Оглавление

1. Ромул — первый царь Рима
2. Слово к читателю
3. Пролог
4. 1 Воцарение тирана
5. 2 На службе у богини
6. 3 Рождение
7. 4 Чудесное спасение
8. 5 В семье пастухов
9. 6 Время перемен
10. 7 Новые друзья
11. 8 Первые столкновения
12. 9 Помощь
13. 10 Ситуация накаляется
14. 11 Правда всплывает на поверхность
15. 12 Мщение
16. 13 Возвращение
17. 14 Первая кровь
18. 15 Трудное начало
19. 16 Похищение
20. 17 Нападение врага
21. 18 Предательство
22. 19 Примирение
23. 20 Теория заговора
24. 21 Новые испытания
25. 22 Загадочное исчезновение
26. Эпилог
27. Глоссарий (список личных имен, терминов и географических названий)
28. Список использованных источников
29. Знаменитые цитаты

Посвящается Вечному городу, без личного знакомства с которым я никогда не закончил бы эту книгу.

Также посвящается преждевременно ушедшему отцу, который однажды захотел, чтобы я написал книгу о Древнем Риме.

И посвящается моим любимым родным, друзьям и хорошим знакомым, от которых я всегда получаю моральную поддержку и добрые советы.

Автор

Слово к читателю

Дорогой читатель! Я представляю твоему вниманию книгу «Ромул — первый царь Рима». И очень надеюсь, что чтение этой книги доставит тебе удовольствие. Но, прежде чем погрузиться в загадочный и далекий, суровый, но также и красочный мир этой книги, я хотел бы дать тебе основное представление об эпохе и месте, дабы у тебя не возникали вопросы, касающиеся сюжета и главных героев.

Итак, начнем путешествие во времени и пространстве. Место действия данной книги — Центральная Италия, время — восьмой век до новой эры (до рождества Христова — кому как нравится). Главные герои — легендарные или полулегендарные персонажи: основатель Рима Ромул и его родной брат-близнец Рем. Но есть еще другие важные персонажи, тоже, скорее всего, выдуманные: добрый Нумитор, дед Ромула и Рема; злой Амулий, родной брат Нумитора; Тит Таций, царь сабинян и соправитель Ромула; Рея Сильвия, мать Ромула и Рема; Гостилий, храбрый воин и верный соратник Ромула; Фаустул, смотритель царских стад; Акка Ларенция, супруга Фаустула; Герсилия, супруга Гостилия, а после гибели последнего — супруга Ромула. Но не буду здесь утомлять тебя, читатель, перечислением многих и многих персонажей легенды, этого списка достаточно. Об остальных ты впервые узнаешь, прочтя эту книгу. А сам сюжет книги целиком основан на некоторых исторических фактах и на легендарных событиях, которые можно найти у древних авторов. В основе повествования — красивая и где-то романтическая, а где-то — драматическая легенда об основании Рима.

Так вот, и это исторический факт (что подтверждается многочисленными археологическими раскопками): в восьмом веке до новой эры на территории Центральной Италии, в регионе Лаций (Лацио), по обоим берегам Тибра (Альбулы), на холмах и около озер уже существовали примитивные поселения пастухов и земледельцев. В этих поселках проживали италийские племена сабинов, латинов и других народов Апеннинского полуострова. А кое-где на холмах Лация селились и этруски — могущественный народ, который переживал период своего неуклонного подъема в экономике, политической жизни и в культурной сфере. И научно доказано, что эти примитивные поселки, подчиняясь закону образования городов, слились в единый центр ремесла и торговли в ту эпоху — город. Именно разделение ремесла и сельского хозяйства, ремесла и торговли приводило к появлению городов. Рим, как признали ученые и эрудиты, интересующиеся историей Вечного города, не возник в один прекрасный день, как считали некоторые древние исследователи. Например, римский энциклопедист Варрон привел дату основания города — 21 апреля 753 года до новой эры. А Ливий писал, что время царствования Ромула составляет отрезок от 753 года до новой эры по 717 год до новой эры. Но все эти даты условны — Рим, вероятнее всего, становился городом постепенно, по мере развития ремесла и торговли, увеличения населения и создания административных структур. Что касается основателя Рима, то этот персонаж легендарный или полулегендарный, в общем плане, это герой-эпоним, который давал имена городам, водоемам и местностям (Кий — Киев, Эгей — Эгейское море, Пелоп — Пелопоннес и другие). Здесь прослеживается аналогия имени Ромула и римлян с латинской общиной рамнов, имени Тация — с сабинской общиной тициев. А луцеры — возможно, этрусская община, что проживала в регионе тогдашнего Лация. Получается, что Рим был образован из поселков, в которых проживали три вышеперечисленные общины. Что касается знаменитой капитолийской волчицы, то это, очевидно, племенной тотем (животное — покровитель рода или племени). Так, латины почитали волчицу, самниты — быка, пицены — дятла и т. п. И здесь элементы тотемизма тесно переплетаются с другими пережитками первобытности — анимализмом, анимизмом. Этрусский герой Лукумон — собирательный образ, олицетворял собой типичный пример этрусского знатного человека — лукумона. И, очень даже вероятно, что это нарицательное имя появилось от названия этрусской общины луцеров, ну или наоборот. Как видишь, критический подход перевешивает романтическое настроение, передаваемое от красивой легенды. Возможно, что римляне, не зная досконально историю самых первых лет и веков своего города или же стараясь возвеличить Рим и приписать себе божественное происхождение, желательно от греческих богов, просто придумали красивую историю, которая и стала легендой. Вот пример: Энея, сына Венеры и троянца (почти грека), римляне считали своим прародителем. И так легенда с героическими персонажами, приключениями, вмешательством богов заменила реальную, тривиальную историю с ее мелкими и спорными фактами; заменила историю обыденную, историю становления государственности, подобную другим, что родились в недрах бронзового и железного века. И легенда об основании Рима весьма подобна легендам о Моисее, Будде, Гильгамеше, Энее, Тесее, в которых также присутствуют бродячие мотивы (странствия, мотив брошенного в реку младенца, мотив мести, основание мировой религии или крупного города). И все это дает понять, что легенда об основании Рима — в значительной степени вымысел, но в этой легенде есть историческое ядро, которое очень трудно выявить. Это маленькое ядро, пожалуй, ядрышко достоверных фактов, обросшее большим количеством невероятных мифов и легенд, которые передавали устно из поколения в поколение сказители и поэты тех давно ушедших времен.

