Оглавление

1. Зов павшего небожителя
2. Предисловие
3. Пролог
4. Глава 1. Борьба за жизнь
5. Глава 2. След прошедшей ночи
6. Глава 3. Ветер грядущих тревог
7. Глава 4. Туман сомнений
8. Глава 5. Сердечный мороз
9. Глава 6. Общий знакомый
10. Глава 7. Недуг вождя
11. Глава 8. День другой
12. Глава 9. Движение во мраке
13. Глава 10. Падшая завеса
14. Глава 11. Новая заря
15. Глава 12. Страдания не вечны
16. Глава 13. Живые и мёртвые
17. Глава 14. День всегда сменяет ночь
18. Глава 15. Дары времени
19. Глава 16. Гость из будущего
20. Глава 17. Необходимое зло
21. Глава 18. Злосчастный договор

Предисловие

Внутри каждого из нас изначально таится искра света, добродетели, милосердия, чести и благородства, эти качества томятся внутри человека с момента рождения, начинают себя проявлять с того дня, когда мы впервые становимся на ноги и идём навстречу окружающему нас миру, нашей судьбе. Наши поступки не только определяют будущее, но и наглядно показывают, кто мы есть на самом деле, к чему стремимся, чего желаем и как мы относимся к миру и к людям, среди которых пролегает наш жизненный путь. Если стезя добродетели становится путеводной звездой души, то свет внутри начинает гореть всё сильнее и сильнее с каждым днём, наделяя нашу жизнь праведным смыслом и непреодолимым могуществом — нашу волю, не ведающую поражения в борьбе со стоящими перед нами преградами.

Человечество — великое порождение того светлого начала, что некогда, давным-давно, создало и распространило саму жизнь в изначально тёмной, холодной и бесплотной Вселенной. Мы явились в мир с целью созидать, благоустраивать и совершенствовать его в своём понимании: человек жаждал создать цивилизацию, не уступающую в своём подобии той силе, которая когда-то и пробудила в нём жизнь. Наши стремления были благородны, а помыслы чисты, но когда на своём пути мы встречали трудности, которые честным образом не решались без непосильного труда и страданий, нам нередко приходилось становиться на новую дорожку, переполненную бесчестием, скверной и жестокостью — теми пороками и тем злом, что начало своё брали из Тьмы. Наш род впитал в себя темноту, со временем затмившую ту искорку света, что была в нас изначально. Деяния человека, загубившего в себе идеалы чести, благородства и милосердия, не описать иными словами, кроме как тщеславие, безразличие и ужас. Чтобы разграничить влияние Света и Тьмы внутри нашего общества, человек создал закон, суровый и одновременно справедливый — благодаря этому был достигнут баланс сил, гармония, которую и следует считать величайшим достоянием этого мира и важнейшей его ценностью. Следование закону позволяло людям строить великие и могущественные царства и империи, в совершенстве своём преображающиеся в республики — в страны, которые в свою основу ставят свободу и права каждого человека, ребёнка, старика и даже животного — всего общества в целом! Такие цивилизации дают нам условия для спокойной и размеренной жизни, полной созидания, гармонии, любви, сострадания и понимания. Но, к сожалению, наш горький опыт повествует и о другом пути: когда человек начал пренебрегать законом и даже искажать его, использовать в собственных корыстных целях. Этот тёмный путь приводит к зарождению тирании, рабства и деспотии. Построенные на этой дороге цивилизации переполняет боль, жестокость и страх, которые становятся столь же естественными вещами, как воздух, земля и вода вокруг нас. Всё это приводит наш мир к упадку и, в конце концов, к гибели.

И всё было бы ясно и просто во Вселенной, если бы борьба двух фундаментальных начал не приводила к появлению новых сил, непредсказуемых, могущественных и, что важнее всего, разумных, как и мы, люди. Эти древние существа совместили в себе целебный яркий свет жизни и губительную безжалостную тьму смерти и в итоге достигли бессмертия своих создателей. Их лик величественен и в то же время внушает ужасающий трепет: внешне они больше походят на животных, чем на человека, но в деяниях своих они таят куда больше мудрости и изящности, чем мы. Эти Первозданные звери преследуют разные цели, каждым из них движут собственные желания и стремления, берущие начало из великого множества событий, через которые каждый из них прошёл и оставил позади, в истории. Свой путь они порой прокладывают через наш мир, их влияние на нас может быть благотворным, а может быть и разрушительным — всё это будет зависеть от того, кто именно из Первозданных зверей стоит перед нами. За всю многовековую историю состоялось немалое количество встреч человека с этими сверхъестественными созданиями, им даже удалось найти отражение своего бытия в культуре и мифах некоторых из народов людских. Первозданным зверям присуждались такие имена, как Ра, Анубис и Бастет в Древнем Египте; Арахна, Сцилла и Ганеша в Древней Греции и Индии; а так же Фенрир, Имир и Ёрмунганд в веровании скандинавов — они появлялись и исчезали внезапно, их настоящие имена оставались за завесой тайны, а перед человечеством по-прежнему стоит вопрос, друзья они нам или враги. Чуть больше тысячи лет назад Первозданные звери объявились и на территории зарождающегося древнерусского государства.

