Александр К. Барбаросса

Эффект преломления, или парижская история

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Александр К. Барбаросса, 2017

Новый проект приводит директора рекламного агентства Андрея в Париж. Его друг-юрист Ален закрывает дело о наследстве своего старого клиента. Остается прояснить вопрос с парижской квартирой, куда хозяйка так и не вернулась после своего бегства перед немецкой оккупацией. Довоенная история получает продолжение. Герою суждено сделать открытие, но он пока не знает об этом. Прошлое и будущее связаны невидимыми нитями, и увидеть их непросто. В призме времени эффект преломления искажает суть еще сильнее

18+

ISBN 978-5-4483-9797-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Эффект преломления, или парижская история
2. Глава 1
3. Глава 2
4. Глава 3
5. Глава 4
6. Глава 5
7. Глава 6
8. Глава 7
9. Глава 8
10. Глава 9
11. Глава 10
12. Глава 11
13. Глава 12
14. Глава 13
15. Глава 14
16. Глава 15
17. Глава 16
18. Глава 17
19. Глава 18
20. Глава 19
21. Глава 20
22. Глава 21
23. Глава 22
24. Глава 23
25. Глава 24
26. Глава 25
27. Глава 26
28. Глава 27
29. Глава 28
30. Глава 29
31. Глава 30
32. Глава 31
33. Глава 32
34. Глава 33
35. Глава 34
36. Глава 35
37. Глава 36

Посвящается моим дорогим родителям

и всегда любимым дедушке и бабушке.

С любовью, Ваш сын и внук,

Александр К. Барбаросса.

Глава 1

Сидя на террасе одноименного ресторана с видом на Казанский собор, Андрей поймал себя на мысли, что для весны в Санкт-Петербурге такой теплый вечер очень нетипичен. По крайней мере, за множество визитов в этот город ему удалось поймать такую погоду в мае всего один раз. Внизу разомлевшие от тепла петербуржцы и туристы шумным потоком перемещались по Невскому и Казанской улице. Некоторые прохожие, скорее всего приезжие, заглядывали сквозь решетку в Воронихинский сквер. Теплый ветерок пробегал по колоннаде Казанского собора, поднимался на крыши и, завиваясь вокруг шпиля Адмиралтейства и креста Исаакиевского собора, снова возвращался вниз.

— Эх, так и не сумел добраться до Новой Голландии, — с сожалением подумал Андрей. Можно было бы, в принципе, и сейчас прогуляться, но сказывалась дневная усталость. Ноги гудели, несмотря на проведенный в кресле ресторана час с лишним. «Террасу» Андрей любил за отличную кухню, местоположение и роскошный вид. Он приехал на такси в центр вечером, попросил водителя подъехать как можно ближе к Михайловскому замку, который восстановил после реставрации свою былую импозантность, обзаведясь к тому же высокой оградой, как и подобает монаршей резиденции. Стоя спиной к замку, Андрей полюбовался видом на Летний сад и Михайловский парк, зазывающие своей густой листвой, которая, подобно пене прибоя, переливалась через ажурные решетки. Неспешно прогулявшись мимо Спаса-на-Крови, он прошел по каналу Грибоедова к Казанскому собору, планируя поужинать и дойти до Новой Голландии — острова, разрекламированного путеводителями в качестве образца промышленной архитектуры XVIII-го века. Однажды, давным-давно, он там уже был. Совершенно случайно Андрей и Наташа, теперь уже бывшая жена, гуляли по Санкт-Петербургу и забрели в этот район. Ему и тогда понравились эти красивые старые здания, но было холодно, и они быстро ушли с канала. Попадались какие-то публикации, что Новая Голландия реставрируется, потом были сообщения о завершении процесса и, наконец, стали появляться заметки в путеводителях о триумфальном возвращении одного из интереснейших мест города в строй туристических must see. Андрей порадовался, что сейчас он быстро поужинает и прогуляется до острова. Каждый раз, приезжая в Петербург, он ловил себя на мысли, что ему страшно нравится этот город, нравится гулять по улицам имперской столицы. Парад дворцов Миллионной улицы его завораживал, а оказываясь на пересечении Невского и Фонтанки, он всегда искал взглядом великолепный дворец Белосельских-Белозерских. По возвращении в Москву Андрей машинально находил архитектурные элементы, которые явно были заимствованы у зданий северной столицы. Один знакомый архитектор даже утверждал, что сталинская архитектура Москвы есть не что иное, как попытка повторить имперский стиль Петербурга в современном и более масштабном варианте: — Посмотри на проспект Мира, на Кутузовский или Ленинский! Сплошные колонны, арки, гранит… И при кажущемся различии зданий в них присутствует одно общее дизайн-решение, также как в улицах Петербурга.

Добравшись до ресторана, Андрей присел за свой столик, который удалось зарезервировать утром. Улыбчивая официантка приняла заказ, а он отправился сполоснуть руки. Андрей взглянул на свое отражение в зеркале — высокий брюнет в хорошем пиджаке и джинсах, выглядит моложе своих сорока, седеть пока не начинал, немного усталое лицо. Удивляться нечему — на ногах весь день. Но, как говорится, волка ноги кормят. Не будь этого проекта, он не стоял бы сейчас перед зеркалом ресторана в центре Петербурга.

