Саша Ольгин

Железный принц

Книга вторая

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Саша Ольгин, 2018

Не пытайтесь загадывать на далёкое будущее, тем более что и близкое готово преподнести немало неожиданных сюрпризов, способных перевернуть вашу жизнь. Подтверждением тому является эта история, случившаяся с обыкновенным питерским парнем, волею обстоятельств попавшим в неизведанный мир наполненный магией. Сможет ли он выжить, не имея никаких способностей к магии, со своим довольно скверным характером в этом совсем непростом мире? Вот об этом и повествует история человека по прозвищу Железяка.

16+

ISBN 978-5-4493-3320-9 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-3317-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Железный принц
2. 1
3. 2
4. 3
5. 4
6. 5
7. 6
8. 7
9. 8
10. 9
11. 10
12. 11
13. 12
14. 13
15. 14
16. 15
17. 16
18. 17
19. 18

Неисповедимы пути господни, гласит народная мудрость. Потому не пытайтесь загадывать на далёкое будущее, тем более что и близкое готово преподнести немало неожиданных сюрпризов, способных перевернуть всю вашу жизнь. Подтверждением тому является эта история, случившаяся с обыкновенным питерским парнем, волею обстоятельств попавшим в неизведанный мир наполненный магией. Сможет ли он выжить, не обладая никакими необходимыми навыками, не имея никаких способностей к магии, со своим порой довольно скверным характером, со своеобразным чувством юмора, без друзей, без поддержки, без гроша в кармане в этом совсем непростом мире? Да сможет, если будет отчаянно бороться за свою жизнь, ставя её превыше всего на свете. Главное в этой битве за выживание суметь сохранить в себе человека, пребывая на грани жизни и смерти, среди глобальных интриг и опасностей. А если тебе ещё удается продвигаться вверх и тянуть за собой приобретённых друзей, то иначе как чудом это не назовёшь. Вот об этом чуде и повествует история молодого человека, по прозвищу Железяка.

1

Вот и закончилась наша экспедиция. За время проведён­ное в аномальной зоне, я отдохнул по полной программе и набрался сил. Это было совсем не лишним для меня. Как вы знаете, за полгода произошло столько событий, что не каждый человек выдержит такой нагрузки. Я имею в виду нервную на­грузку, не физическую. С физической нагрузкой у меня как раз проблем не было, десять лет полигона оставили свой след на моей подготовке. Теперь накопившуюся энергию надо было как-нибудь использовать, иначе, если не найти ей выхода, опять начнётся хандра и очередные глупости начну делать. На то что бы определиться, чем заниматься в ближайшее время, у меня оставалась одна неделя. Ровно столько времени требова­лось, что бы добраться до столицы. Правда там ещё осталось несколько незаконченных дел, но они должны были завер­шиться по накатанной дорожке, и каких-нибудь умственных и физических усилий на них тратить было не надо. Подписать липовый договор, да деньги обещанные получить, и всех дел­то. Ну, может, придётся ещё немного поврать с три короба, но к этому я уже привык, и сложностей такое занятие не до­ставляло. На проверку своего хозяйства и капитала я время не тратил. Этим занимался мой друг Валерт, который стал чем-то вроде управляющего и казначея в одном лице, и ему мной был присвоен дворянский титул. Конечно, титул был липовый, как и случайно выдуманное северное государство викингов, но все принимали это за чистую монету, включая его самого.

Как вы уже знаете из предыдущего рассказа, за мной за­крепилось глупое поверье, что я приношу удачу и помогаю в осуществлении самой заветной мечты. К сожалению, после нашей вынужденной экспедиции, эта чушь только усилила свои позиции. Как мне по секрету рассказали маги, взятые ректором с собой, у Максимильяна с детства было заветное желание стать великим магом и достичь небывалого по тем временам двадцатого уровня. Можно сказать, несбыточная розовая мечта, от которой он отказался лет двадцать назад, осознав, что таких учителей ему не найти, а добраться до та­ких высот самому по одним древним книгам невозможно. По­тому его восемнадцатый — это предел для нынешнего чело­века, который тоже достичь совсем не просто. И тут, проведя со мной всего четыре недели, он скакнул сразу на два уровня и его мечта осуществилась. Я, конечно рад за него, но эти за­блуждения меня не только раздражали, но и порой довольно сильно усложняли мою и так беспокойную жизнь.

Пишу я эти строки теперь во время остановок на ночлег. Как вы знаете, мне вполне хватало четырёх часов сна, и оставшее­ся время как раз подходило для этого занятия. Для этих целей я позаимствовал у Максимильяна ещё одну чистую канцеляр­скую книгу. Правда, в этот раз просто попросил, а не стащил без спроса, как в первый раз. Как же хорошо, когда есть возможность говорить чистую правду, пусть даже и на бумаге. Надо будет ре­гулярно книгу писать, очень хорошо от депрессии спасает, да и время, когда все спят, а ты бодрствуешь, гораздо быстрее прохо­дит. Хотя возможно, никто кроме меня эти строки никогда и не прочитает. Надежда, что мои соплеменники когда-нибудь возь­мут эту книгу в руки, очень мала, я ведь даже не знаю, в каком мире нахожусь, хотя полюбил его всей душой.

Во время нашего возвращения, в дороге ко мне подошёл Михард вроде с простым вопросом.

— Железяка! А когда у тебя день рождения? И вообще, сколько тебе лет? — неожиданно спросил он: — А то полгода как с тобой нахожусь, а такой мелочи не знаю!

Я надолго задумался. Это только кажется, что ответ лежит на поверхности, а на самом деле я оказался в затруднитель­ном положении. Действительно, сколько мне лет? Если судить с биологической точки зрения, то скоро двадцать четыре бу­дет. Десять лет полигона на моём возрасте ни как не сказались. Там я всегда возрождался в свои полные двадцать три. Даже если бы я умер там от глубокой старости, представив гипо­тетически, что мне удалось бы найти безопасное место с оби­лием пищи и воды, то возродился бы снова в свои двадцать три. Значит мне и сейчас столько же, плюс то время что я на­хожусь в этом мире. А если принять год полигона за три, как у военных, служащих в тяжёлых условиях, то получалось, что я почти пенсионер. Пенсионером быть пока не хочется, потому будем считать по первому варианту. Что касается даты, то на земле я родился семнадцатого сентября. Здесь год разбивал­ся немного по-другому, хотя такие понятия как зима, весна, лето и осень присутствовали. Это я в своих рассказах месяцы под земные приспособил, чтобы вас вычислениями не обреме­нять. Впрочем, если разбить по дням, то можно приблизитель­но прикинуть дату по местному календарю. Ладно, не хочу вас путать, буду всё описывать по земным меркам.

— Семнадцатого сентября двадцать четыре стукнет! — ответил я после некоторого раздумья.

— Значит совсем скоро! Жаль времени у меня малова­то! — немного озадаченно произнёс гном.

— Михард, ты это к чему спросил?

— Так ты сам сказал, что дни рождения у викингов обя­зательно отмечать положено! И подарки необходимо дарить! Сам пример показывал, когда Эдариэль поздравлял! — пояс­нил гном: — Вот я и говорю, жаль времени у меня мало для хорошего подарка!

Я опять задумался. Действительно, я сам в приказном по­рядке ввёл это правило, но о себе как-то не подумал. А ведь никуда не денешься, придётся отмечать, негоже наследному принцу от своих слов отказываться. Вот и ещё одна проблема появилась, а ведь я и с предыдущими ещё до конца не разо­брался. И почему я с постройкой своего дома затягивал, даже гостей пригласить некуда. Впрочем, хорошие мысли меня всегда с опозданием посещают.

До портового города мы добрались на день позже, чем планировали. Виной тому были три гружёные телеги с нашим добром. Две принадлежали академии, одна мне. Я свою набил бочками с маринованными жемчужницами и первично обра­ботанными раковинами, плюс всякой мелочью. Красные ко­раллы лежали у Михарда в нашем, сделанном своими руками, «БМВ», а сами жемчужины у меня в седельной сумке, на них и приходилась основная стоимость нашей добычи. Потому, прибыв в город, мы отпустили телеги, и отправили груз с ка­раваном, что позволило нам значительно увеличить скорость передвижения. Максимильян поступил так же, хотя сильно переживал за свои экспонаты, собранные с таким трудом за две недели. Переночевав всего одну ночь, мы снова двинулись в столицу.

В портовом городе ректор узнал последние новости, каса­ющиеся моего конфликта с церковниками. Скандал, возник­ший из-за моей попытки доказать что земля вертится, за эти четыре недели королевским службам удалось замять. Но пе­ремирие было хрупким, и по анализу местных специалистов, моя сверхактивная деятельность может нарушить его в лю­бой момент. Потому было рекомендовано не устраивать моих публичных выступлений в главном городе по крайне мере в течение ещё одного месяца, а ещё лучше пожить этот месяц в пригороде. Насчёт публичных выступлений я был только рад, надоело бессовестно врать на каждом светском приёме. А вот по поводу проживания были проблемы, связанные с эле­ментарным отсутствием загородного жилья. В казённом доме, который собиралась выделить для этих целей королева, мне почему-то жить не хотелось. Жизнь под присмотром, даже в шикарных условиях, я рассматривал как покушение на свою свободу, хотя её, как таковую, никто не ограничивал. Посто­ялые дворы вне города служили временным однодневным пристанищем для торговых караванов и были такого качества, что больше двух-трёх дней там не выдержишь. Снять домик в деревне, так там от скуки умрёшь. Было неплохое предло­жение от Максимильяна, поселится в пустующем загородном поместье у графини Наманской, но по сугубо личным причи­нам я его отклонил. Не хотелось быть обязанным женщине, с которой недавно разорвал отношения. Моё же предложение, свободно попутешествовать этот месяц по стране, отклонил Максимильян, сославшись на то обстоятельство, что в случае необходимости меня будет трудно найти. В итоге, так до самой столицы я и не определился со своим проживанием.

В столичный город мы въехали ближе к вечеру. Зайдя в дом к Валерту, с удивлением обнаружил всех моих друзей со­бравшихся вместе и ожидающих меня за праздничным столом, даже наш портной пришёл вместе с супругой. На мой вопрос, как они узнали время моего прибытия, все дружно кивнули на маленькую Эдариэль. Как выяснилось, ещё за сутки она подошла к маме и сказала, что я должен приехать следующим вечером перед закатом, она это чувствует. Эх, если бы она ещё чувствовала что мне делать в той или иной ситуации, и какие последствия будут от моих действий — цены бы ей не было. Но, к сожалению, а может быть и к счастью, таким даром она не обладала. В любом случае мне нравился этот ушастый со­рванец в платье, хотя порой она и доставляла много хлопот.

Застолье продлилось до глубокой ночи. Всем было инте­ресно узнать любые мелочи нашего путешествия, да и соску­чились все порядком, потому мы и не торопились. Рассказы­вали всё подробно, со смешными комментариями, особенно момент знакомства Максимильяна с нашими знакомыми мор­жами. Все смеялись от души, хотя в зоне было не до смеха, со мной даже не разговаривали больше суток после такой шут­ки. Похвастались добытыми красными кораллами и морским жемчугом, пообещав сделать нашим дамам бусы из крови бо­гов, благо в этот раз кораллов было много. Гном, зная дотош­ность Валерта, сделал для него список вещей и товаров, ко­торые мы везли на телеге и отправили сюда с торговым кара­ваном. После этого наш торговец на полчаса выпал из нашей веселящейся компании и принялся досконально изучать по­лученную информацию, заранее продумывая, что кому про­дать и за сколько. Эта деятельность доставляла нашему другу удовольствие, потому мы и не стали мешать ему заниматься любимым делом.

У моих пингвинов, то есть старых друзей, прозванных так за симпатичный герб на парадной одежде, тоже было всё неплохо. Торговля нашими товарами наращивала обороты, принося хорошую прибыль. Производство Чупа-чупс, из-за отсутствия Спицы, не пострадало. Он хорошо подготовил своих подмастерьев, которые сохранили отменное качество изготовляемых конфет. Валерт, кстати, значительно расширил рынки сбыта, что позволило увеличить производство, не сни­жая отпускные, довольно высокие, цены. У портного, за этот месяц, появилось шикарное ателье, с хорошо оборудованны­ми мастерскими и просторными помещениями, да и народ он подобрал себе для работы отменный, почти все являлись хорошими специалистами в портняжном деле. К тому же пу­говицы сразу вошли в последнюю моду, и отбоя от заказчи­ков не было. Родерик и Стэфан создали неплохую команду из опытных отставных воинов, причём вовремя. На фоне моего конфликта со священнослужителями, произошли нападки и на моих друзей, которые быстро пресёк созданный отряд. Правда, для этого они наняли не два десятка, как я говорил, а три, но я не возражал — безопасность у викингов должна быть на первых местах, и экономить на ней не стоит. Игруш­ки, которыми занимался Никон со своим семейством, хоть и медленно, но тоже стали занимать нишу в городской торговле, принося небольшой, по моим меркам, но стабильный доход. К тому же магазин игрушек, открытый совсем недавно, быстро стал местной достопримечательностью, очень любимой дет­ворой. Мою гордость, маятник Фуко, что бы ни нервировать верующих, разобрали и установили на территории академии. Высота получилась поменьше, но свою функциональность он не потерял и был действующим экспонатом. Надо будет с Максимильяна денег снять за это, один только груз из свинца обошёлся мне в круглую сумму. Хотя, если учесть удавшийся тотализатор, на котором я круто заработал, это было не важ­но. Что касается Юли и Эдариэль, то они хоть и не приносили денег, но тоже радовали своим продвижением вперёд. Малень­кая проказница уже месяц как занималась практической маги­ей, и делала поразительные успехи в этом деле, относительно сверстников конечно. А Юли, при содействии опытных магов из академии, изучила старинные трактаты по магической ме­дицине и значительно увеличила как ассортимент, так и эф­фективность своих целительских способностей. Например, её уровень, поднявшийся при мне с пятого по восьмой, позволял не только виртуозно работать с морским жемчугом, но и заря­жать его целительной магией, которая активировалась, когда пострадавший просто сильно зажимал его в руке, и присут­ствие лекаря было не обязательно. Мало кто мог проделывать такие трюки в медицине, да и лекари с восьмым уровнем были не меньшей редкостью. Короче всё у нас было хорошо.

Утром меня навестил Фарлах, молодой король этой стра­ны и мой новый приятель. Как оказалось, он был совсем не плохим парнем, просто окружение у него было, мягко гово­ря, странным, от того и возникали проблемы при общении. Выпив для порядка с ним пару бутылочек вина и перекусив приготовленным Спицей шикарным завтраком, мы мило по­болтали почти часик. Поговорили вроде не о чём, но много полезной городской информации я узнал. Во всяком случае, при встрече с благородными особами не буду выглядеть де­ревенским простачком. Правда одна новость, сообщённая им, меня сильно разозлила. Это касалось ранее спасённого мной от лесных братьев сына баронессы, с которой Михард имел не­осторожность познакомится ближе, чем следовало. Бандиты, униженные дерзкой вылазкой и освобождением заложников, решили отомстить, что бы предотвратить в дальнейшем такие действия со стороны пострадавших. Для этого и была пред­принята попытка покушения на жизнь ребёнка, слава богу, не­удачная. Стрела с характерным разбойничьим оперением, ко­торое они делали для бравады, выпущенная из-за угла, только царапнула по телу, не причинив серьёзного урона. Вот своло­чи. Ладно, в меня бы стреляли, но в ребёнка то зачем. Было бы свободное время всех лиходеев наказал бы. Хотя стоп, что значит свободное время? А сейчас я шибко занят, что ли? Мне хоть так и хоть этак, около месяца нельзя в столице светить­ся. Вот и займусь этим делом, как не крути, это лучше чем на казённых харчах сидеть и по углам прятаться, тем более что Родерик со Стэфаном команду набрали, заодно и проверим что за вояки.

Сказано — сделано. Я не стал тянуть в долгий ящик и по­сле ухода Фарлаха отправился к Максимильяну, мне и так к нему надо было зайти по поводу моего временного места про­живания на ближайшее время. К тому же, зная мои прошлые истории, вы давно привыкли, что все решения я принимал спонтанно, на эмоциях. Думать, прежде чем что-либо сделать я, к великому сожалению, так и не научился. Выходя со двора, столкнулся с Михардом и Стэфаном.

— Привет Железяка! Я гляжу, новые приключения наме­чаются! — поздоровался гном. Интересно, как они догадались, я ведь вроде никому не говорил, даже Фарлаху. Да и такой черты, как мыслить вслух, у меня тоже не наблюдалось. Немного поразмышляв, я стал озираться в поисках Эдариэль.

— Если ты нашу девочку ищешь, то она с самого утра в школе на занятиях! — заявил Стэфан с улыбкой.

Я недоумённо посмотрел на обоих. Немой вопрос — «От­куда знают?», был жирно написан на моём лице.

— Чего ты так удивляешься? — спросил Михард, и тут же сам пояснил: — Мы тебя не первый день знаем! Уже давно замечено, раз ты выходишь из дома в сильно возбуждённом состоянии, значит жди приключений!

Похоже, графиня Наманская сильно преувеличила, гово­ря, что из меня получится прирождённый политик.

Врать то я научился, а вот скрывать свои дальнейшие планы — нет. Мне до хорошего политика как до луны топать. Озадаченный этим обстоятельством я только и смог в ответ выдавить глупую фразу: «И вам привет ребята!», после чего вышел на улицу.

Магическая академия напоминала большой муравейник. Во-первых, я пришёл во время большого перерыва, а во-вто­рых, все сотрудники ожидали прихода каравана, в котором находились уникальные вещи и экспонаты, собранные магами в нашей экспедиции. Максимильян вместе с руководителями кафедр занимался подготовкой хранилищ и лабораторий, для детального изучения добытых в аномальной зоне предметов. В связи с этим я потратил на его поиски почти двадцать минут.

— Привет Железяка! Извини, аврал! Сам видишь, что творится! — разведя руками, оправдывался он, за мои долгие поиски.

— Да ладно, не беда! Я уже привык, что важные люди меня только при личной необходимости видеть хотят, когда проблемы решать надо! — зачем-то съязвил я, полностью ис­казив действительность.

Кто-кто, а Максимильян хорошо ко мне относился, и всег­да был рад меня видеть. Просто у нас с ним в привычку вошло при встрече друг друга подкалывать. Что-то вроде соревнова­ния по плоским шуткам.

— Ай-я-яй! И не стыдно тебе на бедного старика напрас­лину наговаривать? Может у тебя что случилось, и ты пра­вильно мыслить разучился? Не уж-то в принцессу эльфий­скую влюбился? Из-за неё и я голову потерял бы, будь чуть помоложе! — парировал он, делая удар ниже пояса.

После чего мы обнялись и пошли к нему в кабинет. Но принцессу я ему ещё припомню, он совсем меня ею достал, я и так целый месяц пытаюсь нашу встречу забыть. Надо было Пятницу ему в зоне не издалека показывать, а поближе под­вести, может с началом заикания у него охота грязно шутить пропала бы.

— Присаживайся! Может, выпьешь что-нибудь? — обра­тился он, когда мы зашли в кабинет: — Надеюсь, ты опреде­лился, где будешь проживать целый месяц?

— Да определился! — ответил я, принимая бокал из его рук.

— Я же говорил, что загородный дом графини как раз то, что надо! — довольно улыбнулся он.

— А при чём здесь графиня? — сделал я удивлённое лицо, прекрасно понимая, что он имел в виду.

— Как при чём? Ты разве не у неё остановишься? — у него как раз удивление было настоящее.

— Нет, конечно! Что мне потом эльфийская принцесса скажет? Оторвёт всё к чертям собачьим и оправдания слушать не будет! — продолжил подкалывать я его.

— Да, она может и оторвать! Об этом я как-то не поду­мал! Извини, у стариков тоже проколы случаются! — серьёзно констатировал Максимильян, чем вывел меня из себя, причём капитально.

— Да ты сдурел что ли? Какая к чёрту принцесса? В шут­ку я сказал, а не в серьёз, как ты думаешь! Я о ней совершенно не вспоминаю, это ты меня достал просто со своими плоски­ми шутками! Сваха хренова! — вспылил я, не ожидая от него такого ответа.

— Так и я пошутил! Только ты первый начал, а я всего лишь ответил! Кстати, очень удачно, самому понравилось! — рассмеялся он, весьма довольный, что выиграл этот раунд вчистую.

Да, политиком мне быть не суждено. На такой ерунде по­пался. Впрочем, Максимильян тоже хорош, мог бы и не дово­дить меня до белого каления, голова от того, что я час назад задумал и без его дурацких приколов раскалывается.

— Максимильян! Давай без шуток поговорим! Просто с утра голова побаливает, а дело обсудить надо важное! — при­мирительно попросил я, окончательно признав своё пораже­ние.

— Можно и без шуток! А раз дело важное, то я сюда обед закажу! Важные дела быстро не решаются, а так поедим заод­но!

Возражать я не стал. Почему бы и не сделать два дела сра­зу, как любит ректор. Тем более, я перед самым обедом из дома ушёл, и поесть не успел. Мне ещё по этому поводу Спица свои претензии вечером выскажет. Не любил он, когда его стряпню без уважительной причины пропускали. Я даже знаю, что он скажет — мол, нечего желудок портить, никуда твои бандиты за двадцать минут не денутся, мог бы и поесть горячего. Хоро­ший он парень, заботливый. Я кстати, кажется, ресторан хотел для него построить, не забыть бы с этими вечными замороч­ками.

За обедом я рассказал Максимильяну о своём решении вывести бандитов с облюбованной ими территории вдоль ко­роткой торговой дороги. Заодно поинтересовался, в силе оста­лось предложение о хорошем вознаграждении за это дело, или он как всегда пошутил. Выяснив, что вознаграждение обеща­но не им, а королевой, а она, как известно, шутить не любит, начал уточнять детали.

— Слушай Железяка! А ты хорошо подумал, когда решил этим заняться? — неожиданно спросил он.

— Да, хорошо!

— И. конечно, долго думал и основательно?! Наверное, целых пять минут ушло, не меньше?!

— Ты же обещал, без шуток! — обиделся я, скрывая тот факт, что на принятие решения у меня ушло максимум две ми­нуты.

— Да не до шуток мне! Я просто не понимаю, как ты во­обще на это дело подписался! Это я в прошлый раз шутил, когда тебе предложение делал! — продолжил он, явно говоря вполне серьёзно: — Ты сам меня заверял, что дело это беспо­лезное, только людей своих положишь! Может, думаешь, мы не пробовали? Ещё как пробовали, и не один раз! Столько де­нег угрохали, целые полки отправляли, а толку то! Сам зна­ешь, там столько пещер и проходов в скалистой местности, что чёрт ногу сломит! И из каждой щели можно стрелу в бок получить, между прочим!

— А мы попробуем главаря обезвредить, вместе с бли­жайшим окружением! Они всю банду контролируют, и свои совместные действия координируют! Убрав их, бандиты на стадо баранов похожи будут, тогда их легче будет из скал вы­куривать! — сделал я последнюю попытку оправдать свою опрометчивость, понимая, что Максимильян полностью прав и нечего туда соваться.

— Ага, держи карман шире, так они и будут тебя дожи­даться! Ты только из ворот со своими людьми выедешь, как они будут знать, куда едете, сколько народу и зачем! Ты вспом­ни историю с выкупом! Добраться не успел, а они уже жда­ли, прекрасно зная, что к ним едет Железяка и везёт пятьсот золотых! Хорошо, что хоть обернулось всё удачно, да и то ты тогда свою законную стрелу схлопотал, чудом живой остался! Или я что-то путаю, не подскажешь? Остынь немного, считай это аномальной зоной — остановить распространение можно, а искоренить нет!

— Так мы с вами прошли аномальную зону, и ничего страшного! — зачем то сказал я совсем не к месту, уже согла­сившись со всеми доводами разумного человека.

— Я ему про Фому, а он мне про Ерёму! Ты что глупый? Может у вас там на далёком севере в Питере все викинги такие бестолковые? Послушай старика, езжай спокойно в загород­ный дом графини Наманской и забудь это дело! Если не пони­маешь, то в приказном порядке отправишься!

И тут я завёлся. Что повлияло на это, не знаю. Может, за питерских викингов обидно стало. Может то, что меня из­под палки в загородный дом отправляли, армию я сачканул и приказной тон не воспринимал абсолютно. Может его шутки насчёт принцессы вспомнил. Может просто нашло затмение какое. Скорее всего, все факторы сработали в совокупности. Меня, почему то захватила злость, и адекватно мыслить я уже не мог. В голове появилось глупое предположение, что если я сейчас с ним соглашусь, то всю жизнь буду ходить по указке, пусть она и указывает правильный путь, но это не мой выбор, а её. Возможно свернув с этого пути, дорога будет ухабистой, возможно я погибну на этой дороге, но это будет моя доро­га. И пусть я безумно люблю свою жизнь, я пройду этот путь. Иначе что же это за жизнь, если ты не можешь сам выбирать себе дорогу, а идёшь туда, куда укажут. Это не жизнь, а сосу­ществование, свойственное скорее животным, чем человеку. Появилось гипертрофированное чувство свободы, которую хотят ущемить. Потому, вместо слов согласия с железными ар­гументами, я выдал совсем другое.

— Если бы я всегда умных стариков слушал, то вы до сих пор считали бы, что солнце вокруг земли вертится! — выдал я фразу, от которой Максимильян чуть не поперхнулся, и бес­сильно опустился на диван: — И питерские викинги совсем не бестолковые, как ты сказал! Им не надо до глубокой старости думать, что бы понять, что так быть не должно, и зло необхо­димо наказать! Если этого не сделать, то рано или поздно оно захватит весь мир!

В состоянии крайнего возбуждения я много чего ещё наго­ворил. Не хочу пересказывать, мне и так стыдно. В порыве гнева, возникшего на пустом месте, я даже оскорбил ректора, заявив, что он мои деньги зажимает. Потому и договор с викингами за­тягивают, что бы оставшиеся десять тысяч не платить. Вспомнил и маятник в академии, за который со мной не рассчитались, а там одного свинца на круглую сумму, и про договор с эльфами, за ко­торый обещано пять тысяч, и про премиальные за экспедицию. Зачем это говорил — не знаю. Что-что, а про деньги я в этот мо­мент совсем не думал, честное слово.

Из академии я вышел как в тумане. Эмоции распирали, голова раскалывалась. Правда в конце у меня наступило не­большое просветление и здравая мысль «Что ты делаешь бе­столочь» яркой вспышкой пронеслась в голове. Но всё, на что меня хватило после этого, это сказать Максимильяну на про­щание — «Извини! Погорячился!». Написать, что я пришёл домой немного раздражённый, значит скрыть большую часть истины. Ребята, знавшие мой дурной характер и изучившие меня досконально, сделали вид, что сильно чем-то заняты, по­тому и не замечают, что я пришёл. Спасибо им за это. Отвечать на вопросы я точно не смог бы. Завалившись в свою комнату, я закрыл дверь и лёг на кровать, не раздевшись, сняв только короткие сапоги. В обуви, как вы знаете, и горькие пьяницы не ложатся, они даже когда сил нет её всегда машинально снима­ют, находя последние резервы. По понятным причинам сон не шёл. Я лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации, но в голову ничего путного не приходило. Единственная здравая мысль, которая меня посетила под утро, была в том, что мои друзья не должны страдать от моей опрометчивости, и уж на кого угодно, но точно не на них надо выплёскивать плохое на­строение. После этой хорошей мысли я и услышал тихонький стук в дверь.

— Дядя Железяка! Меня взрослые послали спросить, мо­жет вам принести что? Ну, там завтрак или просто водички попить! Переживают они за вас сильно, говорят вчера сам не свой пришли! Ой, забыла! Доброе утро! — услышал я знако­мый детский голос, когда открылась дверь.

Вот хитрецы. Знают, кого послать. Даже если бы она вчера вечером ко мне зашла, я бы ни за что голос не повысил. Одевая обувь, я ответил нормальным добрым тоном, как и положено по утрам.

— И тебе доброе утро Эдариэль! Передай взрослым, что я сейчас умоюсь и спущусь к столу! Да Спице отдельно добавь, что бы порцию побольше для меня сделал, очень кушать хо­чется! И пусть не боятся, со мной всё хорошо!

— Так я так им и сказала! Я же чувствую! Только они всё равно меня послали! А я ведь никогда не обманываю, вы же знаете! — сказала она и надула свои симпатичные губки, оче­видно из-за того что ей не поверили.

Спустившись, я поздоровался со всеми и как обычно сел на своё законное место, расположенное у окна. Солидная пор­ция горячего завтрака уже стояла на столе. Естественно все ждали разъяснений по поводу моего вчерашнего состояния, но вопросов никто не задавал. Привыкли, что я сам всё рас­скажу, когда сочту нужным.

А я ничего скрывать и не собирался. После завтрака хо­тел рассказать всё без утайки, правда, немного подождав пока Эдариэль на свою учёбу не уйдёт. Так и сделал, только про то, что наговорил Максимильяну, говорить не стал, неудобно было и к делу это прямого отношения не имело. Выслушав мой в принципе небольшой рассказ, и узнав, что я принял ре­шение отправится в логово бандитов, причём без них, все за­думались и посмотрели друг на друга. Друзей я не хотел брать по одной простой причине, шансов, что удастся извести бан­дитов, было немного, а вот шансов погибнуть предостаточно. Так зачем зря хороших людей губить, этого я себе точно не прощу. У каждого своя дорога, которую надо пройти, и если я не пошёл по хорошему пути, на который указывали, то за­чем им идти по указанному плохому. Свобода выбора всегда присуща разумному человеку, и лишать её, приказывая со сто­роны, верх цинизма. Высказав свою мысль, я оставил друзей одних и пошёл прогуляться по городу.

Как не странно, приняв окончательное решение и отпу­стив ребят, всякая нервозность пропала. Наверное, от того, что снял с себя ответственность за судьбы других людей. Что не говори, а тяжёлая это ноша — быть лидером. Да и лесные братья не вызывали у меня дрожи. На полигоне я рубился с сотнями разнообразных тварей, которые были покруче и опаснее бандитов, и никогда дрожи не испытывал. Но была одна специфическая деталь. Там ценой ошибки являлось по­траченное время, а здесь на кону стояла жизнь. Будь эта бан­да на полигоне, мне хватило бы максимум недели, что бы их уничтожить. Но там была возможность ошибаться, а здесь нет. За десять лет у меня было много примеров, когда я по­гибал и от более лёгкого соперника, от которого даже сопро­тивления не ожидал. Хотя там психологические возможности организма были намного выше. Что я имею в виду под тер­мином психологические возможности, попробую объяснить на простом примере. Вы, наверное, часто в детстве ради ску­ки ходили по узкому тротуарному поребрику, кто-то лучше, кто-то хуже, а попадались те кто мог бегать по нему, не боясь свалится. А теперь представьте, что этот поребрик подняли на высоту метров пятьдесят от земли. Как вы думаете, смо­жет человек, который свободно бегает по нему на земле, по­вторить то же самое в этот раз. Нет, конечно. Не факт что он и черепашьим шагом сможет хотя бы метров десять пройти. Причина тому здоровый биологический страх за свою жизнь, с умом заложенный матушкой природой, который на полиго­не у меня отсутствовал почти полностью. Это я и называю для себя психологическим фактором или возможностями. Поэто­му не считайте, что я, обладая великолепными боевыми навы­ками и феноменальной десятилетней подготовкой, проявлял банальную трусость, просто реально осознавал опасность лю­бой, даже мелкой ошибки. Простите за это отступление, но я не хотел, что бы вы превратно истолковали моё состояние.

Побродив по городу около двух часов, я вернулся в дом. Все мои друзья остались в гостиной, где располагался наш большой стол. Окинув его взглядом, заметил небольшую не­суразность — до обеда оставалось ещё часа два, а стол был за­ставлен деликатесами и на нём появились бутылки с дорогим вином.

— Интересно, что вы отмечать собрались? Проводы что ли? — немного удивился я.

— Почему проводы? Начало новых приключений! — по­яснил гном.

— Каких приключений? — не понял я.

— Новых! — ответили они почти хором, улыбаясь во весь рот.

— И кто же принял такое глупое решение?

— Мы! — опять хором ответили друзья.

Я был сильно ошарашен таким развитием событий. Гуляя по городу я предполагал разные варианты, и готовился, что меня будут отговаривать от этой затеи, даже речь подготовил по этому поводу, что случалось крайне редко. Но такого еди­нодушия в их действиях явно не ожидал. А ведь только от­ветственность с себя снял, два часа как дышу свободно, так на тебе — получи пилюлю! Странные у меня друзья, впереди опасность смертельная светит, а они идти собираются и улы­баются во весь рот. Нет, так не пойдёт, не хочу за вашу жизнь отвечать, увольте! Я на свою-то жизнь гарантии дать не могу, хотя у меня выживаемость такая, что вам и не снилась. Одна регенерация чего стоит, разве что новую голову себя отрастить не смогу. А у вас — что для меня царапины, то для вас смерть. Короче, никуда вы не пойдёте, дорогие мои, и не старайтесь. Прокрутив вышесказанное в голове за доли секунды, я поднял руку, призывая к вниманию, и громко произнёс:

— Слушайте внимательно дорогие мои пингвины! Нику­да вы не пойдёте! Это приказ, и он обсуждению не подлежит!

— Так-то оно так! Но только есть вещи посильнее прика­зов! Клятва крови, например! — возразил мне гном.

— Михард! Ты чего несёшь! У меня с памятью всё в по­рядке, и никакой клятвы крови я ни у тебя, ни у кого-либо другого никогда не брал!

— Возможно ты не знаешь Железяка! Но когда ты при­нимаешь от господина дворянский титул, то автоматически даёшь клятву крови, что будешь верен ему до конца дней сво­их! Так уж многие столетия повелось! — прояснил для меня ситуацию Валерт.

Ничего себе новость! Не могли раньше что ли предупре­дить, до того как я эти липовые титулы давал. Хотел-то как лучше, а получилось как всегда — непонятно что. Хорошо что я свой титул самостоятельно выдумал, а не получил от ко­го-нибудь, например, от короля Фарлаха. Мог бы ведь по не­знанию в такую, извините за выражение, задницу залезть, что фиг вылезешь. А так я, слава богу, пока сам по себе, и ничего никому не должен. И что теперь делать? Соглашаться с ними? Ну, уж нет!

— Вот и проявите свою верность, и выполните приказ! — не сдавался я.

— Здесь тоже есть свои тонкости! — влез в разговор Стэ­фан: — Клятва предполагает выполнять все распоряжения, кроме тех, которые противоречат чести и достоинству издрев­ле присущими присягнувшему роду! То есть нам — потомкам своих отцов и дедов! А наши честь и достоинство не позволят оставить господина одного в трудной ситуации, соответствен­но и приказ мы твой выполнять не будем!

Да что за бред! В этих дворянских правилах ничего не по­нять. Не правила, а сплошная казуистика. «Мы клянёмся вы­полнять все твои приказы, но если они нам не понравятся, мы их выполнять не будем». Наверное, так получится, если суть выделить и на понятный русский язык перевести. Голова опять начала раскалываться. Ну не мог я подолгу и обстоятельно ду­мать, полигон разучил, там, если долго будешь думать, сразу мёртвым станешь. Проверено неоднократно. Может поэтому я и попадаю в разные ситуации, не успевая последствия про­считать. Между тем, давление на меня продолжалось.

— Дело не только в этом, Железяка! — внесла свою лепту Юли: — Ты вспомни, что нам сегодня перед уходом говорил! Мол, у каждого своя дорога и нельзя лишать человека выбо­ра пути! Так вот, мы выбрали свой путь и свою дорогу, сами выбрали, без приказов и давления, обладая полной свободой действий! И не наша вина, что наш путь проходит рядом с тво­им! Так уж судьба распорядилась, а от неё, сам знаешь, не уй­дёшь! Так что не надо устраивать себе головную боль, прими всё как есть, и давайте отметим это дело!

Что-либо возразить у меня не хватало ни опыта, ни уме­ния, ни сил. Все мои, казалось, железные аргументы, повер­нули против меня. Ну и ладно, сами виноваты, я вас за руку не тянул. Жаль спирта нет, вдруг помог бы от таких нервных напряжений отойти. А то вино только им помогает, а мне без лекарства обходиться приходиться.

Интересно, люди, которые в рот ни капли не берут, даже в новый год, так же как и я себя чувствуют, испытывая посто­янную трезвость. Если да, то им можно посочувствовать. Так что уважаемый президент, не надо бороться с продажей ал­коголя, не лишайте людей действенного средства от стрессов. Вы лучше с коррупцией и беспределом чиновников боритесь, глядишь, проблема сама собой отпадёт. Хотя может ему вид­нее, как-никак он более опытный руководитель, чем я.

Отмечали мы это дело больше трёх часов, выпив, прав­да, совсем немного, где-то чуть больше чем по полбутылки на человека. Что отмечали, я так до конца и не понял. Наверное, крепкую дружбу. Тяжкое бремя ответственности опять легло на мои плечи, хотя не скрою, было очень приятно, что меня не бросили в трудную минуту. Между тем, праздник праздником, но проблема-то оставалась, и решать её надо было в ближайшее время. Я уже собирался прервать застолье, как в дом пожаловал гость, приход которого, после утренних событий, я ну никак не ожидал. На пороге стоял улыбающийся Максимильян.

— Привет честной компании! У вас что, опять застолье что ли? — поприветствовал он нас, как ни в чём не бывало.

— Проходите уважаемый ректор! Рады вас видеть в этом доме! — вежливо ответил Валерт, поскольку я от неожиданно­сти не мог вымолвить ни слова.

— Чего ты так удивляешься Железяка? Сам же сказал «Извини, погорячился»! Вот я и пришёл, посчитав, что твоё горячительное уже выветрилось! — сказал он, как всегда не удержавшись, что бы не пошутить.

Я был безумно рад его приходу, но вспомнив утреннею встречу, покраснел от смущения. Особого стыда я не испыты­вал, всё-таки, пусть и в грубой форме, но выдавал-то я правду, даже по поводу денежных долгов не врал, разве что на счёт зажимания переборщил. Странный у меня организм, когда беззастенчиво вру с три короба — не краснею, а сказав прав­ду — покрываюсь пятнами. Но извиниться всё же стоит, перед хорошим человеком это не зазорно.

— Ничего не надо говорить Железяка! Всё что ты хотел сказать, я по характерному оттенку на твоём лице прочи­тал! — прервал моё хорошее намерение Максимильян. Хотя возможно это и к лучшему, какие извинения могут быть меж­ду друзьями, они и так всё понимают, без лишних слов.

Как выяснилось, Максимильян принёс с собой все докла­ды тайной канцелярии, касающиеся лесной банды, которые предоставил нам для разработки хоть какого-нибудь плана действий. Ничего особо нового он нам не дал, помимо того, что обнаружилась странность, связанная с высокой организо­ванностью этой большой шайки, свойственной скорее воен­ному отряду, чем банде. Попытки внедрить туда своего чело­века успеха не принесли.

Пробыв там около месяца, после которого его вычислили и убили, агент даже не смог установить точную численность. Успел только доложить, что она разделена на пять-шесть групп приблизительно по тридцать-сорок человек и в основном ла­гере постоянно находится не более трёх. Люди из одной груп­пы не знают никого из другой. Руководят ими приближённые главаря. Кто сам главарь никто не знал, приближённые назы­вали его лесной король, даже имени не упоминали. Королев­ские аналитики предположили, что он бывший военный, при­чём не глупый и с большим опытом, очень властный и жесто­кий, поскольку организовать из сброда беглых преступников такую большую банду и держать её в узде без этих качеств не возможно. Так же в этом анализе было указано, что информи­рует его, скорее всего кто-то из дворян, состоящий на госу­дарственной службе. Вычислить его пока не представлялось возможным. Вот такие вот неутешительные факты.

Пытаясь разработать хоть какое-то подобие плана, про­сидели до глубокой ночи. Рассказывать о наших жарких спо­рах и всевозможных предложениях не буду. Слишком длинно получится. Сообщу лишь к чему мы в итоге пришли, и какой первоначальный план наметили. Во-первых, определились, что выступать в открытую будет фатальной ошибкой. Необхо­димо что бы разбойники ни догадывались о нашей конечной цели. Во-вторых, масштабные боевые действия не возможны. Работать придётся вылазками и по конкретным целям, жела­тельно близким к главарю. В-третьих, необходимо обеспечить наш быт, и хоть как-то логически обосновать наше нахожде­ние на их территории. И в четвёртых, самое важное, никто не знал, как всё это сделать. Этот последний пункт и вызывал очень большую озабоченность. На этой «оптимистической» ноте мы и разошлись до следующего утра.

Как не парадоксально, учитывая вышесказанное, настро­ение у меня было хорошим, и в постель я лёг в спокойном рас­слабленном состоянии. Алкоголь здесь был ни при чём, мою нулевую реакцию на него вы знаете, просто, когда определи­лось направление деятельности и ясна конечная цель, я обыч­но всегда успокаивался. Как её достичь не понятно, но это не главное, по ходу дела разберёмся. Я так всегда на полигоне делал, потому и голова не болела. Хорошо конечно было бы избавиться от банды, места там больно красивые, жалко, что кроме беглых уголовников ими никто любоваться не может. Я ведь даже домик построить хотел, в месте нашей стоянки, когда заложников освобождали. Правда, далековато немного, почти день езды от столицы, если спокойным шагом, пото­му и отказался. А так бы хорошо было на лоне природы по­жить, только поблизости местность какая-то неказистая, все лучшие кусочки уже давно дворянами разобраны. А я опять в какую-нибудь экспедицию отправлюсь, кто меня держит. Вот только все дела доделаю и отправлюсь, жить в этом мура­вейнике уже до чёртиков надоело. Так, стоп! В этот момент в голове промелькнула какая-то сумбурная, но дельная мысль, которую я не успел ухватить. Отмотаем немного назад. О чём я там размышлял недавно? Что настроение хорошее — это не то. Что хорошо бы от бандитов избавиться — тоже не то. Ме­ста там красивые — вроде теплее. Домик хотел построить — точно, домик. Кто мне мешает построить там домик — никто, кроме бандитов конечно. А то, что чуть дальше, чем хотел, так это к лучшему, после конфликта с церковниками, от них как раз и нужно подальше держаться. Зато, какой повод чудесный, и свой быт обеспечить получится и проживание под хорошим прикрытием, как в переносном, так и в прямом смысле этого слова. А что, вроде неплохо. Своими руками мы его, конеч­но, построить не сможем, но хоть вид сделаем. А там глядишь, когда очистим земли от лиходеев, нормальных специалистов пригласим. А как Пятница-то будет рад, не надо будет за де­сятки километров по лесам шастать. Проснулся, выклянчил сладкое, и бегай на здоровье поблизости. С этой радостной мыслью я и уснул. Как вы догадываетесь, о том, что я только что добавил себе головной боли, поскольку теперь помимо од­ного непростого дела, надо было одновременно делать и дру­гое, которое не намного легче, я естественно совершенно не подумал. Зато как спал сладко, позавидовать можно.

Свою замечательную идею я высказал своим друзьям, сре­ди которых присутствовал и ректор, прямо за завтраком. Чего зря время тянуть. Как говориться, куй железо, пока горячо. Их реакция меня несколько обескуражила. Максимильян, когда до него дошло моё заявление, основательно поперхнулся, а у ребят от удивления глаза стали похожи на блюдца. Я даже не­много обиделся. Они там спали без задних ног, пока я решени­ем проблемы занимался, сами ничего не придумали, а теперь смотрят как на инопланетянина. Хотя возможно я им и являл­ся, просто никогда не задумывался о таких тонкостях.

— Железяка! А ты долго думал, до того как нам свой план огласить? — спросил ректор, после того как откашлялся.

— Естественно! Почти всю ночь размышлял! Я, как всег­да, всё старательно делаю! — соврал я, не моргнув и глазом.

— Вот я и переживаю — что старательно, и что как всег­да! — как-то тяжело вздохнул Максимильян.

— А что, есть другие предложения? Вы говорите, не стес­няйтесь, здесь все свои! — начал заводится я: — А раз нету, то нечего критикой заниматься! Короче, хватит кота за хвост тянуть, решение принято, план утверждён, кому не нравится, может не идти! Я только рад буду!

— Хорошо, Железяка, только не злись! А то выслушивать на прощание твоё стандартное — «Извини, погорячился», как-то не хочется, да и для старого организма противопоказа­но! — начал успокаивать меня ректор: — Ничего, если я тебе пару вопросов задам для уточнения деталей? Надеюсь, это хоть можно сделать!

— Задавай! Только без своих приколов! — согласился я, нельзя же отказывать хорошему человеку в такой мелочи.

Мои друзья, во время нашего диалога, сидели тише воды, ниже травы. Ни кто не пытался вставить даже полслова. Оно и понятно, в такой ситуации со мной могли разговаривать толь­ко Максимильян и Эдариэль, а она со вчерашнего дня была в академии. Между тем, пригубив немного травяного чая, рек­тор начал уточнять детали.

— Во-первых, подозрение вызовет тот факт, что кто-то решил построить дом в таком месте! Для этого надо быть, мяг­ко говоря, неадекватным! — начал он.

— Это не проблема! Меня и так все считают не от мира сего! Здесь ещё не научились викингов понимать, потому при­выкли к моим странностям! — слёту парировал я.

— Хм, согласен, это железный аргумент, я как-то сразу не подумал! — согласился он, почесав свою бородёнку.

— Но земли принадлежат короне! И если королева раз­решит, то тогда её сочтут неадекватной! Посчитают, что она сознательно подставляет покупателя, а это очень некрасиво и народу не понравится!

— Это тоже не проблема! Я к Фарлаху обращусь, он король и мой друг! Да и в народе его считают странным су­масбродом, так что мы друг друга стоим! — опять выдал я как пулемёт.

— Ну, хорошо! Тогда следующая проблема! Почему ты считаешь бандитов полными идиотами, думаешь, они не от­личат, когда действительно строят дом, а когда делают вид, что строят? Поверь, разница колоссальная, да они только по от­сутствию профессиональных рабочих сразу догадаются!

— Ну, что ж, тогда не будем делать вид, а начнём строить по настоящему, и всех дел-то!

— Как у тебя всё просто Железяка! Только сейчас ты не прав! Дел как раз здесь столько, что решить их не представля­ется возможным!

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду! Может, по­яснишь? Я тут пока проблем не вижу!

— Конечно, не видишь! Куда уж тебе, с твоими познания­ми в строительстве! Во-первых, ни один специалист не пойдёт туда даже за двойную оплату! Жизнь дороже! — начал он за­гибать пальцы.

— Я предложу тройную! Не согласятся, ещё добавлю! Ко­личество предложенных денег обратно пропорционально ин­стинкту самосохранения! От больших денег мозги затумани­ваются, сам знаешь! Так что сработает! — перебил я его.

— Дай договорю! Помимо рабочих, а это каменщики, плотники, кровельщики, маляры и так далее, нужен обслужи­вающий персонал, плюс охрана, плюс караванщики для под­воза материала, и для всех надо временное жильё поставить, там же чистое поле! Ты представляешь, во что это выльется? Легче каменную усадьбу в центре города купить, она в сотню раз дешевле обойдётся! В этом мире не найдётся сумасшед­ших, что бы на это пойти! Хотя последнюю фразу можешь вы­кинуть! Я, её не подумавши сказал!

— Вот видишь, сам признался, что не подумавши! А что касается денег, так викинги относятся к ним философски! Се­годня есть, завтра нету — какая разница! Главное вперёд дви­гаться! — подвёл я черту под нашей дискуссией.

По поводу денег я немного лукавил. Нет, я не был их ра­бом, но быть нищим мне совершенно не хотелось. И это соз­давало определённые проблемы. Говорить это вслух я не стал, смысла не было, один чёрт обратно не повернуть. Валерта, правда, жалко. Он бедняга с таким трудом за капиталом сле­дил, каждой мелочью дорожил, любое даже небольшое вло­жение скрупулёзно подсчитывал. Надо будет сказать Юли, что бы она ему что-то типа валокордина сделала, на всякий случай, мало ли что случится. Всё это время я улыбался, под­держивая имидж бесшабашного крутого парня, но на душе кошки скребли. Ну почему я всё досконально продумывать не умею, знай, я заранее о таких проблемах, ни за что бы на это дело не подписался. Да и вообще, мне что, больше всех надо, что ли. Земли государственные, проблемы государственные, вот пусть они и решали бы. Но с другой стороны, оглянувшись на свою жизнь, если бы я основательно продумывал все свои действия, то никогда бы не стал принцем викингов и не был бы состоятельным человеком. Парадокс, но именно моя без­алаберность и сумбурные решения, подняли меня из каторж­ного раба до нынешнего положения, да и мои друзья особо по­страдавшими не выглядят. В подтверждение моих последних высказываний, я услышал голос Михарда.

— Молодец Железяка! Мне нравится, что ты никогда не сда­ешься и не отступаешь от намеченной цели! Такое только вели­ким людям под силу! Я в тебя верю! Я верил, даже когда ты свой маятник делал, а ведь согласится, что земля вертится, было го­раздо сложнее, чем теперь с бандитами! Здесь, в отличие от того раза, хоть понятно, что делать надо! — неожиданно произнёс он.

После этих слов внутри стало теплее, и кошки, скребущие на душе, разбежались. А ведь я, в своё время, наотрез не хо­тел Михарда в свою компанию принимать. Даже выгонял его прилюдно, запрещал приближаться ближе, чем на сто метров. А сейчас представить, что его нет рядом просто невозможно. Это как частичку самого себя потерять. Впрочем, эти слова можно отнести и другим моим спутникам, связавших свою жизнь со мной. Они кстати дружно кивали головой, выражая солидарность с позицией гнома. Да и сам Максимильян пока­зал Михарду оттопыренный большой палец, высказывая тем самым своё одобрение.

От их искреннего признания и полученного доверия, к глазам начали подступать слёзы. Скажи я им хоть что-нибудь в знак благодарности, они хлынули бы по лицу, поскольку сдержать их я бы не смог. Потому, что бы ни опозориться, я несколько грубовато прервал сложившуюся ситуацию.

— Всё, хватит рассиживаться, да штаны протирать! Дел куча впереди, и караван с грузом из экспедиции должен пе­ред обедом прийти! Мне Валерт утром докладывал по поводу него, а у нас ещё конь не валялся! — сказал я совсем не то, что в душе хотелось и напрашивалось.

— Ошибаешься Железяка! Мне королевские службы сооб­щили, что он только к вечеру прибудет! — возразил мне ректор.

— Не знаю, как там у вас королевские службы работают, но Валерт, в отличие от них, не ошибается! Так что уважаемый Максимильян, если не хочешь, что бы твои редкие экспонаты случайно при разгрузке не переломали ненароком, шёл бы ты в свою академию, а то опоздаешь!

Ректор сначала с недоверием посмотрел на меня, потом на Валерта, а потом припустил так, что даже попрощаться за­был. Очень уж он за этот груз переживал, как с ребёнком с ним возился, каждую вещь лично укладывал. Кстати Валерт не ошибся и караван действительно через полчаса въехал в го­род. То-то я гляжу, он частенько стал с Эдариэль по вечерам играть, вот же жук торговый, и тут выгоду нашёл. Надеюсь, вы понимаете, что ко всему этому я относился с любовью, без всяких претензий. И жуком торговым я его по инерции на­зывал, без злобы. У меня часто так бывает, и если я кому из товарищей похожие характеристики выдаю, вы к ним с солид­ной поправкой на ветер относитесь. Тем более что он у меня в голове часто гуляет.

2

Если вы думаете, что выработав худо-бедно приемлемый план действия и получив в итоге всеобщее одобрение, я снял головную боль и решил проблему, то вы глубоко заблуждае­тесь. И того, и другого только добавилось, причём в таких ко­личествах, каких я откровенно не ожидал. Первые шаги, пред­принятые после ухода ректора, были самыми спокойными и в некоторой степени даже приятными. Я имею в виду посеще­ние короля Фарлаха с моей маленькой странной просьбой. Но для начала мы встретили караван с нашим грузом, который Валерт ожидал с большим нетерпением, поскольку часть ра­ковин и моллюсков он уже успел продать.

Количество привезённого его поразило. А после сорти­ровки, качество поразило ещё больше, и он пожалел, что про­дал часть товара заранее по такой смешной, в его понимании, цене. Но я его успокоил, обосновав это тем, что теперь у него такая реклама будет и так репутация вырастет, что покупате­ли будут в очередь стоять, лишь бы товар заранее приобрести. Эти доводы его немного успокоили. Товар на самом деле ока­зался хорошим, раковины были крупными, отборными, я их на большой глубине доставал с помощью своей морской под­ружки. А мясо моллюсков Спица приготовил по новому ре­цепту, теперь оно было ещё нежнее и дольше сохраняло свои неповторимые вкусовые качества. Закончив с разгрузкой и прихватив пару бутылок вина и килограмм свежих деликате­сов, я отправился к своему приятелю королю.

Зайдя к нему в гостиную, с удовлетворением заметил, что он трезвый, выпитый до моего прихода бокал вина не в счёт. Он вообще в последнее время стал пить на порядок меньше, и это отнесли к его очередному чудачеству. Жил он, кстати, отдельно от королевы Маргарет, не хотел быть постоянно под присмотром матери. Потому к нему можно было заходить в любом виде, иг­норируя правила этикета свойственного королевскому двору, в разумных пределах конечно, голым или ободранным к нему бы не пустили. Хотя я, наверное, прошёл бы и в таком виде.

— Привет молодому правителю! — шутя, поприветство­вал я его, переступая порог.

С недавнего времени я пользовался его особой благо­склонностью, и положенное сопровождение дворецкого, ко­торый громко докладывал о посетителях, меня не касалось. Он просто говорил мне, где находится Фарлах и оставался в своей комнатке при входе. А открывать двери я и сам умею, для этого помощник не нужен.

— Привет Железяка! Молодец что заглянул, а то скукоти­ща страшная! Выпить и то не с кем, хоть слуг зови!

— А куда же твои многочисленные приятели пропали? Раньше тебя без них вроде никто и не видел!

— Вот именно что приятели, а не друзья! Достали они меня уже, эти собутыльники! Надоело! А друзей у меня, кроме тебя и нет вроде! — с тоской в голосе ответил он: — Я ведь по­сле тебя и на мир стал смотреть по-другому! Оказывается он не из одних лизоблюдов состоит, которым вечно что-то надо!

— Если честно, то я тоже не просто поболтать пришёл! Просьба у меня к тебе есть небольшая!

— Да не может быть! Сколько тебя знаю, никогда ничего не просил! Да и не слышал, что бы ты вообще у кого-нибудь что-нибудь просил! Весьма заинтригован, выкладывай!

— Вот хочу себе домик построить, сколько можно у Ва­лерта жить! Земли немного купить надо! — начал я.

— Домик это хорошо! Только по поводу земли это не ко мне, к матери надо, она всем заведует, со своими службами! Я сам продать не могу! У нас так заведено, что при продаже, финансовая служба сначала оценить должна, потом в казна­чейство, а потом уже и за бумагами к королеве на право вла­дения! Продажа вообще дело сложное и длительное, там за ка­ждую копеечку борются! Я, конечно, могу в эти службы зайти, но лучше Максимильяна попросить!

— Как бы тебе сказать? Здесь небольшая тонкость есть! Земля определённая нужна, возле короткой торговой дороги, по которой давно никто не ездит!

— Не понял? Дураком ты, слава богу, никогда не был, что бы о тебе не говорили! Что там за места ты знаешь, сам не­давно заложников оттуда вытаскивал! Давай-ка выкладывай всё в открытую, нечего тень на плетень наводить! — удивился моей просьбе Фарлах.

Здравый смысл вовсю кричал, что надо врать. Слишком много стояло на кону, и любая утечка информации могла обер­нуться чей-нибудь ненужной смертью. Максимильян тоже на этом настаивал, ссылаясь на специфическое окружение коро­ля. Но, к сожалению, здравый смысл не всегда побеждал нах­лынувшие эмоции.

Трудно объяснить, почему я, привыкший с лёгкостью врать по любому поводу, решил выложить правду. Но именно это я и сделал.

Фарлах молчал больше пяти минут, анализируя услышан­ное. Я ему не мешал, сам находился в глубоком раздумье по поводу своего поступка. Мы даже успели выпить по бокалу вина в полном молчании. Наконец мой друг нарушил стоя­щую тишину.

— Если бы я тебя не знал, то подумал бы что у тебя с го­ловой серьёзные проблемы. Но ты — это ты, а не кто-нибудь другой! Странный, непохожий на других, но лучше многих вместе взятых. Я так понял, что отказываться от этого дела, ты не будешь ни при каких обстоятельствах, потому отговаривать не буду, а попытаюсь помочь! — ответил он после своего дол­гого раздумья, наливая очередную порцию: — Продать я на данном этапе не смогу, но вот подарить запросто! Для этого не нужна нудная оценка и внесение денег в казну, соответствен­но и королевские службы без надобности! Да и времени это займёт минут десять, слава богу, подпись короля ещё никто не отменял, а королевская печать простая формальность! Оста­лось обмозговать, как всё это преподнести, тебе же конечную цель скрыть надо! А то, что вы придумали с Максимильяном, никакой критики не выдерживает, сплошная халтура!

После его слов я стал дышать намного легче. Не скрою, именно бурного отговаривания я и ожидал, хотя оно мне по­сле ректора основательно надоело. По этому поводу грех не выпить, жаль алкоголя не чувствую. Мы ещё посидели с пол часика, обдумывая сложившуюся ситуацию, после чего Фар­лах выдал, на мой взгляд, безупречную легенду.

— Слушай внимательно Железяка и запоминай! — начал он: — Завтра весь город будет знать о моей новой злой подста­ве, которыми я злоупотреблял в своё время. Сделать это будет нетрудно, достаточно, как следует выпить с моими старыми приятелями! История будет такая! Два неадекватных челове­ка, по меркам жителей конечно, во время совместной пьянки сильно поспорили! Я, зная положение дел на короткой тор­говой дороге, решил подложить тебе свинью, что не вызовет никаких подозрений, исходя из моих прошлых поступков, и предложил пари! Ты, упёртый как баран, что тоже выглядит объективно, вспомни свой спор с Иолой и последовавший за ним маятник, по пьянке на него согласился! Кстати, зря ты с ней так обошёлся, она хоть и стервозная эльфийка, но тако­го не заслуживала! Условия такие! Ты похвалился построить дом, лучше, чем у меня, а я подарил тебе землю, которая ни­кого не интересует! Вроде хорошо получилось, комар носа не подточит!

Получилось и правда, здорово, но меня задело его отсту­пление по поводу Иолы. Что за чертовщина! Ладно, Макси­мильян меня ей попрекает, я вроде как смирился, но король то зачем это делает. И вместо того, что бы похвалить Фарлаха за его редкий талант стратега, я высказал претензии по этому поводу.

— А что тебе не нравится Железяка? Насколько я знаю, здоровая критика только на пользу идёт! — удивился он моей реакции.

— Какая к чёрту критика? Сам сказал — стервозная эль­фийка! Я что её на руках должен был носить, с надетым на сво­ей шее обезьяним ошейником! — вспылил я.

— Не так всё просто Железяка! Да и не такая уж она и стерва! Первое впечатление бывает обманчивым, живой при­мер перед тобой стоит! Ты что думаешь, я родился пьяницей с дурными манерами! Во мне кровь короля, энергия предков ключом бурлит, она выход требует! А меня обложили со всех сторон, это нельзя, туда не ходи, этого не делай! Мой протест и вылился в это непотребство! Это Иола, кстати, уговорила меня заехать на тебя посмотреть! Хотела с героем, который мальчика из рук бандитов вытащил, познакомиться! А всё остальное — так бравада, прикрытие можно сказать, сам зна­ешь, какое у меня окружение было, на твою целительницу даже наехать умудрились, потому и вела себя так, мои гопни­ки других поводов для смотрин не воспринимали!

— Это она что, тебе сама сказала?

— Нет! Но два плюс два я сложить могу, потому и утвер­ждаю это!

— Но потом то, она снова продолжала меня оскор­блять! — не хотел я принимать горькую действительность.

— А куда ей деваться? Ты с ней хоть раз поговорил по-че­ловечески, вспомни! Ты же с ходу на неё наехал, услышав слу­чайные слова за дверью, даже возможности оправдаться не оставил! И вообще, мне с ней было интересно, она, как и ты, лизоблюдом не была, всегда постоять за себя могла и с мозга­ми у неё всё в порядке!

Ладно, не принимай близко к сердцу, всё-таки высокоме­рия у неё было выше крыши, да и вредности, как у любой сим­патичной женщины, хватало! Как-никак эльфийка — куда от этого денешься!

Расставшись с Фарлахом, я как не странно, думал не о том, как всё удачно с землёй сложилось, и не о предстоящих собы­тиях, а об истории с Иолой. Ну что я за человек такой! Вечно не подумавши на людей наезжаю. Сначала зачем-то на цели­тельницу наорал, когда она безвозмездно из последних сил Виктора лечила, удивительно, что она после этого рядом со мной осталась. Теперь Иола. Не скажешь же ей, как Максими­льяну, «Извини, погорячился!». Правильно графиня Наман­ская сделала, что от меня ушла, я ведь сдуру мог и на неё при случае наорать, не подумавши. Да и жёны, у Валерта с Нико­ном, меня боятся, лишний раз на глаза не показываются, хоть и довольные что мужья викингами стали. Всё, пора заканчи­вать самобичевание. Будем считать, что всё зло от женщин, потому оно из меня и выходит. Не помню, кто эту чушь сказал, но для самооправдания сойдёт, всё равно больше придумать нечего. В итоге, повторяя про себя, в качестве аутотренинга «Женщины — это зло. Все неприятности от них», я и дошёл до дома. Как не удивительно, но помогло, во всяком случае, я смог, наконец, спокойно подумать и о делах. Так что берите на вооружение, если понадобится!

Следующим пунктом моих действий было знакомство с нашей новой военизированной охраной, тщательно подобран­ной Родериком и Стэфаном. На робкие предложения ребят, по­святить их в курс дела и не скрывать конечную цель, посколь­ку они на сто процентов уверены в своих старых сослуживцах, и воинам будет легче работать, зная всю подноготную, я от­ветил категорическим отказом. Конфиденциальность прежде всего, и нарушать её никому не положено, заявил я, напрочь забыв свой прокол в первом-же пункте с Фарлахом. Зайдя в неплохой местный кабак, который был снят для этого дела, я, поздоровавшись, внимательно оглядел предстоящих помощ­ников, которых намеревался использовать вслепую. Первое впечатление было так себе. Ребята, конечно, были крепкие, в самом расцвете сил, но одеты были кто во что горазд. Меня, привыкшего к тому, что все специальные подразделения име­ли единую форму, это немного коробило. Да и оружие у них было разношёрстным, как по виду, так и по качеству. Стэфан объяснил это тем обстоятельством, что оружие каждый под­бирает по руке, кто к какому виду привык, а качество зависело от величины кошелька. Во всей этой картине радовало то, что все были трезвые и собранные, а на столе, кроме лёгкого пива, ничего алкогольного не было. Пожав каждому руку, для лич­ного знакомства, также с удовлетворением отметил, что руки у них сильные, мозолистые, сразу видно, что мечами не один год махали, да и луки, у кого они были, тоже игрушки не напо­минали. Ну что ж, сойдёт для начала.

Поблагодарив их за хорошо выполненную предыдущую работу по охране наших людей, их семей и хозяйства, пока я отсутствовал и, пообещав выплатить им разумные премиаль­ные, я выложил суть следующего задания. Естественно в клю­че общедоступной ложной информации. Ответная реакция мне совершенно не понравилась. Все резко нахмурились и по­смотрели на меня, как мне показалось, с явным осуждением. Один из них, самый статный, с парой изумительных по каче­ству мечей за спиной и в дорогой добротной одежде, встал из­за стола и выразил своё мнение.

— Господин Железяка! Я, конечно, выполню приказ и от­правлюсь к старой торговой дороге, поскольку, как и остальные, подписал контракт на два месяца! Но хочу Вас заранее предупре­дить, что по истечении указанного срока, я покину вашу коман­ду! Думаю, это сделает и большинство наших ребят! И опасность здесь ни при чём, мы готовы были головы положить, выполняя первое задание, ради которого нас наняли Стэфан и Родерик, и готовы положить ещё, но только ради благородной цели!

— Если опасность ни при чём, так что же вам не нравить­ся? Зарплата, что ли? Её и поднять можно на этот период! Или у вас благородной целью считается убить дракона и спасти девственницу? — спросил я немного обескуражено.

— Я отвечу за себя! Служить человеку, для которого лич­ная прихоть выше жизни своих подчинённых, и выполнять бесполезное задание, за которым кроме глупости ничего не стоит, противоречит моей чести и достоинству! А благород­ной целью мы считаем борьбу со злом, ради неё стоит риско­вать! Потому у Вас месяц, до того как мы уйдём, что бы найти себе новых людей!

Ну что за мир такой попался! Никакого уважения к свое­му работодателю. А ведь они обошлись мне в немалую копееч­ку. Судя по предоставленному Валертом отчёту, каждому вы­плачивалось полтора золотого в месяц, а их тридцать человек, плюс командир — пять золотых и два его заместителя по три монеты. Итого сорок один золотой в месяц, не считая хороше­го питания, которое ежедневно обходилось в пять медяков на человека. Да не каждый барон такую сумму со своих земель имеет. Кстати, наверное, по этой причине и не у каждого из них свой военный отряд был, так, максимум пять-десять че­ловек, которые помимо охраны выполняли и другие функции, работая за копейки и средненькое питание. Большие отряды только у некоторых графов были, порой их численность двух­сот человек достигала, но и доходы у них были значительно выше, а платили, между прочим, поменьше, в основном сере­бром рассчитывались. Дорогое всё-таки это удовольствие — личная армия, потому основные силы были прерогативой государства, и то большинство из воинов набиралось на пе­риод военных действий, из экономии. Как раз из таких, неза­действованных на сегодняшний день, и набирали эту команду мои приятели. Кстати и контракт был подписан на два месяца с учётом экономии, что бы потом, когда надобность отпадёт, не нести лишних расходов. Блин, как же тяжело своей выду­манной страной руководить, с привлечёнными липовыми ба­ронами, столько дел решать приходится, о которых раньше не задумывался, да и расходы немалые. Кстати, как этого воина зо­вут, который, несмотря на мою репутацию и взрывной характер, пререкаться со мной вздумал. Об этом я и спросил Родерика.

— Это Марек! Чистокровный барон, который свои зем­ли около аномальных зон потерял! Степняки почти поголовно всех вырезали, он один в роду остался! Я про него давно упо­минал, когда хотел вместе со Стэфаном пригласить! Помнишь первое задание по доставке денег графине Наманской! Он непревзойдённый мастер меча, двурукий к тому же, обоими в совершенстве владеет! Только он в тот раз не смог — занят был! Сейчас он в нашем отряде командир! — негромко про­светил меня в этом вопросе Родерик.

— И кто его командиром назначил? Для викингов при выборе командира нет разницы, кем ты был, бароном или простым воином, главное личные качества! Мужество, воин­ская доблесть, честность и умение грамотно руководить под­чинёнными! А то, что ты бароном родился, такого права не даёт!

— Так мы со Стэфаном и назначили! И именно исходя из этих качеств! К тому же он в нашей среде большим уважением пользуется, и народ его любит!

— Только гонору у него многовато! Ишь ты, вздумал на­следному принцу гадости высказывать! Выгнать бы его, да ладно, месяц потерпим, всё равно времени не хватит нового найти! — подвёл я черту под нашим диалогом, заодно и смотр своей армии закончил.

На обратной дороге мы заскочили к Барни, тем более что я обещал оценить новые мастерские, в которых наш портной на­ладил шикарное производство эксклюзивных изделий. К тому же восемьдесят процентов этого производства принадлежало мне. Как вы помните, первоначально договор с Барни был на пятнадцать, поскольку я снял часть процентов за просрочку моего заказа и за казус с платьем для Юли, которой вырез не понравился, но потом я ему эту оплошность простил, добавив ещё пять. Он, вместе со своей женой, был рад такой щедрости до безумия. Ещё бы, только месячная прибыль, во время мо­его отсутствия, составила по точной оценке нашего казначея, в лице Валерта, сто восемьдесят четыре полновесных золотых монет, из которых Барни получил почти тридцать семь, без мелочи. Такие деньги, когда он получал, будучи подмастерьем, всего восемь серебряных, ему и ночью не снились. А ведь это только начало, и бренд викингов ещё не был до конца раскру­чен.

Пройдясь по чистым просторным помещениям, я остал­ся весьма доволен тем, как были потрачены мои деньги, ко­торые я выделил для этих целей. Всё было на высшем уровне. И отделка комнат и швейное оборудование вызывало уваже­ние. Хотя по моим меркам оборудование было хоть и доброт­ным, но примитивным, рассчитанным в основном на ручной труд, но другого тут просто не было, потому ворчать я не стал. В центральном фойе, около примерочной, стояли симпатич­ные чайные столики, на которых клиенты могли выпить не­сколько сортов чая, ожидая свой заказ. Молодец портняжка, это он хорошо придумал, вспомнил, как я остался недоволен, когда первый раз его посетил и попросил чайку выпить. Мне, кстати, подали стандартный жбан сливового компота, кото­рый я с удовольствием и выпил.

Пока я инспектировал новое производство, заметил, что Родерик со Стэфаном ходят как в воду опущенные, какие-то угрюмые и не улыбаются. Очевидно, за своих боевых това­рищей переживали. Ладно, уважим друзей, пусть своих това­рищей новой формой порадуют. И я, недолго думая, сделал набросок предполагаемой формы. Ничего особенного, без всяких аксельбантов и лампасов, но с пуговицами и удобны­ми карманами, которые находились не только на куртке, но и на штанах, что до этого никто не делал, да попросил Барни, что бы материал взял самый крепкий и качественный. Самым большим новаторством, которое я применил, был бронежи­лет. Во-первых, металлические пластины не раскалялись на солнце, и в отличие от доспехов их можно было легко и бы­стро одеть. Сами пластины должен был по моим эскизам из­готовить Михард, со своими друзьями, а здесь только требо­валось пошить двухслойный жилет с большими внутренни­ми карманами, в которые эти пластины потом вставлялись. Кстати вместо металла можно было использовать толстую многослойную кожу, что облегчит конструкцию и увеличит подвижность в схватке. Также нарисовал плащ палатку, лето подходило к концу, и такая вещь могла пригодиться. Правда я не знал местного климата, но по разговорам он напоминал юг Франции или Италии, а там бывает, тоже снег выпадает. Коро­че, хорошая, функциональная форма должна была получить­ся, я даже её украсить решил, изобразив маленького пингвина на рукаве, правда без Российского флага. Вроде как не герб, а знак отличия получился, что и требовалось для начала. Да не­большой погон приделал, что бы командиров отличать. Млад­шему — одну тонкую полоску приделал, старшему — две, как ефрейтор и младший сержант. Говорить, что это у нас всего лишь солдатские должности не стал, вдруг ещё какой барон попадётся, он же и обидеться может. Полоски заказал есте­ственно не из золота, а из простых жёлтых нитей, нечего сол­дат роскошью баловать, достаточно, что материал добротный будет. Сроки для Барни поставил как всегда жёсткие, пять дней на тридцать пять комплектов (два про запас, на всякий случай), чтоб не расслаблялся и не забывал, с каким трудом копеечка достаётся. А то сверкает как самовар начищенный, весь улыбчивый такой, аж противно. Это я без злобы говорю, я вас как-то предупреждал, что бы ни все характеристики вы буквально воспринимали. Забегая вперёд скажу, что здесь со сроками я лоханулся, он их за четыре дня сделал, причём день ушёл на поиск нужного материала. Форма была по покрою совершенно одинаковая, только размеры чуть отличались, потому он сразу десятками кроил, да и швеи работали как на конвейере. Но ничего, в будущем при случае я ещё отыграюсь и припомню его довольное хихиканье при передаче готового заказа.

Следующим этапом моей деятельности был поиск специа­листов по строительству. На этой стадии меня ожидало полное фиаско. Не то что бы мастеров и рабочих в столице не было, просто они наотрез отказывались работать в таком месте. И большие деньги здесь, к удивлению, не сработали. Михард конечно нашёл одного знатного каменщика, он был из гномов, клан которого и приютил в своё время найдёныша, которым был мой приятель. Да Никон привлёк пару плотников, своих старых напарников, которым наобещал с три короба. Но это проблему не решало, и не о какой стройке мечтать не прихо­дилось. На это бесполезное дело у меня ушёл не только остав­шийся день, но и весь следующий. Сидя за ужином и раздумы­вая о своей неудаче, обратил внимание на совершенно спокой­ные лица свои друзей. Они вели себя так, как будто всё идёт по плану и никаких проблем не существует. На мой вопрос почему они не переживают, когда всё идёт коту под хвост, они дали ответ, который сводился к следующему — «А чего пере­живать, ты всё равно что-нибудь придумаешь!». Совсем об­наглели. Все проблемы на мои хрупкие плечи перекладывают, думать и то мне приходится. А ещё друзья называются. Я сей­час как придумаю, что сами будете топорами махать и камень укладывать, заодно и смежную специальность приобретёте. Вот тогда зачешетесь, тунеядцы несчастные. А то сидят и о по­годе болтают. Зла на вас не хватает. С этой мыслью я и ушёл в свою комнату, от греха подальше. Не хотелось потом своим стандартным «Извини, погорячился» утро начинать.

Между тем проблемы это не решало. Что делать в данной ситуации, я совершенно не представлял. Это вам на земле хорошо такие вопросы решать, один звонок в строительную компанию, и они нагонят столько гастарбайтеров, сколько коек в барак напихать сможете, даже в два раза больше — они по очереди спать будут. Да и полиция, которая их регулярно отстреливает, тьфу чёрт, описка, отлавливает, конечно — им по барабану.

Кстати, а почему здесь нет таких гастарбайтеров? Сколько живу, ни одного не видел. Непорядок. Как вы вообще стро­ительством без них занимаетесь? Специалисты они конечно никудышные, но под жестким контролем могут и без брака работать, если по голове вовремя настучать успеете. А ведь в округе, особенно если отъехать подальше, разорившихся кре­стьян — хоть пруд пруди. К ним не совсем такое определение подходит, они всё-таки не иностранцы, но разница с город­скими жителями в быте, в менталитете, в доходах наконец, значительно больше чем у нас с молдаванами или украинца­ми. Им детей кормить нечем, да и по статистике не всем зиму пережить удаётся. Так что для них стрела в бок гораздо лучше голодной смерти, тем более что есть надежда её избежать, в отличие от голода. Точно! Надо попробовать! Ещё бы парочку квалифицированных мастеров привлечь, которые их обучать и контролировать будут, и можно приступать. А найти пароч­ку гораздо легче, чем четыре десятка. Следовательно, пробле­ма в двадцать раз уменьшилась. А с учётом, что крестьянам платить можно в три раза меньше, а то и в пять, проблемы вообще не существует. Мы спецам теперь можем и в десять раз жалование повысить, один чёрт в итоге гораздо дешевле получится. Конечно, это не совсем красиво, но деваться то не­куда. Хотя, можно такую эксплуатацию, основанную на без­ысходности, завуалировать чем-нибудь. Например, заботой о бедных людях, которым кушать нечего. Потому, мол, и берём не профессионалов, а в ущерб для себя безграмотных кре­стьян, чтоб зимой не умерли, да ещё за свой счёт профессиям обучаем, платя их ним наставникам бешеные деньги. Вроде как благотворительностью заниматься будем. Если грамотно такую акцию преподнести, то может и проскочить.

Именно в таком ключе я и довёл до ушей своих приятелей свою спонтанную идею. После того как я закончил говорить, они смотрели на меня как на мать Терезу, с открытыми от изумления ртами. Мне даже стало немного неудобно за своё враньё. В итоге, в городе начали гулять два самых обсужда­емых слуха. Один — это то, что принц викингов напился до чёртиков с королём Фарлахом, и, прибывая в невменяемом состоянии, они заключили идиотское пари, условия которого вам известны. То, что было поставлено на кон, варьировалось от ящика вина, до тысячи золотых, в зависимости от компа­нии в которой об этом болтали. Другой — о том, что тот же Железяка, проявляя невероятное милосердие, решил помочь бедным разорившимся крестьянам пережить зиму, обещая не только кормить и обучать, но и выплатить неимоверные для них деньги, по десять серебряных монет в месяц. О том, что мастерам я обещал платить по пять золотых в неделю, с учё­том всевозможных рисков, история умалчивала.

На следующих этапах следовало решить проблемы с ма­териалами и их доставкой, поскольку место находилось не близко, и действующих каменоломен и оборудованных руч­ных пилорам рядом не было. Когда Валерт просчитал, во что нам обойдётся доставка, включающая аренду больших грузо­вых телег, наём погонщиков, приобретение лошадей, фураж, оборудование перевалочных пунктов, склады и так далее по списку на две страницы, он прослезился. Да, оказывается не так всё просто в постройке дома, людям которые этим не за­нимались, такого не понять. Так что если решите построить себе небольшую избушку в пригороде, то планируемые рас­ходы умножьте как минимум на два, а потраченные нервы — на три, или ещё лучше на пять. Поверьте, не ошибётесь. Всё это было конечно интересно, с познавательной точки зрения, но когда перевозка превышает по стоимости сами материалы почти в два раза — это не смешно. Будь трижды проклят тот день, когда я подписался на эту стройку. Но упёртым бараном я был не понаслышке, а в действительности, и отступать не привык. Я приказал Валерту выкинуть его расчёты, и про­работать организацию добычи местного камня и постройку собственной мастерской по изготовлению досок с использо­ванием стоящего рядом леса. Поначалу он отнёсся к этому делу скептически, закупка одних только пил для камня из особо прочного железа с трудоёмкой магической обработкой, вызывала у него нервную дрожь. Но досконально просчитав, с учётом, что сырьё получается бесплатным, камень и дерево были на моей земле, и, выкинув большую часть транспортных расходов, получилось значительно дешевле. К тому же пилы для камня и сама пилорама, оставались у нас в качестве при­ятного дополнения.

Следующим пунктом надо было продумать обеспечение питания и проживания. Народу набиралось много, по скром­ным прикидкам около ста пятидесяти человек, потому тоже было не всё так просто. Например, если гипотетически пред­ставить, что норму для хлеба сделать как в худшие дни в бло­кадном Ленинграде — двести пятьдесят грамм на человека, и то потребуется сорок килограмм ежедневно. А извергом я естественно не был, и при расчётах не только увеличил потре­бление хлеба, но и добавил перловые каши, немного мяса, яиц и прочих продуктов, на подобии как наше правительство ми­нимальную потребительскую корзину для пенсионеров счи­тают, от которой у некоторых порой инфаркт бывает. Пред­ставляете, какие объёмы в итоге получаются. Так что помимо бараков требовалось построить и большую кухню с хлебо­пекарней. Столовую строить не будем, обойдутся, на свежем воздухе еда вкуснее будет, да и тентом прикрыться можно, если дождик пойдёт. Мясо тоже закупать не будем, в лесу дичи набьют, когда проголодаются. А бараки по ходу дела сами де­лать будут, надо же строительные навыки приобретать, не на моем же доме учиться, в конце концов. Но как не экономь, а всё это тоже влетало в копеечку.

Окунувшись с головой во все эти проблемы, потратив кучу нервов и сил, проведя без сна не один день, я даже стал путать, что является моей конечной целью. То ли уничтоже­ние лесных бандитов и освобождение торговой дороги, то ли постройка моего дома. Во всяком случае, за дом я стал пере­живать больше. Жалко было уже потраченной энергии и вло­женных немалых средств. За один только профессиональный инструмент, правда, очень высокого качества и с хорошей магической доработкой, другого я не признавал, пришлось выложить полторы тысячи золотых монет. Хорошо хоть в эту сумму вошли и инструменты для будущих наёмных рабочих, такие как пилы, лопаты, кирки и тому подобное, причём в больших количествах. У крестьян нормального инструмента не было, даже лопатами они деревянными пользовались, же­лезо им не по карману было, ножи и то костяные, потому и пришлось запастись.

Естественно не я один проводил день в сумасшедшей гон­ке. Друзья тоже работали до посинения. Даже Юли полностью взяла на себя всё обеспечение медикаментами и всевозмож­ными микстурами. Без этого, как вы понимаете, тоже нельзя, магией всех не вылечишь, а крестьяне были истощённые и шанс заболеть был высокий. К тому же она, по собственной инициативе, зарядила под завязку сорок жемчужин своей целительной магией. Если бы я знал, сколько сил на это по­требуется, то категорически запретил бы это делать. Она была выжата как лимон, делая их по десять штук в день. Глаза вва­лились, лицо побледнело до болезненного вида, даже ноги с трудом передвигала от таких колоссальных нагрузок. На мои совершенно справедливые крики по этому поводу, она лишь отшутилась, заявив, что, мол, ей такая тренировка не поме­шает. Не зря народ говорит, что у женщин мозгов чуть больше чем у курицы, ходячий пример перед вами ковыляет. Вы толь­ко про мою поправку на ветер не забывайте.

Как вы знаете, я привык всё делать очень быстро, часто особо не задумываясь о предстоящей задаче, решая всё по ходу дела. Это было и в случае с освобождением заложников, и при выполнении королевских заданий, которые я решал в режиме — вечером получил, утром уехал. Но здесь этого не получилось. Как я не напрягался, как не спешил, а минималь­но необходимая подготовка заняла десять дней. Позор на мою седую голову. Правда, седины у меня пока не было, это я так, к слову сказал. И хотя Валерт заявлял, что обычно на такое требуется минимум два — три месяца, чувство досады о поте­рянном времени, меня не покидало. Потому, когда ко мне по­дошли с очередной проблемой, а если конкретно, то спросили, что мы вообще собираемся строить, и что у нас нет архитек­тора, который только один проект, если в срочном порядке, больше месяца делает, нервы у меня не выдержали. Я так ряв­кнул на своих товарищей, что они пулей вылетели из комнаты, а я кричал им вдогонку: «Тунеядцы! Лентяи несчастные! Что угодно выдумать готовы, любые проблемы откопают, лишь бы из города не уезжать! Уволю всех к чёртовой матери!». Правда, как их уволить, я себе абсолютно не представлял. Даже нака­зать и то было затруднительно, они на меня сейчас бесплатно работали и никакой прибыли от дома не ожидалось. Не судите меня строго, а попытайтесь сами встать на моё место, не ду­маю, что вы излучали бы верх спокойствия и умиротворения в сложившейся ситуации.

Утром я естественно взял себя в руки. Вежливо поздоро­вался и сказал своё стандартное, что немного погорячился. Впрочем, друзья и не обижались, привыкли, наверное, к моей специфической манере общения. А может, чувствовали, что я их люблю, хотя я никому об этом не говорил, нечего телячьи нежности среди викингов разводить. Тем не менее, я отчёт­ливо понял, что ещё два-три таких суматошных дня, и меня смело можно отправлять в психиатрическую лечебницу. Ну не привык я глобальной организацией работ заниматься, хоть ты тресни, не по душе мне это дело было, я лентяйничать с детства любил. Потому, сидя за завтраком, во всеуслышание объявил, что у нас сегодняшний день посвящается сборам, а завтра с утра выступаем. Все оставшиеся вопросы и пробле­мы будем решать по ходу дела. Судя по лицам моих верных товарищей, что-то подобное они и ожидали, и удивление мой приказ не вызывал, возражений тем более. Вообще возражать мне в последние дни было опасно, ребята даже советы давали с осторожностью, продумывая и подбирая правильные слова, прежде чем что-либо сообщить. Максимильян и то не каждый день заходил, посчитав, что его богатый опят и мудрые мыс­ли, в данном случае будут только мешаться, а предстоящее не­ординарное дело требует таких же нестандартных решений и академические знания тут не помогут.

По всеобщему согласию в городе должен был остать­ся Валерт. Только он мог в одиночку следить за хозяйством, координировать закупку продовольствия и других товаров и своевременно организовывать доставку, да и за Эдариэль надо было присматривать. Помогать ему вызвался Барни, на время переложив часть работы в модном ателье на своих под­мастерьев. Все остальные отправлялись со мной. Юли я даже не пытался оставить в городе, понимая, что дело это безна­дёжное, да и хороший целитель, как не крути, нам был необ­ходим. Выехать всем вместе у нас не получалось. Нужно было ещё собрать подтянувшихся крестьян, группы которых были разбросаны вокруг города, в зависимости от места из которо­го они прибыли, да и первый грузовой обоз скомплектовать самым необходимым. Потому разделились. Первая группа, во главе со мной, в которую так же вошли Никон, со своими друзьями плотниками, и Михард, со специалистами по кам­ню, в сопровождении десяти человек из нашего военного от­ряда, возглавляемых нашим следопытом, отправилась утром.

А вторая, собрав крестьян, вместе с обозом должна была вы­двинуться только на следующий день, после нас. Я не стал вор­чать по поводу их задержки, так как в этом была объективная необходимость. Главное, я сам город покину, и это радовало.

День перед отъездом выдался не лёгкий, слишком многое надо было сделать и загрузить. С пустыми руками же не по­едешь. Мы хоть и собирались выехать налегке, но, с учётом, что нам предстояло произвести предварительную разведку, не только военную, но топографическую, определиться с местом добычи камня и леса, вещей первой необходимости набира­лось достаточно. Михард, например, своё «БМВ» под завязку забил, а куча так и не уменьшилась. Надеюсь, оставшийся груз удастся распределить между остальными людьми, выезжаю­щими со мной. Людей из охраны подбирал Родерик вместе с Мареком, который являлся командиром отряда. Он и тут стал мне возражать, заявляя, что с первой партией надо от­править не десять, а двадцать человек охраны, так как вероят­ность нападение на первую группу выше, чем когда мы будем все вместе. Возможно, в его словах и была логика, и предло­жение было правильным, но я из вредности ответил отказом. Съехидничав, что раз он считает, что я ради своей прихоти не дорожу простыми людьми, то пусть он этих людей с двад­цатью воинами и защищает, за это ему деньги платят, между прочим, и не малые, а за меня переживать не надо. Он хоть и сделал недовольное лицо, но приказу подчинился. А нечего было своему работодателю грубить, вот и получай пилюли в ответ. А то взяли моду, главного питерского викинга поучать. Я даже Максимильяну не всегда позволяю это делать, не гово­ря о приятелях, а тут новички какие-то рот открывают, пусть и бороны. Тем не менее, я сдержался, и дальше ехидного от­каза дело не зашло. Кстати, форма у них получилась замеча­тельная. Не только смотрелась великолепно, но была удобной и практичной. А бронежилет, вообще, привёл их в восторг, как и плащ палатка. Они конечно мне это прямо не говорили, просто поблагодарили за заботу, но от Родерика и Стэфана, я узнал, что некоторые поначалу её даже ночью снимать не хо­тели, настолько она им понравилась. Ещё бы не понравилась, я на неё столько денег угрохал, что даже пожалел когда рас­плачивался. Между прочим, по совету гнома, вставные защит­ные пластины мы сделали не из железа, а из кожи броненосца, прошитой в несколько слоёв, что было не только прочнее, но и значительно легче, впрочем, как и дороже. Слава богу, они но­вые сапоги сами себе купили, чтоб под стать выглядели. А то бы я ответил им на такую просьбу, что потом опять стандарт­ные фразы выдавать пришлось бы.

Напоследок навестил короля Фарлаха. Я ведь тогда даже не поблагодарил его как следует за подаренную землю, хоть она и была для королевства никчёмная. Пришлось исправлять свою ошибку, как-никак, а шестьдесят гектаров пахотных зе­мель на дороге не валяются, да плюс лес вокруг небольшого чистого озера, причём вместе с самим озером, ещё гектаров на восемьдесят потянут. У нас в России не каждый проворовав­шийся чиновник себе такое позволить может, даже если это в дне пути от столицы. Хотя в нашем мире не надо тратить целый день, что бы преодолеть каких-то сто двадцать киломе­тров, на машине их можно спокойно за пару часов проделать, если пробок конечно не будет.

В этот раз, помимо своего стандартного набора, состо­ящего из вина и моллюсков, я взял для подарка шикарное ожерелье, выполненное приятелями Михарда специально для меня. Сделано оно было из красных кораллов с огромной жемчужиной по центру, которую наша целительница целиком заполнила своей лечебной магией. Жалко конечно, но выгля­деть неблагодарным викингом совсем не хотелось. Подарок, естественно, королю понравился, и отказываться он от него не стал, хотя по скромным прикидкам подаренная земля, в ус­ловиях невозможности её применения, в случае официальной покупки через королевские службы, стоила бы дешевле пре­зента. Но для хорошего человека жадничать не пристало, плюс будем считать это с перспективой на будущее, наверняка ещё не раз придётся обратиться с разными просьбами. Посидели мы с ним от силы часика полтора, дел было ещё много, потому капитально расслабляться за столом было довольно расточи­тельной роскошью, идущей в разрез моим планам покинуть город следующим утром. Да и болтать особо было не о чем. Разве что Фарлах посетовал, что не сможет поехать вместе со мной, как бы ему этого не хотелось. На это было две причи­ны. Первая — что поездка короля вызовет ненужные подо­зрения, а вторая — в чрезмерной опеке со стороны матушки, которая его достала неимоверно. Напоследок я посоветовал ему, плюнув на всё, присоединиться ко мне на завершающей стадии операции, если мне удастся нейтрализовать главарей и останется только выкурить оставшихся разрозненных банди­тов. На том и порешили.

Оставшийся вечер прошёл в кропотливых сборах. Вроде оставались одни мелочи, но их набиралось столько, что конца и края не было видно. В итоге я плюнул на это дело и предо­ставил собирать себя в дорогу друзьям. У них это лучше полу­чалось, да к тому же никто их них не нервничал по каждому поводу, в отличие от меня. Ну не любил я это нудное занятие, что тут поделаешь. Правда, полноценно отдохнуть, тоже не по­лучалось. Пришлось решать разные мелкие вопросы, решение которых мои товарищи не хотели брать на свои плечи. Напри­мер, что делать с крестьянами, которые собрались вокруг сто­лицы вдвое больше необходимого и по каким критериям де­лать отбор. Брать самых здоровых и умелых, или находящихся в более плачевном положении, поскольку такие без нас точно зиму не переживут, помрут с голода. Вот так всегда — самое сложное мне достаётся. В итоге основательно подумав, навер­ное, с минуты две, не меньше, что для меня было более чем до­статочно, я приказал отбирать самых крепких и башковитых, а остальным выдать по десять медных монет и пускай обратно шагают, этих денег, при экономном использовании, им хватит, что бы вместе с семьёй до весны протянуть. Вкусного хлеба они конечно себе позволить не смогут, но на капусту и отруби хватит, а в них тоже питательных веществ достаточно. К тому же, я никому не обещал, что буду голой благотворительно­стью заниматься, так что совесть меня грызть не стала, совсем немного поворчала и успокоилась. Немного поразило то, что никто не осуждал моего, мягко говоря, циничного поступка. Скорее наоборот, посчитали мои действия проявлением без­граничной доброты и заботой о голодных и обездоленных, хотя десять медяков, даже помноженных на сто пятьдесят, являлись для меня смехотворной суммой. В таком уж мире я здесь находился, в котором считали, что спасение утопающих, дело рук самих утопающих, и никто не требовал раздать своё добро рабочим и крестьянам, тем более что разумные налоги уже были своевременно оплачены. Правда, платил я только с производства игрушек, с Чупа-чупс, с ателье и торговых опе­раций, проводимых Валертом. Госзаказ налогом не облагался, считалось бессмысленным брать с него деньги, если на эту же сумму увеличится стоимость. Потому по поводу моих поездок на восток и выполнения специфической миссии по дезинфор­мации, специальные казначейские службы меня не доставали, как и за сопровождение Максимильяна в аномальную зону. Впрочем, это к нашей истории никакого отношения не имеет, так, к слову пояснил, на всякий случай. Это только у нас в Рос­сии, при государственной закупке оборудования, например для медицинских или сельскохозяйственных целей, накрутят такие налоги, таможенные сборы и прочее, включая подоход­ный и транспортный, что цена вырастает в два с лишним раза. И можно со спокойной совестью пускать пыль в глаза, заяв­ляя, что заботясь о народе, правительство выделило астроно­мические суммы, из наших же денег, между прочим, на улуч­шение нашей жизни. Дай бог до честного налогоплательщика фактически только треть дойдёт, а остальное можно опять по кругу пустить, отщипывая себе по кусочку.

Утром я встал с рассветом, и с надеждой, что через час, максимум два, покину надоевшую своей суетой столицу. Так оно и получилось. Через два часа, плотно позавтракав, я выез­жал на коне из центральных ворот в окружении своей группы из семнадцати человек. Точнее из восемнадцати. В последний момент к нам по собственной инициативе присоединился Римас, временно покинувший стены магической академии. Возражать я не стал, хороший маг всегда пригодится в таком деле, да и нашей охране было спокойнее. Мне же спокойствие добавлял девятнадцатый член нашего отряда — Пятница. Но о нём знали только я и мои близкие друзья, которые в полном составе вышли нас провожать, давая последние мелкие на­ставления с пожеланиями спокойной дороги. Даже Эдариэль, встав пораньше, крутилась возле меня, стараясь запихнуть пакетик со сладостями, хотя у гнома в его «БМВ» их было за­пасено достаточно. Перед самой отправкой к каждому члену нашего небольшого отряда подошла Юли и лично повесила на шею амулет с целительной жемчужиной, чем вызвала небы­валый восторг и изумление, особенно у воинов, нанятых для сопровождения и охраны. Такой заботы они явно не ожидали. Форма, которую им выдали, тоже вызывала у них чувство бла­годарности, но амулеты были уже чем-то запредельным. Мало того, что сами жемчужины стоили немалых денег и были до­статочной редкостью, которую не каждый благородный может себе позволить, так они ещё были переполнены магией, счита­ющейся ещё большей редкостью, поскольку кроме нашей це­лительницы такого никто не делал. На всякий случай, что бы губы особо не раскатывали, я объявил, что амулеты даются на время, и после завершения работы или увольнения должны быть возвращены. Нечего добром разбрасываться, бесплатная форма и так лишней была, а то привыкнут ещё и на шею ся­дут. Впрочем, мое заявление не изменило их отношение к це­лительнице, которую они посчитали чуть ли не святой, волею судеб попавшей к такому сумасбродному варвару как я. О том, что жемчужины принадлежали мне, и выданы были с моего со­гласия, говорить было бесполезно, к тому же и новую форму они считали заслугой Родерика и Стефана, якобы с трудом уговорив­ших меня на лишние расходы. Мои друзья хоть и пытались их разубедить в этом, но особой пользы их правдивые заверения не принесли. Мне все эти мелкие закулисные детали были по бара­бану, главное конечная цель, ради которой всё это и затевалось. А плохой я или хороший, только время покажет, и что-то доказы­вать, тем более оправдываться, для этого совсем не обязательно.

Весь путь, до старой торговой дороги, прошёл абсолютно спокойно и буднично, даже рассказывать нечего. Разве толь­ко то, что почти добравшись к вечеру до запланированного места, решили переночевать в небольшом отдалении, где-то в получасе езды от цели. Не хотелось разбивать лагерь в по­тёмках, к тому же это было сопряжено с риском ночного на­падения, к которому за пару часов основательно не подгото­вишься. Да и пара наших грузовых телег немного отстала от основной группы, часа на два примерно, а в них находилось всё основное оборудование для обустройства капитального лагеря. По совокупности этих обстоятельств и было принято решение о временной ночёвке в поле, чему я не противился, поскольку спешка порядком уже надоела, да и организму тре­бовался отдых, что бы ни начинать новый этап с усталостью, накопившейся за последние дни и бессонные ночи.

3

Утром все встали позднее обычного. Виной тому был мо­росящий дождь начавшийся ночью, и вылезать из сделанных на скорую руку брезентовых навесов никто не хотел. Не война же, в конце концов, можно и переждать пару часиков. То, что дождь закончится через два часа, нам сообщил Римас, как и том, что ночью он начнётся. Мой приятель, в своей магиче­ской академии, великолепно научился определять начало и продолжительность таких природных явлений и практически никогда не ошибался, в отличие от нашего всеми уважаемого гидрометцентра. Я как раз успел за это время написать пару страничек в своей новой канцелярской книге, позаимствован­ной у Максимильяна, в которой рассказывал чистую правду о своих приключениях и о том, почему я делал те или иные по­ступки. Как вы знаете, поговорить начистоту, ничего не скры­вая, я не мог даже с друзьями, потому отводил душу и снимал нервное напряжение, периодически берясь за перо, когда вре­мя позволяло, конечно.

Как и предсказал наш маг, по совместительству штатный синоптик, дождик скоро кончился, и на небе вновь засвети­ло солнце, озаряя округу своими тёплыми лучами. На небо­склоне появилась радуга, добавляя изрядную толику красоты местному пейзажу. Кстати, радугу все считали божественным провидением, и относили к доброй примете. Мол, если бог утром улыбается с неба, значит, день будет хорошим. В это ве­рили все, даже закончивший академию Римас, и разубеждать я их в этом не стал. Пусть уж лучше начинают новое дело с хорошим настроением и верой в судьбоносные приметы, чем объяснять им элементарные законы дифракции и интерфе­ренции, известные мне по начальной физике. Впрочем, чего спорить, картинка действительно была божественной, и объ­яснять это научными знаниями язык не поворачивался, тем более что радуга стояла как раз над моей землёй, на которой я намеревался обосноваться в ближайшее время.

— Тебе благоволят боги, Железяка! Смотри, как улыба­ются, оторваться не возможно! — констатировал сей факт Михард: — Так что не переживай! Всё у нас получится!

А я и не переживал, если честно. Поздно переживать, когда в бой ввязался, теперь действовать надо, а не принятые решения обдумывать. Тем не менее, я был рад такой мораль­ной поддержке и дружески похлопал гнома по плечу, выра­жая своё одобрение. Единственное, что портило идеалисти­ческую картину, было временное отсутствие Спицы, так как и запах идущий из котла и внешний вид пищи бурлившей на огне и помешиваемой воинами, которые до этого набуха­ли туда приправ без разбору, были совершенно не к месту. Но это мелочи, тем более временные, а есть можно не особо принюхиваясь и не всматриваясь в тарелку, не отрава же, да и калорий вполне хватает. Так что позавтракали мы без про­блем, в отличие от меня ребята даже добавку накладывали, и котёл ложками выскребли. Может это только у меня вкус такой извращённый, не знаю, всё может быть, со Спицей он у кого угодно привередливый станет. Разбаловал он нас сво­ей стряпнёй основательно, надо будет его оправить куда-ни­будь на недельку другую, что бы всё в норму вошло. Хотя по поводу недельки другой, я конечно глупость сморозил, да вы и сами это прекрасно поняли.

Через полчаса после завтрака мы, наконец-то, добрались до места. Теперь расслабляться было нельзя. Помимо возмож­ных стычек с лесными бандитами, которых на данном этапе стоило опасаться, нам необходимо было и близлежащую тер­риторию разведать на наличие пригодного камня и древеси­ны, да и небольшой базовый лагерь разбить, пока основная рабочая сила не подошла. Начали мы с самого простого — с лагеря. Поставить четыре палатки на небольшой возвышен­ности труда не составило. Так же как и выложить из камней очаг для кухни и натаскать дров, благо и того и другого под ру­кой было навалом. Разместились мы метрах в трёхстах от леса, что давало нам в случае внезапного нападения иметь в запасе пару лишних минут на подготовку отражения. То, что за нами наблюдают, все знали ещё на подходе. Римас вычислил по ма­гическим аурам точное количество, а Стэфан, после его под­сказки, и точное местоположения засевших бандитов. Было их всего двенадцать человек, соответственно прямой непо­средственной угрозы они не представляли, и нам достаточно было только контролировать их действия, чем эффективно за­нимались маг и следопыт. Приступать сразу к основной задаче по уничтожению лиходеев мы не стали, поскольку обезвредив эту маленькую группу, только насторожим главарей бандитов, а по плану начинать надо было с них. Впрочем, и банда заня­ла выжидательную позицию. Им было интересно посмотреть на идиотов, решивших здесь обосноваться, посчитав, что по­кончить с нами они всегда успеют. Вот так в гляделки и нача­лось наше противостояние, что нам на начальной стадии было только на руку. Такое временное затишье позволило спокойно обследовать со специалистами ближайшие окрестности. Нуж­ный камень, пригодный для добычи, и подходящая древеси­на, на радость мастерам нашлись неподалёку. Это позволяло значительно снизить время и трудовые ресурсы необходимые для транспортировки. На всякий случай я отправил туда Пят­ницу, что бы шороху навёл немножко вокруг наших предстоя­щих разработок. Глядишь, бандиты стороной будут обходить это ужасное место и мешать крестьянам не будут, тем более что тридцать человек охраны явно недостаточно для полно­го контроля, им бы лагерь обезопасить и можно считать, что свои деньги они отработали, включая подаренную одёжку.

Этим же вечером решил сделать ночную вылазку и для на­чала выяснить, на том же месте остался лагерь бандитов или нет. С собой взял только проверенного временем Стэфана. Как-никак, а следопыт он был знатный и мог ходить по лесу совершенно тихо, даже птиц не вспугнёт. Остальных друзей оставил в лагере, а наёмной охране и прибывшим со мной ма­стерам вообще ничего не говорил. И так меня с этим строи­тельством больным на голову считали, так зачем усугублять нынешнее положение, да и толку от них никакого, только шу­меть будут. Пускай у костра сидят да к рёву Пятницы привы­кают, а то дрожат, как осиновый лист да богу молятся. Кстати зря на меня церковники ополчились, лучше бы премию выда­ли, как не крути, а благодаря мне и Пятнице люди обращаются к создателю чаще, чем у них на проповедях. Но это к делу не относится. Впрочем, как и многие другие моменты, что я успел написать ранее. Просто книгу для записей своих похождений я взял у Максимильяна очень неудачно — магической оказа­лась, со специфическими свойствами. В ней невозможно ни­чего стереть, ни сделать исправления, буквально подтверждая нашу поговорку — что написано пером не вырубишь топо­ром. Её специально так изготовили, чтобы у клерков соблаз­на не было отчётность подтасовывать, по этой причине вам и попадаются всякие лирические отступления, от которых мне не избавиться. А я, по своему характеру, сначала пишу, потом думаю, так что извините или просто пропускайте эту чушь, останавливаясь на главном. Хотя, если хорошенько подумать, наша жизнь и состоит из множества мелких моментов часто не связанных между собой, и вырывая из контекста некоторые из них, вы не получите полного представления о жизни чело­века и о мотивах его поступков.

Отправились мы на закате. Зная расположение лесной базы, нашли её без труда и засев в кустах внимательно при­нялись изучать обстановку. Как показали наши наблюдения и подслушанные разговоры, в данный момент на ней распо­лагались две группы разбойников численностью человек по сорок. Главарей этих групп, к сожалению, не было, очевидно отправились к своему боссу для координации действий. Где они собираются в узком кругу, не знал ни кто, ни бандиты, ни службы тайной канцелярии, как и то, кто является их лиде­ром. Главный злодей хоть и появлялся в банде, наводя жёсткой рукой какое-то подобие порядка, но ходил всегда в кожаной маске, за что и получил прозвище «Безликий». Ещё за глаза бандиты называли его скрягой, из-за его патологической жад­ности, поскольку со всей добычи он оставлял исполнителям крохи, в основном захваченные продукты и кое какую мелочь в виде одежды. Всё боле-менее ценное увозилось в неизвест­ном направлении. Попытки проследить путь награбленного успехом не увенчались, люди, решившиеся на это, были пу­блично убиты самым изощрённым способом. Пролежав до утра и не узнав для себя ничего нового, мы решили захватить парочку бандитов, в надежде выведать хоть какую-то инфор­мацию. Сложность этого дела состояла в том, что мы не хоте­ли показывать нападение с нашей стороны, на данный момент это было рановато и могло спровоцировать преждевремен­ное нападение. Выход нашёл Стэфан, предложив обставить их смерть в виде природного катаклизма, например якобы случайного камнепада. Сказано — сделано. Поймать двух по­лупьяных головорезов, отошедших от лагеря, для меня и Стэ­фана было делом десяти минут, они даже пикнуть не успели. Дознанием занимался мой приятель, я хоть и не был кисельной барышней, но пытать человека у меня как-то не получалось, слабоват оказался для такого деликатного дела. Слава богу, по­мощь Стефану и не требовалась, он и один узнал всё, что было возможно вытянуть из этих отморозков. На это у него ушло всего двадцать минут, причём на ломание суставов и мелких костей только три минуты, а остальные семнадцать мы выслу­шивали сплошной поток информации вперемешку с покая­ниями, после чего пленные умерли быстро и безболезненно. Этим тоже занимался Стэфан, за секунды профессионально свернув им шеи. Осуждать его не стоит, венских конвенций по поводу военнопленных здесь не было, да и обстоятельства требовали таких жёстких мер, тем более что и на земле такое часто случается. Взять хотя бы американский лагерь Гуанта­намо, где пытки являются обыденным делом, и практически никто их не осуждает, или нашу доблестную полицию, где за подобные нарушения в основном только пальчиком грозят, потому беспредел в правоохранительных органах и творить­ся, как ты их не переименовывай. Хотя, может я и не прав и за моё отсутствие, а это почти полгода, прошли кардинальные перемены. Дай бог, что бы мои высказывания по этому поводу не имели ничего общего с существующей действительностью.

