Василиса Бессонова
Алёна Бессонова

Гулкое эхо веков

Сказочные преобразования. Книга третья

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Василиса Бессонова, 2019

© Алёна Бессонова, 2019

Эта книга — попытка в необычной запоминающейся форме донести до юного читателя сухие исторические факты. Мы предлагаем вам метод, при котором, изучая разные информационные источники, погружаясь в материал, где даты, цифры, имена, вы силой своей фантазии добавляете в давно произошедшие события личное присутствие, тем самым превращая их в сказку.

6+

ISBN 978-5-4496-1151-2 (т. 3)

ISBN 978-5-4496-1152-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Гулкое эхо веков
2. Реплика автора
3. Знакомьтесь: Рибаджо!
4. Перемещение первое. Неразрезанный лимон
   1. (История таинственного города.)
5. Перемещение второе. Шапка-невидимка
   1. (История невидимого города.)
6. Перемещение третье. Победить зверя
   1. (История о создателе древней обсерватории)
7. Заключение. Подарок деда
8. Книги Василисы Бессоновой

Реплика автора

Эта книга попытка в необычной запоминающейся форме донести до юного читателя сухие исторические факты.[1] Мы предлагаем вам метод, при котором, изучая разные информационные источники, погружаясь в материал, где даты, цифры, имена, вы силой своей фантазии добавляете в давно произошедшие события личное присутствие, тем самым превращая их в сказку. В будущем, пересказывая её своим друзьям, вы вспоминаете героев, среду их обитания, а значит, сохраняете знания необходимые образованному человеку.

В первой книге «Семь чудес света — путешествие в сказку» мы побывали вместе с героями в разных странах и городах, а главное в разных эпохах. В книге второй «Какие же они черепашки?» Мы встретились с великими художниками — гордостью планеты людей и доказали себе и надеемся вам, что имена Леонардо да Винчи, Микеланджело. Донателло и Рафаэля не следует отождествлять с именами черепашек ниндзя.

Река времени капризная штука, в неё входишь в любую минуту, а возвращаешься только до заката солнца, иначе она меняет русло, и в исходную точку можно уже не попасть. Поэтому пребывание наших героев в места их перемещений всегда ограничено временем от рассвета до заката, а как много за это время они успевают узнать!

Перед вами книга третья « Гулкое эхо веков». Все книги серии «Удивительные путешествия по реке времени» самостоятельные произведения объединённые общими героями.

[1] Все фотографии культурных объектов взяты из интернета и находятся в общественном достоянии, за исключением авторских иллюстраций

Знакомьтесь: Рибаджо!

Задолго до тех событий, которые произойдут в этой книге, в солнечной Италии родился мальчик. Это был необычный мальчик, и появился он не в простой семье, а в семье волшебников. Младенец показался на свет в дорожной повозке, в которую была впряжена усталая лошадка. Если бы животинка не так устала, может быть, она и успела доскакать до специального дома, где появляются новорождённые детки. Но она еле волочила ноги и не успела. Мальчишка появился ровно в середине пути от деревушки под названием Ривейра, где жили родственники мамы малыша, и деревни под названием Баджора, где проживали родственники папы.

Мальчика назвали Рибаджо, чтобы не обидеть ни тех, ни других. Рибаджо рос смышлёным, рано научился читать, это стало его любимым занятием. Его отец с матерью были уверены — мальчишка вырастит путешественником, недаром он родился в пути. К восемнадцати годам Рибаджо действительно объехал, обскакал, облетал и оплавал весь мир. В день своего совершеннолетия Рибаджо решил, что настало пора путешествовать не только просто по земле, а по земле во времени. Он же волшебник, разве можно этим не воспользоваться?! Натолкнула его на эту мысль книга о семи чудесах света.

Он с радостью взялся за её чтение, и, прочитав большую часть, затосковал. Картинки в книге были замечательные, а дальше даты, цифры, имена. Прочитал и забыл. Скучно! Рибаджо решил сам побывать в тех местах. Потрогать всё руками. Познакомиться с людьми. Услышать их истории. Посмеяться вместе с ними и погрустить. Тем более что к той поре, как Рибаджо появился на свет, чудес этих на земле уже не было, их разрушило время. Время может уничтожить всё, кроме памяти. Вот так, передавая рассказы о семи чудесах света от одного человека к другому, они пришли к тому, кто сумел их описать в книге.

— Интересно, — подумал Рибаджо, закрывая последнюю страницу, — но скучно, словно таблицу умножения прочитал.

Мама волшебника сразу поняла, куда хочет забраться её любознательный сын:

— Не смей, Рибаджо, путешествовать во времени один, это опасно! — обеспокоилась она. — Потеряешься, не вернёшься назад. Река времени хитра, она часто меняет своё русло. Туда надо лететь с добрыми друзьями. С теми, кто поможет в любом несчастье.

Рибаджо припомнил, как однажды в далёкой северной стране он познакомился с девчушкой, звали её Василиса, по-домашнему Васюшкой. Девочка была хохотушкой, к тому же она тоже мечтала о путешествиях. Уже тогда волшебник подумал:

— Хорошо было бы взять её с собой! Только вряд ли её отпустят домочадцы.

— Теперь совсем другое дело, — улыбнулся Рибаджо. — Путешествие во времени занимает только миг. От восхода солнца до его заката надо вернуться домой, иначе, вступая в новый день, река времени изменит своё русло. Тогда назад в это же место можно не попасть.

Вот так итальянский мальчишка — волшебник очутился в доме Василисы, девочки из северной страны на берегу могучей реки. Появился в кружке света от настольной лампы. Ровно в тот момент, когда Васюшка зажгла её, чтобы готовить уроки.

— Рибаджо! — радостно закричала Василиса. — Здравствуй, рада тебя видеть! Отчего ты такой маленький, раньше был ростом с моего папу.

— Я могу быть любым, — засмеялся Рибаджо. — Сейчас такой, завтра другой. Ты забыла, я волшебник? Теперь мне удобно быть таким, не занимаю много места. Васюшка, ты не будешь против, если я поселюсь у вас на время?

— Мы всегда рады гостям! — воскликнула Василиса. — Идём, знакомиться с семьёй. Правда, папы сейчас нет, он в экспедиции на северном полюсе.

— Он путешественник?! — удивился волшебник.

— Путешественник! — утвердительно кивнула девочка. — Вырасту тоже буду, как папа!

Оказалось, в доме Василисы много обитателей.

— Это моя бабуничка, — сказала Васюшка, прислоняясь к бабушкиной щёчке. — Она не только любит нас всех, она ещё и вкусно готовит!