Пролог

В начале девятого века нашей эры в десятке вёрст к северу от города Киева стояла деревня Волох, которая принадлежала древлянскому народу. И правил этим селением мудрый и справедливый вождь Дархан, в прошлом — прославленный воин и ярый боец, а ныне миролюбивый и отзывчивый властитель. Народ жил при нём в достатке, без небольших «войн», конечно же, не обходилось, но вождю всегда удавалось быстро довести дело до мирного соглашения между враждующими племенами. Деревня Волох со временем становилась своеобразной столицей для всех древлянских земель: жителей в селении становилось всё больше с каждым годом, стремительно развивалась торговля и, на удивление, урожай выходил довольно богатым. Суть в том, что земледельческий труд у древлянского народа не пользовался особым почётом: Дархан проявлял куда больший интерес к военному делу и всегда говорил, что его племя прежде всего кормит меч, а не земля. Вождь не скрывал своей симпатии к одним из самых выдающихся воинов того времени, викингам, и даже воспитывал своего сына, Зидхана, по манерам жестокого северного народа. На этом его подражание варягам не закончилось: Дархан велел своим строителям возвести в центре деревни огромную твердыню, деревянную крепость, своими внешними чертами напоминающую именно варяжскую постройку. Что касается Зидхана, сына вождя, то он сам по себе всегда был замкнутым, необщительным и весьма «холодным» ребёнком, а норманнское воспитание и дисциплина пробудили в нём такие качества, как жестокость и тщеславие, им владела неутолимая жажда воинской славы. Древлянский народ зря не стал придавать варяжским интересам Дархана серьёзного значения, ведь в недалёком будущем этому было суждено аукнуться страданиями простых людей, когда дитя норманнской культуры придёт к власти.

Однако эпоха мира и спокойствия не могла длиться вечно, и в один ненастный зимний день восемьсот пятидесятого года в древлянские земли пришла беда — беспощадная стихия холода и льда. Неестественные смертоносные заморозки прошлись по владениям Дархана: окрестные реки и пруды покрылись нерушимым льдом; плодородная почва вокруг Волоха промёрзла насквозь и более не могла кормить древлянский народ своими плодами; начали погибать люди из-за чудовищного холода, что неожиданно возникал в самое разное время дня. Поначалу вождь считал, что всё происходящее — всего лишь тяжёлый жизненный период в истории Волоха, который следует выдержать, проявив невообразимую силу воли и духа, и оставить всё недоброе позади. Дархан собрал всё население деревни на главной площади, перед деревянной твердыней, чтобы речью вселить в древлян надежду и уверенность в своём будущем, но стоило ему закончить говорить, как вдруг произошло кое-что ужасное. Небо неожиданно померкло, переполнилось тёмными красками, и на землю вихрем обрушились морозные потоки ветра и снега, на площади воцарилась паника, и люди поспешили как можно скорее укрыться в своих домах. Вождь вскоре понял, что в Волохе прежде всего буйствует не стихия, а само зло в морозном обличье, ибо оно плетью охватывало горло многих жителей и в прямом смысле душило их, не позволяя сделать ни единого глотка свежего воздуха, вселяло безумный страх, моментально обращая самых сильных из людей в лёд. Дархана постигло отчаяние, он не знал, что ему делать в такой ситуации, а от свирепой стихии вождь отделался лишь тем, что внезапно налетевший ветер сбил его с ног и отбросил на несколько шагов назад, к воротам собственного замка. Через минуту всё прекратилось и настало затишье, древляне вернулись на улицы, чтобы узреть последствия сверхъестественной атаки, медленно начали вновь собираться вокруг Дархана, ожидая услышать его мнение обо всём, что случилось. Вождь, упав на землю, невольно обратил свой взгляд к небесам, и увиденное поразило его разум — над деревней Волох возвышался кровавый полумесяц, который окончательно убедил Дархана в мысли о том, что кто-то проклял его народ.

Зимние оковы не спадали с древлянской земли круглый год, и уже в первые месяцы после случившегося властитель древлян, проигнорировав предостережения своих жрецов, волхвов, объявил войну соседнему племени — северянам, чтобы прокормить своих людей через разорение чужих владений. В Волохе была созвана огромная армия со всех древлянских земель, в ней насчитывались целые сотни, а то и тысячи безжалостных воинов. Оставив деревню под властью своего сына Зидхана, вождь двинулся с воинством на восток. Перед тем, как переправиться через реку Днепр, во владения северян, Дархан сперва вырезал всех представителей вражеского племени на своей земле, разорил и уничтожил все их селения и постройки, воздвигнутые в мирное время, пленных древляне старались не брать — кормить их было нечем. Однако само движение армии вождя на восток было непростым и, в некотором смысле, даже болезненным, ибо морозное проклятие не осталось в пределах Волоха, оно словно преследовало Дархана в его военной кампании, и чем дальше уходил он от дома, тем больше погибало людей в открытом поле. Это сыграло решающее значение в битве двух племён у реки Днепр, при пересечении которой древляне подтвердили начало настоящей войны вторжением и тем самым утратили возможность решить всё миром — северяне возненавидели за это захватчиков на многие годы вперёд. В итоге армия древлян была разбита, Дархан погиб во время сражения у реки, и его поражение прежде всего объяснялось внезапным вмешательством смертоносной ледяной стихии, а не силой северянского оружия, чей народ, как ни странно, не попал под удар разбушевавшейся природы.

После того, что произошло с Дарханом и его армией, восточное племя не стало преследовать остатки древлянских сил, бежавших назад в свои селения, северяне посчитали, что их врагов уже успели покарать сами боги за вероломное предательство и неоправданную жестокость. Война продолжилась, но из-за влияния холодов, ставшего в разы сильнее после смерти вождя, никакие военные столкновения физически не могли происходить, а беды древлян отнюдь не ограничились жуткими морозами. Деревня Волох сама по себе находилась посреди густорастущего леса, однако вскоре после объявления Дарханом войны дорога к селению стала не безопасна, и причиной тому были не разбойники и не северянские воины, а сам лес, вскоре получивший прозвище «Мрачный». Резко возросло количество нападений на путников со стороны хищников, а именно — волков. Зидхан не спешил решить эту, как ему поначалу казалось, не столь важную проблему, а когда новый вождь образумился, было уже поздно. Единственный путь из Волоха на юг, в сторону Киева, был отрезан целыми ордами кровожадных зверей, своим числом в разы превосходившие силы древлян в деревне. С этих пор дорога начала носить название Волчий клык, ибо в понимании жителей Волоха всякий, кто ступит на неё, рано или поздно найдёт свою смерть в волчьих зубах и когтях. Иные пути из деревни, такие как тропы, были напрочь засыпаны снегом — по ним человек не сможет выбраться из Мрачного леса, заплутает и, вне всякого сомнения, погибнет.