Естественно, как и любой другой проект, это мероприятие клиент подтвердил внезапно. Причем, судя по всему, и для себя тоже. Администрация одного очень известного завода в Петербурге решила провести для своих сотрудников праздничное мероприятие по случаю юбилейной даты. Был объявлен тендер, в котором приняло участие и агентство Андрея. Изначально он не хотел связываться с этим проектом, но, поразмыслив, решил попробовать. Совершенно неожиданно после оглашения результатов выяснилось, что ценовой тендер выиграло именно его агентство. Переговоры шли вяло в течение нескольких месяцев — сначала дополнительный брифинг, потом утверждение общей креативной концепции, затем составление сметы и ее утверждение. Собственно говоря, на данном этапе все и застопорилось. Ничего удивительного в этом для Андрея Разумовского не было. Обычное дело. За годы работы в рекламном бизнесе он к такому давно привык. Коллеги из медийных агентств время от времени жаловались на клиента, который по сто раз менял медиа-план, пытаясь сэкономить на поверхностях и не потерять в эффективности. Андрей в таких случаях только делал вид, что внимательно слушает собеседников. Ему, как никому другому, было известно, как может «выступать» клиент. Уже пятнадцать лет он занимался организацией корпоративных мероприятий. Коллеги, замечая его снисходительную улыбку в ответ на их жалобы, понимающе кивали и говорили: «Ну, тебе-то объяснять это не нужно: кто работает в ивентах — тот в цирке не смеется!» Что правда — то правда. Мероприятия или событийный маркетинг — сложнейшее направление в рекламном бизнесе. Организация мероприятия требует от менеджера множества знаний и всевозможных навыков, но на вес золота здесь ценится умение решать проблемы. Когда в проекте задействованы люди, а в ивентах их масса, то «fuck-up» может появиться где угодно и в любой момент. Клиент часто отдает проект целиком — нужно не только арендовать площадку и пригласить артистов или моделей, но и разработать полностью всю концепцию мероприятия — от сценария и дизайна пригласительных до аренды электронного экрана поблизости для демонстрации анимированного ролика, который тоже делает ивент-агентство со всеми вытекающими — сценарий, стори-борд и так далее. Другими словами, мероприятие может включать в себя несколько отдельных проектов, часто масштабных и трудоемких самих по себе. Чтобы свести все это в одной точке в час «Х» нужен человек, умеющий общаться со всеми задействованными силами сразу и на их языке. Поэтому, коммуникативный навык и наличие здравого смысла для организатора мероприятий — это уже половина успеха. Ну, конечно, никто не отменял тайм-менеджмент и умение расставлять приоритеты, но первые два идут в ранге явных козырей.

Когда до запланированной даты оставалось совсем ничего, и уже возникло подозрение, что проект отложен или отдан другому агентству, клиент «созрел». Причем, «заводские» назвали довольно близкую дату, и тут, чтобы не потерять лицо, уже нужно было двигаться в ускоренном темпе. Все бы ничего, только фактически за три дня до старта один из готовивших мероприятие ивент-менеджеров попал в больницу со сломанной ногой, а второй был пойман на воровстве и скоропостижно уволен. Агентство у Андрея небольшое, так что заменить ивентников оказалось некем, да и новых так сразу не найдешь. Оставался единственный вариант — заняться проектом самому. Разумовский сделал в одиночку много мероприятий, так что ему не составило труда заполнить собой возникшую кадровую брешь. Все детали были уже утверждены и осмечены: торжественное заседание по случаю юбилея, концерт с участием Татьяны Булановой (любимой певицы директора) и, конечно, кейтеринг. Все, естественно, будет происходить в родном ДК завода. И вот, когда Разумовский уже сидел на чемоданах, «заводские» вдруг выступили с инициативой, решив разнообразить праздничный досуг трудящихся завода-юбиляра. Для заполнения паузы между основными частями мероприятия они попросили организовать им автомат, штампующий памятные жестяные медали. Такие часто ставят в музеях — бросил монету, нажал на рычаг и получил оттиск с логотипом заведения. Просьба немного осложнила легкое протекание вечера перед отъездом, но пара звонков коллегам принесла результат, и владелец такой штамп-машины уже готовился к выезду в ДК. За два дня подготовки на месте Андрею удалось решить все сценарные нюансы с декораторами, световиком и звукорежиссёром. Ведущий — молодой и довольно известный актер театра им. Ленсовета — оказался опытным и понимающим профессионалом. В ходе репетиций он на ходу немного скорректировал сценарий в части работы с залом, и Андрей перестал беспокоиться, что люди заскучают. Он провел короткий тренинг с девушками-хостесс, рассортировал подарочные наборы для гостей, финально согласовал меню со службой выездного кейтерингового обслуживания. Репетиции с артистами — танцорами, вокалистами и даже акробатами, призванными в художественной форме проиллюстрировать историю завода с момента основания еще в царской России и до сегодняшнего дня, принесли свои плоды. Празднование юбилея прошло отлично за исключением казуса со штамп-автоматом. Его владелец Игорь приехал в ДК в оговоренное время и установил свой аттракцион в фойе. Андрей лично убедился, что машина заправлена жетонами и работает исправно. Коллеги не подвели и порекомендовали действительно надёжного подрядчика — на оттиске красовалась эмблема завода с юбилейными датами. Игорь поинтересовался, может ли он отойти в зал и посмотреть выступление Татьяны Булановой:

— Я послушаю пару песен и тут же вернусь. Можно? Очень она мне нравится…

Андрей не видел в этом проблемы — пусть человек послушает любимую певицу. Игорь отправился в зал, а Разумовский пошел в рубку звукорежиссёра. Где-то через полчаса, он вышел в фойе, чтобы встретить прибывший торт на сорок килограммов с шоколадным паровозом на вершине и увидел бегущего к нему Игоря. Лицо последнего выражало крайнее отчаяние. Андрей направился в его сторону:

— Что случилось?

Игорь, остановившись, виновато развел в сторону руки.

— Андрей, такое дело…

— Ну, говорите, не тяните!

— Жетонов нет!

— Как это нет? Я же сам проверял недавно при Вас.

Игорь согласно кивнул.

— Да, да. Только их нет. Автомат вскрыли.

Ситуацию прояснила техничка. Оказалось, что пока Игорь наслаждался пением Татьяны Булановой, из зала вышли на перекур несколько рабочих. Заметив автомат, они отвинтили крышку запирающего механизма и принялись штамповать жетоны. Вероятно, вернувшись обратно, рабочие рассказали про это своим товарищам, и идея понравилась многим, так как за полчаса испарились все пятьсот приготовленных жетонов. А запасных у Игоря больше не было. Положение спас главный инженер завода, который курировал мероприятие со стороны клиента. Вызванный Андреем, он, выслушав историю, нахмурился и констатировал:

— Вот, бл…, черти!

