Саша Ольгин

Железная крепость

Книга третья

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Саша Ольгин, 2018

Не пытайтесь загадывать на далёкое будущее, тем более что и близкое готово преподнести немало неожиданных сюрпризов, способных перевернуть вашу жизнь. Подтверждением тому является эта история, случившаяся с обыкновенным питерским парнем, волею обстоятельств попавшим в неизведанный мир, наполненный магией. Сможет ли он выжить, не имея никаких способностей к магии, со своим довольно скверным характером в этом совсем непростом мире? Вот об этом и повествует история человека по прозвищу Железяка.

16+

ISBN 978-5-4493-3288-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Железная крепость
2. 1
3. 2
4. 3
5. 4
6. 5
7. 6
8. 7
9. 8
10. 9
11. 10
12. 11
13. 12

Неисповедимы пути господни, гласит народная мудрость. Потому не пытайтесь загадывать на далёкое будущее, тем более что и близкое готово преподнести немало неожиданных сюрпризов, способных перевернуть всю вашу жизнь. Подтверждением тому является эта история, случившаяся с обыкновенным питерским парнем, волею обстоятельств попавшим в неизведанный мир наполненный магией. Сможет ли он выжить, не обладая никакими необходимыми навыками, не имея никаких способностей к магии, со своим порой довольно скверным характером, со своеобразным чувством юмора, без друзей, без поддержки, без гроша в кармане в этом совсем непростом мире? Да сможет, если будет отчаянно бороться за свою жизнь, ставя её превыше всего на свете. Главное в этой битве за выживание суметь сохранить в себе человека, пребывая на грани жизни и смерти, среди глобальных интриг и опасностей. А если тебе ещё удается продвигаться вверх и тянуть за собой приобретённых друзей, то иначе как чудом это не назовёшь. Вот об этом чуде и повествует история молодого человека, по прозвищу Железяка.

1

Я сидел у затерянного лесного ручья посреди неболь­шой поляны и от скуки кидал в рот ягоды перезревшей малины, в изобилии растущей в округе. Солнце давно уже взошло, но ехать никуда не хотелось. Да и куда ехать? Чет­веро суток я провёл в пути, избегая людей и населённых пунктов и бесцельно двигаясь по наитию. На пятый день такое скитание порядком надоело. Надо срочно опреде­ляться с выбором. Только вот выбирать не из чего. Вы, наверное, помните причину моего спонтанного бегства в неизвестность, потому объяснять, как и почему я оказался в таком плачевном положении не буду.

Тоска и одиночество угнетало. Из всех друзей рядом остался только Пятница, сопровождающий меня долгие годы, ему я и плакался в жилетку на свою злосчастную судьбу. Впрочем, жалеть меня не стоит, сам виноват. Дав­но надо было избавляться от дурной манеры по каждому поводу права качать. Да и без повода из-за моего буйного нрава и необузданного характера косяков у меня хвата­ло. А ведь раньше, ещё по первой жизни в Питере, я был спокойным и весёлым малым, никогда не навязывающим окружающим свою точку зрения, плывущий в большей степени по течению. Только вот куда меня в итоге это те­чение занесло?

От нечего делать решил провести ревизию в своих се­дельных сумках, до которых всё это время руки не доходи­ли. Ничего особенного. Стандартный набор богатого чело­века отправившегося в дальнюю дорогу. Запасной охотни­чий костюм, пару комплектов сменного белья, денег три мешочка с золотом, серебром и медью, литровая фляжка с ликёром, да еды дня на три. Хотя с моим нынешним ап­петитом еды хватит и на неделю. А что дальше? Дичь по лесам гонять, да на костре без соли жарить? Такое меню мне на полигоне до чёртиков надоело. Короче, хочешь — не хочешь, а к людям выходить придётся, если в полного дикаря превратиться не хочу.

Раз решение принято, надо собираться, чего зря время тянуть. Только вот где здесь люди, посреди бескрайнего леса? Это ж надо было в такую глушь забраться, что даже дорогу спросить не у кого, охотников и грибников эти ме­ста похоже не видели.

— Эй, дружище! Ты чего разлёгся на солнышке? — позвал я своего верного четвероного спутника: — Сбегай лучше, людей поищи!

Огромная кошка лениво повернулась, зевнула во всю свою клыкастую пасть, потом всё же отправилась выпол­нять возложенное на неё поручение. Видимо ей тоже по­рядком надоело одиночество и моя кислая рожа с утра до вечера, да и сладостей в лесу не поймаешь, они только из рук человека достаются.

Прошло совсем немного времени, я только успел сум­ки на коня погрузить да уздечку накинуть, как мой прия­тель вернулся.

— Что-то ты слишком быстро! — удивился я: — Ни­как не думал, что ты людей поблизости найдёшь!

Тем не менее, я послушно последовал за ним, всё рав­но других вариантов не было. На всякий случай, двигался я медленно и осторожно, часто прислушивался и вгляды­вался в лес, вдруг это беглые каторжники в чащобах пря­чутся, от них тёплого приёма не жди. Страха я при этом не испытывал, опыта общения с такими типами у меня пре­достаточно, да и вряд ли здесь большая группа попадётся, в противном случае о ней было бы известно в королевстве.

Через некоторое время я уже двигался по еле заметной лесной тропе, явно оставленной человеком, а не животным. Молодец Пятница, не подвёл своего хозяина и дорогу пра­вильно указал. В подтверждение этому вскоре открылась большая цветущая поляна, простирающаяся между лесом и болотом, а посредине одиноко стояла маленькая ветхая из­бушка с камышовой крышей, напоминающая логово бабы Яги из наших сказок, только куриных ножек не хватало.

— Эй, есть кто живой! — прокричал я, подойдя к две­рям и приказав Пятнице спрятаться за кустами: — Пого­ворить надо!

За дверьми раздался шорох и вскоре ветхая по­лусгнившая створка со скрипом распахнулась. На пороге предстала пожилая женщина, в одежде соответствующей данному жилищу. Правда шибко на бабу Ягу она не похо­дила, слишком гладкая кожа на руках, ухоженные волосы, да и ступы с чёрным котом по близости не наблюдалось. Впрочем, лучше бы я увидел кота рядом со ступой, чем то, что свернулось у неё на шее.

— Не надо бояться моего домашнего питомца! Если твои помыслы чисты, она вреда не причинит! — мягким голосом проговорила она: — Вы молодой человек здесь по делу, или случайно забрели?

Змей я не боялся, даже ядовитых, большого вреда мое­му здоровью они причинить не могли, но вот отвращение к болотным гадинам присутствовало. Да и разговаривать с человеком, встречающим гостей со змеёй за пазухой, мне до сей поры ещё не приходилось.

— Вашего питомца только мой конь боится! — спо­койно ответил я, в отместку за оригинальное гостеприим­ство хлопком по ноге подзывая Пятницу: — А мы с моим четвероногим приятелем на такие мелочи внимания не обращаем! К моему удивлению Пятницу она не испугалась. Мало того, она даже краем губ улыбнуться умудрилась.

— Ну, раз у тебя в приятелях такие животные ходят, значит и со мной общий язык найти можно! Проходи в дом, там и поговорим по душам!

Говорить по душам у меня особого желания не было, я хотел лишь дорогу спросить, но отказывать не стал. Ба­бушка с детства приучила с женщинами галантным быть, даже если у некоторых змея на шее.

На удивление внутри дома разрухи не наблюдалось. Везде чисто, без пыли, без плесени, и вещи лежали акку­ратно, каждая на своём месте. Комната была всего одна, совмещённая с кухней и спальней, плюс небольшая кла­довка, рядом с предбанником. Тем не менее, в такой тес­ноте было довольно уютно, если закрыть глаза на ползаю­щее домашнее животное.

— Так что же привело тебя в эти места? — начала раз­говор хозяйка: — Нужда, или глупость? — Да я заблудился и просто хотел дорогу спросить! — честно ответил я, не вдаваясь в подробности: — Простите, не знаю, как к вам обращаться!

— Люди называют меня дикой знахаркой, но ты мо­жешь звать Камиллой! А тебя, если не ошибаюсь, Желез­ным принцем величают?

Её осведомлённость меня насторожила. Так всегда бы­вает, когда человек знает больше чем положено.

— Можно просто Железяка! — любезно разрешил я, не зацикливаясь на её осведомлённости: — Так вы подска­жите мне дорогу, или мне самому искать?

— Подсказать не сложно. Только вот какая дорога тебя интересует?

— Та, которая к людям выводит!

— К людям многие дороги выводят, и на севере и на юге, и через лес или горы, и через болото есть, если поко­роче требуется. Тебе какая нужна?

— Любая! Лишь бы отсюда побыстрей выбраться! — не скрывая раздражения, добавил я.

— Хорошо! Тогда последний вопрос. К каким людям ты попасть хочешь? Они ведь на каждой дороге разные!

— Да иди ты со своими вопросами куда подальше! Не хочешь помогать — так и скажи! — совсем разозлился я.

Нет, ну действительно. Я задал ей простой вопрос, а она мне в ответ десять, вместо того чтобы рукой направ­ление показать и доброго пути пожелать.

— Ох и вспыльчивый же ты принц! Ты же не на меня злишься, а на себя, поскольку сам не знаешь, по какой дороге идти хочешь! Не удивительно, что в неприятные истории часто попадаешь и в одиночестве остаешься!

— А сама то, чего среди болота и змей живёшь? — раз­дражённо бросил я: — От ангельского характера, что ли?

— А вот это тебе знать не обязательно! Я сама та­кую дорогу выбрала, и не тебе меня судить! — обиделась она: — Пойдём, я покажу тебе кратчайшую, чтоб до захода солнца добраться успел!

Не знаю почему, но во мне вдруг проснулась совесть. И зачем я одинокую женщину обидел? Ничего плохого она мне не сделала. Наоборот, это я в её владения без всякого приглашения вторгся, и дерзить пытаюсь. Да и права она по-своему. Как не крути, а ведь я действительно не знаю, куда идти собираюсь. И вспылил я на пустом месте, чего скрывать. Надо себя переламывать, пока не поздно, и нау­читься людей слушать, если жить в одиночестве не желаю.

— Извини Камилла! Не со зла я! — стыдливо попро­сил я прощения: — Сам не знаю, что со мной происходит в последнее время! Может, тебе помочь чем? Давай вон кры­шу поправлю, или дверь починю, чтоб не скрипела!

— Крыша у меня, слава богу, не течёт. Да и скрип уби­рать не надо, по нему змеи всегда знают, когда я домой прихожу! Но твои извинения принимаю, и могу чаем напо­ить, если не торопишься!

Торопиться мне было некуда, и я с удовольствием со­гласился на чай с малиной.

Естественно одним чаем не обошлось. В знак прими­рения я достал из сумок немного оставшихся деликатесов и неоткрытую флягу с ликёром. Камилла хоть и была на «ты» с любыми ядами, но пара рюмок ликёра заметно раз­вязали ей язык, и дальнейшая беседа проходила в более непринуждённой атмосфере.

— Знаешь принц, а ведь я раньше не была дикой, да и на знахаря не училась! — чуть заплетающимся языком ра­зоткровенничалась она: — Жила среди людей. Биологию

изучала. Ядами занималась. Производные на их основе де­лала!

— А чего сбежала? Отравила что ли кого ненаро­ком? — спросил я, нагло подливая очередную порцию.

— Типичное мнение обывателя — раз яд, значит, обя­зательно отравила! Он, если хочешь знать, пользы гораздо больше приносит, чем вреда. И с помощью его даже мёрт­вого можно на ноги поставить!

— Так уж и мёртвого?

— Ты мне не веришь Железяка? Думаешь, я крестьян­ка необразованная? А зря. Я, между прочим, сорок лет в этой дыре прожила, каждый день с ядовитыми рептилия­ми работала, и знаю, что говорю!

— Да верю я, верю! Просто сомневаюсь немного! — сразу пошёл я на попятную, испугавшись возможной де­монстрации: — Да и то, что ты не крестьянка, я давно по­нял! С такой лексикой и аристократическими манерами на полях не работают! Тем удивительнее для меня твоё ны­нешнее место проживания!

— Не просто так я сюда забралась! — тяжело вздохну­ла она: — Только рассказывать больно долго, да и старое вспоминать не хочется!

— Ну не хочется, значит не надо! Можно и другую тему найти! — легко согласился я: — Например, как ты моё имя узнала, если впервые увидела?

После четвёртой рюмки я узнал всё, что хотел, от не­счастной женщины непривыкшей к крепкому алкоголю. Причём даже то, о чём и не спрашивал.

История получилась трагичная. Камилла жила со сво­ей семьёй в небольшом городе недалеко от границы ко­ролевства. Занималась магией и наукой, специализирова­лась на препаратах основанных на компонентах яда. Такой выбор был не случаен, у неё был дар понимать рептилий, точнее с помощью своей редкой магии снимать информа­цию с их головы. Кстати от них она и узнала о странном человеке с необычной кошкой. Змеи же везде ползают и всё замечают, передавая друг другу непонятным образом.

Каким? Я, к сожалению, из её полупьяной речи и непри­вычной терминологии, до конца не разобрался. Но это не важно. Важно то, что в один из дней случился дерзкий на­бег кочевников, от которого погибли её муж и единствен­ный сын. Сама она чудом уцелела, поскольку с самого утра отправилась на болота для сбора ядов. Горе было так ве­лико, что она решила воскресить близких ей людей лю­бым возможным способом. Воскрешение мёртвых относи­лось к некромантии, а это направление было вне закона. Её тайными исследованиями подло воспользовались злые люди, причинив немало вреда королевству. Скрываясь от преследования, она и оказалась в этом гиблом месте, где провела почти сорок лет в бесплодных попытках полу­чить эликсир бессмертия. И когда по прошествии многих лет казалось результат уже так близок, выяснилось, что воскресить можно только тело, но не душу. Во всех слу­чаях получались одни зомби, подвластные чужой воле и не имеющие своих желаний. Такой вот трагичный конец у этой печальной истории.

Насчёт дороги я, кстати, в этот день так и не узнал. От переизбытка спиртного Камилла уснула прямо за сто­лом, расплакавшись напоследок. Будить её не хотелось. Да и смысла не было. Не в холодный же ручей её головой окунать, что бы в себя пришла. Она и так за эти годы мно­го страданий вынесла, пусть поспит бедолага. А в дорогу я и утром отправиться могу, чай оно мудренее, как у нас утверждают.

В итоге, я бережно перенёс её на кровать, укрыл одея­лом, а сам отправился ночевать на поляну. На свежем воз­духе оно как-то привычнее, чем на полу в тесной комнате, тем более что змеи в эту ночь нас с Пятницей совсем не беспокоили.

***

С первыми лучами солнца я проснулся и оправился к бьющему неподалёку роднику, что бы освежиться. Вода была студеная, и окунаться с головой я не рискнул. Для утренней гигиены вполне хватило ополаскивания лица и шеи. Камилла ещё не встала, что было вполне объяснимо, учитывая наши поздние посиделки и крепость напитка. Нервничать по этому поводу мы с Пятницей не стали, а ре­шили приготовить добротный сытный завтрак. Я занялся костром, а мой приятель поиском дичи. Минут через сорок в котле тушились отборные куски молодого кабанчика, большую часть которого мы прикрыли влажным папорот­ником и оставили для хозяйки.

— Что это было? — первым делом спросила проснув­шаяся Камилла, выйдя в этот момент на улицу.

— Ты это про что? — переспросил я.

— Я про вино с чудным вкусом и ароматом, которым ты меня вчера угощал!

— Ах, это! Ничего особенного. Национальный север­ный напиток викингов, местным умельцем на днях сде­ланный!

— Ты туда яд случайно не добавлял?

— Да боже упаси! Какой яд? Просто за шикарным вку­сом градусов не чувствуется, а их там наверное где-то под сорок должно быть!

— Надеюсь, я вчера себя пристойно вела? — быстро переменила она тему: — Память как-то плохо возвраща­ется. Пришлось даже настойку на лёгком яде выпить, что бы легче стало!

— Ну что вы, уважаемая Камилла. Более чем пристой­но. Вон и Пятница подтвердить может, если вы сомневае­тесь! — галантно выкрутился я: — Кстати, вы как раз во­время вышли. Минут через пять завтрак будет готов! Так что присаживайтесь!

Камилла принюхалась к нашей стряпне, попробова­ла на кончике ложки, потом побежала в дом за специями и приправами. Я не возражал, женские руки пищу не ис­портят, если дело конечно шашлыков не касается.

За утренней трапезой, напоминающей пикник на при­роде, мы ещё немного поболтали. От спиртного в этот раз она категорически отказалась, даже флягу в подарок не взяла. Я, в свою очередь, вкратце рассказал о своих про­блемах, в лёгкой форме объясняя, почему мне необходимо покинуть границы королевства. Как выяснилось, направ­ление для этих целей я выбрал неудачно. Ближайшая гра­ница проходила вдоль степей с живущими на их просторах кочевниками. Слева она упиралась в большую аномаль­ную зону, в которую любой здравомыслящий человек и заходить не захочет. За ней океан. Между зоной и степью тоже не пройти, через десять километров начинались горы неизведанные, и можно через них перебраться или нет, никто не знал. По всему выходило, что назад топать придётся. Только очень уж не хотелось возвращаться, не любил я задний ход давать, видимо старые бараньи при­вычки ещё действовали.

— Ты точно решил к зоне податься? Не передумал? — в очередной раз спросила меня Камилла, когда я стал гото­виться к отъезду.

— Нет, не передумал! — подтвердил я: — Гляну одним глазком, и если что вправо вдоль границы поеду! Подума­ешь, крюк солидный сделаю. Торопиться всё равно некуда!

— Ну что ж! Отговаривать тебя, как я поняла, бес­полезно. Возьми в дорогу мой эликсир, я над ним долгие годы работала! Вдруг пригодится, не дай бог!

— Спасибо, конечно! Только я никого воскрешать не собираюсь, да и магией я не владею!

— Магией владеть не обязательно, она в хрусталь­ной бутылочке заложена! И знаешь что? Повесь-ка ты её на шею своего мохнатого приятеля. Он хоть и не говорит, но разум у него есть. И думаю, побольше, чем у некоторых людей, которые такую дорогу выбирают! Догадается, как её тебе в рот влить! Главное помни, душа не должна тело покинуть, а она с последними лучами солнца уходит, так что воскрешать надо пока светило не сядет. Не успеете — человека не спасёте, а только мерзкое зомби получите!

— Хорошо Камилла! Всё сделаю, как ты скажешь! И хочешь совет дельный дам? — произнёс я на проща­ние: — Нечего тебе здесь делать! Старого не воротишь, а жизнь надо до последней капли честно проживать, и не хо­ронить себя заживо! Так что возвращайся к людям. Найди Максимильяна, скажешь, что от меня, он во всём разберёт­ся и поймёт!

— Я подумаю Железный принц! А пока прощай! Пусть удача сопутствует тебе!

***

Через час я уже двигался по широкой лесной тропе, на которую вышел благодаря Камилле. Теперь можно было ехать верхом, а не вести коня под узды, что значительно ускорило передвижение. О времени я заговорил потому, что в этот раз было куда опаздывать. По словам болотной хозяйки, в пяти часах езды находился небольшой забро­шенный приграничный посёлок. Большую часть времени там никто не жил и он пустовал, но два раза в год, осенью и весной, на короткое время посёлок оживал. В нём соби­рался народ для торговли со степняками. Они хоть и были бесшабашными кочевниками, но торговаться любили. В основном брали мёд в больших количествах, всякую ме­лочь, начиная от соли и заканчивая иголками, но особенно их интересовали меха и изделия из золота. Взамен пред­лагали выделанные шкуры и живой скот. Странные люди эти кочевники, живут бедно, детишки без штанов бегают, постоянных домов не имеют, а любят сладкое и роскошь. Впрочем, это их дело. Так вот, сегодня был последний день этой стихийной ярмарки, а в этом районе кроме неё попол­нить свои запасы больше было негде. Потому и торопился.

Благодаря быстрой езде к посёлку я добрался на час раньше, чем планировал. И это было хорошо, поскольку многие уже уехали, не дожидаясь окончательного закрытия торгов. Остались только самые опытные перекупщики, ску­пающие нераспроданные товары по бросовой цене. Впрочем, сами товары меня мало интересовали, мне бы соли да хлебадостать, желательно ржаного, он хранится дольше.

Моё неожиданное появление в импровизированных торговых рядах вызвало настороженные взгляды среди разношёрстной толпы мелких торговцев. Многие начали между собой перешёптываться, пытаясь угадать, с какого перепугу сюда занесло богато одетого одинокого всадни­ка, явно не из торговой братии. Надо было срочно приду­мать правдоподобную версию, иначе настороженность может перейти во враждебность, а её я хотел избежать.

— Доброго вам дня господа торговые! — с чуть глу­поватой улыбкой обратился я к группе торговцев, изобра­жая бесшабашного парня: — Не подскажите где тут у вас можно харчей в дорогу прикупить?

— А в какую дорогу ты собрался? Здесь она всего одна, и именно по ней ты сюда и приехал! — поинтересовались они, с интересом разглядывая мой шикарный охотничий костюм, стоивший как целый воз добротной кожи.

— Да говорят, тут неподалёку большая зона находит­ся! Вот решил удачу испытать, да деньжат подзаработать! За каждую принесённую нечисть ваши маги полновесным серебром платят, а если экземпляр редкий, то и золотом!

— Что-то не похож ты на смертника! — засомнева­лись торговцы: — Они больше от отчаяния туда лезут, ког­да семью кормить нечем! А у тебя, судя по одёжке, таких проблем нет!

— Так у меня и семьи нет! Я с далёкого севера приехал и хочу мир посмотреть, да себя показать, что б было что вспомнить за бутылочкой вина с моими приятелями!

— Твои приятели в крайнем доме на отшибе посе­лились, душ пять вроде. Группу собирают, в надежде, что кто-то из них выживет и хоть какую-то медяшку в семьи погибших принесёт! Они, кстати, в отличие от тебя, впро­голодь живут и на хлеб у нас подрабатывали, тяжёлые тюки перетаскивая. Только недавно с рынка ушли!

— Спасибо за информацию, добрые люди! Пожалуй, к ним я и заеду перед выходом! А вы мне пока харчей набе­рите, да побольше, что б на всех нас хватило! — попросил я, кидая на прилавок большую серебряную монету, номи­налом в четверть золотого: — Когда принесёте, ещё столь­ко же получите! Только что б без обмана, продукты долж­ны быть свежими и минимум на неделю! За вино, если не кислое, отдельно доплачу!

То, что я переплатил в несколько раз, меня не смуща­ло. В этих местах за эти деньги можно было пару бычков выторговать, хлеба тележку и ещё на сыр с маслом хвати­ло бы. Но раз начал изображать из себя богатого северно­го дурня, значит надо им и оставаться на первое время.

Люди, к которым я направился для знакомства, по большому счёту меня не интересовали. Смертники не моя стихия, я жизнь люблю. Но игнорировать их, не вызвав по­дозрения у торговцев я не мог. Ну да ладно, хоть поболтаю немного, в компании всяк веселее.

Подойдя к указанному дому, который выглядел хуже, чем хижина на болоте, я громко стукнул по двери сапогом. Использовать для этих целей руки не хотелось, вся внеш­няя поверхность была покрыта мхом и плесенью. На стук вышел дородный мужик, со следами ожогов на лице.

— Чего стучишь? Рук что ли нет, самому дверь не от­крыть? — начал ворчать он, но увидев мою одёжку и сто­ящего рядом породистого коня, сбавил тон: — Вы видимо ошиблись домом господин! Богатые торговцы в центре посёлка живут!

— Нет, не ошибся, я к вам, любезный! Так сказать, к коллегам по ремеслу заглянуть решил! — улыбнулся я, с трудом сдерживая смех, наблюдая за его меняющейся от удивления физиономией: — В комнату хоть пустите, или на улице говорить будем?

Лучше бы мы оставались на улице, там сырости мень­ше и воздух посвежее был. Но деваться было некуда и при­шлось присесть на стоявший в углу чурбан. Грязная по­лусгнившая скамейка в центре, для моего нового костюма явно не подходила.

— Ну что? Будем знакомиться, или как? — начал я разговор, устав играть в молчанку: — Я, например, с далё­кого севера приехал! Хочу счастья в зоне попытать!

— Счастья в зоне не бывает! Там смерть хозяйничает, и таких бравых парней, как ты, в первую очередь забира­ет! — после некоторого раздумья ответил тот же мужик с ожогами, он видимо у них за старшего был: — Зря ты го­сподин в пьяные байки о богатствах зоны поверил. Их рас­сказывают те, кто в этой зоне никогда не был!

— Они может и не были, а я бывал пару раз! — решил прихвастнуть я, чтобы поднять авторитет: — Откуда ду­маешь у меня одёжка добротная и конь дорогой?

Мои полуправдивые слова заставили их глубоко заду­маться и сменить брезгливое отношение ко мне. Тем более, что в дверь постучали торговцы, которые из опасения, что я передумаю и заберу назад свои деньги, мгновенно вы­полнили мой заказ. Причём честно и без обмана. Честно не в том смысле, что сдачи принесли, а в том, что товар был качественный и в достаточном количестве. Вино, кстати оказалось вполне сносным, за него я дополнительно пару мелких монет накинул. Так что как бы вы не относились к торгашам, но своей репутацией они дорожат, этого у них не отнимешь.

С этого момента дела в посёлке у меня пошли значи­тельно лучше. Поскольку может я и выглядел белой во­роной, но уважение заслужил, и поговорить со мной те­перь не гнушались ни те, ни другие. Останавливаться на достигнутом я не стал, а использовал безотказную старую тактику — совместное застолье. Поверьте, ничто так не помогает узнать всю подноготную о человеке и услышать последние местные новости, как бутылочка спиртного. Правда, одной бутылочкой здесь не обошлось, но это уже несущественные мелочи. Главное, к утру я знал всё о сво­их случайных попутчиках, а они обо мне только то, что я с севера.

Старшего, который с ожогами, звали Харут. Полгода назад в его деревне случилась трагедия, пожар уничтожил почти все дома в округе. Погибло всё. Хозяйство, имуще­ство, запасы зерна на посев, скот. Он чудом вытащил из огня жену и детей. Соседи помочь не могли, сами были в плачевном положении. Поход в зону был его единствен­ный шанс дожить до весны. Вместе с ним пошёл соседский парень со смешным именем Пузан, гончар по профессии. Причина та же, и хоть своей семьи у него пока не было, но остались младшие сёстры и братья, родители, к сожа­лению погибли. Третьего звали Бранд, он был молодым охотником, неплохо управлялся с луком, но опыта за своигоды ещё не нажил. Его беда была в том, что он влюбился вдочку местного лавочника, которую отец решил отдать толь­ко за богатого человека. Глупость конечно, но и у нас поройот любви голову теряют. Двое оставшихся, Кир и Бабарка, за­лезли в долги, отдать которые не было возможности. Черезмесяц им грозила долговая яма. Вот такая бесполезная ком­пания мне попалась. Ни воинов, ни профессиональных охот­ников на нечисть в ней не было, и служить она могла толькообузой. Даже не знаю, как теперь от неё отделаться. Можетдать им по золотому и пускай валят отсюда куда подальше? А что? Хороший вариант. Им этих денег с лихвой до весны хватит, а меня за их кровь совесть терзать не будет.

Приняв такое мудрое решение, я отправился к дому, где проживал Харут с друзьями. Ночевал я, как вы понима­ете, в более приличных условиях вместе с богатыми тор­говцами, и совсем этого не стесняюсь.

Подойдя к дверям, и уже намереваясь пнуть их сапо­гом, я вдруг услышал достаточно громкий разговор, при­чём обсуждали именно меня.

— Ну и как тебе Северянин? — спросил Бабарка у Харута, думая, что меня нет поблизости: — Что скажешь старшой? Можно с ним дела иметь или как?

— Трудно сказать! За один вечер человеку в душу не залезешь, и что им движет, не поймёшь!

— Вот и я боюсь! Бросит он нас в трудную минуту, как пить дать бросит. Его же ничего не держит, он не из-за нужды в зону лезет, а ради баловства. Острых ощущений видимо не хватает!

— Может и ради баловства! Только негоже не разо­бравшись человека зря хаять и в ненадёжные записывать!

Богатый не значит плохой! Потом самому же стыдно бу­дет!

— А может нам у него денег попросить, раз бога­тый? — подал здравую идею Кир: — Сами видели как он их, направо налево не задумываясь, тратил. Вдруг не от­кажет!

— Возможно и не откажет! Только как ты своим де­тям будешь в глаза смотреть? Они отца героем считают, готовым своей жизнью ради них рискнуть. А ты к ним с милостыней вернёшься. В таком случае мог бы сюда и не ходить, а встал бы с протянутой рукой у торговой дороги вместе с попрошайками и добывал бы себе на хлебушек. Нет, братцы, такой заработок не по мне! Ещё мой дед гово­рил, деньги, добытые не своим трудом, во благо не будут!

— Я с Харутом согласен! — влез в разговор влюблён­ный Бранд: — Вот вырастут у меня дети, и спросят — Пап­ка, а как ты на мамке женился? И что я им отвечу? Добрый дядя дал денежку, на неё я и женился. Тьфу, гадость! А ведь они хотят услышать, как я жизнью рисковал, что бы руки любимой добиться! — Мне бы твои проблемы, Бранд, я бы горя не знал! — подал голос Пузан: — Только я тоже денег брать не буду! Привыкну ещё к халяве, что потом делать буду?

— Ладно братцы, на том и порешили! — подытожил Харут: — Если Северянин захочет с нами пойти — мило­сти просим, грудью друг за друга стоять будем! Если отка­жется — значит, без него пойдём, авось удастся по краюш­ку пробежаться, что-нибудь добыть и не погибнуть!

«Вот идиоты!» подумал я. Им ещё предложение сде­лать не успели, а они уже от денег отказываются. И ведь полезут дурни, даже без меня полезут, чёрт бы их побрал с их принципиальностью. И чего с ними теперь делать? Они мне хоть и чужие, но жалко ведь, погибнут нипочём зря.

— Привет мужики! Как спалось? — поприветствовал я их, широко распахнув ногой дверь.

— Спасибо Северянин! Давненько мы так сытно не обедали, и спалось хорошо!

— Какие ближайшие планы? Не передумали в зону соваться? А то может, подумаем хорошенько, и другим способом ваши проблемы решим? — сделал я последнюю попытку для спасения их жизней.

— Нет, не передумали! — подтвердили они мои худ­шие опасения: — Завтра и отправимся, пока время позво­ляет! И так задержались больше положенного, надеялись, человек десять наберётся, да видно не судьба!

— А при чём здесь время? Умереть, что ли торопитесь?

— Умирать мы не торопимся! Просто осенняя ярмар­ка закончилась, скоро опять набеги степняков начнутся! Хорошо если группы маленькие будут, а если большая орда пойдёт, то и спрятаться не успеем!

— Не понял? — удивился я: — Мы же со степняками только вчера вместе сидели, вино пили, байки травили, чуть ли не обнимались!

— Так-то ярмарка была! Они не воюют когда торгуют. А когда не торгуют, набеги делают! Принято у них так!

— Ну, хорошо! Завтра, так завтра! — махнул я на всё рукой, устав влезать в чужие судьбы: — Сегодня тогда под­готовкой займёмся, что б жизни ваши подороже продать!

Подготовка была курам на смех, если её вообще мож­но назвать подготовкой. Началась она и закончилась осмо­тром амуниции, которой как таковой не было и в помине. Пару коротких видавших виды мечей, несколько больших ножей и посредственный лук со стрелами. Никакой за­щитной одежды, про броню даже не упоминаю, ладно хоть обувь у всех была. О чём они думали и на что надеялись, непонятно. На русский авось, что ли? Так на нём далеко не уедешь. В итоге я дал им ответственное задание пости­рать одежду, мотивируя, что в зону надо чистым входить, что бы запахов лишних не было, а сам в расстроенных чувствах ушёл за околицу. Необходимо было посидеть и подумать, куда я в очередной раз вляпался, и как из этого дерьма вылезать.

Через пару часов настроение только ухудшилось. Ко­нечно, немного оптимизма внушал прятавшийся в бли­жайшем лесу Пятница, но этого было мало. За себя то я особо не переживал, но для того что бы в случае серьёзной заварушки уследить за пятью балбесами наших усилий явно будет недостаточно.

Мои тяжёлые размышления прервали замеченные мною далёкие клубы пыли, поднимающиеся вдоль доро­ги, по которой ранним утром в спешке уехали последние торговцы. «Кто бы это мог быть?» — удивился я: «Не уж­то кто-то из торгашей свой товар забыл?». Через пять ми­нут моё удивление выросло до предела, когда сквозь пыль начали проглядываться до боли знакомые очертания мо­его двухколёсного «Роллс-Ройса», оставленного в предго­рье. А через десять, я обомлел, увидев сияющее от счастья лицо Михарда и сидящую с ним рядом раскрасневшуюся Маришку, крепко держащую уже почти оперившуюся зна­комую птицу.

— Вы как здесь оказались? — спросил я, с трудом ос­вободившись от крепких объятий и получив возможность снова дышать.

— Тебя искали! — бесхитростно ответил мой старый приятель: — Между прочим, сзади ещё Римас со Стэфаном плетутся. Они задницы в седле натёрли, потому и опазды­вают!

— А как нашли? — продолжал недоумевать я: — Если я сам даже не знал, что здесь окажусь!

— Так никто не знал! — продолжал улыбаться Ми­хард: — Одна молодая особа посоветовала к большой ано­мальной зоне ехать! Догадайся с трёх раз кто! Говорит, чувства мне подсказывают!

— Хорошо! — то, что имя особы Эдариэль я догадался сразу: — Тогда последний вопрос. Какого чёрта вы вообще с предгорья уехали? У вас же свадьба на носу!

Все ответы я получил чуть позже, когда подъехали маг и следопыт и мы уселись за одним большим столом. Мои новые компаньоны нам не мешали. Они только что высти­рали все свои вещи, а запасной одежды у них не было. Так что пока не оденутся, я про них даже упоминать не буду.

Решение покинуть предгорье, как не странно, принял не Михард, а Маришка. После моего отъезда из страны гномов мой друг несколько дней ходил сам не свой. Веч­но хмурился, подолгу засиживался вечерами у околицы и тоскливым взглядом смотрел на дорогу. Маришка не зря считалась одной из лучших хранительниц очага в округе и сразу поняла, что его гложет. Его историю она хорошо зна­ла, догадывалась, что он её безумно любит и никогда не оставит. Так что ей не составило особого труда разобраться в том, что приобретая любовь, Михард теряет последнюю надежду узнать о своём прошлом. Этого она допустить не могла, надежды будущего мужа, как она считала, надо поддерживать, и на третий день предложила отправить­ся в предсвадебное путешествие, невзирая на все догмы и правила, существующие в их стране. Михард естественноухватился за эту идею обеими руками, и что бы его не отго­ворили родственники, в этот же день быстро собрался, взялс собой любимую, и отправила за мной в королевство. Римаси Стэфан присоединились к ним, когда он проезжал мимо зе­мель Марианны и баронессы Вилены. В отличие от Марека и Родерика, жениться они пока не планировали и могли позво­лить себе отправиться вместе с ними. Об остальном нетруд­но догадаться, так что рассказывать не буду.