Раньше это природное владение славилось необычайной красотой и величием, ведь оно служило источником пищи и обогрева для людского поселения. Но теперь деревья почернели, пространство между ними заполнил неестественный ночной сумрак, и стараниями волков древлянские охотники всё реже и реже встречали какую-либо дичь в лесу, а уж охота на самих хищников считалась гиблым делом. Народ Зидхана оказался в ловушке, и если не случится чудо — деревня Волох в скором времени исчезнет с лица Земли.

Однажды из Волоха вышла очередная группа охотников, среди них был и Зидхан. Несмотря на волчью угрозу, древлянам необходимо было выживать: ходить в лес охотиться на различных животных для пропитания и добывать дрова для обогрева жилища. Ежедневно из деревни выходили по три или четыре подобные группы, однако возвращались они всегда с очень малым уловом и объясняли всё тем, что из-за клыкастых обитателей в пределах лесного владения не безопасно находиться более часа. Зидхан решил изменить положение своего народа. Поэтому вождь задумал на своём примере показать людям, что страх не имеет власти над истинными сынами древлянской земли, что волки — просто животные, которых не составит труда разогнать. В Волохе тогда ещё не знали, что прямо за воротами деревни творилось нечто куда более зловещее и ужасное, чем можно было представить: разъярённые волки и беспощадный холод не были самой большой угрозой этой земли.

У опушки Мрачного леса охотники сразу приметили, как пространство вокруг них стремительно заполонила тьма, которую не могли развеять даже прямые лучи солнца. Это смутило Зидхана, но не пошатнуло его решимость, по настоянию вождя древляне продолжили уходить вглубь лесной чащи. Стояла зловещая тишина, птицы не пели, ветер не тревожил ветви почерневших деревьев, был слышен лишь сильный скрип снега у людей под ногами. Древляне несколько часов плутали по Мрачному лесу, сохраняя осторожность, и при этом старались найти хоть какое-нибудь животное, на которое можно было бы поохотиться, но тщетно. Однако они не стали даже предполагать, что в лесу не осталось подходящей дичи, так как свежие следы на снегу как раз свидетельствовали о её присутствии. Древляне больше не могли себе позволить безрезультатно бродить по просторам Мрачного леса, поэтому группа охотников разделилась на две равные части: вождь с двумя соплеменниками отправился прочёсывать северные наделы лесного владения, остальные — южные. Они уговорились встретиться в том же месте, где и разошлись, через пару часов.

Проходит время, и Зидхан со своими людьми возвращается из лесных земель к северу от Волоха. За прошедшие два часа им удалось выловить из замёрзшего ручья тройку окуней и щуку, подстрелить двух белок, горностая, а так же им довелось совместными усилиями завалить дикого кабана, который незадолго до встречи с охотниками уже успел угодить в самодельный капкан преследователей. Для кого-то такой улов можно считать весьма не дурным, да вот только не в том случае, когда его предстоит ещё разделить с остальными жителями деревни. Вождь возлагал большие надежды на то, что другая группа охотников сможет достигнуть гораздо большего успеха, чем они. Мрачный лес днём был местом, куда едва проникали лучи солнца, а теперь, когда сгущались сумерки, темнота в его пределах становилась всё плотнее и плотнее. Животные в таких условиях имели куда больше шансов на выживание благодаря своим природным инстинктам и более заострённым органам чувств, а вот человек здесь постепенно становился слепым котёнком, не видящим ничего дальше собственного носа. На обратном пути Зидхана и его соплеменников ждал зловещий сюрприз, который вождю было суждено забыть совсем не скоро.

Трое древлян шли по извилистой тропе, которая пусть и была засыпана снегом, но большинство жителей Волоха, включая охотников, при этом отлично знали её по памяти. И вдруг им на пути повстречалась огромная четвероногая фигура, гордо стоящая посреди дороги и внимательно глядевшая на людей. В условиях сгущающейся темноты охотники не могли хорошенько разглядеть зверя, не могли понять, кто стоит перед ними, а внезапно налетевшая вьюга не позволила им сделать какие-либо выводы по издаваемым животным звукам.

— Да это же олень благородной породы! — вскрикнул охотник Кимор.

Положившись на его слова, Зидхан и ещё один его соплеменник спешно ухватились за луки со стрелами, готовясь без промедления выстрелить в сторону зверя, пока тот стоял на видном месте. «Олень» был взбудоражен криком Кимора, насторожился и резко убежал вперёд, когда вождь выстрелил мимо него, выпустив стрелу едва ли не вслепую.

— Проклятье! — прошипел третий охотник.

— За ним! — скомандовал Зидхан, понимая, что лучшей дичи им сегодня уже не найти.