— О, мадам! — закатил глаза от восхищения Рибаджо. — Я ваш вечный рыцарь! Люблю вкусно поесть! А это кто?! — удивился Рибаджо, увидев нахохлившегося попугая. Птица сидела на спинке дивана и громко ворчала:

— Кто-кто, дед Пыхто! Ещё один нахлебничек объявился!

— Кешка, прекрати! — топнула ногой Василиса. — Рибаджо наш гость!

— Гость, в горле кость! — тихонько ворчал попугай. — Теперь Васюшка будет любить его больше меня.

— Это мама, — продолжала Василиса.

— Рибаджо! — обратилась к волшебнику мама. — Вы простите Кешку, он немного ревнует.

— Разберёмся! — улыбнулся волшебник.

— Я Васюшкин друг Олег, или Алька, как вам удобнее. Думаю, мы подружимся! — сказал улыбчивый мальчик, Васюшкин ровесник. — Живу в соседнем доме, а в школе сижу с Василисой за одной партой.

— Ну вот и все домочадцы, — Васюшка вскочила со стула, побежала к двери, — пойдём, покажу дом.

— А я?! — завопил что было сил попугай. — Всех представили, а меня нет! Я что, кучка прошлогодних листьев?!

— Ой-ой! — воскликнула Василиса. — Познакомься, Рибаджо! Наш любимец — попугай Кешка, или принц КешьюV, из рода королевских попугаев династии Кешью.

Кешка вспорхнул и уселся прямо на левое плечико Васюшке:

— Моё место, не занимать!

В одно мгновение Рибаджо присел на правое плечико девочке, благо они с попугаем были одного роста.

— А это моё. Тоже не занимать! — упрямо сказал волшебник.

Вот и познакомились! Река времени ждёт… Она сейчас бурлива и нетерпелива, так ей хочется рассказать о давних событиях и героях хороших и не очень. Посему прочистите уши, протрите глаза и вперёд!

Перемещение первое. Неразрезанный лимон

(История таинственного города.)

— Что же это делается?! — ворчал попугай Кешка, перелетая с форточки окна на спинку дивана и обратно. — Солнце уже встало, устало и снова спать ложится, а этот прохвост всё спит! Вста-а-а-а-вай! Ску-у-у-учно!

Попугай так сильно негодовал и хлопал крыльями, что простудился и принялся чихать. На громкие звуки в комнату поспешно вошла бабушка, в руках она несла плошку с дымящейся, вкусно пахнувшей овсяной кашей с тушёной тыковкой и сливочками.

— Кешка! — заволновалась бабушка. — Ты зачем так сильно машешь крыльями, от них ветер.

— Пчи-а-а-а! — в ответ чихнул попугай. — Вот простудился из-за этого прохвоста, спит и спит! Не могу разбудить!

— Зачем он тебе? — спокойно спросила бабушка. — Пусть поспит. Устал.

— Устал?! — опять неистово закричал попугай. — Чёй-то устал? Он сон интересный зырит, наверное, про наш любимый футбол. Матч какой-нибудь пересматривает, а мне не рассказывает. Вста-а-а-вай! Прохвост!

— Сейчас мы немножечко схитрим, — подмигнула попугаю бабушка и поставила под нос Рибаджо вкусно пахнувшую кашу:

— Смотри, унюхает и проснётся обязательно. Он же голодный!

Рибаджо лениво поводил носом, почмокал губами и отвернулся к стенке, продолжая спать.

— Точно, смотрит футбольный матч, — тихо сказал просочившийся в комнату Алька. — Договаривались, если тебе показывают во сне по волшебному каналу матч, транслируй его по телевизору. Мы с Кешкой тоже любим футбол.

Домочадцы ещё немного покрутились вокруг Рибаджо и ушли кто куда по своим делам. Рибаджо проспал весь день, вечер и ночь, а утром, как только солнце показало над горизонтом свой первый лучик, заорал, что было мочи:

— Все сюда! У меня сегодня день рождения. Забыли?

— Ой! — это в другой комнате вскрикнула мама. — Ой, как нехорошо, правда, забыли!

— Ну и что?! — ворчал со второго этажа обиженный попугай Кешка. — Подумаешь — цаца, забыли про него! Всех перебудил! Разве вечер? Глаза открыл и уже орёт…

Из своей комнаты вышла заспанная Васюшка:

— Рибаджо, ты в котором часу сегодня родился?

— По местному времени в два часа дня, а что? — недовольно ответил волшебник. — Это дела не меняет. Вы про меня забыли!

— Ничего подобного, — спокойно утирая личико после умывания, сказала Васюшка, — до часа рождения поздравлять нельзя — плохая примета. А до двух часов дня ещё оч-ч-ч-чень далеко. Так что, не шуми.

Васюшка вошла в кухню, и тихонько зашептала растерянной бабушке:

— Эх, мы! Правда, забыли о дне рождения Рибаджо. Нехорошо получается. Я вроде пока причину придумала, до двух часов дня у нас время есть. Успеем, бабуничка, праздничный стол приготовить?!

— Должны, Васюшка! — так же тихо ответила бабушка. — Иначе обидится!

В это время в дверь громко постучали. На пороге стоял Алька с большим ведёрком мороженого и огромным жёлтым барабаном.

— С днём рождения, Рибаджо! — радостно воскликнул мальчик.

Рибаджо быстро нырнул за подушку дивана и уже оттуда засопел:

— Я ещё не родился. Рожусь в два часа! Не поздравляй заранее — плохая примета и подарки тоже спрячь!

Васюшка подмигнула Альке:

— Проходи, проходи, поможешь готовиться к празднику…

— Ну вот, я, как всегда ни пр-р-ричём! — возмутился Кешка. — Тьфу, на вас! Пойду делать подарок!

С обиженным видом попугай вылетел из комнаты, нервно подрыгивая ногой.

***

Всё утро в доме царила суматоха. Домочадцы бегали, стараясь успеть не только приготовить стол, но и сделать подарки.

— У меня торт готов! — крикнула бабушка из кухни. — Сколько свечей будем ставить?

Рибаджо лежал на диване, его как виновника торжества освободили от всех дел.

— Полагаю, надо ставить одну, — задумчиво произнёс Рибаджо. — Я у вас один-единственный!

— Я — вторинственный! — чирикнул Кешка. — Васюшка — третинственная. Алька — четверинственный. Мама и бабушка…

— Умник какой! — перебил попугая Рибаджо. — Они тоже все единственные, таких больше нет. Ты один — вторинственный. Попугаев на свете полно!

— Пр-р-рохвост ты! Пр-р-рохвост! Тьфу, на тебя! — обиделся Кешка. — Считай, тебе повезло, деньрожденников не бью!

