автордың кітабын онлайн тегін оқу Ободритская сага
Алина Беломорская
Ободритская сага
Х век. Земли древних ободритов. Трудно, ох, как трудно князю сберечь мир в своих владениях и надежно оборонить границы от вражеских вторжений. Но нужно! И на пути, начертанном его твердой рукой, кто-то из подданных встречает смерть, а кто-то… любовь.
С давних времен на юго-западном побережье Балтийского моря обосновались венды — западные славяне. Их многочисленные племена часто соперничали между собой и совершали набеги на территории друг друга. Даже соседи — германцы, лютые враги, нередко нападавшие на их земли и притеснявшие в правах и вере, не убедили славян в том, что сообща им было бы гораздо легче оказывать сопротивление саксам и защищать свои земли от разорения, а людей — от рабства. Князья, правившие каждый своим племенем, не желали, да и боялись потерять единоличную власть во время объединения в общий союз. Они держались за свой, пусть и небольшой, трон обеими руками, не выпуская его ценой жизни племени и собственной чести. Германцы хорошо видели такое положение дел у соседей и, пользуясь их раздробленностью и слабостью, с упорством дикого вепря навязывали им свою волю, насаждали христианскую веру, уничтожая сопротивляющихся язычников. Непокорных уводили в плен, разрушая их поселения, остальных подчиняли своей власти, заставляя платить им дань. Такие отношения между саксами и славянскими племенами продолжались уже не один век. Набеги происходили попеременно с двух сторон: то саксы шли с оружием на славян, то славяне — на саксов. Все это напоминало качание маятника. И качался он так месяцами, годами, столетиями.
Вот и в десятом веке не было мира между германцами, которыми правил император Оттон I, и теми славянами, которыми правил Мстивой, князь ободритский. Правда, под его твердой рукой находилось несколько племен, объединенных в единый военный союз. Он оказался выгодным и полезным. Князья каждого племени оставались у власти в своих землях, но все военные дела решались сообща во владениях Мстивоя. С ним же, окрепшим в союзе, влиятельным и решительным, начал налаживать добрососедские отношения и король Дании Харальд I Синезубый, которому требовался союзник в борьбе с императором Оттоном I для защиты своей страны с юга. А территория ободритского княжества как раз и была расположена частично у южных рубежей Дании и простиралась дальше по побережью Балтийского моря.
Население союза ободритов в основном было занято землепашеством, скотоводством, охотой. Племена, расселившиеся вдоль морского берега, занимались рыбной ловлей, торговлей и, что греха таить, пиратством, часто успешно грабя проходившие мимо торговые корабли. И все было бы не так плохо, если бы с юга не напирали германцы, диктуя свои правила жизни. К тому времени герцог Саксонии и король Германии Оттон I, могущественный и властный правитель, стал уже императором Священной Римской империи, которую сам же и создал, и подчинил себе Италию. Он давно воевал и со славянскими племенами, стремясь полностью покорить их. Германцы настойчиво навязывали язычникам свою религию, запрещая жителям поселений приносить жертвоприношения, обращаться к своим богам с просьбами, почитать природу. Они завоевывали земли и отбирали скот, уничтожали урожай, убивали мужчин и уводили красивых девушек, делая их своими наложницами или выгодно продавая самых пригожих в рабство в восточные страны. Пора бы положить этому бесправию конец. Но как? «Только объединившись!» — однажды, после глубоких размышлений, Мстивой пришел к верному заключению. Он напористо и рьяно принялся за дело. Посещая одно за другим племена, вел переговоры, убеждал, обсуждал условия, договаривался. Общее управление союзом, в который вошли бодричи, вагры, варны и другие племена, Мстивой взял на себя. Разумные князья, признавшие над собой верховенство единого правителя, были только в выигрыше. Вскоре они в полной мере смогли оценить пользу взаимовыручки для себя и своих племен. Их объединение оказалось этаким мощным кулаком, отбивающим или нападающим.
Шел 965-й год…
Земли, принадлежавшие Мстивою, с севера омывались холодными морскими водами, с запада было рукой подать до земляного вала, отделяющего их от Дании, и почти вся эта приграничная зона представляла собой болотистую местность. С востока к ним близко подступали дремучие леса, в которых скрывались от глаз непрошеных гостей многочисленные капища язычников. С южной стороны простирались обширные поля и луга, и поили их своей живительной влагой мелкие речушки. Просторная усадьба князя была защищена крепким частоколом, да и в окрестностях жители старательно укрепляли свои поселения. С площадок высоких башен, поставленных с разных сторон, дозорные вели наблюдение за округой, и в случае тревоги подавали сигналы.
В одном из таких поселений и жили две девочки, две сестрички, находящиеся под опекой престарелой бабушки. Старшая из них была более разумной и ответственной, но младшая, живая и своевольная, частенько проявляла непослушание.
— Святава, я запрещаю тебе выходить за ворота! — раздался вслед девчушки лет десяти резкий окрик ее старшей сестры.
— Я только одним глазком взгляну на них издалека, Беляна, и сразу же домой, — просительным тоном ответила ей девочка, но не остановилась, а только чуть замедлила шаги. — Ну, хочешь, давай вместе пойдем. Я знаю, что тебе тоже интересно посмотреть, что они делают в лесу.
— Бабушка запрещает туда ходить, — строго проговорила Беляна.
За частоколом, окружавшим селение, послышались мужские голоса и через несколько мгновений в ворота въехали одна за другой две повозки, больше меры груженые сеном. Старшая девочка отвлекла свое внимание от сестры, засмотревшись на красивого и статного Данияра, управляющего своим возом. В их селении он появился весной, когда пожилой многоопытный воевода начал обучать боевому искусству молодых мужчин не только своего племени, но и соседних, входивших в союз ободритов. Так распорядился князь Мстивой. В самом конце зимы на общем собрании такое его решение было принято всеми единогласно. Ведь нелегко будет врагам побить защитников поселений, уверено и грамотно ведущих бой, к тому же хорошо вооруженных. Кольями да мотыгами не отбиться от воинственных германцев, сражающихся мечами и крепкими копьями. Но скоро прибудут новички, а те, кто уже прошел обучение, вернутся домой. Беляна тяжело вздохнула. В свои четырнадцать лет она выглядела такой нескладной. Ее худенькая фигурка нисколько не привлекала своими формами, вернее, их отсутствием, мужского внимания. Вот только волосы редко встречающегося цвета сливок обращали на себя взоры и мужчин, и женщин. И имя девочки вполне соответствовало цвету необычайно светлых длинных кос. Даже Данияр, увидев незнакомую девчушку во дворе в первый день занятий, не удержался.
— Вот это косы так косы, — он восхищенно поцокал языком, — никогда еще такой красоты не видел.
Однако большего интереса к Беляне он не проявлял в отличие от нее, тайно наблюдавшей только за ним во время тренировок будущих воинов и мечтавшей скорее стать взрослой. Она снова печально вздохнула.
Святава живо юркнула между повозкой и распахнутыми воротами, воспользовавшись замешательством сестры, и пустилась со всех ног в сторону леса, темнеющего за небольшим лугом. Ее терзало любопытство, что же происходит в запретном месте, куда иногда ходит ее бабушка, опытная травница и знахарка Весея, с другими жителями. Бывают они там не часто, и обязательно таясь от посторонних глаз. На настойчивые расспросы девочка получала всегда один ответ: мала еще.