Как вы понимаете, неожиданный приезд верных дру­зей вызвал бурю радостных эмоций. Теперь мне море было по колено. Я готов был горы свернуть вместе с ними. Всё, больше никакого одиночества. Жизнь когда рядом нет друзей — это не жизнь, а медленное умирание длиною в жизнь. Поверьте, я знаю что говорю.

Разговорившись с ребятами, я и не заметил, как меня начали разыскивать мои новые знакомые, одетые хоть и в старые, но выстиранные рубахи. Пока они подходили, я вкратце поделился с друзьями всеми обстоятельствами нашего случайного знакомства и попросил проявить снис­ходительность к их профессиональной подготовке.

— Подходите! Да не бойтесь, здесь все свои! — под­бодрил я новоиспечённых охотников, глядя как они, сму­щаясь, переминаются с ноги на ногу и поглядывают то на ребят, то на Маришку, то на отдыхающую рядом с нами странную птицу.

— Добрый день вам господа! — робко поздоровались они: — Не думали, что увидим кого-нибудь в этих забро­шенных краях в ближайшее время!

— Это помощь к нам пришла! — весело пояснил я: — Сейчас познакомлю!

Пока Маришка накладывала им полные тарелки, я торжественно и с пафосом представил своих давних това­рищей.

— Познакомьтесь! Этого молодого крепыша зовут Михард. Он единственный барон среди гномов. Облада­тель инициированного топора королей. Победитель вин­ного фестиваля. Великолепный мастер на все руки. Уда­ром кулака быка валит! Этот худощавый парень, боевой маг двенадцатого уровня. Преподаёт своё высокое мастер­ство в королевской академии. Зовут Римас. Тоже дворя­нин! Этого, ехидно ухмыляющегося, зовут барон Стэфан. Он бывший опытный военный, и великолепный следопыт. С лука за двести шагов белке в глаз попадает! Все они ге­рои, непосредственные участники освобождения старой торговой дороги и памятной битвы у Чёрной скалы. Сам король Фарлах у них в друзьях ходит! Ну а нашу красавицу зовут Маришка. Она дочь главы клана в предгорье. Луч­шая хранительница домашнего очага. Будущая жена Ми­харда, кстати! Так что прошу любить и жаловать! Ах, да, ещё птица! Белокрылый орёл. Символ горного народа. Лю­бит ветчину и пиво! Но к нему лучше не приставать. Паль­цы ненароком оттяпает!

— Между прочим, этот Северянин, как вы его между собой называете, тоже человек не простой! — влез в раз­говор развеселившийся Стэфан: — Про легендарных ви­кингов слышали, когда-нибудь? Так вот он и есть тот са­мый северный принц этого великого народа!

После такого полушутливого представления, свя­занного с переизбытком чувств, мои случайные ком­паньоны дар речи потеряли. Пришлось Маришке их успокаивать, а то они даже есть от удивления не могли. Отвисшие челюсти мешали. Что бы немного прийти в себя им понадобилось полчаса времени и пара бутылок хорошего лёгкого вина, которое прихватил с собой Ми­хард. Захваченную водку он пока не доставал, Маришкане разрешила. Говорит, случай не тот, к опасному походуготовиться надо.

Само собой, запланированный на завтра выход при­шлось на пару дней отложить. Моим парням небольшой отдых требовался. Михард с Маришкой, например, больше десяти дней в дороге провели, пока меня искали. Практи­чески больше нескольких часов нигде не задерживались. Я бы сам в таких условиях вымотался. Впрочем, отдых мы совместили с элементарным натаскиванием команды Харута на выживание в экстремальных условиях. Точнее натаскивали их мои ребята, я большую часть времени с Маришкой проводил, болтал о пустяках, что бы ей одной не скучно было. Она ведь тоже себя не в своей тарелке чув­ствовала, первый раз предгорье покинула и новых людей с непривычки ещё смущалась. А вот с Пятницей, к моему удивлению, она быстро общий язык нашла и совсем его не боялась. Я их на следующий день познакомил, когда она птицу за околицей выгуливала и летать заставляла. Подкинет на руках повыше и смотрит, как она планирует. Неплохо кстати получалось, иногда он метров через сто приземлялся. Ещё немного и сам от земли отрываться на­учится и полёт поддерживать, если жрать на кухне, конеч­но, поменьше будет. Он хоть и молодой совсем, только что оперившийся, но весу в нём побольше, чем у иного здоро­вого индюка будет. И как только Маришка его метров на пять подбрасывать умудряется?

— Ну как новобранцы? — спросил я у своих ребят в конце второго дня: — Хоть на что-нибудь годятся?

— Стараются, конечно! Только чему можно селян за пару дней научить? Ножиком случайно не порезаться, да и только! — сокрушался Стэфан.

— Ты главное научи их вперёд не соваться и под но­гами у нас не путаться! А остальному сами по ходу дела научатся, если выживут, разумеется!

***

Утром мы выдвинулись к границам зоны. Сидеть в селении больше смысла не было, только зря запасы про­едать. Поначалу хотели оставить Маришку в доме, но она категорически отказалась. А спорить с хранительницей, если она упёрлась рогом бесполезно, как и с любой другой женщиной впрочем. Двигались мы быстро, но без спеш­ки. Пятница далеко впереди дорогу разведывал. Если что, всегда громким рёвом предупредит. Я вместе с магом во главе ехал, за нами Михард с Маришкой в своём кабриоле­те, чуть позади Харут со своей командой бежал, а замыкал колонну опытный по вылазкам Стэфан. Как раз он и подал тревожный сигнал.

— Что случилось? — спросили мы, резко прекратив движение.

— Пока не знаю! — ответил он, продолжая внима­тельно вслушиваться и прильнув к земле добавил: — Та­кое ощущение, что большой отряд сюда движется. Вон и земля дрожит помаленьку!

— Откуда здесь отряд? — удивился я, но от греха по­дальше дал команду спрятаться в ближайшем пролеске.

Минут через пятнадцать мимо нас с улюлюканьем про­скакали степняки, человек пятьсот, наверное. Нас они не за­метили, хотя опытный следопыт при желании мог легко наспо следам обнаружить, и магия Римаса не помогла бы.

— В набег пошли! — прокомментировал Харут: — Что-то раненько в этот раз!

— А чего улюлюкают? — поинтересовался я.

— Так они всегда улюлюкают, когда границы степей пересекают! Вроде подбадривают себя так!

— А почему их королевские войска не встречают? Где пограничники, в конце концов? — обратился я с претензи­

ями к Римасу, поскольку он был единственный, кто состо­ял на государственной службе, пусть и в качестве педагога в академии.

— У нас границы на многие тысячи вёрст простира­ются! Все перекрыть невозможно! — невозмутимо отве­тил маг: — Здесь по большей части земли заброшены, а войска только на самых ответственных густонаселённых участках стоят! На большее, никаких денег не хватит!

— Так наблюдателей бы поставили с почтовыми го­лубями!

— А смысл? Набег они всё равно не остановят, а для того чтобы заградительные отряды перебросить время требуется. Только кто ж его даст? Степняки максимум на два-три дня вторгаются, это же набег, а не нашествие!

— Как хорошо, что мы Маришку в посёлке не оста­вили! — с облегчением вздохнул Михард. После чего его невеста гордо вскинула голову, всем своим видом демон­стрируя, что хранительница всегда знает что делает, и если она настаивает, то с ней лучше не спорить.

После того, как всадники скрылись из виду, мы отпра­вились дальше, и вскоре достигли подножия гор. Здесь мы решили устроить временную стоянку, скрытую от посто­ронних глаз. Да и небольшую разведку стоило сделать, не сразу же всем скопом в пекло лезть. Так что пока Мариш­ка готовила перекусить, я, взяв с собой Михарда и мага, отправился немного прогуляться по ближайшим окрест­ностям. Особой опасности не предвиделось, наш четве­роногий ангел хранитель, похоже, разогнал всю мелкую нечисть в радиусе полукилометра.

— Удивительно, но именно в этих краях меня Богард нашёл, когда в исследовательскую экспедицию ходил! — поделился со мной информацией Михард: — Давно мечтал в этих местах побывать!

Продолжить беседу мы не успели. Метрах в ста от нас послышался грозный рык Пятницы. Со всей возможной осторожностью, обнажив оружие и выставив магическую защиту, мы последовали на звук. То, что мы увидели через минуту, заставило моих друзей содрогнуться от страха, а меня вспомнить приятные моменты моей жизни на поли­гоне и проглотить слюну от предстоящего удовольствия. На поляне стояло чудовище угольно-чёрного цвета, очень напоминающее носорога, только раза в два поменьше и с плотными бородавчатыми наростами на теле. Дело было в том, что мясо этого неприятного на вид животного, по своему вкусу превосходило всё, что мне удалось попробо­вать в качестве пищи. А пробовал я много чего, уж поверь­те мне на слово.

— Ну что вы остолбенели, как истуканы? — весело подбодрил я застывших друзей: — Он хоть и дурной, но не настолько опасный как кажется! Ядом не плюётся, мен­тальным воздействием не обладает, просто прёт как танк рогом вперёд, не более того!

— Не знаю что такое «танк» и как он прёт, но мне ка­жется, такую шкуру нашим оружием не пробьёшь! — со знанием дела заметил Михард.

— Потому и танк, что шкура непробиваемая! — по­яснил я: — Его сначала обездвижить надо, а потом живот вспороть. Там костяных бородавок нет, и кожа помягче бу­дет!

— Интересно, и как ты собираешься его обездви­жить? В нём же килограмм пятьсот будет! — поинтересо­вался Римас: — За ноги, что ли его подержать предлага­ешь? Сонная магия на него не действует, парализующая тоже. Я пробовал!

— Сейчас научу! Вы главное не высовывайтесь рань­ше времени!

Вообще-то при других обстоятельствах я не стал бы связываться с этим существом. Слишком уж рискован­ной была моя затея, и куска мяса, пусть и с великолепным вкусом, она не стоила. Нет, практический опыт у меня безусловно был, и много раз я выходил победителем. Но одно дело рисковать на полигоне, зная, что у тебя всегда есть вторая попытка, и совсем другое сейчас, когда любая оплошность может стать последней в твоей жизни. Но раз начал выпендриваться перед друзьями, значит надо дове­сти дело до логического конца.

Убедившись, что Михард с Римасом находятся в безо­пасной зоне, я украдкой перекрестился и, с громкими кри­ками, широко размахивая руками, выскочил на середину поляны. Болотный носорог (Именно так я его окрестил в своё время) от такой наглости даже оторопел на первое время. Потом его глаза налились кровью, из ноздрей по­шёл пар и спустя мгновение он со всей прыти кинулся на меня. Уворачиваться приходилось не только от торчаще­го рога, но и от костяных наростов на теле, в противном случае можно было испытать на себе действие крупного рашпиля, который за один проход кожу до костей снима­ет. Слава богу, сноровку я не потерял. И когда его атаки перешли в форменное безумие, я прислонился вплотную к большому толстому дереву и, собрав все оставшиеся силы, в последний момент высоко подпрыгнул. Удар был страшной силы. Огромный рог увяз в древесине по самые ноздри. Если бы дерево не было таким толстым, оно бы раскололось надвое, на этом и то продольные трещины почти до самого верха пошли. Стоя на спине оглушённого животного, я с трясущимися от перенапряжения руками улыбнулся и позвал очумевших от такого представления приятелей.

— Ну и как вам мой метод обездвиживания? — ещё не до конца отдышавшись, спросил я.

— Очень эффективно! — подтвердил Михард: — Только знаешь, что-то совсем не хочется этому методу об­учаться!

— И не надо! — согласился я: — Их проще с помощью вырытой ямы ловить! Просто у него перед носом как-то не с руки было лопатой махать!

— Хватит болтать! Давайте уж покончим с этим де­лом! — попросил, покрывшийся от увиденного холодной испариной, Римас.

Возражать мы не стали и принялись за дело. К сожа­лению, удар рогом пришёлся слишком низко, и животное практически лежало на земле. В такой ситуации добрать­ся до живота было проблематично, а попытки повернуть его на бок оказались бесполезны.

— Может попробовать ему нож в глаз воткнуть? — спросил гном, с восхищением трогая крепкую шкуру.

— Лучше не надо! — посоветовал я: — У него мозг ма­ленький, да и глаза низко посажены! Он только озвереет от боли! Пусть лучше Римас за ребятами сгоняет. Вместе что-нибудь придумаем! Через пятнадцать минут на поляне собрались все, включая Маришку с пернатым на руках. Пропустить такой момент никому не хотелось.

— Мужики! Надо этого здоровяка на бок повер­нуть! — попросил я.

— Это не здоровяк! Это самка! — поправил меня Ба­барка.

— А ты откуда знаешь, если первый раз такое суще­ство видишь?

— А он всю жизнь скот выращивал и продавал! В та­ких вещах разбирается! — ответил за него Харут.

— Ну раз разбираешься, значит режь!

— Не могу! — насупился он, отступая на шаг.

— Ты чего, Бабарка? Животных что ли не резал?

— Резал! И мясо на рынке продавал! Но эту не могу!

Мы удивлённо переглянулись, не понимая, что могло случиться с взрослым деревенским мужиком, к тому же продающим собственное мясо на рынке.

— Беременная она! — пояснил он: — Пятерых в жи­воте носит! На таких у меня рука не поднимается!

Естественно такое поведение глубоко возмутило его приятелей. Они чуть ли не с кулаками на него накинулись. Кричали, что ему нечисть дороже своих детей стала, и что он мог бы и дома сидеть в таком случае. Неожиданно на его защиту встала Маришка.

— Отстаньте от парня! — настойчиво потребовала она: — Ещё наши древние хранительницы говорили «Да не причини вреда существу своё дитя кормящего, будь то птица летящая или гадина ползущая». Так что отпусти­те несчастную животинку. Вот родит, тогда и убивайте, сколько душе захочется!

По большому счёту я был согласен с Маришкой и с её древними наставниками, несмотря на то, что до кормле­ния здесь пока ещё дело не дошло. Но вот просто так взять и отпустить законный трофей, меня не прельщало. Это что же получается, я зря тут цирковые кульбиты с риском для жизни выделывал? Да я второй раз может и не решусь на такую глупость.

— Римас! Как ты думаешь, сколько Максимильян де­нег за такую тушу выложит? — спросил я, пытаясь найти выход из сложного положения.

— Не меньше пятидесяти золотых! Животное очень редкое, в академии таких чучел нет!

— А за живой экземпляр?

Мой вопрос заставил его ненадолго задуматься. Таких предложений на рынке обычно не было. Все охотники под­чинялись одному правилу — увидел нечисть — убей её! Но то, что живой экземпляр представлял гораздо больше возможности для исследования, он, безусловно, понимал.

— Думаю, начинать с двухсот монет надо! — осторож­но заметил он: — Академия наверняка таких денег для на­уки не пожалеет!

От прозвучавших цифр у моих ребят дух захватило. Я уж не говорю про команду Харута, которая быстро при­кинула, сколько они могут получить, даже если их доля в пять раза меньше нашей будет. Такую огромную, по их мнению, сумму, они не то что в руках не держали, а и во сне никогда не видели. Меня, как вы понимаете, эти день­ги абсолютно не волновали, но я был безумно счастлив, что удалось разрулить ситуацию без крови и к всеобщему удовольствию.

Более трёх часов у нас ушло на изготовление креп­кого загона рядом со стоянкой и усыпление пойманного животного. Римасу всё-таки удалось сделать сонное зелье и принудительно влить его в пасть чудовища. Пилить за­стрявший рог было жалко, и ещё полчаса мы потратили на забивание клиньев в возникшие на стволе трещины, что позволило освободить спящую самку без членовреди­тельства. Спокойно вздохнули мы только после того, как на импровизированной волокуше с трудом затащили пя­тисоткилограммовую тушу в загон. Теперь можно и поо­бедать как следует, и даже по сто грамм принять, в честь удачного открытия охотничьего сезона.

2

На следующий день мы продолжили исследования запретных территорий, попутно занимаясь добычей мел­кой нечисти для продажи. Вглубь зоны мы не заходили, не хотелось попусту рисковать жизнями, и промышляли в ближайших окраинах. Дело оказалось не хитрым. Основ­ную работу делал Пятница. Он не только выслеживал мел­ких тварей не успевших убежать от его грозного вида, но и практически в зубах приносил добычу. Её сортировкой, разделкой и хранением занимались Харут и его ребята, великолепно справляясь с поставленной задачей. Достой­ных экземпляров больше не попадалось, в лучшем случае крупные грызуны да парочка ядовитых скунсов, жир и железы которого применялись в приготовлении омола­живающего крема. Такая охота мне быстро надоела, и я предложил Михарду отправиться к горам и полюбоваться с высоты на местные просторы. Он с радостью согласился.

После обеда мы оставили мага и следопыта пригляды­вать за новобранцами, которые продолжали радоваться каждой добытой копеечке, а сами ушли по направлению к горному хребту. Выбор дороги я предоставил Михарду. Он вырос в предгорье и хорошо ориентировался в таких местах, нутром чувствуя наиболее безопасные тропы. Часа через два мы вышли на небольшое горное плато, располо­женное на высоте где-то около пятисот метров. Открывша­яся панорама очаровывала. Слева простиралась бескрайняя степь играющая золотым оттенком от лучей стоявшего в зените яркого солнца. Справа сплошным зелёным ковром расположились девственные леса. Сзади белели остроконеч­ные вершины, покрытые плотным слоем чистейшего снега. А впереди маленькими точками виднелись дома пригранич­ного посёлка, покинутого нами вчерашним утром. Лепота. Даже обратно в лагерь спускаться не хотелось.

Михард в отличие от меня пейзажем не любовался, а продолжал исследовать плато, периодически прижимаясь ухом к камням.

— Хватит ползать! Лучше присядь и на красоты по­любуйся! — дружески посоветовал я ему.

— Слышишь, журчит? — неожиданно спросил он, проигнорировав моё предложение.

— Что журчит?

— Вода журчит! — пояснил он: — Только вот ни водо­пада, ни ручья на плато не видно!

— И что из этого? — не понял я: — Может за ближай­шим хребтом шумит! Сегодня мы его перевалить не успе­ем, а завтра с утра поищем!

— Может и за хребтом! — согласился он: — Только горы никакие посторонние звуки не пропускают. Похоже, здесь проход должен быть. Жаль по звуку найти не полу­чается, эхо мешает!

Помогать другу в поисках какого-то непонятного про­хода было лень. Зачем напрягаться? Мне и здесь неплохо отдыхалось. Потому я без зазрения совести завалился на траву, положил руки за голову и полуприкрытыми глаза­ми стал наблюдать за проплывающими в небе облаками.

В таком блаженстве я пробыл около часа. Пора было закругляться. Нам ещё обратно два часа топать, а желудок уже требовал очередной порции пищи. На свежем горном воздухе всегда хороший аппетит появляется. Надо будет не забыть в следующий раз бутерброды с собой прихва­тить и бутылочку вина для полного счастья.

Мои умные мысли прервала попавшаяся на глаза по­дозрительная птица, слишком уж часто машущая крылья­ми. Зрение у меня было отменное, и внимательно пригля­девшись, я понял, что это была вовсе не птица, а летучая мышь. Проследив за неуклюжим полетом, я обратил вни­мание, что через минуту, пролетев над плато, она скры­лась за большим корявым деревом. Само же дерево росло на четырёхметровом уступе и чудом держалось на камнях, причудливо раскинув свои длинные корни, напоминаю­щие щупальца осьминога. А то, что такие животные пред­почитают селиться в тёмных сырых пещерах, я знал ещё по учебникам биологии в средних классах.

— Эй, Михард! Нашёл что-нибудь? — громко поинте­ресовался я у своего трудолюбивого друга.

— Найдешь тут, когда некоторые вместо поисков пу­зом к верху валяются! — с осуждением ответил он.

— Некоторые, между прочим, как раз не валяются, а пока другие дурью маются, занимаются серьёзным науч­ным анализом! — ехидно заметил я.

— То-то я гляжу, у тебя пот градом льёт от переутом­ления! Может тебе отдохнуть надо после такого серьёзно­го часового анализа?

— Смейся, смейся! Только в отличие от тебя я знаю, где проход находится! Для этого надо головой иногда ду­мать, а не коленки на камнях протирать! — с издёвкой па­рировал я: — Пойдём, вход покажу!

Мои предположения оказались верными. Забравшись на отвесный уступ, используя свисающие корни дерева как лест­ницу, за густой зелёной кроной мы обнаружили уходящийвглубь горы достаточно широкий природный туннель. Есте­ственно мы в него полезли не задумываясь о последствиях, причём без всякой предварительной подготовки. Азарт иссле­дователя намного превосходил чувство опасности.

Осторожно, что бы не переломать ненароком ноги, мы прошли метров сто. Дальше проход расширялся, быстро переходя в огромную пещеру, с многочисленными ответ­влениями. Тусклый свет нашего факела, сделанного на скорую руку, не позволял реально оценить всю масштаб­ность этого подземного сооружения, занятого многочис­ленными стаями летучих мышей, отчётливо пищащими над головами. Мы инстинктивно замерли. Любое неосто­рожное движение или громкий шум могли их напугать. Ну а последствия такого испуга вы, наверное, могли наблю­дать по телевизору, с придыханием наслаждаясь фильмом ужасов, смакуя моменты, когда маленькие цепкие пальцы на крыльях впиваются в тело и волосы очередной жертвы. Возможно это и не так смертельно, но испытывать на себе такую голливудскую сцену нам совсем не хотелось.

— Куда дальше? — как можно тише спросил я у Ми­харда.

— Не знаю! — честно признался он: — Пламя от фа­кела на наш выход указывает. Видимо он выше, чем про­тивоположный находится. А по какому туннелю дальше идти — не понятно. Из всех, в нашу сторону дует!

— Тогда пошли по любому, который вниз ведёт. Надо поскорее отсюда убраться, что бы за голову свою не пере­живать! Она у меня одна, а голодных мышей много!

Видимо в распространяемых обо мне небылицах су­ществовала толика истины, поскольку удача мне не изме­нила и из всех существующих проходов мы попали именно в нужный. Пройдя по извилистому коридору метров три­ста и минуя несколько боковых ответвлений, мы услыша­ли отчётливый шум падающего с высоты мощного горно­го потока. Через двадцать минут относительно быстрого шага перед нами открылась окружённая почти со всех сто­рон горами, большая цветущая равнина, площадью около пяти квадратных километров. С высокой отвесной скалы, играя лучами уже начавшего заходить солнца и создавая вокруг себя целые россыпи радуги, низвергался водопад, который переходя сначала в небольшое озеро, а потом в быструю реку, продолжал своё падение на очередном уступе и скрывался в дебрях аномальной зоны. Буйство красок, создаваемых огромным разнообразием растений, одновременно удивляло и очаровывало взгляд. Очевидно, окружающие со всех сторон горы защищали равнину от ветра и создавали благоприятный парниковый эффект, а наличие мощного водопада способствовало необходимой для теплолюбивых растений влажности. Ну а редкие для этих мест семена могли птицы занести. Только так я мог объяснить происшедшие с местной природой такие по­разительные метаморфозы.

К сожалению, прогуляться по сказочным просторам нам сегодня с Михардом не удалось. Причина была не только во времени, которого и так катастрофически не хватало, что бы вернуться засветло, но и в отсутствии элементарных верёвок. Дело в том, что выход из тунне­ля находился метрах в десяти от зелёной поверхности, и если спуститься по почти гладкой вертикальной стене при определённой сноровке ещё возможно, то подняться, явно не получится. Поэтому мы приняли единственное разумное решение срочно возвращаться назад, посчитав, что обнаруженная долина от нас в ближайшее время и так никуда не денется.

Как мы не торопились, но добраться до нашего лагеря удалось только незадолго до полуночи. Маришка ворчать не стала, понимала, что не с праздничной гулянки верну­лись, но пару укоризненных взглядов в нашу сторону всё же бросила. Мало того что все переволновались прибывая в полном неведении относительно нашей задержки, так ещё и ужин пришлось заново готовить. По второму разу разогревать женщины предгорья не умели, обычно все, что сразу не доедалось на корм скотине уходило. Наверное поэтому у них и хрюшки такие счастливые и упитанные, а мужей гастрит никогда не беспокоит.

Пока готовилась ароматная мясная похлёбка, Михард подробно поведал о нашем походе и извинился за вынуж­денное опоздание. Я, как и подобает наследному северно­му принцу, молча сидел в сторонке. Не хватало ещё коро­нованной особе перед своими подчинёнными за задержку оправдываться. Впрочем, настроение у меня было хоро­шее, и я с удовольствием слушал, как мой друг с восторгом рассказывает о моей светлой голове и о серьёзном науч­ном анализе, только благодаря которому, по его мнению, мы и нашли это райское местечко.

Как бы нам не хотелось побыстрее исследовать гор­ную долину, но весь следующий день был посвящён пред­варительной подготовке. Только крепких верёвок требо­валось сделать не меньше четырёх штук, пару для спуска и пару для страховки. Эту работу мы поручили нашим де­ревенским новобранцам, тем более что кое-какие навыки по их изготовлению они имели. Хорошего материала под рукой не оказалось, так что пришлось использовать степ­ной ковыль, тщательно сплетая пучки высохших стеблей в длинную косу. Но на наших планах этот факт негативно не сказался, Харут обещал, что их изделие легко выдержит не меньше трёхсот килограмм, что было вполне доста­точно для успеха нашего проекта. К закату все дела были закончены и мы со спокойной совестью отправились от­дыхать. Необходимо было основательно выспаться перед трудным горным переходом, чем все с радостью и заня­лись после плодотворного рабочего дня.

***

Утро не предвещало ничего необычного. Погода была хорошая, настроение прекрасное, самочувствие тоже не у кого не подкачало. Что ещё нужно для удачного похода? Так что сразу после обильного завтрака мы начали соби­рать свои вещи. Естественно брали только самое необхо­димое. Все охотничьи трофеи, лишнюю провизию и за­пасные вещи припрятали недалеко от стоянки. Бабарка даже свою однорогую подопечную, живущую в крепком вольере, прикрыл зелёными ветками, хотя мало найдётся смельчаков, которые могут на неё позарится. Такая добы­ча боком выйти может. Её не прятать надо, а в качестве живого пугала выставлять.

Через два часа мы уже подъезжали к горному плато, на котором решили устроить небольшой привал. Дальше придётся идти пешком, коней при всём желании взять с собой не получится. Это нас совсем не расстраивало, не пропадут, пару дней на горных лужайках попасутся. Коро­че всё шло по плану. Только у меня, как вы знаете, с плана­ми всегда тяжко было. Что бы я ни планировал в послед­нее время, всё наперекосяк получалось. Не избежал этой участи и сегодняшний день.

Началось всё с того, что поднявшись на площадку, мы увидели возвращающихся с набега степняков. Они как раз через пограничный посёлок проходили. Ну проходили и проходили, вроде бы ничего страшного, нашим планам это не мешало. Нас они заметить не могли, коней остав­шихся внизу тем более, так что волноваться было незачем, и мы решили в спокойной обстановке попить чаю, тем бо­лее что пока закипал котелок, крупный отряд кочевников уже пересёк границу и скрылся из виду. Пока я наслаждал­ся терпким вкусом и наблюдал за окрестностями, появил­ся второй отряд, который был значительно меньше пер­вого и состоял в основном из грузовых повозок, везущих награбленное добро. Меня он тоже не интересовал. Ну что можно награбить в бедных селениях? Незамысловатую крестьянскую утварь? Крохотные запасы посевного зерна, да пару бочек квашеной на зиму капусты? И стоило ради этого набеги устраивать? С этим вопросом я и обратился к своим товарищам.

— А ты приглядись повнимательнее! — посоветовал мне Стэфан: — Видишь, в конце повозок вереница пешком идёт? Это и есть их главный трофей!

Я последовал его совету и напряг зрение. Действи­тельно, колонну замыкала вереница людей связанных между собой одной длинной верёвкой. Основу их состав­ляли молодые женщины и дети. Что бы догадаться какой трофей они собой представляли и какая участь ждёт их в дальнейшем, никакого серьёзного научного анализа не требовалось.

— И что, королевство так спокойно смотрит на похи­щение своих подданных? — спросил я: — Где погоня? Где королевская гвардия?

— Я же тебе уже объяснял! — вздохнул от безысходно­сти Римас: — Территории большие. Все границы перекрыть невозможно. А войска не могут за такой короткий срок из од­ного конца страны в другой переместиться! Вот степняки на заброшенных окраинах и зверствуют периодически!

Такое объяснение меня не удовлетворило. Нет, разу­мом я конечно понимал всю сложность обстановки в ко­ролевстве, но вид связанных женщин и детей вызывал у меня праведный гнев.

— Стэфан! Как ты думаешь, через сколько они мимо нас проходить будут? — задал я вопрос следопыту, стара­ясь прикинуть численность оставленных с караваном ох­ранников.

— Мимо нас они проходить не будут, а вот мимо тех дальних кустарников, где дорога поворачивает, судя по всему минут через сорок!

— Не дури принц! — попытался остановить меня Ри­мас, уловив ход моих шальных мыслей: — Ничего хороше­го из твоей затеи не получится! Видно судьба у них такая! К тому же есть шанс, что они с рынка к хорошему хозяину попадут, наподобие твоего богатого друга Маргеда. Сам знаешь, как у него рабы живут, не хуже чем наши крестья­не питаются!

— Иди ты знаешь куда со своими советами? — зло бросил я: — В этих безлюдных местах я сам себе хозяин, и делаю то, что считаю нужным!

В таком состоянии спорить со мной было бесполез­но. Ребята это прекрасно понимали, и отговаривать меня больше не пытались. В течение двух минут я дал всем под­робные указания, после чего мы в быстром темпе напра­вились к зарослям кустарника, мимо которого по утверж­дению Стефана, совсем скоро поведут невольников.

Сидя в засаде, я прикинул наши шансы. По моему мне­нию, они были не маленькие. Нас девять человек, не счи­тая Пятницу. Маришку, как вы догадываетесь, я оставил приглядывать за лошадьми, строго настрого приказав не приближаться к нам пока всё не закончится. Караван с не­вольниками сопровождало тридцать охранников, все рас­слабленные и беспечные, поскольку миновав границу ни­каких сюрпризов не ожидают. Многие даже холодное ору­жие на телеги положили, оставив при себе одни короткие луки. А луки в скоротечном ближнем бою можно только в качестве палки использовать, за то время, которое нам по­требуется для вступления в рукопашную, они даже стре­лы достать не успеют. Так что наши шансы были не просто не маленькие, а очень даже большие.

Мой прогноз полностью оправдался. Дабы избежать в своей книге кровожадных моментов, саму кровавую резню описывать не буду. Но не прошло и пяти минут с момента нападения, как возле телег валялось около двадцати уби­тых кочевников, а остальные, не понимая, что происходит в их родных степях, резво ускакали прочь. В наших руках оказалось с десяток гружёных телег и около семидесяти пленников. К ним я и направился в первую очередь.

— Вы свободны! — громко прокричал я, срезая с рук очередную верёвку: — Можете возвращаться домой вме­сте с этими телегами!

К моему великому удивлению никакого восторга на их лицах я не заметил. Они просто сели на землю и внима­тельно смотрели на меня своими ничего непонимающими глазами. Меня это немного шокировало. Я конечно на бур­ные овации не претендую, но элементарное спасибо, без­условно, заслужил.

— Чего это с ними? — спросил я у подошедшего Стэ­фана: — От радости дар речи потеряли что ли?

— А с чего им радоваться? — сокрушённо ответил он: — Сейчас их положение хуже, чем двадцать минут назад!

Его слова меня ошарашили. Я никак не мог взять в толк, что он имеет в виду. Ситуацию прояснила подъехав­шая на нашем кабриолете Маришка. Она отвела меня в сторонку и попыталась хоть что-то объяснить и успокоить.

— Понимаешь принц, не всё так радужно, как тебе кажется! — заговорила она, наливая в чашку уже давно остывшего чая, приготовленного на плато: — Твой бла­городный порыв, безусловно, дал им свободу! Проблема в том, что им с ней делать дальше? Их дома сожжены, роди­тели и мужья, скорее всего, убиты, хозяйство разрушено! Нет у них больше дома! И возвращаться им некуда!

— Так пускай королевство поможет! Землю выделит в спокойных местах, ссуду небольшую даст, чтобы до вес­ны дотянули! — не до конца понимал я её логику.

— Беда в том, что не успеют они до королевства до­браться! Часа через два погоня будет. Степняки такие вещи не прощают! Как только оставшиеся в живых охранники до стойбища доберутся, человек триста сюда помчится! Никого не пощадят! И как ты им помешать сможешь? А ближайшая реальная помощь в двух днях пути находится!

— Так какого чёрта вы меня там, на плато не отгово­рили? — возмутился я, осознавая всю горечь сложившей­ся ситуации.

— И как ты себе это представляешь? Ты себя со сто­роны видел когда-нибудь? — возразила она: — В такие моменты тебе хоть кол на голове теши, ты внимания не обратишь! А хочешь, чтобы словами достучались! Вооб­ще-то я хотела попробовать, у хранительниц кое-какой дар убеждения присутствует, но меня Михард отговорил! Говорит, не трогай Железяку! Что бы он ни делал, даже если это изначально кажется большой ошибкой, в конеч­ном итоге единственным правильным решением стано­вится! У него, говорит, удача за пазухой живет, и он счастье людям приносит!

— И ты в этот бред веришь?

— Конечно верю! Михард своей будущей жене врать не будет! Да я и сама далеко не дура, и могу кое-какие ваши прошлые, мягко говоря, авантюрные начинания с результатами сопоставить!

Кто из нас был дура, а кто дурак, я выяснять не стал. Похоже мы оба облажались. Я — что заварил эту кашу, она — что вовремя не отговорила. Да и отведённое нам время предательски быстро тикало. Так что разбираться потом будем, а сейчас надо решать, как детей с женщина­ми спасать. В отличие от нас они убежать не смогут.

— Эй, мужики! Хватит лясы с девками точить! — ре­шительно окрикнул я своих ребят: — Срочно на горное плато всех видите!

— Бесполезно! — тихо сказал мне подошедший Стэ­фан: — Здесь даже следопыт не понадобится, что бы нас разыскать! А у степняков опытные шаманы имеются, им и след читать не надо! Ни в какой пещере не спрячешься!

— Может им бой в горловине дать? — предложил Ми­хард: — Только не уверен, что мы долго продержимся!