Андрей держал в руках сделанный им тестовый оттиск, показывая, что все было приготовлено. Инженер задумчиво посмотрел на жетон и попросил:

— Ну-ка, дай мне его.

Положив на ладонь металлический кружок, он внимательно рассмотрел изделие и достал мобильный телефон. Набрав номер, инженер произнес:

— Петрович, привет! У тебя в цеху недавно брак был, помнишь? Да, медные болванки! Да, которые надо было пятьдесят пять миллиметров делать, а вы пятьдесят три сделали… Где они? Не успели в литейку отдать? Короче, Петрович, бери тысячу штук и пулей ко мне в ДК! Прямо сейчас! Чтобы через пятнадцать минут здесь был! Тебя ребята встретят, отдашь им! Давай!

Спрятав мобильник в нагрудный карман пиджака, он обратился к Андрею и Игорю:

— Сейчас Петрович притаранит вам заготовки. Должны подойти.

И, ухмыльнувшись, снова помянул рабочих завода:

— Вот черти, твою мать!

Болванки, принесённые Петровичем, действительно подошли, и юбиляры получили свои памятные жетоны. После выноса торта с паровозом мероприятие из официального окончательно перешло в неформальное. За пультом появился ди-джей, начались танцы. Андрей обратил внимание на идущего к выходу директора завода. Рядом возник главный инженер, уже явно навеселе:

— Андрей, все сделано прекрасно! Спасибо огромное! Будет у нас корпоратив новогодний… Ты не против, если мы сразу к тебе обратимся? Не люблю я эти тендеры…

Андрей, естественно, не возражал. Около восьми вечера, когда весь «генералитет» завода уехал, он рассчитался с артистами, ведущим, моделями и кейтерингом. После того, как последний гость покинул ДК, Андрей, выкурив сигарету у входа, вызвал такси и отправился в ресторан.

Глава 2

До посадки на пароход оставался час. В этот жаркий июньский полдень кого только не было в разношёрстной толпе на пристани! Небольшие кучки людей из отъезжающих и провожающих, весело галдящих и гогочущих, легко смотрящих на предстоящее путешествие и то, что будет с ними, когда они сойдут на берег на другой стороне Атлантики. Вообще, понять настроение человека легко, если внимательно посмотреть, как он курит. Так вот, в этих кучках все курили спокойно и, если позволите, весело. Так же весело, как гоготали. Были и другие персонажи, внешне спокойные и улыбчивые, но в улыбках будущих пассажиров и тех, кто скоро останется на суше, сквозило жуткое напряжение. Опять же, если поразмыслить, по сути это был просто страх, страх перед неизвестным — что там их ждёт, доплывут ли, как устроятся, будет ли работа здесь… Курили они нервно и часто, успокаивая друг друга, так же нервно и часто похлопывая собеседников по плечам, словно пытаясь отвлечься от своих страхов и скорее заняться опасениями друзей и родственников:

— Не волнуйся, здесь все образуется, хотя нам и приходится уезжать!

— Я не переживаю за нас, мы справимся. А вот как сложится у вас там?

При этом все постоянно озирались, опасаясь портовых воров и карманников, которых тут крутилось предостаточно. Толпу можно было разделить и по сословным признакам. Люди состоятельные выделялись добротными костюмами и огромными дорогими чемоданами. Они с опаской поглядывали вокруг на всех, кто к ним приближался, явно мечтая, чтобы оставшийся час поскорее прошел, а вместе с ним и эта давка на причале. Бедняки держали в руках маленькие потертые саквояжи с самым необходимым, не решаясь поставить их на землю. Среди всех этих людей сновали жандармы, внимательно вглядываясь в толпу и высматривая нарушения правопорядка. Несмотря на разноликость народа, собравшегося на берегу перед огромным океанским лайнером, несмотря на веселые взрывы смеха, раздававшиеся повсюду, гул толпы оставался тревожным. И, как знать, может быть не так уж и легко смотрели в будущее те смеющиеся люди, пряча за показным смехом свой страх перед неизвестным будущим?

Стройная темноволосая девушка в элегантном платье цвета молочного шоколада в крупных белых горошинах также старалась не выпускать из рук саквояж, время от времени поглядывая вокруг. Она не отводила глаз от палуб лайнера, отрешенно рассматривая корабль, который через два часа увезёт ее из этого кошмара. Устав от постоянного ожидания, она сделала несколько шагов и огляделась. Ее внимание привлек упитанный господин, который постоянно потея то ли от жары, то ли от нервного ожидания, без конца поправлял пенсне и тревожно оглядывался вокруг. Одной рукой он опирался на трость, а левую, с платком, положил на штабель из чемоданов. Рядом с ним суетилась жена, которая беспрестанно одергивала двух мальчиков, не упускавших случая развлечься в толпе. Девушка повернулась в другую сторону. Вокруг гудел человеческий улей, и этот шум уже начинал сводить ее с ума. Может, дойти до бистро и выпить чашечку кофе? Это недолго, и она отдохнет от шума на причале. Было странно видеть красивую двадцатилетнюю девушку среди этого гомона в одиночестве, без сопровождающих или провожающих, но Мари действительно была там одна. Она уже направилась к бистро, но в этот момент мимо нее пробежал мальчишка-цыган, за которым несся тучный жандарм. Окружающие равнодушно наблюдали за погоней, и никто даже не пошевелился, чтобы ему помочь и поймать воришку. Лавируя между людьми, беглец сделал полукруг и снова оказался перед Мари. Он несся прямо на нее и, состроив умоляющую гримасу, протянул ей смятую банкноту, а потом стремительно рванул в сторону. Машинально Мари взяла деньги и зажала их в ладони. Толстяк-жандарм непостижимым образом все-таки догнал цыгана и начал его трясти, но денег не нашел. Тут появилась мать-цыганка и сразу стала громко причитать. Моментально рядом с жандармом возник целый табор других цыганок. Трезво оценив свои шансы на победу, он отпустил ребенка, зло сплюнул и, тяжело дыша, отправился снова наблюдать за порядком. Покричав еще минуты две, женщины в разноцветных платках и юбках двинулись а выходу. Мальчишка указал матери на Мари, шепнул ей что-то и исчез. Цыганка, улыбаясь, подошла к девушке. Вытянув вперед полную руку, увешанную браслетами, она произнесла:

— Бриллиантовая моя, дай руку свою, погадаю, всю правду скажу, ничего не утаю, а ты мне денежку дашь на пропитание детей моих!

