Оглавление

Книга первая

Приключение Газуни и Загули

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА (1):

Заяц — Фимка

Мышка — Монька

Белочка — Бонька (рыжелочка)

Карась — Тинька

Ручеёк — Журчик

Чудолесики:

Газуня

Загуля

Лягушки:

1-я — Кваканя

2-я — Голуха

Ёжик — Кольша

Листочек (осиновый листок)

Дождевые червяки:

1-й — Лежок

2-й — Ползок

3-й — Упа́док

Подосиновик — Сил Силыч

Глухарь

Дядя Пруша — лесной повар

Тётя Тама — лесной доктор

Сова — Бабка Мудрёна

Медведь — Михай

Верблюд — Караким

Волк — Серж

Местность:

Чудолесье

Пустыня

Река Кружовинка

Глава первая,
в которой зайчик Фимка встречается с белочкой Бонькой

В одном дремучем лесу происходило много разных чудес. Его так и прозвали Чудесный лес. И вот однажды там появились новые жители. И поскольку они появились именно тут, а не в другом лесу, их назвали чудолесики.

Когда это было? Да и не так давно. Началось всё с обычного летнего дня.

Лес, хоть и был дремучий и тёмный, но и у него была солнечная полянка. Недалеко от неё пробегал звонкий ручеёк. А на краю полянки жил зайчик по имени Фимка. Такой же звонкий, как и соседский ручеёк. Фимке нравилось прыгать в него. Брызги разлетались в стороны, а сам он оставался сухой, не считая пяток. Но за них он не боялся, потому что они и так намокали, когда он бегал росе. Но зайчик боялся воды, которая была глубоко в озере. А ещё — высоты, что свисала с больших деревьев. И — темноты, таящейся в земляных норах. Но, несмотря на это, он прыгал и весело пел:

Хорошо, что на рассвете

Солнышко встаёт!

Хорошо, что, словно ветер,

Я скачу вперёд!

А вообще, я зайчик смелый,

Летом — серый, зимой — белый.

Хорошо как припекает

Солнце мой бочок!

Ну а если от лисы я

Ноги уношу,

Хорошо, что так красиво

Я круги пишу!

А вообще, я зайчик быстрый

И ушастый, и пушистый,

Хорошо оставить волка

С носом и с хвостом!

А потом, уставши бегать,

Сена пожевать,

Заодно и пообедать,

И поужинать!

Так Фимка обычно прыгал и пел. Но если раздавались чьи-то шаги, он убегал с полянки. И прятался за кустами на случай, если идёт лиса или волк, чтоб не мешать им пройти мимо. Вот и сейчас, кого-то почуяв, он спрятался и затаился.

А на полянке появилась белочка Бонька. Она тоже скакала и пела:

Жильё моё удобное —

Другого не ищу.

И на грибочки в кепочках

С макушки я гляжу.

Зайчик выбежал из укрытия:

— Здравствуй, Бонька!

— Здравствуй! Ты чего в кустах прячешься?

— Я не прячусь. Смотри, какой тут кустик красивый растёт. Рядом с ним, знаешь, как здорово сидеть. Всё видно и слышно, что на полянке делается. Хочешь, покажу?

— Покажи.

Они прискакали на край полянки.

— Вот, — показал Фимка гордо, — смотри, сколько у него веточек.

— Да-а, — восхитилась Бонька.

— А сколько у него листиков! Не сосчитать. А знаешь, как они шелестят, когда трясутся? — Фимка прислонился к кустику и задрожал. Тот затрясся — листья зашелестели. — Слышишь?

— Здорово! Листья переливаются. Красиво.

Фимка выпрыгнул из-под куста:

— А какой он высокий!

— Да, и даже выше меня. Давай мышку позовём — покажем ей кустик.

И они поспешили к подружке-норушке.

Глава вторая,
в которой из норки появляется мышка и бежит на полянку

В это время мышка Монька в норке проверяла свои запасы: зёрнышки всякие, семечки разные и напевала:

Накрою, когда надо,

Я столик, а затем

Из собственного склада

Чего-нибудь поем.

«Готовь, браток, животик!

Тебя я угощу!»