Босые ноги беглянки коснулись холодной воды ручья, отчего она ойкнула и быстрыми шажками перебежала вброд неглубокую преграду.
— Остановись! — запыхавшийся голос сестры, неожиданно раздавшийся совсем рядом, заставил Святаву вздрогнуть. Она остановилась, нахмурившись, и сердито топнула ногой.
— Не пойду назад, пока не увижу.
— Ладно, пойдем, но только молча, — неохотно согласилась Беляна. — Будет лучше, если нас никто не услышит и не увидит.
Теперь две девичьи фигурки неслышно мелькали среди цветущего луга, распугивая копошащихся в буйной растительности насекомых. Сестры подошли к опушке густого леса и остановились возле трех молодых деревцев, выросших из одного корня. Они были приметны только тем, кто знал, что здесь находится начало еле угадываемой тропы, ведущей к священной поляне. Девочки посмотрели по сторонам, нет ли еще кого-то рядом. Вдруг Беляна шумно потянула носом воздух, насторожилась.
— Горелым пахнет. Оттуда! — она рукой показала сестре в глубину леса.
Святава тоже глубоко вдохнула, и в ее ярких синих глазах появились сначала удивление, а потом испуг. По ее телу пробежал озноб.
— Там бабушка, — девочка хотела рвануться в густые заросли, но вдруг попятилась. — Они кричат. Ты слышишь?
До них действительно донеслись издалека отчаянные, пронзительные крики, которые как неожиданно раздались, также неожиданно и оборвались. Только усилился запах дыма. И принес он с собой ощущение беды.
— Бежим. Надо предупредить о нападении.
Страх подгонял девочек, и они мчались стремглав в селение, не замечая, как в их подошвы впиваются колючки и занозы.
Через короткое время громкий резкий звон била оповестил всю округу об опасности, и массивные ворота наглухо захлопнулись. Мужчины выстроились вдоль ограды с оружием, готовые отбивать врагов. Но к ним никто так и не пришел в этот день. Никто. Ни чужие, ни свои. Только на следующий день дружинники принесли из лесу недобрую весть. Там, на священной поляне, были найдены изуродованные останки людей, пришедших к своим богам просить помощи и защиты, да следы пожарища.
— Отомстим этим проклятым саксам! Эти змеи исподтишка напали на безоружных стариков и их небольшую охрану. Выждали, когда придут на капище, и убили всех, никого не оставили живым. Отомстим! — кричал возмущенный народ, потрясая в воздухе оружием и кулаками.
Несколько семей враз потеряли отцов и матерей. Без бабушки остались и Беляна со Святавой. Теперь у них никого нет. Одни на всем белом свете. Бабушка заменяла им и умершую прошлой зимой от лихорадки мать, и отца, погибшего осенью в одном из сражений. Девочки стояли среди шумной, негодующей толпы, обнявшись, и горько плакали. Как им теперь жить в такое лихое время? Кто их защитит, и кто им поможет?
Минуло не так уж много времени. Лето только вступило в зенит.
— Кажется, переговоры наши с конунгом Харальдом Синезубым пришли к завершению. Все, мать, готовь старшую дочь в дальнюю дорогу, — в один из ясных вечеров заявил князь Мстивой своей покладистой, безропотной жене.
Женщина безмолвно взмахнула руками и кулем села на лавку. Неожиданное известие мужа просто огорошило ее. Вот так всегда. Никогда ничего заранее не скажет. Все в себе таит.
— Замуж ее отдаю за короля Дании. И нечего слезы лить. Так надо! — прикрикнул князь на жену, заметив дрожание ее побледневших губ и две влажные дорожки на щеках.
Он сочувственно посмотрел на сгорбившуюся вдруг женщину, и подсел к ней, обнял за плечи.
— Пойми ты, нам выгоден такой союзник. Теперь с их стороны прекратятся набеги. И германцы поостерегутся на нас нападать. Если не дам Харальду согласия, то нас задавят не одни, так другие. А дочери они для того и есть, чтобы миром дела с другими правителями улаживать. Това — залог наших мирных отношений с Данией.
— Тове еще и семнадцати нет, а конунг ей в отцы годится, — слабо возразила женщина, прекрасно понимая, что ни ее слезы, ни ее слова не изменят решения мужа.
— Ничего, привыкнет. Я вот себя не чувствую старым, а с ним мы почти одного возраста. А чтобы Това не тосковала по родному дому, пошлю с ней несколько девушек. Будут ей там прислуживать. И Беляну тоже. Она ловкая и сообразительная. Бабка-то ее мне родня, хоть и отдаленная. Так что внучке ее я обязан помочь. Все-таки одна кровь течет в наших жилах. Святаву отправлю к своей сестре, что за лесом живет. Своих детей у них с Боричем четверо, прокормят и пятую. Да и знатная знахарка Власта там живет, подучит девчонку своему делу. Весея, как я узнал, передавала младшей внучке свои знания, да, видишь, не успела. Вот так! — князь Мстивой порывисто встал, не давая жене противоречить, и быстро вышел из дома.
Он остановился на крыльце, окинул взглядом большой двор. Перед ним тотчас возникла рослая фигура мальчишки, прыткого гонца, всегда готового услужить хозяину.
— Скажи Горану, что совет с ним хочу держать, — сказал ему Мстивой, и направился к группе дружинников, стоявших у сторожевой башни. Отдав кому нужно поручения, повернулся к дому. Но тут увидел быстро приближающегося воеводу, и пошел ему навстречу.
— Горан, нужно в короткий срок подготовить корабли и дружину для дальнего похода, — тихо прозвучали слова, предназначенные только для ушей верного соратника. Мстивой не желал, чтобы новость разнеслась раньше времени. — Подбери сильных и опытных воинов для сопровождения Товы и ее окружения к конунгу Харальду. Учти, на борту будет моя дочь. Ну, и ее приданое.
Воевода понимающе кивнул. Для него не было тайной то, о чем говорил ему сейчас князь. Он был отлично осведомлен о договоре с королем Дании, о его содержании и цене, вернее, его оборотной стороне. Но о сдерживаемых чувствах строгого с виду отца, жертвующего счастьем своей дочери, он мог только догадываться. У самого выросли три девчонки. Хотя в отношении князя Мстивоя он мог и ошибаться.
— Почему я должна идти замуж за старика? — сердито воскликнула Това, услышав от матери ошеломляющую новость. — Мне нравится княжич Богдан. Ты об этом знаешь. Он красивый и молодой. Мы с ним даже целовались!
Дочь испытующе посмотрела на мать в ожидании ее реакции на внезапное признание.
— Богдан всего-навсего княжич одного из многих племен, а старику, как ты его называешь, нет и сорока зим. И он — король Дании. А ты станешь его королевой! — спокойно ответила мать. Княгиня должна была помочь дочери без колебаний выполнить волю отца. От этого зависела судьба их рода и племени.
— А ты видела короля, как он выглядит? — поинтересовалась Това, стараясь подальше спрятать свой взбунтовавшийся гонор.