— И всё-таки, — настаивала бабушка, — сколько свечей будем ставить?

— Бабулечка, ставь одну, будем отмечать не годами, а столетиями. Я ведь живу вечно, этак, если каждый год по свече в торт втыкать, через двести лет в торте только парафин[1] останется. Ставь одну, первое столетие пошло…

К праздничному обеду успели вовремя. На столе стояли любимые блюда волшебника. Морковка с майонезом, её всё утро тёрла Василиса. Рыба под майонезом и салат «Оливье» с большим количеством майонеза. В центре красовался торт. Ах, что это был за торт! Медово-ванильные коржи, украшенные кружевами сливок источали необыкновенно вкусный тонкий аромат. В центре нетерпеливо бил подковой шоколадный конь. На коне, вставив ноги в стремена[2], восседал шоколадный Рибаджо. В его руке, как шпага, сияла ярким огнём одна деньрожденная свеча. Рибаджо удовлетворённо потирал ручки и радостно хмыкал. Обойдя вокруг праздничный стол, и заглянув во всё тарелки, виновник торжества взволнованно спросил:

— Майонеза в салате достаточно?

— Всё, как ты любишь! — бабушка поставила ещё несколько тарелок. — Это блюда без майонеза. Всем остальным гостям есть много майонеза вредно!

— Мне не вредно! — Рибаджо поближе пододвинул к себе любимую еду. — Я живучий!

— Подарки забыли принести! — вспомнила мама.

— Тащите подарки! Хочу подарки, хочу! Где моё дарительное место? — засуетился волшебник.

Рибаджо поставили на тумбочку, понесли подарки. Васюшка сшила шортики с кармашками. Кешка сплёл из свежей соломы шляпу, к которой бабушка привязала большой красный помпон. Мама подарила новую тельняшку и флакон модного мужского одеколона. Бабушка связала тёплый свитер, старый на локтях прохудился (пришлось ставить заплатки). А Алькин подарок — большой жёлтый барабан уже с самого утра дожидался Рибаджо на дарительном месте. Подарки волшебнику понравились.

— Всю жизнь мечтал о барабане, — прослезился волшебник. — Целое детство! Вот о таком, жёлтом, с синими барабанными палочками. Отец упирался, не дарил, говорил, шуметь буду! Я без барабана шумел. Теперь шуметь не буду, беречь его буду. Пойду, отнесу к себе в комнатку.

Когда Рибаджо вернулся, дружная компания уселась за праздничный стол. День рождения прошёл шумно, весело. Бабушка, не уставая, подкладывала в тарелку волшебнику салат «Оливье». Рибаджо, не уставая, жевал. Мама пела любимые песни. Василиса с Алькой читали стихи. Кешка сидел нахохлившись, ему нравился день рождения. Он лихорадочно вспоминал, когда же наступит его праздник.

— Ха! — неожиданно гаркнул Кешка и хитро прищурил глазки. — Мы-то тебя поздравили, а что же твои родственники? Али ты, брошенный?

— Мне родные устроили праздник не хуже, только во сне. — Рибаджо, вспоминая, блаженно потянулся и зевнул, — у нас, волшебников, так принято, собираться всем вместе во сне, поэтому вы меня добудиться не могли.

— А подарки? Они тоже остались во сне? — ехидно осведомился попугай.

— У нас, у волшебников, подарки необычные, — усмехнулся Рибаджо, — чтобы их получить, нужно сильно постараться. Нужно пометаться по Земле, заглянуть в самые потаённые уголки, попрыгать во времени, в общем, хорошо напрячь мозги, и попотеть, тогда и получишь долгожданный подарок.

— Хе-хе! — продолжал ехидничать Кешка. — Не видать тебе подарка как своих ушей!

— Уши я свои вижу, когда к зеркалу подхожу… — Рибаджо задумался. — Дед говорил, зеркало — это мой третий глаз, а глаза друга — два моих третьих глаза.

Рибаджо обвёл всех домочадцев повеселевшим взглядом:

— У меня вон сколько третьих глаз! Может, попробуем вместе поискать подарок? Дед у меня хитрющий, он простых задачек не загадывает. Даже в день рождения не дал обыграть себя в футбол…

— Вы что, в день рождения в футбол играли? — удивилась Васюшка.

— А как же! — радостно воскликнул Рибаджо. — Мы, как собираемся, всегда играем в футбол — любимую игру. Команда дедов против команды отцов и детей. За всю мою жизнь ещё ни разу у дедов не выиграли. Подозреваю они немного подколдовывают. Хотя у нас это запрещено! Ну что? Поможете отыскать дедов подарок, без вас не справлюсь?!

— Это опасно?! — закряхтел Кешка.

— Ты можешь не рисковать! — вскинулся Рибаджо. — Кто со мной?!

— Я! — хором ответили домочадцы.

— И я-я-я-я! — громче всех заорал попугай.

— Что надо делать? — осведомилась мама. Она открыла свой блокнот и взяла в руку карандаш.

— Надо отгадывать подсказки. Вот что во сне мне сказал дед, — Рибаджо закрыл глаза и стал медленно говорить металлическим голосом старого волшебника:

— «Для того чтобы представить карту поиска подарка, возьми давно созревший лимон. Разрежь пополам. От одной из половинок отрежь кружочек. Зрительно раздели кружок на четыре равные части. Этим ты обозначишь четыре входа. Тот, что напротив тебя, главный, остальные три расположены на противоположных сторонах корки лимона. Теперь отрежь дольку у самого основания лимона, она должна быть меньше первой по диаметру[3]. Положи их друг на друга, совместив серединки. В этом месте находится площадь двенадцати костров. В центре площади — чаша со священным напитком „Сому“. Его охраняет Главный Хранитель Аскуна Мара. Он умён и хитёр. Привык нападать первым! Думай, внучок! Подсказка к подарку лежит под чашей. Прочесть её тебе помогут крылья. Как только огонь твоего костра коснётся бумаги, возвращайся в своё время. Огонь уничтожит всё!»

Мама аккуратно записала в блокнот то что услышала и теперь внимательно вчитывалась в текст:

— Итак, что мы имеем? — озабоченно спросила она. — Я лично ничего не поняла.

— Мы имеем разрезанный лимон, — зашипел Кешка, — и ещё имеем неизвестно куда девшиеся лимонные косточки. Дед о них умолчал — безобразие! Косточки я уже обещал сороке!

— Давайте попробуем нарисовать, то что описал дед — предложил Алька, — рисунок будет более наглядным, чем резаный лимон.

