То же самое подтверждал и Николай Бердяев: «Розанов был врагом не Церкви, а самого Христа, который заворожил мир красотой смерти. В церкви ему многое нравилось. В церкви было много плоти, много плотской теплоты. Он говорил, что восковую свечечку предпочитает Богу. Свечечка конкретно-чувственна, Бог же отвлечен. Он себя чувствовал хорошо, когда у него за ужином сидело несколько священников, когда на столе была огромная традиционная рыба. Без духовных лиц, которые почти ничего не понимали в его проблематике, ему было скучно».
В. В. впоследствии чаще настаивал на первой версии (в письме М. П. Соловьеву, например): «Зову, имею нескромность сослаться на свое грустное — не положение — а просто состояние духа (привычка, да и вообще ненавижу холостое положение). Ответ — 3 строки, а заключение: “Тысячи людей в вашем положении — и не воют. Люди не собаки”».
В более позднем письме Флоренскому Розанов вспоминал:
«Когда я ее спрашивал, отчего она не “пишет, не выступит в литературе”:
— У меня таланта нет.