Оглавление

1. Собрание сочинений
2. Собрание сочинений
   1. Знакомство на вокзале
   2. Природа на рыбалке
   3. Разговор у костра
   4. Мир животных
   5. Речь — сокровище знаний, колыбель мыслей
   6. Статья про Слово
   7. «Слово и сила слова», статья
   8. Поучения от классиков
   9. Н. В. Гоголь
   10. «Невеста» — этюд
   11. Брак, семья и дом
   12. Память
   13. Про Судьбу
   14. Судьба таланта
   15. Так бывает
   16. Небольшие историйки
   17. Было время
   18. Интересная новость
   19. Вот к примеру, случай был…
   20. Кто мудр (из людей)? — Тот, кто от всех поучается
   21. По отношению к постам христианским
   22. Духи видимые и невидимые
   23. Сказки повествуют о реальности
   24. Сказки и басни полезные и нужные
   25. Изменилось ли наше время
   26. Смерть, как истина
   27. О моей музе
   28. К слову, о благородстве
   29. Видимость и сущность
   30. Одинокость
   31. Личность и общество
   32. Общение
   33. Доверие
   34. Работа, эссе
   35. Длинное название
   36. Постоянство и\или настойчивость
   37. Притчи преподобных отцев
   38. Философия истории
   39. Природа не терпит пустоты
   40. Праздность
   41. «Мысли, ум и мудрость»
   42. Из личных архивов
   43. К статье о Толстом
   44. Контакты и конфликты
   45. У заблуждений нет предела
   46. Смысл
3. Древние люди
   1. Тысячи (5 или 6) лет до нашей эры
      1. Вступление
      2. 1. Наследники
      3. 2. Обряд обрезания
      4. 3. Доброта Агдама
      5. Нравственность
      6. Происхождение
      7. Чудеса
      8. Экстраординарное
      9. Становление народа, законы, государство
      10. Исход
      11. Власть и государство
      12. К спасению народа
      13. Здесь начинается Третья Часть этой Книги
      14. Доверие и доверчивость
      15. Лесные осы, насекомые
      16. Муравьи
      17. Овцы и козлы
      18. К спасению народа, продолжение
      19. Испытания народа
      20. «Законы и правила»
      21. Желания и капризы
      22. Ошибки и заблуждения
      23. О книге
      24. Древние люди. Выводы
   2. О стилистике, выборка
   3. Сила крестного знамения, и бесы
      1. Шабарша
      2. Старец Арсений Афонский
      3. Авва Илия рассказывал
   4. «Авраам»: размышления и рассуждения
   5. Одно к одному — обряд погребения
   6. Ответ на статью в газете: «Откуда Бог!?»
   7. Библейский рассказ о вражде
   8. Пояснение прочтения Библии
   9. Обряды и милостыня
   10. «Дела Веры»
       1. Милость и милосердие
       2. — 2 — Некоторый вывод
       3. Кому подавать милостыню?
       4. Окончательный вывод
   11. «Желтая» теория о Библии — статья
   12. Будущее в поисках истинной религии
   13. Освящение воды
   14. Черновик о воспитании от христианства
   15. Про икону и дьякона
   16. Чудаками земля полнится
   17. Исключение из пионеров
   18. «Егорушка» — рассказ

Собрание сочинений

Знакомство на вокзале

Новый рассказ Вокзал (стройка)

Вокзал. Перрон. К подошедшему поезду спешили с тележками грузчики. За ними шли таксисты и были немногие люди, желающие кого-то встретить. Когда поезд окончательно остановился из вагонов на перрон вышли проводницы. Одни встали у вагонов в стороне от дверей. Другая отправилась к соседнему вагону, и там две подруги-проводницы встретились, как будто не виделись долгое время, и начали оживленно что-то обсуждать, кивая головами и жестикулируя.

Сквозь шум и гомон вокзала слышались отдельные фразы проходящих людей, только что вышедших из вагонов.

«Надо было сразу деньги на метро приготовить! Стой! Да куда же я кошелек положила?» — это полноватая женщина в синем плаще говорила мужу — лысому полному мужчине с двумя сумками в руках. Они прошли еще немного по перрону в сторону вокзала и остановились, — видимо, уговорившая его, так что он поставил обе сумки на землю, женщина полезла в свою небольшую сумочку, которая висела у нее на плече. Она развернула сумочку перед собой, оставив ремень на плече, и стала в сумочке копаться.

Пожилой узбек, в полосатом халате и тюбетейке, принимал чемоданы и кульки и ставил их на тележку носильщика. С последней спортивной сумкой на перрон вышел молодой, видно сын его, и сразу начал говорить на узбекском языке. Они пошли вслед за тележкой с сумками и чемоданами. К ним подскочил высокий плотный мужчина: «Такси?» На что пожилой узбек, с акцентом ответил, что их уже должны встречать.

Перрон, между тем, заполнялся людьми, выходящими из вагонов. Уже не видно стало проводниц. Люди шли, обгоняя друг друга, кто-то нес тяжелые сумки, а кто-то катил чемоданы на колесах. И тут, запоздалый голос диктора объявил: «Поезд (такой-то) прибыл на (такой-то) путь».

Молодую девушку встретил парень с цветами. Они поцеловались, стоя посередине перрона, чем затормозили движение людей. Люди обходили их с обеих сторон, некоторые с раздражением, другие с улыбкой. А вот, две девушки с легкими сумочками через плечо прошли мимо влюбленной пары. Одна их девушек оглянулась, а другая поддернула её за рукав: она что-то усиленно объясняла, наклонив голову и всем корпусом поддавшись вперед.

Мужчина спешил и перекидывал спортивную сумку с одной руки в другую. Пожилые люди согласились с таксистом, и он повел их за собой к вокзалу, у окончания перрона свернув налево к выходу на улицу. Поток приехавших людей втягивался с перрона на вокзал. «Такси» — «такси» — подходили к последним, не нашедшие пассажиров водители, вертя в руках ключи от машин.

На больших вокзалах легко найтись и легко можно потеряться.

Наша непосредственность — лишь следствие незнания промысла Божьего. Создатель объединил всех людей цепочкой симпатии и любви. Мне так думается, что нет на свете такого человека, который никогда бы не испытывал к другому человеку добрые чувства и сам не пользовался чьей-то добротой, ибо, по Писанию, все мы — единая семья, все мы дети Адама и Евы.

Постоянный гул голосов, движение людей взад вперед, перебивается сообщениями диктора о прибывающих и отходящих поездах. На вокзале была просторная закусочная. Тут продавали готовые пирожки, пирожные и соки. Но главное, что было здесь пиво в продаже. И, взяв себе бутылочку пива и один беляш, Славик отошел от прилавка к столикам у стены. Народа было много, столики почти все были заняты. Один человек, в черной курточке с шарфиком в мелкую клеточку, стоял один за столиком, также с бутылочкой пива.

