главная особенность общества начала XXI века — это его существование в модусе цифровой культуры, точнее в ситуации, когда цифровая культура стала атрибутом повседневности и избежать ее не представляется возможным, не обращаясь к радикальным аскетическим практикам. Цифровая революция началась и пока продолжается, причем этот процесс приобрел за последние несколько десятков лет перманентный характер. Цифровая культура проникает в новые социальные сферы и процессы, и все больше людей оказываются вовлеченными в ее концептуальное поле. Примат же аналоговой культуры незначительно ослабевает, но отменять ее пока никто не собирается, за исключением, возможно, наиболее незаурядных фантастов. Такая отмена означала бы полный отказ от материальной природы человека и окружающего его мира, сведение собственного сознания к цифровому коду, разрыв связей с антропологическими предрассудками и догматизмом. Отказ от аналоговой культуры сродни пробуждению от антропологического сна, который Мишель Фуко описывал как выход в пустое пространство, где нет человека [84, с. 361]. Такое пробуждение немыслимо, во всяком случае, в масштабе общества и его культуры. На нынешнем этапе цифровизации западный человек все еще зависим от аналоговой культуры. Цифровая культура представляется лишь альтернативным прототипом культуры, находящим прикладное применение в тех или иных формах. Она позволяет взглянуть на аналоговую культуру со стороны, раскрыв тем самым такие ее грани, которые оказывались незамеченными при повседневном взгляде. Говорить про обреченность аналоговой культуры неверно. Конечно, некоторая часть населения Земли еще не обладает простым доступом к интернету. Впрочем, представители обществ, приобщенных к основам цифровой культуры, тем не менее остаются людьми во всей антропологической полноте и, возможно, точно так же, как раньше, хотят закатывать огурцы в банки или гладить кота перед телевизором, однако разговор о дизайне в начале XXI века без осмысления цифровой культуры уже невозможен.