Мышиного горошку

Ему я предложу.

А после на дорожку

Добавки положу:

Коротенькая стрижка

Помпончик на носу.

Надену я серёжки,

Залезу я в чулан,

Достану я сапожки

И красный сарафан.

— Вот сколько! — посчитала мышка запасы. — На зиму хватит. И гостей есть чем угостить… Кажется, кто-то бежит, — услышав сверху топот, засуетилась хозяйка. — Вот и гости пожаловали.

— Мышка! Монька! — кричали ей сверху.

— Что? — высунулась та из норки.

— Пойдём на полянку! — позвал зайчик. — Мы тебе что покажем.

— А играть там будем?

— Конечно! — отозвалась белочка.

— Сейчас переоденусь и приду, — нырнула в свой домик мышка.

— Мы тебя подождём.

Она выбежала, и вскоре все трое были на полянке. Фимка показал на кустик:

— Вот смотри. Это мой. Какой ветвистый!

— А густой-то какой! — восхитилась мышка и предложила: — А давайте карасику покажем. Сбегаем к озеру.

— Заодно и воды попьём, — кивнула Бонька. — А то жарковато.

И прыткие друзья помчались к воде, где плавал карась Тинька.

Глава третья,
в которой белочка и мышка зовут на полянку карасика

А карась Тинька бодро плескался в озере. И, пуская пузыри, пел песню:

С ними можно плавать,

Чешуёй сверкать.

Чтобы в этом убедиться,

Посетите карася!

Я живу в своей квартире,

В тине номер двадцать пять.

В мои двери вам четыре

Можно, как пушинки,

Пузыри пускать!

Если — щука, спину

Я ей покажу,

Если б я имел бы пятки,

То б туда душа ушла.

Но я спрятался в квартире,

В тине номер двадцать пять.

В мои двери вам четыре

Кружит над водою

Стайка мотыльков.

Здесь живёт русалка,

Космы распустив.

Я могу, все это знают,

И в аквариуме жить!

Но пока живу в квартире,

На песчаный берег прибежала лесная компания. Стали звать золотистую рыбку:

— Ка-ра-сик! Тинька!

Но тот не слышал. Так бы, и не докричались. Но Бонька изловила муху и бросила в воду. С глубины пошли пузырики. Карась клюнул: съел приманку и на берегу заметил три фигурки.

— Привет! — закричал он лесным друзьям, облизываясь.

— Наконец-то мы тебя докричались, — вздохнула мышка.

— Пойдём на полянку поиграем, — позвал Фимка.

— На полянку?! — заморгал глазами карась и тут же воскликнул: — А с удовольствием!

Вскоре все четверо были на полянке.

— Смотри, какой кустик, — похвастался Фимка.

— Какой он густой да зелёный, — восхитился водный житель, — словно тина.

Наверняка в него нырнёшь — хорошо спрячешься.

— Наверняка! — кивнул Фимка.

— А сыграем в прятки! — предложила мышка.

— Чур, я считаю, — вызвалась белочка.

Все встали в круг. Бонька начала считалку:

Выпало Фимке. Он быстро встал к кустику. Лапой закрыл глаза, с стал считать. Друзья разбежались кто куда.

— Я иду искать! — На счёт «десять» он открыл глаза. — Куда же они спрятались? — заглядывал он за деревья. — Тут их нет. И тут никого.

— Палочка за себя! Палочка за себя! — подбегая чередой к кустику, выкрикнули мышка, белочка и карась.

— Ох, — огорчился Фимка, — не успел я никого найти.

— Я в норке спряталась.

— А я — на ёлке.

— А я — в ручье.

— Конечно мне не найти вас, — ответил зайчик. И про себя признал, что воды, высоты и темноты он боится. — Опять мне водить. — Он вновь у кустика закрыл глаза. — Раз. Два. Три. Четыре…

— Ой я больше не играю, — сказала Монька. — Мне пора на обед.

— И мне, — вспомнила Бонька и поскакала по деревьям.

— И мне пора принять водную процедуру, — блеснул чешуёй Тинька и чинно направился к озеру. — Пойдём со мной, — позвал он зайца. — Я тебе покажу одну превосходную свободную тину.

