После пожара

Уилл Хилл

мне нравится думать, что мир в своей основе – справедливое место, – помолчав, говорит он. – Конечно, это звучит наивно, особенно для тебя, и за годы работы я видел множество страшных исключений из этого правила, однако мне лучше спится, если я убеждаю себя, что люди в своей массе получают то, чего заслуживают

Все нормально, – успокаиваю его я. – Это последняя история о нем и, по-моему, довольно показательная.

Точнее, предпоследняя. Но я пока не решила, рассказывать ли другую.

– Уверена, что хочешь говорить об этом? Как обычно, мы в любой момент можем остановиться, – напоминает психиатр.

– Не уверена. Но попробую.

потолок движется – двое докторов катят мою кровать по коридору, потом завозят в пустую металлическую коробку, которая дребезжит и трясется так, что у меня внутри все переворачивается. Я хочу дотянуться до стен, чтобы обрести опору, но один из докторов укладывает мои руки обратно на кровать, левая кисть вспыхивает болью, я кричу, и доктор говорит: «Извини», но его взгляд холоден, а рот скрыт под маской