Рибаджо нарисовал, и вот что у него получилось:

— Так, так, так, — заклокотал попугай, — значит, лимон резать не будем? Значит, косточек тоже не будет? Обманули? Выставили перед сорокой на посмешище?! — попугай неистово замотал головой, но вдруг резко остановился, как будто что-то вспомнил. — Кстати, я такой рисунок в телевизоре видел, там про какой-то таинственный город вещали. Что вещали, не помню, но рисунок точно видел! Мы с бабулей эту передачу смотрели…

— Бабушка! — хором закричали все, кто был за столом. — Бабушка, иди сюда!

— Что, что случилась?! — в комнату вбежала взволнованная бабушка. — Горим, что ли?!

— Мама, ты видела это?! — мама показала бабушке нарисованный Рибаджо рисунок. — Видела? Где?!

— Вчера по телевизору передача была о таинственном городе Аркаиме[4], — бабушка присела на кончик дивана. — Фух! Сердце чуть не лопнуло! Что же вы так орёте?

— Ну, давай же, бабушка, говори! — нетерпеливо заёрзала на стуле Васюшка. — Что за «аркаим»? Куда «аркаим» и зачем «аркаим»?!

— Куда — не знаю, зачем — тоже, а вот, что за Аркаим, сейчас расскажу. — Бабушка присела на край дивана:

— Давным-давно почти пять тысяч лет тому назад на территории теперешней России в районе Уральских гор, там, где сливаются две реки Утяганка и Большая Караганка построили люди, между прочим, наши с вами прародители[5], город. Не просто город, а город — чудо! Помните, нас раньше учили в школе, будто до нашей эры[6] люди на Руси чуть ли не в шкурах ходили, дремучими были, первобытными, ничего не могли и ничего не умели. Ан нет, оказалось вовсе не так! Город-то этот был помудрёнее некоторых современных городов устроен, позаковыристее. А мы с вами оказались Иванами родства не помнящими…

— Погоди, бабуль, — остановил бабушку Рибаджо, — откуда стало известно про Иванов?

— Так откопали археологи тот древний город Аркаим, про это и передача по телевизору была. Откопали и ахнули. В нашем мире, когда первый водопровод был изобретён? Лет триста до нашей эры рабами Рима. А у них он уже был, а рабов ещё и в помине не было. Настоящий был водопровод, да какой мудрёный! И вода колодезная в каждой квартире, и печь с поддувалом[7]. Водичку-то те древние люди чистую из недр земли пили, ключевую, не то, что мы сейчас…

— Погоди, бабуль, — опять остановил бабушку Рибаджо, — при чём здесь дольки лимона?

— Да, да, да! — затарахтел возмущённый Кешка. — При чём здесь лимон, и где от него косточки, я сороке обещал!

— Отстань, Кешка! — топнула ножкой Василиса. — Когда успел пообещать, ты из дома не вылетал?!

— Ну и что не вылетал? Я мысленно пообещал, — всхлипнул Кешка, уронив притворную слезу. — Выходит, я врун?

— Нет не врун, а фантазёр, — ласково сказала бабушка и тихонько погладила птицу по голове. — Археологи[8] сделали фотографии раскопок с высоты птичьего полёта. То, что получилось, очень похоже на ваш рисунок.

— Вот! — подняв указательный палец, торжественно произнёс волшебник. — Дед никогда ничего попусту не говорит, а он сказал: «Возьми давно созревший лимон», то бишь, старый лимон. Значит нам туда — в древний Аркаим. Кто со мной?!

— Одних не отпущу, — категорически сказала мама. — Бабушка и Кешка останутся дома. Чтобы времени было больше, перемещаемся завтра поутру. Ведь к закату нам нужно вернуться, правда, Рибаджо?

— Само собой, — кивнул молодой волшебник, — река Времени меняет своё русло после заката солнца. За день мы должны успеть найти подсказку.

Неожиданно для всех всегда строптивый попугай не стал возражать, чем сразу успокоил домочадцев. Просто они не знали, что у Кешки на полёт во времени свой взгляд и свой план. Мама пошла в комнату, собирать маленький рюкзачок — мало ли что может понадобиться в далёком путешествии?

Поутру Алька, Василиса, Рибаджо и мама, попрощавшись с бабушкой, уже сидели на крылечке дома, откуда и намечалось перемещение. Кешки нигде не было. Все решили, что он, затаив обиду, полетел к подружке сороке успокаиваться.

— Ничего, ничего, — грустно сказала мама, — пообижается немного и простит, мы ведь ненадолго улетаем…

Все зажмурились, а Рибаджо произнёс:

— Неси, неси нас, Времени река,

В далёкие забытые века.

Такой же точно день, но сотни лет назад,

Увидят ваши и мои глаза.

Сквозь мантию веков в мгновенье пролетим,

Чтобы живым увидеть город Аркаим…

***

«Аркаим, Аркаим, Аркаим…» — вихрем пронеслось в голове Василисы, она открыла глаза первой. То, что девочка увидела, восхитило её своей красотой — это было степное море, колыхающееся волнами красных, жёлтых, синих цветов. За спиной Васюшки послышался топот копыт. Мама, Алька и Рибаджо тоже открыли глаза и обернулись на резкий звук: перед ними стоял Город! Его закруглённые толстые внешние стены были украшены замысловатым рисунком, выложенным из разноцветных кирпичей. Выступающие из стен острые оборонительные клинья блестели на солнце, отливая жёлто-красноватым цветом.

— Золотые? — удивилась мама.

— Бронзовые! — поправил её Алька. — Мы по истории проходили: третье тысячелетие до нашей эры — это бронзовый век.

Прямо на них, разметав по ветру бурунчики кудрей, летели конь и кобылица.

— Ух ты! — воскликнула Василиса. — До чего красивые! Посмотрите, на них всадники!

Действительно, припав к шеям коней и обхватив их руками, слегка постукивая голыми пятками бока животных, на ребят и маму неслись два наездника. Спины коней не были обременены сёдлами, но по всему было видно, что ездоки держатся уверенно, они будто слились воедино с несущими их конями.

— Ор-р-р-р! — закричал один из наездников, и кони мгновенно встали в нескольких метрах от гостей.

Наездники ловко соскочили с коней и перед Рибаджо и его компанией предстали рослые, русоволосые, голубоглазые подростки — девочка и мальчик, очень похожие друг на друга.

«Наверное, брат с сестрой», — сразу подумала мама.

Наездники, приложив ладони правых рук к сердцу, низко поклонились:

— Хай! С миром ли вы пришли к нам, чужеземцы? — спросил мальчик.

— С миром, с миром — одновременно закивали мама Васюшка, Алька и Рибаджо.

