Чувство невозможности быть собой проявлялось у Джилл также в невозможности быть достаточно хорошей; она не могла удерживать хорошее внутри себя: ей нужно было его отрицать, расщеплять и проецировать на других, на все (включая меня) объекты идеализации и одновременно враждебного соперничества, которые таким образом становились бессознательными репрезентациями умершей сестры.