Вот что за народ пошёл? Мне и так на душе тошно, а они, вместо того что бы поддержать в трудную минуту, сплошной негатив гонят. Я у них даже совета спрашивать не хочу, всё одно плечами в ответ пожмут и ничего путного не скажут. Будут мне в рот смотреть, да распоряжений тре­бовать. А я так считаю — если и суждено нам погибнуть, то для начала, надо хоть какие, пусть и нелепые, попытки делать, а не сидеть в ожидании смерти.

— Слушайте все! — громко крикнул я, стараясь под­нять боевой дух и зародить у людей пусть и призрачную, но всё же надежду на будущее: — Я Железяка, принц се­верных викингов! Надеюсь, вы слышали обо мне!

Судя по обращённым ко мне ожившим лицам, про Же­лезяку они много чего сказочного слышали. Мне это было только на руку. Теперь они будут слушать меня беспре­кословно, выполняя любые требования. А значит, есть шансвыжить в этой непростой ситуации. Хотя как уйти с такой уй­мой женщин и детей от преследования я пока не знал.

Толкнув короткую речь, в стиле не плачьте, всё будет хорошо, я дал команду Стэфану собрать всех лошадей и вместе с повозками в максимально быстром темпе дви­нуться в сторону королевства. В помощь ему отправил мага. Без него править десятком повозок и оставшимися после кочевников лошадьми было проблематично. Этот манёвр позволит нам выиграть лишний час. За жизнь друзей я не переживал. Завидев преследователей, они должны были бросить всё, и скрыться из виду на нашем быстром кабриолете, который наверняка уйдёт от погони.

Быстро бежать с измождёнными пленниками не по­лучалось. Они скорее медленно шли, с трудом передвигая ноги от усталости, чем бежали. Потому путь до плато у нас занял около двух часов, вдвое больше чем я планировал. Не успели мы ещё подняться на площадку, как показалась большая группа преследователей, даже очень большая, человек пятьсот, не меньше. Не зря я обманный манёвр с телегами затеял, в противном случае шансов уцелеть у нас бы не было. Да и сейчас они не велики, если честно.

Как нас не поджимало время, но пришлось дать двад­цать минут на отдых, иначе каменистые проходы к гор­ной долине дети не осилят. Плохо, что у нас с собой запа­са воды не было, одна трёхлитровая фляга на семьдесят пленников погоды не делает, хватило только на самых маленьких. Ну да ничего, нам только пещеру пройти и до водопада добраться, так что потерпят немного, главное в живых остаться. Ещё сорок минут ушло только чтобы под­нять всех на четырёхметровый уступ и войти в пещеры. Быстрее не получалось, и так всего секунд тридцать на каждый подъём тратили. Так что когда последний плен­ник скрылся в темноте туннеля, степняки обман с телега­ми уже обнаружили и быстро мчались в нашем направле­нии. А ведь нам ещё с десятиметровой высоты спускаться по верёвкам надо, да и верёвок только четыре, причём две из них тонкие для страховки. Здесь сорока минутами при всём желании не отделаешься.

— Слушайте меня внимательно! Как начнём движение, постарайтесь не шуметь. Идём тихо, без разговоров и плача. Чихать и кашлять категорически запрещается! — дал я по­следние указания, зажигая несколько небольших факелов ираспределяя своих людей равномерно по всей цепочке.

Пещеру с кишащими под сводом летучими мышами мы прошли без осложнений, и нужный проход сразу нашли, бла­го Михард в прошлый раз перед уходом его фосфоресциру­ющими гнилушками пометил. Короче через полчаса мои ре­бята уже приступили к спуску. Сам же я, прихватив Михардаи в сопровождении Пятницы, отправился назад, посмотреть, как там у нас дела обстоят и сколько времени у нас осталось.

Осторожно выглянув из-за густых веток прикрываю­щего вход дерева, мы с горечью поняли, что времени у нас не осталось. Преследующие нас степняки, ведомые опыт­ными шаманами, уже оккупировали горную площадку и пальцами указывали в нашем направлении.

— Ты сможешь, обвал в проходе устроить? — спросил я с последней надеждой у своего верного друга.

— За такое короткое время и в одиночку, нет! — твёр­до ответил он: — Порода слишком крепкая! Хочешь, не хочешь, а бой придётся дать. В узком проходе минут двад­цать продержимся, да и Пятница поможет!

— На Пятницу особо не надейся! У него шкура хоть и крепкая, но первый залп с броневыми наконечниками в ней знаешь, сколько дырок наделает! К тому же он свою невидимость практически потерял, и так больше двух ча­сов скрывался, что бы детей не пугать! — погладил я сво­его уставшего питомца. Скрытный режим отнимал у него больше сил, чем яростная схватка.

В эту минуту нас видимо заметили и выпустили пер­вые стрелы. Попасть в нас они не попали, но заставили уйти вглубь, где узкие проходы. Там лучники больше чем трое в ряд встать не смогут, а три стрелы со своей звери­ной реакцией и с божьей помощью я как-нибудь отобью. Впрочем, мы решили использовать ещё один шанс и, раз­бросав сигнальные гнилушки, спрятаться в одном из не­исследованных проходов. Шаманы нас, конечно, найдут, но мы выиграем лишние полчаса. Хотя, если не произой­дёт чуда, они нас, скорее всего не спасут.

Видимо боженька смилостивился над нами и решил помочь. Чудом это конечно не назовёшь, но помощь при­шла оттуда, откуда я её никак ожидал. Летучие мыши, которых я совсем недавно опасался, сделали то, что мы никогда бы не осилили. В тот момент, когда больше сотни разъярённых кочевников появились под сводами пещеры, грозный рык Пятницы заставил пугливые по своей сути существа в страхе броситься к ближайшему выходу. Ты­сячами они устремились к узкому проходу, сметая всё на своём пути. И хоть их маленькие острые зубки и цепкие когти не могли нанести серьёзный смертельный урон, но возникшая среди степняков паника и колоссальная дав­ка сделали своё кровавое дело. Из более двухсот человек, успевших залезть в пещеру, четверть там и осталась, раз­давленная своими же товарищами. Остальные, изодран­ные в клочья, со следами глубоких кровоточащих царапин на лице, в истерике прыгали с четырёхметровой высоты на камни, ломая и подворачивая ноги. А чёрный пищащий вихрь, состоящий из крохотных тел, вырываясь на свобо­ду, приводил в ужас оставшихся на плато воинов. После такого кошмара сильно сомневаюсь, что они сунутся в эти пещеры в ближайшее время.

На спуск в долину мы потратили два часа. Теперь мы могли себе позволить такую роскошь как не оглядываться на время и делали всё без спешки, не подвергая неоправ­данному риску женщин и детей. Добравшись до водопада, все в изнеможении повалились на землю. Вот и хорошо, пусть невольники отдохнут от пережитого и немного по­спят. А мы пока подумаем, что дальше делать.

***

— Железяка! Что дальше делать будем? — начала разговор Маришка, когда мы собрались старой компанией немного в сторонке.

— Жить! — просто ответил я, пребывая в расслаблен­ном состоянии.

— Это мы понимаем! Вопрос, как жить? — не сдава­лась она: — У нас тридцать четыре ребёнка и тридцать

семь молодых женщин! Их кормить надо! Им кров хоть ка­кой-нибудь нужен, не на голой же земле ночевать! Плюс элементарная посуда, одеяла, одежда, в конце концов. Вон некоторые малыши как их спящих с постели вытащили, так до сих пор без штанов бегают! Где мы всё это брать будем?

— Чего вы ко мне пристали? Я вам справочное бюро что ли? — разозлился я: — Я вам главную проблему ре­шил? Решил! Так что текучкой сами занимайтесь и не до­ставайте мелкими вопросами наследного принца!

Я хоть и зарекался больше никогда голос не повы­шать, но опять не сдержался. А что мне ещё оставалось де­лать? Нет, и правда, нельзя же всё на одну голову вешать, тем более северную. Совести у них нет, даже отдохнуть не дают, как следует. С досады я решил уединиться и немного прогуляться по горной равнине.

Прогуляться было не так-то легко, как кажется. Во вся­ком случае, лёгкой эту прогулку не назовёшь. Я уже гово­рил, что благодаря парниковому эффекту долина изоби­ловала различными деревьями, кустарниками, и прочими растениями, включая самые экзотические и причудливые. Только вот росли они настолько плотно, что непроходи­мые джунгли где-нибудь в Бразилии в сравнении могли показаться городским парком. Относительно свободное пространство было только около водопада, где мы рас­положились и вдоль водного потока, создавая по берегам две узкие полоски шириной три-четыре метра. Вдоль бе­рега я и направился.

Дорога оказалась хоть и каменистой, но идти было легко. Камни были небольшие, гладкие и покатые, на по­добии крупной разноцветной гальки, которая создавала иллюзию пёстрого каменного ковра. Пройдя около кило­метра вдоль живописных берегов, я окончательно успоко­ился и смог адекватно оценить создавшееся положение. В принципе ничего критичного. Еда не такая большая про­блема, в зарослях отчётливо проглядывались дикие фрук­товые деревья, да и дичь наверняка поймаем, если и не в долине, то в аномальной зоне. Болотный носорог конечно редкость, но там и другой живности хватает и практиче­ски всю её можно употреблять в пищу. Добывать её, по понятным причинам, непросто, но это уже моя забота. С жильём тоже технических сложностей не будет. Здесь теп­ло и безветренно, следовательно, простого шалаша будет достаточно, а материала на него здесь хоть пруд пруди. Кстати надо будет у озера при водопаде понырять, вдруг рыба какая попадётся. Ну а что касается одежды, я даже заморачиваться не буду. Потерпят пару месяцев, пока мои ребята с оказией из города не привезут, вон австралий­ские аборигены всю жизнь без штанов бегают и не жалу­ются. Так что всё не так уж и плохо. Поработать конечно придётся, куда ж без этого, одного мяса каждый день ки­лограмм сорок надо, это если по двести грамм в сутки на человека выделять. Вот с хлебом и крупами для каши на данном этапе небольшие проблемы. Но как говорится, без проблем только покойники в раю живут, а у живых, любая проблема — двигатель прогресса.

За размышлениями о насущном я и не заметил, как на­ступил вечер. Вершины окружающих гор утонули в лучах багрового заката. Ещё немного и солнце совсем скроется из виду, оставив сиять на небосклоне белую и рыжую луну. Почему они по-разному отражали свет, я так и не узнал, но было безумно красиво. Впрочем, любоваться было неког­да, в животе предательски заурчало, и организм настой­чиво требовал очередной порции пищи. Пока не стемнело, пришлось лезть в густые заросли, в надежде найти хоть какие-нибудь съедобные плоды. Те остатки продоволь­ствия, рассчитанные на нашу старую команду, пришлось оставить детям, им для растущего организма оно нужнее.

Ботаническими знаниями я, к сожалению не блистал и большинство растений по виду определить не мог. При­шлось всё пробовать на вкус. В принципе мой желудок мог и волчьи ягоды переварить, но в лагерь требовалось принести что-нибудь более съедобное. Из того что под­вернулось поблизости, наиболее вкусными были ягоды малины, но мужчины как вы знаете её собирать не могут. Минут через десять кропотливых сборов у них начинают нервы сдавать. У меня сдали через пять. Пришлось оста­новить свой выбор на чуть кисловатых диких яблоках, которых я набил полные карманы и запихал за пазуху. Уже собираясь отправиться обратно, я вдруг обратил вни­мание на большое толстое дерево с беловатым стволом. Точнее не на само дерево, а на огромные орехи размером с кулак, свисающие на нём целыми гроздьями. Разбив скор­лупу и попробовав, без раздумий выкинул всё, что уже на­собирал. Вкус был просто замечательный. Не отрываясь, съел ещё один и понял, что полностью наелся. Ощущение было такое, как будто посидел за столом у тётушки Эльзы и съел всё, что она наготовила. То, что нужно — подумал я — с такой энергетической ценностью можно не только без хлеба, но и без мяса обойтись.

В лагерь я вернулся около полуночи. Все уже спали, включая нашу команду. Будить я никого не стал и спокой­но прилёг рядышком. Что не говори, а день выдался труд­ный и отдых мы заслужили.

***

Проснулся я ещё до восхода, почувствовав ароматный запах чая. Рядом с небольшим костром суетилась Мариш­ка, периодически подбрасывая в него собранные загодя сухие ветки.

— Ты чего не спишь? — спросил я: — Ночь ещё на дворе!

— Завтрак готовлю! У нас в предгорье принято у оча­га кашеварить до того как мужчины встанут, что бы не ждали за столом пока мясо сварится да хлеб испечётся! Кстати я тебе чай заварила, крепкий, как ты любишь!

— Спасибо! Не откажусь! — поблагодарил я, беря го­рячую кружку и кидая ей пару орехов: — На, подкрепись пока похлёбка готовится!

Маришка легко расколола необычный орех и не спеша съела, пытаясь по вкусу определить, на что он похож.

— Никогда такого не пробовала! Что это? — спросила она.

— А я откуда знаю! Но мне он понравился, вкус отмен­ный и яда в нём нет! К тому же больше двух его не съесть, сразу появляется ощущение полного желудка!

— У меня и после одного такое ощущение! Да и сил заметно прибавилось! Ты где их взял?

— Насобирал! Ты же меня просила в срочном порядке продовольственный вопрос решить! Вот я и решил!

Пока я с наслаждением пил чай, мы ещё немного пого­ворили по мелочам, а после того как выглянуло солнце я отправился искупаться в озере. Водные процедуры я лю­бил, тем более грех было не поплавать на рассвете в таких живописных местах.

Вода была кристально чистой и гладкая галька на дне, за многие годы отполированная водой до блеска, лежала настолько ровно, что казалось, будто ты плаваешь в по­строенном для богачей бассейне, а не в диком озере. Тем не менее, для массового купания эти места не годились. Слишком уж холодная вода текла с заснеженных вершин. Я со своим закалённым телом и то через пятнадцать ми­нут вылез, слегка постукивая зубами. Зато бодрости и све­жести теперь на целый день хватит.

Не успел я ещё натянуть штаны и полностью обсох­нуть, как услышал за спиной радостный возглас.

— Железяка, дружище! Как я рад, что у тебя всё полу­чилось! — поприветствовал меня непонятно откуда взяв­шийся Стэфан.

— Не у меня, а у нас всё получилось! — поправил я его: — Кстати, ты как здесь оказался? Мы вроде договари­вались, что ты и Римас от степняков в королевство убежи­те!

— Так мы и убежали! Только нас дальше не преследо­вали. Они до телег добрались, которые мы в посёлке бро­сили, увидели, что людей нет, и назад всем скопом повер­нули! Ну а мы естественно украдкой наблюдать стали!

— А сюда-то как попали? Как дорогу в пещерах нашли и как мимо кочевников проскочили?

— Обижаешь принц! Что бы я да дорогу не нашёл? А степняков нет уже. На рассвете восвояси ушли. Перепуган­ные все, даже своих погибших людей из первого прохода не забрали!

— Римас с тобой? — спросил я для проформы.

— А куда наш маг денется? Вон с бывшими пленника­ми занимается, хворь мелкую лечит!

— Ладно! Хорошо, что вы вернулись, а то дел невпро­ворот! Пойдём пока перекусим немного, а то, как я понял, вы со вчерашнего дня ничего не ели!

Через пару минут мы сидели у костра вместе с брига­дой Харута и с удовольствием ели принесённые мною оре­хи, целую охапку которых, Маришка понесла женщинам и детям.

— Привет Железяка! — поздоровался со мной по­дошедший Римас, он как раз обследование детей закон­чил: — Дайте и мне что ли перекусить, а то в животе со вчерашнего дня урчит!

Я кинул ему один из оставшихся плодов. Есть его сра­зу он почему-то не стал. Долго его рассматривал, обнюхи­вал, щупал руками, потом дрожащим от волнения голосом спросил.

— Ты где это взял?

— Римас, ну где можно взять орехи? Естественно в лесу набрал! Или ты думаешь, они с неба падают?

— Если бы ты сказал, что они с неба упали, это выгля­дело бы более правдоподобно! Это же плоды утерянного дерева Такамэль, росток которого во дворе твоего дома растёт. Я их в древних книгах на картинках видел!

После его слов ребята перестали жевать, а Бабарка даже поперхнулся.

— Надо же, а я и не знал! — удивился Стэфан: — Как ты думаешь, сколько они стоить могут?

— Не знаю! Такие вещи уже лет двести не продают! Но если уж тебя так цена интересует, то эльфы наверняка за каждый предложенный килограмм плодов два кило­грамма золота дадут!

Ребят чуть кондрашка не хватила, когда они осознали, на какую сумму они сегодня позавтракали. Думаю, в бли­жайшие несколько дней им эти орехи и силой в рот не за­пихаешь. Я и то машинально посмотрел на детишек, кото­рым Маришка, образно говоря, по хорошему куску золота раздавала. Надо было срочно успокоить своих товарищей, иначе боюсь, они им спокойно позавтракать не дадут. Вы только плохо о них не судите, это я так, полушутя говорю.

— Знаешь Римас, я бы столько за них не дал! — про­комментировал я его слова, демонстративно разбивая скорлупу и протягивая ему плод: — Орехи конечно непло­хие, сытные, но сказочного удовольствия я от такой еды не испытываю! Толи дело у нашего Спицы или у тётушки Эльзы, там за столом как на празднике сидишь и челове­ком себя чувствуешь, а не грызуном! Давай ешь по-бы­строму и делами пора заниматься. Солнце вон скоро в зените будет, а мы тут у костра прохлаждаемся, когда дел целая куча!

Насчёт того, что солнце в зените, я сильно преуве­личил, оно только взойти успело, но дел и вправду было невпроворот. Семьдесят лишних ртов, это вам не шутка. Их не только всем необходимым обеспечить нужно, но и занять чем-нибудь полезным. Когда человек работает он меньше о плохом вспоминает и быстрее к нормальной жизни возвращается.

Через полчаса практически все женщины и дети у нас занялись сбором ягод и фруктов. Вместо тары они исполь­зовали большие листья необычных лопухов, напомина­ющих округлую чашу. Между прочим, не хуже корзинок получилось, они даже черенок в виде ручки загнули и на другом конце листа закрепили. Такая простенькая кон­струкция позволяла до четырёх килограмм выдерживать и благодаря бактерицидным свойствам надолго сохраня­ла свежесть собранных продуктов. Нам же предстояло за­няться более серьёзными делами.

Для начала необходимо было очистить горный про­ход от погибших тел. Дело не только в моральном аспек­те, но и в чисто гигиеническом. Эти туннели были един­ственной ниточкой связывающей нас с большой землей, и содержать их требовалось в чистоте и в полном поряд­ке. Во-вторых, планировалось добраться до безлюдного приграничного посёлка и забрать брошенные там телеги с награбленным крестьянским добром. Ценностей там ко­нечно нет, но вдруг что путное попадётся, нам даже про­стенькая утварь не помешает. Ну и в-третьих, набить хоть какой-нибудь дичи в зоне. Орехи орехами, но мясо ещё ни кто не отменял и вегетарианское течение в этом мире не приветствовалось.

Для выполнения этих поставленных задач я забрал всех мужчин. Пока нас не будет в долине за старшего оста­лась Маришка. Её я официально назначил первым комен­дантом нашего лагеря, один чёрт всем бытом она и так самостоятельно командует, так что пусть выглядит, будто я её это поручил. Заодно будет на кого ответственность переложить в случае необходимости, наследному принцу всегда надо чистеньким оставаться и репутацию свою не портить. Кстати так не только я думаю, но и все главы го­сударств такого принципа придерживаются. Они никогда своих ошибок не признают и только министров местами меняют.

В пещере мы насчитали тридцать восемь мёртвых тел. Почти все они погибли в давке, предварительно ударив­шись головой о камни и потеряв сознание, после чего их банально растоптали свои же в панике убегающие това­рищи.

— Одежду снимать будем? — спросил Харут, вытаски­вая на плато очередное тело: — Женщины её ушить могут и на детей переделать!

— Только верхнюю! — разрешил я: — Халатов для этих целей будет вполне достаточно!

Естественно одними халатами дело не ограничилось, и ребята поснимали сапоги, которые выглядели попри­личнее, вывернули все карманы набитые разнообразной мелочью и забрали кожаные головные уборы с меховой оторочкой. Я им не мешал. Это только в книжках мародёр­ство не приветствуется, а в реальной жизни без него не обойтись.

Дальше мы решили разделиться на три группы. Одна оставалась здесь и продолжала заниматься покойниками. Их ещё надо было спустить с горного плато и похоронить. Другая должна была отправиться в посёлок и подогнать к горам брошенные телеги. Ну а третья, уходила с Пятницей на окраины зоны и занималась охотой. Третью группу, как вы поняли, возглавлять должен был я. Неожиданно в неё начал настойчиво проситься Бабарка, которого я оставил хоронить погибших степняков.

— Позволь мне в зону пойти? — жалобно проголосил он: — Мне Нюшу покормить надо!

— Какую Нюшу? — не понял я.

— Ну эту, рогатую, которую мы в маленьком заго­не оставили! Я её Нюшой назвал! — пояснил он: — Её не столько накормить, сколько напоить надо! Без воды она сильно нервничать начнёт, а это на будущем потомстве негативно отразиться может!

— Слушай ты, зоотехник доморощенный! Может, ты и охотничью группу возглавишь? — ехидно поинтересо­вался я. Уж очень я не любил планы свои менять и людей в последний момент перетасовывать.

— Если надо, то и возглавлю! — нагло заявил он, не­взирая на моё недовольство.

— Ну, хорошо! — согласился я в назидательных це­лях: — Можешь пойти вместо меня! Посмотрим, что ты там сегодня поймаешь!

Вообще-то я сразу пожалел о своих словах, не царское это дело могилы рыть, но отступать было поздно и некра­сиво. Единственное что я сделал, это поставил во главе отряда не Бабарку, а Стэфана, он человек опытный и на рожон зря не полезет.

Рыть ямы оказалось не только непрезентабельным занятием, но и довольно тяжёлым. Земля была твёрдая, каменистая, какого-то странного ржаво-бурого цвета.

— А я думал, что вырыть в степи яму, плёвое дело! — поплакался я Михарду, стирая обильно выступившую на лбу испарину.

— Ну во-первых, это не степь, а предгорье! — по­правил он: — А во-вторых, здесь, похоже, крупное место­рождение железных руд залегает, причём очень хороших руд! Мы сейчас не камни переворачиваем, а практически готовые окатыши. Из них хоть сейчас плавку делать мож­но! Между прочим, в древности из таких материалов се­мейный очаг выкладывали, он, когда оплавиться, сплош­ным монолитом становится!

— Лучше бы мы глину хорошую нашли! Её и копать лег­че, и горшки делать можно! — влез в разговор Пузан, очевид­но соскучившись по своей любимой профессии гончара.

— Деревенщина, она и есть деревенщина! — улыб­нулся Михард: — Если хочешь знать, такие земли гномы веками ищут. А человеку, который их открыл, памятники ставят и его имя в вечную книгу памяти вписывают!

— Так пригласи сюда Богарда! Он же знатный рудо­коп, пусть и работает на здоровье! — предложил я своему другу хороший выход из непростого положения в его род­ной стране. Там, как вы помните, все ближайшие рудные жилы были основательно истощены.

— Предложение конечно заманчивое, но мало осуще­ствимое!

— Это почему?

— Понимаешь, на земле не только поселиться и ра­ботать нужно, но и защитить её в случае необходимости! Только тогда она твоей считается! Кстати, горную долину, которую ты открыл и от степняков отбил, смело можешь на свой счёт записывать! По закону ты теперь единствен­ный законный владелец этой территории!

— Надоела мне эта земельная собственность! Вон в королевстве я её уже давно имею, а всё одно скрываться приходится!

— Ты ту землю с этой не равняй! Там законы коро­левства действуют, а здесь ты можешь свои законы уста­навливать! Можешь хоть государство новое создать, если тысяча подданных наберётся, главное, суметь эту землю от врагов удержать и обеспечить всем необходимым!

— Да тысяча человек мне всю долину вверх дном пе­ревернут! — весело отмахнулся я: — Там вместо деревьев, одни дома стоять будут и выгребные ямы через каждые сто метров! Зачем мне такая «красота» нужна будет?

— Про государство это я так, к слову сказал! Для него территория побольше потребуется! Жаль, прилегающие земли удержать не получится, справа воинственные степ­няки, слева коварная нечисть, иначе бы я точно к Богарду с твоим шикарным предложением отправился бы!

Через четыре часа, когда мы заканчивали с рытьём, прибыл довольный Римас, он вместе с Киром за телегами ездил. Пригнал все десять, ни одной не пропало. Совмест­ными усилиями окончательно похоронив покойных, мы принялись к осмотру награбленного в деревнях имуще­ства.

Нам неслыханно повезло, что степняки, пережив в го­рах ужасное потрясение, не вернулись за своими трофея­ми. Благодаря этому мы не только обзавелись необходи­мой посудой и прочей утварью, но и на длительный срок частично решили проблемы с недостающим питанием. Три телеги оказались под завязку забиты зерном, которое крестьяне хранили для посева. В двух других были бочки с мёдом, разнообразная солонина, квашеная капуста и ма­ринованные овощи. К радости Михарда в одной даже це­лая деревенская кузня находилась, со всеми её наковаль­нями и многочисленным инструментом. Качество её, по меркам гномов, было естественно отвратительным, но на безрыбье, как говорится, и мелкий рак в радость. Так что из десяти телег практически всё пригодится и в дело пой­дёт, что значительно облегчит нашу дальнейшую жизнь в долине.

Ещё через час вернулись наши охотники. На палке они несли привязанное за ноги существо, напоминающего мо­лодого кабанчика, весом килограмм в пятьдесят. В отли­чие от свиньи мясо его было чуть жестковатым, со спец­ифическим привкусом, но вполне съедобным, особенно если его не жарить, а вялить тонкими кусками на солнце. Судя по следам зубов на шее, трофей принадлежал Пятни­це, но это уже были мелочи, главное, все были здоровы и невредимы, потому получили от нас заслуженную похвалу.

— Ну как там твоя Нюша? — спросил я у довольного походом Бабарки: — Не родила ещё?

— Нет, не родила! Ей ещё неделю с животом хо­дить! — улыбнулся он: — Представляешь, я её даже за уш­ком погладил, когда она воду пила! Чувствует, что я ей зла не желаю!

— Ты только не вздумай мне зоопарк тут устраивать! Я её ради мяса ловил! — пригрозил я: — Вот родит, и на шашлык пустим!

— Принц! Ты же её живой в академию доставить обе­щал! Нельзя её на шашлыки, она же денег стоит! — раз­волновался он.

— Ну, раз обещал, значит, доставим! — успокоил я его: — Но следующего точно на жаркое пустим, иначе я вообще их ловить не буду!

До поздней ночи мы перетаскивали всё необходимое в долину. Кузню решили на плато оборудовать, лишний раз таскать по туннелям не нужно и руда под боком. Заодно ближайшие окраины с высоты хорошо просматривались, не нужно на лишнего дозорного тратиться. Короче, вымо­тались мы за этот день основательно, еле живые в лагерь пришли. Поужинали на скорую руку, и спать завалились.

***

Несмотря на усталость, сон ко мне почему-то не шёл. В голове крепко засела безобидная шутка Михарда на счёт собственного маленького государства. Бред конечно пол­нейший, но так хотелось пожить по своим правилам, ни на кого не оглядываясь и никому не подчиняясь. Страна ви­кингов, якобы находящаяся далеко на севере и служившая мне надёжным прикрытием, дело безусловно хорошее, но хотелось чего-то более осязаемого. Того, что можно по­трогать и передать своим будущим детям. А они у меня со временем обязательно будут. Я ведь жизнь люблю, и дети являются прямым её продолжением.

Ворочался я долго, почти до самого утра. Вспоминал свою прошлую земную жизнь, долгое одиночество на по­лигоне, прокручивал в голове последние события. Всё что со мной произошло до сегодняшнего дня, было цепью слу­чайных событий, начиная от моего поступления на беспо­лезный для этого мира ядерный факультет, заканчивая от­крытием горной долины и освобождёнными пленниками. За всё это время никаких глобальных целей я перед собой не ставил. Жил в своё удовольствие, избегая всякой ответ­ственности, не более того. Может пора заканчивать с бес­печной жизнью? Сколько можно по миру мотаться? Один известный в нашей стране музыкант говорил: «Не надо прогибаться под изменчивый мир…». Так может, стоит по­пробовать? Пусть он под меня прогнётся, чай он большой, не переломится. С этими неопределёнными авантюрными мыслями я и встретил первые лучи нового дня.

3

— Ты чего такой задумчивый? — спросили меня ре­бята за завтраком, который мы ели уже со свежеиспечён­ным хлебом. Его женщины ещё ночью замесили, а Мариш­ка с утра выпекла.

— Да так, думаю, что дальше делать! — расплывчато ответил я.

— А чего тут думать? — посоветовал Стэфан: — Мак­симум через месяц осенняя распутица наступит, в это вре­мя кочевники по своим юртам сидят, тогда со спокойной совестью и отведём бывших пленников в королевство!

— Месяц ещё прожить надо! За это время многое по­меняться может! — парировал я, не раскрывая истинных причин своего волнения.

Мечты мечтами, а работать при любом раскладе былонеобходимо. Причём работать много, и работать всем, вклю­чая детей. Им естественно задачи ставились посильные, сру­бленные для шалашей ветки перетаскивать, да посуду мыть. Тех, кто постарше в помощь взрослым отрядили. Женщинызанимались готовкой, шитьём и под присмотром Харута, по­стройкой временного жилища из принесённого детьми под­ручного зелёного материала. Стэфан с Брандом продолжали охотиться, им это занятие было по душе, да и молодой Брандопыта у старшего товарища набирался. Глядишь, через ме­сяц два другим человеком перед своей невестой предстанет, хоть семью самостоятельно прокормить сможет. Михард от­правился опробовать кузню на горном плато. Нам не столько изделия требовались, как ему приспичило найденную рудуиспытать. Впрочем, это тоже занятие не пустое, хорошее же­лезо никогда лишним не бывает. Римас отпросился долину исследовать, он в ботанике хорошо разбирался, вдруг, чтополезное найдёт. Бабарка с Киром занялись изготовлением крепкой деревянной лестницы, ведущей к пещерам. Пол­зать каждый раз вверх вниз по верёвкам уже надоело, да инеудобно было. Ну а я, как и подобает возможному будущемуправителю новых земель, занимался контролем и мелкие со­веты давал.

Прохаживаясь по горному плато, где копошился Ми­хард с тремя одиннадцатилетними юнцами, которых он себе в подсобники взял, я начал осторожно его расспраши­вать об укреплении подступов к нашим горам.

— Как ты думаешь, если в низине высокую стену воз­вести, это поможет степняков остановить? — спросил я как бы невзначай.

— А зачем тебе? В пещерах намного легче обороняться!

— Нет, ну а всё же! — продолжал допытываться я: — У нас внизу телеги с лошадьми стоят, та же кузня на нашем уступе, жалко терять в случае набега!

— Забудь! Стена в этом деле не поможет! Здесь толь­ко добротная крепость спасёт и опытных воинов человек двести надо! Это если соотношение защитников и напада­ющих один к пяти считать!

— А крепость долго строить?

— Лет десять при хорошем раскладе! Из них большая часть времени на изготовление каменных блоков уйдёт! Плюс сложные подъёмные механизмы, что бы эти много­тонные глыбы устанавливать. Плюс доставка с каменоло­мен, здесь простой телегой не отделаешься! Я уже не гово­рю про рабочих, их тысячами работать должно!

— А если вместо огромных каменных блоков твои так называемые железные окатыши использовать? Ты вроде говорил, что они после огня немного оплавляются и сплошным монолитом становятся! Это случайно процесс не ускорит? Их добывать и таскать легче, и стену можно без больших механизмов выложить!

— Ты чего? Шутишь что ли? — удивился он: — Ни­кому никогда и в голову не приходило крепостные стены из железа делать! Ты хоть понимаешь, на какую сумму хо­рошего материала переведёшь? Легче какую-нибудь ма­ленькую страну купить со всеми её потрохами!

— Так у нас же этого дармового железа хоть пруд пруди! На протяжении нескольких километров бестолко­во под ногами валяется! — без особой надежды возразил я: — Может хоть маленькую, вокруг твоей кузни сделаем? Представляешь, ты будешь единственным в мире гномом, кто настоящую железную крепость построил! Такими под­вигами все твои потомки гордиться будут!

Михард ничего не ответил, а лишь уселся на краю гор­ного плато и задумчиво посмотрел вдаль. Похоже, мои по­следние слова зацепили его за живое. Он, как и я, в душе тоже был авантюристом, иначе не скитался бы по всему свету, тем более со своей любимой. Да и дух великого ис­следователя и страстного экспериментатора не давал ему покоя. Мешать я ему не стал. Пусть сам со своими мыслями разберётся. У меня и других дел хватает, пойду лучше на­шим охотникам помогу.

Вечером я вернулся с хорошей добычей, удалось за­бить шикарного оленя, мы со Стэфаном и Брандом после разделки его с трудом в лагерь притащили. Между про­чим, это существо не так просто завалить было. Дело не только в острых ветвистых рогах и в быстрых ногах, он ещё мощным ментальным воздействием обладал. Мог за сто метров человека парализовать, да так, что не каждый и отойти после этого сможет. Меня впрочем, такие фокусы не беспокоили, правда, побегать пришлось изрядно, пока Пятница его на меня выгонял, но это уже детали. Главное нежного мяса теперь дня на три хватит, да и голова с рога­ми наверняка за золото уйдёт.

Ребята тоже не подкачали. Харут практически лест­ницу доделал, ещё полдня и можно как по надземному переходу в туннели перебираться. Римас нашёл много полезных растений, одно из них на картошку было похо­жим. Цвет, правда, фиолетовый с белыми разводами, но по вкусу даже лучше традиционного. Мне, во всяком слу­чае, очень понравился. Жаль второго дерева Такамэль он не обнаружил, ну да ничего, и одно можно за божий дар считать. Орехи кстати мы не тратили, до лучших времён берегли. Или худших, это уж как получится. Благодаря женщинам и Маришке, быт тоже налаживался. Нам теперь даже прислуживали за столом. Мелочь конечно, но мужи­кам приятно. Один Михард ходил хмурый, он и вернулся позже всех, когда солнце садилось. Но о причинах такого настроения я догадывался, потому с дурацкими вопроса­ми не приставал.

В такой рутине прошло несколько дней. Работы со­всем не убавлялось. Может только напряжённость исчез­ла, да улыбки на лицах наших девушек чаще появляться стали. Это хороший признак для оценки нашей работы, как и детский смех во время игр. Значит не зря мы через такие трудности прошли и жизнью своей рисковали.

***

На третий день контроль над ребятами мне надоел, да и не нужен он был, если рассуждать здраво. Они и без моих подсказок прекрасно работали, зная, что и когда де­лать нужно. Если что, комендант лагеря, в лице неутоми­мой Маришки, быстро необходимые распоряжения даст. У неё не забалуешь.

