Оглавление

Посвящается моему Учителю — кандидату искусствоведения, профессору Государственной консерватории Узбекистана Вере Зиновьевне Плунгян

От автора

Еще ни разу не удалось мне выиграть в лотерею или в каком-нибудь розыгрыше ценных призов, к примеру. Не знаю, почему, но не везет и все тут.

Но зато мне везет в другом, и это мое везение я не променяю ни на какое другое — в жизни мне везет на встречи и общение с невероятными, яркими, интересными, потрясающими, выдающимися, талантливыми, гениальными, замечательными людьми.

Результатом этих встреч стали опубликованные интервью в изданиях, где я работала в разные годы — первый глянцевый журнал Узбекистана «bellaTerra», Городское Интернет-издание RedPen, журнал Центра экономических исследований и реформ «Экономическое обозрение» и многих других.

Возможно, это одна из «плюшек» профессии журналиста, благодаря которой посчастливилось познакомиться с героями моих статей. Увы, некоторых из них уже нет с нами… А со многими из них мы продолжаем общаться до сих пор, хотя прошло уже немало времени. И всё это ценно для меня, а точнее — бесценно.

Бесценным стал для меня и совет моего Учителя, моей незабвенной Веры Зиновьевны Плунгян, которая несколько лет назад настоятельно рекомендовала мне собрать все мои интервью и фичеры в одну книгу. Правда, тогда эта идея меня не вдохновила. Зачем? Есть же журналы и сайты, где всё это опубликовано. Но, оказывается, издания могут закрываться. И будто и не было тех встреч и удивительных бесед с замечательными людьми. Так что Вера Зиновьевна, как всегда, оказалась права…

В книгу вошли опубликованные в разные годы в различных СМИ интервью ученых, музыкантов, режиссеров, актеров, космонавтов, спортсменов, общественных деятелей. Мы говорили на самые разнообразные темы, и всякий раз для меня это было откровением, невероятным впечатлением и удивительной возможностью найти ответы на волнующие лично меня вопросы.

С благодарностью я посвящаю эту книгу Вере Зиновьевне Плунгян, которая когда-то научила меня задавать вопросы, слушать и слышать собеседника, каждый из которых — по-настоящему уникальный и замечательный.

Отмечу также, что все фотографии в этой книге - из личного архива автора.

Приятного вам чтения!

Отражения в зеркале истории, или Экскурсия с Борисом Голендером

«История как разбитое зеркало,

и мы собираем осколки в надежде увидеть какую-то картину.

Однако видим в этом зеркале самих себя».

С. Бородин

«История не имеет сослагательного наклонения. Она такая, какая есть. Исторический процесс исказить нельзя. Наша задача — „вынуть“ из него такие факты, которые показали бы нам себя. Вот этим мы и занимаемся».

Так формулирует свое кредо известный краевед Борис Голендер. «Для меня краеведение — это не работа. Это любовь, творчество, искусство и времяпожертвование», — говорит он.

Наше досье

Борис Анатольевич Голендер — уроженец Ташкента. Краевед, научный сотрудник Государственного музея С. Есенина, журналист.

Закончил химический факультет Ташкентского Государственного Университета. Кандидат химических наук. Автор более 50 научных работ и запатентованных открытий в области молекулярных соединений и химического машиностроения. Работал заведующим химических лабораторий в НПО «Технолог» и Институте химии и растений Академии Наук Узбекистана.

В послужном списке Б. Голендера работа редактором отдела художественной литературы издательства «Гафура Гуляма» и заведующим отделом критики и прозы журнала «Звезда Востока». Автор книг и публикаций по истории, искусству и культуре Узбекистана. В течение многих лет работал на Узбекском телевидении. Самая популярная и любимая многими телезрителями передача Б. Голендера «Улица моя». Является также автором сценария шести фильмов. Фильм об истории христианства в Туркестане «Корни и ветви Древа Святого» (реж. Э. Давыдов) получил приз международного фестиваля «Ялта-2000». В качестве консультанта сотрудничает со многими кинематографистами и театральными режиссерами, а также с топонимической комиссией хокимията г. Ташкента.

Коренной туркестанец

Я — туркестанец в четвертом поколении. Мой дед со стороны мамы — Михаил Григорьевич Тимофеев — родился в Ташкенте в XIX веке. Был известным в крае анархистом. За свои убеждения много лет провел на каторге в Забайкалье. В 1917 году после Февральской революции вернулся в Туркестан, и сразу же его захватил водоворот тех бурных лет. В 1918 году во время осиповского мятежа был назначен председателем ВЧК. Проработал в органах до конца 20х — начала 30х годов и достаточно рано (по причине ранения и подорванного на каторге здоровья) вышел на пенсию.