Так вот, когда я обратился к моим основным источникам, которыми были Тит Ливий, Плутарх, Дионисий Галикарнасский и Аврелий Виктор, то я, изучив их, предался романтическим измышлениям: а что если рассказать читателю историю об основании Рима, переданную через призму мифов и легенд, такую, какой ее представляли себе древние римляне, далекие от критических изысканий, характерных для современного ученого? И вот у меня получилась не чисто историческая повесть, а эпическая сага с элементами фантастики. Да и простят меня античные авторы, но у меня возникло искушение полностью сохранить стилистику и оригинал их цитат. Конечно, это компиляция, но к моей чести, я указал в конце книги своих информаторов. Причем такая практика по отношению к давно почившим писателям существует давно, и кстати, компиляция иногда дает возможность использовать копии, если оригиналы утрачены.

Но у тебя, читатель, по мере чтения книги может появиться нота недоумения: отчего автор так много внимания уделил явлениям природы, погоде, представителям фауны? Отвечу любопытному читателю искренне: дело в том, что древние жители Италии были язычниками, они не ставили непреодолимую стену между человеком и природой, как христиане и адепты других мировых религий. Природа в представлении древних италийских племен, как и греков, к которым они были близки по духовной культуре, была одушевленной, и ее олицетворяли различные божества: Юпитер, Нептун, Диана, Вулкан, Церера, нимфы и сатиры и другие сверхъестественные силы. И божества, управляющие погодой, как Юпитер (Дий), он же Зевс, Нептун (Посейдон), Вулкан (Гефест) вели себя как люди: радовались, гневались, любили, ненавидели, дрались и мирились. Такое поведение богов нам хорошо известно из мифов писателя Николая Куна, если ты читал в детстве его маленькие книжки с интересными картинками. В других цивилизациях мы тоже находим аналогичные примеры. Например, в древнем Египте боготворили навозного жука-скарабея или нильского крокодила и приписывали им сверхъестественные способности. Более того, древние поклонялись даже неодушевленным, с точки зрения современного человека, предметам: деревьям, камням, рекам и т. п. Но разве можем мы себе представить подобного рода культы анимализма в христианстве или исламе? К тому же, я стремился разбавить сюжет, изобилующий часто жесткими сценами, которые привносят в жизнь военные конфликты и политические интриги, яркими идиллическими картинками из сельской жизни, своеобразными «пасторалями», как у грека Феокрита. В итоге напряженный сюжет из человеческих страстей, особенно в городской среде, иногда перемежается описаниями пастушеских сценок и животного мира. Основу легенды об основании Вечного города я сохранил, но привнес в сюжет и свои выдуманные события и персонажи, которые тем не менее не искажают полностью картины популярной легенды — сюжет в основе остался тот же. И еще. Я использовал кое-какие данные из популярной литературы и историографии, но немного. Здесь следует особо упомянуть ценное произведение выдающегося антиковеда С. Ковалева «История Рима».

А вот что качается соответствия греческих имен с римскими. Вообще, вопрос о мифологии, причем в древнейшее время, очень спорный. Ведь, как известно, римляне в мифологии, письме, философии, праве многое заимствовали у эллинов (греков). У этрусков же — военную организацию, гладиаторские бои, градостроительство. В древнейшую эпоху многие ритуалы и божества, заимствованные из Греции, носили оригинальные имена. Даже римские авторы, которые писали на латинском языке, часто упоминают греческие имена и термины. Поэтому, чтобы не запутаться с языческими богами в сюжете, в конце я привожу в помощь словарь-глоссарий с пояснениями в области греко-римской терминологии.

Итак, вперед, в путешествие во времени и пространстве, и да помогут тебе боги, о путник!

С уважением, Даниил Муха.

Пролог

Много мутной воды в Тибре утекло с тех пор, когда на италийской земле высадились пришельцы откуда-то с востока. И однажды в Альбе-Лонге стал править благочестивый царь Прока. Этот царь имел двух сыновей — Нумитора и Амулия. Очевидно понимая и чувствуя, что дни его сочтены, дряхлеющий правитель Альбы-Лонги велел выложить на открытом пространстве знаки царской власти, а поодаль от них выставить кучу сокровищ. Вокруг же всего этого добра были собраны коровы и овцы, приведенные с необъятных пастбищ Италии. Вперемежку с блеянием и мычаньем скота тихо скрипел слабеющий с каждым новым днем голос царя.