— А то?! — заорал дурным голосом, вылезая из кармашка маминого рюкзачка, попугай Кешка. — Чё нам на вас злиться? Это же не вы спёрли косточки от лимона? Я лично за ними в такую даль пришлёпал! Где тут у вас лимоны растут?

Попугай хитро подмигнул глазом, враз онемевшим детям и маме, а затем, взмахнув крыльями, полетел и уселся на плечо девочке-наезднице.

Девочка от ужаса широко открыла глаза, отчего они стали похожи на большие чайные блюдца. Мальчик крепко сжал кулаки и уже готов был броситься на неведомое разноцветное существо в перьях, как существо, миролюбиво заглядывая в лицо девочки, умильно[9] промолвило:

— Ты чё, меня боишься? Не бойся, я мирная птица! Ты очень красивая девочка. Как тебя зовут?

Девочка улыбнулась:

— Меня зовут Харья, а это мой брат Арьяман, а ты птица?!

— Птица, птица, — миролюбиво пророкотал Кешка. — Это мои друзья — мама, Алька, девочка, похожая на тебя, Васюшка, а вон тот маленький — это Рибаджо, итальянец и баламут, это он притащил нас сюда. Ему надо письмецо забрать, которое его дед оставил под вашей ритуальной чашей. Где у вас тут главная площадь и священный напиток «Сому»?

Лицо Харьи изменилось от ужаса:

— Что вы, люди! — закричала девочка. — Вход на площадь разрешается только один раз в жизни: в день совершеннолетия, когда Аскуна Мара вдевает в ухо посвящаемому[10] бронзовую серёжку — символ тайны. Только в этот день на площадь разрешено войти родителям посвящаемого и его трём, не более, гостям.

— Когда ближайший день посвящения? — деловито осведомился Кешка. — Кого посвящаем?

— Как раз сегодня — улыбнулась Харья. — Посвящаем моего брата Арьямана в тайну кузнецов-литейщиков.

— А чё, есть другие тайны? — не унимался попугай.

— Есть и другие, — вступил в разговор Арьяман, — тайны звездочётов, тайны колесничих[11], тайны степных пастухов и есть ещё одна самая большая великая тайна — тайна Земли. Её стережёт Главный Хранитель города Аскуна Мара. Никто не может украсть у нас нашу священную тайну!

— У вас в городе живут звездочёты? — вступила в разговор мама.

— Да, — кивнула Харья. — В нашем городе льют бронзу, делают разные орудия труда для обработки земли, оружие для защиты городов. Мы занимаемся скотоводством, приручаем диких лошадей и коз. У нас лучшие среди ариев[12] звездочёты и воины-колесничие.

— Мы не собираемся красть вашу тайну, — как можно дружелюбнее сказал Рибаджо. — Мы пришли с миром и от вас ждём мира. Подскажите, добрые люди, как можно войти в ваш город, мы не причиним ему зла.

Харья с Арьяманом долго вглядывались в глаза пришельцев, как будто старались что-то в них прочитать, затем мальчик сказал:

— Я верю в ваши добрые намерения.

Харья кивнула.

— Постарайтесь не обмануть, — сказала девочка. — Если после вас в городе останется зло, нас ждёт страшная кара. Жители города не прощают обмана. На главном входе много ловушек — лабиринтов[13], их может миновать только тот, кто пройдёт берёзовую рощу у Грачиной горы и оставит там все свои нехорошие мысли. Если готовы, мы проводим вас туда…

***

В это время в самом центре Аркаима на крыше своего дома стоял Главный Хранитель города Аскуна Мара. Стоял и смотрел, как группа людей шла в сторону Грачиной горы.

— Я знал, что вы придёте, — думал Аскуна Мара. — Ждал! Правда, не так скоро, но ждал. Это мой город! Он построен по моим чертежам. Здесь все сделано так, как я рассчитал. Мне в нём знаком каждый камешек и каждая пылинка. Всё живое и неживое подчиняется здесь моей воле. Не могу только понять, как вот это, попало сюда, в город! — Главный Хранитель, в который раз вынул из кармана мантии[14] тонкий исписанный авторучкой листок простой бумаги из школьной тетради в клеточку, в который раз повертел его в руках, понюхал, даже попробовал на зуб. — Кто положил это под чашу со священным напитком «Сому»?! Неужели в городе был тот, кого я не знаю? Как он смог пройти на Ритуальную площадь[15] незамеченным? Значит, он сильнее и могущественнее меня? Я ещё не так стар, чтобы отдавать свою власть над этим городом! Не пойму из чего это сделано? — задумчиво произнёс он вслух. — Чем это испещрено и что скрывают неведомые знаки? Сдаётся, чужестранцы знают разгадку сей тайны. Пока не пойму, не успокоюсь…

Аскуна Мара зябко поёжился, запахнул плащ, утренний ветер был неприятен ему. Кусок таинственного предмета Главный хранитель бережно скатал в свиток[16] и положил обратно в карман.

***

— Следи за берёзами, Харья, — прошептал в ухо сестре Арьяман, — если хоть один ствол изогнётся, значит, к нам пришёл враг и в его голове чёрные мысли.

— Проверяют! — хитро улыбнулся Рибаджо, уж он-то как никто умел читать чужие мысли. — И правильно делают. Доверять — доверяй, но проверять не забывай!

Роща, в которую вошли мама с детьми, Кешкой и Рибаджо, была глухая и тёмная. Даже в утренние часы солнце редко заглядывало сюда. Тонюсенькие тропочки шли от дерева к дереву, петляя и теряясь в буреломе. Кроны берёз, с изогнутыми у самой земли стволами, запутались в серой паутине. Тишина в роще стояла щемящая, только изредка раскалывал её резкий вскрик: «ху-ху-хууу»! Одни сухие деревья сцепились между собой ветвями как руками, кулачки крепко сжали, не разорвёшь. Другие, наоборот, пальцы черные, растопырили, так и норовили чёрствым суком подцепить путника.

— Ух ты! — негромко чирикнул перепуганный Кешка. — Жуть какая! Была у меня в голове одна плохая мысль — клюнуть Рибаджо в нос, да и та от такой жути вся выветрилась.

Услышав Кешкино покаяние[17], рассмеялась колокольчиковым смехом Васюшка. За ней покатился от хохота Алька. Мама тоже не удержалась, только Рибаджо крепился, хитро хихикал в кулачок, а потом перестал и зашёлся громким раскатистым смехом.

— Смотри, Арьяман, — толкнула брата в бок локотком Харья. — Так могут смеяться только чистые душой и помыслами люди. Испытание они прошли — ни одна берёзка в стволе не искривилась, наоборот, слышишь, как листочки позвякивают, радуются. Хорошие люди пришли к нам в гости. Им помочь надо. Идём в город!