Я хорошо помню своего деда. Он много знал по истории Туркестанского края, с удовольствием об этом рассказывал. А о Европе я с детства слышал от своего отца, предки которого были выходцами из Голландии и уже много веков жили в России.

Так что мои любовь и интерес к истории были как бы предопределены.

Мой папа — военный летчик, мама — врач. Родился я в Ташкенте, но детство мое прошло в Прибалтике. Уйдя в отставку, родители вернулись в Ташкент, и школу я заканчивал уже здесь. Именно когда закончилась «кочевая» жизнь моих родителей, мы стали собирать библиотеку и свой семейный архив.

Еще будучи школьником, я стал выступать на телевидении. Тогда, в начале 60х, в редакции молодежных программ работала интересная женщина, подруга Анны Ахматовой, Надежда Саввишна Крикун. Она и пригласила меня в качестве соведущего в передачу «Клуб старшеклассников». Тогда все передачи шли «живьем», перед эфиром мы репетировали, ни в коем случае нельзя было ошибиться. Интересно! (улыбается)

В университет я поступил на химический факультет. Часто меня спрашивают, как это сочетается — история и химия. Но ведь среди химиков было много творческих натур — Александр Бородин, Айзек Азимов и многие другие. Химия — это наука наук. Еще первобытные люди, не зная формул, занимались химией и делали первые открытия в этой области. Так что в моей жизни все прекрасно сочетается и одно другому не мешает.

Как становятся краеведами?

Так получилось… Уже давно ко мне «стекается» много сведений, и сейчас их у меня больше, чем у других. А начиналось все в начале 70х годов. Я оказался в числе тех, кто организовал общество библиофилов «Китобхон». Среди организаторов движения книголюбов было много интересных людей, старых коренных ташкентцев, известных коллекционеров — Мухин, Чубров, Коляда и другие. Эти люди заложили основу книговедческой и краеведческой деятельности в Узбекистане. Мы делали много интересного. К примеру, детищем того времени и тех людей стал музей Есенина.

Мы находили интересные факты, материалы. Вот вы знаете, к примеру, что фотографии старого Ташкента являются очень редкими? В свое время здесь работали многие известные фотографы — Пенсон, Назаров, Войшицкий, Худайберген Диванов (фотограф Хивинского хана). А ведь если подумать, эти люди работали не для себя (хотя это и было их ремесло), а для нас. На тех редких фотографиях они сохранили для нас дух той эпохи, и никаким другим способом это пока сделать не удается. Так что приходится «выуживать» такие материалы, где угодно.

Существует расхожее мнение массовой культуры, которое нам пытались и пытаются внушить, что коллекционеры — больные люди. Это неверно, я с этим не согласен. Потому что человек по своей натуре — коллекционер: поэт собирает слова, художник — пейзажи, ювелир — камни… Это все звенья одной цепи — сохранение наследия. «У народа, у которого нет памяти, нет будущего», — говорит наш Президент. И он прав. Это и есть пробуждение национального самосознания. И моя деятельность, и деятельность других краеведов как раз помогает что-то сохранить, на что-то обратить внимание. Может быть это и важно? По крайней мере, это не погибнет. Вот такой пафос нашего дела! (смеется)

Любимый город

Замечательный писатель Гафур Гулям говорил: «Кто хоть раз побывал в Ташкенте, тот его никогда не забудет и обязательно хоть раз еще сюда вернется».

В передаче «Улица моя» мы показывали Ташкент прошлого и настоящего, сравнивали — каким он был и каким он стал. Это получилось здорово. Не все 120 передач сохранились. Но оставшиеся записи уже стали историей, так как город стремительно меняется, и многого уже в Ташкенте нет.

Я был консультантом фильма Марка Вайля «Конец века. Ташкент». Очень интересный фильм, основная идея которого аналогична знаменитому высказыванию «Король умер. Да здравствует король!». То есть старый Ташкент «умер», но рождается другой. И мы живем на этом «стыке».