Прока обратился к своим сыновьям:

— Чада мои! Все мои сокровища я разделил согласно обычаю поровну между вами. Тебе, Нумитор, как старшему, предоставляю право выбирать первому.

Первый сын Проки, недолго думая, водрузил себе на голову корону, а в руки взял другие царские регалии. На лице второго сына засветилась недобрая усмешка: Амулий прекрасно осознавал, что с таким несметным богатством, какое досталось ему, нетрудно будет захватить трон Альбы.

Прока же медленно поднялся и произнес, стараясь повысить голос:

— Дети! Вот ваш выбор на всю вашу жизнь, и строго следуйте моим заветам. И будьте, — умирающий царь сделал небольшое усилие, — мудрыми и справедливыми правителями, любите друг друга и не обижайте своих подданных!

И через мгновенье его не стало, а его сыновья, плача и склонившись над ним, закрыли ему глаза, уже безжизненно глядевшие в бесконечность, куда отлетела душа царя Альбы-Лонги.

1 Воцарение тирана

Над Альбой-Лонгой сгущались сумерки. Они медленно спускались на холмы и поселки около города. К тому же из болот поднялся туман и покрыл окрестности, словно саваном. Где-то на холмах тоскливо завыли волки, с пронзительными криками пронеслись летучие мыши. Вой волков, казалось, не предвещал ничего хорошего этой благодатной земле. Имя этой земле — Италия. То был центр Италии, это были окрестности старинного города Альбы-Лонги. Этот город, как считали римляне много столетий спустя, был основан (правда, не все этому верили) Асканием, сыном Энея. А от сына Аскания, Сильвия, и пошло название рода — род Сильвиев. Поговаривали, что сын Аскания был рожден в лесу, в окрестностях Альбы-Лонги. Именно здесь потомки Энея, беглеца из погибшей Трои, нашли свою вторую родину. Но пришло время перемен: на смену одним правителям Альбы-Лонги приходили другие, прошло много-много лет…

И вот пришло время править двум братьям — старшему, Нумитору, и младшему, Амулию, которые происходили из рода Сильвиев. Эти два брата жили и царствовали в незапамятные времена. По отношению к Асканию, основателю Альбы-Лонги, Нумитор и Амулий были его потомками в тринадцатом колене.

На небе сверкали звезды; была теплая погода; в самом городе и поселках вокруг него было тихо: народ и власть имущие собирались ко сну. Только в самом большом здании, похожем на дворец правителя, было ещё довольно оживленно. По тем временам это был действительно дворец. Правда, он был небольшого размера, но его выгодно отличала каменная кладка, да и вокруг были многочисленные хозяйственные постройки из дерева, бережно обмазанные глиной: амбары, конюшни, казармы, складские помещения. Впрочем, в сгущающейся все больше и больше темноте было трудно различить мелкие детали дворца, окружающих его построек и глиняных хижин простых жителей.

Вдруг поднялся сильный ветер и грянул гром такой силы, такой невообразимой силы, что все задрожало вокруг; казалось, небо задрожало и затрепетало! На Альбанском озере появилась сильная рябь; зашумел и застонал камыш; кроны деревьев в лесу закачались. И тут же сверкнула молния, да так ослепительно, что на миг озарила вспышкой заснувший город и его окрестности. А потом полил дождь, сильный дождь, даже ливень, и опять вся местность погрузилась в беспросветную тьму. Дождь нетерпеливо забарабанил по черепичной крыше дворца и по соломенным крышам простых домов. Казалось, сам Юпитер заявил о себе, негодуя на дела людские, если не замедлил послать ненастную погоду, подкрепляя это своим знаком — молнией. Такая ненастная погода продолжалась всю ночь. Некоторые из жителей не могли заснуть; они просили богов о милости и приносили им жертвы: снопы с зерном, тушки ягнят или корзины с фруктами — и воскуряли ароматические смолы.

Потом прошла короткая летняя ночь и наступило утро. И опять природа успокоилась: выпала роса; по небу понеслись облака, словно куски ваты, стараясь обогнать друг друга; угомонились волки, как будто утолив мучивший их голод. Поверхность Альбанского озера заблестела на солнце, затихли камыши, да изредка пролетали птицы. Простые жители, хотя и измученные от бессонной ночи, но тоже успокоились, и только во дворце можно было заметить суету многочисленной прислуги и лихорадочные приготовления к чему-то важному.

В главном зале на троне с важным, но мрачным видом сидел царь. У него было задумчивое лицо; маленькие злые глазки уставились на перстень на правой руке и на регалии царской власти, а левой рукой царь подпирал массивный подбородок. Это был Амулий, младший из братьев, сын царя Проки, который теперь занял царский трон. Он размышлял. Что делать дальше? Он вчера отдал приказ убить сына Нумитора и его родню, его самого заключил под стражу, но что делать с Реей Сильвией, дочерью Нумитора? Амулий, как человек, преступивший моральные нормы, теперь боялся мести со стороны будущих сыновей Реи Сильвии, ведь те непременно будут любыми средствами мстить за смерть ближайших родственников. Кровная месть — дело нешуточное, особенно если речь идет о роде Сильвиев. При мысли об этом по измученному бессонной ночью лицу пробежала дрожь; Амулий передернул плечами, встал и прошелся взад-вперед, чтобы успокоиться. Сказать по-честному, Амулий был трусом, но жажда власти и природная жестокость взяли свое — и вот он на троне Альбы-Лонги.