Перетащив тела к узкой тропе вдоль склона каменной гряды, мы устроили небольшой обвал горной породы, пери­одически происходящий в данном районе. Теперь установить причину смерти было невозможно, падающие камни налома­ли костей гораздо больше, чем Стэфан, вежливо пытающийся узнать, как их зовут и как жизнь в лесном лагере. Узнали мы, кстати, не так много, практически ничего нового, за исключе­нием одного важного момента. Как подтвердили оба бандита, царство им небесное, в нашей команде, причём именно в пер­вой группе, у них имелся осведомитель. Кто он, они не знали, просто в лесном логове было известно о каждом нашем шаге, даже о нашем скверном меню, которое готовили воины, и то было доложено.

Я только лишний раз похвалил себя за осмотрительность, и за то, что все действия касательно бандитов согласовывал только со своими викингами, которые подозрения не вызы­вали.

— Ну что Стэфан теперь скажешь? Так и будешь утвер­ждать, что люди, набранные вами в охрану, все как один чест­ные и порядочные? И что ты голову готов отдать на отсечение, лично ручаясь за каждого? — со злостью съязвил я: — А то, расскажи им всё, расскажи! Им, видите ли, так легче будет свои обязанности выполнять!

Мой приятель только потупил голову и пробурчал под нос что-то невнятное, типа, такого не может быть. Морально добивать его я не стал, и так он ходил словно в воду опущен­ный с разрезанным лимоном во рту. Смех смехом, но данное обстоятельство значительно осложняло нам жизнь. Ладно, сегодня всё прошло гладко, охрана считала, что мы спим со Стефаном в отдельной палатке, но вечно так делать не будешь. Проблему необходимо было срочно решать, и чем быстрее, тем лучше, иначе мой план летел в тартарары. Поймаю гада, лично порву на мелкие кусочки, даже Пятницу звать не буду. Кстати о Пятнице. Он как всегда опять спас нашу задницу. Удручённые этой неутешительной новостью, мы не заметили появление ещё двоих бандитов, которые увидели нас стоящих над трупами и с криком бросились обратно в лагерь. Догнать их мы уже не могли, слишком большое расстояние нас разде­ляло, да и выпущенная стрела, если бы Стэфан умудрился по­пасть на бегу сквозь деревья, привела бы к полному провалу нашей секретности. И когда казалось что исправить ситуацию уже невозможно, и лесные братья уже услышали крики своих подельников и всполошились, из кустов, совершенно не скры­ваясь, выскочил мой четвероногий приятель и ударом ког­тистой лапы убил одного и вцепился в горло другого. О том, что это серебристое исчадие ада заодно с нами, никто даже не догадывался, потому всё закончилось благополучно. Даже на­оборот, теперь услышав рёв нашего питомца в районе пред­полагаемых работ по добыче камня и древесины, туда точно никто не сунется, хоть ты их палкой гони. Короче проблема защиты крестьян в лесу была частично решена, пусть и слу­чайным образом.

Когда взошло солнце, мы вылезали из палатки с видом хо­рошо выспавшихся людей. Мне это давалось легко, а вот сле­допыту не очень. Он хоть и был физически тренированным воином, но после активно проведённой ночи, за которую мы проделали бегом чуть ли не двадцать километров, плюс нерв­ное перенапряжение, связанное с предательством, его уста­лость стала проглядываться сквозь театральную браваду. Что бы ни мучать друга, тем более что днём он был мне не нужен, я громко отдал ему приказание — как только позавтракает, сразу отправляться на обследование предполагаемых разра­боток, в надежде, что он там спокойно отоспится вдали от чу­жих глаз, и к вечеру будет опять как огурчик. Он понял меня правильно и с благодарностью кивнул головой. Мне же спать было некогда. Оставался день до подхода рабочей силы, а у нас ещё конь не валялся, да и технические проблемы возникали одна за другой. В частности с новой силой встал вопрос с ар­хитектором, который я отложил до лучших времён и который вызвал у меня вспышку гнева от переизбытка навалившихся вопросов. Как таковой дизайн и внешний вид был мне не осо­бо важен, главное, что бы удобно было. Но как выяснилось, он имел гораздо большее значение, чем я думал. Сначала пристал мастер по камню.

— Господин Железяка! — начал он сразу после завтра­ка: — Мне необходим чертёж будущего дома!

— Зачем он тебе? Ты пока каменные блоки с крестьянами заготавливай, а как строить начнём, так и придумаем что-ни­будь!

— В том то и вопрос, что не могу я блоки заготавливать, пока чертежа не будет! — ответил он, и, видя моё непонима­ние, пояснил: — К разным домам разные блоки нужны, как по форме, так и по размеру! Для маленьких одноэтажных — узкие и длинные, для больших в два этажа — широкие и тяжёлые, причём на каждый этаж своя конфигурация! Плюс блоки под фундамент, плюс под установку перекрытий! Не смогу я без чертежа господин, ну никак не смогу, там обычно всё указано! Тут же его поддержали и мастера по плотницкому делу, не давая мне возможности на возражения.

— Нам тоже без предварительного проекта нельзя! Непо­нятно какую древесину под балки заготавливать! Под корот­кую крышу и небольшие перекрытия нужна средняя, что бы конструкцию не утяжелять, а для большого дома нужна тол­стая и прочная, что бы не прогибалась под тяжестью! К тому же породы тоже разные выбирать необходимо, для стропил сосна, для балок дуб, для полов лучше клён местный подхо­дит, он пилиться легче и не ведёт после сушки, а для отделки подвалов осину заготавливать надо!

Естественно голова после их вопросов опять пошла кру­гом. Где я им посреди леса архитектора грамотного найду?! Я впервые посочувствовал прорабам на стройке, хотя они всё делали по чертежам, которых у меня не было, и в очередной раз проклял себя за выбор профессии. Что-что, а камень и дерево точно для проектирования атомного реактора не использова­лись, потому и разбирался я в них, как свинья в апельсинах. Может послать всё к чёртовой матери и сказать, что бы только вид делали, что дом строим — так нельзя. Бандиты сразу это узнают от осведомителя и вся скрытность накроется. Да и не это главное. Меня больше волнует, как люди будут на меня и моих викингов смотреть, не сумевших с простым делом спра­виться. Столько сил и времени на имидж потрачено и неужели всё в пустую. Фиг вам, не дождётесь!

— Михард! Ты же говорил что это лучшие мастера в сво­ём деле! — начал я огрызаться от своего бессилия, перекиды­вая вину на чужие плечи и стараясь на ходу что-нибудь при­думать: — А тут не мастера, а какие-то недоучки! Работать са­мостоятельно совсем не могут! Зачем они нужны, если всё им объяснять и разжёвывать надо? Размеры, видите ли, они без меня определить не могут, чертежи им подавай! Если я сейчас сам камни рассчитаю, да с толщиной деревяшки определюсь, так могу и сам крестьянам задачу поставить, чего зря деньги переводить!

От моих слов мастера сначала оторопели, потом обиделись, потом разозлились, их лица приобрели ярко-красный оттенок. Казалось, ещё немного и они кинуться на меня с кулаками, осо­бенно вспыльчивые гномы, но имидж крутого викинга, который и благородным может по голове настучать, немного охладил их намерение настучать мне по голове прямо на месте. Что бы хоть как-то уменьшить накал страстей, на их защиту встал Михард, тем более что гномы были его старыми друзьями.

— Ты их не так понял Железяка! Они действительно хо­рошие мастера, одни из лучших в этой стране! — начал выкру­чиваться он: — Любой камень, любую каменную конструкцию они знают как своё дитя! Просто хотели узнать пожелания за­казчика, которые обычно закладываются в проекте!

— Ты хочешь сказать, что они такие крутые специалисты, что могут и без архитектора шедевр сделать? — подзадоривал я их, театрально обращаясь к Михарду, давя на психику и гор­дость горного народа: — Что-то не верится, что по одному мо­ему эскизу с примерными размерами они сами всё рассчитают и сделают, причём быстро, а ни как архитектор за два месяца! Готов с тобой поспорить! Согласен на пари?

После моих провокационных слов, какими обычно дети­шек на «Слабо?» берут, гномы, уперев руки в бока, так посмо­трели на моего друга, что сразу стало понятно — откажись он от пари они его прибьют прямо сейчас. Я естественно не стал упускать такой шанс и продолжил свою психологическую ата­ку, тем паче вокруг нас собралась целая толпа.

— Чего молчишь Михард? Если боишься, так сразу и ска­жи, нечего в молчанку играть да время тянуть! Ты не пережи­вай — друзей твоих не обижу! Пусть уходят, если слабоваты на такое, сам всё сделаю! Я даже говорить ничего не буду и деньги обещанные выплачу в полном объёме за несделанную работу! Эй, Родерик, где там мой кошель валяется?

Худшего оскорбления для гнома, чем получение денег, не выполнив заказа, в природе не существовало. Мастера ста­ли похожи на кипящий чайник, у которого со всех дыр пар со свистом валил. Я даже подумал, а не переборщил ли я со своими дурацкими психологическими опытами над хороши­ми людьми. Ведь и правда, зашибут кого ненароком в таком состоянии, ручищи-то вон какие. Слава богу, обошлось без рукоприкладства.

— Говори! — прорычали они, не дождавшись ответа от Михарда.

— Что говорить? — немного не понял я.

— Условия!

— Условия чего? — опять не сразу сообразил я, посколь­ку сам изрядно перенервничал, идя в «ва-банк».

— Условия пари! — хором рыкнули они, давая понять, что если я опять не пойму, то будет худо всем.

— Ах, это! Так бы сразу и сказали! — с облегчённой улыб­кой вздохнул я: — Вы берётесь построить шикарный дом без архитектора, согласны?

— Да!

— Только по моим эскизам с примерными основными га­баритами!

— Да!

— Очень быстро!

— Да!

— Ставка ваших десять золотых против моих пятидеся­ти, годится?

— Да!

— За месяц и под ключ!

— Да! Да! Да! — в нервном состоянии соглашались они со всеми моими предложениями, совершенно не думая при этом своей кипящей головой, хотя насчёт месяца и под ключ я совершенно случайно пошутил. Точнее не совсем случайно, скорее не подумавши о последствиях, стараясь поймать их на старых детсадовских приколах, не учитывая упёртой гномь­ей натуры. Но поздно жалеть о случившемся. Надо продол­жать в том же духе. Как говорится «куй железо не отходя от кассы».

— Ну, и отлично! Теперь мне осталось только эскиз нари­совать, да деревянные балки рассчитать! Заодно определюсь, какую древесину лучше использовать и придумаю как её бы­стро и качественно обрабатывать, что бы гномов не задержи­вать! — продолжил я с подвохом.

— Не надо ничего считать и придумывать, господин Железяка! Мы то же по эскизам сможем, чай не первый день топор в руках держим! — подали голос мастера плотницкого дела, обидевшись, что их в грош не ставят.

— Ну как хотите! А то смотрите, мне это не сложно, могу через часик вам полную выкладку сделать со всеми размера­ми! — продолжал я врать как сидоров мерин.

— Не извольте беспокоиться господин! Мы справимся! За час, как вы, конечно точно не сможем, но гномов не задер­жим, тем более что их работа первой идёт!

Так что запомните уважаемые господа студенты, одними знаниями большие дела не делаются, можно быть полным ло­хом в технических вопросах и при этом добиваться прекрас­ных результатов, главное с подчинёнными общий язык найти, хотя порой и немного стыдно бывает. Но как вы знаете, побе­дителей не судят.

Решив для себя за пять минут серьёзную проблему, ка­завшуюся неподъёмной, я быстро удалился от греха подальше. Мне, конечно, тоже придётся поработать, но уж нарисовать картинку у меня ума хватит, лучше архитектора сделаю. С гно­мами, правда, немного некрасиво получилось, но ничего, сами виноваты, да и прощу я им эти смешные сроки, не изверг же, в конце концов. Но в этих прогнозах я ошибся. Как выяснилось в дальнейшем, им было глубоко по барабану моё прощение, что принесло немало лишних хлопот, и крестьян было немного жал­ко. Но об этом чуть позже, сейчас эскиз делать надо.

Рисовать я любил, потому сложностей с этим делом не возникло. Выдумывать что-то из ряда вон выходящее я тоже не стал. Во-первых, никогда дизайном профессионально не занимался, а во-вторых не к чему это было, в отличие от на­шего мира глупое не функциональное пижонство здесь не приветствовалось и декоративные башенки на крыше никто не ставил. Это только наши артисты любят в миниатюрных замках жить, да титулы себе покупать, а настоящие благород­ные такой фигнёй не занимаются, у них ума чуть побольше. За прототип взял добротный двухэтажный дом с высоким подвалом, который ещё при Сталине построили, там раньше дом пионеров был, пока нувориши не выкупили. Внизу два больших холла и несколько просторных помещений, на вто­ром этаже двенадцать комнат метров по восемнадцать, плюс жилой блок из трёх комнат, в котором я собирался обосно­ваться. Единственное что добавил, это мансарду с большим балконом, изменив крышу с прямой на ломанную. Здесь это было ноу-хау, и даже первоначально поставило в тупик на­ших плотников, вместе с Никоном, поскольку такого они ни­когда не делали. Но подзадорив их известным вам способом, на «Слабо?», вопрос был снят. Размеры комнат и самого дома поставил на глазок, как и высоту, потребовав от мастеров са­мим откорректировать с учётом толщины стен, перекрытий и необходимой высоты фундамента, мол, проверить их хочу на профпригодность, потому и количество ступенек между эта­жами и к парадному входу пусть тоже сами считают. Никто и не возражал, только попросили второй экземпляр сделать, что бы между каменщиками и плотниками разделить. Если чест­но, мне было лень. Но говорить это совсем не хотелось, и я не придумал ничего лучшего, как немного поорать, мол, совсем обнаглели, клерка себе нашли в лице наследного принца. При­казав Михарду выделить им карандаши и бумагу, желательно с запасом, что бы не лезли ко мне с такими просьбами, я ушёл к себе в палатку. Всё-таки надо было поспать часика два перед очередной ночной вылазкой, а то завтра совсем не получится — вторая группа, сопровождающая сто пятьдесят крестьян вроде по плану прибыть должна, если в пути ничего не случится.

Как только солнце начало садится, мы со Стэфаном в оче­редной раз отправились в лес. Зная, что среди нас есть преда­тель, сообщили всем, что мы идём отдыхать, так как у нас раз­болелся живот после ужина, тем более что с такими поварами это не выглядело беспочвенным заявлением. Надежды на то, что мы узнаем что-то новое, было мало, но работать-то надо, а под лежачий камень, как говорится, и вода не течёт. До места наблюдения добрались быстро и, как и в прошлый раз, залег­ли в кустах неподалёку от костра с бандитами.

— Слышь, Сипатый! Я туда больше не пойду! — услыша­ли мы голос одного из разбойников: — Даже если Рыжий сво­ей плёткой гнать будет, всё равно не пойду!

— Да мне тоже не хочется! Похоже, это та же зверюга, которая нашего новенького задрала! Бедняга, как он кричал и махал руками, когда к нам с обхода бежал! Жуть!

— Да вообще с приходом этих викингов какая то хрень творится! То зверь появился, которого раньше не было, то ре­бята под обвал попали, не одной целой косточки не осталось! А если ещё сложить тех, которых они тогда сами положили, ну с пацаном этим барским, чертовщина полная выходит! — влез в разговор третий: — Может магия какая на них наложена? Раньше ведь не было такого!

— Рыжий говорил, что не было никакой магии, ему Без­ликий это сообщил! Да и сейчас доложили, что только один с ними прибыл, молодой какой-то, раньше нигде не светился!

— А ты верь больше Безликому! Скряга он и есть скряга! Что добычей не делится, что информацией, сами знаете, при­казывают идти, а кого грабить будем не говорят!

— Мужики! А я знаю кого мы через пять дней брать будем! Случайно разговор подслушал у палатки наших от­рядных! Какого-то крупного купчишку с востока, он ткани, кажись, везёт! Потому и на этих, каких их там, ну которые стройкой занимаются, не нападаем пока, силы берегут!

— Шишак! Ты лучше молчи об этом! Узнают что подслу­шал — секир башка будет! Рыжий такого не прощает!

Последующие два часа они болтали о всякой ерунде. В ос­новном на свою жизнь жаловались. Но этого было вполне до­статочно, что бы ни считать свою бессонную ночь напрасной тратой времени. Теперь стало понятно, почему они выжида­ют. Хотят сначала купчишку взять, а нас можно и через пять дней — куда мы денемся с подводной лодки. На счёт лодки это я так — образно, но верно. Смутило только упоминание купчишки с востока, да ещё с тканями. Надо будет поинтере­соваться у Валерта, вдруг знает чего. А ещё лучше у Максими­льяна, его тайные службы любую информацию скрупулёзно фиксируют. В жизни всякое бывает, может и правду Маргед поедет, чем чёрт не шутит. Посидев ещё пару часов, мы отпра­вились обратно в наш лагерь. Больше ничего интересного уз­нать не удалось.

Пробирались мы в свою палатку тоже тайком. Бардак ко­нечно. К бандитам идёшь — прячешься, домой возвращаешь­ся — опять прячешься. Причём возвращаясь, это было сделать гораздо труднее, службу наши охранники несли добросовест­но и не будь у нас со следопытом колоссального опыта в таких делах, переполох в лагере был бы обеспечен. Как оказалось, не спали этой ночью не только мы с охраной, но и гномы. Уже на подходе обратили внимание на странную возню с лопатами, причём довольно активную и шумную, к тому же разбавлен­ную крепким словцом. Сделав вид, что нас разбудил издава­емый шум, мы подошли к ночным землекопам. Там же нахо­дился и Михард с лопатой, к которому мы и обратились.

— Не понял! Вы чем тут ночью занимаетесь? Клад что ли ищите? — спросил я его, демонстративно позёвывая, изобра­жая проснувшегося человека.

— Нет тут никакого клада! Просто работаем! — ответил он, прерывая своё дурацкое занятие: — Шурфы делаем, что бы землю понять и с фундаментом определиться!

— Михард! Вы часом не заболели? Сегодня Юли должна вместе с рабочими прибыть, может, зайдёте к ней на всякий случай! — поинтересовался я, не понимая для чего этим обя­зательно ночью заниматься.

— Некогда нам к ней заходить! Сроки слишком жёсткие! Уже пять часов от выделенного месяца прошло, а у нас ещё конь не валялся!

Его ответ застал меня врасплох. Сколько знаю Михарда, он всегда был разумным человеком, не считая глупой веры в своё пророчество связанного с железякой, которая якобы уда­чу приносит. Взяв его за руку и отойдя в сторону, подальше от чужих ушей, напрямую спросил:

— Ты что совсем дурак? Какие сроки? Какой месяц? Ты же знаешь, что это шутка была с моей стороны, прикол такой детский, который в моей стране все знают! Ну, невозможно за месяц с нуля большой каменный дом построить, тем более с необученными крестьянами, это-то ты хоть понимаешь? — Прекрасно понимаю! — невозмутимо ответил он: — И друзья мои, мастера по камню, тоже прекрасно понимают! Они далеко не дураки, как ты считаешь!

— Значит я полный дурак, поскольку ни черта в таком случае не понимаю! Может, объяснишь, что за вошь вам попа­ла по ночам работать!

— Никакая вошь к нам не попала! Мы гномы по-другому не можем, раз взялся за дело, то работай! — сохраняя полное спокойствие пояснял он, и, видя тупое выражение моего лица, продолжил: — Как бы тебе кратко объяснить? Настоящий гном не может просто так уйти, он или делает, или доказы­вает, что это сделать невозможно! И в том и в другом случае его будут уважать и любить! А как доказать, что эти сроки не­реальные — только трудом с полной отдачей сил, используя все возможные и невозможные способы! Тогда все видят, что этого никто не сможет сделать, хоть ты лопни от натуги! После этого мастер считается победителем и почитается нашим на­родом даже больше, чем при выполнении работы, поскольку во втором случае он затрачивает гораздо больше сил, чем в первом! Вот друзья и задались целью доказать всем, что это не возможно, потому и стараются так! Никто и никогда не по­смеет сказать им, что они не сдержали договорные сроки из-за своей лени или не компетенции! Такова уж доля горных ма­стеров, а они очень хорошие мастера!

— Ну, хорошо! Но ты-то, куда лезешь к этим чудикам? Я ведь с ними спорил, а не с тобой!

— Я их друг! А если друзья помогать не будут, то доказа­тельство считается не полным! — пояснил Михард, почему-то глядя на меня с жалостью.

Я молча, находясь в некотором ступоре, пошёл к себе в палатку. Дурдом. Куда я попал? Как здесь вообще люди живут с такими идиотскими традициями? Это ж надо до такого до­думаться, если делаешь работу — то работай хорошо, а если её сделать невозможно — то работай ещё лучше! И при всём при этом умудряются ещё меня, который никогда не будет делать того что сделать невозможно, жалеть. Подчёркиваю — меня, а не их, пашущих из последних сил за здорово живёшь. Да если я такое кому на земле посоветую, меня сразу в лечебницу от­правят, даже диагноз проверять не будут, он и так виден. Всё! Пора поспать немного, пока голова окончательно не поехала. А гномы пусть делают что хотят, пусть хоть скипидар себе за­казывают, устал я от них.

Поспать удалось пару часиков, после чего я услышал веж­ливое постукивание по каркасу натянутой палатки.

— Ну чего стучитесь? Ждёте пока я двери вам распахну? У самих что, руки отсохли? — не совсем дружелюбно ответил я на стук.

— Господин Железяка! Меня Родерик отправил вас пред­упредить, что на горизонте показалась наша вторая группа, сопровождающая нанятых крестьян! — подал голос один из охранников.

— А он что, язык проглотил, раз тебя послал с сообщением!

— Нет! Он с магом отправился им навстречу! — немно­го боязливо пояснил воин, видя моё настроение и ожидая ка­кой-нибудь необоснованной вспышки гнева.

— Ладно! Спасибо что предупредил! Ступай, да плотни­кам скажи, что бы дрова подготовили, а то такую ораву скоро кормить придётся! — уже более спокойно ответил я, натяги­вая сапоги.

И действительно, чего я так кипячусь, на людей без при­чины кидаюсь? Наверное, не с той ноги встал. А может, просто боюсь ответственности? Ведь теперь мне придётся отвечать почти за двести человек, которые по моей прихоти отправи­лись в это богом забытое место. Ну не будем забивать голову такими мелочами, работать надо, об остальном, как говорила известная О`Хара, подумаю завтра. Вон гномы не о чём не ду­мают, знай, махают лопатами и довольны до чёртиков.

Как бы там не было, но я был рад прибытию этого ка­равана. Во-первых, увижу старых друзей, по которым, как не странно, за три дня успел соскучиться, а во-вторых, с его приходом все неопределённости закончились, оставалась го­лая работа. Быстро ополоснувшись из ведра холодной водой, надел чистую рубаху для приличия и принялся ждать подхода колонны, попивая услужливо поднесённый Михардом горя­чий чай. Переходом руководил Марек, чистокровный барон, назначенный моими приятелями командиром нашего воен­ного отряда, причём довольно успешно руководил. Как бы негативно я к нему не относился, но довести без задержек и без приключений сто пятьдесят необученных и не организо­ванных крестьян занятие весьма не простое. Он же умудрился обойтись даже без телесных наказаний, настолько его пого­ловно все слушались и беспрекословно выполняли любые рас­поряжения. Теперь точно придётся его уволить, а то на фоне его организаторских способностей мои потуги выглядели да­леко не лучшим образом.

— Привет Железяка! Ты не представляешь, как я рада тебя видеть! — услышал я знакомый голос нашей целительни­цы, не заметив в общей сутолоке, как она подошла.

— Юли! Девочка наша! Я тоже рад тебя видеть! — отве­тил я, обернувшись, и заметил чересчур бледное лицо и гро­мадные синяки под глазами: — Что-нибудь случилось? Ты как себя чувствуешь?

— Хочешь, я скажу, что она ответит? — спросил Валерт, дружески обнимая меня за плечи, и не дожидаясь согласия, стал женским голосом передразнивать Юли: — Ничего не слу­чилось, всё нормально!

— И чего? — начал немного нервничать я: — Дальше то что?

— А чего дальше? Не видишь что ли? За трое суток, как ты уехал, всю себя извела, последние силы для лечения кре­стьян отдаёт! И главное слушать никого не хочет!

Картинка стала проясняться. Что бы понять что случи­лось, не обязательно быть Шерлоком Холмсом, всё лежит на поверхности. Ну, вот что ты с неё возьмёшь? Анализы и то в такой ситуации плохие будут, явно гемоглобина ниже нормы наберётся. Удивительно, что она ещё в обморок не падает. Ведь запретил ей магией заниматься, после того, как она сорок це­лительных амулетов сделала. Уже тогда ноги еле передвигала, а тут ещё трое суток в работе прошло. Внутри меня начало закипать.

— Ну что милая? Сама догадаешься, что я сказать хочу, или разжёвывать как ребёнку надо? — ехидно поинтересовал­ся я, по-своему пытаясь поставить её на место.

— Только не надо на меня кричать! Даже король не смеет влезать в дела лекаря, а уж какой-то железный принц север­ных викингов и подавно! — истерично начала она и сразу же осеклась, поняв, что с определениями явно немного перебор­щила.

— Железяка! Ты на неё не обижайся! Это она от устало­сти! Сейчас отдохнёт с дороги, поспит чуток, тогда и погово­рим! — попытался заступиться за неё Валерт, но я прервал его взмахом руки.

— Во-первых, я на тебя не кричал! Пока не кричал! — начал я совершенно спокойно объяснять свою позицию: — Во-вторых, твои эпитеты в стиле «какой-то», настоящему викингу по барабану, он на бабские капризы не обижается! И в-третьих, самое главное, ты своим поведением лишний раз подтвердила то, что я хотел тебе высказать! Так что бегом в мою палатку и чтоб до следующего утра не вылезала! Попыта­ешься заниматься лечением — ноги выдерну, что бы передви­гаться не могла и магию не применяла. Поверь, Стэфан научил меня делать это вполне профессионально! Поняла, дура наби­тая, или тебя связывать надо?

Последние слова я почти прокричал, во всяком случае, в радиусе ста метров все притихли и смотрели на нас, даже гно­мы оставили свои лопаты и хлопали глазёнками. Ну а как ина­че объяснить, что я о ней забочусь? Да никак! Только криком! Иногда с женщинами, даже с хорошими, по-другому нельзя. Поверьте на слово.

Как я и ожидал, моя «вежливая» просьба отдохнуть, вкупе с выразительной мимикой на лице, возымела своё действие, и перепуганная целительница вприпрыжку побежала в мою палатку. Правда, смотрели на меня как на врага революции, но это ничего, привык уже. Впрочем, и тут не обошлось без эксцессов.

— Истинному дворянину не подобает так вести себя с благородной леди! — услышал я голос за своей спиной: — Вам не мешало бы извиниться перед графиней!

Догадаться, кто был тем самоубийцей, решившим оспари­вать мои действия, было не трудно. Я ещё припомню Родерику и Стэфану назначение командиром наёмного отряда этого, не признающего никакой субординации, барончика.

— Может ей ещё песенку спеть, колыбельную, чтоб спа­лось сладко? А, барон Марек, что скажешь? — ответил я на его реплику вопросом, принципиально не оборачиваясь.

— Не счёт песенки ничего не скажу, а вот посвятить ей высокие стихи было бы вполне уместно! Графиня, своим са­моотверженным и богоугодным трудом, их явно заслужила! Любому дворянину с благородной кровью это ясно как божий день! — продолжал поучать он меня.

— В первую очередь, любому дворянину с благородной кровью ясно как божий день, что перед тем как обратиться к

принцу, стоящему выше его по рангу, нужно для начала его поприветствовать! Ты же, барон, даже элементарное здрав­ствуйте не сказал своему работодателю! Или я что-то пу­таю? — начал давить я, желая поставить зарвавшегося коман­дира на место.

— Простите сударь! Здравствуйте принц Железяка или как вас называет Юли, железный принц! Тем не менее, это не имеет к графине никакого отношения!

— К графине да! А вот к тебе непосредственное! Как ты можешь мне что-либо советовать и указывать как мне себя ве­сти, если сам больше похож на крестьянина, чем на дворяни­на! — начал я его провоцировать со злости.

По жизни я не был злобным человеком, скорее даже нао­борот, всегда старался уйти от конфликта, но в данной ситуа­ции на меня нашла ярость. Третьи сутки практически не сплю, решаю проблемы с бандитами, с проектами, с мастерами, ем какую-то гадость, а меня поучать собрались. Где же вы были родимые, когда Юли трое суток на износ пахала. Отговорки, видите ли у них, мол, она слушать никого не хочет. Так дайте ей пинка, если по нормальному не понимает, чего цацкаться, сама же потом спасибо скажет. Это же женщина, ей опора нуж­на, плечо на которое она может часть забот переложить. Она на подсознательном уровне защиты от тяжёлой жизни ищет, ждет, когда ей кто-нибудь что-то дельное скажет, пусть и гру­бовато немного. А вы на неё всю ответственность за людей ва­лите изверги, постыдились бы. Конечно она лечить из послед­них сил будет, куда ей деваться, самой природой у женщины продолжение человеческой жизни заложено. Ну не может она по собственной воле больного человека оставить, даже если самой смерть грозит, для этого мужество надо и здоровый мужской цинизм, а не доброта на хрупких плечах. Да если бы я ей сейчас пинков не надавал, завтра вы бы хоронить её пошли, идиоты безмозглые. Стихи высокие о её подвигах писать вы можете, а головой немного подумать — нет. Зла на вас не хва­тает, благородные поборники чистоты и нравственности.

Естественно на этом фоне, и в силу своего скверного ха­рактера, остановиться я уже не мог. Если бы он мне хотя бы наедине выговаривать начал, то можно было бы объяснить необходимость такой жёсткости, но он же перед публикой вы­ступать начал, а викингу перед публикой терпеть никак нель­зя, народ не поймёт. Так что получи фашист гранату.

— Извини, не прав! Зря я тебя с крестьянами сравнил! Они хоть университеты не заканчивали, но поумнее тебя бу­дут, и тупые советы начальству давать не собираются! Да и сопли по каждому поводу они не пускают! — продолжил я подначивать Марека, доводя его до точки кипения.

— Сударь! Я барон Марек рода Воргалов! Мои предки сражались за эту землю ещё во времена великого прихода, и никому не позволено порочить их имя! — произнёс он с побе­левшими от напряжения губами.

— Правильные слова говоришь барон! Только вот кто тебе сказал, что это я поручу их имя! Возьми зеркало и узна­ешь виновника!

— Вы забываетесь принц! Возьмите свои слова обрат­но! — гневно продолжал он.

— Это ты забываешься Марек! Перед тобой железный принц викингов стоит, причём наследный! А ты кто? Барон, которому наследовать нечего, поскольку все земли, добытые предками, разбазарить успел! Может поэтому ты и не же­нишься, раз кроме своей дурости детям и передать нечего!

— Я требую немедленной сатисфакции! — прорычал он, обнажая мечи.

Похоже, я немного переборщил со своим специфическим воспитанием, но ничего, быстрее дойдёт. А то начитался кни­жек в стиле Айвенго, и жить по ним пытается. А по книжкам жизнь не проживёшь, тем более по инструкциям для благо­родных девиц. Само собой, брать слова назад я не стал, а про­должил в том же духе.

— Ох, какие мы слова знаем, обалдеть! Только я, в отли­чие от тебя, ещё и законы знаю! А в них чётко говорится, что человек подписавший контракт на охрану господина, честь и достоинство своих предков на карту ставит! Давай, позорь дальше имя отцов, финишный аккорд так сказать, пусть все знают, как последний из рода Воргалов своё слово держит!

Тебе, дорогой, ещё месяц трубить надо, так что заткнись со своим предложением, проглоти всё это дерьмо и делом зани­майся! Или ты считаешь, что род Варгалов халявой деньги зарабатывать должен! Если сразу проглотить не сможешь, то постарайся частями! Я тебе даже вино хорошее выделю, чтоб не поперхнулся раньше времени! Эй, Валерт, где там у тебя по­дарки от Маргеда? Как повозки разберёте, выдели барону пару бутылочек!

После этого развернулся спиной и пошёл к Спице. Не то что бы по хорошей еде соскучился, просто заканчивать кон­фликт как-то надо было, да и со спины он точно не ударит, не то воспитание. Мой расчёт оказался верен. Марек краснел, бледнел, сжимал до боли свои мечи, но ничего другого, как уйти не солоно хлебавши не придумал. И правильно, молодой ещё, ему жить да жить надо, а глупость и гонор со временем пройдут, парень в принципе неплохой и люди его любят. По дороге пришлось ещё пару раз прикрикнуть на окружающих, что бы из ступора их вывести, а то застыли с разинутыми рта­ми как истуканы. Высказав им что-то в стиле, здесь не курорт по тур путёвкам, где всё включено, и пора работать начинать, я, наконец, добрался до нашего повара. Что такое курорт и тур путёвки, никто не знал, но переспрашивать побоялись и принялись усердно распаковывать вещи, что позволило мне спокойно присесть в ожидании хорошего обеда.

— Может, не надо было с ним так? По больному ведь резал, по потерянной родовой земле! — посочувствовал барону Спица.

— Ничего, переживёт! Ты лучше дай хоть бутерброд ка­кой, а то устал отравой питаться, дожидаться обеда уже сил нет! — ответил я и без него раздумывая над правильностью своих действий: — И ещё! Отнеси-ка ты нашей целительнице что-нибудь поесть, да в чай какой-нибудь травы добавь успо­каивающей, чтоб спала как убитая! Может за сутки ей и полег­чает немного!

— Всё сделаю в лучшем виде! Не беспокойся! — заявил Спица, подавая мне большой бутерброд с ветчиной и зеленью.

Да, весело у меня встреча прошла, ничего не скажешь. Никак не ожидал, что вместо дружеских объятий придётся на Юли кричать и барона оскорблять. Нужно будет обязатель­но поспать после обеда пару часиков, как-никак третьи сут­ки на ногах, может потому и прёт из меня всякая гадость. Но и этому простому человеческому желанию было не суждено сбыться. Нет, пообедал я как раз изумительно, но поспать так и не смог. Началось с того, что я выяснил у Валерта по поводу торгового каравана Маргеда. Оказывается, он действительно отправился новым путем, и путь пролегал вокруг злосчастно­го леса. Так что лесные бандиты собирались напасть именно на Маргеда, да ещё и на его сына в придачу, которого он взял в своё первое рабочее путешествие. Уснуть после этого было весьма проблематично. К тому же опять пришлось заниматься организацией работ, решая очередные возникшие проблемы.

Случилось это после обеда, когда крестьяне с мастерами пошли на заготовку брёвен для бараков и камня для дома. Поначалу всё шло нормально и ничего не предвещало ослож­нений, пока бандиты не решили разведать, чем мои люди за­нимаются. Ладно бы охранники их отогнали, тем более что Римас по магическим аурам их заметил, так как назло это сделал Пятница, причём не скрываясь. Конечно хорошо что пара злыдней впоследствии оказалась мёртвой, один получил обширный инфаркт услышав рёв в метре от себя, другой, ки­нувшись от страха со всех ног, споткнулся и расшиб голову о камень, а остальные убежавшие разбойники больше сюда ни за какие коврижки не сунутся, но вот с рабочей силой возник­ли серьёзные трудности. Заставить их снова пойти на заготов­ку камня и древесины, было невозможно, даже мой крик не помог бы. И как всегда всё пришлось решать самому, добиться дельного совета или помощи было не у кого. Плотно подумав, минуты три, понял, что взять их можно только хитростью и грамотным враньём. Ничего не объясняя, приказал Никону настрогать около сотни маленьких одинаковых плашек, и, по­лучив их, написал на одной стороне русскими буквами слово «Балбесы», а на другой нарисовал фигу. Что бы сделать всё это мне понадобился почти час времени, но задумка того требо­вала, нужно было что бы народ проникся могуществом магии викингов. И когда окружающие, простояв час в полном мол­чании и теряясь в догадках по поводу моих действий, дошли до нужной кондиции, громко произнёс.

— Господа воины, бароны и крестьяне! Слушайте меня внимательно! — с пафосом начал я: — Вы сейчас стали свиде­телями могучего таинства древних питерских викингов! Эти тайные знаки не что иное, как родовое заклятие древних се­верных королей, которое мне передали по праву наследства! Суть его в том, что ни одна потусторонняя дьявольская тварь не сможет причинить вреда носителю этого могущественного амулета! Вы все знаете, что я никогда не лгу, а что бы полно­стью убрать ваши страхи эти амулеты активирует наша це­лительница, которой вы безоговорочно доверяете! Вопросы есть?

— Железяка! Юли крепко спит, и думаю, после моего успокоительного чая, ещё долго не проснётся! — прошептал мне на ухо Спица.

— Это мои заботы! Не бери в голову! — также тихо на ухо ответил я: — Если надо, проснётся!

Больше вопросов не было. Все очумело ждали развития событий. Я не спеша проследовал в свою палатку, неся охап­ку магических деревяшек. Естественно Юли будить я не стал, только накрыл её одеялом, поскольку она уснула прямо на лёг­ком деревянном настиле возле стола. По плану я должен был просидеть здесь около получаса и от безделья, что бы убить время, начал макать кончик плашки в насыщенный томатный соус, немного напоминающий кетчуп, принесённый нашим поваром вместе с обедом. Он быстро засох и стал напоми­нать своими бурыми пятнами капельки крови, как раз то, что надо для усиления эффекта. Времени оставалось ещё много, и я спокойно доел изумительные бутерброды приготовленные Спицей, которые в силу размера своего желудка Юли просто не в состоянии была осилить. Ну, всё! Важные магические дела сделаны, пора выходить!

— Люди посмотрите! Наша Юли не пожалела даже своей крови, что бы вы чувствовали себя спокойно! — громко про­изнёс я пройдя в центр собравшейся толпы: — Кто из вас хо­чет первым испытать силу этого чуда? Народ робко начал переминаться с ноги на ногу, потупив взор, не решаясь стать героем первопроходцем.

— Ну что же вы? Может, вы не верите мне или целитель­нице? — сделал я обиженное лицо: — Смелее! Первым десяти смельчакам я оставлю эти безумно дорогие амулеты в пода­рок, таких даже у всесильного ректора магической академии нет!

Обещание подарить такую неслыханную роскошь вызва­ло некоторый ажиотаж, но дальше тихих разговоров дело пока не пошло.

— Ладно! Я понимаю, что вы сюда не геройствовать при­шли, а работать! Потому в доказательство я отправлю на ис­пытание своих близких друзей, жизнью которых я очень доро­жу! — отыграл я свой последний акт в этой постановке.

— Постой! Я пойду! — неожиданно подал голос, недавно оскорблённый мной Марек: — Я верю графине! Она своими действиями доказала, что не способна навредить человеку, и всегда говорит только правду!

— И мы пойдём! — поддержали его оба мастера гнома, а куда им было деваться, дом то строить надо, пари как-никак.

— Господин! Можно мы тоже попробуем! — робко спро­сили два крестьянина, чем сильно меня удивили.

— Хорошо! Вам всем я и оставлю эти амулеты в качестве награды за смелость! — произнёс я с удовлетворением: — Но всё же отправлю с вами Михарда и нашего мага Римаса, для вашего же спокойствия!

После чего торжественно вручил семь драгоценных древ­них амулетов, не забыв на всякий случай запихать Михарду в карман немного сладостей. Всё остальное пошло по накатан­ной дороге. Сжимая мои обереги в руках, ребята, подбадри­ваемые гномом и магом, пусть и боязливо, но добрались до разработок. Пятница, почуяв сладкое, не заставил себя долго ждать. Кстати мой четвероногий оказался умницей, вёл себя не хуже дрессированного артиста. Очень медленно, никого излишне не пугая, подошёл к группе трясущихся от страха людей. Обнюхал амулеты у них в руках, даже лизнул кетчуп, который ему не понравился, и также медленно подошёл к Ми­харду, прося заслуженной награды. Все наблюдающие за этим стояли в оцепенении не шелохнувшись, не говоря о самих ге­роях, и когда первая порция сладкого исчезла у зверя в пасти и он ласково потёрся о плечо гнома, раздался дружный вздох облегчения. Михард тоже не подкачал, достал щётку и начал чесать ему бока, демонстративно высоко подняв выданный амулет. Пятница урчал от удовольствия, я тоже. В смысле не урчал, а был очень доволен. Естественно после такой демон­страции мой авторитет взлетел до небес, как и целительницы, которая даже не подозревала о случившемся и мирно спала в палатке. Минут через тридцать первопроходцы с гордым ви­дом вернулись в лагерь.

— Молодцы! — похвалил я их, и, обращаясь к отважным крестьянам продолжил: — А вы двое за свою смелость отны­не будете бригадирами! Один на каменных работах, другой на заготовке леса!

Говорить, что в России такой работой награждают осу­ждённых преступников, я естественно не стал.

— А что такое бригадир? — спросили гордые своим вне­запным повышением гастарбайтеры.

— Это типа старшего рабочего, через которого мастера указания передают! Кстати, получать вы будете не по десять серебряных монет как все, а по двадцать! — пояснил я, и, видя, как загорелись у них глаза, добавил: — Подождите радовать­ся! Помимо своей работы, которую вы будете обязаны делать лучше всех, вам ещё за своих людей отвечать придётся, что бы норму выполняли, и брак не гнали!

Но им было уже не до таких мелочей. Новое слово «брига­дир» звучало для них круче, чем дворянский титул. Ради него они были готовы умереть на работе, да и двадцать серебряных были для крестьян фантастическими деньгами, на них можно было семью целый год кормить. С трудом удержав их от жела­ния пасть в ноги и расцеловать мне сапоги, я решил поднять дух оставшимся работягам, которые уже трижды пожалели что не отправились в первых рядах.

— Мужики! — привлёк я внимание оставшейся толпы: — Я вроде обещал подарить амулеты первым десяти доброволь­цам, а отдал только семь! Есть ещё желающие на оставшиеся три штуки?

Зря я это сказал. Толпа, воодушевлённая сказочным везе­нием своих товарищей, ринулась ко мне стараясь выхватить желанный амулет. При этом они сметали всё на своём пути, в том числе и меня, поскольку первые не смогли остановить­ся под натиском отстающих. Не будь у меня железное здоро­вье и феноменальная регенерация, позволяющая не обращать внимания на ушибы и мелкие вывихи, лежать бы мне в кой­ке минимум неделю. Тем не менее, своего я добился. Рабочее рвение на моей стройке поднялось до невидимых высот, тем более что из-за невозможности определить первых трёх схва­тивших драгоценный амулет, я пообещал отдать их тем, кто лучше работать будет. Потратив ещё полчаса времени на орга­низационные мероприятия, разбив крестьян на четыре груп­пы и поставив им задачи, наконец-то наладили необходимое начало работ. Первые две группы, во главе с бригадирами и с амулетами на шее, отправились заниматься заготовкой камня и древесины. На две оставшиеся ложились задачи по рытью фундамента, постройке бараков, все кухонные и другие быто­вые работы.

Спать после всего этого хотелось неимоверно. Вроде бы ничего не делал, тяжести не таскал, никуда не ходил, но устал до чёртиков, даже ругаться сил не было. Выпить бы сейчас чай­ку успокоительного да завалится рядом с Юли, но было ещё одно серьёзное дело. Касалось оно торгового каравана, Мар­геда и его сына. Будь это кто-то другой, плюнул бы и пошёл спать, один чёрт всех не спасёшь. Но Маргед есть Маргед, он мой друг и первый человек которого я встретил в этом мире, и никуда от этого не денешься. Что бы хоть как-то бороться с сонливостью вылил на себя пару вёдер холодной воды, да вы­пил очень крепкого чаю, вроде полегчало. Через десять минут собрал срочное совещание для узкого круга лиц, в который входили только мои старые проверенные временем друзья.

Посвящение в саму суть проблемы много времени не за­няло, большинство и так было в курсе, потому практически сразу приступили к выработке решения по её устранению.

К великому сожалению, ни мне, ни моим товарищам ничего путного в голову не приходило. Во-первых, мы не знали где будет совершено нападение и какой численностью, все, что было известно — это время, и то из разговоров простых бан­дитов у костра. Во-вторых, телефонов здесь не было, и пред­упредить об опасности мы просто не успевали физически. На мой вопрос можно ли это сделать при помощи магии, на подобии телепатии, друзья только усмехнулись. По легендам раньше были могущественные маги, которые могли передать мысли за сто километров, и то им нужно было знать полную ауру адресата. Сейчас использовались только специальные почтовые голуби, но они летали только в города, потому на­ходясь в голом поле информацию можно было только отпра­вить, но никак не принять, да и самих голубей у нас не было. Получалось — день пути до столицы, день пока в порт с голу­бями поступит сообщение, и день, а то и два, чтобы из порта догнать караван. Это всё при условии, что не будет никаких бюрократических проволочек. Короче поздно этим занимать­ся. Оставался один вариант — выехать навстречу и искать его наугад, поскольку точный маршрут передвижение мы не зна­ли. В итоге пришли к единому мнению, что информации не­достаточно и необходимо по возможности захватить парочку бандитов покрупнее, в надежде, что они знают подробности. Заниматься этим могли только я, Стэфан и Родерик, осталь­ные к тайным вылазкам были не способны. Предложение при­влечь кого-либо из охраны я сразу отсёк, поскольку была ещё одна головная боль с предателем, и дать гарантии, что в нашей группе не окажется пособника бандитов никто не мог. На мой вопрос как будем решать проблему с информатором, ответил Ро­дерик, и его ответ меня не только удивил, но и сильно разозлил.

— Этим вопросом сейчас усиленно занимается Марек, но ему надо немного помочь! — сказал он.

— Не понял! Поясни! — удивился я: — Что значит зани­мается? Откуда он вообще это знает?

— Так я ему рассказал, когда на встречу выехал!

— Балбес! Я же всех предупредил, никому не слова! Что теперь прикажешь делать? — разошёлся я не на шутку: — Ка­кой ты после этого викинг, если языком чешешь как помелом! Я лишаю тебя звания дворянина викингов! А выкинешь еще, что-либо подобное — зашибу!

После моей грозной тирады в палатке наступила полная тишина. Все переваривали услышанное. Меня от ярости ко­лотила мелкая дрожь. Родерик был полностью подавлен моим решением, даже осунулся как-то, хотя слёз и соплей не пускал. Ну и денёк сегодня у меня, врагу не пожелаешь.

— Железяка! Ты зря так горячишься! Он всё правильно сделал! — решил заступиться за своего друга Стэфан, видимо потеряв инстинкт самосохранения.

— Стэфан! Ты что готов тоже своё дворянство поте­рять? — скрежетал я зубами.

— Ради пользы дела — да! — довольно спокойно ответил он: — Я тебе не из-за дворянства служу, а, так же как и все остальные, по велению сердца!

За столом опять наступила тишина. Ждали моего реше­ния и дальнейших действий, которые были непредсказуемы даже для меня. Действительно, чего я на него так накинулся. Ну, оплошал человек, что тут поделаешь, со всяким случиться может, так зачем же преданного товарища отталкивать. Видно действительно поспать надо, а то так и без друзей останусь.

— Хорошо! Я смягчаю наказание! Бароном викингов Родерик останется, но будет не старшим, а младшим пингви­ном! — устало произнёс я: — Но как выкручиваться из этой ситуации решайте сами, устал я от всего этого!

— А чего тут выкручиваться? Позвольте, я объясню? — с облегчённым вздохом попросил следопыт.

Я только махнул рукой в знак согласия. Сил что-либо го­ворить уже не было.

— Я понимаю, что тот факт, что мы знаем Марека уже давно и с лучшей стороны, для тебя не аргумент! Но он дей­ствительно реально может помочь! Он обладает редкой родо­вой магией чувствовать эмоции человека. Страх, сомнения, радость и многое другое он видит как в открытой книге. То есть, если узнают, что мы ищем предателя, то никто кроме лазутчика этого бояться не будет. Необходимо только как-то усилить этот страх, а то если он поймёт, что у нас нет зацепок и найти его невозможно, то и бояться не будет. Вот мы и думаем с Мареком, какую зацепку придумать, что бы он поверил в её реальность! Может, подскажешь чего-нибудь дельное, у тебя это здорово получается?

— А чего тут думать? Скажите, что по моему приказу привезли «обруч правды», и завтра будем проверять людей на лояльность к викингам! Он такой страх на изменника наго­нит, что и эмоции не нужны, можно по запаху от штанов най­ти! — машинально посоветовал я, засыпая чуть ли не на ходу от нервного перенапряжения последних трёх дней.

— Я же говорил, что Железяка всегда решение найдёт! — радостно прокомментировал Михард и, глядя на меня доба­вил: — Принц! Тебе бы поспать немного! Нельзя так жестоко над своим организмом издеваться!

— Некогда Михард, совсем некогда! В ночную вылазку надо! — с сожалением ответил я, усиленно растирая виски.

— Так до захода ещё больше часа! Это конечно мало, но лучше чем ничего! — настаивал гном, и его поддержали все остальные.

— Ладно, уговорили! Но что бы через час разбудили, я лично проконтролирую! — согласился я, от усталости совер­шенно не понимая, как я их смогу проконтролировать в спя­щем состоянии.

4

Как я добрался до Юли и как завалился спать, не помню, но разбудили меня не через час, как я просил, а через четыре. Будивший меня Михард, кстати, этого и не скрывал.

— Мой принц! Уже четыре часа прошло! Вы просили вас разбудить! — тихо проговорил он, толкая меня в плечо.

— Чего просил? Какие четыре часа? Я, вроде, про час го­ворил! — немного недоумевал я спросонья.

— Я знаю! Простите, виноват! Готов стать младшим пинг­вином! — невозмутимо ответил он, улыбаясь.

— Каким младшим пингвином? Да я из тебя сейчас пер­вого жаренного сделаю! — начал я по инерции, но сразу осёк­ся: — Извини, погорячился! Спасибо Михард! Чаю заодно принеси, покрепче и с бутербродом!

— Уже принёс! На столе стоит! — снова улыбнулся он, видимо довольный своей прозорливостью.

Почему не наказал, объяснить не могу. Может умнее стал, а может просто выспался вдоволь, но в любом случае с такой самодеятельностью надо заканчивать. Раз простишь, два, а после третьего твои команды вообще игнорировать начнут. Будем считать, что это раз. Впрочем, ради приличия, заме­чу — организм после четырёх часов сна был как новенький, что было, с учётом предстоящей тяжёлой ночи, весьма кстати. Юли мирно посапывала под одеялом, видно хорошего успока­ивающего чаю ей заварил Спица. Да и пусть спит на здоровье, вроде уже и румянец начал на щеках проявляться. А то, что кости торчат, глянь, как ключицы выпирает, дело поправимое, хороший повар с этой проблемой быстро справится. В случае чего силой есть заставим, питерским викингам костлявые ху­дышки не нужны, да и кой-какой опыт по принуждению уже имеется.

Быстро перекусив, отправился к костру, где меня должны были ожидать Стэфан и младший пингвин. К удивлению, у ко­стра сидели почти все мои друзья и нелюбимый мною Марек, причём все улыбались во весь рот.

— Не понял! Вы чего не спите? — спросил я в недоуме­нии: — И что за ухмылки среди ночи?

— Новость хорошая для тебя есть! — ответил за всех Ро­дерик: — Тебе понравится!

— Меня от ваших новостей когда-нибудь кондрашка хва­тит! Ладно, говори, не тяни время, его и так вечно не хватает!

— Нашёл Марек предателя, два часа как нашёл! — пояс­нил младший пингвин, сияя от счастья: — Мы его без тебя казнить не стали, подумали, может сам захочешь голову сру­бить!

— Срубить всегда успеем, его сначала допросить надо как следует, информацию о банде получить!

— Так уже допросили! Всё выложил как на блюдечке, ни­чего не утаил, даже пытать не пришлось! Только информации у него никакой, он вообще про банду ничего не знает!

Посидев у костра минут двадцать, я узнал следующее. Как и ожидалось, весть о наличии «обруча правды» и о намерении его применить в ближайшее время сильно напугало информа­тора. С родовыми умениями Марека вычислить его оказалось проще простого, да и холодный пот на бледном лице резко вы­делял его из общей массы народа. Предателем оказался давний приятель Никона мастер по плотницкому делу, так что зря я грешил на нашу охрану. Причина была трагически банальна. За пару дней до выхода из столицы к нему в дом пожаловали приспешники лесных бандитов и, угрожая расправой его се­мье, в которой насчитывалось четверо детишек, потребовали работать на них тайным информатором. Никакой нужной ин­формацией он естественно не обладал, даже не запомнил лю­дей ворвавшихся в его дом, от охватившего его страха он тогда вообще ничего запомнить не мог, да и темно было. Приказав не трогать его до моего возвращения я, наконец, отправился в лес, прихватив с собой Стэфана и Родерика, задачу по добыче языка ещё никто не отменял.

До базы лесных разбойников мы уже добирались, как к себе домой, настолько всё было отработано, и для начала как обычно залегли в ближайших зарослях. Хорошей новостью было то, что главарь одной из групп, по кличке Рыжий, нахо­дился в своей хижине. Ну а плохой, что эта глинобитная хижи­на была в центре лагеря, и подойти к ней незамеченным было проблематично. Бестолково просидев в засаде более трёх ча­сов, принялись разрабатывать план дерзкого захвата, практи­чески на грани фола, с привлечением отвлекающего манёвра в виде ревущего Пятницы. Брать простых бандитов смысла не было, ничего нового от них не узнаешь. Приближался рассвет, и уже почти приступив к выполнению своей авантюры, дверь в хижине неожиданно открылась.

— Эй, бездельники! Быстро принесите мне пожрать че­го-нибудь! Мне через полчаса группу Кривого навестить надо! — услышали мы голос местного начальника: — Да скажите Хряпе со Свистуном, что со мной пойдут, пусть собираются!

Ну что ж, трое бандитов были для нас как семечки, главное случайно не убить раньше времени. Быстро переиграв наши дальнейшие действия, принялись ждать выхода группы. Всё прошло как по маслу, и с первыми лучами солнца мы тащили связанных бандитов к своему лагерю, предварительно запи­хав им в рот кляп, позаимствованный из рукавов их рубашек.

Как мы выбивали из них сведения, рассказывать не буду, картина довольно нелицеприятная, и что бы ни портить вам на целый день аппетит, сообщу только то, что удалось в итоге узнать. А узнали мы, к сожалению, не так много как хотелось бы, хотя на безрыбье и рак рыба. Факт предстоящего нападе­ния на караван Маргеда подтвердился. Время тоже удалось узнать, через два дня на рассвете, когда большинство народа только начинает просыпаться. Даже приблизительную числен­ность выяснили, три группы по сорок — пятьдесят человек, плюс какой-то непонятный разбойничий отряд, который на лесной базе никогда не появлялся. А вот точное место нападения узнать не получилось, отряд Рыжего оставляли для наблюдения за нами, соответственно точку предстоящей засады ему не сооб­щали. Всё что удалось выбить, путём кропотливой работы с его телом, заставляя вспомнить даже незначительную случайно ус­лышанную информацию, это то, что сбор групп назначен в пяти километрах от чёрной скалы, стоящей в пол дня пути от нашего лагеря. Закончив беседы с бандитами и поняв, что больше ничего не узнаем, приказали охране их повесить, что бы ни мучились.

— Может заодно и предателя? Чего зря людей для при­смотра держать! — спросили воины, забирая злыдней.

— Сначала ко мне приведите, а там посмотрим! — отве­тил я, испытывая двоякое чувство в отношении попавшегося мастера.

Вообще-то изменников принято было казнить, и никто меня за это не осудил бы, поскольку предательство считалось тяжким грехом и никакие смягчающие обстоятельства в рас­чёт не принимались. Даже наоборот, прояви я мягкотелость, посчитали бы хлюпиком. Но отдать такой приказ язык не по­ворачивался, не хотелось брать грех на душу. Лучше бы они его сами казнили, ещё до того как я проснулся. Но как не кру­ти, а решение ждали именно от меня, и принимать его было необходимо.

— Ну что скажешь, мастер? Может, есть что-то, чего мы не знаем? — спросил я, когда к костру привели пленника.

— Да нечего мне сказать господин Железяка! Всё что мог сказать, вы уже знаете! — обречённо ответил мастер.

— Может пожелания есть какие? Ты говори не стесняйся!

— Какие могут быть пожелания у смертника, разве что не затягивать с этим делом, что бы ни мучатся в ожидании, да что бы смерть была быстрой! Впрочем, если принц позволит, пусть Никон мой родовой ремесленный знак моему старшему сыну отдаст, его ещё мой прадед в руках держал!

— Ну что народ! Заслуживает он наказания? — спросил я собравшихся возле нас людей, желая хоть как-то переложить ответственность.

— Да заслуживает! Повесить его! У него в сумке два ва­ших амулета нашли, он собирался бандитам их передать, что бы зверь их не трогал! — раздалось со всех сторон.

— Ну, хорошо! Раз считаете что нужно наказать — зна­чит накажем! — подытожил я общее мнение и, вспомнив Мар­геда, встал для оглашения приговора: — Слушайте вниматель­но! Да он заслужил смерти! Но я считаю, что смерть слишком лёгкое наказание для такого тяжкого преступления как пре­дательство! Преступник сам сказал «Убейте скорее, что бы ни мучатся», потому, пусть мучается! Как наследный принц ви­кингов, повелеваю! Мастер Кролл (так звали плотника) будет работать в поте лица за хлеб и за воду! Отвечать за это будет лично барон Никон, так как именно он пригласил его сюда. А что бы мучения были сильнее — пусть Валерт со следующим караваном привезёт сюда его жену и детей, что бы они видели, как он мучается! Я всё сказал и обсуждать решение не наме­рен!

Закончив с этим нелёгким делом, я направился к себе в палатку. Хотелось немного отдохнуть от суеты, тем более что через полчаса назначено новое совещание по каравану Мар­геда, да и Юли надо было проведать. По дороге меня догнал озадаченный Никон.

— Принц Железяка! Зачем же вы так сурово с Кроллом? Понимаю что виноват, ну повесили бы и всё, зачем же семью к наказанию привлекать? Да и росли мы с ним вместе, друг дру­га ещё с детства знаем! — высказал он мне своё мнение.

Сначала я хотел послать его к чёрту. Объяснять свои ре­шения, которые я сам не всегда понимаю, желания не было. Но в последнее время я напринимал столько решений самолично, ничего никому не объясняя, что это уже порядком надоело.

— Послушай Никон! Если к горлу твоих детей приставят нож, на что ты готов пойти ради их жизни?

— На многое! Но в данном случае он мог просто подойти и всё рассказать! Мы ведь смогли бы ему помочь, как счита­ешь?

— Считаю, что смогли бы! И ты считаешь, что смогли бы! И другие того же мнения! О чём это говорит? О том, что мы умные, а он дурак, потому и совершил ошибку! Верно?

— Конечно верно! — ответил Никон, не совсем понимая к чему я клоню.

— А где ты видел, что бы дураков за свои ошибки вешали, их учить надо? Во всяком случае, у викингов так принято!

— Ты хочешь сказать, что мы его казнить не будем?

— Какой ты догадливый у меня! Естественно не будем! Пусть поработает как следует на благо викингов и не только на строительстве!

— А где ещё?

— Будет бандитов дезинформировать, лажу им докла­дывать, потому и семью приказал привести, что бы ни уби­ли ненароком! Только ему не говори, пусть помучается чуток, впредь хорошая наука будет! И вообще, иди отсюда, дайте хоть пять минут от вас отдохнуть!

Время близилось к обеду, а Юли до сих пор мирно спала. Я даже переживать начал и вызвал Спицу, мало ли какой чай он ей подсунул, и Римаса, как-никак, а маг восьмого уровня, может что подскажет. Друзья успокоили меня по поводу чая и по поводу здоровья. Оказывается Юли, после трёх дней ад­ской работы, на грани жизни и смерти, умудрилась ещё повы­сить свой магический уровень. Теперь, по словам Римаса, он достиг десятого уровня, что было для целителей невероятно, и организм сам себя начал потихоньку излечивать, потому, и спит так крепко. Конечно, с моей регенерацией сравнивать было смешно, но насморка она теперь точно бояться не будет, да и каждый сон, пусть и совсем немного, но крохи здоровья добавляет. Правда происходит это за счёт переработки вну­тренней энергии, что ведёт к некоторому истощению, но Спи­ца обещал подготовить специальное меню и со временем всё поправить.

На наш военный совет я опоздал на двадцать минут, точнее задержался, начальство вроде как по определению не опаздывает.

— Ну что, решили чего-нибудь? — спросил я собравших­ся заранее друзей и затесавшегося к ним Марека.

— Нет! Тебя ждём! — ответили они.

— Ну вот я пришёл! Давайте решайте, надеюсь, больше ничего не мешает? А я пока посижу, послушаю! — зачем-то разозлился я на их бездействие. И действительно, ну сколько можно на мне пахать. Я им что, дом советов что ли, или у меня на лбу написано «решаю все вопросы». Достали уже, а ведь я, между прочим, самый молодой среди них, по местным меркам зелень несмышлёная. И вообще, в этом мире я ущербным счи­таюсь, поскольку магии у меня ноль целых ноль десятых, чего даже у крестьянских детишек не бывает.

По истечении получаса бестолковых обсуждений, кото­рые сводились к тому, что надо выслать людей и предупре­дить торговый караван о нападении, что бы они изменили маршрут, ничего путного я не услышал. Сложность состояла в том, что добираться до них окружным путём, огибая ска­листую местность и болота, занимало очень много времени, почти сутки. До нападения же оставалось чуть больше полу­тора и вероятность того, что за оставшееся время мы их най­дём и успеем изменить маршрут, была совсем невелика. Это если учесть что выезжать надо немедленно и двигаться но­чью. Прямой же путь через лес, занимал три-четыре часа, но изобиловал искусственными завалами и устроенными возле них засадами. В итоге, импровизированный совет пришёл к выводу, что надо срочно выслать человек пять посыльных по окружной дороге и надеяться на русский авось. Авось меня в данном случае совсем не устраивал. Дело касалось моего друга Маргеда, и надеяться на случайность не хотелось.

— Короче, пингвины и другие присутствующие, слушай­те мой приказ! — громко сказал я, устав слушать пустую бол­товню: — Выступаем после захода солнца, и идём через лес! С учётом того, что придётся перебить две — три мелкие заса­ды человек по пять в каждой и перевести лошадей через зава­лы, к утру доберёмся! Возражения есть?

Возражений было много. Правда все мелкие, касающиеся кое-каких технических деталей, потому быстро и аргументи­рованно отбить их особого труда не составило. Последнее глу­пое возражение высказал барон Марек, не знавший главной цели нашей деятельности.

— Сударь! Сразу хочу Вас предупредить! — подал он свой голос: — Как только мы пройдём через лес и убьём с десяток бандитов, можете забыть о постройке дома! Наши действия будут восприняты как борьба с лесными разбойниками, соот­ветственно на нас будут производить регулярные нападения, которые необходимо будет постоянно отбивать! Любой мой воин стоит троих лиходеев, но их, увы, слишком много!

— Да чёрт с ним с этим домом, по большому счёту он мне не особо и нужен! А вот то, что начнут нападать, это к луч­шему! Легче извести их будет! Или ты считаешь, что борьба с лесными убийцами и грабителями менее героичное дело, чем убить дракона или спасти девственницу, об этом вроде пишут в твоих дурацких книжках! Ты хотел получить благородную цель, вот и получи! Родерик, расскажи ему всю подноготную нашей авантюры, а то меня достало всем всё разжёвывать! — ответил я и, глядя на отвисшую челюсть у барона вышел, что бы ни рассмеяться от его удивлённой рожи.

Надо будет ему подлянку сделать, с Марианной познако­мить, она как раз мечтает о рыцаре из дамских романов, поду­мал я, отправляясь перекусить, как раз, два сапога пара полу­чится. К тому же она желание о благородном женихе мне за­казывала, а со мной вроде как все желания сбываться должны, я же «железяка удачу приносящая». С этой весёлой мыслью я и добрался до кухни, с намерениями послать всех к чёрту и хорошенько пообедать.

Само собой, как следует отдохнуть после обеда, мне не уда­лось. Я хоть и говорил, что дом, только отвлекающий манёвр и он мне не особо нужен, но переживал я за него основатель­но. Ещё бы, сколько нервов и денег он мне уже стоил. Жалко, если пропадут бестолково, за здорово живёшь. Потому сразу после застолья отправился инспектировать своё детище. Гно­мы вкалывали на строительстве как заведённые, сами не от­дыхали и рабочим спуску не давали. Хорошая вещь пари, что ни говори, а премиями и грамотами такого результата не до­биться. За два дня и две ночи был полностью вырыт котлован под фундамент, а он был далеко не маленький, и натасканы грубые каменные глыбы для его заливки. Параллейно возво­дились рабочие бараки, в данный момент уже крышу покры­вали, и лесопилка, в которой два мастера плотницкого дела, включая осуждённого Кролла, устанавливали оборудование. Чёрт возьми, да они такими темпами до наступления ночи всё закончат, с удовлетворением отметил я. Мои друзья тоже без дела не сидели. Михард в поте лица помогал своим коллегам гномам, Никон соответственно плотникам, Спица вовсю во­зился на кухне, обучая новобранцев кулинарному делу, да и другие были заняты полезным трудом, даже Римас помогал в транспортировке камня и брёвен, своим магическим искус­ством заряжая тягловых лошадей, повышая их выносливость. Одна Юли до сих пор дрыхла без задних ног, но на неё, как вы понимаете, никто за это не обижался. Смущало только то, что спала она в своей дорожной одежде, видимо сил не хватило скинуть эти тряпки. Я попытался было ранее её раздеть, но увидев, как густо покраснели Римас и Спица, находившиеся рядом, плюнул на это дело, стащив только сапоги. Не хватало ещё одного вызова на дуэль получить, за глумление над спя­щей женщиной, будто мне Марека мало. Несчастные блюсти­тели чистоты и морали, забодай вас комар. В процессе провер­ки выяснились многие недочёты в снабжении, обусловленные спешкой в подготовке. Например, мы заказали для рабочих только одеяла, и они спали на соломе, разложенной на нарах, а как вы понимаете, голым на соломе особо не поспишь, по­тому они и не раздевались. Дело не только в комфорте, а в ба­нальной гигиене, нарушение которой способно привести к не­нужным заболеваниям. Да и одёжка у них была ещё та, точнее тряпьё носили. Поразмышляв с Валертом на эту тему, решили закупить со следующей партией двести штук простых льня­ных простыней и заказать самую элементарную рабочую оде­жду, главное, что бы гниль не носили, а то провоняют оконча­тельно. В итоге, вместе с другими мелочами, набралась опять приличная сумма. Денег, конечно, было жалко, но деваться-то некуда, пришлось снова тратиться.

Мимоходом пообщался с мастером Кроллом, склоняя его к сотрудничеству против бандитов. Сделать это было совсем не трудно. Он находился в подавленном состоянии и согла­шался со всеми моими пожеланиями и предложениями, даже если не понимал их сути.

— Тебе когда велели амулеты и сведения передать? — спросил я его, прикидывая нужную для меня дезинформацию.

— Сегодня вечером, когда новые делянки для валки леса искать буду! — грустным голосом ответил он.

— Вот и отлично! Возьмёшь два амулета, которые у тебя в сумке нашли, и отдашь, раз просили! Только предупреди, что действуют они, только когда из моих рук получены, потому для них бесполезны будут!

— Так не поверят мне в эту ложь! Будут с ними свободно разгуливать, да добыче камня и древесины мешать!

— С чего ты взял, что это ложь? Ты им чистую правду скажешь, насчёт бесполезности для них! А хотят, пусть про­веряют, главное ты их предупредил, а значит вне подозрения!

И ещё, скажешь, что я поцапался с командиром охраны баро­ном Мареком, дело чуть ли не до дуэли дошло! В итоге, он обе­щал по завершению контракта покинуть нашу стройку, пото­му разбить нас будет совсем легко! К этому времени как раз деньги для оплаты работ привезут, причём большие деньги, да и здесь со временем будет чем поживиться! Это тоже сплош­ная правда, так что проверок не бойся! Кстати предупреди, что работаешь сейчас по большей части в лагере на строитель­стве лесопилки, потому уходить в лес проблематично, и сле­дующая информация будет не раньше чем через неделю! Всё понял, или повторять надо?

— Простите господин! Но зачем я должен им правдивую информацию передавать, тем более такую важную? Я думал, вы меня лгать заставите! — ошарашенно спросил он, недоуме­вая по поводу моих идей.

— Тебе сейчас думать противопоказано, выполняй что говорят! Если хочешь, можешь, конечно, и врать с три короба, только за жизнь своих детей и жены будешь сам отвечать, ког­да правда наружу всплывёт! То, что он ничего не понял, меня не волновало, лишь бы выполнил в точности. Впрочем, мои друзья, сопровождающие меня в инспекции, тоже ничего не поняли, и глупо хлопали глазёнками.

— Мой принц! Я понимаю вашу заботу о его семье, и бла­годарен за это, но не в ущерб же себе это делать! — решился спросить Никон, когда мы отошли от объекта: — Получается, что мы зря его ловили, если он делает то же самое, что и рань­ше?

— Как я замучался Никон вам всё объяснять и разжёвы­вать, кто бы знал! Пора уже и своей головёнкой работать ино­гда! — устало произнёс я: — Подумай, что сделают бандиты, когда амулет получат?

— Не поверят Кроллу, и пойдут проверять! — ответил он, не задумываясь.

— Правильно! А когда проверят и не досчитаются двоих, то на пушечный выстрел больше туда не сунуться! — продол­жал я объяснять им как младенцам: — А теперь, что они сде­лают, когда узнают об уходе нашей охраны и доставки боль­ших денег?

— Дождутся и нападут!

— И опять правильно! Дождутся и нападут, это точно! Толь­ко вот мы целый месяц сможем без опаски работать, пока они ухода дожидаются! А это, поверь мне, дорогого стоит, сколько людей благодаря этому живыми и здоровыми сохранить удастся, тем более что за месяц мы что-нибудь да придумаем!

Уходил я под восторженные взгляды своих товарищей, даже барон Марек смотрел с восхищением. Тщеславным я не был, но не скрою, было приятно, да и авторитет викингов рос с каждым днём. Между тем время близилось к ужину, оно вообще быстро летит, когда делом занимаешься. Опять не от­дохнуть будет перед очередной бессонной ночью, скоро вы­ступать нужно, через час, максимум через два уже темнеть начнёт. Грустные мысли по этому поводу развеяла весть, что наша целительница, наконец-то проснулась. Естественно вся наша толпа кинулась к моей палатке, временно занятой Юли.

— Привет ребята! Ого, скоро солнце сядет, а я весь день проспала и вам не помогала! Вы уж простите меня лентяй­ку! — поприветствовала она нас, выйдя из палатки: — Кстати, кушать-то как хочется, наверное, слона бы съела!

Заострять внимания на том, что прошёл не день, а уже идут вторые сутки с момента прибытия, мы не стали. Зачем портить Юли настроение, когда она явно пошла на поправку. Худоба, конечно, никуда не делась, но вот цвет лица, изменив­шийся с бледно-белого на розовый, внушал определённый оп­тимизм, как и наличие аппетита. Нас всех это обстоятельство чертовски радовало, и мы дружно начали выдавать ей ком­плементы по поводу её прекрасного вида, чем даже немного смутили застенчивую женщину. Правда и тут барон Марек, со своими благородными манерами, чуть было всё не испортил.

— Графиня! Рад видеть вас в полном здравии и с хоро­шим настроением! — начал он вполне безобидно: — Мы так за Вас переживали, особенно когда вы вместо того, что бы от­дыхать, сотню редких защитных амулетов, обладающих неве­роятной силой активировали, да ещё с помощью своей крови! Не каждый мужчина на такие подвиги готов, а тут прекрасная молодая леди и такой огромный героизм!

— Какие амулеты? Какая кровь? — удивлённо спросила она, озираясь на нас в поисках ответов.

Пришлось в срочном порядке спасать ситуацию. Допу­стить, что бы мой обман всплыл наружу, было категорически нельзя, и необходимо было срочно отвлечь Юли от этой темы. Ну не рот же ей прилюдно закрывать, в самом деле. А как мож­но отвлечь женщину от нежелательных расспросов и перебить ход её мыслей? Только шикарными подарками или едкими замечаниями относительно её внешнего вида. И то и другое вызывает ажиотаж, затмевающий собой другие вопросы. По­дарков под рукой у меня, к сожалению, не было, пришлось вы­бирать второй вариант.

— Это всё мелочи графиня! Меня больше волнует, как ты в таком виде ходить не стесняешься! — ошарашил я её и всех присутствующих этим вопросом, впрочем, именно этого я и добивался.

— В каком виде? — испуганно спросила она, забыв все, что было до этой минуты, что в этих обстоятельствах было свойственно любой нормальной женщине.

— В таком! Помятая вся какая-то. Ты что, не раздеваясь, спала что ли? Посмотри на себя в зеркало, охотничий костюм висит как на иссохшем манекене, а ведь он тебе в пору был, как влитой сидел, когда покупали! И вообще такой худой ста­ла, что просто неприлично с тобой в нормальном обществе появляться, вон лопатки как крылья у ангела торчат! Ты уж прости меня, я как барон Марек благородно врать не могу, всегда правду в лоб высказываю! Но, сама знаешь, у Викин­гов правдивость в крови сидит, они считают лучше говорить правду, которая поможет исправить ситуацию, чем приятную ложь, которая только усугубит её! Так что иди костюм в поря­док приведи, да поешь нормально, что бы кости не торчали, а то ведь засмеют когда-нибудь!

Высказав эту непристойную гадость, я быстро развер­нулся и ушёл, от греха подальше, пока морду не набили. Юли с наворачивающимися на глазах слезами убежала в палатку, а ребята бурно стали обсуждать мою непонятную выходку. Про амулеты, кровь и активацию, как я и хотел, все забыли напрочь. Но и цена такому решению была не маленькой, на душе как кошки скребли. Ну, погоди Марек, припомню я тебе это! Принципиально тебя с Марианной сведу. Она со своими дворянскими замашками к тебе приставать начнёт, а ты ей со своим благородством отказать не сможешь. То-то я посмеюсь над вами, когда оба мучиться будете, да меня родимого вспо­минать. Можно конечно ещё помечтать поэтому поводу, да придумать чего-нибудь поэкстравагантнее, но надо готовить­ся к проходу через лес, а то опять некогда будет.

Подготовка у меня много времени не заняла. Мне что надо — переодеться соответствующе, да оружие проверить и нацепить. Подготовкой отряда я из вредности заниматься не стал, пусть Родерик со Стэфаном, да со своим любимым ба­роном этим занимаются, не всё же мне на себе тащить. Слож­ность у меня была только одна, что делать с Пятницей. То, что в таком боевом походе он незаменимый помощник — ясно как божий день. Но ведь завтра Кролл передаст бандитам два амулета и они захотят их проверить, что тоже не вызывает сомнений. Что делать в такой ситуации — не пойму, хоть на части его разрывай. Поразмышляв по этому поводу, принял решение не брать его с собой, как-нибудь без него лес пройдём и на караван выйдем, времени на его поиски будет предоста­точно, почти целые сутки. А он пусть крестьян охраняет да наши лесные разработки патрулирует. Осталось малое, объ­яснить ему эту задачу. Кстати очень интересный факт, объяс­нить Пятнице мои задумки порой было легче, чем моим дру­зьям. Я просто сидел с ним в отдалении, кормил сладким и рассказывал свои планы. Не знаю почему, но казалось, что он меня понимает, хотя поверить вам в эту чушь будет трудно. Во всяком случае, в последнее время я всегда так поступал и ни разу не пожалел о таком методе дрессировки. Если конечно за­душевные беседы можно назвать дрессировкой. Надеюсь, он не подведёт меня и в этот раз.

В оговорённое время подтянулся к точке сбора нашей мо­бильной группы. Как всегда мои помощники немного напор­тачили. Я прикидывал взять с собой, помимо Стефана, Роде­рика и мага, всего пять воинов, в надежде быстро проскочить опасный участок, а ребята подготовили целых двадцать чело­век во главе с Мареком. Опять поорать на них что ли? Только боюсь, если так поступлю, меня сочтут за маньяка. Да и чёрт с ними, пусть будет по-ихнему, тем более что нападения на кре­стьян в ближайшее время не ожидается. За полчаса до выдви­жения я отправил Пятницу громко пореветь около въезда на старый торговый тракт. Теперь путь от наблюдающих за нами разбойников был свободен, что позволяло нам спокойно въе­хать в лес на лошадях, так как в радиусе километра ни одной живой души точно не было. Отдав приказ на выдвижение, с трудом сдержал улыбку, глядя как бравые воины крепко сжи­мают мои могущественные амулеты. Может в будущем ларёк в столице открыть по продаже эксклюзива от викингов, то-то деньжищ заработаю, в шутку подумал я, улыбаясь во весь рот, благо ехал первым, и ребята не видели. К сожалению, моё хо­рошее настроение быстро улетучилось. Так уж сложилось у меня в этом мире, что ни одно доброе начинание без изрядной доли проблем, возникающих на пустом месте, не обходится. То, что скоро будут неприятности, я понял по звуку копыт бы­стро приближающейся лошади. Но то, что они будут такие, не ожидал.

— Я еду с вами! — услышал я разъярённый женский го­лос: — И если кто-либо из викингов попытается мне возра­жать, я из него импотента сделаю! Поверьте, моих умений на это хватит!

Кого она имела в виду, угрожая такими варварскими кара­ми, догадаться было не сложно. И хоть я сильно сомневался в её возможности осуществить задуманное, как-никак, а магия меня абсолютно не брала, но спорить с обиженной женщиной, тем более несправедливо обиженной, было сродни самоубий­ству. Решить эту проблему возможности не было, даже если бы я думал не три, а тридцать три минуты. Потому решил с этой проблемой и ехать, деваться то все равно некуда, да и на­ругался со всеми я уже на три года вперёд, ужас как надоело. В итоге, сделав вид, что всё идет по запланированному сце­нарию, и что приступ бешенства не ожидается, я продолжил спокойно ехать. Но поскольку что-то отвечать всё одно было надо, я не удержался от подленькой колкости.

— Надеюсь, ты хоть поела перед выходом? А то перед людьми Маргеда неудобно будет, подумают, что я вас голодом морю! — мстительно сказал я, на всякий случай отъехав по­дальше от разъярённой бестии, мало ли что у неё под рукой окажется.

Судя по тихим смешкам среди нашего отряда, в этот раз народ был на моей стороне. Правда, они быстро затихли, та­кого иммунитета к магии, которым обладал я, у ребят не было, а большинство в перспективе собирались жениться. В связи с этим, и с требованием полной скрытности, дальнейшее про­движение проходило в полной тишине. Ехали мы не только тихо, но и достаточно медленно. В любой момент можно было ожидать бандитской засады, потому вперёд были отправлены Стефан и Римас прощупывающие дорогу своими следопыт­скими умениями и магией. К счастью практически весь путь мы прошли без приключений, разбойники попались толь­ко на выходе из леса, причём засада была только одна, а ещё одна группа из пяти человек просто случайно шла по дороге, направляясь по своим делам. С первой группой мы разобра­лись легко и быстро, благо маг заметил их ауры ещё задолго до встречи. Впрочем, и второй отряд, караулящий выход, на­долго нас не задержал. Двенадцать лесных головорезов ничто, по сравнению с двадцатью опытными воинами возглавляемых бароном, да и мы, викинги, щи не лаптем хлебаем. Пленных мы не брали, во-первых время поджимало, а во-вторых ниче­го нового у них не узнаешь, хоть «обруч правды» применяй. Рассказывать банальную резню не хочу, потому пропускаю эти моменты.

На прохождение леса мы потратили шесть часов, прео­долев всего сорок километров, плюс две небольшие помехи в виде шайки бандитов. Тем не менее, начало можно считать удачным и времени на поиск торгового каравана оставался ещё вагон и маленькая тележка. Добравшись до объездной дороги, которая проходила в десяти километрах от леса, мы решили перекусить, после чего направились в сторону чёрной скалы, около которой, по нашим сведениям, и должно было состояться нападение. Здесь тоже всё получилось, лучше не придумаешь. Буквально через полчаса, мы даже завтрак не закончили, на нас наткнулись десять всадников, оказавшихся передовым отрядом именно нашего каравана, и двигающихся в часе езды впереди основной группы, разведывая дорогу. За всё моё время пребывания в этом мире, никогда раньше так удачно ничего не складывалось. Создавалось впечатление, что у нас не спасательная операция проходит, а дружеская поездка к старому приятелю. Не сглазить бы только такое везение.

Через час я крепко обнимал своего старого друга. За де­густацией нового вина, которого Маргед презентовал нашей компании целый ящик, мы и рассказали ему о готовившемся нападении.

— Вы зря так беспокоились друзья, хотя огромное вам спасибо! Готовность при любых обстоятельствах прийти дру­гу на помощь, дорогого стоит! И это не забывается! — отреа­гировал он на наше предупреждение и пояснил: — Я знал, что эта дорога проходит в десяти километрах от разбойничьего леса, потому не только взял с собой тридцать отборных во­инов, но и двигаюсь совместно с другим торговым обозом, который имеет своих двадцать пять крепких вооружённых парней! Против такой силы бандиты так далеко от леса не по­лезут!

— Не так всё просто дружище! Видимо банда об этом знала и отправила на тебя целых три разбойничьих отряда, общей численностью сто пятьдесят человек, плюс ещё каку­ю-то непонятную группу, но про неё мы ничего не знаем! — озадачил я его новой информацией.

Услышав такие сведения Маргед ненадолго задумался. Видимо анализировал новую сложившуюся ситуацию. После чего послал за хозяином идущего с ним обоза и за начальни­ком своей охраны.

— Ещё раз спасибо Железяка! Видимо не напрасно вы старались! Бандиты хоть и не чета нашим воинам, но против ста пятидесяти могли и не выстоять! Так что получается в пер­вый раз ты спас моего сына, а теперь и меня вместе с ним! Век такое добро помнить буду!

Между тем к нам подошёл начальник охраны Маргеда и командир другого отряда, являющийся одновременно и хозя­ином своего товара. Я тоже для солидности послал за бароном Мареком, который сидел недалеко вместе со своими ребята­ми, что я хуже других что ли, наследный принц как-никак.

— Звали, уважаемый Маргед? — спросили подошедшие воины.

— Да, звал! Вы присаживайтесь! Тут одно срочное дело обсудить надо! Кстати познакомьтесь! Это наследный принц северных викингов Железяка, мой хороший друг и товарищ! А это мой верный начальник охраны Халим, и хозяин обоза и командир отряда Зондр!

— Очень приятно! — поздоровался я: — Сейчас подой­дёт и мой начальник охраны, барон Марек!

При этих словах подошедшие воины немного удивились. Видимо не так уж и плох был этот нанятый барон, раз слу­хи о нём разошлись далеко за пределы города. И чего я его так недолюбливаю? Маргед на реакцию своих людей тихонько рассмеялся.

— Чего вы удивляетесь? Это же принц Железяка, он всег­да старается иметь лучшее! Что целительница у него, которая почему-то в стороне сидит, выше всяких похвал, что управля­ющий торговыми делами Валерт, специалист высшей пробы, что гном, великолепный мастер на все руки и первый барон среди своих соплеменников! Кстати, а где Михард, обычно он всегда с тобой рядом находится?

— Да я его за старшего оставил на своей стройке, он там важнее! В приказном порядке пришлось вопрос решать, и то с трудом, гномы они, как вы знаете, чрезмерно упёртый наро­дец! — пояснил я его отсутствие.

— И не говори! Я вообще удивляюсь, как он к тебе в под­чинение пошёл? Обычно они сами по себе, кроме клана нико­го не признают!

В это время подошёл и мой, как выяснилось достаточно знаменитый, барон. Ещё раз представив всех присутствую­щих, мы уселись на военный совет, дабы обсудить дальней­шие действия. Рассматривали много разных вариантов. По мне, так самым разумным было свернуть на дальнюю дорогу и двигаться по ней. Правда, потеряли бы на этом двое суток, но зато добрались бы без всяких сложностей. Этому сильно возражал командир идущего с Маргедом обоза. Потеря двух дней для торговли смерти подобна, говорил он, я разорюсь с такими задержками. Судя по задумчивости моего друга, в его словах была толика правды. Халим, начальник его охраны, тоже был против лишнего крюка.

— Мой господин! — обратился он к Маргеду: — Сто пятьдесят человек действительно многовато для двух отрядов, имеющих пятьдесят пять опытных воинов! Но, с учётом вои­нов принца, нас теперь восемьдесят пять, не считая рабочих и погонщиков, а это значительно больше! Думаю, увидев такую силу, бандиты не рискнут нападать на караван! Каждый наш воин стоит двоих, а то и троих головорезов, и численный пе­ревес, с учётом этого обстоятельства, будет на нашей стороне!

С ним полностью согласился Зондр, выражая своё одо­брение выдвинутым аргументам. Мы с Маргедом посмотрели на барона Марека, пусть тоже выскажется, раз уж пошло такое дело. Он немного поразмышлял, оценивая наши шансы, и вы­дал свой вердикт.

— Господа! Сложности конечно будут! В случае нападе­ния мы можем потерять много своих верных людей! Но бан­дитам нас не одолеть, тем более здесь не лес, в котором можно из-за деревьев стрелять! Я за предложение Зондра и Халима продолжить движение, негоже благородным людям от банди­тов бегать! Я предпочитаю трусости разумное геройство! — высказался он.

— Ну а ты что скажешь, железный принц? — обратился ко мне Маргед.

— Я бы поехал по дальней! Слишком уж хорошо всё складывается, у меня так не бывает! Задницей чувствую, что не всё так просто, какая-нибудь непредвиденная пакость обя­зательно случится! Сами знаете уважаемый Маргед, всего не предусмотришь!

— Да вы боитесь принц! А говорили викинги смелые люди, готовы в любую драку влезть! — начал ехидничать Зондр: — Барон Марек! Как вы умудрились к такому трусу наняться? Вы же человек чести, никогда от опасностей не бе­жите!

— Всё хватит! — рявкнул на него Маргед: — Будешь моих друзей оскорблять, один пойдешь! Я принца хорошо знаю, и если что, то его сторону приму! Понял?

После чего наступила небольшая тишина. Каждый раз­мышлял о своём, ещё раз обдумывая ситуацию.

— Ну что же, подытожим наши предложения! — начал владелец каравана, взявший на себя председательство на на­шем совете: — Кто за продолжение движения? Ясно, трое! Кто против? Один! Я воздержался!

Воздержался он, скорее всего из-за уважения ко мне, очень уж ему не хотелось терять лишние дни. По плану они как раз к началу ярмарки приехать должны. Но я не обижался. Мне это нападение только на руку было, если случится, конечно. Уничтожение на открытой местности большого количества лесных братьев значительно облегчит мне работу по зачист­ке леса. Я скорее для проформы против был, не хотел на себя ответственность брать в случае непредвиденных осложнений.

Приняв большинством голосов решение не сворачивать с намеченного маршрута, мы продолжили движение. Исхо­дя из скорости передвижения каравана, к закату мы как раз должны были достигнуть Чёрной скалы, возле которой по идее должны были переночевать. Как не крути, а остановить­ся в этом месте нам всё равно пришлось бы. Грузовые телеги могли делать около шести километров в час и приняв во вни­мание что нападение планировалось в десяти километрах от скалы, то есть двадцать туда обратно, на преодоление требо­валось больше трёх часов. То есть, если мы захотим миновать опасную зону до ночёвки, то двигаться придётся ночью, а если остановиться до неё, то в итоге не успеем к началу ярмарки. Своё предложение по ночлегу высказал Зондр, по рассказам часто бывавшим в этих местах. Суть его сводилась к тому, что стандартное место возле большого родника надо миновать, а остановиться у малоизвестного небольшого, лежащего в трёх километрах дальше, и про который мало кто знает. Поскольку других идей ни у кого не было, с ним все согласились, хотя он тоже находился в опасной зоне, в шести километрах после скалы.

Разбив лагерь в указанном месте, разожгли костры и при­готовились к позднему ужину. Спать естественно никто не собирался, все готовились к возможной атаке, которая из вы­битых нами сведений должна была состояться на рассвете. Ри­мас внимательно просканировал ближайшие окрестности, по его утверждениям в радиусе километра точно никого не было, а дальше он ауры уже не чувствовал. Стэфан тоже ничего не заметил ничего подозрительного. Может и правду пронесёт, подумал я, а может никакого нападения и не планировалось, слишком уж тихо здесь. Вот смеху то тогда будет, викингов за паникёров считать будут. Хотя лучше пусть смеются над на­шей ошибкой, чем быть правым и потерять хороших людей. Между тем сердце щемило по необъяснимой причине, вроде всё складывалось хорошо, но чувство тревоги только усили­валось. Говорить о своём состоянии я не стал. Сам не понимал что твориться, так чего народ зазря пугать, ещё трусом посчи­тают. Хотя, забегая немного вперёд, сообщу, моё состояние не осталось незамеченным, его почувствовал один мой старый друг, оставленный далеко отсюда.

Мнение, что лучше перестраховаться, чем что-либо не учесть, со мной разделяли и другие спутники. То, что побли­зости нет человеческих аур конечно хорошо, но бережёного, как говорится, и бог бережёт. В итоге решили выслать дозор из тридцати человек, который будет патрулировать окрестности в радиусе трёх километров, меняясь каждые три часа. Нас от такого дежурства освободили, хотя Марек и возражал, учли, что мы вторые сутки на ногах потому лучше сидеть в лагере и силы экономить, а то сидя в разъездах на лошадях ребята вымотаются окончательно. На всякий случай, после плотного ужина, над ними поколдовали наш маг и целительница, уби­рая усталость и добавляя выносливость. Впрочем, мы тоже без дела не сидели. Когда первая группа дозорных, состоящая из пятнадцати людей Маргеда и пятнадцати воинов Зондра, ушла, мы, полностью экипированные, расположились вокруг повозок, готовые к круговой обороне. Я, как и Маргед, в непо­средственной охране каравана не участвовали, по статусу не положено, потому мирно беседовали у центрального костра, вспоминая былые дни. Сын у него за время после спасения сильно подрос, возмужал и поумнел. Достойная смена ра­стёт у моего друга, будет на кого большое хозяйство оставить. В честь его первого торгового похода я подарил ему целитель­ную жемчужину, искусно сделанную нашей целительницей и висевшую у меня на шее. Шикарный подарок получился, кроме как у моих воинов, таких редких амулетов ни у кого не было. А мне для друга ничего не жалко, тем более, когда по­мирюсь с Юли, она мне ещё сделает. К тому же Маргед в долгу никогда не останется, сейчас например, он помимо вина вёз для меня солидный пакетик с розовыми алмазами, которые регулярно поставлял в качестве доли от совместного рудника. Да и Валерт крутил с ним различные торговые дела, что при­носило хорошие дивиденды.

— Принц! Можно вас на пару слов? — неожиданно услы­шал я голос нашего следопыта.

— Говори здесь! У меня от Маргеда секретов нет! — от­ветил я.

— Вы обратили внимание на грузовые телеги?

— Какие телеги? — удивился я, не ожидавший такого странного вопроса.

— Обыкновенные, которые груз везут!

— А что с моими телегами не так? — спросил озадачен­ный Маргед, слышавший наш разговор.

— С вашими всё как раз в порядке! — пояснил он: — А вот у ваших попутчиков они странные! Посмотрите на ко­лею, от ваших глубокий след, а у них еле заметный! Они что воздух на ярмарку везут?

— Да, действительно странно! — подтвердил торговец, внимательно присмотревшись к отпечаткам колёс на доро­ге: — Может они пух горного козла везут? Хотя такие товары из другого места в столицу завозят! — Так давайте проверим! Дел на пару минут всего! — предложил я простое и эффективное решение.

— Нельзя Железяка! Ни один уважающий себя торговец не полезет без спроса в чужую телегу! Не принято это у нас! — ответил Маргед: — Вот вернётся хозяин из дозора, тогда и спросим!

— Да вы тут с ума все сошли что ли, со своими прави­лами? Что ты, что Марек, два сапога пара, чистюли благород­ные! — начал заводится я.

— Вы меня звали принц? — спросил, услышавший своё имя Марек.

— Да звал! — соврал я из вредности: — Пошарь-ка в теле­гах дружок, которые Зондру принадлежат!

— Так он сейчас в патрулирование ушёл! Без него же нель­зя! Некрасиво получится! — стушевался барон моей просьбе.

— Ну что я говорил? Не пойму как с вами вообще дела вести можно! — злорадно констатировал я: — Кстати, Марек, ты никаких странностей за ними не наблюдал?

— Даже не знаю! Вроде всё как обычно! Правда, спокой­ные они очень! Все нервничают, а они спокойные! Такое ощу­щение, будто они бандитов совершенно не боятся! Да и в дозор ушли, люди Маргеда с переживаниями, а у них внутри радость какая-то! Вы же знаете, я внутренние эмоции чувствую!

— Да нет! Не может быть! Взять их с собой мне хозяин гостиницы в порту посоветовал, а я его давно знаю, хороший добрый человек, и детишек у него двое! Всегда у него останав­ливаюсь, когда в порт заезжаю! выразил своё сомнение Мар­гед.

— У нас Никон тоже хорошего человека взял, и тоже не один год знает, и тоже с детишками! Только вот оказалось, что виселица по нему плачет! — возразил я на его реплику: — Ко­роче, барон! Обойди своих ребят и скажи, что бы ухо востро держали и на людей Зондра поглядывали! Надеюсь, хоть это ты сможешь сделать?

Как не прискорбно об этом сообщать, но мои распоряже­ния основательно опоздали. Похоже, бандиты, из-за нашего присутствия, которое портило им хорошо продуманный план, решили напасть не перед рассветом, а прямо сейчас, благо ночь была безоблачная, и было достаточно светло от стояв­ших на небе двух лун.

— Принц Железяка! — услышал я крик нашего мага: — Ауры! Людские ауры! Много аур, больше сотни! Уже меньше чем в километре от нас!

Наших воинов спасло только то, что мы находились во­круг лагеря, а не сидели, как охрана Маргеда, вместе с людь­ми Зондра, ожидая своего выхода на патрулирование. Воины, возглавляемые верным Халимом, погибли почти мгновенно. Спастись от неожидаемого подлого ножа в спину шансов практически не было. Думаю, такая же участь постигла группу охранников отправившихся в дозор. Вот значит, что представ­лял собой специальный элитный отряд головорезов, собран­ный из опустившихся до банального грабежа бывших воинов. Чёртова зондр-команда, мог бы и раньше догадаться, само имя главаря нужные ассоциации вызывает. Но как у нас говорят, поздно пить боржоми, когда почки отказали, и крокодиловы­ми слезами горю не поможешь. Мы оказались в западне, а если уточнить, то в полной заднице. Больше полутора сотен банди­тов против двадцати воинов и меня с друзьями, расклад явно не в нашу пользу, просто смертельный расклад. Эх, был бы со мной Пятница, такой ситуации можно было избежать, во всяком случае, вовремя обнаружить засаду в радиусе трёх — пяти километров для него особого труда не составило бы. Да и одним своим рёвом он оказывал сильнейшее психологическое давление на бандитов. Но тут уж сам виноват, стратег хренов, оставил его для прикрытия стройки, гори она ясным пламе­нем. Пожалуй, вот и наступил твой последний день жизни принц Железяка, а ведь какие планы строил, людей напрягал, титулы себе присвоил. Да пропади всё пропадом, помирать так с музыкой.

От этих не радужных мыслей меня охватило бешенство, сродни тому, которое случилось на полигоне, когда я узнал что не выберусь, и дни мои там и закончатся. С диким рёвом и крепкими русскими словами, непонятно почему возникши­ми в голове, я, выхватив клинок и взяв в левую руку кинжал, кинулся на находящихся в лагере бандитов, которые до этого перерезали часть охраны Маргеда. Было их всего десять чело­век, что для обезумевшего зверя, в коего я превратился, было как семечки. Ну, может не семечки, а твёрдые орешки, но глав­ное вполне разгрызаемые. Совершая невероятные кульбиты и выпады, я крутился в толпе как волчок, нанося смертельные удары направо и налево. Когда подбежали наши ребята, я как раз добивал оставшихся тяжелораненых. Не то что бы я был настолько кровожадным маньяком, просто по десятилетнему опыту на полигоне, каждый оставленный за спиной раненый противник был потенциальным носителем твоей смерти.

— Ну чего прибежали и глазеете? Заняться нечем? — гру­бо отреагировал я на их приближение: — Берите целительни­цу, Маргеда с сыном, и валите отсюда пока не поздно!

— Уже поздно! Бандиты кольцо замкнули! — ответил Ри­мас, тщательно просканировав окрестности и глядя на мою одежду, забрызганную свежей кровью, спросил: — Принц! Вы как там, не ранены часом? Может, помощь нужна какая?

— Да нужна, Римас! Слушай внимательно! Я с десятью добровольцами постараюсь отвлечь грабителей, сделав вид, что хочу прорваться сквозь окружение, и стянув на себя ос­новные силы! Ты, как только обнаружишь брешь в кольце, берёшь Юли, Маргеда с сыном, по возможности захвати по­гонщиков и рабочих, и под прикрытием оставшихся воинов, что есть духу, мотаешь отсюда к чертям собачьим! Всё понял?

— А как же вы? Мы не можем убежать и бросить своего принца! — выразил маг общее мнение.

— Можем, не можем, чистюли долбанные! Это приказ, и хоть тресни, но сделай его через своё не могу!

К великому сожалению, и это моё распоряжение значи­тельно опоздало. Кольцо сомкнулось настолько плотно, что можно было различить немытые грязные лица спешащих на лёгкую поживу бандитов, самые шустрые из которых уже пы­тались залезть в телеги с добром. Что-либо говорить в данной ситуации было бесполезно, как и придумывать новую стратегию.

— Берегите Юли с Маргедом! — только и успел прокри­чать я, опять превращаясь в дикого загнанного зверя.

Залезших в повозки разбойников я пропустил, пускай ра­дуются богатым товарам, может, передерутся между собой за самый жирный кусок, и переключил своё внимание на при­ближающиеся с оружием новые группы. Удар. Разворот. Снова удар. Кувырок вперёд, уходя от направленных на меня мечей, и новый удар. Прыжок, с ударом обеих ног, бросок кинжала в полёте, и новый удар клинком при приземлении. Опять ку­вырок. Выхватываю из горла противника брошенный кинжал, и новая серия ударов. Сколько так продолжалось, не помню. Гора трупов вокруг меня неуклонно росла, а сам я был в крови с ног до головы. Дрался я как бог, но, к сожалению, самим бо­гом не был, потому на моей одежде была не только кровь бан­дитов, но и моя собственная. Смертельных ран я не получил, как никак уникальная подготовка и пятое чувство опасности делали своё доброе дело, но многочисленных мелких порезов было предостаточно. Моя фантастическая регенерация рабо­тала на пределе, но и её было недостаточно, ещё не успевала кровь свернуться на свежих ранах, как возникали новые. Да и силы стали уже не те, во всяком случае, перепрыгнуть че­рез головы бандитов я уже не мог. Плохо конечно, что на мне не было целительной жемчужины, но и жалеть об этом я не стал, может как раз она и позволит сыну моего друга прожить несколько лишних минут. Вопрос о выживании у меня не сто­ял, хотелось только отсрочить приход старухи с косой на мак­симально возможное время. Как и тогда на крыше я боролся за лишние мгновения своей жизни, каждая секунда которого была для меня дороже всех богатств этого мира.

Мельком взглянул на сражающихся рядом товарищей. Все бились как один, даже Маргед как заправский вояка орудовал своей саблей, защищая сына, и отправил на тот свет около четырёх душегубов. Большим подспорьем в этой неравной битве, было наличие у моих воинов высококачественных бро­нежилетов, с пластинами из шкуры броненосца. Как хорошо, что я не пожадничал в своё время и потратил кучу денег на элитную экипировку. Дурак что на себя такую не нацепил, но что же поделаешь, когда здравые мысли всегда с опозданием приходят. Все жизненно важные органы у моих людей были надёжно защищены, да и наличие целительных амулетов на их шеях помогало останавливать кровь и затягивать порезы на руках и ногах, покрывая их голубой лечебной дымкой. Но дополнительные силы эти магические жемчужины не добав­ляли, потому усталость брала своё и, похоже, больше деся­ти — пятнадцати минут им будет не протянуть, тем более что и целительные амулеты начали рассыпаться в прах, выработав весь свой магический ресурс. На этом фоне ярко выделялся Марек, виртуозно орудуя двумя клинками и создавая маги­ческий защитный купол над собой и оберегаемой им Юли. Молодец барон. Если случится чудо, и целительница выбе­рется из этой передряги живой и здоровой, я тебе памятник поставлю и прощу все твои благородные прибабахи. Кстати Юли тоже без дела не сидела и сторонним наблюдателем не была. Под прикрытием могучего Марека и его защитного ку­пола, она металась от воина к воину и помогала им всем, чем могла, стараясь подлатать их по максимуму за такое короткое время. Эх, было бандитов чуть меньше, хотя бы сотня, и у нас появился бы призрачный шанс выжить, но, увы, их было от полутора до двух сотен, и оставшиеся просто добьют обесси­ленных защитников.

Отправив на тот свет ещё парочку злодеев, я вдруг уви­дел Зондра, который в окружении своих головорезов пытался приблизиться к центру, где сражались барон и целительница. При этом в руке он держал странно переливающийся неболь­шой шар, явно наполненный какой-то магической гадостью. Чувствуя пятой точкой грозящую опасность, я насколько хва­тало сил, бросился к ним. Будь это начало схватки, такой ма­нёвр я совершил бы за пару прыжков, но сейчас, получив де­сяток ранений средней тяжести, не считая мелких порезов, и с одеревеневшими от усталости мышцами, пробиться сквозь наседающих бандитов было не так-то просто. Короче и здесь я опоздал. Брошенный шар, при соприкосновении с защитным куполом, который окружал барона и целительницу, превра­тился в лавину тёмного магического огня. Защита, возводимая Мареком, не выдержала и мгновенно схлопнулась с громким глу­хим звуком, при этом тела барона и Юли окутало бардовое пламя.

От увиденного я дико взвыл, перекрывая своим криком шум битвы. Ах ты, морда бандитская, да я тебя за такое голы­ми руками придушу, подумал я, зверея окончательно. Теперь кроме него я ничего не видел, точнее не обращал внимания на происходящее вокруг, задавшись единственной целью раз­давить гада чего бы это ни стоило. Зондр сразу заметил мой манёвр, да и не только Зондр. Битва моментально затихла, все ошарашенно смотрели на медленно идущее исчадие ада, в моём лице. Весь в крови, с горящими яростью глазами, с го­лым торсом, поскольку дорогая рубаха превратилась в ошмёт­ки, я напоминал дьявола воплоти. Лесные братья, стоявшие на пути, в ужасе шарахались в стороны, даже не думая о на­падении.

— Стреляйте! Стреляйте в него! — кричал перепуганный Зондр, судорожно доставая из наплечной сумки свои шарики и магические склянки.

Из десятка выпущенных трясущимися руками стрел в меня попало только три, я их даже вытаскивать не стал. Снова безумно взревев, я продолжал неторопливо приближаться к намеченной жертве, причём с каждым шагом мой рёв перехо­дил в дикий хохот, наводя ужас на окружающих. Пройдя не­сколько метров, в меня полетели магические шарики и склян­ки. В ответ я только продолжал смеяться, магия меня не брала и содержимые в них убийственные заклинания разноцветной жижей стекали с моего окровавленного тела на землю. От та­кого зрелища народ ударился в панику, поскольку такого мон­стра на своём пути они ещё не встречали. Подойдя вплотную к окаменевшему от страха Зондру, я схватил его за шиворот и высоко поднял над землёй.