Началась погоня, люди при этом в условиях сумрака и вьюги чудом не теряли связи друг с другом, тяжелее всего приходилось бежать Кимору, неся на спине большую тушу дикого кабана. Их жертва не успела скрыться из виду, как внезапно вождь выпустил вдогонку вторую стрелу, в этот раз достигшую своей цели. Животное с сильным грохотом рухнуло в обширном заснеженном месте между деревьями, охотники вскоре нагнали подстреленную добычу. Время уже постепенно близилось к вечеру, за пределами Мрачного леса по-прежнему светило солнце, однако внутри природного владения создавалась видимость поздней ночи, поэтому группа Зидхана, подбираясь к туше благородного зверя, поспешила развести огонь — зажечь имеющиеся заготовки для факелов. Пламя смогло развеять мрак вокруг охотников на несколько шагов, но то, что оно выявило из-под тёмной завесы, тотчас вызвало жуткую дрожь у людей по всему телу, испуг. Ибо рядом с телом животного, угодившего при падении под глубокий слой снега, они увидели своих товарищей из группы, отправившейся на юг. Их разодранные тела лежали в трёх разных местах, везде были лужи крови и следы лунных хищников — волков, в этом месте шла ожесточённая схватка: в руках у мертвецов можно было увидеть окровавленные ножи, кинжалы и топоры, а вокруг было разбросано множество стрел. Выжившие с недоумением поглядывали на умерших, желая понять, что именно здесь произошло, дело осложнялось тем, что на телах убитых древлян были заметны раны, нанесённые кем-то покрупнее волков, возможно, медведем. Один из охотников с виду был разорван чуть ли ни пополам — явно работа огромного и весьма свирепого зверя.

Зидхан не был опечален, а скорее взволнован и слегка испуган, так как по виду свежих трупов понимал одну, крайне важную на тот момент, истину — его соплеменники были убиты совсем недавно, с момента их смерти прошло не более пятнадцати минут, а значит, и хищники ещё не успели далеко уйти от этого места. Вождь чувствовал присутствие вполне реальной для себя угрозы: волки уже небось идут по его следу, поэтому Зидхан велел быстро хватать добычу и готовиться бежать за ним со всех ног. Кимор уже был серьёзно загружен, так что за поверженного зверя принялся вождь самолично, третий охотник до сих пор ещё не смог прийти в себя от увиденного.

Властитель Волоха подошёл к громадному сугробу, в который рухнула подстреленная добыча, из снега выглядывала стрела, повергшая животное. Зидхан считал, что дичь уже мертва и сопротивления более не окажет — как же сильно он ошибался.

Человек выдернул стрелу из тела добычи и в следующее мгновение ощутил на себе ярость существа, встретиться сейчас с которым он боялся больше всего. «Олень» оказался крупным серым волком, серьёзно рассвирепевшим от причинённой боли: он вцепился острыми клыками в предплечье вождя, совершив сильный рывок вперёд, волк выпрыгнул из снега и, набросившись на человека, без особых усилий повалил его наземь. Зидхану вскоре удалось отбиться от обезумевшего хищника, отбросив того ударом обеих ног на расстояние нескольких шагов от себя, вождь испуганно заёрзал, лёжа на земле, когда увидел, что волк собирается вновь атаковать. На его счастье, хищника на бегу подстрелил охотник, долгое время находившийся в ступоре от вида мёртвых человеческих тел, Кимор так вообще отбежал, когда осознал, что один из озлобленных волков находится среди них. Зидхан с серьёзной толикой разочарования в глазах посмотрел на своих соплеменников, его посетила мысль, что на таких людей нельзя полагаться всецело, доверять, что они с радостью бросят своего вождя на произвол судьбы, если от этого будет зависеть их жизнь. Времени на выяснение отношений не было, выжившие схватили оружие и добычу и ринулись со всех сил на восток, в сторону деревни, однако далеко им уйти не удалось.

Вскоре за спиной живых охотников послышался протяжный леденящий душу вой, за которым последовали многочисленные жуткие звуки, говорившие о том, что в погоню за людьми отправилась вся огромная стая клыкастых убийц, что бродили неподалёку от места трагедии. Трое древлян бежали колонной, последним шёл Кимор, туша мёртвого кабана сильно замедляла его передвижение, его жизнь в этой ситуации напрямую зависела от уровня его выносливости. На горизонте уже виднелись крыши домов и клубящийся в небе дым — спасение было слишком близко, но неожиданно беглецов настигли суровые лесные обитатели. Кто-то внезапно набросился на Кимора со спины и потащил назад, в темноту, Зидхан остановился, а другой охотник побежал дальше, вперёд, не отреагировал даже тогда, когда вождь сам в этот момент приказал ему развернуться и помочь.

— При следующей нашей встрече — отрублю голову за проявленную трусость, — прошипел злобно властитель Волоха, глядя вслед убегающему человеку.

До Кимора с вождём успели добраться четверо волков, до прихода остальной стаи было чуть больше минуты. Пухлый юноша выглядел совершенно беспомощным: он отбивался от разъярённых зверей маленьким кинжалом, лёжа на спине, и при этом изо всех оставшихся сил старался не дать хищникам утащить его богатую добычу. Двое остроухих зверей налетели на вождя, тот быстро вытащил из-за поясницы одноручный топор и чуть ли не моментально расправился с нападавшими. В следующее мгновение Зидхан уже готовился оборвать жизни ещё двух серых бестий, жутко терзающих Кимора из-за доверенной ему добычи, но вдруг к месту сражения подоспел хозяин Мрачного леса. На вождя Волоха из ниоткуда набросился огромный волк, размерами вдвое больше медведя, с шерстью чернее самой ночи и глазами красными как кровь — при появлении зверь ударил человека передней лапой, да так сильно, что Зидхан отлетел и ударился спиной о жёсткую древесную кору. Сын Дархана был ошеломлён, от сильного столкновения с дубом его взор помутнел на несколько секунд, а когда ему удалось подняться на ноги, то он уже не увидел волков и их вожака, они словно испарились, вместе с телом мёртвого кабана.

