Человек сидел не шелохнувшись. Агата и мистер Кент тоже приблизились. Тогда Такаги поднялся. Затем он медленно повернулся к ним. У него был жестокий взгляд. Лицо на миг исказила усмешка.
— Ты… ты мне приказываешь? — с презрением сказал он. — Интересно, маленький наглец, как ты собираешься этого добиться? Уходи сейчас же, или тебе не поздоровится!
— Пожалуйста, не вынуждайте нас применять силовые методы, — сказал мистер Кент, делая шаг вперёд.
Такаги не потерял хладнокровия. Он развязал пояс и снял с себя кимоно. Его мускулы извивались как змеи. Грудь и руки покрывала сплошная татуировка переливчатых оттенков, в которой переплетались изображения драконов, карпов и цветущих сакур.
Нисколько не испугавшись, мистер Кент сделал ещё один шаг вперёд.
— Ты хочешь сразиться со мной? — прошипел Такаги. — Пожалей себя!
Он размялся, похрустев суставами и шеей, глубоко вдохнул и заиграл мускулами.
— У тебя нет шансов! Моё тело гибкое, как бамбук, и твёрдое, как сталь! Моя рука опаснее, чем катана — смертоносный японский меч!
— Меньше слов, больше дела, — поторопил мистер Кент, поднимая кулаки.
Боец сделал глубокий поклон. Его глаза горели.
— Договорились, воин. Я уважаю твоё мужество! Сейчас ты испытаешь на себе самый мощный из всех моих ударов: кулак девяноста девяти драконов! Смертельная техника, которая веками хранилась в тайной секте монахов-воинов! Лишь избранные до сих пор удостаивались чести…
Но Кентаро не закончил фразы: мистер Кент, потерявший терпение, направил ему хук левой в лицо. Японец сделал шаг назад. Потом он упал на пол, потеряв сознание.
— Прошу прощения, — сказал дворецкий. — Но у нас очень мало времени.
Такаги пришёл в себя десять минут спустя. Мистер Кент перетащил его в раздевалку и усадил на скамью. Ларри принёс ему пакет со льдом, чтобы приложить к синяку под глазом.
— Ах, почему вы не убили меня? — сокрушался японец. — Для того, кто следует бусидо, самурайскому кодексу чести, поражение хуже смерти!
— Не говорите глупостей, — отрезал Ларри. — Лучше при