Что бы ни путаться под ногами я решил вместе с Пят­ницей сделать дальнюю разведку. Меня интересовала лесная территория расположенная ниже нашей долины, куда водный поток падал. Спускаться по верёвке вдоль следующего водопадного каскада было опасно. Отвесная скала высотой сто метров и камни от влаги скользкие, да и мой четвероногий друг прыгать с такой высоты не умел, летать тем более. Потому решил обогнуть гору низом, по­тратив два дня на путь туда и обратно.

Вышел я налегке, взяв с собой только оружие и дляподдержания сил парочку хорошо себя зарекомендовав­ших орехов. Даже от одноместной палатки отказался. За­чем лишний вес таскать, если Римас обещал целую неде­лю ясной солнечной погоды. С такой минимальной эки­пировкой двигаться было очень легко и удобно, позволяязначительно сократить время, потраченное на дорогу. Мелкую нечисть разгонял Пятница, крупную я обходилстороной. Смысла не было с ней связываться, её даже кактрофей не захватить. Глупо на своих плечах несколько десятков килограмм целый день до лагеря тащить. Одну всё же пришлось убить, она за камнем притаилась и на­пала неожиданно. Но с ней я быстро справился, мелкова­та была, да и ядом недалеко плевалась. От такого хилогоплевка я легко увернулся, и даже куртку не испачкал. Витоге на дорогу я потратил часов шесть, вместо заплани­рованных восьми.

Вид снизу открывался не менее привлекательным, чем в долине. Разве что тень от возвышающейся отвесной скалы скрывала яркие краски, да растительность была не такая многообразная. На вершине, у самой кромки ниспа­дающей с долины воды я заметил несколько наших де­тишек, приветствовавших моё появление радостным ма­ханием рук. Одну бойкую девчонку лет восьми я узнал, онапостоянно возле Маришки тёрлась, на кухне ей помогая. Вотсорванцы, подумал я, свалиться же могут, ненароком. Вот вернусь, всё коменданту расскажу, пусть вам всыплет по пер­вое число и дальше километра никуда не отпускает. У гномов такое воспитание не заржавеет, они с детства к порке приу­чены. Тем не менее, я помахал им в ответ, не забыв напосле­док немного погрозить пальцем. Я ведь тоже жёстким могу быть, и мой пальчик порой не хуже ремня действует. Правдав этот раз они только рассмеялись и скрылись из вида.

После сорокакилометрового марш-броска по лесу, на отдых я отвёл себе всего десять минут. Выпить хорошего крепкого чаю, конечно, хотелось, но я просто не взял с со­бой котелка, потому и костёр не стал разжигать и десятью минутами ограничился. Что бы обследовать близлежащую от нашей скалы территорию направился вниз по течению, попутно прикидывая, можно ли эти земли использовать для нужд долины. В случае положительного результата соорудить какой-нибудь небольшой крепкий подъёмник труда не составляло. Если прикажу, Михард с ребятами его за неделю сделают.

Поначалу ничего стоящего я не замечал. Лес безуслов­но хороший, можно сказать корабельный лес, все деревья как на подбор стоят. Только зачем сейчас лесопилкой за­ниматься? Мне бы в долине лишнее на дрова подчистить, что бы опрятный вид приняла и зелёных лужаек в ней по­больше было. Прошёл ещё с километра два, тот же пейзаж, разве что река стала шире, и течение замедлилось, пре­вратив пенный бурлящий поток в озорную искрящуюся от солнечных лучей рябь. Естественно я не отказал себе в удовольствии искупаться.

Вода в зоне оказалась несколько теплее, чем в долине, но обрадовался я не комфортной температуре, а огромно­му изобилию речных угрей, снующих между камнями. Я на полигоне такими деликатесами не раз питался. Очень хорошее блюдо, скажу я вам, особенно если их в глине за­печь. Немного подумав, решил совместить приятное с по­лезным, и наловить с пяток на ужин. Голыми руками их не возьмёшь, поскольку током так долбанут, что мало не покажется. Но была одна хитрость. Они импульсами били, с интервалом в две-три секунды, что бы потенциал для очередного разряда набрать, и если их предварительно чем-нибудь стукнуть, небольшой палкой например, то времени как раз хватало чтобы успеть ухватить за хвост, вынырнуть и на берег выкинуть.

Первые две попытки прошли удачно, а на третьей я чуток замешкался и получил за свою оплошность по пол­ной программе. Пришлось минут пять на берегу сидеть и на обожжённые пальцы дуть. Отвлёк меня необычный камень рыжего цвета, по форме он напоминал нашего «че­бурашку» из популярного мультфильма. Я не поленился и решил его достать.

Как вы догадались, через несколько минут я держал на ладони крупный золотой самородок, весом около трёхсот грамм. Мастером, сделавшим из него такую причудливую фигурку, являлась сама природа. Скорее всего, за многие века мощный водяной поток размыл золотоносную поро­ду, унося в океан частицы глины и другие лёгкие фракции, оставляя самое тяжёлое на дне. Этот участок реки можно было сравнить с большой природной драгой, использу­емой специалистами для промышленной добычи этого ценного элемента периодической таблицы Менделеева под номером семьдесят девять. Моя версия подтвердилась через полчаса, когда рядом с угрями на берегу валялось ещё четыре самородка, один из них оказался даже крупнее «Чебурашки».

Похоже, я действительно счастливчик, подумал я, и на­прасно местных бабок-предсказательниц недолюбливаю.

Может и правда своё собственное государство создать, с такой находкой шансы на успех этой великой авантюры значительно повышаются. Во всяком случае, защитить ближайшие земли от степняков я теперь точно смогу. Как вы знаете, в локальной войне побеждает тот, у кого денег больше. Впрочем, необходимо всё как следует обдумать и взвесить, не хочется впустую тысячи жизней ни в чём не повинных людей на карту своих царских амбиций ста­вить. Весь оставшийся вечер и почти всю ночь я провёл в серьёзных раздумьях, прикидывая дальнейшие действия и их возможные последствия. К окончательному решению так и не пришёл, слишком боязно было такие глобальные дела затевать, тем более что никаких гарантий, как вы по­нимаете, у меня не было.

В лагерь я вернулся, как и планировал, на следующий вечер. Сообщать о своей находке решил пока не торопить­ся, а что бы объяснить, чем занимался два дня, наловил угрей килограмм тридцать. Мог бы и больше, только та­щить не хотелось, и так возле кузни с облегчением мешок сбросил, попросив ошивающихся при Михарде пацанов его до кухни донести.

— Ну как поход прошёл? Нашёл что-нибудь интерес­ное? — поинтересовался Михард после дружеского при­ветствия.

— Да так, рыбные места вон разведал! — кивнул я на увесистый мешок: — А у вас как дела? Надеюсь, никаких происшествий не было?

— У нас всё нормально! — ответил он. Потом видимо хотел что-то добавить, но замялся.

— Говори! Чего стесняешься? Проблемы что ль какие возникли?

— Да нет никаких проблем! Понимаешь, я тут поду­мал, хорошая стена на нашем уступе совсем не помешает!

— Ну а я тебе что говорил? — подбодрил я его: — Да­вай, излагай дальше!

— Здесь площадка небольшая, двадцать на тридцать метров примерно, да и огородить только с двух сторон

надо, главное этот склон, по которому мы поднимаемся. И если сделать массивные ворота, чтобы таран не взял, то вполне можно от атак отбиться! Правда, мужиков у нас ма­ловато, весь периметр надёжно перекрыть не смогут, но в случае чего можно в пещерах укрыться!

— Ты давай делай, раз собрался. А мужиков мы со вре­менем найдём! — одобрил я его решение, на которое сам же в своё время и подтолкнул: — Если помощь нужна, мо­жешь ребят Харута привлекать. Они вроде ребята хоть и деревенские, но толковые, да и работы не чураются!

Работали мои новые знакомые и правда, хорошо. В до­лину я теперь спускался, держась руками за крепкие рез­ные поручни. В самой долине выросли четыре больших шалаша, с надёжной крышей над головой и с двухъярус­ными удобными настилами для ночёвки. Женщины бла­годаря им обзавелись великолепными плетёными кор­зинками разнообразных форм и размеров, а Пузан нашёл все-таки в степи подходящую глину, и обещал в ближай­шее время обеспечить нас кувшинами и керамическими посудой на все случаи жизни.

Поскольку двое суток я практически провёл на ногах, отдыхать в этот раз отправился рано, сразу после ужина. Кстати мои угри прошли на ура, особенно у детей. В этой рыбе костей почти не было, и мясо чуть сладковатое было, для детишек то, что нужно. Я им пообещал на следующей неделе ещё наловить, пусть кушают на здоровье.

***

На следующий день мы приступили к возведению стен на плато. Задействовали всех мужчин, кроме Стэфа­на и Бранда, они вместе с Пятницей охотой продолжали заниматься, свежее мясо нам постоянно требовалось. Для усиления стройки даже часть женщин привлекли и дети­шек кто постарше, из них одна группа помогали окатыши из земли выковыривать, а другая их Михарду на уступе по­давала, когда он стену выкладывал. Мы естественно зани­мались самой тяжёлой частью, как ломовые лошади этот железный полуфабрикат в гору таскали. К вечеру по всему периметру было выложено основание, высотой сантиме­тров сорок и толщиной шестьдесят.

— А не тонковато для крепостной стены? — поинте­ресовался я у Михарда, с трудом переводя дух после на­пряжённой работы. Почитай тонн десять на своём горбу в гору перетаскал. — Не, в самый раз! — со знанием дела заявил он: — Это же не камень, а почти готовое железо, его даже кирка не берёт! К тому же я рёбра усиления через каждые три метра сделал, да и задумка есть одна!

— Как-то хлипко выглядит! — засомневался я, пиная ногой плотно уложенную из небольших булыжников стенку.

— Я же говорю, задумка есть одна! — отмахнулся он: — И вообще, не мешай мастеру работать! Как будет го­тово, позову! Тогда и попинаешь!

Настаивать я не стал, а вслед за ребятами пошёл через проход в долину. После такой каторги необходимо было нормально поужинать и спать завалиться. Завтра пред­стояла та же самая адская работа. Я даже пожалел что на­чал это строительство, а что думали по этому поводу мои товарищи, и узнавать не хотелось.

Утром, когда проснулся, почувствовал, что спина до сих пор немного поламывает. И это с моей-то регенера­цией. С жалостью посмотрел на спящих ребят. Интересно, а они вообще встать смогут? Оказалось, двое встали уже давным-давно, и ушли работать задолго до рассвета. Это были Михард и наш маг, мне Маришка об этом поведала, когда горячий чай принесла. Естественно меня это обстоя­тельство сильно заинтриговало и, не дожидаясь положен­ного завтрака, я отправился к кузне.

Работа у моих старых друзей кипела полным ходом. Причём слово кипела можно использовать как в перенос­ном, так и в прямом смысле этого слова. Внутри выложен­ной Михардом на днях небольшой плавильной печи ярко красным цветом плескался жидкий металл, а гном с магом поочерёдно брали его большими керамическими черпа­ками и выливали сверху на начатую вчера стену. Кипящее железо проникало во все щели и, застывая, создавало один сплошной монолит. Такую мощную броню в шестьдесят сантиметров ни одна гаубица не пробьёт, я уж не говорю о примитивных стенобитных машинах, используемых в этом мире.

— Круто у вас получается! Может помочь? — спросил я поражённый таким необычным зрелищем.

— Не надо! У тебя всё равно не получиться, здесь ма­гия определённая нужна, что бы металл в нужном направ­лении растекался! — отказался от моих услуг Михард: — Римаса и то учить пришлось, хотя он в магическом плане посильнее меня будет!

— И как ты до этого додумался! Я считал, что ты ко­стёр вдоль стен разводить будешь, что бы железный ока­тыш оплавился.

— Это моё можно считать ноу-хау! — гордо заявил гном: — Такого ты ни в одном пособии по кузнечному делу не найдёшь, да и железных стенок до меня никто не делал! Я этот метод на третий день после твоего предложения изобрёл, как раз перед тем, как ты с угрями вернулся! Как остынет, можешь попинать, если сапог не жалко!

Свои весьма дорогие и очень удобные сапоги мне было жалко, и от такой глупой проверки на прочность я отка­зался. Ну а поскольку высококвалифицированной работы для меня не нашлось, отправился дальше таскать на сво­ём горбу железные камни, целую кучу которых, женщины еще вчера наковыряли. Через полчаса ко мне присоедини­лись и все остальные, никто из них не роптал, и работы продолжились в том же темпе. К обеду Михард с Римасом начали заметно сдавать, магические силы расходовались значительно быстрее физических, да и на их восстанов­ление требовалось намного больше времени. Положение спасла Маришка, она помимо стандартного обеда им по ореху из «НЗ» выдала, после чего силы у них троекратно увеличились. К вечеру наша стена выросла в два раза, и снизу уже проглядывался яркий металлический блеск. Та­кой же блеск появился и в наших глазах, теперь мы были уверены, что обязательно завершим это нелёгкое дело.

На третий день работ с полудня у нас произошла се­рьёзная заминка, грозившая перейти в большие непри­ятности. На горизонте показались первые, пока немного­численные отряды степняков. Очевидно они отошли от шока, который испытали после штурма пещер, и решили разведать обстановку. Было их человек тридцать и смер­тельную опасность нам не представляли, но пришлось срочно остановить работы и отправить всех женщин и де­тей в долину. Нас они обнаружили быстро, да и смысла не было прятаться, когда гладкая стена от солнечных лучей как маяк на всю степь сверкает. Правда, атаковать не ста­ли, проскакали вдоль горы, да для острастки пару стрел в нашу сторону выпустили. В следующий раз так легко не отделаемся, телеги с лошадьми, которые внизу остава­лись, во всяком случае, точно заберут.

— Жалко времени у нас не хватит! — сокрушался Ми­хард: — Нам бы ещё дней десять, и мы бы полностью за­щитную стену выстроили!

— Не переживай! В пещерах они нас точно не доста­нут! — успокаивал его Римас: — А стену мы потом достро­ить сможем, когда всё успокоится!

— А моя кузня, которую я модернизировал? А ориги­нальная плавильная печь, на которую я почти неделю по­тратил? Её ты тоже предлагаешь в пещере спрятать?

— Да хватит вам плакаться! Может всё и обойдёт­ся! — предположил я.

— Зря надеешься, Железяка! Завтра наверняка с под­могой прискачут, так что про кузню и про строительство придётся забыть!

— Михард! Ты зачем свой пессимизм людям переда­ёшь? Они же на нас смотрят, и пример берут! — немного раздражённо бросил я: — Да мы должны всем своим ви­дом показывать, что у нас всё по плану идёт, и никакие степняки помехой нам не являются! Меня неожиданно поддержала Маришка.

— Любимый! Я с принцем полностью согласна! Для женщин вы единственная надежда на будущее, а посмотри, с каким восторгом на вас дети смотрят! Вы для них герои! — высказала она неоспоримые факты: — К тому же вспомни, что ты мне совсем недавно говорил! «Не спорь с Железякой, он знает что делает, и у него удача за пазухой живёт!»

После такой поддержки хранительницы мы вновь принялись за работу. Правда, детей наверху оставили, вдруг кочевники снова вернуться, а так хоть пещера под боком.

Работы естественно пошли медленнее, с оглядкой на нападение, но к вечеру наша стена ещё немного подня­лась, и теперь составляла около метра в высоту. Ну а утром наши худшие прогнозы оправдались, и к нашему склону приблизился отряд кочевников численностью около ста пятидесяти вооружённых всадников.

— Надо было ещё вчера всё ценное из кузни в пеще­ры перенести! — запоздало предложил Михард: — Сейчас в лучшем случае только инструмент спасём!

— Стэфан! Сколько мы на уступе продержаться смо­жем, что бы успеть кузнечный инвентарь по максимуму спасти? — спросил я у следопыта, стараясь оценить наши силы и возможности.

— Недолго! У нас стрел то всего с пару десятков, даже напугать их не сумеем! А в рукопашную они нас массой за­давят!

— Смотрите! Вон ещё один отряд показался! — про­кричал Бранд. Мы дружно посмотрели в сторону степи, но ничего не обнаружили.

— Да не туда смотрите! Он только что в пограничный посёлок въехал!

Мы обернулись в сторону королевства и, приглядев­шись, увидели въезжающий в него отряд человек в сорок.

— Это не степняки! Они не могут с той стороны поя­виться! — констатировал Стэфан.

— Да и одёжка у них совершенно другая! Кстати на нашу чем-то смахивает, в которую ты своих пингвинов одел! — добавил Римас.

— Так это и есть наш отряд! — радостно восклик­нул я, своим острым зрением разглядев полную эки­пировку своих бравых воинов, оставленных охранятьусадьбу: — Мужики, срочно костёр палите, что бы вни­мание привлечь!

С костром дело не заржавело. Михард просто бросил на свою разогретую плавильную печь большую охапку свежей травы, от которой сразу повалил густой белый дым. С посёлка его мгновенно заметили и быстрым гало­пом направились в нашу сторону.

Степняки в это время уже спешились с коней и начали подниматься в гору. С низины они мой отряд увидеть не могли, потому и не ожидали атаки с тыла. Нам понадоби­лось продержаться всего двадцать минут, в большей части укрываясь от стрел за недостроенной стенкой и отвлекая внимание, после чего лавина хорошо вооружённых и обу­ченных всадников вломилась в их ряды. Несмотря на зна­чительный численный перевес кочевников, исход битвы произошёл довольно быстро. Немногие уцелевшие степ­няки в ужасе пустились в бегство, а две трети так и оста­лись лежать на непокорённом склоне, окрасив камни в красный цвет своей крови. Мы в этой схватке не потеряли ни одного. Всего десять раненных, причём тяжёлых толь­ко двое, да и то, при должном уходе, они недельки через две на ноги встанут. Так что победа была полной и нашу радость ничто не омрачало. Настроение ещё больше при­бавилось, когда я увидел кто возглавлял наш, так вовремя подоспевший отряд.

— Барон Марек! Родерик! Каким чудом вы здесь ока­зались?

— Вас разыскивали! — пояснили мои старые дру­зья: — Михард с Римасом и Стэфаном уже две недели как уехали, и за всё время ни одной весточки! Вот мы и поду­мали, что возможно вам помощь нужна!

— Нужна, очень нужна! — не стал отрицать я: — Вы не представляете, что за эти две недели случиться могло! Да скоро сами всё увидите и поймёте!

— Между прочим, за нами ещё несколько твоих хоро­ших знакомых следует! Они где-то через пол часика подъ­ехать должны!

Минут через двадцать к горе подъехало наше старое «БМВ», на котором в последнее время разъезжала цели­тельница. Её сопровождали муж, и немного располнев­ший Валерт. Естественно ни о какой работе в этот день не было и речи. До обеда пришлось стащить тела погибших степняков в низину и немного подлечить раненых, кото­рые составляли добрую половину. Что делать с пленными я не знал. Просто так кормить их не хотелось, а использо­вать на работах по причине серьёзных ранений не было возможности. В итоге принял довольно спорное решение их отпустить. Ну не добивать же их, в самом деле. Для это­го посадил на коней несколько наименее пострадавших и отправил в степь, взяв с них слово, что они вернуться с телегами, заберут трупы своих воинов и оставшихся ра­неных. Со своей стороны пообещал, что если они придут с миром, то препятствий чинить не буду. Заберу только трофейное оружие, да часть лошадей, всё остальное пусть увозят. Этим я убивал сразу двух зайцев — сохранял свои продовольственные запасы, и перекладывал изнуритель­ные погребение на противоборствующую сторону. Види­мо разум и здравый смысл у степняков всё же присутство­вал, и к вечеру кроме пятен крови ничто не напоминало о скоротечном сражении.

До поздней ночи мы не спали. В долине был устроен большой праздник, с танцами и выпивкой. Музыкальных инструментов у нас, конечно, не было, но все прекрасно обходились и без них, отбивая нужный такт ладошками. Крестьянские девушки, соскучившись по общению с на­стоящими мужчинами, ни на шаг не отходили от моих при­бывших гвардейцев. Их нашивки, с пингвином на рукаве, и памятная медаль в честь битвы у Чёрной скалы, вызыва­ли у них бурный восторг. Впрочем, как и сами молодые, к тому же неженатые воины. Те тоже в долгу не остались и с удовольствием потискали наших розовощёких красоток, в разумных пределах, разумеется. Никакого насилия в своей долине я бы не потерпел, и они это прекрасно понимали.

Рассказав своим друзьям всю предысторию послед­них событий и оставив их веселиться, я удалился с Валер­том для обсуждения кое-каких финансовых дел. От него у меня секретов не было. Все мои производственные дела и финансы он держал в своих умелых жёстких руках. Сам бы я, со своим легкомысленным отношением к деньгам, организовать производство и контролировать сложные финансовые потоки не смог бы.

— Глянь, что я тут нашёл намедни! — обратился я к нему, доставая припрятанного в укромном месте «Чебу­рашку»: — Как ты думаешь, сколько такого добра понадо­бится, что бы небольшую армию нанять?

— Находка конечно знатная! — ответил он, пребывая в небольшой задумчивости: — Только существует серьёз­ная проблема, если ты этим кусочком рассчитываться со­бираешься!

— Да нет никаких серьёзных проблем! Если потребу­ется, я этих самородков килограмм сто могу в ближайшее время набрать!

— Я о другом говорю! — поправился он: — Понима­ешь, в королевстве существует закон, по которому сво­бодное обращение самородного золота категорически за­прещено! Его необходимо государству сдавать за относи­тельно небольшое вознаграждение, а все расчёты только в монетах, которое само государство и чеканит!

— Вот сволочи! И тут простой люд дурят! — в сердцах воскликнул я, разумом прекрасно понимая всю необходи­мость такого закона, служащего для обеспечения стабиль­ного финансового положения в стране и укрепления госу­дарственной власти.

— Можно попробовать ювелирный изделий из него наделать, это законом не запрещено! Только вот, сколько

времени мы его продавать будем, да и хватит ли у дво­рян денег, что бы эти изделия купить в больших количе­ствах? — продолжал между тем рассуждать Валерт: — Это всё просчитать надо!

— А если самим начать монеты чеканить? — спросил я от безысходности.

— За такие дела секир-башка сразу! Деньги чеканить только отдельно взятым государствам разрешается!

— Так давай сделаем это отдельное государство! Зем­ля здесь ничейная, никто на неё не претендует! Я наслед­ный принц викингов, и согласно нормам и правилам, могу по своему усмотрению новые территории осваивать и к своей стране присоединять! Какая разница, эта страна ря­дом находится, или во льдах на далёком севере?!

— Ты шутишь, или серьёзно говоришь? — озадачил­ся мой верный финансист: — Мало о государстве заявить, надо, что бы его ещё окружающие соседи признали!

— Так викингов уже давно признали! Забыл что ли, какой мы договор недавно с Маргарет подписали? В нём чёрным по белому написано о взаимопомощи и сотрудни­честве в борьбе с внешним вторжением!

Вообще-то как вы знаете, этот договор был чистой формальностью, запущенный, что бы степняков напугать и нашествие отсрочить. Но с юридической точки зрения к нему было не подкопаться. Как-никак, а подписи первых лиц королевства стояли, да и антураж был соответствую­щий проведён, обратный ход не так-то просто сделать бу­дет. Все эти веские доводы заставили Валерта погрузиться в долгие размышления. Торопить с ответом я его не стал, пусть обмозгует всё как следует, заодно и план соответ­ствующий выдаст. В конце концов, он у нас голова, я толь­ко нужное направление даю.

***

Утром мы все проснулись позже обычного, что было неу­дивительно, учитывая вчерашнее бурное веселье. Но праздник праздником, а проблем оставалось много, и все они требовали принятия незамедлительных решений. По этому поводу мы и собрали большой военный совет.

Марек привёл собой сорок опытных, закалённых в боях воинов, что безусловно радовало, но возникали слож­ности с провизией. Мяса мы конечно набьём, но вот с хле­бом и прочими сельскохозяйственными продуктами были затруднения. Наших запасов в лучшем случае на полторы недели хватит. Вторым пунктом обсуждения была оборо­на. Теперь кочевников врасплох не застанешь, да и народу они в следующий раз гораздо больше привести смогут. До тысячи человек они легко с места срываются, для этого им даже совет племён не нужен. Здесь нам могла бы помочь стена на уступе, но её ещё надо было закончить. Плюс об­судили ещё кучу мелочей, начиная от проживания, закан­чивая, где взять с пару десятков хороших лучников, так необходимых нашей обороне. Среди моих воинов только восемь человек профессионально лук в руках держали, что было явно недостаточно в таких условиях.

Как итог, договорились в срочном порядке достраи­вать железную стену. По нашим оценкам у нас оставалось на это чуть больше недели, пока степняки от поражения отойдут, и павших воинов оплакивать будут. За провизи­ей решили Валерта отправить. Он прекрасно в этих делах разбирается и быстро караван организовать сможет, с трёхмесячным запасом необходимых продуктов как мини­мум. Заодно наши добытые в зоне трофеи отвезёт, Харуту с его командой тоже свои семьи кормить надо.

После того как закончили совещаться я вышел к на­шим женщинам и предложил всем кто захочет отправить завтра в королевство, не дожидаясь распутицы. Теперь у нас были ездовые лошади, и дорога не казалась такой опасной и обременительной. К моему удивлению все кате­горически отказались, а дети вообще заявили, что если их силой увезут, то они сбегут при первом удобном случае и вернуться. Пороть их было бесполезно, один чёрт по сво­ему сделают, да и сиротами они после этих набегов стали, возвращаться в принципе им было некуда. Ладно, пожи­вём до распутицы, а там посмотрим.

Перед обедом я подошёл к Юли и Рамалю, захотелось про малышку Эдариэль узнать, я за неё всегда переживал. Как выяснилось, у неё всё хорошо, родители ей в акаде­мию вместе с Максимильяном отправили, тем более что каникулы уже давно закончились. Она кстати мне боль­шой привет передавала, и посоветовала, если будет труд­но и я окажусь перед сложным выбором, прочитать девиз на моём клинке, он, дескать, ответы на многие вопросы даст. К такому пожеланию я отнёсся с должным юмором, и пообещал, что обязательно воспользуюсь таким советом. Тут я вспомнил про лучников, и стал выпытывать о них у эльфа.

— Слушай Рамаль! Говорят эльфы самые непревзой­дённые стрелки в мире? — издалека подошёл я.

— Да, это так! У нас правильно держать лук учат рань­ше, чем ходить!

— А ты часом не можешь с ними договориться? Нам бы такие специалисты не помешали!

— К сожалению нет! Дело не только в твоём конфлик­те со старейшими хранителями нашего леса, просто наш народ в наёмники не идёт, и своим золотом ты их не зама­нишь! Мы же не какие-нибудь гномы, и презренный блеск жёлтого металла не затмит наших свободолюбивых взгля­дов! Вообще-то насчёт свободолюбивых взглядов я мог бы поспорить, но тактично не стал этого делать.

— Ну нет, так нет! — легко согласился я: — Только тогда навряд ли они в ближайшее время попробуют пло­ды своего священного дерева!

— Дерево Такамэль начинает плодоносить лет через пятнадцать после посадки! Так что раньше этого времени в любом случае не получится, да и само дерево, если не ошибаюсь, ты нам подарил!

— Пойдём, прогуляемся вдоль речки по моей долине! Я тебе кое-что интересное покажу! — предложил я, пред­вкушая в скором времени лицезреть его глупую от удив­ления рожу!

На всякий случай попросил сходить с нами и Юли, вдруг он опять умом тронется, а так хоть медик под боком будет.

Умом он не тронулся, но все дальнейшие события раз­вивались точно по моему сценарию. Думаю, в скором вре­мени мой доблестный гарнизон обзаведётся непревзой­дёнными мастерами дальнего боя. Я ради такого случая пообещал четверть всего урожая орехов отдать при поло­жительном решении вопроса. А что бы они посговорчивее были, намекнул, что в противном случае всё степнякам достаться может и они это уникальное дерево на дрова пустят.

Во второй половине дня мы всем скопом приступили к возведению стены на уступе. Откладывать это нужное дело на следующий день, посчитали непростительной глупостью. Сначала я хотел оставить женщин в долине, пусть отдохнут после трёх дней ломового труда, но они на­отрез отказались. Не знаю что их подвигло на эти подвиги, патриотизм или мои холостые воины, с которыми они всю ночь танцевали, но лишние руки нам не помешали. За пол­дня мы выложили больше, чем за три предыдущих. Прав­да и мужиков было не семь человек как раньше, а почти пятьдесят, и если такими темпами пойдёт и дальше, то за неделю точно управимся.

С утра, как мы и планировали, Валерт с командой Ха­рута отправились в королевство, только Бабарка из их пятёрки остался. У него Нюша на днях родить должна была, и такого момента он пропустить не мог. Вместо него компанию им составили Родерик и Рамаль. Родерик дол­жен был свою будущую супругу предупредить о задержке и перед Марианной за Марека извиниться. Они ведь ко мне в усадьбу приехали, что бы на свои свадьбы пригласить, а обернулось всё срочным отъездом. Ну а Рамаль понятно, зачем Юли покинул, ушастые они все немного чокнутые, когда дело их великих святынь касается. Я ему для нагляд­ности двадцать орехов дал, и ещё небольшую часть Валер­ту для продажи, пусть из Максимильяна денег побольше вытянет, они нам в ближайшее время очень понадобятся.

На стройку я в этот день не пошёл. Там и без принца народу хватало. Вместо этого отправился вместе со Стэфа­ном на охоту, у него как раз напарник в лице Бранда уехал. Добычей в этот раз стали пару вепрей. От наших они отли­чались только тем, что питались не растительной пищей, а белковой, потому и зубы у них на волчьи были похожи. В остальном нормальное мясо, такое же нежное и жирное.

— Ну как твоя подопечная? — спросил я у Бабарки, возвращаясь мимо вольера.

— Завтра мамой стать должна! — доложил он.

— А ты не боишься так близко подходить? Вдруг руку оттяпает?

— Не оттяпает! — демонстративно почесал он её за ухом: — Она знает, что эта рука её поит и кормит! И вооб­ще я считаю, не может травоядное животное на человека без надобности бросаться! И таких здесь, похоже, много водится, мы их просто понять не можем, потому и боимся!

— Эй, знаток природы, ты всё одно поаккуратнее с ней будь! Теория с практикой не всегда рядом ходят! Кста­ти, если ты всё о животных знаешь, объясни, почему орёл у Михарда летать не хочет? Вроде пух уже давно исчез, а он только планировать и может!

— Вот именно, что не хочет! — пояснил Бабарка, от­части подтверждая мои догадки: — Закормил его гном с Маришкой. Зачем же ему летать, если тебе в рот ветчину с утра до вечера пихают? Матери таких лентяев обычно со скал сбрасывают, так они сразу крыльями махать учатся!

Последнюю фразу я взял себе на заметку. При удобном случае, пока Михард с Маришкой не видят, этот метод ис­пробовать надо, а то действительно скоро в жирного ин­дюка превратится, вместо того что бы грозным повелите­лем неба быть.

Следующие пять дней прошли в однообразном тяжё­лом труде, но и результаты этого труда видно было не­вооружённым глазом. Причём издалека видно. На закате наше небольшое укрепление вообще сияло как светлячок в тёмной комнате. В низине солнце уже скрылось, а в горах ещё только прощались с последними лучами, потому и та­кой яркий эффект получался. Наша стена не только радо­вала глаз, но была весьма функциональна. На высоте ше­сти с половиной метров Михард оборудовал удобные пло­щадки для защитников, в них не только от лавины стрел укрываться можно, но и прекрасно отвечать сквозь мно­гочисленные бойницы, не боясь случайного попадания. Сконструированы бойницы были так, что от их идущих на конус отверстий стрелы не рикошетили, а застревали в за­щитном бортике по внутреннему краю. Оставалось только сделать крепкие ворота с мощными засовами и тогда нашу пока ещё мини крепость можно смело назвать неприступ­ной. Этот последний штрих гном обещал быстро доделать, ему только гигантские железные петли осталось изгото­вить, и можно устанавливать. Сам Михард, кстати, сильно возмужал. Он хоть и потерял немного в весе от изнури­тельной работы, но в магическом плане значительно вы­рос, да и твёрдость во взгляде появилась вкупе с уверен­ностью в своих силах. Ещё бы, ведь он всё-таки сделал то, что его опытным коллегам даже в голову не приходило, к тому же мало кто мог похвастаться тем, что он за такое короткое время больше тысячи тонн железа перелопатил. И если ему удастся полноценную крепость построить, то его имя точно в вечную книгу памяти впишут.

За это время произошло ещё пару незначительных событий. Наконец-то родила Нюша, произведя на свет четырёх детёнышей. Бабарка все эти дни постоянно их навещал, принося воду и сетуя, что вольер слишком ма­ленький, мол с малышами там тесновато. Что бы ни каню­чил, мы разрешили ему ещё один сделать и мелочь туда пересадить, когда окрепнут и от сиськи откажутся. А вто­рой новостью было то, что я испытал эффективный метод обучению ленивых птенцов полётам. Уловив момент, ког­да Маришка понесла еду своему жениху, я взял в охапку упитанного пернатого и пошёл к обрывающейся в доли­не скале. Несколько минут поколебался, прикидывая что меня ждёт в случае неудачи, потом что было силы швыр­нул его со стометровой высоты, напутствуя на прощание: «Помнишь, ты как-то обгадил меня в предгорье? Это мой достойный ответ!». Метров пятьдесят он практически пикировал вниз, очевидно не понимая за что его так на­казывают, потом природные инстинкты взяли верх, и он широко взмахнул своими великолепными белыми кры­льями. Видимо летать ему понравилось, поскольку он ещё долго кружил над нашей долиной, приведя в восторг всех обитателей. Михарду я естественно сказал, что это он сам полетать захотел. Надеюсь, орёл ему правду никогда не расскажет, и выслушивать обвинения в жестоком обраще­нии со священными животными мне не придётся. Кстати, жрать этот пернатый символ, один чёрт к Маришке приле­тал. Как вы понимаете, ветчина в этом мире по воздуху не летает, да и любимое им пиво с тучек не капает.

***

Караван с запасом необходимых продуктов, если не случится непредвиденных обстоятельств, мы ждали толь­ко завтра. Ближайший крупный город был в трёх днях пути, плюс день на закупку. Потому сильно удивились, когдадозорный прокричал о появлении большой группы людей со стороны королевства. Минут через десять мы разглядели жёлто-зелёную форму на быстро приближающихся всадни­ках, которая могла принадлежать только эльфам. Их я ждал влучшем случае дней через десять, потому с выводами о бри­гаде стрелков не торопился, но мои сомнения окончательноразвеяли торчащие за их спинами длинные луки.

