Тяжело дыша, она расчесала свои чёрные кудри и рухнула на свой диван. В комнате стоял густой запах прокуренного табака, кислого вина и пота. Она тяжело шлёпнула ладонью по дивану, приглашая его составить ей компанию. Жюльен притворился, что не слышит. Она снова, на этот раз громче, ударила по дивану. Жюльен вскочил и, всматриваясь в полумрак, приблизился к её ложу. Мадам Матильда сбросила с себя простыню, обнажив потный, оплывший живот. Толстые ляжки расползлись по дивану, она казалась душной и отвратительной.

— Иди, иди, не смущайся. — Прохрипела она, вновь похлопав ладонью по продавленному дивану.

Жюльен застыл, словно парализованный. Его тошнило от запаха, от вида ее тела, от одной мысли о прикосновении. Он силился выдавить из себя хоть слово, но в горле пересохло, и язык казался чужим.

Мадам Матильда недовольно нахмурилась, наблюдая за его замешательством. Она приподнялась на локте, и ее тяжелые груди колыхнулись. В полумраке комнаты ее глаза казались черными провалами, пожирающими все вокруг.

— Чего застыл, как истукан? Или я уже не в твоем вкусе? — прошипела она.

Жюльен, преодолевая отвращение, сделал шаг вперед. Он понимал, что отказ будет означать большую проблему, и эта проблема будет гораздо хуже, чем мгновение слабости. Он подошел к дивану и, стараясь не смотреть на ее обнаженное тело, сел на самый край.