празднику Пасхи и опресноков. И искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе».

Первосвященники и книжники – люди, в привычную жизнь которых своими поступками и высказываниями Иисус вмешался больше всего, – принимают решение, что его нужно уничтожить. Надо заметить, что для той эпохи убийство не было чем-то противоречащим морали: если человек нарушает какие-то нормы закона, его можно убить. Более того, сам закон во многих случаях предписывает смертную казнь – через забивание камнями, например. За что же именно религиозная верхушка хочет убить Иисуса? Обвиняют в попытке захвата власти? Нет, он ведет себя совершенно не воинственно. Хотят отомстить за то, что он своими речами обнажает недостатки их религиозной организации? Нет, они не воспринимают это так, не считают это недостатками. Если большая группа людей под воздействием публичной критики вдруг осознает свои ошибки, начинается массовая рефлексия, и за этим следуют изменения, а тут никаких изменений не происходит. То, что действительно делает Иисус, – это мощнейшая перефокусировка. Он не просто меняет религиозную картину мира, он не оставляет от нее камня на камне. Формально он не богохульствует и не говорит, что закон – это плохо и не надо его соблюдать. Он пытается показать людям определенный уровень сознания, к которому кто-то готов, а кто-то нет. И тот, кто к этому уровню не готов (например, представители храмовой культуры), воспринимает слова Иисуса как направленные против закона, против религии и против Бога. Первосвященники и книжники абсолютно серьезно