В принципе, это явление неоднозначное. С одной стороны, для людей, которые здесь росли и жили, жаль терять старый Ташкент. С другой стороны — город не может превратиться в музей. Как только город превращается в музей, он умирает. Как выбрать разумное соотношение старого и нового — вопрос очень сложный. Это зависит от компетентности архитекторов, историков, городских властей и многих других обстоятельств.

Ташкент никогда не отличался сохранением памятников. К сожалению. За всю историю существовало много Ташкентов, и все они разные. Но может быть это и не плохо, потому что демонстрирует жизнеспособность нашего города?

Ташкент существует очень давно: люди жили здесь задолго до того, как Рим возник на семи холмах. Это научно доказано при изучении наших каналов. Ведь известно, что в Ташкенте, кроме Чирчика, других рек нет, остальное — это рукотворные каналы. Просто мы не можем предъявить миру памятники, подобные римскому Форуму или Реймскому собору. Однако распространенное мнение о том, что в Ташкенте ничего не осталось, также не соответствует действительности. Памятников у нас много. И за последние годы очень многое удалось восстановить, реставрировать. Правда, некоторые из них пришлось отдать во временное пользование иностранцам. Так, в здании Мариинской гимназии находится французское посольство, в особняке главного архитектора Туркестанского края Георгия Свиричевского — посольство Великобритании, а в здании Второй женской гимназии — Вестминстерский университет.

Но не на все хватило времени и, особенно, средств. В Ташкенте очень много примеров, как не надо обращаться с историей. Так, закрыли со всех сторон многоэтажками комплекс Шейхантаур. Или история Туркменского рынка. Достаточно было перенести его на сто метров в сторону, как он заглох. А все потому, что рынки возникают не там, где их «декретитируют», а там, где удобно людям. Очень многое, незаслуженно и неоправданно поломано в Старом городе, хотя можно было бы и сохранить, особенно его историческое ядро между тремя площадями — Хадра, Чор-Су и Эски Жува.

Но, в принципе, в Ташкенте есть, на что посмотреть, многое сохранилось. Наш город напоен историей, и, как изюминки в пудинге, находятся в нем памятники старины.

«Мои господа ташкентцы»

Пишу я очень давно. Мое первое произведение опубликовано еще в 1961 году, когда я был школьником. Большое влияние на формирование меня, как литератора, оказал Сергей Петрович Бородин. Это был удивительный человек, великолепный стилист, литератор «с большой буквы». Между прочим, он является самым известным узбекистанским писателем за рубежом, его книги издаются огромными тиражами. Я считаю, что более верного изображения эпохи Тимура и личности самого великого полководца, чем в книге Бородина «Звезды над Самаркандом», в мире не существует. Он был не только хороший писатель, но и вдумчивый ученый. Именно Сергей Петрович многому меня научил и всегда говорил мне, что даже часть целого необходимо рассматривать как законченное произведение. Такой подход требует быть экономным в буквах и словах. (улыбается)

К настоящему времени у меня уже готова моя вторая книга. Она названа «Мои господа ташкентцы» в пику Салтыкову-Щедрину, у которого есть, по моему мнению, лживая и несоответствующая действительности сатирическая повесть «Господа ташкентцы». Моя книга — это история Ташкента в биографиях его знаменитых граждан различных эпох, национальностей и социального статуса.

Есть в книге глава и о Вере Федоровне Комиссаржевской — великой актрисе, «русской Саре Бернар». Ведь Вера Федоровна умерла в Ташкенте, молодая, в расцвете сил, на гастролях, по трагической случайности. Я хотел написать о ней давно. Толчком к этому послужила вышедшая больше двадцати лет назад книга ташкентского журналиста Курносенкова «Далекие и близкие», где рассказано о многих людях искусства, чья судьба связана с Ташкентом. Была там и глава о Комиссаржевской, но написана она как-то слабо, малоинтересно. И тогда еще я подумал, что хорошо бы написать о Вере Федоровне, причем о неизвестных фактах ее биографии.

В своих работах я всегда исхожу из принципа, что в материале должно быть что-то такое, о чем до меня никто не писал — хоть маленький «фактик», хоть «легкий» поворот, чтобы дополнить картину, а не заниматься компиляцией уже написанного.

Так вот о Вере Комиссаржевской есть монографии, альбомы, но в них практически не отражены ташкентские события. К сожалению, мы не удосужились сохранить театр, в котором она играла, и дом, в котором она умерла. Об этом я также пишу. Ведь это факты нашей истории, это тоже Ташкент.