— Нет, — качнула головой княгиня. — Отец вел с ним переговоры. Слышала только, что конунг Харальд сын Горма ростом выше твоего отца. Широкоплечий, дюжий. У него уже была жена. А вот оставила ли она ему наследников?
Княгиня пожала плечами.
— И что с ней случилось? — спросила девушка.
— Точно не знаю, но говорят, что умерла в родах.
— А вдруг и я умру? — дочь посмотрела на мать испуганными глазами.
— Не надо бояться того, что предначертано судьбой, — сдержанно ответила княгиня, но где-то под самым сердцем будто кольнуло что-то.
Уж не предчувствие ли?
— Совсем скоро ты станешь королевой. Вот и будь ею, Това, — напутствовала княгиня старшую дочь и принялась за подготовку приданого, которое уже можно будет уложить в сундуки. Но за короткое время следовало еще сшить несколько новых изысканных нарядов, и все надо успеть сделать к сроку. Знать бы заранее о таком повороте в судьбе дочери.
Грустное прощание разделяло двух сестер, выросших вместе и никогда не разлучавшихся.
— Прощай, Святава. Не знаю, свидимся ли когда-нибудь, — со слезами на глазах Беляна провожала свою сестру к дальней родне, которую никогда не видела. Князь Мстивой, правда, утверждал, что семья его сестры радушно примет девочку. Остается только надеяться, что так и будет.
— Возьми вот это и никогда не снимай с шеи, — девочка протянула Беляне на маленькой ладошке плоский деревянный предмет круглой формы. Сквозь него был продет тонкий кожаный шнурок.
— Что это? — удивилась Беляна, приняв дар. — Здесь какой-то рисунок.
— Я ходила к священной тропе и оттуда просила наших богов о тебе. Чтобы они защитили тебя от беды в чужих краях. В лес я побоялась заходить, поэтому не была уверена, что они меня услышат. Но вчера мне приснилась наша бабушка, и она велела мне изготовить для тебя оберег. Она нарисовала на речном песке такие знаки. Я их запомнила и нанесла ножом, — в синих глазах девочки блестели слезы, а в тихом ее голосе звучала тоска.
— Сестричка моя милая, ты так похожа нравом на бабушку. Вы всегда были очень близки друг другу. Вот она и услышала твои слова. Я очень благодарна вам обеим за заботу и буду помнить о вас всегда.
В их жилище широко отворилась дверь.
— Святава, пора в дорогу. Повозка уже загружена скарбом, твоим и тем, что князь передал своим родичам, — поторопил девочку молодой дружинник.
Сестры не заставили себя ждать и тотчас вышли во двор. Святава быстро забралась внутрь повозки, вооруженные всадники окружили ее, и все тронулись в путь.
Беляна еще немного постояла за воротами на дороге, глядя вслед удаляющейся группе людей, и понуро вошла во двор. За такое короткое время уже третья разлука: бабушка ушла навеки, Данияр вернулся в свое племя вагров, сестра уехала к родне. И сейчас она была уверена, что никогда больше не увидит любимых, дорогих сердцу людей. Через несколько дней и она покинет милый край, где все так близко и знакомо. Что ждет ее в незнакомой и суровой Дании?
— Княгиня тебя зовет, иди скорей, — звонкий голос знакомого мальчишки вмиг вывел ее из задумчивости.
Беляна кинулась к строению, стоявшему позади княжеского дома. В просторном помещении находились только женщины. Здесь они ткали, вышивали, штопали. Здесь женские руки трудились от зари до зари.
— Примерь-ка эти платья, — княгиня показала Беляне на нарядную одежду, разложенную на широких скамьях. — Они принадлежали княжне, но теперь некоторые из них будут твои, хотя их придется ушить по твоей фигуре. При дворе королевы ты должна выглядеть достойно.
Беляна терпеливо вертелась перед швеей, затаив дыхание. Неужели ей будут принадлежать такие наряды с пышными юбками, с вышивками у горловины и на рукавах, которые были куплены для княжны у заезжих купцов! Не то, что ее платье из простой ткани, подпоясанное тонким ремешком. К княжеским одеждам надо еще привыкнуть. Ох, нелегко ей будет. Но она справится. Ведь свита должна украшать королеву.
Примеряя красивые платья княжны, Беляна вдруг явственно осознала, что в чужих краях она будет рядом с Товой, по характеру миролюбивой и не капризной девушкой. В детстве они были дружны, вместе с другими девочками бегали в ближние луга, плели венки, пели песни. Да и повзрослев, княжеская дочь никогда не вела себя с ней ни грубо, ни высокомерно. К тому же, они родня, хоть и не очень близкая. А родовая связь, какой бы она ни была, почиталась из поколения в поколение. И Беляна поняла, что она будет с радостью прислуживать своей королеве и заботиться о ней, словно о сестре.
Княгиня в это время оценивающим взглядом окидывала работу женщин, которые трудились над платьями ее дочери. Убедившись, что искусные мастерицы, специально приглашенные для такого случая, вовремя справляются с поставленной перед ними задачей, хозяйка дала им еще несколько указаний, и величаво удалилась.
Дни, отведенные для сборов невесты в дорогу, пролетели быстрой чередой. Промелькнули, словно стайка стремительных ласточек.
На причале с самого утра суетились и громко гомонили взволнованные люди. Вторя им, пронзительно кричали чайки. Птицы носились над берегом, сопровождая подбадривающими голосами каждый шаг дюжих мужчин, которые сгибались под тяжестью грузов. Они перетаскивали с берега на корабли сундуки, бочки, мешки, заполненные приданым княжны и ценными подарками для ее будущего мужа. Князь лез из шкуры вон, чтобы не упасть лицом в грязь перед королем со своими дарами.
Когда погрузка была закончена и прозвучали прощальные слова, а на ладьях заняли свои места женщины, окружившие невесту, и сопровождавшие их вооруженные дружинники, корабли отправились в небезопасный путь. Он проходил мимо широко известного торгового центра Хедебю, куда прибывали купцы из разных стран, чтобы удачно сбыть свой товар. Поэтому прилегающие к нему воды просто кишели пиратами как славянского, так и датского происхождения. Почему бы и не поймать золотую рыбку, которая может прокормить их всю долгую зиму? Прибрежные земли не были слишком щедры на урожаи, вот и искали способы быстро заработать жители селений, расположенных близко к морю. Но предусмотрительный князь Мстивой сумел обезопасить продвижение каравана по водному пути, и к оговоренному дню корабли благополучно достигли берегов широкого и длинного датского залива. Здесь, на причале, первыми встретили гостей ликующие возгласы чаек и дружинники короля. Чуть поодаль, на дощатых широких настилах в терпеливом ожидании стояли запряженные лошадьми крытые повозки, одна из которых, самая нарядная, украшенная яркими лентами и букетами цветов, была предназначена для невесты и ее свиты. Това едва сдерживала эмоции. В ободритском княжестве девушке не приходилось ни видеть, ни тем более ездить в такой роскошной повозке. А оказавшись внутри нее, она заметила там маленькие подушечки с тонко выполненными узорами, которые были вышиты дорогими шелковыми нитями. Красивые изделия служили для того, чтобы подставить их за спину во время езды по тряской дороге. Девушка была восхищена вниманием жениха, проявленным им так трепетно. К тому же, в такое жестокое время беспрестанных войн она не ожидала увидеть столь нежную заботу о себе. Спустя некоторое время, когда все повозки были заняты людьми и многочисленным скарбом, раздалась команда отправляться в путь. Теперь предстояло преодолеть совсем небольшое расстояние по суше до одной из усадеб конунга, коих было построено несколько в разных концах страны. Для удобства. Во время многочисленных поездок король останавливался в них, порой не на один месяц.
