Потом, много позже, сбежавший, словно бы в попытках осознать: как, за какое добро даровано ему в бомбёжках и перестрелках продолжение жизни? – вдруг вспоминал единственно верный ответ: тебя ж, дурака неубитого, ждут.

Всё потому, что на фоне обычной семейной музыки – в оркестровке битых тарелок и перевёрнутых кастрюль, материнского крика и отцовского рычанья, – ребёнок запомнил тонкую мелодию счастья: он идёт посередине, слева мама, справа папа, – две руки в двух ладонях: раз, и через лужу перенесли