Несколько минут назад у Амулия была его дочь Анто, которая просила царя не убивать Сильвию. Анто не хотела терять близкую подругу детских лет — она очень привязалась к ней. Удивительно, но просьба умолявшей о царской милости Анто заронила в черствое сердце жестокого Амулия искорку жалости. И тиран-убийца Амулий сдался. Теперь он спрашивал себя, не проявил ли он слабости, дав себя уговорить, пусть даже родной дочери. Царь снова сел в кресло, которое ему нравилось; нравилась ему и обстановка во дворце; нравилась ему и лесть, и то, какой трепет он внушал многочисленной челяди, — он наконец-то почувствовал вкус власти, настоящей власти. Ибо что значат для тебя несметные богатства, если ты не царь. И теперь Амулий имел и то и другое. Но тревога за свою жизнь терзала его душу: он велел закрывать дворец и никого не пускать без предупреждения, он окружил себя многочисленной стражей. Но, как бы то ни было, не чувствовал себя в полной безопасности. Амулий тяжело вздохнул и вновь уставился пристальным взглядом на царские регалии. Теперь он вспомнил, какая ужасная погода была этой ночью, словно природа, которую олицетворяли боги, выражала недовольство; появилось ощущение, что Юпитер требовал мщения за убийство невинной жертвы и узурпацию царской власти.

— О царь мой, да будет благословенно имя твое! — раздался дрожащий голос со стороны входа в тронный зал.

— Как ты смел войти без предупреждения, презренный! — вскипел, сжав кулаки, Амулий. На его лице, только что бледном от нервной ночи, появились багровые пятна.

— Прости своего недостойного слугу, о царь, но ты не слышал моего стука в дверь, и я забеспокоился, как бы не случилось чего-нибудь ужасного с тобой, — промямлил придворный, ползая на коленях. — К тому же ты велел привести к тебе твоего брата и твою племянницу.

Амулий взял себя в руки и произнес:

— Пусть войдут! А ты можешь идти.

Придворный раскланялся и, бормоча слова благодарности, поспешно удалился. Тут же в тронный зал, расписанный фресками, вошли Нумитор и Рея Сильвия, правда, не одни: с ними была стража, а сами родственники Амулия были закованы в цепи — до того Амулий их боялся.

Нумитор был старше Амулия, но выглядел не по годам лучше брата. В отличие от нервного Амулия, Нумитор держался, несмотря на гибель сына и бессонную ночь, как подобает настоящему царю. Он был крепкого телосложения, с красивым лицом и добрыми глазами, которые, казалось, испускали животворящее тепло. Он стоял, выпрямившись во весь рост, а не сутулясь в плечах, как его младший брат.

Рея Сильвия была молодая и красивая девушка довольно стройного телосложения, с длинными и светлыми волосами. Она была бледна и тихо рыдала, прижимаясь к отцу.

Молчание прервал Нумитор, который держал свою дочь за руки.

— Как ты посмел, брат, нарушить отцовскую волю? Мы разделили наследство нашего рода Сильвиев. Разве тебе, Амулий, — голос обычно спокойного Нумитора повысился, — недостаточно было богатства? — и Нумитор пристально и с укоризной посмотрел на своего брата.

Хитрый и изворотливый Амулий уже знал, что сказать такому бесхитростному человеку, как Нумитор. Тем не менее он старался не смотреть ему прямо в глаза, его взгляд все время блуждал где-то под потолком.

— Я так пожелал, — был ответ Амулия, — я хотел в одних руках соединить богатство и власть. Мне кажется, что это будет лучше для Альбы. Я сделаю этот город самым могущественным на нашей земле! — при этих словах голос Амулия загремел, а его руки, крепко сжимая царские регалии, поднялись вверх.

Тут вмешалась Рея Сильвия, голос ее дрожал от переживаний, она всхлипывала:

— Но зачем ты заковал нас в цепи?! Ты, как незаконный тиран, боишься мщения?!

— Успокойся, моя племянница, я отпущу твоего отца на волю и дам ему жилище и слуг. А что касается тебя, я отдам тебя в весталки, — поглаживая бороду, усмехнулся Амулий.

— Меня? За что? Я не заслуживаю этого, — плача, сказала Рея Сильвия.

— Это воля богов, — даже не моргнув глазом, сухо и отрывисто произнес узурпатор. — Я видел сон, в котором ко мне явилась богиня Веста. Так вот, она пожелала, чтобы я отдал тебя в весталки. Ты будешь служить этой богине. Воля богов — закон для нас всех, не так ли? — с важным видом и нараспев ответил Амулий.

— Ты узурпатор, убийца — боги тебя покарают! — не сдержалась Рея Сильвия.

— Это ты о своем брате Эгесте? — парировал в ответ Амулий. — Мои слуги мне сказали, что на охоте с ним случился несчастный случай: его затоптал огромный кабан, после того как он упал с коня.

— Это правда? — вошел в разговор немногословный Нумитор, прижимая к себе и успокаивая рыдающую дочь.