— Ну что, лесное отребье?! Хотели из викингов жертву сделать? — рассмеялся я на всю округу: — Ошиблись вы ро­димые, жестоко ошиблись! Викинги не жертва, а смерть ваша! И никакие стрелы и чёрная магия вам не помогут избежать кары небесной! Это говорю вам я, принц Железяка!

От моих слов бандиты начали пятиться назад, забыв обо всём на свете. Конечно, я рисковал, театрально выпендрива­ясь перед толпой, но душа требовала именно такого яркого финала моей жизни. Любая стрела или бросок кинжала мог­ли навсегда прервать мой безумный монолог, но я продолжал дико хохотать, держа над головой трясущегося от страха Зон­дра. Не знаю, сколько времени продлилось бы это безумие, но финальную точку в этой битве поставил не я. Внезапно раздался рёв пострашнее моего. Мой старый мохнатый друг, почуяв непостижимым образом пару часов назад моё нервное переживание, от которого сердце щемило, немедленно бро­сился мне на помощь. Дорогу, которую мы преодолели за сут­ки, он проделал за пару часов, несясь во всю прыть напрямую через леса и болота по звериным тропам. Психологический шок, возникший у душегубов от созерцания меня и стоящего рядом со мной Пятницы, был сродни взрыву ядерной бомбы. Побросав оружие, они кинулись прочь от нашего лагеря, кри­ча что-то о демонах, викингах, и о нашей чудовищной магии, которой не страшны ни стрелы, ни убийственные заклятия, и которая может вызывать чудовищных тварей других миров.

Мой питомец оказался единственным кто за последнее время не опоздал со своими действиями, и пришёл вовремя. Как только оставшиеся в живых бандиты кинулись прочь, мои ребята, державшиеся из последних сил, повалились от усталости и от полученных мелких ранений на землю. Задер­жись Пятница хоть на пару минут, неизвестно как себя повели бы разбойники, глядя на падающих от изнеможения воинов. Слава богу, всё кончилось. Только теперь я ощутил чудовищ­ную усталость, и пленник, которого я до сих пор держал над головой, начал выскальзывать из моих рук. Но за него я уже не волновался, даже если я рухну замертво, мой четвероногий приятель не даст ему избежать заслуженного наказания.

— Пощади, повелитель викингов! Не дай умереть в зубах твари! — затараторил в ужасе Зондр, увидев перед своим ли­цом звериный оскал: — Я всё расскажу! Я знаю, где нас с на­грабленным добром будет ждать Безликий! Он всегда всё са­мое ценное у чёрной скалы прячет, потому и нападение здесь спланировали, что бы тащить меньше!

— Плевать мне на Безликого и на ваше награбленное до­бро! — устало ответил я, собираясь отдать команду Пятнице придушить душегуба: — Юли с Мареком этим не поможешь! Потому гори ты в адском котле!

— Постой принц! Живы они! Вон сзади стоят! — истош­но закричал он: — Их щит выдержал огненное заклинание, хоть и лопнул, на них только жалкие остатки попали, даже во­лосы не опалило!

Я медленно оглянулся. Сзади, не находя сил что бы встать, сидели изрядно побитые и измождённые, но абсолютно жи­вые Юли с Мареком. Господи, спасибо тебе, только и успел сказать я, после чего в беспамятстве рухнул на землю, так и не успев вытащить торчащие в теле стрелы.

5

Снился мне удивительный, немного странный, но добрый детский сон. Будто лежу я в уютной детской кроватке и моя мама, в образе прекрасного ангела, кормит меня из ложечки бо­жественным нектаром. Пытаюсь ей что-то сказать, но не могу, только издаю какие-то звуки напоминающие агуканье. Пытаюсь привстать, но силёнок ещё не хватает, даже перевернуться не по­лучается. Чьи-то нежные руки обтирают моё тело чуть влажным и прохладным полотенцем. По телу проходит приятная освежа­ющая волна. Интересно, кто я? Где я? Когда родился и сколько мне лет? В голове мелькает смешная мысль, скоро будет двадцать четыре. От неё становиться весело. Какие двадцать четыре, если я даже ползать не могу. Хотя откуда я умею считать? По идее это приходит в более позднем возрасте. И вообще, откуда я знаю про возраст? Меня снова начинают кормить. Лицо кормящего ангела склоняется совсем низко. Собираю все внутренние силы в кулак и пытаюсь дотянуться. Ура, получается. Рука ощущает какую-то колючую щетину. Пугаюсь. Начинаю плакать. Мне вливают по капле чуть горьковатую жидкость, и снова засыпаю. Сколько дней вижу этот сон, не знаю, вот снова обтирают. Руки тёплые и нежные. С опаской пытаюсь дотронуться. Опять получается. Слава богу, никаких бородавок, руки действительно нежные и гладкие. Улыбаюсь. К щеке прикасается чей-то большой шер­шавый язык, а в ухо кто-то странно дышит и попадает мягкая шерсть. Очень щекотно, пытаюсь фыркать, испытывая диском­форт, и снова полная тишина. Начинаю видеть смутные очер­тания окружающего пространства. Кто-то опять щекочет меня своим языком, что-то большое и мохнатое стоит рядом и стран­но дышит. Пытаюсь разглядеть, напрягаю зрение. Перед глазами огромная кошка, напоминающая Пятницу. Стоп. Какой Пятни­ца? Откуда я это знаю? Начинаю судорожно рыться в своей голо­ве, и происходит прорыв, информация как лавина обрушивается на меня. Я всё вспоминаю.

Интересно, сколько я провалялся? День, два, неделю? Вме­сте с воспоминаниями начинают возвращаться силы. Не так чтобы очень, но обняв за мохнатую шею своего друга, удалось привстать. Рядом в полусидящем положении спала Юли, и опять в одежде, похоже, это начало входить у неё в привычку. Попытался размять руки и ноги. Боли не было, только одна дикая слабость, но это ничего, доберёмся до повара и быстро дело поправим. Кое-как, опираясь на Пятницу, выбрался из палатки, в которой провалялся последнее время. Стояла глу­бокая ночь, но в лагере, к моему удивлению, кипела работа. Очевидно гномы совсем помешались на нашем идиотском пари, не только сами вкалывали практически без отдыха, но и крестьянам спокойной жизни не давали. А я что? Я вроде, как и не при делах, во всяком случае, прямого приказа работать, как рабы на галерах, не давал. С трудом добравшись до костра, на котором стоял котелок для чая, присел на бревно и отпу­стил свою кошечку, зачем лишний раз народ пугать.

— Мой принц! Вы ли это? Как вы здесь оказались? — ус­лышал я удивлённый голос подошедшего сзади Михарда.

— Михард! С каких это пор ты на «Вы» перешёл? Может, случилось что? Или мы с тобой больше не друзья? — пожурил

я его, несколько смущаясь, когда к двадцатитрехлетнему пар­ню старшие по возрасту на «вы» обращаются.

— Так это, даже не знаю, как сказать, вас тут вроде за по­лубога считают! А богам вроде как не с руки тыкать!

— Ты чего, белены объелся что ли? Какой к чёрту полу­бог? Протри глаза, это я, Железяка! — начал злиться я.

— Хорошо, мой принц, как скажите! Виноват! Как ска­жешь принц Железяка!

— Ладно! — махнул я на него рукой: — Рассказывай, что я пропустил, пока отдыхал! И вообще, сколько я провалялся?

— Так всего трое суток прошло, как тебя привезли! Юли ска­зала, что ты если и очнёшься, то не раньше, чем дней через десять, слишком много крови потерял, чай две трети на землю вытекло! Другой бы, наверное, вообще давно уже в райских садах отдыхал бы! — ответил гном, присаживаясь рядом со мной: — А по пово­ду чего пропустил, так ничего и не пропустил! За три дня разве можно чего-нибудь пропустить! Вон, строимся помаленьку!

Его помаленьку выражалось практически в полном за­вершении фундамента, осталось только дождаться четыре дня, пока окончательно застынет, заготовке солидного коли­чества камней для стен, полностью выстроенных бараков для крестьян и запуск лесопилки. И это всё меньше чем за неде­лю. Ничего себе передовики производства. Надо будет каки­е-нибудь грамоты придумать с благодарностью от пингвинов, очень уж не хочется премиальные выплачивать. Впрочем, и у нас в период развитого социализма именно так и поступали, так что ничего нового я не придумал.

Пока Михард докладывал мне о ходе строительства к на­шему костру подошёл Стэфан. Был он изрядно потрёпанный, весь в бинтах и синяках, но увидев меня искренне улыбался. Вот у кого я узнаю подробности нашей спасательной миссии, из первых уст, так сказать.

— Как я рад видеть вас принц живым и здоровым! — первым поздоровался он: — А разве Юли уже разрешила вам вставать?

— И ты тоже, Стэфан, на «вы» стал обращаться! Я что в старика превратился, или вы друга во мне больше не види­те? — спросил я его, игнорируя тему целительницы и её раз­решения.

— Как скажешь, принц Железяка! — исправился он.

— Вот, уже хорошо! Ты мне лучше расскажи, что там у нас дальше произошло, после того как я с Зондром сцепился, а то я уснул маленько, не помню ничего!

Из его рассказа, и кое-каких последующих дополнений и уточнений, я понял следующее. На том моменте, когда я поте­рял сознание от многочисленных ранений и обильной потери крови, наше сражение и закончилось. Оставшиеся в живых бандиты в диком ужасе разбежались по лесам, а на поле боя осталось под сотню мёртвых душегубов, если точнее, то на­шли восемьдесят два тела. Самым невероятным и необъясни­мым считалось то, что у нас не погиб ни один воин. Конечно, раненых было много, честнее сказать все были ранены, кто-то очень серьёзно, кто-то не в такой степени и мог, пусть и с тру­дом, но самостоятельно стоять на ногах. Главное трупов среди нас не было, если не считать наёмных работников каравана, которые в битве участия не принимали и погибли в резуль­тате паники и попытки сбежать из нашего лагеря. Как я уже ранее говорил, таких поразительных результатов удалось до­стичь благодаря элитной экипировке и уникальных целитель­ных амулетов, которые самые тяжёлые раны лечили букваль­но не сходя с места. Кстати, мой амулет, который я подарил сыну Маргеда, сыграл важную роль и спас его от смерти, когда случайный удар меча рассёк ему бедро и зацепил важную ар­терию. Так что получается, я его уже второй раз спасаю. Что касается меня, то поначалу думали, что я погиб, торчащие в теле три стрелы были ярким тому подтверждением, но подо­шедшая целительница почувствовала еле заметный пульс и уловила слабое дыхание. То, что Юли не отходила от меня всё это время, говорить не стоит. Сутки в дороге и трое в лагере она выжимала из себя все силы и всё своё умение что бы вы­тащить меня с того света, и только почувствовав улучшение позволила себе уснуть в полусидящем положении. Помогал ей маг и Спица, который готовил питательные бульоны и кор­мил меня с ложечки. Не знаю, возможно, я и оклемался бы без них, но то, что без их помощи на пятые сутки не поднялся бы, это точно. Сначала меня хотели вместе с пленным Зондром от­везти в столицу, но не отходящий от моего чуть живого тела Пятница был серьёзной помехой для въезда в стольный го­род. Потому меня вынуждены были отправить в наш лагерь, а связанного бандита, в сопровождении державшегося на ногах барона и ещё двух моих воинов, повезли в город, вместе с торго­вым караваном Маргеда. Остальную информацию, касающуюся допроса одного из главарей лесных разбойников и сведений по поводу Безликого и его награбленного добра, ждали от Марека, который по идее уже должен скоро прибыть в лагерь из столицы.

Пока я узнавал последние новости, к костру подтянулись и другие мои товарищи. Все были удивлены и одновременно безумно рады моему, пусть и не окончательному выздоров­лению, но явному серьёзному улучшению моего состояния. Спица на радостях навалил мне такую порцию изумительных деликатесов, что даже в лучшие времена съесть такое изоби­лие было невозможно. Тем не менее, почти треть я осилил, ор­ганизм работал в режиме интенсивной регенерации, и обиль­ная высококалорийная пища была жизненно необходима. Как и необходимо было простое человеческое общение, которого мне так не хватало на полигоне. Правда, после всего случив­шегося, все старались обращаться ко мне на «вы», в лучшем случае добавляли перед именем вымышленный титул, чем раньше особо не злоупотребляли. Объяснялось это тем, что все стали считать меня чуть ли ни за божественного отпрыска, спустившегося на землю. Если в осуществлении мечты можно было ещё сослаться на случайное совпадение, а в доказатель­стве вращения земли на древние знания, то в то, что в послед­ней смертельной операции не погиб ни один мой человек ина­че как чудом назвать было нельзя. Вдобавок припомнили и все прошлые истории, в которых все тоже остались живы, вклю­чая всю мою бригаду на рудниках и многочисленные прохож­дения аномальных зон. Злиться или обижаться на это я не стал. Какая разница как к тебе обращаются, если ты живёшь и дышишь этим прекрасным свежим воздухом полной грудью. Ну, может не совсем полной, после одной из стрел грудь не­много побаливала, но дышала это точно. Поболтав около часа с друзьями и узнав все последние новости, я ушёл отдыхать. Причина не только в моей врождённой лени, но и в колоссаль­ной потери крови, которая пока не давала мне возможности полной свободы действий.

Разбудили меня уже ближе к вечеру. Точнее я сам про­снулся, услышав громкую возню в лагере. Натягивая сапоги, почувствовал, что кто-то топчется возле палатки.

— Чего топчетесь? Вход найти не можете, или официаль­ное приглашение ждёте? — спросил я, гадая о непонятном ве­чернем переполохе. Полог открылся, и я увидел улыбающееся лицо короля Фарлаха.

— Привет Железяка! А ты всё такой же! Это хорошо, зна­чит, жив, и идёшь на поправку! — поприветствовал он меня.

— Фарлах, дружище! Заходи! Какими судьбами ты ока­зался в этом богом забытом месте? — обрадовался я его по­явлению.

— Ну, не так уж и забытом! Скорее, наоборот, с твоим появлением боги покровительствуют и тебе и этому месту! — улыбнулся он: — Кстати о главном, ты как себя чувствуешь? А то в столице говорят, что ты присмерти!

— Передай им «не дождётесь»! Питерские викинги почти бессмертны! — рассмеялся я.

— Смех смехом, но я начинаю верить, что ты действи­тельно бессмертный! Поразительно, что и люди твои целы, иначе как божественным проведением это не объяснишь!

— Слава богу, ты меня за бога не считаешь и по-прия­тельски обращаешься, а то уже на «вы» обращаются!

— Так я вроде как король, а короли по определению бо­жественную частицу имеют, потому могут на равных общать­ся! — пошутил он. В это время в палатку заглянул ещё один мой хороший знакомый, которого я никак не ожидал увидеть.

— Привет молодому викингу! Ты как там, часом не поми­раешь? — поздоровался Максимильян, и, видя мою улыбаю­щуюся морду не удержался от плоских шуток: — Если что, то я твоё тело заберу, пусть лаборанты поработают, может и твою божественную частицу найдут!

— Если ты будешь вместо того что бы преподавать в ака­демии за Фарлахом приглядывать, то твои студенты не то что божественную частицу, даже книжку с твоими трудами оты­скать не смогут!

После чего он меня обнял и достал редкую эльфийскую настойку из цветов сладкого каштанового дерева. Не знаю как там на счёт градусов, но вкус был хоть и горьковатый, но без­умно приятный. После нескольких маленьких глотков по телу пробежала тёплая волна, и казалось, что вместо лопаток сей­час вырастут крылья.

— Ну что, понравилось? — Спросил довольный Макси­мильян, и, видя ответ на моём лице продолжил: — Ещё бы не понравилась! Это эльфийская свадебная настойка, такую ни­где ни за какие деньги не купишь! Эльфы при рождении доче­ри закладывают цветы молодого каштана в небольшой сосуд, выточенный из цельного куска магического дерева Джангр, и только через двадцать пять лет вино набирает силу, когда по закону светлого леса женщина имеет право выйти замуж за любимого человека, которому и вручает это чудо! Только не спрашивай, как она ко мне попала, всё равно не скажу, не хочу иметь проблем с эльфийскими священниками!

— Ну, раз ты достал, то и я как-нибудь достану, тем более что это вино мне действительно понравилось!

— Возможно и достанешь, если на эльфийке женишься! Вон принцессе Иоле через полтора года двадцать пять стук­нет, так что дерзай, время ещё есть! Если она тебя за своего любимого и единственного посчитает, то подарит с детства припрятанную для неё бутылочку!

— Максимильян! Это уже старые приколы и они не ка­тят! — ответил я на его упоминание о принцессе.

— Да я её не ради шуток упомянул! Дело есть государ­ственной важности! Как бы тебе не хотелось, но придётся ещё раз с ней встретиться! — уточнил он.

— Ну, уж нет, увольте! Мне и одного раза достаточно, сам говорил, что чуть межгосударственный договор не сорвал!

— Так ради договора и надо! — пояснил он: — Видишь ли, правило у эльфов есть специфическое, ещё с древних вре­мён ведётся, что любое государственное соглашение может быть подписано только на территории священного леса, при­чём присутствовать должны все принимающие в нём непо­средственное участие! И так уж волею судьбы сложилось, что ты оказался одним из главных действующих лиц, после коро­левы Маргарет конечно! Короче твоё присутствие требуется в обязательном порядке, вот и поедешь с королём Фарлахом и со мной через недельку другую в сердце эльфийского леса!

— Не, не могу! Дел много! Да и плохо мне, не видишь, по­мираю почти! — начал нагло отнекиваться я, совершенно не имея желания отправляться к высокомерным эльфам.

— Железяка! Я знаю, что многие высокопоставленные дворяне для тебя не авторитет, но это пожелание не только эльфов, но и самой королевы! Не надо игнорировать её прось­бы! Да и отправляемся мы не завтра, а через две недели, так что успеешь немного поправиться! Чай не на войну едем, а в гости, и махать мечом там не придётся!

— Никуда я не поеду! — начал злиться я: — Дела у меня здесь, не понятно, что ли? Сам знаешь какими судьбами меня сюда занесло! Да если я это дело не закончу, то нищим буду всю оставшуюся жизнь, и так последние крохи денег на это дурацкое строительство выгребаю!

Насчёт последних денег я, конечно, преувеличил, их у меня оставалось более чем достаточно, но и уже потрачен­ные две тысячи золотом на дороге не валялись. Да и очень уж хотелось иметь свой угол, в конце концов, сколько можно по друзьям ютиться. К тому же не любил я бросать начатое, тем более что почти половина лесных бандитов была обезврежена.

— Железяка! Если ты по поводу очистки старой торго­вой дороги говоришь, так по этому поводу мы и приехали! — начал Максимильян: — Во-первых, мы допросили пленного Зондра, от которого узнали много интересного! А во-вторых, у чёрной скалы вами было уничтожено восемьдесят два банди­та, за которых как ты знаешь, положено вознаграждение! Во­семьдесят два у скалы, шестнадцать когда вы пробирались по лесной дороге, ещё семь по словам Стэфана вы в ночных вы­лазках укокошили, трое у ваших каменных разработок пали, итого сто девять лиходеев, с учётом Зондра! Если по пятьдесят золотых, как было обещано, то выходит пять тысяч четыреста пятьдесят полновесных монет, что совсем неплохо для нище­го, каким ты себя выставлять пытаешься!

— За полную очистку дороги, если не ошибаюсь, пятьде­сят тысяч обещано было! Разницу чувствуешь? Вот этим я и буду здесь заниматься! Короче, некогда мне по гостям разъез­жать! — продолжал упираться я.

— Ты не забывай, что подписав договор с эльфами, мы подпишем и договор с викингами, за который ты получишь обещанные королевой двадцать тысяч, без учёта уже выпла­ченных пятитысячных премиальных! А дорогой можно и поз­же заняться, после того как в гостях у эльфов отдохнём, к тому же отдых тебе по состоянию здоровья положен! — спокойно настаивал ректор, будучи уверенным что никуда я не денусь от этого предложения.

И действительно, куда я денусь? Нельзя конфликтовать с государством, которое тебя приютило, и с которым ты связы­ваешь свою дальнейшую жизнь. Да и моё нынешнее благопо­лучие связано именно с выполнениями королевских заданий, хотя высоко прибыльное и хорошо налаженное производство нельзя сбрасывать со счетов. Впрочем, и оно не возможно без процветания страны, на благо которой мне и предлагается эта поездка.

Естественно для приличия я не стал сразу соглашаться, сказав, что подумаю, но и так было ясно что через две недели надо будет отправляться в путь.

— А ты чего молчишь? Хоть бы посоветовал, что путное своему другу! — обратился я к молчавшему всё это время Фар­лаху: — А то сидит, вино свадебное попивает, как будто он во­обще не при делах!

— А чего мне влезать в ваши разговоры, я лучше вина выпью, тем более что никогда не пил такого! Может и правда на эльфийке жениться, если в приданное такое чудо дают! — отшутился он, тоже прекрасно понимая, что будущая поездка неотвратима: — Кстати, послал бы своих людей к чёрной ска­ле, мы там твои трофеи в кучу собрали, ну там оружие всякое да кое какие мелочи с убитых сняли! Не ахти как много, но тебе в хозяйстве сгодиться, вон хоть куртки крестьянам раз­дашь, а то в дырах ходят!

— Зашибись! Как драные куртки, так мне, а как тайный склад безликого, о котором Зондр рассказывал, так себе! На­деюсь, вы его наизнанку вывернули, пока всю информацию вытягивали!

— Вывернуть, конечно, вывернули, только награбленно­го добра не нашли! Не знает он точного места, они туда под ча­рами добро затаскивали, как марионетки безмозглые, только и помнит что у чёрной скалы! Два дня с магами и следопытами местность перепахивали — в итоге ничего, только кострища от лесных стоянок нашли!

— Ничего, Безликого поймаете, найдёте! Кстати, о нём удалось узнать что-нибудь конкретное, или тоже никто ниче­го не знает?

— Да нет, удалось! Где он сейчас находится, не знаем, но кто он и откуда уже известно! — ответил Максимильян, и не­много подумав, спросил: — Ты Марианну помнишь, ну, баро­нессу которую спас и ко мне привёл?

— Это у которой вместо мозгов дамские романы о благо­родных рыцарях? Конечно помню!

— Зря ты так! Хорошая девушка, между прочим, и с хо­рошим приданным к тому же! — Пожурил меня ректор: — И если бы не Дирок, пытавшийся жениться и таким образом прибрать под себя все наследные земли, жила бы она в сво­их владениях и наслаждалась жизнью! Так вот, Безликий, он же внебрачный сын мелкого разорившегося барона, служил у Дирока личным учителем по воинскому искусству и был дове­ренным лицом его матери!

— Так в чём дело? Поехали бы и взяли всех в этом осином гнезде! — предложил я первое, что пришло на ум.

— Как у тебя всё просто Железяка! Только Безликий вот уже три года как у них не работает, и предъявить им что-либо официальное невозможно! К тому же баронесса Гортея, мать Дирока, жертвует значительные суммы церковнослужителям, и соответственно находиться под их покровительством! Так что для того, что бы переть грубой силой нужны очень веские основания, которых у нас, к сожалению нет!

— Так поручите это дело тайной канцелярии, она у вас вроде всеми скользкими проблемами занимается!

— Да поручили уже! Только она у нас хоть и мощная, но не всемогущая, потому всё что в данный момент может, это собирать информацию по крохам! Кстати они предложение выдали, тебя туда отправить в качестве сопровождающего для Марианны, которая должна в скором времени выехать роди­телей навестить! Слава богу, они на поправку пошли! Анали­тический отдел выдал цифру в семьдесят шесть процентов, по поводу эффективности такой поездки!

— Просто замечательно! Я балдею от твоих предложе­ний Максимильян! Бандитов из лесу изгони, торговую дорогу очисти, договор с эльфами подпиши, потом с викингами та­кой же, ну и напоследок так самая малость, съезди на границу, развороши змеиное гнездо и помоги Марианне земли вернуть! Я ничего не упустил часом?

Может ещё какие просьбы есть? Ты не стесняйся, гово­ри! — начал потихоньку заводиться я, несмотря, что был рад видеть своих друзей.

— Есть и ещё просьбы! Только они сугубо личного харак­тера! — улыбнулся вредный старикашка, привыкший к моим внезапным вспышкам гнева: — Не мог бы ты мне тоже аму­лет викинга сделать, очень уж хочется на диковинную тварь поближе посмотреть! Говорят, она рядом с твоими каменными разработками часто появляется и людей с амулетами не трогает! В голове моментально созрел подленький план. Я даже улыбнулся от предвкушения удовольствия.

— Да никаких проблем приятель! Ради тебя я даже осо­бенный сделаю, так сказать для особо важных персон! — сразу согласился я, чем вызвал некоторую озабоченность у Макси­мильяна.

— Только без своих шуток Железяка! Ты сейчас злой и можешь натворить всяких глупостей, а ещё жить хочу!

— Как ты мог подумать про меня такую гадость, милый Максимильян! Ты же знаешь, я с друзьями белый и пушистый, и плохого им никогда не сделаю! Даю слово викинга, что аму­лет будет круче, чем выданные ранее крестьянам! Ты даже по­трогать этого зверя сможешь, если повезет конечно, и он будет в хорошем настроении!

Сказано — сделано. Через час я держал в руках неболь­шую серебренную прямоугольную пластину, на которую не пожалел пятнадцать монет переплавленных в умелых руках Михарда. Нашёл дорогую чёрную эмаль, непонятно как ока­завшуюся в загашнике, и красивым почерком, естественно на русском языке, написал — «Самый главный балбес». На другой стороне нарисовал привычную фигу. Вообще-то я со­бирался добавить туда ещё одну картинку, с оттопыренным пальцем, но постеснялся. И так крестьяне, когда заходили в лес, старались показывать фигу вживую, считая это оберега­ющим знаком викингов, доселе никому неизвестным. А ви­деть своих рабочих ещё и с оттопыренным средним пальцем мне как-то совсем не хотелось, пусть хоть в этом мире царит красота и гармония, и всякие пошлые жесты лучше не пока­зывать. Оглядел свой рукотворный шедевр магии древних ви­кингов и остался весьма доволен. Единственно, это попросил гнома сделать небольшое отверстие под шнурок, и через пять минут уже подходил к Максимильяну, сидевшему всё это вре­мя у костра.

— Получай подарок Максимильян! — весело произнёс я, протягивая ему своё магическое чудо: — Сил, конечно, на него потрачено немерено, почитай треть жизненной энергии влить пришлось, про серебро вообще не говорю, но как говорится, для друга ничего не жалко!

— Железяка, здесь точно нет подвоха? — спросил он, осторожно принимая из моих рук подарок: — А то когда у тебя такое игривое настроение, то можно ожидать чего угод­но, особенно если ты туда свою энергию влил!

— Максимильян! Я сейчас точно обижусь! Зачем напрас­лину на викингов возводить! Ты каким-то параноиком стал в последнее время, не хочешь не бери!

— А активировать? Ты говорил, что все амулеты Юли ак­тивировала, причём своей кровью!

— Ах да, забыл! Сейчас поправим! — ответил я: — Толь­ко целительницу не надо беспокоить, от крови викинга он сам активируется!

Ради такого случая я уколол себе палец и выдавил каплю крови, которую демонстративно размазал в углу пластины. После чего одел на шею Максимильяну и посоветовал подоль­ше не снимать, мол, он полную силу со временем набирает, когда тело как следует прочувствует. После чего все отправи­лись спать, к тому же я с очень хорошим настроением.

Утром Михард пошёл показывать ректору наше хозяй­ство, в том числе каменные и лесные разработки. Глядя как Максимильян постоянно теребит висевший на его шее оберег, я рассмеялся. Не знаю почему, но я радовался как шаловли­вый ребёнок, повесивший на спину другу записку типа «Ударь меня». Маленькая пакость — но приятно, а хорошие эмоции были мне жизненно необходимы, поскольку положительно влияли на восстановление здоровья, тем более что никаких негативных последствий моя шутка не имела. Положитель­ных эмоций мне также добавил очередной приход нашего каравана с необходимыми материалами и оборудованием. Теперь можно было не опасаться нападок мастеров на отсут­ствие недостающих деталей и соответственно на сознатель­ное затягивание строительства. Хотя их претензии выглядели как бред, кто-кто, а заказчик по определению заинтересован в сроках и пари здесь не причём. Тем не менее, это спонтан­ное пари выдало такие фантастические темпы строительства, о которых можно было только мечтать, причём без дополни­тельных финансовых вливаний. В связи с этим, естественно и мне хлопот добавилось. Приставали по любым вопросам, начиная от размера и количества окон и дверей, заканчивая предварительными пожеланиями по отделке комнат. Я тоже в долгу не остался, и пожелал действующую ванную комнату со всеми атрибутами, чем сильно озадачил мастеров. Дело в том, что такое понятие как водопровод здесь отсутствовало, и строители понятия не имели, как его делать. Пришлось ри­совать что-то напоминающее водопроводную башню, скорее жалкое и миниатюрное её подобие. Да и с железными труба­ми была проблема. Поначалу я пожелал изготовить медные, и развести по дому, что бы и на кухне вода под рукой была, но когда посчитали в какую сумму встанет моя прихоть, то чуть заикаться не начали. После долгих споров решили сде­лать канализационные и водопроводные трубы керамические с небольшим армированием, проще говоря, из качественной обожжённой глины, и поместили деревянный бак на чердаке, что бы ни строить отдельную башню и сэкономить на коли­честве труб. Правда возникла проблема, как заполнять этот бак водой, в вёдрах по лестнице особо не потаскаешь, но я на­бросал Михарду эскиз простейшего ручного насоса и вопрос был закрыт. Между прочим, элементарный поршневой насос с запорным клапаном в виде металлического шарика, который может нарисовать и объяснить принцип действия почти лю­бой наш школьник, вызвал такой ажиотаж у гномов, что они даже про работу на время забыли. Естественно на меня смо­трели как на бога механики, и казалось ещё немного и они в ноги падут. Мне это было не надо, и я поспешил уединиться, сославшись на здоровье.

Весь оставшийся вечер я пропьянствовал с Фарлахом, он не задавал глупых вопросов и потому я с ним действитель­но отдыхал. Мы бы и всё ночь пили с королём, но помешал Максимильян. Ближе к закату он наконец повстречался с Пят­ницей. Впечатлений естественно была масса, особенно если учесть что Михард, сопровождавший его по моим землям, ре­шил при нём расчесать густую серебристую шерсть на моём друге. Я опять рассмеялся. Поводом послужил отчётливо за­метный след на ладонях от моего нового амулета. Очевидно ректор с такой силой сжимал фальшивый оберег, что даже умудрился содрать кожу о край серебряной безделушки, жаль слово «балбес» не отпечаталось.

— Ну как? Потрогал серебристое чудовище? — Спросил я сквозь улыбку.

— Пока нет! Твой амулет хоть и работает, но видно пол­ную силу ещё не набрал! Потому рычит, когда ближе пяти метров подхожу! — пояснил он: — Вот поношу, не снимая не­дельку другую, тогда и потрогаю, ради науки!

Думаю, вы догадались, что после этого я пошёл спать с прекрасным настроением.

Утро опять началось с множества мелких строительных и бытовых вопросов. Начиная от остекления окон, которое стоило безумно дорого и на котором я настаивал, заканчивая, где разместить семью плотника Кролла, которому я заменил смертную казнь на принудительные работы во благо викин­гов. Всё это хоть и было мелочью, но её было слишком мно­го, и голова от всевозможных вопросов требующих решения раскалывалась не по-детски. Необходимо было срочно ку­да-нибудь сматываться, иначе к концу дня живьём съедят и не подавятся. Узнав, что Валерт перед тем как уехать в столицу собирается забрать наши трофеи у чёрной скалы, я пожелал отправиться с ним. Совсем здоровым я пока не был, но лучше испытывать трудности и дискомфорт в дороге, чем занимать­ся надоедливой текучкой на стройке. Пресеча на корню все попытки меня остановить, сразу после завтрака я отправился в дорогу, взяв с собой для сопровождения только гнома и сле­допыта, плюс мой четвероногий питомец отправился за мной вслед, не желая бросать своего хозяина. Ехать верхом я пока не мог, потому передвигался в двухколёсной коляске управля­емой Михардом, которая медленно двигалась вместе с парой грузовых телег. К вечеру мы уже были на месте и разбили ла­герь для ночёвки.

Проснувшись и позавтракав, стали осматривать наши за­конные трофеи. Ценного добра было не так много. В основном дрянное оружие, вся ценность которого была в железе, да ко­е-какая пригодная верхняя одежда и обувь, снятая королев­скими гвардейцами после того как они похоронили убитых. В другой бы раз я её просто выбросил, но девяносто процентов моих наёмных крестьян ходили босиком и в лохмотьях, пото­му пришлось взять, что для бедных сельских жителей было в радость. Правда ранее нам досталось двадцать неплохих ло­шадей, оставшихся от отряда Зондра, да и оружие там было получше, но всё это было забрано сразу после битвы и вместе с караваном Маргеда отправлено в город. Вся сортировка и по­грузка заняла около трёх часов, и оставшееся время надо было как-то убить, что бы ни помереть от скуки. Отправляться сразу в обратную дорогу не было смысла, поскольку всё рав­но пришлось бы заночевать, так лучше здесь, чем на полпу­ти. Ничего лучшего, чем просто прогуляться по ближайшим окрестностям вместе со своими приятелями, я не придумал. Местность здесь ничем не отличалась от привычного для этой страны ландшафта. Те же леса с каменистыми грядами, живо­писные лесные озёра, единственное, что выделялось на этом фоне, была чёрная скала, к которой мы и направились.

Ничего необычного, кроме цвета, в ней не было. Высотой с десятиэтажный дом, один склон которой был относительно пологий, другой практически отвесный. Полюбовавшись от­ливающим чёрным камнем, решили обойти скалу и забраться на вершину, что бы с неё осмотреть окрестности. На это дело мы потратили почти два часа. Вид сверху открывался потря­сающий, впрочем, так завораживающе выглядит любой пей­заж с высоты птичьего полёта.

— Смотрите! Внизу, сквозь заросли какая-то довольно широкая тропинка идёт! — сказал я товарищам, первым заме­тив узкую зелёную ленту.

— Странная какая-то тропинка! Куда ведёт непонятно, там впереди болото, причём непроходимое! — прокомменти­ровал следопыт моё наблюдение.

— Ну, раз есть тропинка, значит, она куда-то ведёт! Или я не прав? — спросил я скорее для проформы.

— Прав, конечно! Это не звериная тропа, да и та куда-ни­будь да ведёт! Только вот опасно по таким тропинкам ходить, кругом болота и местность не обхоженная, всякое может слу­читься!

Немного посовещавшись, единогласным мнением ре­шили её исследовать. Опасно, не опасно, а на любую загадку человек реагирует как медведь на пчелиный мёд, знает, что может быть покусан, а всё равно полезет. Такова уж природа, любопытство всегда впереди осторожности шагает, и никуда от этого не денешься.

Через час мы вышли на начало тропинки и, соблюдая осторожность, не спеша пошли по ней в сторону леса. Шли минут тридцать, и впереди уже чувствовался запах болот, а ничего необычного так и не обнаружили. Типичный лес, раз­бавленный небольшими каменными грядами, возникающими то слева, то справа. Вот уже и само болото показалось. Вид оно имело изумительный, тёмно-бордовая вода и ярко зелёные кочки покрытые мелким кустарником, но запах был отврати­тельный.

— Всё, дальше дороги нет! — прокомментировал Стэ­фан: — Пора возвращаться, а то пропитаемся этим запахом, народ шарахаться будет!

— Давайте уж до кромки дойдём, метров пятьдесят оста­лось! — высказал я своё пожелание.

— Нельзя дальше! Видишь трава, в виде маленьких ло­пухов — гадость редкостная! Трава безумия называется! Если человек, или любое живое существо по ней пройдутся, то раз­ум теряют! За пять-десять минут можешь памяти лишиться, а если двадцать и более, то даже ходить разучишься! Верная смерть короче!

Разумные доводы моих товарищей боролись с пустым лю­бопытством. В итоге любопытство, и пришедшее ей на помощь упрямство, победило здравый смысл. И хотя никакой нужды подходить к кромке болота не было, его и от сюда было хоро­шо видно, я решил пройти эти пятьдесят метров. Коварных растений я не боялся, как-никак, а на полигоне я многократно пересекал пустыню, названную мной золотым безумием из-за цвета песка и похожих свойств, а здесь было жалкое подобие, как по размерам, так и по силе воздействия.

— Ждите здесь! Я быстро! — сказал я приятелям и пошёл вперёд.

Пятницу я тоже оставил с друзьями. Он хоть и был невос­приимчив к магии, но пустыню со мной не пересекал, потому полной уверенности в его безопасности не было.

Дойдя до края, увидел ответвление тропинки, скрытое от взора густым кустарником. Причём явно по ней ходили не раз, и не так давно. Само собой разумеется, я пошёл дальше по тропе, предварительно крикнув товарищам, что бы не волно­вались. Метров сто она шла вдоль болота, потом резко сверну­ла в сторону каменной гряды, плотно окружённой со всех сто­рон дикой акацией с огромными колючками, через которые даже зверь не проберётся. Пройдя после зарослей акации ещё метров двадцать, я упёрся в каменную гряду, в которой лег­ко обнаружил слегка замаскированный вход в пещеру, к ко­торой и вела эта тропа. В пещере было достаточно темно, го­раздо темнее, чем ночью на улице, поскольку сияние лун сюда не проникало. Никакого факела, тем более фонарика, у меня не было, но понадеявшись на своё великолепное острое зре­ние, я решил не откладывать исследование. Вход в пещеру и каменный коридор оказался довольно большим, можно было идти не пригибаясь, впрочем, как и сама пещера. Точных раз­меров я определить не мог, поскольку в темноте видел только серые очертания и на расстоянии не больше пяти метров, но сделав осторожно около десяти шагов вглубь, стен я так и не увидел. Остановившись, стал внимательно осматриваться и прислушиваться. Ничего подозрительного не заметил. Решил сделать ещё с десяток шагов практически на ощупь и если ни­чего не обнаружу, то вернусь на улицу и постараюсь сделать факел. Вернуться я так и не успел. Сделав три случайных шага, обратил внимание на странный рельеф земли под ногами, напоминающий сеть, сразу насторожился, но было уже позд­но, сработал механизм установленной ловушки, и меня резко подбросило вверх.

Оказавшись подвешенным на высоте полутора метров над землёй и сдавленный со всех сторон крепкой сетью, я стал ругаться на свою безалаберность. Ну что мне стоило потра­тить лишних пять десять минут и сделать из растущего рядом кустарника факел, или хотя бы жалкое его подобие. Моя веч­ная неоправданная спешка опять сыграла со мной злую шут­ку, впрочем, шуткой такое положение может назвать только неисправимый оптимист или дурак. Поверьте, висеть головой вниз с запутанными ногами и руками, приятного мало, к тому же верёвки были липкие и немного пощипывали открытые участки тела, которые соприкасались с сетью. Вдоволь нару­гавшись, наконец, занялся делом и попытался вытащить зажа­тый за спиной клинок, в надежде перерезать путы. Сделать это оказалось не так легко, и за первых пару минут я смог только немного повернуться на бок, освобождая правую руку и пыта­ясь развернуть тело так, что бы спина чуть отошла от сети, да­вая возможность освободить оружие. Удобнее конечно было воспользоваться кинжалом, но он вылетел из кожаных ножен и сейчас валялся на земле. Внезапно послышались шаги иду­щие из глубины пещеры. Я замер. Через мгновение раздался стук кресала и своды озарил свет от зажжённого факела.

— Ну и что за птичка залетела в мою обитель и теперь сидит в клетке? — услышал я риторический вопрос и увидел статного, хорошо одетого человека, правда с изрядной долей щетины на лице.

— Да так, гулял тут по округе, и вдруг сети вместо «здрав­ствуй»! — ответил я несусветную чушь.

— Здравствуй, только желанному гостю говорят, а таким как ты сети в самый раз! На эту реплику я промолчал. Да и что можно сказать, если не знаешь кто перед тобой и какие у него планы. Между тем хозяин этой пещеры медленно подошёл, внимательно оглядел меня со всех сторон, и вытянул через сети мой клинок.

— Какие люди! Никак сам железный принц викингов пожаловал! То-то я смотрю, парализующий яд не действует, а ведь я на сети почти целую банку израсходовал, денег, кстати, стоит немало!

— Ну, если вы меня освободите да накормите, то, пожа­луй, я смогу компенсировать вам эти потери! — продолжал я нести чушь, выигрывая время.

— А ты шутник, Железяка! Мне это даже нравится, скуку разгоняет! — ухмылялся хозяин: — Я тебя даже сразу убивать не буду! Дам пожить чуток, да помучаю немного для удоволь­ствия и в качестве компенсации за все связанные с тобой по­тери!

— Какие потери? Я вас первый раз вижу! — продолжал я непонятный диалог: — Ну, заглянул непрошено, так это не преступление! Выгони, и всех дел то!

— Ах да, я не представился! — продолжал ухмыляться мой собеседник: — Барон Верлон, прошу любить и жаловать! Правда, в народе меня больше знают под именем Безликий! Надеюсь, ты не будешь отпираться, что у меня есть к тебе лич­ные счёты?

Отпираться я даже не пытался. С таким человеком это пу­стая трата времени, а его у меня, похоже, осталось не так уж и много. Порвать сети голыми руками мне было не под силу, следовательно, я был в полной его власти, как кукла подвешен­ная на гвоздик. Проклятая безалаберность, чёрт бы её побрал. Самое плохое, что выхода из этой ситуации я не видел, оста­валось только молиться, но, к сожалению и этого я делать не умел. Ну что ж, будем тянуть время, насколько это возможно.

— Между прочим, здесь неподалёку мои друзья, и если я не вернусь в скором времени, то они будут сильно волно­ваться и придут сюда! Как тебе такая перспектива! — выдал я жалкое подобие угрозы.

— Нет, не придут! Сквозь траву безумия никто в здравом смысле не пройдёт! А если им и удастся это проделать через пару суток, приложив неимоверные усилия, то я всегда успею предложить им парочку неприятных сюрпризов! Здесь моя территория, и я здесь единоличный хозяин!

— Эй, хозяин! Похоже, ты только в своей пещере хозяй­ничать будешь, поскольку больше нигде появиться не смо­жешь! Твою личность уже давно по всему королевству ищут! Так что и помрешь здесь, забившись в угол! — перешёл я от угроз к оскорблениям, желая хоть как-то насолить своему па­лачу и напоследок испортить ему настроение.

— Ничего, переживу годик как-нибудь! А потом в коро­левстве будут править другие люди, которые щедро оценят мой вклад в это дело, и я буду одним из первых людей в этой стране!

— Мечтать не вредно! Особенно если мозгов нет, и дума­ешь что кто-то сможет свергнуть Маргарет и короля Фарлаха! Только дураки могут ставки на степняков делать, потому и те­ряют всё!

— Степняки здесь не причём, так, живое мясо в нашем деле! Да и не понадобятся они в скором времени! Будущие хо­зяева этих земель обладатели древней магии некромантов. Не пройдёт и года, как мир узнает, что значит сила мёртвых! К со­жалению, ты не увидишь этот миг нашего триумфа!

— Так ты с дохляками связался? Не думал что ты до такой степени тупой! Хотя, что ждать от мелкого незаконнорожден­ного барона! Похоже, мои слова задели Безликого, и он ткнул меня моим же клинком в бок, причём довольно чувствительно. На рубашке показалась кровь.

— Ну что викинг, чувствуешь приближение смерти, её бо­жественное дыхание? — злорадно спросил он, рассматривая кровь на клинке: — Магия тебя не берёт, но вот парадокс — «Железяка боится простой железяки», и твои заклятия тебя не спасают!

— Ты не знаешь всех моих заклятий! — со злостью сказал я: — Одно из них гласит — «Все, кто причиняет мне вред, ум­рут страшной смертью», и это неоднократно подтверждалось!

— Ничего, я рискну! Не таких как ты на тот свет отправ­лял, бывало и магов валил пачками со всеми их проклятиями, и как видишь живой, в отличие от них!

Второй раз он ткнул меня значительно сильнее, оставив глубокую рану в боку. Никаких важных органов этот удар не задел, но особого оптимизма это обстоятельство не внушало. Сколько я ещё выдержу, три, четыре удара, может и десять с учётом железного здоровья и быстрой регенерации, только толку от этого никакого. После третьего удара меня стала по­кидать надежда на светлое будущее. Приготовившись к чет­вёртому, вдруг услышал тихую звериную поступь и злобное рычание. В проёме пещеры как по волшебству появился Пят­ница. Да и он сам напоминал собой волшебное существо. Свет факела, преломлённый его шерстью, создавал божественную ауру вокруг исполинского тела, глаза ярко отливали изумру­дом, а поступь была изящная и зловещая, как будто сам бог смерти спустился на землю в образе грозного животного вы­зывающего ужас у окружающих. Как вы понимаете, ужас он вызвал только у Безликого, у меня кроме радости и облегче­ния никаких других чувств не было.

— Вот тебе и доказательство заклятия викингов! — рас­смеялся я, обращаясь к своему мучителю: — И не говори, что я тебя не предупреждал!

Безликому было не до ответов. С перекошенным от стра­ха лицом он начал швырять в моего друга магические шарики, наподобие тех которые использовал Зондр, но этим только ра­зозлил зверя, не причинив ему особого вреда. Осознав бессмыс­ленность этих поступков, барон выставил вперёд мой клинок, пытаясь с его помощью остановить приближение моего «закля­тия». Но куда там, думаю, даже я не справился бы с такой убий­ственной машиной, в которую превратился мой питомец. Легко увернувшись от клинка, Пятница мощным ударом лапы перебил главарю разбойников позвоночник, после чего тот беспомощно упал на землю, пытаясь отползти от нависшей над ним пасти.

— Фу, Пятница! Не трогать! Он нам живым нужен! — крикнул я, болтаясь в сетях: — Лучше помоги мне выбраться из этой ловушки!

После моих слов он ещё некоторое время постоял над уже бывшим хозяином пещеры, очевидно раздумывая, выполнить моё приказание или нет, потом неспешно подошёл ко мне и, вцепившись когтями в край сети, навалился всей своей мас­сой. Такой тяжести крепления на потолке свода не выдержали, и я рухнул с метровой высоты на землю.

— Умничка ты мой! — начал я ласково теребить его за­гривок, когда выпутался из сети: — Откуда у тебя такой та­лант, чувствовать, когда я в смертельной опасности? Второй раз вовремя приходишь, не даёшь мерзкой старухе с косой меня с собой в свои чертоги забрать! Медальку что ли тебе повесить, наподобие «За спасение утопающих»?! Будешь глав­ным викингом среди зверей!

Может мне и показалось, но, похоже, моё предложение с медалькой ему понравилось. Во всяком случае, агрессии на Безликого он больше не испытывал, а мирно лёг в сторонке, повиливая хвостом. Оставив Пятницу, я подошёл к валявше­муся недалеко барону.

— Ну что, жалкий душегуб, говорить будем? Или мне тебя к ректору Максимильяну отвести, с его тайной канцелярией,

там тебе быстро язык развяжут?! — с сарказмом произнёс я, не испытывая никакой жалости к беспомощно лежащему че­ловеку.

— Это ничего не изменит! Ещё год, максимум полтора, и вы будете гнить в подвалах, прося о пощаде! — с больным фанатизмом произнёс он: — Вы ещё узнаете силу моих покро­вителей! А я, возможно, воскресну под их могущественными чарами и получу должное за свои заслуги перед нашей лигой и стану бессмертным!

— Очень хорошо! Говорить уже начал! Теперь чуть по­подробнее о вашей лиге и о твоих покровителях! — начал я задавать интересующие вопросы, и сразу осёкся.

Чёртов фанатик достал из кармана очередной магический шарик и мгновенно запихал его в рот. Сделать я ничего не успел. Через секунду по его телу прошла конвульсия, и рас­пространились гнилые язвы, а изо рта пошла зелёная пена.

— Вот дьявол! — в сердцах выругался я и отошёл подаль­ше от омерзительного зрелища.

До профессионального дознавателя мне очевидно дале­ко. Ну что мне стоило предварительно проверить карманы и скрутить руки. Всегда забываю сделать элементарные вещи, а ведь зарекался, прежде чем что-то делать, сначала подумать, но видно это мой рок и моя беда. Жалко конечно что Мак­симильян не получит ценную информацию, но с другой сто­роны, я ему что, наёмный служащий. Пускай сам поработа­ет по этой, так называемой лиге и её создателях. Я своё дело сделал. Главари разбойников практически все уничтожены, если не ошибаюсь, один какой-то мелкий ханурик остался, так его только одна из групп знала. Остатки лесной банды сей­час деморализованы и раны зализывают, и особой опасности не представляют. Думаю, за месяц я со своими ребятами этот лес очищу от всякой швали. Значит, будем радоваться, и жить дальше, ведь жизнь так прекрасна, поверьте мне на слово.

Закончив неудавшийся допрос, я решил осмотреть пещеру, благо заготовленных факелов оказалось предостаточно. Вдруг именно в этом месте Безликий и хранил свои награбленные со­кровища. Вообще-то такое умозаключение должно было прийти намного раньше, но болтаясь в подвешенном состоянии, голова работает намного хуже, особенно когда в тебя тычут твоим же оружием. Подтверждение своим догадкам я обнаружил, зайдя в следующее ответвление этих природных катакомб. Огромное пространство было завалено всевозможными тюками и ящика­ми. В отдельном углу были сложены сундуки с самым ценным то­варом. Там находилось элитное оружие, дорогая посуда, ювелир­ные изделия и деньги. Неплохой приз для победителя, подумал я, открывая очередной сундук. В нём находились какие-то склянки, амулеты и прочая магическая белиберда. Я его естественно воро­шить не стал, разумно решив отдать его Римасу, пусть он и раз­бирается, как «дипломированный» специалист.

Побродив в общей сложности около часа по пещере, ничего нового не обнаружил. Пора было возвращаться, а то друзья поди уже давно нервничают. Седельных сумок, что бы погрузить немного груза на Пятницу, у меня с собой не было, потому пришлось взять маленький сундучок с драгоценными камнями, водрузить его на плечо и топать обратно. Слава богу, раны, которые мне нанёс Безликий, особых хлопот не достав­ляли. Даже не болели, а только слегка чесались. У меня всегда так, когда начинает заживать, сразу чешется. Но эту проблему я уже научился стойко переносить, жалко только новая оде­жда оказалась попорчена, с тремя дырками и каплями крови на видных местах. В принципе и это не проблема, уж переживу как-нибудь, зря, что ли придворного портного для викингов приобрёл, пусть отрабатывает гонорары и выданные авансы.

Выйдя из пещеры и дойдя до травы безумия, обратил внимание, что Пятнице она всё же доставляет некоторое бес­покойство. Если я совершенно спокойно топал по ней, то он, сначала остановился, пару раз презрительно фыркнул, а потом огромными прыжками стал преодолевать опасный участок. Похоже мои надежды на мощного бесплатного носильщика рассыпались в прах. И как теперь всё это добро вытаскивать? На себе что ли? Лишний раз рисковать своим старым другом совсем не хотелось, как и таскать всё на себе.

— Ты куда делся? Уже больше полутора часов прошло! — услышал я взволнованные голоса своих товарищей, когда вы­шел на финишную прямую: — Мы уж со страха подумали, что на тебя трава подействовала, и ты лежишь где-нибудь, забыв обо всём на свете!

— Всё нормально ребята! Так покачался немножко в га­маке, да побродил часик! — отшутился я.

— А почему у тебя новая рубашка в крови? Давай расска­зывай, не тяни!

По дороге в лагерь я правдиво рассказал им всю нехитрую историю. Правда, потом пришлось ещё раз рассказывать то же самое, но уже Валерту, нашему казначею викингов, а по­том и всем остальным, когда вернулись на мои земли. Доказа­тельством служил ящик с драгоценными камнями, стоимость которого, по оценке нашего торговца, составила больше двух тысяч золотых монет. Делиться ими я ни с кем не стал. Не то что бы я был особо жадным, просто если выделить часть сво­им друзьям, то придётся давать долю и наёмной охране, ко­торая принимала непосредственное участие в схватках с бан­дитами. А если разделить всё на сорок человек, то выйдет по пятьдесят золотых, ну может чуть больше, что для меня было несущественной мелочью. А строительство обходилось мне весьма дорого. Потому решил поощрить всех другим спосо­бом, сделать памятные медали, которые в этом мире никто никогда не делал. Во-первых, обошлось мне это всего в сто двадцать монет, которые переплавили в наградные знаки, по три монеты на штуку. А во-вторых, как выяснилось в дальней­шем, ценность моего нововведения оказалась намного выше простых денег. Обладатели наград с такой гордостью носили торжественно вручённые награды, что монеты рядом не стоя­ли. Да и память для будущих потомков оставалась осязаемая, а не просто рассказы о подвигах. Медали кстати получились шикарные. Михард сделал их с ювелирным изяществом по моим эскизам, к тому же именные. На обратной стороне были выгравировано имя награждённого и слова «За доблесть в схватке с бандитами», а на лицевой красовался симпатичный пингвин. Такие памятные медали я сделал для всех участников схватки у Чёрной скалы, включая Юли и Маргеда с сыном, они этого заслужили.

Посовещавшись со своими друзьями, пришли к выво­ду, что забрать из пещеры остальное добро на данный мо­мент весьма проблематичное дело. Причина в том, что кроме меня никто не мог туда пройти, а перетаскать на своих, ещё не оправившихся после ранений плечах такой объём просто нереально. На моё предложение скосить всю эту гадкую тра­ву к чёртовой матери, Римас привёл аргументы не позволяю­щие осуществить задуманное. Оказывается её даже сорвать простому человеку далеко не просто, поскольку при разрыве стебля она выдаёт такой ментальный импульс, что человек не выдерживает. Это было полбеды, мне импульс был по бараба­ну, но оставались корни, которые были не менее опасны. Хо­роший маг, конечно, мог поставить кратковременную защи­ту на себя, но она была не долговечна и требовала огромного запаса энергии. Как проходил этот участок Безликий, Римас не знал, очевидно, у него был какой-то древний амулет некро­манта, позволяющий блокировал сознание, но таких знаний у нашего мага не было. Можно было бы заблокировать сознание у наших людей и превратить их в безмозглых зомби, как про­делывал главарь бандитов, только вернуть их обратно в преж­нее состояние полностью не получилось бы. Зомби были по части магии мёртвых, а это учение было под запретом, и таких специалистов в стране не было, даже Максимильян имел толь­ко общие представления в этой области.

Между тем, строительство шло невероятными темпами, уже к отделке дома приступили, и денег в связи с этим тре­бовалось немерено. А если учесть предстоящие расходы на мебель, бытовую утварь, интерьер и прочее, то можно было хвататься за голову от ужаса, ведь я хотел всё самого лучшего качества. И хоть эта моя слабость относительно эксклюзива была не всегда обоснована, но созданный имидж викингов не­обходимо было поддерживать. В принципе денег хватало, но на всякий случай я решил сделать пару ходок в пещеру, запас, как говорится, карман не тянет.

Отдохнув день в своей палатке, предаваясь чревоугодию, в виде неимоверного поглощения пищи, приготовленной Спи­цей, и отоспавшись как следует, поутру мы снова двинулись в путь. Между прочим, привезённые нами трофеи, собранные с убитых бандитов и которые вызывали у меня чувство брез­гливости, пришлись очень кстати. Дрянному оружию были очень рады гномы, они пустили железо на гвозди, скобы и тому подобное. А уж как обрадовались крестьяне своим об­новкам, словами не описать. Досталось, правда, не всем и при­шлось выдавать в виде поощрения самым трудолюбивым из них, но ничего, оставшиеся только лучше работать будут, что бы тоже в перспективе получить «сэконд хэнд», тем более что я обещал. Отправились старым составом, плюс к нам присо­единился Римас, желавший поближе рассмотреть траву безу­мия и решить, как с ней бороться.

Поездка прошла буднично и к вечеру мы опять были у Чёрной скалы. На этот раз к границе с опасной зоной на бо­лоте пришли все, оставив лошадей с телегами у кромки леса. Необходимости в этом не было, но любопытство моих спут­ников пересилить было невозможно. Любопытство, вообще, очень сильное чувство, по себе знаю. За два дня нашего от­сутствия ничего не изменилось, даже погода была прежняя. У травы безумия пришлось задержаться из-за нашего мага. Он настоял, что бы я нарвал этого опасного «сорняка» и отнёс его в сторонку для просушки. Оказывается, в сушёном виде он безопасен, а порошок, сделанный из этой травы, считается редким магическим ингредиентом и стоит бешеных денег. Ус­лышав про деньги, Валерт настоятельно присоединился к его просьбе. Ну а мне для друзей, как вы знаете, ничего не жалко, пришлось потратить двадцать минут на сбор целой охапки этого гербария и отнести его далеко в сторону сушиться. На пожелание торговца нарвать ещё охапку, что бы денег в два раза больше было, я ответил категорическим отказом. Нель­зя же всё время на мне ездить, пусть для начала мне хотя бы косу предоставит, а то так до вечера придётся в позе прачки горбатиться. Но, похоже, дать мне спокойно сходить в пещеру, в планы Валерта не входило. Он вручил мне тетрадь, сунул в карман карандаш и попросил составить список того, что я не смогу вынести. Совсем разум потерял, очевидно. Меня, боль­ного человека, решил сгноить в этой пещере со своим дурац­ким учётом. Естественно я вернул ему тетрадь вместе с каран­дашом, вдобавок так глянул на него, что, надеюсь, он дня три ко мне с просьбами подходить не будет.

Зайдя в пещеру и подойдя к сокровищам, у меня возникла дилемма, что тащить в первую очередь. Поначалу казалось что деньги. Но какая разница откуда я их буду брать на строитель­ство, из банка или отсюда. Потому решил брать то, что приго­дится для моего нового дома, зачем тратить деньги на покупку, когда можно взять так. На глаза попалась дорогая посуда. Выбрав в основном серебряную с небольшой позолотой, я набрал почти четыре солидные кучки, туда же пошли изящные столовые при­боры, ложки, вилки и тому подобное. Потом насобирал всяких симпатичных безделушек, в виде статуэток, дорогих чернильных приборов, подсвечников и так далее. Стоящие в комнате краси­вые вещи всегда глаз радуют. Оглядев оружие, решил порадо­вать своих людей. Получилось ещё две кучки мечей, кинжалов и прочего, самого ценного на мой взгляд. Также захватил ящик с магическими вещами, подумал, что лучше убрать его отсюда, вдруг это мина замедленного действия, которая сработает, ког­да не ждёшь. А так отдам Римасу, пусть разбирается на досуге. Очень понравился мне стоящий в углу резной мебельный гарни­тур, выполненный из какого-то тёмно-красного дерева с чёрным отливом, но прикинув как его тащить на своём горбу, откинул эту идею. Понимаю, что смотрится дорого и красиво, но я же не лошадь. Потому прихватил лежащий рядом великолепный го­белен, пару рулонов на шторы. Ну а когда я притащил к выходу пару солидных стопок книг, взяв их не потому что они дорогие, а из личного интереса, понял что уже набранного мне таскать до вечера. Всё, хватит на сегодня, жадность, как говорится, хороше­го человека сгубила. Тем не менее, сундучок с серебряными мо­нетами я всё же прихватил, вдруг пригодится. Что касается трупа Безликого, то он почти полностью истлел. На всякий случай я собрал остатки костей и вышвырнул их в болото. Пусть теперь попробует возродиться.

До обеда я перетащил через траву безумия половину ото­бранных вещей, и пока ребята с интересом перебирали трофеи, я с наслаждением обедал. Не скажу, что очень устал, но иду­щий на поправку организм требовал пищи, а жевать на ходу я не любил. После отдыха, я перетаскал оставшуюся часть, даже захватил один стул из гарнитура, в надежде подогнать отделку своей комнаты с учётом этой мебели. Кстати он оказался очень тяжёлым, раза в два тяжелее обычных деревянных изделий. Как мне объяснили, мебель сделана из очень редкой породы дерева, произрастающего только в эльфийских лесах и прозванного в народе железным орехом. Орехи, кстати были вполне обычные и съедобные, на подобии грецких, только сладковатые и с крас­новатым оттенком, а вот древесина никогда не гнила и была неи­моверно прочной. Удивляло только одно, где мастер вообще это дерево взял, эльфы под угрозой смертной казни запрещают ру­бить деревья в их лесу, тем более редкие.

Как следует выспавшись и позавтракав, утром мы отпра­вились в обратную дорогу. Идти опять в пещеру я не захотел. Во-первых, лень было, а во-вторых, и так две телеги были полно­стью нагружены. Единственное что я сделал, это собрал полу вы­сохшую траву безумия, сорванную мною ранее. После того как её осмотрел Римас, и подтвердил что она потеряла девяносто про­центов своей активности и теперь не опасна, её также погрузили в телеги. Дорога домой прошла также буднично, как и к Чёрной скале, и ещё до заката я наслаждался стряпнёй нашего повара.

6

Поправлялся я достаточно быстро. От ранений остались едва заметные шрамы, которые со временем совсем исчезнут. А ведь прошло чуть больше недели после памятного сражения у Чёрной скалы. У остальных участников дела шли не так хорошо как у меня, но благодаря стараниям нашей целительницы за их жизнь и здоровье можно было не волноваться. Юли, кстати, тоже похорошела. Пропала болезненная худоба и на щеках появился здоровый румянец. Она хоть и продолжала работать в усилен­ном режиме, но хорошее питание, организованное Спицей, спо­койная обстановка и здоровый сон, сделали своё дело.

К Чёрной скале я в этот период больше не ездил. Не было необходимости. Денег на строительство хватало с лихвой, и пока оно не закончилось смысла перетаскивать трофейное добро не было. Сохранность гарантировала трава безумия, она почище вооружённой охраны будет. После скрупулёзной оценки, проведённой Валертом, уже привезённого на двух те­легах добра было на сумму более двух тысяч золотых, не счи­тая прихваченного увесистого сундучка с серебряными моне­тами. С оружием я, правда, немного лоханулся, хотел презен­товать своим людям в качестве премиальных за доблесть, но как выяснилось, это был подарочный вариант, в позолоте и с камнями, для боевых действий немного тяжеловато и неудоб­но. Экспертом я оказался никудышным, и как сорока выби­рал то, что блестит. Впрочем, Валерт обещал всё выгодно про­дать через Маргеда, на востоке любили показушные вещи и денег на них не жалели. С ящиком, где хранились магические вещи, склянки с веществами, амулеты и боевые шарики, тоже промашка получилась. Ничего особо ценного там не было, так себе ширпотреб, и выручить за него удалось всего трид­цать пять золотых. Лучше бы чего-нибудь другое вместо него прихватил. А вот высушенная трава порадовала. Никак не ожидал, что за две охапки сена можно получить двести пять­десят полновесных золотых монет. Надо будет как-нибудь на досуге туда с косой съездить.

Стройка продвигалась семимильными шагами, думаю, президентские дачи в таком темпе не возводились. Да и каче­ство было на высочайшем уровне, за этим строго и добросо­вестно следили гномы. Для них я тоже заказал Михарду ме­дали с пингвинами, как и для мастеров плотников, только на обратной стороне приказал написать «За доблестный труд». Как выяснилось на моих воинах, такие вещи ими ценились гораздо выше премиального золота, а обходились мне значи­тельно дешевле. Я даже для крестьян заказал памятные знач­ки, правда из меди и с надписью «Передовик производства», и пообещал вручить бригадирам и ещё десяти лучшим, кото­рых определят мастера по окончанию строительства. Людей после этого спать силой заставлять приходилось. И главное, никаких лишних расходов, кроме материала на эти безделуш­ки. В доме уже можно было жить, и только постоянный шум от круглосуточных работ, связанных с внешней облицовкой и чистовой внутренней отделкой, был причиной моего прожи­вания в вполне комфортной палатке. Похоже, гномам я пари всё же проспорю, но это вызывало не сожаление, а только радость. Если ничего непредвиденного не случится, то своё день рождение, которое по моим расчётам должно состояться через девятнадцать дней, я отмечу в собственном шикарном доме. Для этого я даже заказал кучу мебели, пару десятков до­рогого постельного белья и прочих мелочей, необходимых для обустройства быта. Всё это Валерт обещал привезти через три дня из столицы, включая хранившиеся у него запасы хороше­го вина и остатки маринованных морских жемчужниц.

К сожалению, как следует отдохнуть мне опять не дали. Вместе с очередным обозом снова приехал Максимильян, на этот раз с верительными грамотами от королевы Маргарет, которые подтверждали мои полномочия на заключение дого­вора с эльфами.

— Тебе два дня на сборы принц Железяка! Утром третье­го дня вы, вместе с королём Фарлахом, отправляетесь в святые леса! — сообщил он после приветствия.

Мне хоть и не хотелось никуда ехать, но возражать и отне­киваться я не стал, было бесполезно. Понимая безысходность, я для проформы скорчил кислую рожу и спросил:

— Подорожные, надеюсь, хоть выделят?

— Выделят! Можешь не переживать! — усмехнулся Мак­симильян: — С собой можешь взять двух человек для сопро­вождения! Выбирай на своё усмотрение, только постарайся не брать гнома и Юли!

— Это ещё почему? — спросил я, немного удивляясь та­кой просьбе.

— Ничего личного! Просто гномы и эльфы на протя­жении веков друг друга недолюбливают, а Юли, сам знаешь! Вдруг кто узнает в северной княжне или в нынешней графи­не викингов, знакомую возлюбленную эльфийского принца крови, вместо смертной казни приговорённую к вечной ссыл­ке?! — буднично пояснил он.

Тут у меня опять сыграл вредный характер. Мало того, что меня срывают с места в самый неподходящий момент, так ещё указывают, кого брать, а кого нет. Эта безобидная и вполне разумная просьба вызвала у меня бурю негодования. И хоть я не собирался брать с собой целительницу и гнома (Я вообще не собирался никого брать, путешествуя с королём Фарлахом), неожиданно даже для самого себя выпалил:

— Или я еду с Михардом и Юли, или не еду совсем!

Максимильян нахмурился, несколько раз пытался что-то сказать, но промолчал. Потом махнул рукой.

— Поступай, как знаешь! Бог тебе судья! — устало отве­тил он: — Не забудь, у тебя два дня! Фарлах будет вас ждать утром на выезде из столицы!

После чего он развернулся и пошёл к Римасу обсуждать свои профессиональные дела. А я остался один, со своими не­понятными амбициями. И какого чёрта я полез в бочку, как всегда задним числом подумал я. Но делать нечего — раз ска­зал глупость, значит надо её делать, или какой из меня питер­ский викинг, отсохни мой дурной язык.

Времени на сборы, между прочим, оставалось совсем мало. Точнее его совсем не было, если учесть, что день надо потратить на дорогу в столицу. Потому, найдя целительницу и гнома, я, без всяких объяснений, в приказном порядке заявил:

— Собирайтесь! Через два часа выезжаем в город! По до­роге всё расскажу! — Чем вызвал у них удивлённые взгляды.

Задавать вопросов они не стали, люди умные, и прекрасно видели моё скверное настроение. Молча пошли собираться и заканчивать свою текучку. Да и что я мог им объяснить, если сам не понимал, какого чёрта беру их с собой, особенно цели­тельницу, когда раненые воины ещё не до конца поправились. Не говорить же, что едут они по моей мимолётной глупости — некрасиво как то получиться. Ну ничего, в дороге придумаю какую-нибудь стоящую причину, тогда и скажу.

За эти два часа я отдал массу распоряжений и пожеланий по строительству. Старшими оставил Родерика со Стэфаном. Они конечно были совсем неопытными в таких делах, но если что, спросить у грамотных людей совета у них ума хватит. Да и надо когда-нибудь начинать учиться командовать массами, как-никак бароны северных викингов. Долго размышлял над проблемой с Пятницей. С одной стороны хотел взять его с собой, в случае опасности лучшего помощника не найти, а с другой, бандиты то ещё остались, вдруг полезут сдуру, а он од­ним своим рёвом разгонит эту толпу. Взвесив все за и против, оставил здесь, присматривать за владениями, так хоть пере­живать в дороге не буду.

Выехали мы налегке. Я верхом, Юли с Михардом в двух­колёсном «БМВ». Двигались молча, но быстро, и через семь часов, с одной маленькой остановкой на чай, въехали в город. Все были очень удивлены нашему внезапному приезду. Все, кроме Эдариэль, которая с радостью кинулась нам на встречу.

— Я знала, что вы приедете! Ещё утром почувствовала, потому и отпросилась домой из школы! — сказала она, крепко обнимая мать, по которой соскучилась.

— А как же учёба? Учителя ругаться не будут за пропуски занятий? — машинально спросила Юли, которая была безус­ловно довольна этим обстоятельством.

— Нет, не будут! Я же отпросилась! Тем более я лучшая в нашей группе, хоть и самая маленькая! — похвасталась Эда­риэль с улыбкой на лице: — Я иногда делаю такие вещи, что учителя только руками разводят!

— Чем же маленький викинг так удивил своих препода­вателей? — поинтересовался я.

— Я умею заставлять растения здороваться!

— Это как? — искренне удивился я, впрочем, как и дру­гие.

— Очень просто! Когда я вхожу в цветник, все растения поворачиваются в мою сторону и шумят листьями!

— И кто тебя такому интересному заклинанию научил?

— А нет никакого заклинания! Я просто хочу, и они меня слушаются! Вот учителя руками и разводят! — довольно пояс­нила она: — А что за подарок ты мне привёз? Я же чувствую, что ты что-то приготовил!

Я действительно приготовил для нашего любимца не­большой подарок. По совету Римаса, Михард сделал красивую заколку в виде маленькой веточки с тремя листочками. При­чём листочки не простые, а из изумрудов, которые нашлись в пещере. Этот камень очень ценился у эльфов, они считали зелёный цвет цветом жизни и считали, что изумруд помогает слиться с природой. Стоил он дорого, наверное, даже дороже некоторых алмазов, но отказать себе в удовольствии побало­вать жизнерадостную девочку я не мог. Возможно это и не пе­дагогично, но должен же быть кто-то на ком не стоит экономить, хотя бы для души. Вот только сюрприза не получилось, правда, радостного визга от этого меньше не стало. Дети, они везде дети, и всегда ждут подарков и внимания, ну как их не баловать.

Оставшийся вечер мы посвятили небольшому домашне­му ужину, где собрались самые близкие люди, желающие из первых уст узнать о наших делах. Это было очень кстати после выматывающей дороги и трёхнедельной разлуки, тем более что на предстоящие сборы мы могли потратить весь следую­щий день. Да и сами сборы, по прикидкам, много времени не займут. Парадные костюмы у всех есть, дорожные тоже, запас еды брать не надо, разве что только сладостей к чаю, ночевать будем в гостиницах, следовательно, спальные принадлежно­сти отпадают. Всё что надо, это просто привести себя в поря­док. Удовольствие, а не сборы, всегда бы так.

Тем не менее, следующий день у меня получился весь­ма насыщенный. Дело не только в том, что мой единствен­ный приличный дорожный костюм оказался с тремя дырка­ми на видном месте, полученными, когда я болтался в сетях подвешенный в пещере, а в том, что приехавший на четыре часа позже Валерт с самого утра стал приставать с рабочими вопросами. Касались они закупок изделий и вещей для обу­стройства быта в доме. Валерт боялся выбирать товар на своё усмотрение, хотя я давал ему такое распоряжение.

— Ну чего тебе стоит пройтись и посмотреть! — говорил он: — Я уже всё подготовил, с оплатой договорился, предвари­тельные образцы стоят, осталось только выбрать и всё!

Это всё, заняло у меня почти восемь часов шастанья по мастерским и лавкам. Настроение от такого времяпровожде­ния было далеко не лучшее. Ещё бы час такой ходьбы, и я бы придушил Валерта собственными руками. Кто из мужчин проходил такие магазинные пытки, тот меня поймёт. Порадо­вал только наш портной Барни. Когда я зашёл к нему в мастер­скую, в надежде аккуратно подлатать свой костюмчик, он с улыбкой вынес абсолютно новенький, сделанный специально для меня, даже с гербом на груди в виде белого медведя.

— Барни! Откуда костюм? Я же вроде никаких заказов не делал и распоряжений не давал! — удивился я такому подарку.

— А зачем мне заказы или распоряжения? Я и так знаю, что у моего господина всегда должны быть в запасе костюмы на все случаи жизни! — пояснил он, продолжая улыбаться.

— И много их у тебя?

— Пока только шесть штук! Все наилучшего качества! И рубашек с десяток! Показать?

— Нет, не надо! В следующий раз как-нибудь, времени мало! — отверг я его предложение: — А вот от кружки сли­вового компота, приготовленного твоей женой, не откажусь?

— Это мы мигом! Дорогая, принеси нашему господину свой фирменный напиток, принц горло промочить хочет! — крикнул он своей любимой половине: — Кстати, я и платье сделал, в стиле как вы рисовали, только не с огненной птицей, а с зелёными мифическими растениями, я их в одной книжке видел, и вышито не золотом, а редким бисером! Хотел руку набить, но получилось красиво! Выставлять на продажу не стал, вдруг вы захотите его целительнице подарить, оно по её меркам сделано!

— Ну-ка, покажи! — заинтересовался я его творчеством чисто из художественного интереса.

Барни действительно оказался талантливым и трудолю­бивым человеком, великолепным мастером своего дела. Вто­рое платье у него получилось не хуже первого, и хоть золота в нём не было, но вышло даже изящнее. Не так помпезно, но с изюминкой, и главное лёгкое, носить приятно.

— Не скрою Барни, ты меня поразил! — заслуженно по­хвалил я портного: — Если у тебя и дальше так дела пойдут, то будешь отмечен медалью «Заслуженный мастер викингов» и получишь баронский титул, как Стэфан!

От моих слов Барни зардел ярче сливового компота, даже сказать в ответ ничего не смог от волнения. Жалование я ему естественно повышать не стал. Зачем лишние траты, если он и так доволен выше крыши. Попросив его завернуть зелёный шедевр в пакет, и никому не говорить, мол, хочу сюрприз сде­лать, я с довольным видом покинул его мастерскую. Посетив под вечер для профилактики игрушечное и конфетное произ­водство, и дав незначительные замечания, тоже для профи­лактики, довольно уставший, наконец, добрался до дома.

— Устал? — спросила меня Эдариэль: — Пойдём ужи­нать! Мы с мамой для тебя вкусные блюда приготовили! Думаю, о том, что устал, можно было догадаться и без её редкого дара, по одному виду определить легко. Я даже не сразу понял на счёт ужина, но когда до меня дошла последняя фраза, то не на шутку испугался.

— Кто, ты говоришь, ужин приготовил? Мама? — содрог­нулся я, вспомнив её стряпню.

— Не переживай! У плиты стояли нанятые повара, а мы с мамой только блюда заказывали! Мама говорила, что ты лю­бишь, а я чувствовала, что надо добавить! — звонко рассмея­лась она, в прошлом прекрасно зная на своём желудке кули­нарные способности Юли.

На всякий случай, прежде чем приступить к трапезе, я основательно принюхался к выставленным тарелкам. Пахло ароматно и приятно. Зацепив вилкой маленький кусочек мяса, похожий на гуляш, мокнул его в соус, зажмурился и открыл рот. Мои опасения были напрасны. Ужин был по-празднич­ному великолепен и изыскан. Короче, поел я с удовольстви­ем и от души. В качестве благодарности пообещал рассказать Эдариэль новую сказку перед сном, о Маше и трёх медведях. Дети любили наши сказки. Здесь не то, что бы их не было, про­сто они были какие-то кровожадные, похожие на героический эпос, в итоге которого герой обязательно отрубал голову зло­дею и всем его помощникам, а у меня были добрые и смешные. Эдариэль очень нравилась сказка о докторе Айболите, но этот переделанный под местный мир стишок, в котором пропуска­лись такие понятия как трамвай и градусник, я рассказывал ей уже раз пять, и она его выучила наизусть.

— Дядя Железяка! У меня будет к тебе одна просьба! — неожиданно перебила она меня на середине рассказа, чего раньше не бывало.

— И что за просьба? — немного опешил я: — Надеюсь, ты не хочешь поехать с нами?

— Поехать-то я хочу, только вы всё равно меня не возь­мёте! Я это знаю, потому и не спрашиваю! — со вздохом про­изнесла она: — У меня маленькая просьба! Совсем маленькая, и она тебя не затруднит!

— Ну, раз маленькая и не затруднит, то говори! — согла­сился я.

Из её рассказа я понял следующее. Незадолго перед разлукой отец подарил ей семечко священного для эльфов дерева Такамель и вложил его в кулон, всегда висевший на шее ребёнка. Семечко было засохшим, без всяких магических эффектов, и служило как память о былом могуществе лесного народа. Очень редким на­звать его тоже было нельзя, у многих семей было такое же. Прак­тического значения они не имели, все они были мёртвыми, как и их древние предки. Суть в том, что по своей детской наивности Эдариэль, крайне переживая за судьбу насильственно разлучён­ных матери и отца, постоянно просило это семечко что бы они были счастливы и здоровы. Впоследствии это переросло в при­вычку, и каждый день перед сном, никому не говоря, она сжима­ла кулон с семечком в кулачок и просила древнего духа, что бы он позаботился о близких для неё людях. Не знаю, помогало семечко или нет, но совсем недавно она почувствовала, что оно ожило. Возможно это всего лишь плод детского воображения, а может и правда. В этом мире всё возможно, и теплота детских рук, её со­лёные слезинки, в моменты, когда им с Юли было совсем плохо, в купе с её редким даром смогли пробудить засохшую реликвию.

В любом случае я не стал высказывать сомнения по этому пово­ду. А конкретная просьба состояла в следующем — посадить это семечко в благоприятном месте, поскольку, по её словам, если не сделать это в течение десяти дней, то оно снова умрёт.

— А почему ты не хочешь попросить об этом маму? Ду­маю, ей будет приятно выполнить твою просьбу! — задал я совершенно справедливый вопрос.

— Она не сможет найти нужного места! А в любом дру­гом оно погибнет!

— Так я тем более не смогу! Ты же знаешь, у меня были проблемы с памятью, и я плохо знаю этот мир!

— А мне кажется, у тебя не было никаких проблем с па­мятью, дядя Железяка! Но это не важно! Главное ты сможешь не только найти это место, которое тебе сердце подскажет, но и, что немаловажно, очень захотеть, что бы это семечко про­росло. Я это чувствую! И никому не рассказывай об этом, ина­че они только мешать будут! Ладно?

— Ладно! Как скажешь! Только обещать ничего не буду, скажу только, что буду очень стараться выполнить твою просьбу! — на всякий случай предупредил я, совершенно не понимая как это место искать.

— Я это и хотела услышать! — улыбнулась она, довольная нашим разговором: — А теперь расскажи, что было дальше, после того, как медвежонок заметил, что кто-то сидел на его стуле и ел из его миски!

Утром мы собрались и уложили необходимые вещи в наш «БМВ» ещё за полчаса до завтрака. Необходимых для дороги вещей было не так много, но тележка была забита до отка­за, благодаря стараниям Валерта, даже мои седельные сумки были полными. Две трети всего пространства было забито то­варами нашего производства, конфетами в подарочных дере­вянных коробках, различные игрушки, в том числе глиняные солдатики в виде эльфов, специально заказанные им для этого случая. Сначала я противился такому грузу.

— Валерт, зачем ты пихаешь нам это барахло? Я его про­давать не буду, Юли с Михардом то же! Мы же по государ­ственным делам едем! — возражал я.

— А кто говорит продавать? Дарить будете! — ответил он и, видя моё непонимание пояснил: — Нам реклама нуж­на! Рынки сбыта расширять надо, производство наращивать! Деньги же просто так с неба не падают! Вот вы с оказией этим и займётесь, а то так легко в их страну не попасть, торговцев там особо не жалуют, впрочем, как и любых инородцев!

Возразить мне после этого было нечего, тем более что речь шла, в общем-то, о моих деньгах. А в том, что они мне понадобятся, сомнений не было. На одних запасах не протя­нешь, как не экономь.

После того как плотно позавтракали, стали прощаться с близкими.

— Не переживай доченька! Мы быстро! Три дня дороги туда, три обратно, три дня у эльфов, так что через десять дней точно будем! Потом обещаю, целую неделю с тобой прове­ду! — успокаивала Юли слегка взволнованную Эдариэль.

— Не успеете вы за десять дней! Не знаю почему, но не успеете! Но с вами всё будет хорошо, потому не переживаю, а немного волнуюсь!

— Не стоит за нас волноваться! — влез я в их разговор и, желая развеселить пошутил: — Вон, дядя Валерт нам сколько конфет напихал, приедем толстые и счастливые! А если будет скучно, так игрушек целая тележка!

— Это не для вас, а для подарков! Я же знаю! — улыбну­лась она в ответ.

— Ты только маме про зелёный подарок не рассказывай! Хочу сюрприз сделать! — шепнул я ей на ухо, имея в виду упа­кованное новое платье.

— Странно, я не о каком подарке не знаю и не чув­ствую! — смутилась Эдариэль, чем поставила меня немного в глупое положение. Я даже свёрток втихаря проверил, вдруг перепутал и взял не тот. Но всё было на месте. Действительно странно, подумал я. Хотя чего тут странного, устала девочка, да и за своё засохшее семечко переживает.

На выезде из города нас уже ждал Фарлах, со своей сви­той. Помимо десятка гвардейцев, в неё вошли Максимильян и ещё один чиновник, бывший начальником протокольной службы. Сначала, по сложившейся традиции, я хотел съязвить по поводу присутствия ректора, мол, опять за королевским от­прыском приглядывать отправили. Но увидев его вблизи, пере­думал и тихонько рассмеялся в кулачок. Настроение при этом у меня стало безумно хорошим. На груди Максимильяна, поверх парадного костюма, висела серебряная табличка с надписью на русском языке «Самый главный балбес», подаренная мною на до­суге в качестве редкого охранного амулета викингов.

— Привет Железяка! Вечно тебя ждать приходится, а ты всё смеёшься! — поздоровался со мной ректор: — Кстати, где твои никудышные плоские шуточки, в которых ты так и не преуспел?

— Ну что вы, уважаемый Максимильян, у викингов грех смеяться над пожилыми и уважаемыми людьми! — ответил я на его приветствие и быстро отъехал к Фарлаху, что бы сдер­жать смех и не ржать как лошадь на всю округу.

Передвигались мы без спешки, с полноценными ночёв­ками в приличных гостиницах, лежащих на пути небольших городишек. Королевские гвардейцы в эти дни оказались как нельзя кстати, они сдерживали толпы местных чиновников жаждущих выразить своё почтение королевской особе в лице Фарлаха, что позволяло нам спокойно отдыхать и обедать. Для приличия мы всё же общались с уважаемыми горожанами, державшими в руках всю власть в городе, но такие встречи обычно длились не более получаса, да и то, я со своими друзь­ями в них участия не принимал. Хорошо что я Валерта с собой не взял, он бы под эту гребёнку целыми ночами связи с нуж­ными людьми налаживал, его хлебом не корми, дай только с местным начальством познакомиться да свои товары втюхать. Впрочем, именно поэтому я его и назначил управлять всеми финансами викингов, состоящих из моих личных денег, то есть моими финансами. Кстати, по поводу финансов. Дорож­ные расходы, о которых я договаривался с Максимильяном, вызвали у меня бурю протеста. На меня и мою команду госу­дарство выделило всего пятьдесят золотых. На мой вопрос, не перепутал ли они чего со своей бухгалтерией, главный балбес ответил, что нет. Мол, средний чиновник за год получает та­кую сумму, а тут за десять дней, плюс оплачиваемое прожива­ние и питание. Вот и работай после такого на государство, с голоду помрёшь от таких командировочных. Хотя возможно я немного и придираюсь, просто отвык от таких мелких цифр в платёжной ведомости, в смысле мне пришлось расписаться в получении этой смехотворной суммы.

Последнюю ночь, после которой нас должны были встре­тить эльфы на своей территории, мы провели в небольшом посёлке на границе. Под эти цели староста выделил нам це­лый дом со всеми пристройками. Дальше мы должны были двигаться без сопровождения гвардейцев, которые будут до­жидаться нашего возвращения, оставаясь здесь. За ужином, на котором я заказывал самые дорогие и экзотические блюда, в отместку за издевательские подорожные, начальник прото­кольной службы объяснял нам правила поведения на землях эльфов. Слушал я в пол уха, ничего особенно нового он не говорил, стандартный набор правил поведения вежливого че­ловека в светском обществе. Первым не подходи, без спроса никуда не лезь, на девушек не пялиться, не напиваться, гром­ко не разговаривать и так далее в том же духе. Единственное что я переспросил, кто такие хранители леса, перед которыми надо обязательно склонять голову при встрече. Как я понял из объяснений, это уважаемые и почтенные эльфы, выдвину­тые кланами для управления страной. Что-то наподобие пар­ламента с главным хранителем во главе, которого выбирают сами выдвиженцы, а он уже набирает себе первых помощни­ков. Запутанная какая-то система, то ли дело у нас, есть король или королева и сразу всё понятно, кто в доме хозяин. А здесь принц по статусу и влиянию может быть меньше захудалого хранителя. Бардак, а не государственное устройство, но ведь живут как-то, и неплохо живут, не бедствуют.

— Ну что? Все всё поняли, или ещё какие вопросы бу­дут? — произнёс Максимильян по завершении лекции.

— У меня вопрос! — подал я голос, вспомнив о малень­ком поручении одной важной персоны: — Что такое дерево Такемаль, и с чем его едят?

— Откуда ты о нём знаешь? Эльфы не любят распростра­няться по этому поводу! — вопросом на вопрос ответил ректор.

— Да так, земля слухами полниться! Вот и хотел узнать для общего развития!

— Ну, если для общего развития, то слушай! У эльфов су­ществует красивая легенда о великом маге их народа по име­ни Такемаль. Во время великой битвы, произошедшей тысячу лет назад, он ценой своей жизни сумел остановить полчища нечисти, стремящуюся захватить их мир. Умирая в одиноче­стве на поле битвы, он сожалел только об одном, что не может передать потомкам свою силу и мудрость. И тут, рядом с со­бой он увидел на земле, почерневшей от огня и магии, чудом уцелевший росток, пробивающийся сквозь пепел, и в послед­ние мгновения жизни вложил в него свою великую душу. С тех пор всякий кто отведает плод Такамеля, получает частичку его силы и мудрости. Ну а с ботанической точки зрения, это дерево, с белым стволом и раскидистой кроной, напоминало сладкий каштан, только плоды были раза в два больше и раза в четыре питательнее. Да и вкус, по слухам, был изумитель­ным и неповторимым. Главной ценностью было то, что этот сочный орех сохранял молодость и продлевал жизнь. Только нет больше у эльфов этого дерева. Лет двести назад, желая оградить это чудо природы от вандалов, регулярно появляю­щихся в их лесах и безжалостно обрывающие плоды вместе с ветками, они задумали пересадить немногочисленные редкие деревья в одном месте, в центре священного леса. Им каза­лось, что так они сберегут свою реликвию. Но видно не судь­ба. Деревья не прижились на новом месте. Не прошло и года как они засохли, даже плоды созреть не успели. После того трагического случая, эльфы не пересаживают растения на но­вое место, а только выращивают из добытых семян. Да и такие понятия как принц или принцесса крови пошли именно с тех времён, поскольку, что бы сохранить долгую жизнь своим со­племенникам пришлось прибегать к сложной магии, с исполь­зованием крови эльфов, в которых ещё сохранилась частичка Такамеля. Только таких эльфов с каждым разом всё меньше и меньше, и по расчётам наших аналитиков лет через сто лесная империя придёт в полный упадок. Вот и вся история. Для об­щего развития могу добавить, что совет хранителей обвинил в гибели Такамеля не себя, принявших такое спорное решение, а людей, покушавшихся на его плоды. Потому и недолюбливают они инородцев, ограничивая их появление в своих землях, а любовь к человеку вообще за предательство считают. Только не вздумай им ляпнуть такое, я тебе сразу голову оторву, если эльфы не опередят.

— Ну что вы! Я же белый и пушистый, ты же знаешь! — поспешил успокоить я его.

— Вот именно, что знаю! Потому и предупреждаю!

— А почему они гномов недолюбливают, если плоды че­ловек воровал, а за гномами, как я знаю, такого греха не во­дится?

— Так народец у гномов, тот ещё, задиристый и такой же высокомерный! Вот и нашла коса на камень! — пояснил он, не удержавшись от привычного выпада в мою сторону: — Ты Михард на меня не обижайся! Я это без злобы сказал, что бы до твоего бестолкового приятеля дошло быстрее, а то устал я ему, как неграмотному неучу, объяснять прописные истины!

— Для тебя всё прописные истины! А у меня проблемы с памятью были, потому не равняй по себе! — немного обиделся я на его формулировку по поводу моей грамотности: — Если ты всё знаешь и понимаешь, так научи, а не выпендривайся!

— Извини Железяка! Погорячился! По инерции получи­лось! — толи извинился, толи передразнил он меня: — Я ведь тоже не всё знаю и понимаю! Например, мы с королевой го­лову сломали, всех аналитиков подключили, а так и не поня­ли, почему эльфы на все наши условия без всяких возражений согласились. Мы ведь там много лишнего написали, в наде­жде, что при торговле эти пункты выкинем, и приемлемый для обеих сторон договор получится. Так все государства делают, согласовывая свои обязательства!

Больше препираться мы не стали. Поболтав ещё немного и обсудив кое-какие мелочи, все отправились отдыхать. Зав­тра предстояла важная встреча и нам нужно было как следует выспаться.

Утром мы привели себя в порядок, умылись, причеса­лись, приоделись в чистые костюмы и слегка позавтракав, отправились во владения лесного народа. Границу владений я определил задолго до подъезда, она резко контрастировала с окружающей местностью. Если мы ехали по ровному полю с однородной травой, то впереди плотно стояли вековые дере­вья, причём переход был резким, без всяких кустарников. Ка­залось, кто-то взял и воздвиг непроходимую стену из огром­ных деревьев, они даже стояли по одной линии, как войска на параде.

— Видал, какой заборчик отгрохали?! — пошутил ехав­ший рядом Фарлах, кивнув в сторону леса.

— Они бы ещё колючую проволоку натянули и таблич­ку поставили «Концентрационная зона. Вход воспрещён»! — поддержал я его игривое настроение.

— Да вы совсем сдурели оба! — вспылил Максимильян, услышав наши смешки: — Мы важное государственное дело делаем, можно сказать простых людей от войны спасаем! А вам всё хихоньки да хаханьки! Один король, другой наслед­ный принц, а как дети малые, ей богу! Вдруг услышит кто, что делать будем?

— Так нет же никого рядом? — начал оправдываться Фарлах.

— Вот именно, у «Нет же никого» как раз самые большие уши! — процитировал ректор старую местную пословицу: — Пора бы королю знать такие вещи!

Нам стало немного стыдно за свои неуместные шутки, и дальше мы ехали молча, как и подобает важным государ­ственным деятелям.

У прохода сквозь эти дебри нас ожидало трое местных со­провождающих. Стоит отдать должное, свойственное эльфам высокомерие они не демонстрировали. Вежливо поздорова­лись, сообщили, что встреча с хранителями назначена на два часа дня, сразу после запланированного обеда, а сейчас они нас проводят в выделенные гостевые апартаменты для отдыха и для знакомства с городом. Как дорогим гостям нам предо­ставят обслугу и разрешат посещение любых уголков запо­ведного леса. Я даже опешил от такой обходительности, после знакомства с принцессой Иолой, я ожидал чего угодно, толь­ко не радушного приёма. Судя по лицам моих спутников, они тоже были в недоумении, у гнома вообще челюсть отвисла, когда его назвали бароном Михардом и поклонились. Такие неожиданные перемены в общении не только настораживали, но и пугали, хотя придраться было не к чему, и никакого под­воха не наблюдалось.

Между тем мы продолжили движение вглубь леса за иду­щими впереди представителями лесного народа. Частокол из густых переплетённых деревьев скоро кончился, и террито­рия эльфов стала похожа скорее на ухоженный ботанический парк, чем на дикую чащу. Разнообразие деревьев поражало. На разных участках леса сочетание растений, трав и цветов, в купе с тропинками напоминающими мягкую ковровую до­рожку и якобы хаотично разбросанными камнями, состав­ляли неповторимый сюрреалистичный узор. Помимо деко­ративных растений везде были высажены плодовые деревья, некоторые фрукты, висевшие на них, я не то что не пробовал, а даже на картинках не видел. Похоже, если бы у меня был та­кой сад, я бы его тоже забором огородил, да и проволоку на­мотал бы, не поленился. Если в мире есть рай, то он наверняка должен по внешнему виду напоминать эту землю, настолько было красиво.

Выделенные для нас апартаменты тоже были на соответ­ствующем уровне. Светлые, просторные комнаты блистали чистотой и ароматом. Одна из стен была выполнена в виде живого цветочного панно, красочно вписанного в изыскан­ную обстановку, а мебель была инкрустирована редкими по­родами дерева. На ажурном столике в серебряных графинах стояло несколько видов соков и нектаров, рядом находилась ваза со свежими фруктами. На мой взгляд, отели в пять звёзд, считающиеся в Питере одними из лучших, в сравнении вы­глядели как рабочее общежитие, да ещё с ценами для людей попавшими в список «Форбс».

До обеда, предшествующему приёму у хранителей, оста­валось два часа, и мы решили прогуляться по ближайшим окрестностям. Здесь тоже было на что посмотреть. Уютные, утопающие в зелени домики были окружены цветочными клумбами и беседками опоясанными вьющимися растениями. В округе звонко щебетали птицы под аккомпанемент шеле­стевших на ветру листьев. Просто книжная идиллия какая-то, а не реальная жизненная обстановка. Но что-то было не так, чего-то не хватало в этом сказочном мире. Полюбовавшись ещё полчаса рукотворной красоте, вписанной в существующую при­роду, я вдруг отчётливо понял, чего не хватает для полного уюта и ласкающей теплоты. Во всём изобилии звуков, издаваемых птицами и листвой, я не услышал ни детского смеха, ни тихого разговора барышень, судачивших о своих соседях, ни бойких голосов торговцев, являющихся неотъемлемой частью больших поселений. При этом улицы не выглядели нелюдными, и хотя это не Невский проспект, но народу хватало, только ходили они как­то молча, даже приветствовали друг друга кивком головы или устоявшимися жестами, в стиле «как дела», «спасибо, всё окей». Своими соображениями я поделился со спутниками.

— И чего ты удивляешься Железяка! — ответил за всех Максимильян: — Воспитание у них такое, с детства привитое! Лес, он тишину любит! А вот с детьми ты прав, мало их рож­дается в последнее время, очень мало! Уже больше сотни лет такая негативная тенденция идёт, и если бы не их знаменитое долголетие, то город давно опустел бы!

— Им что, плотская любовь не нравиться? Предпочита­ют платоническую, стишки там всякие, серенады? — спросил я, непроизвольно заставив покраснеть идущую рядом Юли.

— Да нет! С этим делом у них всё как людей, даже луч­ше, они такие вещи в ранг искусства возводят! Самые извест­ные звёзды наших борделей, со всеми их профессиональными уловками, в сравнении с ними крестьянки необученные! Толь­ко не вздумайте с Фарлахом мои слова проверять, не забывай­те где мы и с какой миссией! — испугался он за наши дурные головы и. сожалея о своём ярком сравнительном пояснение, со стеснением посмотрел на красную как рак целительницу.

После его слов я вспомнил принцессу Илону и время, в те­чение которого не обнимал женщину. Дурак я — промелькну­ла в голове шальная мысль — надо было натурой брать, а не благородного из себя корчить. Интересно, она будет на приёме у хранителей или нет. Лучше бы её не было, хотя увидеть и хо­чется. Фарлах тоже как-то подозрительно закрутил головой, с интересом разглядывая проходящих мимо эльфиек.

— Ну вот, так и знал! — сокрушённо произнёс Максими­льян, глядя на нашу реакцию: — Юли! У тебя там для этого случая никаких ослабляющих травок случайно не завалялось? Хотя я могу и магию наложить, думаю, на недельку другую, они о женщинах забудут!

— Не надо! Мы всё поняли! — испугался Фарлах, в отли­чие от меня не имеющий магического иммунитета: — А всё же ты так и не ответил, почему с детьми проблема?

Ректор некоторое время внимательно на нас смотрел, раз­думывая, применять заклинание или нет, потом, видимо ре­шил не прибегать к таким радикальным методам и ответил:

— Точно не знаю! Говорят всё дело в том пресловутом де­реве Такамель! В своё время употребление его плодов, содер­жащих редкие полезные ферменты, способствовало рожде­нию крепких и здоровых потомков, вот организм и привык к такой природной помощи, перестроился за века! А сейчас беда — сил достаточно, желания тоже, а детишек мало! Хотя может, и врут слухи!

Погуляв ещё немного, мы вернулись в свои апартаменты в ожидании обещанного ранее сытного обеда.

Обеденный стол накрыли шикарный, изобилие деликате­сов превосходило все мыслимые нормы, казалось, накрывали не на шестерых, а на два десятка голодных гвардейцев, толь­ко стулья забыли поставить. Впрочем, особого аппетита у нас не было. Во-первых, всё это выглядело очень подозрительно, а во-вторых, сразу по окончании трапезы, предстояла важная встреча с хранителями, на которой мы и ожидали подвоха. Ну не может всё быть так хорошо и гладко, у меня, во всяком слу­чае, такого никогда не случалось. Кусок хлеба могут дать из сострадания, а плату за удовольствие требуют всегда — цити­ровал старые местные истины Максимильян, и я был с ним полностью согласен.

Торжественный зал хранителей, в который нас привели, помещением, как таковым, не был. Это была большая, про­сторная поляна, окружённая со всех сторон декоративной виноградной лозой, цветочные гроздья которой свисали с импровизированного потолка, напоминая изящные гирлян­ды. Хранители сидели в удобных деревянных креслах, распо­ложенных полукругом, в центре которого мы и остановились. Одеты они были не броско, в белых просторных одеяниях с вышитыми на груди листьями. У каждого из них был свой листок, очевидно символ клана, который их в своё время вы­двинул. Мы же в своих парадных одеждах, напоминающих конкурс изделий золотошвеек, выглядели как бельмо на глазу, даже Максимильян не сдержался и с укором взглянул на сто­явшего рядом начальника протокольной службы, в ведении которого было предупреждать о таких вещах. Впрочем, на Юли, с её огненным платьем, эльфы смотрели с восхищением. Чувство прекрасного у них было не отнять.

— Здравствуйте король Фарлах, наследный принц Же­лезяка и вы, дорогие господа! — произнёс один из них, начав официальную церемонию: — Рады Вас видеть на своей земле! Всем ли вы довольны, с момента посещения, или есть каки­е-нибудь пожелания?

— Спасибо, уважаемые хранители! Такого великолепного приёма мы давно не видели! — ответил за всех Максимильян.

— Мы рады, что вам понравилось! Надеюсь, вы не будете против, если мы не будем откладывать подписание договора в долгий ящик, и сразу приступим к делу, ради которого вы и приехали!

— Как будет угодно хранителям! Мы не против! Готовы прямо сейчас обсудить некоторые пункты, которые могут вы­зывать вопросы у вашей стороны!

— В обсуждении нет необходимости, мы подпишем пер­воначальный вариант королевы Маргарет без всяких измене­ний и без лишних проволочек! — сообщил один из храните­лей, чем изрядно удивил Максимильяна и начальника прото­кольной службы. Они готовились к долгим и трудным перего­ворам почти по каждому пункту.

Дальнейшее произошло очень быстро, а если учесть уро­вень документа, то просто стремительно. Сначала нам дали прочитать сам документ, который Маргарет отправила на согласование, что бы убедились, что в нём нет никаких изме­нений. Потом подошли к королю Фарлаху и церемониально спросили, согласен ли он выполнять все требования указанные в нём, получив утвердительный ответ, попросили коснуться рукой свитка, то же самую процедуру проделали со мной. Да­лее каждый из хранителей брал в руки свиток и обещал вы­полнять его требования. На этом так называемое подписание было закончено, без всякой крови и другой белиберды. После того как маги подтвердили и продублировали договор, один экземпляр отдали нам, и он считался вступившим в силу.

— А теперь, когда все формальности закончены, по тра­диции Вас ожидает торжественный ужин и два дня отдыха в наших прекрасных владениях, где Вы ни в чём не будете огра­ничены! — закончил нашу аудиенцию хранитель, после чего мы поклонились и ушли к себе в апартаменты.

— Ну и в чём подвох? — спросил сам себя озадаченный Максимильян, когда мы попивали вино в гостиной: — Ничего не пойму, хоть ты тресни!

— А чего тут понимать? С нами принц Железяка, он уда­чу и приносит! — влез в разговор Михард, до этого постоянно молчавший.

— Может ты и прав! Во всяком случае, других объясне­ний я не найду! — задумчиво произнёс ректор: — Хотя, стран­но всё это!

— Какая разница, странно не странно, главное договор у нас! Эльфы всегда свои слова держат, это факт, значит, наша миссия выполнена успешно! — подвёл итог начальник прото­кольной службы: — Хотя мне тоже непонятно, зачем им под­пись принца была нужна! По протоколу короля Фарлаха впол­не хватало, у нас же монархия, а не совет хранителей!

Все внимательно посмотрели на меня, как будто я мог дать разъяснения по этому поводу. А какие я мог дать объяснения? Я вообще никто, со своим липовым государством викингов, с такими же липовыми титулами и с такой же липовой верой в то, что я приношу удачу. И вообще, не люблю, когда на меня так пристально смотрят, особенно когда вино в руках.

— Ну чего уставились? Наследного принца не видели что ли? — немного раздражённо высказал я своё мнение: — Вон у прислуги спросите, может она поумнее вас будет и всё по полочкам разложит!

— Как у тебя всё просто Железяка! Это надо же доду­маться у прислуги о важных государственных решениях спра­шивать, ты бы ещё конюхов позвал! — саркастически заметил Максимильян, гаденько покручивая пальчиком у виска, ука­зывая на меня и улыбаясь. Мне стало обидно. Я понимаю что он, шутя, без злобы, так что бы игривое настроение поддержать в компании и от раздумий отвлечь. Но всё равно обиделся, тем более что и остальные от его слов мило заулыбались.

— Эй, милейший! Можно тебя на минутку! — из вредности позвал я молодого эльфа, несущего очередную порцию вина.

— Слушаю вас, принц Железяка! Чего изволите?

— Да хочу тебе вопрос задать! Ты случайно не подска­жешь, почему на межгосударственном договоре, который мы час назад подписали, потребовалась моя подпись? — спросил я назло присутствующим, в принципе не надеясь на ответ.

— Случайно подскажу! — ошарашил нас эльф: — Это одно из пожеланий принцессы Иолы! Она хотела, что бы вы убедились, что она честно выполнила своё обещание, и лично удостовери­лись в его подписании, а то вдруг вас в известность не поставят!

Поблагодарив и отпустив парнишку, я с ядовитой усмеш­кой посмотрел на Максимильяна.

— Ну что теперь скажешь? У нас говорят, смеётся тот, кто смеётся последним! — язвительно заметил я.

— Всё равно, это не объясняет самого главного! Почему так быстро и без коррекции?

— А ты спроси? — рассмеялся я.

— И совсем не смешно, между прочим! — на этот раз обиделся он, но меня было уже не остановить.

— Госпожа! Да, да, именно вы, которая молодая и симпа­тичная цветы на окне поливает! — позвал я первую попавшу­юся эльфийку, заставив присутствующих побледнеть от бе­стактности и беспрецедентной наглости, проявленных мною. Они даже со всех сторон стали меня за рукав одёргивать, пы­таясь остановить, но куда там.

— Слушаю Вас Принц! — вежливо обратилась она, на­блюдая, как краснеют от стыда за мои действия лица спутников.

— Ответь, пожалуйста, на один вопрос, а то мои сопле­менники сами догадаться не могут! Почему хранители так быстро договор подписали, и почему ничего не меняли в присланном от Маргарет варианте? — бесшабашно спросил я, задним умом начиная понимать, что вообще-то я здорово переборщил со своими плоскими шутками, и стыдно должно быть не ребятам, а мне.

— Это всё пожелала принцесса Иола, как и то, что бы вас принимали как самых дорогих гостей! Если вам что-то понра­вится, вы даже можете забрать это с собой! — невозмутимо ответила эльфийка, чем ввела всех присутствующих в ступор.