— Здравствуйте, можно? — скороговоркой произнес Слава, мельком, едва взглянув на соседа, и не дожидаясь ответа, поставил свое пиво напротив.

— Да, пожалуйста! — вежливо ответил незнакомец, и продолжил — А погодка-то, дожди всё — осень! А?! —

Славик подумал, что мужичок вроде приличный и почему бы не поговорить. «Погода-природа», трудные времена…» — постепенно разговорились, познакомились. Потом вышли из вокзала на улицу, на площадь, покурить. Благо дождик перестал, и с востока небо даже просветлело, обещая выпустить солнце из-за серых облаков.

Бывают же в жизни совпадения, неожиданные встречи, случай.

Так совпало, что оба они: Славик Сидоров и Николай Петрович, были строители. И у них было много общего, о чем поговорить. Славик приехал из далекой провинции на Волге-реке, из Чувашии. Работал он там в строительном тресте, который со всеми пертурбациями нового времени, рассыпался на маленькие организации. Их организация — Специальное Строительное Управление, стало называться «ООО» — организация ограниченной ответственности. Трест распался. Многие строительные управления обанкротились и закрылись в 1991—1992 годы. У них ССУ — тоже всё приватизировали и выдали рабочим «акции владельцев». Но часть техники пришлось распродать. Славик ездил к своей бабушке в деревню и видел машину «ЗИЛ», грузовик, который купил кто-то из богатых людей. Деревня та застраивалась коттеджами, так как от города Чебоксары, столицы Чувашии, находилась не так далеко.

У них в строительной организации был хороший, по тем временам, директор, «Генеральный» — так его все звали. Он находил заказы, выигрывал тендеры и обеспечивал коллектив ССУ работой. Брались за всё — за прокладку водопроводов и канализации в новостройки, за благоустройство вокруг новых домов: а это — прокладка подъездных дорог и тротуаров, постановка бордюров и поребриков к подъездам новых строящихся домов.

Выживали организации, как могли, но зарплата была очень маленькой: 4 тысячи в 1999 году получил Славик последнюю зарплату. Многие увольнялись и уезжали на заработки в другие регионы, где зарплаты были по 15 тысяч и более. Некоторые уехали в Сибирь, на стройки «нефтяных» городов, в Тюменскую область. А часто ехали в Москву, в Питер и в области их — Подмосковье и Ленинградскую. Так и Славик Сидоров решил поехать на заработки.

В это время появились фирмы-посредники, одна так и называлась — «Профессионалы». Фирмы привлекали рабочих по двадцать человек на объект, организовывали автобусы для перевозки, и отправляли рабочих на стройки: и в Москву и в Подмосковье, и в Питер и в Тюменскую область.

Вот и Славик поехал через фирму. Сначала он заполнял анкеты и заплатил половину своей зарплаты: 2 тысячи, за услуги фирмы, ожидая получить 15 тысяч, как обещали. Потом собрал рюкзачок и пришел на сбор к автобусу. Под вечер собрались 20 человек, все строители. Ехали на заказном автобусе всю ночь. Утром их привезли на объект в областной городок. Городок расширялся и застраивал новый микрорайон на бывшей болотистой низине.

Стройка огорожена забором, как всегда, и стояли вагончики для строителей, где разместилась вся бригада. В одном из вагончиков, в самом большом и длинном, организована была кухня и столовая.

Работать предстояло, как договорились, вахтой — 15х15. И работа поначалу шла медленно. Новое строительство некоторым было незнакомо: строили монолитно-бетонный дом. Это нужно было обучать людей ставить коробки из железных щитов-панелей и заливать их бетоном. Но началось всё с арматуры, которую связывали проволокой. В провинцию такой метод строительства еще не дошел. В бригаде были каменщики и плотники. Но вязать арматуру все научились быстро, понаделали себе крючки…. Залили они стены и начали строить перекрытие.

Особого разделения труда не было, в самом начале, и Славик Сидоров работал со всеми вместе: крутил арматуру, рубил арматуру по размерам, заготовки делал, — в общем, работал там, куда поставит бригадир. Только потом его привлекли как плотника.

«Быстро, в два-три дня, мы всему научились, приспособились. И арматуру крутили, ставили каркасы для стен. Потом и щиты монтировали. А меня, как плотника, заставили вырезать из фанеры-ламината коробки под дверные проемы и под окна. Все мы сделали правильно. Были знающие люди, которые стали звеньевыми бригадирами. Потом бетон привозить начали и заливали мы. Короче, — построили мы за 15 дней этаж, целый, этого трех-подъездного дома. Но смены для нас не было, или фирма запоздала. 15 на 15 сказали, а работали мы еще 10 дней. Начали перекрытие монтировать. Тут и стойки ставили, на них балки, а потом и фанеру листы под размер подгоняли. И опять я, как плотник «колотился». Сколько коробок сделал, не сосчитать: под туалеты, там и так далее, под дыры в полу, в перекрытии. Вот когда залили уже перекрытие, и смена приехала, другая бригада, нам расчет дали, деньги. Все начали возмущаться из-за маленькой зарплаты, ведь работали 25 дней. Нам давали деньги на питание, бригадир брал со своим замом. И готовили, закупая продукт, так себе, не очень хорошо, а когда расчет — ни бригадира, ни его зама уже не было. Нам выдали всего по 8 тысяч и говорят всё! Оказалось, что высчитали и питание и проживание. Короче, — «кинули» нас за зарплату, так все думали. Ан-нет! Бригадир-то брал все деньги за всю бригаду, якобы на карманные расходы, выпрашивал у заказчиков. И он исчез-уехал с большими деньгами, скрылся.

Вот такие дела. Свой же вроде был человек, из Чебоксар, — а, видишь, как получилось» — так рассказал Слава Сидоров Николаю Петровичу. А тот предложил прийти на работу в его фирму. Он написал, и дал Славику направление, адрес отдела кадров.

«У нас тоже также — большая фирма распалась на 4 маленьких. И хотя мы раньше, в советское время, работали „по нулям“, теперь тоже беремся за всякие работы. И благоустройством занимаемся тоже…. Я был прорабом….» — начал говорить и рассказывал Николай Петрович.

«Так и наше Специальное Управление «по нулям» специализировалось» — перебил его Славик Сидоров — «Я помню, как мы школу начинали в районном поселке, далеко от города, этот предпоследний заказ. Тогда ещё аккордно-премиальная была оплата, помнишь?» — и он воодушевлялся, и с некоторой гордостью в голосе продолжал рассказывать. — «С котлована начинали, как всегда, с готового. Тогда мы «ноль» сдали на 15 дней раньше и получили, аж, по 300 рублей с лишним, премиально.