Брат с сестрой повели гостей по подвесному мосту, перекинутому через широкий земляной ров[18], окружающий город. Вода во рве непрестанно бурлила.

— Что это? — спросила мама у Харьи, указывая на поднимающиеся со дна пузырьки воздуха.

— Как что? — удивилась девочка. — Это использованные в жилищах воды стекают в оборонительный ров[19].

— У вас что, действительно есть водопровод? — подивился Алька. — Я решил, бабушка придумывает. Может, у вас и ключевая вода в жилище по трубам поступает?

— Ключевая вода у нас в колодцах, а колодец в каждом доме, — деловито объяснил Арьяман. — Вода нужна для рождения Бога Агни. Он плавит металл.

— И ещё для сохранности продуктов в холодильниках, — добавила Харья.

— В холодильниках?! — изумлённо воскликнули гости. — Почти пять тысяч лет тому назад в Аркаиме были холодильники?

— Я не знаю, были ли холодильники почти пять тысяч лет тому назад, — спокойно ответила Харья, — это уж больно древняя древность, но у нас холодильники есть. А как же? Молоко пропадёт! Сейчас придём, я вас угощу холодненьким…

— Некогда нам молоко распивать, — заворчал Кешка. — Нам бы записку дедову и косточки от лимона. Я обещал их сороке! И мне холодное нельзя — горло захрипнет. Петь не смогу…

Тем временем за разговорами гости и хозяева миновали мощную, метров пять толщиной и столько же высотой, внешнюю оборонительную стену. Вошли на единственную в городе кольцевую улицу. Улица имела бревенчатый, чисто выметенный настил. Все жилища, примыкавшие к внешней стене, как дольки лимона, имели выходы на главную улицу. Всего жилищ внешнего круга Рибаджо насчитал тридцать пять.

— Вот вам и первый кусочек — кружочек лимона, — хмыкнул Рибаджо. — Ну и дед! Затейник!

— А что у вас за внутренней кольцевой стеной? — спросила мама. — Мы прошли уже всю улицу, а входа в неё я не вижу.

— Да! Что у вас на втором лимонном кружочке? — вклинился в разговор Кешка. — Что припрятано? Тайна? Ой, как интересно! Хочу узнать тайну. Если косточек не найдём, то хоть тайну сороке расскажу…

— Здесь, на этой улице, живут кузнецы, воины и пастухи, — Харья показала рукой на высокую внутреннюю стену, — а там звездочёты и оберегатели тайны. За этой стеной живёт Аскуна Мара- Главный Хранитель города. Он следит за тем, чтобы точно выполнялась воля богов. Потайная дверь во внутренний круг открывается только в день посвящения. В неё входит посвящаемый, его родственники и приглашённые на обряд. Дверь открывается всегда в разных местах стены. Никто не знает, где она откроется для Арьямана сегодня.

***

Дверь в доме Аскуна Мара тихо отворилась, и в неё как будто втёк старший звездочёт Натья.

— Они вошли в город, — еле слышно сказал звездочёт, но Главный Хранитель услышал его. — Они ищут вход во внутренний круг.

— Сколько их? — так же тихо спросил Хранитель.

— Женщина с двумя детьми и карликом. Карлик у них главный, но он настолько мал, что почти не видно, — ещё тише сказал Натья.

— Воевать с женщиной и детьми не позволяет покровительница Аркаима богиня Славуня, ей так наказал её отец бог Ман. Ослушаться её, значит, пойти против бога молитв Бармы и Единого Бога Рода, — задумчиво произнёс Аскуна Мара. — Мы поступим по-другому. Мы их спрячем в подвал, подальше от людских глаз. Через два восхода солнца их забудут. Забвение — та же смерть. Они умрут сами без нашей помощи. Карлика тайно выкрасть и привести ко мне. Я допрошу его. Если не узнаю тайну интересующего меня предмета, мы сожжём его на площади Посвящения после обряда. Он сгорит на ритуальном костре. Иди, Натья, у тебя много дел…

— А если он расскажет о тайне предмета? — едва слышно спросил звездочёт. — Мы отпустим их?

— Они пришли от того, кто думает, что сильнее меня, — зло бросил Главный Хранитель. — Он оставил это под ритуальной чашей со священным напитком «Сому», замарав её своими руками, не испросив моего разрешения войти в город! Они умрут в любом случае…

Когда звездочёт удалился, Аскуна Мара опять вынул загадочный свиток.

— А если карлик не откроет тайны этог,? — Хранитель вновь понюхал свиток и попробовал его на зуб, — тогда и его брошу в костёр! Не знаю я что в нём, не узнает никто!

***

— Ничего себе! — удивлённо воскликнул Алька, увидев выложенное из кирпича необычное сооружение в доме Харьи и её брата. — Это же кухонный комбайн! Иди сюда, Васюшка, смотри, из домового колодца тянутся две земляные трубы, одна в печь, другая под глиняный купол. Сунь руку под купол.

Васюшка выполнила просьбу друга и тут же её отдёрнула:

— Ой, холодно! Почему?

— Помнишь, на даче мы заглядывали в колодец у реки, — возбуждённо заговорил Алька, — оттуда тянуло сыростью и прохладой, вот эта прохлада и поступает под купол, поэтому там так холодно. Поняла? Всё гениальное просто! А зачем вторая труба, Харья?

— Ты только что сказал: всё гениальное просто, — улыбаясь, ответила девочка. — Вторая труба несёт холодный воздух в печь, раздувает костёр. Вы же знаете, в безветренную погоду трудно разжечь даже маленький костерок, а ветерок чуть подует, и костёр разгорается. Из второй трубы прохладный ветер идёт в печь и туда приходит Агни — бог огня. Бог Огня родится из воды — воды темной и таинственной. Благодаря ему в печи возникает пламя, которое расплавляет бронзу!

— Рибаджо, посмотри как интересно! — воскликнула, рассматривая странное сооружение мама. — Действительно «кухонный комбайн»! Бабушка говорила, что про него рассказывали в телепередаче о древнем Аркаиме. Она тогда не поверила, думала это очередная фантазия археологов. Рибаджо, ты где?

— Рибаджо ты где? — забеспокоилась Васюшка. — Рибаджо!

— Его украли, — высунув голову из кармашка маминого рюкзачка, тихо всхлипнул попугай Кешка. — Хотели и меня, но я спрятался!

— Как украли?! Зачем?! — закричала в отчаянии Васюшка.

— Когда украли? — спросила посмурневшая Харья.

