Если конец сокрушенью — «прощай» говорю утешенью!
Затем наступил перелом. У Серлона умер друг, тоже грамматик и диалектик; он явился Серлону во сне, одетый в пергаментную одежду с написанными на ней логическими «софизмами» и скорбным голосом сказал, что эта одежда давит его тяжелее, чем колокольня; он протянул к Серлону палец, с пальца упала капля пота, обожгла Серлону руку, поэт в ужасе проснулся, раскаялся в своей ветреной молодости и простился с миром стихами:
Ты — медовый поток, духовным устам излиянный,
Ты — дыханье небес, сердце живящее нам.
Горечь из глубей души исторгает вкушение меда,
Дух зловонный людской тает в дыханье небес.
Авраам. — Кто стенания ее услышит,
Тот в сердце их запишет,
Кто сердечные угрызения ее узрит,
У того у самого совесть заболит.