Если Господь окажется только творцом, пусть будет Он суеверен, как суеверен писатель, никогда не мучает своих персонажей, не позволяет им болеть, оставаться в одиночестве, терять близких, испытывать нужду или претерпевать муки совести. Если бы Он был только творцом… Можно было бы разобраться в сюжете, даже предсказать конец по самому началу. Но он непостижим, как непостижим его замысел, непроизносимо имя или невесом жест. И только время становится следом от его шагов. Он создал его до того, как сказал первое слово, до того, как слово зазвучало эхом, множась, разбиваясь в брызги, в пыль, в туман, сокрывающий старые смыслы и рождающий новые, позволяющие считать себя свободными.