— Спасибо, карасик, но сейчас не могу, — поёжился тот.

— Приходи ко мне в гости, — позвала белочка.

— Фимка, жду к столу! — крикнула издалека мышка.

— Спасибо за приглашения, — понурился тот. — Но я сейчас не могу.

Друзья скрылись. Зайчик загрустил.

— Ну вот, ушли. Когда играем, прячутся, где мне их не найти. А в гости-то куда зовут, — чуть не плакал он. — Белочка — на дерево, а я высоты боюсь. Карась — в свою тину. Ну, не в свою, а всё равно в озеро. А там — бр-р-р — вода глубокая. А мышка?! Она, конечно, хорошая, но в норке-то темно: жутко, как в пещере.

Фимка огорчился. Уши повисли, как мокрые листочки. Совсем захлюпал. Но вдруг где-то под его шубкой заиграл огонёк, обещая и новые игры, и новых друзей. И он размечтался:

— Вот бы у меня были такие друзья, что не звали бы ни на дерево, ни в воду, ни под землю. А жили бы тут на полянке, я бы им кустик уступил… Ушли, — вспомнил он мышку, белочку и карасика. — А я здесь останусь.

Он вновь подошёл к кустику, провёл лапой по листве, поднял уши. Услышал звон ручейка и успокоился:

— Вздремну-ка я, пока тихо в лесу.

Так с мечтою о новых друзьях под кустиком он стал засыпать. А ручеёк убаюкивал его своей песней.

Ручеёк пел что-то ещё, но Фимка его уже не слышал.

Сладко задремав, зайчик начал смотреть удивительный сон. Но о том, что это сон, он не догадывался. Смотрел себе и смотрел. Он видел и новых друзей, и старых врагов, и болото, и пустыню. Как зритель он внимательно следил за всем происходящим, чтоб не упустить самое интересное, а может, и самое главное. И обо всём необычном, что произойдёт, он обязательно потом расскажет.

Всё началось с Чудесного леса. С того места, где звонкий ручеёк впадал в озеро. Оно было тихое. Волны лениво цеплялись за лёгкий ветерок. Над кувшинками сновали легкокрылые стрекозы. Припекало солнышко. А в озере кто-то плескался. Но это была не утка водоплавающая и даже не карась тинолюбивый. Кто же тут купался? Может, «купался» громко сказано, но точно, кто-то барахтался.

А на песчаном берегу, лежал серый мешок — похоже, чей-то узелок. Такого не могло быть ни у птичек, ни у рыбок, ни даже у зверюшек. А загадочный купальщик, отряхиваясь, вышел из воды и засуетился вокруг узелка.

Кто же тут появился? Что же тут произошло? А вот что — из воды вышла просто… Газуня. Капли воды сверкали в колечках её жёлтой шубки. Росточка она была не высокого, но повыше ближайшего пенька.

— Ля-ля-ля, — напевала она возле узелка. — Где моё полотенце?

Достав его, она вытирала свои пушистые кудряшки. Впрочем, пушистыми они будут, когда высохнут. Что при такой погоде случится очень даже скоро.

А выше по берегу рос крепкий высокий дуб. Стоял он тут давно и, кроме листьев по осени и желудей, с него ничего не падало. Но вот сейчас с него кто-то с шумом и терском свалился. Шлёп!

— А-а-а! — прокричал он. — Я, кажется, упал, — сказал он, но безо всякой досады. Он ничуть не ушибся, а с дерева всё равно пора было слезать.

Интересно, кто же это упал? Но, кто бы он ни был, а звали его Загуля.

Если Газуня любила плескаться, то он — лазать по ветвям могучего дерева. И шубка у него была не жёлтая в завитушках, а просто коричневая и пушистая.

Подобрав осыпавшиеся жёлуди, он направился к узелку.

— Какие спелые! — полюбовался он желудями. И по-геройски похвастался: –Смотри, Газуня, сколько я набрал!

— Ух ты! Много-о!

— А ты чего такая мокрая?

— Я скоро высохну.