— Рамаль, ты чего, на крыльях летал? — удивлённо спросил я у своего друга, после того как заключил его в свои объятия.

— Нет, просто очень быстро ехал!

— А как ты так быстро умудрился совет хранителей уговорить, особенно после нашей последней ссоры? И по­чему с тобой сорок человек, а не двадцать, как я просил?

— Наши хранители, как бы ты к ним не относился, люди мудрые и интересы леса чтят больше своих амби­ций! К тому же они посчитали, раз тебя так наши боги лю­бят, значит, ты друг этих богов! А друг наших богов — наш друг, и обижаться на него нечего! Более того, они даже просили свои извинения передать и заверили, что отныне Эдариэль является полноправным членом большой лес­ной семьи!

— А Юли? Она тоже в члены семьи принята?

— Угомонись, принц! Не всё сразу! Достаточно того, что её моей женой признали и разрешили наши земли по­сещать!

Приезд эльфов здорово нас всех порадовал. Такая грозная сила значительно усилила нашу оборону. Она, как мощная дальнобойная артиллерии могла поражать про­тивников ещё на подступах к нашему укреплению. И если степняки пускали лавины стрел где-то максимум со ста пятидесяти метров, то эльфы вели прицельный огонь уже с двухсот, а особо одарённые и на триста метров в мишень попадали. На радостях я всем прибывшим ушастым вои­нам даже по ореху подарил, и разрешил разбить свой вре­менный лагерь под кронами священного для них дерева Такамэль. Говорят, оно им силу придаёт, вот пусть они её по ночам и набираются.

К вечеру следующего дня, как мы и ожидали, пришёл караван с провизией. Помимо продуктов Валерт отправил нам две телеги со всевозможными инструментами, кото­рые нам были жизненно необходимы, несколько рулонов тканей со швейными принадлежностями, и даже игрушки с конфетами для детей. Было и несколько сюрпризов, ко­торые я совсем не ожидал. Во-первых, вернулись ребята Харута. И не просто сами вернулись, а привели свои семьи. На мой вопрос, почему они не взяли положенные для них вполне приличные деньги и не остались, ответили, что зи­мой им в своей деревне делать нечего, а здесь они могут пригодиться. Помня, как они вкалывали на строительстве, я возражать не стал. Вторым сюрпризом явилось прибы­тие Лохматого, вместе с моим старым самогонным аппара­том, который отправили для меня гномы. Как выяснилось, после моего отъезда его доставили в усадьбу. Что с ним де­лать дальше никто не знал. Разыскивающий меня Михард вкратце пояснил для чего он нужен, и быстро уехал на мои поиски. Естественно закоренелый пьяница не мог спокой­но сидеть в королевстве и видеть, как пропадает без дела хороший агрегат. Не знаю каких трудов ему стоило отпро­ситься у Валерта, тем не менее, он оказался в моей долине. Ему я тоже разрешил остаться. Водкой конечно в такой об­становке баловаться нельзя, но вот хорошее местное вино для такого количества мужиков совсем не помешает.

Этим же вечером мы перетащили весь груз в долину, и как оказалось, правильно сделали. С утра вновь показа­лись степняки, мы ели успели табун лошадей в королев­ство отогнать. Пустые телеги пришлось бросить кочевни­кам. Вот же неугомонный народ, видно мы у них были как бельмо на глазу, иначе, зачем в третий раз попытку штур­ма предпринимать. В этот раз они пришли внушительной силой, около восьмисот человек, но и мы мальчиками для битья теперь не выглядели, одни эльфы за железной сте­ной много чего стоили. Первый же залп, по улюлюкающей толпе, решившей сходу захватить уступ, оставил на скло­не больше пятидесяти убитых и раненых, и мгновенно остудили их воинственный пыл. Лобовая атака перешла в плотную осаду. Они наверное думали, что у нас в горах ни воды, ни припасов нет, и до наступления распутицы мы все умрём от голода и жажды. Естественно их надежды на такой исход не оправдались, как и на стенобитную ма­шину, которую они приволокли с собой. После двух дней усиленной бомбардировки нашего укрепления каменны­ми глыбами, это бесполезное занятие прекратили. Камни просто рассыпались в щебень, а железная стена только больше блестеть стала, как будто её крупной шкуркой по­чистили.

Активная жизнь в долине на это время не прекраща­лась. Пока эльфы и часть моих воинов дежурили на стене, мы занимались планомерным и разумным облагоражива­нием территории. Вырубали лишние старые деревья и ку­старники там, где это было необходимо и не портило уни­кальную природу, строили из этих материалов небольшой прочный мост через водный поток и приступили к созда­нию надёжной лифтовой платформы для спуска со стоме­тровой скалы в зону. Короче без дела никто не шатался, и все свободные руки были заняты.

Прошло две недели нашего противостояния. За это время степняками было предпринято ещё три попытки штурма. Две из них ночью. Успехом они не увенчались. Эльфы хорошо видели в сумерках, да и брошенные вниз факела давали достаточно света для прицельной стрель­бы, а мои ребята легко скинули приставленные к стене длинные лестницы, которые нападавшим с неимоверны­ми потерями удалось затащить в гору. Ещё одна неделя и на целый месяц наступит распутица. В это время суглини­стые почвы в степи превращались в непроходимое месиво, заставляя лошадей выбиваться из сил даже при спокой­ной езде. Для кочевников это был мёртвый дождливый сезон, который они предпочитали проводить в юртах по своим стойбищам. Это обстоятельство заставило их пре­кратить бесполезную осаду и изрядно потрёпанными от­правиться восвояси. Пока степь не просохнет, они навряд тле предпримут очередную попытку нападения. Теперь у нас в запасе появилось около двух относительно спо­койных месяцев, которые необходимо было потратить с умом и использовать для дальнейшего укрепления нашей обороны. Ну а ближайших пару дней мы будем отдыхать и праздновать. После тяжёлых стрессовых дней жители долины заслужили веселье, я даже разрешу Лохматому водки и ликёров по такому случаю наделать, пусть отры­ваются по полной программе.

4

Начавшиеся в скором времени дожди были, кстати, так себе. Они скорее были похожи на грибные, чем на пролив­ные. У нас в Питере постоянно такая погода осенью, если не хуже. К тому же в самой долине вообще была сплошная благодать. Поток тёплого воздуха поднимающегося из неё создавал чуть повышенное атмосферное давление и за­ставлял основную массу облаков огибать эту небольшую территорию. Температура в долине упала всего градуса на три — четыре, и стала даже более комфортной для работы.

Подъёмник для спуска со скалы в зону ещё не был за­кончен, не хватало подвижной площадки и больших воро­тов для накручивания толстых верёвок, но я решил сде­лать людям приятное и наловить угрей, в своё время так понравившихся нашим детям. Да и на золото поглядеть тя­нуло, чего скрывать. Я хоть и не был слепым рабом денег, но этот металл обладает своей исключительной магией, которая завораживает каждого, кто хоть раз держал жёл­тый самородок в руках. Тратить целый день на обходной путь не хотелось, потому решил спускаться на верёвках прямо из долины, соблюдая естественно все необходимые меры предосторожности.

Ловля этой опасной донной рыбы в этот раз была бо­лее лёгкой и продуктивной. Ребята сделали для меня не­большое приспособление в виде длинной палки со специ­альными захватами на конце. Это позволяло сразу захва­тывать скользкую рыбу и выбрасывать её на берег. Часа за четыре я наловил больше восьмидесяти килограмм, кото­рые уложил в две большие корзины и подтащил к спущен­ным с долины верёвкам. Вроде можно было возвращаться и самому, тем более что с десяток небольших самородков я уже между делом вытащил и припрятал, но мой внимание привлёк странный кусок дерева на другом берегу. Созда­валось ощущение, что он сделан человеческими руками и являлся деталью какой-то непонятной конструкции. По­тому я вместе с рыбой отправил наверх записку, что ещё немного задержусь, мол, хочу ради любопытства пробе­жаться по противоположному берегу.

Предчувствие меня не подвело. Перебравшись на дру­гой берег, и немного поработав руками, я вытащил из зем­ли метровый полусгнивший кусок бревна, который был явно обработан человеческими руками, поскольку делать у торца ровные сквозные отверстия под верёвку звери точно не умели. Бревно очень напоминало часть плота с оригинальными крепёжными отверстиями. Такие кон­струкции я видел у гномов в предгорье, они на таких пло­тах руду по реке доставляли. Но откуда в этом безлюдном месте мог оказаться плот? Что бы пролить свет на эту за­гадку я отправился дальше вдоль горы.

Поблуждав вместе с Пятницей больше часа по леси­стой территории и ничего не обнаружив, я решил уже воз­вращаться обратно. Мои планы поменял наш пернатый пи­томец, который теперь ежедневно подолгу кружил в небе, возвращаясь в лагерь только ближе к ночи за очередной порцией ветчины. Сердобольная Маришка специально бе­регла для него килограмм восемь этих вкусных деликатесов из предгорья. Пролетая надо мной, он издал пронзительныйкрик и усиленно закружил над определённым местом рас­положенным километрах в двух от меня. «Как ты думаешь, что его там так привлекло?» — потрепал я за ухом своего верного спутника: «Может, сходим да глянем?» Пятница взнак согласия лёгкими прыжками отправился в указанную сторону, периодически издавая грозный рёв, отпугивающийвсякую неприятную живность на пути следования. Минут через двадцать под ногами стали попадаться пожелтевшие от времени черепа и кости разнообразных тварей, судя поразмерам, некоторые из них были весьма внушительных га­баритов и могли представлять собой серьёзную опасность даже для меня. Интересно, и чего они лезли в этом тупико­вом направлении? На этот вопрос я получил ответ, пройдяещё метров сто пятьдесят и уткнувшись в крутые горы.

Картина открылась следующая. Прямо у подножия горы были навалены огромные плоские камни, очевидно служившие когда-то искусственным укреплением для за­щиты от агрессивной нечисти. А за ними, пугая своей чер­нотой, зияло широкое отверстие, переходящее в большой глухой грот. На его обследование я и направился.

Ходить в полумраке по истлевшим костям, густо раз­бросанным по округе, не хотелось, пришлось потратить десять минут на изготовление простеньких факелов. Их я сделал из сухой травы, перемотав послойно с берёзовой корой. Чадили они неимоверно, и запах от дёгтя был зло­вонный, но горели долго и ярко, позволяя в деталях рас­смотреть грот. То что его обороняли люди, точнее гномы, не вызывало сомнений. Характерные невысокие скеле­ты с широкой грудной клеткой и валяющиеся около них проржавевшие боевые топоры были тому веским под­тверждением. Похоже, последнюю битву защитники про­вели достойно, на каждого погибшего воина приходилось не меньше пяти останков серьёзных тварей, это не считая тех, которые находились снаружи. Когда произошло это сражение я не знал, но судя по опутавшей грот сплошной паутине, очень давно.

Осторожно ступая по пыльной поверхности, что бы не потревожить человеческие останки, я наткнулся на сложенные в углу кованые сундуки. Крепкое дерево, из которых они в своё время были сделаны, было основа­тельно изъедено грибком и потеряло свою прочность, да и толстые медные детали в виде окантовки с петлями по­крылись толстым слоем зелёной патины. После того, как ткнул один из них ногой, деревянная боковина частично рассыпалась и из него вывалилось несколько золотых са­мородков. Очевидно на моём месте собирали, впрочем я не эксперт и могу ошибаться. Ещё два сундука оказались забиты серебряными слитками, а в одном находился зо­лотой песок. В общей сложности в гроте находилось око­ло двухсот килограмм золота и около трёхсот серебра, не так уж и много учитывая богатое месторождение на реке. Правда серебра я там не находил, но наверняка эти залежи находятся где-то поблизости.

Чуть выше сундуков, в небольшой каменной нише, ле­жали шкатулки. Очистив их от паутины и смахнув пыль, я взял самую большую, выполненную из полудрагоценно­го камня с искусным орнаментом. В ней оказались вещи гораздо более интересные для меня. В них я обнаружил старые бумаги, отчасти проливающими свет на давние события. Сохранились они достаточно неплохо, во всяком случае, в руках не рассыпались. Возможно на них даже сохранная магия наложена была. Впрочем, это неважно, главное, что я смог приступить к их изучению.

Добрая половина из них представляла собой нарисо­ванные от руки подробные карты местности, с указанием всех близлежащих месторождений природных ископа­емых. Здесь были отметки не только о золоте и серебре, но и о меди, никеле и прочих металлов, даже небольшое скопление изумрудов было указано. Кстати часть этих не­обработанных зелёных камней лежали в другой неболь­шой шкатулке. Но самым интересным и важным оказа­лось письмо, написанное в спешке корявым почерком и помещённое в кожаный чехол с королевской символикой. Его я по возможности постараюсь процитировать полно­стью, с небольшой адаптацией к нашей речи, а то слишком уж витиеватым языком оно было написано в оригинале.

***

«Не знаю, прочтёт ли кто-нибудь в будущем эти стро­ки, но написать их я посчитал своим долгом. Возможно, мои откровения помогут пришедшим сюда потомкам из­бежать моих непростительных ошибок, приведших к краху всей моей многочисленной семьи. Я, последний король пред­горья, Крамонд Великий, прибыл в эти дикие места морем, пройдя от берега вдоль гор более трёхсот километров. Я прекрасно осознавал всю опасность такого путешествия, но несметные залежи богатств, которые по легендам находились во враждебной зоне, влекли меня, невзирая на предупреждения многих людей, владеющих даром предви­денья. Поначалу всё складывалось благополучно. После про­изошедшей недавней активности в зоне наступило продол­жительное затишье, позволившее нам практически без потерь достичь заданной области. По пути продвижения мы исследовали окружающие места и обнаружили многие интересные месторождения. Все их я занёс на карту, ко­торую ложу рядом с этим посланием. Экспедиция продол­жалась почти два года, через каждые десять километров мы разбивали лагерь и приступали к разведке местности. Моей целью было пройти весь путь вдоль гор и выйти к границам королевства людей. Но с каждым пройденным ки­лометром сделать это было всё труднее. Нечисть начала активизироваться и приходилось большую часть времени и сил тратить на защиту от хищных тварей. Мы начали нести серьёзные потери. Найдя у подножия гор этот грот, я приказал укрепить его, что бы была возможность пере­дохнуть от изнурительных боёв и сохранить жизни своим верным подданным. Около года мы провели в плотной оса­де, делая редкие вылазки, что бы добыть скудное пропи­тание. Вскоре появился небольшой просвет между атаками на наш укреплённый грот, и мы получили возможность про­рваться сквозь зону, тем более что по моим прикидкам нам оставалось преодолеть около ста километров. При хорошем раскладе это два — три дня пути с небольшими стычками.

Переправляясь через горную реку у водопада, мы неожи­данно обнаружили огромные залежи золота, выходящие на поверхность. Мной завладела жадность, и вместо того что бы продолжить спасительное движение, я приказал вернуть­ся и приступить к добыче, тем самым упустив благопри­ятное время. Ещё несколько раз судьба предоставляла нам возможность покинуть эти проклятые места, но каждый раз я отказывался от такого подарка и в редкие моменты затишья как одержимый продолжал намывать презренный песок. В таком аду мы провели больше десяти лет. Очевидно, это было божьим наказанием для обезумевшего короля?

Прозрение наступило, когда у моего младшего брата Тарта, отправившегося со мной вместе с молодой женой, родился сын. После многих лет непрерывной осады и сра­жений за свою жизнь они, наконец-то, решили завести ре­бёнка. Появившегося на свет крепыша с королевской кро­вью назвали Михард. Держа его на руках, я вдруг понял, что счастье ни в золоте и не в безграничной власти, а в маленькой искорке жизни, дарованной нам свыше.

К сожалению, из ста пятидесяти человек, сопрово­ждавших меня в этой экспедиции, в живых к этому време­ни осталось не больше двадцати. Сил явно недостаточно чтобы пробиться к свободе сквозь ряды многочисленной нечисти, блокирующей нас у грота. Но и оставаться на месте было бесполезно. Ещё месяц, максимум два и наши последние силы иссякнут, унеся наши души в чертоги смер­ти. Моя жена, слывущая самой сильной хранительницей очага и обладающая мощной защитной магией, решила предпринять единственную возможную попытку и спасти хотя бы невинного младенца. Взяв с собой трёх лучших во­инов и накинув на них защитное заклинание и морок, она решила прорваться с ребёнком на руках. Мы всеми силами прикрывали это рискованное мероприятие, отвлекая оз­лобленных тварей на себя. Не знаю, удалось ей это или нет, но перебравшись через реку, она осталась одна. Трое опыт­ных воинов погибли на переправе, положив свои жизни ради дитя. Как и мой младший брат со своей женой, грудью встав между прорывающейся нечистью и своим ребёнком.

На сегодняшний день нас осталось пять человек. Те­перь мы даже пропитание добыть не сможем, не говоря о поддержании в рабочем состоянии наших укреплений. По­хоже, завтра будет последний день моей жизни. Всё что я хочу вам сказать это то, что ваша жизнь и ваше будущее в ваших руках, и постарайтесь сохранить и то, и другое. Не поддавайтесь соблазнам, не живите ради богатства и власти, и пусть моя угасающая жизнь послужит вам боль­шим уроком.

Крамонд Великий. Очевидно, последний король предгорья.

***

Прочитав эти строки, я надолго задумался. Похоже, родившийся в гроте младенец и мой верный друг одно и то же лицо. Двадцать с лишним лет назад его как раз и на­шли в этих местах на окраине зоны рядом с мёртвым те­лом пожилой женщины. Да и имя «Михард» было вышито на его детской рубашке. Теперь понятно, почему ему топор королей вреда не причинил, кровь то в его жилах действи­тельно королевская течёт. Интересно, как он отреагирует на такую резкую перемену своего статуса? А вдруг, бросит меня в такое важное и судьбоносное время? В любом слу­чае делать из этого большой секрет я не собираюсь.

Но беспокоили меня не мысли о судьбе Михарда, с нимкак раз всё было хорошо. Наконец-то несчастный парень найдёт своих истинных предков, и больше никто не посме­ет назвать его безродным найдёнышем без очага. Теперь он Михард сын Тарта родной племянник короля Крамонда. Смущало другое обстоятельство. Может, мои действия тожепоходили на авантюру короля предгорья? Может, ради соб­ственной единоличной власти и золота я тоже положу здесь кучу людей, нипочём зря? Надо будет всё это, не откладывая в долгий ящик, как следует обдумать. Осталось не так много времени до конца распутицы, когда можно всё бросить и бес­препятственно вернуться в королевство.

Между тем берестяные факелы, сделанные на скорую руку, начали постепенно гаснуть, погружая грот в темно­ту. Делать новые и продолжать обследование я не стал. Время поджимало. Необходимо было вернуться в долину до наступления сумерек, а то ребята начнут волноваться и спустятся вниз для поисков. По этой причине я не стал осматривать остальную часть укрытия и в быстром темпе отправился назад, к спущенным со скалы верёвкам.

— Где тебя так долго носило? — с лёгким укором спросил Стэфан, когда я поднялся наверх.

— Гулял на природе, свежим воздухом дышал! — от­ветил я.

— Можно подумать, в долине воздух чем-то хуже и не такой свежий?

— Да не кипятись ты! — прервал я его нравоуче­ния: — Скажи лучше что случилось, и почему такая спеш­ка?

— Так караван с обеда пришёл! С ним, между прочим, сам Максимильян приехал, и тебя дожидается!

С караваном приехал не только Максимильян, но и уважаемые мастера, которые мне особняк у старой тор­говой дороги строили. Они прознали про железную кре­пость и решили своими глазами на это чудо посмотреть. Естественно разговор с ними я отложил на более позднее время. Сам же направился к Максимильяну, от нашего раз­говора многое зависело, в том числе и будущее этой долины.

— Добро пожаловать в мою долину! — поздоровался я с ним: — Какими судьбами такого важного человека за­несло в эти богом забытые края?

— Привет, неугомонный викинг! — ответил он на моё приветствие: — Я смотрю, спокойно на месте тебе так и не сидится! Ты бы хоть отдохнул пару неделек что ли! В гости к пожилому ректору заехал!

— Отдыхать, дорогой Максимильян, на пенсии будем! Тебе кстати отдых как раз не помешает, может, у меня на пару неделек задержишься?

— Не могу принц! Дел в королевстве слишком много накопилось, и некоторые по твоей милости, между про­чим! От твоих последних похождений вообще голова кру­гом ходит, не знаю, как выкручиваться!

— Это ты про последнюю ссору со служителями и лес­ными хранителями? — переспросил я: — Забудь! С эльфа­ми всё отлично. Видишь, даже лучников в помощь присла­ли. А с церковниками со временем само пройдёт!

— При чём здесь это? Я про твою железную крепость говорю! Ты что, не мог её на месте приграничного посёлка поставить? — А какая разница, где она стоит? — не понял я: — Мне здесь сподручнее было!

— Тебе-то может оно и сподручнее, только теперь ко­чевники королевству претензии выставляют! Говорят, что мы незаконно их степи захватываем! От таких огульных обвинений я даже немного опешил.

— И где логика? Совершать набеги, сжигать дома, за­хватывать в рабство жителей королевства это законно, а моя крепость, получается, нет? К тому же горы уж никак к степям не относятся!

— С логикой у степняков туго, не спорю! А вот повод для серьёзного набега у них теперь есть! — пояснил он: — Даже не знаю, что тебе посоветовать в этой ситуации?

— А нечего тут советовать! — опять вспылил я: — Ко­ролевство здесь не при делах! Это моя крепость и моя зем­ля! Пусть викингам претензии предъявляют, если хочется!

— А что? Это выход! — неожиданно быстро согласил­ся Максимильян: — Набеги от этого не прекратятся, но наши союзники не будут говорить, что Маргарет их про­воцирует! А уж как их убедить в том, что наше государство здесь не при чём, я с тайной канцелярией подумаю!

— Подумай, подумай! Ты им скажи, что вы меня не­давно с собственной земли выгнали! И добавь, что я вооб­ще свои собственные деньги здесь чеканю, я тебе в каче­стве доказательства через недельку пришлю пару монет в подарок!

— Ну, во-первых, никто тебя с земли не выгонял! Она твоей и осталась, ты просто временно путешествуешь! А насчёт денег ты неплохо придумал, ни один гражданин королевства такой глупостью заниматься не будет! Может поговорить с Маргарет и подкинуть тебе килограмм двад­цать золота для этих целей?

— Спасибо, не надо! — отказался я от такого лестно­го предложения по известным для вас причинам: — Я уж с Михардом как-нибудь пару лишних брошек с кубками ради такого случая переплавлю!

— Ну как знаешь? Тем более, я не уверен, что Мар­гарет свои запасы золотого песка позволит отдать! Дело принципа, понимаешь ли!

Наша беседа продолжалась ещё довольно долго, но ничего более важного, чем разрешение на своё, по его мнению, бутафорское государство, в ней не прозвучало. Мы обсудили мелкие текущие дела. Я получил, извини­те за каламбур, свою очередную порцию на орехи за свои орехи. Видите ли, по его мнению, я должен был с ним со­гласовать, прежде чем четверть урожая дерева Такамель эльфам отдавать. Потом спросили у бывших пленников, хотят ли они вернуться в королевство, на что получили отрицательный ответ, заодно я продал ему нашу Нюшу за двести золотых и двадцать килограмм орехов за пятьде­сят. Больше за орехи взять не получилось, слишком много я глупостей по его мнению наделал. Ладно хоть не бес­платно взял. Бабарка из-за Нюши немного расстроился, но взамен ему остались четверо детёнышей болотного носо­рога, для которых он сделал отдельный вольер и поставил большое корыто с водой. Пусть выращивает, глядишь, я со временем животноводческую ферму открою по разве­дению редких животных. А что? Прибыльное дело между прочим, если с умом всё организовать. Естественно наш разговор коснулся и темы Михарда. Что бы ни раскрывать наличие золотых месторождений, сразу выкладывать все карты на стол я не стал, а лишь осторожно намекнул, что якобы у меня было пророческое видение, в котором сооб­щалось высшими силами, что мой приятель прямой пото­мок древних королей предгорья. Потому и инициацию с топором прошёл без негативных последствий. Что за выс­шие силы мне такое нашептали, Максимильян выяснять не стал и отнёсся вполне серьёзно к моим намёкам. Во вся­ком случае, пообещал подумать, как представить такую новость в выгодном для королевства свете. Он всегда всё с оглядкой на королевство делал, впрочем, я его за это не осуждаю и даже поддерживаю. Честный и преданный вы­сокий чиновник редкость в нашем техногенном мире, да и в этом таких людей по пальцам пересчитать можно.

Ближе к полуночи удалось переговорить с приехавши­ми в гости мастерами. Они были очарованы нашим мощ­ным железным строением, даже ночевать попросились в кузне на уступе, находясь под сильным впечатлением от увиденного. А мне что? Мне не жалко. Пусть спят, где им нравится, и завидуют нашим с Михардом современным технологиям, тем более я действительно имею к ним не­которое отношение. Без меня мой приятель до такого не додумался бы.

На следующий день с обеда караван стал собираться в обратный путь. Теперь у нас были солидные запасы зерна и других продуктов длительного хранения, которых нам хватит при рациональном использовании минимум на полгода. На всё это, включая первые поставки, Валерт по­тратил около двух тысяч золотых. Правда две трети сто­имости составляли инструменты и оборудование, необхо­димое для полноценной жизни вдали от крупных городов и поселений. Тем не менее, сумма оказалась не маленькая даже для меня. Нет, денежных запасов у меня, конечно, хва­тало, но если траты и дальше пойдут такими же темпами, то через полгода я стану полным банкротом. К тому же надо учитывать ежемесячные выплаты моим гвардейцам и содер­жание временно брошенного особняка. А если понадобиться дополнительно нанимать опытных воинов и обеспечить их питанием и проживанием, то цифра вырастет неимоверно имои доходы не перекроют возросших расходов. В этой ситу­ации хочешь, не хочешь, а чеканить деньги придётся, благодобро на это от Максимильяна я уже получил.

С целью узнать поподробнее о такой редкой и специфи­ческой работе как чеканка монет, я и отправился к Михарду, который что-то бурно обсуждал с мастерами в своей кузне.

— О чём спорим? — спросил я у уважаемых гостей.

— Мы не спорим, а просто профессионально рассуж­даем, как крепость расширить и склон облагородить! — ответил за них Михард.

— А что? Нашу крепость расширять надо?

— Конечно надо! — подтвердил один из гномов по имени Каспар: — Иначе не крепость получается, а одино­кая изгородь!

— У крепости как минимум три защитных периметра должно быть! — вторил ему другой: — А между ними креп­кие постройки для воинских казарм, складов с продоволь­ствием и временного жилья для укрывшегося за стенами гражданского населения. Плюс конюшня, столовая и прочиебытовые постройки, например лазарет для лечения раненыхи просторный штаб для координации военных действий!

— С ваших слов, я тут целый город построить дол­жен? — поразился я масштабам предстоящего строитель­ства, которое было сопряжено с гигантскими финансовы­ми затратами: — Где я вам всё это на склоне размещу? Вы мне лучше мини-крепость спроектируйте, что бы поде­шевле было!

— Мы и так всё по минимуму взяли! — добил меня Михард своими выводами: — Я же тебе говорил, что кре­пости при хорошем раскладе по десять лет строят!

Такие перспективы меня совсем не радовали. Мало того что десять лет представлялись мне очень далёким бу­дущим, до которого ещё дожить надо, так ещё требуемая на эти цели сумма могла оказаться просто не подъёмной. Даже королевство, со всей её мощной финансовой струк­турой, не планировала постройки ни одной крепости на границе, ограничиваясь лёгкими деревянными укрепле­ниями типа острогов. Видимо Михард заметил моё унылое настроение и попытался немного успокоить.

— Не переживай, принц! Нам же не обязательно за всё сразу браться! Можно со второго периметра на середине склона начать, да и ограничиться на первое время всего одной защитной стеной!

— Да, да! Михард дело говорит! — поддакивали ему его друзья: — Если в нужных местах часть скалы убрать и кое-где площадки сделать, то железная стена всего ме­тров на четыреста протянется! А все остальные постройки и подождать могут!

— А вы-то чего так за эту крепость переживаете? Вам же уезжать сегодня надо? Вон караван через час отхо­дит! — резонно заметил я.

— Так мы, это, вроде как остаться хотели и вместе с Михардом поработать! — засмущались они: — Ты принц главное не волнуйся, мы не из-за денег так решили, про­сто поработать над тем, что никто никогда не делал и воз­можно никогда больше не сделает — великая честь для настоящего мастера! Мы даже питаться за свой счёт мо­жем, если у вас трудности возникнут!

— Делайте что хотите! — отрешённо бросил я, сомне­ваясь в удачном исходе такого начинания: — По стройке у нас Михард главный, с ним и решайте!

Мой ответ искренне обрадовал мастеров. Странный народ эти гномы. Вроде по натуре слишком бережливые, каждую копеечку считают, а дай им игрушку в руки, и бу­дут, как дети с утра до вечера в песочнице копошиться. Так заиграются, что домой не затащишь. Впрочем, пусть стро­ят, хуже от этого не будет.

Не спел я ещё попрощаться с Максимильяном и прово­дить караван, как Михард со своими приятелями приня­лись за работу. Мало того, они привлекли для этих целей помимо команды Харута, всех моих гвардейцев и часть женщин с долины, хотя прямого разрешения на их исполь­зование я не давал. Хорошо, что они дежуривших в дозоре эльфов с постов не сняли, а то загружать болотного носо­рога в телегу было бы некому. Кстати непосредственно к болоту это существо никакого отношения не имело, но с моей лёгкой руки такое название существует и поныне, ставя в затруднительное положение некоторых начинаю­щих специалистов в сфере биологии.

Когда караван скрылся из виду, я вспомнил, что так и не узнал у гномов по поводу изготовления монет. Отвле­кать их от работы не хотелось, тем более они так азартно её начали, и я с этим вопросом обратился к Маришке, бла­го она всех хороших мастеров в округе знала. Ходить во­круг да около я не стал, и спросил напрямую, где можно найти мастера, который деньги чеканить умеет.

— Тебе для этой цели два специалиста потребует­ся! — ответила она, не высказав никакого удивления от­

носительно моего вопроса: — Ювелир, который клише из твёрдосплавных материалов сделает, и хороший механик, чтобы многоместный пресс собрать! Кстати, и в том и в другом Михард неплохо соображает! Можешь к нему обра­титься!

— Спасибо красавица! — поблагодарил я её: — С тво­ими мудрыми советами из тебя хорошая королева со вре­менем получится!

— Вы мне льстите принц! — улыбнулась она: — Для счастья мне вполне достаточно женой Михарда быть!

— Одно другому не помеха! — констатировал я не­оспоримый факт и достал прихваченное из грота письмо, которое не афишировал при Максимильяне: — На вон, по­читай на досуге! Заодно и посоветуешь, как твоему нена­глядному это важное известие преподнести!

После этого короткого диалога я ушёл к обрыву. Хоте­лось побыть немного в одиночестве и подумать над свои­ми дальнейшими действиями. Своё личное царство конеч­но хорошо, но хватит ли у меня сил завершить задуманное и стоит ли ставить на карту жизнь близких мне людей? Повторять судьбу короля Крамонда мне не хотелось.

Мои раздумья были длительными и тяжёлыми, но к какому-либо однозначному решению я так и не пришёл. Это только кажется, что если ты самый большой началь­ник в округе и никто тебе не указ, то голова только у под­чинённых болит. На самом деле у него как раз она болит больше всего, и ответственность переложить не на кого. Удивительный парадокс — жалуемся на многочисленные приказы, указания, директивы и тому подобное, мол жи­тья от них нет, а как их нет, сразу за голову хватаемся и не знаем что делать. Безграничная власть подразумевает под собой не отдых и спокойствие, а каторжную работу и мигрень. Примерно в такой ситуации оказался и я в свои двадцать четыре года. Так что завидовать мне не надо, лучше пожалейте.

Мои грустные мысли прервала подошедшая Маришка. Она видимо поняла, что мне тяжело и принесла горячего чаю в глиняном чайнике и ветчину, которую берегла для птицы. Сама птица, кстати, кружившая в это время над до­линой, резко спикировала и приземлилась рядом с нами, требуя своей законной порции.

— Слушай, а чего Михард своему пернатому питомцу имя до сих пор не придумал? — спросил я, нехотя отламы­вая солидный кусок от своего личного бутерброда.

— Не знаю! — честно ответила она: — Сам придумай! Ты же его вроде спас, да и летать научил!

В этот момент обнаглевший король неба чуть палец мне не оторвал от жадности. Сначала я хотел двинуть его ногой в качестве воспитания, но потом вспомнил ма­ленького волнистого попугайчика, живущего у моего пи­терского приятеля, который любил есть с рук, и забавлял нашу компанию всего одним выученным словом «Дай». Эти приятные воспоминания меня успокоили, и я вместо заслуженного пинка нежно почесал ему горлышко.

— Будешь у меня Кешой! Он такой же наглый обжора, только поменьше! — улыбнулся я: — Кеша, а Кеша? Тебе такое имя нравится?

Видимо имя крылатому королю понравилось. Он бы­стро проглотил свою ветчину и с удовольствием пристро­ился между мной и Маришкой.

— Ну как? Рассказала жениху про письмо? — спросил я, отхлебнув первый ароматный глоток.

— Сам расскажешь! — попросила она: — Некрасиво будет, если ты такою важную для него новость через по­средника передавать будешь!

С её доводами я согласился, и попросил к завтрашнемуутру подготовить всё для небольшого похода на несколь­ко человек. Сам же отправился к кузне. Надо было Михарду письмо отдать и посмотреть, что они там наделали за день.

***

С первыми лучами солнца мы спустились в зону по верёвкам. Подвижную платформу доделать не успели, но ждать пару дней Михард не пожелал, да и сам спуск про­шёл без особых затруднений. Маришку и ту за пару минут спустили. В грот мы отправились вчетвером, снующего по округе Пятницу и летающего над нами Кешу, я не считаю. Помимо Маришки, компанию нам с Михардом составил Римас. Мага мы захватили на всякий случай, вдруг там ка­кие-нибудь древние артефакты на глаза попадутся, а он в них неплохо разбирался, да и академические знания у него были на высоте. От водопада до грота было километра че­тыре, потому через час мы уже были на месте. В этот раз мы захватили с собой добротные факела из пропитанной горючей смолой пакли, да и маг над ними немного порабо­тал. В связи с этим, грот с нашим приходом оказался залит ровным светом, позволяя всё тщательно рассмотреть, не упуская мелкие детали.

Грот хоть и был в своё время обжитой, но находящиеся в нём скелеты, покрытые толстым слоем паутины и пыли, вызывали удручающее состоянии. И если мешавшие кости животных мы, не церемонясь, отбрасывали ногой, то чело­веческие останки старались пока не трогать и относились к ним бережно и с любовью. Да по-другому и быть не мог­ло, предки, они к себе трепетного отношения требуют, и попусту тревожить их нельзя.