— И что? Получается нам всё можно? — удивился я.

— Нет! Не всё! Нельзя рвать растения, ходить по клум­бам, рубить деревья, трогать руками наши алтари и причи­нять вред кому бы то ни было!

— При чём здесь принцесса? — влез в разговор Макси­мильян, от неожиданности забыв об элементарных правилах приличия: — Насколько я знаю, в вашем лесу всё решают хра­нители, и пожелания какой-то принцессы им не указ, тем бо­лее такие спорные пожелания! Если не ошибаюсь, эльфы во­обще своё мнение в таких вопросах не высказывают, а только исполняют решение!

— Всё верно господин Максимильян! Но это было послед­нее её желания! Думаю, вы знаете, что значит последнее желание принцессы крови? — всё также невозмутимо пояснила она, и, видя, что больше её ни о чём не спрашивают, удалилась.

После её слов все одновременно потупили взор, и приня­лись усиленно делать вид, что чем-то заняты, избегая меня свои­ми взглядами. Я, конечно, не знал, что значит последнее желание принцессы крови, но дураком я не был, и по внешнему виду моих товарищей понял, что не всё так ладно в датском королевстве.

— Ну и что всё это значит? — вполне естественно спро­сил я: — Чего замолчали-то? Трудно ответить, или от вина язык не ворочается? В чём подвох-то, вы выяснили или нет?

— Да нет никакого подвоха! Всё по честному сделано, без всяких подводных камней! — ответил за всех Максимильян.

— И? Дальше то что? — продолжал давить я: — Я ведь всё равно узнаю!

— А дальше всё по плану! Возвращаемся в королевство и занимаемся своими делами!

— Михард! Надеюсь, ты меня идиотом не считаешь, ко­торый такую чушь проглотит? Говори! — обратился я к гному, зная, что они по своей натуре не умеют увиливать от ответа.

— А чего говорить-то? Считай, нету больше твоей прин­цессы, если ты это хотел узнать!

— Что ты сказал? Повтори!

Через десять минут я знал всё. Друзья больше не пытались скрывать горькую правду нашей поразительной удачи и выложи­ли всё на чистоту. Начну с так называемого последнего желания принцессы или принца крови. Как вы уже знаете, с рождаемостью у эльфов была серьёзная проблема, организм требовал вещества в своё время в изобилии находившихся в плодах дерева Такамель. Замены ему в других растениях не нашлось, потому пришлось прибегать к сложной магии. Но для ритуала требовалась капля крови живого эльфа, у которого в организме ещё оставались осо­бые частички присущие этой расе от воздействия ферментов утра­ченного плода. Что бы выделить таких индивидуумов, им дали титул принца и принцессы, считая их потомками легендарного во­ждя Такамеля, который после смерти превратился в дерево. Таких эльфов было совсем немного, помимо Иолы и пропавшего мужа целительницы, с трудом можно было набрать десяток. Но кроме этой проблемы была и другая, не менее насущная, чем первая. Это защита рубежей леса, граничивших с аномальной зоной, из кото­рой постоянно предпринимались попытки вторжения различной агрессивной нечисти. Дело в том, что эти рубежи охраняла древ­няя магия, надёжно защищая эти прекрасные земли, но для её ак­тивации требовался человек точно с такими же особенностями, как и в первом случае. Вроде ничего сложного, послать туда прин­ца или принцессу крови, активировать на момент нападения и всё. Беда была в следующем. Необходимо было не только активиро­вать, но и направлять эту магическую силу, а для этого необходи­мо было личное присутствие на поле брани, и мало кто выживал после этого. Но даже если случилось чудо и такому эльфу удава­лось выжить, он, как правило, оставался там, восстанавливая и за­ряжая артефакты, в виде необычных защитных растений, что бы героически погибнуть в следующий раз. Короче это был билет в один конец. И так повелось, в знак уважения к человеку, идущему на смерть ради жизни своих соплеменников, благодарные эльфы исполняют любое желание героя, считая его последним.

Теперь что касается нашей удачи. Впоследствии выясни­лось, что как таковой её не было и в помине. Совет хранителей не просто собирался вычеркнуть добрую половину пунктов из договора, а гораздо хуже, он просто отказался заключать его, посчитав, что это выгодно только одной стороне и что от кочевников, в случае необходимости, они отобьются и без по­мощи королевы Маргарет. Узнав это, принцесса Иола впала в отчаяние, ведь получалось, что она не могла сдержать своего слова данного мне, когда проиграла то злополучное пари. Не сдержать слова для эльфов считалось позором, и что бы ни жить с таким грузом на шее, она и решилась на этот крайний шаг. Точно так же поступил в своё время Рамаль, возлюблен­ный нашей Юли, когда ей грозила смертная казнь.

Выслушав всё это, я надолго замолчал, погрузившись в себя и в свои мысли. Никогда ещё у меня не было так паршиво на душе. Я был злой на себя, на принцессу Илону, на договор и на весь этот мир, с его дурацкими правилами и догмами. Ради чего она пожертвовала своей жизнью, ради призрачной чести что ли, так это того не стоит. В красивых романах конечно честь превы­ше всего, но это в романах. В жизни она и гроша ломанного не стоит, в сравнении с таким великим чудом как жизнь. Может я и не прав, но лучше я буду жить в позоре, презираемый всеми, чем лежать в земле, с благодарностью усыпанной цветами. Сам знаю, что я гадкий, но уж какой есть, и раз боженька не позволил мне покинуть этот мир, хотя случаев было предостаточно, значит, моя точка зрения имеет право на существование.

Мысленно медитируя, стараясь оставить в голове один ва­риант произошедшего, мол, баба дура, сама виновата и я здесь не при чём, хотел вернуть спокойствие своей душе. Но кошка, скребущая в ней, не уходила, а наоборот, позвала подружек с острыми коготками, которые не только в совершенстве ору­довали ими, но и нашёптывали всякие гадости. «Сколько ты получил за помощь с договором, пять тысяч вроде?» — ши­пели они: «И чем ты отличаешься от лесных бандитов, кото­рые ради получения горстки монет готовы лишить человека жизни? Ведь ты тоже получил эти деньги в обмен на жизнь невинного человека. Так что разница с ними у тебя только в величине этой горстки». «Идите к чёрту!» — говорил им я: «Можете царапать сколько хотите. У меня такая регенерация, что любая рана заживёт!». «Может быть и заживёт. Только это душевная рана и она не чета царапине на теле».

Примерно такой диалог протекал у меня глубоко в душе. Понятно, что внутреннее состояние не способствовало радо­сти по поводу успешного завершения миссии, злость на всё и всех переполняла меня и усиленно пыталась вылезти наружу. Рядом были только друзья, и что бы ни наделать непоправи­мых глупостей, поскольку если взорвусь, то одним «Извините, погорячился» не отделаешься, я молча встал и ушёл к себе в комнату. Остановить меня никто не пытался.

7

На торжественный ужин я естественно не пошёл. Как был в парадной, вышитой золотом одежде, так в ней и завалился на кровать, даже сапоги снимать не стал. Сон не шёл. Напить­ся я, к сожалению, тоже не мог. Что бы убить время с пользой для себя, попытался выкинуть из головы все воспоминания об Иоле. Для облегчения задачи мысленно вспоминал самое плохое о ней. Заносчивая, высокомерная, презрительно отно­сится к мужчинам, глупая как пробка, иначе так не поступила бы, с завышенным самомнением и так далее в таком же духе. Прошло часа два, не помогало. Но я человек настырный, пото­му не сдался и продолжил. Костлявая, не загорелая, с больши­ми ушами не в том месте, дылда с непонятными ферментами в крови, злая мегера с ядовитым языком и ещё много различных недостатков, явно притянутых за уши. Под утро поймал себя на мысли, что губы тихо шепчут — милая, одинокая, несчастная.

От неожиданности вскочил в холодном поту, «Про кого это я?» — подумал я испугавшись: «Вроде у меня таких отро­дясь не было». Надо срочно линять отсюда, и чем скорее, тем лучше, этот лес негативно влияет на психику. Да и в бордель надо будет с Родериком при случае сходить, а то от отсутствия женской ласки всякую ахинею несу.

В дверь тихонько постучали.

— Мой принц! Завтрак стынет! Уже утро, а вы даже не ужинали вчера! — услышал я голос Михарда.

— Я не голоден! Кстати, собирайся, мы уезжаем!

— Так мы это ещё вчера поняли! Все готовы, вот сразу по­сле завтрака и поедем!

— Хорошо! Между прочим, надеюсь, ты теперь понял, что никакую удачу я не приношу, живой пример перед тобой, с этим договором!

— Это как сказать! Начальник протокольной службы, на­пример, заявил, что если бы не вы, с вашим пари и другими действиями, то не видать нам удачи как своих ушей, и коро­левство осталось бы без договора при реальной военной угро­зе! Потому вы герой для королевства!

— Вы чего? Сдурели? При чём здесь я? — обалдел я от таких выводов: — Это же благодаря Иоле состоялось. Она источник этой удачи!

— Какой же она источник удачи, если она чужую волю выполняла и ей смерть грозит?! В отличие от вас она как раз неудачница! Не получается у неё добиться того, чего она в душе сама хочет! А вы, что ваша душа пожелает, то и исполня­ется, да и остальные не в накладе! Это все говорят, и я с ними полностью согласен! — продолжил он гнуть свою линию: — Да вы сами подумайте! Вспомните, было ли хоть одно дело, которое завершилось бы не так, как вам хотелось!

Полный дурдом! — прошептал я, не в силах спорить с кем бы то ни было: — И все здесь пациенты в нём!

Тем не менее, предварительно переодевшись в дорожный костюм, я спустился и со всеми вместе позавтракал. Окружа­ющая обстановка ни чем не отличалась от вчерашней. Такое же изобилие пищи, приветливая обслуга, и никто не под­нимал тему Иолы. Зачем будоражить неприятные моменты. Максимильян, вместе с начальником протокольной службы, настояли, что бы мы все вместе перед отъездом посетили хра­нителей и поблагодарили их за гостеприимство. Элементар­ная вежливость и правила этикета, пояснили они. Надо, так надо, согласился я, лишних двадцать минут погоды не делают.

Никаких бюрократических препятствий для встречи не было, даже ждать их не пришлось. По странному стечению об­стоятельств, они все до единого находились в зале заседаний. Произошёл рутинный обмен любезностями. Мы поблагода­рили их за оказанное гостеприимство, они ответили, что при­нимать таких гостей это честь для них, короче всё как обычно. Напоследок мы выразили сожаление, что дела государствен­ной важности не позволяют нам в полной мере насладиться красотами их леса, и мы вынуждены преждевременно поки­нуть их земли. Они то же выразили сожаление, но заметили, что возможно всё к лучшему, так как ночью произошло очень крупное нашествие нечисти, и им не хочется, что бы мы ви­дели на лицах жителей скорбь по погибшим. На этом офици­альная часть закончилась, и мы могли спокойно отправляться восвояси.

Оседлав коня, я поправил свой клинок, на котором было написано «Думай о цели, и помни о чести». «И какая у меня цель» — спросил я сам себя, пребывая в угнетённом состо­янии: — «Похоже, никакой. Живу и не о чём не думаю. Да и честь, наверное с микроскопом искать надо!» И чего-то от этой мысли так стало тоскливо на душе, что здраво рассу­ждать о своём будущем у меня уже не получалось.

— Вы езжайте, а я вас чуть позже догоню! — неожиданно для всех, и прежде всего для самого себя, произнёс я, обраща­ясь к друзьям.

— Ты что задумал? — испуг анно спросил Максимильян.

— Да так, дело есть небольшое! — ответил я, и, глядя на нервные лица своих товарищей добавил: — Да не переживай­те вы! Говорю же, небольшое, и никакую революцию я тут устраивать не собираюсь!

— Ты от ответа не увиливай! Я же вижу, что у тебя ка­кая-то дурь в голове сидит! — не отставал от меня ректор: — И если эта дурь зовётся принцессой Илоной, то выкинь её из головы! Поверь, это в твоих же интересах, ничего изменить уже нельзя! В конце концов, я тебе приказываю!

— А кто ты мне такой, что бы приказывать? — вспылил я: — Я свободный человек, и делаю что хочу!

— Это ты дома свободный человек, а сейчас на государ­ственной службе и выполняешь важное государственное за­дание! Ты даже подпись свою поставил, между прочим, когда подорожные получал! Так что подбери сопли и следуй за нами!

В принципе, Максимильян сказал абсолютно правиль­ные слова, и по поводу службы, и по поводу бессмысленности что-либо изменить, и по поводу моих интересов, под которы­ми, в конечном счете, подразумевалась такая вещь, как моя жизнь, но как я сказал, нормально думать я уже не мог.

— Пошёл ты …! — сказал я по-русски непереводимую фразу и, развернув коня, лёгкой рысцой отправился в проти­воположную сторону. В такие моменты я был неуправляем.

Через пару минут услышал топот копыт и знакомые го­лоса.

— Я с тобой! — безапелляционно заявил Михард.

— И я с тобой! — вторила ему Юли.

— Я ей говорил, что не надо, но она меня не слушает! Вы ей сами скажите, что женщине там не место! — пожаловался гном.

— Как раз мне там самое место! Я целительница, причём лучшая, а это важнее чем хороший ремесленник!

— Это кто ремесленник? Да я боевой топор в руки взял раньше, чем ты ходить научилась!

Пока они ругались, я продолжал молча ехать в сторону аномальной зоны. Сначала я хотел их обоих отослать куда по­дальше, поскольку в зоне они только мешались бы, но пере­думал. Кто я такой, что бы им приказывать? Почему я взял на себя наглость распоряжаться судьбами людей, даже бог нико­му не указывает что делать, а только помогает когда считает нужным. Видя моё молчание, они успокоились.

— Извини! Мне, правда, надо! Там мой муж, и это един­ственный шанс узнать хоть что-нибудь о нём! — тихо сказала целительница.

— Я тоже пойду! Даже если ты запретишь! — огласил своё намерение гном.

— Вы не дети, и сами решаете, что вам делать! — выска­зал я своё мнение и продолжил движение.

О чём я думал в этот момент, затрудняюсь ответить. Мож­но было бы конечно наврать с три короба, выставить себя ге­роем, идущим в бой за справедливость, который так нравится женщинам, читающим романтические книжки, но врать не хочется. Просто я находился в депрессивном состоянии, а че­ловек в нём порой делает разные глупости. Так что можно счи­тать, что мной двигала дурость, хотя и благородные порывы отчасти тоже присутствовали.

Рубеж представлял собой реку с быстрым потоком, через которую был перекинут единственный разводной мост. Есте­ственно пролёт был поднят и усиленно охранялся.

— Стой! Вы куда? — окрикнул один из дородных уша­стых стражников, вооружённый коротким мечом и с длин­ным луком за спиной.

— Мы туда! — невозмутимо ответил я.

— Туда нельзя! Категорически запрещено опускать мост во время нашествия, тем более, такого как сейчас!

— Ничего не знаю! Ваши хранители сказали, что в тече­ние трёх дней мы вольны посещать всё что пожелаем, и никто не будет чинить нам препятствия! — ледяным голосом произ­нёс я: — Или для тебя слова хранителей не указ?

Мой провокационный вопрос поставил стражей в тупик. Конечно, они знали кто мы, других представителей людей, а тем более гномов на их территории не было, и были осведом­лены о том, что нам можно, а что нельзя. Повисла напряжён­ная тишина.

— Думайте быстрее! — продолжал напирать я: — По­скольку если вы нарушите пункт о нашем свободном передви­жении, я нарушу пункт запрета, касающегося не причинять вред кому бы то ни было!

Не знаю, восприняли они мою угрозу всерьёз или нет, но после недолгого раздумья пролёт был опущен. Я ещё не успел ступить на мост, как услышал ещё один знакомый голос, кото­рого явно не ожидал.

— Подожди Железяка! Я с тобой! — кричал король Фар­лах. Оглянулся. Сзади во весь опор нёсся мой приятель, а чуть отставая от него, с трудом удерживаясь на лошади, скачущей галопом, Максимильян.

— Ты что с дуба упал? — спросил я, когда Фарлах подъе­хал вплотную.

— С какого дуба? Я на деревья не лазил! — удивился он моему вопросу.

— Я спрашиваю, какого чёрта ты тут делаешь?

— А чего тут непонятного? С тобой еду!

— Ну, ну, езжай! Сейчас тебя Максимильян догонит, вы­порет и к мамке отправит! — грубо ответил я, совершенно не желая подвергать своего друга опасности.

— Злой ты Железяка какой-то, на себя не похож! — оби­делся он: — Между прочим, он не за мной едет, а к нам! — Понятно! В полку идиотов прибыло пополнение! — продолжал дерзить я, пребывая в нервном напряжении.

— Почему идиотов? Ты мне глаза открыл! Один, невзирая на опасности, бросаешься в самое пекло ради женщины, ради справедливости, ради жизни, в конце концов! О таких как ты народ легенды складывает! — восторженно говорил он: — Вот я и подумал, что только таким должен быть король для своей страны, если конечно он любит свой народ!

— Ты чего ел сегодня? Там белены часом не было? — опе­шил я от его умозаключения: — Какая к чёрту справедли­вость, какая женщина? У меня настроение плохое, встал не с той ноги, вот руки и чешутся! Я может не спасать её еду, а по голове настучать, просто так, ради удовольствия!

— К тому же ты ещё и скромный! Видишь, своего герой­ства стесняешься, спрятать его хочешь! Не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать таким же, как ты!

— Ответить я ничего не мог, только беззвучно открыл рот и хлопал глазами. В таком состоянии меня и застал подъехав­ший Максимильян.

— Вижу, вы уже поговорили! — констатировал он не­оспоримый факт, глядя на мою отвисшую челюсть: — Да не удивляйся ты так, видно время пришло!

— Какое время? — ничего не понимал я.

— Время становления короля!

— Не понял!

— Момент, когда он принимает своё собственное реше­ние, несмотря на все уговоры и указания старших наставни­ков! Решение, исходящее у него изнутри и сформировавшееся благодаря собственному мировоззрению, собственному по­ниманию добра и зла и способов достижения своей цели! Ре­шение рождённое сердцем, а не советами! Для истинного ко­роля, живущего на фоне вечных интриг, доброе и пламенное сердце лучший подсказчик! — попытался он пояснить не совсем понятные для меня вещи.

— Какое мировоззрение, какие цели, размышлял я. Всё го­раздо проще, один идиот хочет помочь другому, но высказы­вать свои мысли вслух я естественно не стал. В конце концов, я им не нянька, да и они сами моего мнения не спрашивали. В итоге, тяжело вздохнув, молча направил коня через реку.

— Фарлах постой! — услышал я немного взволнованный голос Максимильяна, и, обернувшись, увидел, как он бережно снял с себя амулет от нечисти, с надписью «главный балбес», потом так же бережно одел его на шею королю.

Смеяться по этому поводу я не стал. Да и как можно смеяться над проявлением отцовских чувств, когда забота о ближнем становится превыше собственной безопасности, пусть и мнимой.

Как только мы пересекли реку и съехали с моста, пролёт моментально подняли. Вот и всё, дороги назад нет, теперь только вперёд. Благодаря моей прихоти, пять человек оказа­лись непонятно где и непонятно зачем, а самое главное, непо­нятно останутся ли они живы. Теперь до меня стала доходить вся авантюра задуманного дела. Казалось всё просто, нашёл Иолу, извинился и забрал её с собой, но где её искать на огром­ной территории в этом неизвестном и опасном месте.

Для начала решил углубиться в простирающийся впереди неухоженный лес. Не на месте же стоять, в самом деле. Прой­дя сто метров, наткнулись явно на живую стоянку, в которой совсем недавно находились люди. В центре из камней был ак­куратно выложен очаг, а над кучами сухой травы, положен­ной поверх переплетённых веток, создавая вполне уютную и теплую лежанку, был сделан навес для защиты от дождя и ветра. Рядом бил родник и находились плодовые деревья, за которыми наверняка ухаживали. Ну просто идеальное место для проживания. По общему согласию решили остановиться и обсудить наши дальнейшие действия. Я распряг коней, Ми­хард с Юли нарвали фруктов, Максимильян набрал хвороста, а Фарлах развёл костёр. Он хоть и был королём, но огонь раз­вёл мастерски, как заправский турист.

— Ну что приступим к обсуждению дальнейших дей­ствий? — скорее объявил, чем спросил Максимильян.

Все согласно закивали головами, после чего дружно уста­вились на меня. А я чего? Я продолжал есть фрукты и молчал. Пусть народ головой поработает, я своё подлое дело сделал, потому и сидим у этого костра.

— Что скажешь Железяка? Придумал что-нибудь? — в лоб спросили меня после затянувшейся паузы.

— Ребята! Могли бы уже и привыкнуть, что я никогда не думаю перед тем как что-то делать! Так что дерзайте! — зло съязвил я, причём злился я в большей степени на себя.

Мой ответ обескуражил собравшихся. Они явно ждали от меня указаний, и не получив, сели в калошу. Минут пять они шушукались, косясь на меня и делая вид, что обсуждают про­блему, но дальше этого дело так и не зашло. Не знаю, сколько бы ещё длилось наше ничегонеделание, но через пару минут раздался звук шагов и на поляну вышел окровавленный эльф.

— Вы кто? — изумился он не меньше нашего.

— Я наследный принц Железяка, это король Фарлах, в длинном плаще ректор магической академии Максимильян, маг двадцатого уровня между прочим, девушка это целитель­ница десятого уровня, ну а крепыш с небольшой бородкой, единственный барон среди гномов! — подробно и солидно представил я своих спутников, решив взять бразды правления в свои руки: — А ты кто? От моих слов он изумился ещё больше. В этом месте легче представить ангела сидящего на пеньке, чем короля у костра, да ещё с такими спутниками. В первое поверить легче.

— Ау, ушастый! Чего молчим? — пытался я получить от­вет на свой вопрос, но был прерван гневной Юли.

— Перестань Железяка! Видишь, ранен человек, а у тебя шутки на уме! — подскочила она к нему, и, усадив на импро­визированную кровать, принялась обрабатывать раны.

Почему шутки, подумал я, вроде правду говорил, впро­чем, признал правоту целительницы. Пора выходить из сво­его нынешнего состояния, а то даже вид крови на человеке не вызвал у меня никаких эмоций.

Между тем раненный эльф обрёл дар речи, и на сколько смог, прояснил нам ситуацию. Оказывается, защищать ру­бежи отправляли не только принцев и принцесс крови, но и простых эльфов, которые проштрафились и искупали свою вину в битве. Только в отличие от первых, они возвращались сразу после завершения нашествия, если выживали конечно. Занимались они выращиванием защитных стен из колючих растений и отстрелом прорвавшихся сквозь заграждения тва­рей. Опасностей при такой работе хватало, когда нападение отбивалось, в живых оставалось чуть больше половины за­щитников. В этот раз нападение было наиболее сильным, и существовала возможность прорыва первой линии защиты, потому эльф торопился предупредить стоящих по ту сторону реки воинов, что бы они смогли подготовиться и вовремя при­звать подкрепление, способное помешать нечисти преодолеть реку, которая являлась последним рубежом. В таких случаях мобилизовалось почти всё дееспособное население. Слава богу, такое случалось не часто, последний раз более тридцати лет назад.

— Сколько вас? И как долго продержитесь? — спросил я, начина я возвращаться в реальный мир.

— Из тридцати человек на момент моего ухода в живых оставалось двадцать два, но четверо из них тяжело ранены! А сколько продержимся, не знаю, думаю не долго!

— Идти можешь? — спросил я, глядя как Юли заканчива­ет бинтовать поверхностные раны, и получив утвердительный ответ, скомандовал: — Веди!

Депрессия прошла. Она вообще всегда проходит, когда делом занимаешься. Вся эта дрянь только от безделья бывает, когда заняться нечем. Вы когда-нибудь её у токаря видели, или у комбайнёра например? Думаю нет. А вот у артистов и домо­хозяек при богатом муже, сколько угодно.

Двигались мы уже не гурьбой, а скорее слаженным отря­дом. Я рядом с эльфом впереди, за мной Максимильян, гото­вый в любой момент применить свой обширный арсенал ма­гии, далее Фарлах с Юли, как наиболее уязвимые, и замыкал Михард. По прибытию к обороняющимся картина открылась плачевная, и пришлось сразу вступить в схватку. Мне к таким баталиям было не привыкать, потому сразу кинулся в гущу со­бытий, кроша всё на своём пути. Максимильян в этой ситуа­ции оказался даже более эффективным, чем я, его магические удары наносили урон сразу по скопищам наступавших тварей, слава богу, не таких крупных и опасных, по моим меркам ко­нечно. Юли кинулась к раненым, многим из которых в прямом смысле сохранила жизнь. Фарлах с гномом тоже без дела не остались. Михард, виртуозно орудуя своим топором, охранял целительницу, ловко пресекая попытки напасть на неё, а ко­роль, оказывается, неплохо владел луком, и, примкнув к эль­фам, внёс весьма значительный вклад в отстреле нападавших. Наше внезапное появление, тем более таким мощным соста­вом, существенно повлияло на исход этой локальной битвы и, потеряв значительную часть своей силы, волна нечисти от­хлынула.

— Вы кто? И как здесь оказались? — снова спросили нас, когда наступило временное затишье.

На этот раз нас представлял эльф, встреченный нами пер­вым. У него получилось даже более торжественно и помпезно. Со всеми титулами и маленькими дополнениями, в стиле му­жественный, бесстрашный и так далее. Лица у защитников по­сле этого были такие же, как и у него, после нашего знакомства на стоянке. Смотреть на эти хлопающие от удивления глаза было, конечно, интересно, но меня занимал другой вопрос. Где Иола? О чём я и спросил сразу после нашего представления.

— Принцесса Иола отправилась помогать Рамалю! Они хотят вглубь зоны отправиться, там, похоже, тварь находится, которая всю эту нечисть сюда гонит! — ответили они.

При упоминании о Рамале, Юли встрепенулась, и забыв об осторожности начала выспрашивать о принце. Из ответов мы вынесли главное, перенеся два нашествия, он жив, но, похоже, сейчас отправился в свой последний поход, из глубины зоны ещё никто не возвращался. У целительницы непроизвольно потекли слёзы из глаз, хотя она держалась и истерику не зака­тывала. Надежда увидеть своего мужа хотя бы на мгновение таяла с каждым часом, а ведь счастье было так близко. Мне стало искренне жаль её, тем не менее, я немного прикрикнул по поводу работы с ранеными, надеясь, что усиленная забота о них хоть на йоту отвлечёт её от мрачных мыслей.

Моя задача усложнялась. Одно дело найти человека не­далеко от рубежа, в относительной безопасности, и совсем другое лезть в пекло, будучи не уверенным, что застанешь его живым. К тому же теперь мне предстояло найти не одно­го человека, а двух. Я просто должен был разыскать Рамаля ради Юли. Но шанс всё же был, и его надо было использовать. Быстро отдав распоряжения и назначив старшим Максими­льяна, приказав ему в случае опасности выдвинуться ближе к переходу, под прикрытие лучников с той стороны реки, я, вос­пользовавшись временным затишьем, кинулся вглубь зоны.

Благодаря опыту, приобретенному на полигоне, эта задача оказалась разрешимой. Разглядеть следы двух человек, один из которых женский, и прошедших сутки назад, мне удавалось без особого труда. Спутать их в лесу с чьими-нибудь други­ми было просто невозможно. Через полчаса лёгкого бега, не встретив на пути особых препятствий, я оказался у неболь­шой горы с отвесными уступами, на одном из которых и уви­дел двух разыскиваемых измождённых эльфов, окружённых стаей злобных тварей. Главное, они были живы, и это радова­ло. Воодушевлённый таким удачным началом, прошёл сквозь копошащуюся мелкую нечисть, как нож сквозь масло, и пулей взлетел на семиметровую высоту.

— Ты что здесь забыл? — Услышал я удивлённый голос Иолы: — И вообще, как ты здесь оказался?

— И тебе пламенный привет, дорогая! — в отличие от них я был вежливым, и сперва поздоровался: — Хорошо, что не задала надоедливый в последнее время вопрос «Ты кто?».

— А ты кто? — Спросил не менее удивлённый Рамаль, кстати, тоже не поздоровавшись.

— Ну вот, накаркал! Принцесса, может, представишь меня своему другу! — попросил я, вытирая пучком травы свой клинок от крови подвернувшихся под руку особей.

Она ещё с минуту находилась в состоянии крайнего изум­ления, не способная адекватно воспринимать ситуацию, по­том всё-таки соизволила выполнить мою просьбу.

— Это Железяка! — коротко представила она меня, и, видя, что Рамаль ждёт пояснений, добавила: — Принц Желе­зяка! Остальное долго рассказывать!

— А вы, как я понимаю, принц Рамаль, поскольку других принцев крови в данной местности не водится?! — фриволь­но то ли спросил, то ли констатировал я известный факт: — И какого чёрта, позвольте поинтересоваться, вы тут делаете, забравшись на этот достаточно неуютный уступ? Уединиться захотели, что бы никто не достал?

— Не обращай внимания, Рамаль! У него всегда шутки пло­ские! Варвар с далёкого севера, что с него возьмёшь? — объясни­ла она своему напарнику, стараясь поддеть меня побольнее.

Я не обижался, тем более что шутка была действительно плоской. Но как то надо было начинать разговор, вот я и ре­шил что немного моего своеобразного юмора поможет разря­дить обстановку скованности и недоверия.

— Тем не менее, вы так и не ответили на мой вопрос! Чем вы тут занимаетесь? — с весёлой улыбкой, не вяжущейся с данной напряжённой обстановкой, снова спросил я. — Мы тут делом занимаемся! — зло ответила Иола: — А вот что ты тут делаешь, непонятно!

— А я гуляю! Окрестности осматриваю! Ты же сама хра­нителей просила, что бы мне препятствий не чинили!

Молчавший всё это время Рамаль смотрел то на меня, то на Иолу, ничего не понимая и окончательно запутавшись в на­ших с Иолой непростых отношениях.

— Слушай Железяка, хватит юлить! Зачем ты пришёл? Я вроде тебе ничего не должна, а свой прежний долг отдала сполна! Думаю, ты в этом убедился! — непонятно почему на­чала истерить она: — Так что уходи отсюда и не мешай нам!

— Хорошо! Только может уйдём вместе! Сядем в безопас­ном уголочке, покушаем, поговорим!

— Чего ты ко мне пристал? Никуда я не пойду, не понят­но, что ли? — незаслуженно злилась она на меня: — Ты нам мешаешь! Рамаль, подтверди мои слова!

Рамаль естественно ничего подтвердить не мог. Он так и продолжал смотреть на нас ничего непонимающим взглядом, и похоже совсем запутался в ситуации. Но то, что в реакции принцессы Иолы что-то не то, он понял сразу, и решил немно­го разрядить обстановку.

— Извините! Я не знаю, что у вас происходит, но поче­му мы здесь готов объяснить! — начал он: — Я здесь пережил два нашествия, это третье, потому опыт у меня большой. Так вот, в этот раз твари ведут себя совсем по-другому, как будто их гонит кто, чего раньше не было. Что бы выяснить, в чём тут дело мы и отправились вглубь зоны, и практически нашли причину такого поведения, это огромная змея, излучающая ментальные волны вызывающие такую агрессию нечисти. Хо­тели её уничтожить, но не успели, со всех сторон на нас кину­лись различная зубастая мразь, которую ты видишь внизу, вот мы и убежали от неё сюда, взобравшись повыше. Кстати, вон и змеюка вдалеке показалась, и вроде к нам направляется. Это хорошо! Попробуем её отсюда достать, когда приблизится!

Я глянул в указанную сторону. Зрение у меня было отмен­ное, потому смог разглядеть все детали. Змеюка, о которой он говорил, напоминала громадную анаконду, знакомую мне не понаслышке ещё с полигона. Было непонятно, как он со сво­ей зубочисткой, в виде лука, обладая слабенькой бесполезной магией, собирается её прикончить. Тварь ещё та, ни магия, ни меч её не берёт. Я сам погибал от неё раз десять, пока слу­чайно не вспорол брюхо, будучи заживо проглоченным, и то пришлось добивать, проткнув мозг в определённой точке на голове, в которую можно попасть только пока она лежит без движения. Сражаться с ней на этом уступе, который она пре­одолеет одним прыжком, сплошное безумие, даже Пятница не помог бы. Потому, прекратив свои шутки, громко заявил:

— Собирайтесь! Мы срочно уходим!

Но мои слова не возымели должного действия. Рамель го­товил свои стрелы, нашёптывая какие-то заклинания, а Иола продолжала свою дурацкую риторику.

— Ты так и не понял Железяка! Мы никуда не пойдём! — зло сказала она: — В этот раз по-твоему не будет, так что счи­тай свою попытку неудачной и уходи!

— Идиоты! Если сейчас не уйдём, то вы бездарно по­гибните! Я не шучу! — попытался я их образумить: — Соби­райтесь! Повторять одно и то же времени нет! Рамаль, здесь смерть, а там тебя жена ждёт!

— У нас то же времени нет, повторять, что мы остаём­ся! — продолжала упираться Иола, отворачиваясь от меня и готовясь к схватке: — Кстати последняя шутка по поводу жены, ни в какие ворота не лезет!

— Ладно, согласен! Первая попытка вас увести оказалась неудачной! Попробуем вторую! — разозлился я.

После чего нагнулся, поднял за ранее примеченную по­лусгнившую дубинку, и что было сил, саданул принцессу по голове. В последний момент она что-то почувствовала, огля­нулась, но увернуться не успела. Удар пришёлся как раз между широко открытыми от удивления глазами.

Потерявшее сознание девичье тело ещё постояло пару секунд, потом как тряпичная кукла рухнуло на землю. На го­лове образовалась огромная шишка, а глаза, и так далеко не маленькие, увеличились раза в два, за счёт проступивших жёлто-фиолетовых кругов под ними. Похоже, я немного пере­старался со второй попыткой, приведя свои безотказные же­лезные аргументы. Стало чуток стыдно за свои действия, но с другой стороны, не надо было меня злить, я же первоначально с добрыми намерениями пришёл.

У Рамаля, ставшего свидетелем моих убеждений, глаза были, как и у Иолы в момент удара, и он жадно глотал ртом воздух, как будто это его стукнули, а не даму. Слава богу, у него хватило ума не кинуться на меня с кулаками, а то я бы и ему фиолетовых кру­гов добавил, для полной схожести. Взвалив бесчувственное тело на плечо, я очень вежливо к нему обратился:

— Рамаль! Очень тебя прошу, пойдём отсюда! Или ты тоже вторую попытку предпочитаешь? Между прочим, по по­воду жены я совсем не шутил!

Капризничать он не стал. Мужчина как-никак, с ними проще, по сто раз уговаривать не надо, тем более что выдви­нутые мной аргументы, лежавшие рядом, были более чем убе­дительными.

Наше бегство с уступа оказалось не то что бы совсем спо­койным и безоблачным, но без серьёзных последствий. Разо­рванную одежду и мелкие рваные раны на теле я за послед­ствия не считаю. Иоле досталось не меньше, как я не старался, но неся на плече её тело мне не всегда удавалось одной рукой прорубать себе дорогу и одновременно защищать её от когтей. Тем не менее, через полчаса изнурительного бега, мы, живые и относительно здоровые, достигли реки, около которой обо­сновалась наша группа.

— Это ты с кем? — спросил Фарлах, не узнав в лежащей девушке недавнюю знакомую принцессу, что было немудрено, учитывая разорванную в клочья одежду, фиолетовые круги под глазами и огромную шишку на лбу.

— Ты что, её и правда, по голове стукнул? — удивился он, когда прояснил ситуацию: — Я думал, ты шутил, говоря об этом!

— Запомни Фарлах! Викинг сказал — викинг сделал, и никаких шуток! — ответил я. Ну не объяснять же ему, в са­мом деле, всю подноготную нашей встречи. Я и так отдышать­ся ещё не успел после таких пробежек. Впрочем, её состояние было для меня совсем не безразлично, как я старался пока­зать, и, переживая за здоровье, попросил позвать целительни­цу, которая в это время ухаживала за ранеными в импровизи­рованном лазарете. Через пару минут подошла Юли. Внимательно осмотрела Иолу, и с осуждением покосилась на меня.

— Ты не на меня косись! — посоветовал я: — А левее чу­ток, вдруг кого знакомого встретишь!

Она повернула голову и встретилась взглядом с тем, о ком думала все долгие годы разлуки. Сердца их наполнились радостью и любовью, а из глаз выступили слёзы счастья. Но не успели они обнять друг друга, как раздался истошный вопль — «Твари лезут!», и мне стало не до них.

Я подошёл к кричащему эльфу, стоящему ранее в дозоре, посмотрел в сторону леса и спросил:

— Ну, лезут! Зачем так вопить-то? Тварей что ли не ви­дел? Только народ пугаешь!

— Таких, не видел! Она моего напарника пополам раску­сила и проглотила! Да вон она показалась!

«Вот зараза» выругался я, увидев то, чего боялся и старал­ся избежать. В метрах трёхсот от нас, из-за пригорка выпол­зала исполинская туша питона, и целенаправленно двигалась в нашу сторону. Очевидно безумная попытка Рамаля и Иолы, зайти вглубь зоны и уничтожить его, привела к плачевным ре­зультатам. Тварь, раздражённая этим визитом решила занять­ся возмутителями спокойствия, и как от неё теперь отделаться я не знал.

— Всех раненых к реке! Остальным постоянно двигать­ся и не подпускать ближе двадцати пяти, тридцати метров! — громко прокричал я, чтобы услышали все, кто здесь находил­ся: — Не пытайтесь атаковать, бесполезно, только зря время и силы потратите!

На удивление, все подчинились сразу и беспрекослов­но, не возражая и не требуя никаких объяснений. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, любой человек, попавший в смертельную ситуацию и не знающий что предпринять, без­оговорочно цепляется за любую соломинку, которой на дан­ный момент являлся я. Задачу с бегом облегчало то, что ни одной мелкой нечисти в ближайшей округе не наблюдалось. Оно и верно, пока лев охотится, шакалы тихо ждут в сторонке. Но радости от такого облегчения было немного. Сколько мы продержимся, бегая по кругу, не понятно, как и то, что делать дальше. Такую тактику выживания я выбрал потому, что зме­юка хоть и была огромной, но двигалась медленнее бегущего человека, а стремительный прыжок она могла сделать только метров на тридцать максимум, да и то предварительно ей надо было сгруппироваться в спираль, а это тоже требовало время, и давало шанс отбежать подальше. Плохо было то, что измо­тать её таким способом было сложно, она отличалась большой выносливостью и могла двигаться в таком режиме сутками.

— Стой! Куда бежишь, там же раненые! — крикнул я од­ному из эльфов, но было уже поздно.

Проползая за ним недалеко от места, куда мы уложили тяжелораненых, спрятав их за нашу тележку поближе к реке, змея зацепила хвостом колесо и оторвала его. Наш «БМВ» опрокинулся и из него выкатилось тело бесчувственной на этот момент Иолы. Заметит, не заметит, переживал я. Заме­тит, не заметит, бешено выстукивало сердце. В этот момент с другого берега реки открыли беспорядочную и бесполезную стрельбу из луков. Идиоты, подумал я, они даже роговицу глаза пробить не смогут, не говоря о чешуйчатой коже, по крепости, не уступающей стали. Худшие опасения подтверди­лись, тварь, обернувшись на надоедливые выстрелы, увидела распростёртое тело принцессы и начала медленно разворачи­ваться.

— Блин! Пипец! Приехали! — выругался я, и, проклиная всё на свете, бросился наперерез.

О чём я думал в тот момент, не знаю, всё получилось спон­танно. Но когда схватки было не избежать, мозг начал рабо­тать с реактивной скоростью, компьютерные компании с их быстродействующими процессорами отдыхают. Цена любой малейшей ошибки — моя жизнь, причём кнопки перезагруз­ки в ней не было.

Отпихнув ногой тело Иолы (руками просто не успевал), я оказался на пути атакующего броска ползучего гада. В последний момент успел схватить оторванное колесо, сгруппироваться и глотнуть побольше воздуха, на любые другие действия банально не хватало времени. Огромные челюсти лязгнули стремительно, погрузив меня в темноту и стараясь раздавить в лепёшку. Колесо затрещало, но выдержало, благо круглая форма хорошо сопро­тивлялась внешнему давлению, идущему со всех сторон, но это вы и сами по сопромату знаете. Потом пошла глотательная ра­бота мышц, которая меня изрядно потрепала, и в итоге я оказал­ся в вонючем желудке с его разъедающим живую плоть соком. Времени оставалось считанные мгновения, и, превозмогая боль от многочисленных вывихов и серьёзных ушибов, я на скреже­тавших зубах вытащил клинок и вложил все оставшиеся силы в своё спасение. Через минуту я глотнул свежего воздуха, с трудом выставив голову испод придавившего меня туловища. Сил вы­браться окончательно уже не осталось. Тварь замерла, но я знал, что скоро начнётся агония и она натворит ещё немало бед за те десять минут пока не сдохнет окончательно.

— Ты как, живой? — услышал я голос подбежавшего Фарлаха и почувствовал его руку, пытавшуюся вытащить меня наружу.

— Стой! Не надо! — только и смог крикнуть я: — Залезь на голову, там большая чешуйка должна быть, она наверх отодвигается, и проткни эту гадину пока не поздно!

Прошло секунд двадцать и полумёртвое тело начало мед­ленно двигаться. Ну чего он копается, раздражённо подумал я, так и от моих костей ничего не останется, но через мгновение прошла агонизирующая волна и всё стихло.

Вытаскивали меня всем скопом. Одно только тело испо­линского пресмыкающегося приподнимали на вагах шестеро эльфов, а Фарлах с Михардом тянули меня за руки, слава богу, не оторвали. Новенький костюм, приняв на себя первый удар разъедающей желудочной смеси, напоминал лохмотья, а лицо и руки были в химических ожогах. Клинок остался в желудке, как и сапоги, слетевшие в пищеводе. Но главное — я был жив. Помятый, ободранный, но живой, я и предстал перед радост­ными взглядами своих ликующих товарищей.

— Обалдеть! Если бы я не видел всё собственными глаза­ми, подумал бы, что мне сказки рассказывают! — взволнован­но сказал Максимильян, забыв обо всех правилах приличия и пытаясь заключить меня в свои объятия.

— Это мой господин! — хвастался гном перед эльфа­ми: — Я с ним вместе почти с самого начала пути, ещё до того как никто не догадывался что он является наследным прин­цем викингов, и путешествовал в личине простого человека!

— Это тот самый Железяка, с которым мечты сбыва­ются! — рассказывала обо мне Юли своему мужу: — Только благодаря ему произошла наша встреча! Он специально меня с собой взял, и не говорил ничего, хотел, наверное, сюрприз сделать!

— Вы видели, как он без раздумья кинулся спасать безза­щитную женщину! Что для него жизнь по сравнению с честью и благородством! — заблуждался на все сто процентов Фарлах.

Примерно такие диалоги слышались со всех сторон. Даже эльф, которого мы встретили первого, с гордостью рассказы­вал о нашей встрече своим соплеменникам, приписывая того чего не было, например, что я сразу после диалога с ним, ре­шил помочь остановить вторжение и для этого разработал весь этот хитрый план. Так что героев делают не столько их поступки, как рассказы о них, во всяком случае, у меня сложи­лось именно такое мнение. Можно по пьянке сдуру посколь­знуться, удариться о стену и случайно включить пожарную сирену, уронив при этом горящую сигарету на занавески, а в глазах обывателя выглядеть первым спасателем на пожаре, главное преподнести правильно.

Тем не менее, вторжение действительно прекратилось. Очевидно, смерть исполинской твари каким-то образом по­влияла на это. Ну и, слава богу, воевать с кем бы то ни было, мне совсем не хотелось. Поскорее бы уехать отсюда и забыть всё, поверьте, вспоминать, как тебя глотают, приятного мало, до сих пор дрожь охватывает.

— Железяка! Оказывается твой трофей одиннадцать ме­тров длиной! Никогда ничего подобного не видел! — востор­женно констатировал Фарлах: — Сошьёшь себе сапоги и курт­ку, пусть все видят и завидуют!

— Это не только мой трофей! — решил я поощрить сво­его друга за то, что он первый кинулся на помощь не думая о своей безопасности: — Последний смертельный удар твой! Так что по традиции забирай голову и вешай её на стенку!

Король сначала опешил от такого заявления, а потом, осознав, что я не шучу, зарделся от гордости. Я решил доба­вить сладкого в эту кухню, заодно и избавиться от лишнего внимания, потому громко крикнул:

— Народ! Воздадим заслуженные почести нашему коро­лю Фарлаху, который убил эту тварь, нанеся последний реша­ющий удар! Виват!

Эта маленькая уловка отчасти позволила мне не выгля­деть белой вороной и немного отдохнуть. Половину внима­ния переключилось на покрасневшего от смущения Фарлаха. Я был не против, пускай мой хороший приятель тоже побудет в шкуре героя, ему это как будущему королю полезно. Правда этот вполне безобидный и добрый поступок и тут вышел мне боком, немного подпортив настроение. Минут через десять, когда овации немного стихли, он подошёл ко мне и на полном серьёзе заявил:

— Знаешь, Железяка! Я с самого детства мечтал совер­шить героический поступок, что бы люди знали, что я готов жизнь отдать за них! И, похоже, с тобой моя мечта сбылась! Ты действительно приносишь удачу! Теперь я знаю ради чего жить, с распутством и пьянством покончено окончательно! Психовать я не стал. Просто сил не было, ни моральных, ни физических. Добравшись до нашей разбитой тележки, я наконец позволил Юли обработать многочисленные мелкие раны, которые неимоверно зудели.

— А что с Иолой? — Спросил я, глядя на тело принцессы аккуратно укрытое плетом.

— Спит! — довольно спокойно ответила целительни­ца: — У неё сотрясение после твоей выходки! Будить её не ста­ла, ей покой нужен, а то проснётся и начнёт нервничать. Так что пусть поспит до утра, тем более что раны на коже я обра­ботала и они скоро заживут, а вот шишка и круги под глазами ещё дня три продержаться!

— Ты ей дай что-нибудь успокоительного, что бы ни про­снулась раньше времени! — попросил я, в ужасе представив, что будет, когда она встанет.

— Я уже дала, только тебя это не спасёт! Ты лучше первое время подальше от неё держись! Это ж надо додуматься, моло­дую девушку и палкой по голове! Никак такого от наследного принца не ожидала! Я сам от себя такого не ожидал. Кто же знал, что всё так обернётся, и она вместе с палкой попадутся под горячую руку. Было стыдно, но признаваться в этом я не стал.

— Это я в лечебных целях сделал! — опять начал врать я: — Голова у неё дурная была, а так может мозги после встря­ски на место встанут. Сама знаешь, лечение не всегда приятно по ощущениям!

В ответ она только укоризненно покачала головой и убе­жала к своему Рамалю. Оно и понятно, им есть о чём погово­рить в одиночестве, тем более что случай позволяет.

Через час к нам пожаловали сами хранители, что случалось крайне редко. Видно случай был неординарный и они хотели во­очию убедиться в правдивости дошедших до них слухов. Слухи кстати распространялись с невероятной скоростью, и уже даже на окраинах нашего королевства только и судачили о том, что мо­лодой король в благородном порыве спас эльфийскую принцессу, сразившись с чудищем неведомым, и убил его, проткнув голову отцовским мечом. Добавляли также, что помогали ему наследный принц Железяка и его спутники. Для меня это было только к лучшему, повышенное внимание уже порядком надоело.

Пока хранители вместе с Максимильяном осматривали мёртвую тушу, пытаясь её классифицировать с магической точки зрения, а Михард с эльфами приготовились отделить у неё голову и снять шкуру, я прилёг рядом со спящей принцес­сой и от усталости мгновенно уснул.

Проснулся я от тихого плача. Сначала мне показалось, что это листва шелестит от ветра, но девичий плач не с чем не спу­таешь. Поднял голову и увидел закутанную в плед Иолу, под­рагивающую от каждого всхлипа. И чего плакать? Всё плохое закончилось, все живы, здоровы, радоваться надо. Примерно с такими словами я и подошёл к ней.

— За что? — Спросила она между всхлипами, потирая внушительную шишку на голове.

Её вопрос поставил меня в тупик. Не скажешь же «Ни за что» или «Извини, случайно получилось», а объяснять все об­стоятельства долго и глупо.

— За что? — повторила она свой вопрос, утирая руками слёзы.

В ответ я начал нести несусветную глупость, лишь бы что­то сказать и успокоить.

— Знаешь! У нас бытует мнение, раз бьёт — значит, лю­бит! — высказал я идиотскую мысль, с которой никогда не был согласен. Да и о самой любви я имел поверхностное представ­ление, поскольку никогда по-настоящему её не испытывал.

— Любит кого? Себя? Свой эгоизм? Своё мнение и пред­ставление, что хорошо, а что плохо, даже не пытаясь разо­браться при этом?

Ответить я ничего не мог. Лучше бы она начала орать, ругаться, стукнула бы, в конце концов, только бы не ревела. Чужие слёзы действовали на меня угнетающе. Мой вам совет мужики, не пытайтесь ударить женщину, я вон, один раз по­пробовал и чувствую себя после этого очень хреново.

— Какая же ты сволочь, Железяка! — продолжала ныть она: — Я теперь всех мужчин буду за животных считать!

На этот раз её слова меня задели. Обидно стало не столько за себя, может я таким и являлся, а за нас, за мужскую полови­ну. Зачем всех по одному человеку судить, так потом и рожда­ется идиотское мнение, что все мужики сволочи, кабели и так далее. Мол, их кроме секса и футбола больше ничего не инте­ресует. Может, конечно, оно и так, но научно это не доказано, а раз не доказано, значит напраслину возводят.

— Так считают только одинокие неудачницы! — Огрыз­нулся я: — Которые не только мужчин не знают, но и на себя ни когда не оглядываются, потому их никто и не любит!

— А может я такая и есть? Одинокая неудачница, кото­рую никто не любит!

— На счёт этого можешь не переживать! Вон послушай, что люди говорят. Король спас принцессу и убил чудище. Те­перь по закону жанра он просто обязан на тебе жениться, тем более он сам говорил, что ты ему нравишься!

— У нас нет таких законов!

— Неважно! Вот полюбите вы друг друга пару ночей, глядишь понравиться, и на жизнь будешь по-другому смо­треть! — выдал я одну из своих плоских шуток, которая была явно не к месту и улыбок не вызывала.

— Дурак ты, Железяка! — ещё больше расплакалась она и попыталась убежать.

Когда она встала, плед упал, и перед глазами предстало ничем не прикрытое великолепное женское тело, будоража­щее мужское воображение.

— Куда ты торопишься? Король сегодня уезжать не пла­нировал! Подожди до следующей ночи, или хотя бы оденься для начала! — зачем-то автоматом выдал я очередную гадость, видимо созерцание обнажённого тела слегка помутило рассудок.

Слёзы перешли в рыдания. Она присела, неуклюже пыта­ясь прикрыться упавшим пледом. Вот что я за человек такой, совершенно не умею ладить с женщинами, никак нормально поговорить не могу. Нет, они у меня, конечно, были, и в доста­точном количестве, и соблазнять их у меня тоже хорошо по­лучалось, но все они были на пару дней, максимум на неделю, а так что бы, пусть и не любовь, а хотя бы крепкая дружба, ну никак. Короче всё ясно, надо срочно валить отсюда пока окон­чательно не усугубил ситуацию.

— На, оденься! — Сказал я, вытащив из седельной сумки приготовленное для целительницы платье. Думаю, Юли воз­ражать не будет, ей и так сюрпризов хватает.

Бросив на прощание: — Не переживай! Я уезжаю и боль­ше приставать к тебе не буду! — взял под узды коня и ушёл прочь.

— Мне от тебя ничего не надо! — услышал я вдогонку.

— Ну и ходи голой! Мне то что! — ответил я, не огляды­ваясь.

В том, что она его возьмёт, я не сомневался. Не было ещё такой женщины, которая шикарное платье возьмёт и выбро­сит, будь оно хоть от самого дьявола. Что угодно может в лицо обидчика бросить, драгоценности, деньги, ключи от кварти­ры, но только не платье, которое к тому же единственное во всей округе и подходит к цвету её глаз.

До восхода оставалось часа два, и народ ещё спал. Неда­леко горел костёр, на фоне которого я заметил две знакомые фигуры. Немного помявшись, решил нарушить их уединение.

— Доброй ночи Рамаль! — поздоровался я: — Надеюсь, не помешал!

— Ну что вы принц! Мы с Юли всегда рады вас видеть!

— А чего ты плачешь? — спросил я целительницу, заме­тив на её глазах слёзы: — Радоваться должна!

— Ты посмотри, какой он худющий! Одна кожа да кости остались! — сокрушалась она.

— Ничего страшного! У нас говорят, настоящий петух жирным не бывает! — отвесил я очередную плоскую шутку, заставив их обоих покраснеть от смущения. Правда, слёзы, тем не менее, прошли.

Присев на брёвнышко, получил из рук целительницы аро­матный травяной чай для улучшения самочувствия, который на изумление оказался великолепным по вкусу. Я даже с неко­торым восторгом посмотрел на неё, но как оказалось зря. Чай заваривал Рамаль, что впрочем, не помешало мне попросить вторую кружку.

— Ну что, счастливый папаша, поедешь с нами? — задал я вполне уместный вопрос.

— Нет, не могу! В смысле сейчас не могу! — сразу попра­вился он: — По нашим законам, эльф, который пережил три вторжения, считается искупившим свою вину перед народом!

Надо только восстановить древние защитные насаждения, которые считаются артефактами, и я свободен! Думаю, дней пять у меня на это уйдёт!

Естественно предлагать Юли идти и готовиться к отъезду я не стал. Она только что нашла своё счастье, и ни за какие коврижки не захочет его отпускать. Пусть побудут вместе эти дни, потом сами как-нибудь доберутся. А Эдариэль я преду­прежу, она поймёт и не обидится.

Посидев ещё немного, я отправился искать Михарда. Как оказалось, он спал вместе с эльфами, с которыми снимал кожу с рептилии, опровергая все догмы о взаимной неприязни двух рас.

— Ну что Михард, небось, надоело тебе ушастое обще­ство? Нет желания сегодня с утра уехать? — спросил я его, предварительно растолкав в бок.

— Так не получается сегодня, мой принц! «БМВ» слома­но, и кожу обработать надо, а то Валерт мне голову оторвёт, если испортится, она, похоже, хороших денег стоит! На всё про всё, дня два понадобится! — ответил он спросонок: — Да и хранители нас всех к себе пригласили. Хотят торжественно поблагодарить за оказанную помощь, Максимильян вон уже и ответную речь для короля готовит!

— Ясно! Ну, тогда высыпайся и спокойно все дела доде­лывай, а то Валерт может и не оторвёт голову, но все уши точ­но прожужжит!

Начинался рассвет. Солнечный диск ещё не показался на горизонте, но верхушки деревьев были озарены его лучами. Я в гордом одиночестве забрался на коня и отправился в сторо­ну дома, если таковым можно было назвать моё почти завер­шённое строительство. Чувство что я чужой в этом мире и мне трудно приспособиться к его реалиям нахлынуло в полной мере. Было очень тоскливо и одиноко. На протяжении всей дороги я не останавливался ни в одном крупном поселении, предпочитая отдыхать в открытом поле или лесах. Вечером третьего дня неспешной езды я подъехал к своим владениям.

Первым меня встретил Пятница. Ещё на подступах я ус­лышал его довольное урчание, спешился, и минут двадцать сидел с ним в обнимку. Наверное, он был единственным су­ществом способным меня понять, и общение с ним вызывало прилив нежности, доброты и спокойствия. Удивительно, пре­данный друг, который меня понимает, был самым настоящим монстром, может и я такой же, только в человеческом обли­чии. Хотя большого зла я за собой не наблюдал, и то всё нега­тивное, что я совершил, было основано на простом желании выжить, не более того. А впрочем, к чёрту философию, надо двигаться вперёд. Человек, который не делает следующий шаг — мёртвый человек, а это в мои планы пока не входит.

Встретили меня радостно и с любовью, даже барон Марек, с которым у меня сложились натянутые отношения, искренне и крепко меня обнял. Отвечал я всем дежурной улыбкой и на­бором стандартных вопросов о текущих делах, с последующей приятной для них похвалой. Слухи о наших похождениях в эльфийских лесах до них уже долетели, и все с нетерпением ждали моего рассказа. Но говорить что-либо мне не хотелось, настроение было не то, потому сославшись на усталость, по­шёл отдыхать.

Доставая из седельных сумок запас денег, которые в этот раз в дороге не пригодились, наткнулся на маленький холщёв­ый мешочек, аккуратно лежавший на дне. «Чёрт, чёрт, чёрт!» — выругался я — «Чтоб я сквозь землю провалился!». На ладонь легло семечко, которое мне доверила маленькая Эдариэль. Это же, каким гадким человеком надо быть, что бы забыть о её просьбе — корил я себя. Сколько она там говорила у меня есть времени? Десять дней? А сейчас как раз вечер десятого. И что мне теперь делать? Что ей ответить? Как после этого в глаза ребёнку смотреть буду? Можно конечно соврать, что бы ни травмировать детскую психику, так ведь с ней не получится, она же всё чувствует. Она решила, что сердце мне, видите ли, подскажет. Да нет у меня никакого сердца, так, механизм один для перекачки крови, который сердцем и назвать-то язык не поворачивается.

В состоянии стыда, ярости и злости на самого себя и на весь мир, я вышел во двор. Думаю, народ заметил моё состо­яние, поскольку все в спешном порядке убежали по своим де­лам, ничего не спрашивая. Пройдя метров пятьдесят, кинул семя на землю, придавил его каблуком, присел и тихо запла­кал как какой-то малолетний сопливый мальчишка. Рядом пристроился Пятница, и уткнулся в меня своим носом. Гнать его я не стал, а так и остался сидеть всё ночь с ним в обнимку, пытаясь понять, как жить дальше, и вообще, чего я хочу от этой жизни.

8

Наступило утро. Оно всегда наступает независимо от на­шего настроения и желания. Естественно найти ответы на из­вестные философские вопросы «Что делать?» и «Как дальше жить?» я не смог. Да и фиг с ним, решил я. Если долго думать, то и вся жизнь незаметно в раздумьях пролетит, не успеешь оглянуться, а ты уже седой и с палочкой. И зачем тогда нужно это знание «Что и как?», если самой жизни останется чуток, как и сил для претворения этого знания в жизнь. Философией сыт не будешь, пришла в голову здравая мысль, когда вместе с первыми лучами солнца начало урчать в желудке. Как-никак, а за последние три дня под рукой у меня был только случайно завалявшийся в седельной сумке Чупа-чупс, и организм спра­ведливо требовал прекратить затянувшееся над ним сладкое издевательство.

После посещения кухни, на которой хозяйничал Спица, вместе с полученным удовольствием вернулось и нормальное рабочее состояние. Во всяком случае, хандра прошла, и появи­лось желание чем-то заняться. Очередную смену настроения народ заметил быстро, и сразу после завтрака со всех сторон посыпалась масса текущих вопросов, которые служили эф­фективным лекарством от любой депрессии. Большинство их них не требовали усиленного напряжения мозговых клеток, и касались в основном моих личных предпочтений в той или иной области. В частности, где поместить хозяйскую спальню, какого цвета гардины повесить в гостевых комнатах, нужны ли ковры и стулья в коридорах и так далее. На все ответы и рекомендации у меня уходило не больше чем по две-три мину­ты, и вскоре деятельность на стройке закипела с новой силой.

Но оставалась пара проблем, которые одним махом было не решить. Первая, это недобитые бандиты, вторая, что делать с крестьянами, необходимость в которых постепенно начала отпадать. Дело в том, что само строительство было практи­чески закончено, оставалось покрыть крышу черепицей, ко­торая по заверению мастеров будет готова к концу недели, и вставить стёкла, ранее заказанные Валертом в гильдии сте­кольщиков.

Вообще-то стекло в этом мире было большой проблемой, и дело не только в дороговизне, но и в чрезмерной длительности изготовления, вкупе с плохим качеством. Изделия получались небольшими и неровными, что вело к зрительному искажению предметов. Самые идеальные куски обычно использовали для изготовления зеркал, которые длительное время шлифовали, а потом покрывали одну из сторон специальным серебряным составом. Цена на них была баснословной, а мне требовалось именно зеркальное качество, с наименьшими искажениями. Эта необоснованная прихоть вызывала много возражений со стороны специалистов, но я настоял, о чём впоследствии не раз пожалел. За эти деньги я мог ставни из серебра сделать, да ещё позолотой покрыть. Но зато было круче, чем у самой королевы, и это единственное что грело дурное самолюбие. Слава богу, что я стеклянную посуду не стал заказывать, хотя мне её советовали вместо окон, мол, дворяне всегда ею хваста­ются. Правда в отказе главную роль сыграла не жадность, а питерское представление о богатстве и благополучии, которое второсортным гранёным стаканам предпочитало более дешё­вые изделия из серебра.

Впрочем, вернёмся к проблемам. Если первую можно было ненадолго отложить, благо никаких бандитских вылазок не наблюдалось, то вторая, связанная с лишними рабочими руками, требовала принятия решения. Платить за здорово живёшь, пусть даже медяки, мне совсем не хотелось.

Сложившуюся ситуацию, с лишними чернорабочими, крестьяне чувствовали, они хоть и были безграмотными, но дураками назвать их было нельзя, потому все с нетерпением ожидали моего вердикта. Переживать им было из-за чего. Нанимались они на период строительства, который первона­чально планировался на срок более четырёх месяцев, как раз что бы практически пережить голодную зиму. А в связи с ду­рацким пари, и безумной упорностью гномов, которые его со мной заключили, прошло всего пять недель. Одна неделя до злополучного спора и месяц после, ну можно ещё им три дня дороги в рабочий стаж записать, и всё. Соответственно и день­ги им причитались только за реально отработанное время, то есть в четыре раза меньше чем они планировали. В принципе они сами виноваты. Я ведь хотел договор заключить не на вре­мя, а на весь объём сразу, так сказать сдельная оплата, но все испугались, думали, что лесные бандиты не дадут завершить строительство у них под носом, потому и договаривались в итоге на повремёнку. Кто же знал, что всё так обернётся.

После произошедших некрасивых событий с Иолой, и с се­мечком, которое мне доверила Эдариэль, быть кровожадным совсем не хотелось. Рука не подымалась взять и всех выгнать, хотя у нас в России такая практика считалась повседневной нормой. Но и обеспечить сто пятьдесят человек нормальной полноценной работой я тоже не мог. Посовещавшись с масте­рами и с Валертом, вместе определили необходимое количе­ство работников на ближайшее время. На каменоломне пред­полагалось оставить двенадцать человек, на лесоповале шесть и столько же на пилораме. Плюс подсобники, где то прибрать­ся, где то поработать грузчиками или помочь на кухне, это ещё шесть человек. Итого выходило тридцать пар рабочих рук. Остальных сто двадцать человек надо было отправлять по до­мам. Поразмышляв ещё немного, решили организовать десять крестьянских хозяйств, выделив им для этих целей по два гек­тара пахотных земель. Ну не пустовать же им в самом деле, да и продукты нам были необходимы, а то устанешь завозить их с караванами.

Брать на себя неблагодарную работу, связанную с реше­нием кого оставить, а кого отослать домой за ненадобностью, я не стал. Не царское это дело такой мелочью заниматься. По­тому поручил это задание мастерам, пусть сами лучших отби­рают, тем более что им как специалистам виднее, а я только красивую речь толкну, если понадобится.

К вечеру у меня лежали списки лучших каменотёсов, луч­ших вальщиков леса, лучших работников пилорамы и даже отобрано десять лучших земледельцев и животноводов, хотя никаких сельскохозяйственных работ у нас не велось. В объ­ективности выбора я не сомневался, кто-кто, а гномы кривить душой не будут, раз сказали, что это лучшие, значит, так оно и есть, да и Валерт отличался циничным прагматизмом, и ни­какая лесть или жалость на него не действовали. Затягивать с оглашением решения я не стал и вечером когда все собрались на ужин его и объявил. Не буду пересказывать свою пафос­ную речь, которую я растянул на полчаса, она была в стиле раннего социализма, когда рабочим и крестьянам вместо хле­ба и денег выражали благодарность за самоотверженный труд и оставляли один на один со своими жизненными проблема­ми, которые никого не интересовали. Здесь я, правда, проявил милосердие. Во-первых, выделил щедрую премию в размере месячного оклада, а во-вторых, выделил им запас еды, в виде сухого пайка на неделю, что бы они могли спокойно сохранить для семьи все заработанные деньги, не тратя их в дороге. Вдо­бавок хотел подарить им и лопаты с топорами, но потом пере­думал, железо в своём личном хозяйстве всегда пригодится, и Валерт в этом решении меня горячо поддержал. Единствен­ное что я сделал без согласования со своими товарищами, это оставил ещё десять человек, заявив, что по весне определюсь кого оставить окончательно. Принцип соперничества всегда играет на руку работодателю, и хорошо повышает производи­тельность труда без дополнительных финансовых вливаний.

Принятое решение всем пришлось по душе, даже тем, кто отправлялся восвояси. Они ожидали худшего. Тем более, что я объявил два праздничных дня, выкатил два бочонка пива (вино естественно не доставал) и позволил забрать всю оде­жду которую им выдали, включая новенькие робы сшитые на заказ. Плюс ещё один весьма ценный подарок, деревянная плашка с надписью «Балбес». Я понимаю, что выглядит смеш­но, но они действительно были искренне рады такому амуле­ту, так от чего же не сделать хорошим людям приятное, хотя маленькие угрызения совести меня всё же мучали.

На второй день объявленного праздника приехал Ми­хард. Он хоть и старался прибыть быстрее, выехав на следую­щий день после меня, но дорога заняла гораздо больше време­ни. Причиной тому была кожа, снятая с огромной рептилии, которую мы с королём Фарлахом совместными усилиями за­мочили намедни. Размеры выделанного изделия были колос­сальны. При диаметре твари около восьмидесяти сантиме­тров, умножив на число «Пи», ширина составляла более двух с половиной метров, а длина более десяти. В итоге, двадцать пять квадратных метров толи кожи, толи шкуры, покрытой крепчайшими роговыми пластинами, с трудом уместились в его «ВМВ», он даже сзади планку с колёсиками приделал, что бы добыча по земле не волочилась. Естественно поэтому ехал медленно и задержался.

Разложенная на поляне шкура вызвала фурор среди наше­го поселения. Слухи о ней хоть и дошли сюда гораздо раньше, но увидеть в воочию, много стоило, тем более что я практи­чески ничего никому не рассказывал. Не то что бы я страдал излишней скромностью, просто вспоминать своё нахождение у неё в желудке ну совсем не хотелось. Именно поэтому цен­тром внимания на продолжающемся празднике стал Михард, который в отличие от меня рассказывал всё в ярчайших кра­сках и очень обстоятельно.

Веселье продолжалось с новой силой, и только мне одно­му было немного скучно и тоскливо. К вечеру, видимо пожа­лев меня, боженька неожиданно послал ко мне в гости хоро­шего старого приятеля, с которым я мог спокойно поговорить о жизни и даже поплакаться ему в жилетку. Этим приятелем был Виктор.

— Привет Железяка! Наслышан я твоей стройке и о тво­их похождениях, вот приехал лично убедиться, что с тобой всё в порядке! — поприветствовал он меня и крепко обнял.

— Я тоже рад твоему приезду Виктор! Никогда не думал, что могу так соскучатся по проповеднику! — совершенно ис­кренне ответил я: — Пойдём, вкусно поужинаем у Спицы, да выпьем чуток! Надеюсь, твоя вера этого не запрещает?

— Нет, не запрещает, если рядом голодных нет! — рас­смеялся он: — А у тебя вроде таких не наблюдается!

Поужинать в тишине и в уединении нам не дали, не успели ещё до стола дойти, как прибежали радостные Родерик, Ми­хард, Никон, да и Спица остался за нашим столом, поручив оставшиеся кулинарные дела своим подмастерьям. Произо­шло очередное дружеское застолье, с рассказами, с шутками и прочими присущими таким мероприятиям атрибутами. Болтали в основном ребята, я с Виктором больше слушали. Виктор с интересом, я со скукой. Да и как можно было не ску­чать, слушая одно и то же по десятому разу. Это не романы Достоевского, которые можно читать десять раз и каждый раз узнавать для себя что-то новое. Видимо Виктор заметил моё удручённое состояние и по прошествии двух с лишним часов устало потянулся и попросил остальные мелочи оставить до завтрашнего утра, мол, отдохнуть с дороги хочет. После чего подошёл ко мне и отвёл в сторонку.

— Ну, рассказывай чего ходишь как в воду опущенный! Странно видеть грустное лицо на фоне всеобщей радости! — по-отечески тихо проговорил он: — Что случилось? Ты гово­ри, а я может чего и посоветую!

— Как тебе сказать? Вроде ничего такого страшного и не случилось! Да ты и сам всё слышал, мне даже добавить нечего, разве что посоветовать поделить мои подвиги раза в два, если не в четыре!

— А ты как на исповеди говори, а там разберёмся! Не бойся, от неё ещё никому плохо не было, да и я человек не бол­тливый, сам знаешь!

В итоге я выложил ему почти всё как на духу. Естественно без упоминания о моём происхождении и о том, как я здесь очутился. Повинился, что ударил женщину дубиной между глаз, в том, что забыл о детской просьбе, и даже в том, что на­цепил хорошим людям на шею пустые амулеты. Возможно вы не поверите, но стало намного легче.

Виктор, после того как я закончил, помолчал минут пять о чём то раздумывая, потом дружески похлопал меня по плечу.

— И это всё что тебя беспокоит? — спросил он: — Никог­да не думал, что принцы о такой мелочи думают!

Я удивлённо на него посмотрел. Ничего себе святоша. Я ему тут душу изливаю, в грехах каюсь, а ему хоть бы хны. Может он считает — раз никто не умер, значит всё хорошо и пристойно, и бить женщину, врать, и забывать о просьбах де­тей это в порядке вещей?

— Да не смотри ты на меня так! — продолжал Виктор: — Не всё так плохо как тебе кажется, может даже наоборот, хо­рошего больше! Ты ведь железяка удачу приносящая, не за­был, надеюсь. С тобой даже мечты заветные сбываются!

— Чего же тут хорошего? — спросил я его, проигнори­ровав замечание по поводу приклеившегося ко мне заблужде­ния.

— Ну хотя бы то, что ты за это переживаешь! — спокойно пояснил мой приятель: — Это, во-первых! Теперь вернёмся к твоим поступкам! Не знаю, что ты думал, когда раздавал свои амулеты древних викингов, но получились они у тебя классно! Мастерски можно сказать и профессионально! Не каждый маг такие сделать может! — Виктор! Ты чего несёшь? Какие на фиг амулеты? — ошалел я: — У тебя похоже от религии крыша поехала!

— Если под этим понятием подразумевается сойти с ума, то ты глубоко заблуждаешься, ничего у меня не поехало! В твоих оберегах сила чувствуется, причём не малая и растёт с каждым днём! — продолжал он издеваться над моей психи­кой: — Смотри! Сейчас докажу! Видишь крестьянин у того костра сидит, с твоим подарком на шее?

— Ну, вижу! И что дальше?

— А дальше то, что сидит он спокойно, ветками не обма­хивается, а ведь вокруг мошкары целая туча!

— При чём здесь мошкара? — начал немного психовать я, не понимая к чему он клонит.

— Молчи и смотри!

После чего, Виктор позвал крестьянина и попросил у него на пять минут амулет, мотивируя свою просьбу тем, что он хо­чет усилить его действие. Мужик немного помялся, но дере­вянную табличку с надписью «Балбес» отдал. Он доверял нам, и знал, что ничего плохого мы не сделаем. Когда он опять уда­лился к своему костру, святой проповедник обратился ко мне.

— А сейчас что видишь? — спросил он, внимательно на­блюдая за испытуемым.

Я нехотя начал наблюдать. Сначала ничего не происходило. Потом мошка начала его доставать и по истечению пяти минут он устал отмахиваться руками и сорвал для этих целей ветки с ближайшего кустарника. Когда мы вернули ему амулет, то всё вернулось в первоначальное состояние. Он опять начал сидеть совершенно спокойно и мелкие кровососы его не донимали.

— Ну что? Убедился? — поинтересовался Виктор.

— Бред какой-то! — ответил я, не понимая причины уви­денного: — Я сам делал эти амулеты и точно знаю, что ника­кой магии там не было!

— Вот именно, когда делал, не было! А теперь есть!

— Не неси чушь! У меня и так голова болит! Откуда она могла взяться, если изначально не было? Сам знаешь, я вооб­ще для магии человек ущербный, и это доказано!

— А вот здесь как раз самое интересное! — улыбнулся он и попытался объяснить нерадивому ученику суть проис­ходящего: — Ты создал этот амулет, а магической силой его наполнила вера! Ты слышал о святой магии, крохи которой мне удалось постичь? По лицу вижу, что слышал, но ни чер­та не понимаешь! Так вот, её сила и мощь заключается в вере людей. Чем больше людей верит в чудо, и чем искреннее их вера, тем больше шансов, что это чудо воплотится в жизнь! Каждый человек на земле, каждое существо, обладает маги­ей. Кто-то больше, кто-то меньше, это несущественно. Главное то, что вместе со своей верой они передают и частичку своей магической силы, то есть напитывают это творение реальной энергией. Когда верит один человек, это незаметно, когда сот­ни, чудо начинает оживать, а когда тысячи и долгое время, то ломается некий барьер, и накопившаяся в нём магия начина­ет жить своей жизнью, независимо веришь ты в неё или нет! Думаю через годик с твоим амулетом можно и стаи голодных волков не бояться! Так что со своими древними оберегами ви­кингов ты никого не обманул, а сделал большое доброе дело! Да и сам подарок, кстати, весьма недешёвый и редкий, я на­пример такие вещи пока делать не могу, силёнок и опыта не хватает! Может, ты и мне по дружбе такой подаришь, мне как странствующему проповеднику он весьма кстати будет!

В голове у меня творилась полная каша. Ни этот сумбур­ный опыт с мошкарой, ни попытки Виктора объяснить про­исходящее не могли достучаться до моего сознания. Разум, сформировавшийся ещё в нашем мире и прошедший обуче­ние в высших учебных заведениях, полностью отвергал такую магическую теорию. Я сопротивлялся из последних сил.

— Полная бредятина! — говорил я: — Ты хочешь сказать, что если я дам человеку первую попавшуюся безделушку, и скажу ему, что она помогает от геморроя, то она его вылечит? Так, что ли?

— Не совсем так! Я же говорил, что одного человека мало, вера массовой быть должна, как и проблема от которой они хотят избавиться! А геморрой это незначительная част­ная беда и никто не будет особо переживать по этому поводу, соответственно и искренней веры не будет, как и энергии для магического наполнения!

— Всё равно бред! Как я могу создавать амулеты, если не умею, не понимаю, и никто меня не учил?

— Почему только амулеты? Ты и заклинание по этому принципу создал и жесты магические!

— Какие заклинания? Какие жесты? — совсем опешил я: — Ты хоть сам понимаешь, о чём говоришь?

— Я как раз, в отличие от тебя, всё прекрасно пони­маю! — продолжал ошарашивать он меня: — А что касается заклинаний, так ты сам людей ему научил. «Фиг вам» называ­ется, и жест на твоём амулете с обратной стороны нарисовал!

— Чего? — я выпал в осадок окончательно.

— Да ты пойми, наконец! Тебе удаётся создавать удиви­тельные вещи, хотя в это и трудно поверить! — в очередной раз попытался Виктор объяснить необъяснимое: — Где рож­дается магия знаешь? В голове она рождается, когда мозг уси­ленно работает в определённом направлении и выдаёт нуж­ные потоки. А магические жесты лишь проводник этой магии, которые к тому же и помогают настроиться на её создание! Возьмём простой пример, человек повстречал злобную со­баку! Не подготовленный и не обученный растеряется, испу­гается, попытается сбежать и скорее всего, будет укушен. А благодаря твоим заклинаниям, он покажет магический знак, который ты фигой называешь, скажет «Фиг вам» и в голове родится магия, которая сформируется в нужных клетках моз­га и своим потоком отпугнёт животное! Он же искренне ве­рит в то, что ты показал, от этой веры, в том числе, магия и рождается! Удивительно простое, доступное и главное очень эффективное заклинание получилось, и его, между прочим, уже включили в реестр защитных заклинаний, Римас на днях постарался! У тебя невероятный талант Железяка, многие всю жизнь учатся, а придумать ничего нового не могут!

Я понял, что начинаю потихоньку сходить с ума. Во вся­ком случае, голова трещала по швам от перенапряжения. Ещё немного и она лопнет как переспелый арбуз. Лучшим лекар­ством для такого случая является большая бутылка хорошей выпивки, но я был лишён такого счастья, как возможности напиться и забыться. Боженька за какие-то прегрешения на­казал меня вечной трезвостью, и я вынужден мучиться до конца дней своих. Другим эффективным способом собрать свои мысли в порядок, была семья, общение с женой и деть­ми всегда восстанавливает душевное равновесие, но и тут мне ничего не светило, по причине отсутствия таковой. Оставался последний проверенный способ — хорошая драка. Только она могла снять нервное напряжение, охватившее меня после та­ких поучительных лекций. Не раздумывая ни секунды, я встал и отправился искать барона Марека, заправляющего нашей охраной, поскольку кулаки уже начали основательно чесаться.

— Принц, ты куда? — испуганно закричал в след Вик­тор: — Я же с тобой ещё по поводу Иолы не поговорил, да и с просьбой Эдариэль не разобрались!

— Спасибо, не надо! Я уж сам как-нибудь разберусь, без твоей помощи! — ответил я на ходу, понимая, что очередного наставление проповедника я точно не вынесу. Успокоить он меня захотел, видите ли. Вот и успокоил, да так, что не уснуть теперь.

В домике, отведённом для нашего наёмного отряда, баро­на не было. Как мне объяснили, он поехал проверять выстав­ленные по периметру леса секреты и вернётся часа через два. На вопрос для чего он мне нужен, я честно ответил, что хочу подраться, но все сочли это за весёлую шутку. Странные люди, когда шучу, всё принимают за чистую монету, а когда говорю правду, никто не верит. Ждать я не стал и поехал его разыски­вать. Вот что он за человек такой, с досады подумал я, празд­ник объявлен, народ пиво пьёт, а он сам не отдыхает и своим подчинённым не даёт. Впрочем, наверное, так и должна по­ступать профессиональная охрана, и я зря на него бочку качу.

Пока я разыскивал командира отряда, непроизвольно раз­мышлял о нашем разговоре с Виктором. Может он и не врёт, может действительно церковник в чём-то прав, просто я далёк от веры, потому ничего и не понимаю. В нашем же мире тоже есть необъяснимые с научной точки зрения вещи. Например, чудотворные иконы. Многие смеются над этим, считая неве­жеством, но ведь есть документально подтверждённые фак­ты, доказывающие, что они помогают людям. Может дело не в самих иконах, написанных чьей-то рукой, а в самой вере в их исцеляющие способности. Накопленная за века энергия тысяч и тысяч молящихся и есть то самое чудо, которое не поддаёт­ся объяснению. Всё, хватит рассуждать на темы в которых ни фига не смыслишь, иначе точно можно шизофреником стать. Драка, срочно нужна хорошая драка, здесь я хоть понимаю что к чему. И куда делся этот барон, когда нужен, ни черта не найти?!

— Принц! Вы кого-то ищите, или так вдоль леса прогули­ваетесь? — услышал я знакомый голос, раздавшийся из густых зарослей орешника.

— Тебя как раз и ищу!

— Я вас внимательно слушаю! Случилось что-нибудь? — спросил барон, выходя на открытую площадку.

— Да случилось! Кулаки чешутся, и драться хочу! Как там дела с недобитыми бандитами? Что-то давно мы ими не зани­мались! Непорядок. Они, наверное, уже соскучиться по нам успели, да и вам самим жирок растрясти не помешает!

Через двадцать минут по моей инициативе было собра­но экстренное военное совещание, на котором выяснилось, что дела у нас совсем не так плохи, как я думал. В моё отсут­ствие, ребята плотно занимались этой проблемой, постоянно наблюдая, фиксируя, и запуская нужную дезинформацию, ис­пользуя для этих целей попавшегося на предательстве плот­ника. В частности они запустили слух, что скоро произойдёт беспрецедентное по масштабам прочёсывание местности, с использованием демонов, одного из которых они видели при сражении около Чёрной скалы, а остальные особи прибудут в скором времени. Мол, у железного принца есть древний аму­лет викингов, который способен подчинить любую злобную тварь, с помощью его он и собирается натравить нечисть на лесную братву. Да и Пятница своим рёвом и прогулками нагнал ужаса по всему лесу. К сожалению, хотя, наверное, скорее все­го к счастью, он никого не убил. Мой четвероногий приятель никогда не нападал если не чувствовал прямой угрозы, а вот порычать да попугать чуток, это пожалуйста. В итоге солидная часть бандитов, оставшись без своих атаманов, просто сбежа­ла из этих мест, а оставшаяся часть отморозков разделилась на два лагеря, которые соперничали между собой за лидерство. Где они базируются, Марек со Стэфаном выяснили, как и их приблизительное количество. Проведя анализ и сделав нехи­трые расчёты, мы пришли к выводу, что при грамотной такти­ке сможем очистить лес своими силами, не привлекая для этих целей государственные войска. Это была не пустая бравада. Бандитов оставалось около семидесяти человек, они были на­пуганы и разделены на две группы, вооружение плохое и ни­каких навыков в борьбе с равным по численности противни­ком. Потому решили не откладывать операцию в долгий ящик и уже утром сделать вылазку, тем более такой план Марек с Родериком уже давно подготовили и ждали только меня.

Выступили мы за два часа до рассвета всем отрядом в тридцать воинов, плюс я с друзьями, что позволило нам ти­хим скрытным шагом достичь первой разбойничьей стоянки за двадцать минут до восхода солнца, когда бандиты ещё спа­ли после очередной попойки. Их беспечность нас поразила. На спящий отряд численностью около тридцати пяти человек был выставлен всего один пост из двух полупьяных оборван­цев, да и то на дороге ведущей к другой противоборствующей банде. Нам даже убивать их не пришлось. Просто связали всех тёпленькими, предварительно на всякий случай, стукнув некоторых дубиной по голове. Если со вторым отрядом всё пройдёт таким же образом, то никакой хорошей драки и не получится. Впрочем, этот факт меня только радовал, лучше я свои кулаки о набитую песком грушу почешу, чем мои люди будут подвергаться лишней опасности.

Посовещавшись и как следует проанализировав ситуа­цию, решили дальнейшие события не форсировать и не идти сразу же на оставшихся бандитов, тем более что спящими их мы сегодня уже застать не сможем. Если вам кажется, что са­мая тяжёлая работа на сегодня была сделана, то вы глубоко заблуждаетесь, она только начиналась. Два часа мы только по­тратили на обыск лесной базы, собрав в одну кучу пленных, в другую всевозможное нехитрое оружие, в третью скудные пожитки. Ничего ценного естественно не было. Со всего лес­ного отряда было собрано мелочи в лучшем случае на четыре золотых, да с два десятка заныканных ювелирных украше­ний, которых уважающий себя дворянин и одевать не будет. Из всего оружия только треть на что-то годилась, остальное только для переплавки на скобяные изделия. Пожитки, вклю­чающие бытовую утварь, старую одежду и обувь, да кое-какие запасы продовольствия мы вообще хотели сначала сжечь, но передумали, пусть наши крестьяне между собой разберут, им в хозяйстве наверняка пригодится, заодно и приволокут весь этот хлам, не нам же его на себе тащить. Потом около двух ча­сов потратили на допрос. Меры физического воздействия мы не применяли, не было необходимости, они сами лепетали без остановки, с испугом озираясь на Пятницу, вальяжно гуляю­щего по их территории, и мечтая об амулетах древних викин­гов висевших на груди моих воинов. Допрос тоже ничего цен­ного не принёс, мои разведчики знали о второй банде больше чем они. Закончив и с этим делом, ещё два с половиной часа ушло на обратную дорогу. Гнать бегом связанных разбойни­ков мы не стали, не то что бы проявили благородство к таким изгоям, просто подумали, что не выдержат нагрузки и сва­лятся, а тащить потом их на себе не хотелось, как и убивать пленных. В итоге вернулись обратно только через девять часов и первым делом заказали себе поздний обед с двойными пор­циями. Очень уж вымотались и проголодались в этой дороге.

Вечером тоже отдыхать не пришлось. Разместив пленных, отправился принимать готовые помещения в доме, потом вме­сте с Валертом занимались выдачей денег для покидающих нас крестьян, попутно объявив, что мы дарим им наш утренний трофей, который они могут забрать с утра на бандитской базе. Кстати утра они ждать не стали, а попросив разрешение на те­леги с лошадьми, отправились на ночь глядя. Крестьяне, чего с них возьмёшь, ради халявы они и не на такое способны. Впро­чем, я был не против, они хорошо поработали, пусть теперь порадуются. На всякий случай отправил Пятницу приглядеть за ними, мало ли что.

В связи с этими мелкими неотложными делами поужи­нать удалось только почти с заходом солнца. Спица как всегда ворчал по этому поводу. Он единственный кому дозволялось выражать своё неудовольствие самому наследному принцу, и в отличие от других я после этого не нервничал, а всегда из­винялся и заверял, что больше такого не повторится. Короче, врал, как всегда.

Набив живот изысканными яствами, вспомнил, что уже двое суток нахожусь на ногах и нужно хорошенько отдохнуть. Как раз сегодня закончили с обустройством моей комнаты на втором этаже, расставили мебель, повесили шторы, застелили постельное бельё, только стёкол в окнах ещё не было, но это не беда, их нигде не было. Естественно я направился туда, что бы на практике проверить качество и удобства, да заодно снова ощутить, что значит спать в своём собственном доме. Только прилёг на белоснежное бельё, с наслаждением потянулся, как раздался стук в дверь и на пороге появился Виктор.

— Доброй тебе ночи Железяка! Не хочешь перед сном поговорить со мной об Иоле и Эдариэль, облегчить свои стра­дания, так сказать? Мы ведь с тобой прошлой ночью так и не закончили!

Улыбка сползла с моего лица. Хорошее настроение мгно­венно улетучилось, я даже ухватился за ножку прикроватного пуфика, раздумывая — запустить, не запустить. Но вот что за люди такие эти священники, один раз им поплачешься, потом не отвязаться будет. У нас в Питере старый анекдот про таких ходит: «Стучаться Свидетели Иеговы[1] в квартиру, и спрашива­ют — Вы не хотите на нас своё имущество переписать? Ой изви­ните, не с того начали. Вы в бога верите?». Хотя может к Виктору это и не относится, просто разозлил он меня очень сильно.

Видимо моё изменившееся настроение не ускользнуло от его глаз, поскольку, не дождавшись моего ответа, он быстро проговорил:

— Вижу, вижу, что устал! Уже ухожу! Я только хотел ска­зать, что живо твоё семечко, я любую жизнь чувствую! Ты бы огородил его что ли, а то затопчут ненароком! — после чего плотно закрыл за собой дверь и зашагал в выделенную для него гостевую комнату.

Новость, конечно, была хорошая, но сон мне опять пере­били. Лучше бы он мне это утром сказал, тогда не пришлось бы одеваться и идти на задний двор ограждение ставить. Но делать нечего, пришлось взять на пилораме тонкие жерди и собственноручно оградить квадрат метр на метр. На вопрос случайных свидетелей я, не мудрствуя лукаво ответил, что оградил чудо, которое со временем здесь появится, поэтому переступать квадрат нельзя, иначе спугнёте. Что за чудо объ­яснять не стал, но, уже уходя, заметил, что народ стоит и мо­лится на этот импровизированный заборчик. Тёмный народ, не понимает, что чудо от молитв не появится, над ним снача­ла усиленно работать надо, и только потом плоды пожинать.

Хотя пускай молятся, в этом мире чего только не бывает, мо­жет и поможет.

Утром мне снова поспать не дали, разбудил шум во дворе. Оказывается, вернулись крестьяне, которые отправились в за­хваченный нами лагерь за трофеями. Привезли они не только те кучи, которые мы отложили, но и много другого барахла собранного по всем закоулкам, и были этим весьма довольны. А шум возник по причине дележа имущества. Они никак не могли решить, делить на всех работников, или только между отъезжающими. Пришлось выйти и сказать своё веское слово, да пообещать оставшимся, что они свою долю получат со следую­щего бандитского пристанища, которое мы навестим в скором времени. Как счастливчики собираются доставить весь этот хлам к себе домой, просто не представляю. Впрочем, это их заботы, пусть хоть в зубах тащат, наше дело подарить и выпроводить.

Выпроваживание затянулось до обеда. Пока поделили, пока упаковали, пока получили продовольственный паёк на пять дней, плюс пришлось покормить их прощальным за­втраком и обедом. Я думал, что помру от этой суматохи, сла­ва богу, деньги догадались вчера выдать, а то точно нервы бы сдали. Потом подошли оставшиеся крестьяне, точнее брига­диры, которые их представляли, и попросили разрешение на перестройку барака, поскольку народу осталось всего сорок человек и они хотели обустроить свой быт. В запарке я отве­тил отказом и когда понял что сморозил глупость, пришлось выкручиваться. Сказал, что барак находится рядом с домом и шумное соседство будет мне мешать, потому пусть не тратят время и строят свои отдельные дома в количестве тридцати штук, только подальше от господского дома и не в ущерб ос­новной работе и в свободное время. Моё распоряжение было встречено восторгом. Странные они, я им вместо законного отдыха работать предлагаю, причём бесплатно, а они радуют­ся. Дома то всё равно мне принадлежать будут, так как стоят на моей земле и сделаны из моего леса.

Попутно с проводами решил проблему с пленными бан­дитами, чего их зря кормить. Вместе с караваном Валерта и отъезжающими рабочими, отправил их в столицу, пусть там власти разбираются с ними, хотят пусть кормят, хотят, веша­ют. Обычно их на каторгу отправляют в отдалённые места, там они руду добывают, но это уже не моя забота.

Вечером меня всё же оставили в покое, и впервые за трое су­ток удалось спокойно отдохнуть. После ужина, предварительно полив посаженное семечко, я наконец вытянул ноги, выкинул из головы все дела и мгновенно заснул. Приснилась мне, почему то моя бабушка. Она ласково поправляла моё одеяло и тихо приго­варивала: «Всё идёт хорошо, мой милый внучок, дом ты постро­ил, дерево посадил, теперь осталось жениться и завести детей!». Каких детей, какая женитьба, подумал я сквозь сон, у меня и так проблем выше крыши, а тут в кабалу лезть заставляют. Нет уж, без этого удовольствия я как-нибудь проживу. Но в голове не­произвольно проплыл образ Иолы. Она повернула ко мне голо­ву, мило улыбнулась, откинула густые волосы, и на открывшемся лбу начала расти огромная шишка. Я в ужасе проснулся. Это же надо такому кошмару присниться, очевидно, трое суток пребы­вания на ногах негативно влияют на психику, во сне и то без про­блем не обходится. Естественно уснуть после этого я уже не мог. Оделся и пошёл к лесному озеру, в надежде, что купание в чистой и прохладной воде вернёт хорошее расположение духа.

Не знаю как насчёт настроения, но сонливость прошла, и бодрости после получаса активного плавания у меня явно добавилось, даже аппетит разыгрался. Хорошо начинать утро с такой зарядки, полезно не только для тела, но и для души. А если к этому добавить великолепный завтрак, то можно счи­тать что утро удалось и день будет прекрасным. Правда, быва­ют исключения, например как в этот раз.

Набив как следует свой желудок, я начал потягивать хо­рошее вино, которое использовал вместо компота. Вчерашняя суматоха отошла назад, и хорошее настроение начало возвра­щаться. Желая показать друзьям, что я всем доволен и при­бываю в прекрасном расположении духа, решил публично по­хвалить нашего повара.

— Ой, спасибо Спица! Накормил, так накормил! — с бла­годарностью проговорил я: — Как это у тебя каждый день по­лучается праздничный стол делать? Ума не приложу!

— Какой же это праздничный стол? Праздничный стол через два дня будет! Я уже неделю как необходимыми продук­тами запасаюсь! — ответил он, довольный моей похвалой.

— Интересно, и по какому поводу пиршество? — спро­сил я совершенно машинально, не о чём не думая.

— Как по какому? — удивился Спица: — Мне Михард сказал, что день рождение у тебя семнадцатого числа, вот я и готовлюсь, гостей ожидается немерено!

— Каких гостей? — на этот раз удивился уже я.

— Обыкновенных! Говорят король Фарлах приедет, Мак­симильян, Барни с женой, Римас обещал Эдариэль привезти, Маргед с сыном, по словам Валерта, приехать должны! Да мало ли ещё кто заглянуть захочет!

— Не понял! Откуда они могли знать о моём дне рожде­ния, я вроде никому не рассказывал?

После моего последнего замечания Михард покраснел и попытался отвести взгляд. Теперь понятно, откуда ветер дует, и какому коротышке надо длинный язык подрезать. Только делу это не поможет, как теперь банкет отменить, на который все собираются, а я о нём даже духом не ведаю. Такой подста­вы я точно не ожидал. Одно дело отметить праздник в обща­ге, спонтанно собрав своих приятелей и подруг, и совсем дру­гое организовать банкетный стол и досуг, будучи наследным принцем. В первом случае можно обойтись полуфабрикатами из магазина, дешёвым вином и пластиковой посудой, главное веселье. А во втором без показухи не обойтись, одними шпро­тами, весельем и танцульками не отделаешься, да и разместить всех где-то надо с комфортом.

Видимо заметив моё нервозное состояние, Спица решил меня успокоить.

— Да не переживайте вы так! Стыдно перед гостями не будет! — заверил он: — Стол сделаем не хуже, чем у вас в Пи­тере у викингов! Гарантирую!

— Ну раз гарантируешь, то лично отвечать будешь! И с вопросами ко мне не подходить! А ты, Михард, будешь голо­вой отвечать за размещение! И что бы гостевые комнаты были в идеальном состоянии и полностью укомплектованы, через два дня проверю! Родерик, а ты чего ухмыляешься? На тебе со Стэфаном уборка всей близлежащей территории, да позаботь­тесь, что бы крестьяне чисто одетые были! Всем всё понятно?

Приятели дружно закивали в ответ головой. Попробова­ли бы они хоть что-нибудь возразить, враз бы эту самую голо­ву и открутил бы.

Как мне реагировать на эту новость я так и не определил­ся. С одной стороны я совсем забыл в этой суматохе о своём дне рождении, и было приятно, что друзья о нём помнят. А с другой — оно мне надо, лишние хлопоты?

Впрочем, наверное надо. Если хочешь жить в гармонии с этим миром, значит должен иметь много влиятельных друзей, иначе будет не жизнь, а прозябание. А раз так, значит, приём нужно организовать на высшем уровне, и так что бы ни одной пьянкой запомнился. Судорожно начал вспоминать юбилеи, на которых успел побывать. Если откинуть студенческие вече­ринки в ночных клубах, то получалось не так уж и много. На тех, где собирали пожилые родственники, было неимоверно скучно, обычно сразу после официальной части я убегал. Ве­село было только на свадьбах с аниматорами, но у меня же не свадьба, в конце концов. Хотя кое-какие развлечения оттуда можно взять. Например, весёлые лотереи и конкурсы с приза­ми, только призы должны быть соответствующие, как-никак королевская персона будет, да и реноме викингов поддержи­вать надо. Кстати по поводу призов, надо будет в пещеру у Чёр­ной скалы наведаться, там много всяких безделушек валялось, да и мебельный гарнитур из чёрного дерева забрать надо, а то в комнате один стул стоит. Жаль только времени мало, два дня опять в суматохе пройдут. Впрочем, у меня вся жизнь какая-то суматошная, образно говоря присесть и то некогда.

В подтверждение моих слов, сразу после завтрака отпра­вился в пещеру Безликого, приказав Мареку взять три телеги с крестьянами, и воинов человек пять для охраны. Сам хотел отправиться в одиночестве, решив, что то время, которое я выиграю в пути, потрачу на перетаскивание вещей через опас­ное место с травой безумия. Правда, друзья настояли, что бы я ехал в сопровождении, мол, негоже наследному принцу одно­му путешествовать, статус не позволяет. Спорить не хотелось, и так настроение было ни к чёрту, зачем усугублять конфлик­том с приятелями. Потому со мной поехал барон Марек, благо болтливым он не был и с ненужными вопросами в дороге не надоедал, что позволило немного собраться с мыслями и успо­коиться.

Ехали мы лёгким галопом и довольно быстро добрались до места. По нашим расчётам телеги должны были прийти ча­сов через пять, и что бы ни терять зря время, я сразу отпра­вился в пещеру. Марек остался ждать меня возле болота и по­путно принялся разводить костёр для приготовления пищи.

В этот раз я подготовился основательно, заготовил пару десятков добротных факелов, так что блуждать на ощупь не придётся. Ярко осветив все закоулки, приступил к осмотру наворованного за много лет добра, многое из которого даже не было распаковано. Плохо было то, что я не всегда мог опре­делить ценность той или иной вещи. Я, конечно, знал, что зо­лото и серебро здесь в почёте, но в данной ситуации требова­лось что-то другое, не будешь же гостям дарить деньги, или близкий по значению эквивалент. В итоге решил положиться на свой вкус, тем более что как у нас говорят, дареному коню в зубы не смотрят.

Начал с перебора книжек, которые здесь валялись в боль­шом количестве, посчитав, что в этом мире в отличие от наше­го, они ещё имеют какую-то ценность. Женские романы отбро­сил сразу. Я вообще считаю, что книги такого плана приносят вред обществу, так как молодые девушки, начитавшись этой галиматьи, оценивают нас по вымышленному шаблону, пре­вращая вполне нормального парня во второсортного героя. Ну не бывает мужчин с одними плюсами, хоть ты тресни, и если вы любите наши достоинства, то принимайте в нагрузку и отдельные недостатки, так будет по-честному. Порывшись минут пять, наткнулся на странный свёрток, перевязанный полусгнившей бечёвкой. Моё внимание он привлёк тем, что из такой же прогнившей обёртки выглядывал совершенно не затронутый плесенью корешок. Наверняка без магии не обо­шлось, а раз так, значит, вещь хотели сохранить, иначе, зачем зря силу и энергию тратить. Стряхнув обветшалую обёртку, в руках оказалась довольно увесистая книжка, на обложке которой красовался замысловатый орнамент, очевидно слу­живший для магической защиты от тления. Взвесив на руке рукописный талмуд, покрутив его со всех сторон, полюбо­вавшись нанесённым узором, открыл первую страницу. Оче­видно книга была написана действительно в старые времена, поскольку половина слов в ней мне была не понятно. После того как напряг извилины и подставив вместо непонятных из­речений подходящие по логике и смыслу знакомые мне слова, получилось следующее. «Влияние физических полей и излу­чения солнца на поток магической энергии. Его затухание и усиление в зависимости от внешних факторов». Охренеть ка­кая чушь! Надо будет эту книжку из вредности Максимильяну подарить, пусть помучается, тем более что автором вроде как является маг тридцать второго уровня, а он только двадцатый перевалил и радуется. Отложив эту книгу и прихватив ещё па­рочку попроще для Римаса, принялся исследовать другие вещи.

Долго возился возле кучи с оружием. Помня прошлый ва­риант, когда выбирал не по качеству клинка, а по количеству драгоценных камней на рукояти, не хотелось опять выглядеть дилетантом. Хотя в качестве эксперта я именно таким и яв­лялся. Жаль, что сюда нельзя барона Марека привести, но тут уж ничего не попишешь, придётся самому выкручиваться. Каждое приглянувшееся оружие я брал в руки, вытаскивал из ножен, если они были, и тщательно крутил им в воздухе, проверяя баланс и центровку. Когда мне это надоело, решил взять с полтора десятка, а там пусть спецы в лице Марека и Родерика определяться окончательно, стоящее оно или так себе. Уже собираясь перейти к серебряной посуде, наткнулся на сундучок, лежащей под грудой мечей и кинжалов. И чего он делает в этой куче, подумал я, вытаскивая его на свободное место. Когда осмотрел, понял, что без ключа его не открыть. Но любопытство присуще любому человеку, в том числе и мне, потому взял толстый короткий меч и раскурочил замок вместе с ажурной крышкой сундучка. Получилось по-варвар­ски не эстетично, зато быстро, надёжно и практично. Находка меня разочаровала. В приличной на вид упаковке находился сломанный боевой топор, наподобие тех, что носят гномы. Точнее, сломана была рукоять, на которой он был закреплён. А ещё точнее она сгорела и в наличии лежало два обгоревших обрубка, один у основания лезвия, другой, с закреплённом на ней цепочкой под руку, валялся в отдельности. Сначала хотел пнуть весь этот хлам ногой, но передумал. Подарю его Михар­ду, в отместку за его длинный язык, из-за которого вся эта суе­та и началась, тем более что само железо нисколько не постра­дало и было непривычно матовым, даже солнечный зайчик не пустить. Возможно он из него какие-нибудь брошки сделает, да своим пассиям подарит. Кстати надо будет поинтересовать­ся, чем он так одиноких баронесс привлекает, наверное, недо­статок роста во что-то другое перешёл, а может просто борода приятно щекочется. Впрочем, какая разница, у нас тоже моло­денькие красавицы часто с маленькими и толстенькими ходят, и при этом всем весьма довольны.

Разбираясь со следующей кучей, поймал себя на мысли, что как-то странно я подарки подбираю. Гному — сломанный топор, Максимильяну — идиотскую книжку про физические поля, неужели я действительно до такой степени вредный, что всё с подвохом делаю, стараясь своим приятелям хоть малень­кую гадость, но преподнести. Пора заканчивать с обидами, а то так и до большого греха недалеко, тем более что по большому счёту никто мне ничего плохого не сделал, даже наоборот, ста­рались как лучше. На этой почве я не стал подбирать гадость для барона Марека, которого слегка недолюбливал за строп­тивость, а приготовил большую дорожную флягу, выполнен­ную из чеканенного серебра и с прекрасным кожаным чехлом из непонятной рептилии. Дороговато конечно, ну да ладно, службу он всё же нёс исправно, ничего не скажешь. В таком же духе, правда чуть подешевле, подобрал добротные подарки и для других моих товарищей. Сложность возникла только с сувениром для короля. Вы не подумайте, что мне было жалко какой-нибудь золотой безделушки, просто не хотелось выгля­деть как его льстивое окружение, и хотелось подарить что-то тёплое и домашнее, как для близкого друга, которому не надо доказывать своё расположение с помощью тугого кошелька. Долго перебирал то одну, то другую кучу, в итоге наткнулся на забавный браслет. Внешне он был непримечательным, так се­ребряная поделка с замысловатым чернёным орнаментом, но если одеть на руку, то он нагревался, и на выбитом узоре хао­тично проступали слова соответствующие эмоциям. Любовь, страх, ненависть, уважение, покорность и так далее. Моё вну­треннее состояние они явно не отражали, потому решил что браслет сломан, но на всякий случай не стал его выбрасывать, а положил в карман.

Когда с подбором маленьких подарков было покончено, принялся за свою мебель из плотного чёрного дерева, кото­рая приглянулась ещё в первое посещение. То, что иногда мои действия напоминают идиотизм, я знал, но не думал что до такой степени. Какого чёрта мне приспичило таскать этот тя­желенный гарнитур, не пойму до сих пор. Рядом лежит сун­дук с золотыми монетами, на который можно купить десяток такой мебели и саму мебельную фабрику в придачу, но я как упёртый баран тащил на себе этот шкаф, с учётом, что стулья, столы, тумбочки, трюмо и кровать я уже перенёс. Мужики, не повторяйте моих ошибок, если рядом нет грузчиков, ну её на фиг эту мебель, даже если её заказала ваша жена. Тем не менее, свою глупость я доделал до конца, естественно и настроение после этого у меня было соответствующее, которое и отрази­лось на моих спутниках. Стоит отдать должное выдержке ба­рона, он не только загнал свою строптивость куда подальше, но даже накормил меня своим дрянным обедом, невзирая на ворчание и придирки с моей стороны. Видимо время прове­дённое со мной пошло ему на пользу, теперь хоть с людьми уживаться будет и свою дальнейшую судьбу облегчит, но ка­кую-нибудь мелкую пакость я ему всё равно сделаю, пусть по­мучается для профилактики.