У меня и профессия, кроме плотника-монтажника: я опалубку делал под бетон всегда, — слесарь-трубоукладчик имеется. Все коммуникации прокладывали к объекту мы же! Я и трубы, чугунку, «чеканил» спец-каболкой. А потом и пластик начали, современные трубы класть, и тоже научился соединять по горячему.

А, уж, колодцы сложить в круг, — сами мы и каменщики! Задвижки, по слесарной части, — сколько мы их поставляли, не пересчитать. Один раз, вместо водоканала вышло нам ремонтировать полуметровую, или больше, городскую сеть водопровода. Да. На 70 была труба вроде, если не на 90. Так задвижку краном подавали, огромную. И срочность была — городской водопровод — полгорода без воды! Тогда с обоих сторон по два человека с ключами стояли вокруг трубы. Скоро-скоро эту задвижку соединяли, болты крутили…».

«Ну, что поделать? — продолжил Николай Петрович после небольшой паузы — Времена сейчас „смутные“ настали. Вот я руководил участками строительства, старший прораб считался в нашем Управлении. А теперь, как бригадир, вот, тружусь. Нашлись молоденькие и предприимчивые. Они меня давно сместили».

И тут, седина волос обратила на себя внимание, и лицо Николая Петровича морщинистое стало старше, под густыми бровями, тусклый взгляд серых глаз выдавал прожившего жизнь старика. И Славик проникся небольшой грустью. А Николай Петрович продолжал говорить: «Пенсия через год у меня подходит. Но пока я еще принимаю объекты, хотя для руководства дают молодых прорабов. Дают и мне работать непосредственно с людьми. У меня 25 человек. И нет у нас вахты никакой, обычный график работы — 5х2. Бывают авралы — субботу работаем, но редко, перед сдачей…» — говорил немного грустно Николай Петрович. — «Так что, — давай ко мне в бригаду. Вот, я написал тут записку в отдел кадров. Там есть Геннадий Иванович, найдешь. Он тебе по общежитию поможет. Для иногородних предоставляется, — как и раньше было, при советском союзе. А то, вот, видишь ли, я проводил двоих рабочих хороших, своих, что и пришел на вокзал. Они уехали надолго, в отпуск, ты бы заменил их пока, а там посмотрим…».

На том и расстались.

— — — — — — — — — — — —

Славик Сидоров был еще молод, едва к сорока годам приблизился. Среднего роста, худощавый, но жилистый, он был трудолюбив, иногда, даже сверх меры. И когда устроился на постоянную работу, завоевал в коллективе строителей определенный авторитет. Его посылали на сложные задания, какие требовали ответственного и срочного исполнения. Так, например, вход в подвал был сделан узким и длинным, — и готовый «лестничный марш» не подходил, не помещался. Нужно было построить из досок, из фанеры, опалубку ступеней. Не было никаких чертежей, где были бы указаны размеры. — Вот тут, проявилась смекалка плотницкая Славика Сидорова. — Он сам расчертил на стене ступени и вырезал их из фанеры и сбил, сколотил каркас. В каркас навязали арматуру и ступени залили бетоном. Все было сделано Славиком за один день. Лестница стояла уже через три дня! Точно также, быстро и до конца, доводил он каждое поручаемое ему задание на стройке. Часто он работал на час или два, задерживаясь. За трудолюбивость, ответственность и сметливость его поставили звеньевым, помощником бригадира.

Все было бы хорошо, но времена менялись быстро, и менялось отношение к строительству. Начали брать гастарбайтеров и появился вахтовый метод и у них. Часть бригад работала вахтой 15 дней одни, 15 дней другие.

Работать вахтой приезжали люди из разных регионов огромной страны России. Были рабочие из Мордовии, из Чувашии, и Саратовской и других областей, даже из Красноярского края было несколько человек.

Но, как правило, рабочие были совершенно другой квалификации. Называли себя строителями, а в строительстве соображали плохо. Понижалось качество строящихся домов и других объектов. Качество терялось от безответственности приезжих рабочих. Местным жителям-рабочим платили зарплату большую, чем приезжим: существуют надбавки различные для местных. Поэтому рабочие-гастарбайтеры воровали всё, что возможно. Воровали цемент мешками, например, и при замесах раствора и бетона, бетон и раствор выходил слабый. Стены, залитые этим некачественным бетоном, разрушались быстро.

Например, прокладывали дорожку из плитки, мешали цемент с песком для основы, и бордюры заливали, вручную построив опалубку по краям. Цемент был рассчитан, и рабочие продали несколько мешков частникам для садовых работ. А себе, для работы оставили меньше. Уже на следующий год бордюры начали рассыпаться, крошиться, и плитка вся провалилась, и дорожка покоробилась. Любая работа, выполненная приезжими рабочими, была некачественной, — те же трубы лопались на стыках, плохо соединенные.

О какой ответственности могла идти речь, если всё упиралось в деньги и быстрые деньги. В спешке ничего хорошего невозможно построить. Быстрее сдадим объект — быстрее получим деньги. И еще — не себе же строили, а «богатеньким», «и так сойдет», — вот под таким девизом, в погоне за быстрыми деньгами, нарушались все нормы техники безопасности. И на стройках стали происходить несчастные случаи со смертельным исходом.

Славик Сидоров наблюдал все безобразия, которые начали происходить на стройках с притоком приезжих рабочих — гастарбайтеров. Вот, например, к вопросу о квалификации: Пришли в их бригаду 10 человек из Нижнего Новгорода, из бывшей Горьковской области. Для перекрытий используется толстая фанера, по поверхности покрытая слоем ламината, к которому не прилипает бетон. И был плотник 6-го разряда из Горьковской области, Федя. Он считал себя профессионалом: много работал в своем «колхозе», ремонтировал и строил коровники и так далее. Но, вот, установили стойки, положили балки, краном подали пачку больших листов фанеры-ламината. Для перекрытия этажа все подготовили. Пока листы фанеры раскладывали, — всё ничего, — и по размеру обрезать углы и стыки дисковой пилой-паркеткой у Феди получалось. А фанеру нужно было крепить к балкам, прибить гвоздями. И тут Федя сплоховал: он бил по гвоздю, а гвоздь сгибался. И один раз — он выкидывал согнутый гвоздь, брал новый — и вновь неудача, гвоздь сгибался. Никак не удавалось пробить слой ламината, и фанера была «десятка» — толстая. Наблюдая всё это, Славик не выдержал и высказал этому Феде: «Эх ты — Федя! Плотник же! 6-го разряда! А гвоздь забить не можешь!». Он взял свои гвозди из подсумка, закрепленного на поясе, и двумя ударами вбил его, прибив фанеру к балке, как положено. Конечно, Славик подсказал Феде, научил его плотницкой премудрости: надо было, сначала, очень резко ударить, чтобы пробить слой ламината, а потом в фанеру гвоздь «шел» как обычно.

