Зато по сей день наши непоследовательные реакции на наркополитику отражают искаженное и неоднородное понимание зависимости: некоторые вещества мы признаем незаконными, другие – приемлемыми, а алкоголь и табак вообще не считаются наркотиками. Таким образом, пишет Херцберг, массовые посадки, с одной стороны, и опиоидный кризис начала XXI века – с другой[674] были просто-напросто двумя сторонами одной медали, характерными проявлениями системы, которая работала в точности, как задумано: предоставляла доступ к фармацевтическим препаратам как привилегию одним людям и использовала обвинения в наркопреступлениях для контроля над другими.