Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902—1915
Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.
Пікірлер2
👍Ұсынамын
💡Танымдық
🎯Пайдалы
Изучать историю следует, погружаясь в переписку прошлых эпох. Именно в письмах, столь недооцененных сегодня, отражены время, люди, политика и неустанное развитие общества во всех аспектах жизни. Каждое письмо – это кладезь, живое зеркало, отражающее уровень жизни, саму суть бытия, достижения и глубокие перемены, происходящие в людях. Человек – это часть мира, времени и истории, и его жизнеописание, запечатленное в эпистолярном жанре, открывает нам подлинное понимание человеческого пути.
Чудесное изложение мысли, точность лексики, передача настроения, искусство коммуникации через переписку – всё это сегодня утрачивается. Мы отдаем дань современным клише и шаблонным фразам, искажая не только язык, но и сужая саму мыслительную деятельность. Отказываясь от многогранности слова, мы рискуем низвести способность мыслить до уровня, на котором полагаться приходится лишь на внешние, пусть даже искусственные, механизмы. Это путь к обеднению внутреннего мира и потере фундаментальных основ нашего интеллектуального развития.
Каждый из нас призван осознать ценность подлинного, глубокого диалога. Давайте вернемся к искусству слова, сохраняя и приумножая нашу способность мыслить критически и творчески, опираясь на наше богатое наследие. Это не просто ностальгия, это залог нашего будущего, сохранение самой сути человеческого духа в истории развития цивилизации.
Получила истинное удовольствие от прочтения, окунувшись в пространственное время классицизма.
Чудесное изложение мысли, точность лексики, передача настроения, искусство коммуникации через переписку – всё это сегодня утрачивается. Мы отдаем дань современным клише и шаблонным фразам, искажая не только язык, но и сужая саму мыслительную деятельность. Отказываясь от многогранности слова, мы рискуем низвести способность мыслить до уровня, на котором полагаться приходится лишь на внешние, пусть даже искусственные, механизмы. Это путь к обеднению внутреннего мира и потере фундаментальных основ нашего интеллектуального развития.
Каждый из нас призван осознать ценность подлинного, глубокого диалога. Давайте вернемся к искусству слова, сохраняя и приумножая нашу способность мыслить критически и творчески, опираясь на наше богатое наследие. Это не просто ностальгия, это залог нашего будущего, сохранение самой сути человеческого духа в истории развития цивилизации.
Получила истинное удовольствие от прочтения, окунувшись в пространственное время классицизма.
Дәйексөздер3
Презрение к философской науке не может идти так далеко, чтобы отрицать возможность обсуждения идей, принципов, предпосылок, задач, целей в отдельных областях науки и творчества. Или в таком случае пришлось бы ставить на вид «фельетонизм» не только мне за обсуждение принципиально-философских вопросов естествознания, но и Канту, Шопенгауэру, Гегелю и другим мыслителям (да, наконец, самому Гёте и Штейнеру), вообще всем, кто говорит о музыке, не будучи музыкантом, о живописи, не будучи живописцем, и т. д. и т. д. и т. д. Это значило бы похерить философию и все-таки не избавиться ни от верхоглядства, ни от педантизма.
В симфонии есть места, музыкальные не в смысле формы, а по существу: это какое-то непосредственное прикосновение (вневременное и внепространственное) к Ansich’у204, доступное только музыке... Раньше, до развития и распространения бетховенской и послебетховенской музыки, такое прикосновение было достигаемо в искусстве слова лишь величайшими гениями вроде Гёте; теперь, благодаря музыкальной атмосфере, это прикосновение замечается чаще и притом у талантов такого размера, как, напр<имер>, Фет...
Получил и письмо Эллиса (очень меня порадовавшее)1833 и Ваш ответ в Перевале1834; Вы страшно милы и гениальны. Н