Мари сообразила, что это единственный способ быстро отдать им украденные деньги и избавиться от неожиданной проблемы. Она протянула цыганке руку. Гадалка взяла ладонь Мари, взглянула на нее и с изумлением, без улыбки посмотрела ей в глаза. Потом озабоченно поджала губы в раздумье, не выпуская руки девушки из своей. Мари молча ждала предсказания. Наконец, гадалка тихо произнесла:

— Ой, бриллиантовая моя! Ой, золотая моя, какой страшный секрет тревожит твою душу! Вижу, тяжелая тайна у тебя!

Она замолчала на секунду, вглядываясь в линии, и продолжила:

— Ты не волнуйся, драгоценная! Тебе никогда не встретить того, кто узнает твой секрет. Будущее и прошлое пересекаются постоянно, но люди замечают это очень редко. Тот, кто войдет в твое прошлое, сначала должен умыться водой из фонтана Соколлу-паши на Калемегдане в день, когда османы сожгли мощи святого Саввы на Врачаре… А это будет не скоро!

Обнажив белозубую улыбку, цыганка отпустила ладонь Мари, и девушка протянула ей смятую купюру, отданную мальчишкой. Гадалка, все также улыбаясь, забормотала:

— Ой, бриллиантовая моя, благодарю! Счастливой дороги тебе! И помни, ты его никогда не встретишь…

Мари обратила внимание, что, несмотря на улыбку, взгляд цыганки оставался серьезным и озабоченным. Затем женщина отвернулась и растворилась в толчее причала, а Мари, снова вернувшись к своим мыслям, направилась в сторону бистро. Смутное ощущение, что слова цыганки она уже когда-то слышала, возникло и пропало под напором тревожных раздумий о предстоящем плавании.

Глава 3

Расплатившись за ужин, Андрей спустился на лифте и вышел навстречу теплому вечеру, который уже вовсю прогуливался под ручку с белой петербуржской ночью. Усталость давала себя знать, и от прогулки к Новой Голландии Андрей все-таки отказался. Обогнув Казанский сквер, он перешел через канал Грибоедова и двинулся по набережной вправо от Невского. Здесь располагалась кондитерская «Буше», а отказать себе в нескольких пирожных «баваруа» Андрей был не в состоянии. Надо сказать, что ассортимент кондитерских Санкт-Петербурга достоин отдельного разговора. В Москве вас угостят муссами, чизкейками, тирамису, эклерами, слойками и прочими кондитерскими изысками, но парфе и баваруа там не найти. Объяснить это трудно или даже невозможно. Можно предположить, что кондитеры культурной столицы дают торжественную клятву никогда не готовить такие пирожные нигде, кроме Петербурга. Вы будете пробовать и восторгаться сладостями по всему миру, но пирожные из невских кондитерских все равно неспешно, с достоинством встанут на свое заслуженное чемпионское место. Соответственно, пройти мимо кондитерской «Буше» Андрей не мог никак. Затем, уже с небольшой перевязанной лентой коробкой пирожных, он вернулся на Невский и пошел в сторону Александринского театра, откуда было рукой подать до отеля. Остановился Разумовский в бутик-отеле «Росси», который находился в старинном доме номер 55 по набережной Фонтанки. Пару лет назад университетский одногруппник Коля Синицин всячески рекламировал свое пребывание здесь. Андрей прислушался к рекомендациям и с тех пор останавливался только в этом отеле. Ему очень импонировали атмосфера заведения и дружелюбный персонал. Местоположение с точки зрения шаговой доступности Эрмитажа, Русского музея или Исаакиевского собора было идеальным. При этом под окнами не гудела магистраль, чего нельзя сказать, например, о гостиницах на Тверской в Москве. Отель мог похвастаться также лучшим в городе рестораном паназиатской кухни «Фиолет», из окон которого открывается вид на набережную и площадь Ломоносова. Здание и площадь всегда входили в архитектурный ансамбль дореволюционной Театральной улицы, сегодня носящей имя Зодчего Росси. Андрею очень нравилось возвращаться пешком — путь от театра к отелю занимал всего пару минут. Только что ты шел по переполненному людьми Невскому проспекту, но стоило пройти Екатерининским сквером к театру, и ты уже на тихой и невероятно торжественной, благодаря своим классическим пропорциям и подсветке, улице Росси. Иногда вечером Разумовский вставал под арку, объединяющую отель и соседнее здание на полуциркуле площади Ломоносова, и любовался широкой прямой, зажатой между высокими, одинаковыми по форме и окрасу строениями, над которыми высилась вдалеке громада Александринского театра. Гениальному Росси удалось создать невероятно удачный пример завершенности архитектурного ансамбля — комплекс зданий в сочетании с подсветкой всегда производил очень сильное впечатление на зрителя.