— А знаешь, как долго я с дерева летел, — делился подвигами Загуля. — Дольше, чем с кочки. Вообще-то, я высоты боюсь. Но страшно, когда забираешься, а, когда падаешь, не страшно. Хорошее дерево. Сколько на нём желудей!

— Складывай их сюда, — сказала Газуня.

И он высыпал в узелок свой урожай.

— И вот эти камешки положим, — показала купальщица. — Я их в озере нашла.

Блестящие и разноцветные её находки были чуть крупнее желудей.

— Да зачем они нужны? — возмутился Загуля. — Несъедобные.

— Пригодятся.

— Нет, не пригодятся.

— Пригодятся!

— Они такие тяжёлые! Сама узелок и будешь нести!

— Это они сырые тяжелые, а так, лёгкие.

— Да не нужны они нам вовсе!

— Бывает вещи не нужны, а они всё равно лежат, — убедительно сказала Газуня.

— Какие они красивые! — разглядел их Загуля и перестал спорить. — Прозрачные и яркие.

— Я знала, что тебе понравятся.

— Ладно узелок я понесу — пусть лежат.

Полотенце уже подсохло, и Газуня его тоже положила в узелок. Всё было на месте. Но Загуля, видать, не нагляделся камешками.

— Дай-ка, я ещё их посмотрю, — рылся он в узелке. — Это жёлудь. Ещё один. Ещё… А это что?

— Еловая шишка, — напомнила ему Газуня, — сам её туда положил.

— Я клал сосновую, потому что она вкуснее пахнет. А еловую не клал.

— Значит, эта шишка тут раньше и была.

— Наверное, — согласился Загуля и продолжил поиски. — А вот и камешек! —

обрадовался он. Но тут же про него забыл, положив на место. Потому что ему попался почти квадратный кусок плотной бумаги. На нём было что-то написано, а с другой стороны — нарисовано. — А это что? — удивился он.

— Это открытка. Давай узнаем от кого, — взяла находку Газуня и прочитала:

«Дорогие Газуня и Загуля!

Поздравляю с днём рожденья!

Приходите на обед».

— И подпись — смотри: «Дядя Пруша», — сказал Загуля. — А где он живёт, этот наш Дядя?

— Вот адрес: Чудесный лес, Седьмая Сосна справа, — разобрала в уголке Газуня.

— Пойдём к нему на обед, — оживился Загуля. — Заодно Дядя Пруша с днём рожденья нас поздравит. Правда, здорово, когда у тебя твой праздник?

— Да, в этот день столько интересного вокруг! — подхватила Газуня.

— И вокруг, и в узелке. А у Дяди Пруши, наверное, ещё интересней. Пошли скорей к нему.

— Пошли. — Газуне тоже не терпелось увидеть, кто их пригласил. — Только где этот Чудесный лес?

— Давай у кого-нибудь спросим.

— Вон кто-то бултыхается, — услышала Газуня плеск. — Может, они знают?

Они подошли к воде. Там заливисто кувыркались и пели песню две разлапистые лягушки.

С квадратной головою

И пучеглазы,

На дно речушки

Ныряем с вышки!

А дно речушки —

Песок да глина.

Когда там стаи мошек

Жужжат в полёте.

Как мухи и как мошки,

Мы не летаем,

А, как устанем, ляжем

Позагораем.

Пусть даже непогода,

— Здравствуйте, — приветствовали их именинники.

— Здравствуйте-квакваствуйте! — ответили те. — А вы кто?

— Я Загуля.

— А я Газуня.

— А мы лягушки, — ответили те. И каждая представилась:

— Я Голуха.

— А я Кваканя.

— Вы не скажете, где находится Чудесный лес? — спросила Газуня.

— Да вот же он, — показала Голуха. — Повернётесь — и вы уже в нём.

— Знаете, какое тут болото есть?! — Кваканя широко раскинула лапы. — Большо-ое!

— И мокрое! — добавила подружка. — Мы сегодня ночью туда пойдём.

— Нет, в болото ночью нам не нужно, — отказался Загуля. — Нам нужна Седьмая Сосна справа.

— Мы ищем Дядю Прушу, — добавила Газуня.

