— А я не могу вам помочь?
— Чем?
— Не знаю. Может быть, тем, что слушал бы вас. Не как сегодня, конечно. Но обычно... Не могу ли я быть для вас наперсницей, как в старых французских пьесах, камеристкой с зеркалом, всегда готовой служить поверенной своей госпоже?
— Ах, что же тут поверять! Люди здесь так бесцветны и этим гордятся. И как бы вы мне ни нравились, я не могла бы беседовать с вами без того, чтобы кругом не начали шептаться десятки старых ведьм.
— Все-таки заглядывайте поболтать хоть иногда.
— Не знаю, смогу ли я. Я усиленно стараюсь отупеть и стать довольной.