мечтательными глазами, он торжественно заявил:
— Мы создадим независимое чеченское государство, мы создадим армию, которая знает, как его защищать, и которая знает, как защищать нашу свободу
конфликтов его речь была посвящена необходимости восстановления отношений между Грозным и Москвой, начиная с взаимного признания различий и взаимозависимости, открывая дискуссию, в которой Чечня рассматривалась не как периферия империи, а как партнер в новый, крупный политический проект. Дебаты оставались жаркими, но спокойными до тех пор, пока Яндарбиев в середине дня не вытащил своего «туза», заставив генерал-майора авиации Джохара Дудаева подняться на трибуну. Когда Дудаев заговорил, его речь была ошеломляющей. Преодолев одним прыжком благоразумие Завгаева и умеренность Умхаева, он со страстной прозой столкнулся с темой пробуждения традиций, он говорил о том, как придать смысл проекту независимой и суверенной Чечни. Его заключение, таким образом, было захватывающим: глядя на небо
Второй день начался с политического противостояния между различными членами Конгресса. Завгаев, который выступил со вступительной речью, упомянул о деликатной ситуации, в которой оказался Советский Союз, взывая к спокойствию и умеренности чеченцев, прося их уверенности в управлении деликатным переходом от социалистической системы к многопартийной демократии. Затем настала очередь Умхаева, и его речь была более жаркой. После долгого изложения истории российско-чеченских