«Зачем это надо, для чего все это собирать?!» — спрашивают меня. А я рад, что имею возможность рассказать людям о том, что мне попалось на этой дороге истории, где все мы ищем себя.

bellaTerra, 2005 №37

Многогранник
Штрихи к портрету академика эдварда Ртвеладзе

Серьезный человек в темном костюме и галстуке читал свой доклад, не отрывая глаз от бумажки. Казалось, стрелки часов остановились и его негромкий голос будет звучать целую вечность. Присутствующие в зале откровенно скучали. Наконец, человек завершил свое выступление и ушел со сцены.

Когда объявили следующего докладчика, произошло некоторое оживление. На сцену, игнорируя находящиеся сбоку ступеньки, буквально «взлетел» невысокий, подтянутый седовласый мужчина в яркой рубашке и джинсах. Он начал говорить, и аудитория, затаив дыхание, с интересом слушала, живо реагируя на его слова, шутки и приводимые в большинстве своем неизвестные доселе исторические и археологические факты. Некоторые солидные мужи, подобно старательным студентам, что-то записывали в блокнотах. Так просто и увлекательно об очередном своем научном открытии рассказывал «ученый волею Божьей» Эдвард Ртвеладзе.

От автора

«Нельзя объять необъятное!» Видимо, эта знаменитая фраза Козьмы Пруткова была адресована непосредственно тем, кто решит написать об Эдварде Васильевиче Ртвеладзе.

Он — всемирно известный ученый, доктор исторических наук, профессор, академик Академии наук Республики Узбекистан, руководитель отдела истории искусств НИИ искусствознания Академии художеств Узбекистана. Кавалер высших государственных наград Узбекистана — орденов «Буюк хизматлари учун» (2002 г.) «Мехнат шухрати» (2003 г.), а также Грузии — «Гирсэбис ордени» («Орден Чести», 2002 г.).

Ведет большую научную и общественную деятельность — читает лекции и доклады во многих научных центрах и университетах мира, является членом президиума ВАК, нескольких спецсоветов по защитам диссертаций, а также редколлегий журналов «Общественные науки в Узбекистане», «Общественное мнение», «Узбекистон тарихи», «Санъат», газеты «Правда Востока» и научного ежегодника «Silk Road Art and Archeology» (Япония).

Владеет русским, узбекским, грузинским, арабским, персидским, французским, английским языками — говорит, пишет научные работы, читает литературные произведения в подлинниках. Э. В. Ртвеладзе является также одним из немногих специалистов в мире, знающих бактрийский, согдийский и другие древние («мертвые») языки. На протяжении уже многих лет (совместно с крупнейшим в этой области специалистом В. П. Лившицем) он занимается дешифровкой знаменитой Айртамской надписи.

Академик Ртвеладзе — участник более 100 археологических экспедиций в Средней Азии, на Кавказе и на Кипре, автор около 700 научных исследований. Круг интересов ученого широк — археология, история, нумизматика, эпиграфика, этнография, религиоведение и многое другое. При этом каждая грань его деятельности отмечена сенсационными открытиями и достойна пристального внимания. О его жизненном пути, научной и организаторской деятельности существует огромное количество литературы.

Очевидно, что писать о таком многогранном человеке одновременно и просто, и сложно. Но все-таки попытаться стоит, тем более что собеседник он невероятно интересный. Правда, будут только штрихи к портрету, потому что «нельзя объять необъятное».

Моя фамилия

Эдвард Ртвеладзе: Корень моей фамилии восходит к слову, которое знакомо каждому грузину с младенческих лет. Это короткое слово «ртвели», кажется, вобрало в себя всю радость и ликование, связанные с праздником сбора винограда. В эту пору во всех сельских дворах и прямо посреди виноградников накрыты праздничные столы. Веселые тосты и песни сопровождают каждый шаг сборщиков винограда. Так что, «ртвели» — это настоящий праздник труда. Если к этому слову прибавить префикс «ка», то получится «картвели» — грузин. А если к «картвели» прибавить префикс «са», то будет «Сакартвело» — Грузия!

И, может, благодаря моей фамилии я такой жизнелюб. Хотя необходимо отдать должное и моим родителям — все-таки с генами не поспоришь.

Об этом даже Галина Анатольевна Пугаченкова как-то написала: «Сын грузина и русской женщины, Ртвеладзе унаследовал лучшие черты двух этих народов: независимость и высокое понятие чести — у одного, доброту и самоотдачу — у другого, трудолюбие — у обоих. Работоспособность его поразительна точно так же, как и неукротимая воля к жизни».

