Вольский швырнул ей поводок. — Одевай. — Одевай? — сказала она. — Правильно — «надевай». Коля, ты же филолог. Что с тобой? — Закрой рот, дура, и одевай.
Я лежу. — Ой, тогда лежи. А почему ты лежишь? Тебе плохо? — Нет, мне хорошо. Я поела и смотрю «Мужское и женское». Гордон обозвал гостя гнидой и пообещал оторвать ему яйца. Как ты считаешь, это нормально
отдирал с большого пальца заусенец, но тот не отрывался, только вытягивался, удлинялся, как струна, и распарывал кожу. В конце концов он его выдрал вместе с ногтём и осмотрел обезображенный палец. На месте ногтя Селиванов увидел маленькую свастику. Стало страшно, что на него заведут дело и посадят в тюрьму