­кита! Какое такое трясение? – Хотел отвесить приказчику науки ради «леща», но не стал – руку поднять лень было. – Ты должен меня разбудить, если, не приведи господи, – осенил себя двуперстием, – пожар запылает. А так – ни-ни!

– Слушаюсь, Максим Михалыч!

– А знаешь, Никита, почему про царя Димитрия в старину догадались, что он ложный?

– Не могу знать, Максим Михалыч! Скажите, Христа ради…

– А ложный царь Димитрий не ходил в баню и не спал после обеда. Тут все и поняли – не русский он, а немец. Ну, голову и отсекли. А на трон посадили природного русского. Так-то, мил человек!

– Какой вы умный, Максим Михалыч!

Бормотов степенно молвил:

– С мое поживи, и ты поумнеешь! Ну, заговорился с тобой. Торгуй лучше – лишнего не клади, за недовес не попадайся – пригвожду!

Еще раз зевнул и, верный замечательной привычке, уединился в задней комнатке – поспать часок-другой. Вкусно пахло корицей, мандаринами и мускусом…

Едва прилег на мягкую, тщательно взбитую перину, как очи тут же смежились. Пришел глубокий, облегчающий все человеческие страдания сон.

* * *
Сладкий сон был нар