Классификация Ртвеладзе

Я выявил три категории ученых. Первые — мученики науки. Они, бедняжки, неизвестно зачем в науку пришли. Могут за два года одну статью написать, а точнее — «вымучить».

Вторые — мучители науки, которые пришли ради конъюнктуры. И вот они мучают науку ненужными, бессмысленными статьями и диссертациями. Получают ученые степени и звания, а потом еще начинают мучить молодых и талантливых, всем существом своим боясь конкуренции.

И третья категория — ученые-исследователи, которые полностью посвящают себя науке. Они не обращают внимания на материальные блага, не стремятся приобретать машины, дачи и прочее. У меня, к примеру, машины никогда не было и, наверное, не будет. Но меня это абсолютно не огорчает. Меня в первую очередь интересует, что я сделал для науки.

Наука — это состояние души. Ею невозможно заниматься только с девяти утра до шести вечера. Это постоянная работа — круглые сутки.

Я пишу в трамвае, в машине, и потому в моем кармане всегда лежат небольшие листочки бумаги и ручка. Работать необходимо всегда, останавливаться на достигнутом нельзя. Ведь как сказал великий Беруни: «Путь, который я выбрал, отнюдь не близок, а труден и далек». К тому же, счастье в моем понимании — это когда человек активно работает и получает от этого истинное удовольствие. Впрочем, я — археолог, а не философ, и могу ошибаться.

Учителя и ученики

У меня в роду ни с русской, ни с грузинской стороны ученых не было. А у меня страсть к истории, географии и археологии появилась еще в детские годы. В станице Зеленчукская, где мы жили в начале 50-х годов, была прекрасная библиотека. И я пропадал там целыми днями. Особенно мне нравились книги о путешественниках и о далеких странах. Тогда такие, ставшие теперь родными названия, как Такламакан, Хазария, Согдиана, Каракумы, Бактрия, Кушаны манили меня, мальчишку, своей таинственной неизвестностью. Зачем существовали эти исчезнувшие цивилизации, о чем мечтали люди в те далекие времена, к чему стремились? Ответы на эти вопросы я нашел для себя гораздо позже.

В середине 50-х годов отца перевели на работу в Кисловодск. В этом городе и началось мое серьезное увлечение археологией и историей. Я стал посещать краеведческий кружок, где мы проводили различные исследования, ходили в горы в экспедиции.

Поворотным моментом в моей судьбе стала встреча с патриархом археологии Средней Азии академиком Массоном.

Он со своей женой Галиной Анатольевной Пугаченковой любил отдыхать в Кисловодске. И вот как-то руководитель нашего кружка Николай Николаевич Михайлов представил меня академику. И Михаил Евгеньевич, после двух лет знакомства, предложил мне после окончания школы поработать в его экспедиции. В сентябре 1961 года я прибыл в расположение экспедиции Массона, работавшей в ту пору на городище Старый Мерв. С тех пор я считаю себя учеником Михаила Евгеньевича.

Весной следующего года по приглашению Галины Анатольевны Пугаченковой работал на раскопках городищ Согдианы. Наряду с Массоном, я могу назвать своим учителем и Галину Анатольевну. Именно благодаря ей я увлекся историей Кушанского царства и, как оказалось, на долгие годы.

Осенью 1962 года поступил в ТашГУ на факультет археологии. Это были незабываемые студенческие годы, когда учеба чередовалась с работой в археологических экспедициях, а часы и дни, проведенные в библиотеках, — с занятиями в научных студенческих обществах.

По окончании университета я продолжал работать в составе различных археологических экспедиций, а также начал преподавать. Учеников у меня очень много. Кто-то из них стал ученым, кто-то выбрал другой путь. С некоторыми из них мы вместе работаем в институте искусствознания. Жизнь раскидала многих по разным странам и континентам, но мои студенты до сих пор звонят мне и приезжают в гости. Особо никого выделять не буду.

Моя Трансоксиана

Трансоксиана (Трансоксания) — «та земля, что за Оксом» (современной Амударьей) — так называли в древности край, позже именовавшийся Мавароуннахром, Средневековым Двуречьем, Туркестаном. Здесь переплетались великие культуры древности, формируя особый феномен среднеазиатской цивилизации. И моя научная судьба посвящена изучению этой великой цивилизации.

