Зашел я в парк и онемел

От сотен елочных улыбок,

И от того, что ниц присел

Фонарь под блеском тонких липок.

Под каждый шаг скрипит слегка

Тропы отзывчивая флейта,

И тянет ивы мне рука

Листками вытканную ленту.

Ручей волнуется, звенит,

Блестит улыбкой белозубой,

А над ручьем мосток висит,

Двух берегов сближая губы.

Клубясь комками, невпопад,

Туман неспешно нарастает,

И он мне тоже очень рад,

А почему — я сам не знаю.

Зимний день стал у нас коротким,

Три часа, а уже темнеет.

Ветер снег выбивает плеткой

Из замерзших седых растений.

Запыхтел во дворе прохладном

Жигуленок с наклейкой «Лада».

В глубине полосы заката

След алеет губной помады.

Ну, а где-то, на дальнем юге,

Несомненно, и день длиннее.

И без воя настырной вьюги

Там, на юге, сейчас теплее.

Ходят люди вдоль кромки моря,

Ходят в сланцах, а не в ботинках.

К ним с тяжелой волны прибоя

Водяные летят пылинки.

Там жара, а у нас морозы.

Там муссоны, у нас метели.

Там грохочут под молнии грозы,

А у нас спят под снегом ели.

Юг и север — погода контрастна.

Но и общее видится все же —

Тут и там, если день прекрасный,

Будет вечер прекрасным тоже.

И на юге далеком скоро

Тоже будет черта заката

Опьянять, улыбаясь, взоры

Алым следом губной помады.

Утром из шкафа голодный, худой,

Чуточку старый, немножечко злой

Вылез и сел не спеша на диван

Год пролежавший в пыли чемодан.

Ручкой пластмассовой хрипло кивнул,

Молнией скрипнул и громко зевнул.

Есть он хотел. В чемоданову пасть

Начал я пищу различную класть.

Сунул я шорты, носки и футболки,

Сунул с таблетками маленький сверток,

Плавки и сланцы, и щётку зубную,

Книжку потертую, но дорогую.

Много ещё я скормил чемодану

Всякой еды, чемоданом желанной.

Стал он холёный, упитанно гладкий,

С щёчек ушли недовольные складки.

Спать скоро лягу, и утром туманным

Выйду на улицу я с чемоданом —

Он согласился поехать со мною

В отпуск, на южное жаркое море!

С тобой под вечер шалаш-палатку

Поставим рядом с морской чертой.

Я знаю место. Там камни гладки.

Там дышит пеной густой прибой.

Там звёзды-чайки в ночном полёте

С вершин стремятся слететь в волну.

Там лунный невод сквозь воды бродит

И сонно ищет в них тишину.

Там на рассвете, у горизонта,

Вскипает море само собой.

И с моря в небо уходит солнце,

Лучей рождая слепящий рой.

У кромки водной шалаш-палатку

Под вечер вместе мы развернем,

И там, на камнях от пены гладких,

Всё, в чём нуждались с тобой, найдём.

На лавке в парке сидела пара.

Им хорошо!

Луна огромным, далеким шаром

Жгла серебро.

В краю цикадном, в тени акаций,

В полночный мрак

И обниматься, и целоваться

Им сладко так.

И я когда-то на этой лавке

Сидел с тобой.

И восхищались мы тоже жарко

Хмельной луной…

На южной окраине шара земного

Имеется место покоя сплошного.

Там холодно, да, и колючие льдины.

В сугробах вдоль берега мерзнут пингвины.

Суровое место, без леса и пастбищ,

Без скверов зеленых и бабочек даже.

Там лежа в шезлонге загар не поймаешь,

Бруснику с грибами не насобираешь.

Там пусто… поэтому очень просторно!

И снег, как в Сибири, искрится задорно.

Там день растянутся на месяцы может,

И ночь тоже длительно звезды ворошит.

На глобусе — копии тела земного —

Не сыщешь нигде больше место такого.

Пускай без палящего, жаркого зноя,

Но все-таки очень сплошного покоя!