Так, с сигаретой в одной руке и коробкой пирожных в другой, Андрей спокойно добрался до отеля. У дверей припарковались несколько такси, а рядом с уличной пепельницей стоял сосед по этажу. Поскольку в номерах отеля курение запрещено, то все курильщики выходят на улицу и неизбежно знакомятся друг с другом или, по крайней мере, вежливо приветствуют при встрече. Сосед поздоровался и, бросив окурок в пепельницу, ушел, а Разумовский остался еще подышать. Таксисты разъехались, и только редкие прохожие неторопливо перемещались мимо. Неожиданно с набережной к театру прошла большая группа китайских туристов во главе с активно жестикулирующим экскурсоводом. Вероятно, это ставшие популярными ночные экскурсии. Андрей постоял еще пару минут и прошел в лобби отеля. На стене слева висел портрет Льва Толстого, недурно написанный по знаменитой фотографии. В отеле «Росси» можно купить понравившуюся картину, для чего к раме прикреплён ценник. Андрей, по привычке взглянув на графа, кивнул портье и остановился перед лифтовой шахтой. В лобби вошла пожилая семейная пара из Германии. Немцы встали рядом, дожидаясь лифта. В кабине Разумовский воткнулся глазами в прикрепленный к стене монитор, лениво разглядывая рекламный ролик отеля. Пара из Германии вышла на третьем этаже, лифт поехал выше, привычно покачиваясь на тросах между четвертым и пятым этажами, и остановился на шестом. Андрей прошел, миновав лестницу, до конца длиннющего коридора бывшего доходного дома и открыл электронным ключом дверь номера. Прихожая и комната, оформленные в контрастном лофт-стиле, ему тоже нравились. Темная, покрытая лаком кирпичная кладка входной группы заканчивалась на пороге выкрашенной в белый цвет жилой зоны. На одном из кирпичей даже стояло клеймо изготовителя, точнее его фамилия — «Кононовъ». Сняв пиджак и умывшись, Андрей включил чайник и присел в кресло, дожидаясь, пока закипит вода. В голове еще мелькали воспоминания о мероприятия. Слава богу, все прошло хорошо, день закончился. В пиджаке зазвонил мобильный. Взяв в руку смартфон, Андрей ответил:

— Алло!

— Андрюха, привет!

Это был институтский одногруппник Денис Кузнецов, давно перебравшийся из Москвы в Петербург. Андрей позвонил ему перед своим приездом, надеясь увидеть однокашника, но репетиции и прочая суета помешали планам. Денис хотел встретиться завтра, а Андрей уезжал около одиннадцати на «Сапсане» в Москву. Они поболтали по телефону минут тридцать, начав перебирать остальных товарищей — кто и где сейчас, чем занимается, когда Денис вдруг сообщил:

— Слушай, я совсем забыл тебе сказать. Я неделю назад разговаривал с Аленом. Он передавал тебе большой привет.

— Да? Я перезвоню ему.

В университете Андрей и Денис довольно плотно общались с Аленом Вернье — французом, которого занесло в Москву по настоянию отца-социалиста. Примечателен факт, что Леопольд Вернье, будучи членом социалистической партии, являлся при этом очень состоятельным буржуа и возглавлял большое адвокатское бюро. Ален изучал в Москве русский язык, а после окончания юридического факультета в Сорбонне стал работать в конторе отца. Андрей все это время поддерживал связь с Аленом и даже гостил у него два года назад, сразу после развода. Да, действительно, звонки были, но в беготне Разумовский то не успевал ответить, то забывал перезвонить. Они еще немного поговорили с Денисом и закончили беседу, договорившись обязательно встретиться в следующий приезд — или Андрея в Петербург или Дениса в Москву.

Андрей бросил в чашку пакетик чая и, налив кипятка, открыл коробку с баваруа. Пирожное было восхитительным, но, из-за позднего часа или от усталости он едва справился с ним. Хотелось спать и курить. Андрей проглотил оставшийся чай, обулся, взял а руки пиджак и вышел из номера на последний сегодня перекур. На улице стало прохладнее, немного стих городской шум. С сигаретой в руке Андрей долго смотрел на подсвеченные башенки Ломоносовского моста, потом вернулся в отель. Выйдя из лифта, он машинально нашел в кармане пиджака карточку-ключ и, поравнявшись с лестницей, остановился. Ему послышался звук женского плача или всхлипывания. Уткнувшись лицом в согнутую руку, к стене прислонилась девушка. На ступеньках стояла дамская сумка. Пышные и длинные вьющиеся золотистые волосы сверкающей гривой лежали на вздрагивающих плечах. Девушка показалась знакомой. Вероятно, он мог встречать ее на завтраках. Андрей сделал шаг в сторону лестницы и спросил:

— Извините, я услышал, как вы плачете. Могу ли я чем-то помочь?

Всхлипывания прекратились. Она повернулась к нему лицом. Да, точно, эта девушка была сегодня утром в ресторане. Андрею запомнились ее красивые волосы. Утром она была в футболке и джинсах, а сейчас на ней платье Missoni. Даже заплаканная она довольно привлекательна. Лет двадцать восемь, высокая, платье подчеркивает изящную фигуру. Капризный красивый рот, большие темные глаза удивленно смотрят на него. Она с издевкой переспросила:

— Интересно, и как же вы собираетесь мне помочь? Вернуть назад эту скотину? Или сами хотите приклеиться ко мне?

Немного опешив от неожиданной тирады, Андрей хмыкнул, не сразу подыскав слова для ответа:

— Я ничего такого ввиду не имел. Услышал, как вы плачете и поинтересовался, нужна ли помощь. Но, судя по вашим словам, это вряд ли понадобится. Извините.

Она смотрела на него, пока он это говорил, а потом вдруг как-то резко села на ступеньки и почти беззвучно зарыдала, закрыв лицо руками с вишневым лаком на ногтях. Андрей стоял с ключом в руке и смотрел на нее, на зная, как поступить. Потом тихо присел рядом. Она вдруг убрала руки от лица и произнесла:

— Ты не представляешь, как мне больно. Он бросил меня как собачонку, просто вышвырнул как мусор из своей жизни. За что? Разве можно так поступать?

Теперь настала очередь Андрея съязвить:

— Ну да, это ведь только тебя бросили, единственную. Больше никого никогда не бросали.

Она подняла на него глаза и заметила:

— Умеешь ты утешать девушек, ничего не скажешь.

Андрей пожал плечами. Потом ответил:

— Человек эгоистичен. Отчего люди считают, что они страдают больше других?

Сейчас он вспомнил и ее спутника. Примерно его возраста интересный высокий брюнет с ухоженной модной бородкой, одет в хороший костюм. Девушка тем временем снова закрыла ладонями лицо и почти прошептала скороговоркой:

— Понимаешь, я даже не просила, чтобы он развелся. Хотела только, чтобы мы иногда проводили время вместе, приехала сюда побыть с ним. И все. Никаких требований, только приходи иногда…

Она снова зарыдала. Андрей понял, что действовать нужно радикально, иначе эта дама и в пролет сигануть может. Коротко, перебив ее, спросил:

— Коньяка хочешь?