— Истинная правда, брат мой, — с этими словами Амулий поднялся с трона. — А теперь я вынужден удалить вас из этого зала: у меня важные государственные дела.

Он крикнул на стражников, те повиновались, и вновь Амулий остался один. Тут же после ухода родственников узурпатора в дверь зала постучали.

— Войдите! — скрипучий голос Амулия на этот раз был властен.

— Мой царь, я пришел исполнить твое приказание, да будет благословенно имя твое! — проговорил начальник стражи, падая ниц.

Амулий посмотрел на стражника сурово и отрывисто произнес:

— Нумитора отправить в ближайшую деревню и как следует приглядывать за ним, а Рею Сильвию отдать в служение Весте и везде присматривать за сопливой девкой! — властный голос Амулия задрожал от ярости.

— Будет исполнено, повелитель, и да живи ты счастливо! — поклонившись, начальник стражи вышел.

Нервный Амулий не остался спокойным, он подошел к окну и посмотрел на город сверху. Ему не давали покоя угрозы Реи Сильвии. А что, если кара богов действительно обрушится на его голову? Ведь он, Амулий, незаконно присвоил царскую власть, да и велел убить своего племянника.

Город внизу был похож на муравейник: освещенный солнцем каменный дворец стоял в середине, возвышаясь над дворцовыми постройками и глиняными хижинами простых жителей. Между домами — кривые, узкие улочки, а вдалеке за крепостными стенами простирались возделанные поля и деревни. И все это принадлежит ему, Амулию, подумал он удовлетворенно. Царь Альбы-Лонги криво улыбнулся — вот какова власть верховного правителя!

Вдруг в окно впорхнула летучая мышь и, тяжело размахивая крыльями, забилась в темный угол тронного зала. Летучая мышь в солнечный день, в самый полдень! Суеверный царь, как и многие жители в те древнейшие времена, испугался. Амулий попытался ее прогнать, используя царский жезл, но безуспешно: летучая мышь старалась держаться под самым потолком. При этом она, сверкая красными, похожими на рубиновые камни, глазами, издавала громкие и пронзительные крики.

Успокоившись и подумав немного, суеверный узурпатор отдал приказ принести богам искупительные жертвы, чтобы смыть с себя кровь родичей.

Спустя некоторое время, после того как желание царя было выполнено, мышь внезапно исчезла, словно испарившись в воздухе.

2 На службе у богини

Прошло некоторое время. Было ясное весеннее утро, и в проснувшемся городе закипела своя жизнь. На окраине города находился каменный алтарь в виде цилиндра, посвященный богине Весте. Вокруг алтаря были колонны незатейливой формы, которые по бокам поддерживали деревянную крышу в форме конуса. Альба-Лонга издревле была одним из центров поклонения Весте — богине домашнего очага и покровительнице женщин. Эта древняя богиня очень почиталась в здешних местах: существовал довольно сложный культ, главными действующими лицами которого были весталки, руководимые Великой весталкой и самим царем Альбы-Лонги.

Рея Сильвия проснулась от сильного толчка в плечо, открыла глаза и увидела свою наставницу, одну из самых опытных весталок. Было довольно рано, Рее Сильвии хотелось спать, но ничего не поделаешь — нужно выполнять свои обязанности. Пригревало весеннее солнце, на крыше чирикали воробьи да вальяжно расхаживали голуби. Весталка, которая всю ночь неусыпно следила за священным огнем, передала Рее Сильвии эту обязанность, а сама удалилась на отдых. Священный огонь располагался в центре маленького помещения, цилиндрического по форме и совершенно чистого. Весталки, помимо поддержания огня, выполняли и другие обязанности: содержали помещение в идеальной чистоте, совершали жертвоприношения местным духам и охраняли медные и каменные символы богини Весты на постаменте. А самое главное — весталки довольно длительное время сохраняли обет целомудрия, нарушение которого каралось смертной казнью, несмотря на то, что весталки были особами неприкосновенными. Из непорочных девушек знатного происхождения, родители которых проживали здесь, царь выбирал несколько весталок, и Рея Сильвия стала одной из них.

Дочь Нумитора было нелегко узнать: ей во время обряда посвящения обрезали волосы, которые потом повесили на священном дереве как пожертвование богине. Самой Рее Сильвии взамен царской одежды выдали длиннополую белую одежду, которая скрывала фигуру весталки с ног до головы. А голову весталки покрывала повязка, из-под которой спускались отросшие волосы в виде кос. Впрочем, косы во время жертвоприношения весталки тщательным образом прятали под покрывалом.

Рея Сильвия молча выполняла приказания наставницы, помогала ей в алтаре и вдобавок училась сложным обрядам, которые ей было предписано проводить. Ей приходилось беспрекословно выполнять все приказы старшей по возрасту и рангу весталки, но она терпеливо переносила трудности служения, как подобает добродетельной женщине.

Однажды Рея Сильвия, выполнив свою работу и передав ее другой ученице, попросила разрешения прогуляться немного в саду, окружающему территорию храма. Выйдя из дома весталок, Рея Сильвия зажмурилась от яркого солнца: несколько дней, проведенных в полумраке храмового помещения, дали о себе знать.

