— Что ж, что сделано, то сделано, — сказала я. — Но, папа, почему ты так поступил?

Он сжал рукоятку трости с такой силой, что костяшки побелели.

— Cosas de los hombres, — наконец ответил он. «Это то, что делают мужчины». Так вот что должно было его оправдать — что он был мачо!

Прежде чем я успела задать ему еще один вопрос, папа спросил сам.

— А почему ты смягчилась?

Какой бы скорой на язык ни окрестила меня молва, я не могла найти, что ответить, пока его же слова не пришли мне на ум:

— Это то, что делают женщины.