Весь Есенин: Стихотворения, Поэмы, Повести, Рассказы
Сборник «Весь Есенин» включает произведения одного из самых ярких и любимых читателями поэтов серебряного века Сергея Александровича Есенина (1895–1925). Поэтический мир автора лиричный и чрезвычайно глубокий, эмоциональный и временами трагический. Поэта заслуженно считают мастером психологизированного пейзажа и знатоком русской души. Произведения С. Есенина очень музыкальны, именно поэтому многие его стихи положены на музыку. Творчество поэта является обязательной частью школьной программы. Сергей Есенин — автор множества поэзий, поэм «Анна Снегина», «Пугачев», «Песнь о великом походе», «Поэма о тридцати шести», «Страна негодяев», «Баллада о двадцати шести», «Песнь о Евпатии Коловрате», «Черный человек», повести «Яр», рассказов и очерков. В книгу вошли: — «Лирика» — «Анна Снегина» — «Баллада о двадцати шести» — «Возвращение на Родину» — «Исповедь хулигана» — «О Коловрате» — «Песнь о великом походе» — «Полное собрание стихотворений» — «Поэма о 36» — «Поэмы» — «Стихотворения» — «Пугачев» — «Русь» — «Русь уходящая» — «Страна негодяев» — «Черный человек» — «Рассказы» — «Я, Есенин Сергей» — «Яр»
Пікірлер1
Дәйексөздер56
Воспоминание
За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
Юность вспоминает.
«Эх, была-де пора,
Жил, тоски не зная,
Лишь кутил да гулял,
Песни распевая.
А теперь что за жизнь?
В тоске изнываю
И порой о тех днях
С грустью вспоминаю.
Погулял на веку,
Говорят, довольно.
Размахнуть старину
Не дают раздолья.
Полно, дескать, старик,
Не дури ты много,
Твой конец не велик,
Жизнь твоя у гроба.
Ну и что ж, покорюсь,—
Видно, моя доля.
Придет им тоже час
Старческого горя».
За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
С грустью засыпает.
За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
Юность вспоминает.
«Эх, была-де пора,
Жил, тоски не зная,
Лишь кутил да гулял,
Песни распевая.
А теперь что за жизнь?
В тоске изнываю
И порой о тех днях
С грустью вспоминаю.
Погулял на веку,
Говорят, довольно.
Размахнуть старину
Не дают раздолья.
Полно, дескать, старик,
Не дури ты много,
Твой конец не велик,
Жизнь твоя у гроба.
Ну и что ж, покорюсь,—
Видно, моя доля.
Придет им тоже час
Старческого горя».
За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
С грустью засыпает.
«Выткался на озере алый свет зари…»
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется — на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется — на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Осень
Р. В. Иванову
Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень, рыжая кобыла, чешет гриву.
Над речным покровом берегов
Слышен синий лязг ее подков.
Схимник-ветер шагом осторожным
Мнет листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
1914
Р. В. Иванову
Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень, рыжая кобыла, чешет гриву.
Над речным покровом берегов
Слышен синий лязг ее подков.
Схимник-ветер шагом осторожным
Мнет листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
1914