— Пок-к-ка вы рас-с-сматривали эту шт-т-туковину, — заикаясь, начал говорить Кешка, — вошёл типчик, как лис тихонько-тихонько. Сунул заз-з-евавшегося Рибаджо в карман плаща. Хотел схватить-ть-ть и меня, но я замахал крыльями, он ис-с-с-пугался и утёк. Также тихо, как и пр-р-ритёк!

— Это звездочёт Натья, — встревожено заметил Арьяман, — он выполняет поручения Главного Хранителя города. Значит, Рибаджо знает что-то такое, что хочет знать Аскуна Мара. Рибаджо должен рассказать всё, иначе вы погибнете!

— Мы даже не предполагаем, что хочет Хранитель, — в отчаянии всплеснула руками мама. — Мы не знаем никаких тайн! Нам надо до восхода солнца вернуться, иначе река Времени изменит своё русло, иначе не попадём домой.

— Что же делать?! Что же делать?! — восклицала Харья, бегая по дому.

— Вот! — девочка резко остановилась. — Мы возьмём вас в качестве приглашённых гостей на ритуал Посвящения. Кешку спрячьте в рюкзачок. Он у вас шебутной, может всё дело испортить. Пусть посидит в кармашке. Не обидишься, Кешка?

— Чё обижаться?! — деловито крякнул Кешка. — Вовсе нечего обижаться! Из рюкзачка всё увижу, там безопаснее…

— Вот и хорошо, — по-доброму улыбнулась Харья. — Пойдём, Арьяман, готовиться к обряду, белые одежды надевать, в косы ленты заплетать. А вы пока отдохните, с мыслями соберитесь, может, что-нибудь, придумаете…

***

В доме Хранителя города Аскуна Мара было темно и безлюдно. Только из обеденного зала раздавался тихий и неспешный разговор.

— Ты знаешь, что это за предмет, карлик? — спросил Хранитель у связанного по рукам и ногам Рибаджо. Он вынул из кармана мантии свёрнутый в трубочку листок в клеточку из ученической тетради и помахал им перед носом волшебника.

На лице Рибаджо блуждала ироническая улыбка. Она-то больше всего раздражала Аскуна Мара. Никто не смел потешаться над ним!

— Ай-я-яй! — усмехнулся Рибаджо. — Зачем вы, дяденька, взяли чужое? Не вами положено, не вам и брать.

Рибаджо не просто смеялся, он издевался над властителем Аркаима.

— Кем положена? — жёстко спросил Аскуна Мара.

— Дедом моим положена, — запросто сообщил волшебник. — Им положена, и для меня написана записочка.

— Записочка?! Почему она положена здесь, у меня в Аркаиме? — Хранитель начинал злиться, но старался говорить спокойно, медленно и не повышая голоса.

— Игра у нас такая, — безмятежно произнёс Рибаджо, — он подарки в веках прячет, а я ищу. Развяжите, дяденька, я и так не убегу.

— Можешь не сомневаться, отсюда не убежишь, — язвительно прошипел Аскуна Мара.

— Ой, ли! — засмеялся Рибаджо. — Вы моих возможностей не знаете…

— Ой, ли! — ухмыльнулся Хранитель. — Это ты моих возможностей не знаешь. Я твоих друзей в стену замурую, не отыщешь!

— Та-а-ак! — посерьёзнел Рибаджо. — Это уже ни к чему. Что нужно? Говори!

— Что написано в этой записке? — гаркнул Хранитель.

— Не могу сказать! — возмутился Рибаджо. — И вам это незачем. Это наша с дедом игра, вас это никак не касается, не поймёте…

— И всё же постарайся объяснить, может, пойму, — не унимался Аскуна Мара.

— Вы дедов подарок искать начнёте. Весь ход жизни перебуравите, — поморщился Рибаджо. Его начинала раздражать настойчивость Хранителя. — А нам, волшебникам, нельзя в ход прошедшей жизни вмешиваться. История может поменяться.

— Так ты волшебник? — удивлённо вскинул брови Аскуна Мара. — Так чего медлишь, наколдуй себе и твоим друзьям освобождение и вот это, — Хранитель потряс в воздухе запиской деда, — тоже себе в ручки приколдуй.

— Что ж вы глупый какой, дяденька, — притворно заныл Рибаджо, — это я в нашем настоящем могу, что хочешь делать, а в прошлом не могу. Родителями не велено. Любое действие может изменить ход уже состоявшихся событий. История поменяется. Мы с друзьями можем никогда не родиться. Развеемся во времени без следа, и всё. Записку тоже отдайте. Её оставлять не имею права. Ничего не имею права оставлять, даже волосок из моих буйных итальянских кудрей.

— Последний раз спрашиваю, — сверкнул глазами Аскуна Мара, — скажешь, что здесь написано?

— Не-а! — замотал головой Рибаджо. — Не скажу, не могу!

— Не верю ни одному сказанному тобой слову, карлик, — зло бросил Главный Хранитель. — От тебя и твоих друзей в нашей истории останется только пепел, — Аскуна Мара прищурил глазки и свирепо прошипел: — Как ты насчёт пепла, карлик, не против? Записку тоже сожгу. Не знаю я, что в ней, и ты не узнаешь!

— Одна последняя просьба, можно? — тихо спросил Рибаджо. — Всех вместе на одном костре сжечь можешь?

— Это я тебе обещаю, — недобро улыбнулся Аскуна Мара, — дров на вас, по отдельности жечь, жалко! Всех на твоём костре и сожгу. Успеете попрощаться…

— И ещё малюсенький вопросик, — закричал Рибаджо, — когда жечь будете?

— На закате солнца, — важно сказал Хранитель, — когда солнце почти уйдёт за стены моего города Аркаима.

«Почти — это ещё не закат, — подумал про себя Рибаджо, — успеем переместиться!»

А вслух произнёс:

— Значит, когда солнышко ещё не закатится за наш шарик, тогда и поджаривать будете?

— Чт-о-о-о?! — неистово заревел Аскуна Мара. Он почти подошёл к двери, но быстро вернулся. — Что-о-о-о ты сказал?

— А что я такого сказал? — дёрнулся, связанный Рибаджо. — Я сказал, что вы нас изжарите, когда Земной шар повернётся к солнцу другим боком. Ну, вам про шар знать не нужно, рано. В вашем веке ещё не знают, что Земля круглая и крутится вокруг…

Аскуна Мара со всей силы ударил кулаком по деревянному столу так, что стол раскололся на две части.

— И что она вращается вокруг Солнца. Ты это хотел сказать, карлик?

— Что-о-о-о?! — в свою очередь, закричал удивлённый Рибаджо. — Вы в курсе, что Земля круглая и вертится не только вокруг Солнца, но и вокруг земной оси?