Бывали разные случаи смертей на стройке, свидетелем которых был Славик Сидоров. Так, на строительстве дома сразу несколько фирм работали. Пришли «фасадники». Установили «леса», а между каркасами лесов положили две досочки для перехода.

Конечно, строители-молдаване, когда куда-то спешили, и упали с этих неустойчивых досок. Славик только вышел из вагончика покурить, во время обеденного перерыва, и тут — с криком упали два человека в ста метрах от него. Вид разбитых трупов напрочь лишил его обеда, — он только что поел, — его вырвало, когда он забежал за вагончик.

Работал в их бригаде дедушка. Как старого рабочего, его не увольняли: пенсия была маленькая, а тут он зарабатывал в два раза больше. Дедушка «крутил» арматуру, — собирал каркасы арматурные, которые потом поднимались кранами и использовались для стен монолитного дома.

Приехали вахтовики, бригада из города Нижний Новгород. С ними приехал молодой парень, в первый раз, он только что устроился, был принят в бригаду плотником. Дедушка Василий познакомился с молодым Вовой, они долго разговаривали. Вова рассказал, что женился не так давно, и у него есть сынишка, 2 года. Что он взял кредит для того, чтобы провести в дом газ, купить котлы отопления и для горячей воды. Все обошлось ему в 300 тысяч рублей. А зарплата у них, в регионе, 6 тысяч. Вот он и поехал с соседом на заработки.

Поговорили они утром и разошлись по рабочим местам: дедушка Василий пошел к своему «станку» — на опоры он складывал длинные «ветви» арматуры, и поперек короткими сращивал их, скручивая проволокой.

А Вова пошел на этажи, монтировать перекрытие 8-го этажа. Сначала, все стойки и балки на 7-ом этаже начали разбирать и складывать на открытом балконе, чтобы подать краном на верх готового перекрытия. И ходили рабочие по всему этажу. Передвигался и Вова. Чтобы перейти из одной квартиры в другую, нужно было пройти в коридор, а потом опять по всем комнатам другой квартиры к внешней стене, открытой. Комнаты разделялись одной стеной, а на улицу стены не было. Предполагалось выкладывать внешнюю стену кирпичами. И тогда: можно было из одной комнаты в другую шагнуть через улицу, держась за разделяющую поперечную стену. Вот так и поступал Вова, чтобы не обходить длинно по коридору и комнатам.

Была уже глубокая осень, конец ноября, и небольшие морозы сковывали льдом все лужи на улицах.

Так и около открытых стен, на бетоне, образовывалась легкая наледь. И раз и два Вова переходил из квартиры в квартиру через открытое внешнее пространство без стен, держась только за поперечную стену. Он полностью повисал на улицу, одной ногой в одной квартире стоя на краю пола-перекрытия, а другую ногу перенося в соседнюю комнату другой квартиры. На третий раз он спешил: его позвали, крикнули из середины дома, из коридора, кран уже подавали, нужен был помощник. Вот тут он и сорвался, и полетел вниз спиной с седьмого этажа.

А в это время дедушка Василий переносил готовый каркас, вдвоем с напарником, и увидел падающего Вову, с распростертыми в стороны руками и ногами. Внизу был строительный мусор: кирпичи, куски арматуры. И на эти обломки кирпичей упал, с размаху, наш новый рабочий Вова. Дед Василий бросил свой каркас, его напарник тоже не удержал каркас, и уронил его себе на ногу, ойкнув от боли. Оба они побежали к зданию, у подножия которого лежал распростертый Вова. Из головы текла кровь, он ударился об обломки кирпичей и умер мгновенно.

Вызвали скорую, и труп увезли. А дед Василий больше не мог работать. Он сидел в бытовке и переживая бормотал: «я же только утром с ним разговаривал, у него жена и ребенок, и дом отремонтировал и котлы поставил: отопление, горячая вода. Ему бы жить и жить…». Дед долго ворчал плачущим голосом. Он допил свой чай из термоса и отпросился у бригадира, тот отпустил его домой. Больше мы дедушку не видели. Уволился он со стройки, так на него подействовала эта смерть от несчастного случая молодого рабочего Вовы.

Несчастные случаи происходили на стройках много и много раз, пока там работал Славик Сидоров. Вот было штормовое предупреждение, и рабочим был объявлен выходной. Прораб уехал, а рабочие остались в бытовках. Но за выходной день зарплату не платили — это раз. А еще, — у них вахта, и за 15 дней нужно было сделать больше работы, чтобы быстрее получить деньги. Бригадир и рабочие, без прораба, игнорировали штормовое предупреждение. И они начали монтировать стены. Кран подавал щиты. Его качало вместе со щитами. Рабочие стояли на краю перекрытия, и не вдвоем, как в тихую погоду, без ветра, а четверо, чтобы наверняка поймать раскачивающийся щит. Большой порыв ветра так сильно мотнул висящий на тросах крана щит, что всех четверых рабочих смело с этажа, погнув приготовленные каркасы стены. Все они погибли, упав с 10-го этажа. Дом строили 12-ти этажный.

Всего за зимний сезон погибло 24 человека только по их управлению, узнал Славик. Да. Нелегким трудом он зарабатывал себе на жизнь. Постепенно он набирался опыта, но и сам пострадал, так, что ему пришлось уйти со стройки. Но случай, который с ним произошел, заслуживает отдельного рассказа.

Конец.

Природа на рыбалке

Наступил месяц август. И в августовские вечера и ночи уже не кричат в полях перепела, не поют в кустах вдоль оврагов соловьи, не пахнет уже цветами, как весной и вначале лета. Дни становятся короче. Как только зайдет солнце и землю окутает мгла, забывается тоска жаркого дня, прохлада дает свежесть и поля с перелесками вздыхают широкой грудью от опустившейся в темноте росной туманной сырости.

В темноте не видно сухости и старости травы и в ней просыпается веселая трескотня, какой не было жарким днем. Треск, посвистывания, царапанье, грубые басы, и легкие тенора и дисканты — всё перемешивается в непрерывный, монотонный гул. Этот гул прерывается жужжанием близко пролетевшей запоздалой пчелы или мухи, неразличимых в темноте вечера, и\или узнаваемым писком комара. Эта однообразная «трескотня», этот «гул» негромкий, как колыбельная песня, успокаивает и клонит в сон.

Я прилег возле потухшего костерка и, отдыхая, после налаживания рыболовных снастей, прислушивался к природе.

Но вот, откуда –то доносится отрывистый, тревожный крик ночной неспящей птицы. И дремота слетает с век. А то, вдруг, слышен звук, похожий на человеческий голос, из кустов: «Сплю! сплю! сплю!», и ему вторит другая птица, заливаясь смехом или истерическим плачем — это уже сова или филин.

Для кого они кричат (?) и кто их слушает на этой равнине, поросшей смешанным лесом, по которой протекает нешумная речка.