Обратный путь мы проделали в том же ключе, я с Маре­ком лёгким галопом, обоз с крестьянами и охраной из пяти че­ловек отдельной группой отправился позади. Времени до при­езда гостей оставалось чуть больше суток, потому требова­лось потратить их с умом и с максимальной эффективностью.

Хотя я с удовольствием послал бы всех к чёрту и хорошенько выспался, как-никак, а нормально отдохнуть у меня уже дав­но не получалось. Но, увы, видимо постоянное вкалывание в поте лица это моё второе наказание, посланное свыше, после невозможности напиться, конечно.

Проведя очередные сутки в режиме «Нон стоп», и практи­чески сорвав горло от приказных окриков, я остался доволен преобразованиями в моей усадьбе. Наконец-то территория вокруг дома обрела жилой вид, стала чистенькой и вполне ухо­женной. Правда, не хватало зелёных насаждений с виноград­ными лозами вокруг беседок, да цветников вдоль дорожек, но ничего, перебьются на первое время, я же не волшебник, в конце концов. Внутри мой дом тоже похорошел. Ковровых дорожек, конечно, не было, но вся отделка была добротной и натуральной, никакой дешёвой пластмассы и прочей синтети­ки, хотя, если бы она была, то стоила бы намного больше, чем инкрустированное серебром красное дерево, которое пошло отделку коридорных стен. Коридор получился шикарный. Просторный, светлый, с дорогими серебряными светильни­ками по бокам, с изящными кушетками возле больших тор­цевых окон, и главное никаких красных огнетушителей со шлангами и громадных плакатов с планами эвакуации при пожаре, которые в нашем мире обычно вешают на самом вид­ном месте, тем самым нарушая всю концепцию и гармонию эксклюзивной отделки. Вся мебель в комнатах была сделана из полноценного массива редких пород деревьев, никакого ДСП или пенопласта не было и в помине, даже аромат стоял лесной, и это без всяких освежителей и дезодорантов. На прикроват­ных столиках стояли серебряные кувшины с ключевой водой и такие же кубки на подносе. Стеклянную посуду, которую я захватил из пещеры, выставил на улицу у колодца, чем шоки­ровал всех присутствующих. Как я говорил, стекло было ред­костью, которую могли позволить себе только состоятельные люди, и они всегда выставляли его на парадное место. Но у меня оно ассоциировалось со старыми автоматами с газиров­кой, и пить из них в своё день рождение мне ну никак не хоте­лось. Объяснил я свой поступок тем, что мол пусть завидуют викингам, которые могут позволить себе стекло оставить на улице, что бы пользовались все желающие, а если и разобьют, то хрен с ним. Друзья сочли это чрезмерным выпендрежом, но их мнения я не спрашивал.

Над оставшимися крестьянами тоже поработали. Заста­вили помыться, побриться, причесаться, одели в чистые одеж­ды и полночи втолковывали, как правильно надо прислужи­вать за благородными людьми, стараясь, что бы они запомни­ли хотя бы самые азы. Для усиления мотивации сообщил, что качество обслуживания будет учитываться при выборе тех, кто в конечном итоге останется на моей земле. Лучшего сти­мула было не придумать, совершенно не затратный и весьма эффективный. Преобразился и наш военный отряд, под пред­водительством барона Марека. Нет, одежду мы им не меня­ли, просто добавили на левый рукав нашивку с пингвином, да наградили всех памятными медалями, за сражение у чёрной скалы и за борьбу с лесными братьями. Но, казалось бы, такая мелочь, настолько вселила их уверенность в себе и гордость за свой родной отряд, что выглядеть они стали лучше, чем королев­ские гвардейцы, считающиеся лучшими воинами в королевстве.

На кухню, со своими советами, я соваться не стал, а то можно и поварёшкой по голове получить от Спицы. Не лю­бил он когда ему под руку лезли. На этой территории он был и принцем и королём и самим создателем, потому указания и понукания ему были не нужны, тем более от таких горе специ­алистов.

Короче всё шло нормально, точнее даже не шло, а прыгало семимильными шагами, и принимать гостей новоиспечённо­му главному викингу можно было, не стесняясь за убогость своего быта. А то, что я был не до конца доволен проделанной работой, так это нормальная человеческая сущность, которая всегда считает, что могло бы быть и получше.

Приезд гостей ожидался к вечеру, с учетом, что они вые­хали из столицы с самого утра. Отдохнуть, правда, всё равно не получилось. Пока разместили музыкантов, заказанных за­ранее, пока приняли обоз с продуктами, подготовленный для застолья, пока я подготовил свою лотерею и другие забавы, солнце уже перевалило далеко за полдень. Что бы ни проворо­нить приезд, выслал на три километра вперёд с десяток своих воинов при полном параде, во-первых предупредят заранее, а во-вторых получится что-то вроде почётного эскорта для важных особ. Сам же отправился на кухню, очень уж хотелось посмотреть как там дела у нашего шеф-повара. Что не гово­ри, а стол важнейший атрибут таких мероприятий, именно по нему судят о хозяине. Хотя к нашим студенческим общежити­ям это не относится, там главное, что бы весело было, и дев­чонки не вредничали. Здесь девчонок не было, потому вся на­дежда только на кулинара. К сожалению подсмотреть на кухне ничего не удалось. Выгнали взашей, сказав, что как сяду, так и посмотрю. Ладно хоть Спица соизволил своему принцу пару бутербродов с ветчиной дать, а то от идущего запаха чуть слю­ной не захлебнулся.

9

Первыми приехали мой портной Барни с женой, и Эда­риэль в сопровождении Римаса. Все они были немного сму­щены парадным эскортом, поскольку не привыкли к таким почестям, и шокированы новыми, практически полностью завершёнными строениями. Все, кроме маленького ушастика в нарядном платье с пингвинами. Она ничему не удивлялась, а только бурно радовалась. Тем не менее, детское любопыт­ство, обязательно всё потрогать своими руками и залезть во все дырки, у неё зашкаливало, что доставляло Римасу нема­ло хлопот, поскольку в отсутствии матери он взвалил на себя обязанности по присмотру. Ничего, молодым магам полезно в качестве няньки побывать, в жизни всегда полезный навык пригодится. Сначала я долго ждал, когда Эдариэль спросит про своё семечко, но, не дождавшись, сам подошёл к ней с во­просом.

— Ты чего не спрашиваешь где я посадил твоё семечко?

— А чего спрашивать? Я и так знаю. Вон, позади дома, где корявая оградка сделана! — невозмутимо ответила она: — Только смотреть пока рано, первые листочки должны завтра из земли пробиться, тогда и сходим!

Я уже устал удивляться её осведомлённости, но вот опре­деление того что я сделал своими руками, как корявое, меня немного смутило. Хотя оградка действительно выглядела ко­рявой, особенно на фоне старательно сделанных дорожек и цветочных клумб, выполненных в стиле альпийской горки. Надо будет дать задание плотникам, что бы переделали, и пусть заодно скамеечку симпатичную рядом поставят.

— А ничего, что я его здесь посадил, а не в эльфийском лесу? — спросил я с опаской, боясь, что она догадается о моей непростительной забывчивости: — Просто подумал, что здесь тебе будет легче за ним ухаживать!

— А я и не говорила, что бы в эльфийском лесу! Я попро­сила взять с собой и найти то единственное место, где оно про­растёт! Вот ты и нашёл такое место, в чём я не сомневалась!

— Послушай Эдариэль! Если всё так просто, то могла бы взять и сама посадить в саду при магической академии, зачем всякую ерунду про единственное место придумывать! Если честно, я случайно его здесь посадил! — зачем-то признался я, не желая врать ребёнку о своей заботе и о своей исключитель­ности в поисках места.

— Если бы я могла, дядя Железяка, я бы посадила! Только здесь удача нужна была, а она всегда рядом с тобой ходит, и это не только я чувствую! Ты рождён приносить людям сча­стье, и это только великим магам присуще!

— Каким магам, солнышко? — удивился я: — Доказано, что магии во мне меньше чем в обезьяне, точнее её вообще нет! Надеюсь, это ты хоть чувствуешь?

— Ну, может не магам, а великим людям! А то, что ты не простой человек, я как раз и чувствую! — парировала она, и мне даже нечего было ей возразить, да и не хотелось, если честно, спорить с ребёнком.

Поболтав ещё немного о занятиях в академии, о её новых друзьях, об успехах, я отправил её гулять по окрестностям вместе с Пятницей, он за ней присмотрит получше Римаса, да и мешаться дома не будет.

Только успел закончить с Эдариэль и с размещением Барни с женой, как прискакал следующий дозорный, с сообщением о скором прибытии короля Фарлаха, вместе с Максимильяном и с женщиной, плюс пять королевских гвардейцев в эскорте. Я даже не успел спросить, что за женщина, как с другой сторо­ны показался небольшой обоз, во главе которого ехал Маргед со своими сыновьями. Ну вот, кончилась спокойная жизнь, подумал я, и отправился готовиться к встрече дорогих гостей.

— Привет дружище! Не ожидал, что я к тебе без пригла­шения нагряну? — весело поприветствовал меня Фарлах.

— А зачем королю приглашение? В своей стране он волен приходить, когда захочет, и ему всегда будут рады! — ответил я на его приветствие, добавив толику лести для приличия.

— Ну не скажи, Железяка! Я тут на днях в пару провин­ций с инспекцией заехал, так они очень расстроились, что без предупреждения! — рассмеялся он.

— С каких это пор ты стал с инспекциями наведываться? Раньше ты только вино и пиво инспектировал, да празднич­ные балы у благородных! — спросил я с улыбкой.

— С тех пор как с тобой познакомился! Можно сказать, ты мне всю весёлую жизнь поломал, так что с тебя причита­ется!

— За этим не заржавеет! — шутливо пообещал я: — Если что, вон Маргед подъезжает, у него этого добра навалом в те­легах валяется!

Мы ещё немного посмеялись вместе, и, дождавшись Мар­геда, я пошёл размещать своих друзей, попутно показывая свои владения. Единственное что немного омрачало радость встречи, так это женщина которую прихватил с собой Мак­симильян, ну не нравилась мне Марианна, хоть ты тресни. И зачем он только её взял? Как он сам потом объяснил, она хо­тела лично засвидетельствовать свою благодарность за спасе­ние её жизни, но думаю, причина крылась в её любопытстве и желании похвастаться перед подругами, что она была на балу у самого наследного принца викингов вместе с королём Фар­лахом. Малолетка, чего с неё возьмёшь. Да и сам Максимильян хорош, специально ведь притащил, что бы уговорить меня со­провождать её в замок, из которого она в спешке бежала, да попутно государственных дел на меня навешать. Принципи­ально откажусь, и никакие его хитрости не помогут.

Пока Спица заканчивал с сервировкой стола, доводя рас­становку и оформления блюд до высокого искусства, продол­жил экскурсию по своим изменившимся землям. Рассказывал, какие планы по благоустройству в скором времени будут при­няты, для этого даже цветные эскизы подготовил, как на пре­зентации. Правда изначально я их не для гостей делал, а для мастеров, что бы понимали, чего я хочу и что требую, но здесь они были в тему, помогая понять, какая красотища здесь бу­дет в ближайшее время. Так что тот вынужденный шуточный спор, где я забил пари с Фарлахом, что построю дом лучше, чем у него, я, наверное, выиграл.

Если сказать что моя экскурсия удивила гостей, значит не отразить и половину произведённого на них впечатления. Смешно говорить, но стеклянные стаканы у колодца поразили их до глубины души, а то, что из них периодически с гордо­стью пили подходящие крестьяне, вообще вызвало шок. То­то-же, знайте наших викингов, мы такие, это вам не из золотых кубков редкое вино пить, у нас для колодезной воды покруче будет. Правда, когда я сказал что в Питере, который является столицей викингов, у моих соотечественников даже бутылки стеклянные, которые мы частенько просто выбрасываем, мне не поверили, посчитав за шутку. Но я уже привык, что когда говорю чистую правду, мне никто не верит, потому и вру по­стоянно. На все вопросы, где я достал такую роскошь для об­становки, отвечал, что отбил у бандитов, умалчивая при этом о пещере. Зачем о своём маленьком природном сейфе распро­страняться, пусть там мой пенсионный фонд хранится, вдруг доживу до старости. Кстати мебельный гарнитур, который я таскал на себе как проклятый, действительно оказался доро­гим и очень редким. Такой только у королевы Маргарет был, так что мои усилия были не напрасны.

Настроение у меня было хорошим. Я с удовольствием от­вечал на любые вопросы и рассказывал о планах на будущее. Правда Марианна со своим любопытством меня немного до­ставала. Например, при показе своих личных апартаментов она спросила, а почему в комнате нет удобного трюмо для будущей жены, и вообще, присматриваю ли я себе спутницу жизни, кто мне больше нравится брюнетки или блондинки, сколько детей я хотел бы иметь и далее в том же духе. Послать её прилюдно к чёрту было неудобно, хотя и хотелось, потому отделался другим способом. Позвал барона Марека и заявил, что для такой юной и любознательной леди необходима персо­нальная экскурсия, которую к тому же проведёт герой битвы у чёрной скалы, мастер двуручного боя, командир легендарного отряда пингвинов, барон с древними корнями, которого я ей и представил по всем правилам этикета. После этого сразу по­легчало, да и двух зайцев одним махом убил. Во-первых, от на­зойливой женщины избавился, и барону немного напакостил, пусть узнает на своей шее почём фунт лиха.

Незаметно подошло время банкета. Не то что бы все сразу плюхнулись за стол и начали набивать желудки, что было не­допустимо в благородном обществе, а время официальной ча­сти, с лёгким фуршетом, мелодичной танцевальной музыкой, началом новых знакомств, если гости до этого друг друга не знали и так далее. И только потом, когда спадёт напряжение с дороги, подавались основные блюда с хорошей обильной вы­пивкой. Слава богу, знакомить мне никого не понадобилось, если не считать двух мастеров гномов, которых я пригласил за свой стол и представлением которых занимался Михард. По­тому разговоры в основном сводились к лёгким шуткам и вос­поминаниям о совместных похождениях. Во время этой пред­банкетной суеты я не сразу и заметил, что Эдариэль до сих пор не пришла с прогулки. На всякий случай послал воина найти её и поторопить. Он вернулся через десять минут и сказал, что маленькая гостья собирается ждать своих родителей, которые прибудут издалека где-то через полтора часа. Ну ничего себе новость, и почему я как всегда узнаю об этом последним? Лад­но хоть предупредили, успею сувениры для них подготовить и попрошу Спицу лишние столовые приборы поставить не­далеко от меня. А Эдариэль всё же вредина, могла бы и сразу сказать, наверняка со своим уникальным даром она это ещё вчера знала.

Банкетный стол удался на славу. Хотя, если подсчитать, сколько денег на него истрачено, другого и быть не должно. Откуда Валерт привёз заказанные Спицей деликатесы, мож­но только догадываться, похоже, со всех уголков мира. Одних только холодных закусок было больше тридцати видов, это если считать выложенное на больших серебряных подносах мясное ассорти за одно блюдо, так что попробовать все ку­линарные изыски даже мне не удалось. Винный ассортимент тоже был на высоте, правда пили в основном вино привезён­ное Маргедом, чем несказанно его радовали. Впрочем, оно действительно было изумительным, и выбор был сделан от­нюдь не в качестве подхалимажа. Между тостами мне препод­носили многочисленные подарки. Так, ничего особенного, то плащ подарят с золотой вышивкой, то коня породистого, то пару золотых кубков, которых у меня и так было достаточно, короче всё как у нас, когда подарки с благодарностью склады­ваются на полку до лучших времён. Никакой изюминки, до­бротно, дорого, практично. Отличились только Михард, сде­лавший уникальную двухместную тележку с моим гербом на откидном верхе, которую я впоследствии прозвал «Роллс-Рой­сом» из-за чересчур шикарной и дорогой отделки, и Эдариэль, подарившая свои с любовью написанные детские рисунки, которые я обязательно помещу в рамочки и повешу на стенке.

Через полтора часа пришлось сделать маленький перерыв, иначе могли бы лопнуть от переедания. Танцевать с такими набитыми животами было трудновато, да и женщин малова­то, потому решил разыграть среди гостей шутливую лотерею с нешуточными призами, к которой готовился заранее. Вы­тащил в холл мешок с подарками и начал объяснять правила розыгрыша.

— Дамы и господа! — начал я: — Прошу внимания! Сей­час мы проверим вашу удачу!

— А зачем её проверять? Ты же рядом, значит и удача с нами! — перебил меня слегка захмелевший Родерик.

— Знаешь приятель, у нас есть такая примета, когда пере­биваешь своего принца, то она частенько от тебя отворачива­ется! — немного раздражённо бросил я.

Ну не любил я, когда меня перебивали, тем более в такой ответственный момент. Вдобавок я был единственный трез­вый среди всей весёлой компании, а это как вы знаете, не спо­собствует хорошему настроению, даже когда рядом одни дру­зья.

— Дядя Железяка! Ты чего злишься? — услышал я за спиной детский голос: — Сегодня тебе нельзя, ты же гостей принимаешь, значит должен быть весёлым и добрым! Таким, какой ты есть на самом деле!

— А я и не злюсь! — стал оправдываться я, и перевёл раз­говор на другую тему: — Кстати, я так понял, ты новых гостей привела! Давай показывай из-за кого ты к началу застолья опоздала!

В зал вошли целительница, Рамаль и к моему великому удивлению Иола. Кого-кого, а её я точно не ожидал увидеть на своей вечеринке. По некоторым причинам задержал на ней свой пристальный взгляд, но ни шишки на лбу, ни сине-жёл­тых разводов под глазами не обнаружил. Ну и слава богу, об­легчённо подумал я и пошёл приветствовать новых гостей. Чувствовал я себя немного неловко, хорошо, что раньше меня к ним в объятия кинулись мои друзья, и моё смущение оказа­лось не так заметно.

— Да остановитесь вы, сумасшедшие! Раздавите ведь сво­ими ручищами! — беззлобно пожурила ребят соскучившаяся по нам Юли: — Дайте хоть с нашим принцем поздороваться!

После официального, но тёплого приветствия с именин­ником, все трое прибывших попросили разрешения перео­деться с дороги, в чём им естественно не было отказано. Прав­да, определение тёплая и радостная встреча относилось ско­рее к Юли и Рамалю, с Иолой было всё как-то натянуто. Даже наши взаимные улыбки были дежурными, а не шли от сердца, хотя я и был рад видеть её живой и здоровой.

По прошествии десяти минут, в течение которых мы без­заботно выпивали и вспоминали приключения в эльфийском лесу, в зал спустились преобразившиеся гости. Появление Юли и Иолы вызвало неподдельный восторг у окружающих. Представьте себе среди подвыпивших мужчин двух шикар­ных женщин, грациозно спускающихся по лестнице. Одна одета в яркое огненно-золотое платье в виде мифической пти­цы, другая, в не менее яркое зелёное с вышитым редким би­сером узорам, напоминающим листья. Причём и та и другая с великолепными фигурами и аристократическими манерами. Тут у кого угодно крыша поедет, не говоря про меня, уже дав­но забывшего, когда в последний раз удавалось обнимать кра­сивое женское тело. У всех моих приятелей челюсть поползла вниз от созерцания двух чудесных созданий, за исключением Барни, который светился от счастья, что его эксклюзивные изделия так великолепно сидят на стройных девичьих фи­гурах, да Марианны, которой такие платья только снились. Естественно про меня все сразу забыли и принялись рас­точать комплименты нашим красавицам, впрочем, я и сам с трудом сдерживался, что бы ни пофлиртовать с одной из них. Но, к сожалению, у одной рядом находился законный муж и ребёнок, с другой отношения у меня как-то не складывались, а самое главное я был трезв как стёклышко, что, несомненно, отрицательно влияло на искусство соблазнения, которым я владел довольно неплохо.

— Дамы и господа! Может, продолжим с лотереей? — громко спросил я, что бы вернуть обстановку в прежнее рус­ло, и не дожидаясь ответа продолжил: — Объясняю правила!

Правила были простые. Народ вытаскивал из большого кубка свёрнутые бумажки с номерами, после чего я подходил к мешкам с приготовленными подарками и когда гости по оче­реди называли попавшийся им номер, вытаскивал лот, к ко­торому была приколота бумажка с соответствующим числом. Подвох был в том, что никаких номеров на подарках не было, я их в последний момент перед вытаскиванием булавкой при­креплял, а как иначе контролировать, что кому достанется. Жульничество конечно, но так было интереснее, чем просто вручить подарок. Да и подарком это не выглядело, поскольку я за участие в лотерее брал с каждого по одной серебряной монете, говоря, что остальное зависит от их удачи, так как на каждый приличный лот приходится десять копеечных без­делушек, и что им достанется одному богу известно. Такие ус­ловия гостям понравились, все хотели испытать свою удачу и с азартом начали заключать пари кому больше повезёт, чего я и добивался.

Первой вызвалась испытать своё счастье Марианна, очень уж ей хотелось хоть где-нибудь быть первой, что бы внимание обратили. А мне что, мне всё равно, в какой последовательно­сти бумажки с номерами прикалывать. Положив на стол сере­бряную монету, она долго и с волнением перебирала в кубке, и наконец, вытащила свою удачу.

— У меня номер четырнадцать! — громко и радостно произнесла она: — Это хорошее число, я в четырнадцать лет первый раз на бал попала, и мне там очень понравилось!

— Отлично! А теперь посмотрим, что тебе удача приго­товила! — невозмутимо изрёк я, роясь в мешке и незаметно прикалывая бумажку с четырнадцатым номером.

Из мешка появилась конфета Чупа-чупс, которую я тор­жественно и вручил надоевшей мне баронессе. Глядя на её разочарованное лицо, и услышав лёгкие смешки со стороны, решил немного подсластить пилюлю.

— Ты не расстраивайся, милая Марианна! У нас у викин­гов говорят, раз не везёт в азартных играх, значит, повезёт в любви!

Это заявление её немного успокоило, и она мечтательно закатила глазки, думая о будущем. Вот и хорошо, подумал я, чем больше ты мечтаешь, тем меньше рот открываешь. Сидев­ший рядом с ней барон Марек, что-то прошептав ей на ухо, очевидно женское успокаивающее в стиле как она замечатель­но выглядит, вызвался вторым участником. Я немного замеш­кался, раздумывая, куда прикрепить названную им цифру девять, то ли на приготовленную для него добротную флягу, то ли на лежащего рядом глиняного солдатика. В итоге вред­ность победила благородство, и под номером девять появи­лась симпатичная кукла, кстати, по местным меркам весьма не дешёвая, с набором игрушечных нарядов на все случаи жизни. Народ прыснул от смеха, но, похоже, самого барона это об­стоятельство не обескуражило, и он с довольным видом по­дарил свой выигрыш Марианне, чем несказанно её обрадовал. Дурдом, девке почти восемнадцать лет, а она куклами интере­суется. Хотя фиг их поймешь, этих благородных барышень, и лучше со своей моралью туда не лезть.

Третьим был Родерик. Он и получил флягу, приготовлен­ную для Марека. Его выигрыш бурно приветствовали овация­ми. Как не крути, а стоимость изделия значительно превыша­ла потраченную на лотерею серебряную монету, а когда выяс­нилось, что она обладает магическими свойствами, позволяя обеззараживать любую воду, вплоть до отравленной, то инте­рес к моему шутливому мероприятию значительно вырос и все начали судорожно искать монетки по своим карманам.

Очередную попытку поиграть в удачу из уважения пре­доставили Максимильяну. Он вытащил из кубка номер один, и на свет появилась припасённая заумная книжка. С ехидной улыбкой я прочитал длинное название, и довольный своей шутливой пакостью, с поклоном передал в руки ректора.

— Где ты это взял? — спросил удивлённый Максимильян.

— Дядя прислал! Он сторожем в библиотеке работает, у него этих книжек как гуталина у кота Матроскина! — ответил я с явной издёвкой, но, похоже, он этого не заметил, даже не спросил кто такой кот Матроскин.

— Это же труды великого Урзмада, считающиеся давно утерянными! Говорят, он учился у великих магов прошлого, которые вживую видели самих легендарных гуардов! Да этой книжке цены нет!

Кто такой великий Урзмад я выяснять не стал, как и то, что может быть ценного в такой скучной книжке, потому оставил в покое шокированного старика и продолжил вечеринку.

Следующие лоты шока не вызывали, но были очень до­бротными. Мастерам гномам достались огромные серебря­ные жбаны под пиво. Стефану и Никону золотые кубки. Бар­ни большой набор разнообразных ножниц в изящном чехле, его жене стеклянный кувшин с двумя стаканами, пусть свой компот в них разливает. Валерту широкий дорожный пояс с многочисленными потайными кармашками и украшенный золотым орнаментом. Маргеду с сыном позолоченные кин­жалы. Наступил черёд Михарда, на которого я был зол за его длинный язык. Он как раз вытащил номер тринадцать.

— Не повезло тебе дружище! — посочувствовал я ему, доставая из мешка раскуроченную мною шкатулку с остатка­ми топора: — Упаковка вроде красивая была, до того как её какой-то дурак не раскурочил, а вот внутри один хлам! Но из­вини, в этом не я виноват, а твоя судьба, сам же номер тянул, никто не помогал!

Михард долго крутил шкатулку с изуродованным замком, потом с озадаченным видом подошёл к своим приятелям гно­мам. Те отложили понравившиеся им пивные жбаны и стали пристально рассматривать непонятные узоры и вензеля на крышке. Ещё через минуту к ним подошёл Максимильян, с трудом оторвавшись от своей книжки и глядя то на шкатулку, то на Михарда начал почёсывать свою жидкую бородёнку. Он всегда так делал когда волновался.

— Вы чего там примолкли? — спросил я, пожалев, что не вытащил что-нибудь приличное: — Ну попался хлам, так с кем не бывает! Вон Марианна из-за Чупа-чупса и то меньше расстроилась, а Марек так вообще кукле рад был! — Не мешай Железяка! Дай с мыслями собраться! — оборвал меня ректор: — Кстати, и много там у тебя такого, как ты выразился, хлама?

— Да вроде остались только приличные лоты, весь хлам вы уже вытащили! — немного удивлённо ответил я, не пони­мая, чем их заинтересовала эта испорченная шкатулка с ме­таллоломом внутри.

Видимо Максимильян заметил моё замешательство, пото­му пояснил:

— Видишь ли, не каждый день приходится держать в ру­ках вещи с вензелем исчезнувших королей! Особенно когда на крышке охранное заклинание начертано и открывать может только посвящённый!

— Какое охранное заклинание, какой посвящённый? Я со второго удара замок выломал! — проболтался я относительно искорёженной крышки: — Да и нет внутри ничего ценного!

В доказательство своих слов я подошёл к гномам, взял у них шкатулку, без всякой опаски откинул крышку, вытряхнул сломанный топор на пол, отодвинув его ногой в угол под крес­ло, что бы ни путался под ногами, и с невозмутимым видом вернул ларец Михарду.

— На, держи свой выигрыш! Денёк повозишься, замочек вставишь, петельки поправишь, и будет тебе симпатичный ящик со старинным вензелем, в нём удобно расчёски хранить и прочую мелочь! — высказал я своё мнение и, вернувшись на место продолжил: — Так, кто следующий свою удачу прове­рять будет? Глядишь, может чего хорошее попадётся!

Я внимательно оглядел присутствующих, которые ещё не успели принять участие в игре. Взгляд задержался на Фарла­хе, для которого был приготовлен великолепный чернильный прибор для письма. Мало того, что подарок был выполнен из цельного куска горного хрусталя на золотой подставке, так он ещё обладал удивительным свойством, бесконечными чер­нилами. Точнее превращал воду в изумительные по качеству чернила. Я случайно это обнаружил, когда решил протереть находку от пыли. Налил туда чистой воды, что бы сполоснуть, и выплеснул на землю фиолетовую жидкость, которой там до этого не было. Проделав в изумлении эту процедуру два или три раза, после чего раскусил, в чём магическая фишка. Класс­ный подарок короче. Но после того что я увидел, дарить его расхотелось.

Фарлах сидел рядом с Иолой и мило болтал о чем-то, не обращая внимания на происходящее в зале. В этом не было бы ничего страшного и предосудительного, если бы ни его неуклюжие попытки ненароком обнять её за плечи и одним глазком украдкой заглянуть за вырез на её платье, которое к тому же я и подарил. Ах ты, морда королевская, подумал я, на­чиная потихоньку заводиться. А ещё друг называется. Говорил что с пьянкой и гулянкой покончено, мол, пора государствен­ными делами заниматься. Да какие у тебя могут быть дела, с такими-то пьяными глазищами и с шаловливыми ручищами, кобелина ты царская!

Пока я сопел носом от возмущения, масла в огонь доба­вила сама принцесса Иола. Глядя как я меняюсь в лице от ли­цезрения такого хамства, она мило улыбнулась и с довольным видом позволила Фарлаху обнять себя за плечи. Да что же это творится такое на моей вечеринке? Народ совсем стыд поте­рял. Король пьёт как лошадь и руки распускает. Ушастая ки­кимора, в моём зелёном платье, хлопает бесстыжими глазён­ками и улыбается когда её прилюдно тискают. И ведь никто не остановит это безобразие. Юли с Рамалем за руки держатся, как будто не надоели друг другу за неделю, барон Марек ди­фирамбы поёт Марианне, Барни своими новыми ножницами перед женой хвалится, короче всем пофиг. Солидный человек, ректор магической академии так тот вообще с тремя гномами на карачках у кресла ползает. Кстати, а чего они по полу пол­зают? Развезло что ли? Ну, всё! Хватит! Ща вы у меня попля­шите!

От всех этих внезапно нахлынувших сумбурных мыслей из моих ушей начал потихоньку валить пар. В этом нет ничего удивительного, поскольку во все времена было известно, что ревность плохое чувство, и от неё человек дуреет, невзирая на статус, образование и цвет кожи. Что бы не заметили из-за чего я злюсь, решил сначала приняться за гномов с Максими­льяном, а потом плавно перейти к Иоле с Фарлахом.

— Эй, пьяницы! Вас чего, ноги не держат? — задал я вопрос с намерением немного поскандалить: — Так закусывать больше надо, а ни одно дорогое вино на халяву в горло заливать!

— Причём здесь вино? Ты хоть знаешь, что ты умудрился ногой под кресло пнуть? — ответил Максимильян, не повора­чивая головы.

— Если не прекратите ползать, то следующее что я буду пинать, это ваши толстые задницы! — сообщил я, методично и осознанно нарываясь на скандал, прекрасно зная о вспыль­чивости горного народа.

К сожалению гномы никак не отреагировали на мою ре­плику, как и Максимильян пропустивший её мимо ушей и пы­тавшийся меня вразумить по поводу находки.

— Это легендарный топор власти короля гномов, сделан­ный из звёздного железа, когда одна из них упала на землю! Причём топор не инициирован! — начал он свою нудную лек­ция по истории маленького горного народа: — Любого кто ре­шится владеть им не по праву, ожидает медленная и мучитель­ная смерть! Не пройдёт и полгода как топор вытянет из него всю жизнь без остатка! Его даже в руки взять боязно!

— Послушай Максимильян! Мне твои сказки уже по­рядком надоели! — продолжал злиться я: — Во-первых, не бывает никакого звёздного железа, как и упавших звёзд, есть только метеориты, которые периодически падают на землю. Во-вторых, что за бред ты несёшь с инициацией? Ну не мо­жет неодушевлённый предмет быть как-либо инициирован! И в-третьих, железо жизнь не вытягивает, это тебе не полоний какой-нибудь или плутоний, которыми тут и за версту не пах­нет, поверь, я в этом неплохо разбираюсь!

— Не знаю, что ты называешь полонием, но древние ле­генды не врут! Об этом явлении даже в научных трактатах на­писано и её правдивость доказана лучшими магами! Так что ве­ришь ты или нет, ничего не меняет! — возразил он мне без вся­кой злобы, продолжая пялиться на матовый кусок металлолома.

Сначала я хотел оставить их в покое. Действительно, чего я злиться начал? Ну кто для меня Иола? Да никто по большо­му счёту, и имеет право обниматься с кем угодно. Но когда в очередной раз посмотрел в их сторону, то вновь закипел с новой силой. Причину объяснить не могу. Фарлах вроде бы убрал руку с её плеча, и даже перестал смотреть в её сторону, заинтересовавшись странным подарком для Михарда, но вот Иола, глядя мне в глаза продолжала улыбаться. И ведь даже не покраснела при этом, а была весьма довольна и радостна. Вот ведь бесстыжая бестия! Естественно остановиться у меня не получилось.

— Ну, всё! Вы меня достали со своими древними маги­ческими предрассудками! — снова наехал я на ребят: — То у вас земля не вертится, то звёзды падают, то железный топор жизнь вытягивает! Первое я вам доказал, докажу и остальное!

Уверенной походкой я подошёл к лежащему на полу бое­вому топору без топорища, поднял его голыми руками, демон­стративно издевательски понюхал, обтёр об рукав, и протянул Михарду. Тот с ошарашенными глазами отступил на шаг. Я тоже сделал шаг вперёд, держа вызывающее ужас железо на вытянутых руках.

— Господин! Вы хотите, что бы я взял его в руки? — испу­ганно спросил Михард.

— Да хочу! — не моргнув глазом подтвердил я.

— Но ведь я могу умереть! — как-то обречённо произнёс он.

В этот момент я ещё мог прекратить свои издевательства, даже обдумывал план красивого отступления, но, к сожале­нию, в меня как бес вселился. Вместо того что бы перевести всё в шутку, я применил очень подлую уловку, учитывая нор­мальную психику гордого народа, и ударил своего преданного друга, как говориться, ниже пояса.

— Михард! Послушай меня внимательно! В любом случае это не приказ, и выбор полностью за тобой! — начал я свою пафосную тираду, за которую потом было ужасно стыдно, ведь по сути выбора я ему не оставлял: — У нас, у питерских викингов говорят — лучше прожить полгода королём и погиб­нуть от меча, чем влачить жалкое существование безродным найдёнышем! Вот и покажи всем, как ты собираешься жить дальше!

От моих слов все опешили. Да я и сам обалдел от своего наглого вранья. Мало того что никаких питерских викингов не существует, так я и такой поговорки никогда не слышал, просто придумал на ходу из вредности. Но слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Думаю, предугадать дальнейшие дей­ствия моего приятеля вам труда не составило. Он на секунду задумался, потом тряхнул головой, улыбнулся во весь рот и без лишних слов крепко зажал в своей натруженной руке за­чарованное оружие.

В зале раздался вздох удивления, перемешанный с сожа­лением и восторгом. Никто не знал, как оценить эту ситуа­цию, то ли хлопать в ладоши, то ли плакать от горя. Я тоже вздохнул, правда, не от удивления, а от облегчения. Всё, пора заканчивать такие психологические эксперименты, они до добра не доведут. Я, конечно, не верил, что жизни Михарда угрожает какая-либо опасность, но шаг ему пришлось сделать очень трудный, и всё благодаря моей прихоти. Я даже на Иолу перестал злиться, тем более что Фарлаху сейчас было не до неё, да и у самой принцессы весёлая улыбка давно исчезла.

Необходимо было срочно разрядить ситуацию в зале и снять внутреннее напряжение. Но сразу выполнить заду­манное не получалось, ненужный ажиотаж вокруг этой темы только нарастал, поскольку в легенду верили все, кроме меня.

— Михард! Миленький! Ты только не порежься, он вроде от крови инициацию начинает! — настойчиво попросил гно­ма Максимильян: — Так что положи его аккуратно в ящик, может всё и обойдётся!

Но не тут то было. Михард, пребывая в сильно возбуж­дённом состоянии, с презрением посмотрел в его сторону и громко ответил:

— Королём я конечно от этого не стану, но и безродным найдёнышем быть не хочу! И это мой окончательный выбор!

После чего без тени сомнения уколол остриём свой палец и с силой приложил к матовой поверхности. Сначала ничего не происходило. Потом, секунд через десять, лезвие топора начало нагреваться и по поверхности побежали многочислен­ные красные молнии, похожие на электрические разряды. Ещё секунд через двадцать бегущие разряды образовали на глад­кой поверхности топора небольшой вензель в виде буквы «М», после чего наступило полное затишье. Перепугались все, даже я с Михардом. Все слышали об инициации, но видеть такое удавалось впервые. Мне же пришлось хуже всего, поскольку до этого момента я в неё и не верил. Бред какой-то, размыш­лял я, наверняка без массового гипноза не обошлось, ну не может неодушевлённая железка жить своей жизнью. Впрочем, если так рассуждать, то и полигон, и Пятницу, и весь другой мир можно посчитать за плод больного воображения. Вооб­ще вся моя жизнь после памятного прыжка с крыши высотки напоминает рассказы пациента в больнице Кащенко, но ведь я через это прошёл, можно сказать выстрадал каждую минуту, и такое не забывается.

Первым кто нарушил гнетущую тишину, оказалась ма­ленькая Эдариэль, которой я премного благодарен, поскольку сам был не в состоянии изменить напряжённую обстановку.

— Какой же ты смелый дядя Михард! Наверняка богине судьбы твой поступок понравится, и она за тобой присмо­трит! — восторженно сказала она и сразу же обратилась ко мне: — А мне можно жребий с номером вытянуть? У меня есть серебряная монетка, я её на конфетах сэкономила!

Естественно отказывать такому милому существу никто не стал, и я вежливо протянул ей кубок со свёрнутыми бумаж­ками.

— Мы с Иолой следующие! — громко произнёс Фарлах, чем заставил более учащённо биться моё сердце. Ну скажи просто — я следующий, так нет же, нужно обязательно ска­зать — мы. Вот паразит.

— По правилам жребий поодиночке тянуть надо! Так что ты следующий, а принцесса после тебя! — принципиально уточнил я, решив, что нервничать и ревновать не буду, во вся­ком случае, буду стараться, а то и так глупая шутка чуть боком не вышла.

Номер десять, который вытянула наша любимица, я при­колол к чернильнице приготовленной для короля, поскольку куклу подарил барону Мареку, а его флягу Родерику. У меня вообще по плану никогда ничего не получается, потому ста­раюсь на будущее не загадывать и жить сегодняшним днём. Тем не менее, подарок Эдариэль очень понравился. Она с вос­торгом заявила, что такого ни у кого из её друзей в академии просто нет, и ей будет чем похвастаться. Ну ещё бы было по другому, для короля ведь подыскивал, не абы кому.

Следующую входную монетку положила Иола. Фарлах галантно уступил ей свою очередь, чем в очередной раз на­чал меня нервировать. Ну вот чего ему неймётся? Пил бы как раньше и не лез бы в мои планы, глядишь и с уникальной чер­нильницей бы уехал.

— У меня номер семнадцать! — прервала мои грустные мысли эльфийская принцесса: — Это дата твоего дня рожде­ния! Думаю, мне здорово повезёт!

Повезти ей не могло, поскольку персонального подарка я для неё не готовил. Пошарив в мешке, нащупал одну из не­больших позолоченных статуэток, которых кинул туда штук с пять для разнообразия. Случайно попалась тётка с крылья­ми, к которой я и прилепил названное число. Лучше было бы конечно подарить симпатичное колечко или брошку, но, увы, под рукой ничего такого не было, так что пришлось вытаски­вать то, что имелось в наличие.

— А я знаю, что выиграла Иола! — радостно похвасталась Эдариэль: — Это богиня семейного очага Дайра! Её юноши да­рят своим возлюбленным, когда предложение делают, что бы в их отсутствии она летала на своих крыльях и оберегала семью от всех бед!

— Я же говорила, что мне здорово повезёт! — улыбну­лась принцесса, принимая из моих рук свой выигрыш.

— Ну ты даёшь, Железяка! — весело рассмеялся король Фарлах: — Я тут весь вечер за прекрасной дамой ухаживаю, а ты меня в один миг обскакал! Без всякой подготовки, бац, и сразу к цели! Как тебе это удаётся?

— А я здесь и не причём! В мои обязанности входит толь­ко билет продать, да лот вытащить, а всё остальное как карта ляжет! — ответил я, немного смутившись такому повороту событий.

— Ну не скажи приятель! — продолжал издеваться надо мной Фарлах: — Здесь все видели, как ты семейную богиню лично Иоле вручал, а всё остальное несущественные мелочи!

— Не неси чушь! Лучше иди и проверяй свою удачу. По­смотрим, как тебе повезёт! — раздражённо бросил я, разду­мывая как ему отомстить за насмешки.

После того как король назвал свой номер, я стал рыться в мешке, стараясь найти самый гадкий подарок. Хотел даже го­лову оторвать попавшемуся оловянному солдатику, но двумя пальцами не получилось. Тут я вспомнил, что у меня в кар­мане валяется испорченный женский браслет, подобранный в пещере, который я хотел выкинуть, но не успел. То, что надо, подумал я, а всё остальное было делом техники.

— На, держи! — вручил я ему неприметную безделушку и саркастически добавил: — Похоже удача сегодня не на твоей стороне!

— И что это? — спросил он, внимательно разглядывая свой приз.

— А я почём знаю! Какой-то женский браслет с проявля­ющимися буквами! Короче как раз для тебя, тем более что он не работает, и жизнь с тебя сосать не будет!

— А ты в этом точно уверен? — спросил подошедший Максимильян.

— Уверен! Я его полчаса на руке носил и как видишь жи­вой и невредимый, к тому же никакой дурацкой инициации не наблюдалось! — подтвердил я свои слова.

Главный маг королевства взял из рук короля мой подарок, покрутил его со всех сторон, внимательно рассмотрел, и, вер­нув Фарлаху, стал опять от волнения почёсывать свою бород­ку.

— Железяка! Ты же говорил что так называемого «хлама» у тебя больше нет. Может вместе пороемся в твоих мешках, а то ещё один такой сюрприз и у меня инфаркт будет!

— Не говори загадками Максимильян! Выкладывай, чем тебе этот браслет не нравиться!

— Какая же бестолковая молодежь нынче пошла, что ты, что Фарлах! Вот читали бы книжки, интересовались бы исто­рией, труды великих магов полистали бы, глядишь и глупые вопросы задавать перестали бы! — спокойно начал он, после чего перешёл на крик: — Да вы хоть знаете, два идиота, что в руках у вас браслет повиновения? Да попади он не в те руки, чёрте что произойти могло!

— Ты зря кипятишься старик! Говорю же, он сломан, я лично проверял! — огрызнулся я: — И нечего голос повышать на нас! Фарлах как-никак король, а я именинник и хозяин этой вечеринки!

— Ну и как ты его проверял, именинник? Неужели у себя на севере школу магических экспертов закончил, да ещё на факультете по древним реликвиям? — с явной издёвкой, но уже без крика спросил он.

— Как, как? В действии проверял! Надел на руку, он зара­ботал, стал эмоции из букв складывать, только не соответству­ют они действительности! Я весёлый был, а он пишет страх, я удивился, а на нём смех высвечивается, короче сломан твой детектор!

— Сам ты детектор, бестолочь! — устало продолжил Максимильян: — Это к твоему сведению древнее оружие мас­сового поражения, причём очень эффективное! И эмоции он не показывает, а вселяет в чужие головы по желанию носите­ля! Да что я вам бестолковым зря рассказываю! Фарлах, давай сюда свою игрушку, а то будет ещё хуже, чем у Михарда!

При других обстоятельствах я бы выполнил его просьбу не задумываясь, но в данный момент всё было против такого разумного шага. Во-первых, меня отчитали прилюдно, в при­сутствии всех моих друзей, во-вторых, нельзя называть бесто­лочью именинника на его же вечеринке, ну и самое главное, не хотелось выглядеть беспомощной тряпкой в лице одной осо­бы в зелёном платье.

— Ты чего раскомандовался, как у себя в академии? — грубо одёрнул я своего хорошего друга, невзирая на почтен­ный возраст: — Раз достался Фарлаху браслет, а Михарду топор, значит, так судьба решила, и не тебе с ней спорить! А подарок судьбы даже боги забрать не вправе, поскольку она властвует и над ними!

Я, конечно, порол чушь. Всем известно, что судьба чело­века находится в его руках, и изменить её может только он сам. Но спорить со мной никто не стал, приняв брошенную к случаю фразу за истину. Даже властный Максимильян как-то осунулся и смутился.

— Похоже ты прав, принц викингов! Не мне управлять судьбами! Извини старика! Погорячился! — выдал он мою же коронную фразу, которая начала входить в местный обиход.

Мне стало стыдно за свои действия. Почему у меня всё так неуклюже получается? Ведь хочу сделать людям приятное, время своё трачу, деньги, а в итоге вечно какие-то проблемы возникают. Будем надеяться, что на сегодня всё плохое закон­чилось, и дальше будем только веселиться, как и полагается на таких светлых праздниках. Но так уж сложилось, что желае­мое не всегда соответствует действительности, и худшее меня ещё только ожидало.

Продолжение вечера складывалось как нельзя лучше. Для начала обстановку опять разрядила Эдариэль, заявив что бы мы не переживали, поскольку со мной всё что не делается, всё к лучшему, так как я приношу удачу. Ей естественно все повери­ли. Опровергать в данный момент это заблуждение было верхом идиотизма, и я, изобразив на лице вымученную улыбку, кивком головы согласился с её словами. Тут же все вспомнили, что давно уже не сидели за столом, и горячие блюда уже устали томиться. Под рёбрышки молодого ягнёнка в кисло-сладком соусе, и под чу­десное вино с плантаций Маргеда, настроение у всех значительно улучшилось, и в зале вновь стал раздаваться непринуждённый смех. Даже злосчастные подарки перевели в шутку, бурно споря у кого он самый крутой оказался, то ли у короля, то ли у гнома.

Далее вечеринка вообще чуть не переросла в сказку. В пе­рерыве между горячим и десертом, когда звучала лёгкая музы­ка и мы вышли утрясти свои желудки, ко мне подошла Иола.

— Принц! Не знаю разрешено ли у ваших викингов де­вушкам проявлять инициативу, но, похоже, от вас её не дож­дёшься! — проворковала она, приглашая меня на танец.

Танец был не только прекрасным, но и многообещающим. Помимо трепета, который я испытывал, держа изящное со­здание за талию, её слова будоражили воображение, заставляя сердце учащённо биться.

— Знаете принц, я думаю самый лучший приз достался не гному или королю, а мне! — с лёгким придыханием про­шептала она: — Одному он принесёт силу, другому власть, мне же самое ценное — любовь! У вас великий и удивительный дар милый Железяка, давать людям то, чего им не хватает!

— Ну, я, это, того, вроде стараюсь! — растерялся я, по­теряв всё своё красноречие от чудного запаха женского тела.

— Даже не знаю, как вас отблагодарить! У меня ведь ниче­го нет с собой! — продолжала заигрывать она: — Даже платье и то ваш подарок! Осталось одно тело, с которым я никогда не расстаюсь и всегда таскаю с собой! Может, что-нибудь посо­ветуете? Что делают в таких случаях у вас на далёком севере?

Что-либо советовать я естественно не мог, поскольку язык прилип как у пьяного, и пересохшее горло с трудом изда­вало какие-то нечленораздельные звуки. Принцесса же только улыбалась, глядя на мои жалкие потуги поддержать разговор. Украдкой глянул на Фарлаха, считая его своим возможным со­перником, и успокоился. Ему было не до нас, он внимательно слу­шал Рамаля и Римаса, которые объясняли ему принцип действия древнего браслета. Мне, конечно, трудно судить, но променять живое совершенство на бездушную вещь я бы не смог.

Третий заход за стол помню смутно. Голова была забита совершенно другими мыслями, как вы понимаете, далёкими от кулинарии. Говорят, Спица в тот день превзошёл самого себя, и его сладкие десерты поразили не хуже моих подарков. Причём их было так много, что съесть их было невозможно, и слуги целыми подносами относили их нашим воинам, кото­рые вместе с королевскими гвардейцами отмечали праздник у себя в уютной казарме. Крестьян тоже не обидели, выкатили им бочонок пива, поскольку, по словам Валерта он через пару дней всё равно начнёт киснуть, и распорядились отдать все оставшиеся со стола холодные закуски и салаты.

Короче, день рождение удался на славу, но я жаждал по­следнего акта на этой вечеринке, тем более что никаких пре­пятствий на горизонте не наблюдалось.

С нетерпением дождавшись окончания застолья, когда гости с трудом ворочали своим языком и не могли встать от переедания, я, наконец, сделал Иоле безобидное предложе­ние прогулять перед сном на свежем воздухе. Её ответ вселял большие надежды.

— Ах, принц, вы не представляете, как я устала! — кокет­ливо проговорила она: — Потому соглашаюсь с одним усло­вием, что потом вы проводите меня в мою комнату! Не поду­майте ничего плохого, просто после такого обильного ужина ноги еле держат, да и столько вина выпила, что забыла, где она находится!

Ничего плохого я и не думал, потому моё воображение рисовало радужные картинки на фоне большой кровати, ко­торую я на своём горбу вытаскивал из пещеры у Чёрной ска­лы. Но для начала надо было соблюсти светские правила и не­много прогуляться.

Подышать свежим ночным воздухом вышли не только мы, но и все остальные гости. Прохаживаясь с принцессой под ручку, мы перекидывались с ними парой фраз с пожеланиями спокойной ночи. Гулять с такой девушкой было безумно при­ятно, но мужская сущность требовала сворачивать прогулку и возвращаться обратно в свои апартаменты, естественно вместе с принцессой. Стыдно признаться, но я раз пять, как и Фарлах, пытался заглянуть ей за декольте. Хотя чего тут стыдиться. Лю­бой мужчина нормальной ориентации в любом возрасте, будь он рабочим или профессором, крестьянином или чиновником, неосознанно сделает то же самое, даже если он прекрасный и преданный семьянин. Так что, любимые женщины, не хайте нас за это, у нас просто врождённый рефлекс такой специфический.

Проходя мимо Михарда, меня развеселило, как он обра­щался со своим новым топором, прижимая его к себе ласково и нежно. Ну прямо как я Иолу.

— Ты что, с ним спать собрался? — с улыбкой пошутил я: — Тогда будь поаккуратнее! Ох, и острая штучка скажу я тебе, вместо ответной ласки и уколоть может! Михард немного смутился, но, тем не менее, ответил тоже с улыбкой.

— А куда мне деваться? За оставшиеся полгода хорошую жену не найдёшь! Так пусть рядом хоть что-то колючее будет, тем более что некоторые жёны гораздо больше из тебя жизни вытягивают, два-три месяца и можно вешаться! Мы дружно рассмеялись.

— Я рад, приятель, что у тебя хорошее настроение, и ты вы­кинул из головы эту глупость по поводу смерти через полгода! — одобрительно похлопал я его по плечу: — Как наследный принц викингов гарантирую, будешь жить долго и счастливо! В ответ он как-то странно пожал плечами и бросил фразу, которая мне не очень понравилась:

— Мой принц! Даже если ваши слова не сбудутся, я счаст­лив, что пошёл с вами!

— Чего это с ним? — спросил я Иолу, когда мы отошли на приличное расстояние.

— Да вроде ничего! Нормальная реакция крепкого и му­жественного парня! — спокойно ответила она, чуть плотнее прижимаясь ко мне своим телом: — Только зачем ты гаранти­руешь ему то, чего не сможешь исполнить?

— В каком смысле? — переспросил я, автоматически ос­вободив руку и перебросив её на стройную талию с далеко идущими мысленными планами.

— В прямом! — пояснила она, прижавшись ещё сильнее, изображая, что замерзла: — Я согласна, что про­живёт он счастливо, но вот что больше чем полгода, не уверена!

— Милая! Ты хоть думаешь, что говоришь? — стал нерв­ничать я, выходя из состояния эйфории, в котором пребывал всё последнее время: — Ты хочешь сказать, что эта железка действительно забирает жизнь?

— Тебе же Максимильян всё рассказал! Я думала, ты зна­ешь! — искренне удивилась она, не понимая, почему я убрал руку и перестал её обнимать.

Какое обнимать? В голове закралось предчувствие чего-то плохого и непоправимого. Нужен был кто-то, кто внесёт яс­ность в это запутанное дело, причём лицо знающее, не заинте­ресованное, без дурацких предрассудков и не умеющее лгать. Внимательно огляделся и обнаружил человека отвечающего всем моим требованиям.

— Эдариэль, солнышко, иди сюда! — громко позвал я маленькое ушастое чудо, гуляющее с родителями, и когда она подошла сходу спросил: — Ответь мне, только честно! Это правда, что топор, который дяде Михарду достался, жизнь из человека высасывает?

— Правда, дядя Железяка! Да это вам все подтвердить могут, там такая мощь при инициации выделилась, что даже крестьяне почувствовали! — спокойно подтвердила она: — А звали то зачем? Может нужно что?

После её слов мне уже ничего было не нужно. В голове возник чёрный непроницаемый туман, сквозь который про­бивалась только одна мысль, по моей милости мой лучший друг умрёт в течение полугода. Всё остальное отошло на за­дний план, и моё день рождение, и моя выстраданная усадьба, и заманчивые планы относительно принцессы Иолы. Един­ственное что меня поразило, это почему все так спокойно об этом говорят, я даже вопрос вслух задал, обращаясь непонят­но к кому.

— А зачем попусту паниковать? — с детской наивностью ответила за всех Эдариэль: — Раз ты попросил гнома взять в руки топор, хотя дедушка Максимильян всех предупредил о последствиях, значит, ты знал что делал! А раз так, то и волно­ваться нечего, мы же знаем, что ты Михарда любишь и ничего плохого ему никогда не сделаешь! К тому же ты удачу прино­сишь и желания осуществляешь!

Её уверенность в моей удаче, настроения мне не до­бавила. Я был единственный во всей округе, кто в неё не верил, и как помочь своему другу не знал. Вот тебе и древ­нее пророчество, в которое так верил Михард. Если раньше шанс найти свою семью был минимальным, то связавшись со мной, он его совсем потерял. Как сомнамбула я поплёлся в свою комнату в надежде побыть в одиночестве. На пол дороге меня догнала Иола.

— Принц! Что с вами? — взволновано спросила она и не получив ответа добавила: — Почему вы молчите?

— Почему молчу? Да так размышляю! — нехотя ответил я: — Ты мне лучше скажи, ты тоже считаешь, что я всё пра­вильно сделал?

— Если вы насчёт Михарда спрашиваете, то, наверное, да! — немного поразмышляв, высказала она своё мнение: — Я, конечно, так не смогла бы, у меня бы мужества не хватило, но ведь я женщина, и мне простительно!

— Простительно что? Взять топор или всучить? — не­рвозно уточнил я, начиная терять самообладание.

— Не понимаю, почему вы так нервничаете и злитесь? Да вы поступили немного жестоко, как в тот раз, когда пал­кой меня ударили! Но вы ведь знали что делали, и это было оправдано! Кстати, извините, что я вас обидела, тогда в на­шем лесу! Мне Рамаль с Юли всё потом рассказали, как вы мне дважды жизнь спасали, рискуя своей! А Михард если и умрёт, то умрёт счастливым, не зря же говорят, что вы счастье приносите!

Последняя фраза выбила меня из колеи окончательно. Какое же это счастье, умереть молодым? А то, что я друга на смерть отправил, она называет «немного жестоко». Эмоции начали перехлёстывать через край, и сдерживать их я уже не пытался.

— Послушай дорогая! А какого чёрта ты вообще сюда приехала? Я ведь по твоим словам немного жестокий, моло­дых принцесс люблю палкой по голове бить, скандалю, оскор­бляю и тому подобное! Так почему?

— Я..! Я это…! Не знаю! — растерялась она: — Вы же мне жизнь спасли! Так что я просто обязана как-то вас отблагода­рить, любая благородная леди так поступит!

— Обязаны только девки в борделях, и то после того когда деньги возьмут! Но они умные и вперёд не берут! — прорвало меня: — Запомни красавица! Викинги спят только с теми, кто любим и кто любит, а не с теми, кто обязан! Так что топай к Фарлаху, может твоя персона его и устроит!

— Он хороший, но я его не люблю! — расплакалась она.

— Так и нашла бы, кого полюбишь, вместо того что бы по мужикам шляться! Короче вали отсюда, а то ведь я могу опять палку взять! — зло бросил я ничего не соображая в состоянии аффекта, после чего развернулся и ушёл.

За спиной раздавались рыдания, которые меня в эту ми­нуту совершенно не трогали. Лёгкий ветер доносил всхлипы­вающий женский голос «Дурак ты Железяка! Ох, какой же ты дурак!». Да я и сам знал что дурак. Был бы умным, в такую ситуацию не попал бы, да и друзья не умирали бы медленной смертью.

10

Голова хоть и плохо, но соображала, что если я останусь в усадьбе, то накосячу такого, что век не расхлебаешь. Потому зашёл к себе в комнату, переоделся в охотничий костюм, заки­нул за спину клинок, покрутил в руках бронежилет собствен­ного производства, который со злостью бросил под кровать, и направился к конюшне.

— Ты куда Железяка? — раздался подвыпивший голос.

— В лес! Повоевать захотелось! — правдиво ответил я.

— На ночь глядя? — удивился король: — Подожди, я с вами! Заодно браслет испытаю, меня как раз научили им поль­зоваться!

— Иди, проспись Фарлах! — бросил я: — А ещё лучше Иолу успокой, а то у неё жуткая хандра не понятно с чего поя­вилась! Видно тоскует по тебе ушастая!

— А вот и не угадал братишка! — рассмеялся он: — Ты думаешь, я дурак, и в женщинах не разбираюсь? Ан, нет! Да пока я с ней болтал, она всё время на тебя косилась, твою ре­акцию проверяла! Так что раз она к тебе приехала, тебе её и успокаивать! Да и по поводу хандры не загибай, все в восторге от твоей вечеринки, так что для грусти повода нет! Она, между прочим, с тобой уходила весёлая и счастливая!

— Видно ты пьянее, чем я думал! Хотя кто я такой, что бы тебе указывать и в твою судьбу влезать! Хватит, навлезался уже по самое некуда! Короче, делай что хочешь, мне по бара­бану!

Минут через десять мы уже въезжали в лес. Подвыпив­ший Фарлах надоедал хуже назойливой мухи, его шутки и прибаутки были совсем не к месту, хотя, что взять с челове­ка выпившего около полутора литров вина. Впрочем, остат­ки разума у него ещё сохранились, поскольку проехав метров триста по лесной извилистой дороге, и покрутив во все сторо­ны головой, он вдруг спросил.

— Эй, именинник! А где твои воины и мои гвардейцы? Ты что их вперёд отправил?

— Твои гвардейцы вместе с моими воинами в казарме пьянствуют, благо есть с кого пример брать! — невозмутимо ответил я.

— Ха, ха, ха! Очень смешно! На меня твои шутки не дей­ствуют Железяка! Наверняка очередной сюрприз готовишь, ты мастер на такие дела! — весело отреагировал он на прав­дивый ответ и, отхлебнув из седельной фляги очередную пор­цию горячительного, беззаботно продолжил движение.

Доказывать я ничего не стал. Смысла не было, всё рав­но не поверит. Проехав больше двух третей пути до стоянки оставшихся бандитов, король, видя, что я его не слушаю, на­чал горланить популярные в столице песни. Зашибись скрыт­ная ночная вылазка начинается, хоть учебники пиши по но­вому способу захвата вражеской базы, с пометкой о вреде пьянства перед планируемой операцией. Тем не менее, я как баран продолжал двигаться вперёд, ничего не предпринимая. О чём я думал, не знаю. Наверное, не о чём. Находясь в жутко подавленном состоянии, человек вообще туго соображает и делает непростительные глупости, как и после трёх-четырёх бутылок выпитого вина. Мы с королём Фарлахом были ярким подтверждением этой простой истины.

Уже подъезжая к разбойничьему убежищу, мой приятель наконец заметил одну странность, которая могла бы прояс­нить для него истинную ситуацию.

— Слушай Железяка, ты случайно не знаешь где мой ден­щик? Чего-то я его нигде не вижу! — спросил он заплетаю­щимся языком: — Найду, выпорю! У короля вино кончилось, а он шастает неизвестно где!

— Твой денщик там же где и твои гвардейцы! — честно ответил я: — Да пойми ты наконец Фарлах, одни мы с тобой в этом лесу! Совершенно одни, если не считать Пятницу кото­рый как хвостик за нами увязался! Понимаешь?

Мой приятель несколько раз тряхнул головой, вниматель­но, насколько позволяли затуманенные глаза, огляделся и, глядя мне в лицо, постарался осмыслить сказанное. Моё лицо его и подвело. Абсолютно спокойное, без всяких эмоций, ни капли улыбки или страха. Каменное изваяние, а не лицо.

— Ещё раз ха, ха, ха! То-то ты такой невозмутимый си­дишь! Хватит свои плоские шутки по два раза повторять! Признавайся, куда людей спрятал! — в очередной раз не пове­рил он моим словам, и, увидев показавшиеся впереди разбой­ничьи костры, пришпорил коня и заорал: — Эй, народ! Где вы там? Король выпить желает!

Ко мне медленно, но уверенно начал возвращаться рассу­док. Во всяком случае, то, что я полный идиот, до меня дошло. Жаль только поздно. В бандитском лагере заметили скачущего Фарлаха и подняли суматоху. Всё что я успел предпринять, это крикнуть Пятнице «Охраняй» и очертя голову кинуться следом.

Короля я догнал в центре бандитского убежища, и, выта­щив клинок, встал впереди него с твёрдым намерением не по­зволить ему умереть раньше меня. Фарлах рассмеялся, обдав меня лёгким перегаром, постучал по плечу, отодвинул, и с нотками нотации произнёс:

— Отойди дилетант, да свою зубочистку убери! Не мешай мастерам разбираться! Если честно, то я был шокирован его заявлением. Нет, я, конечно, видел, что он был пьян, но не ожидал что до такой степени. Внимательно посмотрел ему в глаза, вдруг человек с ума сошёл от страха, но никакого безумия не заметил, да и пена изо рта не шла, только запах.

— Фарлах! А тебе разве не страшно? — на всякий случай спросил я.

— Какой страх, Железяка? — весело ответил король: — Ты же рядом, значит, ничего не случится! Я в этом на той огромной змеюке в эльфийском лесу убедился, да и наши ре­бята из кустов выскочат, если понадобиться! Ох и мастак ты классные сюрпризы устраивать. Мне нравится!

Жаль, подумал я, глядя как он отвечает на мой вопрос, по­хоже вино тут не при чём, он точно свихнулся. А ведь молодой ещё, вся жизнь впереди. И как теперь Максимильяну с коро­левой говорить, что их любимое чадо головой тронулось? Ну да ладно, придумаем что-нибудь, лишь бы живыми выбраться.

Между тем, Фарлах закатал рукав, выставил вперёд руку с моим браслетом, и на удивление твёрдым голосом громко произнёс.

— Эй, отщепенцы! Вы знаете, кто я? — задал он свой пер­вый вопрос.

Браслет в это время слегка заискрился, и на нём прояви­лось слово «удивление». Я посмотрел на стоявших бандитов, и они действительно были удивлены. Но с другой стороны, попробуйте не удивиться, неожиданно увидев пьяного короля ночью в глухом лесу.

— Вижу, что узнали! — продолжал он: — Так знайте же, по одной моей команде вас могут мгновенно стереть в поро­шок! А особо рьяные умрут мучительной смертью!

На браслете засветилось «страх» и «растерянность». По­смотрел на разбойничьи лица, они все были напуганы и рас­теряны. Но в то же время рядом вальяжной поступью кружил Пятница, обнажив огромные острые клыки, и издавая при этом грозное утробное рычание. А если учесть, что барон Ма­рек потратил кучу времени и сил, пичкая их дезинформацией по поводу доставки целой стаи таких дьявольских созданий, то любой может в штаны наложить при встрече с клыкастым монстром. К тому же бандиты, как и сам король, не верили, что монарх находится здесь практически в гордом одиноче­стве, и с опаской оглядывались по сторонам, пытаясь разгля­деть окружающих их отборных королевских воинов.

— Главное правильно мысленную команду браслету по­дать! — шепнул мне на ухо довольный Фарлах, и, сделав суровое лицо, продолжил свой монолог: — Но вам несказанно повезло за­сранцы! У моего друга сегодня праздник, потому у меня хорошее настроение и я готов проявить великодушие! Если вы сложите оружие и сдадитесь, то я готов отменить для вас смертную казнь, заменив её каторжными работами на благо нашей империи!

Браслет показывал «радость» и «облегчение». Только не­понятно было из-за чего душегубы радовались. Толи от воз­действия браслета, толи от перспективы каторжных работ, толи от того что исчезла страшная морда со стекающей из огромной пасти слюной.

— Даю вам пять минут на размышление! Выбирайте, либо страшная смерть и мучения в аду, либо хорошая соло­менная крыша над головой, двухразовое питание с чистой во­дой без ограничения и возможность искупить свои злодеяния, путём ежедневного пятнадцатичасового труда во славу мило­сердного короля!

Пошли томительные и неимоверно долгие минуты ожи­дания. В отличие от расслабленного короля, мои нервы были напряжены до предела, кулаки до боли сжаты, в висках пуль­сировало, глаза бегали от одного разбойника к другому. Не на всех бандитских рожах читалось смирение, я заметил как минимум троих, у которых во взгляде горела злоба. По моим оценкам расклад был такой — пятьдесят процентов попали под воздействие толи браслета, толи обстоятельств и гото­вы были сложить оружие, трое или четверо жаждали крови, а остальные были в раздумье и могли принять ту или иную сторону. Скажем прямо, ситуация сложилась критическая. В любой момент спокойствие могло быть нарушено, и мы с Фарлахом могли оказаться лежащими на земле и напоминать больших ёжиков, утыканных стрелами вместо иголок. Пятни­ца не смог бы спасти нас от залпа, в лучшем случае поквитался бы впоследствии с частью отморозков, да и то больше трети он бы не осилил, шкура хоть и крепкая, но броневые наконеч­ники не выдерживала.

— Дружок! Будь наготове! — с мольбой прошептал я в мохнатое ухо, после чего он покрылся дымкой, замерцал и ис­чез. Мои опасения были не напрасны. Один из бандитов со злобным взглядом, видимо главарь, неожиданно вскинул лук, и, натягивая тетиву, прокричал:

— Братки! Хватит слушать лживые обещания! Берись за ору..!

Договорить он не успел. На его шее сомкнулись стальные челюсти, и раздался предсмертный хрип. Второй, тоже натя­гивающий лук, с моим кинжалом в горле, который я метнул на слове «братки», даже хрипеть не мог. Ещё один, успевший только дотянуться до оружия, стоял бледный как мел от ужа­са. Ну ещё бы он улыбался, когда мгновенно подскочивший Пятница, вернувшись в видимое состояние, нежно ухватил его за штаны, да ещё в том месте где мужчина свои ценности носит, я не карман имею ввиду. Было ещё двое сделавшие дви­жение рукой за спину, где висели луки, но глядя на товарищей резко её отдёрнули, чем и спасли свои никчёмные жизни.

— Я гляжу, трое из вас уже сделали свой выбор! — гром­ко и невозмутимо произнёс Фарлах: — Жду остальных! У вас ещё три минуты!

Его пьяная рожа меня бесила, но немного поразмышляв, я поблагодарил бога, что он оказался напившимся вдрызг. Если бы он немного соображал, и на его лице бандиты прочитали бы хоть каплю страха или сомнения, нам был бы каюк. Но король гово­рил с такой пренебрежительной ухмылкой, и так уверенно, что ни у кого не возникло сомнения в якобы нашем военном превос­ходстве. Последние слова Фарлаха стали переломным моментом в нашем противостоянии. Недобитые разбойники с покорно­стью бросали оружие к ногам короля и вставали на колени непо­далёку. Мы с Пятницей внимательно отслеживали этот момент, и когда последний бандит остался с голыми руками, я наконец смог перевести дух и вытереть нервную испарину со лба. Всё, с меня хватит. Больше никаких истерик и необдуманных импуль­сивных поступков, иначе когда-нибудь заикой стану.

— Эй, народ! Вы совсем страх и совесть потеряли? — не­ожиданно прокричал Фарлах: — Король вина попросил, и би­тый час дожидается, когда его принесут! Все немного опешили от его желания. Потом, из стоявшей на коленях толпы раздался робкий голос.

— Ваша светлость! Если позволите, я мигом, туда и об­ратно!

— Давай! Только побыстрее! — снисходительно разре­шил пьяный приятель.

Я был категорически против такого продолжения банке­та, но перечить в данной ситуации королю было недопустимо, вдруг, глядя на меня и другие не будут выполнять его требова­ния. Потому кивнул добровольцу головой и на всякий случай послал с сопровождением Пятницу.

Через пару минут Фарлах с наслаждением потягивал рубино­вую жидкость. Лицо его при этом было довольно до безобразия.

— Какой замечательный финал у твоей вечеринки! — по­хвалил он меня: — Да и вино отменное! Никак не могу букет распознать, у тебя на столе такого не было! От внезапной мысли, что напиток может быть отравлен, я вздрогнул. Налив немного в кубок для проверки, выпил и успокоился. Ядом там и не пахло. А вино действительно было великолепным, чего я никак не ожидал от лесных отщепенцев.

— Эй, как там тебя! — позвал я обросшего бандита при­нёсшего этот кувшин: — У кого вино грабили? Не могу марку определить!

— Никого не грабили, ваша милость! Я сам его из лесных ягод делал! — ответил он, довольный, что нам понравилось.

— Да ну! Врешь, наверное! — скептически воспринял я его заявление: — Невозможно в вонючем лесном посёлке ка­чественный продукт делать.

— А у него дар врождённый! — подали голос осмелевшие пленные: — Нигде не учился, готовить не умеет, грамоте не обучен, оружие в руках как ребёнок держит, а вот вино из чего угодно сделать может!

— А ну-ка цыц! Раздухарились тут, понимаешь! Сейчас быстро на место поставим! — резко одёрнул я говоривших: — И ты давай к ним топай! Нечего своей грязной рожей перед королём маячить!

Между тем Фарлах продолжал смаковать алкогольный на­питок.

— Послушай Железяка! Чего наши ребята не подхо­дят? — обратился он ко мне: — Давай зови их, пусть выпьют в честь праздника! Я задумчиво посмотрел на него, и решил опять сказать правду.

— Фарлах! Я знаю, что ты опять скажешь «ха, ха, ха», но в третий раз тебе говорю, нету тут никого! Здесь только я да ты, да мы с тобой!

— Брось свои шутки принц! Совсем не смешно, между прочим! Да и у ребят за два часа, наверное, в горле пересох­ло! — как всегда не поверил он.

— Послушай! Ты же знаешь, что я никогда не вру! Меня природа с рождения таким счастьем не наградила! — в оче­редной раз пришлось соврать мне, что бы до него наконец до­шла правда.

Похоже, мой последний аргумент, по поводу самого чест­ного человека, возымел своё действие. Он надолго задумался, посмотрел на меня, потом на стоявших на коленях бандитов и спросил:

— Это правда что ли?

Получив утвердительный ответ, Фарлах залпом выпил оставшееся в бокале вино. Опять ненадолго задумался, раз­глядывая разношёрстную толпу в сорок человек. И снова на­лил себе полный бокал, который также залпом и выпил. Ну да ничего, пусть пьёт, лишь бы кондрашка не хватила, а от боль­ной головы дома лекарство есть хорошее, рассол называется, так что вмиг поправиться.

Буквально минут через пять на дороге послышался то­пот копыт множества лошадей. Спустя мгновение в лагерь с квадратными глазами ворвались королевские гвардейцы с обнажёнными мечами и все наши ребята во главе с Маре­ком. Король в это время в невменяемом состоянии распевал похабные портовые песни. Как они нас нашли можно только догадываться. Возможно хитрый королевский опекун, в лице ректора академии, втихаря поставил на Фарлаха магическую метку, а может Эдариэль со своими чувствами что подсказала, впрочем, это не важно.

— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — спросил оша­левший Максимильян, вытирая со лба ажурным платком лью­щийся от быстрой езды пот.

— А чего рассказывать? — устало ответил я: — Врать не хочу и не умею! А если скажу правду, вы всё равно не повери­те! Вон перед вами сорок человек на коленках стоит, у них и спрашивайте!

Около часа я, с больной головой, сидел в отдалении на пенёчке и потягивал местное бандитское вино. Рядом на по­крытой росой травке нежился Пятница. Ему я скормил почти целую коробку Чупа-чупс, которую случайно обнаружил в се­дельной сумке. Мысли были далеко не радостные. Печалили два момента, первый — как помочь Михарду, второй — что делать с Иолой? То, что я натворил непотребное, я осознал в полной мере, от этого голова и раскалывалась. Главное, и там, и там, ничего сделать было нельзя. Во всяком случае, решения этих проблем я не видел. Разорвать возникшую связь между гномом и дурацким топором было невозможно, а подходить к эльфийской принцессе со своим «Извини, погорячился» было бы очередной глупостью. Попробовать конечно можно, но если она настоящая женщина, то такие примитивные оправ­дания не прокатят, только рецидив вызовут.

— Присесть можно? Надеюсь, не помешаю твоему отды­ху? — спросил подошедший Максимильян.

— Присаживайся, раз пришёл! — с неохотой разрешил я: — Ну, что? Выяснил что хотел?

— Да вроде, да! — сообщил он: — Не понятно только как вы вообще здесь оказались! Ну да ладно, потом у Фарлаха спрошу, когда протрезвеет! А может, ты старика просветишь?

— Нет, не просвещу! Сам не знаю! — солгал я: — Вроде как он браслет свой в деле проверить хотел!

— По поводу браслета мы уже выяснили, даже подроб­ную хронологию с момента вашего появления составили! Только вопросов у меня больше чем ответов появилось! — вздохнул он.

— А в чём вопросы? Как видишь, браслет работает, как ты и говорил!

— Работать то работает, но не всё так просто Железяка! Ви­дишь ли, что бы он полную силу набрал, его надо больше года на руке не снимая носить, да и обучение соответствующее требу­ется! По прикидкам, что бы десять человек подчинить, года два тренироваться надо, а сотню, лет через пять осилит. Хотя про­гресс налицо. Устойчивая связь с носителем обычно на десятый день появляется, а у Фарлаха уже есть. И уровень у него магиче­ский сразу на два пункта прыгнул, это в пьяном то состоянии!

— Ну так, от случайностей никто не застрахован! Сам знаешь!

— Да знаю, конечно! Куда же без них денешься?! Вот я и хотел с тобой по поводу этих случайностей посоветоваться! Ты меня поправь, если что не так излагать буду!

— Только ты покороче излагай, если не сложно! Устал я очень! — с трудом согласился я, желая побыть в одиночестве.

— Короче, так короче, как пожелаешь! Начнём с вечерин­ки. Браслет попал к королю совершенно случайно. Так? Далее, совершенно случайно вы попадаете ночью в логово бандитов. Не ошибаюсь?

— Нет Максимильян, не ошибаешься! Всё действительно было случайно! — подтвердил я.

— Случайно у Фарлаха браслет заработал, пусть и не в полную силу! Случайно бандиты вас не убили сразу, а до­ждались, пока вы не начали выступать на площади! Потом совершенно случайно люди, не попавшие под воздействие браслета, вняли пьяным уговорам короля! Случайность, что главарь с отмороженными помощниками не успел нашпиго­вать вас стрелами, хотя попытка была! Да много ещё каких по­разительных случайностей, но ты просил покороче! А то, что два подвыпивших человека, не получив ни одной царапины, захватили крупный отряд разбойников на их исконной терри­тории, и заставили сложить оружие, у меня даже язык назвать случайностью не поворачивается! Настолько она невероятна! Я уже молчу про всё остальное, начиная с твоего совершенно случайного попадания в пустыню, где тебя голого совершенно случайно обнаружил Маргед!

— А в чем, собственно говоря, проблема? Ну, случилось, и случилось, что с того? — начал немного нервничать я, не по­нимая, к чему он клонит: — Не хочешь же ты сказать, что я специально всё это подстроил?

— Нет, не хочу! Поверить в это было бы ещё более неве­роятно! — согласился он: — Понимаешь, если у человека вся жизнь сплошные случайности, то это уже не случайность, а закономерность!

Я совсем запутался в его рассуждениях. Может, думал о чём-то другом, может просто ума не хватило понять смысл сказанного, но я сидел и непонимающе хлопал глазами, даже спросить чего он от меня хочет не смог.

— Ты пойми, я от тебя ничего не хочу! — продолжал он, совершенно случайно угадав мой невысказанный вопрос, что меня даже передёрнуло от таких случайностей: — Просто хо­тел поболтать с кем-нибудь по-дружески, мысли свои выска­зать, а кроме тебя и не с кем! Сочтут за выжившего из ума старика! Короче, как ни крути, а Михард прав со своим проро­чеством! Ты действительно тот человек, или та железяка, как он говорит, которая удачу приносит и желания исполняет, и ничего с этим не поделаешь! Это твой крест, который до кон­ца жизни тащить придётся! Сочувствую, но помочь ни чем не смогу!

Нет, он точно из ума выжил — раздражённо подумал я. Какая удача? Какие исполнения желаний? Разве Михард жела­ет умереть раньше времени, или Иола желала, что бы её так не­заслуженно и гадко обидели? А уж назвать это удачей, вообще кощунство. Надо срочно куда-нибудь уехать и успокоиться. И неожиданно для самого себя я обратился к Максимильяну со странным вопросом.

— Ты Марианну, зачем сюда привёз? Очевидно, хочешь уговорить меня её домой сопроводить и на месте разобраться что к чему? — и не дожидаясь ответа на свои вопросы доба­вил: — Так вот, я согласен! Выступаем завтра!

Теперь глазами начал хлопать Максимильян. Такого пово­рота нашей беседы он никак не ожидал.

— Но завтра мы не успеем! Ей ещё вещи собрать надо, а они в столице! — опешил он: — Да и сумму вознаграждения мы не оговорили!

— Хорошо! На сборы вам три дня! Вознаграждение меня не интересует, а командировочные и дорожные расходы мо­жешь с Валертом согласовать! — огласил я свои окончатель­ные условия, после чего встал и направился к своему коню.

Здесь мне больше делать было нечего, пора и поспать немного в новом доме.

Естественно, после того что случилось, отправиться одно­му мне не дали. Все мои старые друзья, которые примчались на помощь, ехали рядом. Меня они хорошо изучили и доско­нально знали мой непростой характер, потому ехали молча и никто не мешал мне размышлять о жизни. Что же со мной слу­чилось? Ведь я сильно изменился после злосчастного прыжка с крыши. Раньше был добрым и беззаботным. Никогда не ду­мал о деньгах и не скряжничал. Ни с кем не ругался и не лез в чужую жизнь. Не стремился ни к власти, ни к карьере. Даже не врал никогда. А сейчас? Властный, надменный, жадный. Хоро­ших людей оскорбляю, нищих крестьян безжалостно эксплу­атирую, играю на чувствах и безбожно вру напропалую. Сам себе высокие дворянские титулы присваиваю, и жизнь друзей под угрозу ставлю. Можно конечно найти кучу оправданий, мол, всё это только из-за того, что хочу выжить в этом непро­стом мире. Но на душе от этого легче не становится. Ну вот что, скажите на милость, теперь с Михардом делать? Дать ему денег, в качестве компенсации, и смотреть, как он медленно умирает? Нет, нужно менять свою жизнь, и думать не о себе, а о своих друзьях. И чем скорее, тем лучше, иначе в такое болото скачусь, что дальше некуда будет.

Размышляя на эту сложную тему, внимательно посмотрел на ребят, едущих чуть позади. Родерик со Стэфаном внима­тельно озирались по сторонам, выискивая возможную опас­ность, Римас сканировал ближайшие окрестности с той же целью, а Михард крепко держал свой топор, готовый в любую минуту кинуться на мою защиту. Вот с Михарда и начну, раз у него времени меньше всех осталось. О чём он там мечтал? Вроде хотел родню свою найти, или хотя бы узнать из какого он клана, и какого рода-племени. Не знаю, что в таких случаях надо делать и с чего начинать, но делать что-то надо и начи­нать хоть что-то делать тоже.

— Михард! — обратился я к нему, прервав затянувшееся молчание: — Как ты посмотришь, если мы к твоим бородатым соплеменникам съездим? Погостим, отдохнём как следует, посмотрим местные достопримечательности, выпьем вашего фирменного, с народом о жизни поболтаем!

— А я что, я не против! — удивился он моей просьбе: — Только ты вроде обещал Марианну домой отвезти!

— Одно другому не помеха! Поедем к тебе, а по пути ба­ронессу забросим! Чего зря время тянуть!

После моих слов гном расплылся широкой улыбкой. Он давно мечтал прокатиться по улицам родных посёлков и по­хвастаться своим «БМВ», баронским титулом и новеньким костюмом с пингвином, а тут ещё легендарный топор в при­дачу появился. Вот и славненько, пусть улыбается и радуется на здоровье.

К дому мы уже подъезжали в хорошей дружеской атмос­фере. Беззаботно шутя и смеясь во весь рот, особенно когда я красочно рассказывал про пьяного Фарлаха и изумлённые рожи ошарашенных разбойников. Всё-таки хорошо, когда ты делаешь людям приятное, от этого и самому лучше становится.

У дверей моего дома мы ненадолго остановились, я как раз заканчивал в свойственной мне шутливой манере описы­вать финальную сцену, когда король осознал что мы одни и от запоздалого испуга начал хлестать вино как портовый груз­чик. Естественно ребята ржали как лошади, ну и я от компа­нии не отставал, показывая все свои тридцать два зуба.

— Я рада, что у вас хорошее и весёлое настроение принц! Надеюсь, вы не надомной смеётесь? — услышал я знакомый голос из неожиданно открывшейся двери.

На пороге, одетая в дорожный костюм, стояла принцес­са Иола. Лучи восходящего солнца, пробивавшиеся сквозь высокие деревья, искрились на её ещё не высохших до конца слезинках и нежно обнимали стройное тело. На фоне дома из серого камня она напоминала прекрасную богиню из сказки, у меня даже дух перехватило. От увиденного, моё сердце начало стучать как у марафонца на финише, язык прилип к нёбу, а в голове возникла полная каша. Я стоял и молчал, не зная с чего начать свои бесполезные извинения.

— Принцесса! А вы куда в такую рань собрались? — спросил Михард, видя моё молчание и взяв инициативу в свои руки: — Через час завтрак будет! Спица обещал новый десерт продемонстрировать, обещал, что от удовольствия язык про­глотить можно!

— Да вот решила по совету вашего принца найти челове­ка, которого полюблю, а главное, который меня полюбит! А по поводу завтрака спасибо, но я вчерашним сыта по горло! Так что, прощай принц! Больше я тебя не побеспокою! — грустно ответила она, после чего села на стоявшую около дома лошадь и лёгкой рысью ускакала прочь.

— Ну что же ты, принц? — начал толкать меня в бок мой приятель: — Давай, догоняй, пока далеко не уехала!

Но я продолжал стоять как вкопанный и ничего не пред­принимал. Естественно я хотел вернуть Иолу. Хотел её обнять, сказать какая она милая и желанная. Хотел послать всё к чёр­ту и гулять с ней день и ночь напролёт, ощущать аромат её тела и чувствовать биение её сердца. Причём мыслей о кро­вати у меня не было и в помине, всё чего я желал, это что бы она просто была рядом. Но как это сделать я не знал. В отли­чие от нашего мира, где, по словам опытных мужчин, любую вину можно загладить через меховой или ювелирный магазин, здесь такие варианты не проходили. Да и не это было самое главное. Главный вопрос — что дальше? Ну допустим догнал я её, ну нашёл способ как извиниться. И что потом? Будет ли она счастлива со мной, с человеком без роду и племени, с не­понятной судьбой и с не простым характером? На данный мо­мент все наши встречи приносили ей только неприятности, которых она не заслуживала. Так что будем исходить из прин­ципа — что не делается, всё к лучшему. Надеюсь, со временем она меня забудет и не станет держать зла на великовозрастно­го дурака, которым я себя ощущал в полной мере.

— Не принято у викингов за женщинами бегать! — вы­давил я из себя первые слова, бессовестно солгав, что бы хоть как-то объяснить своё бездействие: — Да и времени нет, за бабскими юбками носиться, скоро в дорогу дальнюю высту­пать, или вы не помните?! Так что хватит трепаться попусту, идите лучше к сборам готовьтесь, потом поздно будет сожа­леть, что забыли и чего не сделали!

— Ну и нервы у тебя принц! Железо, а не нервы! — удив­лённо восхитился Родерик: — У меня бы выдержки не хватило такую женщину отпустить, наверняка, как мальчишка за ней побежал бы!

— Вот потому ты и младший викинг в баронском звании! И вообще, хватит лясы точить, идите делом занимайтесь! Или вам в приказном тоне всё говорить надо?

Когда я остался один, на душе стало пусто и тоскливо. Пойти опять кому-нибудь морду набить, что ли? Так вроде не­кому поблизости, да и облегчение это не приносит. К тому же я собирался изменить свою жизнь, стать добрым и заботли­вым, значит, и начнём с этого, а там как бог пошлёт.

Первым делом пошёл навестить нашего предателя, ма­стера плотницкого дела по имени Кролл. Я давно хотел его от наказания освободить, тем более что работал он как ломовая лошадь от зори до зори, и семья его на кухне вкалывала не меньше, да всё времени не хватало. Нашёл я его на лесопилке, в которой он и ночевал в перерывах между работой.

— Как дела Кролл? Чем хозяина порадуешь? — непри­нуждённо спросил я, начиная разговор.

— Да всё как обычно! План хоть и тяжёлый, но выполня­ем! Так что можете не беспокоиться!

— А как семья? Не надоело жене без мужа в бараке ноче­вать, да детям без отца расти?

После моего вопроса он замялся и опустил голову. Чув­ствовалось, что это обстоятельство лежало тяжёлым грузом на его сердце. Я не стал тянуть резину и спрашивать осознал ли он содеянное, и готов ли вернуться в нормальную жизнь с чистой совестью, и так было понятно, что мужик мучается. Потому сразу сообщил то, зачем пришёл.

— Мастер Кролл! Как наследный принц викингов, я сни­маю с тебя пожизненное наказание! Надеюсь, больше ты не будешь совершать опрометчивых поступков!? Так что ступай к жене, забирайте детей и можете ехать к себе домой! Короче, с сегодняшнего дня ты свободен!

Моё заявление шокировало горемыку. Он, не в силах дер­жаться на ногах, со слезами на глазах присел на заготовленные доски. Но вот то, что я услышал в ответ, никак не вязалось с радостной вестью.

— Мой принц! Не гоните ради бога! Я готов и по ночам работать, если потребуется!

— Ты чего Кролл? — опешил я: — Я же тебя прощаю и отпускаю на все четыре стороны!

— Так некуда нам идти! В столице со света сживут, вместе с семьёй, там предателей не прощают! А если куда в глушь по­дадимся, так умрём с голоду, заказов то ни от кого не получим, а пахать и охотиться я не умею!

Вот тебе и на, подумал я. В коем веке решил добрые бес­корыстные дела делать, так и не получается не фига. Может, не способен я такие подвиги, может забота о людях не мой конёк, и я только время зря трачу. И почему все считают, что я удачу приношу, если я в первую очередь всегда о себе думал? Макси­мильян, так вообще загнул, что, мол, это мой крест, мечты лю­дей в жизнь воплощать. Чертовщина какая-то. Но выходить из положения как то надо, не будешь же обратно его в пожиз­ненного каторжанина записывать.

— Ладно Кролл, уговорил! Оставайтесь! — успокоил я его: — Но с условием! Будешь крестьянам помогать дома строить, заодно лесопилкой и всем плотницким хозяйством заведовать. Жена пусть на кухне работает, а дети за лошадь­ми приглядывают. Платить буду немного, но достаточно. Тебе золотой в месяц, жене и детям десять серебряных. Согласен?

— Спасибо тебе Железный принц! Век твою доброту помнить буду! — с лепетанием бросился он на колени: — Не сомневайся, больше не подведу! Умру ради тебя!

— Вот умирать как раз не надо! Ты лучше дома хорошие строй! И что бы никаких земляных полов, с хорошими погреба­ми для хранения продуктов, и со светлыми горницами! Понял?

Он ещё долго распинался мне вдогонку, обещая чуть ли не райский уголок здесь устроить, но я уже его не слушал и быстро покидал лесопилку. А то ещё немного и он начнёт мне ноги целовать, а оно мне надо, со слюнявыми сапогами ходить?

После Кролла посетил оставшихся крестьян, они как раз собрались все вместе и завтракали. На их столах дымилась сытная каша, и стояли деликатесные холодные закуски, кото­рые остались после нашего банкета. Не то что бы мы их посто­янно баловали, просто холодильников не было, и изысканные блюда испортились бы.

— Как дела мужики? Как здоровье, как настроение? — поздоровался я.

— Спасибо ваша милость! Всё хорошо! И здоровье, и на­строение, и работа спорится! — ответили они, прервав трапе­зу и вежливо поклонившись: — И за праздничный стол вам спасибо! Отродясь таких диковинок не пробовали! Расскажи кому, не поверят!

— Это хорошо, что настроение у вас хорошее и здоровье не подводит! Да и работа у вас действительно спорится, сам проверял! Только мне кажется, она ещё лучше пойдет, если вы сюда свои семьи привезёте! Соскучились, небось, по своим зазнобушкам, да и детишки без отцовской руки шалопаями растут!

— Так-то оно так, ваша милость! Только как же мы их привезём, если не знаем, кто из нас в конечном итоге останет­ся? — пригорюнились они: — Да и дома, которые вы разреши­ли построить на вашей земле ещё не готовы! Только фунда­мент и успели сделать!

— Ну что касается домов, так это только от вас зависит! Ради такого дела можно и поднатужиться, чай на себя рабо­таете, не на дядю! А вот что касается, кто из вас останется, можно и прямо сейчас решить!

Услышав меня, все притихли. На их лицах отразилось не­скрываемое волнение. Не знаю почему, но батрачить на меня они считали за счастье, и каждый был готов за это счастье уце­питься. На всякий случай я выдержал театральную паузу, дабы все оценили торжественность момента. Закинул в рот кусочек сочной буженины, прожевал, и когда они покрылись испари­ной от переживания, медленно с расстановкой произнёс:

— Беседовал я тут намедни с вашими мастерами, так им трудно определить кто из вас лучший! Говорят, все хорошо ра­ботают! Так вот! Поскольку дело обстоит таким образом, ре­шил я всех вас и оставить, если пожелаете конечно!

Моё решение вызвало бурю восторга. Крестьяне, забыв про еду, не переставали кланяться и наперебой восхваляли своего принца. Мне даже неловко стало. Чего они радуются? Ведь им придётся не только себя кормить, но и моих людей. Обрабатывать не только свои поля, но и мои. Работать на лесо­пилке, выращивать скот, ухаживать за будущим садом и тому подобное, причём всё это без какой-либо оплаты. Впрочем, я их силком сюда не тянул, сами свою судьбу выбирали. Так что с меня взятки гладки.

Что бы ни выглядеть в своих глазах безжалостным экс­плуататором, я решил помочь им на первое время с небольши­ми финансами. Ну там, что бы скотину прикупили, кое-какую бытовую утварь, сельскохозяйственный инструмент и прочее.

— Мужики! Перед тем как за семьей ехать, подойдите к Валерту. Он вам по моему распоряжению ссуду на обустрой­ство быта выдаст под минимальный процент, в размере по од­ному золотому на брата! Да что там мелочиться, без процентов выдаст, с рассрочкой на год, с первого урожая вернёте!

Зря я проявил такую неслыханную щедрость. Когда они начали выражать свою благодарность, я чуть не оглох. Да и Ва­лерт не поймёт, почему без процентов. Но уж раз решил быть добрым и пушистым, значит, так тому и быть.

По пути в столовую встретил Виктора. Вспомнил, что на банкете он так и не получил от меня подарка, как и Юли с Ра­малем. Замотался в тот вечер, потому и не успел им лотерей­ный билетик всучить. Ну да ничего, вроде наш святоша персо­нальный подарок у меня просил, вот его и подарю, тем более что гном его уже сделал, и он у меня в кармане лежит.

— Привет Виктор! — поздоровался я: — Никак проголо­дался и на кухню торопишься?!

— Не то что бы проголодался, особенно после вчерашне­го, но, тем не менее, иду завтракать! — вежливо поклонился он. После того как в веру ударился он теперь всегда кланялся, что королю, что крестьянину, манера у него такая стала, вме­сто «здравствуй», поклоны отвешивать.

— Ты вчера в лотерее поучаствовать не успел, без подарка остался! Извини, не доглядел!

— Святому служителю подарки не нужны! Для него свет­лой человеческой душе помочь — главный смысл жизни и лучший подарок!

Ну тогда я точно угадал с презентом, подумал я, доставая эксклюзивную медную табличку с надписью «Большой бал­бес».

— На, держи сувенир от старого приятеля! Сам же недав­но оберег просил!

— А вот за это спасибо Железяка! — обрадовался он: — Дороги у меня длинные и порой трудные, такая вещь как раз пригодится! С таким амулетом я могу и в дикие места захо­дить, где люди годами слова божьего не слышали!

— Рад, что тебе понравилось! Только ты, это, будь поо­сторожнее, ладно! Сам же говорил, что ему время надо, что бы полную силу набрать! А сколько этого времени понадобится, неизвестно!

— Да уж разберусь как-нибудь! Чай не ребёнок! — успо­коил он меня. (Хотя это последнее утверждение вызывало у меня большие сомнения.): — Слушай! Может, ты поговорить со мной хочешь? Душу излить слуге божьему?

— Нет, спасибо, не надо! — испугался я: — Если всё вре­мя в чужую жилетку плакаться, то времени на исправление своих ошибок не останется!

— Ну, как знаешь! Если что, я всегда к твоим услугам!

В столовой я на всякий случай сел от Виктора подальше. Мало ли что таким фанатичным людям в голову придёт, а вы­ворачивать наизнанку свою душу мне совсем не хотелось, она только-только успокаиваться начала. Правда, кое-какие разго­воры за столом совсем этому не способствовали.

— Жалко Иолу! — услышал я беседу между сидевши­ми рядом Рамалем и Юли: — Ей как в детстве старая гадалка предсказала необычного жениха, так и не везёт бедняге с тех пор! Она наивная в эту сказку верит, а окружающие смеются!

— Если в детстве, то я здесь не при чём! — влез я в разго­вор, не желая, что бы все грехи повесили на меня одного: — Я её меньше трёх месяцев знаю!

— Да мы знаем, что не при чём! Она сама нам сказала!

— И чего она вам сказала? Если не секрет конечно! — за­интересовался я.

— Да так и сказала! Пойду, говорит, свою сказку искать! Не вините меня, говорит, видимо если предсказание не сбу­дется, то век в одиночестве проживу, и никто меня никогда не полюбит! Так что ты уж извини её Железяка, много она в жиз­ни натерпелась, потому и нелюдимая немного, вечно повздо­рит со всеми и убежит!

Я немного опешил от услышанного. Всё чего я ожидал от неё после моих оскорбительных действий, так это то, что она всем расскажет, какая я сволочь. И будет права. А получается, что она даже словом плохим не обмолвилась, всё списала на какое-то предсказание и какую-то непонятную сказку. На вся­кий случай я поинтересовался, что это за предсказание такое, из-за которого симпатичная девушка мучается.

— Да это даже предсказанием назвать нельзя, так, бред сумасшедшей старухи! Её кстати повесили потом за лживые речи, что бы языком много не болтала!

— Что, из-за Иолы повесили?

— Да нет! По другому поводу! Она, видите ли, заявила хранителям, что народ эльфов вымрет в скором времени, если им человек не поможет, который возможно окажется в нашем мире, а возможно и нет! Я же говорю, бред она несла посто­янно!

— Да чёрт с ней со старухой, повесили, так повесили! Ты мне лучше про Иолу расскажи! — начал нервничать я, пони­мая, что если предсказание будет сродни как у Михарда, то ей уже ничем не поможешь.

— Так я и рассказываю! Ты же сам перебиваешь! — выра­зил своё недовольство Рамаль, и продолжил: — Так вот! Когда принцесса была совсем маленькой ей эта старуха и сказала, что полюбит она не эльфа, а человека, да человека не простого, а того кто к ней с любовью с небес спустится. Дескать, приле­тит, нежно обнимет, и предложит полетать вместе с ним как птицы, облака ей сверху покажет и поцелует её высоко над землёй! А до этого момента не знать ей ни любви, ни нежно­сти! Понятно, что бредятина полная, но она ведь маленькая была, потому и поверила! Очень уж ей полетать захотелось, впрочем, как и всем детям в таком возрасте! С тех пор эльфы над ней и посмеиваются, хотя зла не желают!

— А почему смеются? Что у вас магов хороших нет? Вон говорят, Максимильян теперь может по воде пройтись, так почему бы не найтись тому, кто полетать сможет?

— Смешной ты Железяка! Где ты видел мага, который летать может? — улыбнулся Рамаль: — Такого даже в древ­них легендах не найдёшь! А что касается по воде ходить, то да, Максимильян сможет, поскольку двадцатого уровня до­стиг! Но только метров тридцать-сорок от силы, и то потом час отдыхать будет. Знаешь, сколько энергии на такие фоку­сы тратится? Немерено! Это тебе не мозги ментальной атакой вскипятить, тут с природой бороться надо!

— Странно! У нас, у викингов, ходят слухи, что некото­рые мастера в состоянии нирваны могут левитацией зани­маться. Говорят, часами над землёй парят, правда, невысоко!

— Ты лично это видел? — спросил он, и, заметив, как я отрицательно покачал головой, добавил: — То-то же! Не верь всему, что говорят! А если и увидишь, то для начала проверь, не наложил ли тот мастер заклинание невидимости на верев­ку, которая его поддерживает, для такой магии и нирвана не нужна!

Ну что же, о принцессе, наверное, можно забыть. Всё что я могу для неё сделать, это не мешать ей ждать своего принца на белом коне, или, как в предсказании говорится, на белых кры­льях. Хотя бесспорно жалко девочку, но тут уж ничего не попи­шешь, и моя мнимая удача ни чем не поможет. Где я ей тут летуна найду, да ещё что бы холостой был и в неё ушастую влюбился?

— Кстати, Рамаль! Вы вчера с Юли так и не сыграли! — вспомнил я: — Не хотите сейчас удачу испытать?

— Нет, принц, не хотим! — ответил он: — Зачем её испы­тывать, если ты её нам принёс? Мы теперь вместе, а большего и желать нечего!

— Что значит желать нечего? Так не бывает! — не согла­сился я: — Пока человек живёт, он всегда чего-то желает! Меч­тает о чём-нибудь!

— Мечты, конечно, есть, куда же без них! Только это ско­рее сказки, как у Иолы, а не мечты!

— А ты расскажи! Я люблю сказки слушать! К тому же в жизни всякое случается. Бывает и сказки оживают, не все конечно, но бывает!

— Тут твоя удача бессильна принц! Против хранителей не пойдёшь! Их ни запугать, ни купить невозможно! А о мечте сказать можно, тут секрета нет! Очень хотелось с женой и дочкой на родной земле пожить, показать сады, которые соб­ственной рукой вырастил, на могиле родителей в святой роще побывать! Но закон есть закон, и не нам его менять!

— Да брось ты, Рамаль! Хранители у вас на больших чи­новников похожи, а раз так, значит и договориться с ними можно, и закон поменять, если потребуется! Ты просто не с той купюрой к ним подходил!

— Не смешно принц! Ты просто с нашей жизнью не зна­ком, нашу историю не знаешь, наши обычаи!

— Смешно, не смешно, знаю, не знаю — какая разница! Тяни номер, тебе говорю! Хватит рассусоливать, вдруг, что интересное выиграешь! — жёстко настоял я, протягивая ему кубок с бумажками. Моя настойчивость всех немного удивила, но зная мой характер и мои порой довольно странные поступки, перечить никто не решился.

— Ага! Номер девятнадцать! Сейчас посмотрим что там у нас! — громко сообщил я, демонстративно роясь в лежавших со вчерашнего дня мешках, разыгрывая небольшую театраль­ную сценку: — Что за чёрт! Найти не могу! Куда же этот де­вятнадцатый номер закатился? А, вспомнил! Нету этого лота в мешке! Он на улице где-то!

— В каком смысле на улице? — спросила заинтригован­ная моей игрой Юли. Она прекрасно знала, что я ничего не забываю, и просто так ничего не делаю, даже глупости.

— В самом прямом! — ответил я: — Этот лот представля­ет собой кусочек земли метр на метр! Я его жердями огородил, правда, коряво чуток. К этим жердям номерок и приколот!

— И что нам с ним делать? — удивился Рамаль.

— А что хотите, то и делайте! Теперь он ваш! Вообще-то я думал, что Эдариэль вам всё рассказала, и вы не будете за­давать таких глупых вопросов! Кстати, почему она не на за­втраке?

— Так она полночи с Иолой проболтала, только под утро заснула! Сейчас спит как сурок, и будить её не хочется!

— Тем лучше! Пусть спит! Для вас мой подарок сюрпри­зом будет, возможно он даже спор выиграет, кто из вас самый везучий окажется! Только вы не забудьте серебряную монету оставить, что бы всё по-честному было, а то мне в дорогу ско­ро, и деньги ой как понадобятся!

Естественно вы понимаете, что номер я повесил перед за­втраком, когда проходя мимо, заметил пробившийся сквозь землю росток с тремя листочками. А в кубке, по случайному стечению обстоятельств, все бумажки оказались с цифрой де­вятнадцать. И пусть всё это было по-детски наивно и немно­го глупо, но получилось красиво и здорово. Ребята, включая короля Фарлаха и Михарда, до сих пор верят, что подарки им волею случая доставались, даже Максимильян не смог меня за руку поймать. Так что магия вещь конечно хорошая, но и без неё можно великие чудеса делать, главное желание иметь.

Между тем из леса наконец начали возвращаться наши воины. Впереди ехал Фарлах, причём в седле он сидел доста­точно крепко и песенки не распевал, очевидно, Максимильян над ним немного поработал и мозги чуток прочистил. Сзади плелись захваченные бандиты, таща на себе тюки с нехитрым добром. Это барон Марек здорово придумал, что пленных на­грузил. Нечего моих крестьян по сто раз взад вперёд гонять, у них и тут дел достаточно. Кстати надо перед бароном изви­ниться, раз уж решил добрым и пушистым быть. За куклу вме­сто фляги, да за то, что Марианну ему подсунул.

Высыпавшие на улицу люди громко приветствовали по­явившуюся процессию. Как-никак, эпопея с бандитами была завершена, и теперь короткая торговая дорога окончательно открыта. Героем данного события естественно был король Фарлах, которому и отдавал почести восторженный народ. Ну ещё бы им не восторгались! Кто, кроме него смог бы в оди­ночку выйти к бандитам, и силой своих убеждений заставить всех сдаться без единого выстрела? Да никто! Я бы, например, точно не решился бы. Молодец Фарлах, растёт как король по­маленьку, уважение зарабатывает. Сначала в эльфийском лесу адскую змею убил, меня из-под неё вытаскивая, теперь целую банду захватил, рискуя жизнью. Правда то, что во втором случае он был чертовски пьян, история умалчивает. Да и пра­вильно, зачем такими мелочами людям голову забивать, глав­ное, что всё добром кончилось и большую пользу государству принесло.

— Принц! Куда пленных головорезов девать? В бараках ещё крестьяне живут, может их потеснить немного? — спро­сил подъехавший начальник моей охраны.

— Потесни, раз деваться некуда! — согласился я: — А что бы ни шумели, ты крестьянам бандитское добро раздай, пу­скай разбираются и делят! Заодно распорядись, что бы твои люди после кормёжки пленных на работу выгнали, нечего за­дарма наш хлеб переводить, пускай брёвна таскать помогают, пока их король на каторгу не отправит!

— Как скажите, ваша светлость! Ещё какие распоряже­ния будут?

— Пока всё! Хотя нет, подожди! Решил я тут добрыми делами заниматься, так что найди-ка мне разбойничка одно­го, который у них вино делал, да после обеда ко мне приведи! Может, сжалюсь над ним и от каторги отмажу, если подтвер­дится, что крови на нём нет! — попросил я: — Да, и ещё! Ты уж меня прости барон, что заставил тебя с Марианной возиться! Так уж получилось!

— Да что вы принц, какие извинения? — удивился он: — Я сам хотел вас поблагодарить за оказанную честь! Давно не встречал такой чудесной девушки, с которой можно прово­дить все дни напролёт!

— Не понял? Тебе что, она понравилась? Она же малолет­ка с куклой!

— Ну почему сразу малолетка? — обиделся он: — Просто юная особа благородных кровей! Очень чистая и непорочная! Всегда говорит то, что думает! Не умеет, в отличие от столич­ных краль, плести интриги! Очень добрая и романтичная! Если кого полюбит, то пойдёт за ним в огонь и в воду!

