Видела скверный сон: я хоронила Адриенну Лекуврёр, и потом она сидела куклой передо мной и сказала, что она делает, всё — [прими], а потом ужас:
в громадном, пустом почти сарае — лежал Александр Яковлевич. Лицо облеплено огрызками газетной бумаги.
Я подхожу к нему и вижу искаженное мукой лицо. В ужасе отдираю бумажки и вижу обезображенное лицо, с одной стороны — страшно раздутое и белое, с другой все обожженное. И он говорит: «Я никогда не думал, что будет так больно». Я начала [безумно] его целовать в невероятном отчаянье, он обнял меня и все умолял не уходить от него и не оставлять его одного.
Я проснулась в ужасе, вся тряслась и ясно почувствовала, что дороже нет для меня в мире ни