Я сидел у костра на пологом берегу, со стороны заливных лугов и, открывающихся в простор до горизонта, полей. Другой, песчаный берег был невысоко крут и поросший лесом. Тот берег обваливался каждую весну, и упавшие деревья корнями торчали из воды, наискосок по течению реки. За деревьями в воде образовывались ямы-омутки, с круговоротами и темной водой.

Мне удобнее было ночевать на пологой стороне: ветерок тут отгонял мошкару и комаров и, к тому же, с песчаного открытого пляжа легче было забрасывать мои донные снасти в сторону тех же омутков. На той стороне были крутые спуски к воде и неудобства создавали упавшие деревья и сползающие вместе с песком кустарники.

Вдоль пляжа, на расстоянии друг от друга, я воткнул в прибрежный песок высокие палки, за которые привязана была леска со снастью, и на ней висели звонкие колокольчики.

Сквозь мглу видно всё, но трудно разобрать цвет и очертания предмета. Все представляется не тем, что оно есть. Идешь по берегу и, вдруг, видишь, что впереди, у самой воды, стоит силуэт похожий на монаха; — он не шевелится, будто ждет и что-то держит в руках…. По мере приближения фигура растет, вот она предстает передо мной и меняет свои очертания. И я вижу, что это огромный пень, коряво раскинувший корни во все стороны. Он был вынесен половодьем и теперь застрял в песке; ствол дерева утонул в песке и корни образовывали всякий раз новые очертания. Фигуры представлялись всегда похожими на людей, когда я подходил к берегу проверять эту дальнюю «донку», почему-то резко зазвонившую. Видно место было выбрано, еще засветло, неправильное. Чаще всего у этой донки маленькие ершишки объедали червей на крючках, под конец, заглотив и повиснув на снасти, истово звонили в колокольчик.

Ближе к полуночи вышла из-за туч луна, ночь стала бледной. Мглы как не бывало. Воздух стал прозрачен и свеж, от реки потянуло прохладой. Всюду хорошо было видно, и даже можно было различить отдельные ветки кустов. Подозрительные фигуры монахов, на светлом фоне ночи, казались чернее, угрюмее. Чаще и чаще среди монотонной трескотни, тревожа ночной воздух, раздается чье-то удивительное: «ча-а-а! ча-а-а!» и слышаться крики других птиц, не уснувших или бредящих. Это ночная жизнь начинается. Вдруг, по песку под ногами, на моем пути по пляжу, мелькает тень — и видны следы в свете луны, оставленные ночным животным: или мышь или ящерица какая…

И моя рыбалка ожила, с выходом луны. Всё чаще звонили колокольчики. Луна оставила на воде широкую полосу света, в котором колебалась рябь течения реки.

В это место я приезжал каждый год. Это было самое любимое мое место для рыбалки. Маленькая река впадала в Волгу, а выше по течению, в пяти километрах была деревня, куда я и приезжал всякий раз. В деревне я останавливался у знакомой бабушки. Оставлял там свои вещи и шел на берег.

Много запоминающихся историй случалось тут, когда я ночевал в этом лесном краю! Встречались мне кабаны, приходящие в прибрежную дубовую рощицу, кормиться желудями, а заодно разрушившие мой бивуак и распотрошившие мой рюкзак. А то было, что лиса разоряла гнезда прибрежных стрижей — ласточек. И, бывало, медведь в лесу, нос к носу, сталкивался в валежнике со мной, где я собирал «короеда», а он кормился этими же личинками, обдирая кору с упавших сосен, под которой и водились гусеницы жука-короеда!

Туристов в этих местах бывает мало, там заповедник образован. И только проездом на байдарках, бывает, встречаются туристические группы.

Природа заповедника охраняется егерями. Но рыбачить тут никто не запрещает. Природа, тем не менее, приближенная к естественности, радует своими дарами: тут и ягоды, и грибы…

Мало таких мест остается. Все реки сегодня загрязнены и берега завалены мусором. Жаль, что мы безответственны в этом отношении, губим природу. И не замечаем её красоту.

Конец.

Разговор у костра

Новый рассказ, начало.

В тихом воздухе раннего утра рассыпался в утреннем тумане одинокий крик ночной птицы и пронесся в открытое пространство лугов от реки, замеревшей и притихшей в одеяле клубящихся испарений. В тумане не различался противоположный берег, хотя речушка была относительно небольшая.

У потухшего костра, слабыми огоньками догорающих веток дымящегося, на косогоре перед спуском, головой на рюкзаках, на постеленных ветках лапника на песке, — дремали рыбаки. И вот, они враз проснулись, услышав тот крик птицы, раздавшийся недалеко, в двух сотнях метров.

Старик (пожилой человек) повернулся лицом к небу. Строгое лицо его было и грустно и насмешливо, как у разочарованного, расставшегося с хорошим сном человека, вошедшего в суровую прохладную реальность.

Млечный путь бледнел в светлеющем небе и мало-помалу таял, как весенний снег, терял свои очертания. Звезды на востоке уже совсем пропали, открывая голубизну небес, — день собирался быть по-летнему жарким. А утро уже вступило в свои права и в ожидании солнца светлел восток и красился в розовый.

Молодой рыбак поднял голову и взглянув на старика, сел на своем ложе с противоположной стороны костра, которая в сторону прибрежного луга. Он вздрогнул всем телом и повел плечами, — так бывает, когда мурашки пробегают по спине и по рукам, и по груди от утренней прохлады. Он стал подкладывать сухие наломанные палки в костер, дожидаясь, когда пламя костра будет греть, разгоревшись.

За его спиной, в поле, в сонном застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится летняя ночь. В сонных травах трещали кузнечики, где-то вдалеке слышен голос перепела, да в километре от берега, в поле в овраге, в котором тек ручей и росли кусты тальника, лениво посвистывали молодые соловьи свои неумелые трели. Все ожидали восход солнца. Багровая заря у самого горизонта уже желтела и светлела — вот-вот, выйдет из-за далекого леса солнце.

— Ого! Четвертый час уже! — Старый (как его называл Молодой) посмотрел на часы на руке, — Ставь-ка чайник — он указал на котелок с крышкой. — Я пойду закидушки проверю свои ночные, что-то колокольчиков не слыхать. —

И Старый пошел к берегу, удаляясь и скрываясь в густом тумане, так что образ его фигуры превращался в привидение…

Вскоре он вернулся. Красоты природы и кружка чая «с дымком» у костра, приправленная ароматом заваренного смородинного листа, располагали к беседе.

— Рыбалка рыбалкой, время еще есть, пока рыба придет на мель к берегу кормиться…. А я вот что хочу рассказать тебе, — начал говорить Старый, продолжая вчерашний вечерний разговор-дискуссию с Молодым.