— Где они?! Куда делись?! Где добыча?! — спрашивал разъярённо Зидхан, едва ли не вскрикивая каждое произнесённое слово.

Кимор не отвечал, а лишь хныкал от страшной боли у небольшого пня в паре шагов от места, где на него напали. Всё его тело было изодрано когтями, на открытых ранах виделись следы волчьих зубов, но хуже всего пришлось правой руке юноши, которую хищники разорвали вплоть до костей, чтобы человек более не мог удерживать свою добычу.

— Прости, вождь, прости… о боги! Как же больно! — молвил Кимор слабым голосом.

— С поражением… я более мириться не намерен! — воскликнул Зидхан озлобленно и, подняв топор с земли, в мгновение ока отсёк соплеменнику пострадавшую конечность. — Не намерен более прощать неудачи своим людям, Кимор, ибо теперь лишь страх передо мной не позволит им отступить, не позволит снова струсить и сбежать с позором!

Овальная поверхность древесного пня, на котором лежала кисть руки охотника перед самым отсечением, стремительно заполнилась кровью Кимора. Красная жидкость начала растекаться и вскоре ручьём ушла в землю. В момент удара Кимор закричал, и его голос раздался жутким эхом едва ли не по всему Мрачному лесу, но явившийся затем гнев вскоре унял боль юноши, и он, обратив презрительный обезумевший взгляд к Зидхану, проговорил:

— Будь ты проклят, вождь! Насколько же нужно быть безрассудным и испорченным человеком, чтобы в такие тяжёлые для народа времена добровольно становиться ещё одним угнетателем?! Ведь таким образом ты объявляешь войну собственным людям, соплеменникам, друзьям! Задумал зло учинить тем, кто не сможет дать тебе отпор, якобы им же самим во благо?! После такого предательства я тебе клянусь, норманнский выродок, что если судьба предоставит мне возможность отомстить — я несомненно вернусь с того света и убью тебя! Для меня отныне ты, Зидхан — главный враг, а не те адские твари, что сейчас шли по нашему следу.

Глава Волоха намеревался ответить на столь резкие слова умирающего охотника, но в чаще внезапно блеснули целые десятки глаз разъярённых животных, с их стороны доносился нарастающий бешеный рёв огромной волчьей стаи — если сейчас не обратиться в бегство, то смерть будет неминуема. В последние секунды своей жизни Кимор смотрел на вождя и, покашливая от притока крови к горлу, безудержно смеялся: перед смертью он хотел увидеть, как Зидхана постигнет заслуженное возмездие. Однако на деле случилось нечто совершенно иное, но при этом ещё более зловещее — орда кровожадных хищников, подобно огромному чёрному морю быстро захлестнувшая всё лесное пространство перед глазами человека, неожиданно остановилась в нескольких шагах от безжалостного вождя. С трудом воздерживаясь от нападения, волки будто бы ждали чего-то, их словно кто-то держал на невидимой цепи.

Зидхан не понимал, что происходит, и израненный Кимор выглядел озадаченным, пока ситуацию не начала прояснять пролитая кровь. Когда вождь начал отступать назад, он почувствовал, что ступает не по снегу, а по каким-то неглубоким лужам, его ужаснуло то, что он увидел под ногами. Красная жидкость разошлась на многие аршины от осквернённого ею пня и стала преобразовываться в изображение неизвестных кровавых символов, а вождь как раз находился в пределах этого ужасающего изображения. Алые лужи при следующем резком дуновении ветра покрылись льдом, от них начало исходить сильное сияние того же цвета, последовал мистический звон, и в ту же секунду вся волчья стая резко завыла.

— Что происходит?! — спрашивал вождь, поражённый недоумением и страхом.

Глаза Кимора заметно расширились, с разинутым от жуткого удивления ртом он смотрел на что-то необычайно страшное, по его взгляду можно было понять, что это что-то сейчас находилось позади вождя. Зидхан с опаской поглядывал на стаю стоящих перед ним волков, его взор с испугом метался от одного из них к другому, вождю не хватало духу сейчас повернуться к таким существам спиной — по его мнению, они только того и ждали, когда он утратит бдительность, чтобы можно было внезапно напасть исподтишка. Человек был настолько устрашён, что в эти самые минуты не мог задуматься над тем, почему при такой численности хищники не напали на него в открытую. Просветление на него сошло только тогда, когда изувеченного им юношу внезапно накрыла огромная зловещая тень. Кимор неожиданно потерял сознание, Зидхан услышал сильный скрип снега за спиной и всё-таки был вынужден развернуться, как оказалось, самый грозный враг находился всё это время именно позади него. Пред вождём из Волоха вновь предстал здоровенный чёрный волк с красными глазами, и сейчас этот зверь выглядел иначе: соприкоснувшись с кровавыми лужами, составляющими необычную символику на снегу, сама тьма в округе начала переполнять его тело и впитываться в его шерсть, глаза стали сиять ярче, а из пасти начал вырываться багровый огонь. Когда таким же цветом стали загораться и когти, а в округе всё стало меркнуть, словно бы мир начал буквально угасать, Зидхан понял, что если позволит волчьему вожаку и дальше становиться сильнее, то шансов его одолеть уже никаких не будет. Поэтому человек поспешил возложить новую стрелу на тетиву, натянул её с как можно большей силой и по готовности отпустил, целясь прямо меж глазниц жуткого порождения ночи, но всё пошло не так, как можно было предположить.