Девушка убрала с лица ладони и ответила:

— Хочу.

И сквозь слезы насмеялась:

— Хоть коньяк, хоть водку…

Андрей встал и за руку поднял со ступенек девушку:

— Пошли.

Она подхватила сумку и двинулась за ним. Андрей открыл номер и впустил незнакомку. Показав на дверь ванной комнаты, предложил:

— Если нужно…

Девушка кивнула и прошла внутрь, а Андрей достал коньяк и плеснул немного в два бокала. Он оставил включенным торшер, погасив остальные светильники. Получилось немного интимно, но он сделал это по привычке, так как не любил вечером яркий свет. Она вышла из ванной минут через пять, уже с накрашенными губами. В общем, сумела привести себя в порядок, что уже неплохо. Девушка встала на условной границе между прихожей и комнатой, держа в руке свою сумку. Возникла небольшая пауза, но Андрей быстро нарушил ее, сказав:

— Проходи, бросай куда-нибудь свою сумку и садись в кресло. Вот твой коньяк.

Она грустно улыбнулась и села в предложенное кресло, поставив сумку на пол рядом. Андрей пододвинул к ней бокал и произнес:

— Давай за эту странную ночную встречу.

Они чокнулись бокалами и сделали по глотку коньяка. Разумовский открыл коробку с пирожными:

— Вот, прошу, свежие баваруа!

Потом спохватился:

— Прости, не представился. Меня зовут Андрей.

Девушка, вернув на стол бокал, откусила пирожное, держа вторую ладонь под ним, чтобы не упали крошки или взбитые сливки. Проделала она это очень женственно и естественно.

— Кристина. Из Москвы. А ты?

— Тоже Москва. Я уже несколько дней здесь. Утром уезжаю.

Она снова глотнула коньяку и сказала:

— Отличный коньяк. Я тоже люблю «Мартель». Специально для таких случаев возишь с собой?

Андрей рассмеялся:

— Хотел клиенту подарить и забыл в номере. Пришлось покупать по дороге. Возвращаться не стал. Как видишь, не зря.

Коньяк, если судить по Кристине, делал свое дело. Было заметно, что она немного расслабилась. Ее бокал быстро опустел, и Андрей вопросительно взглянул на девушку. Кристина утвердительно кивнула — давай, подливай. Андрей сказал:

— Ты поосторожнее с коньяком, напиток серьезный.

Кристина грустно усмехнулась:

— Я знаю. Не волнуйся, на себе таскать меня не будешь!

Она заметила в полумраке ноутбук Андрея и спросила:

— У тебя есть там музыка какая-нибудь? Только негромко…

Разумовский поднялся и, открыв ноутбук, задумался, какая музыка подходит к такой необычной ночи. Ему показалось, что альбом Омары Портуондо будет кстати — неспешные, мелодичные и по-кубински страстные композиции.

Когда зазвучала музыка, он вернулся в кресло:

— Куба подойдет?

Кристина прислушалась и ответила:

— Какая чудесная музыка! Очень хорошо. Спасибо!

Потом немного смущенно спросила:

— Извини, не возражаешь, если я сниму туфли? Весь день на каблуках, ноги очень устали.

Андрей жестом показал, что не против и отпил коньяка. Кристина, сбросив обувь, с облегчением вытянула ноги и благодарно на него взглянула. Затем уже босиком отправилась в ванную, чтобы сполоснуть руки. Вернувшись, она занялась своим начатым баваруа. Андрей молча наблюдал за ее перемещениями и действиями. Наконец, спросил:

— Полегче? Коньяк помог?

Она оторвалась от пирожного:

— Ну, как сказать… Сейчас полегче, пока разговор с тобой отвлекает от дурных мыслей. Я очень признательна тебе за помощь. Ты прости, я скоро уйду, и так столько времени отняла у тебя.

Андрей отрицательно покачал головой. От коньяка он немного захмелел.

— Во-первых, я тебя никуда не гоню. Захочешь уйти — встанешь и уйдешь. Во-вторых, мне тоже одиноко здесь. Так что встреча с тобой для меня скорее подарок. Короче, взаимовыгодное сотрудничество. Мы разговариваем, пьем коньяк, все отлично.

Девушка согласно кивнула.

— С тобой легко. Ты вообще какой-то очень положительный — и в беде не бросишь, и коньяк у тебя есть…

Они засмеялись. Кристина вдруг спросила:

— Вот скажи… Вдруг со стороны виднее… Именно тебе, ведь мы практически не знакомы. Почему он меня бросил?

Разумовский развел руки в стороны:

— Крис, ну ты спросила! Честное слово, как в старом анекдоте! Откуда же я могу знать? Причины такого поступка могут быть какими угодно — от законченного подлеца до человека, который сознательно пошел на разрыв с тобой во имя твоего же спасения.

Она переспросила:

— Спасения? От кого, например?

Андрей сделал серьезное лицо:

— От межгалактических монстров, которые поставили ему условие — либо он порывает с тобой, либо они забирают тебя на Альфа-Центавра и делают там королевой-маткой. Как у пчёл.

Кристина внимательно слушала его и задумалась, осмысливая сказанное. Затем она расхохоталась, а за ней не выдержал и Андрей. Отсмеявшись, он уже по-настоящему серьезно сказал:

— Я не знаю, да и не хочу знать, что произошло между вами, но могу сказать с уверенностью одно — он ушел и точка. Даже если он вернется, а такое случается! — ты не возвращайся к нему. Это бессмысленно. Видела фильм «Кладбище домашних животных» по Стивену Кингу?

— Это, кажется, ужасы? Я сюжет знаю, но фильм не видела.