Они говорили о современной науке и о том, что старинные понятия, знания и запреты, и суеверия отживают своё, — наступает новое время, когда достижения науки внедряются в жизнь. И весь вечер говорил, в основном, Молодой, прославляя науку и рассказывая Старому о новых «гаджетах» во всех областях жизни: начиная от умных стиральных машин и заканчивая смартфонами. Были упомянуты новые виды энергии, как солнечные батареи и на их основе «умные дома», с голосовым управлением включения света и приборов….

Старый, будто бы стараясь восполнить-наверстать своё слабое участие в вечернем разговоре-дискуссии, вчера он только поддакивал и восхищался, удивляясь, — начал свой монолог:

— Вот, спаси нас Господи и помилуй, — будто что-то вспомнил он, и быстро поднялся и пересел на бревно, чтобы быть повыше Молодого, как от холода, нервно поглаживал свои ноги от колен по икрам, и, заплетаясь, скороговоркой начал говорить.

«Так ты не слышал, и можешь не знать, но это наша история. Человечества. Она же как «записная история человечества» — говорил еще Пастернак. Так что послушай внимательнее.

Продолжение следует.

Мир животных

Всё разнообразие животного мира на Земле — это результат долгого по времени исторического развития жизни.

А что такое жизнь, спросим мы, и не найдем точного и однозначного определения. Наука пока не знает, как определить жизнь в её различных формах.

На метеоритах, падающих из космоса, находят микроорганизмы нашей, белковой формы жизни. Это бактерии, вирусы. Они существуют в замершем состоянии на кометах, которые бороздят просторы космоса. А значит — если вирусы попадают в благоприятную для них среду — они могут начать развиваться размножаться. А благоприятная среда для вируса не только на Земле, а на других планетах тоже существует. И тогда жизнь в самых различных формах обязательно присутствует и на других планетах.

Жизнь — это преобразование Энергии, для своего развития. И жизнь может быть не только в виде белковой формы. Плазмоиды, они берут энергию звезд и вполне себе существуют и развиваются. Живут, правда, не так долго по времени, но все-таки живут, существуют, и мы можем наблюдать даже на Земле такую форму жизни, как плазмоиды — это те же шаровые молнии, которые иногда ведут себя очень даже разумно.

Есть еще и другие виды существования жизни, основанные на других элементах, не как наша форма жизни на углероде. Но о них мы совсем мало что знаем.

______________________

Самая примитивная жизнь зародилась на нашей планете более 3-х миллиардов лет назад. Это были микроскопические одноклеточные организмы. И значительно позже, — через миллиард лет, — появились многоклеточные растения и животные.

Элементарно: когда мы делаем какое-то дело одни — нам трудно, а когда нам кто-то помогает, легче нам делать дела, вдвоем гораздо легче жить и выживать, а еще легче коллективом, в несколько человек, например, строить дом: так поступали люди в деревнях, когда объединялись в «помочь» чтобы воздвигнуть дом для новой молодой пары. Одноклеточным организмам было трудно жить и выживать, они объединились, и так вырос, появился многоклеточный организм.

Первые животные в то время, 2 миллиарда лет назад, были исключительно беспозвоночные и все являлись обитателями морей и океанов. На сушу животные начали выходить значительно позже — вскоре после того, как сушу освоили наземные растения. И в это время возникли рыбообразные позвоночные животные.

Всё это мы можем узнать из раскопов археологов, которые изучают слои земли, которые видны бывают на расколах. Земля и её кора, твердая поверхность, движется. Материки не стоят на месте, сталкиваются между собой, вулканы и землетрясения раскалывают плотные слои земной коры. И на этих расколах становится видны отложения породы за многие миллионы лет. Так археологи узнают о существовании древней жизни.

Вслед за рыбами появились и другие животные, птицы и млекопитающие.

Всю историю развития жизни принято делить на эры, — на отрезки времени: каждая эра знаменовалась какими-либо важными событиями.

В кайнозойскую эру, в которой мы сегодня живем, наибольшего расцвета достигли млекопитающие и птицы. Появилось их огромное разнообразие.

До этого была мезозойская эра — это время процветания рептилий. А в предшествующую ей палеозойскую эру появились и господствовали рыбы.

Живые существа не только рождаются на свет, но и вымирают. Тех же вирусов мы истребляем во время болезни, например. Так и большим организмам приходится вымирать и меняться. Вот, к концу мезозойской эры вымерли все гигантские динозавры. Об их существовании, их строении ученые узнают по ископаемым остаткам, которые сохранились в слоях земли. У позвоночных это чаще всего окаменевшие кости, а у беспозвоночных — отпечатки их тел. Насекомых нередко находят в янтаре — в застывших каплях древней смолы.

Почему жизнь развивается? А потому что стремится к улучшению своего положения. Эволюционная теория в этом много может подсказать нам ценного и полезного, чтобы понять и наше время, и наше развитие. Человек из мира животного, и тоже развивается…

_______________________________

Принято разделять и отделять животных от некоторых других живых организмов. А изначально, если посмотреть название: «животные» — от слова «живот», что в русском языке значит «жизнь». Еще несколько веков назад, при Петре первом, например, просили «живота» = жизни просили враги и преступники, ведомые на казнь.

Все живые организмы — есть животные.

Самые ранние беспозвоночные животные жили в морях и океанах. Только потом появились членистоногие и моллюски, которые имели панцири и обзавелись скелетами. Древнейшие известные — это трилобиты, которые процветали на протяжении 350 миллионов лет, пока не вымерли, потому что появились другие животные: рыбы, раки. А моллюски головоногие уменьшились в размерах и существуют до сих пор. В глубокой древности были большие головоногие моллюски аммониты. У самого крупного аммонита — пахидискуса диаметр раковины, закрученной в спираль, был почти два метра.

Животные — рыбы, развились за счет того, что в пищу стали использовать мелких рачков — планктон, а хищники стали кормиться мелкими рыбами. Так появились и акулы, и киты, и другие большие чудовища.

Развитие жизни шло быстрее и быстрее со временем, и Животные разделились на многочисленные виды, — такие, что очень отличались друг от друга. Во всем многообразии видов животного мира словом животные уже сложно было называть рептилий, насекомых, птиц. Они приобрели свое название и, кажется, что к животным они не относятся. А на самом деле все они составляют наш Земной животный мир.

Мир животных 2

После сильного дождя, когда я вышел на улицу, на дорожках в саду я увидел много выползших кольчатых червей. Среди подземных обитателей земляные черви, наверное, самые многочисленные. На поверхности их почти не увидишь: они выползают из своих норок в земле только в дождливую погоду, за это один из видов кольчатых червей и прозвали дождевым, так и называют — дождевые черви, целый класс червей.