— Стоп, стоп! Разошёлся тут! — немного опешил я: — Я рад, что ты остался доволен! Короче, поедешь с ней в каче­стве персонального телохранителя! Крепких ребят подбери с десяток, там вроде не всё так спокойно, как хотелось бы. Поду­май о безопасности в пути, план действий составь. Ну, ты сам всё знаешь! Выступаем через три дня! Приказ понятен?

— Так точно ваша светлость! Понятен! — радостно отра­портовал барон: — Разрешите выполнять?

— Да иди уж! Пока не передумал! — отмахнулся я. Фиг поймёшь их, этих благородных отпрысков. Я ему вроде как па­кость делал, а он радуется. А когда я дела сложные разруливал, он на меня кидался, да уму разуму учил.

Оставшиеся до отъезда дни прошли в мелких хлопотах. Правда их было так много, что чёрт ногу сломит. В итоге нор­мально полноценно отдохнуть у меня как всегда не получи­лось. Полдня занимался проблемами пленных. Пока разме­стили, накормили и отправили под усиленным присмотром на работы, пока договорился с Фарлахом о переправке их на го­сударственные рудники и о компенсации за временное содер­жание, пока сделал доброе дело и выторговал у короля лесного винодела, отправив его к Спице на перевоспитание, от всего этого вымотался основательно. Кстати крови на виноделе не было, его Эдариэль проверяла и сказала что он жуткий пьяни­ца, но злобы в нём нет, и вреда он даже мышам причинить не сможет. Далее решал бытовые вопросы с крестьянами. При­шлось составлять график и мелкими группами отправлять их за своими семьями, предварительно выдав деньги на переезд. Потом провожал гостей, естественно с праздничным столом по случаю удачной операции по очистке леса от злыдней. По­путно заключил долгосрочный торговый договор с Маргедом, теперь Валерт официально представлял его торговый дом в столице, а он занимался восточными продажами наших игру­шек и конфет. Очень удачно получилось, между прочим. Мало того что мы стали зарабатывать дополнительные деньги на неспешной продаже наших товаров, так и количество карава­нов увеличилось в пять раз. Конкуренты зубами скрежетали от зависти, но сделать ничего не могли, попробуй-ка наехать на пи­терских викингов, которые к тому же на короткой ноге с самим королём, отдача замучает. Многие из вас, конечно, могут осудить мою крепкую дружбу и совместные дела с самым настоящим рабовладельцем, но угрызения совести по этому поводу я не ис­пытывал. Я же не американец какой-нибудь, что бы демократию по всему миру нести и режимы свергать, а простой питерский викинг. К тому же большинство рабов живёт гораздо лучше, чем свободные крестьяне. Во всяком случае, кормят их постоянно, в непогоду работать не заставляют, да и спят они не на улице.

Помимо торгового договора нашли и запустили ещё одно перспективное направление по зарабатыванию денег. Получи­лось это случайно. Как то за ужином Валерт начал плакаться, что мимо нас караваны пока не проходят.

— Представляешь Железяка! Бандиты разбиты, короткая торговая дорога открыта, а торговцы ехать пока не торопят­ся! — сокрушался он: — А ведь мы могли бы лишнюю копе­ечку заработать, предоставляя ночлег и еду! Очень уж место у нас выгодное для таких услуг, да и комфортабельные бараки зря пропадают!

— Так в чём же дело? Возьми и запусти нужную инфор­мацию по своим каналам!

— Да информация давно уже гуляет, только боятся ещё через лес ездить! По всей округе слухи ходят, что стая страш­ных зверей, по описаниям на твоего Пятницу похожих, это место облюбовала! Я даже не знаю как их убедить, что ника­кой стаи нет и в помине, и путь полностью безопасен!

— А зачем убеждать? Ты им лучше эту безопасность га­рантируй, да не просто так, а за деньги!

— Не понял! И как я это сделаю, да ещё за деньги?

— Очень просто Валерт, проще некуда! — снисходитель­но сообщил я и дружески похлопал я его по плечу: — Берёшь парочку наших героических охранников, которые сейчас без дела маются, вешаешь с возвратом на шею торговцев амулеты с фигой, говоришь, что теперь они как у бога за пазухой, и впе­рёд через лес! Остаётся только монеты подсчитывать!

Наш главный казначей надолго задумался, что-то прики­нул в уме с тарифами, потом заулыбался во весь рот.

— Ну ты и голова принц! Никогда бы не подумал, что у потомственного дворянина викингов может такая коммерче­ская жилка присутствовать! Это же надо придумать деньги практически из ничего делать! — восторгался он.

— Каждый зарабатывает на том, что умеет делать! А я ничего не умею, потому из ничего их и делаю! — шутли­во сообщил я, тем не менее, весьма довольный такой похва­лой: — Ты ещё можешь за дополнительную плату экскурсии организовать по местам бандитских стоянок. Антураж там соответствующий создашь, какие-нибудь пыточные агрегаты поставишь, тайные схроны выроешь, где они по легенде на­грабленное добро хранили! Я тебе для этих целей стеклянную посуду принесу и кое-какие серебряные безделушки добавлю!

В итоге ещё полдня мы потратили на разработку так на­зываемого экскурсионного бизнес-плана. Но оно того стоило, поскольку желающих посмотреть как жили лесные братья, больше полувека терроризирующие местное население, было хоть отбавляй.

Не обошлось и без решения других курьёзных проблем, которых не должно было быть в принципе. Сложности воз­никли с Рамалем, точнее с его здоровьем, а ещё точнее с его психическим состоянием. Никогда не думал, что обыкновен­ный зелёный росток может вызвать у взрослого человека по­мутнение рассудка. Впрочем, расскажу всё по порядку. Уже ближе к вечеру, когда я собирался хоть немного отдохнуть от беготни по своим владениям, ко мне подошла заплаканная Юли.

— Железяка! Помоги! — тихо прошептала она сквозь катившиеся слёзы: — С Рамалем беда случилась! Я все свои магические навыки использовала, все медицинские знания, а сделать ничего не могу!

Расспрашивать подробности я не стал, а сразу поспешил на задний двор своего особняка, где по её словам всё и произошло. Когда подошёл, увидел эльфа сидевшего у моей корявой оград­ки, вернее у их корявой оградки, поскольку с моей лёгкой руки этот квадратный метр теперь принадлежал им, вместе с оградой и деревом. Рамаль сидел на корточках, чуть покачивался и что-то бубнил себе под нос. Я нагнулся и прислушался.

— Чудо! Долгожданное чудо! — постоянно повторял он, не реагируя на окружающих.

— И долго он так сидит? — спросил я целительницу.

— Долго! Часов пять, наверное!

— — Ладно, не плач! Посмотрим, что можно сделать! — как мог, подбодрил я её и принялся за Рамаля: — Эй, чудо уша­стое! Выпить хочешь?

— В ответ я услышал только его бормотание о чуде. Я конеч­но не врач, но, похоже, случай действительно тяжёлый.

— Алло, гараж! Ты меня слышишь? — спросил я по-рус­ски и пощёлкал пальцами перед его носом: — Рамаль, ты не там своё чудо ищешь! Оглянись! Жена у тебя чудо, дочка у тебя тоже чудо, а здесь так, огород на грядках!

— Ответной реакции не последовало. Мой диагноз о тяжё­лом случае полностью подтвердился. Ну что же, раз терапия не помогает, приступим к более серьёзному вмешательству. Недолго думая, я приказал двум охранникам взять эльфа за руки и за ноги, и бросить в протекающий рядом холодный ру­чей. Они немного удивились, но приказ выполнили. В послед­нее время со мной вообще мало кто спорил.

— Ты что делаешь, принц? — ужаснулась Юли: — Он же утонет!

— Ну не живого же нам его хоронить! — съязвил я, пре­красно зная, что утонуть он не сможет, поскольку глубина там была чуть выше колена.

— Тем не менее, когда по истечению минуты он начал пу­скать пузыри, я не на шутку испугался. А вдруг и правда уто­нет, подумал я, намереваясь броситься за ним. Но, слава богу, пациент наконец встрепенулся, глотнул немного ключевой хо­лодной воды, закашлял и поднял голову.

— — Что случилось? Почему я в воде? — ошарашенно, но уже осмысленно спросил он.

— А ты что, не помнишь, как купаться пошёл? — с облег­чением спросил я вместо ответа.

— Нет, не помню! — сознался он и задумался, пытаясь восстановить хронологию событий: — Помню только, как пришёл к оградке и увидел чудо!

— Стоп! Стоп Рамаль! — занервничал я, боясь рециди­ва: — Какое чудо? Это не чудо, а нужная купюра для торговли!

— Какой торговли? — спросил он, самостоятельно выле­зая из ручья.

— Ну как какой? Ты же хотел с женой и дочкой на земле предков побывать? — пояснил я: — Так вот! Приходишь в зал хранителей, нагло садишься в центре и говоришь! Ну что ста­рые пердуны, поторгуемся?

Не знаю, внял ли он моим полезным советам, или нет, но главное я сделал. Вернул человека в семью. Короче, моя первая медицинская практика прошла на пять баллов, хотя академи­ческие познания в этой области у меня были как в ракетостро­ении, нулевые. Понятно, что от всех этих заморочек я был вы­мотан окончательно, а ведь нужно ещё в дорогу собираться, чёрт бы её побрал. Я уже трижды пожалел, что вызвался со­провождать Марианну, но деваться было некуда. Как у нас, у питерских викингов, говорится «Назвался груздем, полезай в кузов», или как в местном аналоге «Объявил себя старостой — отвечай за деревню», в любом случае за свои слова надо нести ответственность, как бы тебе этого не хотелось. И с тяжёлым сердцем и красными от усталости глазами, спать все эти дни я так практически и не ложился.

11

Наступил день отъезда, который я к тому же сам сгоряча и назначил. Зачем торопился, объяснить внятно не могу, но без собственной глупости тут не обошлось. В отличие от меня, все остальные участники нашего предстоящего путешествия прибывали в хорошем настроении. Михард радовался, что на­вестит своих старых друзей, с которыми он вырос. Марианна, прибывшая в спешке накануне, что домой её будут сопрово­ждать такие легендарные личности, как викинги с пингвина­ми на рукаве. Барон Марек радовался потому, что радовалась Марианна. А все остальные просто так за компанию. Один я пребывал в угрюмом состоянии, хотя печалиться вроде бы было не из-за чего. Дела шли неплохо, крестьянские дома рос­ли как на дрожжах. Мой особняк продолжал преображаться. Для него, наконец, привезли стёкла и доставили необходимые для завершения интерьера вещи. Денежки капали со всех на­ших начинаний, причём хорошие. Даже положенные за очист­ку леса от бандитов премиальные выдали без обмана. Но на душе было как-то тоскливо, что полностью опровергало из­вестное изречение о том, что настроение якобы прямо про­порционально количеству денег в кармане. Чушь всё это — карманы у меня были полные, а настроение на нуле. Тем не менее, сразу после плотного завтрака мы двинулись в путь, как и планировали.

Со мной, помимо Михарда и барона Марека, отправи­лись Родерик, Стэфан и Римас, плюс наши охранники в коли­честве десяти человек. Многовато конечно для юной особы, но обстоятельства того требовали, слишком уж непонятная картина сложилась в её владениях. Проводимое властями по­верхностное расследование никаких козней со стороны Ди­рока и его матери Гартэи не обнаружило, во всяком случае, доказательств не нашли. Напомню. Это родственники жены её родного дяди, который делил с её отцом земли предков. По выводам комиссии, направленной ректором Максимильяном, они в дела Марианны не лезли, и даже написали ей письмо, в котором сокрушались о плачевном состоянии дел в её хо­зяйстве, мол, без владелицы земли придут в упадок. Потому она и покинула столицу и отправилась в родные места. Но поскольку всё это попахивало душком, меня и попросили её сопровождать.

Её родовой замок находился не так уж и далеко. С откры­тием короткого торгового пути мы надеялись достичь его за трое суток спокойной езды. В принципе так и получилось, с небольшой поправкой, что на ночь глядя мы не рискнули въезжать во владения, не выяснив как там дела, и заночева­ли в часе езды от конечной цели. Баронесса заметно нервничала, что было вполне объяснимо, и Марек как мог её успокаивал. Он вообще не отходил от неё все эти дни, чем несказанно меня ра­довал, поскольку избавлял от необходимости личного общения.

Пока мы отдыхали, развалившись у костра, Стефан и Ро­дерик провели предварительную разведку. Ничего из ряда вон выходящего не обнаружили, если не считать разрухи и опустения в крестьянских деревушках. Поля были запущены, загоны для скота пустовали, даже утренних петухов было не слышно. А ведь раньше, по словам баронессы, хозяйство было процветающим.

С первыми лучами солнца, даже не позавтракав, мы въез­жали в её замок. Охраны на воротах не было, конюхов тоже, так что пришлось самим открывать скрипучие створки и рас­прягать лошадей. Безлюдность пугала и настораживала. Я уже хотел отдать приказание нашим воинам войти и обследовать помещения, как внутри послышались шаркающие шаги и на пороге появился пожилой и исхудалый человек. Он внима­тельно, без всяких эмоций нас оглядел, и, узнав Марианну сразу обрадовался.

— Госпожа! Как вы здесь оказались? — прослезился он: — А мы с женой уж и не чаяли вас снова увидеть! Баронесса с опаской к нему присмотрелась, напрягая свою девичью память, потом видимо тоже узнала и улыбнулась.

— Винс! Неужели это ты? — удивилась она: — Что с то­бой случилось за такое короткое время? И где Неля?

— Голод госпожа, обыкновенный голод! Он сильно меня­ет людей! А Неля здесь, в доме, просто ей ходить тяжело!

— Господа! Это наш дворецкий Винс! А его жена Неля — моя няня, она с рождения обо мне заботилась! — представи­ла она своих слуг: — А где все остальные? Почему никто не встречает?

— Я же говорю, голод госпожа, он никого не щадит! — печально пояснил он: — Когда появились первые жертвы, остальные ушли! Забрали детей и ушли! В деревне старики одни остались, им идти некуда, да и незачем! Только вы не зли­тесь на них, они преданно вашей семье служили, и c тяжёлым камнем на сердце покидали этот дом!

— Но почему Винс? Откуда голод? — возмутилась Ма­рианна: — Когда я в спешке уезжала из замка, закрома были полные, да и поля уродили, осталось только урожай собрать!

— Пройдёмте в дом милая баронесса! И гостей ваших зовите, негоже им на улице топтаться! Я вам там всё по порядку и расскажу!

В доме было на удивление чисто и уютно. Видимо дворец­кий с женой как могли, и насколько хватало сил, поддержи­вали в нём порядок. Прежде чем выслушивать рассказ о по­следних событиях, мы накрыли стол для плотного завтрака, а Марианна вместе с Римасом и в сопровождении дворецкого посетила приболевшую няню! Молодому магу, конечно, было далеко до целительницы, но кое-какие элементарные знания в области медицины он имел, и, поколдовав там около десяти минут, заверил, что неделька другая и всё обойдётся. Ну а что касается рассказа Винса, то удалось узнать следующее.

Буквально через неделю после отъезда баронессы, про­изошло нашествие полчищ прожорливой саранчи, которой здесь отродясь не было. Все крестьянские посевы были полно­стью уничтожены, даже ботвы для скотины не осталось. Наде­жда была только на хранящиеся запасы, но и здесь случилась беда. Мерзкие грызуны подчистили всё без остатка. Конечно крысы, мыши, и прочие суслики были и раньше, но не в таких неимоверных количествах. Что бы хоть как-то выйти из поло­жения решили заняться охотой. Эта попытка тоже оказалась провальной, стаи изголодавших агрессивных волков распуга­ли всю дичь в округе. Потом наступил падёж скота, толи от го­лода, толи от неизвестной болезни. Не избежала этой участи и домашняя птица, мёртвых курей и гусей целыми горами сжи­гали в кострах. Рыбу и ту поймать не могли, по непонятным причинам сети вытягивали пустыми. Как итог, повальный го­лод, охвативший земли принадлежащие баронессе.

— А что, в других районах тоже такая беда случилась? Или только у вас целый зоопарк всяких разнообразных вре­дителей появился? — спросил я, выслушав грустный и печаль­ный рассказ.

— Нет, у соседей, слава богу, всё обошлось, только барона Радчека зацепило! Хороший человек барон был, нам помогать пытался! Вот как раз когда для нас обоз готовил, так и к нему беда нагрянула!

— А почему ты в прошедшем времени о нём говоришь? Случилось что?

— Так пропал он без вести! Говорят, хотел причины та­кого несчастья найти, вы же знаете, он неплохим магом был, землю любил и в нашем крестьянском хозяйстве неплохо раз­бирался, вот после этого и пропал!

— Интересно, что значит пропал? В трёх соснах заблу­дился что ли? И почему его никто не искал?

— Ну почему не искали? Искали! Достопочтимый барон Дирок искал, даже расследование проводил, а его мать над поис­ковым камнем ворожила! Только без толку всё, никаких следов!

После этого в доме наступило небольшое затишье. Все мысленно рассуждали о прискорбных делах, творящихся на землях Марианны. Она кстати первая и нарушила наше мол­чание.

— Не печалься Винс! Скоро всё будет хорошо! — обняла она его: — С нами наследный принц викингов Железяка, а он всегда удачу приносит! Ты загадай что-нибудь хорошее! Мне, например, он хорошего жениха обещал!

— Поживём, увидим! — ответил я, судорожно пытаясь вспомнить, когда это я ей такого наобещать успел. Но в по­лемику вступать не стал, дворецкому и оставшимся старикам положительные эмоции жизненно необходимы, пусть хоть при­зрачной надеждой питаются, пока остальное не наладилось.

Естественно не выяснив откуда ноги растут, и не поняв что к чему, радикальным решением проблем мы занимать­ся не стали. Для начала расположились по предоставленным комнатам и отправили пятерых наших людей прикупить про­дуктов в ближайшем крупном поселении. Марианна между тем, сопровождаемая бароном Мареком и Римасом, навестила оставшихся в деревне стариков, прихватив с собой всю нашу еду которую брали в дорогу.

Праздно валяться в кровати мне было скучно, потому ре­шил прогуляться по ближайшим окрестностям, прихватив с собой одного Пятницу. Никаких планов я не строил, просто хотелось побегать, поплавать голышом для собственного удо­вольствия да мышцы размять, потому никого с собой больше и не брал. Вдоволь наплававшись и накидав штук пять пой­манных руками крупных карпов, уже собирался вылезать, как услышал тихий, но злобный рык своего питомца. Крикнув ему, что бы спрятался и не пугал случайных людей я поплыл к берегу и обнаружил, что возле моей одежды стоят трое воору­жённых мужчин и бесцеремонно её обыскивают.

— Эй, мужики! Вы часом не ошиблись? Если мне память не изменяет, это мои вещи, а не ваши! — достаточно громко произнёс я, стоя по пояс в воде.

— Нет, не ошиблись! Это они раньше были твои, а теперь наши! — грубо ответил один из них, разглядывая мой клинок и нахально ухмылясь.

— И по какому праву такой беспредел?

— По законному! Ты без разрешения по нашей земле хо­дишь и нашу рыбу ловишь!

— Да что вы говорите? А я как дурак думал, что это земли баронессы Марианны, вот незадача!

— Правильно подумал, что как дурак! — рассмеялись они: — Здесь барон Дирок хозяин! Понял тупица!

Не то что бы я обиделся на эпитет тупица, просто стоять голым в воде уже надоело. Я медленно, без всяких стеснений, в чём мать родила, вышел на берег и, сделав жест Пятнице, что бы не влезал, пошёл к ним. В грудь мне упёрлось остриё моего же клинка, и на лицах грабителей появилась ехидная усмешка. Они горели желанием ещё поиздеваться над безоружным че­ловеком и ждали дальнейших моих действий.

— Может, ещё раз хорошенько подумаем, да мирно ра­зойдёмся? — дал я им последний шанс, но в ответ получил но­вый взрыв смеха: — Ну как хотите! Я вас предупреждал!

Три человека для меня проблемы не представляли, тем бо­лее что они настолько были уверены в своём превосходстве, что стояли хоть и вооружённые, но полностью расслабленные и беспечные. Крутанувшись вокруг своей оси, уходя с линии удара и одновременно сокращая дистанцию, воткнул сверху через голову два пальца в ноздри зарвавшегося нахала и ле­гонько потянул назад. Пока он медленно заваливался на пя­тую точку, другой рукой перехватил свой клинок и приставил остриём к горлу следующего наглеца. Третьему просто поцо­кал языком и покачал головой, ясно показывая, что своё ору­жие ему лучше трогать не надо.

— Ребята! Думаю, здесь произошло некоторое недораз­умение! — очень спокойно произнёс я с милой улыбкой на лице: — Баронесса сейчас в замке, и если вас не затруднит, то вы могли бы подойти к ней сегодня и всё выяснить! Вы согласны?

Несмотря на мой комичный голый вид, мужики согласи­лись с моими доводами и согласно закивали головой, во вся­ком случае, двое из них точно. Первому было трудновато это делать с моими пальцами в носу, но мне кажется, что он тоже был с ними полностью согласен.

— Вот и хорошо! — констатировал я, вытаскивая пальцы и убирая от горла клинок: — Приятно когда люди понимают друг друга без мордобоя! Да и вообще, при недоразумениях вежливый диалог лучше звона оружия! Не правда ли?

Они опять согласно покачали головой. В чём я, собствен­но говоря, и не сомневался. Правда, больше вежливо подиску­тировать не удалось, они как-то с опаской попятились назад и быстро скрылись за деревьями, даже до свидания не сказали. Но к таким мелочам придираться не стоит, вежливость она по­степенно человеку прививается, так что у них ещё всё впереди.

Ещё раз окунувшись, и потерев руки речным песком, что бы какая-нибудь гадость ни прилипла, я оделся и отправил­ся в сторону дома. Бежавший рядом Пятница фыркал и всем своим видом выражал недовольство, обидевшись, что ему не разрешили весело поиграть с тремя незнакомыми усатыми дяденьками. Но как ему разрешишь, если после его безобид­ных игр запах от живых игрушек идёт далеко не цветочный, а после купания так хотелось подышать полной грудью, да и припрятанный в рукаве лишний козырь всегда пригодится, особенно когда играют по непонятным правилам.

Выложив на кухне ещё трепыхающихся карпов, я впервые пожалел, что не взял с собой Спицу. В этом был свой резон. Во-первых, месть плохое чувство и не хотелось, что бы он при встрече наделал глупостей, а во-вторых, и дома было дел выше крыши, тем более что ожидался наплыв торговых людей, и ка­чественная кухня была жизненно необходима, от неё, в том числе, зависело процветание наших новых проектов. Глядя на свою добычу я не придумал ничего лучшего, как отдать её единственной женщине в замке, баронессе, но похоже ошибся в выборе. Она даже не знала, с какой стороны её чистить надо, не говоря уже о самом приготовлении. И чего в ней Марек на­шёл, не пойму. Ну да бог с ним, на вкус и цвет, как говорится, товарищей найти трудно. Положение спас Винс, он хоть и был дворецким, но руки у него росли из правильного места и ку­хонной работы он не стеснялся. В итоге, минут через сорок, мы сидели за большим обеденным столом и накладывали себе солидные золотистые куски хорошо прожаренной ароматной местной живности.

Не успели мы насладится обедом, как за окном раздался топот копыт и послышался грозный окрик наших охранников, предусмотрительно оставленных во дворе.

— А ну, стоять! Куда прётесь без приглашения! — раздал­ся бесцеремонный голос одного из наших пингвинов.

— Как вы смеете нас задерживать? Я барон Дирок, а это мои люди!

— А нам фиолетово, что барон, что папа в рясе! Хозяйка не предупреждала, что ждёт кого-то! Так что пока не скажет, будете тут ждать!

Мы с Мареком, предварительно остановив порывавше­гося встать из-за стола перепуганного дворецкого, вышли во двор. Перед нашими тремя воинами, загородившими своей грудью проход, гарцевали на лошадях шесть человек. Один из них явно выделялся из толпы. Одетый в яркие одежды с рюш­ечками, с нарумяненными щеками и подкрашенными губами, он напоминал представителя секс меньшинств. Слава богу, в этом мире таких пока не было, уровень развития не позволял. Большинству народу, да и благородным тоже, приходилось в первую очередь думать о выживании, а такие порочные от­клонения только от безделья бывают, когда от скуки больше заняться нечем.

— Что за шум, а драки нету? — спросил я, прекрасно представляя, что за шум и почему нет драки.

— Я барон Дирок, а это мои люди! — снова представился клоун с накрашенными губами: — Мой патруль сообщил, что приехала баронесса Марианна! Я хочу засвидетельствовать ей своё почтение!

— Это какой патруль? Не тот ли, который меня ограбить хотел на хозяйских землях? — с издёвкой спросил я, затягивая время и раздумывая, пускать его в дом или нет: — До чего же тупые у тебя барон патрульные, даже законные границы опре­делить не могут! Гнал бы ты взашей таких горе воинов, одни неприятности из-за них!

— Это было досадное недоразумение! — пояснил сконфу­женный Дирок: — А границы владений Марианны, они по моей просьбе патрулировали! Надо же помогать соседке, когда она в беде! Мало ли кто в отсутствии хозяев поживиться захочет!

— Ну что ж, логично! Да я и сам им сказал, что это недо­разумение! Они в ответ покивали, и ушли! — согласился я со слащавым бароном, решив всё же впустить его к Марианне: — Проходите, достопочтимый! Только сопровождение своё оставьте, нечего лишнюю грязь в дом таскать, пусть с нашими воинами во дворе пока поболтают!

Видно было, как Дирок побагровел и заскрежетал зубами. Не привык он к такому обращению, чувствовал себя полнов­ластным хозяином в этих местах. Но в итоге обиды проглотил, и, приказав своим людям ожидать его на улице, спешился и отправился за нами.

— Дорогая Марианна! Как я рад, что ты, наконец, верну­лась в родные места! — расплылся он в улыбке, увидев хозяйку.

— Я то же рада видеть тебя в своём доме, Дирок! — веж­ливо ответила баронесса: — Присаживайся! Стол у нас хоть и небогатый, но угостить найдём чем! Во всяком случае, чай у нас отменный, да и конфеты столичные есть!

— Спасибо конечно, но я не за этим сюда пришёл!

— А зачем же? Мне доложили, что ты пришёл засвиде­тельствовать своё почтение!

— Ну, это само собой, разумеется! — ответил он, тем не менее, принимая из рук дворецкого чашку с дорогим чаем и беря мой Чупа-чупс из коробки: — Я хотел предложить тебе свою помощь!

— Помощь мне в данной ситуации не помешает! А в чём она заключается, если не секрет?

— Да какой тут секрет! — снова улыбнулся Дирок: — Я могу быть управляющим твоими землями, сама видишь, в ка­ком они плачевном состоянии! Только ты должна бумагу соот­ветствующую составить, что бы всё по закону было, а то мало ли проверка какая! Марианна ненадолго задумалась, сделав паузу и пригубив ароматного чаю, потом пристально посмотрела в глаза гостю. Стоит отдать ей должное, в эти минуты она не напоминала глупую несмышлёную девчонку с куклой, а вела себя вполне взвешенно и разумно, как и подобает истинной хозяйке этих земель.

— Ответь мне Дирок, только по-честному! А почему ты не предложил свою помощь, когда крестьяне от голода гибли? Где она была, когда работники эти земли покидали, что бы де­тей прокормить? А, барон?

— Так, это самое, ну это …! А как я мог её предложить, если вас не было? — растерялся он от прямолинейного вопроса.

— В таких случаях не обязательно разрешение спраши­вать! Да и наш род в долгу не остался бы, ты же знаешь! — продолжала она сверлить его своим взглядом: — Ладно! Мы подумаем над твоим предложением! Вот завтра с друзьями и подумаем! А сегодня я устала с дороги, так что извини за ко­роткий приём!

— Какое подумаем? С какими друзьями? — вспылил ба­рон, получив недвусмысленный отказ: — Твоё завтра возмож­но уже поздно будет!

— Вот завтра и посмотрим, поздно или нет! А что касает­ся друзей, извини, забыла представить! Устала с дороги, вот и забыла! — невозмутимо ответила она на его раздражение: — Познакомься! Это барон Марек, мой верный друг, командир легендарного отряда пингвинов, разгромивший лесных раз­бойников на короткой торговой дороге! Кстати сейчас он мой личный телохранитель! Этот молодой юноша, маг двенадцато­го уровня Римас, ученик самого Максимильяна! Гнома зовут Ми­хард, он не просто единственный барон среди соплеменников, но и носитель топора власти, причём по праву, я сама инициацию видела! Ну а этот, который на меня удивлёнными глазами смо­трит, как будто первый раз видит, наследный принц викингов Железяка! Легендарная личность, близкий друг нашего короля, человек, который не знает поражений и у которого удача за пазу­хой живёт, к нему даже эльфы с уважением относятся! Да ты, на­верное, слышал о нём, молва далеко его подвиги разносит! Так что мне есть с кем посоветоваться и у кого помощи попросить!

Дирок до посинения сжал кулаки и покрылся пятнами. Казалось его злоба сейчас выплеснется наружу, но он сдер­жался, и, пробурчав что-то невнятное, типа «до скорой встре­чи», покинул наше общество. Через минуту мы услышали то­пот копыт удаляющихся лошадей.

— Я так больше не могу! Я не умею! И я боюсь! — распла­калась Марианна, как только он уехал, не сдерживая хлынув­ших от отчаяния слёз: — Пожалуйста, не бросайте меня! Я не знаю, что мне дальше делать!

Мы как могли её успокаивали, точнее, успокаивал Марек с ребятами. Я терпеть не мог девичьих слёз и истерик, хотя её поведение, во время недавней встречи с Дироком, заслужива­ло уважение, чего я никак не ожидал от избалованной девчон­ки с куклой.

— Ну что? Какие будут предложения? — спросил я ребят, когда дворецкий увёл Марианну в хозяйскую комнату, и мы остались одни. — А чего тут раздумывать? Помогать надо девушке! — первый высказал своё эмоциональное предложение Михард, явно не нагружая свою голову предстоящими планами.

— Я не спрашиваю, помогать или нет! Я спрашиваю, как помогать? — с лёгким укором уточнил я: — Или вы тут до кон­ца жизни её охранять собираетесь?

— Если понадобится, то и до конца жизни! — на полном серьёзе ответил Марек, чем опять начал меня немного нерви­ровать.

— Зачем спрашивать принц? — подал голос Родерик: — Ты скажи что делать, а мы не подкачаем! За нами не заржавеет, ты же знаешь!

Все дружно закивали головой, поддерживая его слова, и уставились на меня в ожидании распоряжений.

— Так! Всё понятно! — разозлился я: — Хотите добрень­кими быть и никакой ответственности за это не нести? Так не бывает! Короче, я пока пойду, погуляю, а вы тут посидите да мозгами поработаете, вам полезно будет! И что бы к мо­ему возвращению у вас конкретные предложения были! Вам всё понятно, пингвины недоделанные, или ещё раз повторить надо?

Я, конечно, немного переборщил с друзьями, но и вы меня поймите. Устал я решения принимать и за всё ответственность нести. Не испугался, а просто устал. Я ведь, по большому счё­ту, и не отдыхал в последнее время. Вечно из всяких историй и передряг выпутывался, которые без перерыва одна за другой шли, вот и накопилось. В конце концов, я же не железный, в самом деле, хоть и зовут Железякой, да и сказал правду, пусть и грубовато немного.

Естественно пока я гулял в одиночестве, как и ребята, раздумывал о сложившейся ситуации и о том, как из этой ситуации выходить. Ничего путного в голову не приходило. Желание тупо помахать шашкой, ни в какие ворота не лезло. Веских доказательств причастности Дирока к этому делу не было, нападение у озера можно отнести на глупость и жад­ность патрульных, а личную неприязнь следует запихнуть куда подальше. Что бы хоть как-то провести время с пользой, отправил Пятницу на охоту, пусть немного свежего мяса добу­дет, да и возвращаться с пустой головой и пустыми руками не хотелось. Спустя каких-то пять минут у моих ног лежала туша упитанного барана, а мой четвероногий приятель что-то про­урчав, снова скрылся за деревьями. Через три минуты он поя­вился снова с очередным трофеем в зубах.

— Стоп! Стоп дружище! — приказал я, чувствуя какой-то подвох.

Внимательно пригляделся и заметил клеймо на пойман­ной скотине, она явно принадлежала слащавому барону.

— Ты что творишь? Хочешь очередных неприятностей на наши головы? — для проформы пожурил я его, не испытывая при этом злобы.

Действительно, чего кричать на милое безобидное живот­ное, если в девяносто девяти случаях из ста, виноват сам хозя­ин. А кричать на самого себя как-то не принято. Ладно, будем считать это платой за выпас на наших землях, тем более что это истинная правда, земли барона лежали в другой стороне. На всякий случай я срезал оба клейма и, взвалив одну тушу себе на плечи пошёл в сторону дома, вторую покорно тащил провинившийся Пятница.

Зайдя в гостиную комнату, где проходило совещание, своё стандартное «Извините, погорячился» я говорить не стал. Все давно привыкли к моей манере общения и уже не обижались на мои эмоциональные всплески, воспринимая их как должное.

— Ну как там Марианна? — спросил я, стараясь не начи­нать первым разговор по существу.

— С ней всё в порядке! Я ей отвар успокоительный дал, часа три четыре ещё спать будет! — ответил за всех Римас.

— Вот и хорошо! Значит, у нас есть это время, что бы опре­делиться с дальнейшими действиями! Вы уж помогите мне, а то в одиночку ничего придумать не получается! — попросил я, одновременно снимая напряжение с нашего диалога.

К сожалению никаких конкретных предложений так и не прозвучало. Варианты, типа пойдём морду всем набьём, озву­ченные Михардом, никакой критики не выдерживали, хотя выглядели очень заманчиво. Единственный кто выдал здра­вую мысль, был дворецкий Винс.

— Может, для начала попробуем крестьян вернуть? — робко высказался он: — А то без них как-то тоскливо и пусто!

Это конечно не было решением всех проблем — ну были крестьяне до этого, и что толку? Но начинать с чего-то было надо, а дальше смотреть по обстоятельствам. На том, после двух часов пустых посиделок, и порешили.

Для возвращения требовалось как минимум два условия. Первое — безопасность, второе — минимальное пропитание на зимний период. На то и на другое необходимы были деньги и время, впрочем, и то и другое у меня было в избытке, тем бо­лее что Валерт договорился с Максимильяном о компенсации всех возникающих в дороге расходов. В итоге, не успела ба­ронесса ещё проснуться после выпитого успокоительного, как мы развернули кипучую деятельность. Поскольку в ближай­ших поселениях достаточного количества провизии было не найти, пятеро воинов вместе с Родериком отправились в пор­товый город, находящийся в десяти часах спокойной езды от замка. Там они должны будут приобрести муку, соль, различ­ные крупы и другие продукты длительного хранения, заодно подыскать человек десять охраны на первое время. Пока всё не уляжется, этот набранный отряд будет патрулировать зем­ли вокруг замка. Я со Стефаном, прихватив двух наших бра­вых пингвинов и сети, отправились на рыбалку. Запас вяленой и солёной рыбы в данной ситуации не помешает. Дворецкий занялся разделкой баранов, то ли пойманных, то ли сворован­ных мною и лежащих в сарае. Ну а Марек, с тремя оставшими­ся воинами и Римасом, взял на себя самое главное — здоровье и покой Марианны.

Не знаю, может я и правда родился под счастливой звездой, но не успели ещё наши люди привезти продовольствие из порто­вого города, как утром вернулись первые крестьяне. Обрадован­ный дворецкий объяснил их появление тем, что слух о принце викингов, который всегда приносит удачу окружающим, давно распространился по королевским землям, и народ верил, что те­перь у них всё будет хорошо. Глупость конечно несусветная, но она сыграла нам на руку. Теперь оставалось не ударить лицом в грязь, и воплотить эту самую несусветную глупость в жизнь.

Разбираться с самими крестьянами мы доверили Мари­анне и дворецкому, они лучше знали, что с ними делать. Мы только устроили праздничный обед из чужих баранов и тол­кнули речь, о том, что бы они ни боялись и везли свои семьи обратно. Риск, конечно, был и мои увещевания о полной без­опасности были сплошным враньём, но врать я уже привык, а мои ребята сами верили моим сказкам, рассказывая про меня всякие приукрашенные небылицы.

Прошло пару дней. Жизнь в замке потихоньку налажи­валась. В кладовых появился стратегический запас продо­вольствия, да и у крестьян в закромах кое какие продукты уже имелись. Окрестности начал патрулировать небольшой наёмный отряд. Толку от него было немного, но видимость защищённости он создавал, что было немаловажным факто­ром для спокойствия проживающего на землях населения. На наши деньги сельские жители начали обзаводиться скотиной и домашней птицей, и это был хороший знак для Марианны, которая с головой окунулась в мелкие бытовые проблемы, за­быв о куклах и о чтении дамских любовных романов. Что ни говори, а плотная работа хорошо вправляет мозги в нужном направлении. Я даже для себя повысил её личный статус, по шкале питерских викингов, от «Безмозглой дуры» до «Бестол­ковой, но с мозгами». Короче казалось, что всё идёт хорошо, и через какое-то время хозяйство твёрдо станет на ноги и мно­гие проблемы отпадут сами собой. Но это только казалось.

Началось всё с малого. Как только в деревнях завелась первая живность, опять появились волчьи стаи. И хотя они были ещё мелким и разрозненными, но опасения вызывали серьёзные. Упускать время, за которое они могут сбиться в одну крупную стаю, было нельзя, поскольку тогда они нач­нут нападать и на людей. Да и сейчас они доставляли немало хлопот. Было задрано пару коз, и крестьяне боялись заготав­ливать сено на ближайших лесных полянах. Все с надеждой посматривали в мою сторону, как будто я не принц викингов, а цирковой дрессировщик с зоологическим образованием, и для меня серые разбойники, что котята для крестьян. Но де­лать нечего, пришлось делать вид, что я занимаюсь решением этого вопроса.

К моему великому удивлению, и к восторгу обитателей, покончил я с этой мерзкой проблемой очень быстро и играю­чи. Почему говорю играючи, так это из-за Пятницы. Для него погонять внушающих ужас серых хищников стало любимой забавой, он её даже больше сладостей полюбил, и очень рас­строился, когда его мохнатые игрушки полностью исчезли. Мои воины потом притащили в замок около пятидесяти шкур и раздали на радость крестьянам. Они их с гордостью вместо тёплых ковриков стали использовать.

На этом неприятности не закончились. Сценарий, по ко­торому земли пришли в упадок с поразительной точностью повторялся. Далее последовало нашествие грызунов, мгно­венно опустошающее крестьянские кладовые. В борьбе с ними Пятница был бессилен, но тут за дело взялся наш Римас. Как-никак, а маг двенадцатого уровня всегда найдет, что про­тивопоставить мелким серым тварям. Творимые им заклина­ния уничтожали крыс и мышей огромными кучами, сельчане только и успевали стаскивать их в костёр и сжигать. Причём сжигали они их уже наполовину сгоревшими, хотя никакого огня у мага из рукавов не появлялось, и трава вокруг падших тварей оставалась целой и невредимой.

— Как ты это делаешь? — поинтересовался я, поражён­ный такой эффективностью: — Никакого тепла я не чувствую, а крысы все в волдырях от ожогов!

— Очень просто! Они сами себя изнутри убивают, я толь­ко нужную информацию им в мозг закидываю! — улыбнулся он, весьма довольный своими действиями.

— Не понял? Это как сами себя убивают?

— Это организм у них так на мои ментальные атаки реа­гирует! — ответил он, и, видя моё полное непонимание, решил объяснить суть дела: — Вот смотри! Ты вроде воздействию магии не подвержен? Так?

— Ну, так! — осторожно согласился я, чувствуя какой-то подвох.

— Закрой глаза и не подглядывай! Только по-честному, иначе ничего не получится! — попросил он, доставая из ко­стра раскалённый уголёк: — Закрыл? Хорошо, а теперь протя­ни ладошку! Да ты не бойся, сильно калечить я тебя не соби­раюсь, тем более что ты к магии невосприимчив!

Я с опаской выполнил его просьбу, что-что, а боль от ожо­га я представлял не понаслышке, не раз горел заживо на поли­гоне, попадая в лесные пожарища. Через мгновение на ладонь лёг горячий предмет, и я почувствовал боль от ожога. Сейчас в морду магу дам, подумал я, отдёргивая руку и открывая глаза. На руке появился небольшой водяной пузырь от ожога, но у моих ног лежал не дымящийся уголёк, а маленькая льдинка.

— Вот видишь! — констатировал мой приятель: — Это не льдинка волдырь сделала, а твой организм рефлекторно среа­гировал на твои ложные выводы и неправильные мысли! При­мерно так я и внушаю крысам мысль об огне, а их мозг и тело реагирует на мои ментальные атаки! Кстати в твоём случае, я магию не применял, разве что кусочек льда сделал и всё!

— Спасибо за подробное объяснение! — сказал я, непро­извольно продолжая дуть на ладонь: — Теперь хоть всё понятно!

— В том то и дело, что ничего не понятно! — вздохнул Римас: — Понимаешь, это всего лишь отпугивающее заклина­ние, его на начальных курсах в академии проходят! Ни одна тварь в огонь не полезет, это закон природы! А тут, я внушаю, что впереди огонь, а они всё равно лезут и дохнут, лезут и дох­нут! Как будто никакого инстинкта самосохранения нет, и соз­даётся ощущение, что ими кто-то насильно управляет!

— Не переживай! Разберёмся! Главное от этих мерзких тварей избавиться, а там и с дрессировщиком поговорим, если такой существует!

Короче от четвероногих вредителей, больших и малых, мы избавились, но тут случилась новая напасть. Зарядил сильнейший ливень. Заготовленное сено, которое не успело просохнуть и оставалось на лесных полянах погибло, и остро встал вопрос, чем кормить приобретённую крестьянами ско­тину. Постоянно возникающие проблемы и авральная борьба с ними меня уже порядком достали. Сильно разозлившись, я решил покончить с невидимым кукловодом раз и навсег­да. Единственное, по моему мнению, место, где его следует искать, был замок управляемый пресловутым Дироком и его матерью. Недолго думая, я начал собираться в гости. Я вооб­ще, когда злой долго не думаю, почему и попадаю с регулярной периодичностью во всякие глупые истории.

— А как же ты пойдёшь без приглашения? Так у дворян не положено! — спросила Марианна, чем ещё больше меня разозлила и отодвинула дальнейшее продвижение своего ум­ственного статуса по шкале викингов, хотя положительные изменения были налицо.

— Зачем мне приглашение? Ты же сама говорила, что мне все рады, поскольку у меня удача за пазухой живёт! — ехидно заметил я: — Тем более Дирок бросил на прощание «До ско­рой встречи», а это скоро никак не приходит!

— Я давно говорил, что надо морды бить, а вы меня не слушали! — влез в разговор Михард: — Я с тобой иду! Четыре кулака лучше двух!

Сначала я хотел отказать гному, как и остальным, приняв­шимся одеваться вместе со мной. Но посмотрев на своего дру­га, которому жить-то осталось полгода от силы, поменял своё решение. Зачем огорчать хорошего человека, пусть едет, раз хочет, тем более что одному было немного скучно. На всякий случай я прочитал ему продолжительные нотации по поводу предстоящей поездки и его желания почесать кулаки, стара­тельно объясняя светский характер нашего посещения сосед­него замка, хотя самому было смешно от своих доводов, и с трудом верилось в миролюбивую встречу с распростёртыми объятиями. Не могу сказать, что все с радостью восприняли мою затею, скорее наоборот, все кроме Михарда были против. Меня завалили кучей веских аргументов, доказывающих, что нельзя этого делать. Начали с того, что у меня нет фактов, дока­зывающих причастность Дирока к нашим бедам, заканчивая, что если он и является источником бед, то тогда с ним очень сильный маг, поскольку вызвать такой ливень даже Максимильяну не под силу, да и дело близится к вечеру, какие могут быть поездки. Но вы знаете, как я отношусь к разумным словам, особенно когда нахожусь в возбуждённом состоянии, потому не удивитесь что через полчаса мы с Михардом въезжали на соседнюю террито­рию, невзирая на все возражения и дождь.

К замку, в котором проживал барон с матерью, мы подъ­ехали без всяких приключений, разве что вымокли чуток. Во дворе нас встретила недружелюбная и внушительная по чис­ленности охрана, несвойственная для баронских земель.

— Куда прётесь? Мы приют от непогоды не даём, так что валите отсюда подобру-поздорову! — грубо встретили они нас.

— Не прёмся, а едем, это, во-первых! А во-вторых, нам приют не нужен, мы к барону в гости пожаловали! Так что быстренько расступились, и показали где у вас тут лошадей ставят! — в такой же грубой форме ответил я, невзирая на их злобные лица и численное превосходство.

— Да ты кто такой, что бы нам указывать? — возмути­лись они: — У нас барон Дирок начальник, а он никого не при­глашал! Сказали же вам, валите, а то хуже будет!

Такой тон в разговоре мне совсем не нравился. Не при­вык я к хамству, да и настроение было соответствующее, что у меня, что у гнома. Потому не стал пререкаться, а повернулся к своему приятелю и совершенно спокойно спросил:

— Ну что, Михард? Морды бить будем, или как?

— Конечно будем! — с радостью ответил он слезая с ло­шади и засучивая рукава.

К великому сожалению, подраться нам так и не удалось. Во дворе появились мои старые знакомые, которых я учил вежливости у озера. Меня они сразу узнали и быстро что-то прошептали на ухо своему старшему. Тот немного замялся, потом уже более миролюбиво спросил.

— Так вы наследный принц?

— Нет, блин, я сантехник, который только по особому приглашению приходит! — съязвил я, продолжая мокнуть на проклятом дожде и злиться: — Протечки устранять пришёл! Не видишь, как капает!

Кто такой сантехник они не поняли, но вежливо рассту­пились и пропустили нас под навес. Я же вам говорил, что вежливость она постепенно к человеку прививается, сдвиги у них уже есть, но до полного курса обучения им ещё ой как далеко.

Пока я размышлял, продолжать учить их вежливости, или подождать немного, дверь открылась и на крыльцо вышла ши­карная женщина одетая в достаточно фривольного вида лёг­кое платье. Охранники при виде неё вытянулись в струнку и побледнели.

— Крис, ты почему благородных людей под дождём дер­жишь? В следующий раз за такое накажу! — отчитала она своих слуг и, мило улыбаясь, обратилась к нам: — Вы уж не обижайтесь, сами знаете, как трудно найти умных и растороп­ных работников! Надеюсь, бокал хорошего вина, выпитый в тёплой уютной обстановке, скрасит это досадное недоразумение!

Не знаю почему, но её гостеприимство вызывало двоякое чувство. С одной стороны, здравый рассудок надрывался от крика — «Куда вы лезете дурни!». С другой — слегка прогля­дывающая сквозь вырез великолепная грудь и покачивающи­еся при ходьбе точёные бёдра, вкупе с мягким креслом и сер­вированным столиком, вызывали расслабление и запихивали разум куда подальше. Ну а что вы ещё хотите от двух молодых и одиноких мужиков.

— Простите! Забыла представиться! — мягким голосом извинилась она, пропуская нас внутрь: — Баронесса Гартэя, хозяйка этого дома!

— Железяка! Наследный принц Железяка! А это барон Михард, мой старый друг! — с опозданием представился я, хотя думаю, она и без этого знала кто мы такие.

— Ничего, если я не буду переодеваться в парадные одежды? Вы так неожиданно нагрянули, что я не успела под­готовиться к встрече таких важных гостей и хожу по-домаш­нему! — наигранно спросила она, изображая смущение и од­новременно соблазнительно покачивая бёдрами поднимаясь по коротким ступенькам.

— Ну что вы! У вас прекрасный вид, тем более что в своём доме вы можете ходить, как вам заблагорассудится! — ответил я, не отрывая взгляда от нижней части спины впередиидущей баронессы.

Стыдно признаться, но пока мы дошли до гостиной, про­должая перекидываться ничего не значащими фразами, и усе­лись в кресла, я забыл, зачем сюда пришёл в такой дождик. Михард, похоже, тоже. Если это и можно назвать магией, то колдуньей может стать любая женщина на земле, проявив чуть сноровки и фантазии.

— Позвольте спросить, что вас заставило отправиться в путь в такую отвратительную погоду? — поинтересовалась она присев и закинув одну ногу на другую, оголяя при этом коленки.

— Мы это, вроде хотели Дирока навестить! — промям­лил я, пытаясь устранить возникшую в голове путаницу.

— Сожалею, но сына нет дома! Он уехал на несколько дней по важным делам, оставив меня тосковать в гордом оди­ночестве среди невежественных слуг! — с томным вздохом от­ветила она: — Надеюсь, это обстоятельство не очень вас обес­куражит? Кстати, о чём вы хотели с ним поговорить, может и я смогу чем-то помочь?

— Да мы так просто, по мелочам поболтать! — из послед­них сил старался я собраться с мыслями: — Дождик вон надо­ел, думал, он чем-нибудь поможет в этом вопросе!

— С чем поможет? С дождиком? Да вы что? — совершен­но искренне удивилась она: — Это же природа, а не человек, на неё очень трудно воздействовать!

Я совсем запутался. В голове возник вопрос «А зачем я сюда вообще приехал? Какого чёрта? Какие претензии я соби­рался предъявить?». Гартэя, между тем, продолжала зверски издеваться, перекладывая ноги и поправляя ворот на платье.

— Что-нибудь не так, уважаемый принц? Вы так странно смотрите, будто я испачкалась чем-нибудь! — спросила она, демонстративно оглядывая себя с ног до головы и вызывая лёгкую краску на моём лице.

— Ну что вы, баронесса! Просто я не думал, что у Дирока мама так молодо выглядит! — смутился я: — Если бы вы не представились, то я решил бы что вы его младшая сестра!

На мою реплику она звонко рассмеялась и галантно попра­вила причёску, показывая свою безукоризненную гладкую шею.

— Вы мне льстите! Хотя не скрою, было очень приятно ус­лышать такие слова от легендарного викинга! А ведь молва гово­рит, что вы никогда не врёте! — игриво подкусила она меня.

Отвечать я ничего не стал. Я и так вёл себя как озабо­ченный дурак, так зачем же усугублять ситуацию. Надо было срочно искать выход, и бежать от неё куда подальше. У моего приятеля, судя по нервно моргающим глазам и испарине на лбу, дела были ещё хуже. Что бы как то отвлечься, попытался вспоминать других своих женщин. Графиня Наманская не по­могла, она явно проигрывала ей в сексуальности. Мои студен­ческие подружки отпали тоже, в них не было такого шарма и раскрепощённости. А вот принцесса Иола начала возвращать меня в нормальное состояние. Во всяком случае, её мыслен­ный образ настойчиво повторял «Очнись дурень северный! Я же намного привлекательнее и гораздо моложе!».

— Я смотрю, вы основательно вымокли и устали! — про­должала гнуть свою линию Гартэя, загадочно улыбаясь: — По­тому предлагаю принять горячую ванну и лечь отдохнуть, тем более что уже почти вечер на дворе! Я лично прослежу, что бы у вас всё было на высшем уровне, как и подобает таким важ­ным персонам! А утром поговорим о делах, если они ночью сами собой не решатся!

— Нет, спасибо, не стоит беспокоиться! — решительно выдавил я из себя, собрав всю волю в кулак: — Дел слишком много, пора возвращаться!

— Какие могут быть дела на ночь глядя? — изумилась она моему поведению, явно не ожидая такого поворота.

— Разные! Вдруг опять какая живность полезет, вдоба­вок к дождику!

— Да, живность она может, но только после дождя! Это я вам как специалист говорю!

— Вот мы и хотим до окончания вернуться, мало ли что!

Баронесса раздумывала какое-то время, потом видно при­шла к решению и привстала с кушетки.

— Ну что же, как хотите! Это ваше право! Только выпейте со мной бокал чудного вина, такого вы больше нигде не по­пробуете, а то как-то не по-людски получается!

Образ Иолы опять возник перед глазами и начал кричать о грозящей опасности. Я уже собирался отказаться, сослав­шись на принципиальную трезвость викингов, но баронесса в это время так соблазнительно нагнулась над столом, открывая всё, что было скрыто под лифом платья, что меня снова бро­сило в жар. Не соображая, я выпил залпом все, что она успела налить в бокал. Михард от меня не отставал, и одним махом повторил мой поступок.

Буквально через пару мгновений мышцы начала сводить су­дорога. Я, конечно, обладал иммунитетом практически ко всем ядам, но в любом случае на борьбу с отравой требовалось како­е-то время. Впрочем, паниковать я не стал. Ещё пару минут и от воздействия отравленного вина не останется и следа, тогда и по­говорим по душам, старая развратница. Как не странно, но гном тоже отчаянно сопротивлялся. Его королевский топор, к кото­рому он так и не приделал рукоятку и носил в чехле на поясе, светился белым светом, очевидно помогая ему бороться с ядом.

— Я смотрю, вы сильнее, чем я думала! — ухмыльнулась коварная хозяйка и хлопнула в ладоши.

Тут же в гостиную влетели охранники и нацепили на нас кандалы. Мне не хватило нескольких мгновений, что бы об­рести подвижность. Старая местная поговорка, гласящая «Не пялься на чужие женские прелести, а то можешь голову поте­рять» приобрела буквальный смысл. Но задним умом мы все хороши, а сейчас лишь приходилось уповать на благосклонность судьбы и его величество случай, ничего другого не оставалось.

— Какие же вы все мужики одинаковые! Вами так легко манипулировать! — продолжала улыбаться Гартэя, прибывая в хорошем настроении: — Впрочем, я люблю необузданных кобелей! Мне нравится их дрессировать!

— А дрессируешь чем? Деньгами? Ведь без них на тебя никто и не взглянет! Голосок вон сиплый, грудь уже торчком не стоит, да и целлюлит не за горами! — начал оскорблять я её от бессилия что-либо сделать: — Хотя для своих пятидесяти, ты неплохо сохранилась!

— Мне сорок три, идиот! — мгновенно разозлилась она, чем меня, безусловно, порадовала.

— Да не может быть! У тебя что, денег на омолаживаю­щую косметику не хватает? Так ты скажи, мы поможем мате­риально, нам для пожилой женщины ничего не жалко!

В ответ я получил звонкую пощёчину. Наверное, поделом, нечего было детские слюни пускать, глядя под вырез на её пла­тье. Следом последовала ещё одна. Это очевидно за то, что я своих друзей не послушал. Ну и третью получил так, для про­филактики, что бы в следующий раз умнее был.

— Ты бы ногти свои обработала, а то неровные как у кре­стьянки в поле! Надеюсь, ты их хоть стрижёшь, а не обкусыва­ешь? — продолжал я выводить баронессу из себя.

В этом была своя логика. Во-первых, я получал мораль­ное удовлетворение. А во-вторых, разъярённая женщина, в отличие от мужчины, сразу не убивает, старается для начала всяких мерзостей придумать, чтобы обидчик помучался осно­вательно, а, следовательно, шанс спастись вырастает пропор­ционально отведённому для тебя времени.

После моих последних слов Гартэя схватила кожаную плётку, точь-в-точь такую, как в садомазохистских журналах увидеть можно. Но, уже замахнувшись для удара, вдруг пере­думала.

— Зачем же бить дурня? — спросила она, не требуя от меня ответа: — Таких лаской дрессировать надо! Как ты к го­рячим ваннам относишься? Говорят, у вас на севере один лёд кругом, беднягам даже помыться негде!

Я долго гадал, что она подразумевает под горячей ванной. Сварить живьем, что ли хочет? Тогда дело плохо, долго я в кипятке не протяну, это тебе не яд глотать. Но то, что я услы­шал, превзошло все мыслимые границы, меня аж передёрнуло от осознания тех зверств, что меня ожидают.

— Думаю, надо приковать тебя в моей ванной комнате и каждый день обучать, как правильно принимать водные про­цедуры! А когда привыкнешь к женскому телу и научишься адекватно реагировать на мои экстравагантные ласки, когда поймешь, что боль может доставлять наслаждение, я сделаю из тебя отличного ручного массажиста! Ну а всякие приятные дополнения можно придумать по ходу дела! — приоткрыла она свои извращённые планы и хищно облизала тонкие губы.

— С чего ты взяла, что я дурень? Со мной эти дела не про­катят! — испугался я не на шутку.

— Да дурень ты! Стопроцентный дурень! — рассмеялась она: — Во-первых, умный сюда не пришёл бы на ночь глядя, тем более без охраны. Во-вторых, только идиот может поду­мать, что ливень это моих рук дело. К твоему сведению он мне самой очень сильно мешает, я из-за него не могу на вас стаю особой саранчи выпустить, которая плотью питается. Но ни­чего, скоро дождь закончится, тогда узнаете почём фунт лиха!

— Ты забыла, что в замке остались мои друзья! Они нас искать будут!

— Я же говорю, что дурень! Здесь несколько специаль­ных комиссий было, расследования проводили, и что толку? Тем более скоро им будет не до вас, лишь бы дождь побыстрее закончился!

Пока мне объясняли плачевные перспективы, действие яда полностью прошло. И хотя руки и ноги у меня были ско­ванные железными кандалами, я предпринял отчаянную по­пытку освободиться. Ударил головой в переносицу ближай­шего охранника, второму проломил череп надетыми кандала­ми и попытался быстро допрыгать до баронессы, в надежде схватить её за шею и получить таким образом заложника. Но когда я уже протягивал руки и видел перед собой перекошен­ное от страха лицо, получил сильнейший удар по затылку. В глазах потемнело, и я рухнул на пол как подкошенный, так и не добравшись до заветной цели.

12

Как не странно, очнулся я не в ванной комнате, а в сыром подземелье. Вокруг была затхлая плесень и непроглядная тьма. Свет от установленного в дальнем коридоре тусклого светиль­ника на горящем масле с трудом проникал в помещение, и мне пришлось напрягать все свои зрительные способности, что бы оценить окружающую обстановку. Рядом кто-то болезненно кашлянул. При попытке повернуть голову затылок взорвался болью. Хотелось его почесать, но руки были прикованы к стене.

— Михард, это ты? — спросил я, вглядываясь в неясный силуэт.

— Если Михардом вы называете гнома, то он рядом ле­жит! — отозвался в ответ незнакомый голос.

— Что с ним? Он живой? — испугался я за своего друга.

— Если бы он был мёртвый, то его в колодец бы скину­ли! Там Гартэя свои опыты с животными проводит! Да вы не волнуйтесь, дышит он, побит правда сильно, но гномы народ крепкий, скоро очухается!

— А вы кто? Как вы здесь оказались и почему? Что с нами собираются делать? — засыпал я незнакомца вопросами.

— Зовут меня Радчек! Я барон соседних земель! — пред­ставился он: — А как здесь оказался? Наверное, так же как и вы, по глупости! А почему? Вопрос риторический — мешал я сильно Гартэе и её сыну, хотел их на чистую воду вывести! Что с нами собираются делать — так что заблагорассудится хозяй­ке, то и сделают! Кстати, с кем имею честь разговаривать в та­кой неуютной обстановке?

— Наследный принц викингов Железяка! А мой друг, это барон Михард!

— Не слышал о таком принце, да и кто такие викинги не знаю! Тем не менее, я рад нашему знакомству, если конечно такое определение применимо для нашего положения!

— Вы, наверное, давно здесь сидите? Меня далеко за пре­делами королевства знают!

— Да нет, недавно сижу! Месяца три четыре от силы!

Я ненадолго задумался. Действительно, ведь меня никто раньше и не знал. Я ведь и историю про викингов придумал чуть больше трёх месяцев назад, а казалось, что я здесь уже целую вечность. Как быстро время летит, точнее я несусь по этому времени как оголтелый, не останавливаясь ни на мину­ту. Куда спешу, непонятно. Надо будет остепениться немного, если конечно живым вылезу из этой передряги. Впрочем, я это уже не первый раз себе говорю, только не получается у меня спокойной жизни, ну никак не получается, хоть и стремлюсь к этому.

Пока Михард приходил в себя, мы ещё немного поболта­ли. Выяснилось, что барон Радчек давно подозревал Гартэю в запрещённом колдовстве, когда из безобидных животных по­лучались монстры и нападали на людей. Цель была очевидна, выгнать разорённый народ с обжитых земель и скупить их в дальнейшем за бесценок. Но прямых доказательств не было, а с одними домыслами в тайную канцелярию не пойдёшь, со­чтут за пустого кляузника, пытающегося напакостить сосе­дям. Вот на сборе этих доказательств он и попался. Ему надо было остановиться на полпути, помощи попросить, тем более что часть улик он уже добыл, но строгое семейное воспита­ние, заставляющее всё доделывать до конца, сыграло в этот раз злую шутку. А жив он до сих пор лишь по одной причи­не, баронесса требовала переписать на её сына родовые зем­ли, подвергая ежедневным пыткам. Другой возможно давно уже сдался бы, но гипертрофированная дворянская гордость предпочитала терпеть длительную адскую боль, чем получить лёгкую смерть, лишь бы земли предков не достались негодяям.

Я в свою очередь поведал нашу историю. Точнее только ту её часть, которая касалась Марианны и причин, по которым мы оказались в его компании. Не хотелось опять врать про ви­кингов и про моё высокое происхождение, а так отделался од­ной голой правдой, да и то без особых подробностей. Вскоре первые признаки жизни подал Михард. Мой новый приятель, услышав лёгкий стон, постарался напоить его водой. В отли­чие от меня, цепи у них были длинные, позволяющие даже не­много передвигаться по помещению. Пить Михард не стал, но с удовольствием вылил содержимое глиняной плошки себе на больную голову.

Примерно через час пришли охранники. Избивать нас не стали, так пнули пару раз для приличия, да навалили чуть проваренных бобов в треснувшие миски. Ложек или вилок естественно не подавали, считалось, что и так справимся.

— Эй, служивые! Цепи-то ослабьте, а то мне до миски не дотянуться! — вполне вежливо окрикнул я их перед уходом.

— А тебе счастливчик есть не обязательно! — дружно рассмеялись они, закрывая нашу решётку на замок: — Утром баронесса великую честь такому большому герою оказать со­бирается! Хочет лично тебя из ложечки деликатесами покор­мить, да ещё в своих покоях и без свидетелей!

Их тупые шутки настроения мне не прибавили. Да и о каком настроении можно говорить, сидя на короткой цепи и разглядывая сырую плесень на камнях, по которой иногда ползали мелкие сороконожки. Ну да ладно, поживём до утра, а там посмотрим.

К сожалению, спокойно пожить до утра мне не дали. Но­чью дверь камеры открылась, и меня бесцеремонно выволок­ли во двор. Там, особо не утруждаясь комфортом, ополоснули от прилипшей плесени, тупо кинув в большую бочку с водой даже не снимая при этом кандалов, потом потащили в хозяй­ские покои. Надёжно пристегнув наручники к стене, так что я даже дёрнуться не мог, меня, наконец, оставили в покое и удалились.

Ссадина на затылке давно прошла, но голова раскалыва­лась неимоверно. Неизвестность докучала больше чем ною­щая рана, а этой неизвестности было хоть пруд пруди. А самое главное не было никакой возможности изменить или повли­ять на ход событий, я был как жук прикованный булавкой, с той лишь разницей что живой.

— Извини, не смогла утра дождаться! Слишком уж ты мои чувства возбудил, северянин! Видно, давненько я с таки­ми варварами не общалась! Соскучилась по новенькому и не­обычному! — услышал я знакомый голос, ставший для меня за одно мгновение отвратительным.

— А викинги с такими как ты и не общаются! Они товар наилучшего качества предпочитают и на дешёвку не разме­ниваются! — начал дерзить я, поскольку больше ничего и не оставалось.

— Ты говори, говори не стесняйся! Это меня только за­водит! Скажи, какая я нехорошая, скажи, что я стерва и так далее! Хотя внешности советую не касаться, тебе же хуже от этого будет!

Куда уж хуже, подумал я, но её советом воспользовался и язык придержал. Чёрт её знает, что у неё на уме, может, и прав­да хуже будет. А события между тем продолжали развиваться по чужому сценарию. Гартэя взяла со стола небольшой разде­лочный ножик, от которого меня бросило в пот. Быть разде­ланным на кусочки как свиная туша мне совсем не хотелось, и я закрыл глаза, ожидая скорую кончину. Но тело осталось не тронутым, на этом этапе во всяком случае. Вместо крови на красивый керамический пол упали кусочки всей моей одеж­ды, методично срезанные извращённой баронессой.

— А ты ничего! Симпатичный! — констатировала она, пристально разглядывая меня с ног до головы: — Только и я не хуже! Вот, посмотри!

Следом за моими ошмётками на полу оказалась её одежда, только не изрезанная, а аккуратно сброшенная. После этого она немного покрутилась передо мной и залезла в стоящую неподалёку ванную, представляющую собой большую дере­вянную кадку, доверху наполненную горячей водой с пеной. Немного демонстративно поплескавшись и полив себя аро­матическими маслами, она прямо с оставшейся пеной на теле подошла ко мне.

— Ну и как? Ты ещё не переменил своего мнения обо мне? Или опять будешь нагло врать, что я не красавица?

Насчёт красавицы конечно можно было поспорить, но то, что она внешне далеко не уродина, это факт. Потому я про­молчал, что бы ни выглядеть полным идиотом. И чего дуре не хватает? Приехала бы в столицу, нашла бы себе богатого дворянина или крупного чиновника, а если здоровье позво­ляет, то и двух сразу, да жила бы себе припеваючи. Так нет, пустилась во всё тяжкое.

В ответ на моё затянувшееся молчание она рассмеялась.

— Раз не возражаешь, значит, согласен! — изрекла она детсадовскую присказку и обняла меня за шею.

В нос ударил тонкий запах миндаля. В другой ситуации он мне может и понравился бы, но после этой истории я его до сих пор терпеть не могу, даже повара попросил никогда мин­даль в приготовленные блюда не добавлять, хотя против само­го растения я ничего не имел. Пока я морщил нос, на моей шее застегнулся ошейник, и голова оказалась притянутой к стене. Ну вот, теперь даже мизерного шанса ответить не осталось, расстроился я, проклиная себя что нюхал запах вместо того что бы ударить своим глупым лбом баронессу пока была такая возможность.

— Ах да, я же забыла! Охранники сказали, что ты не ужи­нал! — хищно улыбнулась она, готовя очередную порцию га­дости: — Сейчас мы эту оплошность поправим! Как ты отно­сишься к клубнике со сливками? Она наверняка в ваших льдах не растёт!

Через минуту на моём теле появилась липкая бело-розовая полоса, начиная от плотно сжатых губ и устремляясь к груди и ниже. Другой рукой она начала сильно меня пощипывать и царапать, оставляя на теле кровавые подтёки от острых накра­шенных ногтей. Не знаю, может, кому такие игры и нравятся, но я явно не относился к их числу, и ничего кроме отвращения и небольшой боли не испытывал, даже когда чувствовал при­косновение влажного голого женского тела. К сожалению не все части моего тела слушались голоса разума. Некоторые, не хочу уточнять какие, жили своей жизнью. Ну всё, это уже пре­дел, я так скоро сам себя уважать перестану. С этой мыслью я предпринял единственную возможную попытку прекратить эту жуткую пытку. Пока Гартэя ехидно ухмыляясь, смотрела вниз, я целеустремлённо начал выворачивать суставы боль­ших пальцев на пристёгнутых вверху руках. Боль была неи­моверной, но довольный смех моей извращённой мучитель­ницы заставлял терпеть и продолжать выворачивать пальцы. С четвёртой или пятой попытки мне это удалось. Руки хоть и с трудом, но сумели пролезть в отверстия на кандалах. Путь к свободе был открыт.

Первое что я сделал, когда освободил руки, это попытался схватить за волосы смеющуюся надо мной довольную баро­нессу. К несчастью, из-за вывихнутых пальцев сделать это ка­чественно мне не удалось, Гартэя выскользнула и в страхе бро­силась наутёк. По иронии судьбы, она была вся в пене, в клуб­нике и сливках, а керамический пол был мокрый от недавно принятых ею ванн. Короче, она банально поскользнулась, не успев даже закричать о помощи. По трагической случайности гранитный столик с фруктами, стоявший недалеко от ванны, был с острыми углами, об него она и стукнулась при падении, раздробив себе черепную кость у виска.

Вот и всё, доигралась красавица, подумал я, снимая тугой кожаный ошейник со своей шеи. Не удастся тебе съездить в столицу и охмурить парочку богатых вельмож, раньше надо было это делать, а ни фигнёй тут заниматься. Интересно, по­чему так получается, что порой довольно привлекательные тётки на поверку оказываются полными стервами с больной психикой? Казалось бы, живи и радуйся, с таким телом от мужиков отбоя не будет, так нет, надо всё с ног на голову пе­ревернуть, наслаждение заменить болью, любовь издеватель­ством. Впрочем, чёрт с ней, меня изнасиловать не успела, и забудем об этом.

Освободив из оков ноги, я внимательно огляделся и при­слушался. Похоже, в замочную скважину никто из слуг не по­дсматривал и в замке никакой тревоги или паники не было. Значит, у меня есть ещё как минимум пара часов в запасе, пока обнаружат обнажённый труп. На всякий случай я накрыл мёртвую Гартэю покрывалом, не то что бы старался спрятать, а что бы просто не отвлекала внимание своими оголёнными прелестями. Потом залез в ванную и ополоснулся, не ходить же обляпанным жирными сливками и губной помадой. Про­блемы возникли с одеждой. Мы находились в женской поло­вине дома, а мой шикарный охотничий костюмчик приказал долго жить, как и все остальные мои нательные вещи. Раски­дав во все стороны женский гардероб, в конечном итоге взял длинный ночной халат розового цвета, и хоть он с трудом схо­дился мне в районе пупка, но ничего более достойного я не на­шёл. Вышитые женские сорочки с рюшечками вообще были не в тему, а прогулочный костюм налезал только до колен. Были ещё широкие дамские панталоны в горошек, но я подумал, что если меня в них увидят, то свои же товарищи и пристрелят как извращенца, потому решил обойтись без нижнего белья, тем более что у настоящих древних викингов его никогда и не было.

Дальнейшие действия предусматривали два варианта. Первый, самый логичный — незаметно выбраться из замка и добраться до Марианны, где меня ожидал Марек со своими во­инами. Но в этом случае существовала прямая угроза смерти для Михарда, поскольку обозлённые охранники его наверняка убьют. Второй вариант — скрытно пробраться в темницу, ос­вободить ребят, и только потом бежать. Третий, в котором я голыми руками перебью всех охранников, освобожу Михарда с Радчеком и найду себе подходящие штаны, по причине его тупости даже не рассматривалась. Я хоть и здоровый дядька, но не супермен, который летает с вытянутой рукой и крошит всех подряд, да и летать с голым задом как-то неприлично.

На удивление второй вариант прошёл гораздо легче, чем я думал. Я забыл учесть, что на дворе стояла глубокая ночь и практически все обитатели спали. Тихонько выбравшись че­рез окно и придушив по дороге всего двух дремавших надзи­рателей, я открыл дверь камеры и зажёг факел. Оба пленника были на месте и не спали.

— С тебя десять золотых! — невозмутимо и с победной улыбкой на лице обратился гном к барону: — Я же тебе рас­сказывал, кто такой принц Железяка и на что он способен! А ты не верил, мол, это невозможно, да такого не бывает!

— Да я тебе все двадцать отдам! Прости, что за сумасшед­шего тебя принял, когда твоё дурацкое пари принимал и твои рассказы слушал! — с восторгом глядя на меня ответил он мо­ему приятелю.

— Да вы оба тут охренели от безделья! — разозлился я не на шутку: — Какое пари? Какие рассказы? Меня там зверски пытали, так что в кошмарном сне не присниться, а вы тут бай­ками балуетесь!

— А что такого? Живой же вернулся, да ещё на три часа раньше, чем я Радчеку обещал! Кстати, а что это у тебя за при­кид такой интересный, через который к тому же солидный ин­струмент проглядывается?

— Ну-ка цыц! Ещё хоть слово о моем наряде и я тебе зубы выбью! — на полном серьёзе предупредил я, и похоже ребята поверили, что я не шучу.

Сразу снять с ребят кандалы не удалось, я в спешке забыл взять ключи у убитых надсмотрщиков. Пришлось вернуть­ся. Хотел заодно снять с них штаны, но один оказался худым коротышкой, а другой туда нагадил, когда я его душил. Ну да ладно, добегу до своих как-нибудь, хотя и не хотелось показы­ваться им в таком слегка неприглядном виде.

Когда сняли оковы и осторожно вышли на улицу, я нако­нец свободно вздохнул. Неужели пронесло, мысленно радо­вался я, направляясь в сторону леса. Больше таких глупостей делать не буду, лучше семь раз отмерить и один раз отрезать, а не так как сейчас, на семь совершённых действий один раз задумываешься о последствиях, да и советами пренебрегать не стоит. Пока я размышлял об этом, обратил внимание, что гном стоит во дворе как столб и смотрит в сторону замка.

— Ты чего? Валить надо пока не проснулись! Или случи­лось что? — шёпотом спросил я его.

— Я отсюда без топора не пойду! — ошарашил он меня своим ответом: — Он теперь часть меня, и я его не брошу!

— У тебя что, мозги в камере отсырели? Давай быстро за нами! Это приказ!

— Не пойду! — упёрся он как капризный ребёнок.

Ну что ты тут будешь делать? Как с такими упёртыми ба­ранами дела иметь? Я даже уговаривать не стал, бесполезно. Если уж гном что-то втемяшил себе в голову, то это посмер­тно. Но делать что-то было надо, не бросать же его здесь в оди­ночестве. Прикинув в уме все за и против, я выбрал простое и надёжное решение, не дающее осечек и проверенное на Иоле. Поднял с земли увесистое полено и стукнул им друга по голо­ве, главное, что бы это в привычку не вошло. Бил я сильнее, чем принцессу, но гном устоял. Искры из глаз, конечно, посы­пались, но на землю он не свалился. Барон Радчек смотрел на меня большими удивлёнными глазами, у гнома от удара они были не меньше, но объяснять двоим глазастым свой посту­пок, времени не было, потому стукнул ещё раз. На этот раз по­лучилось то, что надо. Взвалив далеко не лёгкого приятеля на загривок, быстрым шагом кинулся подальше от замка. Радчек молча засеменил за нами следом. Хороший он барон оказался, понятливый, во всяком случае, у него хватило ума не задавать лишних вопросов.

Забежав в лес, я скинул Михарда на траву и присел не­много отдохнуть. С такой ношей я к своим людям и к обеду не добегу. Посмотрел на нового знакомого — тот явно был не помощник, после трёх месяцев заточения сам еле ноги пере­двигал и устал больше меня.

— Короче, Радчек, слышишь меня? Остаешься здесь за гномом приглядывать! — высказал я своё пожелание: — Я ми­гом, туда и обратно! Если очнётся, в замок его не пускай!

— И как я это сделаю, в смысле не пускать? Он же когда очнётся, с досады одним ударом меня перешибёт!

— Очень просто! Сейчас подстрахуемся!

Недолго думая я стянул с Михарда штаны и надел на себя. Заканчивались они конечно на коленках, но в поясе были в самый раз. Куртка так та вообще была в плечах широковата, но куртку я брать не стал, замёрзнет ещё, не дай бог. Ненавист­ный мне розовый халатик я кинул ему вместо лёгкой накидки, всё-таки хоть задница прикрыта будет. Ну, с богом, попрощал­ся я и припустил в быстром темпе к Марианне.

Добротный бег в импровизированных шортах занял у меня не намного больше времени, чем лёгкая рысь на лошади. Если бы не босые ноги я ещё раньше добрался бы, а так прихо­дилось внимательно вглядываться, куда ступаю, иначе потом замучаюсь колючки вытаскивать. В доме у Марианны, несмо­тря на ночь, никто не спал, переживали за нас с Михардом. Когда я распахнул дверь и вошёл все облегчённо вздохнули и одновременно удивились, разглядывая на мне штанишки гно­ма. Это хорошо, что я халатик сбросил, а то всё королевство судачило бы, что у викингов национальная одежда в розовых тонах. Пока я после длительного бега пил ягодный компот ни­кто ничего не спрашивал, ждали, когда я сам всё поясню. Компот кстати был так себе, до уровня, приготовленного женой нашего портного, ему было как до луны. Но это не важно. Напившись, я присел и вкратце рассказал нашу историю, естественно без вся­ких подробностей насчёт пыток. Вы вообще единственные кто это знает, и то только потому, что я поклялся писать правду и только правду, какой бы неприглядной она ни была.

Решение приходилось принимать быстро, времени на раскачку не было. Помощи в ближайшее время тоже ждать не приходилось. По тем сведениям, которые удалось собрать за короткое время, численный перевес в военной силе был на стороне Дирока. Его полубандитская охрана составляла около пятидесяти человек. Нас же было только шестнадцать, вклю­чая меня, моих друзей и десять проверенных временем воинов из отряда пингвинов. Тем не менее, решение о немедленном выступлении было принято единогласно. Нанятых недавно охранников привлекать к своей операции не стали, во-первых плохо их знали, а во-вторых, Марианну тоже надо было ко­му-то защищать в случае необходимости, мы даже оставили с ними за старшего нашего опытного десятника. В итоге, через пятнадцать минут, за которые я успел нормально переодеться и подобрать себе относительно сносное оружие, мы сидели на лошадях в полном боевом облачении.

Первым до Михарда добрался Пятница, чем капитально перепугал сидящего с ним барона. Хорошо, что гном догадал­ся нацепить на него, висевший на шее фиговый амулет, рас­сказав приукрашенную историю, и ситуация не вышла из-под контроля, хотя страху бедняга натерпелся достаточно.

— Ты зачем меня ударил? — обиженно спросил он, когда я подъехал и кинул ему новую одежду.

— Это тебе за пари, заключённое в камере! — ответил я, не вдаваясь в подробности.

— А второй раз зачем?

— А это за насмешки над моим внешним видом и за не­выполнение приказа! — пояснил я, и сразу добавил: — Будет и третий, если кто узнает о розовом халате!

Похоже, мои удары поленом были увесистые и запоми­нающиеся, поскольку эпопея с досадным розовым переодева­нием больше нигде не всплывала, для сплетен и безобидных насмешек вполне коротких штанишек хватило.

Наскоком врываться в замок, мы не стали, а расположи­лись поблизости под прикрытием небольших кустообразных деревьев. Солнце взошло минут двадцать назад, позволяя от­чётливо отслеживать обстановку происходящую вокруг лого­ва Дирока. А посмотреть было на что. Перепуганные смертью хозяйки и дерзким побегом пленников охранники начали па­никовать. Им было понятно, что дальше их противоправные деяния не останутся безнаказанными. Многие из них, похва­тав свои вещи и то, что плохо лежит, бросились в бега. Оста­новить это беспорядочное бегство было некому, Дирок дей­ствительно был в отъезде и повлиять на ход событий не мог. Гоняться за беглецами мы не стали, сил было маловато, да и для тайной канцелярии надо было немного работы оставить. Через час в замке оставались только отмороженные головоре­зы, котором и бежать то было некуда, да немногочисленные слуги, для которых работа у ныне покойной Гартэи была срод­ни каторге. В конечном итоге перевес сил оказался на нашей сто­роне и мы, совершенно не скрываясь, выступили на захват замка.

Прошло это военное мероприятие гораздо быстрее и про­ще чем планировалось. На руку нам сыграла царившая у не­приятеля паника и то, что оставшиеся слуги, натерпевшись издевательств, завидев наше наступление, похватали топоры да вилы и ударили наших противников с тыла. Видимо такая жизнь их уже давно достала, и они были рады любым гряду­щим переменам. Через минут сорок вся операция была закон­чена. Во время мелких стычек мы не потеряли ни одного че­ловека, двое получили небольшие ранения, одному сломали ключицу, другому в бедро угодила стрела. Римас сказал, что он и без Юли поставит их на ноги за пару дней, даже целительные жемчужины не понадобятся. С противоположной стороны одиннадцать человек было убито и десять захвачено в плен, остальные как я говорил ранее, разбежались.

Зная, как Михард переживал из-за своего топора, и в ка­честве компенсации к его двум шишкам на голове, первым де­лом я подошёл к захваченным пленным и спросил:

— Где оружие, которое вы у нас забрали! Меня интересу­ет топор и мой клинок! В ответ все отрицательно покачали головой.

— Ну что же, не хотите по-хорошему отвечать, будем по-плохому спрашивать! — популярно прояснил я ситуацию, демонстративно потирая кулаки.

— Да оставь ты их, принц! Я свой топор нутром чув­ствую, он же частью меня стал! А твоё оружие наверняка ря­дом с ним находится! — охладил мой благородный порыв Ми­хард: — Пойдём лучше в дом, там и поищем!

Замок мы обследовали группами по три-четыре чело­века. Такая предосторожность была не лишней, мало ли кто спрятался в многочисленных комнатах. Мужская половина, в которой проживал Дирок, отличалась аскетизмом и ниче­го интересного из себя не представляла. Всё богатство и ро­скошь было сосредоточено в женской части, она, кстати, и по площади была раза в два больше. В покоях хозяйки за время моего отсутствия ничего не изменилось, даже труп не убрали. Единственное это пенная вода на полу исчезла. Выветрилась, наверное, на сквозняке, который проникал через распахнутое мною окошко.

— Нам дальше надо! Здесь ничего интересного нет! — выдал свой вердикт гном, разглядывая мои изрезанные остат­ки одежды.

— И то, правда! Что мы труп никогда не видели что ли? — быстро согласился я, подпихивая в плечо нашего следопыта Стэ­фана, который по причине своей любознательности старался со­поставить мелочи и восстановить картину произошедшего.

Обшарив все комнаты на наличие спрятавшихся при­спешников, в которых тоже ничего интересного для нас не было, мы оказались в помещении похожем на рабочий каби­нет. Здесь стояли шкафы с книгами, на полках лежали акку­ратно разложенные женской рукой финансовые документы и стоял несвойственный для таких комнат аромат женских ду­хов. Похоже, всеми делами замка ведала Гартэя, а её сын был простым исполнителем её воли.

— Я чувствую, что нам надо идти дальше! Только вот не пойму куда! — сокрушался Михард: — Мой топор точно был здесь, но его куда-то прошлым вечером унесли!

Оставив в кабинете нашего нового друга Радчека и, как представителя от Марианны барона Марека, что бы они ра­зобрались с находящимися здесь бумагами, мы отправились дальше на поиски своих вещей. Гном, как охотничий пёс водил нас по всем закоулкам, чуть ли не обнюхивая стены, но ниче­го кроме многочисленных женских вещей мы так и не нашли. Через час после пустого плутания мы снова оказались в поки­нутом кабинете.

— Ничего не пойму! — начал нервничать гном: — Я на сто процентов уверен, что мой топор вносили через эти двери, но его нет в этой комнате!

— Раз вносили, значит найдём! Не мог же он испарить­ся бесследно! Ты главное не нервничай! — успокоил я своего старого приятеля, будучи сам не до конца уверенным в успехе наших поисков.

— А я и не нервничаю! Смысла нет, если рядом ты со сво­ей удачей! Просто соскучился по своему родному другу, вот и всё! — соврал он, что для гномов было несколько не свой­ственно. Видно от меня дурного набрался.

За десять минут мы перерыли все комоды и шкафы, загля­нули под диваны и за занавески — ничего. Михард продолжал нервничать. По его словам он чувствовал, что его бесценное сокровище где-то рядом, но след прерывался в этой комнате, и что предпринимать дальше он не знал.

— Ну чего ты молчишь, принц! Ты же умный, посоветуй что-нибудь! — чуть ли не плакал он от обиды.

Послать его к чёрту, когда он находился в таком возбуж­дённом состоянии, было не только не тактично, а просто пре­ступно. Потому ответил первое, что пришло на ум.

— Говорю тебе, не нервничай! Здесь, скорее всего тайник должен быть! Посмотри за коврами и за картинами на стенах!

Через мгновение дорогие ковры и портреты в резных рам­ках валялись на полу в одной большой куче. Варварство ко­нечно полное, но делать гному замечание я не решился. Стены оказались пустые, точнее гладкие, без всяких следов тайника. Что бы не встречаться с ним взглядами, стал рассматривать книжки в шкафу. Там были какие-то пособия по магии, книги по истории и другим наукам, очевидно хозяйка была далеко не дурой в науке, если же конечно это не осталось от прежних владельцев. Внезапно взгляд остановился на книге стоявшей в углу полки. «История любви непорочной девы к одинокому рыцарю сразившему в честной битве огненного дракона» — гласила надпись на обложке. И что эта хрень делает в этой комнате? — подумал я. Баронесса конечно психически боль­ная, но не до такой же степени что бы читать эту гадость. Ее, наверное, и Марианна не сразу в руки возьмёт.

— Железяка! Ну сделай же что-нибудь, в конце концов перестань книжки читать! — на грани истерики прокричал гном.

— Михард, ты мне веришь? — как можно спокойнее спросил я: — А раз так, то заткнись и не мешай!

Скорее по наитию, ещё не до конца осознавая свои дей­ствия, я подошёл к полке и потянул эту толстую дурацкую книжку. Сразу она не поддалась, и я приложил небольшое усилие. Через секунду раздался звук какого-то запорного ме­ханизма, и шкаф медленно отъехал от стены, открывая проход и потайные ступеньки.

— Ну вот, а ты переживал! — с облегчением произнёс я.

— А я и не переживал! Просто тебя поторапливал! — опять нагло соврал он. Может и правда ложь заразна и переда­ётся воздушно-капельным путём, иначе, чем объяснить такие перемены в моих друзьях. Впрочем, нечего на зеркало пенять, коли у самого, как говорится, рожа кривая.

Минут десять потратили на изготовление факелов. Как оказалось зря, сразу за шкафом, в небольшом углублении на­ходилось несколько заправленных маслом светильников. Пер­вым пошёл Михард. Никто с этим и не спорил, гномы народ привычный ходить по узким горным проходам, да и его порыв прерывать не хотелось. Спустившись приблизительно на один этаж вниз, мы оказались в просторном зале без окон и дверей. Циркуляцию воздуха здесь обеспечивали вентиляционные отверстия, профессионально проложенные в стенах, и ника­кого дискомфорта свойственного замкнутым помещениям мы не испытывали.

Стены в этом комфортном подземелье были уставлены стеллажами с какими-то банками и склянками, наполненны­ми различными веществами. На столах лежали пучки высу­шенных трав и высохшие части тела непонятных животных. Напоминало всё это кабинет химии и биологии в одном фла­коне.

— Похоже, это её тайная лаборатория! — высказал своё умозаключение Римас, разглядывая разложенные магические ингредиенты.

— Да чёрт с ней, с этой лабораторией! Ищите, где она ценные вещи держит! — сгорал от нетерпения Михард.

Мы внимательно осмотрелись и увидели ещё несколько дверей. Открыв одну из них, обнаружили большие колбы с ки­шащими в них насекомыми, похожими на наших кузнечиков, только раз в пять больше. Очевидно, это была именно та га­дость, которую Гартэя хотела натравить на нас, да дождик по­мешал. В подтверждение этой версии, на дне стеклянной посу­ды находились обглоданные кости мелкой домашней скотины. Вовремя мы с Михардом к ней в гости пожаловали, задержись хоть на денёк и последствия были бы плачевными.

— Нашёл! — услышали мы радостный крик нашего оза­боченного товарища и направились в его сторону.

Вторая дверь вела в сокровищницу. Она, конечно, не на­поминала пещеру Безымянного, но для баронской семьи была впечатляющая. Как оказалось, добра в ней было почти на де­сять тысяч золотых, что для мелких дворян было колоссаль­ной суммой. Там же нашлось и наше конфискованное оружие. Пока я закидывал за спину свой клинок и цеплял к поясу кин­жал, гном бережно распаковывал свой топор, завёрнутый в плотную чёрную ткань.

— Вот мерзкая скотина! — ругался он: — Завернула в не­проникающую материю, которая любую ауру скрывает! Дума­ла, я его не почувствую!

— Да она не от тебя его скрывала, ты же в темнице был! Она от себя скрывала, что бы исходящее от него негативное воздействие остановить! Сам же знаешь, это оружие только хозяина признаёт, остальных медленно губит! — пояснил Ри­мас и мгновенно заткнулся, очевидно вспомнил, что и у Ми­харда с ним не всё так гладко.

— Хватит попусту болтать! — постарался я переменить тему разговора: — Выносите добро и считайте, потом Мари­анне отдайте, ей как раз деньги нужны! — Так это не её деньги, а твои! Твой трофей короче! — подал голос Марек: — У нас так принято!

— Что значит так принято? — удивился я: — Земли её? Её! Замок чей? Тоже её! Значит и деньги её!

— Не совсем так мой принц! — начал он объяснять суще­ствующие здесь правила: — Безусловно, земли и замок по пра­ву принадлежат баронессе! Но вот что касается денег Гартэи, которая бесчестно захватила этот дом, так это твой прямой трофей! В правилах наследства ничего не говориться о день­гах поверженных захватчиков!

— Трофей, так трофей! — не стал спорить я. Не то что бы меня эти деньги интересовали, просто устал очень, и хотелось быстрее добраться до койки и вдоволь поспать.

Впоследствии я половину золота всё же отдал Марианне. Сначала хотел подарить ей всё, но решил, что за перенесённые ночные пытки имею полное право на небольшую компенса­цию. Страдала-то, в конце концов, не она, а я родимый, так что всё по-честному. Со своей половины радостная баронесса выделила каждому моему воину по десять монет в качестве благодарности за доблесть. Пришлось и мне немного раско­шелиться, что бы скрягой не выглядеть. Добавил ещё по пять, пусть веселятся, тем более что заслужили.

Кстати, вместе с золотом нашлось и подлинное завеща­ние, написанное на Марианну. Почему Гартэя его не уничто­жила я так до конца и не понял. Объясняли, что на таких ве­щах ставятся особые магические метки, указывающие на на­личие такого документа в априори, и когда завещание сгорает или уничтожается другим способом, то специальные канце­лярские службы узнают об отсутствии воли покойного. Тогда в силу вступают правила наследования на общих основаниях, по которым всё переходило родственникам по крови, а Гартэя с сыном к этой категории не относились. Потому им было вы­годно, что бы завещание присутствовало, но что в нём про­писано никто бы не знал, а искать его целую вечность можно.

После этих событий жизнь в округе действительно стала налаживаться. И хотя на носу был зимний период народ на­чал возвращаться в свои дома. Марианна чем могла помогала своим крестьянам, в разумных пределах естественно, что бы зиму пережили и не голодали. Халява здесь не приветствова­лась, считалось, что каждый сам должен быть творцом своего счастья и благополучия, с чем я полностью согласен. Кстати именно по этой причине я своих людей особо и не баловал, а не из-за жадности, как вы могли бы ошибочно подумать. Поверьте, платить людям больше, чем они заработали своим честным трудом, значит развращать хорошего человека, и ни к чему хорошему это не приведёт. Живым примером могут послужить наши обленившиеся чиновники, к котором без со­лидной пачки денег и не попадёшь. Хотя у вас, возможно, мо­гут быть на этот счёт и свои обоснованные суждения.

Что касается истории с Маргарет, то свою миссию я по­считал выполненной. Правда, самого Дирока мы не поймали, узнав о случившемся, он скрылся в неизвестном направление. Но причин для беспокойства не было, вероятность того, что он вернётся и начнёт пакостить была минимальной. На вся­кий случай мы решили, что барон Марек со своими людьми и с нашим магом Римасом останется на какое-то время при баронессе, что было вполне логично, не с собой же их по го­стям таскать. Путешествовать в страну гномов, в которую я собирался отправиться, лучше налегке, тем более что никаких осложнений там не предвиделось.

Мелкая бытовая текучка заняла у нас ещё пять дней. За это время мы нашли и изучили подпольную лабораторию Гартэи, в которой она ставила свои грязные опыты над животными. При­няли людей из тайной канцелярии, которые составили подроб­ный отчёт для Максимильяна. Полностью обыскали и прибра­лись в замке, который теперь тоже принадлежал Марианне. Так же разобрались с крестьянами, как с нашими, так и с теми, кто достался по наследству. Они кстати были на седьмом небе от сча­стья из-за того, что теперь хозяйкой земель являлась законная и всеми любимая наследница, а не деспотичная ведьма. Но самое главное, что я сделал за эти дни, так это вдоволь выспался. Был, конечно, и праздничный ужин, и званый банкет, на который съе­хались почти все соседи, и ещё кое-какие торжественные меро­приятия, но описывать я их не буду. Смысла нет, всё проходи­ла как обычно и как у всех, пьянка и пустые разговоры, потому ничего нового и интересного вы для себя не узнаете. Расскажу только о курьёзном случае произошедшим в эти дни, который окончательно отбил у меня охоту объяснять окружающим, что я простой человек и надеяться на меня как на полубога не надо.

Произошло это на одном из многочисленных банкетов. Некоторые гости, выпив вина и наслушавшись баек обо мне, решили получить свою порцию счастья и удачи, что меня, мягко говоря, совершенно не устраивало.

— Принц Железяка! — обратилась ко мне одна из дам, имя которой я так и не запомнил: — Не смогли бы вы помочь мне в одном маленьком деле?

— И что я должен для вас сделать? — нехотя поинтересо­вался я: — Если это будет сложнее, чем налить вам бокал вина, то я пас! Очень устал, знаете ли, в последнее время подвиги совершать!

— Ну что вы! Какие подвиги? — демонстративно вздох­нула она: — Вам даже сражаться ни с кем не придётся!

— Ну, раз так, то выкладывайте вашу просьбу!

— Видите ли, принц, в последнее время дела в моих вла­дениях шли далеко не лучшим образом, и я задолжала ростов­щикам крупную сумму денег. И если я не верну долги в бли­жайшее время, то могу потерять родовые земли! — А я-то здесь при чём? — раздражённо удивился я: — Я, что похож на председателя благотворительного фонда? Простите мадам, но на этой неделе мы не подаём!

— Да я не прошу у вас денег, уважаемый принц! — обиде­лась она: — Я просто хочу, что бы вы поделились со мной удачей, которая, как известно, всегда вокруг вас обитает! Надеюсь, вы не откажете попавшей в беду женщине в такой малости?

— Знаете, что я вам посоветую, милейшая! Идите вы ле­сом! — зло высказался я, начиная терять терпение.

— Странный совет! И что, это поможет?

— Обязательно! — подтвердил я, и про себя мысленно добавил: — Мне, во всяком случае, точно поможет от вас из­бавиться!

Не успел я отойти от этого случая с назойливой женщи­ной, как ко мне подошёл следующий типичный клиент.

— Принц! Вы не против, если я присяду рядом и предло­жу выпить бокал вина? — услышал я голос пожилого барона, земли которого располагались по соседству.

— Ну, если только выпить, то не против!

— Вообще-то я не только из-за этого подошёл! — уточ­нил он, чем совершенно меня не удивил: — Просьба у меня есть небольшая!

— Надеюсь, вы денег просить не собираетесь?

— Ну зачем же вы так принц? — с небольшим порицани­ем высказался он: — С деньгами у меня всё в порядке, я даже Марианне готов ссудить, если понадобится! И просьба у меня заключается совсем в другом!

— Хорошо! Излагайте! Если смогу — помогу! — махнул я рукой, предлагая присаживаться рядом. Всё-таки заработан­ную годами чужую седину надо уважать, а то всех соседей у баронессы распугаю.

Стоит отдать должное, барон был лаконичен и свои эмо­ции умел сдерживать, потому свою просьбу выразил кратко и понятно. Как выяснилось, речь шла о фамильном кольце, которое он отправил с курьером к своему сыну, и которое исчезло при невыясненных обстоятельствах. Труп курьера потом обнаружили на границе с землями, ранее принадле­жащих покойной Гартэе. Вот он и решил, что семейная ре­ликвия оказалась в закромах у Дирока, и просил помочь её вернуть.

— А вы у Марианны и её людей спрашивали? — поинте­ресовался я: — Думаю, если ваша вещь обнаружиться в при­везённых трофеях, то её непременно вернут!

— Не только спрашивал, но и лично помогал искать! К сожалению ничего не нашли, хотя я обещал триста золотых монет за возврат нашей семейной святыни!

— В таком случае не вижу, чем я могу вам помочь! У меня нет магических способностей по поиску утерянных релик­вий! — констатировал я неоспоримый факт.

— Но у вас, принц, есть другие уникальные способно­сти! — не сдавался мой собеседник: — Например, приносить людям удачу! А без неё, как я понял, мне в данный момент ни­как не обойтись!

Упоминание об удаче, тем более высказанное второй раз подряд, вывело меня из себя. Еле сдерживаясь, что бы ни на­хамить пожилому человеку, я, насколько позволяло моё вну­треннее состояние, постарался вежливо от него отделаться.

— Знаете, что я посоветовал предыдущей даме, которая обратилась ко мне с аналогичной просьбой? — спросил я и, не дожидаясь ответа пояснил: — Я ей сказал, что бы она шла от­сюда лесом! Думаю, то же самое могу порекомендовать и вам!

— Спасибо принц! Я, как и она воспользуюсь этим сове­том! — неожиданно отреагировал он на моё пожелание, чем немного меня удивил. От убелённого сединами человека я со­вершенно не ожидал такой дурости. Мне даже стало его жалко.

— Извини, уважаемый! Не хотел вас обидеть, но по­мочь ничем не смогу! — попытался завуалировать я своё хам­ство: — Мой вам совет, идите домой, выпейте как следует и отоспитесь! Как у нас у викингов говорят, утро вечера мудре­нее, может со временем, что и прояснится! Ещё раз извините, что не могу вам помочь!

— Ну что вы принц! Это вы меня извините за отнятое у вас время! А помощь вы мне уже оказали! Удача, она незави­симо от желания человеку помогает! Так что, спасибо вам и за неё, и за совет!

Его последние слова меня ошарашили. Я даже не знал, что ответить на такое заблуждение. В итоге не придумал ничего лучшего, как просто уединиться от греха подальше, надеюсь, через пару дней он сам поймёт весь абсурд этой теории. Но об­стоятельства сложились таким образом, что я остался в гор­дом одиночестве вместе со своей правдой. Женщина, которую я со злости послал в лес, лишь бы она меня не нервировала, в буквальном смысле воспользовалась моим советом. Шагая по лесной тропинке, в свете двух ярких лун она заметила не­обычный блеск какого-то предмета, затерявшегося среди ку­стов можжевельника. Через минуту, немного ободрав руки о колючки, она оказалась владелицей незамысловатого кольца, которое у ростовщика потянет максимум на пять — шесть золотых монет, поскольку обладало небольшим магическим свойством, оказывающим успокаивающее воздействие на носителя. Как вы поняли, благодаря превратностям судьбы, это было именно то кольцо, которое разыскивал соседний ба­рон, посланный мною отоспаться до утра. Как оказалось, ку­рьер, убегая от преследователей, бросил его в кусты, что бы оно не досталось грабителям. Как итог, барон получил свою утерянную семейную реликвию, женщина свои триста золо­тых обещанных за находку, которые позволили ей сохранить свои земли, а я очередные байки про свою исключительность. В дальнейшем эта глупая история ходила наравне с битвой у Чёрной скалы и с моим поединком со змеёй, принося моей жизни немало хлопот. Больше ничего интересного и необыч­ного пока я был в гостях у Марианны, не происходило.

Напоследок скажу, что Марианна поднялась в моём рей­тинге ещё на одну ступеньку. Всё-таки тяжёлая и ответствен­ная работа делает из куклы человека. Теперь она достигла по шкале викингов уровня «Старательной неумёхи» и со своими просьбами о женихе больше не приставала. Хотя замечу, что её общение с бароном Мареком стало чересчур доверительным, да и странных взглядов брошенных украдкой на долю моего подчинённого приходилось гораздо больше чем на меня. Ну а мне что? Мне по барабану, главное, что бы потом на меня ничего лишнего не вешали, поскольку никаких смотрин я не устраивал. Я ведь всё-таки наследный принц, а не какая-ни­будь сваха, потому никакой ответственности за возможные дальнейшее последствия нести не собираюсь.

Так как больше никаких обязательств перед Максимилья­ном и королевством у меня не было, наступило время выпол­нить своё обещание данное Михарду и посетить страну гно­мов. Путешествовать я любил, а данное мероприятие ничего кроме отдыха и развлечения не сулило, потому затягивать с отправкой не стал. Оставив в замке Марека с его командой, тепло попрощавшись с баронессой и взяв в с собой Родерика со Стэфаном, мы отправились в путь. Наконец-то я поживу для собственного удовольствия, а не для банального выжива­ния. Во всяком случае, я на это очень надеялся.

13

Выехали мы поздним утром, после обильного завтрака похожего скорее на обед. Отправиться с рассветом, как я хо­тел, не получилось. Хозяйка устраивала вчера очередной тор­жественный прощальный ужин в честь нас, и у моих ребят после обильного застолья болела голова. Немного завидуя им из-за этого, я и отложил по времени наш выезд.

Ехали мы не спеша, лёгким шагом. Впервые я никуда не торопился и никому ничем не был обязан. С одной стороны душа радовалась, и я наслаждался окружающей природой, с другой — было немного скучно, и я не знал чем заняться. От нечего делать стал расспрашивать ребят о прошлой жизни и о родне. Ничего особенного я не узнал. Михард так тот вообще был найдёнышем, и рассказать ничего не мог, да и у ребят дела с предками были не намного лучше. Родители у Родерика со Стэфаном были простыми людьми, отцы были ребята служи­вые, а матери одинокими крестьянками. Такое часто водилось в этом мире и зазорным такие внебрачные союзы не считались. Как обычно жизнь таких людей сводилась к недолгой службе в армии, поскольку большинство из них погибало в первых серьёзных сражениях. Мои друзья были из тех счастливчиков, которые протянули почти пятнадцать лет и получили пра­во на добровольную отставку. Это при мне они в одночасье стали дворянами, правда, липовыми и без земель, но это дело наживное. Что бы развеять скуку начали вспоминать всякие смешные истории из нашей жизни. Рассказывали в основном мои приятели, поскольку мои истории, в которых я попадал в курьёзные разборки с гаишниками за превышение скорости на машине, прыгал с самолёта на парашюте после большого бодуна и зажигал на ночных дискотеках, никто бы не понял.

Во время таких лёгких насмешек над собой и над своими товарищами Стэфан вспомнил первую любовь Родерика, из­за которой тот чуть не потерял голову. Я вроде бы упоминал раньше, что мой старый приятель, будучи простым воином, влюбился в своё время в баронессу, дочку своего командира. Ничего путного из этого не получилось, как говорится не по Сеньке шапка, и её выдали за богатого старца, но свои первые чувства Родерик до сих пор не растерял, хотя и посмеивался над собой вместе с нами.

— Между прочим! Если мы свернём с дороги и сделаем небольшой крюк, то как раз проедем через владение твоей кра­сотки! Как там её звали? Вроде Вилена, если не ошибаюсь! — сквозь лёгкий смех подал шутливую идею Стэфан: — Говорят она недавно мужа потеряла, бедняга умер от старости так и не получив наследника! Может заедем, да утешим одинокую вдовушку! Ты как Родерик, не против?

Наша компания опять беззлобно рассмеялась. Родерик тоже слегка хихикал вместе с нами, но я заметил, что глаза у него при этом были грустные и тоскливые. Неужели и правда первая любовь так врезалась ему в голову, что он до сих пор отойти не может? Непорядок. Тоска это плохое чувство, она человека изнутри гложет. Надо положить этому конец, а то не заметим, как высохнет парень. Эти мимолётные мысли приве­ли меня к спонтанному решению.

— Думаю, один день задержки Михард нам простит! Очень уж хочется посмотреть на женщину, которая в своё время свела с ума нашего доблестного воина! — высказал я своё пожелание, которое обычно не принято было оспаривать.

Родерик отчаянно замахал руками, пытаясь отговорить нас от этого необдуманного поступка. Смешно было видеть, как мужественный человек, который, невзирая на опасности, всегда кидался в гущу сражений, испугался встречи со сво­ей старой знакомой. Видно действительно эта особа сидела у него в печёнках, а раз так, значит, я всё правильно делаю. Надо только раззадорить его немного, что бы не кочевряжился.

— Эй, Родерик! Ты хоть разочек её на кушетку зава­лил? — спросил я с подвохом.

— Что за глупый вопрос? Нет, конечно! — немного сму­тился он.

— Тогда понятно, почему ты боишься встречи!

— Почему это я боюсь? С чего ты взял, что я вообще дол­жен чего-то бояться?

