Мирное соседство Дальнего Леса и села Охотки оказывается под угрозой. Внезапная новость о будущем кур на хозяйской кухне вносит страшный беспорядок в жизнь обитателей курятника и пробуждает невероятный героизм в Куре-четыре. Неожиданно всем в Охотках становится страшно жить, и Барсук Старший начинает малоприятное совместное расследование с новыми напарниками. Скворчонок вылетает на задание под прикрытием, а Грач-врач героически спасает жизни дыханием клюв-в-клюв и клюв-в-пасть. А еще выясняется, как случайный свидетель обличил преступника, зачем авторитет сыграл на грани фола, к чему приводят переговоры с людьми и почему Младший Барсук Полиции впервые пожалел о том, что он не кот.
Барсук-то, конечно, знал, что на луне никто не живёт и что луна — это просто головка сыра, которую каждый месяц постепенно обгладывает Злой Дух Сыча и которую всякий раз создаёт заново Добрый Дух Леса ...
Барсукот вздрогнул, раздулся в меховой шар, чтобы показаться как можно крупнее, и осторожно повернул голову. На соседней ветке сидела белоснежная, длинношёрстная, шёлковоусая, желтоглазая, тонколапая, подобная ангелу, самая красивая в мире кошка. — Меня зовут Маркиза, — сказала она. — А тебя как зовут, котик? — Я не ... меня зовут Барсукот, — сказал он. — Барсукот, сынок! — послышался голос Барсука Старшего из-под дерева. — Ну что ты там засел? Преступление раскрыто! Нам пора возвращаться домой, в Дальний Лес. Пойдём, больше нам тут делать нечего! — Ты живёшь в лесу? — Маркиза широко распахнула свои огромные жёлтые глаза. — Да, — сказал Барсукот. — К сожалению, мне пора прощаться. — Но ведь мы ещё встретимся? — спросила Маркиза. Барсукот взглянул на неё, стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти прекрасные черты, ничего не ответил и спрыгнул с дерева. Что он мог сказать белоснежной, подобной ангелу сельской кошке? — Я не кот, — пробормотал себе под нос Барсукот, когда они вышли за границу села Охотки. — Я Барсук Полиции Дальнего Леса. — Да не кот ты, не кот! — Барсук Старший похлопал его по спине. Но впервые в жизни эти слова Барсукота не обрадовали.