Прокладывая подземный ход в почве, червяк вгрызается в грунт, заглатывает частички земли и пропускает их через свой кишечник. Этот откушенный кусочек земли, проходя по кишечному тракту, отдает содержащиеся в нем питательные вещества, а затем выходит и остается комочком, между комочками сохраняется воздух. Так почва рыхлится червями и насыщается кислородом. Кроме того, некоторые черви затаскивают с поверхности в свои земляные ходы листики и травинки, служащие им пищей, и эти, не съеденные полностью потом перегнивают и удобряют почву органикой.

На одном квадратном метре земли живет много различных видов червей, от больших дождевых до маленьких земляных. И всего бывает от 50 до 400 особей. А на хорошо удобренном участке огорода бывает и до 600 червяков. Вся эта армада ежегодно пропускает через себя до 30 тонн земли, перемешивая и разрыхляя почвенный слой земли. А их многочисленные ходы, пронизывая почву во всех направлениях, способствуют обогащению её кислородом и помогают растениям быстрее расти. Вот такие полезные под нашими ногами есть животные, которых мы за животных и не считаем. А это древние животные. Они относятся к так называемым кольчатым — особый тип животных, тело которых построено из большого числа одинаковых сегментов — метамеров. И при разрыве, при потере части сегментов организм не умирает, а продолжает жить с теми сегментами, которые остались. Поэтому разорвав червяка пополам, мы получим два червяка самостоятельных. Так природа развивалась, приспосабливая организмы животных.

В мире животных человек стоит выше всех видов. Ни в какой мере он не сравнит себя с червями. Но задает вопрос себе, в истории развития разума: перед Богом — я всего лишь червь и тварь дрожащая? — ответа нету до сих пор.

Скромность и умеренность, эссе.

Недостаток скромности — это есть недостаток ума. Потому что умный человек знает, что ничем он не велик и не отличается от животных, даже больше, он против животных — слабее. Едва на один градус повысится его внутренняя температура, как он заболеет. Факт.

Надо быть скромнее, если мы становимся умнее. Раньше в годы неразумия, мы готовы были покорять природу, покорить мир животных, всё подчинить себе.

Скромность — это не только орнамент, но и страж добродетели. Теперь добродетель — в сохранении природы, в сохранении животных, в сотрудничестве.

Весь ум развивался у человека в отношениях между собой, между людьми. И тут они поняли, что скромность нужна везде и всегда.

Никогда не доказывай своего мнения громко и с жаром, даже если в душе ты убежден в своей правоте, — выскажи его скромно и спокойно, ибо это единственный способ убедить.

Прекрасно быть скромным, но не следует быть равнодушным. Мир природы рушится, и разрушает его человек, в этом надо признаться.

Скромные люди, будучи только свидетелями неприличного поступка, испытывают ощущения, похожие на ощущения стыда.

Раньше люди охотились, убивали животных ради того, чтобы выжить в условиях пещерного существования. А теперь охотятся ради удовольствия, ради потехи. Человек нескромный не думает о будущем.

Природа безгласна и поддается человеку безропотно. Но человек разумный: не принимай благодеяний, без которых ты сможешь обойтись, в этом — скромность.

Человеку должно быть свойственно по природе своей, соблюдать умеренность не только из-за заботы о своем здоровье в будущем, но также из-за хорошего самочувствия в настоящем.

В том-то и заключается преимущество древних, что они во всем умели отыскать меру. И жили в гармонии с природой.

Кто не слишком будет мнить о себе, тот будет лучше, чем он думает.

Часто скромность принимается за слабость и нерешительность, но когда опыт докажет людям, что они ошиблись, то скромность придает новую прелесть, силу и уважение характеру.

Скромен не тот, кто равнодушен к похвалам, а тот, кто внимателен к порицаниям и стремится исправить ошибки свои, согласно критике.

Если человек знает меру вещей — он знает всё на свете.

Людям следует быть скромными.

«Доброта и скромность — вот два качества, которые не должны утомлять человека. Если хочешь чтобы тебя любили, учись чувству меры» — Такие и многие похожие наставления давали нам мудрые предки, а человек до сих пор мало к ним прислушался.

«В человеческой душе два начала: чувство меры и чувство безмерного.

1) Древняя Эллада — это чувство меры.

2) Пафос романтики и творческий огонь нашей современности — это чувство внемерного, беспредельного.

Мы хотим пересоздания всей Земли, и мы её пересоздадим, так что все на Земле будут красивы, и сильны, и счастливы. Это вполне возможно, ибо Человек есть Солнце и его чувства — это его планеты» — так рассуждали в 19 веке, когда прогресс ускорился в геометрической прогрессии.

Умеренность необходима, а сомнения полезны.

Для того, чтобы творить великие дела, нужно жить так, будто и умирать не придется. Дух подвластен тому же закону, что и тело, — невозможности существования без постоянного питания. Человек будет покорять природу, — но все-таки нужна скромность и чувство меры.

Конец эссе.

Мир животных 3

Муравьи.

Вспомним тот урок, где я рассказывал, что вышел после дождя в сад и на дорожках в саду увидел выползших дождевых червей. И эти черви не успели уползти, как на них накинулись другие животные. Первые были птицы, которых я сразу увидел. Птицы это особой класс животных, которые летают и их такое множество, что составлено много отрядов птиц, к отрядам еще множество видов относится. Например, к отряду голубиных относятся не только голуби, но их родственные лесные Горлицы. А отряд Воробьиных, вообще самый, наверное, многочисленный будет. К воробьиным относятся — и грач, и ворона, серая и черная, а также канарейки, скворцы, жаворонки, соловьи, ласточки, береговая и деревенская и много других птиц. И почти все птицы питаются и червями, и гусеницами.

Но присмотревшись на тех червей, которые умерли в лужах воды, которые лежали на земле, когда лужицы после дождя высохли. Я увидел других животных, которые тоже питались червями. Это насекомые — тоже особый многочисленный класс животных.

А первые из них, кто пришел за мертвыми червями, были муравьи. Они удивительно дружные животные и все знают, что работают муравьи все вместе. Большой толпой они тащили червяков к своим муравейникам, к небольшим горкам земли построенных из комочков. Это были садовые черные муравьи.

А мы все можем увидеть в лесах конусообразные кучи. Эти большие кучи, сложены из сухих веточек, травинок и хвойных иголок. По ним снуёт множество мелких насекомых. Эти муравейники — жилище рыжих лесных муравьев.

Длиной несколько миллиметров, с темно-коричневым брюшком на тонком «стебельке», они — самые многочисленные и заметные из всех лесных обитателей. Они везде, и на деревьях, и на травинках. От каждого муравейника в разные стороны расходятся их тропинки, по которым бегают тысячи муравьев. Одни носят строительный материал для муравейника, другие носят еду, убитых гусениц, жуков и другую пищу. Если ноша велика, то за нее берутся сразу несколько муравьев и тащат они добычу совместными усилиями.