На протяжении ряда лет я возглавляю Тохаристанскую экспедицию, в настоящий момент ведущую раскопки на городище Кампыртепа. Если можно так сказать, сейчас — это мое самое любимое детище, предмет моих забот и волнений. В этом месте, на самом юге Узбекистана, проходила «дорога царей», связывавшая восток и запад, север и юг. Мы шаг за шагом приближаем полное вскрытие городища, буквально сантиметр за сантиметром прорываясь в глубину веков, узнавая, как жили, чем занимались люди в те далекие времена. И это уже не смутные предположения, а выводы, основанные на реальных фактах. Я считаю, что Кампыртепа — та самая Александрия Оксианская, основанная Александром Македонским и описанная в документах той эпохи. Так что, Кампыртепа и другие городища — это наше золотое наследие. Полностью раскопанный город станет эталоном для датировки целого исторического периода, его пространственного восприятия.

И потому мне кажутся абсолютно глупыми рассуждения о том, что археология — это бегство от современности. Чушь! Археология — одна из главных современных фундаментальных наук. Она открывает перед нами прошлое, тем самым помогая понять настоящее.

Две родины

Как-то я был в составе правительственной делегации Узбекистана в Грузии. И на одной из встреч тогдашний президент Шеварднадзе во время своей речи сказал примерно следующее: «Вот наш грузинский ученый Ртвеладзе…» «Простите, — вдруг послышался голос нашего Президента, — но Ртвеладзе — наш, узбекский ученый».

Да, я родился в Грузии, а Узбекистан стал моей второй родиной. Там, в Сванетии, покоятся мои предки, а здесь, в Ташкенте, живут мои дети и внуки.

Именно здесь я встретил свою жену Лидию Львовну Букинич. Когда-то мы учились на кафедре археологии, вместе участвовали во многих экспедициях. Она мой большой друг и помощник. И, кстати, первый рецензент всех моих научных работ. Наш сын Григорий закончил истфак, но сейчас работает спортивным корреспондентом. Дочери также не пошли по стопам своих родителей: Анна — поэт, Нелли — актриса. Возможно, мои внуки когда-нибудь займутся историей и археологией. Поживем — увидим.

А возвращаясь к вопросу о родине, скажу, что я — ученый, сорок пять лет жизни посвятивший изучению среднеазиатской цивилизации. Одновременно своими открытиями решал вопросы не только этого региона, но и евразийского континента в целом. Таким образом получается, что в определенной степени я — гражданин мира.

Что буду делать в 65?

В следующем году мне будет шестьдесят пять. Хочу оставить работу в институте и всю свою общественную работу — многочисленные ученые советы, редколлегии, сессии и тому подобное и сконцентрировать все внимание на книгах и экспедициях. Это решение окончательное и бесповоротное! Отпустят — не отпустят, я буду непреклонен. У меня характер, знаете, какой? Просто железный. Если поставлю себе цель, то обязательно ее добьюсь. При этом мне безразлично, кто что скажет. Характер у меня еще тот! Я же лет шесть болел. Переболел всеми самыми жестокими болезнями, которые только существуют. Но справился с ними благодаря своему характеру. Недавно мне врач сказал, что надо срочно оперироваться. А я вот в действии и даже в экспедицию собираюсь. И это не лихачество, а осознанные действия, основанные на эмпирике.

Когда-то прочитал у Ключевского: «В жизни ученого и писателя главные биографические факты — книги, важнейшие события — мысли». Так что я хочу последний, самый светлый период своей жизни посвятить только науке.

bellaTerra, 2006 №49

Муки и радости Гульсары Раджаповой

«Спешите творить добро!» Для кого-то это просто красивые слова, для кого-то — повод задуматься о смысле жизни. А для нашей героини они — естественное состояние души, «perpetuum mobile» ее мыслей и поступков. Гульсара Раджапова — известный скульптор, член Академии художеств Узбекистана, директор Научно-исследовательского художественного центра для детей-инвалидов «Sanvikt».

— Каждый человек, приходя в этот мир, получает вместе с жизнью и свой, только ему присущий талант. Все дети потенциально талантливы. Дело лишь в том, попадут ли нежные ростки их дарований в благодатную почву. А это зависит от взрослых — родителей, наставников и всех добрых людей, чье сердце способно отозваться на зов ребенка. Не будем забывать о том, что есть дети, особенно нуждающиеся в нашей отзывчивости, те, кому с рождения приходится преодолевать тяжелые недуги.

«Ограниченные возможности» — здоровому