Кроме того, Фридрих Вильгельм I обожал охоту. Летописи доводят до нашего сведения информацию о том, что порой он убивал до двухсот куропаток за день, повергая этим в ужас кронпринца Фридриха! Словом, это был типичный коронованный плебей. Он ненавидел все французское до такой степени, что даже узников, приговоренных к смерти, он приказал одевать во французскую одежду. И в этом нет ничего удивительного, ведь его настольной книгой был памфлет его первого учителя, Фридриха Крамера, под заголовком «Немецко-французская модная душа». Вот, в частности, что было там написано: «С тех пор как у нас, немцев, завелись французские черти, мы, к сожалению, полностью изменились в своей жизни, своих обычаях и привычках… Древние немецкие обычаи и храбрость потеряны! И все это из-за рабского подражания чужому народу! Надменная, фальшивая, развратная французская душа, усыпившая нас сладкими словами, речами и посулами, хочет избавить нас от собственной немецкой свободы… Парень, желающий стать придворной бабой, должен уметь присоединяться к болтовне, должен быть одетым в шляпку, жилет, изящные чулочки и т. д. Не важно, что у него кривой нос, выпученные глаза, горб, клыки, кривые ноги и так далее, — лишь бы он был одет a la mode frans (по французской моде)…»
Вольфганг Фенор пишет, что король больше всех остальных правителей Европы ценил Петра I, поскольку с ним он мог «…по-мужски откровенно говорить о солдатах и ружьях, о лошадях и скоте, о строительстве домов и кораблей — короче, беседовать о практических вещах, а не вести бесполезные разговоры на вычурном французском». Кроме того, у них было ещё кое-что общее: «Уже мальчиком он избивал тех, кто не разделял его желаний. И чем старше он становился, тем чаще давал волю порывам ярости. Он бил кулаком, бил и палкой. Не то чтобы на него находило дурное настроение, и он бил кого-то в сердцах. Нет, бил он от души, страстно, до онемения рук и остановки дыхания. Лицо при этом становилось багровым, а глаза вылезали из орбит. Казалось, он попросту рехнулся». Также и «русский царь Петр, этот „гений силы“, восхищавший весь мир, бил людей ежедневно…».
Вольфганг Фенор пишет, что король больше всех остальных правителей Европы ценил Петра I, поскольку с ним он мог «…по-мужски откровенно говорить о солдатах и ружьях, о лошадях и скоте, о строительстве домов и кораблей — короче, беседовать о практических вещах, а не вести бесполезные разговоры на вычурном французском». Кроме того, у них было ещё кое-что общее: «Уже мальчиком он избивал тех, кто не разделял его желаний. И чем старше он становился, тем чаще давал волю порывам ярости. Он бил кулаком, бил и палкой. Не то чтобы на него находило дурное настроение, и он бил кого-то в сердцах. Нет, бил он от души, страстно, до онемения рук и остановки дыхания. Лицо при этом становилось багровым, а глаза вылезали из орбит. Казалось, он попросту рехнулся». Также и «русский царь Петр, этот „гений силы“, восхищавший весь мир, бил людей ежедневно…».