Волк внезапно вскочил и перехватил зубами стрелу, летевшую в него, в следующее мгновение он разломал её надвое. Вождь успел выстрелить ещё дважды после этого, но его враг будто бы и не почувствовал боли от острой стали, вонзившейся в его тело. На морде волка тут же отразилась ярость, внезапно он не завыл, а ужасающе заревел, как лев, и ринулся на ошеломлённого человека. Предводитель людей не успел и нож достать из-за пояса, как зверь настиг его, своими клыками ухватил за плечо и начал терзать, сильно волоча человека из стороны в сторону. Рядом был небольшой утёс, человек видел в этом возможность сбежать с поля боя, где у него не было никакой надежды выжить в ожесточённой схватке. Достав нож, Зидхан сумел ранить хищника в шею, и тот от боли разомкнул зубы и швырнул человека вниз по склону. Прокатившись порядка ста аршин, Зидхан кое-как смог встать на ноги и побежать в сторону деревни. Бежал он медленно, так как волк успел разодрать ему в кровь ноги своими когтями, зверь же неустанно мчался вслед за человеком. Откуда-то со стороны послышались душераздирающие крики, видимо смерть добралась и до охотника, бросившего товарищей на произвол судьбы. Теперь лишь у вождя Волоха оставалась возможность выбраться из сущего кошмара. Но Зидхан на выходе из леса споткнулся о корни деревьев и упал наземь, с безумным страхом в сердце он пополз из последних сил в сторону древлянского поселения. Вожак стаи догнал человека, но тот в последний момент сделал сильный рывок вперёд и буквально выскочил из-под лап зверя. Упав на спину у опушки леса, Зидхан ожидал момента своей кончины в тени красноглазого монстра. Но волк не вышел за пределы леса, он не решился показаться пред солнечным светом на открытом небе. Вместо этого он пристально наблюдал за изнемогающим человеком, который уже приподнялся с земли и посмотрел зверю прямо в глаза, в его красные, как кровь, глаза, и его снова охватил страх, но в этот миг Зидхан не понял, чего он боится. Лес был мрачен, дневной свет слабо пробирался через густые заросли листьев на деревьях, создавалось ощущение, что опушка лесная — была входом в саму Тьму, а волк знаменовал страшную участь для тех, кто перейдёт границу. Глядя в глаза зверя, Зидхан сказал:

— Ну? Чего ты ждёшь? Чего ты ждёшь!?! Я здесь, перед тобой! Выходи на свет! Покончи с этим. Лишь один из нас может быть хозяином этой земли!

Человек полагал, что его слова останутся без ответа, но вдруг ему всерьёз стало казаться, что он слышит внутри себя мрачный голос животного:

— Неужто тебя лишь этот вопрос интересует, жалкий человек? Я был близок к тому, чтобы забрать у тебя самое дорогое — твою жизнь! А тебя волнует лишь то, кто из нас будет якобы властвовать в этих землях!? Твоя участь и участь всего твоего народа предрешена, грядёт время великих бедствий, и деревню Волох они не обойдут. Жди своего смертного часа, человек, ибо пусть я не добрался до тебя сегодня, придёт время, когда мрак падёт на землю, и стены твоего жилища не смогут укрыть тебя от меня.

Когда волчий голос затих, сам зверь начал отходить всё дальше вглубь лесной чащи. Казалось, он растворился во тьме леса, а его глаза, подобно двум красным огонькам, всё продолжали смотреть в сторону изнемогающего охотника. Зидхан не переставал слабеть от нанесённых ему ран, страх по-прежнему терзал его разум, в глазах гаснул свет жизни, взор застелила тьма, и он упал без сознания на холодный, пропитанный его кровью снег.

Глава 1. Борьба за жизнь

Сгустились тучи, стоял декабрьский вечер восемьсот шестьдесят первого года. Погода портилась: поднялась сильная метель, воздух становился холоднее, завыл ветер, проскальзывая через ветви крон лесных — становилось ясно, что близится снежная буря.

В окружении мрачных деревьев, голых камней и замёрзших ручьёв шёл по заснеженной дороге путник, одетый в старинные сапоги, тёмные порты, кожаные рукавицы, бурую изношенную рубаху и, поверх всего, в тёмный длинный тулуп. За спиной у него была небольшая котомка с едой, в ней лежали и карты, составленные по большей части вручную. В правой руке он крепко сжимал посох длиной чуть больше старческой трости, который помогал ему «нащупывать» дорогу, расположенную под глубоким слоем снега; левой рукой он плотно придерживал у груди некий предмет, замотанный в светлую ткань, по форме напоминающий книгу. За весь свой путь странник очень часто устраивал привалы, сверялся с картами, чтобы определить дальнейшее направление, но в условиях надвигающейся бури он больше не мог позволить себе останавливаться ни на минуту. Путник двигался по неизвестной для него земле, а отсутствие жилых деревень усложняло его ориентирование. Он шёл и постоянно озвучивал свои мысли вслух, ибо уже не был уверен в том, что не сошёл с ума:

— Этой земле конца и края не видно! Не ведаю я — найду ли жизнь в этой ледяной пустыне. Видать, призрак привёл меня на верную погибель, указав путь в обход человеческого уюта и мирного жилья. Припасы заканчиваются, лихая сила поволочилась вслед за мной — мне следует готовиться к худому… (покашливает) … концу своего путешествия.

Задумавшись над собственными словами, путник и не заметил, как сумел взобраться на высокий заснеженный холм, на который по неизвестной причине устремлялась дорога. Когда странник взобрался на вершину, пред ним открылся прекрасный вид на окрестности. Устремив свой взор на северо-восток, человек смог вздохнуть с облегчением, ибо он обнаружил, что в четырёх верстах от него расположена жилая деревушка, со всех сторон окружённая лесными владениями. Почесав свою густую чёрную бороду, путник со слабой улыбкой на лице промолвил:

— Ну что же, как бы там ни было — у меня появилась надежда на нечто большее, чем бесславная смерть на снежном просторе.

