Она порозовела и взглянула на Лидгейта, как глядят на нас садовые цветы, когда в прозрачном вечернем свете мы беспечно прогуливаемся между клумбами, – ведь верно, что в этих нежных лепестках, собранных в легкий трепетный венчик вокруг темно-алой сердцевины, прячется неизъяснимая душа полунимфы, полуребенка?