А еще… Я часто думал в эти дни про публичное переживание наших потерь у всех на глазах, в сетях.
Кому-то оно может показаться диким, модной истерической болезнью, но это в нас не от нового электронного мира – от древнего. Плакальщицы в деревнях, сход на похороны всех соседей, потом обязательно драка. У нас – всё то же, всё так же.
Раскольников выходит на площадь, становится на колени, говорит народу: «Это я убил». Выпившая не того напитка Настасья Филипповна учиняет дебош в гостиной. Катерина Ивановна Мармеладова выбегает из нищих комнат, трясясь лицом, то ли плача, то ли смеясь, заставляет детей на улице, на глазах у прохожих, плясать и просить милостыню. Простим Катерину Ивановну. Катерина Ивановна – это мы.