В саду цвели цветы: на земле, на ветках деревьев, на кустарниках. Дом весталок по соседству с алтарем, казалось, утопал в цветах. Птицы носились повсюду, весело щебеча, и буквально задевали крыльями верхушки небольших деревьев и кустарников. Думалось, как хорошо живется на этой благодатной земле! Но одно обстоятельство не давало покоя душе: Рея Сильвия не могла смириться со своей долей весталки. Она, царская дочь, беспрекословно выполняет указания старшей весталки, она словно служанка в этом храме! В ней вдруг заговорила фамильная гордость старинного рода Сильвиев. И куда только делась послушная и скромная девушка, которая с боязнью озиралась на свою строгую наставницу! Побег — вот что нужно сделать, побег поможет ей вырваться на свободу!

С этими мыслями Рея Сильвия стремительно устремилась к единственной калитке, которая обеспечивала доступ на территорию храма. Вся территория была отгорожена высокой деревянной оградой, которую дополняли высокие деревья. И вот калитка! Но калитка, конечно, была заперта. Рея Сильвия с силой дернула ее, но та не поддалась. Тогда девушка сбросила неудобное покрывало, ухватилась двумя руками за край высокой ограды, стремясь найти выступ на ней или ветку дерева, которые помогли бы ей перелезть через ограду, отделяющую ее от простых жителей Альбы-Лонги, от придворных служанок, от ее отца Нумитора, бывшего теперь в опале! Она побежит к нему, и тогда — горе Амулию! Но не тут-то было — громкий окрик стражников заставил ее вздрогнуть.

Раздался голос одного из них, судя по властному голосу, старшего:

— Прежде чем бежать, подумай хорошенько, девица! Хоть ты из царского рода, тебе это не сойдет с рук!

Рея Сильвия услышала скрежет ключа в замочной скважине, калитка отворилась, и внутрь вошли три стража.

Обладатель властного голоса, произнес:

— Знай же, легкомысленная девица, что нам, стражам, поручено не выпускать тебя за территорию храма Весты. Таков царский приказ!

И с этими словами стражник громко расхохотался. Рея Сильвия ничего не ответила, она поняла бесплодность своего плана бегства. Гордо подняв голову, она повернулась и зашагала по направлению к дому весталок.

Оставшись в одиночестве в своей комнате, гордая дочь законного царя тем не менее не выдержала и зарыдала, распустив волосы. Вдруг в ее комнату вошла одна из весталок, старше ее по возрасту, и спросила, почему она так горько плачет.

Рея Сильвия выдавила из себя:

— Ах, оставь меня, прошу. Все равно ты не поможешь моему горю.

Та молча погладила ее теплой рукой по голове, вытерла ей слезы краем длиннополого покрывала и вышла.

Однажды, а это было зимой, Рея Сильвия по приказу наставницы отправилась в священную рощу Марса за водой для совершения обрядов, ее сопровождала одна из весталок. Священная роща с родником находилась недалеко от Альбы-Лонги, в холмистой местности, поросшей лесом. Выйдя из калитки, которую ключом отворила Великая весталка, Рея Сильвия увидела стражников (разумеется, стражники сменяли друг друга спустя некоторое время). Те расположились спереди и сзади двух весталок, улыбаясь и подмигивая девушкам.

— Не обращай на них внимания, мы — особы неприкосновенные, просто этим мужланам скучно, вот они и скалят зубы, — успокоила напуганную спутницу Рея Сильвия. А сама она не теряла достоинства, как и подобает царской дочери.

— Не задерживайтесь! Возвращайтесь как можно скорее! — крикнула им вслед Великая весталка. А потом строго посмотрела на стражников и приказала:

— Охраняйте жизнь и честь весталок! Если что-нибудь с ними случится, то отвечать будете вы!

И, сверкнув глазами, удалилась.

Девушки и стража пошли по узкой тропинке, что вела к городским воротам. Зимний день не очень удался: накрапывал слабый дождь, на небе было немного облачно, солнце светило как-то странно тускло. А город был довольно оживлен: всюду сновали торговцы, расхваливающие свой товар; ремесленники, спешащие для выполнения заказа; иногда невозмутимо проходили группы вооруженных воинов; где-то с волами шли крестьяне на обеденный перерыв. И над всем этим простонародьем возвышался дворец, в котором теперь торжествовал тиран Амулий. При мысли об этом у Реи Сильвии сжались кулачки, прилила кровь к лицу, но девушка, стремясь совладать с собой, тряхнула головой, чтобы прогнать прочь мысли о дяде-узурпаторе. Она с другой весталкой вышла за городские ворота, а стражники не отставали от них.

Спустя некоторое время они подошли к роще, посвященной богу Марсу. Роща из различных деревьев, почти без листьев, приняла их немного холодно. Ветви чуть шумели от слабого ветерка, певчие птицы притихли. Внезапно, в тот момент, когда весталки и стражники вошли в рощу, дневная луна полностью накрыла на небе солнце. Все вокруг погрузилось во тьму, да так, что на расстоянии протянутой руки ничего нельзя было увидеть. Вдруг где-то завыл волк, у стражников побледнели лица, они приготовились к возможному нападению — выставили вперед копья. Девушки тоже растерялись, они про себя зашептали молитвы, могущие защитить их от злых духов. Cпутница Реи Сильвии, напуганная, начала взбираться на первое попавшееся дерево, подобно кошке.

