Счастья хочу пожелать тебе, женщина!

Там, где есть ты — зарождается истина.

Роль не должна быть твоя приуменьшена,

Смотрят во след тебе Ангелы пристально.

Будь же всегда в своих силах уверена,

Гордо корону неси свою, женщина.

Нить Ариадны тобой не утеряна,

Богом тебе жизнь царицы обещана.

Есть у тебя найсвятейших два имени,

Первое — «МАМА», второе — «ЛЮБИМАЯ».

Счастье твоё лишь в семье ощутимее,

Женщина милая, Богом хранимая.

Бессилен разум перед криком сердца,

В любви мы растворяемся беспечно,

Не учит жизнь, что мчится быстротечно,

Подвержены мы стрелам громовержца.

Влюблённые, отдав всё, без остатка,

Ныряем будто в омут с головою,

Не в силах обладать порой собою,

Забыв, что в чувствах ценится — загадка.

О, не судите женщину так строго,

Эмоции ей скрыть не удаётся,

Так искренне, то плачет, то смеётся

С душой открытой, под защитой Бога.

Почти без чувств,

             в безмолвии стояла,

Толпа глумилась

             над её Христом,

Но губы, в кровь,

             молчали под крестом.

Ведь это Сын её

             висел распятый,

А Он в ответ

             дарил свою Любовь.

Сквозь сердце ей

             те гвозди вбили в руки.

За что Ты любишь

             этих палачей?

Но взгляд Христа

             дарил любовь сыновью.

Жизнь в жертву

             отдавая за него.

Последние

             не омрачать минуты,

У пропасти

             стояла на краю.

Собрав любовь

             и веру, и терпенье,

Святую скорбь

             несла в душе своей.

Свой подвиг здесь

             бессмертный завершая,

Не дрогнул сердцем Он,

             поправший страх.

В великом горе мать,

             но знает точно,

Ведь даже смерть над ней

             не правомочна.

«Или»! Или»!

               Лама» савахфани»?» *

Мужчина с жалобой явился к Богу:

— Тоскливо одному на белом свете!

Господь проникся просьбой понемногу,

Перед творением Он был в ответе.

— Создать ли женщину? — всё в Божьей власти,

Но глину всю потратил на мужчину.

Взглянув на человека, дал согласье,

Отказывать Он не имел причины.

Собрал чарующей зари все краски,

Разбавил в солнечных лучах игристых.

Задумчивость Луны и ветра ласки

Смешал в предутренних туманах чистых.

Взял нежный флирт игривого котёнка,

Льва грацию и мягкость аксамита,

Тепло и ласку меха соболёнка,

Безумную прилипчивость магнита.

Слепив все компоненты воедино,

Тот образ показался идеальным.

Но в приторности чувствовал причину,

Детали изменил Он радикально.

Холодных звёзд добавил, тайны скрытность

И ветреную спесь непостоянства.

И слёзы облаков, и лисью хитрость,

Акулью алчность влил и блеск убранства.

Тигрицы ревность, месть осы и ярость,

Назойливость и вредность летней мухи,

Дурманящего опиума малость,

Зажёг в ней жизнь, святым наполнив духом.

Довольный, женщину отдал мужчине,

Менять Он запретил ингредиенты:

— Чтоб мысли не было такой в помине! —

Заслышав ангелов аплодисменты.

Впоследствии, женщину Бог создавал,

Влетел к нему Ангел, чтоб тем насладиться,

Увидел красивый, прелестный овал,

На нём разглядел две слезы на ресницах.

Он был удивлён и подумал, что брак,

А след по щекам растекался рекою.

Господь убедил его: — Это не так,

А слёзы её всем душевность откроют.

Слезами научится боль выражать

И радость свою, и сердечность большую,

А будут её предавать, обижать —

Слезами излечит и душу больную.

Смеяться же станет, когда тяжело,

И плакать от радости искренне будет,

А друга, в нелёгкое время его,

Поддержит, поймёт, никогда не осудит.

Сама беззащитна, но если нужда,

Поможет, исполнит желание друга,

А силы покинут, то скажет: «Должна!»,

Всегда с добротой к тем, кто жизнью поруган.

В восторге сказать даже слова не мог,

Стоял зачарованный Ангел пред Богом.

И молвил, вздохнув, озадаченный Бог:

— Не знаю, что ждёт её там, за порогом?

— Один недостаток исправить должна,

Не-то, много всякого горя познает.

— Какой же порок получила она?

— Себе эта женщина цену не знает.

Даже воздух в Эдемском саду

Замер в дивном восторге, взирая

На пленительную красоту,

На творение Ангелов рая.

На волне вдохновенных идей,

Торжества и податливой глины,

Создавали праматерь людей,

Увлечённые действом единым.

Доброта — Ангел дал ей сосуд,

Важный для продолжения рода,

Там на время найдёт свой приют

Человеческий сын, (в виде плода).

Ангел — Разум трудился, что сил,

Над созданием помыслов чистых,

Тайну мудрости предвосхитил,

И зажёг светом разума искру.

Со'здал сердце ей Ангел — Любовь

Из той нежной, божественной ткани,

Что и пылкую женскую кровь,

Наполняя любовью все грани.

Он просил Бога: — Отче, вдохни

Силу в сердце несмелое это,

Жить в любви и добре научи,

Согревая теплом мир и светом.

Красота — Ангел долго искал

Черт прекрасных лицу, форм для тела,

Наконец, Красоту изваял,

И душа херувимом запела.

Аромат источать, как цветок,

Станет Ангелов божьих созданье,

А энергии солнца глоток

Жизнь подарит и свет Мирозданья.

Тело, будто изгиб у реки,

(С берегами срослась, быстротечна),

Так и женщина, всем вопреки,

С мужем сердцем сольётся навечно.

Как у розы — её лепестки,

Так у женщины — очарованье,

Но у первой — шипы-коготки.

Что же ждёт на пути их созданье?

Духом жизни Господь наделил,

Снизошла красота благодатью,

Чары женственности подарил

И на землю явил женской статью.

Ей охапку цветов преподнёс

Буйный ветер, влюбившись в мгновенье,

А небесный хор птиц оду грёз

Пел. И падали звёзды в забвеньи.

На прощание Ангелы ей

В руки дали кусочек той глины,

Чтобы счастье слепила мощней,

Объяснив всех несчастий причины:

— Если женственность сможешь предать,

Завладеешь шипами зла розы,

И вражду будешь сеять, то знать,

Ты пожнёшь только горе и слёзы.

Радость жизни в твой дом не войдёт,

Навсегда потеряешь ты счастье,

Почернеет и глина, сгниёт,

Превратится в пыль горя-злосчастья.

Пролетели на крыльях года,

Не узнать теперь женщину эту,

На шипы разменяла она

Счастья дни, не поверив в примету.

Содрогается даже земля,

Льются реками женские слёзы.

Только Ангелы верят, любя,

Что не только шипы есть у розы.