Меньшая часть княжеской дружины осталась охранять значительно облегченные корабли, а другая — примкнула к воинам короля. Всадники окружили вереницу повозок с ценным грузом и, окутав ее вниманием и дорожной пылью, сопроводили до королевской усадьбы, защищенной земляной насыпью и мощным частоколом. В центре двора, на невысоком холме, возвышался большой деревянный дом, опоясанный галереей из резных столбов. Вокруг обширного строения находились жилые дома и разные хозяйственные постройки. С высоких башен, разместившихся возле массивных ворот, дозорные внимательно наблюдали за округой. Они-то первые и известили хозяина усадьбы о приближении долгожданных гостей. Все оживились.
Прибывших радушно встретили, оказали им должное почтение, а когда пришел черед представлять молодую невесту венценосному жениху, ее сопроводили в просторный зал, который освещался множеством зажженных факелов. Ярко пылал большой очаг, потрескивая дровами, даря людям тепло и уют. При появлении в зале невесты и следовавшей за ней процессии гул голосов затих. Взволнованная Това, с замиранием сердца ожидавшая этой встречи, при первом же взгляде на конунга с удовлетворением отметила, что выглядит он еще не старо для своего возраста, и у нее на душе сразу стало легче. Чуть продолговатое лицо жениха окаймляла аккуратно подстриженная борода, а вдоль уголков рта свисали не слишком длинные усы. На плечи крупными волнами ложились темные волосы. В серо-голубых глазах мужчины отражались ум и живость. В общем, жених, хоть и был мужчиной в годах, производил весьма приятное впечатление. Конунг, в свою очередь, с интересом рассматривал чуть зардевшуюся невесту. Его опытный мужской взгляд сразу оценил ее женственные, вполне созревшие для наслаждения формы, которые были выгодно и пристойно подчеркнуты нарядной одеждой. Княжна смущенно склонила перед ним голову. Из-под ее красиво вышитой головной накидки кокетливо выбился золотистый локон.
«Хороша!» — с удовольствием подумал конунг, и сладострастно улыбнулся. Он встал со стула с высокой спинкой, украшенной тонкой резьбой, и подошел к девушке.
— Милостивый господин, — еле слышно пролепетала Това.
— Княжна, — прозвучал в ответ веселый голос Харальда. На его губах блуждала озорная улыбка.
После взаимных приветственных слов и обмена положенными любезностями жених подал руку невесте, и предложил ей осмотреть дом и покои, приготовленные для нее и ее прислуги, пока в зале накроют столы. Они покинули помещение в сопровождении всего нескольких приближенных, остальные гости вышли во двор. Дрожащая от волнения рука княжны покоилась в широкой ладони конунга. Его сильные пальцы подбадривающе сжали ее маленькую ладошку раз-другой, и девушка почувствовала себя уверенней. Вскоре Това уже совершенно спокойно шла об руку с будущим мужем, оставив прежние тревоги позади. Но вот приготовления к пиру закончились и все были приглашены к столам, щедро заставленным едой и напитками. Первыми заняли места конунг и княжна. Затем он подал знак, и к ним присоединились все присутствующие. Во время шумного застолья, устроенного в честь гостей, было объявлено время и место проведения свадебного обряда.
Торжество проходило в назначенный день в окружении важных и знатных особ, богато разодетых, в украшенном соответственно событию зале. На его стенах заняли места разные виды дорогого оружия, гобелены и вышитые полотнища — немые свидетели многих побед викингов. Во время всей церемонии Това не опускала глаз, как это было при первой встрече. Наоборот, она с нескрываемым любопытством всматривалась в лица присутствующих, оценивала их наряды и украшения, сверкавшие в свете огней. Богато накрытые столы с дорогой посудой и обилием блюд также радовали глаз. Девушка желала запечатлеть в памяти этот день на долгие годы. Она расправила плечи, выровняла спину и приподняла подбородок. «Будь королевой, дочь», — Тове, как раз к месту, вспомнились назидательные слова матери.
Прямо сейчас, в этот момент княжна становилась королевой!
Девушки, прибывшие с ней, видели это преображение. Их хозяйка менялась на глазах, перевоплощалась, становилась новой. Теперь она для них госпожа. Воистину королевские почести ей оказывал и конунг Харальд Гормссон, явно демонстрируя подданным свое доброе отношение к новой королеве. Она мила, хороша собой, здорова. И конунг всей душой верил, что его молодая жена даст ему наследников.
С тех пор прошло две зимы. Нынешняя весна все уверенней входила в свои права, ярким солнцем растапливая снега, превращая их в лужи. Дороги местами были настолько раскисшими, что ноги просто утопали в грязи. Но, несмотря на все ухищрения природы удержать неуемных викингов дома, воинственные мужчины уже были готовы в любой момент отправиться из домашнего тепла и уюта на поиски кто боевой славы, кто добычи. Многие искали в воинских походах или разбойничьих набегах того и другого.
В королевской усадьбе также нетерпеливо мужчины посматривали на небо, ежедневно оттачивая мастерство ведения боя. Они знали: пришла весна — пора в поход. Неспокоен был и конунг, все чаще засиживаясь за столом и размышляя.
Король Дании Харальд, прозванный Синезубым за чрезмерную любовь к чернике еще с детских лет, в первую очередь собрал небольшое посольство в Священную Римскую империю к Оттону I с дарами в честь приближающегося чтимого им праздника, чтобы в очередной раз ненавязчиво подтвердить свои мирные, хоть далеко не дружественные, отношения к императору. Это был своего рода откуп конунга от нашествий германцев на его владения. Да и князь Мстивой, тесть Харальда, помогал удерживать южные границы Дании от поползновений врага. Совместными усилиями даны и ободриты возводили оборонительные сооружения, защищали приграничные районы от дерзких вылазок небольших отрядов саксов.
Во-вторых, ему донесли, что несколько сильных ярлов северных районов страны снова взбунтовались против объединения своих племен, желая выйти из-под власти конунга. «Надо завоевать непокорных ярлов, поставить крепость на их землях, продемонстрировать свою силу. Тогда посмотрим, чья возьмет», — твердо решил Харальд и мощным кулаком стукнул по столу.
В-третьих, племянники, получившие власть в Норвегии с его помощью, своим жестоким правлением вызвали негодование людей, а это грозит восстанием. «Нужно взять в свои руки контроль над норвежскими землями, имею право. А племянникам хватит помогать!» — продолжал размышлять конунг, и морщина между его бровями залегла еще глубже.
