В этот редкий момент, когда мне внезапно удалось остаться наедине с самим собой, быть с собой отчего-то не хотелось. Мысли в голову лезли все не те, какие-то дурные; единственная понятная из них о том, что вот гонка закончилась на миг, и такого, наверное, допускать нельзя, надо все время быть в движении, даже в бесцельном, лишь бы не останавливаться и не позволять начинать душе работать, потому что как только она начинает, то пустота внутри становится очевидной.