— Это главная тайна наших звездочётов! Наша главная тайна Земли! Кто-о-о! — прохрипел Аскуна Мара. — Кто предал нас? Кто выдал вам нашу тайну?

— Бедный Джордано Бруно*! — захлебнулся хохотом Рибаджо. — За что его сожгли на костре в шестнадцатом веке нашей эры, если вы уже сейчас за 4400 до этого знали, что Земля имеет форму шара и вместе с остальными планетами движется вокруг Солнца? В нашем-то времени это знает каждый попугай, а вот в вашем я никак не думал, что про это знают, удивительно…

— Вы, простолюдины, знаете тайны звездочётов? — Аскуна Мара задохнулся от гнева. — В костёр! — затопал ногами Хранитель. — Всех ваших учёных попугаев в костёр!

— Ой! — от неожиданности икнул Рибаджо и подумал: «Я, кажется, сболтнул лишнего. Ну да ничего, главное, чтобы всех нас собрали на ритуальной площади до захода Солнца, а там разберёмся…»

***

— Какие вы, ребятушки, красивые! — восторженно воскликнула мама, обходя кругом разодетых Харью и Арьямара. — Какие у вас одежды праздничные! Какие обувочки красивые!

— А какие бусики у Харьи изящные! — вторила маме Васюшка. — Из чего они сделаны?

— Это, — Харья показала круглые красные шарики в бусах. — Лесная ягода калина. Её в наших лесах видимо-невидимо. Высушивать её надо особым способом, чтобы не скукожилась, а была упругой и блестящей. Как? Потом расскажу. А это, — Харья взяла пальчиками маленькие звонкие колокольчики, — тата мой из бронзы вылил. И браслетики тоже тата, и кинжал на поясе у Арьямара тоже тата, и ножны к кинжалу — тоже он. Тата у нас искусный мастер литейщик. Наши белые одежды мата из тоненьких козьих ниточек сплела, она у меня мастерица.

— Вот ещё! — восхищённо воскликнула Харья. — Посмотрите, у Арьямара поясок, маленький вроде, а ведь он из кожи дикого лесного быка сделан. Это гордость братры. Он его сам добыл на охоте. Такой пояс большая редкость! Дикие быки-туры очень сильные и коварные животные. Победа в поединке с ними приравнивается к победе с вооружённым врагом!

Было видно, как Харья любит брата и восторгается им. Арьяман, в свою очередь, с нежностью смотрел на хвастающуюся сестрёнку.

— Нам пора, дети, обряд скоро начнётся, — в комнату вошли торжественно одетые мать и отец Харьи и Арьямана. — И вы, гости дорогие, — родители обратились к, Васюшке, её маме и Альке, — окажите милость последовать за нами!

На дощатой кольцевой улице Аркаима собрались жители города. Они держали в руках нарядные букеты полевых цветов, игрушки из бересты. Люди радовались, поздравляли Арьямана с будущим посвящением в кузнецы-литейщики. Эта профессия была уважаема в Аркаиме.

Компания прошла почти всю главную улицу города, а дверь во внутренний круг не открывалась и не открывалась. Арьяман начал беспокоиться и удивлённо озираться по сторонам, как вдруг услышал скрип отворяющейся тяжёлой двери. Высохшие деревянные створки визжали и постанывали. Все кинулись туда. Когда Арьяман с родителями и Харьей вошли, а Василиса только занесла ножку чтобы переступить порог, дощатый пол внезапно пошёл вниз. Девочка с мамой и Алькой провалились в образовавшийся люк.

— Ух ты! — крякнул, выглядывая из кармашка рюкзачка перепуганный Кешка. — Не ушиблись? Вы где? Не вижу!

Там, куда провалились дети и мама, стояла густая кромешная темнота и такая же тишина.

Послышался тихий трещащий звук. Это мама открывала молнию на рюкзачке, и следом ярко вспыхнул фонарик.

— Специально не вынимала, боялась испугать жителей, — на удивление спокойно сказала мама, — они ведь такого ещё не видели. Думала не пригодиться, ан нет, пригодился.

— Приключения продолжаются! — невесело хныкнула Васюшка.

— Ну вот! — пригорюнился Кешка. — Меня тоже украли. Уворачивался, уворачивался, так и не увернулся.

Мама направила луч фонарика на стены помещения, освещая развешанные на деревянных полочках пучки высохших трав: иван-чая, чабреца, полыни, берёзовые и дубовые веники.

— Чей-то погреб, наверное? — предположила Василиса.

— Смотрите! Здесь в стене дверь! — воскликнула мама.

Алька подбежал к двери и потряс её.

— Она не очень плотно прилегает, есть щель! — радостно зашептал мальчик. — Кешка, попробуй, может, вылетишь? Выведай, что там дальше наверху!

— Иду на подвиг ради вас! — неуверенно пропищал попугай и протиснулся в узкий дверной просвет.

***

На ритуальной площади Аркаима, как обычно, для таких случаев, звездочёты зажгли двенадцать торжественных костров. Необычным было то, что в центре площади был сложен ещё один большой костёр из толстых берёзовых поленьев, их ещё не лизал язык Бога огня.

— Приблизься ко мне, юноша! — громко и торжественно сказал Главный Хранитель города Аскуна Мара. — Мы начинаем обряд! Сегодня ты станешь полноправным членом когорты мастеров литейщиков…

Арьяман не двинулся с места, наоборот, резко вскинул вверх руку и прервал речь Аскуна Мара:

— Я не приму обряд, пока вы, Главный Хранитель, не выпустите из плена моих друзей Василису с мамой и Альку с Рибаджо. Они пришли к нам с миром, негоже ариям обижать добрых людей!

— Предатель! — зашёлся гневом Аскуна Маара. — Это ты разболтал тайну звездочётов?

— Не смей на него кричать! — выскочила вперёд Харья. — Мы не болтуны, мы арии, люди, несущие знания и добро. Отпусти наших друзей!

Отец Харьи схватил девочку и спрятал за своей спиной.

— Отпусти чужестранцев, Хранитель, — спокойно попросил он, — арии не пленяют добросердечных гостей!

— Привести всех! — прошипел Аскуна Мара и закрыл глаза, он больше не хотел видеть взбунтовавшихся людей.

«Вот это краковяк!» — про себя подумал Кешка, вылетев из подземелья. Он незаметно спрятался среди поленьев ещё не подожжённого костра.

Маму, Васюшку и Альку вытолкали из погреба в центр площади, сюда же принесли связанного по рукам и ногам Рибаджо. Главный Хранитель не удостоил их взглядом. Он смотрел в небо.