Но и это было не все. Что-то еще его беспокоило. Он задумался. И вспомнил. Его жена, любимая, милая Това, в которой он души не чаял, была в тягости и до наступления лета должна произвести на свет его наследника. Казалось бы, ничего удивительного в этом нет. Не в первый раз он уходил в поход, оставляя женщину в таком положении, и не одну, а под пристальным вниманием ее многочисленной прислуги. Но вот уже несколько дней он испытывал какую-то внутреннюю тревогу. Будто червяк гложет его изнутри. Чем меньше времени оставалось до того дня, когда он вместе с дружиной покинет усадьбу, тем больше его одолевал непонятный страх за Тову, источник которого он пока еще не разгадал. «Нужно оставить здесь больше воинов, чтобы в случае нападения врагов они смогли защитить жену с ребенком», — Харальд, наконец, принял еще одно верное, как ему казалось, решение.
После долгих раздумий он вышел во двор, на ходу раздавая распоряжения слугам.
В самом конце весны, в один из солнечных дней, в покоях королевы ярче обычного пылал очаг.
— Беляна, побудь со мной рядом. Мне страшно, — прозвучала просьба к ближайшей помощнице, которая поправляла в это время подушки.
Королева Това то стонала, то вскрикивала, страдая от тянущих болей внизу живота. Они стихали, затем вновь усиливались. Сначала она ходила по комнате, как ей было велено, но сейчас легла в постель. Пожилая женщина, сидевшая недалеко от очага с шитьем, отложила работу и подошла к кровати. Внимательно осмотрела королеву.
— Госпожа, ребенок просится наружу, но время еще не пришло, — успокаивающе сказала она и вернулась к рукоделию.
— Беляна, поговори со мной. Ближе тебя у меня нет здесь никого. Только муж, но он сейчас далеко, — вновь попросила Това, и вдруг добавила с горьким сожалением, — я так о нем скучаю, и очень жалею, что не успела оказать ему больше внимания и любви.
— Госпожа, как только конунг Харальд узнает от гонца о появлении ребенка, то сразу прибудет. Он любит тебя и не скрывает этого. Конечно, он не часто бывает в усадьбе, но делает все, чтобы сохранить мир. А это требует времени. Вспомни, разве твой отец дома отсиживался? Мужчины — воины, а мы, женщины обязаны их ждать. Только девчонками мы были беспечными. Помнишь, как бегали в луга?
— Да, песни пели, венки плели. Как хорошо было! — от детских воспоминаний лицо Товы озарилось счастливой улыбкой. Но вдруг оно исказилось от боли, на лбу проступили капельки пота.
С этой минуты все закрутилось, завертелось в покоях королевы. Позвали повитуху, которая старательно исполняла свои обязанности, прислужницы принесли тазы с горячей водой и широкие полоски ткани. Женщины заботились о королеве, которая постепенно теряла силы из-за участившихся приступов с трудом переносимой боли.
— Тужься, тужься, госпожа, иначе ребенок погибнет, — звучал настойчивый голос повитухи.
Спустя время вслед за душераздирающим воплем Товы раздался громкий крик младенца. Услышав его, изможденная королева слабо улыбнулась и погрузилась во тьму. А попав в ее безжалостные крепкие объятия, Това уже не смогла из них вырваться, как ни старалась.
— Девочка оказалась слишком крупной, она и погубила мать, забрала у нее последние силы, — проговорила опечаленная повитуха растерявшимся женщинам. — Так угодно богам.
Примчавшийся в усадьбу король был буквально сбит с ног страшным известием. Совсем недавно гонец принес ему весть о рождении ребенка, и это было большой радостью. Харальд всю дорогу гнал коня, делая очень короткие передышки. Торопился скорее обнять любимую жену и малышку. А теперь…
— Дочь назову Тирой, — прозвучал его совсем поблекший от несчастья голос. Сильный мужчина бережно держал на руках маленькое тельце, завернутое в мягкую ткань, и не сводил глаз с лица новорожденной. Его дочь спокойно спала, а в душе отца боролись два чувства — радости и горя. Хорошо, что хоть девочка осталась жива.
— Я-то думал, что смогу защитить жену от любой опасности, но одна из них, самая подлая, перехитрила меня, — тихо проговорил конунг.
Но с судьбой не поспоришь, и Харальду осталось только смириться со своей утратой. И еще нужно было послать горькую весть князю Мстивою. Как-то он переживет смерть дочери?
После окончания срока траура по королеве Тове пришло время вернуться домой женщинам, составлявшим ее свиту. Они прибыли в Данию вместе с Товой две зимы назад из ободритских земель. Теперь им следовало вновь отбыть в родные края, оставив свою княжну, так недолго пробывшую королевой, в чужой земле. Конунг Харальд сын Горма снарядил для этого большой боевой корабль. На мачте был поднят королевский флаг. Развеваясь на ветру, он должен был издалека демонстрировать встречным кораблям принадлежность этого судна коронованной особе, ясно давая знать, что на его борту находится хорошо обученная мощная дружина. Понятливые разбойники обойдут его стороной, а союзники будут только рады взаимному приветствию. На борту драккара разместились женщины со своим скарбом и сопровождавшие их опытные воины, не считая гребцов, которые тоже могли встать в ряды защитников в случае дерзкого нападения.
Подгоняемый попутным ветром, корабль под полным парусом шел вдоль берега на безопасном расстоянии от него, чтобы ненароком не наскочить днищем на подводные скалы, которые местами ловко скрывались под толщей воды. У правого борта стояли девушки, защитившись от свежего ветра плащами из тонкой шерсти, и с интересом смотрели на проплывавшие мимо селения, расположенные на берегу, на иногда встречавшихся рыбаков, наблюдали за меняющимся пейзажем, который в ясную погоду для опытных мореходов служил ориентиром. Придется ли им еще когда-нибудь путешествовать? Ведь их удел — ведение домашнего хозяйства, так сказать, оседлый образ жизни.
— Вон за тем островом, что впереди виднеется, вам откроются берега родного ободритского княжества. Скоро вы будете дома, — старший дружинник рукой показал пассажиркам на вздымающуюся из воды огромную скалистую глыбу.
Благополучно миновав большую часть пролива между материком и островом, драккар начал огибать по широкой дуге сильно выступающий вперед каменистый мыс. Своим положением он будто преграждал путь кораблям, и пролив в этом месте становился более узким. Для викингов, часто курсирующих на судах с малой осадкой, этот путь не представлялся особо опасным. Но дружина конунга Харальда вышла в море на более тяжелом корабле и с большим числом людей, чем обычно. Поэтому даны были вынуждены замедлить ход судна и, управляя рулевым веслом, аккуратно маневрировать между подводными камнями, месторасположение которых им давно известно.
Именно этим промедлением и воспользовались морские охотники. Их небольшие ладьи, заблаговременно скрытые в укромных бухточках острова, будто вынырнули из-под воды, и начали окружать драккар. Пиратов совершенно не смущал ни вид хорошо вооруженных дружинников, ни трепещущий на свежем ветру флаг короля Дании. Они привыкли к опасностям и дерзко игнорировали любые законы. А сейчас учуяли, что в их лапы попалась хорошая добыча, и упускать ее никто не собирался. Любой ценой, но они должны взять ее. Промышлявшие в чужих водах, разбойники были уверены в своей безнаказанности. Ведь на промысел они выступали на легких судах, позволяющих стремительно настигать жертву, и после грабежа также быстро уноситься от тех, кто рискнет их преследовать.
