Может, тебе на бутылку не хватало, а Татьяна Ильинична выглядела солидно, телефон богатый – она ж как раз по нему разговаривала. Думал, просто подломить и слинять, но что-то пошло не так? Она сопротивляться стала? Схватила тебя? Закричала?
Арина покачала головой – если бы Стрешнева закричала, она бы услышала. И если бы этот… персонаж напал – тоже совершенно другое было бы звуковое сопровождение. И следы, кстати. Но Когтев нажимал:
– Или ты не один был? А, Пивоваров? Давай, рассказывай.
– Да не при делах мы, гражданин следователь!
Тот усмехнулся. Арине было ясно: давит он не потому что всерьез это насекомое подозревает, а потому, что надавишь – авось, тот и припомнит что-нибудь полезное.
– А кто при делах? – снисходительно, почти лениво поинтересовался Когтев, глядевший, впрочем, строго. – Давай, не тяни волынку, выкладывай. Может, малолетки или кто еще мог?
– Не, начальник, это не наши. Она ж… Я правда не знал, что это ее телефон, – он еще больше сгорбился, почти с головой канув в свой обтерханный пуховик.
– Так ты ее знал, получается?
– Ну так, наши все ее знают. Хорошая тетка. Когда хлеба даст, когда и денег, мне вот мазилку давала, у меня язвы на ногах… замучился. Никто бы не стал ее трогать… Хорошая тетка, – повторил он плачущим голосом.
– Что ж, залетная гопота постаралась?
– Да не, – уже деловито возразил свидетель. – Татьяна Ильинична – женщина видная, но не так чтоб брюликами обвешанная. Да и мы знали бы, если б тут кто-то чужой нашкодил.
– Так, может, все-таки кто-то свой? Ты ж не маленький, когда на дозу не хватает, мать родную не пожалеют…
Допрашиваемый собрался в совсем уж плотный комок, но вдруг воспрял:
– Нарики-то да, это верно. Но чего ж он тогда телефон-то выкинул?
Когтев и Арина переглянулись: соображение было не в бровь, а в глаз.
Сдав «свидетеля» оперу, коллега удрученно констатировал:
– Значит, не грабеж.
Арина промолчала. И так все было ясно.
– И как, заберете? – он посмотрел с надеждой.
– Не думаю. Что это не грабеж, еще вчера было понятно. А в остальном: район ваш, кстати, и роддом, где Татьяна Ильинична работала, тоже ваш, так что вам и карты в руки. Соседи, сослуживцы, недовольные пациентки – да что я вам рассказываю, а то вы сами не знаете.
– Может, кто-то из рожениц умер? А безутешный муж теперь мстит?
– Вполне возможно. Спасибо, что позвали.
Арина покачала головой – если бы Стрешнева закричала, она бы услышала. И если бы этот… персонаж напал – тоже совершенно другое было бы звуковое сопровождение. И следы, кстати. Но Когтев нажимал:
– Или ты не один был? А, Пивоваров? Давай, рассказывай.
– Да не при делах мы, гражданин следователь!
Тот усмехнулся. Арине было ясно: давит он не потому что всерьез это насекомое подозревает, а потому, что надавишь – авось, тот и припомнит что-нибудь полезное.
– А кто при делах? – снисходительно, почти лениво поинтересовался Когтев, глядевший, впрочем, строго. – Давай, не тяни волынку, выкладывай. Может, малолетки или кто еще мог?
– Не, начальник, это не наши. Она ж… Я правда не знал, что это ее телефон, – он еще больше сгорбился, почти с головой канув в свой обтерханный пуховик.
– Так ты ее знал, получается?
– Ну так, наши все ее знают. Хорошая тетка. Когда хлеба даст, когда и денег, мне вот мазилку давала, у меня язвы на ногах… замучился. Никто бы не стал ее трогать… Хорошая тетка, – повторил он плачущим голосом.
– Что ж, залетная гопота постаралась?
– Да не, – уже деловито возразил свидетель. – Татьяна Ильинична – женщина видная, но не так чтоб брюликами обвешанная. Да и мы знали бы, если б тут кто-то чужой нашкодил.
– Так, может, все-таки кто-то свой? Ты ж не маленький, когда на дозу не хватает, мать родную не пожалеют…
Допрашиваемый собрался в совсем уж плотный комок, но вдруг воспрял:
– Нарики-то да, это верно. Но чего ж он тогда телефон-то выкинул?
Когтев и Арина переглянулись: соображение было не в бровь, а в глаз.
Сдав «свидетеля» оперу, коллега удрученно констатировал:
– Значит, не грабеж.
Арина промолчала. И так все было ясно.
– И как, заберете? – он посмотрел с надеждой.
– Не думаю. Что это не грабеж, еще вчера было понятно. А в остальном: район ваш, кстати, и роддом, где Татьяна Ильинична работала, тоже ваш, так что вам и карты в руки. Соседи, сослуживцы, недовольные пациентки – да что я вам рассказываю, а то вы сами не знаете.
– Может, кто-то из рожениц умер? А безутешный муж теперь мстит?
– Вполне возможно. Спасибо, что позвали.