— Смотрите! Возможно, это останки короля Крамон­да! — окликнул нас Римас, обнаружив боевую царскую ко­рону рядом с одним из скелетов в дальнем углу: — Похоже, он до последнего оказывал яростное сопротивление. Вон сколько переломов на теле и грудная клетка разворочена!

То, что он дорого отдал свою жизнь можно было су­дить по валяющимся вокруг него многочисленным разд­робленным черепам нечисти, которая его буквально за­давила своей массой. Я осторожно поднял боевую корону, упавшую с его головы больше двадцати лет назад, и ак­куратно очистил её от паутины и пыли. Боевой она назы­валась потому, что была выполнена не из золота с драго­ценными камнями, а из прочного железа позолоченного снаружи и к её нижней части крепилась кольчужная сет­ка, прикрывающая шею. Но выглядела она, тем не менее, довольно помпезно и богато, сохраняя при этом все свои защитные функции.

— Михард, где ты там запропастился? Иди, получи до­весок к своему топору! — позвал я своего друга, усердно копошащегося в другом углу грота. Ответа я от него не получил, а подошедшая Маришка жестом попросила ему не мешать.

— Чего случилось? — тихо спросил я, не понимая, по­чему мой приятель за короной не идёт.

— Он очаг свой нашёл! У которого на свет появил­ся! — шёпотом пояснила Маришка: — Не мешайте ему пока!

Её совета мы послушались и продолжили дальнейшие поиски, не приближаясь к Михарду, сидевшему у неболь­шого выложенного обработанными камнями старого очага.

Ничего особо нового, помимо того, что я обнаружил при первом посещении, мы не нашли. Разве что лежащая в углу груда специальных инструментов заслуживала не­большого внимания, но с ней пусть гномы разбираются, я в них мало что понимал. Маришка хоть и пыталась вкратце объяснить мне их предназначение, но забивать себе этим голову я не стал, понял только, что они для геологораз­ведки предназначены и представляют большую ценность.

Минут через двадцать мне надоело поднимать пыль под ногами, и я направился к Михарду. Хватит ему молча в углу сидеть, пора к реальной жизни возвращаться.

— Ты бы хоть огонь развёл что ли? — обратился я к своему другу: — А то сидишь уже полчаса и ничего не де­лаешь!

— Я со своим родным очагом разговариваю! — отве­тил Михард: — Он добром и любовью моих родителей на­полнен!

— Слушай, может тебе выпить немного по такому случаю? — перепугался я за его рассудок и пожалел, что не захватил с собой целительницу: — Я тут с утра к Лохма­тому заходил, фляжку у него взял! Думаю, не зря!

— Можно и выпить! — согласился он: — И про огонь ты правильно посоветовал! Очаг давно меня просит его к жизни вернуть!

Я отстегнул от пояса литровую серебряную фляжку с лёгким ликёром и протянул её гному. Он сделал большой глоток и вдруг заплакал. Нет, никакого рёва или всхлипов не было, у него просто по щекам обильно потекли слёзы.

— Ты чего? Может Маришку позвать? — испугался я.

— Я знал! Я с первой минуты как тебя встретил, знал, что это обязательно случится! Я верил в тебя! Да и сейчас верю! — ответил он, как ребёнок вытирая рукавом слё­зы: — А Маришку я сам позову! Пускай мне поможет очаг разжечь, очень уж не терпится его теплом насладиться!

Минут через десять в гроте горел огонь. Не знаю, была ли в очаге магия, но на душе стало хорошо и уютно. Ми­хард без опаски протянул к огню голые руки и к моему удивлению яркие языки пламени окутали его почти до са­мых локтей, не причиняя никакого вреда.

— Это он так соскучился по живому человеку, потому так иластится! — пояснил он, видя недоумение на моём лице. От греха подальше на себе я такие ласки испытывать не стал, но вот чай, приготовленный Маришкой, оказался просто изумительным. От каждого глотка по всему телу расходилось чуть ли не блаженство, хотя рецептура, по словам хранительницы, была совершенно обычная.

— Ну что? Какие наши дальнейшие планы? — спро­сил я, расслабившись после двух кружек выпитого чая.

— Планы простые! — ответил Михард: — Похоронить геройски погибших гномов, согласно нашим древним тра­дициям, да порядок в гроте навести!

— До вечера мы всё это сделать не успеем! — с сожа­лением констатировал я: — Может, вернёмся! А дня через два подготовимся, народ с собой в помощь возьмём и по­хороним по-людски твоих предков! А то у нас даже лопаты с собой нет, что бы могилы вырыть!

— Вы с Римасом можете возвращаться, а мы с Мариш­кой останемся! Лопаты с киркой вон в углу лежат, к тому

же нельзя святое дело на потом откладывать! Да и своих родителей мне найти надо, судя по письму, они между гро­том и водопадом погибли, когда меня от нечисти прикры­вали!

— Да как же ты их найдёшь? Почти двадцать пять лет прошло с момента этой трагедии, вся земля густым кустарником поросла! — попытался я отговорить своего друга, опасаясь оставлять одного в аномальной зоне.

— Найду! Не переживай! — настаивал он: — Мне огонь родного очага в этом поможет! Я горячие угли с со­бой возьму, а они своим теплом к хозяйке тянуться будут! Да я и сам отца с матерью почувствую, когда рядом прохо­дить буду!

Естественно мы с магом ребят не бросили, я только отлучился на полтора часа, что бы людей в долине пред­упредить и немного дополнительной провизии принести.

Родителей Михарда мы нашли этим же вечером. Их поросшие травой бренные останки лежали в километре от водопада, среди множества костей убитых ими тварей. Похоронили их тут же неподалёку. С именами проблем не было, списки всех участников экспедиции хранились в шкатулке вместе с письмом и картами. Да и без них чле­нов пропавшей королевской семьи все знали по местным легендам. Процедура захоронения у гномов практически ни чем не отличалась от нашей. Единственное что над­гробная плита была со скошенными углами, а памятная надпись делалась на установленном сверху камне шаро­образной формы, как знак бесконечности бытия. Чтобы найти и похоронить всех погибших, а их было двадцать пять человек, нам понадобилось три дня. Зато теперь ге­рои из легенд получили своё последнее пристанище, и наша совесть перед предками была чиста. Маришка за это время привела в порядок грот, и он стал вполне пригоден для длительного проживания. От золота и других ценно­стей, оставшихся от короля предгорья, Михард категори­чески отказался. Заявил, что король Крамонд никакого завещания не оставлял и по закону всё принадлежит тому кто первый его нашёл. А главное они с Маришкой реши­ли, что оно для меня важнее, поскольку отстоять долину будет дорогого стоить. Единственное на что они согласи­лись, так это на сам грот и прилегавшую к нему неболь­шую территорию, которые я обещал им подарить в случае удачного развития событий, да инструмент оставшийся от павших гномов забрали. Один чёрт я в нём не разбирался и работать им не планировал. Одновременно за эти дни мы решили вопрос относительно чеканки моих собствен­ных денег. Правда, Михард посоветовал не самим оснастку изготавливать, а заказать у его знакомых мастеров в пред­горье. Так, по его мнению, мы значительно сэкономим по времени, да и хорошего материала под клише у него под рукой не было. Короче, полностью разобравшись со всеми первостепенными делами, на четвёртый день мы верну­лись в долину.

У водопада нас встретила не только ликующая толпа жителей, переживавших за наш трёхдневный поход в зону, но и уже готовый прочный подъёмник, способный выдер­жать полезную нагрузку более чем в тонну весом. Были и другие приятные сюрпризы. Во-первых, к нам приехали гости. Помимо Спицы, по которому я соскучился не мень­ше чем по его великолепной стряпне, долину навестили и две покинутые невесты моих друзей. Марианна и баронес­са Вилена, узнав, что их женихи в связи со сложившими­ся обстоятельствами вынуждены были остаться со мной, решили не ждать их возвращения и отправились к своим возлюбленным самостоятельно. Родерик и Марек хоть и поворчали на них для проформы, но сами были безумно рады такому девичьему самоуправству. Я это по их счаст­ливым рожам понял. Ну а вторым приятным сюрпризом было то, что постройка второго периметра крепостных стен за время нашего отсутствия не прекращалась и ре­зультаты такого труда были впечатляющими. Стены на всём протяжении поднялись почти на полметра, а на неко­торых участках и больше, что для начальной стадии, тре­бующей жёсткой привязки к местному горному рельефу, было более чем неожиданным и внушало определённый оптимизм. Но для того, что бы за месяц завершить хотя бы возведение основной стены наших сил было явно не­достаточно. И над этим предстояло как следует подумать и изыскать возможность усиления темпов строительных работ. Иначе наш каторжный труд с приходом степняков пойдёт псу под хвост.

Естественно вечером пришлось устраивать очередной банкет. Поводом послужил приезд счастливых баронесс, а причина была в желании немного отдохнуть и расслабить­ся после тяжёлых трудовых будней. Впрочем, основные ра­боты мы не прекращали, а по моему указу на несколько дней лишь ограничили рабочее время привычными для нашего земного мира восьмью часами. У меня как вы по­нимаете, таких ограничений не было. Днём я вкалывал вместе со всеми, то таская железные камни, то занимаясь охотой в зоне, или ловлей угрей. Вечером подбивал ито­ги, попутно общаясь с жителями и поднимая их боевой дух. Ночью анализировал ситуацию и строил планы на ближайшее будущее. Вчера, например, я отправил гонца с письмом к Валерту. В нём я настойчиво попросил срочно нанять человек двести рабочих сроком на один месяц. Без них закончить железную стену до конца распутицы было нереально. Обещанные мною по два золотых на брата, что было раз в десять выше стандартной оплаты в королев­стве, позволит ему выполнить эту просьбу в кратчайшее время, тем более что в этот период никто строительством не занимался, и большинство народу слонялось без дела. Ещё одно письмо было написано Михардом в предгорье. В нём был заказ на мощный пресс и твердосплавные бол­ванки для клише. Здесь мы тоже увеличили стандартную оплату почти в три раза, в расчёте, что заказ выполнят в течение недели. Расходы у нас росли в геометрической прогрессии, и на чеканку денег я возлагал большие надежды.

В конце недели от Валерта прибыла первая группа ра­бочих в количестве сорока человек. Из-за нехватки време­ни грамотных специалистов среди них оказалось меньше половины, но и остальные неплохо работали в качестве подсобников. Ещё бы они за такие деньги у меня сачко­вали, вмиг бы отправил обратно. Необходимые двести че­ловек набралось в течение трёх дней. Рабочий день у них длился четырнадцать часов. Больше чем на каторге. Но обстоятельства того требовали, да и бесплатная усилен­ная кормёжка помимо высокой аккордной оплаты вооду­шевляла их на рабочие подвиги. Во всяком случае, никто не роптал и обратно домой не просился. В итоге на строй­ке у меня было задействовано почти двести пятьдесят че­ловек, включая моих гвардейцев, а эльфийские лучники промышляли добычей зверя на окраине зоны. Несмотря на опасность килограмм по сто пятьдесят каждый день приносили, что положительно сказывалось на нашем ра­ционе питания. Всем необходимым бытом руководила Маришка. Не зря я назначил её комендантом долины. Её женской хватке, дотошности и прозорливости могли поза­видовать многие мужчины. Ни одна мелочь не ускользала от её внимания, и служба обеспечения, состоящая из жен­щин и детей, работала как швейцарские часы, надёжно и без задержек.

Как итог, темпы работ выросли многократно. Постро­енные три плавильные печи работали практически кру­глосуточно. За день мы укладывали почти сто пятьдесят кубометров железной породы, что составляло больше чем пол куба на каждого рабочего. Кто хоть немного разбира­ется в монолитном строительстве, поймёт, что результат очень впечатляющий, к тому же с учётом отсутствия у меня тяжёлой техники и механизмов.

Через десять дней пришёл обоз с оборудованием из предгорья, вместе с приятным и очень существенным для нас живым довеском. Этот небольшой караван пригнал Богард с сыновьями в сопровождении ещё десяти гномов пожелавших своими глазами увидеть наше грандиозное строительство, слухи о котором распространились дале­ко за пределы королевства. Да и упоминания Михарда в своём письме о том, что я нашёл последнее пристанище легендарного короля, сыграло в этом деле не последнюю роль. Естественно пришлось опять объявить пару празд­ничных дней, что выражалось в сокращении рабочего дня и в выделении пару бочонков вина и трёх бочонков пива на вечер. Нашу встречу можно расписать на несколько страниц, но делать этого не буду. Замечу только, что не­сколько дней они находились под сильным впечатлением от увиденного, и торжественно посетили грот и могилы своих легендарных соотечественников. После всего это­го они выразили готовность поучаствовать в судьбе на­шей долины, в чём им отказано не было, и мы обзавелись опытными мастерами, о которых до этого времени я и не мечтал. Большинство гномов занялись каменными стро­ениями внутри возводимого периметра, для этих целей я выделили им тридцать рабочих, тем более что плавиль­ные печи не справлялись с возросшими объёмами и уход тридцати человек негативно никак не отражался на ос­новных работах.

Для Богарда с сыновьями ответственное задание на­шлось в гроте. Они вместе с Михардом начали монтиро­вать привезённый пресс, который я благоразумно разме­стил в этом укромном месте. Во-первых, глаза народу не мозолили, да и месторождение рядом было, как золота, так и серебра. Серебряная жила, судя по карте, находилась в десяти километрах дальше от грота, правда как органи­зовать там безопасную добычу я пока не знал. Но и без это­го важных дел хватало, помимо чеканки денег надо было срочно восстановить разрушенные вокруг грота укрепле­ния, что бы обеспечить в случае необходимости полную безопасность этого природного жилища. Для этого допол­нительно пришлось выделить десять человек из числа моих гвардейцев, они не только хорошо работать могли, но и оружие в руках крепко держали. Учитывая специфику аномальной зоны это было решающим фактором в выбо­ре помощников для обустройства грота.

Пресс гномы собрали быстро, но вот с клише возникла задержка. Мастер ювелир, которого Михард посоветовал из числа прибывших, попросил на эту тонкую работу три недели. Сначала меня такие сроки возмутили, но за масте­ра вступился Богард. В течение получаса он мне втолко­вывал всю сложность и трудоёмкость таких работ. Мало того что пресс был на двенадцать мест, что соответство­вало тридцати шести клише, включая специфическое для бокового теснения на ребре, так ещё требовалось сделать варианты для серебра и меди, плюс учесть различные до­стоинства этих монет. По его словам обычно на такие рабо­ты у специалиста уходит три-четыре месяца, а обещанные три недели можно считать подарком. В итоге я попросил мастера сделать за неделю только комплект для мелкой золотой монеты, а остальные потом по ходу дела. На что он, немного поразмыслив, согласился. Пришлось, правда, собственноручно рисовать проектные эскизы, но с этим трудностей не возникло. Рисовать, как вы знаете, я умел, и в течение получаса на столе лежал мой чёрно-белый ав­топортрет в профиль, который предстояло перенести на монету, уменьшив изображение в десять раз. Понимаю, что выглядит нескромно, но так уж было заведено, монар­хов всегда на деньгах печатают. Для обратной стороны я изобразил симпатичного белого медведя, как на фантиках известных конфет «Мишка на севере», а для ребра напи­сал два простеньких слова «Северное королевство». По­лучилось вообще-то неплохо, главное, что бы мастер не подкачал.

***

В этих тяжёлых трудовых буднях незаметно пролетело четыре недели. Небольшие дожди, вызывающие распути­цу в степи уже прекратились. Ещё неделя и земля подсох­нет, позволив ордам степняков свободно передвигаться в округе. Необходимо было срочно решать вопрос с возвра­щением наёмных рабочих. Плохо было то, что как мы не старались, но полностью завершить второй периметр не успевали. Хотя сделано было немало. Высота стен достиг­ла восьми метров из запланированных двенадцати. На протяжении всего периметра грациозно выделялись пять железных башен с большими укреплёнными площадками. На них можно было разместить не только отряд лучников, но и метательные машины, которых у меня пока не было. Внутри периметра были практически завершены сопут­ствующие каменные строения, примыкающие к защитной стене. В них по плану должны были располагаться про­сторные казармы, конюшни для лошадей и склады с за­пасом провизии и фуража. На склоне, между первой и вто­рой стеной, были заложены фундаменты под великолеп­ные жилые дома, не всё же время в шалашах и казармах жить, пора и о добротных квартирах подумать. Мы даже о бытовых удобствах позаботились, и наш гончар, по име­ни Пузан, уже приступил к изготовлению керамических труб большого диаметра. С помощью их мы намеревались подвести воду от водопада до крепости, проложив пятьсот метров трубы внутри горных туннелей. Таскать её из до­лины вручную почти на четыреста человек было весьма затруднительно.

С рабочими я рассчитался ещё старыми королевскими монетами, запасы которых таяли гораздо быстрее, чем я предполагал. Причём зарплата составляла меньшую часть от всей потраченной суммы. Основная финансовая нагруз­ка пала на запасы продовольствия и инструмент. Одни только пилы для обработки камня обошлись мне в нема­лую копеечку. Здесь вообще хороший инструмент стоил безумно дорого, и приравнивался к элитному оружию, но экономить на нём было смерти подобно. Так как траты на строительство превысили расчётные, платить преми­альные за самоотверженный труд я не стал, ограничился почётными грамотами и присвоения особо отличившимся так понравившегося рабочему люду звания «Бригадир». Этому они были рады ничуть не меньше чем золотым мо­нетам, и немного расстроились, когда я объяснил, что у питерских викингов такое звание по наследству не пере­даётся и их любимым чадам его зарабатывать придётся.

К счастью уезжать собирались не все. Около пятиде­сяти человек выразили желание остаться до весны, что позволяло нам немного подровнять недостроенную стену и соорудить по периметру временные деревянные насти­лы для лучников. Штатное железное перекрытие должно было начинаться на высоте одиннадцать метров, и сде­лать его мы просто физически не успевали. Также отказа­лись уезжать баронессы Марианна и Вилена. Они заявили, что уедут только со своими женихами, а Родерик с Маре­ком бросать меня в такую трудную минуту не собирались. Да и гномы, посовещавшись в своём узком кругу, решили оказать мне посильную помощь, сославшись, что зимой им дома делать нечего, мол, скука одолевает. На радостях я им пообещал, что от скуки они у меня точно не умрут, заодно и хороших деньжат подзаработают. А если мы выстоим, то я каждому участнику дополнительно кусок земли подарю и разрешу на нём дом построить. Правда, землю я обещал не в долине, а в ближайшей округе, возможно в третьем периметре, который согласно грандиозным проектам ког­да-нибудь должен будет воздвигнут у подножия горы.

Людей, пожелавших вернуться, мы отправили с од­ним из последних караванов, организованных Валертом. Теперь в моём распоряжении оставались чуть больше ше­стидесяти рабочих, из них пятнадцать гномов мастеров, сорок эльфийских лучников, сорок моих гвардейцев и мои друзья с командой Харута. Женщин и детей я в расчёт не беру, стоять на стенах с оружием в руках они не смогут. Для эффективной защиты сил было маловато. Если распреде­лить воинов вдоль четырехсот метровой стены, то полу­чалось один человек на четыре метра укреплений. А ведь им ещё спать и питаться было надо. Вообще-то две неде­ли назад я отправил Валерту заказ на триста наёмников, пообещав хорошую оплату но, к сожалению, желающих сразиться с кочевниками на их территории, было мало. В своём письме мой незаменимый управляющий сообщил, что удалось уговорить только около пятидесяти человек, которые через три дня прибудут в крепость. Такое мизер­ное количество погоды не делало. Ну да ничего, в случае необходимости всегда можно в пещерах укрыться, верх­нюю площадку мы и своими силами отстоим. Жаль толь­ко будет впустую потраченных сил на второй периметр. Впрочем, разрушить железную стену степнякам не удаст­ся, силёнок не хватит, а каменные строения мы уж как-ни­будь отстроим заново. Для примера можно взять грот. За четыре недели мы не только восстановили старые укре­пления, но и значительно их усилили. Теперь пять человек спокойно могут держать в зоне оборону хоть месяц, глав­ное, что бы запасов продуктов хватило. С ними, кстати, как раз в гроте проблем не было. Пятница регулярно прино­сил туда добычу, а Маришка по старым рецептам делала из отборного мяса шикарную сырокопчёную ветчину, кото­рую так обожал их избалованный Кеша. Справедливости ради замечу, что пернатый в последнее время ежедневно стал приносить жирных степных кроликов, так что свою ветчину птица получала заслуженно.

В конце недели на горизонте появились первые не­большие отряды кочевников. Близко к крепости они не приближались и несли скорее разведывательные функ­ции. Во всяком случае, прибывший ко мне на подмогу раз­ношёрстный отряд наёмников в пятьдесят человек про­шёл в крепость без всяких приключений. Крутых бойцов среди них не было, но и откровенных мальчиков для битья к счастью тоже. Валерт таких на начальном этапе отсеял, он за никчёмный товар никогда денег платить не будет, потому и заведовал у меня всеми финансами. Наша отно­сительно спокойная жизнь продлилась ещё пару дней, по истечению которых всю территорию у подножия гор за­полонили степняки. Такого количества неприятеля мы не ожидали, по скромным оценкам их было больше четырёх тысяч воинов. Видно сильно мы им насолили своей крепо­стью, раз такой ордой пришли. Так что про защиту второ­го периметра, скорее всего можно забыть, ну а с уступом как бог даст. Шансы удержать последний рубеж у нас, во всяком случае, были.

5

Первую атаку мы отбили легко и без потерь с нашей стороны. Да и настоящей атакой это было назвать нельзя. Скорее это была даже не разведка боем, а глупый наскок молодых неопытных степняков, видевших войну в розовом цвете и желающих как можно скорее прослыть доблест­ными воинами. Солидная часть из них так доблестными воинами никогда и не станет, наши стрелы, торчащие в их телах, были ярким тому подтверждением. Естественно кочевников не обескуражила смерть небольшого количе­ства людей, а только разозлила, и они принялись активно подготавливаться к серьёзному нападению. С высоты стен было видно, как они изготавливают длинные штурмовые лестницы и большие деревянные щиты, устанавливаемые на колёса и служащие для безопасного подступа к стенам крепости. Жалко мы метательными машинами не обзаве­лись, так бы эти щиты разлетелись в щепки после первого удара, а вот от стрел они защищали надёжно. Эльфам надо было проявить всё своё мастерство и умение что бы по­пасть в неосторожно высунутую из-под защиты руку или ногу, что не могло помешать методичному продвижению для штурма недостроенной железной стены.

Вторая атака, начавшаяся поутру, длилась около полу­часа, если не считать время на преодоления под прикрыти­ем щитов дистанции от подножия до второго периметра. Из них десять минут степняки вели плотный навесной обстрел из луков, который не причинил нам почти никакого вреда, и оставшиеся двадцать минут они пытались преодолеть по приставным лестницам стену. Боевое крещение мы прошли на «отлично». Даже новобранцы, присланные Валертом, не спасовали и честно прикрывали наши рубежи. Смертельных потерь в этот раз у нас тоже не было, но появились первыетяжелораненые. Четыре человека во время сражения серьёз­но пострадали от стрел, и трое получили глубокие раненияот кривых мечей при сбрасывании штурмовых лестниц. Ими усиленно занималась Юли, оставив залечивать мелкие цара­пины и ушибы других защитников своим помощницам, на­бранным из крестьянских женщин.

Противник потерял больше пятидесяти человек уби­тыми, но такое соотношение жертв в нашу пользу уверен­ности в том, что мы удержим недостроенный периметр, не внушало. Численность кочевников только увеличивалась за счёт ежедневно прибывающего подкрепления. Скорее всего, во избежание более серьёзных потерь после следу­ющей массированной атаки придётся укрыться в пещерах. К счастью степняки штурмовать крепость пока не спеши­ли, времени у них было неограниченно и последующие два дня они посвятили обстрелу наших укреплений из метательных машин, выпуская по сотне огромных камней в час. Как и при прошлой атаке на уступ, никакого вреда такие действия не причинили, стены выстояли, да и ка­менные постройки, примыкающие к периметру, из-за по­логой баллистической траектории снарядов оказались в мёртвой зоне и не получили никаких повреждений.

Третья атака получилась самой продолжительной и кровавой. В этот раз мы понесли первые человеческие по­тери. Девять воинов погибли, больше двадцати получили серьёзные ранения. Из двухсот защитников в строю оста­валось около ста пятидесяти способных держать оружие. И хоть мы отстояли периметр, но пришлось готовиться к отступлению, в противном случае следующий штурм бу­дет последним для многих моих доблестных воинов.

— Смотри, принц! Степняки парламентёра отправи­ли! — обратился ко мне барон Марек, после того как боль­шая часть защитников по нашему приказу уже покинула второй периметр и укрылась в пещерах. Действительно, у подножия показалась небольшая группа кочевников, размахивающая белым флагом.

— Неужели они сдаваться собрались? — попытался пошутить я, но мой юмор никто не оценил.

— Нет! Это они нам предлагают согласовать условия сдачи на их милость! — поправил меня барон: — Они всег­да после больших потерь так поступают!

— Ну что ж, пойдем, послушаем их лестные предло­жения! — распорядился я, приводя себя в более-менее приличный вид.

Какого-нибудь подлого подвоха я не боялся. Жители этого мира строго чтили кодекс парламентёра и никогда в таких случаях со спины не нападали. Впрочем, на всякий случай я не только взял с собой опытного бойца Марека и мага в лице Римаса, но и выстроил на стене с десяток эльфийских лучников, способных эффективно стрелять на большом расстоянии.

С представителями степняков мы встретились в трёхстах метрах от наших укреплений. Их тоже было трое. Богато одетый пожилой воин, очевидно главакрупного клана, сухощавый старик, судя по яркому ха­лату, старший шаман и странный подросток в нелепойодежде, которая явно была ему велика на пару разме­ров. Присутствие последнего никак не вписывалось в это официальное мероприятие. Само мероприятие, кстати, без мелких подлянок не обошлось. Ещё на под­ходе Римас обратил внимание, что старик при помощисвоих шаманских заклинаний активно пытается влезть к нам в голову. Наш маг в ответ выставил вокруг нас защитный силовой купол, но заметил, что долго он егодержать не сможет, потому время переговоров нужномаксимально ограничить. На всякий случай я посове­товал своему другу экономить силы и оставить защиту только на себе и бароне Мареке, меня как вы знаете ниодна магическая зараза не брала.

— Я, великий воин бескрайних степей, глава славного рода Бахизов, непобедимый и ужасный Чахтар предлагаю тебе сдаться на милость победителя и сохранить себе и своим людям жизнь! — пафосно начал свою речь мой ви­зави.

Степняки любили окружать себя всевозможными эпи­тетами, и даже определение «ужасный» они рассматрива­ли как достоинство. Вселять ужас считалось у них добле­стью для великого воина.

— Железяка! Хозяин этой крепости и командир её во­инов! — просто представился я: — Готов выслушать ваши заманчивые предложения!

— Предложение у нас одно! Выйти из крепости и сло­жить оружие! — пояснил он.

— А если мы не согласимся? Вы нас ремнём отшлёпа­ете, что ли?

— Тогда вы умрёте страшной смертью! Ваших жен­щин и детей мы отправим рабами в самые бедные уголки, где они со временем умрут от голода, а у тебя я лично вы­рву из груди сердце и зажарю на медленном огне!

— У меня есть другое предложение! — спокойно от­ветил я, пропустив мимо ушей все прозвучавшие угро­зы: — Ты со своими людьми убираешься восвояси и ни­когда больше с оружием к нам не приходите! В противном случае я вашу безопасность не гарантирую!

— Да кто ты такой, что бы со мной так разговаривать? Никто кроме богов не смеет мне отказывать!

— Так может я и есть бог? — случайно ляпнул я, не за­думываясь о последствиях: — Ну не то что бы бог, а хоро­ший друг богов!

— Не святотатствуй смертный! Твоя наглая ложь бу­дет жестоко наказана!

— Ну почему сразу ложь? Вон эльфы тоже поначалу думали, что я простой северянин, а теперь официально признали меня другом богов! — продолжал нести я пол­ную чушь, подтасовывая некоторые факты: — Видишь ушастых лучников на стенах? А теперь подумай, как они могли здесь оказаться, если воины лесов никогда к чужа­кам не нанимаются и в чужие битвы не лезут!

— Ты не друг богов! Я тебе сейчас это докажу! — вспы­лил мой собеседник, в ярости переходя красную черту пе­реговорщика: — Шаман, посмотри его!

Сразу после полученной команды старик распахнул ха­лат, кинул нам под ноги какой-то порошок и, схватив за рукустоявшего рядом с ним непонятного юношу, начал бормо­тать свои мерзкие заклинания. Защита, выставленная Ри­масом мгновенно лопнула, это я понял по его с Мареком пе­рекошенным от боли лицам. Я же не ощущал ничего кроме злости. Вот значит, как вы соблюдаете кодекс парламентёра? Ну да ничего, ещё посмотрим, на чьей стороне правда!

Не испытывая никакого внешнего сопротивления я легко подошёл к шаману и с размаху заехал ему в челюсть, выбив из него не только сознание, но и остатки гнилых зубов. Для надёжности на всякий случай ударил своим до­рогим сапогом промеж ног юношу, которого шаман до это­го крепко держал за руку. От моего мощного удара малец подлетел на полметра вверх и перевернулся, думаю, своих детей у него больше не будет. А нечего нам гадости делать, тем более под эгидой белого флага.

— Короче, как там тебя? Чахтар ужасный, вроде! Так вот, я тебе своё предложение сделал! А прислушиваться к нему или нет, это твоё дело! — решил закончить я эти пустые переговоры, увидев, что мои друзья начали прихо­дить в себя: — Только знай, с другом богов бодаться беспо­лезно. Лоб расшибёшь! Да, кстати, своих павших на склоне воинов можешь безбоязненно убирать. Сегодня я по тебе из божественного великодушия стрелять не буду!

После чего покинул точку переговоров и, слегка под­держивая своих захваченных врасплох и ещё не до конца окрепших приятелей, отправился в крепость.

— Что там у вас произошло? — взволнованно спросил Михард, когда мы миновали ворота крепости.

— Ничего особенного! — ответил я: — От скуки чуток силами померялись. Они нас поганой магией давили, а я им рабоче-крестьянским методом ответил!

— Хороший у тебя метод! Один из них до сих пор встать не может!

— Ничего, оклемается! А до палатки его шаман доне­сёт как-нибудь, не переломится!

— Да нет, как раз шаман встать не может! Его степнякина носилки укладывают! — уточнил остроглазый Стэфан.

Я оглянулся. Действительно, старика уносили на но­силках, а странный юноша плёлся за Чахтаром с понурой головой. Ну и живучий же гад, подумал я, другой бы неде­лю после такого удара в раскоряку ходил, а ему хоть бы хны. Его необычную силу подтвердил и Римас. По его заве­рениям шаман только заклинания вызывал, а вся энергия шла от худенького пацана, который как мощный аккуму­лятор впитывал в себя мощь окружающей среды и пере­давал её старику. Была ещё одна странность в этом пое­динке. Ребятам почудилось, будто сквозь навязываемый им чужой волей приказ подчиниться, пробивался тонкий зов о помощи, идущий непонятно откуда. Но значение это­му факту мы придавать не стали. Мало ли что от жуткой головной боли почудится, может это их инстинкт самосо­хранения пищал, почувствовав угрозу.

Больше на сегодня атак не было. Не было их и на сле­дующий день. Не зря я на переговорах упомянул про по­гибших кочевников. Степняки первый день потратили на очистку от тел склона, а второй на похороны, дав тем са­мым время для спокойной перегруппировки сил со стен второго периметра на уступ, который мы укрепили более чем надёжно. Однако к великому сожалению эта надёж­ность абсолютной защиты не гарантировала, проведён­ное вечером совещание позволило определить самые уязвимые точки. Самым прискорбным был тот факт, что степнякам не обязательно было штурмовать уступ, что бы попасть в нашу долину. При таком наличии народа они могли завалить железную кузню камнями из метательных машин, а сами перебраться через перевал, минуя горные туннели. Сделать, конечно, это было не так-то просто, слишком крутые склоны были и с той и с этой стороны, но гипотетически такой вариант был вполне осуществим и в таком случае наш крах был бы неминуем.

***

После этих запоздалых и совсем нерадостных умоза­ключений ко мне неожиданно подошёл Михард с Мариш­кой, и с очень странной для этой обстановки просьбой.

— Послушай Железяка! В нашей жизни всякое может случиться! — осторожно начали они: — Не хотелось бы просто так погибнуть, не испытав все прелести жизни!

— Вы это о чём? — спросил я, не понимая к чему они клонят.

— Хотим свадьбу сыграть, что бы наши души после смерти вместе были! — честно признались они: — Будешь нашим свидетелем перед богом?

— Рано вы что-то о смерти заговорили! — немного опешил я: — А свадьбу можно и позже сделать, когда об­становка поспокойнее будет!

— А вдруг не успеем? Сам же военный совет проводил, знаешь, что не всё так просто! — не сдавались они: — По­нимаешь, для нас это очень важно! Да и никаких торжеств мы не просим, ты только засвидетельствуй у горящего очага, что мы по любви и согласию свои жизни связываем!

Я ненадолго задумался. С одной стороны было полной глупостью проводить обряд бракосочетания, когда льёт­ся кровь. Но с другой, по вере народов предгорья только родственные души могли гулять вместе в загробных чер­тогах, а любовники к этой категории не относились. Зная, как они любят друг друга, отказать им в такой малости у меня язык не повернулся. Потому я дал им своё согласие, тем более что благословение от родителей они уже полу­чили, да и Богард с сыновьями находился рядом, как пред­ставители родственной стороны.

То, что я совершил немного опрометчивый поступок, я понял этим же вечером. Узнав о готовящейся свадьбе, ко мне подошли барон Марек с Марианной, и Родерик с Виле­ной. Догадайтесь с трёх раз, о чём они попросили. На мою гневную тираду они ответили веским аргументом. Почему Михарду с Маришкой можно, а им нет? Достойно ответить на этот вопрос я не смог. Скрипя сердцем, пришлось согла­ситься и с их просьбой. Вам может быть и смешно, но мне было не до веселья. Тут голову себе ломаешь, как из смер­тельной передряги вылезти, а они одновременно свадьбы сыграть собираются. Может им ещё большой свадебный кортеж по окрестностям организовать? То-то степняки об­радуются. Возможно молодожёны надеются, что они лоп­нут от смеха в качестве свадебного подарка. Только такого подарка мы точно не дождёмся, скорее стрелы вместо бу­кетов ловить будем.

Часа через два я немного остыл. Может и правда свадь­ба для них ни глупая блажь, а жизненная необходимость. И хоть я не был сторонником такого мероприятия, но раз обещал, надо выполнять. А что бы в глазах жителей до­лины это не выглядело пустой формальностью, надо всё провести на должном уровне и со всеми присущими атри­бутами праздника. Пусть народ порадуется. Искренняя ра­дость это то чувство, которое в любой, даже в самой слож­ной ситуации не помешает.