Спустя несколько мгновений потемнело еще сильнее; мрак в густой роще окутал весталок и сопровождающих их стражников плотной пеленой. Рея Сильвия в какой-то момент поняла, что осталась одна. Ей тоже было страшно, она подняла вверх пустой сосуд, как будто собираясь защищаться им. Вдруг на плечо Реи Сильвии опустился большой дятел красноватого цвета. Девушка тут же смахнула птицу с плеча, но дятел не отставал. Он, рискуя крыльями задеть лицо девушки, запорхал над её головой и, кажется, указывал ей дорогу. Рея Сильвия, повинуясь инстинкту, последовала за странной птицей. Так она прошла несколько шагов, и неожиданно тьма стала рассеиваться. Корона солнца, немного показавшегося из-за луны, открыла взору весталки окружающую картину. То был родник, на который они отправились за водой, но вокруг никого не было — дятел тоже исчез. Внезапно из-под земли показалось сильное пламя с каким-то синеватым отблеском, и это пламя увеличивалось в размере, пока не превратилось в огненное ожерелье размером в человеческий рост. Звук от пламени был как при потрескивании дров в костре. От этого полыхающего ожерелья исходил жар, а вокруг него было светло, почти как на закате солнца.

Из огненного ожерелья вышел воин в доспехах, но без шлема, с мечом на копьем в правой руке. И тут же грянул раскатистый гром, сверкнула молния, озарив окрестности, но сильный дождь, как ожидалось, не хлынул. Воин в доспехах был бородатым мужчиной могучего телосложения, на плече у некоторого удобно расположился тот самый дятел, которого — Рея Сильвия видела ранее. А рядом с вооруженным воином, под рукой у него, — о, ужас! — горделиво присел на задние лапы огромный волк. Глаза у волка светились в полумраке каким-то фосфорическим блеском, шерсть на голове и конечностях у волка отливала красноватым цветом, а туловище было черным.

Мужчина в доспехах подошел ближе к весталке; его глаза сверкали подобно молнии, но выражение лица не было свирепым, как обычно у воинов.

Рея Сильвия отступила на шаг, первой нарушив тягостную тишину:

— Кто ты такой? Что тебе нужно?

Воин в доспехах поднял вверх брови и воткнул копье заостренным концом в землю — и тут же гром с молнией стихли. Похоже, незнакомец не имел враждебных намерений, но тогда, что ему нужно от нее, подумала Рея Сильвия.

— Не бойся, девица, я не сделаю тебе ничего плохого, ибо я пришел дать твоим потомкам возможность отомстить узурпатору Альбы-Лонги. И дать начало великому городу, величайшему из существовавших когда-либо, — был громкий ответ, который по тону напоминал раскаты грома.

— Но кто ты, ради всех богов, скажи, что ты за человек?! — вырвалось у Реи Сильвии.

На лице у могучего воина появилась улыбка:

— Я не человек, я бог, а имя мне — Марс. Скажу тебе: у тебя будет потомство, которое через много лет будет править миром.

— Но я весталка, я не имею права знать мужчину близко до тридцати лет, — возразила девушка, — хотя и была я отдана в весталки насильно.

Марс рассмеялся, но не злобно, а спокойно, как подобает божеству:

— Для бога нет ничего невозможного.

С этими словами он протянул вперед руку с раскрытой ладонью. Девушка почувствовала, как будто вступает в ласковые объятия сна; голова у нее свалилась на грудь, и она упала бы, не подхвати Марс ее бережно руками.

— Это твоя судьба, Рея Сильвия, — были последние слова, которые услышала девушка перед тем, как сладкий сон смежил ей веки.

Недолго проспала Рея Сильвия, и ей приснилось, будто в роще выросли две абсолютно одинаковые пальмы. Амулий же, увидев это, взял топор, чтобы срубить их, но подоспевшая вовремя волчица и налетевший дятел не дали узурпатору возможности уничтожить пальмы.

Где-то вдалеке завыли волки, в священной роще заметно похолодало. От волчьего воя девушка проснулась, вздрогнув одновременно от ужаса и холода. Вокруг не было ни души, и того, кто назвал себя Марсом, тоже не было. Вдруг в низине показались волчьи головы, потом из полумрака рощи выступили животные целиком — и вот девушка оказалась лицом к лицу с этими хищниками. Рея Сильвия закричала, пытаясь позвать на помощь случайных прохожих, но ответом было лишь звонкое эхо. Сердце Реи Сильвии тревожно забилось, волки приблизились, но — о чудо! — даже не притронулись к онемевшей от страха девушке. Они спокойно прохаживались вокруг Реи Сильвии, будто охраняя весталку от посягательства врагов; некоторые из хищников присели рядом и смотрели на теперь уже удивленную девушку кроткими глазами, временами радостно виляя хвостами. Совсем как домашние животные, подумалось девушке.

Но вот послышался шум, из полумрака показались копья, а вслед за ними и стража, что несла оружие, — та самая стража, которая сопровождала весталок до родника. Волки преспокойно удалились в темноту, стража их даже не заметила. Подоспела и другая весталка, и все они: и стража, и весталка — осведомились о состоянии Реи Сильвии. Получив положительный ответ, все успокоились; весталки набрали родниковую воду в чудом уцелевшие кувшины и отправились, сопровождаемые охраной, в город.