— Тогда вам в ту сторону. Видите сосну?

— Видим.

— Так это Двадцать Седьмая.

— А Седьмая — дальше. Но сначала будет болото.

— Ну мы пошли, — засобирался Загуля.

— Спасибо вам, лягушки, — поблагодарила их Газуня.

— Счастливо допрыгать!

И лягушки нырнули в воду.

— До свиданья! — попрощались именинники.

К небольшой палке Загуля привязал узелок. Забросил за спину. И новоиспечённые путники шагнули прямиком в Чудесный лес.

Глава четвёртая,
в которой ёжик Кольша дарит Газуне и Загуле иголочки, а Дядя Пруша угощает их пирожками, пельменями и компотом

Пушистые путники шли по лесу. Мимо ёлок, мимо берёзок и особенно мимо сосен. И тут Газуня сказала:

— Слушай, Загуля, если у нас сегодня день рожденья, то мы, знаешь кто?

— Кто?

— Мы с тобою близнецы.

— Мне нравится, что мы близнецы.

— Мне тоже.

— А ещё мы брат и сестра.

— Как это необычно! — улыбался Загуля.

Так за приятным разговором они шли и считали сосны. Немного сбились. Но возвращаться заново считать не стали. На пути появились кочки. Тут их лапы зачавкали.

— Ура! Болото! — обрадовался Загуля. — Значит, скоро дойдём.

— Стой, — предупредила сестрица. — Лучше обойдём. Некоторые, когда едят, тоже чавкают. Вот и болото чавкает — значит, кого-то ест.

Стали обходить болото. Не прошли и двух сосен, как им навстречу кто-то выкатился и запел.

Не заметишь хвостика,

Не отыщешь рожек:

Вечерами на дому

Шью для всех обновки.

Например, для мышки

Я пошил штанишки.

— А ты не Дядя Пруша будешь? — остановили незнакомца путники. — Не у Седьмой ли Сосны справа живёшь?

— Нет, я живу у Десятой слева. Я ёжик, зовут Кольша.

— А я Загуля.

— А я Газуня. Какой ты красивый! Можно тебя погладить?

— Только осторожно.

— Ой какой колючий.

— Меня потому Кольшой и звать, — пояснил ёж.

— А мы вот гладкие и пушистые, — будто извинился Загуля.

— Хотите, вам колючек дам?

И ёжик вытащил из себя несколько иголочек.

— А как же ты?

— Возьмите — у меня ещё вырастут.

— Спасибо, Кольша, — взяла их Газуня.

— Мы их сюда положим, — распахнул узелок Загуля.

Сестрица спросила про Седьмую Сосну:

— Она вон там будет — не сворачивайте. А Дядю Прушу вы сразу узнаете. Он побольше вас-то будет да помохнатей.

— Ну мы туда и пойдём.

— Нам пора, а то день рожденья кончится, — сказал Загуля.

— Чей день рожденья? — поинтересовался ёжик.

— Наш, — ответил Загуля, собираясь уходить.

— Тогда я вам что-нибудь подарю, — ёж взъерошился — и вновь в его лапке засверкали иголки.

— Ты же нам давал их уже.

— Те иголки я дал просто так, а теперь — дарю. У меня самые лучшие колючки. И не перепутайте: те — даденые, а эти — дарёные.

Загуля снова раскрыл узелок. Иголки ему понравились: они были гораздо легче, чем озёрные камешки. Хотя те уже высохли, и он к ним уже привык. И так и сказал:

— А ведь они совсем не похожи на камешки.

— Ни капельки, — подтвердила Газуня.

— Значит, чем больше непохожего, тем лучше.

Все с этим согласились.

— Мы пойдём, — закинул за плечо узелок братец. — До свиданья.

— До свиданья, — ответил клубок с иголками.

— До свиданья, Кольша, — сказала Газуня.

И ёжик с песнею покатил своей дорогой. А близнецы от сосны к сосне пошли в другую сторону.

И, совсем немного пройдя по лесу, они увидели Дядю Прушу. Как и говорил ёжик, он был мохнатей и выше их. А ещё он пел песню, из которой было понятно, что это он сам и есть.