С праздничным столом проблем не было. Продоволь­ствия у нас хватало, и кое-какие деликатесы имелись, а с учётом нашего легендарного шеф-повара Спицы пирше­ство предстояло грандиозное. Да и Лохматый, с моим са­могонным аппаратом, тоже внесёт свою посильную лепту. С подарками так же сложностей не наблюдалось. Я, напри­мер, намеревался подарить молодожёнам по маленькому мешочку денег со своим профилем, которые были совсем недавно отчеканены и в широкий обиход пока ещё не вхо­дили. Единственное с чем я не мог определиться, это со временем. Никак не удавалось выкроить его из нашего круглосуточного несения дежурства. Всю ночь я ломал го­лову над решением этого сложного вопроса, и поутру, ос­новательно разозлившись, решил сделать очередную глу­пость и договориться со степняками. То, что это являлось полным безумием, я понимал, но зато у меня появиться возможность заявить, что я предпринял всё, что было в моих силах и даже больше.

Говорить о своих безумных планах я естественно не стал, меня бы просто не пустили, сочтя заболевшим от тяжёлогонервного расстройства. Потому я приказал вывесить белый парламентёрский флаг, мотивируя что хочу под видом пе­реговоров разведать обстановку и намерения степняков на ближайшую атаку. Когда у подножия горы подняли ответ­ный флаг, подтверждающий разрешение на встречу, я отпра­вился вниз по склону. С собой никого брать не стал, чего мнестоило убедить в этом своих товарищей, упоминать не буду. Спорам на грани банальной ругани не место в моей книге.

Спустившись в тоже место, что и в прошлый раз, я стал ждать идущую ко мне делегацию. Возглавлял её Чахтар, а вот спутники у него в этот раз оказались другие. Видимо шаман с парнем ещё отлёживались после последней встречи.

— Ну что? Благоразумие восторжествовало, и вы ре­шили сложить оружие? — спросил Чахтар, неверно истол­ковав моё появление.

— Не совсем так уважаемый! — разочаровал я его: — Для викингов оружие часть их жизни, а жизнь они добро­вольно отдавать не намерены!

— Чего тогда пришёл? Надеешься выторговать свобо­ду? — поинтересовался он.

— Да я и так свободный человек! Я по другому вопро­су вас позвал! Дело одно важное есть, надеюсь, вы мне кое в чём поможете!

— Помогать врагу не в наших правилах! — заверил меня Чахтар: — А о чём конкретно ты просишь?

— Да хочу своим друзьям свадьбу сыграть! Аж три штуки сразу! — не стал скрывать я: — А твои метатель­ные машины мешают такому благому делу! Не мог бы ты хотя бы денёк потерпеть со штурмом?

От такой наглости у моих переговорщиков даже че­люсть отвисла. Что-что, а разговор о свадьбах в их пла­ны явно не входило. И пока они не вытащили свои кривые мечи от оскорбления, я продолжал нагло напирать.

— Ну я же вам позволил спокойно похоронить своих людей! Со стороны крепости ни одной стрелы не выле­тело, когда вы тела со склона забирали! Так ответьте тем же! — заявил я: — Считайте, что вы не врагу помогаете, а другу богов! Я вас даже божественным напитком угощу в знак благодарности. Эту горящую воду, кстати, боги толь­ко своим друзьям делать разрешают!

— Так уж и горящую? — засмеялись они, тем самым попав на мою простенькую уловку.

Не откладывая в долгий ящик, я снял с пояса литро­вую флягу и достал заранее подготовленный стеклянный бокал. Демонстрация заняла не больше минуты. После того как я поджёг прозрачную жидкость и под изумлённые взгля­ды степняков залпом выпил её, я вручил флягу Чахтару.

— Дарю! Только постарайтесь пить маленькими доза­ми, грамм по пятьдесят, максимум сто! Надеюсь, вы пра­вильно отнесётесь к моей свадебной просьбе, и не будете делать глупости! Я ведь не только воду поджигать могу. Смотрите, как бы земля у вас под ногами не запылала!

Выдав эту чушь, я быстро развернулся и ушёл, махнув на прощание рукой. Степняки были очень мнительные, пусть теперь мучаются в раздумьях и под ноги смотрят. Вдруг там огонь появиться.

Не знаю, что повлияло на кочевников. Моя дурная просьба, пустые угрозы или они просто были ошарашены наглым предложением на однодневное перемирие. Тем не менее, вечерний праздник проходил без эксцессов. Мы немного покрасовались на уступе, с которого нас было хо­рошо видно в округе, спели парочку весёлых свадебных песенок назло неприятелю и продолжили торжества за громадным столом в долине. Естественно о безопасности мы не забывали. Две трети воинов постоянно дежурили на стенах, меняясь каждые два часа, что бы все могли по­сидеть за шикарным столом и поздравить молодожёнов. А в случае начала штурма им было приказано не оборо­нять второй периметр, а выпустив по нескольку стрел для острастки, укрыться в кузне.

Про саму массовую свадьбу можно было написать це­лую главу. Настолько всё было интересно и оригинально, с красивыми древними обрядами, с первым официальным семейным поцелуем и с подношением богам, покрови­тельствующим любви и домашнему очагу. Но писать я это­го не буду, поскольку прямого отношения к дальнейшим событиям эти свадьбы не имели. Замечу только, что и мо­лодожёны и все жители долины были счастливы, получив заряд положительных эмоций на долгое время. Кстати я добавил пару замечательных новшеств в обряд бракосоче­тания, которые в дальнейшем получили широкую поддерж­ку жителей этого мира. Во-первых, по моему специальномузаказу гномами были изготовлены обручальные кольца, каксимвол вечной любви, а во-вторых, помимо свидетельстваперед богами, я ввёл официальную государственную реги­страцию, позволяющую вести нормальный статистическийучёт. Теперь в моей долине появилась первая книга записи актов гражданского состояния, и мои друзья были вписаныв новую историю нового королевства.

Впрочем, сказать, что всё в этот день было безоблач­но, не могу. Вечером всё же произошла попытка штурма, точнее, попытка обходного манёвра, ставящего своей це­лью захват кузни. Степняки, пользуясь ситуацией, решили забраться на уступ по дальнему склону. Горы в том месте были достаточно крутые, потому такой вариант захвата крепости мы не рассматривали и охрану в этом направ­лении не выставляли. Сигнал тревоги подал Кеша. Он стал кружить над лезущими в расщелине диверсантами и громко кричать. Чтобы их увидеть нам пришлось лезть с уступа выше по скале и преодолеть выступающую гряду, только тогда мы смогли оценить всю опасность сложив­шейся ситуации. Если бы степнякам удалось добраться до верхнего края гряды и закрепить там прочные верёвки, то захват кузни был бы неминуем. Сдержать пару сотен чело­век, неожиданно хлынувших сверху, было бы невозможно.

Особых усилий для предотвращения прорыва нам прилагать не пришлось. Первая же стрела, пущенная в ближайшего диверсанта, повлекла за собой цепную реак­цию. Со скалы сорвались все захватчики, связанные меж­ду собой страховочными верёвками. Думаю, больше они сюда не полезут, но на всякий случай мы выставили на гряде пост. Бережёного, как говорится, бог бережёт.

Утром мы ждали новой атаки. Пути к отступлению были подготовлены и обговорены, жалко конечно остав­лять второй периметр, да деваться было некуда. Геройски погибнуть, унеся с собой множество врагов, наверное, хо­рошо, но жизнь, она дороже.

Время шло, солнце неуклонно поднималось и прибли­жалось к зениту, а никаких активных действий со стороны кочевников не происходило. Неизвестность всегда насто­раживала, потому мы находились в подвешенном состоя­нии, не понимая, что происходит. Наконец, ближе к обеду мы увидели вывешенный парламентёрский флаг. Ясности он не добавил, но на призыв о встрече мы ответили по­ложительно. Появилась возможность хоть что-то понять и определиться с действиями. В этот раз я отправился не один, а взял с собой Михарда и мага.

— Ты действительно друг богов? — неожиданно спросил Чахтар, даже не поздоровавшись.

— Ну, типа того! — осторожно ответил я, пытаясь по­нять, к чему он клонит.

— У тебя есть возможность это доказать! — продол­жал он: — Пойдём с нами!

— Никуда я не пойду! — заартачился я: — Мне и в долине неплохо! К тому же ты меня обманул, договарива­лись о коротком перемирии, а ты диверсантов послал!

— Ничего я не обманул, и ни о чём мы с тобой не до­говаривались! Ты просил не стрелять из метательных ма­шин, я великодушно этого не делал!

— Чего ты от меня хочешь? — напрямую спросил я: — Пока честно не ответишь, я с этого места не сдвинусь!

Через пять минут мы разобрались в причинах такого странного поведения. Оказывается, в группе вчерашних отчаянных скалолазов был его единственный сын, буду­щий наследник великого рода Бахизов. После падения он находился между жизнью и смертью, и с этим миром его связывала тонкая ниточка, с трудом поддерживаемая магией. Какой-то прорицатель, находящийся в их лагере, предсказал, что спасти его может только большой друг бо­гов, а кроме меня на такую высокую должность никто не претендовал. Медик из меня, как вы понимаете, был ника­кой, но сразу отказывать я не стал. Заявил, что мне надо вернуться и посовещаться с богами наедине. И если они согласятся помочь его сыну, то я вернусь через час.

По возвращению в крепость мы собрали большой во­енный совет. Ситуация сложилась не простая. Если отка­зать в помощи, и его единственное чадо умрёт, то воспы­лав горем и ненавистью, Чахтар сметёт нашу долину. Рано или поздно его объединённые войска перевалят через хре­бет, невзирая на многочисленные потери. Отправляться в лагерь степняков тоже не сулили ничего хорошего. По об­щему мнению, в орде хватало опытных шаманов, способ­ных грамотно врачевать, и раз обратились к богам, значит, дела плохи, и шанс удачного исхода минимален. Оставался последний путь бросить всё и спрятаться в зоне. Но и он не внушал оптимизма, закончить свою жизнь как король Крамонд не хотелось. Вот такая вот безрадостная перспек­тива у нас вырисовывалась. Естественно все смотрели на меня как на палочку-выручалочку, поскольку больше им ничего не оставалось. А я что? Я не бог и ни друг богов, как хотел убедить в этом степняков. Зря я вообще заик­нулся на эту тему при переговорах. Тяжело задумавшись и прокрутив в голове последние месяцы своей сумбурной жизни, я наконец принял решение.

— Юли, собирайся! Пойдёшь со мной! — приказал я целительнице: — Попытка не пытка. Вдруг у тебя что и получится!

«Попытка не пытка» в данной ситуации была доволь­но спорным утверждением. В случае неудачи нас ждала долгая и мучительная смерть в стане врага, но шанс надо было использовать, других вариантов просто не было. К нам в напарники упорно стал набиваться Рамаль, он не хо­тел расставаться с женой, идущей практически на верную смерть. Разубедить его я не смог, потому разрешил нас сопровождать. Также пришлось взять и Римаса. Маг мог реально помочь нашей целительнице, что несколько по­вышало призрачные шансы на успех. Ну а поскольку моё враньё относительно божественных друзей зашло слиш­ком далеко, в качестве эпатажа прихватил с собой Пятни­цу и Кешу. Вот такой большой делегацией я и отправился в логово врага.

Наше появление в лагере степняков произвело имен­но тот эффект, которого я и добивался. Моя свита сыграла в этом не последнюю роль. Слева молодой сильный маг, справа очаровательная целительница, рядом с ней чисто­кровный эльфийский принц крови, чуть сзади, до икоты пугая окружающих, шествовал Пятница, а когда я щёлкнул пальцами, с неба спикировал белокрылый Кеша и уселся мне на плечо. Для этого трюка я специально прихватил с собой ветчину, которая тут же отправилась по назначе­нию. У главной палатки меня встретил сильно нервнича­ющий Чахтар.

— Ну что тебе сказали боги? Готов ли ты поднять на ноги моего сына? — спросил он.

— Боги сказали, что они недовольны твоим нападе­нием, потому и беда случилась! — продолжал я играть свою идиотскую роль: — И если я поставлю твоего отпры­ска на ноги, тебе придётся отказаться от штурма. Иначе их кара будет более серьёзной!

— Ты сначала докажи, что ты их друг, а не лживый са­мозванец! После этого и поговорим о делах!

В главный шатёр мы вошли втроём. Рамаль с Пятни­цей остались при входе, а Кеша поднялся в небо. То что мы увидели нас не порадовало. Вокруг умирающего стояло несколько шаманов. Непонятный пацан, которого я подло ударил в святое мужское место, сидел на полу возле боль­ного и крепко держал его за руку, видимо своей собствен­ной энергией удерживал последнюю искорку жизни. Сам же больной представлял собой кусок мяса с переломанны­ми костями, поразительно как он вообще выжил на месте падения.

Юли сразу взялась за дело. В первую очередь она вы­гнала всех шаманов, что бы не мешали и не лезли со сво­ими советами. Сидевшего на полу мальца оставила, по её мнению прекращение потока энергии, идущего из его рук, приведёт к мгновенной смерти больного. Впрочем, силы этого странного подростка подходили к концу, от чрезмер­ного напряжения он стал весь скрюченный и с надрывом ды­шал. Мне даже стало его немного жалко, и я решил извинить­ся за своё некрасивое поведение на первых переговорах.

— Слышь, пацан! Ты уж извини меня за то, что я твои бубенцы намедни отбил! Так уж получилось! — начал было я, но меня одёрнула целительница.

— Ты чего идиот Железяка? — шепнула она мне на ухо: — Какой пацан? Это девушка, к тому же рабыня. Ты на её запястья посмотри, там кровавые следы от оков!

После её слов я обильно покраснел. Это же надо было так опростоволоситься. Теперь понятно, почему после моего мощного удара он свободно ходить мог. Между тем юная рабыня мои дурацкие извинения слышала и догада­лась, о чём Юли мне шепнула.

— Не переживай, любимчик богов! Это не самое боль­ное место у женщин! — тихо прошептала она, слегка улыб­нувшись: — Ты лучше наследником займись. Это я убеди­ла Чахтара к тебе обратиться, и верю что только тебе та­кое под силу!

Выслушав это откровение, я задумался, то ли её благо­дарить за такую услугу, то ли ещё раз стукнуть. На всякий случай решил повременить с решением и стал наблюдать за действиями Юли.

Целительница старалась изо всех сил. За двадцать ми­нут врачевания она израсходовала четыре лечебные жем­чужины и её магическая сила подходила к концу. В конце концов, её организм не выдержал титанических нагрузок, и она медленно повалилась на пол. Не намного лучше выглядел и Римас. Всё это время он подпитывал её своей магией и изрядно выдохся. Я глянул на пациента. Вроде произошли положительные изменения. Окровавленные кости больше не торчали из тела, глубокие шрамы затяну­лись, и кожа приобрела чуть розоватый оттенок.

— Ну как! Всё получилось? — с надеждой спросил я, и получил от Юли отрицательный жест головой.

— Извини Железяка! Я не смогла! — с трудом выда­ла она сквозь слёзы: — Кости у него срослись, внутренние органы мы поправили, даже часть крови с помощью магии восстановили! Но он уже мёртв. Вся его кажущаяся жизнь держится только на несчастной девушке, которая сама скоро погибнет, отдав последние крохи! Ещё раз извини!

В подтверждение её слов через минуту рабыня поте­ряла сознание, и её лицо смертельно побледнело. Подо­шедший Римас потрогал её пульс, потом приложил руку ко лбу, немного поразмышлял и авторитетно заявил.

— Если мы ей не поможем, то она умрёт через пять минут от бессилия! Кстати, похоже, это её голос с мольбой о помощи пробивался, когда шаман магическую атаку на­чал!

— Мы все умрём через пять минут, и никто нас не спасёт! Если не случиться чуда, и боги не решат нашу про­блему! — не менее авторитетно констатировал я: — Короче! Выносите её отсюда и оставьте меня на десять минут!

— А что Чахтару сказать? Правду?

— Скажите, друг богов его сына на ноги ставит. Пусть не мешает, я сам к нему скоро выйду!

Друзья меня совершенно не поняли, но спорить не ста­ли и подчинились. Вот он и настал момент истины. Посмо­трим, обманула меня болотная колдунья или нет. Я достал хрустальный флакончик, который Камилла подарила мне на прощание, и который я держал на крайний случай. По­хоже, этот случай настал, и он действительно может спа­сти мне жизнь, да и не только мне. Через минуту я влил всё содержимое заветной бутылочки в рот погибшего и сел ждать. Плохо, что я при расставании не спросил у хозяй­ки, как быстро он действует. Будем надеяться, что эликсир бессмертия сработает до того, как нам отрубят головы, и эффект от его применения будет соответствовать обещан­ному, тем более что условие применить его до заката было соблюдено.

Минут через пять, проигнорировав мою просьбу не входить, в палатку ворвался Чахтар.

— Как мой сын? — с нетерпением спросил он.

— Сейчас спросим! — тяжело вздохнув, отозвался я, мысленно молясь всем богам, о которых только слы­шал: — Эй, скалолаз! Ты как там, живой?

То, что произошло дальше, до сих пор вызывает у меня содрогание. Если бы я умел падать в обморок, то свалил­ся бы не хуже кисельной барышни. Мертвец вдруг открыл глаза, увидел моё изумлённое лицо и спросил:

— Ты кто?

***

Из палатки мы вышли втроём. Счастливый отец, вос­кресший сын и я, с бьющимся мелким ознобом по всему телу. Такой же нервный озноб охватил и Юли с Римасом, после того как они увидели бывшего мертвеца, свобод­но разгуливающего среди живых. Первое время они даже разговаривать не могли от шока, и смотрели на меня как обыватель на марсианина, только Рамаль сохранял види­мое спокойствие, да Пятница ласково тёрся о мои ноги.

— Ну чего застыли, как не живые? — обратился я к друзьям, что бы хоть как-то привести их в чувства: — Пора домой собираться!

Осмысленно отвечать они смогли только через не­сколько минут. Вопросы благоразумно не задавали. Да и какие вопросы можно задавать «другу богов»? Его дей­ствия надо воспринимать как должное. Ещё не до конца осознавая своё удивительное спасение, мы начали соби­раться обратно в долину. Рамаль подхватил на руки свою жену, поскольку физических сил у неё почти не осталось, а Римас подошёл ко мне с небольшим вопросом.

— Что с рабыней делать будем? Отдавая свою энер­гию, она перешла опасную черту, и теперь находится на грани между жизнью и смертью! Может мне остаться и по­пытаться помочь?

Я взглянул на лежащую на земле девушку, с которой совсем недавно обошёлся далеко не по-джентельменски.

Лицо у неё было бледное, дыхание практически отсут­ствовало, вокруг плотно закрытых глаз появилась преда­тельская синева. Не знаю почему, но я решил ей помочь и направился к Чахтару.

— Я верю в твою дружбу с богами, и готов обсудить сложившуюся ситуацию! — сам заявил он, заметив моё приближение.

— Ситуацию завтра у меня дома обсудим, сегодня я очень устал и хочу отдохнуть! — отказался я: — Един­ственное, я заберу с собой рабыню, она всё равно умрёт через пару часов! Надеюсь, ты не против?

— Да забирай! — на радостях согласился он, доволь­ный что я отложил неприятный разговор связанный с оса­дой крепости: — А для переговоров я к тебе завтра вместе с сыном приеду, тогда и порешаем о делах!

Успокоиться и свободно вздохнуть мне удалось только в долине. Уединившись в своём отдельно стоящем шалаше, я улёгся на импровизированную кровать и попытался за­снуть. Нервы в последнее время у меня были ни к чёрту, икрепкий здоровый сон был жизненно необходим, тем болеечто я забыл, когда в последний раз безмятежно валялся начистом белье. Жители долины меня не беспокоили, понима­ли моё состояние и со всеми расспросами насели на ребят, сопровождавших меня к степнякам. Что они им наговорили я примерно представлял, но опровергать их фантастическиерассказы, основанные на заблуждениях относительно моейсеверной персоны, не было ни сил, ни желания. Пусть дума­ют что хотят, главное я могу вдоволь выспаться и такую по­блажку в своём режиме я законно заслужил.

Разбудило меня осторожное покашливание. Я открыл глаза и увидел перед собой слегка смущённую Маришку с большой кружкой горячего чая в руке и с тарелкой полной бутербродов.

— Это ты, мой симпатичный комендант? — улыбнул­ся я, почувствовав привычный аромат своего любимого напитка: — Ты как раз вовремя. От вечернего чая я не от­кажусь, да и от бутербродов тоже! — Господин! Это утренний чай! — поправила она: — Вы больше двенадцати часов проспали!

— Ты что шутишь? У меня же важная встреча с Чах­таром назначена! — удивился я: — И почему господином называешь?

— После вчерашнего, назвать вас «Железякой» язык как-то не поворачивается!

— Маришка, не зли меня! Я у тебя свидетелем на свадьбе был, перед богами за вас просил, а ты меня полу­чается, из списка друзей выкинула! Мои слова поставили её в тупик. Она густо покраснела и потупила взор.

— Хорошо принц, я исправлюсь! — робко извинилась она.

— Исправляйся, исправляйся! Да Михарду с нашими ребятами скажи, что бы такими глупостями не занима­лись! Обидеться могу!

Забегая вперёд скажу, моим старым друзьям потребо­валось время, что бы снова перейти на «ты», а оставшийся народ долины так и остался называть меня господином, в лучшем случае принцем. Со временем это перестало меня нервировать, и я смирился с такой участью.

Основным событием этого дня были мои переговоры с Чахтаром, которые я чуть не умудрился проспать. Благо­даря моей так называемой дружбе с богами они прошли более чем удачно. Я не только отстоял крепость с долиной, но и добился оставить за собой прилегающие к горе об­ширные земли, вплоть до границы с королевством. Прав­да, пришлось пообещать беспрепятственный проход степ­няков для осуществления приграничной торговли. Но это было нам только на руку, при умном подходе из этого мероприятия можно было извлечь неплохие дивиденды, даже с учётом того, что никаких пошлин они платить не собирались. Со стороны Чахтара прозвучало ещё несколь­ко условий мирного сосуществования, некоторые из них были весьма странные. Так, например, я обязан был не менее одного раза в год просить своих друзей (под этим словом вам следует понимать богов) что бы они заботи­лись о степном народе, не насылали смертельные болезни на их скот и не устраивали продолжительной засухи. Мне пришлось эту чушь пообещать, я даже придумал памят­ную дату для проведения такого важного мероприятия. Она совпадал с чудесным воскрешением сына Чахтара. А куда было деваться? Мир и земли просто так не достаются. Зато теперь этот день стал самым мирным в жизни кочев­ников. Они приостанавливали на это время все свои вой­ны и грабительские набеги, молясь, что бы мои просьбы быстрее дошли до богов и возымели действие.

Степняки уехали через два дня. Столько времени им понадобилось, что бы собрать все свои пожитки, разо­брать и уложить многочисленные палатки и подготовить для транспортировки свои метательные машины. В честь свершившегося перемирия пришлось перед их отъездом устраивать очередной праздник с застольем. Прибывшие в кузню на уступе знатные кочевники, в количестве пяти­десяти человек, заставили нас немного понервничать, но обошлось без эксцессов. Если не считать что они на дар­мовщинку вдрызг перепились «горящей водой», и Юли понадобилось больше часа что бы привести их в чувства. Слава богу, никто не помер и я даже под шумок умудрил­ся обменять пять литров водки на сорок голов отборно­го крупнорогатого скота, небольшое стадо которого они таскали с собой для пропитания. У них этого добра было немерено, а для нас это послужит хорошим подспорьем в будущем хозяйстве.

После того как степняки покинули наши земли, мы ещё два дня отдыхали. Слишком уж много пришлось нам пережить, что бы сразу приниматься за работу. Да и спеш­ки, как таковой, уже не было. Достраивать стены и вну­тренние постройки теперь можно было планомерно и без надрывов, принципиального значения это уже не имело. Если вас интересует судьба бывшей рабыни, которую я за­брал у степняков, то могу вас успокоить. С ней всё было в порядке. Несколько дней Юли с Римасом пришлось её вы­хаживать, кормя из ложечки мясным бульоном с протёр­тыми орехами дерева Такамэль, но теперь её жизнь не вы­зывала опасений, тем более что маг взял её под свою плот­ную опеку. На мои плоские шутки, по поводу того что он поселил эту девушку в своём личном шалаше, Римас зая­вил, что ему нужна ученица и помощница, а Тая (так звали эту девушку) подходит для этих целей как нельзя лучше. С его слов, магический потенциал у неё был огромен, а уме­ний и академических знаний практически не было. Кстати когда её отмыли и приодели, то помощница получилась очень даже ничего, вполне симпатичная. Ей бы ещё худобу убрать для полного счастья, но это уже забота Спицы, он мастер из скелетов обтянутых кожей нормальных людей делать. Наша Юли была тому живым примером. До Данаи с картины Рембрандта, которой вы можете полюбоваться в Эрмитаже, целительница, конечно, не дотягивала, но её слегка округлившиеся женские формы мужской глаз радо­вали, и одежда сидела более сексуально, добавляя к яркой аристократической внешности особый шик.

***

Весть о том, что мы отстояли крепость и заключили длительное перемирие с воинственными степняками, народная молва разнесла очень быстро. Доподлинно всю подноготную горе рассказчики не знали, потому эта исто­рия обросла немыслимыми слухами и комментариями, из которых было непонятно, толи мне нимб на портрете рисовать, толи рога приделывать. Да я и сам в этом, если честно, разобраться не мог. С одной стороны всё получи­лось как нельзя лучше, но если бы не случайное падение великого наследника, и не подаренный Камиллой элик­сир, на который она потратила сорок лет своей жизни, все мы были бы обречены. И выходит, что ради своих личных амбиций я рисковал жизнью многих преданных мне лю­дей. В таком случае одними рогами не обойдёшься, при­дётся ещё хвост с копытами дорисовывать. К счастью жи­тели долины эту точку зрения не разделяли, и готовы былименя на руках носить. А к простому народу, как вы знаете, надо прислушиваться, так что впоследствии я пришёл к мне­нию, что не такой уж я и плохой, как мне иногда кажется.

В королевстве государственные службы случайным слухам не особо доверяли, потому отправили представи­тельную делегацию для проверки. Формально её возглав­лял мой приятель король Фарлах, основным желанием ко­торого было заключить меня в дружеские объятия и рас­пить пару бутылочек прекрасного вина, а вот доклад для королевы Маргарет готовил якобы сопровождающий его в поездке Максимильян. С ним надо было держать ухо вос­тро. Ректор хоть и относился к числу моих друзей, но госу­дарственные интересы ставил превыше всего, и в случае необходимости мог ужать мою свободу и самостоятель­ность до минимума, что меня совершенно не устраивало.

Встретили мы их, как и подобает со всеми почестями, приезд действующего монарха к этому обязывал. Немно­го раздражал вновь объявленный праздник, за последнее короткое время их и так три штуки в долине было, вклю­чая свадьбы, но отвертеться от него не было возможности, королевство было слишком важным для нас союзником. Максимильян был у нас достаточно недавно, чуть больше месяца назад перед нашествием кочевников, но значи­тельные изменения в облике крепости его поразили. Он никак не ожидал, что мы за такой короткий срок практи­чески завершим постройку второго периметра. Я уже не говорю про Фарлаха, который посетил эти земли первый раз и воочию увидел монолитные железные стены. Моя горная долина тоже произвела на короля неизгладимое впечатление. Красотами он конечно и в королевском пар­ке полюбоваться может, но то разнообразие растений, ра­стущих здесь благодаря уникальным климатическим ус­ловиям, его удивило. Одно дерево Такамэль чего стоило, я его даже с большой буквы постоянно пишу.

Праздник праздником, застолье застольем, но при­шлось подробно рассказать обо всех последних событи­ях. Что бы не мешать народу веселиться, я уединился с Максимильяном в своём шалаше. Врать или приукраши­вать смысла не было, всё равно этот старый пройдоха всю правду узнает, потому на все вопросы отвечал честно. Единственное что утаил, это про месторождение золота и не показал карту с полезными ископаемыми, составлен­ной погибшим королём Крамондом, а наличие собствен­ных денег объяснил тем, что переплавил кое-какие золо­тые изделия. Кстати монеты ему понравились, и никаких претензий по этому поводу он не высказывал. Интересно, как бы он себя повёл, увидев «Чебурашку»? Этот первый найденный мною самородок я на переплавку не отдал, а хранил в своём шалаше как память.

Когда разговор зашёл об эликсире бессмертия, Макси­мильян почему-то даже не удивился, хотя до этого я о нём никогда не упоминал. Не то что бы скрывал, просто случая подходящего не было и времени, потому и не успел поде­литься со своими товарищами.

— Как ты говоришь, звали болотную колдунью? Ка­милла? — невзначай спросил он во время беседы.

— Да, Камилла! Пожилая одинокая женщина с нелёг­кой судьбой!

— Заходила тут ко мне одна бывшая графиня, недели две назад. Тоже Камиллой представилась, сказала, что от тебя!

Вот же старая сволочь. Оказывается, он всё знал за­ранее и спрашивал скорее для проформы, что бы меня на честность проверить. Я тебе это припомню как-нибудь, ишь ты чего задумал, проверки на вшивость мне устраи­вать. Викинги этого не любят, а питерские викинги тем более. Впрочем, сразу бросаться с кулаками я не стал, ре­шил оставить это удовольствие до лучших времён.

— Надеюсь, ты не обижал несчастную женщину? — поинтересовался я вместо гневной тирады.

— Ну что ты, грех обижать таких людей! Я ей даже уча­сток земли предложил, взамен того которого по недоразу­мению конфисковали в своё время! Только она отказалась.

Сказала что у неё нет наследников, которым можно её пе­редать, так что я её при магической академии пристроил. Умная женщина, между прочим, лучший специалист по рептилиям, а из ядов неимоверные чудеса творит!

— Рад, что у неё всё хорошо! Только ты же не просто так о ней упомянул, я же тебя старого хитреца знаю! Ко­лись, чего от меня нужно?

— Да, в общем-то, ничего, если только самую ма­лость! — осторожно начал он, поднимая скользкую тему: — Ты историю Юли помнишь, ну ту, которая её ро­дового замка касается?

— А это-то здесь причём? — удивился я: — Ты мне це­лительницу в свои интриги не впутывай, она только сей­час спокойно жить начинает!

— Да боже упаси, пускай живёт себе на здоровье! Ты мне чаю налей, а я тебе всё расскажу поподробнее!

Как выяснилось после проведённого с Камиллой дозна­ния, а оно обязательно в таких случаях проводилось, службабезопасности в королевстве не зря свой хлеб ела, бывшаяопекунша целительницы Нинель, подлым путём захватив­шая её земли и родовой замок Виларант, оказалась замешанав запрещённых опытах над покойниками. Причём в отличие от Камиллы, цели она преследовала далеко не миролюбивые. Мечтой её жизни была безграничная власть над людьми, и добиться она её пыталась, используя власть над мёртвы­ми. К тому же королевские шпионы давно подозревали её в связях со степняками и в подготовке кровавых набегов. Да и ныне покойный главарь лесных банд по прозвищу Безликий, перед смертью у Чёрной скалы упоминал о полчищах зомби, которые придут в королевство и отомстят за его смерть, ивсе ниточки вели в бывший замок Юли. Только вот веских доказательств, что бы уличить Нинэль (так звали злобнуюопекуншу Юли) не было, а основываясь на одних догадках, таких высоких дворян в тюрьме не закроешь и допрос с при­страстием не проведёшь.

— Так что же вы всё-таки от меня хотите? — решил уточнить я, выслушав эту старую неприятную историю.

— Может, съездишь туда с оказией, да разберёшься, что к чему? — попросил Максимильян: — Понимаешь, я свои службы туда официально отправить не могу, в случае неудачи слишком большой скандал среди дворян будет!

— Легко сказать, съезди и разберись! Мне ещё в сво­ей долине разбираться полгода надо! Так что никуда я не поеду! — сразу отказался я: — Ты проще сделай! Отправь туда законную хозяйку с солидной королевской охраной и со своими специалистами из тайной службы, да разнеси это осиное гнездо!

— В том то и дело, что теперь законной хозяйкой яв­ляется Нинэль! — тяжело вздохнул он: — В своё время, по её просьбе и под давлением святой церкви, мы королев­ским указом лишили графиню Юлиану Виларантскую всех титулов и прав на земли принадлежащих её отцу. Причи­ны ты знаешь! Соответственно земли и замок перешли к его второй жене, как единственной наследнице!

— Зашибись! — разозлился я: — Сами накосячили, а мне разбирайся! Только вот непонятно ради чего! Коро­левский указ, как я помню, обратной силы не имеет, и на законных основаниях вы целительнице земли и замок не вернёте! Или я что-то упустил?

— Ну, для начала мы постараемся восстановить её в утерянном графском титуле! — начал оправдываться он, но я его резко оборвал.

— Обойдёмся без ваших жалких подачек! Графиня се­верных викингов и законная жена принца крови звучит не менее престижно! Так что никуда я не поеду, и давай боль­ше к этой теме не возвращаться! — отрезал я это предло­жение окончательно, чем немного расстроил старика.

Нет, ну в самом деле, сколько можно по его просьбам по свету скитаться? Тем более что важных дел у меня и здесь было выше крыши. А самое обидное было то, что наша милая Юли пострадала только из-за того, что родила чудную девочку от любимого человека. И вины Максими­льяна, как высокопоставленного королевского чиновни­ка, было в её страданиях ничуть не меньше, чем у злобной и жадной опекунши, воспользовавшейся ситуацией в сво­их корыстных целях.

Как я и просил больше мы к этой теме не возвраща­лись. Оставшиеся два дня прошли в экскурсиях по моей земле, где я поделился своими ближайшими планами на будущее. Правда, для Максимильяна это скорее выгляде­ло как инспекция, но грань дозволенного он не переходил, даже обещал оказать содействие в некоторых вопросах и дал парочку дельных советов по организации небольших государственных служб, которые были необходимы моло­дому королевству викингов. Также посетили захоронение предгорного короля, где отдали все положенные почести, и полюбовались гротом, который после небольшой рекон­струкции стал пригоден для длительного проживания и теперь был надёжно защищён от возможных нападений со стороны зоны. Работу денежного пресса, находящегося в нём, мы на это время не останавливали. Только вот чека­нили не золото с серебром, а медь, которую пока переплав­ляли из старых бытовых изделий. Кстати себестоимость этих мелких монет была практически равна номиналу, и их изготовление никакого дохода не приносило, ско­рее одни убытки. Но мелкие деньги являются признаком сильного государства, а таковым я мечтал в будущем сде­лать эту долину, да и для крестьян они были более при­вычные, позволяя развивать мелкую розничную торгов­лю. Без них, придя на рынок, пирожок будет купить не на что, а несколько дюжин, приобретённых за малое серебро, даже оголодавший не съест. Кстати насчёт рынка. Я хоть и с трудом, но договорился перенести его из заброшенного приграничного посёлка к подножию крепости. Правда при­шлось пообещать не только обустроить торговую площадь, но и отказаться от пошлин для жителей королевства хотя бы на время торговли со степняками. Впрочем, я уже говорил, что степняки и так никаких денег за это не платили, а своинебольшие проценты я на предоставленных услугах отобью.