— Там есть один очень любопытный момент… Герой читает заклинание, и умершие жена и ребенок возвращаются. Только они какие-то не такие как раньше. Смерть навсегда изменила их. Так и с теми, кто бросил нас или предал. Они, кстати, почти всегда возвращаются, но всегда не такими как раньше…

Андрей замолчал и подлил в бокалы коньяк. Кристина молча смотрела на его манипуляции. Вернув ей бокал, он спросил:

— А ты, вообще, чем занимаешься?

— Я? По образованию историк, но много лет работаю журналистом.

— В каком издании?

— Я сотрудничаю со многими журналами — Вог, Максим и так далее.

— Надо же! Ведешь колонки?

— Можно и так сказать. У меня тематика — дорогие аксессуары, знаешь, часы всякие, побрякушки, Плюс советы по стилю, обзоры модных показов.

— Ясно. А что с историей?

— Историю не забываю. Периодически выступаю как исторический консультант. В прошлом году была одна интересная работа — для городского фестиваля создавали реплику вагона поезда «Москва-Владивосток» 1910-го года. Конечно, пришлось покорпеть над документами, но результат превзошел ожидания. Удалось повторить даже обивку вагона.

Потом Андрей рассказал о своём проекте, который привел его в Петербург. Случай на заводе с пропавшими жетонами развеселил Кристину. Казалось, будто это не она час назад сидела с зареванными глазами на лестнице. Алкоголь и компания иногда помогают. Коньяк, немного опьянив ее, одновременно приступил боль и успокоил. Андрей вдруг прервал свою мысль и произнес:

— Есть одна проблема…

Кристина подняла на него глаза:

— Какая?

— Сейчас мы напьемся коньяка и захотим курить. А для этого надо спускаться на улицу!

Она подошла к окну и открыла его:

— Можно курить в окно. Не приходило в голову?

— Здесь же пожарная сигнализация…

— Если курить в небольшую щелочку, то дым не пройдет в комнату.

— А это мысль!

— Подожди, выключу свет, чтобы тебя не было видно.

Кристина нажала на кнопку торшера, и комната погрузилась в сумерки белой ночи. Андрей закурил, стараясь выдыхать дым в узкое отверстие. Кристина осталась сидеть в своём кресле. Андрей докурил и, бросив сигарету в чернеющий внизу колодец двора, облокотился на подоконник и смотрел на крышу отеля и небо над ним. Сзади послышался голос Кристины:

— Я не хочу возвращаться в свой номер, где мне все напоминает о нем.

Андрей, не оборачиваясь, ответил:

— Ну и не возвращайся…

Неожиданно он почувствовал горячее прикосновение ее груди на своей спине. Это она сзади прижалась к нему.

Андрей молча обернулся и привлек девушку к себе. Поцелуй, обнажив обоюдное влечение, бросил их на кровать, в объятья друг друга. Он старался исчерпать до дна овладевшее им желание. Она, как котенка, топила в его ласках свою ставшую ненужной любовь.

Глава 4

Оказавшись в каюте, Мари бессильно присела на кушетку и посмотрела в иллюминатор, в котором было видно море и небольшие рыбацкие суденышки у многочисленных пирсов. Солнце перекатывалось тысячами бликов по лазурным волнам, не обращая никакого внимания ни на город, чашей раскинувшийся на берегу, ни на огромный пароход с его матросами и капитаном, ни на людскую толпу, убегающую от приближающейся катастрофы. И беда пришла! Неожиданно по толпе разнеслась страшная новость — немцы вошли в Париж! Люди на причале притихли. Они ошарашенно переглядывались, но у всех в глазах были только отчаяние и страх. Война проиграна!

А потом началась посадка, превратившаяся в давку. Все очень торопились попасть на корабль, опасаясь, что их место займет кто-то еще. Каким-то непостижимым образом, благодаря наличию только небольшого саквояжа, Мари удалось пробиться к трапу и подняться на лайнер. Девушка продолжала сидеть и смотреть в иллюминатор еще долго после того, как корабль наконец покинул порт и вышел в открытое море. Не двигаясь, сложив на коленях руки, она думала о том, что происходящее с ней только сон, что не могло такого случиться в ее жизни. События последних месяцев, пробегая перед мысленным взором, казались взятыми со страниц драматического произведения. Ей не хотелось покидать каюту, где она была одна, наедине со своими мыслями. Просидев в одной позе несколько часов, Мари вдруг поняла, что сильно проголодалась. Когда она ела последний раз? Сегодня утром? Днем в бистро была только чашка кофе. Надо бы все-таки подняться на палубу, а то начинает болеть голова от духоты. Тело затекло после долгого сидения, но в конце концов девушка заставила себя подняться и вышла на воздух. Уже начинало темнеть — рано, как всегда на юге. Вокруг никого — наверное, сейчас время ужина. Мари подошла к борту и взялась за поручень. Ветер трепал ее волосы, как будто играл с ними. Он то порывисто подбрасывал их, то стремительно пробегал по палубам и, неожиданно закручиваясь между труб парохода, снова возвращался к девушке. Около получаса Мари стояла у борта, молча глядя вдаль и не обращая внимания на сгустившиеся сумерки и пришедшую вместе с ними прохладу, которую можно встретить в жаркий день только в открытом море или в горах. Неожиданно девушка почувствовала, как по ее щекам градом катятся слезы. Она не вздрагивала от рыданий и не всхлипывала. Ее беззвучный плач видели только пустая палуба, море и ветер, резвящийся вокруг. Вместе с этими слезами наконец-то пришло долгожданное облегчение. Осознание того, что жуткий кошмар последних недель закончился, ведь она все-таки попала на корабль, ускользнув из Парижа перед тем, как боши триумфально вошли в столицу. Снова нахлынули воспоминания…