— Они намерены с нами драться! Разве эти мерзавцы не видят королевский стяг? Да их всех ждет неминуемая казнь, — раздался негодующий голос одного из дружинников.
Все они внимательно наблюдали за действиями пиратов, впрочем, в любой момент готовые дать им отпор.
— Скорее наши души уже ожидают в своих чертогах боги Валгаллы. Оглянитесь. Их много, раза в два больше, чем нас, — с тревогой в голосе отозвался молодой воин, глядя по сторонам. — И откуда пришли эти чужаки?
— Хотел бы и я понять, кто они. Зная о мирных отношениях ободритского княжества с Данией, свои грабители не посмели бы нанести вред союзнику. Скорее всего, это соперники ободритов из племени руян, — вступил в разговор старший дружинник.
— Да, они давно состоят в союзе с германцами, — согласился седовласый воин, готовясь к предстоящему бою, — и от них можно ожидать любой подлости. Им только на руку развязать большое сражение.
Уже ни у кого из дружинников не было сомнений в намерениях пиратов. Их ладьи с малой осадкой, без опаски наткнуться на подводные преграды, быстро сужали кольцо. Грабители держали наготове крючья. Они шли на абордаж. Дружинники уже надели шлемы, сняли щиты, достали мечи из ножен и выстроились вдоль обоих бортов. Несколько человек занимались парусом, спешно освобождая место для боя. Женщин увели в более безопасное место, приставив к ним небольшую охрану. Расстояние между судами сокращалось, и вскоре взметнувшиеся в воздух крючья сразу с трех судов зацепились за оба борта драккара. Разбойники с неистовыми воплями запрыгивали прямо на ряды обороняющих корабль воинов, размахивая оружием. Завязалась яростная битва. Отовсюду раздавались крики сражающихся и стоны раненых.
— К их женщинам приставить нашу охрану, мужчин по возможности брать живыми, — властно скомандовал своим подельникам предводитель пиратов.
Это был отъявленный разбойник. На вид ему было лет тридцать. Черный цвет волос, крючковатый тонкий нос и глубоко посаженные глаза придавали его лицу хищный вид. В жилистых руках, державших добытые в набегах щит и меч, чувствовалась колоссальная сила. Поставив ногу на борт, он осмотрелся и с воинственным криком ринулся в гущу боя. Рассчитывая на численное преимущество собственных сил и внезапность их нападения, главарь надеялся быстро покончить с данами. Но те упорно сопротивлялись. Да, это не с купчишками воевать.
— Бей их! — взревел пират диким голосом, без устали атакуя противника и отбивая встречные удары. Ярость сражения поглотила его.
Постепенно бой затих. Пираты связали раненых и оглушенных подлыми ударами сзади дружинников короля и теперь беспрепятственно грабили их.
— Карик, — позвал главаря кто-то из пиратов, — а что с кораблем-то делать?
— Спалим. Но сначала все хорошенько обыщите, — распорядился тот.
Только теперь он перевел дух. По-хозяйски осматриваясь по сторонам, с удовлетворением заметил и поверженных данов, и несколько сундуков с добром, и кучей сваленное оружие. Быстро скользнул равнодушным взглядом по телам погибших, среди которых в большинстве были свои, руяне. Ну что ж, в битве, как в битве, подумал. Без потерь не бывает.
Также равнодушно Карик посмотрел в сторону сгрудившихся испуганных женщин. Они стояли на носу драккара в окружении разбойников и тихо всхлипывали. Их участь в руках этих жестоких и беспринципных негодяев была предрешена. Беляна, стоявшая среди них, непроизвольно тронула дрожащей рукой оберег, висевший на шее. Девушка его никогда не снимала, как велела ей Святава. Но сегодня, кажется, боги отвернулись от нее. Спасенья нет. Хотя… есть. Нужно только выждать подходящий момент.
— Всю добычу перетаскивайте на ладьи, да живей, — сурово приказал Карик и стал наблюдать за соплеменниками, которые суетливо принялись разгружать драккар, хватая, в первую очередь, тяжелые сундуки.
Неожиданно раздавшийся пронзительный женский крик отвлек внимание главаря от приятного созерцания. Он повернул голову и увидел, что охранник крепко схватил девушку, изо всех сил цепляющуюся за край борта. Резким рывком он отодрал ее руки от деревянного бруса, а затем двинул ей кулаком в плечо. Но молодых пленниц бить запрещалось. Ведь только здоровые они стоили дорого.
— В чем дело? — подошел к ним рассерженный главарь.
— Вот, хотела прыгнуть в море. Вовремя удержал.
— Береги ее, эта девка будет моей, — бросил он пренебрежительно, но заметив в ее глазах жгучую ярость, добавил, — горяча, такая сумеет согреть мою постель.
Плотоядная улыбка Карика обнажила его щербатые зубы.
— Корабли-и-и! Они совсем близко! — вдруг истошно завопил кто-то из пиратов с ладьи, на которую начали грузить добычу.
Значительно поредевшая в бою банда Карика растерянно смотрела на главаря. А главарь смотрел на стремительно приближающиеся корабли и судорожно размышлял. «Отвлеклись, идиоты, и слишком поздно заметили. Убегать с пустыми руками? Ну, уж нет. Да кто они? Такие же разбойники, как и мы».
— Нас все еще достаточно много, чтобы оказать им сопротивление, — развеял все сомнения отчаянный главарь.
Не желая упускать добро, к которому уже прикоснулись грязные руки, пираты приготовились к ожесточенному бою. Долго ждать не пришлось. Ладьи поменьше, управляемые горсткой грабителей, шарахнулись в разные стороны, опасаясь быть раздавленными. На помощь данам пришли ободриты. Неожиданные спасители подоспели как раз вовремя. Они прибыли на трех кораблях и, не раздумывая, ринулись на выручку союзникам. Некоторое время назад, охотясь за чужим торговым судном, они вдруг увидели вдалеке странную картину. В проливе что-то происходило. Головной корабль направился в ту сторону и вскоре самый зоркий из мореходов разглядел королевский флаг. Тогда своим соплеменникам был подан сигнал тревоги. Приблизившись, они увидели драккар в окружении пяти или шести судов. Ну и ну!
В момент соединения бортов кораблей толчок оказался резким и сильным. Несколько разбойников, находившихся на драккаре, не удержались на ногах. Падая, они нарушили ряд, образовалась брешь. В нее-то с боевым кличем первым и прыгнул крепкий мужчина лет двадцати пяти. За ним тотчас последовали другие, сея панику и суматоху среди людей Карика умелым, организованным ведением боя. Особенно выделялся среди них тот смельчак, который прыгнул первым. Движения его тренированного тела были пружинящими и ловкими. Сильный и гибкий, он легко уклонялся от ударов оружием, отчаянно наносимых противником, умело парировал их, виртуозно владея мечом.