Тут он обратил внимание, что дневной свет стал меркнуть прямо на глазах, солнце затянули зимние сумерки. Человек, решив передохнуть на вершине холма, откуда открывался красивый вид на деревню, совсем позабыл о снежной буре, что следовала за ним. При первом сильном дуновении ветра путник оглянулся и, приготовившись идти дальше, сказал:

— Господи… моя надежда, как и дневной свет — с течением времени может и померкнуть.

Поспешным шагом он устремился вниз, к подножью холма. Налетела вьюга, ослепившая странника так, что тот перестал видеть дальше собственного носа — ветер нещадно бил в лицо и тем самым задерживал человека. Перестав обращать внимание на вьюгу, путник устремился вперёд, к входу в лесную чащу. Немного не дойдя до нужного места, странник поранил правую ногу об острый камень, сокрытый под слоем снега. Не придав ранению серьёзного значения, он удвоил усилия по преодолению снежной бури, в конечном итоге настигшей его. На удивление, при всех своих хаотичных движениях, человек не потерял связь с основной дорогой на север, как раз пролегающей через этот лес. Интересно и то, что в этом природном владении основная тропа, отходящая от главного тракта, по которому шёл путник, не была покрыта белоснежным одеялом — она была ясно видна глазам странника, и его потребность в посохе поубавилась. Пройдя порядка пятидесяти шагов по лесной тропе, путник не раз оглядывался, чтобы убедиться, что ему всё это не мерещится, ибо после захода в лес можно заметить, что при страшной буре, буйствующей за пределами деревьев, внутри лесного владения стояла оглушительная тишина. Отсутствие дуновений ветра, тёплый загустевший воздух, мрачные и по большей части не покрытые снегом деревья — всё выглядело так, будто здесь стоял конец осени, а не середина зимы.

— Удивительно. Возможно, столь тяжкий и долгий путь по пустынным землям не станет напрасным, возможно — я найду то, зачем пришёл, возможно, я… агхх!!! — сказал путник, чью речь прервала острая боль в правой ноге.

Он упал на землю и лежал, пока боль не ослабила хватку, затем человек принял решение сойти с дороги и «подлатать» рану, присев у небольшого валуна. Оголив правую ногу, странник был неприятно удивлён тому, что из-за незначительной, как ему казалось, царапины последовало сильное кровотечение. Крови было много, а сама рана зияла от середины голени до стопы. Странник не испугался, хоть и выразился не самыми добрыми словами, когда увидел подобное. Взяв себя в руки, он достал из котомки кусок чистой ткани и плотно обмотал ею всю голень правой ноги, начиная от колена. Большое внимание ему пришлось уделить, прежде всего, остановке кровотечения, чтобы не оставить за собой «яркий» след для лесных хищников. Когда всё же человеку удалось встать на ноги, он сказал:

— Ну и напасть! Буду надеяться, что в этой деревушке найдётся хороший знахарь, ибо не лежит к тому душа, чтобы калекой становиться столь рано.

Вдруг путник услышал злобное рычание позади себя, оглянувшись, он увидел перед собой лютого волка — одиночку, который считал человека не столько добычей, сколько возможной угрозой для себя. Путник потянулся к своему посоху, но тут зверь зарычал ещё сильнее и оскалил клыки, тогда странник замер на месте, опасаясь сделать какое-либо резкое движение. Смиренно выпрямившись, человек был готов дать отпор хищнику голыми руками в случае, если тот осмелится напасть.

— Ну что, добрый мой товарищ волк? Может, разойдёмся по-хорошему? Или будем решать вопрос старым способом: кто прав — тому новая меховая шапка, — с сарказмом говорил путник, пытаясь отбросить собственный страх перед животным.

Зверь ответил лишь ещё более громким рычанием. Первым предпринимать каких-либо действий не стал: он упорно продолжал смотреть на свою жертву и ждать. Увидев это, путник старался не давать волку повода для нападения. На лице странника выразилось волнение, в подобных ситуациях ему явно не так часто приходилось бывать, он знал, что зверью не следует показывать свой страх — оно почувствует его, использует против тебя самого.

Успокоившись, путник так же намертво уставился на волчью морду, хищник теперь выглядел скорее любознательным, чем угрожающим. Долго они так смотрели друг на друга, пока человек не сказал:

— А ведь мы с тобой похожи, гляжу на тебя — словно в зеркало смотрю. На таком морозе нам обоим приходится нелегко, и, чтобы выжить, необходимо бороться как с холодом, так и с другими «голодными ртами». Нет больше того семейного уюта, что был дан каждому из нас в начале, смерть всегда таится где-то поблизости, когда остаёшься один, и миновать её — великое искусство.

Он говорил не столько с волком, сколько с самим собой, стремясь рассуждениями успокоить свой разум, прогнать тревогу. Вдруг у странника резко заболела нога, и он схватился за свою рану, при этом быстро наклонившись вперёд и громко вскрикнув от боли. Хищник счёл это за угрозу: зарычал, вновь оскалился и вдруг набросился на путника.

Сильные передние лапы зверя не просто сбили человека с ног, а скорее вдавили его в землю. Повалив противника, волк попытался вцепиться своими мощными челюстями в горло жертвы, но боль в ноге и внезапное подлое нападение смогли пробудить в страннике страшную ярость, придавшую ему огромную силу. Путник собрался с духом, зло посмотрел зверю в глаза, схватил его за передние лапы и перебросил волка через себя на расстояние трёх шагов. При падении волк сильно ударился головой о стоячий камень, подниматься ему приходилось тяжело и долго. Пока зверь приходил в себя, человек ползком ринулся к своих вещам, лежащим в снегу за пределами дороги. У путника не было возможности бежать со свежей раной, но боевой дух придал много силы рукам его — орудию борьбы за свою жизнь. Заметив, что хищник начинает нагонять, странник стал в первую очередь тянуться за посохом. Волк бросился жертве на спину, впился в тело человека когтями и принялся раздирать спину в кровь, и в этот момент путник развернулся и ударил зверя по морде своим деревянным орудием. Удар был сильным, посох сломался, волк был ошеломлён, а путник в этот самый момент еле успел встать и взять с земли загадочный предмет, завёрнутый в светлую ткань.