Муравьи относятся к общественным насекомым: всё население муравейника — одна большая семья с четким разделением обязанностей. Общественные насекомые — это прототип цивилизации в понимание общества. Между разными муравейниками возникают войны: так большие черные нападают на рыжих муравьев и завоевывают их территорию. Насекомые, многие, хорошо организованы на уровне инстинктов.

Основную часть муравейника составляют рабочие особи. Самка в несколько раз крупнее них, она постоянно сидит в центре муравейника, как королева, и откладывает тысячи яиц. Рабочие муравьи оттаскивают их в особые камеры, где из яиц выводятся беловатые почти неподвижные личинки. Со временем они превращаются в куколок желтоватого цвета, а из тех выводятся новые рабочие муравьи. В самом начале лета или осенью, у разных муравьев по-своему, в период размножения из куколок вылупляются крылатые половозрелые самки и самцы. Они стаями покидают муравейник и роятся — это их брачные игры. Образовав пары, крылатые муравьи находят место для нового жилья, обламывают свои крылья и основывают новый муравейник.

Муравьи вездесущи, от них нет спасения никакой мелкой живности ни в траве, ни в кронах деревьев. Охотясь на многочисленных вредителей леса, рыжие лесные муравьи приносят огромную пользу: даже средний по размерам муравейник защищает лес на площади в четверть гектара.

Некоторые виды муравьев «пасут» тлей, особенно в садах наших. Тля — это мелкое насекомое и живет группами, она достаточно вредна растениям, так как сосет сок из листьев. Но тля выделяет сладкую жидкость. Муравьи собирают сладость и защищают тлей от всех, пряча их с внутренней стороны листа. А тлями питаются другие насекомые жуки — «божьи коровки».

В природе все взаимосвязано.

Дафния и циклоп.

Зачерпнув банкой воду в каком-нибудь прудике, наверняка можно поймать небольшого рачка дафнию, Его можно рассмотреть через лупу. У дафнии округлое тельце с заостренным задним концом.

В тех же водоемах живут близкие родственники дафний циклопы. Они отличаются более удлиненным туловищем, задние членики которого превращены в подобие хвоста. У этих рачков две передние конечности сильно увеличенные, перистые. Крохотные рачки взмахивают ими как веслами и прыжками двигаются в толще воды — за это их зовут еще водяными блохами.

Дафнии и циклопы полупрозрачные, какие-то эфемерные. Зато при благоприятных условиях они очень быстро размножаются и становятся кормом для рыбьих мальков.

Такие же рачки, разного вида обитают в морях и океанах, всех вместе их называют планктоном. Вот этот планктон питает всю многочисленную массу рыб китов и других морских животных.

В природе всё взаимосвязано.

Конец.

Речь — сокровище знаний, колыбель мыслей

Слово «спасибо» (в смысле благодарности, извинения) имеет одно значение понятное всем. Но в зависимости от того, что имеет в виду произносящий его человек, смысл это слово может иметь разный. Когда мы говорим «спасибо» человеку, придерживающему нам дверь, — это несет форму простой вежливости, например, а когда «спасибо», сказано врачу после успешно проведенной операции, — это уже глубокая искренняя благодарность. И бывает другой смысл мы вкладываем в это же слово «спасибо», когда кто-то пролил на вас горячий кофе — говоря, произнося это слово с сарказмом.

Наша речь во многом отражает психологию каждого человека в отдельности и этот же язык (речь), развиваясь по своим законам, выражает психологию говорящего на нём народа.

Своеобразие речи проявляется в объеме словарного запаса и в способах построения фраз, в интонациях, в эмоциональности.

Слушая, как человек говорит, собеседник получит массу информации о нём: говорит ли он отрывисто и со злобой, а может — речь его слишком мягкая и ласковая, явно, что-то скрывающая, хитрая.

Речь человека вскрывает много факторов: воспитание и культурный уровень — деревенского от городского часто можно отличить по его разговору-говору. Речь выдает и темперамент человека и даже его психологическое состояние на данный момент: грустный и подавленный тон свидетельствует о перенесенном горе, о какой-то беде происшедшей с человеком.

_______________________

Жизнь человека, по меркам Вселенной, — это лишь мгновение, один миг. За относительно короткий срок существования на Земле человек разгадал многие тайны мироздания: опустился в глубину океана и поднялся в открытый космос, создал сложные машины и преобразовал окружающий мир, построив города, вместо природных пещер.

Что же помогло человеку? К счастью, каждый человек становится наследником опыта тысяч предыдущих поколений и в этот мощный пласт опыта он добавляет свой собственный опыт. Именно передача опыта от одного поколения людей другому помогла развитию человеческого общества.

А передача опыта между поколениями не могла бы осуществляться без развития речи — как устной, так и письменной.

Речь — это не только носитель информации, памяти, сознания, но и средство общения, с помощью которого мы можем передавать свои мысли и чувства, управлять своим поведением и поступками других людей. Наконец, речь — это необходимый инструмент мышления человека. Не случайно в главной книге христианства, в Библии — «Вначале было слово» и Адам в Раю, первое что делал — «давал названия всем животным, растениям и прочему», он развивал речь.

Человеческое общение осуществляется с помощью внешней речи — это разговор, беседа, монолог. Внешняя речь выступает как средство выражения мыслей человека.

Но существует ещё и внутренняя речь, с помощью которой осуществляется мыслительный процесс. Когда мы думаем, например, о том. Как завтра у нас пройдет важная встреча, — мы проговариваем за себя и за собеседника возможные варианты будущей беседы. Владение внутренней речью очень помогает лучшему общению с людьми, правильному выбору будущего общения и предвидению ситуаций.

Прежде чем высказать мысль, мы формулируем её про себя. Иногда это происходит так быстро, что нам кажется, что мы думаем и говорим одновременно. Исследователями-учёными зафиксировано даже, что во время мыслительного процесса происходят едва заметные движения голосовых связок, как при произнесении слов. Причём, чем напряженнее мы думаем, тем сильнее эти движения. Подобные исследования учёных доказывают, что мышление человека связано с его речью.

Правда, учёные еще не пришли к единому выводу, — может ли человеческое мышление существовать отдельно от речи. Этот вопрос влечет за собой ещё одну нерешенную проблему: доступно ли мышление бессловесным животным.

Внутренняя речь иногда «выходит наружу», и тогда мы, находясь в полном одиночестве, слышим от себя: «куда это я запихнул ключи? Здесь нет, и здесь нет… А-а, вот они, голубчики!».

Говорящие на одном языке пользуются словами, значения которых понимают одинаково. Сам язык — это исторически сложившаяся система звуков и письменных знаков. При помощи языка происходит практическая и теоретическая деятельность человека. Также язык — это важнейший внутренний психологический механизм, с помощью которого происходит мышление, общение, приобретение знаний и передача знаний поколениям. Речь — это непосредственное применение того или иного языка для всех видов деятельности человека.

Конец.