— Как это с чего взял? Поездил женщине по ушам, мол, какая она замечательная, раззадорил, а потом в кусты! Сбе­жал короче, как до дела дошло! За такое и по мордам получить можно, вот и боишься!

Михард со Стэфаном начали лопаться от смеха, чем окон­чательно смутили нашего влюблённого и вогнали его в краску.

— Дурак ты принц! И шутки у тебя плоские! — обиделся он.

— Плоские, не плоские, но у викингов по такому случаю говорят: «Сделал женщине непристойное предложение — ты нахал, а если после этого сбежал и даже подол приподнять не пытался– то ты мерзавец». А мерзавцам сам бог велел по мор­дам стучать! — продолжал нести я ахинею под громкий смех гнома и следопыта.

— Чего вы ржёте как лошади? — цыкнул на своих прияте­лей Родерик: — Я, между прочим, пример с нашего принца беру!

— Не понял! Это, в каком смысле? — опешил я от его за­мечания.

— В прямом! Ты лучше у принцессы Иолы спроси, она тебе популярнее объяснит, да и рука у неё на пощёчины тре­нированная!

Теперь ребята гоготали уже надо мной. А что? Имели пол­ное право. От той несусветной глупости, которую я с ней учу­дил, самому до сих пор стыдно было.

— Хорошо Родерик! Сдаюсь! — примирительно поднял я руки: — Один-один в мою пользу!

— Почему это в твою пользу?

— Потому что я наследный принц! — пояснил я, и мы снова дружно рассмеялись.

Шутки шутками, но сделать крюк и навестить овдовевшую баронессу мы отправились без всяких дополнительных дебатов. Настроение при этом у всех было хорошее, правда, Родерик слег­ка нервничал, но по этому поводу его больше не подкалывали. Скорее наоборот, пытались по-дружески поддержать.

— Не тушуйся приятель! — говорили мы: — Ты теперь не какой-нибудь безродный воин, как раньше, а славный барон викингов, к тому же герой и с деньгами! Таких и в королев­ском доме принять не зазорно!

— А я и не тушуюсь! — слегка привирая, отвечал он, хотя наши слова были ему приятны и внушали определённое спо­койствие.

Крюк действительно оказался небольшой, и уже к вечеру мы подъезжали к землям баронессы. Родерик пытался нас убе­дить дождаться утра, но мы с насмешкой отказались. Смысл ночевать в поле, когда есть возможность поваляться в гостях в чистой постели, и личность хозяина к этому никакого отноше­ния не имела. Единственное что мы посоветовали Родерику, это нарвать полевых цветов в подарок, раз он с голыми руками появляться не хочет. Он для проформы немного побурчал, но букет диких пионов, несмотря на приближающуюся ночь где­то нарвал.

В хозяйский двор мы въезжали уже в сумерках. Никакой охраны в поместье не было, и на стук копыт из дома вышла сама хозяйка. Пока она разглядывала меня с гномом, пытаясь определить, что мы делаем здесь в такое позднее время и что нам нужно, сбоку тихонько подошёл Родерик, тихонько тро­нул её за плечо и протянул цветы. Ответ был неожиданным. За­лепив не глядя звонкую пощёчину, баронесса грозно закричала:

— Мерзавец! Я же тебя предупреждала! Не смей меня трогать своими грязными руками!

Такой тёплый приём нас обескуражил. Неужели своими глупыми шутками мы попали в цель, и она непонятно с чего ненавидит нашего друга. Но всё оказалось не так страшно, как мы с испугу подумали. Обернувшись и присмотревшись повнимательнее Вилена немного смутилась.

— Ой! А вы кто? — спросила она, начиная краснеть.

В том, что баронесса не узнала Родерика, не было ниче­го удивительного. Во-первых, сколько времени уже прошло с момента их последней встречи, а во-вторых, перед ней стоял не бедный солдат в казённой одежде, каким она привыкла его видеть, а солидный господин в дорогом дорожном костюме, аккуратно по последней моде подстриженный и ухоженный.

— Мы простые путники, приятели этого оболтуса, с ко­торым вы так замечательно поздоровались! — первым из на­шей компании подал я голос: — Можете, кстати, его ещё раз стукнуть уважаемая баронесса, если желаете! А то он уверял, что хорошо знает прекрасную хозяйку этих земель и обещал, что ночевать мы будем в уютных комнатах! Насчёт обещаний я, естественно, наврал, но с чего-то надо было начинать разговор, да и перевести это недоразумение в шутку было лучшим выходом из сложившейся ситуации.

— Позвольте представиться! — галантно продолжил за меня гном: — Этот статный юноша — наследный принц ви­кингов Железяка! Рядом с ним — барон Стэфан, благородный воин и отличный следопыт! Я — барон Михард, первый дво­рянин среди гномов! Ну а того, который с цветами возле вас стоит и глазами хлопает, вы может сами узнаете, если он не врал, конечно, на счёт старого знакомства!

Баронесса Вилена внимательно уставилась на Родерика и начала его пристально рассматривать, пытаясь вспомнить кого он ей напоминает. Мой приятель смотрел на неё любя­щим взглядом и молчал. Собранный им букет так пока и оста­вался в его руках. Минута ожидания показалась вечностью, сквозь которую было слышно, как бьётся его сердце. Баронес­са ещё некоторое время переводила взгляд то на Родерика, то на цветы, потом осторожно спросила.

— Когда-то, ещё до моего замужества, один милый юно­ша каждое утро оставлял на моём окне букетик диких пио­нов! — робко начала она, не решаясь продолжить и озвучить свою догадку: — Родерик, это ты?

Наш приятель заулыбался во весь рот и, не произнеся ни звука, протянул ей свой собранный в потёмках букет. Баронес­са взяла цветы и обняла его за шею, мгновенно расплакавшись.

— Я знала, что ты когда-нибудь вернёшься! Мне старая гадалка по картам предсказала нашу долгую разлуку и буду­щую встречу! Если бы я в это не верила, то, наверное, умерла бы!

Мы с облегчением вздохнули. Похоже, ночевать сегодня мы будем на чистых постелях. Да и у баронессы, как мне пока­залось, остались не только воспоминания о влюблённом юно­ше, но и чувства.

По некоторым уважительным причинам на чистых посте­лях этой ночью мы так и не повалялись, впрочем, на это никто не обиделся. Сначала мы хотели оставить нашего влюблённо­го наедине с баронессой и вежливо удалиться, но он попросил нас остаться, мотивируя, что так будет легче и ему и Вилене, во всяком случае, в первый день встречи. Просидев всю ночь до утра в уютной гостиной, мы слушали грустную историю несчастной баронессы, ставшей одинокой задолго до смерти мужа. Нет, она не бедствовала и не голодала, дела в хозяйстве, слава богу, шли неплохо, просто в этом доме она чувствова­ла себя сиротой. Узнав, что дочь тайно встречается с простым молодым воином и, не желая, что бы дела у них зашли дальше простых вздохов при луне, отец насильно выдал её замуж за обеспеченного старого барона, а самого юношу отправил на передовую, в надежде, что тот погибнет в первых же битвах. К счастью Родерик не погиб, а был захвачен в плен, где после трёх лет заточения я его и встретил на каменоломнях у розо­вой горы.

Ну а что касается Вилены, то жизнь её тоже была далеко не сахар. Дело было не только в старости супруга, поскольку и среди пожилых часто встречались мужики не промах, тем более при наличии элементарной магии. Как говорится, седи­на в голову бес в ребро. Просто её муж был из другой компа­нии, и возбуждали его только голые деньги. Причем, если ими обвешаться с ног до головы вместо одежды, то максимум что вас ожидает так это остаться голой и провести ночь в одино­честве, пока он их пересчитывает. Не знаю, сможет ли сред­нестатистическая женщина терпеть такое замужество больше месяца, но Вилена выдержала четыре года и главное, осталась в здравом рассудке. Очевидно, работала много, потому мозги и не поехали. Вообще-то у дворян не принято было что-то де­лать своими руками, но когда муж скряга и лишнего слугу не наймёшь, приходиться самой и яичницу жарить и кровать за­стилать. Ладно хоть в поле ходить не заставлял, да и за скоти­ной крестьянки ухаживали. Казалось жизнь баронессы корен­ным образом должна измениться после того как она осталась вдовой. Женщиной она была интересной, мужчины на неё засматривались, и отнюдь не из-за оставшихся от покойного денег. Но и тут злой рок оставил свою отметину, наслав новые испытания.

Как не парадоксально, но одной из причин наваливших­ся проблем стала её внешняя привлекательность. Само собой разумеется, когда на тебя засматриваются — это приятно, но когда начинают домогаться люди с мерзкой подлой душонкой, то хорошего мало. Именно поэтому Родерик и получил неза­служенную оплеуху, будучи перепутан с одним из похотливых соседом баронессы. Вообще-то любая стоящая женщина име­ет свои особые навыки для эффективного отшивания таких типов, о чём я и напомнил хозяйке под укоризненные взгляды моих товарищей. Возможно, я поступил нетактично, но вле­зать в любовные разборки я ещё по прошлой жизни не любил, поскольку имел негативный опыт в таких делах. Это когда, за­щищая женщину от навязчивого нахала, потом от неё же ро­димой и получал по первое число.

— Я понимаю ваш скепсис принц, и естественно, как любая благородная дама умею постоять за себя, но здесь за­мешаны тёмные финансовые дела моего покойного мужа, а в грязных денежных аферах я бессильна! — пояснила она моё ехидное замечание.

— И в чём заключается эта проблема? — спросил я с не­доверием, поскольку влезать в чужие денежные разборки не любил больше, чем в любовные.

— Я не знаю тонкостей, но постараюсь объяснить суть! — она на секунду задумалась, после чего тяжело вздох­нула и продолжила: — Мой покойный супруг крутил с этим негодяем совместные дела! Если не ошибаюсь, они по бумагам фиктивно передавали друг другу свои владения!

— Глупость какая-то! Зачем им это было надо?

— Они меня в это не посвящали, но из отрывочных раз­говоров я поняла, что этим они увеличивали свой капитал! Так у крупных иноземных купцов товар без денег и под залог легче брать было. Они же только бумаги на липовое приоб­ретение показывали, а то, что своя земля заложена другому утаивали! Вот и получалось, что владений у них было в два раза больше, чем на самом деле, а значит и товара можно взять больше и с хорошей отсрочкой! Богатым клиентам торговцы всегда навстречу идут!

— Интересная схема, мне бы она в голову не пришла! Только не пойму в чём проблема?

— А проблема уважаемый принц в том, что теперь эта сволочь трясёт передо мной бумагами, по которым получа­ется, что я живу на его землях, и как крестьянку пытается в кровать меня затащить! Теперь понятно, или подробности по поводу кровати нужны? — разозлилась она, потеряв аристо­кратическое спокойствие и самообладание, но тут же опомни­лась и густо покраснела: — Ой, простите ради бога! Случайно вырвалось!

— Да ничего, мы люди привыкшие! — улыбнулся я, одо­бряя такой непосредственный темперамент симпатичной осо­бы, не каждый день услышишь, как дворянки на портовом сленге изъясняются.

— Баронесса! Так вы ему свои бумаги предъявите! По вашим словам, у мужа должны точно такие же быть, только на его земли! — влез в разговор гном. Он вообще, когда свой топор получил, часто влезать стал в чужие беседы. Надо будет ему напомнить кто здесь главный, а то короля из себя перио­дически корчит, хотя мысли у него здравые.

— Беда в том, барон Михард, что нет у меня этих бумаг! У мужа были, но когда похороны проходили они пропали! Кто­то в ящиках его столов покопался! Слуг то у нас мало было, вот и не углядела за всем!

— Я этого гада на куски порву! — вспылил Родерик, на полном серьёзе намереваясь выполнить своё обещание.

— Перестань Родя! Толку от этого никакого, только себя под плаху подведёшь! — нежно обняла Вилена своего защит­ника: — Во-первых, его смерть ничего не изменит, поскольку всё имущество его жене перейдёт! А во-вторых, если простой воин убьёт благородного, сам знаешь, повесят тебя и меня, и даже разбираться не будут! Кстати, может это всё к лучше­му случилось? Теперь нас практически ничто не разделяет, я стала такая же бедная и безземельная, и мы можем провести остаток жизни в любви и спокойствии! Я ведь тебя с первого взгляда полюбила, только судьба по-другому распорядилась!

— А с чего ты взяла, что наш приятель бедный простой воин? — с удивлением поинтересовался я.

— Ну как же, вы же сами его оболтусом называли, когда представлялись! Да и что я, своего любимого не знаю, я же на­перекор всем с ним встречалась! Мы дружно заулыбались во весь рот, даже Михард, хотя это был его косяк. Всех нас представил по титулам, а Родерика мол сама узнаешь.

— А тебе не кажется странным, что одёжка у твоего бла­говерного с золотым шитьём и выглядит он не как простолю­дин? — начал шутливо подкалывать я её.

— Нет, не кажется! Он ведь вон каким знатным господам служит, хотя с такими подарками вы немного переборщили, без вас подумают что украл! А простолюдином он для меня и раньше не выглядел, сердце у него большое, доброе и чистое, да и истинного благородства ему не занимать! Правда, милый!

— Хорошо! А почему он тогда сидит наравне с нами и не прислуживает никому?

— Просто вы люди очень добрые, понимаете, что мы це­лую вечность не виделись! Да и слышала я немного о принце Железяке, говорят, он с далёкого севера приехал и всегда не­много странно себя с народом ведёт! Ой, простите, лишнее не со зла ляпнула!

— Ничего страшного, так оно и есть чуток! А ты слыша­ла, что я заветные мечты осуществляю?

— Что-то подобное слышала! Понимаете, муж нелюдим был, гости у нас не собирались и мы сами никуда не ездили, потому у меня небольшие пробелы в светских сплетнях!

— Ну, тогда всё понятно! — продолжал улыбаться я вме­сте с друзьями: — А то бы вы знали, что ваш избранник уже давно не простой воин, а состоятельный барон легендарных викингов и герой королевства, прошедший не раз сквозь ано­мальные зоны, разгромивший бандитов на старом торговом тракте и сражавшимся с адскими тварями в эльфийских лесах! Правда, пока без своих земель, но это уже мелочи!

Вилена с круглыми от удивления глазами посмотрела на зардевшегося от гордости Родерика! Такого сюрприза она явно не ожидала. Сначала она даже не поверила, приняв всё за глупую шутку, но потом вспомнила, что обо мне говорит мол­ва. А народная молва гласила — принц Железяка никогда, и не при каких обстоятельствах не врёт. Но это не важно, главное, что проблема была, и проблема серьёзная.

— Ладно, хозяюшка! Хватит Родерика как пришельца с другого мира разглядывать, успеешь ещё! Ты лучше подскажи, что делать будем? — перевёл я разговор в деловое русло.

— А что мы можем сделать? Похоже, ничего! — опять тяжко вздохнула она: — Мне сроку на раздумье неделю дали — или разделить постель, или освободить поместье! Послезав­тра придётся вещи собирать!

Кто бы знал, как мне надоели эти сексуальные извращен­цы. То Гартэя, то похотливый мерзавец. Ну вот чего дураку неймётся? Жена под боком, крестьянок уйма, так нет, подавай чего-нибудь новенького и запретного, что в рамки приличия не укладывается. Впрочем, понять их можно, хоть и с натяж­кой. Телевизора нет, ночных клубов тоже, театр один на всю страну, в футбол не играют, казино ещё не построили, даже водку и ту ещё не придумали, про сигареты вообще не знают, вот и маются люди от этого. Получается, что в свободное вре­мя кроме секса нормальному мужику и заняться нечем. Бар­дак, одним словом. Естественно прилюдно озвучивать свою оригинальную версию я не стал, а постарался успокоить Ви­лену.

— Ты погоди пока со сборами! Лучше подскажи, как тво­его неугомонного соседа найти!

— Не делайте глупости принц! Если вы его убьёте, только хуже будет!

— Кто тебе сказал, что мы его убивать собрались? Ну по­ехала крыша у человека от твоей красоты, с кем не бывает? Не гомосексуалист же, в конце концов! Вон наш приятель по тебе уже лет пять с ума сходит, и что прикажешь делать, пороть его за это?

— И что же вы будете делать? Хотите на него магию под­чинения наслать? Так городские дознаватели вмиг её обнару­жат!

— Поговорить хотим милая баронесса! Просто погово­рить! — успокоил я её: — Все считают, что у меня уникальный дар убеждения присутствует и харизма на высшем уровне, а главное никакой магии!

В первый же день поговорить по душам с соседским баро­ном нам не удалось. Не подумайте, что мы лентяйничали и от­сыпались, просто нас банально на порог не пустили, мотиви­руя, что мы грязь нанесем, а лишних слуг у них нет и нанимать они их не собираются. Как выяснилось, деловой приятель покойного мужа Вилены оказался таким же скрягой, как и он сам, только помоложе и на женщин заглядывался. Только они его интимные предложения отклоняли, поскольку кому захо­чется с жадиной отдыхать, который даже конфетой не угостит. Вот он и решил на халяву поразвлечься. Ломиться в дверь мы не стали. Я же обещал баронессе только разговор, а не штурм и захват соседней усадьбы, пришлось держать слово викинга.

До срока истечения подлого ультиматума оставался один день и Вилена заметно нервничала. Нервничали и мои ребята, особенно Родерик. Если завтра чуда не случится, то он точно пойдёт и прикончит этого мерзавца голыми руками, и ника­кие уговоры или приказы не помогут. Можно было конечно пожаловаться королю Фарлаху, но что он мог сделать? Король должен защищать закон, а закон волею обстоятельств был не на нашей стороне. Сама правда на нашей, но кому нужна эта правда, если она не подкреплена бумагами. Бюрократия, она в любой стране бюрократия, и на хромой кобыле её не объе­дешь.

В отличие от ребят, которые ждали от меня очередного чуда, мне его ждать было не от кого. Пришлось напрягать го­лову, хоть я и не любил делать этого по каждому поводу. По­верьте, когда она раскалывается, удовольствие ниже средне­го. Естественно ничего путного кроме головной боли в неё не приходило. Устремлённые на меня ожидающие взгляды моих товарищей постепенно начали меня нервировать. Да вы сами посудите, кому понравиться, если вам требовательно смотрят в рот и ждут чуда, которое вы же должны и придумать, взяв на себя всю ответственность? Ответ очевиден — никому! Что бы со злости не дать кому-нибудь подзатыльник и не наговорить чего лишнего, решил уединиться с Пятницей. Он был един­ственный из всей нашей компании, который от меня ничего не требовал, ну если только немного сладостей, да и то не в наглую.

Пока я его подкармливал, отъехав к ближайшему лесу, возникла мысль использовать его в качестве палача. Типа, мы тут не при чём, и откуда здесь такие лесные твари не знаем. Но через минуту эту идею отклонил. Она не сможет решить про­блем с бумагами и вернуть Вилене законные земли, даже если он всех домочадцев в могилу сведёт. По закону имущество по­сле смерти переходит к ближайшим родственникам, хоть до десятого поколения, а баронесса к ним ну ни как не относи­лась. Да и не по-людски это все проблемы таким путём решать, мы же не бандиты, в конце концов. Потом решил его запугать. Наврать с три короба про проклятье викингов, про чудовищ­ную тварь с ужасным оскалом, которая по ночам из ниоткуда являться будет, но и этот вариант не проходил. Пятница его, конечно, напугает, может он даже и в штаны наложит, но ведь он законченный скряга и лучше помрёт в собственном дерьме, чем расстанется с имуществом, пусть и незаконно нажитом. Короче как не крути, получался тупик. Никакого чуда в голову не приходило. Мне даже стыдно было перед ребятами за свою беспомощность, да и Вилену жалко, хорошая женщина, ей бы счастья чуток помимо Родерика.

— Ну что, чудо моё? — обратился я к своему четвероно­гому питомцу: — Похоже, мы с тобой сели в лужу и выбраться из неё не можем! Как ты думаешь, может нам купить будущим молодожёнам кусочек земли за свои деньги и забыть об этом случае? Или выкупить у этого лживого гада ворованное поме­стье?

Пятница на моё предложение сердито фыркнул и недо­вольно зарычал.

— Правильно дружище, нельзя так! Что потом будут о викингах говорить? Такие действия нас позорят! — продол­жал я одностороннюю беседу со своим другом: — Да не рычи ты, лучше посоветуй что-нибудь!

Мой молчаливый собеседник, точнее слушатель, совето­вать ничего не стал. Доел остатки сладкого десерта и принял­ся играть со мной. Он то исчезал, то появлялся в серебристой дымке, то лизал меня в ухо, то шутливо покусывал ладони и тянул меня за штаны, предлагая побегать наперегонки. В до­гонялки мы играли ещё на полигоне, когда он был маленьким, с тех пор я ни разу не выигрывал.

— Хочешь побегать? А вот фиг тебе, не хочу всё время проигрывать! — дружески потрепал я его за загривок: — Да­вай лучше в коня и наездника поиграем! Посмотрим сколько я продержусь! Только, чур, специально не брыкаться, мне и так нелегко будет!

После чего я забрался ему на спину и крепко ухватился за шкуру на шее. Через мгновение мы неслись во всю прыть. Лучше бы я с ним наперегонки побегал. От той скорости, с которой мы неслись, у меня перехватило дыхание, пальцы рук начали неметь от перенапряжения, голова кружилась. Я хотел его остановить, но язык прилип к горлу и я не мог сказать ни «бэ» ни «мэ». Минут через пять я свалился и чувствительно приложился лбом об берёзу, к счастью небольшую. Лоб вы­держал, берёза нет. Не знаю, получил ли я сотрясение мозгов, но шишка выросла здоровая, наверное, не меньше чем у Иолы после моего памятного удара.

Пятница, поняв что со своей скоростью он немного пе­реборщил, принялся жалостливо тереться мне в бок. Боль от этого не проходила и его урчание под ухом начало меня раз­дражать.

— Отстань злыдень! Совсем совесть потерял! Ты же меня чуть не угробил! — отчитывал я его: — Вот возьму да продам тебя нафиг на каком-нибудь кошачьем рынке, тогда будешь знать, как хозяина калечить!

Мой старый друг совсем приуныл. Урчание перешло в жа­лобное глухое мяуканье, и он уткнулся носом мне в живот. Че­рез минуту боль отошла, и я перестал на него злиться.

— Ладно, не переживай! — потрепал я его за ушами: — Пошутил я! Такого как ты я не обменяю на все сокровища это­го мира! Хотя постой…!

Видно небольшое сотрясение мозгов у меня всё же было, иначе то, что пришло мне в голову я объяснить не могу. Вско­чив на ноги, я заторопился домой. Нужно было ещё успеть сделать кое-какие мелочи для моего пока ещё не окончательно созревшего плана.

— Что это с тобой случилось, Железяка? — спросили меня заждавшиеся ребята, когда я переступил порог.

— Ничего не случилось! — ответил я, наливая себе огромную кружку воды.

— А почему у тебя такая шишка на лбу? И чему ты улы­баешься?

— Шишка потому, что идея в голове родилась и достуча­лась! А улыбаюсь потому, что идея хорошая!

— Я знал, что ты что-нибудь придумаешь! — как всегда улыбнулся Михард: — Давай выкладывай!

— Нет, не буду! А то вы меня ещё отговорите, чего добро­го! — заартачился я: — Но твоя помощь Михард мне понадо­биться! Нужно срочно амулет один сделать, да не простой, а древний, что бы от одного вида дух захватывало!

Объяснив гному, что я хочу получить от него утром, я со спокойной совестью отправился спать. Завтра у меня наме­чался трудный день, и необходимо было начинать его со све­жей головой. Надеюсь, заодно и шишка на лбу пройдёт, а то вид у меня тот ещё, как у алкаша после пьяных разборок. Хотя может пусть и останется, амплуа алкоголика мне пригодится.

Последнее что я слышал, перед тем как закрыть дверь в свою комнату был голос Вилены.

— Ребята! А он у вас того, не стукнутый часом? Вон, какая шишка на голове! — обращалась она к моим товарищам: — И вообще, как может быть амулет древним, если его только сегодня ночью изготавливать собираются? И чего он улыба­ется, если завтра последний день перед нашим вынужденным отъездом и все грустят?

Но на неё я не обиделся. Ей простительно, она же первый раз меня видит, потому и глупые вопросы задаёт. Не знает ду­реха, что у меня за пазухой удача живет, и я заветные желания исполняю. Впрочем, последнюю фразу можете выкинуть из головы, это я так к случаю сказал, не подумавши.

Утром я прибывал в хорошем настроении и всех подба­дривал. На самом деле настроение было на нуле, и я только делал вид, что всё идёт хорошо и по плану. Голова прошла и шишка исчезла, заодно и мозги встали на место, потому я и осознал в полной мере всю ту авантюру, которую задумал. Но деваться было некуда. На то, что бы придумать что-то новое и поменять, не было ни времени, ни сил. Вся сложность состояла в том, что в который раз ключевым персонажем в моём спек­такле должен стать Пятница. Возможно он был умнее всех нас вместе взятых, но вот в том, что мне удастся объяснить ему то что я от него хочу, я сильно сомневался.

— Принц! Может вы нам всё же расскажите, что собирае­тесь делать? — спросила меня за ранним завтраком баронесса: — А то я немного нервничаю, а хочется улыбаться также как и вы!

— Если я расскажу, то это уже не будет сюрпризом! — по­яснил я, хотя причина была другая: — Да вы не переживайте! Всё идёт как надо!

Вот опять пришлось врать. А что делать? Если скажу правду, сочтут больным на голову, а главное точно одного не отпустят. Хорошо, что кроме Вилены никто от меня отчёта не требовал, да и вели ребята себя вполне спокойно, во всяком случае, внешне. Михард так тот вообще песенки напевал, но это отдельный разговор, его вера в меня и в своё предсказание зашкаливали за разумные пределы. Кстати болванку для аму­лета он сделал отменную и всего за одну ночь. Из бронзы была отлита небольшая пластина размером десять на пятнадцать сантиметров, с одной стороны было рельефное изображение зверя, с другой выгравирована надпись на древнем языке ви­кингов, удивительно напоминающий русский, «Жадность до добра не доводит». И всё это было покрыто тонким слоем по­золоты, но это так, для солидности.

Попросив перед уходом своих ребят, что бы они ждали до вечера и понапрасну не дёргались, я отправился в гости. На полпути я сделал остановку и почти час разговаривал со сво­им предстоящим напарником, естественно захватив очеред­ную порцию сладостей. Пятница всё это время лежал у моих ног, чинно поглощал пирожные, смотрел умными взглядом в мои бесстыжие глаза и внимательно слушал мою бредовую за­тею. Будем надеяться, что он умнее меня и всё понял как надо, другого всё равно не остаётся.

— Эй, хозяин! Открывай двери! — забарабанил я в воро­та, когда достиг нужной усадьбы.

Минут пять никто не открывал, потом послышался гру­бый голос.

— Чего тебе? Не видишь, люди отдыхают и никого не принимают! Чего зря двери ломать? Как вы поняли к дверям подошёл сам хозяин, он, так же как и покойный муж Вилены, экономил на слугах.

— Да я по делу! Выпить хочу, вот и ищу у кого вино хо­рошее есть!

— Совсем охренели проклятые пьяницы! А ну вали отсю­да, пока собак не спустил!

— Да не ворчи ты, я же не нищий попрошайка, а богатый северянин! Если у тебя вина нет, так и скажи! — продолжал я изображать из себя страстного любителя горячительных на­питков: — Не переживай, сейчас уйду! Ты только подскажи где мне крестьянина найти у которого оно есть, а то организм требует и в горле пересохло! Готов ему в три раза больше за бутылку платить, вместо двух-трёх медяков десять дам!

Как я и ожидал, упоминание о деньгах клиента заинтере­совало. Он уже наверняка подсчитал, что переплата составля­ет не в три раза, а во все десять, поскольку бутылку местного пойла у крестьянина можно купить за один медяк.

— Ты милок погоди немного! Я сейчас домой сбегаю и через ворота тебе передам! А ты пока деньги готовь! Десять медяков, как договаривались!

— Ну нет, я так не могу! Не привык я из горла пить да ещё стоя! — продолжал я свою игру: — Раз не пускаешь, то не взыщи, я дальше искать пойду!

За дверьми послышалась недовольная ругань, но жад­ность взяла своё, и раздался скрип отпираемых запоров.

— Ладно, проходи! Вон в саду скамейка у дерева стоит, там и пенёк есть вместо столика! Только за сервис нужно пару медяков накинуть, я за это и кружку чистую принесу! Только деньги вперёд!

— Да не вопрос! — улыбнулся я, радостно потирая руки и демонстративно вытаскивая тугой кошелёк: — Можешь даже две кружки принести! Я люблю пить в компании, так что уго­щаю!

После того как двенадцать монет перекочевали в руки жадного хозяина, я уселся на неказистую скамейку и положил кошель на пенёк. Пускай хозяйский взгляд радует и к беседе располагает. Кстати с деньгами в этом кошеле поначалу были большие проблемы, которые я с трудом решил с помощью Ви­лены и ребят. Деньги то у меня были, только все достоинством не ниже серебра, а медяков было, как кот наплакал. Пришлось срочно по всем сусекам собирать.

Через пару минут на пеньке появился небольшой жбан с вином и пара глиняных кружек. Ну и жадюга, подумал я, за такие деньги мог бы кувшин и побольше принести, его как раз на пару кружек и хватило. С наигранной страстью выпил свою кружку одним махом, и чуть не помер. Кислятина, которую он принёс, скорее напоминала уксус, чем крестьянское плодовое вино.

— Чего-то не очень твоё вино хорошо идёт! — непроиз­вольно скривился я и чуть не испортил этим всю предстоя­щую встречу: — Хотя может мы выпили мало? Давай-ка при­неси ещё бутылочку, а лучше две, что бы зря не бегать!

— А деньги? — попросил мой собутыльник: — Ты только за одну рассчитался!

— Да без проблем! Только за сервис больше платить не буду, мы из этих же кружек пить будем!

В таком ключе прошли первые полчаса. За это время мы выпили пять бутылок слабого уксуса, подаваемого под видом вина, без закуски, на целых пятьдесят два медяка. Но деньги были потрачены не зря и хозяин начал потихоньку хмелеть, соответственно и беседа пошла почти дружеская. Мы даже представились друг другу. Моего нового знакомого звали Химак, и был он бароном всего во втором поколении. Его отец, будучи мелким городским аферистом, как-то сумел выкупить титул вместе с этими землями. Об этом мне намедни Вилена по­ведала. Я кстати в разговоре называл его Хомяк, так мне сподруч­нее было, и отражало его сущность. Впрочем, он не обижался, за такие деньги его можно было обзывать, как душа пожелает.

— Слушай, а у вас там на севере все так выпить любят? — спросил хомяк, давясь очередной кружкой: — А деньги тоже у вас у всех водятся, или это только ты такой богатый?

— Пьют все! Там же север, холодно, вот и согреваемся, как можем! — почти не соврал я, вспоминая рассказы о север­ных варварах: — А вот денег так много только у меня! Я же наследник великого рода и мне всё имущество вместе с казной принадлежит!

— И много у тебя там имущества? А казна какая?

— Много дружище, очень много! Да и казна не малень­кая! Только не это самое главное и ценное в моём наследстве!

— А что же тогда? Насколько я знаю, ценнее денег ничего не бывает!

— Может и не бывает! Только древнее чудо, которое я всегда с собой таскаю, стоит гораздо больше, чем все деньги этого королевства!

— Ну ты братец загнул! Выпил наверное лишку, вот и не­сёшь глупость!

— Глупость говоришь! — театрально обиделся я, изобра­жая пьяного деревенского простачка: — А знаешь ли ты, что ректор магической академии Максимильян, надеюсь знаешь

такого, за это древнее чудо мне графские земли предлагал вме­сте с титулом, да ещё три тысячи золотых в придачу!

— Не верю! — не согласился со мной Хомяк: — Такого не бывает, что бы какое-то чудо больше графских земель стоило!

— Ах, не веришь? Тогда смотри! — красиво вспылил я и достал из-за пазухи сделанный Михардом амулет: — Сейчас ты узнаешь, что северные варвары никогда не врут!

После чего встал, потёр отливающую золотом пластину, три раза стукнул себя по лбу и громко по-русски произнёс: «Жадность до добра не доводит». В тот же миг воздух около меня замерцал тусклым серебряным светом и перед глазами возник ужасающий зверь, размером с хорошего быка. Хозя­ин как увидел его, так сразу протрезвел со страха. В испуге он начал пятиться назад, стараясь отойти подальше от огромной клыкастой пасти.

— Не боись, приятель, не укусит! Это чудо ручное и ни­чего плохого своему хозяину не сделает! — успокоил я его и потёр пластину с другой стороны. Зверь опять замерцал и исчез. Хомяк облегчённо перевёл дух и вытер покрывшееся испаринами лицо. Прошло минуты три, прежде чем он снова обрёл способность говорить. Что бы барон полностью пришёл в себя, я дал ему денег ещё на две бутылки, которые мы вместе с ним и выпили практически в полном молчании.

— Зверь конечно впечатляет! Только почему уважаемый Максимильян за этот фантом такую большую цену даёт? — спросил он, когда немного пришёл в себя.

— Сам ты фантом! — имитируя слегка заплетающийся язык, пояснял я: — Это самая что не на есть древняя реликвия северных варваров! Он когда появляется, то материальным становится, и может сделать всё, что прикажешь! Хошь прине­сёт что-нибудь, хошь дичь добудет, а хошь убьёт кого-нибудь, ты главное команду отдай!

— А ты можешь это продемонстрировать? — боязливо попросил мой халявный собутыльник.

— Легко! Только знаешь, вообще-то этот амулет большой секрет и мои предки просили никому о нём не рассказывать!

Понял? Но для хорошего человека ничего не жалко, тем более когда я выпивши, то очень добрым становлюсь! Однажды по пьянке эликсир вечной молодости, который тысячу золотых стоит, за гроши отдал!

Я опять достал амулет, потёр его, три раза стукнул по лбу и произнёс заветные слова. Воздух опять замерцал и появился Пятница.

— Ну чего ему приказать? Он всё может и магия его не берёт! Хочешь, ворота в щепки разнесёт, знаешь, как приколь­но створки разлетаются!

— Нет, ворота не надо портить, они денег стоят! Пусть лучше принесёт чего-нибудь, фантомы, насколько я знаю, та­скать не могут! — Как скажешь! — согласился я и обратился к зверю: — Эй, дружище, принеси-ка чего-нибудь! Пятница после моих слов сорвался с места и через минуту появился с хозяйским бараном в зубах.

— Да что же ты делаешь, варвар? Одни убытки от тебя! Этот баран целый серебряный стоит!

— Ну так и зажарь его, а то без закуски много не выпить! И вообще, давай стол накрывай, я за всё плачу! Через час деньги в лежащем кошеле закончились, что было немудрено с такими фантастическими ценами. По моим расчётам той суммы, которую я потратил, хватило бы на пару месяцев безбедной жизни. Порывшись в карманах я вытащил заурядную золотую брошку, такие в любой лавке за недорого купить можно.

— Не подскажешь любезный, где здесь можно эту без­делушку продать? А то чувствую, надо добавить, а не на что! Хомяк покрутил в руках мою вещь, попробовал её на зуб и заявил:

— Так мне можешь продать! Я тебе пять серебряных мо­нет дам!

— А мне наврали, что она четыре золотых стоит! Вот на­род нынче пошёл, никому верить нельзя! Ладно, давай свои пять серебряных, дальше гулять будем! Да хозяйку свою зови, в женском обществе оно веселее пьётся!

Ещё с час мне пришлось давиться уксусом, выдаваемым за вино. За это время в карманы Хомяка перекочевала ещё парочка золотых изделий, поскольку к нашему столу присо­единилось и его семейство, которое за мой счёт готово было сожрать целого быка и выпить бочку отравы. Мимоходом я заметил, что хозяин, в надежде выпотрошить меня полно­стью, стал пить меньше, а мне подливать побольше. Всё, кли­ент готов, пора приступать к финальной стадии.

— Слушай хозяин! У меня кроме древнего амулета ниче­го с собой не осталось, а выпить хочется!

— Так ты продай его, и всех дел то! — предложил он с азартными глазами.

— Продать конечно можно, только где я здесь Максими­льяна найду, который мне графские земли рядом со столицей предлагал и пять тысяч золотых в придачу?! — закинул я на­конец свою удочку.

Не хочу детально расписывать, как мы торговались поч­ти четыре часа. За это время мы выпили, правда уже за счёт хозяина, ещё бутылки три — четыре, и столько же раз я по­казывал товар лицом, вызывая липовым амулетом Пятницу и заставляя его делать разнообразные невообразимые трюки. Вообще-то по поводу земель Вилены мы сторговались ещё три часа назад, но ведь должен был я компенсировать свои ма­териальные и моральные издержки. Если вы сможете запих­нуть в свой желудок литра три кислого уксуса, да ещё за свои же кровные деньги, то вы меня поймёте и не будете считать последние три часа потраченными впустую. Торговались мы азартно, дошло до того, что Хомяк прилюдно предложил в качестве довеска свою жену, которая совсем не обиделась на такое кощунство и с интересом стала меня разглядывать. По­верьте, даже если бы у меня не было иммунитета к алкоголю, и я действительно был бы пьяным в стельку, один чёрт не лёг бы с ней в одну кровать. Этот последний факт подтолкнул меня на скорейшее завершение миссии и я с сожалением вынужден был согласился на отобранные у Вилены земли, плюс пятьсот золотых монет и два ящика отвратительного баронского пой­ла, которые я выторговал вместо предложенной на ночь жены.

Его жена, кстати, расстроилась по этому поводу, но это уже её проблемы.

Сделку мы оформили быстро и по всем правилам, со­блюдая все формальности. Здесь уже сам Хомяк постарался, видно боялся, что я протрезвею и передумаю. Бумага была составлена при свидетелях и в присутствии местного чинов­ника, которому пришлось заплатить десять золотых, состав­ляющих местную пошлину на передачу земель. Перед тем как поставить свою подпись, новый обладатель древнего чуда северных варваров собственноручно проверил исправность амулета. Потёр его, стукнул три раза себя по лбу и по бумажке, которую я написал в местной транскрипции, прочитал «Жад­ность до добра не доводит». Жалко смысла заклинания никто не понимал, воспринимали как чудной набор звуков, а ведь Михард так старался, выводя русские буквы на железе. Как и положено, после проговорённых слов из серебристой дымки появился зверь и выполнил примитивный приказ нового вла­дельца. Это было одним из самых слабых звеньев в моей цепи, но, слава богу, Пятница свою роль отработал на отлично.

Прощаясь, я наказал подкармливать древнего зверя пи­рожными, мотивируя что он их любит и может обидеться если не получит лакомство. Но Хомяку было уже не до этого, он всеми мыслями был далеко в столице, где получал графские земли вместе с титулом и деньгами у ректора магической ака­демии.

Домой я вернулся уже под вечер. Друзья, видя моё страда­ющее и измученное лицо, вопросов задавать не стали, посчи­тав, что моя попытка частным разговором разрулить запутан­ную ситуацию оказалась провальной. Ну а как я мог улыбать­ся и радоваться, если в животе бурлит, а уксусная отрыжка отпугивает даже комаров.

— Вы куда направились? — спросил я своих удаляющих­ся товарищей, стараясь не рыгнуть лишний раз в помещении.

— Как куда? Вещи собирать! Не бросать же Вилену на произвол судьбы! — ответил за всех Родерик.

— И как ты намерен с ней поступить? Будешь таскать с собой по миру как бездомную собачку? — чуть грубовато спросил я, пытаясь найти, чем бы заглушить жжение в горле: — Думаю, она достойна лучшей доли, чем скитаться по дорогам!

— Не дави на больное, и так тошно! — обиделся мой при­ятель: — А что касается Вилены, то я сделал ей предложение и она согласилась! Так что купим небольшой клочок земли подальше отсюда и будем там жить! Я ведь люблю её, и всю жизнь любил!

— Так я ж не против! Люби себе на здоровье хоть до са­мой глубокой старости! Хотелось только узнать когда свадьба будет, я уже и подарок приготовил, надеюсь вам понравиться!

— Принц! Зачем вы над Родериком издеваетесь? Не види­те, ему и так плохо! — высказала своё недовольство спускаю­щаяся баронесса: — Между прочим, мы с трудом его уговори­ли глупостей не делать, а вы его на месть подбиваете! Посты­дились бы! А что по мне, так, как говорится, с милым рай и на острове!

— Ага! Если на нём шалаш со всеми удобствами и сам остров на Карибах! — съязвил я.

— На каких Карибах? — не поняла она моей шутки.

— Не бери в голову! Это я так, от усталости! — пояснил я, обнаружив на столе кувшин с козьим молоком. От прохладного напитка с лёгким привкусом горечи мне полегчало. Жжение в горле пропало, и отрыжка больше не просилась наружу. Я облегчённо вздохнул и улыбнулся.

— Да бросьте вы голову пеплом посыпать! Я вас чело­веческим языком спросил — когда будет свадьба? Неужели трудно ответить?

Вместо ответа все уставились на меня, не понимая, к чему я клоню, и чего так радуюсь. Объяснять своё состояние мне было лень, потому я вытащил из-за пазухи заверенный доку­мент на землю и протянул его баронессе.

— Короче, вот мой свадебный подарок, что с ним делать сами разберётесь! Я пошёл спать! Ах да, принесите мне в ком­нату ещё кувшинчик молока, если не затруднит конечно! — попросил я, после чего развернулся и ушёл. Мне действитель­но было лень рассказывать всю подоплёку этого дела. Во вся­ком случае, не сегодня.

Проснулся я ещё до рассвета. Уксусный синдром полно­стью прошёл, но стоявший на столе кувшин с козьим молоком я всё же на всякий случай выпил. Что бы никого не разбудить тихонько спустился на кухню, набрал целую охапку сладких булочек и, запихнув одну в рот, отправился наведать своего проданного друга. Точнее продал я не друга, а амулет, потому совесть моя была чиста. К тому же объясняя ему задание, я просил продержаться всего один день, который он достойно и отработал по полной схеме.

— Ну что дружище? Замучали тебя вчера? — почёсывал я его за ухом, когда добрался до леса: — Зато какое замеча­тельное дело мы с тобой провернули! Двум хорошим людям помогли!

В ответ он с упоением наворачивал принесённые булки и урчал от удовольствия. Потом начал тянуть меня за рукав, предлагая побегать и поиграть. Жаль Эдариэль с нами нет, по­думал я, она бы скучать тебе не позволила. Кстати, как она там поживает? Надеюсь, никаких проблем у неё и её родителей нет. Неожиданно мысль о возможных проблемах крепко засе­ла у меня в голове. Я понимал, что, скорее всего, просто себя попусту накручивал, но легче от этого не становилось. Вер­нуться что ли? Так ведь нельзя, я же Михарду обещал страну гномов посетить, а слово надо держать. Видя моё напряжён­ное состояние, Пятница тоже стал нервничать. Он озирался по сторонам и искал причину моего внезапного волнения.

— Тише приятель! Успокойся! — похлопал я его по спи­не: — Это я так, за Юли и Эдариэль переживаю! Наверное, со­скучился!

Услышав знакомые имена, мой друг встрепенулся и по­смотрел в сторону дома. Глаза у него при этом стали тоскливые.

— Слушай, Пятница, а может ты с ними побудешь? — пришла в голову случайная мысль: — Тебе веселее, а мне спо­койнее будет! Ты как, не против?

Похоже, против он не был. Хвостом он, конечно, не вилял, поскольку относился ближе к кошкам, чем к собакам, но мор­да от моего предложения у него была довольная. Вот и слав­ненько, теперь хоть переживать в дороге не буду. Да и куда мне с ним в незнакомый город, заселённый сварливыми гномами, перепугает ещё всех к чертям собачьим. Быстренько накатав пару записок для Юли и Валерта, вложил их в потайные кар­машки на декоративном ошейнике и чмокнул его в нос.

— Ну, всё! Беги дружище! Будешь там главным охранни­ком! — бросил я ему напоследок и отправился назад к Вилене, а то там переволновались все поди из-за моего отсутствия. Волновались или нет, но то, что нетерпеливо ждали это точно.

— Как вам это удалось, принц? — сходу спросила баро­несса, потом видимо вспомнив правила приличия поправи­лась: — Ой, простите! Доброе утро принц! И всё же, как вы это сделали?

— Если вы имеете в виду бумаги на землю, то очень про­сто! Ой, простите! Доброе утро баронесса! — беззлобно пе­редразнил я её, прибывая в хорошем настроении. — Вы сделали что-то плохое и не хотите рассказывать? — не сдавалась она.

— Ну что вы! Разве я похож на человека, который может сделать что-то плохое и незаконное? — улыбнулся я: — Я же вам говорил — иду просто поговорить по душам! Вот и по­говорил в дружеской непринуждённой обстановке, даже с его семейством познакомился при совместном распитии хозяй­ского вина! Так что никакого насилия! Нет таких вопросов между мужчинами, которые нельзя решить за бутылочкой спиртного!

Естественно в неведении я их держать не стал. Рассказал и про древний амулет, и про его отвратительное вино, и про последующую сделку. Ребята слушали очень внимательно, и к моему удовлетворению, придраться ни к чему не могли. То, что действия с моей стороны скорее напоминали мошенничество, их не смущало, наоборот, только добавляло авторитета. Об­мануть опытного обманщика считалось делом престижным и высокоинтеллектуальным, так что краснеть мне не пришлось. Постепенно наша беседа перешла в весёлое застолье, ради ко­торого Михард не пожалел четыре бутылки отменного вина от Маргеда, которые он вёз с собой в качестве презента. Мы пили за удачное завершение земельного вопроса, за баронес­су, за предстоящую свадьбу, и естественно за викингов в моём лице. Свадьбу кстати, Родерик и Вилена решили сыграть через месяц. За это время им предстояло многое сделать. Во-первых, набрать нормальный штат опытной прислуги, ведь не будешь, образно говоря, заставлять приглашённых гостей мыть за со­бой посуду и вытирать полы. Во-вторых, создать уют, и много­е-многое другое, что необходимо для счастливого семейного проживания. Дай бог им за месяц со всем этим управиться. На всякий случай я от лица ребят и себя лично вручил будущим новобрачным кошель с золотом, которое получил от Хомяка. Что-что, а лишние деньги в таком деле не помешают, с этим даже вы согласитесь и меня поддержите.

В разгар нашего импровизированного веселья в дверь на­стойчиво забарабанили. То, что на пороге появился мой вче­рашний собутыльник, меня нисколько не удивило. Я ждал по­добного развития событий.

— Где ваш северный варвар? — сходу поинтересовался Хомяк, даже не поздоровавшись для приличия.

— Вы барон имеете в виду наследного принца викин­гов? — невозмутимо спросила Вилена.

— Я имею в виду того, кто мне негодный амулет всучил!

Как вы понимаете, прятаться я не стал, а спокойно под­нялся из-за стола и подошёл к возмущённому непрошеному гостю.

— Барон! Вы чего напраслину на меня возводите? — спросил я, отвергая все обвинения: — Когда мы расставались, всё работало прекрасно! Это могут подтвердить не только ваша жена, но и представитель власти, который бумаги заверял!

— Но сегодня утром ваше древнее чудо уже не действу­ет! — пожаловался он и подтвердил свои слова делом. Достал сделанный Михардом амулет, потёр его, три раза стукнул себя по лбу и громко произнёс придуманное мною заклинание. Естественно ничего не произошло.

— Слушай! А ты зверя пирожными кормил? — поинтере­совался я с подвохом.

— Нет, не кормил! А при чём здесь пирожные?

— Ну вот, я так и знал! — в отчаянии всплеснул я рука­ми: — Я же предупреждал тебя перед уходом! — Да какое это имеет отношение к древнему заклятию? — занервничал Хомяк.

— Самое прямое! — подтвердил я: — Ты его сколько раз вызывал после моего ухода? Раза три, не меньше. Да я до этого раз шесть! Вот зверь и обиделся, что за столько появлений его ни разу не покормили, потому и не появляется!

— И что же мне делать? — спросил окончательно запу­тавшийся барон.

— Что делать, что делать? Повторять заклятие! Может он и вернётся! — посоветовал я ему без всякого угрызения со­вести: — А будешь права качать, так знай! Я сегодня ночью порылся в ящиках покойного и нашёл магические копии доку­ментов на твои земли, подлинники которых ты умыкнул вти­харя от хозяйки! Я их Вилене передам в качестве гарантии, что ты забудешь о её собственности! Понял?

Видимо последние слова Хомяк понял очень хорошо, по­скольку пробурчав что-то невнятное в качестве извинений, быстро удалился со своим честно заработанном амулетом. Как-никак, а пятьсот золотых он мне за него уплатил, так что пусть владеет и потомкам передаёт вместе с мудрым заклина­нием. Короче, с этой минуты проблемы больше не существо­вало, и мы с Михардом могли со спокойной совестью отправ­ляться дальше.

— Принц! А где вы умудрились копии бумаг найти? Я вроде тщательно все ящики перерывала! — поинтересова­лась у меня удивлённая баронесса.

— Да не было никаких копий хозяюшка! Это я пошутил так! — правдиво ответил я: — Только Хомяк этого не знает, потому и дёргаться попусту не будет! Лишние гарантии, пусть и липовые, вам не помешают, хотя и без них все законные пра­ва у вас есть!

Мы с Михардом пробыли в гостях у Вилены ещё два дня. Баронесса вместе с Родериком просили нас погостить подоль­ше, но мы вежливо отказались. Зачем отнимать время, кото­рого у них и так было немного. К свадьбе то готовиться было надо, а то, что за женитьба без доброго пира и приглашённых гостей. Стэфан, как закадычный друг жениха остался с ними. Его помощь им была жизненно необходима. А что касается Хомяка, то он ещё долго ходил по округе, стучал себя по лбу и приговаривал «Жадность до добра не доводит». Ему даже местные жители прозвище придумали — «Хомяк, три раза по лбу шмяк!». Но это уже к нам никакого отношения не имело, больше наши судьбы, к взаимной радости, не пересекались.

14

Путешествовать вдвоём оказалось довольно комфортно и приятно. Я впервые проделывал столь длинный путь не вер­хом на лошади, а сидя на мягких сидениях подаренного мне на день рождения шикарного двухместного «Роллс-ройса», которым виртуозно управлял Михард. Он был одновременно и извозчиком, и штурманом, и обслуживающим персоналом, я только изредка еду готовил, если остановка заставала нас в поле. Впрочем, такое случилось всего два раза за пять дней нашего путешествия, обычно мы кушали в лучших поселко­вых трактирах во вполне цивильных условиях и с хорошим обслуживанием. Финансы нам позволяли ни в чём себе не от­казывать и требовать от хозяев гостиниц и таверн самого при­стального внимания к нашим персонам.

— Послушай, Михард! Всё хотел у тебя спросить, почему ты новое топорище не сделаешь? Так до сих пор сломанный подарок и таскаешь! — поинтересовался я незадолго до окон­чания нашего пути.

— Так это же не простой топор! Следовательно, и руко­ять должна быть не абы какая! — пояснил он: — Здесь нужно особое дерево, Тирс называется, оно высоко в горах растёт на границе снегов!

— Ну, тогда всё понятно! — ответил я, совершенно ниче­го не поняв. Но расспрашивать дальше не стал, от этих запу­танных магических условностей только голова пухла. — А у вас там симпатичные молоденькие гномки есть? — перевёл я разговор на другую тему.

— У нас нет несимпатичных девушек! Они у нас рожда­ются красавицами, и в иной мир красавицами уходят! — за­явил гном, и дискутировать с ним на эту тему я не решился.

— Кстати, почему я в наших городах из вашего рода пле­мени только мужиков видел? Почему девушки не приезжают?

— Это что бы ваши девушки в сравнении с нашими себя обделёнными не чувствовали! — пояснил он и улыбнулся: — Да шучу я! Просто не принято нашим женщинам родные края покидать! Гномы за один косой взгляд в их сторону голову оторвут! А нравы в ваших городах, сам знаешь какие, вот и сидят дома от греха подальше!

— Ну, здесь, мне кажется, вы немного переборщили! — съехидничал я: — Зачем же от людей красоту прятать? Ею гор­диться надо!

— А мы и не прячем! Приезжай, да любуйся! Только руки не распускай, а то нашим мужикам всё равно где головы нагле­цам отрывать, в королевстве или у себя дома!

— А если ты, например, женишься? Тогда как? — со ску­ки продолжал донимать я его своими вопросами: — Неужто с собой не возьмёшь?

— А зачем с собой брать? У нас мужчина должен день­ги зарабатывать, а женщина — это хранительница домашне­го очага и родовой земли! А где ты родовую землю в чужбине найдёшь?

— А у тебя есть родовая земля? Или её в качестве придан­ного получаешь?

После моего вопроса Михард тяжело вздохнул и задумал­ся. И дёрнул меня чёрт за язык задавать такие глупые вопросы найдёнышу. Но на попятную уже не пойдешь, и «извини» не скажешь, этим только обидишь гордого коротышку. Жалость они за оскорбление принимают.

— Наверное, где-то есть моя родовая земля! Непременно есть! — после небольшой паузы ответил он: — Не может гном непонятно где на свет появиться! Наши женщины в полях не рожают, для этих целей обязательно родовой очаг нужен! Он новорождённому силу даёт и оберегает на протяжении всей его жизни! Его любой гном нутром чувствует, и я почувство­вать должен, только не знаю в какой стороне его искать!

— А если в семье много братьев, то что, они все должны своих жён в один дом тащить? — продолжал расспрашивать я, желая понять жизнь гномов и их традиции. Всё равно разго­вор уже начат и хуже уже не будет.

— Нет, конечно! — объяснил он: — Любой стоящий гном, прежде чем сделать своей избраннице предложение, строит добротный каменный дом! А вот частичку родового очага, из того места где он родился, туда приносит жена!

— И что же получается? Ты теперь и жениться не смо­жешь, пока свой родной очаг не разыщешь?

— Ну почему же? Жениться можно, только твои дети будут принадлежать роду, из очага которого огонь принесён! Так уж у нас заведено! Да и правильно, родовую силу же огонь предков младенцу даёт!

Не могу сказать, что я был полностью согласен на счёт того, что даёт силу младенцу, но полемика на магическую тему это не моя стихия. А вот то, что Михард пребывал в непростой ситуации, было ясно как божий день. Теперь понятно, почему он хватался за любую соломинку, лишь бы найти свою род­ню, живую или мёртвую. И его вера в дурацкое предсказание было единственной надеждой, которая у него осталась. А то, что он теперь вроде как король со своим топором, правда я так и не понял какой, никаких прав на продолжение собствен­ного рода не давало. Да и присвоенный ему баронский титул эту ситуацию не улучшал, без собственного очага не стать его детям баронами. Хотя какое это имеет значение, если по моей милости жить ему осталось совсем ничего. За полгода свой дом, конечно, построить можно, наверное, и жениться тоже возможно, но родных детей завести не успеешь даже при по­мощи магии.

Оставшуюся часть пути перед последней остановкой на ночь мы проехали в полном молчании, каждый размышлял о чём-то своём. Расспрашивать детали из жизни гномов мне расхотелось, и я просто наблюдал за проплывающим мимо нас пейзажем. Внешне он не особо отличался от привычного, только вдали воз­вышались горы, на вершинах которых можно было разглядеть снежные шапки. К этим горам мы и стремились, точнее к пред­горью, где издревле проживали гордые и трудолюбивые гномы.

Городок, в котором мы остановились на ночлег, был от­носительно небольшим, но ухоженным и красивым. Жизнь в нём бурлила ключом. Помимо всевозможных рынков и мага­зинчиков, являющихся неотъемлемым атрибутом пригранич­ных поселений, здесь находились одни из лучших и недорогих мастерских, в которых заправляли именитые мастера.

— А почему ваши лучшие умельцы здесь обосновались, а не в столице? — поинтересовался я у Михарда: — Там же зака­зов больше и цены выше!

— У хороших больших мастеров и семьи хорошие и боль­шие! Так зачем им так далеко от своих близких уезжать? — по­яснил мой приятель, периодически здороваясь с давними зна­комыми.

— Тогда почему они здесь работают, а не дома, раз от се­мьи далеко уезжать не хотят?

— А это потому, что незачем всех заказчиков в свой дом приводить! Наш дом он для семьи создан, а не для общего пользования, и главная там жена, а не мастер!

— У вас что, женщины верховодят? — удивился я, зная крутой нрав коротышек. — Всё что касается дома, детей и семейного очага — да! — без тени смущения ответил Михард: — А во всём остальном — мужик голова, и жена его всегда слушается и поддерживает!

— Жена как шея! — пошутил я: — Не только поддержи­вает, но и поворачивает эту голову туда, куда считает нужным!

— Хорошая шутка! — засмеялся он: — Надо будет прия­телям рассказать, думаю, им понравится!

Расположились мы как всегда в самой лучшей гостинице. В ней даже каменная купальня была с горячей водой, а брат хозяи­на был неплохим парикмахером и работал при заведении. Кстати мы и остановились в этом приграничном городишке из расчёта привести себя в порядок, хотя при желании могли бы к вечеру добраться до места и без остановок. Михард больше трёх лет не был в клане, который его нашёл и приютил, потому хотел вы­глядеть на пять баллов. Вкусно пообедав, попарившись и подст­ригшись, мы отправились прогуляться по городу да прикупить мелких подарочков, хотя припасённых подарков и сувениров у нас и так было выше крыши. Город напоминал муравейник, все куда-то спешили и занимались покупками, в некоторых местах даже очередь была, что было непривычным для этого мира.

— А чего здесь так суетливо? Все торопятся куда-то как на пожар! — спросил я у своего приятеля: — Здесь всегда так?

— Нет, не всегда! Просто скоро в наших краях большая пивная неделя начинается! Праздник у нас такой по осени проводится, вот и суетятся все! Кто наряды примеряет, кто подарки прикупает, а кто и к свадьбам готовится! У нас любят свадьбы в такие дни справлять, весело и народ целую неделю почти не работает! — Это мы с тобой удачно приехали! — обрадовался я: — Люблю, когда веселье кругом и работать не надо!

— Да тут все этот праздник любят! Знаешь, сколько вина и пива за одну такую неделю выпивается? В вашем королев­стве на ногах никто бы не стоял, а здесь веселье, кулачные бои, соревнования виноделов проходят. У кого самое крепкое вино получится, тот и выигрывает! Кстати тот клан, винодел кото­рого выиграет, получает священный кувшин и с гордостью хранит его у себя до следующих праздников. А сам мастер мо­жет выбрать себе любую невесту, если он не женат конечно, и никто из её рода не смеет противиться и устраивать ему до­полнительные испытания!

— Ну, в этих соревнованиях мои соотечественники вас бы далеко в хвосте оставили! — с гордостью заявил я.

— Извини принц, но в этом я сильно сомневаюсь! Наши мастера во всём мире лучшими признаны! — не согласился со

мной Михард, и уточнил: — Я про крепость вина говорю, а не про букет и вкус! От лучших образцов у многих неподготов­ленных людей горло горит!

— Остынь приятель, ты же знаешь, что я никогда не вру! У нас не то, что горло, само вино горит! Понял?

— Ох и мастер ты шутить Железяка! Нет такой магии, что бы воду гореть заставляла!

— А магия здесь и не при чём! Главное чтобы руки с нуж­ного места росли, и голова немного соображала!

На этом возможно всё бы и закончилось, но, к сожалению, наш разговор услышали проходящие рядом гномы, оказавши­еся к тому же старыми знакомыми Михарда, с которыми он не раз дрался на улице.

— Привет найдёныш! Давненько тебя не было видно! — с нагловатым оттенком поздоровались они: — Это что за хва­стуна ты с собой привёл?

— Это наследный принц северных викингов! И он не хва­стун, а самый скромный человек, которого я встречал! — на­бычился мой приятель.

— Оно и заметно, что скромный! Весь в тебя пошёл! — рассмеялись они: — Хвастается, что воду может зажечь, а дальше слов дело из-за скромности не заходит!

Михард не раздумывая бросился на них с кулаками, но я успел перехватить его в шаге от обидчиков.

— Барон! — нарочито обратился я к нему по титулу: — Негоже титулованному гному, да ещё носителю топора коро­лей простой люд кулаками дубасить! Они же не виноваты, что в отличие от тебя бестолковые и знают мало!

Моя реплика, якобы с укором обращённая к Михарду, вы­вела наших оппонентов из себя. Назревала небольшая драка и вокруг начал собираться любопытный народ. Вообще-то дра­ка с использованием одних кулаков считалось у гномов делом привычным и обыденным. Они часто мутузили друг друга по разному поводу и без повода, оттого и кулаки у них были, дай бог каждому, да головы крепкие. Другое дело, что дрались они между собой только на родной земле, а в других местах друг за друга горой стояли. Именно поэтому калечить их мне и не хотелось. Ну, подумаешь, ребятам захотелось чужака на место поставить, занятие в принципе достойное, ведь не грабить или убивать они собираются.

Я хоть и умел махать кулаками, причём очень хорошо умел, но развлекать толпу таким образом желания не было ни­какого. Но и избежать потасовки было не так-то просто, очень уж они это дело любили, да и народ зрелища требовал. На­циональная традиция, чёрт бы её побрал. Надо было срочно их всех чем-то отвлечь, а для этого надо было предложить им что-то, что они любят не меньше хорошей драки.

— Мужики! Может сначала поспорим, а потом поде­рёмся? — громко предложил я, чтобы слышали все окружа­ющие.

— Это ты по поводу чего? — спросили они, угрожающе засучивая рукава.

— По поводу вина, которое не только в горле горит! — с улыбкой продолжал я: — Готов заключить пари, что мы с Ми­хардом до конца вашего чудесного праздника, который все пивной неделей называют, изготовим самое крепкое вино в этом мире и покажем, как оно горит!

— Пари дело хорошее! Мы согласны! Но сначала немного подерёмся, должен же достопочтимый народ убедиться кто из нас сильнее!

— А может на руках силу проверим? Говорят, северные викинги по силе рук гномам не уступают!

После моих слов все рассмеялись. Что-что, а о руках гно­мов ходили легенды, они ими подковы как ивовый прутик гнули. Только и я был ни лыком шит, десять лет полигона бес­следно не проходят, жилы у меня были на зависть, хоть гипер­трофированных бугров на руках и не было.

— Ох и весёлый ты человек, северный принц! Нам такие нравятся! Потому сильно бить не будем, так стукнем не боль­но пару раз для профилактик, да вином угостим!

— А может и на это поспорим? — подначивал я их: — Да­вайте поступим так! Кто на руках проиграет, тот всех и угоща­ет! Согласны, или боитесь деньги потерять?

Догадайтесь с трёх раз, какое они приняли решение.

Толпа восторженно загудела и принялась делать ставки. Правда забивались они не на то, кто из нас выиграет, а на то, сломают мне руку или просто ушибами отделаюсь. Здесь мне­ния разделились примерно поровну. Чтобы зрелище было ин­тереснее, вместе со мной в поединок вступил Михард, теперь нас было двое надвое, и ставки на моего приятеля были при­мерно три к одному. Я естественно поставил один золотой, в надежде, что Михард выиграет у здоровенных бугаев, и я по­лучу три. А Михард поставил один серебряный на то, что руку мне не сломают, поскольку на мою победу ставок не принима­лось и пришлось довольствоваться тем, что есть.

Первыми за принесённый из ближайшего кабака стол сели Михард и один из спорщиков, который помладше. Поя­вившийся неизвестно откуда судья проверил правильность хва­та и дал отмашку. Схватка длилась секунд десять, после чего мой коренастый друг припечатал кисть соперника к столу. Все вос­торженно загудели и зааплодировали, причём в ладоши хлопали не только те, кто ставил на Михарда, но и те, кто проиграл.

Наступил мой черёд. Народ беззлобно подтрунивал и подбадривал, мол, не бойся, если что, руку вмиг вправим. Мой оппонент тоже злобой не дышал, обещал, что специально ло­мать не будет, а вот об стол приложит как следует, возможно, синяк останется. В ответ на тёплую поддержку и сочувствие я только улыбчиво кланялся. Вообще-то я не был столь уверен в своей победе, но то, что окажу достойное сопротивление, не сомневался.

Когда мы уселись за стол и схватились правыми руками, то первое ощущение было, как будто я попал в большие сле­сарные тиски, и кто-то резко крутанул ворот. Не хочу хва­статься, но у многих бы на этом всё и закончилось. У многих, но не у наследного принца питерских викингов. На то что бы сжать в ответ его руку и при этом не сломать себе кости, силё­нок у меня хватило. Команды на начало борьбы ещё не было, а вокруг раздались бурные аплодисменты. Очевидно, народ хорошо разбирался в этих забавах и оценил мои действия по достоинству. Соперник и тот, хоть и основательно удивился, но одобрительно показал большой палец на левой руке.

Наконец прозвучал сигнал и схватка началась. Возможно мой противник не оценил меня должным образом и не настро­ился на активное сопротивление. Как бы то ни было, но его рука была прижата к столу секунд за семь, может за восемь. Никто не мог поверить в такой исход событий, и вместо заслу­женных оваций в полной тишине раздавалось лишь удивлён­ное хлопанье глазами, даже Михард стоял, открыв рот. Про­шло, наверное, больше минуты, прежде чем они обрели дар речи и начали хлопать меня по плечам и спине, поздравляя с первой победой. Кстати такие дружеские похлопывания тоже были далеко не сахар, но я выдержал.

Потом, что бы поддержать предпраздничное настроение и добавить интриги мы сели за стол с Михардом. Народ ра­достно заулюлюкал, предвкушая интересный поединок. На этот раз ставки были четыре к шести, в сторону победы моего друга, что для меня было большим скачком вперёд. В том, что практически весь народ болел за моего приятеля, не было ни­чего обидного. В любой стране болеют всегда за своего сооте­чественника, и это правильно. Патриотизм при любой власти и при любом раскладе вещь нужная и полезная. Сев напротив друг друга, мы улыбнулись и взялись за руки. Услышав сиг­нал, принялись работать изо всех сил, по-честному, без всяких хитростей и поддавков. Секунд через тридцать после напря­жённой борьбы моя рука начала потихоньку неметь. До это­го чаша весов перевешивала то в одну, то в другую сторону. Не знаю, может, собрав всю волю в кулак и как следует разо­злившись я и сумел бы дожать гнома, но спортивная злость не приходила, хоть я и старался. Как итог, продержавшись ещё секунд двадцать, можно сказать на одних зубах, я был оконча­тельно повержен.

Толпа ликовала. Рёв был такой, как будто на нашем ста­дионе сборная России выиграла чемпионат по футболу, и раз­дался финальный свисток. Здесь я, конечно, немного преуве­личил, но аналогию выбрал верную.

Короче говоря, вместо доброй драки мы получили гран­диозную попойку. Сначала, как и положено, проставилась проигравшая сторона. Впрочем, они не злились, а пили вместе со всеми. Потом мы с Михардом на правах гостей выкатили бочку крепкого пива, а дальше все начали угощать друг друга, и так длилось до полуночи. Здесь я уже пари на выпивку не за­ключал, зачем добропорядочных гномов обижать, они же нам ничего плохого не сделали. Для поднятия престижа хватило того, что я пил наравне со всеми и не падал.

Утром по понятным причинам я чувствовал себя лучше всех. Рука в локтевом суставе, конечно, ещё немного побали­вала, но в сравнении с головой моих собутыльников я выгля­дел как врач среди пациентов. Причём врач уважаемый. За время совместного застолья Михард столько про меня пона­рассказывал, что хватило бы на толстенную книгу с мелким шрифтом. Теперь местное население знало про питерских викингов больше, чем я сам. Ну а я что? Я не обижался. Сам виноват, когда эту чушь выдумывал и враньём занимался. Те­перь эта история будет жить независимо от моего желания, и обрастать новыми подробностями даже после моей смерти.

— Вставай местный чемпион по армреслингу! Уже дав­но завтракать пора! — принялся я будить своего загулявшего друга: — Или ты хочешь навечно остаться в этом городишке?

— Мне стыдно! Я нечестный человек Железяка! — вме­сто доброго утра произнёс Михард. — Не понял! Вроде по голове тебя вчера не стучали! — удивился я такому началу.

— Я вчера у тебя с помощью своего топора выиграл! По­лучается, мы вдвоём на тебя одного навалились!

— Ты что вчера пил? Какой нафиг топор? Может лекаря позвать, пусть желудок прочистит? Нет, лучше я тебе опохме­литься принесу! Сразу полегчает!

— Не надо принц! С головой у меня всё в порядке! Про­сто я магию своего оружия использовал, оно силу и выносли­вость носителю добавляет!

— Ах вот оно что! А я уж с перепугу подумал, что у тебя от чрезмерной выпивки белая горячка началась! — с облегче­нием вздохнул я разобравшись в чём дело: — Даже если и так, и тебе помогла древняя магия королей, то не вижу в чём здесь проблема!

— Как в чём? Это же нечестно!

— С чего ты взял, что нечестно? Всё как раз честно! Вспомни, ты сам говорил, что ты и топор теперь одно целое и разделить вас невозможно! А раз так, то получается один на один, без всяких помощников и сторонних допингов!

Мой друг надолго задумался. В комнате было слышно, как шуршат его извилины в голове, перебирая разные варианты и анализируя произошедшую ситуацию. Потом он с благодар­ностью улыбнулся и протянул мне руку.

— Спасибо Железяка! Ты меня от позора спас, а это хуже чем смерть!

Вообще-то я считал, что лучше позорная жизнь, чем слав­ная смерть, но говорить ему я этого не стал. Не дорос он ещё до высокой философии, в голове одни подростковые книжки о доблестных рыцарях. Слава богу, что он свою дурь из головы выкинул, по поводу честно — нечестно. Честно только святые живут, да и то их частенько на кострах за это сжигают, да на крестах распинают. А нам это надо? Но то, что он был со мной откровенен, мне понравилось. На таких друзей всегда можно положиться и в трудную минуту они не подведут.

— Кстати! А как мы будем решать проблему с горящим вином? — неожиданно спросил Михард, поднявшись с крова­ти: — Можно конечно сказать, что ничего не получилось, но нужно хоть видимость работы создать, а то нас не поймут!

— Во-первых, никаких проблем нет! Единственное, так это твоя помощь понадобиться, как мастера по изделиям из металла! Но это я надеюсь, ты проблемой не считаешь? — от­ветил я, немного подумав: — А во-вторых, никакой видимо­сти мы создавать не будем, а просто возьмём и сделаем, да бу­дем молиться, что бы всё получилось!

— Тогда чего мы ждём? — обрадовался мой приятель: — Давай ешь скорее, да поехали в семью, которая меня нашла и приютила! Там меня всегда рады видеть и готовы помочь чем угодно!

По местным меркам, семья гномов, к которым мы ехали, была небогатой. Впрочем, как и весь её клан. Не подумайте, что они бедствовали, такого у трудолюбивых гномов не могло быть в принципе. Здесь вы не найдёте нищих и попрошаек, ко­торые наводнили большие города в других землях, да и впро­голодь никто не жил. Просто основным видом деятельности, в котором они слыли непревзойдёнными мастерами и пере­давали своё искусство и навыки по наследству, была добыча полезных ископаемых. В своё время это была одна из самых престижных профессий, да в принципе она и сейчас таковой осталась, только вот горы около которых они жили послед­ние сто лет, значительно истощились и приносили добросо­вестным умелым труженикам минимальный доход. Поменять профессию и заняться ювелирным делом или строительным им мешала гордость за своих великих предков. Они считали что, бросив клановое занятие, они потеряют приобретённый веками опыт и предадут заветы отцов. Мой приятель, хоть и жил в их клане, но появился на свет не у их родового очага, потому и занимался всем подряд, ища занятие по сердцу. Ему не препятствовали, даже наоборот поощряли такую деятель­ность, считая, что так он сможет понять, откуда он родом. Ведь дети всегда продолжали традиции отцов, и по профессии можно было определить, где он родился. В итоге Михард стал хорошим универсалом, прекрасно владеющим многими рабо­чими профессиями, но к раскрытию тайны своего родового очага так и не приблизился.

Путь к предгорью был недолгий и занял около четырёх ча­сов. За это время я старался вспомнить все нюансы домашнего самогоноварения, как изготавливают водку в промышленных масштабах, я не знал. Припоминал всякие мелочи, начиная от самой конструкции компактного перегонного устройства, за­качивая очисткой жидкости от сивушных масел с применени­ем древесного угля, это когда деревенские Кулибины приспо­собили для этих целях бытовой очиститель воды, купленный в магазине, и чем и как настаивать получившийся продукт. Обычно бабушка для настойки использовала калган, кожуру клюквы или внутренние перегородки от грецких орехов, но здесь можно было импровизировать. Сложность состояла только в изготовлении охладителя с витыми медными труб­ками и в герметичности аппарата. Впрочем, для Михарда с его универсальным талантом такие мелочи проблем не составят, вон какой шикарный и крепкий «Роллс-ройс» он сварганил за две с небольшим недели.

К обеду мы достигли нужного горного поселения, и, прой­дя немного по извилистой каменной мостовой, открыли зна­комую Михарду с детства калитку.

— Здравствуй тётушка Эльза! Не удивляйтесь, это я, ваш Михард, просто костюм у меня новый и причёска город­ская! — поздоровался гном, когда мы вошли во двор большого каменного дома.

— Ой, Михардик, дорогой! А я тебя сразу и не признала, видно старею и глаза уже не те! Да и ты подрос и возмужал за это время! — радостно захлопотала хозяйка, бросая работу и вытирая руки полотенцем: — Как же давно тебя не было, дети уже давно соскучились по названному братишке, да и мы с Бо­гардом немало переживали за эти два года!

— Я не один тётушка! Со мной мой хороший друг, принц викингов по прозвищу Железяка!

— Так проходите в дом! Негоже хорошего друга на улице держать, или ты правила гостеприимства забыл?

Вежливо поздоровавшись, я вошёл в дом и огляделся. Конструкция и планировка здания была довольно оригиналь­ной и соответствовала древним канонам и традициям гномов. Сверху дом напоминал правильный шестигранник, наподо­бие дачных беседок, только очень большой. Все просторные жилые комнаты с довольно небольшими окнами находились по периметру, а в середине была огромная зала с пресловутым очагом по центру. Система дымохода была продумана так, что обогревала всё здание, что было немаловажно, учитывая хо­лодные зимние дни. Раньше, в древние времена, очаг так же служил для приготовления пищи, но теперь старались гото­вить на кухне и он напоминал красивый открытый камин, вокруг которого любили посидеть и обсудить текущие дела в узком семейном кругу или с близкими друзьями. Большие праздничные застолья с многочисленными гостями обычно устраивали во дворе, где для этих целей был сооружён боль­шой и прочный навес.

Тётушка представляла собой обычную женщину, может чуть более плотную и коренастую. Никаких усов или бороды у неё не было, впрочем, как и у остальной прекрасной поло­вины гномов. Так что миф о повышенной волосатости этой расы, возникший из-за того что почти все мужчины носили бороды а женщины редко появлялись вне дома, был чистой воды выдумкой, хотя волосы у них на голове и правда были очень густые и длинные, но этому можно было только позави­довать, как и фантастической работоспособности. Содержать весь дом в идеальной чистоте, готовить еду на всё семейство, следить за детьми и одновременно работать на огороде, было весьма не просто, особенно с учётом того, что нанимать в по­мощь слуг считалось дурным тоном. Самое удивительное, что при всём этом, они были добрые и весёлые, и никогда не жа­ловались на свою судьбу. Очевидно, бог создал их такими для спокойствия и равновесия в семье. И действительно, трудно представить себе более взрывоопасную смесь, чем вспыльчи­вый муж и сварливая жена, а так всё находилось в гармонии.

— Тётушка! А где дядя Богард? Где двое братишек и се­стрёнка? Я им подарки привёз! — поинтересовался Михард, привыкший, что к обеду все собирались вместе.

— Так он сейчас вместе с сыновьями на дальние выработ­ки ушёл, поблизости совсем плохо работа идёт, породы почти не осталось! А Рада им еду понесла, скоро вернуться должна! Кстати по поводу еды, вы очевидно голодные с дороги? Сейчас быстренько на стол накрою!

Быстренько не значит плохо, и буквально через десять минут мы сидели за большим дубовым столом овальной фор­мы, и сытно обедали. Деликатесов, конечно, не было, но про­стые блюда были приготовлены с такой любовью и выглядели так аппетитно, что отказаться от них было невозможно, и мы объелись до отвала.

Ой, спасибо тётушка Эльза! Давно я так вкусно и сытно не обедал! — поблагодарил я гостеприимную хозяйку: — Может помочь что? Давайте я посуду помою!

Моё предложение помыть посуду удивило не только хозяй­ку, которая на всякий случай понюхала выставленную бутылку вина, вдруг скисло и на мозги дурно влияет, но и моего приятеля, который на немой вопрос тётушки только пожал плечами.

— Ты чего родимый? Считаешь, что у меня рук нет? Так спроси у Михарда, я самого детства хорошей хозяйкой счи­таюсь, и семейный очаг достойно берегу! — слегка обиделась она на моё необдуманное предложение: — Думаешь, раз ты принц, так можешь в моём доме хозяйничать?

Хозяйничать в чужом доме я не хотел, что и попытался объяснить достопочтимой хозяйке. Впрочем, женщиной она была доброй и быстро перевела мой конфуз в шутку, над ко­торой они вместе с Михардом долго смеялись. На всякий слу­чай я взял себе на заметку, что и вам по-дружески советую, не пытаться устанавливать свои правила на чужой территории, даже если вы делаете это из добрых побуждений.

Вскоре вернулась Рада, младшая дочка тётушки Эльзы, симпатичная и озорная девчонка лет шестнадцати. Пересту­пив порог, она бросилась на шею моего друга.

— Михард приехал! — радостно заголосила она: — А я думаю, чья это роскошная тачка во дворе стоит! Покатаешь?

— Конечно покатаю! Только это не моя тачка, а моего друга! Кстати, познакомьтесь!

— Твой названный братишка скромничает! — пояснил я после взаимного приветствия: — Он это двухколёсное чудо сам собирал, до последнего винтика! Так что когда будешь ез­дить, можешь похвастаться перед подругами!

Рада озорно завизжала и чмокнула Михарда в щёчку. Он тоже в долгу не остался и не спеша выложил многочисленные подарки, привезённые специально для женщин. Здесь были не только эксклюзивные авторские украшения, но и отрезы цветных тканей, модные красные сапожки на маленьком ка­блуке и с серебряной пряжкой на боку, и ещё много других мелочей, без которых женщина не представляет свою жизнь. Я в свою очередь презентовал две полные коробки Чупа-чупс, одну вручил Раде, другую хозяйке, ну а ящик взятого с собой дорогого вина от Маргеда приберёг до прихода мужчин.

Пока женщины ахали от восторга и с благодарностью примеряли понравившиеся обновки, мы с Михардом уедини­лись в его комнате и обсудили текущие дела. Я быстро набро­сал эскиз самогонного аппарата и объяснил из чего это долж­но быть сделано и как должно работать. Попутно коснулись вопроса с брагой, готовить её самостоятельно времени не хва­тало, потому решили прикупить дешёвого забродившего вина и доработать его до нужной кондиции. Что бы ни терять зря драгоценного времени, Михард взял с собой довольную Раду и поехал на рынок прикупить нужные материалы и вино. Я же остался на попечении тётушки Эльзы.

Делать было нечего. Я валялся в гамаке под тенью де­ревьев, попивал свежевыжатый яблочный сок и рассказывал хозяйке о жизни питерских викингов, об их быте, досуге и традициях. Отвечая на её многочисленные вопросы, старался придумывать факты, которые не могли бы шокировать дотош­ную и любознательную слушательницу. Получалось неплохо, врать с чистого листа я умел первоклассно, да и опыт уже со­лидный имел. Единственное на что она с осуждением качала головой это то, что по моим выдуманным рассказам мужья у викингов часто помогали своим жёнам мыть посуду, такого издевательства над чувствами порядочной северной женщи­ны она не понимала. Кстати именно за этот момент мне было немного стыдно, здесь я действительно заврался окончатель­но. Где вы найдёте нашего русского мужика моющего за собой посуду? Да нигде, этому даже в школе не учат. В лучшем случае они только стаканы перед употреблением сполоснуть могут, да и то когда дома кроме его друзей больше нет никого.

Часа через три вернулся Михард с сестрой. Оба остались весьма довольны своей поездкой. Михард приобрёл все, что требовалось для изготовления дьявольского агрегата, включая медные трубки нужного диаметра, что значительно экономи­ло время на их изготовление. А Рада радовалась, что удалось покрасоваться перед подругами не только городскими обнов­ками, но и катанием на нашем шикарном «Роллс-ройсе», ко­торый своими умелыми руками построил её названный брат.

Ближе к вечеру после тяжёлого труда вернулся и глава се­мейства вместе с сыновьями. Теперь все были в сборе. К этому времени тётушка успела приготовить большой праздничный ужин с традиционным национальным блюдом, напоминаю­щими фаршированный перец, только мясо в нём было не в виде фарша, а нарезано небольшими кусочками, типа гуляша, да и сам перец по размерам скорее напоминал небольшую ты­кву. Порции, конечно, получались чересчур большими, но при такой физической нагрузке усиленное питание было жизнен­но необходимо.

После того как Михард и его приёмный отец, которого он называл дядюшкой, тепло поприветствовали друг друга, после дружеских объятий с названными братьями и после нашего знакомства, мы уселись за большой дубовый стол, где и про­должили разговор, сочетая приятное с полезным.

— Надеюсь, ты к нам надолго, а не как в прошлые года проездом! — поинтересовался Богард, расположившись во главе стола.

— Нет, мы не проездом, а специально к вам в гости при­ехали! Отдохнуть хотим! — пояснил мой друг: — А надолго или нет, не знаю! Во всяком случае, на праздничную неделю точно останемся!

— А зачем вы для своего отдыха всякого железа на рынке набрали? Рада говорит, ты всех торговцев обошёл, пока каки­е-то трубки нашёл! Да и вино, зачем дешёвое покупал, да ещё в таких количествах? Неужто мы для гостей хорошего и креп­кого не найдём!

Пришлось рассказать о вчерашних приключениях и о на­шем споре. Единственное что порадовало приёмную семью, это победа Михарда в борьбе на руках. Всё остальное вызыва­ло сожаление. В отличие от моего друга они не были так увере­ны во мне и в моих прожектах, впрочем, и не осуждали наши действия. Оптимизм был только у шестнадцатилетней Рады.

— Вот здорово! — восхищалась она: — Наконец-то мы утрём нос зазнавшемуся клану камнетёсов, а нашу семью узнают во всём королевстве, а может даже и за его пределами! А то в по­следнее время они мне проходу не дают, вечно дразнятся!

— Разве можно дразнить такую симпатичную девуш­ку? — шутливо высказал я свою мнение: — Ты ошиблась! Они, наверное, влюбились в тебя и познакомиться хотят, а как сде­лать, что бы ты обратила на них внимание, не знают! Вот и говорят всякую ерунду!

— А вот и не ошиблась! — надула она свои губки: — Именно дразнятся! Говорят скоро наша семья и наш клан бу­дут лебеду есть и бабушкины вещи донашивать!

— А ну-ка цыц! Зачем за столом всякую глупость повто­рять? — сурово пресекла её мать: — И вообще, сколько раз тебя учить надо? Не влезай в разговор, когда старшие беседуют!

— А я и не влезаю! Просто принцу на ребят жалуюсь!

— А ты не жалуйся, а лучше спать иди! Вон солнце уже село, а тебе вставать рано!

У гномов слова матери и хранительницы домашнего очага не обсуждаются. Такое уж воспитание. Рада без всяких капри­зов встала, пожелала всем спокойной ночи и ушла в свою ком­нату. Ещё через час ушли сыновья, и мы остались беседовать о жизни вчетвером.

Выяснилось, что дела в клане действительно шли плохо. О голоде и бабушкиных вещах речь, конечно, не шла, но вот за­работанных непосильным трудом денег с трудом хватало для поддержания минимального уровня жизни. Вся проведённая в последнее время геологоразведка показала, что по близости не осталось ни одного путного месторождения, а те крохи, что оставались пригодными для работы в скором времени пол­ностью истощаться. Об этой проблеме гномы знали давно. Первые экспедиции, с целью найти пригодные для разработок места отправлялись уже лет тридцать назад, но положитель­ных результатов не принесли. В одном из таких походов, на границе с аномальной зоной, Богард и нашёл беспомощного маленького Михарда рядом с трупом пожилой женщины, ко­торая явно не могла быть его матерью. Всё что при нём было, это одетые на нём распашонки с вышитой надписью «Ми­хард». Больше ничего установить не удалось.

Пока мы беседовали, Михард сходил к нашей телеге и принёс солидный кошель с золотом.

— Дядюшка! Я тут заработал немного в последнее время, хочу, что бы эти деньги пошли на пользу семье и клану! — вы­ложил на стол он свои накопления.

Это немного составило две тысячи монет, что по любым меркам было очень приличным состоянием. Думаю у всего клана, состоящего из тридцати семей, этих накоплений было гораздо меньше. Богард с Эльзой сильно удивились такой сум­ме, но отказываться не стали. Считалось если отказаться от подарка гнома, значит обидеть его до глубины души. Правда на всякий случай тётушка спросила, оставил ли он хоть себе немного, а то они будут сильно переживать по этому поводу.

— У меня осталось то, что стоит в тысячи раз больше! И это я никому не отдам! — гордо заявил мой друг, и вытащил завёрнутый в холщёвую ткань мой сломанный подарок.

— Как он тебя нашёл? — задал непонятный для меня во­прос Богард, внимательно разглядывая легендарную вещь.

— Через принца! Он мне его подарил и провёл инициа­цию! — также непонятно ответил Михард.

Я не удержался и спросил, как может неодушевлённая вещь кого-то найти. Хотел ещё ехидно пошутить на счёт ме­таллолома, но вовремя передумал. Возможно, эта вещь для гномов является святыней, а над ними не шутят. К моему во­просу отнеслись спокойно и также спокойно рассказали древ­нее поверье, очевидно на северных людей никто за невежество не обижался. По легенде выходило, что топор имеет душу, и сам находит своего носителя. Я, конечно, не поверил, но спо­рить не стал, так же как и поднимать тему продолжительности жизни его владельца. Зачем дивный вечер портить?!

— Тебе придётся в горы идти, если хочешь топорище сде­лать! — продолжили свой диалог гномы: — Друзья говорят, на Печальной горе вроде как тирс видели, правда, издалека, к снегам никто не поднимался!

— Вот после праздника и схожу! — пообещал мой прия­тель: — А сейчас нужно с горящим вином дело закончить, да по просьбе Рады нос всем утереть!

— Утереть нос дело конечно хорошее, только удача по­следние три года на стороне камнетёсов! Они три раза боль­шую чашу выигрывали!

— А теперь удача у нас живёт! — с улыбкой заметил Михард и подмигнул мне глазом: — Так что будет и на нашей улице праздник!

Стоит отдать ему должное, он тактично не стал разгла­гольствовать по моему поводу, рассказывая про мою удачу за пазухой и портить мне настроение, за что я был ему премного благодарен.

Утром все встали вместе со мной, ещё до восхода. Похоже, не только я мог полностью высыпаться за четыре часа. Пока мы умывались и приводили себя в порядок, Эльза успела на­крыть на стол, причём на тарелках лежали не привычные для Питера бутерброды с докторской колбасой, а полноценный плотный завтрак на семь человек только что снятый с огня. Когда она успевает? Непонятно!

Когда встали из-за стола, краешек солнца показался на го­ризонте и послышались трели певчих птиц. Богард с сыновья­ми, закинув за спину рюкзаки, снова отправились на дальние выработки. Казалось бы, у тебя теперь есть целое состояние, зачем работать? Но такой уж народ эти гномы, лучше они бу­дут сидеть без гроша в кармане, чем без работы. Это только у нас мечтают, как бы заработать столько денег, что бы потом до конца жизни не работать, а здесь философия другая, для нас чуждая.

Михард тоже сразу после завтрака ушёл в мастерские, прихватим мои эскизы и чертежи. Рада помогала матери по хозяйству, познавая нелёгкую науку хранительницы домашне­го очага, один я болтался без дела. Надо было срочно что-то придумать, хотя бы для вида, поскольку праздно шатающихся людей здесь не понимали. Возможно ко мне это и не относи­лось, но я же наследный принц великих питерских викингов, и хотелось оставить о себе приятное впечатление.

Всё что я умел, помимо развешивания лапши на уши, это неплохо рисовать. Недолго думая, вытащил из телеги захва­ченные с собой кисти и краски, попросил у хозяйки холщовую ткань и уединился в тени яблоневых деревьев. Почему я начал рисовать тётушку Эльзу, точно объяснить не могу. Наверное, потому, что она с полной самоотдачей и огромной любовью, не требуя ничего взамен, без выходных и отпусков, занима­ется самым важным делом в нашем мире — заботой о семье! Рисовал я старательно и самозабвенно до самого вечера, без перекуров и перерывов на обед, очевидно от гномов зараз­ился. Оказывается, труд может приносить не только деньги и моральное удовлетворение, но как это не парадоксально звучит — отдых. Во всяком случае, отложив кисти в сторо­ну, я почувствовал бодрость и прилив сил. Так что если вы уставшие длительное время валяетесь на диване у телевизо­ра, попробуйте встать и поработать, возможно головная боль пройдёт и вы почувствуете себя нормальным, отдохнувшим и здоровым человеком.

Вечером мы снова собрались за семейным столом. Все выглядели весьма довольные прошедшим днём. Богард с сы­новьями похвастались, что случайно нашли на старых вы­работках небольшую жилу с хорошей рудой, и её хватит на три — четыре месяца нормальной работы. Михард обещал показать собранный им самогонный аппарат, в который он внёс маленькие полезные дополнения. Тётушке Эльзе и Раде хвастаться было не надо, то, что их день прошёл не в пустую, и так было видно по уставленному ароматными блюдами столу и сверкающей вокруг чистоте. Ну и я, после того как поглотил неимоверное количество вкусностей, тоже показал плоды сво­его труда. Пусть это выглядит не скромно, но всеобщим реше­нием моя работа была признана самой успешной из всех, есте­ственно труд Эльзы и Рады в конкурсе участие не принимали. Да мне и самому понравилось то, что получилось. На фоне домашнего очага, скопированного с рядом стоящего ориги­нала, трудилась великолепная женщина, наливая из большо­го кувшина воду в котёл стоящий на ярком горящем огне. Все смотрели на картину разинув рты, а сама тётушка, узнав себя, засмущалась и покраснела. В том, что гномы не могли оторвать глаз от моего произведения, нет ничего удивитель­ного. Вы, наверное, знаете старую прописную истину — «Нет ничего более завораживающего, чем смотреть на огонь, теку­щую воду и на работающую женщину». Именно все эти три компонента и были отражены в моей работе, создавая опреде­лённое психологическое воздействие. Само собой разумеется, картину я тут же подарил хозяйке, в качестве благодарности за тёплое гостеприимство.

Но это всё маленькие лирические отступления, главное, аппарат у Михарда получился на славу. Теперь только оста­лось его испытать, и можно образно сказать, что золотой клю­чик у нас в кармане и можно со спокойной совестью черпать десять тысяч вёдер, точнее делать в этих вёдрах брагу. Утром мы этими испытаниями и занялись.

Первые результаты мы получили ближе к обеду. Полу­чившийся продукт меня сильно разочаровал, грузины мне, наверное, голову оторвали бы за такую чачу из кислого ви­ноградного вина, что бы ни позорил национальный напиток. Мало того что он был мутный и основательно отдавал сиву­хой, так ещё и градусов было максимум тридцать, что вы как понимаете горению не способствовало. Хотя гномам понра­вился, он был гораздо крепче пробованных ранее, и вселял в них некоторый оптимизм относительно нашей затеи. Но как говориться первый блин комом, и мы принялись исправлять свои ошибки. Во-первых, подрегулировали огонь, что бы был поменьше и лёгкие спиртовые фракции, переходящие в пар, у которых температура кипения значительно ниже, не пере­мешивались бы с остающейся в баке гадостью, уменьшая не­обходимые градусы и добавляя сивухи. Во-вторых, занялись качеством самой браги, существующая не успела выбродить­ся и не выдерживала никакой критики. Со вторым пунктом были проблемы. Всё из-за нехватки проклятого времени, ведь завтра уже начиналась пивная неделя, и к вечерней гулянке необходимо было предоставить первую партию.

Выручила нас тётушка Эльза. Ради такого случая она не пожалела хранящуюся в закромах сладкую хлебную брагу, пообещав довести её до необходимой кондиции уже к концу этого дня. Сладкая хлебная брага это вам не кислый виноград, и я очень надеялся угостить своих друзей хорошей зерновой водкой кустарного производства.

Праздно болтаться до вечера мы не стали, а принялись отрабатывать новую для нас технологию, раз за разом перего­няя испорченную чачу, меняя интенсивность огня и ёмкость охладителя. В итоге, ближе к закату появились первые успехи. Последнее изделие удалось зажечь. Правда вкус у неё был от­вратительный, да и горела она несколько мгновений, но гномы были в неописуемом восторге и радовались как дети.

О том, что бы ложиться спать, не было и речи. От предвку­шения удачи адреналин в крови зашкаливал, и на эксперимент с предоставленной брагой все смотрели с замиранием сердца. Результат превзошёл даже мои лучшие ожидания. Первач полу­чился градусов семьдесят, горел как ракетное топливо, и сивуш­ных масел в нём практически не было. Добровольные испытали, в лице благопристойного семейства, включая тётушку Эльзу и шестнадцатилетнюю Раду, опьянели со второй стопки, точнее со второго полстакана, поскольку мелкую посуду они не держали за ненадобностью. Организм у них хоть и был выносливым к выпивке, но к такому русскому напитку не приучен. К тому же опробованную ранее чачу тоже стоит учитывать.

Разведя всех по комнатам, оставшуюся ночь я провёл в гордом одиночестве, продолжая изготавливать новый для это­го мира продукт. Настроение с каждой новой партией падало и падало вниз. Рухнули мои последние надежды на «светлое будущее». Семидесятиградусный первач, как оказалось, тоже не оказывал на мой организм никакого воздействия, только отрыжка от чрезмерной дозы была соответствующая, и глав­ное — ни в одном глазу.

Утром, когда все проснулись, я уже смирился со своей несчастной участью и своё раздражение никому не показы­вал. Раз случилась со мной такая катавасия, значит, так тому и быть. Живут же как-то трезвенники и язвенники и ничего, даже не расстраиваются по этому поводу.

— Доброе утро принц! — Поздоровался со мной Богард, вставший сразу после тётушки Эльзы: — Ох и удивил ты нас вчера! Чертовски удивил! Прости, что не сразу поверил в твои слова по поводу горящей воды, хотя меня Михард и предупре­ждал, что ты никогда не обманываешь!

— Да ничего страшного! Я уже привык, что мне не сразу верят! — добродушно ответил я.

— Никогда не думал, что на севере такие могучие маги есть, которые могут такое валящее с ног чудо создать! Удивля­юсь, как ты сам всю ночь продержался!

— Так ведь холодно у нас, кругом льды, белые медведи с пингвинами, вот от скуки и придумали чем согреваться! А за столетия привыкли уже к этому напитку, потому и не пьяне­ем! У меня так вообще полный иммунитет на него! Не берёт, зараза, хоть ты тресни! Следующая во двор выбежала весёлая Рада, хотя я думал, что она точно проспит до обеда.

— Доброе утро принц! — как ни в чём ни бывало поздо­ровалась она: — А вы мне дадите с собой бутылочку горящей воды? Лучше две! Хочу перед своими подружками похвастать­ся!

— Нет не дам! — безапелляционно отрезал я: — Наш главный маг, его Минздрав зовут, категорически запретил да­вать напиток детям младше восемнадцати! И вообще, прини­мать его желательно только по большим праздникам и в раз­умных количествах! Слишком серьёзная магия там заложена!

Как я говорил, воспитание детей у гномов было на выс­шем уровне. Потому Рада не стала капризничать, а только об­речённо вздохнула и пошла помогать матери. В этот момент я почему-то вспомнил себя в шестнадцать лет, свои похождения в девятом и десятом классе, и немного смягчился. Надо будет для неё лёгкую наливочку сделать, градусов так пятнадцать, а то жалко девчонку.

Вскоре проснулись и все остальные. Впервые завтракать мы начали не с восходом солнца, а часа на четыре позже. На работу в этот день никто не пошёл, но не потому, что вчера выпили чуток, а потому что наступил первый день большого пивного праздника, и по древней традиции в эти дни поло­жено было отдыхать и веселиться. Хоть похмелье на первый взгляд ребят и не мучало, на всякий случай я налил всем по маленькой стопочке своего ночного произведения, подогнан­ного под Менделеевские сорок градусов. Раде, благодаря моим ограничениям, Эльза поставила только бокал с пивом. Впро­чем, пить пиво у гномов разрешалось с детства, и ничего зазо­рного в этом не усматривали, да и алкоголиком от этого никто не стал. Видимо организм у них был особенным, и отличался не только ростом, но и устойчивостью к спиртному.

Оставшееся до вечера время мы посвятили подготовке к конкурсу на самое крепкое вино. Выступать я решил под эги­дой клана, так мне было легче сделать грандиозную презен­тацию, да и им престиж не помешает, тем более что большой пивной чашей они последний раз владели много лет назад. Работа нашлась всем. Богард, прихватив с собой бутылочку первача, отправился к главе клана утрясти все формальности. Сыновья поехали к центральной площади застолбить за нами хорошее видное место и распустить первые слухи о северной водке, изготовленной по древнему рецепту питерских викин­гов. Эльза с Радой, по моему совету подготавливали холодную закуску, львиную долю которой составляли маленькие бутер­броды с салом и малосольные огурчики. Михард усиленно ра­ботал над перегонкой. А я с соком в руке наслаждался жизнью и придумывал забавные конкурсы и шутливые призы для от­дыхающих на площади почтенных гномов.

15

Перед началом вечернего народного гуляния мы были во всеоружии. Загрузив в багажное отделение нашего «Рол­лс-ройса» три двадцатилитровые фляги, больше просто фи­зически не смогли сделать, мы все вместе, включая тётушку Эльзу, отправились на центральную площадь. Там для нас был приготовлен навес с несколькими добротными столами и небольшим прилавком. Слухи о нашей новинке, благодаря сыновьям Богарда, уже с утра ходили по городу, и самые лю­бопытные нас уже давно с нетерпением ожидали.

— Глянь! Рудокопы приехали! — раздавалось в толпе: — Сейчас мы посмотрим, что за вино привезли эти шутники!

А то на словах все горазды приукрасить! Небось, один перец туда для крепости напихали в неимоверных количествах, по­тому и горло горит!

— Да нет, говорят, они обещали, что не горло гореть бу­дет, а само вино со смешным названием водка! — вторили им другие.

— А ещё я слышал, что Богард со второго стакана спать пошёл! Неужто знаменитые рудокопы хилеть здоровьем ста­ли? — смеялись третьи.

В ответ на их ехидные реплики мы только улыбались. Да и зачем на хороших, весело отдыхающих на празднике людей с кулаками бросаться. Они ведь не по злому умыслу, а по не­знанию глупости говорят. Лучше мы их угостим и посмеёмся вместе.

Заняв предназначенное для нас место, раскрывать свои козыри мы не торопились. Что бы толпа ни роптала и не рас­ходилась, пока мы неспешно выкладывали на прилавке пор­ционные закуски и переливали водку из фляг в небольшие медные кувшины, Михард выставил на всеобщее обозрение наш «Роллс-ройс». Ехидные реплики поутихли, и слышалось только уважительное цоканье языком и профессиональные замечания по поводу чрезмерно шикарной отделки. О горя­щем вине на время все забыли и только мучали моего друга техническими вопросами. За это время Рада успела протереть и покрыть льняной скатертью столы, а Эльза закончила с за­кусками и выставила на прилавок с десяток самых маленьких детских кружек, которые нашлись в доме. Выждав ещё минут пять, я дал отмашку Богарду с сыновьями что бы запускали первых посетителей.

— Дамы и господа! — обратился я к подошедшим гно­мам: — Сегодня клан рудокопов официально представляет свой новый северный напиток под названием водка! Первым трём счастливчикам огненная вода достаётся бесплатно!

— Так уж и огненная? — скептически заметил один из гномов.

Вместо ответа я вытащил припасённый стеклянный ста­кан (Так нагляднее выглядело), налил чуть больше половины и поднёс горящую лучину. Жидкость полыхнула сине-белым пламенем, вызвав неподдельное изумление на лицах отдыха­ющего народа.

— А ты нас часом этим северным вином не отравишь? — с опаской спросили они: — Выпей сначала сам, а мы посмо­трим!

— Питерские викинги в одиночку не пьют! — заявил я и позвал тётушку: — Ну что Эльза? Покажем этим бородатым мальчикам, как пьют настоящие храбрые гномы!

Выбор пал на неё потому, что она показалась мне самой стойкой во время вчерашних испытаний. Да и сам факт, что она является опытной хранительницей очага вызывал уваже­ние у собравшихся.

Отдав ей горящий стеклянный стакан, я налил себе пол­ную кружку и тоже поджёг. Под восторженные и пристальные взгляды, мы чокнулись по доброй русской традиции и одним залпом опустошили свои импровизированные стопки.

Секунд десять все смотрели на улыбающуюся и доволь­ную Эльзу, потом у нашего прилавка образовалась очередь. Я, воспользовавшись ситуацией, сразу поднял цены в два раза. Если раньше мы планировали продавать водку по пять серебряных за литр, что было в пять раз выше существующих цен на крепкое вино, то теперь брали по десять, и порция в сто грамм обходилась клиенту ровно в одну монету. Если учесть что с собой у нас было около шестидесяти литров, то прибыль получалась знатная. Вдобавок, что бы подогреть интерес, я пообещал каждую пятую порцию выдавать бесплатно. С не­привычки до бесплатных порций дело не дошло. Что бы быть похожими на настоящих русских мужиков, для которых пол литра далеко не предел, гномам ещё тренироваться и трени­роваться надо.

Короче наш дебют прошёл на ура, если конечно изрядно опьяневших посетителей заносить в плюс для нашей акции. Минусом было то, что шестьсот порций разошлись как жаре­ные пирожки в базарный день, и на всех нашего напитка не хватило, потому многие остались весьма недовольны этим об­стоятельством. Но здесь, как говориться, кто успел, тот и съел.

В этот же вечер произошла ещё одна, на первый взгляд ничем не примечательная история, о которой я тоже хочу упо­мянуть. Уже закрывая свою, ставшую популярной у местного населения лавочку, которую гномы ласково прозвали «Каба­чок тётушки Эльзы», к нам подошла одна очень симпатичная молодая особа с двумя косичками, перевязанными широкой алой лентой. Своё внимание на этой мелкой детали в при­чёске я заострил потому, что по давней традиции две косич­ки носили только незамужние девушки, а яркими лентами их украшали, когда они достигали совершеннолетия и могли официально зажигать семейный очаг в доме суженного. Грубо говоря, что-то на подобии опознавательного знака для потен­циальных женихов, мол, вот она я, боритесь за моё внимание. До этого момента молодые девочки украшали волосы только местными горными цветочками, а замужние применяли сере­бряные и золотые украшения в виде заколок и носили длин­ный хвост или толстую косу. Шестнадцатилетняя Рада могла носить такие ленты только через год, и она с нетерпением ждала этого момента, заранее припася с десяток ярких разноцветных шёлковых бантов, которые давали право на первый поцелуй. Хотя за симпатичными девочками парни начинали ухлёстывать намного раньше, что бы ни проворонить нужный момент. Есте­ственно такие ухаживания происходили в рамках дозволенного, и родители никогда не ругали дочек за поздние посиделки, счи­тая, что будущего кавалера не грех выбирать заранее.

— Добрый вам вечер, дядюшка Богард и тётушка Эльза! И всему вашему семейству здравствуйте! — вежливо поздоро­валась она: — Как у вас прошёл первый праздничный вечер? Надеюсь у вас всё замечательно?

— И тебе добрый вечер Маришка! — ответила за всех Эльза: — Вечер прошёл просто чудесно и у нас действительно всё замечательно! Да ты присаживайся, я тебя заначкой угощу, заодно поболтаем немножко, чай давненько тебя не видели!

— Да нет, спасибо! Я просто случайно мимо проходила, вот и решила поздороваться! — немного смущаясь, отказа­лась она от крепкого угощения: — Говорят к вам Михард в го­сти приехал?