Почему-то вспомнился дядя Жюль. Старый солдат, ветеран Первой мировой, звал немцев не иначе как бошами. Это по его примеру Мари тоже стала их так называть. Дядя Жюль, родной брат ее отца, содержал ферму в Эльзасе. Почти год назад она гостила у него в Флаксландене — небольшом местечке под Мюлузом. Она приехала на ферму в конце августа. Дядюшка обожал Мари и был страшно рад видеть у себя племянницу. Им редко доводилось встречаться, так как он практически никогда не покидал ферму, а «принцесса», как он ее называл, все время находилась в Париже. Но тем августом в жизни Мари наступил трудный период, и она решила сбежать к ближайшему родственнику. После тесного Парижа ферма и вся округа казались другой планетой — просторной, наполненной полями, виноградниками, овцами, кипарисами и бог знает чем еще, чего с помине не было в Париже. При этом она и помыслить не могла о том, чтобы не возвращаться в столицу, без которой жить было просто невозможно. Дядя, пряча довольную улыбку в густых седых кавалерийских усищах, угощал ее вином и сыром, а по вечерам они сидели во дворе и болтали, вспоминая родителей Мари. Жюль рассказывал смешные истории про Бернара — ее отца и своего младшего брата. И, конечно, после этих веселых рассказов они вдвоем грустили. Родители Мари погибли в автокатастрофе десять лет назад. Девочку взяла к себе на воспитание родная сестра ее матери — маркиза Жанна де Грасси. Она прекрасно ладила с Жюлем и всегда была ему рада, но в последние годы ферма занимала все его время, так что в Париже он появлялся крайне редко, а Жанна не хотела отпускать надолго племянницу из-под своей опеки.

Первого сентября в их безмятежный мир пришло беспокойство — немецкие войска вошли в Польшу. Мари хорошо помнила это смутное ожидание большой беды, которая вроде бы и не совсем близко, но в любой момент может оказаться рядом. А еще через день, вечером, дядя Жюль взял в руки газету и, едва бросив на нее взгляд, взялся за голову обеими руками и закрыл глаза. Мари встревоженно спросила:

— Что случилось, дядя Жюль?

Дядя открыл глаза и печально посмотрел на нее. Он выглядел невероятно расстроенным и озадаченным. Мари повторила:

— Что случилось?

Жюль молча повернул к ней газету. Крупный заголовок как будто стрелял в читателя каждым словом: ФРАНЦИЯ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ОБЪЯВЛЯЮТ ВОЙНУ ГЕРМАНИИ! Дядя вздохнул и тихо произнес:

— Война, девочка моя, снова война…

В свои девятнадцать Мари не особенно сознавала весь смысл ужасного заголовка. Еще меньше она понимала то, что имел в виду дядя, просидевший в окопах Европы несколько лет. Так 3 сентября 1939 года началась для Мари эта Странная война, как с легкой руки Ролана Доржелеса стали называть военные действия между немецкими и франко-британскими войсками. Жюль немедленно отослал ее в Париж, ведь до боев, начавшихся на линиях Мажино и Зигфрида, было рукой подать. У Мари не укладывалось в голове, что буквально в десятках километров уже идет настоящая война, где под шквальным пулеметным огнем гибнут солдаты. Жюль уверял, что бошам ни за что не преодолеть линию Мажино. Провожая Мари, он сказал:

— Не тревожься, принцесса! Через пару месяцев все боши лягут под нашими пулемётами. Возвращайся в Париж, к своим цветочкам и ничего не бойся.

Ветер на палубе перестал веселиться. От его порывов загудел весь корабль. Почувствовав, что замёрзла, Мари спустилась в ресторан лайнера, откуда после легкого ужина вернулась в каюту.

Глава 5

Уже давно стихли стоны и растрачены последние поцелуи, а Андрей еще лежал, глядя в окно, откуда пробивался утренний свет. Кристина была рядом, упав головой на его руку. Он настолько эмоционально выгорел за эту ночь, что не хотелось ни спать, ни, что удивительно, курить. Кристина слегка шевельнулась на его руке и прошептала:

— С тобой хорошо…

Андрей подумал:

— Даже странно, насколько банально звучат эти слова. Лучше бы молчала.

Он ничего не ответил и представил девушку в объятьях того брюнета, с которым она завтракала. Наверное, перед тем как ее бросить, он думал, что ей сказать. А, возможно, он просто думал, как она ему надоела. Такое тоже бывает… Неожиданно в памяти всплыла картина, виденная несколько лет назад. Андрей уже развелся с Наташей и поехал с Викой на Адриатику. Начав со Словении, они перебрались в Хорватию, а потом в Черногорию. Разумовский еще по инерции находился в эйфории после бракоразводного процесса, но в глубине души начал понимать, что Вика, хоть и стала катализатором развода, уже жутко раздражает его. Самое страшное для Андрея было признаться самому себе, что она явно не стоила его разрушенной семьи. Утешало только одно — таких Вик может быть много. Сейчас же получалось как у Бунина в «Куме» — «А там я ее, в этих лакированных сапожках, в амазонке и в котелке, вероятно, тотчас же люто возненавижу!» Каждый, кто приезжает в Черногорию или по-европейски Монтенегро, так или иначе сталкивается с растиражированным изображением крошечного островка Свети Стефан. Это даже и не остров, а скала, расположенная рядом с берегом. На ней испокон веков была рыбацкая деревушка. Потом, во времена Иосифа Броз-Тито, было принято решение открыть там отель. Место это действительно очень живописное — тут тебе и пляж Короля и пляж Королевы с розовым песком и базальтовым гротом. На островке по-прежнему действует фешенебельный отель, к которому ведет насыпь-мост. Собственно говоря, слева от моста и скалы находится пляж Короля, достаточно большой и очень дорогой. Здесь они с Викой оказались по совету ее знакомых, настойчиво рекомендовавших это место к посещению. На второй линии Андрей и Вика выбрали пару лежаков с матрасиками из натуральной кожи и, побросав вещи, отправились плавать. Затем девушка пошла сменить купальник, а Андрей с сигаретой в зубах принялся рассматривать окружающих. Его внимание привлекла сцена, происходящая прямо перед ним на первой линии. Под массивным деревянным квадратным зонтом со стороной метра в полтора на двух лежаках расположились ухоженная блондинка лет сорока с короткой стрижкой и упитанный мужчина приблизительно такого же возраста с панамой на голове. Они сидели на одном из лежаков и и вели оживленный разговор. Ветер и шум моря уносили звуки, ни слова не долетало, но казалось, что женщина старается в чем-т

...