— Сукин сын! Для простого грабителя он слишком опытен, — восхищенно воскликнул один из датских воинов, наблюдая за сражением. Он и сам порывался вперед, горя желанием отомстить негодяям, но туго связанные за спиной руки и петля на шее крепко держали его на месте. Это заметил и смельчак. Пробив дорогу к рослому пленнику, рубанул мечом веревку, концы которой были привязаны к толстому брусу.
— Освобождай других, — крикнул.
В следующий миг он едва успел отразить щитом нацеленный в его голову удар. Противник с крючковатым носом снова сделал замах, открывшись на короткое время. Смельчак молниеносно воспользовался промахом врага и нанес меткий удар. Он оказался решающим. Неприятель рухнул на палубу и остался недвижим.
Разбойники, лишившись вождя, сникли. Теперь их связывали веревками.
— С ними женщины, — обратился соплеменник к смельчаку, возглавлявшему их команду.
Они направились к группе испуганных пленниц.
— Не надо нас бояться. Мы с данами союзники, — как можно мягче проговорил предводитель спасителей. — А почему вы оказались на борту их драккара и куда направляетесь?
— Домой возвращаемся, из ободритов мы, — ответила Беляна за всех. Она потерла плечо, оно все еще болело.
Смельчак повернул к ней голову и замер от изумления. Перед ним стояла стройная девушка в дорогом платье, поверх которого по округлым формам груди спадали вниз длинные косы.
— Какой редкий цвет волос, — воскликнул он и, поддавшись странному желанию, бережно провел по ним пальцами. — Какие же они мягкие и шелковистые на ощупь. Я знал только одну девушку, у которой были такие же красивые косы. Вот только имени ее не помню.
Девушка вздрогнула и подняла глаза. Какое-то время она не сводила их с лица молодого мужчины. Короткие усы и борода придавали ему солидности, но глаза… она узнала их, и сердце ее учащенно забилось.
— Данияр, — прошептали губы девушки.
— Гм?
— Ты обучался боевому искусству у князя Мстивоя две зимы назад, — напомнила она, затем продолжила, — тогда же его дочь Това была отдана в жены конунгу Харальду, а мы ее сопровождали в Данию и потом прислуживали ей там. Но королева умерла, едва ее малышка явилась на свет. И теперь мы возвращаемся домой. А зовут меня Беляна.
— Ты? И так изменилась, стала совсем взрослой. Но почему ты оказалась в Дании, в свите княжны, вернее, королевы?
— Князь Мстивой и мои бабушка с отцом — родичи. Вот я и была приставлена к Тове, и стала ей ближе всех. Ведь в наших жилах течет одна кровь. Значит, я никогда не предала бы свою королеву.
— Так ты родня ему? — удивился Данияр. — А ведь мы, вагры, тоже с ним в общем союзе. Это хорошо, что мы вовремя пришли на помощь. Теперь мой корабль доставит вас во владения князя Мстивоя.
Дружинники конунга в это время помогали своим раненым, освобождали от тел погибших пиратов драккар, оценивали нанесенный ему ущерб. Были обнаружены повреждения, и их надо было устранить. Даны решили пристать к берегу острова и произвести срочный ремонт. Они с благодарностью заверили своих спасителей, что сами справятся с починкой и вернутся к родным берегам.
Люди Данияра на свои корабли перенесли тяжелораненых воинов, перевели женщин, взяли на буксир оставшиеся ладьи Карика с пленниками и отправились в ободритское княжество.
Для Данияра и Беляны путь домой был слишком коротким. Так им обоим показалось. Они стояли рядом на носу корабля и тихо беседовали. Она рассказывала ему обо всем, что пережила за последние две зимы. Он вслушивался в ее приятный голос, украдкой бросая на нее взгляд. Искрящиеся глаза, сочные, словно спелая ягода, губы все сильнее притягивали и манили его. Как же он раньше ничего этого в ней не видел? Конечно, тогда она была еще девчонкой и разве могла привлечь его внимание. А теперь эта девушка будто околдовала его. Он осторожно коснулся ее руки, она не противилась. Только смущенно опустила глаза. Вокруг столько людей. Данияр и Беляна вдруг почувствовали, как их сердца забились в унисон, радостью наполнились их души. Они обменялись счастливыми взглядами.
Благополучно добравшись до берега, Данияр доставил к князю спасенных женщин вместе с их пожитками.
— Так говоришь, охотился за одним купеческим кораблем, а поймал сразу несколько пиратских? Ха-ха-ха, — задорно рассмеялся князь Мстивой, выслушав рассказ Данияра о происшествии.
Мужчины сидели в большом зале, где в честь спасителей был щедро накрыт стол.
— И предводителя руянских пиратов тоже ты убил? А ведь он славился неуемной силой и отвагой. И ты смог его победить? Ну, дела, — князь невольно восхитился удалью молодого смельчака.
— Обучение боевому мастерству в твоей усадьбе не прошло даром, — довольный похвалой, Данияр широко улыбнулся.
— Вот что скажу, твои парни молодцы. Они получат свою долю, — громко, чтобы все услышали, сказал Мстивой, затем обратился к Данияру, — а ты, как их предводитель, заслужил особую награду за то, что отстоял драккар и добро, выручил из беды данов и наших женщин. Проси, что хочешь.
— Ничего мне не надо, князь. Об одном прошу, Беляну отдай за меня.
— Беляну? — удивился князь. — Так ведь она моя родня. А ты пират. Мое княжеское достоинство не позволяет, чтобы мой родич был пиратом. Вот если бы ты оставил свое разбойничье дело и перешел бы ко мне на службу, тогда другой разговор. Мне нужны такие храбрые, отчаянные парни. Если примешь мое предложение, то позже обсудим условия. А насчет девушки так скажу. Если она согласна пойти за тебя, то я буду только рад.
Князь подал знак слуге и велел ему позвать Беляну. Она появилась в зале скоро, будто заранее знала о приглашении. С тревогой посмотрела на Данияра. Он еле заметно кивнул ей головой, и девушка расплылась в улыбке.
— Да я вижу, что вы уже сговорились, — усмехаясь в усы, князь покачал головой. — Ох, и быстрые же вы, молодые.
На следующее утро у князя Мстивоя на малом совете собрались его ближайшие помощники, воевода Горан, Данияр и княжич, который уже достиг того возраста, чтобы вникать в дела отца. Вопросов для обсуждения было много, и мужчины говорили долго. Потом князь вынес свое решение окончательно.
— Сразу после свадебного обряда, Данияр, можешь переехать на земли, которые я выделяю тебе в приграничной зоне, — сказал он. — Поселение там небольшое, но есть несколько свободных жилищ. Земли достаточно для того, чтобы построить новые дома. Но в первую очередь надо ставить крепость. Мои люди помогут на первых порах.
Князь перевел взгляд на воеводу.
— Конечно, поможем, — охотно согласился Горан.
— Для пастбищ и посева зерна места тоже хватит, — продолжил Мстивой, снова повернувшись к Данияру. — Неохотно там селятся люди. Уж больно беспокойные соседи. Но вы справитесь, уверен. Твои парни удалые, но нужны будут еще люди. Дружину набирай крепкую, а неопытных воинов обучай. Тут уж с воеводой договаривайся. Заводите семьи, плодитесь. А главное, границу храните. Такое мое слово.