— А как же! Приехал родимый! Два дня назад как прие­хал! — подтвердила хозяйка: — Эй, Рада, позови-ка Михарда! Нечего ему с дружками по пятому разу свою телегу рассматри­вать, пусть лучше сюда идёт, да на распустившийся цветочек полюбуется!

После этих слов гостья совсем засмущалась, и её симпа­тичные щёчки окрасились в цвет её же алого банта. Подошед­ший Михард только добавил ей румянца.

— Маришка! Неужели это ты? — вместо приветствия на­чал он: — А я думаю, что это за красавица такая к тётушке подошла? Сколько же я тебя не видел? Года два или больше?

— Три года! — уточнила симпатяшка с бантами: — Как закончил у отца кузнечному ремеслу учиться, так больше и не появлялся! Даже не навестил ни разу!

— Так не было меня в городе! — начал оправдываться мой приятель: — Я всё это время по свету скитался, судьбу свою искал!

— Ну и как, нашёл? Что-то я на тебе свадебного кулона не вижу! — съязвила Маришка и, не давая Михарду времени на возражение, перевела разговор в другое русло: — Может, про­водишь девушку домой? А то уже темнеет и дорогу плохо видно!

От её незамысловатого предложения Михард растерялся и замолчал. Смешно было видеть, как гроза одиноких баро­несс нашего королевства робеет перед юной соотечественни­цей попросившей о маленьком безвинном одолжении. Хотя кто их поймёт этих гномов, или может я чего не понимаю в таких тонких делах.

— Он когда безбородым мальчишкой бегал, постоянно на Маришку тайком заглядывался! — шёпотом пояснила мне Эльза: — Молчал, правда! Никому не признавался о своём первом увлечении! Но я-то опытная хранительница, всё вижу и всё замечаю, даже то, что от меня скрыть пытаются!

Не скажу, что теперь Михард стал обладателем нормаль­ной бороды, скорее только густой пушок пробивался, но при­чина его застенчивости стала вполне объяснимой. Да вы и сами, случайно встретив, например, свою первую школьную любовь, поначалу тоже будете себя не в своей тарелке чувствовать.

Что бы как-то подбодрить своего друга и вывести его из состояния ступора, я громко и по-дружески посоветовал:

— Надеюсь, ты не собираешься такую симпатичную де­вушку пешком провожать? Для таких целей у нас «Роллс-ройс» имеется, и не забудь про Чупа-чупс в багажнике!

— А как же вы? — попытался возразить смущённый ка­валер.

— А мы вместе с соседями ещё повеселимся, и с ними же домой отправимся! — влезла в разговор тётушка Эльза, по­лучив одобрительный кивок головой со стороны Богарда, и нежно подтолкнула своего приёмного сына в спину, что бы ни кочевряжился.

Как любая мать, она желала только счастья своим детям, хотя по известным причинам у Михарда были свои серьёзные проблемы для создания достойной, по местным меркам, се­мьи. Но надежда, как вы знаете, умирает последней. Я тоже придерживался этой точки зрения, несмотря на отведённые для моего друга жалкие полгода жизни.

Когда наша эксклюзивная тачка уехала вместе с Михар­дом и Маришкой, я принялся заниматься тем, зачем сюда, в конечном счете, и приехал. Если конкретнее, то начал рас­спрашивать Богарда где и при каких обстоятельствах тот на­шёл грудного младенца, ставшего впоследствии моим другом. Большие надежды на эти расспросы я не возлагал, как и на скудные сведения полученные от их соседей, но начинать с че­го-нибудь было надо, а там как карта ляжет. Во всяком случае, в полном бездействии меня упрекнуть было трудно, хотя и проводил я своё расследование не в поте лица, а в непринуж­дённой праздничной атмосфере, весело болтая с окружающи­ми за кружечкой хорошего пенного пива. Естественно ничего нового и полезного я не узнал, за исключением примерного расположения места, где во время своих геологических изы­сканий команда Богарда и нашла еле живого ребёнка. Коро­че говоря, здесь по большому счёту мне больше делать было нечего. Следующим этапом предстояло обследовать обшир­ную территорию возле крупной аномальной зоны, на которую указали гномы. Может там и удастся найти ниточку, связыва­ющую моего друга со своим клановым родом. Жаль времени оставалось всё меньше и меньше.

Михард со своего свидания вернулся только под утро, когда я уже успел проснуться и сделать небольшую пробеж­ку по живописным окрестностям. Лицо у него при этом было грустное и задумчивое.

— Ты чего кислый такой? — спросил я, принимая во дво­ре водные процедуры: — Девушка не понравилась что ли? Или целоваться при луне разучился?

— Ты не понимаешь, Железяка! Нравится она мне, поэто­му и грущу! — разоткровенничался он.

— Вот тебе здрасьте, приехали! — удивился я: — В таких случаях радоваться надо, а не плакать в жилетку!

В ответ он только присел на скамейку и тяжело вздохнул. Дурачком я не был, и о причине его угрюмого настроения до­гадывался, хотя и не понимал полного смысла в родовом оча­ге. На всякий случай я задал глупый и бесполезный вопрос.

— Если ты по поводу своего дома переживаешь, что бы невесту привести, так это дело поправимое! Мы его за пару месяцев построим, тем более что опыт в таких делах у нас уже есть!

Михард сначала решил объяснить моё заблуждение, но потом передумал, посчитав, что и так сказал о своих пережи­ваниях больше, чем следовало. Потому продолжал молчать, глядя на восходящее над горами солнце. За это я на него не обижался и в душу со своими дурацкими вопросами больше не лез. Но отвлечь его от мрачных мыслей было жизненно не­обходимо и я переключился на другую тему.

— Ты когда в горы за деревом пойдёшь? Забыл, как оно называется, ну которое для топорища нужно!

— Тирс называется! А когда пойду, не знаю! Наверное, после праздника!

— А чего ждать? Здесь сейчас и без нас справятся! Вашу знаменитую пивную чашу мы наверняка выиграем! А так к концу праздника, как раз к награждению, ты уже с легендар­ным топором гулять будешь, да клану рудокопов престижа до­бавишь!

— А почему бы и нет? — оживился Михард: — Вот завтра с утра и пойду!

— Не пойду, а пойдём! — поправил я: — Или ты меня од­ного на растерзание своим старым собутыльникам оставить хочешь?

Следующим утром мы конечно не пошли. Просто не успе­ли. Слишком много дел предстояло сделать. Только на обуче­ние его семейства технологии перегонки ушёл почти целый день, а ведь нам ещё собраться было надо. Горы, они спешки не любят, это даже питерские викинги знают. Без подготовки можно только к бабушке на пикничок с компанией съездить, да и то мясо для шашлыков заранее прикупить придётся. Если честно, то я даже пожалел о своём поспешном предложении, но гном уже завёлся, и отговаривать его было бесполезно. К тому же три дня сплошной пьянки мне ужасно надоели. Я и раньше, как вы знаете, больше двух дней подряд морально не выдерживал, и это с учётом заводных вечеринок и симпатич­ных студенток. А здесь только попробуй девушку с бантиками потискать, вмиг накостыляют и не посмотрят что принц ино­странный. Короче за два суматошных дня мы успели нагнать около ста сорока литров первоклассного самогона, немного усовершенствовать систему очистки готовой продукции, ме­тодом тыка изобрести парочку сладких ликёров крепостью в двадцать пять градусов, заказать изящные глиняные стопки емкостью по сто грамм, расширить и облагородить наш ка­бачок, и естественно подготовиться к высокогорному походу. После этого оставив всё хозяйство на попечение Богарда и Эльзы, я с превеликой радостью временно покинул этот ве­сёлый и гостеприимный городишко вместе с Михардом.

Как вы понимаете, отправились мы не на нашей двухко­лёсной тачке, а на местных, специально подготовленных не­больших лошадях, поскольку в горах не только «Роллс-ройс» не проедет, но и «Джип» не пройдёт. Лошади были чуть боль­ше пони, но очень крепкие и со специальными горными под­ковами, не дающими соскальзывать с крутого склона. На них мы должны были преодолеть только две трети пути, а дальше их оставляли на небольшом плато со скудной травой, и вперёд своими ножками. По совету знающих соседей свой подъём на Печальную гору, где был замечен растущий тирс, мы проло­жили по восточному склону. По их словам, там была хоть ка­кая-то более-менее сносная тропа, проложенная живущим на горе странным отшельником. Кто он и откуда, толком никто не знал, хотя поселился он там очень давно. Человеком он был хоть и нелюдимым, но мирным, потому его никто и не бес­покоил. Так, виделись пару раз в год, меняя продукты на ле­чебные и магические травы, да редкие камни у него брали. На всякий случай мы прихватили с собой литра три нашей водки и дополнительный запас нехитрого продовольствия, для со­лидности разнообразив его моими конфетами. Вдруг старич­ка на сладенькое потянет, заодно и с поисками поможет.

В дороге ничего необычного не происходило. Двигались по узкой горной тропе мы осторожно и медленно, соблюдая небольшую дистанцию, чтобы осыпающийся мелкий камень не мешал продвижению второй лошади. Разговаривать в та­ких условиях, что-то крича друг другу на пять десять метров сквозь подвывающий ветер, было неудобно, потому ехали практически в полном молчании, внимательно всматриваясь в дорогу. Выехав с рассветом, высокогорного плато мы достиг­ли только к позднему вечеру, сделав в пути всего одну оста­новку на небольшой ровной площадке.

— Ну, наконец-то добрались! — с облегчением вздохнул Михард, слезая с лошади: — Я уж грешным делом подумал, что этот подъём никогда не закончится!

— Так он и не закончился! — дружески подпортил я ему хорошее настроение: — Только теперь не в седле поедешь, а своими ножками пойдёшь, да ещё и с грузом за плечами!

— Умеешь же ты принц подбодрить уставшего товарища! Ладно, давай лошадей распрягать, да спать укладываться!

— Какое спать? Ты посмотри, какая красотища вокруг! Да и ужин приготовить надо, не Чупа-чупс же кушать!

— Вот ты и готовь, да красотой любуйся! А я спать по­шёл! Завтра день трудный!

Такое фамильярное отношение к наследному принцу я пропустил мимо ушей. Ну, устал человек на свежем воздухе, тем более разряженном, с кем не бывает. Без всяких претензий я распряг измотанных лошадей, насыпал им захваченного в дорогу овса и стреножил, что бы самостоятельно не отправи­лись домой. А так, без всякого вреда для здоровья, дней пять они проживут на скудной траве растущей на плато. Дальше пошёл собирать сушняк для костра. Огонь нам нужен был не только для приготовления пищи, но и для банального согрева­ния. Высота, на которой мы заночевали, была около двух с по­ловиной тысяч метров, соответственно и температура воздуха значительно упала, и спать на голой земле, да ещё без костра было неуютно.

Михард уснул очень быстро. Намаялся бедняга. Гно­мов хоть и зовут горным народом, но в горы они ходят ред­ко, предпочитая селиться и работать в предгорье, а покорять горные вершины считали бесполезным и глупым занятием, хотя и среди них иногда встречались неисправимые роман­тики. А посмотреть здесь действительно было на что. Дикая первозданная природа на многие километры вокруг. Никаких дымящихся промышленных труб, никакого рёва самолётов, никаких стихийных свалок, присущих для наших туристи­ческих маршрутов. Воздух абсолютно чистый, не загрязнён­ный урбанизацией. Небо просто искрилось звёздами, надолго завораживая и приковывая взгляд. Я впервые с уважением отнёсся к нашим «зелёным», может если их будет больше, да действовать они будут поактивнее, то и возможно наша род­ная планета не превратится в одну большую помойку. Жалко я с собой краски не взял, так бы с удовольствием запечатлел бы такую невообразимую красоту.

— Ты что, так и не ложился? — удивлённо спросил про­снувшийся Михард. Я также удивлённо посмотрел сначала на него, потом на пробивающиеся из-за гор утренние лучи, и понял, что и вправду просидел всю ночь, любуясь природой.

— Да нет, ложился конечно! Просто встал полчаса на­зад! — зачем-то соврал я, стесняясь сознаться в обратном: — Вон видишь, костёр уже разжёг! Сейчас горячего чаю попьём! — Горячего чаю, это хорошо! А то я замёрз как зяблик! — согласился он: — Всё проклятый снег на вершине, от него и холодно!

— Ты путаешь причину и следствие! Холодно не потому, что снег на вершине, а снег на вершине потому, что холодно! Это из-за высоты происходит! — поправил я его.

— Вечно ты принц загадками говоришь! Как же может быть на высоте холодно, если мы к солнцу ближе? У нас даже легенда есть о гноме, который себе крылья сделал, поднялся в небо и сгорел!

— У нас тоже такая легенда есть, про мастера Икара, только враки всё это! Ладно, не забивай себе голову! Лучше воды принеси, я там за уступом журчание источника слы­шал!

Попивая крепкий травяной чай с растением, листья ко­торого по вкусу напоминали лимон, одновременно поглощая сытные бутербродами с нежной ветчиной, заботливо поло­женной тётушкой Эльзой, мы принялись обсуждать наш даль­нейший маршрут. Дело в том, что наверх вела единственная еле заметная тропа, которая терялась в снегах и скорее всего вела к жилищу отшельника. А тирс, по предварительным све­дениям, рос на соседнем склоне.

— Как поступим? — спросил я у Михарда: — Зайдём сна­чала к сбрендившему старикашке, или сразу за тирсом?

— Даже не знаю что сказать! Если честно, то побаиваюсь я таких странных затворников! Так что, думаю, лучше сразу за деревом, тем более что, срезав угол, мы много времени сэко­номим!

— Ну, как скажешь! Можно и угол срезать! — согласился я.

— Не получиться! Я в смысле угол срезать! — услыша­ли мы незнакомый голос, и вздрогнули: — Там по всей длине глубокие расщелины снегом запорошенные, только погибнете нипочём зря!

— Спасибо за совет, добрый человек! Вы, наверное, и есть тот отшельник, про которого нам рассказывали? — по­интересовался я, тихонько убирая руку с рукоятки кинжала и предварительно поблагодарив.

— Всё правильно! Я и есть тот самый сбрендивший ста­рикашка, которого вы побаиваетесь! А позвольте поинтересо­ваться, как к вам обращаться?

Мне стало немного стыдно за свои недавние легкомыс­ленные определения. Но с другой стороны, он сам виноват, не­чего подслушивать чужие разговоры, мог бы кашлянуть пред­варительно, или ногой камни попинать при приближении. Впрочем, взаимные обиды в горах не приветствуются, себе же дороже встанет, потому я выкинул из головы весь негатив и совершенно искренне пригласил незнакомца к нашему столу, точнее к небольшой холщовой скатерти лежащей на траве, с выложенными на ней домашними закусками.

— Присаживайтесь уважаемый! Простите, не знаю как вас по имени отчеству! Угощайтесь, чем бог послал! А зовут нас Железяка и Михард!

— Ну что же! Спасибо за приглашение принц! Не отка­жусь! В последнее время не часто с такими знатными людьми трапезничаю!

Его брошенное ненароком «Принц» меня насторожило. Свои титулы мы точно не называли, и откуда он их взял, если последние полгода никого не видел, непонятно. А всё что не­понятно, вызывает подозрения. Расспрашивать о его осведом­лённости я не стал, но это обстоятельство на ус себе намотал на всякий случай. Михард протянул ему свою кружку с горя­чим чаем и отрезал ещё пару толстых ломтиков ветчины. Уго­щать гостья водкой мы не стали. Мне ещё мои родители в свою бытность наказывала никогда не пить с незнакомыми людьми, такое застолье может боком выйти. Между тем, попивая кру­жечку горячего ароматного напитка, отшельник продолжил разговор, хотя говорили, что он нелюдимый и лишнего слова из него не вытянешь.

— Вам, зачем тирс понадобился, позвольте полюбопыт­ствовать, да ещё во время большого пивного праздника? — как бы невзначай спросил он.

— Гербарий я собираю! Хочу у себя на далёком севере ботаническую выставку сделать! — не задумываясь соврал я, испытывая недоверие к странному незнакомцу: — А почему во время праздника? Так вы же знаете, как гномы пьют, вот и сбежал в горы, что бы ни помереть ненароком!

— Ботаническая выставка это хорошо, тем более на далё­ком севере, где одни льды кругом! — невозмутимо согласился он с моим явно неприкрытым обманом: — Ради такого благо­го дела не грех и в праздник поработать!

Михард, во время нашего диалога, смотрел на меня с не­которым удивлением. Не умели гномы врать незнакомым по­жилым людям, воспитание не позволяло. Но в разговор он благоразумно влезать не стал, а только молча подрезал сочную ветчину. А вот вредный отшельник, зная честную гномью по­роду, переключил своё внимание на него.

— А ты барон, почему из города сбежал? В клане ведь не приветствуется пропускать такие значимые торжественные мероприятия! Родственники не поймут!

— Так нет у меня клана! Точнее никто не знает, откуда я родом! — совершенно честно признался он, при этом, совер­шенно не обратив внимания на знания гостя о редком для гно­мов титуле.

Ещё некоторое время наш неожиданный собеседник до­жёвывал бутерброды с чаем, потом поднялся и, глядя мне в глаза, нагло заявил.

— Ладно, хватит рассиживаться да чаи распивать! Пой­дёмте ко мне в хижину, там и поговорим спокойно, да ваше топорище заодно сделаем!

Меня его, вроде бы вежливое и разумное предложение ос­новательно вывело из себя. Ну что за непонятки такие? Он про нас всё знает, а у нас на него никакой информации нет. И как к такому опасному человеку в гости идти прикажете? Может он нас напоит какой-нибудь гадостью, да прирежет к чёртовой матери из-за вкусной ветчины. Я понимаю, что в тот момент я сам себя накручивал, но такой уж у меня был дрянной харак­тер. Когда я злюсь, то всякая чушь в голове появляется.

— Послушай, житель здешних гор! — грубо начал я: — За предупреждение о расщелинах конечно спасибо, но мы уж как-нибудь сами со своими делами разберёмся! На тебе Чу­па-чупс в подарок, и иди с миром своей дорогой!

В этот раз на меня непонимающе смотрел не только Ми­хард, но сам отшельник. Своего удивления на мою реакцию он старался не показывать, пытаясь быть невозмутимым, но в его голове явно энергично шевелились извилины, подыскивая достойный ответ на мой неожиданный отказ.

— А ты оказывается с характером, северный принц! — наконец произнёс он, не придумав ничего лучшего: — По­зволь поинтересоваться, что тебя напугало в моём пригла­шении?

— Ничего не напугало! Просто не люблю, когда кто-то слишком много знает больше положенного! У нас раньше та­ких людей в КГБ на работу брали, им по штату всё знать по­ложено, а про них никто ничего толком не знает! Да и сейчас такие люди у них в почёте, наверное!

— Ах вот оно что! А я то, грешным делом подумал, что ты мирного старика испугался! — наигранно вздохнул он: — Не знаю, кто у вас на севере КГБ зовётся, но свои знания могу объяснить! Мне о вас звёзды рассказывают!

— Звездочёт что ли?

— Почему звездочёт? Звёзды сосчитать невозможно! Их любить надо!

— Не понял! Что значит любить? — немного растерял­ся я, не ожидая такого странного ответа: — У нас звездочёты смотрят, как в данный момент расположились звёзды и пред­сказывают твою судьбу!

— Шарлатаны они, а не предсказатели! Где ты видел, что бы звёзды своё местоположение меняли? Пойдём милый юноша! Не стесняйся, уважь одинокого, как ты выражаешься сбрендившего старика! По дороге всё и расскажу!

Я с полминуты поколебался, потом кивнул Михарду го­ловой, что бы тот вставал и собирался. Действительно, чего мне бояться. Ядов я не боюсь, в рукопашной дам фору любому, да и магия на меня не действует. И вообще, мало ли стран­ных людей на земле? Если всех сторониться, то таким же от­шельником станешь. Я сам-то в глазах людей выгляжу так, что страннее некуда, и ничего, вроде никто не помер от моего общения. Наоборот, говорят, моя странность удачу приносит.

Так что зря я погорячился, на пожилого человека наехал, кото­рый мне не то, что в отцы, в прадеды годится.

— Так как же ты всё-таки со звёздами разговариваешь? — спросил я, когда мы медленно поднимались по одному ему из­вестной тропинке.

— Я не разговариваю, я ими любуюсь! — уточнил мест­ный звездочёт: — Когда очень долго на них смотришь в оди­ночестве, то появляются разные видения! Почему? Объяснить не могу, просто воспринимаю это как должное.

— Ты хочешь сказать, что мы тебе привиделись?

— Если тебе так нравиться, то можно сказать и привиде­лись! Только вещие видения, это не приведения и не морок! Это по пьянке может привидеться и чёрт с рогами, и женщи­на, которая больше слушает, чем говорит! А истинные виде­ния, они на чистую голову являются и их неосторожным дви­жением спугнуть можно!

— Так получается, что ты никакой ни маг, как все в окру­ге считают? А самый что ни есть простой человек, только со странностями в голове!

Мой глупый вопрос заставил нашего проводника надол­го задуматься. Прошло больше минуты, прежде чем он снова заговорил.

— Даже не знаю, что тебе ответить! — скорее размышлял он, чем отвечал: — С одной стороны я маг! И очень сильный маг! Но с другой, эти видения никакого отношения к моим ма­гическим способностям и умениям не имеют! Во всяком слу­чае, для этих целей я ни какой доселе известной науке магии не применял и никакими магическими порошками не пользо­вался!

— А как вас вообще в горы занесло, да ещё в такую глушь, если, по вашим словам, вы сильный маг? Насколько я знаю, хорошие маги в нынешнее время редкость! Ими дорожат и да­леко от людей не отпускают!

— Это непростая и длинная история! За пару минут её не поведаешь! — тяжело вздохнул горный любитель звёзд: — Может, потом расскажу, если у вас время свобод­ное будет!

— А почему ты нам помогаешь? — не унимался я: — Ты же по слухам совсем нелюдимый и никогда в дела простых смертных не лезешь!

— Да, ты прав! По некоторым причинам я перестал влезать в дела людей, слишком много глупостей я когда-то наделал! Но сейчас дело касается не отдельного человека, и по большому счёту даже не конкретно вас, если хотите знать, а дальнейшего благопо­лучия всей нашей планеты! Поэтому и изменил своим принципам! Только не спрашивай сейчас что да почему, давай сначала до хи­жины доберёмся! Тяжело мне, взбираясь по скалам вам истории рассказывать, и так свои старческие силы магией поддерживаю!

И хоть на языке у меня вертелось ещё целая куча вопро­сов, я благоразумно замолчал. Зачем торопить время и мучать старика, успею ещё своё любопытство удовлетворить, чай не конец света на горизонте.

На самой границе снегов, где-то на высоте трёх с неболь­шим километров, мы наконец добрались до устроенного в небольшой пещере высокогорного жилища. Этот подъём в пятьсот метров занял у нас почти четыре часа времени и мно­го сил. Так что первым делом после прибытия, мы с Михардом занялись приготовлением сытного калорийного обеда, благо продуктов у нас было в достатке.

— За гербарием лучше с утра отправляться! — издева­тельски заметил хозяин: — Как раз к вечеру вернуться успеем! Спорить мы не стали. С утра, так с утра. Да и ночевать на снегу не очень то и хотелось. В хижине всяко уютнее и теплее. Пока я доводил до готовности мясной суп с набором сладких кореньев напоминающих мелкий молодой картофель Михард бережно достал и развернул свой топор. Скрывать реликвию было незачем, отшельник и так знал про сгоревшее топорище. Кстати я ещё поговорю с ним по поводу его видений, может и мне что путное подскажет, хотя верилось в эту мистику с трудом, наверняка без шарлатанства не обошлось. Впрочем, может я, и ошибаюсь, слишком недоверчивым стал в последнее время.

— Позвольте взглянуть поближе! — попросил наш но­вый знакомый: — Слышать я о нём — слышал, а вот видеть топор королей приходится впервые!

Михард в отличие от меня таким подозрительным не был и совершенно спокойно разрешил рассматривать свою соб­ственность. Меня такая постановка вещей немного коробила, и я не сдержался, что бы хоть как-то, но ограничить его действия.

— Ты смотреть-то смотри, только руками не трогай! — назидательно предупредил я: — А то ни ровен час, топор по­следнюю жизнь из тебя высосет!

— Спасибо за заботу, но я знаю! Все легендарные вещи я ещё в детстве изучил! — парировал он: — Да и топор без топо­рища ещё полную силу не набрал, так что на пять минут моей защитной магии вполне хватит!

После этого он пару минут крутил мой подарок, внима­тельно рассматривая то древнее железо, то Михарда. Потом ещё минуты три о чём-то сосредоточенно думал, теребя свою длинную белую бородку.

— Вещичка у тебя подлинная, это бесспорно! — наконец подтвердил он: — Только вот никак не пойму кто для тебя инициацию проводил? Неужели в королевстве маг тридцатого уровня появился?

— Зачем маг? Я просто его в руки взял, в этот момент всё и случилось! — растерялся гном: — Да таких магов и не бывает!

— Магов может и не бывает, но для инициации он точ­но нужен! Это ещё в старинных справочниках по магии гово­рится! Ну не может душа королей сама по себе проснуться, ей толчок нужен! Кстати и над будущим топорищем маг порабо­тать должен! Оно должно души соединять, носителя и ту, что в топоре заложена!

— Врут всё твои справочники! — подключился я к разго­вору: — Из всех сильных магов тогда только ректор Максими­льян присутствовал, а он только двадцатого уровня достиг! Да и не делал он ничего, наоборот, категорически запрещал его трогать!

— Максимильян говоришь? Знавал я такого мальчика когда-то! Вечно глупые шутки среди учеников пускал!

— Да он и сейчас такой же! Хлебом не корми, дай над друзьями поиздеваться! А ты что его учителем был? Он ничего такого не рассказывал! Старик опять надолго задумался, видно вспоминая что-то давнее, потом нехотя ответил.

— Нет, его учителем я не был! Тогда и академии-то не было! Но кое-какие азы, не скрою, он у меня спрашивал! Лю­бознательный был мальчишка, трудолюбивый, не зря он свой двадцатый уровень заработал! Жаль судьба в своё время нас по разные стороны поставила! Но об этом я говорить не хочу! Те времена давно прошли, и вообще, я давно для всех умер, и воскресать не собираюсь! Отшельник я, звездочёт, как ты называешь, и точка!

— Извините уважаемый! А вы что, маг тридцатого уров­ня? — осторожно поинтересовался заинтригованный беседой Михард.

— Нет, милый юноша! Такое, к сожалению, мне не под силу! Хотя Максимильян меня так и не перепрыгнул, но всё же догнал, сорванец! Я ведь давно уже магию не практикую, так, силы свои стариковские чуток поддерживаю!

В это время наваристый суп был полностью готов. Му­чился я с ним почти два часа. Такое длительное время приго­товления было связано не только с моей квалификацией по­вара, но и с высотой. Температура кипения на трёх с лишним тысяч метров была значительно ниже, чем на равнине, при­мерно градусов на пятнадцать, и пришлось долго огонь под­держивать, что бы мясо хорошо проварилось. С гордым видом я налил всем по большой миске и уселся за стол. Хотелось ус­лышать слова благодарности за свой труд, но Михард вместо этого ехидно посмеялся.

— Видел бы Спица, сколько времени ты простенькой го­товкой занимаешься, по голове настучал бы! — несправедли­во заметил он, тем самым обидев меня до глубины души. Я ведь действительно старался.

— Неуч ты коротышка! Неучем и помрёшь! — огрызнул­ся я в ответ.

— А при чём здесь неуч? Я про твой суп говорю! — не по­нял он.

— Вот именно, что при чём! Спица столько же времени варил бы, только ещё и перепсиховался бы весь! Горы братец, горы! Высота, давление, температура кипения, да чего тебе объяснять, бездарю!

— Странный он с утра какой-то! — пожаловался Михард старику: — То заявил, что чем ближе к солнцу, тем холоднее, теперь вот с супом!

— Я никогда не вру! — зачем-то разозлился я: — Раз го­ворю, значит так и есть!

— Еда здесь действительно готовиться дольше! — согла­сился со вторым утверждением звездочёт: — А вот чем ближе к источнику тепла, тем теплее, это неоспоримый факт!

— То-то я гляжу ты здесь потом обливаешься! — сарка­стически заметил я.

— Так ведь снег вокруг, вот и холодно!

— Блин! Страна не пуганых идиотов! — опять завёлся я, хотя давал себе зарок быть всегда спокойным и выдержан­ным: — Какой на хрен снег? Какой источник тепла? Да воз­дух не солнце нагревает, а земля, чёрт подери! Получается чем выше в горы, тем дальше от источника!

— Ты хочешь сказать, что если мы вдруг поднимемся к солнцу раз в пять выше, и рядом не будет снега, то кровь в жилах застынет?

— Нет, не застынет! Закипит! — совершенно честно от­ветил я: — Без специального высотного снаряжения, поддер­живающее давление, от температуры тридцать шесть градусов она где-то на тринадцати тысяч метров закипит, плюс-минус километр! Точнее не помню, я просто в другой сфере специа­лизировался!

— Вот видишь, я же говорил что странный он с утра ка­кой-то! Может, посмотришь его по старой памяти? Вдруг ви­рус какой! — испугался за моё состояние приятель.

Сначала я хотел дать Михарду в ухо, но потом вовремя одумался, вспомнив о своём обещании быть паинькой. Вме­сто этого я подошёл к стоявшему на огне котелку с кипящей водой для будущего чая и демонстративно сунул руку в бурля­щую воду. Восемьдесят пять градусов, конечно, было доволь­но горячо, но терпимо, и пузыри на коже от этого у меня не вскакивали. Затем я им прочитал лекцию минут на пятнад­цать из школьной программы по начальной физике и на этом успокоился. Думаю, счёт был ничейный. То, что вода с высо­той закипает при меньшей температуре, они согласились, а вот то, что невесомый, по их мнению, воздух может создавать давление, нет. За это время мой суп, над которым я усердно трудился, успел остыть. Пришлось разогревать его по второму разу. Не знаю, толи они вняли моим словам, толи мои кули­нарные способности поднялись на пару уровней, толи просто боялись новой вспышки гнева, но первое они доели до конца и поблагодарили меня, заявив, что такой вкуснотищи они уже давно не пробовали. Насчёт вкуснотищи они наверняка чуток приукрасили, но мне было приятно, и настроение потихоньку вернулось в прежнее хорошее состояние.

Дальше мы ещё немного поболтали о пустяках, серьёзные темы затрагивать не хотелось, и отправились отдыхать, что бы встать до рассвета с полными свежими силами.

Михард как всегда уснул сразу, даже не ворочался перед этим. Ко мне сон почему-то не шёл. Я смотрел на мирно сопя­щего друга, которому очевидно, судя по широкой улыбке на лице, снились хорошие добрые сны, и с грустью гадал, сколько же ему осталось жить в этом прекрасном мире. На душе стало очень тоскливо и одиноко. Помаявшись ещё с полчаса, я встал с деревянной лежанки устланной шкурами и вышел на улицу. К ночному прохладному воздуху я привык ещё на полигоне, потому без опасения простудится, прилёг прямо на землю и уставился на завораживающее звёздное небо.

— Зачем же на сырых камнях валяться? — услышал я зна­комый голос: — На вон лучше шкуру постели, на ней гораздо удобнее!

Спорить со стариком я не стал и с благодарностью улёгся на толстый мех неизвестного мне животного. Стало действи­тельно намного удобнее. От шкуры исходило комфортное теп­ло, очевидно вызванное каким-то бытовым заклинанием.

— Ничего, если я рядом прилягу и твоё одиночество на­рушу? — вежливо спросил отшельник.

— Ты здесь хозяин и волен делать что хочешь, тем более это мне совершенно не мешает звёздами любоваться!

— Я тоже сначала любовался, пока видения приходить не начали! Теперь без них не могу, каждую ночь в небо всматри­ваюсь!

— И что, каждую ночь видения приходят? — поинтере­совался я.

— Нет, не каждую! Бывает месяцами ничего не происходит!

— А что ты там про благополучие нашей планеты гово­рил, когда нас на плато встретил? Пакость что ли какая пред­видеться?

— Война, будь она не ладна! Большая война с нечистью! Не с той животинкой, которая в аномальных зонах обитает, а настоящей нечистью, которая гибель всему живому несёт! Во время этих кошмарных видений я про вас и узнал!

— А мы то, каким боком сюда попали? Мы люди простые и воевать не приучены!

— Получается, что не такие уж и простые, раз звёзды про вас рассказывают! Так что придётся вам лет через пять или десять вместе с другом в смертельную битву вступить!

— А вот здесь нестыковочка получается! Михард ничем через десять лет нам не поможет! Жить ему осталось полгода от силы, потому и пришли сюда, что бы хоть как-то его пора­довать напоследок! Очень уж ему топор к сердцу пришёлся! Так что врут твои звёзды!

— С чего ты взял, что твой друг умрёт через полгода? — удивился отшельник: — В видении говорилось, что придут во время большого пивного праздника на моё горное плато два удивительных человека. Один, великий принц издалека, с нео­бычными знаниями и способностями. Другой, гном с титулом барона и с легендарным топором королей без топорища! И суждено им быть главными героями в великой битве за нашу планету! Я как увидел костёр в горах во время всеобщего гуля­ния, чего отродясь за всю историю не было, сразу понял, что это вы! На всякий случай назвал вас по титулам, для окончательной проверки назвал, и вы не отпирались, значит, не врут звёзды!

— Тогда получается, что Максимильян врёт! Он заявил, что топор из носителя жизнь вытягивает! Нервничать меня заставил своими тупыми шутками!

— Да нет, всё верно, не шутил он! Топор действитель­но жизнь вытягивает у всех, у кого королевской крови нет! А твой друг, посмотри внимательно, не хилеет, а только цветёт и пахнет! Не умрёт он, слово даю, во всяком случае, от топора точно нет, а соответствующие выводы сам можешь сделать!

Выводы я пока никакие не делал, не до них было, а вот то, что маг дал слово, которым они по обыкновению привык­ли дорожить, вошло в мою голову ярким болидом и с сердца свалился огромный камень. Моему другу суждено пробыть со мной как минимум пять — десять лет, радостно стучало в ви­сках. Да за такую новость я готов был расцеловать звездочёта как любимую девушку, но я придумал что-то гораздо лучшее и более соответствующее такому радостному моменту.

— Я мигом! — бросил я старику, и кинулся в хижину за флягой и стопками.

Вытащив из рюкзака полуторалитровую флягу с водкой, я бережно поправил подушку и одеяло у моего мирно спавшего друга, взял пару глиняных стопок, сделанных накануне, остат­ки ветчины, и с широченной улыбкой на лице быстро вернул­ся обратно.

— Это что? — Спросил звездочёт, получив из моих рук полную стопку и принюхиваясь к необычному запаху.

— Да так, наше северное вино под названием водка! А то большой пивной праздник на дворе в самом разгаре, а мы местные традиции не соблюдаем! Непорядок! Ты главное зал­пом пей, не цеди, да ветчиной закусывай!

Отшельник, после того как последовал моим дельным советам, несмотря на свой преклонный возраст держался мо­лодцом. Говорить он конечно пару минут не мог, да и глаза по­сле первой стопки стали настолько большими, что в них отра­жались звёзды, но рвотных порывов не было, как и портовой ругани в качестве благодарности.

— Что это? — снова спросил он, не удовлетворившись первым ответом.

— Первач! Мы его с Михардом на днях сделали! — гор­до пояснил я, протягивая ему жирный кусок ветчины: — Ты главное не переживай, не отраву подсунули! У нас у викингов, на далёком севере, его на каждом празднике употребляют, да и без праздников частенько балуются!

— Может поэтому вас и магия не берёт? — полушутя вы­двинул звездочёт свою оригинальную версию.

— Может быть и поэтому! — так же шутя, согласил­ся я: — Магия, она светлых мозгов требует, а водка этому не способствует! Зато отдыхать помогает и нервное напряжение снимает!

Снимали мы своё нервное напряжение до самого утра. За это время мы стали почти корешами, и я узнал настоящее имя нашего звездочёта. Викарий. Выспрашивать его о прошлой жиз­ни, пользуясь развязанным стариковским языком и лёгким за­туманиванием рассудка, я деликатно не стал. Посчитал, что это будет некрасиво по отношению к человеку, который мне такую хорошую весть принёс. Захочет, сам потом подробности расска­жет, а нет, так и обижаться не стоит. У каждого свои тайны долж­ны быть, взять хотя бы меня, у которого их столько, что голова временами пухнет. Проснувшийся Михард, когда подошёл к нам и глянул на полупустую флягу, перепугался не на шутку, решив, что планируемый поход за тирсом отменяется. Но для меня лю­бое спиртное было по барабану, а Викарий попросил час време­ни, что бы привести себя с помощью нехитрой оздоровительной магии в чувства. Как-никак, а двадцатый уровень магии что-то да значит, и мастерство, как у нас говорится, его не пропьёшь, тем более за одну ночь. Короче, пока гном готовил завтрак, мы со звездочётом привели себя в полный порядок и готовы были выступать хоть на край света.

Дорога до соседнего склона, на котором росло это крепкое невысокое дерево, называемое тирс, заняла у нас меньше трёх часов. Для этого не пришлось преодолевать снежную верши­ну, находящуюся на высоте четырёх с половиной километров, а всего лишь перебраться через ближайший хребет, миную ко­варные расщелины, о которых нас заранее предупреждал иду­щий впереди Викарий. Не могу сказать, что дорога в снегах была лёгкой прогулкой, но добрались мы без лишних приклю­чений, благо проводник был грамотный, без него бы мы раз пять могли попасть в смертельную природную ловушку.

— Всё, привал! — скомандовал отшельник: — Дальше только с верёвкой, там склон больно крутой! А внизу орлиные уступы, на которых и растёт горный дуб — тирс, по-вашему!

Против привала мы не возражали и с удовольствием рас­стелили наши плащ-палатки, разложив на них нехитрую снедь, состоявшую в основном из бутербродов. Приготовить и разо­греть чай в данных условиях было большой проблемой, по­тому Викарий достал флягу с красным вином, заваренным на пряных травах, и с помощью своей магии подогрел его граду­сов до пятидесяти. Получилось что-то на подобии глинтвейна, только с горьковатым привкусом. Но с бутербродами напиток прошёл на ура, да и накопившуюся усталость как рукой сняло.

— Всё лишнее здесь оставляйте! — распорядился звез­дочёт, закрепляя прочную верёвку за торчащий из-под снега камень: — Как к уступам спуститесь, будьте осторожны, там ледяные наросты по краю карниза свисают, не ровен час, об­валиться могут! Вон видите, чуть правее, где камни оголились, один уже сорвался под тяжестью снега! Так что верёвки на по­ясе не развязывать! Его рекомендации мы выполняли беспрекословно и через пять минут стояли у совершенно отвесной стены и осторожно заглядывали вниз.

— Нам повезло! — радостно высказал свои мысли Ми­хард: — Сразу под нами, метрах в десяти, то, что нужно! Креп­кое здоровое дерево, и вторая снизу ветка на нём толстая и прямая, как раз для топорища подойдёт!

— Ну и славненько! — согласился я: — Время на поиски тратить не придётся!

Обвязав вокруг своего друга ещё одну верёвку, я упёрся но­гами в камни и подал знак, что готов его опускать. Вторую ве­рёвку, по которой мы спускались, благоразумно развязывать не стали, оставили в качестве дополнительной страховки, вдруг не удержу коренастого приятеля. Но всё прошло благополучно, без эксцессов, если не считать что провозился он с этой веткой боль­ше двадцати минут, слишком крепкая древесина оказалась.

— Ну, скоро ты там? — поинтересовался я заглядывая на стоящего на маленькой площадке Михарда с трофеем в руках, который странным образом смотрел в сторону и не подавал сигнала к подъёму.

— Смотри, беда-то какая! — показал он чуть правее на соседний уступ.

Я внимательно присмотрелся и заметил орлиное гнездо, где под большой глыбой льда лежала грациозная огромная птица с белыми крыльями. Очевидно, её придавил тот сорвав­шийся ледяной нарост, на который указывал Викарий. Птич­ку, конечно, было жалко, только стоять и попусту мёрзнуть, у меня настроения не было.

— Ты что, мёртвых птиц не видел? — зло сказал я: — Да­вай закидывай свою палку за плечи, да за верёвку крепче хва­тайся! Через минуту Михард стоял рядом со мной и готовился подниматься к ожидавшему нас Викарию.

— Ты ничего не понимаешь, Железяка! — с грустью в го­лосе пояснил он: — Это белокрылый горный орёл, символ на­шего народа! Его изображение ещё на гербе древних королей рисовали! Раньше их здесь много было, потому и уступы орли­ными названы, а сейчас они почти вымерли, как и наши короли!

Отвечать или комментировать его слова я не стал, только сочувственно похлопал его по плечу и молча развёл руками, мол, что поделаешь, бывает!

Пока мой приятель поднимался по крутому склону, я ещё раз взглянул на редкую птицу. Вдруг сквозь завывание ветра мне послышался тихий писк, исходящий из гнезда. Я напряг зрение до предела, и увидел одинокий пушистый комочек се­рого цвета, жалобно тыкавшийся своей головой в тело мёрт­вой матери. В сердце непроизвольно ёкнуло. Не могу сказать, что я был ярым защитником животных, да и вообще мне нра­вились изделия из натурального меха и кожи, но видеть, как погибает беззащитный детёныш и спокойно после этого уйти, я не мог.

Недолго думая я отвязал страховочный фал и пошёл вдоль снежного карниза. Подойдя к месту, где сорвалась ле­дяная глыба, привязал за камень короткую верёвку, снятую с Михарда и начал спускаться. Похоже, птенец голодал больше недели и сильно ослаб, он не только сопротивляться, шеве­литься мог с трудом, удивляюсь, как он вообще смог пискнуть. Запихнув еле живое пушистое тельце за пазуху, я принялся подниматься. То, что так называемая спасательная операция проводилась мною в одиночку, было большой глупостью. Взо­браться обратно на снежный карниз с отрицательным укло­ном, в который врезалась верёвка, без страховки было пре­дельно опасно. Но орудуя своим кинжалом как ледорубом, и благодаря хорошей физической подготовке, приобретённой в экстремальных условиях, мне с третей попытки удалось прео­долеть этот смертельно опасный участок.

На вершине склона, благодаря моим поспешным и необ­думанным действиям, психовали Михард и Викарий, и уже собирались в спешном порядке спускаться вниз. Увидев мою голову, показавшуюся из-под снежной шапки, они с облегче­нием разразились отборной бранью, да и поделом, наверное. Ну чего мне стоило крикнуть и предупредить их, а ещё лучше попросить о помощи. Но задним числом мы все хорошо сооб­ражаем, такова уж сущность любого разумного человека.

— Ты что, совсем ку-ку? Или мозги на морозе замёрз­ли? — наехали они на меня, когда я поднялся на ровную пло­щадку: — Ты зачем к мёртвой птице полез?

Оправдываться я не стал, а молча сунул Михарду пуши­стый серый комочек. Не могу сказать, что они полностью одо­брили мои действия, но ругаться после этого перестали.

— Совсем кроха! Даже перьев нет! — оценил Викарий мою находку: — Жаль погибнет бедолага! Он же самостоятельно питаться не может, да и кто его летать и охотиться научит!

— Да, в клетке он жить не будет! — согласился с ним Ми­хард: — Эти птицы такие же гордые, как и наш народ, в неволе они погибнут!

— Ну, так возьмите и выкиньте его, если совесть позво­лит! — обозлился я, прекрасно понимая их правоту. Хотя слу­чаи разные бывают. Взять хотя бы историю с Пятницей, он тоже далеко не домашним животным родился, да и гордости у него на двух таких орлов хватит. Но говорить этого я не стал, пусть что хотят, то с ним и делают, у меня своих забот хватает.

Естественно Михард птенца не выбросил, а бережно засу­нул себе за пазуху. Символ народа как-никак, пусть и не опе­рившийся.

Добравшись до горной хижины, мы разожгли огонь и принялись готовить обед. Мой приятель нежно положил на шкуры две вещи, заготовку для своего топорища и серый пушистый символ горных королей, хотя вещью их называть было трудно и некорректно, и то и другое имело свою непо­вторимую живую душу. Гном постоял с минуту, раздумывая с чего начать, потом взял птенца и попытался его покормить. Первая попытка оказалась неудачной, как и вторая, и последу­ющая третья. Птица напрочь отказывалась есть ветчину и варё­ное мясо из супа. Михард расстроился и не знал что делать.

— А ты пожуй для начала! — пошутил я, очищая сладкие коренья для жарки: — Вдруг она для него жестковата!

Гном моей шутки не понял, и принялся основательно пе­режёвывать и так мягкую ветчину. Потом вытащил изо рта обслюнявленное месиво и запихнул его в клюв своего нового питомца. К нашему изумлению птенец с удовольствием со­жрал всё что было, и требовал ещё, задрав голову и широко раскрывая свой жёлтый рот.

— Как ты догадался? — спросил мой старый приятель: — У вас, наверное, викинги так пингвинов выхаживают?

— Да нет! Викинги таким образом пингвинов не выха­живают, они им мелкую рыбу кидают! — выкрутился я, сам поражаясь своему случайно сработавшему совету.

Усиленным пережёвыванием Михард занимался ещё раз пять, птенец всё-таки был не маленький, хоть и кроха. Что бы ни портил нам аппетит, мы с Викарием выгнали их во двор, пусть там жуют и выплёвывают, а за столом всё-таки элемен­тарные правила приличия соблюдать надо. Но особо по этому поводу мы не ругались, понимали, что не от бескультурья дело происходит, а просто другого способа спасти пернатого малы­ша не нашлось.

После обеда мы втроём развалились на шкурах что бы не­много поваляться и отдохнуть. Я с Викарием потягивал лёгкое красное вино, а Михард налил себе большую кружку непло­хого пива, непонятно как сохранившегося у звездочёта с былых времён. Очевидно, с помощью магии сохранял, потому и не скис­ло. Неожиданно птенец, валявшийся с набитым до отказа живо­том возле гнома, доковылял к пенной кружке и сунул туда голову.

— Ну-ка кыш! — запротестовал Михард и поставил его около миски с водой.

Но птица проявила упорство и снова поковыляла к круж­ке. Так повторялось несколько раз.

— Смотри-ка! Упорная, как горный народец! — весело заметил Викарий.

— Ага! И пиво также как и гномы любит! — поддержал я его с улыбкой на лице: — Да не жадничай ты, Михард! Дай малому напиться! Может у него с тобой души родственные!

Михард опять шутки не понял и вместо воды налил в ми­ску пиво. Не знаю, что за странная порода птиц водилась в этих горах, но от алкоголя птенца оторвали с трудом. Он даже недовольно брыкаться начал, когда от миски оттаскивали. Те­перь понятно, почему этого орла гномы своим символом сде­лали. Но это я так, шутя, говорю.

Заночевав в гостях у отшельника последний раз, поутру мы отправились домой. За эту ночь Викарий основательно по­работал своей магией над добытой деревянной заготовкой из тирса, доведя её до необходимой кондиции. Выпарил из неё всю оставшуюся влагу. Вложил, по его словам туда энергию солнца и горного снега, хотя я так и не понял, как он это со­вмещал, но Михард остался доволен его работой. Теперь гно­му оставалось только придать нужную форму, шлифануть, да насадить на него свою реликвию. Мы тоже в долгу не оста­лись. Оставили почти все свои продукты, которых взяли с собой предостаточно, и подарили полуторалитровую флягу с водкой. Ну и Чупа-чупс презентовали почти целую коробку, куда же без него. Пусть смотрит на свои звёзды, да посасывает.

Напоследок, уже во время прощания Викарий передал мне незамысловатый серебряный перстень, со странной просьбой.

— Передай Максимильяну, когда увидишь! Он всё пой­мет! — попросил он: — Да скажи, что Викарий был не прав, и сожалеет, что так поздно это понял!

— Хорошо! Передам! — пообещал я, пряча перстень в ко­шель на поясе: — А может, с нами поедешь? Сколько можно в одиночестве жить? Заодно сам и передашь колечко своему старому приятелю!

— Нет! Я здесь останусь! — категорически отказался он: — Звездочёту самое место в горах! Если в будущем пона­добиться, то я сам спущусь, без приглашения!

Настаивать я не стал. Молодой ещё, что бы старикам ука­зывать. Да и не планировали мы лишних людей брать. И так птицу с собой тащить пришлось, она кроме как с рук Михарда, точнее изо рта, больше не у кого и не ела.

16

Спускаться с горы было значительно легче, чем на неё взби­раться, потому обратный путь, включая пешую и конную дорогу, мы проделали за один день, и уже к вечеру въезжали во двор к тётушке Эльзе. От околицы нас сопровождала толпа ребятишек, привлечённая сидевшим на плече у Михарда птенцом. Будущему царю неба надоело сидеть за пазухой, и он взгромоздился на мо­его друга, крепко уцепившись когтями за куртку и внимательно разглядывая непривычные для него городские пейзажи. За время проведённое в пути, Михард раз пять занимался пережёвывани­ем пищи, и я боялся как бы он ему парадный костюм ненароком не испачкал, но, слава богу, обошлось без конфуза и участь город­ских памятников гному удалось избежать.

Первого кого мы увидели во дворе, был Богард, усердно работающий с нашим самогонным аппаратом. Очевидно вод­ку все эти дни, пока мы отсутствовали, гнали непрерывно, и это радовало.

— Привет ребята! Рад что вы наконец вернулись, а то у нас рабочих рук не хватает! — крикнул он нам, когда мы слез­ли с лошадей.

— И тебе добрый вечер дядюшка Богард! Чем похваста­ешься? — поприветствовал его Михард.

— Да вот спину последние четыре дня разогнуть не мо­жем! Этим и похвастаюсь! А остальное вам Эльза расскажет, она как раз вас на кухне дожидается!

Кухня как раз было именно то место, в которое мы с Ми­хардом собирались зайти в первую очередь. Хлынувший аро­мат, появившийся после того как мы открыли дверь, только подтвердил правильность нашего выбора.

— Закрой дверь, Богард, не устраивай сквозняк! — крик­нула Эльза, как волчок крутясь возле кухонной плиты.

— Да это мы тётушка! — отозвался Михард: — Соскучи­лись по вас, вот и зашли прямо с дороги, даже не переодеваясь!

— А, мои мальчики! Ну, наконец-то! Надеюсь, по домаш­ней пище вы тоже соскучились? Поди, четыре дня одними бу­тербродами питались!

Отвечать на её риторический вопрос мы не стали, а по­дошли и крепко обняли неутомимую и радушную хозяйку. Само собой разумеется, в качестве благодарности от неё мы получили тройные порции изысканных местных блюд, из-за которых пришлось ослабить ремень на пару дырочек. Осиро­тевшему пернатому найдёнышу тоже досталось, причём луч­шие мясные кусочки ему пережёвывать не понадобилось, он тётушкину стряпню и так неплохо лопал.

Пока мы наслаждались и объедались ужином, успели уз­нать следующие городские новости. Наша победа в конкурсе на самое крепкое вино не вызывала ни у кого никакого сомне­ния. Оставалось только дождаться официального объявления победителя, которое должно было состояться завтра вечером вместе с церемонией вручения большой пивной чаши. Недо­вольство нашим новым алкогольным напитком выражалось только в одном пункте, и пункт этот назывался количеством. Да вы сами посудите. Праздник за неделю посетило больше ста тысяч человек со всей страны. Если откинуть тех, кому ещё не стукнуло восемнадцати и мы отказывали им в продаже, то оставалось ещё около семидесяти тысяч. Умножив на мини­мальные сто грамм, получалось семь тысяч литров за неделю. А мы при круглосуточной работе выдавали максимум по де­вяносто литров за день, на большее наш аппарат был просто физически не способен. Радовало только что за уже продан­ные пятьсот литров, или пять тысяч порций, мы получили пять тысяч серебряных монет, или если перевести в золото, то двести пятьдесят полновесных золотых, что совсем неплохо для одной семьи за неполную неделю. При нынешних тяжких временах весь клан за год зарабатывал меньше. Хорошее это всё-таки дело — самогоноварение. Не зря наши коммунисти­ческие правители всё алкогольное производство в своих креп­ких руках держали. А как с лёгкой руки Горбачёва выпустили, так и развалилась страна к чертям собачьим, за счёт одной нефти пенсии и выплачиваем. Кстати надо будет учесть этот исторический фактор на дальнейшую перспективу.

— Маришка тут вчера заглядывала, про тебя спрашива­ла! — как бы невзначай с улыбкой сообщила Эльза: — Пере­живает!

— А чего переживать? — насупился Михард, пытаясь скрыть небольшое волнение: — Чай не родственники! — Как знать, как знать! — возразила ему тётушка: — Мало кто от такой чудесной невестки откажется! Вон мальцы табунами за ней ходят!

— Так-то мальцы! А мне ещё рано очаг разжигать! — уже заметно нервничая, сообщил мой приятель, выражаясь явно невпопад. Естественно я не удержался, что бы ни влезть в раз­говор со своими шпильками.

— Если ты Маришкиных ухажёров называешь мальцами, а тебе ещё, как ты говоришь, рано, то, как прикажешь тебя на­зывать, дитём что ли неразумным?

Михард нахмурился, отвернулся, и стал усердно кормить обожравшуюся птицу. Птенец не то, что проглотить не мог больше ни кусочка, он даже чирикнуть не мог с таким наду­тым животом. Если так и дальше дела пойдут, то летать его и с рогаткой в руке не научишь. Об этом я и сообщил кормящему хозяину пернатого питомца, выступая в качестве зелёного за­щитника живой природы.

— Ничего ты принц в орлах не понимаешь! Как и в от­ношениях между мужчиной и женщиной! — парировал мои слова Михард: — Тощий младенец — это больной младенец! Как окрепнет, весь жир в силу войдёт, тогда он и покажет, кто летать будет, а кто ползать! Поспорить с доморощенным зоологом я не успел, вовремя влезла тётушка Эльза.

— Мальчики! Хватит ссориться! Тем более на пустом ме­сте! — назидательно заявила она: — А ты Михард, как хочешь, но Маришку на праздничные вечерние танцы пригласи! Нече­го хорошую девушку обижать! Ей будет приятно с победите­лем винного конкурса погулять, которому по древнему закону любую на танцы выбирать можно!

Несчастный жених ничего не ответил, но в том, что он вы­полнит её просьбу, я не сомневался. К советам старших у гно­мов принято было прислушиваться, тем более к совету храни­тельницы очага. Она просто по определению ничего плохого пожелать не может.

Тем временем домой вернулись Рада с братьями, они се­годня в кабачке Эльзу подменяли. Судя по раскрасневшемуся девичьему лицу и чересчур весёлому настроению, мы хоть и не давали водку детям до восемнадцати, но ликёров на этой основе она с подругами напробовалась основательно.

— Братишка вернулся! — обрадовалась она со слегка за­плетающимся языком: — Как съездили? Удачно? Давайте рас­сказывайте! Ой, а что это за индюк на нашем столе лежит? — Этот индюк — родственная душа твоего Михарда! — пояснил я: — Такой же ленивый и не расторопный!

— Зря ты принц на моего братишку наговариваешь! Он не такой!

— Такой, такой! Не сомневайся! На танцы с красивой де­вушкой ему лень сходить видите ли!

Михарду продолжение этой щепетильной темы совсем не нравилось. Придумав отговорку в виде усталости, он сгрёб своего пернатого товарища в охапку, поблагодарил тётушку за ужин и пошёл отдыхать в свою комнату. Я тоже, ещё немнож­ко поболтав о пустяках, отправился поваляться на мягкой кровати. Соскучился по чистому белью после четырёх дней лежания на шкурах, которые к тому же от камней не спасали.

Встал я ещё до рассвета, вместе с неутомимой хозяйкой. Но как оказалось, мы были не первые кто вышел во двор в такую рань. В сарае, приспособленном под маленькую ма­стерскую, уже вовсю трудился мой приятель, тщательно ош­куривая свою добытую деревяшку. Мешать мы ему не стали, и каждый занялся своими делами. Тётушка своей ежедневной утренней стряпнёй, а я лёгкой пробежкой под лучами восхо­дящего солнца. Примерно через час, когда я в быстром темпе отмахал километров пятнадцать по пересечённой местности и искупался в горном озере, в доме все уже проснулись. Мою, бесполезную на их взгляд беготню, они считали бестолковой тратой времени, потому поглядывали на меня с некоторой иронией.

— Чего вы так улыбаетесь? — немного пошутил я: — Хо­лодно у нас на севере, потому и бегаем по утрам! Не одной же водкой целый день согреться!

— Да кто же вам мешает? Бегайте на здоровье! — ответи­ла на мою шутку Рада: — Только чудно как-то! Это ж, сколько вы за зря энергии тратите? За это время можно половину до­машних дел переделать!

— А какие у викингов могут быть домашние дела? Снег, да лёд кругом, и пингвинов кормить не надо, они сами рыбу ловят! — продолжал подшучивать я, прибывая в хорошем на­строении.

А с чего ему быть плохим? Проблема с моим другом была решена, во всяком случае, главная, касающаяся его жизни. Ни­каких обязательств ни перед кем у меня не было. Забот тоже. Кормят как на убой. Выпивки как на дорогом курорте, где всё включено. Денег полные карманы. Короче, живи и радуйся. Вы сами бы с удовольствием отдохнули в таких условиях не­дельку другую. Единственное чего не хватало, так это симпа­тичной женщины под боком. Но тут уж ничего не попишешь, у гномов праздно лежащих на пляже красавиц, ожидающих временной любовной интрижки, в пределах горизонта не на­блюдалось.

Мысли о женщине заставили меня вспомнить о прин­цессе Иоле. В последнее время её образ часто вставал перед глазами, навевая лёгкую грусть. Ну да ничего, переживём как-нибудь, да и у холостяков есть свои плюсы, причём много плюсов. Один из них — что хочу, то и делаю. Правда без них, без любящих женщин, делать ничего не хочется и чего хочется непонятно. Но это всё лирика, а с ней, как вы знаете, много каши не сваришь. Потому я откинул эти глупости в сторону и занялся проектированием более мощного самогонного аппа­рата. На данный момент в нём была гораздо большая необхо­димость, чем в женщине. Во всяком случае, я старался себя в этом убедить.

Наконец из своего сарайчика вышел довольный Михард. Я как раз заканчивал свои новые эскизы и позвал его оценить технические новшества.

— Ну как, нравится? — спросил я после того как гном внимательно изучил чертежи: — Сможешь за пару дней свар­ганить?

— За пару дней не смогу! Слишком много резьбовых со­единений понапихано! Только с ними дня два — три возиться надо!

— Так замени их как-нибудь! Главное соединение должно быть надёжным, что бы пар под давлением держало! Кстати, как дела с твоим королевским символом? — в это время си­девший у него на плече птенец громко рыгнул, и я на всякий случай уточнил: — Я топор имею в виду, а не обожравшуюся птицу!

— Дела отлично! Топорище подогнал и закрепил! На, оцени!

Я взял древний топор с новой крепкой и изящной руко­яткой, покрутил его в руках, махнул пару раз, что бы баланс проверить, и отдал хозяину, положительно оценив добротную работу. В момент, когда Михард принимал своё детище, про­изошёл небольшой электрический разряд, и рукоять вместе с железом засветилась бело-серебристым цветом.

— Наши души соединились! — заулыбался мой удивлён­ный приятель: — А звездочёт говорил, что для этого сильный маг нужен!

— Наврал, наверное, как и с инициацией! Хотя мужик он в принципе неплохой, хоть и со своими странностями! — по­яснил я это непонятное явление.

— Может быть и наврал! — согласился Михард: — По­слушай, Железяка! Я уединюсь на часик, пусть наши души по­ближе познакомятся, поболтают немного?

— Да хоть на два! Главное, вечером на церемонию вруче­ния большой пивной чаши успеть! А то, что же за церемония без победителей? Да и обещание своё надо выполнять!

— Какое обещание?

— То, которое ты тётушке Эльзе дал! Маришку на танце­вальный вечер пригласить! Или ты забыл?

— Нет, не забыл! Да я её и без всякого обещания пригла­шу! Я сейчас с древними королями общаюсь, а они мне под­сказывают, что лучше, чем она, мне девушки во всём свете не найти! — ответил он и сразу удалился, стараясь наедине осоз­нать случившиеся с ним перемены. Я так и не понял, как он общается с древними монархами, но мешать ему не стал. Впрочем, на всякий случай крикнул вдогонку:

— Ты там с усопшими поаккуратней болтай, мало ли чего они там сдуру насоветуют! К живым прислушиваться не забы­вай! Тётушка Эльза, например, никогда плохого не пожелает, да и мы тоже!

Ответ я не услышал, но думаю, меня он прекрасно понял, не дурак же, в конце концов. Так что по этому поводу особо переживать не будем, тем более что относительно Маришки мне их совет понравился. Я сам бы посоветовал то же самое. Больно уж девушка симпатичная, как раз для моего друга под­ходит, не век же ему холостяком ходить да по одиноким вдо­вушкам шастать.

Время до обеда пролетело очень быстро. Оно всегда бы­стро летит, когда делом занимаешься. Можете проверить на досуге. Я не только сменил Богарда на перегонке который пошёл помогать Михарду с изготовлением нового аппарата, но и дегустировал новые ликёры сделанные Эльзой, попутно давая дельные советы, как по напиткам, так и по своим усо­вершенствованным техническим эскизам самогонного аппа­рата производительностью триста литров в сутки. Пришлось поторапливаться. Через час необходимо было выдвигаться на центральную городскую площадь, где вечером произойдёт официальное награждение победителей винного конкурса с вручением большой пивной чаши.

Как всегда основательно и вкусно пообедав, мы спешно переоделись в парадные одежды и отправились в наш кабачок, ставший одним из самых популярных заведений в ближайших окрестностях. Слава о нём шла семимильными шагами, и я не удивлюсь, если слухи о нашем пылающем напитке уже дав­но дошли до столицы нашего королевства, а может и гораз­до дальше. Впрочем, это обстоятельство только играет мне на руку. По возвращению не надо будет раскручивать новый про­дукт, на котором я намеревался изрядно подзаработать. А то, что основное производство надо будет организовать на своей земле сомнения не вызывало. Прибыль от продажи горячитель­ных напитков намного превзойдёт все остальные начинания. Хотя для чего мне эта прибыль нужна — ума не приложу. Уже заработанных денег мне хватит для безбедного существования на многие годы. Олигархом в этом мире я быть не планировал, захватывать власть с помощью каких-либо цветных революций, для которых нужны немалые средства, тоже. Видимо сохрани­лись дурные отголоски прошлой жизни, когда в обществе по на­личию количества денег судили о человеке, и прибыль ставили превыше морали. Но с другой стороны — запас карман не тянет. Так что не буду больше рассуждать на эту тему, а буду жить, как получится, не подстраиваясь под общественное мнение.

— Привет всему вашему семейству Эльза! Я смотрю се­годня вы в полном составе! — поздоровался солидный дород­ный гном, галантно помогая тётушке сойти с нашего «Рол­лс-ройса» как только мы подъехали к кабачку.

— Привет Харт! Рада что глава нашего клана пребывает в хорошем настроении! — ответила на его приветствие Эль­за: — Кстати, а где Вилга? Ты же без жены никогда на празд­ники не ходишь!

— Да здесь твоя подруга, не беспокойся! Вон в тенёчке на лавочке сидит, тебя дожидается! Вчера с твоей дочкой ликё­ров напробовалась, так теперь с непривычки голова побали­вает! — махнул рукой в сторону навеса гном: — Иди, поговори с ней, а я пока Михарда обниму, чай пару лет уже твоего парня не видел!

Подойдя к Михарду, глава клана так обнял моего друга, что я испугался за его рёбра. И видимо не только я. Птенец, до этого тихо сидевший в нашей повозке на кожаном откид­ном верхе, изловчился, запрыгнул Михарду на плечо и со всей дури клюнул Харта в лоб, одновременно злобно попискивая.

— Это что за мелкое чудовище? — спросил опешивший от такой наглости Харт, вытирая выступившие капельки кро­ви со своего крепкого лба.

— Это вроде как мой домашний питомец! Найдёныш, как и я! Мы его несколько дней назад с принцем в горах нашли! — немного смутился мой приятель: — Кстати, позвольте я свое­го друга представлю! Железяка — наследный принц викингов, мой товарищ и господин!

— Товарищ, это хорошо! А вот господин мне не очень нравится! Не было у гномов господ! Никогда не было! — непо­нятно к кому обращаясь, произнёс глава клана, тем не менее, подойдя ко мне и крепко пожав руку.

— Да врёт он всё! Точнее преувеличивает! Никакой я не господин! — вместо положенного в таких случаях «здрав­ствуйте» ответил я и представился: — Принц Железяка! Пу­тешествую с другом по миру! Вот к Вам заехали на досуге, полюбоваться красотами, так сказать, да на лучших мастеров посмотреть!

— Да, красоты в наших местах неповторимые! Да и ма­стера им под стать! — согласился Харт: — А вот по поводу врёт или преувеличивает, так если Михард от тебя баронский титул принял — значит, не врёт!

Поднятая главой клана тема уже давно набила мне оско­мину, но нервничать или что-либо доказывать я не стал. Я уже говорил, бесполезное это дело, да и надоело, если честно, из себя демократа строить. Господин так господин, лишь бы в душу не лезли, да не просили заветные желания исполнить. На всякий случай, в шутливой форме парировал.

— Зачем королю баронский титул?! Если только смеха ради, да над северным принцем подшутить!

— Какому королю? — не понял Харт.

— Который перед тобой стоит, и Михардом зовётся! — удосужился пояснить я: — Ты глаза-то разуй, да приглядись повнимательнее! Надеюсь, топор древних королей ты от де­шёвого ширпотреба отличить сможешь, тем более иницииро­ванный? Да и в лоб тебя не пингвин клюнул, а живой символ ваших монархов, который кроме Михарда никого не призна­ёт! Только он маленький ещё, потому ты только лёгким испу­гом и отделался! А вот возмужает, как и Михард со временем, так всем кто королей не признаёт, враз мозги вправит!

Глава клана несколько озадаченно взглянул на моего скромно стоящего друга. Топор Михард держал в плотном ко­жаном чехле, только сделанная из тирса рукоять торчала, пото­му Харт внимательно начал разглядывать нашу разъярённую птицу, напоминающую шипящий пуховой комок. Птенцов бе­локрылого горного орла мало кто видел в непосредственной близости, слишком уж рисковой была эта затея, потому Харту потребовалось время, чтобы узнать неоперившийся символ горного народа.

— Неужели и топор настоящий? — наконец спросил он, как и в прошлый раз непонятно к кому обращаясь, возможно к самому себе.

Михард вместо ответа начал расстёгивать чехол, но глава клана его остановил.

— Не надо! Я и так верю! — задумчиво пояснил он: — А народ пока шокировать не надо! Время ещё не пришло! Не готовы гномы под королевское знамя вставать, да и тебе ещё до короля вырасти надо! А самое главное своё законное право на корону подтвердить, хотя не представляю, как ты это сделаешь?

— Не собираюсь я ничего доказывать или подтверждать! И ни на какую корону не претендую! И вообще, ухожу я ско­

ро! — непонятно почему насупился Михард: — Но топор не брошу! Это подарок моего друга! Да и птицу не отдам! Погиб­нет без меня! Вот опериться, окрепнет — сам на волю с преве­ликой радостью отпущу!

— Так кто же тебе запрещает? Твоя птица — как хочешь, так и поступай! Да и топор носи на здоровье, никто его у тебя не требует, тем более инициированный! А раз инициирован­ный — значит носитель достойный! Топор великих предков абы кому не достаётся! — с некоторым укором, глядя на раз­дражённый вид моего друга ответил Харт: — Всё что я могу тебе посоветовать — это не хвастаться лишний раз! Да не нервничать по всякому поводу! А то ишь ты, раздухарился тут перед старшими, как девка на выданье! Не отдам, не брошу, уйду!

— Харт! Ты чего это в самый разгар праздника развор­чался? — прикрикнула на главу клана дородная гномка, иду­щая под руку с Эльзой и, повернувшись к нам с улыбкой по­здоровалась: — Привет Михард, и другу твоему привет! Не обращайте внимания на брюзжащего старика, его уже не пе­ределаешь!

— А я и не брюзжу! — обиделся Харт: — Я хорошему че­ловеку хорошие советы даю!

— Хорошие советы лучше за добрым столом давать! — перебила его Вилга: — Мы, например, уже с Эльзой посидели чуток!

Судя по яркому румянцу на щеках тётушки Эльзы и жены Харта, этот чуток я бы оценил грамм в двести ликёра на ка­ждую. Но это только к лучшему. В отличие от нашего мира, да и от других рас, гномы от выпивки только добрели. Почему? Объяснить не берусь. Видимо все те же особенности организма.

Между тем толпа, ожидающая открытия нашего кабачка, начала потихоньку роптать. И хотя до трёх часов, во время ко­торых тётушка Эльза вставала с Радой за прилавок, оставалось ещё больше часа, мы решили не мучать жаждой достопочти­мых горожан, и начать работать пораньше. Потому разговоры закончились, и мы встали по своим рабочим местам.

— На вынос не даём! — строго предупредила тётушка Эльза, заметив протянутую ей полуторалитровую флягу.

На этом непонятном для гномов обстоятельстве я настоял заранее. И хотя все окружающие считали, что это требование связано с моей излишней озабоченностью, что кто-то раскроет секрет благородного северного напитка, и немного обижались на меня, сомневающегося в честности и благородстве гномов, строго соблюдающих любые контракты и патенты. Причина была совсем другая. Я боялся, что азартные посетители наше­го заведения на спор выпьют сдуру да без закуси огромную дозу, а потом откачивай их от сильнейшего алкогольного от­равления. Так весь праздник испортить можно. Пусть сначала привыкнут, да свою меру определят, а потом хоть бочками по­купают, если денег не жалко.

В течение трёх часов мы отработанными механическими движениями выдавали гостям положенные праздничные сто грамм с бутербродом. Мы — это тётушка Эльза с Радой, да Бо­гард с сыновьями. Я, как и положено наследному принцу, сидел за отдельным столиком и приглядывал за происходящим со стороны, не забывая отвечать на вежливые детские вопросы о питерских викингах и подзадоривать горный народец. Особо важных клиентов, таких как уникальных клановых мастеров, я приглашал за свой столик и дарил всякие безделушки, при­готовленные заранее в виде сувениров с далёкого севера. В ос­новном это были маленькие фигурки и кулончики с изображе­ниями пингвинов и белых медведей, которые автоматически, благодаря гуляющим слухам обо мне становились оберегами от всяких напастей. Их жёнам, непременно сопровождающих му­жей на празднике, от меня доставались захваченные с собой Чу­па-чупс, которые они с гордостью запихивали себе в рот, да так и ходили с торчащей между пухлых губ палочкой. Кстати ворчание со стороны женской половины сразу уменьшилось процентов на тридцать, что положительно сказалось на праздничной обста­новке. Так что не забывайте покупать своим дамам конфеты, воз­можно, каждая конфета позволит пять-десять лишних минуту побыть в тишине и спокойствие. Кстати надо будет рекламу на нашем кондитерском магазинчике соорудить: «Хочешь побыть в тишине — купи Чупа-чупс своей жене!». В этом непуганом ре­кламой мире, возможно, такая ахинея и прокатит.

Между тем, до начала торжественной церемонии, на ко­торой объявлялся победитель винного праздника, оставалось меньше часа и к центру городской площади начал стягивать­ся народ, заполняя всё свободное пространство. Процедура, по которой определялся победитель, была очень простая. На установленный в центре постамент ставили главный приз — большую пивную чашу, выполненную из серебра. Она очень напоминала наш хоккейный кубок, может, была чуть меньше, но изящнее, с тонким орнаментом и украшенная небольшим количеством драгоценных камней. В неё представители всех кланов кидали записку с именем, по их мнению, победителя фестиваля. Обычно эту функцию выполняли не главы кланов, а их жёны, так как считалось, что старшие хранительницы очага наиболее объективны и не могут кривить душой в угоду личных интересов. Их мнение никогда не оспаривалось и счи­талось единственным верным. Все самые судьбоносные реше­ния в жизни гномов принимались именно на совете храни­тельниц. Впрочем, стоит отдать должное разумности местных женщин, они старались не лезть со своими советами по ка­ждому поводу, особенно по мелочам, и предоставляли право выбора сильной половине, во всяком случае, делали вид, что выбор остался за мужчинами. Далее, когда все кланы опусти­ли бумажки, выразив тем самым своё мнение, прошлогодний победитель вытаскивал их, подбивал итог и под радостный рёв толпы называл победителя. После чего начинался бал, и народное гуляние продолжалось с новой силой до самого утра.

— Посмотри на главный приз для Михарда! — весело прошептала мне на ухо подошедшая Рада: — С ума сойти можно!

Я начал внимательно вглядываться в постамент на цен­тральной площади в надежде увидеть легендарную чашу. Рада, глядя на меня озорно рассмеялась и, положив руки мне на го­лову, повернула её на сто восемьдесят градусов. После чего снова захихикала, видимо уже надо мной, и убежала к прилав­ку. Я, естественно, не был настолько бестолковым, как она по­думала и догадался о каком призе она намекала, тем более что взору предстала группа нарядно одетых девушек с косичками, среди которых выделялась одна знакомая особа. Не скажу, что Маришка выглядела как фотомодель с глянцевого журнала, но то, что она была очаровательной милашкой, это неоспоримый факт. Кстати такие девушки гораздо больше нравятся мужчи­нам, чем скелеты с выпирающими лопатками под дорогими шмотками. Впрочем, это дело вкуса, может я и не прав. Во вся­ком случае, за моего друга можно было только порадоваться, если конечно у них всё сложиться по-людски, точнее по-гно­мьи, с их законами и традициями.

Михард, который заприметил Маришку, наверное, ещё раньше Рады, вёл себя как влюблённый малолетний тюфяк. Вместо того что бы подойти, сделать парочку комплиментов, угостить молодую леди ликёром с конфетами, он начал усерд­но заниматься непонятно чем явно нервничая. Подходил то к нашей тачке, что-то подтягивая, то к своей птице, пытаясь запихать очередной кусок ветчины ей в рот, то начинал помо­гать Богарду с сыновьями, при этом только мешая им. Меня это даже немного разозлило. Ну нельзя так пасовать перед де­вушкой, даже если она безумно тебе нравится и ты боишься что она не ответит тебе взаимностью. Тем более что Маришка сама искала его взглядом, и явно была к этому олуху нерав­нодушна. Надо было что то делать, иначе эта романтическая история закончится, так и не начавшись.

— Эй, женишок! — обратился я к Михарду, оторвав его от пустых занятий: — Ты чего ослеп от спиртного? Или со сво­ей жирной птицей ничего не замечаешь вокруг?

— А что я должен замечать? — спросил он вместо ответа, явно догадываясь к чему я клоню.

— Хотя бы то, что ты упускаешь лучшие моменты в своей жизни! Потом пожалеешь, но будет поздно!

— А я с тебя пример беру! — огрызнулся он вместо бла­годарности.

Его намёк на мои отношения с Иолой, по-другому его сло­ва я интерпретировать не мог, задел меня за живое. Послал же бог мне друга, вместо того что бы спасибо сказать за добрый совет, он гадости выдаёт. С трудом поборов в себе чувства, что бы ни вспылить, я продолжил в спокойном поучительном тоне.

— Ну чего ты кипятишься Михард? Сам изводишься и хорошую девушку переживать заставляешь! Посмотри, она уже нервничает, что ты к ней не подходишь!

— Так будет лучше для всех! — грустно пояснил он.

— Не понял! — совершенно искренне удивился я: — А как же совет твоих древних королей?

— А они мне никаких советов не давали! Просто сказали, что Маришка в будущем будет лучшей хранительницей до­машнего очага! И счастлив будет тот муж, который доверит ей свой родовой огонь!

— А в чём тогда вопрос? — спросил я и осёкся, поняв, что мой друг имеет в виду.

Дурацкие древние предрассудки. Из-за этих условностей человек может судьбу свою покалечить. Какая разница, откуда огонь в дом принесут, хоть в самом доме его от кресала разожги, лишь бы любили друг друга. Так нет, фигнёй занимаются. Не­много подумав, что бывает не часто, я понял, что убеждать его в обратном бесполезное дело, и решил плюнуть на эту проблему. Пусть всё идет, как им хочется, мне то что, больше всех надо что ли. Но потом, внимательно посмотрев на Михарда, который про­сто съедал себя изнутри получше чем магические топоры жизнь вытягивают и, взглянув на Маришку, у которой за вымученной публичной улыбкой на глазах проступали слёзы от обиды, решил во-чтобы то ни стало сделать хоть одно хорошее дело.

Решить то решил, но вот как осуществить задуманное пока не знал. Грубая сила или приказы против упрямых гно­мов были бесполезны, как и занудные уговоры. На помощь неожиданно, и главное вовремя, пришла тётушка Эльза.

— Принц! Ты иди Маришку развлеки, чтобы успокои­лась, а я Михардом займусь! — услышал я бодрый женский голос, знающий, что делать в данной ситуации.

— Слушаюсь, госпожа хранительница! — весело ответил я, довольный, что не пришлось напрягать свои извилины, по­скольку много думать это не мой конёк. А вот развлекать сим­патичных девушек — это то, в чём я был настоящим профи, да и по душе мне было такое занятие. Моё настроение ещё боль­ше улучшилось после того, как я краем глаза заметил отве­шенный моему приятелю увесистый тётушкин подзатыльник. Правду говорят, ни что так не вправляет молодые мозги, как хорошая оплеуха от старшего родственника. И пусть на меня обижаются флегматичные финны, с их местными законами по защите детей, но с этим утверждением я полностью согласен.

Прихватив с собой пару бутылочек наиболее удачного ликёра и коробку конфет, я направился к группе беззабот­но болтающих девушек с косичками, с которыми постоянно пытались заигрывать молодые гномы, обступив их плотным кольцом. По части тонкого юмора, комплиментов и безобид­ного вранья, для поддержания весёлого настроения, они были мне не соперники, потому пробираясь к цели, я бесцеремонно поработал локтями, невзирая на недовольный ропот со сторо­ны сильной половины.

— Привет Маришка! Не познакомишь меня со своими очаровательными подружками, а то мне уже до чёртиков на­доели беседы с вашими пожилыми мастерами! — улыбнулся я со всем обаянием, на которое был способен.

— Здравствуйте принц северных викингов! Рада вас ви­деть в хорошем настроении и во здравии! — искренне улыб­нулась она.

— Ну, зачем же так официально? Неужели я похож на ва­ших чопорных мастеров? Можно на «ты» и просто Железяка!

— Хорошо принц! Как скажете!

Впрочем на «ты» ко мне за всё оставшееся время так никто и не обращался, тем не менее со всеми я успешно перезнако­мился и обстановка сложилась очень дружелюбная и простая, без особых формальностей. Даже с набычившимися поначалу ухажёрами я нашёл общий язык, хотя не скрою, без крепких напитков здесь дело не обошлось. Ну а куда деваться, если вре­мя поджимает, а с водкой всяк легче знакомиться, она вообще разных людей сближает, правда не надолго.

Потравив с полчаса разные фривольные, но не пошлые анек­доты и рассказав с дюжину «очень правдивых» весёлых историй о питерских викингах, я под предлогом угостить всех очередной порцией спиртного предложил Маришке помочь мне с выбором ликёров. Понятно, что её помощь в этом деле была мне не нужна, просто хотелось поговорить наедине о Михарде, и я размышлял как бы поделикатнее начать разговор. Моя осторожность была вызвана не отсутствием опыта в таких делах, а в том, что я не до конца понимал местные традиции, законы и менталитет это­го горного народа. То, что у нас считалось безобидной шуткой, здесь могло обернуться оскорблением или обидой. Как у нас говориться, со своим уставом в чужой монастырь …, или как у местных — не учи чужую собаку на лапы вставать, она укусить может. Короче, дров можно было сдуру наломать от усердия.

На моё счастье разговор на эту тему начала сама Мариш­ка, избавив меня от мучительных раздумий и головной боли.

— Принц! Если я вас спрошу о чём-то личном, вы сможе­те мне честно ответить? — начала она явно смущаясь.

— Думаю, ты уже много раз слышала, что викинги никог­да не врут, тем более принцы, да ещё наследные! — ответил я без тени сомнения.

— Да я знаю! — ещё больше засмущалась она: — Потому и спрашиваю!

— Ты не спрашиваешь, а только время убиваешь! Чего боишься? Неужели я такой страшный?

— Нет! Вы милый! И не будете смеяться над несчастной девушкой!

— И где ты здесь видела несчастную девушку? — теа­трально удивился я, демонстративно оглядываясь вокруг.

— Я! — покраснела она, опустив глаза: — Это я несчаст­ная девушка!

— Ты? — наигранно возмутился я, поскольку догадывал­ся, о чём пойдет дальнейший разговор: — Покажи мне того наглеца кто тебя сделал несчастной, и я тому идиоту голову откручу не задумываясь!

— Как вы считаете, я красивая?

— Очень! Ты же знаешь, я не вру! А в чём дело?

— А у Михарда кто-то есть? Я имею в виду любимую де­вушку! — спросила разволновавшаяся Маришка.

— Вообще-то некрасиво выдавать тайны своего друга, но я обещал тебе честно ответить! Да есть! И она ему очень нра­вится! — выдал я, выдержав небольшую паузу.

После моих слов Маришка поникла. А я как подлый сводник в душе ликовал. Раз расстроилась, думая, что я имею в виду какую-нибудь городскую пассию, а не её, значит лю­бит. Стоит отдать должное, она не закатила истерик или бур­ного рёва, а лишь осунулась и побледнела. Молодец Маришка. Женщины, не закатывающие пустых истерик и плача, доволь­но большая редкость. Так что Михард со своим выбором не ошибся, можно в очередной раз за него порадоваться.

Естественно извергом я не был, и издеваться над Мариш­кой не входило в мои планы. Я абсолютно правдиво, ну может с небольшими выдумками и преувеличениями, поведал исто­рию несчастного влюблённого гнома, который места себе не находит от избытка чувств к одной прекрасной особе с двумя косичками. Также, впрочем, очень осторожно, поведал о его страхах, в которых он боится, что не сможет доверить люби­мой женщине свой родовой огонь. Эту тему я боялся затраги­вать, но надо было как-то оправдать его глупые действия.

Маришка слушала очень внимательно, не перебивала и никаких уточняющих вопросов не задавала. Лицо её, к концу нашей частной беседы заметно просветлело, и на губах начала появляться настоящая, а не показная вымученная улыбка.

— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — спросил я её после того как высказал всё что хотел: — Посоветуй, как мое­му несчастному глупому другу помочь!

— Ему помогать не надо! У него своя голова на плечах есть, и совсем не глупая! — неожиданно для меня ответила она.

— Не понял! — удивился я такому ответу: — Ты что дей­ствительно считаешь, что проблема с так называемым родо­вым очагом может стать препятствием для семейной жизни?

— Нет, я так не считаю! Тем более что основную силу в доме не очаг даёт, а сердце, которое этот очаг поддерживает! Хотя не скрою, огонь из родового очага хранит магию и силу предков!

— Опять не понял! Почему тогда ты считаешь, что ему помощь не нужна, если очаг всего лишь дурацкая старая тра­диция, пусть и с силой предков, а он на ней зациклился? Или ты к нему равнодушна?

— Нет, я к нему не равнодушна! Он мне очень нравится, и я с удовольствием свяжу с Михардом свою жизнь, если судьба позволит!

— Ты чего, издеваешься надо мной? — немного разозлил­ся я, не понимая извращённой женской логики: — Можешь по-человечески объяснить?

— А чего тут объяснять? Настоящего мужчину нельзя силой или с помощью магии заставить любить! Из этого ни­чего хорошего не получится! Только сердце может создать се­мейный очаг, точнее два любящих сердца! По-другому никак!

— Так он же любит тебя! — совсем запутался я: — Во вся­ком случае, мне так кажется!

— После нашего разговора мне тоже так кажется! — улыбнулась она.

— И что дальше?

— А дальше будем ждать, когда это сердце поймёт что на­шло свою половинку, вот и всё!

— Что всё?

На мой глупый вопрос Маришка не ответила, а только рас­смеялась. Потом прижалась и прошептала на ухо: — Спасибо!

— За что? — опять не понял я: — За что спасибо?

— За то, что оставил мне надежду на счастье! — пояснила она, совсем меня запутав, и добавила: — Когда влюбишься, то поймёшь!

Её последние слова меня разозлили. Не привык я, что бы какая-то сопливая девчонка с косичками меня любви учила. Поймешь, видите ли, когда влюбишься. Да я уже столько лю­бил, что ей и не снилось. Ну, может, не любил, а любовью за­нимался, но ведь от души, без всякого принуждения. И уж как поступать в данном случае получше всяких малолеток знаю.

Мою, готовую вырваться наружу гневную тираду прерва­ла беззаботная Рада. Оказывается, за раздумьями я и не заме­тил, как мы подошли к кабачку.

— Привет Маришка! Ты как раз вовремя подошла! Пошли хорошие места на площади занимать, церемония ско­ро! — затараторила она слегка заплетающимся языком: — А ты, принц, чего такой хмурый? Праздник в самом разгаре! Или может, случилось что?

— Ничего не случилось! — ответил я единственное, что пришло на ум.

— Вот и хорошо! — прощебетала Рада: — Тебя, кстати, с Михардом это тоже касается! Потом устанете к центру проби­раться!

Отвечать я ничего не стал, да если честно и нечего было ответить. Вместо этого подошёл к стойке и плюхнул себе пол стакана водки, как будто это могло поднять настроение. В ито­ге только добро перевёл. А чего оно, собственно говоря, ис­портилось, это самое настроение? Сам не пойму. Радоваться надо. Мой друг лишние деньки свободным побудет. Чем не повод для радости.

Мой аутотренинг бесцеремонно перебила вышедшая из подсобки тётушка Эльза. — Ты чего такой хмурый, принц? Праздник вокруг! — почти в точности повторила она слова Рады.

Просто отмахнуться от вопроса не получилось. Всё-таки это была не девочка с косичками, а опытная и уважаемая хра­нительница, тем более приёмная мать моего друга.

— Да с Маришкой как-то не так получилось! — ответил я довольно расплывчато.

— Ну не знаю! Вроде с ней всё нормально! Вон как лицо сияет! — не согласилась она: — Умеют всё-таки северные ви­кинги хорошее настроение поднять! У вас это как, врождён­ное?

— А как у Михарда дела? Благоразумие возобладало? — перевёл я разговор в другое русло, стараясь уйти от объясне­ний.

— У Михарда всё нормально! Взрослеет парень! — отве­тила она также расплывчато, как и я.

— Нормально, это значит, решил наконец девушкой об­завестись? — уточнил я.

— Нет! Решил никого не слушать! Сказал, что сам разбе­рётся, и что бы мы ни лезли в его личные дела!

— Так что же тут нормального? Надо было его заставить, вы же хранительница!

— Вот именно, что я хранительница! И очень опытная хранительница, нашему семейному очагу позавидовать мож­но! Потому знаю — нельзя мужчин принуждать, особенно в таких делах! Мы добрыми советами или просьбами пользуем­ся и живём благодаря этому в любви и счастье до глубокой старости! — пояснила она: — А у вас, у викингов, разве муж­чинам нравится, когда их заставляют или приказывают!

— Нет, не нравиться! Но без этого нельзя! — вступил я в по­лемику: — Иначе и учёба не пойдёт, и вообще хорошего человека без хворостины не воспитаешь! Дикари неотёсанные вырастут!

— Так ты про детей говоришь, а я про мужчин! — нази­дательно объяснила она: — Наши дети хворостин поболи чем другие видели, не сомневайся! Только когда дети взрослеют, они уже не попой, а головой думать начинают и с сердцем сво­им советуются! Тогда хворостина только во вред!

— Но я же сам видел, как вы подзатыльник ему отвеши­вали! — пытался я поддержать свою точку зрения.

— Отвешивать то отвешивала, только он не послушал! Говорю же, взрослеет парень! Точнее уже повзрослел и воз­мужал! Теперь только он решает, какой дорогой идти по жиз­ни! И по праву! — улыбнулась тётушка, наливая пару стопок припрятанной огненной воды: — Кстати, давай отметим такое значимое событие!

— Да у меня и без спиртного голова пухнет! — от­казался я: — Фигня какая-то происходит! Он же лю­бит Маришку, как пить дать любит! И что теперь? Лю­бовь свою растоптать? Не понимаю я вашего спокойствия!

— Любовь невозможно растоптать! Настоящая любовь рано или поздно сквозь любые чёрные камни пробьётся и ни что её не остановит! Когда влюбишься, поймёшь!

Я начал не на шутку заводиться. Да что это такое? Меня второй раз за вечер в отсутствии понятий о любви обвиняют. Совсем обнаглели коротышки. Деревенщина блин, невежды. Да я сейчас вам такой ликбез по этой теме проведу, что вы рты раззявите от удивления.

Исполнить задуманное мне помешал громкий звук горна, оповещающий о начале вечерней церемонии. Пока я раздумы­вал как себя вести дальше, по плечу вежливо постучал вышед­ший из подсобки Михард.

— Пошли ближе к центру! Потом не проберёмся! — не­возмутимо заявил он.

Его полное спокойствие подействовало на меня отрез­вляюще. Естественно я не бесполезный алкоголь имею в виду. Действительно, чего я нервничаю по пустякам? Это его жизнь. Ему и решать. Хотя в душе так и хотелось дать ему по баш­ке. Но вопреки этой умной мысли, я дружески хлопнул его по плечу и произнёс довольно спорное земное изречение.

— Правильный выбор дружище! Всё зло от баб, как у нас на севере говорят! Без них лучше, как не крути!

— Я знал, что ты всё правильно поймёшь! — чуть с гру­стинкой улыбнулся он и, орудуя локтями, молча направился к центру площади.

Сама церемония объявления победителя меня особо не впечатлила. Как то слишком обыденно, без всяких театраль­ных штучек и без присущего для таких вещей шарма. Един­ственное, что было неповторимым — это радостный полупья­ный рёв толпы, возникающий по каждому поводу и без по­вода. Да и сам приз победителю мог бы быть и получше. Точ­нее его вообще как такового не было. Большая пивная чаша вручалась не ему, а клану, к тому же на временное хранение. Все привилегии победителю, помимо почёта и уважения, была честь открыть большие танцы, которые длились до самого утра, благо света от двух лун было вполне достаточно и без дополнительного освещения. У нас бы, на «севере», от такой скуки, да в таком состоянии все передрались бы между собой. О чём я ехидно и заметил, болтая с Радой и её подружками. На это они только рассмеялись.

— Большая драка, как у ваших викингов! А как же без неё! Без неё праздник — не праздник! — гоготали они: — Только она после танцев будет!

— А почему после танцев? — спросил я, уже ничему не удивляясь.

— Так кто же с синяками танцевать будет? — продолжа­ли веселиться они: — Да и после ночных танцев кулаки у ребят уже не такие крепкие будут, легче вывихи и гематомы лечить!

— И что, девушки тоже дерутся? — продолжал я ехидничать.

— Нет, конечно! Девушки только болеют за своих парней, да лёгкие травмы лечат!

— А тяжёлые кто лечит? Что-то я медпункта поблизости не наблюдаю!

— А тяжёлых не бывает! Праздник ведь всё же, да и все свои, родные!

Я хоть и не был согласен с таким праздничным реперту­аром, но спорить не стал. У нас тоже похожая дурость есть. Например, в народе говорят, что за свадьба без хорошей дра­ки. Хотя на тех свадьбах, что мне довелось побывать, таких средневековых аттракционов видеть не приходилось.

Между тем, закончив все формальные процедуры, к нам под восторженный рёв соплеменников пробрался Михард. Сделать это ему было довольно сложно. Каждый норовил дружески хлоп­нуть его по плечу, а с учётом крепких гномьих рук, такое поощре­ние не всякий мужик выдержать сможет. Тем не менее, Михард не только выдержал, но и был весьма доволен происходящим.

— Видал, как все ликуют? — радостно сообщил он, по­дойдя ко мне.

— А чего ликовать-то? От выпивки что ли? — не поддер­жал я всеобщей эйфории.

— Ты чего? — удивился он моей реакции: — Может, оби­делся, что не тебя чествовали? Так ты же сам так захотел!

— Конечно захотел! Боже упаси меня от таких дружеских шлепков!

Шлепки естественно здесь были не причём. Но вот по по­воду последствий от массового изготовления водки меня тер­зали большие сомнения. Потому я из чисто меркантильных интересов решил не вписывать своё имя в историю, мало ли что потом скажут об изобретателе потомки.

— Братишка! Хватит болтать! Давай бери девушку, да танцы начинай, а то у меня уже ноги от стояния занемели! — влезла в разговор Рада.

— Как скажешь сестрёнка! — улыбнулся Михард и украд­кой глянул на стоящую неподалёку смущённую Маришку.

Интересно, как он вывернется из этой непростой ситуа­ции — подумал я. Мне даже стало его немного жаль и я решил помочь, взяв удар на себя и пригласить несчастную девуш­ку. Но как только я подошёл, протянул руку и уже собирался открыть рот для дежурного комплимента, как почувствовал внушительный толчок в спину, от которого чуть не упал.

— Принц! Ты куда вперёд победителя лезешь? Или зако­нов наших не знаешь? — услышал я голос своего друга.

— Не понял! — совершенно искренне вырвалось у меня.

— Сейчас поймешь! — улыбнулся он и, обращаясь к Ма­ришке, продолжил: — Позволит ли самая красивая девушка этого праздника оказать честь победителю винного фестиваля и открыть с ним большие танцы?

— Совсем ничего не понял! — опешил я, пребывая в пол­ном ступоре.

— Да я сам это несколько минут назад понял! — шепнул он мне на ухо и, обняв Маришку, гордо направился к центру большой выгороженной цветами площадки.

— Ой, какой же ты смешной и непонятливый, северный принц! — рассмеялась Рада вместе со своими подругами: — Любовь всему причина! Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

Это было уже слишком. Меня что, за идиота тут держат? Или за марсианина с другой планеты? Сами говорят одно, де­лают другое, а что думают — вообще не поймешь. Эта непо­следовательность что, любовь по-ихнему? Тем не менее, я всё же сдержался и не вспылил. Конечно я не идиот, но вот насчёт марсианина с другой планеты, всё может быть. Потому не бу­дем нервничать, пусть живут, как хотят, мне то что. Тем более, не пристало северному принцу с девками воевать, викинги так не поступают, во всяком случае, питерские. А главное, если по­думать хорошенько, я же сам такого исхода между Михардом и Маришкой добивался, так чего теперь права качать. С этими мыслями я успокоился и влился в общее веселье.

Правда по поводу насмешек относительно моих познаний в любви я отомстил и отыгрался с лихвой. Во время одного из танцевальных перерывов, когда толпа румяной и разгорячён­ной молодёжи попросила рассказать очередную историю из жизни викингов, я им выдал слегка адаптированную поэму Шекспира. И хоть рассказывал я её в прозе, а не в стихах, но она произвела такой фурор у горного народа, что самые по­пулярные имена у коротышек, которыми они стали называть своих детей, оказались Ромео и Джульетта. Пусть теперь толь­ко попробуют заикнуться, что северные викинги в любви ни­чего не смыслят, я им ещё с десяток наших правдивых север­ных историй расскажу.

Ну а под утро настроение у меня стало совсем сказочным, особенно после масштабного кулачного боя стенка на стенку, где я отвёл душу. Вообще-то чужаков в такие домашние меро­приятия не допускали, но для меня сделали исключение, в знак всеобщей признательности и уважения. Даже били по-настоя­щему, без поддавков, что свидетельствовало о настоящем дру­жественном отношении. Так что небольших синяков у меня было предостаточно. Но главное, в такой суматохе я никого не убил и не покалечил, что способствовало прекрасному распо­ложению духа. Короче, концовка праздника мне понравилась, да и Михарду удалось пару раз под шумок по голове съездить. Мелочь конечно, но приятно.

Праздник закончился, но выходные дни ещё продолжа­лись. Оно и понятно, не так-то просто с синяками и ушибами, да ещё с большого бодуна к работе приступать. Я считаю у нас тоже после праздников надо выходные дни вводить. Всё рав­но первые дни никто не работает, а только байки на рабочем месте травят, похмеляются, да с друзьями перезваниваются, и ничего с этим не поделаешь. Так пусть лучше, как гномы, дома со своими любимыми время проведут, пользы больше, как для семьи, так и для работы.

Отдохнув после бессонной ночи, мне стало опять скуч­но. Все вокруг занимались своими делами. Михард проводил время с Маришкой, Богард с сыновьями готовились к работе, приводя в порядок свой и так безукоризненный инструмент, тётушка с Радой копошились на кухне, один я опять слонялся без дела. Парадокс жизни — мечтаешь отдохнуть, что бы все оставили тебя в покое и не напрягали, а как выпадает такая редкая возможность ничего не делать, становится скучно и тоскливо. Наверное, пора покинуть эти гостеприимные края, пока хандра окончательно не захлестнула. Да и хозяйство своё не мешало бы проверить. Земля, она без хозяина чахнет, даже если в хороших руках её оставишь.

О своём намерении отправиться домой я и сообщил бли­же к вечеру, когда все собрались к ужину за большим столом. Михарда, правда, не было, он целыми сутками где-то с Ма­ришкой пропадал. Ну да ничего, слухи быстро разносятся, так что к утру наверняка узнает. То, что моё сообщение расстроит ставших близкими мне людей, я предвидел заранее, но тянуть с отъездом не имело смысла. Здесь мне нечего было больше делать, несмотря на все протесты и заверения, что меня рады видеть в этом доме. И хоть они говорили очень искренне, и уговаривали остаться, приводя веские аргументы, я знал, что поступаю правильно.

— Как у нас говорят, в гостях хорошо, а дома лучше! — отнекивался я от очередного предложения ещё немного задер­жаться.

— Так у тебя же дом на севере, во льдах! Неужели там лучше? Да и как ты туда доберёшься? — спонтанно возразила Рада, за что получила лёгкий поучительный подзатыльник от Эльзы.

Её слова заставили меня немного задуматься. И правда, где мой дом? Ответ на этот вопрос найти было не так-то про­сто. Можно конечно назвать домом кусочек земли недалеко от столицы, подаренной мне Фарлахом, в которую я угрохал уйму времени, сил и денег, но ведь и там мне стало скучно. Отчасти потому и уехал в это путешествие, развеяться так сказать. Можно назвать домом Питер, где я родился, но, если честно, попасть туда я почему-то не стремился. Так где же он, мой дом? Дом, в котором никогда не бывает скучно и никогда не хочется его покидать! Этот философский вопрос был явно мне не по зубам.

— Холодные льды тоже бывают красивыми! — формаль­но ответил я на реплику Рады первое, что пришло на ум: — Главное, их полюбить! То, что ты любишь, и есть твой дом, даже если он на другом краю света и тебе туда никогда не попасть!

— Хорошо сказано, принц! — неожиданно поддержала меня тётушка Эльза: — Видно мудрые женщины у викингов, раз такие мысли своим детям привили! Только завтра всё рав­но не отпустим, а то не отъезд получится, а бегство, которое мы ну никак не заслужили!

— А я завтра и не собирался! — из тактичности соврал я: — Мне ещё с Михардом попрощаться надо! Друг, как-никак, причём хороший! В это время дверь открылась, и на пороге появился мой загулявший товарищ, держа за руку свою Маришку. — Это что у вас тут за дела? Что значит попрощаться? — настороженно выпалил он вместо приветствия.

— Да нормальные у нас дела! Вот обедаем, да о жизни болтаем! — ответил я, ничего не объясняя: — Ты лучше рас­скажи как у вас дела! А то пропали почти на сутки, мы даже волноваться начали!

Естественно по этому поводу абсолютно никто не волно­вался, это я так к слову сказал. Да и сам вопрос был бестолко­вым. Ну что по вашему разумению может ответить влюблён­ная пара и объяснить как у них дела. Да ничего. Такие вещи сердцем чувствовать надо, а не спрашивать. А сердце мне подсказывало, что у них всё хорошо. Лёгкий застенчивый ру­мянец на щеках Маришки и её растрёпанные косички были ярким тому подтверждением. Внешнее впечатление немного портил свежий синяк под глазом у Михарда, но я прекрасно знал, кто и когда его поставил, что вызывало довольную улыб­ку, а не беспокойство.

— Так как у вас дела? — повторила после непроизвольной паузы Рада, не разделяющая, по-видимому, мою точку зрения относительно целесообразности таких вопросов.

— У нас всё нормально! — буркнул Михард, и украдкой гля­нул на подругу: — Вообще-то мы пришли вам новость сказать!

— Новость — это хорошо! Надеюсь приятная? — про­должала допытываться неугомонная Рада, наслаждаясь сму­щением взволновавшейся пары.

— Хватит брата на голодный желудок вопросами дони­мать! — вступилась за них Эльза: — А вы чего как бедные род­ственники на пороге застряли? За столом у нас вроде всегда места хватает! Вон, два стула специально для вас вместе поставлены!

Следующие минут двадцать мы ни о чём серьёзном не разговаривали, наслаждались прекрасным ужином, разбавляя кулинарные изыски свежеизготовленным слабеньким ликё­ром. Интриги, связанной с предстоящей новостью, как тако­вой, на самом деле не было. Все прекрасно догадывались, о чём хотели сообщить Михард и Маришка. У них на лице больши­ми буквами было написано — дело движется к свадьбе. Тем не менее, точки над «И» надо было всё же поставить.

— Ну, так что за новость вы хотели нам сообщить? — вежливо поинтересовался во время десерта доселе всегда мол­чавший Богард, как глава семейства, взяв бразды правления в свои руки.

Михард немного замялся, обдумывая как преподнести важное сообщение, потом принял совершенно правильное решение говорить коротко и главное, пропуская ненужные подробности.

— Я сделал Маришке предложение, и она согласилась хранить наш семейный очаг! — официально объявил он.

— Добрая новость! Нам она по душе! — продолжал не­торопливую беседу Богард: — И какие у Вас планы по поводу такого радостного и знаменательного события? Свадьба дело хлопотное, впопыхах не делается!

— Так мы торопиться и не собираемся! Вот дом построю, дело своё открою, а там уже и гостей зазывать будем на заж­жение очага!

— Ну, с домом мы тебе поможем! Да и со своим делом проблем не будет, чай руки у тебя правильные, трудовые и голова на плечах есть! Кстати, чуть не забыл! Я тут намедни с главами кланов переговорил, они подтвердили, что огонь ты из нашего очага принести можешь! Всё по закону! Как бы то ни было, но ты наш сын, которого мы вырастили и богиня огня будет не против! А наш древний род с гордостью будет хранить ваших детей!

— Спасибо дядюшка Богард! Мы с Маришкой подумаем, у какого огня будут греться и взрослеть наши дети!

— А чего тут думать? — не сдержавшись, влез я в сокро­венный разговор, как слон в посудную лавку: — Возьмите два огня, да подожгите дрова с разных сторон!

От моего кощунственного предложения все умолкли, а тётушка Эльза даже тарелку уронила от неожиданности, чего раньше за ней никогда не наблюдалось. По реакции окружа­ющих я, конечно, понял, что ляпнул что-то не то, но в чём тут подвох, так и не разобрался. Молчание длилось ещё пару минут, после чего, видимо списав всё на мою безграмотность и то, что я с далёкого севера, глава семейства попытался мне втолковать азы древних ритуалов.

— Ну, во-первых мы не дрова поджигаем, а родовой очаг к жизни пробуждаем! Поверь, разница весьма существенная, как между молитвой и портовой бранью, например! Хотя и то и другое из слов состоит, также как и в том и другом случае огонь горит! А во-вторых, это просто невозможно!

— Почему невозможно? — спросил я, трижды пожалев, что влез в разговор, который меня не касался и в котором я ничего не понимал.

Все опять замолчали, уставившись на меня как на синего марсианина. Даже жизнерадостная и беззаботная Рада посмо­трела на меня с жалостью, видимо, таких бездарей ей ещё ви­деть не доводилось.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы женщина сразу от двух мужчин дитя выносила? — продолжил свои пояснения Богард: — Так вот! Огонь — это мужчина, очаг — это женщи­на, а магия, которая при этом рождается и семью оберегает — их дитя! Грубо конечно, но по-другому объяснить не могу!

Я конечно так до конца ничего и не понял, но переспра­шивать или уточнять ничего не стал. Нельзя — так нельзя, вам виднее, тем более что в магии я разбирался как свинья в апельсинах, хотя и не отрицал её существование. Слишком уж много наглядных примеров довелось увидеть, которые с науч­