Там уже начали беспокоиться за судьбы двух весталок; уже были высланы поисковые отряды, даже нашлись добровольцы: пастухи, охотники и прочий народ — и все они старательно прочесывали окрестности Альбы-Лонги. Великая весталка и Амулий впали в беспокойство, постоянно осведомляясь у подчиненных о ходе поисков. Однако виновники городского переполоха сами вернулись в город, нисколько не смущаясь растерянных людей. Весталки гордо, с набранной в кувшины водой, проследовали на территорию храма Весты. Калитка в воротах за ними захлопнулась, а стража осталась снаружи, дожидаясь смены караула.

— Почему вы отсутствовали так долго?! — с этими словами Великая весталка буквально набросилась на виновниц переполоха. — Сейчас уже вечер, тогда как вы отправились в рощу Марса, когда солнце находилось высоко в небе!

— Мы заблудились, и да простят нас милостивые боги! Мы попали в странное место, где нас окутал дым, шедший из-под земли, а потом мы потеряли друг друга, — ответила Рея Сильвия, как старшая по возрасту.

— Это правда? — задала вопрос подозрительно смотрящая на них Великая Весталка.

— Так все и было, — был ответ Реи Сильвии, а весталка моложе ее утвердительно кивнула головой.

— Тогда поклянитесь именем Весты, что вы говорите правду, в противном случае вас ждет кара богов! — требовательный голос Великой Весталки громко прозвучал по всему помещению. — Вы знаете, что вас ждет в случае прелюбодеяния: вас закопают живьем, а соблазнителя — засекут до смерти!

Две весталки незамедлительно принесли клятву, и наставница их отпустила. Девушки вернулись в свои комнаты в доме весталок.

— На все воля богов, — вздохнула Великая весталка, поправляя свое одеяние и напоследок заглянув в алтарь, чтобы лично проверить состояние священного очага. Дежурная весталка, не смыкая глаз, сидела рядом с огнем. Наставница строго посмотрела на нее и молча удалилась.

3 Рождение

Прошло некоторое время после того, как Рея Сильвия стала весталкой в штате служителей богини Весты. Однажды Рея Сильвия, под строгим надзором Великой весталки и других опытных наставниц, вместе с прочими принесшими обет весталками купалась в Альбанском озере, которое находилось чуть севернее Альбы-Лонги. Погода была чудесная, какая обычно бывает в Центральной Италии в конце лета. В полдень было очень жарко, и весталки, прикрытые лишь кусками материи, растянулись на берегу озера, закрытого с трех сторон густыми камышами, и отдыхали с блаженным видом. На лужайке гудели насекомые, в воде квакали лягушки, иногда показывались утки и другие водоплавающие птицы. Рея Сильвия находилась чуть поодаль от других — девушка расчесывала себе волосы. Вдруг она почувствовала легкое движение в животе, а затем и слабые толчки. Девушка присела и застонала от отчаяния — она ждет ребенка! Но кто это мог сделать? Ведь она ведет целомудренный образ жизни, она весталка, в конце концов! И в эту минуту, словно прочтя ее мысли, какой-то приятный мужской голос, кажется со стороны камышовых зарослей, произнес ей шепотом:

— Не бойся, Рея Сильвия. Те, которых ты ждешь, станут спасением для трона Альбы-Лонги, они сотворят новый город и откроют новую эру человечества. Этот будущий город по могуществу будет соперничать с самими богами. Береги тех, кто находится в твоем чреве.

— О, скажи мне, во имя богов, кто ты? — тоже шепотом произнесла немного изумленная девушка, постепенно осознавая всю важность происходящих с ней событий, — ведь Великая весталка была недалеко и могла подслушать их разговор.

Из камышовых зарослей донеслось:

— Я вестник, которого послали предупредить тебя. И теперь береги себя и никому не говори о плоде, что носишь в себе.

Невдалеке показались другие весталки. Заметив приближающихся девушек и наставницу, некто в камышовых зарослях удалился. А девушка, встав, направилась по направлению к девушкам, подругам по служению.

— Что случилось, Рея? — ласково спросила одна из весталок, заметив бледный цвет ее лица.

— Ничего страшного, просто немного перепугалась — после долгого пребывания в храме окружающий мир кажется огромным и даже пугающим.

Девушка обняла Рею Сильвию за плечи:

— Что на тебя нашло? Посмотри, какая прекрасная природа вокруг и какой чудесный день сегодня! Пошли, наша строгая наставница ждет нас!

И они все, смеясь и подпрыгивая, понеслись вверх, покидая берег, на полевую тропинку, где их ждала Великая весталка.

Уходя, Рея Сильвия не заметила, как из камышовых зарослей поднялось облачко, из которого медленно показалось тело какого-то юноши, одетого в плащ, в сандалии со странными шпорами, похожими на крылья, и в шлеме, тоже с крыльями. В руке этот странный юноша держал жезл с переплетенными змеями и крыльями на его верхушке. Потом вестник богов воспарил на облачке на большую высоту и скрылся из виду.

Со временем Рее Сильвии становилось все труднее скрывать свою беременность ввиду того, что ее животик заметно округлился; надо было что-то придумать. И Рея Сильвия нашла выход — она притворилась больной и почти не выходила из своей комнаты в доме весталок, а если и выходила, то непременно надевала сверху легкой одежды накидку из шерсти. Она искусно изображала на лице болезненное состояние, якобы вызванное болотной лихорадкой или мал