— Может быть, сударь, вас не затруднит прочесть эти письма; тогда вы поймете, какой Франц на самом деле умный и благородный. И он ни в чем не виноват — вся вина на мне.

Больше в тот вечер не было сказано ни слова.

В течение следующего утра я прочел эти письма. Они были полны туманных, напыщенных, сентиментальных описаний его внутренней жизни и чувств, абсолютно эгоистичных и время от времени перемежающихся цитатами из второстепенных философов и поэтов. Должен заметить, что они не содержали ничего оскорбительного для нравов или чувства, хотя и заметно грешили против хорошего вкуса. В тот день мне предстояло выйти в соседнюю комнату, впервые после выздоровления покинув ту, что стала мне приютом на время болезни. Все утро я лежал, предаваясь размышлениям. Некоторые из них касались Теклы и Франца Вебера. Она — сильная, добрая, отзывчивая натура; он — слабый и тщеславный; как странно, подумал я, что ее привлек настолько непохожий на нее человек; но затем вспомнил о многих счастливых браках, в которых, с точки зрения постороннего наблюдателя, один из супругов настолько превосходил другого во всех отношениях, что их союз мог показаться заранее обреченным.