До самого полудня вели в зале свою серьезную беседу мужчины, а на женской половине дома полным ходом шла подготовка к свадьбе Беляны. Князь решил не откладывать до осени это событие. В какой-то степени он был рад снять с себя заботу о Беляне, переложив ее на плечи Данияра. Конечно, он снабдит ее приданым, но больше всего заботила его безопасность границ ободритского княжества. И кто, как ни верный подданный, ему в этом поможет? Мстивой вдруг подумал о дочери Тове. Однажды, во время его короткого визита в усадьбу конунга, она доверчиво рассказала отцу о своей неожиданной любви к мужу. Князь горестно вздохнул. Его дочь испытала счастье, но уж слишком оно было коротким. Может Беляне больше повезет? Пусть боги ей помогут.
Ранним чудесным утром Беляна вышла из дома и остановилась на высоком крыльце. Она зажмурила от удовольствия глаза, подставляя лицо теплым лучам восходящего солнца. Какое-то время наслаждалась его нежным прикосновением к коже. Потом посмотрела по сторонам. Слева от поселения сверкала водная гладь небольшого озера, справа тянулись к небу высокие деревья густого леса, листва которого уже начала золотиться. А прямо перед ней, чуть поодаль, возвышалась совсем недавно возведенная крепость, возле крепких ворот с железным засовом поставлены две башни. Все почти так, как в усадьбе князя Мстивоя.
Беляна улыбнулась. В этот момент она почувствовала себя счастливой. Еще девчонкой влюбившись в Данияра, она мечтала стать его женой. И вот они вместе. Любят и ценят друг друга. У них свой дом, а она в нем хозяйка. Теперь еще Святаву надо позвать. Так будет лучше.
Беляна тронула рукой оберег. Уж не любовь ли бабушки, заложенная в этих знаках рукой сестры, помогла обрести счастье? Так хочется верить, что оно продлится долго.
За спиной молодой женщины чуть слышно скрипнула дверь. Тотчас она почувствовала, как сильные руки Данияра нежно обхватили ее стан. Беляна доверчиво прижалась спиной к его груди. Она знала — ее опора и защита.
— Я подумала, муж мой, что Святаве хватит жить вдали от нас. К тому же, в поселении нужна своя знахарка. И мне может понадобиться ее помощь, — при этих словах Беляна повернула к мужу голову.
На ее губах сияла улыбка.
— Ты заболела? — с недоумением спросил он.
— Я здорова. Только… — Беляна сделала короткую паузу, — только в конце весны или в самом начале лета у нас будет малыш.
Данияр крепче прижал к себе жену.
— Завтра же снаряжу людей за Святавой.
— Да, пока стоят погожие дни, — кивнула головой Беляна и нехотя высвободилась из объятий мужа. — А твои родичи когда прибудут? Ведь скоро начнутся дожди, и по раскисшим дорогам их повозкам будет нелегко пройти.
— Старших брата и сестру с их семьями ожидаю со дня на день. Вот только Сивер, младший, пока не хочет расставаться с морем. Он азартен и силен. Хороший воин. Надеюсь все же его переманить сюда. Здесь ему тоже есть чем занять себя. Но я и сам еще летом не думал, что оставлю побережье, и только сегодня, только сейчас понял ради кого укрепляю поселение, строю дома и … и, в общем, ты для меня дороже всех, Беляна, — из уст Данияра уже не в первый раз прозвучало искреннее признание в любви.
Осень, полная хлопот, связанных с сооружением укреплений, хозяйственных и жилых построек для новых поселенцев, заготовкой дров, пролетела, как один день. Мягкой неслышной поступью пришла и зима, окутав землю пушистым снежным покрывалом. Приграничное поселение в эти поры года жило спокойной жизнью, о которой старожилы когда-то только мечтали. Хотя все понимали, что с приходом весны нарушится их покой. Так и случилось.
Дозорные сразу подняли тревогу, как только заметили с вражеской стороны какое-то движение. Это оказался большой, хорошо вооруженный отряд германцев, привыкших к легкой добыче в этих краях. Но вскоре им пришлось столкнуться с неожиданным препятствием. Преодолевая сначала ров, затем взбираясь на частокол, они теряли своих людей, пораженных стрелами, мечами и копьями воинственных защитников поселения. Налетчики в панике отступили, когда в живых их осталась горстка. В тот же день Данияром был послан гонец к князю Мстивою с вестью о нападении врага и его сокрушении. Еще Данияр подумал, что на ближайшем совете следует обсудить с князем и воеводой систему оповещений об опасности. Таковой он пользовался, когда разбойничал в море, в открытом пространстве. Но теперь нужно придумать новые сигналы для местности, окруженной лесами. Может быть, разжигать дымные костры? Тогда издалека будет видно, с какой стороны идет угроза. Это поможет племенам, входящим в ободритский союз, действовать слаженно и вовремя приходить на выручку тем, кто в беде.
После дерзкого набега саксов Святава оказала помощь нескольким дружинникам, получившим в сражении разной степени ранения, умело обработав их раны и наложив повязки. В ее жилище приятно пахло ранее заготовленными травами и какой-то целебной мазью. Помогавшие Святаве женщины время от времени с уважением посматривали на молодую знахарку, не по годам опытную и уверенную.
— Многому же ты научилась у знатной Власты, — не удержалась одна из помощниц девушки.
— Да, — охотно согласилась Святава. — Но сперва бабушка научила меня многому, в том числе разбираться в травах и готовить не сложные мази. А Власта оттачивала мое мастерство, щедро делясь со мной своими знаниями. Я же их охотно брала, пока была рядом с ней.
— И женщинам в тягости помогаешь?
— Помогаю, — ответила девушка.
Вдруг ее взору представилось лицо сестры, и показалось оно ей испуганным.
«Что-то тревожит Беляну, надо с ней сегодня же поговорить», — подумала Святава.
Спустя короткое время сестры вели между собой откровенный разговор.
— Я действительно боюсь, Святава. А вдруг со мной так же случится, как с Товой? И тоже в конце весны, — руки Беляны, державшие шитье, безвольно опустились, в глазах отразилась паника. — Пообещай мне, что позаботишься о малыше.
— У тебя другая судьба, своя, — строго заявила младшая сестра старшей. — Бояться ее не надо. Страхом ты можешь навредить ребенку.
Святава подошла к сестре и мягко размяла ее плечи, помогая ей снять напряжение.
— К положенному сроку приедет и Власта. Она знахарка умелая. Все будет хорошо, — успокаивала Святава сестру.
Но так случилось, что пожилая Власта не вовремя занемогла. И все заботы об освобождении сестры от бремени легли на плечи Святавы. Несколько женщин окружили заботой и вниманием Беляну, а сестра Данияра, мать троих детей, поддерживала ее и словом и делом при каждом приступе родовых схваток. Когда же боль стала совсем невыносимой, Беляна судорожно ухватилась рукой за оберег, как за спасительную нить. Неожиданно она почувствовала прилив свежих сил.
— Еще немного потрудись, сестричка. Уже скоро! — в этот же миг твердо произнесла Святава, и взгляды их встретились.
В ярких синих глазах сестры Беляна не увидела ни капельки беспокойства, только решимость молодой знахарки. И Беляна сделала
...
