По воскресеньям он ходил в Третьяковку. Каждое воскресенье, за час до закрытия, третий месяц подряд.
Не задерживаясь на первом этаже, он сразу шел на второй.
Здесь была его цель. Он быстро двигался к ней сквозь череду залов.
Налево от лестницы — зал номер 7 с картинами Боровиковского, из которых одна — портрет Лопухиной — заслуживает внимания, а в остальных нет ничего, за что бы цеплялся глаз. Некрасивые лица выродившихся аристократов, слившиеся в грязно-пеструю массу, размазанную по стенам — фон для редких и лучших.
Зал 8. Итальянские пейзажи. Кипренский. Канонический портрет Пушкина из школьных учебников, с клетчатой «шотландкой» на правом плече — волей-неволей задерживаешь на нем взгляд, но шаг не замедляешь. Русско-эфиопский поэт не трогает сердце, его поэзия не цепляет, он устарел. Безвредный певец прошлого.
Далее анфилада залов, с тринадцатого по восемнадцатый. Портреты, пейзажи, крестьяне, неравные браки, а в зале 16 — огромная, во всю стену, княжна Тараканова, гибнущая и сексуальная, затянутая в корсет, томно выгнувшая длинную шею, красующаяся перед смертью.
Зал 17.
Он замедляет шаг.
Он подходит к картине.
... 