Зверя переполнила злоба, взглянув на человека вновь, он помчался на него, словно таран на ворота. Путник стоял спиной к волку, в момент столкновения он бросил в сторону развёрнутую ткань, обернулся и ладонью ухватил лоб животного. Сила, с которой мчался лесной житель, вынудила человека упасть на колено, но он по-прежнему держал ладонь на его голове. Путник и волк снова встретились взглядами, но хищник в этот раз будто бы оцепенел, потерял способность двигаться. Пока ярость ещё кипела в нём, странник, не отпуская ладонь, повторял снова и снова слова:

— Я… тебе… не… враг. Я… тебе… не враг! Я тебе не враг! Останови свой натиск!

Путник произносил слова медленно, но с каждым разом всё громче и громче, словно он пытался достучаться до самой души волчьей. Его голос в этот миг звучал как раскат грома, исходящий от него к зверю, некая сила будто бы выбивала из животного всю злость. Он внимал, постепенно стал забывать о своей ярости, его глаза были сильно напряжены и взволнованы — будто бы волк узрел окружающий мир в новом свете, в свете человеческого понимания вещей. Стало заметно и то, что с того момента, как человек ухватил зверя за лоб и стал с ним говорить, вдоль его руки простёрлись странные, светящиеся жёлтым цветом символы. Казалось, это сияние было потоком духовной энергии, направленной к волку. Путник держал животное левой рукой, но знаки указывали на иной источник магии, исходящий от правой руки, а точнее, от предмета, которого она касается. То была толстая книга в шёлковом переплёте, который явно недавно был на неё наложен. При её использовании в общении со зверем предмет стал заметно светиться золотистым цветом, а неизвестная энергия переходила к путнику с ещё нераскрытых страниц книги. Что это была за сила — не ведал и сам человек, он лишь верил, что был хранителем великого знания, с коим предначертано совершать исключительно благие, добрые дела, несущие просвещение и целительный свет в сердца всех живых существ.

После первых сказанных слов в той же манере последовали и другие, обращённые к волку:

— Ты, дитя загадочного леса, станешь мне величайшим другом, защитником, опорой в моих таинственных изысканиях в этих землях, о коих ты явно ведаешь больше меня. Я даю тебе выбор! Помоги мне выбраться из суровых оков этой беспощадной зимы, преодолеть все её тяготы в жизни человека, взамен я обещаю заботиться о тебе — вместе будем делить кров, еду и тепло. Станем малой, но при этом дружной братской стаей, где никто не будет брошен на произвол судьбы! Выбери этот путь или же… попробуй вновь убить меня. Решай.

Закончив говорить, путник убрал руку с волчьей головы, пошатнулся и упал на оба колена. Как оказалось, использование книги способно сильно вымотать жизненные силы «читающего», даже если тот и не открывал её. К тому же схватка со зверем тоже начала сказываться на телесном истощении человека, как и полученная рана. Волк по-прежнему не шевелился, он находился в некоем трансе или по-прежнему был в плену «книжных чар», возможно, что и всё сразу. Путник, сдавшись на милость зверя, опустил голову в ожидании исхода. Яркий свет погас.

Настало одно из решающих мгновений в жизни человека. Волк либо поймёт смысл слов странника и сохранит ему жизнь, полагая, что судьба поведёт их единой дорогой, либо, поддавшись инстинктам, добьёт беззащитную жертву.

Сумрак заполнил небесные своды, вскоре мрак окончательно сгустился над землёй. Повеял слабый ветерок, таинственным образом становящийся тёплым в пределах Мрачного леса. Над кронами деревьев возвысился ясный белый месяц, его приветствовал волчий вой с самых разных концов лесного владения. Навеивалась необычайно зловещая обстановка во всей округе, было бы не удивительно, если бы подобный леденящий душу звук свёл с ума человека или мгновенно вселил в него страх. Под прямым сиянием луны деревья будто бы чернели, кроны «старались» сокрыть лунный свет, по-прежнему не позволяя ему освещать просторы лесной чащи. Казалось, что всё вокруг — земля, реки, волки, деревья и ветер представляет собой нечто единое целое, оплот свирепой тьмы и пронзающего ужаса, вся природа была пропитана чем-то неестественным, скверным. Дорога словно манила заплутавших путешественников на верную гибель, ведь тропы были уж слишком сильно запутаны, вели кругами или даже в тупик, имели извивающуюся форму. Некая страшная злостная сила дремала в течение дня, но простёрлась ночь, и она выползла из своей берлоги, после чего в сопровождении воя волков отправилась на охоту.

В скором времени волчий вой приутих и сменился с «гула» на «перекличку», начали слышаться одиночные, казалось, голосовые сигналы, видимо, звери, выйдя на охоту, разбились на группы и пытались поддерживать связь с основной стаей. Так они сообщали друг другу о своём месторасположении, о просьбе помочь или об окончании охоты. Активнее всего вой слышался в юго-западной части леса — он был довольно частым и протяжённым. Ему постоянно отвечали по несколько голосов, после чего он сам затихал, проходил какое-то расстояние по направлению к самому сердцу лесному, затем снова начинал завывать.

По главной дороге, ведущей через лес в деревню с юга, передвигался тот самы