На прощание я подарил Максимильяну коллекцию всех моих монет. Пусть покажет их в своём казначействе и проверит существующие весовые стандарты. Дело в том, что в этом мире никаких ограничений на хождение так называемой валюты, никогда не вводилось. В том же королевстве, управляемом Маргарет, можно было встре­тить в обиходе монеты других стран, южного султаната, например, или крупных северных княжеств. Главное что бы они соответствовали общепринятому весу, из которо­го рассчитывался номинал, и не возникало путаницы при обмене. Так что надеюсь, в скором времени и моё симпа­тичное лицо будет валяться в карманах жителей, тем бо­лее что все необходимые требования были соблюдены, а с эстетической точки зрения мои новые деньги выглядели весьма привлекательно.

6

После отъезда Фарлаха работы по возведению крепо­сти продолжились в прежнем режиме. Договор договором, но безопасность превыше всего. Мало ли что степнякам завтра на ум придёт, и если вовремя не закончим, то будем потом себе локти кусать. В связи с этим пришлось опять просить Валерта о найме рабочей силы, правда тройной оплаты в этот раз не обещали, трёхразовое питание и не­большие премиальные вполне достаточно для зимнего периода. Так что тем пятидесяти работникам, которые не взирая на опасности пожелали остаться из первой группы, очень повезло, их контракт в сторону уменьшения мы не пересматривали.

К концу следующей недели у меня работало уже око­ло пятисот человек, причём моя гвардия и эльфы занима­лись только своими прямыми обязанностями по обеспе­чению безопасности. Ну, разве что помимо этого охотой на окраине зоны баловались, но это можно было списать на боевую подготовку. Вместе с увеличением работников выросли и расходы. Деньги просто таяли на глазах. Од­ним только ежедневным трёхразовым питанием мне надо было обеспечить почти семьсот человек. Причём жидень­ким овощным супом и хлебом было не обойтись, тяжёлая работа требовала калорийной пищи, в противном случае производительность падала до минимума. Необходимо было срочно что-нибудь предпринять, гонять издалека караваны с провизией два-три раза в неделю становилось очень накладно.

Первыми нашими предпринятыми шагами стало раз­витие своего животноводства. Главным ответственным за это направление я назначил Бабарку. Лучшей канди­датуры на этот пост было не найти, он не только любил животных, но и имел большой опыт в этом деле. Кстати благодаря ему наши болотные носороги за полтора меся­ца не только значительно прибавили в весе, но и свободно принимали пищу из рук человека. Если бы я не видел это собственными глазами, никогда бы не поверил что можно одомашнить грозных представителей зоны. Если с ними всё пойдёт так и дальше, то месяца через три я смогу пола­комиться своим любимым мясным деликатесом. Не забы­ли мы и про сельское хозяйство. Правда, сажать что-либо к началу зимы было большой глупостью, но вот подгото­вить поля к весеннему севу сам бог велел. Для того чтобы вырубить кустарник, убрать камни и размежевать поля необходимы были новые свободные люди. Харута я попро­сил найти таких крестьян в ближайших землях. Как и он многие потеряли свой кров и находились в бедственном положении, а я им обещал помимо временного питания на всю семью ещё и своё дальнейшее покровительство, по­мощь в постройке дома и выделение небольших личных участков, если они останутся на посевную. За неделю та­ких набралось более пятидесяти семей и таким образом население долины выросло ещё почти на двести человек. Заниматься такой оравой мне не хотелось, потому вызвал Валерта на постоянное пребывание в крепости. Пусть лич­но организовывает всё хозяйство и решает по мере надоб­ности финансовые вопросы. У меня от всего этого голова пухла.

Детально рассказывать обо всех наших делах не буду. Не хочу, что бы моя книга превратилась в учебник по стро­ительству, или пособие для начинающего фермера. Заме­чу только, что без дела я не сидел и вместе с гномами за­нимался разработкой серебряного рудника. Серебро нам было необходимо не меньше золота, а благодаря остав­ленным в гроте картам мы его быстро нашли и приступи­ли к закладке шахты для полноценной добычи.

Прошло три недели. За это время все организацион­ные сложности были решены. За каждое отдельное на­правление отвечал назначенный мною опытный и надёж­ный человек, и моё личное вмешательство практически не требовалось. Всё работало как отлаженный механизм. Как не странно, но появившееся свободное время особой радо­сти мне не доставляло. В такие минуты меня часто посе­щали философские вопросы, на которых не было прямого ответа. Самым лёгким из них был вопрос «И что дальше?». Ну дострою я крепость, ну будет у меня много подданных, которые возьмут на себя все текущие дела. А ради чего? Ради того, что бы я мог спокойно отдыхать? Так спокойно отдыхать я мог уже давно, и для этого не надо было тра­тить нервы и рисковать своим здоровьем и жизнью дру­зей. Были вопросы и посложнее, например, как, или с кем скрасить своё одиночество. Приятели давно советовали мне завести любовницу, а лучше двух, но душа ни к кому не лежала. В округе, конечно, было много молодых симпатич­ных девушек, и любая с радостью бы разделила со мной ложе, но сердце от них не ёкало. Я сам себе удивлялся, ведь в прошлой жизни я не был таким разборчивым, и любовь не являлась важным критерием при выборе очередной партнёрши. Только это было в прошлой жизни, а теперь хотелось чего-то большего. Впрочем, не буду скрывать, в этом мире была одна особа, образ которой часто всплывал в моей памяти, но этот вариант был безнадёжным, слиш­ком много гадостей я ей в сою время сделал, и удар поле­ном по голове был меньшим из зол.

В один из таких скучных дней меня навестил бывший враг, совсем недавно осаждавший мою долину. Приезд Чахтара меня немного удивил, ведь прошло всего чуть больше месяца с момента заключения нашего хрупкого перемирия, но принял я его, как и подобает на высоком уровне. Правда никаких праздников или выходных по этому поводу устраивать не стал, их и так слишком много было в последнее время. Ограничился пышным столом и небольшими подарками, в виде бесполезных сувениров.

— Как твой сын? Что-то я его не вижу рядом с тобой! Надеюсь всё в порядке? — вежливо поинтересовался я, по­нимая, что опасения напрасны. В противном случае отец приехал бы не со своей личной охраной, а с многочислен­ной вооружённой ордой.

— Спасибо! С ним как раз всё хорошо! — так же веж­ливо ответил он, немного нервничая: — А как твои дела, друг богов?

— Неплохо! Но судя по всему, уважаемый Чахтар, ты сюда не просто так приехал! Давай отложим светские условности и поговорим напрямую. Что ты от меня хо­чешь? — спросил я в лоб, не желая продолжать пустые разговоры.

Чахтар ненадолго задумался, размышляя как продол­жить, по-видимому, неприятный разговор, потом тяжело вздохнул и произнёс.

— Трудно сказать, чего я хочу! Я и сам-то толком ни­чего не понимаю! Потому и решил заехать к тебе, в наде­жде, что твои небесные друзья прояснят ситуацию и под­скажут что делать!

Из его взволнованного и сбивчивого рассказа я понял следующее. В степи, даже по меркам кочевников начало твориться беззаконие. В этих краях и раньше государ­ственного права, как так токового никогда не было, но су­ществовали общепринятые нормы поведения, позволяю­щие мирно уживаться отдельно взятым племенам. Так они никогда не лезли в дела соседей, не угоняли чужой скот и не воевали за пастбища, которых в степи было более чем предостаточно. Единственные межплеменные ссоры воз­никали на почве воровства невест, но это было что-то на подобии национальной традиции и к крупным конфлик­там не приводило. В случае, когда для решения каких-ли­бо проблем требовалось одобрение многих племён, то со­бирался большой хурал и главы родов это решение при­нимали совместно, путём прямого голосования. Причём чем больше народу было в племени, тем больший вес имел голос его представителя. И какими бы жаркими не были споры, все беспрекословно подчинялись большинству и никогда не держали зла на оппонента.

Так вот, это многовековое незыблемое правило совсем недавно было нарушено. Дней десять назад состоялся по­следний хурал, созванный по просьбе главы крупного юж­ного стойбища по имени Хафиз. Разговор в нём шёл о ве­ликом весеннем нашествии на земли королевства, ставив­шем своей целью полное порабощение её жителей. Только вот великое нашествие это не лёгкий скоротечный набег, оно требовало огромных жертв и приносило мало при­были, потому большинство представителей высказалось против. Соотношение примерно составило один к трём. Самым ярым противником вторжения был друг Чахтара, глава самого крупного племени живущего в центральном районе. Он жёстко раскритиковал эту губительную идею и назвал её зачинщика глупым ослом, который не видит дальше собственного носа и не может просчитать послед­ствия своих действий.

Развитие дальнейших событий шокировало всех при­сутствующих. Вместо того, что бы исполнить решениехурала, Хафиз выхватил меч и убил своего главного оп­понента. Естественно представители рода, сопровожда­ющие главу, такого неслыханного бесчестия стерпеть не могли, и их старший шаман мгновенно воткнул жертвен­ный кинжал в сердце подлого убийцы. Но к всеобщему удивлению замертво он не упал. Не вытаскивая нож из груди, Хафиз легко расправился с шаманом и громоглас­но заявил, что каждый, кто не подчиниться его воле раз­делит судьбу падшего, а все его воины скоро будут таки­ми же бессмертными, как и он сам, потому сопротивлять­ся ему бесполезно.

— Даже не знаю, что тебе посоветовать! — высказал я своё мнение, после того как выслушал этот рассказ: — Да и боги не очень-то любят влезать в дела смертных, и что бы с ними поговорить время надо!

На самом деле, ни с какими богами я разговаривать не собирался, а вот предупредить Максимильяна о гото­вящемся вторжении было необходимо. Впрочем, эта исто­рия была слишком невероятной, что бы в неё поверить, особенно в части бессмертия, потому я отнёсся к словам Чахтара с некоторым скепсисом.

— Я, почему ещё к тебе обратился? — продолжил между тем Чахтар: — У тебя же в друзьях не только боги ходят, но ты также имеешь обширные связи среди первых людей королевства. Может они с тобой хоть какой-нибудь информацией поделятся? — А при чём здесь королевство? — удивился я: — Кто-кто, а оно само на себя вторжение готовить не будет!

— Да это понятно! Просто слухи по степи гуляют, что Хавиз стал таким после близкого знакомства с вашими людьми. Говорят, одна дама, живущая в приграничье, и сделала его бессмертным, потребовав взамен свергнуть правительство Маргарет и убить её сына, законного коро­ля Фарлаха!

— Интересные у вас слухи ходят! Может еще, что важ­ное вспомнишь? — заинтригованно спросил я, не ожидая такого серьёзного поворота.

— Не знаю важно это или нет, только шаманы шеп­чутся, что Хафиз, с тех пор как обрёл бессмертие, на живо­го человека мало похож стал!

— Это как понимать прикажешь? Тебе не кажется, что бессмертный и неживой довольно странное сочетание?

— Я понимаю что странное! Только и ведёт он себя более чем странно. Своих жён не посещает, никогда не улыбается и не впадает в ярость, говорит монотонно и без всяких эмоций, может закрыться у себя в палатки и не­сколько дней оттуда не выходить. Даже близких родствен­ников и личного повара к себе не пускает, так и живёт без еды и воды несколько дней!

В голове у меня закрались некоторые сомнительные предположения относительно такого поведения, и на вся­кий случай я решил уточнить кое-какие детали.

— Слушай, Чахтар! А стойбище этого Хафиза часом не рядом с замком Виларант находится? И эту самую особу, подарившей ему бессмертие, случайно не Нинель зовут?

— Насчёт имени я не знаю, а вот такой замок действи­тельно присутствует неподалёку! Только доказательства прямой связи между владельцем замка и Хафизом у меня нет! Но я могу это уточнить если необходимо!

— Не надо ничего уточнять! Слишком рискованной будет эта затея, а ты мне живой нужен, что бы мирный договор подтвердить мог! — заявил я: — Ты лучше домой отправляйся и с соседями поговори, а если понадобишься, я тебе весточку пришлю!

Задерживаться в долине Чахтар не стал, даже ноче­вать не остался. После ужина мы тепло попрощались. По­мимо сувениров, я подарил ему литровую флягу с ликёром и попросил пригнать дойных коров для продажи, пообе­щав за каждую породистую тёлку хорошие деньги. Стада у степняков были огромные, так что моё предложение он с радостью принял. Правда и он в свою очередь попросил об одолжении, у него в стойбище скопилось большое коли­чество хорошо выделанной, но невостребованной кожи. Посоветовавшись с Валертом, я пообещал её пристроить, тем более что предложенная им цена была раза в два ниже рыночной, а рынок сбыта мой приятель найдёт без про­блем, связей среди торговцев у него было более чем доста­точно. К тому же треть товара можно отправить на склад к нашему портному Барни, пусть охотничьи да дорожные костюмы делает, спрос на них в королевстве всегда высо­кий был.

Всю ночь я провёл в раздумье. Полученная информа­ция была слишком важной, что бы от неё просто отмах­нуться. Похоже, как бы мне не хотелось, но придётся ехать в столицу, а возможно и в замок Виларант, поскольку лю­бимая многими поговорка «Моя хата с краю…» в этот раз не прокатит. Любое несчастье у соседей всегда скажется на тебе самым негативным образом, да и назвать короля Фарлаха обыкновенным соседом язык не поворачивался. Поутру прикинув все «За» и «Против», решил ехать один. Все мои товарищи занимались важными делами в долине, и их отсутствие было бы болезненно как для постройки крепости, так и для всего остального зарождающегося хо­зяйства. К тому же у Михарда, Марека и Родерика совсем недавно была свадьба, и разлучать их с молодыми жёна­ми, а тем более подвергать их жизнь опасности я не хотел. Даже Пятницу решил оставить, его отсутствие пагубно сказалось бы на безопасности грота с проживающими в нём гномами, а там как вы знаете, я деньги чеканил. Пона­чалу подумывал взять с собой мага, но он настолько само­забвенно занимался своей молодой ученицей, что я решил отнести его к категории женатиков, могу поспорить, что в следующем году моя книга регистрации пополнится но­выми именами.

Затягивать с отъездом я не стал. Сразу после завтра­ка объявил о своём решении и начал собираться в дорогу. Естественно все мои друзья захотели отправиться со мной, но к такому повороту я был готов и в довольно жёсткой форме пресёк все поползновения на корню. Правда полное одиночество мне отстоять не удалось и пришлось согла­ситься на сопровождение Стэфана. Он был единственный из моих друзей, кто не имел важного поста, семьи и люби­мой женщины, потому и согласился, к тому же опытный следопыт в дороге всегда пригодится.

Выехали мы часа через три, пришлось немного вре­мени потратить на выбор подарков. Ехать мы собирались в столицу, а с пустыми руками навещать знакомых не хо­телось, да и по маленькой Эдариэль я успел соскучиться, и хотелось доставить ей немного радости. По совету Юли и Маришки я приготовил для неё удивительный цветок, растущий в моей долине и обнаруженный совсем недав­но. И хоть ярким цветом или ароматом он не отличался, но благодаря уникальному строению стебля и листьев при малейшем ветерке он издавал замысловатую мелодию, напоминающую дует флейты и колокольчиков, причём в зависимости от силы ветра эта мелодия постоянно ме­нялась. Очень прикольное растение скажу я вам, а нервы успокаивает не хуже домашнего животного. Мне бы глав­ное довести его в целости и сохранности, а то вместо радо­сти слёзы увижу.

Через два дня, двигаясь в быстром темпе, мы проезжа­ли мимо моей усадьбы. В ней мы намеревались переноче­вать и поутру отправиться в столицу. Хотелось, конечно, отдохнуть и насладиться беззаботной спокойной жизнью, но обстоятельства не позволяли. Потому сразу после уго­щения, как истинный хозяин, отправился с инспекцион­ной проверкой по всему хозяйству и совсем об этом не по­жалел. За те три с лишним месяца, что меня не было, мои земли значительно преобразились. Наконец-то были пол­ностью вставлены настоящие стеклянные окна, крестьян­ские дома приобрели завершённый вид и в купе с выса­женными вдоль дороги цветами выглядели как картинки из рекламных проспектов. Лесопилка с каменоломней работали на полную мощность, производя товар высоко качества, благодаря которому от заказчиков не было от­боя. Гостиница, построенная мною у развилки дорог, стала одним из самых популярных мест у проезжающих торгов­цев, которых с каждым разом становилось всё больше и больше. Да и бордель, который я великодушно разрешил поставить поблизости, гармонично вписывался в концеп­цию райского уголка для остановившихся в шикарных но­мерах постояльцев. Девиц кстати никто не обижал, и они были весьма довольны созданными для них прекрасными условиями, принося неплохой доход всему гостиничному комплексу. Я даже выпил вместе с ними за уютным столи­ком, правда, на ночь не остался, сославшись, что практи­чески не спал два дня, а рано утром нужно уезжать. И ведь почти не соврал, хотя, как вы понимаете, настоящие при­чины были другими. А вот Стэфан от такого удовольствия не отказался и потом долго издевался надо мной, красоч­но рассказывая о чудесно проведённой ночи. Я ему даже чуть в ухо не съездил, но потом согласился с ним, что в тот вечер я стопроцентно лоханулся. Но не будем о грустном, если откинуть эту мелочь, то всё остальное было просто замечательно.

На следующий вечер мы уже въезжали в столицу. Пер­вым делом я сразу отправился в академию к Максимилья­ну, необходимо было срочно обсудить последние новости, да и цветок хотелось побыстрее отдать, а то ему в моей се­дельной сумке не уютно было. Стэфан со мной не пошёл, он отправился в гости к нашему портному Барни, млад­шую сестру повидать и ночлег подготовить. Дома всяк уютнее будет, чем в казённой гостинице.

Как не странно, но, несмотря на позднее время, пря­мо у входа меня встретила Эдариэль. Хотя, если подумать, как раз ничего странного в этом не было, просто я отвык от её природного дара всё наперёд чувствовать, потому и удивился.

— Привет дядя Железяка! — весело поприветствова­ла она меня: — Я тебя здесь уже почти полчаса жду!

— Я тоже рад тебя видеть! — честно признался я, беря её на руки: — Я тебе большой привет от родителей привёз, и ещё кое-что от себя лично!

— Давай, доставай свой подарок! Я знаю, что он жи­вой, и ко мне просится!

Возражать я не стал и с удовольствием полез в свою седельную сумку. Через мгновение Эдариэль держала в руках небольшой глиняный горшочек с поющим цветком.

Тот видимо был доволен переменой хозяина и вовсю наи­грывал очаровательную мелодию. Восторга у ребёнка не было предела. Мне всё-таки удалось её удивить, невзирая, что многие вещи она знала наперёд. Поскольку было уже довольно поздно, я не стал подробно расспрашивать о её делах, а проводил Эдариэль в детскую комнату, наблюдая, как она радостно улыбается и подпевает своему новому зелёному другу. Так что послушайтесь моего совета и не забывайте почаще дарить детям маленькие подарки, вы сами будете получать от этого немалое удовольствие.

В кабинет ректора я зашёл приблизительно через полчаса. На гостином столе был накрыт поздний ужин на две персоны, и стояла бутылочка редкого вина.

— Проходи, не стесняйся! — раздался знакомый го­лос из соседнего кабинета: — Я сейчас последние распо­ряжения подпишу и выйду!

Я давно перестал стесняться при посещении высо­копоставленных чиновников и, не задумываясь, уселсяза стол, нагло отломав большой кусок ароматного сыра. Очень уж есть хотелось, потому и не дождался хозяина. Немного смущала его извечная осведомлённость, но какон впоследствии объяснил, ему просто сторож о моёмприбытии доложил, когда я ворота проезжал, а за то вре­мя пока я общался с ребёнком, он приказал стол в гости­ной накрыть.

Я не стал ходить вокруг да около, и после первого при­ветственного тоста, выложил всё на чистоту, ничего не утаивая и не приукрашивая. Максимильян отнёсся к моим новостям более чем серьёзно. Лицо его мгновенно осуну­лось и на лбу проступили глубокие морщины. Он тут же отдал распоряжение пригласить к нему первых тайных советников и, несмотря на позднее время, отправил крат­кое донесение самой королеве. Меня он утомлять не стал, и попросил зайти утром, часикам к десяти. За это время он обещал подготовить всю информацию, которой распо­лагают государственные службы и подумать, как оказать мне посильную помощь и поддержку. Хотя, как я считал, помощь нужна ему и королевству, а не мне, но тактично об этом промолчал.

Заехав на ночлег к Барни, я оказался в крепких объя­тиях своего друга. Есть, после того как я поужинал у Мак­симильяна, не хотелось, но пришлось немного поковырять вилкой для приличия. Единственное что с удовольствием попробовал, это сливовый компот, приготовленный его женой. Этот напиток я ещё со времён нашего знакомства полюбил. Естественно не обошлось и без обновок. Все мои мерки у Барни присутствовали, и за время моего от­сутствия он умудрился сделать для меня с десяток разно­образных костюмов. На мой вопрос, зачем так много? Он ответил, что много не мало, вдруг мне что-нибудь не по­нравится, а так хоть выбрать можно. Изделия Барни не по­нравиться не могли. Я с трудом отобрал два костюма, один охотничий, другой дорожный, и с ещё большим трудом от­казался от остальных. Я ведь не девушка, в конце концов, что бы шкафы тряпками забивать и не носить их при этом. Немного поговорив о делах, которые у него шли весьма успешно и он стал одним из самых востребованных порт­ных в столице, мы со Стэфаном отправились спать. Дорога всё-таки была дальняя, и мы изрядно устали за этот день.

На следующий день, как и договаривались, в десять часов я был у Максимильяна. В этот раз он принимал меня не один. В его просторном кабинете помимо двух человек из тайных служб, меня одарила улыбкой Камилла, с ко­торой я познакомился на болотах. Я был рад, что она по­слушалась моего совета и вернулась к нормальной жизни, но поболтать по душам у нас не было возможности. Надо будет потом, когда подвернётся свободная минута к ней в гости зайти и почаёвничать немного.

— Похоже, твои слухи подтверждаются! — сразу пе­решёл к делу Максимильян: — Симптомы, о которых тыупоминал у Хафиза, очень напоминают поведение зом­бированного человека. А то, что он не умер после ударав сердце, говорит о том, что зомбирован он был послесмерти, и скорее всего, использовали препарат Камиллы,

который она производила на ранней стадии своих опы­тов!

— Судя по словам Чахтара, не очень-то он похож на зомби! — засомневался я, вспомнив наши фильмы ужа­сов: — Никаких синяков, кожа не шелушиться, да и разго­варивает вроде нормально!

— Всё зависит от того, сколько времени прошло от мо­мента смерти до принятия препарата! — со знанием дела пояснила Камилла: — И если ткани не успели омертветь, товыглядеть он будет как живой! А если ещё добавить немного магии, то физическое тело можно в течение года в рабочемсостоянии поддерживать, даже если в нём души нет!

— Вот именно, что в течение года. А значит, у нас не так много времени осталось до роковых событий! — зао­стрил внимание Максимильян: — Ранняя весна, это край­ний срок осуществить задуманное, иначе заговорщикам придётся новую куклу искать!

— Ну, если всё так серьёзно, может, стоит нанести упреждающий удар? — поинтересовался я: — Послать ко­ролевскую гвардию и разнести весь этот замок к чертям собачьим!

— Хорошая мысль, только у нас нет веских доказа­тельств, что в этом замешана хозяйка замка Нинель! — с сожалением отметил ректор: — Одни косвенные улики. А то, что она в своё время занималась с Камиллой запрещён­ными опытами, оснований для таких радикальных дей­ствий не даёт!

— И что вы предлагаете?

— Предлагаю тебе съездить в замок Виларант и пово­рошить в этом осином гнезде палкой! Возможно Нинель занервничает и допустит оплошность, а судя по твоим «вежливым» манерам именно это и произойдёт! Вот тог­да можно и королевскую гвардию привлекать, кстати, она неподалёку будет, все соответствующие распоряжения я уже отправил!

Не могу сказать, что такое предложение меня очень обрадовало. Я, конечно, предполагал, что придётся ехать в этот злосчастный замок, но надеялся ограничиться про­стым сообщением этой важной информации. Видя моё не­большое замешательство, Максимильян начал усиленно на меня давить.

— Послушай, Железяка! Тебе ведь всё равно девать­ся некуда! — заявил он: — Без нашего королевства твоей долине не выжить, и твоя железная крепость не спасёт от медленного увядания! Да и как ты своему другу Фарлаху в глаза смотреть будешь, если откажешься?

Я очень не любил, когда на меня давили, но в этот раз Максимильян был прав. Деваться мне действитель­но было некуда. Я даже кочевряжиться для проформы не стал, а просто кивнул головой в знак согласия.

Наш деловой разговор длился ещё около часа. За это вре­мя мы обсудили возможные способы связи и организацию скрытой поддержки. Также придумали причину, по которойя мог оказаться в тех землях не вызывая особого подозрения, она была довольно простая. Все знали, что я любил путеше­ствовать, посещая различные города и страны, и о выборенаправления никогда не задумывался. Чем не объяснение для окружающих? Не скажу, что легенда выглядела безуко­ризненной, но придумывать другую у нас времени не было. Тем более что всегда можно сослаться на то, что я с очень да­лёкого севера, а с таких людей как говорится, взятки гладки.

Оставшийся день я провёл у короля Фарлаха. Посетить столицу и не зайти к своему другу, было бы непрости­тельным оскорблением с моей стороны. Ничего особен­ного в этом визите не было, наша встреча носила чисто дружеский характер и напоминала небольшую мужскую вечеринку, ставившею своей целью весело поболтать и немного расслабиться. О предстоящем рискованном пу­тешествии мы не говорили, об этом через Максимильяна попросила Маргарет. Она считала, что у её сына ещё не до­статочно зрелой государственной выдержки, и он может очертя голову кинуться решать проблемы, которые тре­буют тонкого предварительного расчёта и серьёзной под­готовки. По моему мнению, это было довольно спорным утверждением, но возражать могущественной королеве не стал, я ещё не настолько крепко стоял на ногах, что бы игнорировать просьбы сильных мира сего.

Отдохнув два дня, отоспавшись и навестив для приличиязнакомых мы отправились в путь. Дорога до замка Виларант заняла у нас со Стэфаном пять дней. Добраться мы могли и быстрее, но торопиться не стали, предпочитая устраиватькомфортный ночлег в хороших гостиницах, как и подобаетбезмятежным богатым жителям путешествующим налегке. Последнюю остановку мы сделали в тридцати километрах от цели, в небольшом посёлке граничащим с бывшими зем­лями нашей целительницы. Придорожный кабак, которыймы выбрали в качестве временного пристанища, был доста­точно многолюден. В нём собирались выпивохи со всей бли­жайшей округи, так как в зимнее время заняться им былоособо нечем, а здесь можно было вдоволь почесать свои язы­ки. Это обстоятельство было нам только на руку и позволяло за пару кружек дешёвого пива, которым мы угощали нашихслучайных собеседников, узнать все последние новости.

О замке Виларант ничего нового заслуживающего внимания мы в тот вечер так и не узнали. Люди сторо­нились этих земель, считая их проклятыми. Впрочем, мы и не надеялись услышать громогласные разоблаче­ния, поскольку если бы жители ими обладали, то об это мгновенно узнала бы тайная королевская канцелярия. Её шпионы постоянно крутились в этих местах и регулярно писали донесения, не исключаю, что и в этом кабаке были их представители. Так что после трёх часов бесполезных посиделок мы отправились спать. Завтра предстоял труд­ный день и первое знакомство с возможными организато­рами антигосударственного заговора, а значит необходи­мо отдохнуть, чтобы утром быть во всеоружии.

***

— Куда прёте? А ну, стоять! — услышали мы грозный оклик, когда пересекли границу земель.

— Ну, стоим! А в чем, собственно говоря, дело? — не­возмутимо поинтересовался я.

— Это частная территория, и я не слышал от хозяйки, что бы она ждала гостей!

— Так мы проездом в этих местах! — не моргнув гла­зом соврал я: — И насколько я знаю, в королевстве нет ограничений на передвижение! Или я что-то путаю?

— Каким проездом? Дальше только степи. Так что не ври нам!

Как не странно, хамили нам ни рота вооружённых ох­ранников, а всего три человека далеко не богатырского телосложения и с посредственным оружием. Поучить их вежливости мы со Стэфаном могли бы без всяких усилий, но делать этого не стали. Рано нам ещё свои порядки наво­дить, так что пришлось потерпеть.

— Так мы туда и направляемся! — продолжал играть я роль северного дурачка: — Очень хочется посмотреть, как люди зимой в степи выживают. Там же снега нет, ко­торым мы свои дома утепляем, да и с дровами, говорят у них туго!

— Какого снега? — не поняли они: — И как вы им ин­тересно дома утепляете?

— Очень просто! — пояснил я: — Закидаем сугроба­ми стены до самого верху, а на крышу он сам выпадет. Зато потом тепло становится, хоть голышом бегай!

Моя откровенная ахинея совсем сбила их с толку, и они никак не могли сообразить, что с нами делать дальше. Пришлось подсказывать. В итоге через пять минут один из них направился в замок, что бы доложить хозяйке о стран­ном северянине, а двое остались с нами ждать её решения.

Добро, как вы понимаете, в скором времени было по­лучено, и мы отправились в гости к Нинель. По пути нам попадались угрюмые крестьяне и неразговорчивые ох­ранники. Беседовать нам было с ними некогда, и мы при­ветствовали их кивком головы, выражая элементарную вежливость, напрочь забытую в этих местах. Сам замок был довольно красивым и добротным, чего не скажешь о полуразвалившихся хижинах простого люда, правда и ему не помешал бы хороший косметический ремонт. Слишком уныло выглядели его выцветшие серые стены, и черепица на крыше в некоторых местах успела покрыться толстым слоем зелёного мха.

— Так вот оказывается, какой северянин ко мне пожа­ловал! Наследный принц викингов собственной персоной, если не ошибаюсь? — то ли спросила, толи подтвердила свои догадки вышедшая на крыльцо хозяйка.

— Нет, не ошибаетесь! Только откуда такая осведом­лённость? Мы с другом вроде инкогнито путешествуем! — немного удивился я.

— За вашим инкогнито такой шлейф громких исто­рий стелется, что его за три версты видно! — рассмеялась она: — Да вы проходите, не бойтесь, никто вас не укусит, так что нечего на улице прохлаждаться!

Я хоть и говорил всем, что викинги ничего не боятся, но на самом деле было немного страшно. Ощущение было такое, будто я сдуру лезу в пасть улыбающейся акуле, ко­торая не только укусить может, но и проглотит не разжёв­ывая. Только вот отступать было поздно и пришлось при­нять её приглашение.

Первые часы, проведённые в замке, вроде бы никакой опасности не предвещали. Нам предоставили большую го­стевую комнату и предложили воспользоваться уютным банным комплексом, что бы мы могли привести себя в по­рядок и немного отдохнуть с дороги перед официальным обедом. Все дальнейшие разговоры с хозяйкой предпола­галось провести за трапезой, во время которой мы догово­рились ответить на все интересующие друг друга вопро­сы, совмещая полезное с приятным.

Обед состоялся в центральном зале и вопреки нашим предположениям на нём, помимо хозяйки и обслуживаю­щего персонала, присутствовало ещё порядка двадцати гостей. Зачем такое столпотворение было нужно, мы не понимали, но успокаивало то, что все находились без ору­жия. Своё мы, кстати, по приказу хозяйки тоже оставили в комнате, да и сидеть за столом с мечом за спиной было не только неудобно, но и весьма некрасиво, учитывая наш гостевой статус.

— Позвольте поинтересоваться, так что же всё-таки привело вас в эти края? — спросила Нинель когда мы на­конец уселись за стол.

— Страсть к путешествиям! — наполовину соврал я: — Не могу, знаете ли, долго сидеть на одном месте!

— Впервые слышу, что бы кто-нибудь по доброй воле в степи отправился! Вы ведь вроде туда собрались?

— А чем степи хуже других мест? В пустыне я был, в предгорье у гномов тоже, на востоке побывал, даже у эль­фов в священном лесу растениями любовался! Вот теперь хочу посмотреть, как кочевой народ живёт, будет, что по­том рассказать у себя на севере!

— Воспоминания дело хорошее! Непонятно толь­ко для чего вам понадобилось такой большой крюк де­лать? — ехидно поинтересовалась она: — Насколько я знаю, степи сразу от твоей железной крепости простира­ются. А ты решил их с другого конца исследовать, да ещё в столицу перед этим заехал!

Её вопрос поставил меня в тупик. Трудно было что-ли­бо вразумительное соврать по этому поводу. И откуда она всё это знает?

— Удивлён моей осведомлённости? — с хищной улыбкой поинтересовалась Нинель, и тут же пояснила: — Я давно собираю сведения о твоей беспокойной жизни! С момента твоей победы у Чёрной скалы я практически знаю каждый твой шаг! Может, расскажешь поподробнее о своих приключениях?

— И что же Вас интересует? — с трудом выдавил я, пытаясь понять, как выкручиваться из этой ситуации.

— Всё! Можешь начать хотя бы со своей встречи с Без­ликим, насколько я знаю его не так-то просто было побе­дить в честной схватке!

— О какой честной схватке вы говорите? У этого само­довольного идиота никогда не было ни чести, ни совести! Сможете ли вы назвать хоть одну положительную черту в его характере?

— Верность! — неожиданно выдала Нинель: — Вер­ность и безграничная преданность переполняла его во всех своих действиях! Или ты считаешь, что эти качества не заслуживают благодарности?

Её откровения поставили меня в затруднительное положение. Похоже, наша якобы дружеская встреча при­обрела совсем другой, негативный оборот. Притворяться в такой ситуации не было никакого смысла, и остальные вопросы пришлось задавать в лоб и по существу.

— Верность и преданность чему? Злу? — спросил я, пристально наблюдая за её реакцией: — Грабежи, убий­ства и похищение детей по-другому я охарактеризовать не могу!

— Грабежи и убийства это не самоцель, а лишь меха­низм достижения цели! — невозмутимо заявила она: — И тебе принц, не удастся помешать будущим великим изме­нениям в королевстве! Я тебе этого не позволю!

С этого момента всё встало на свои места. Никаких со­мнений в причастности Нинель к заговору у меня больше не осталось. А вот в том, что мне со Стэфаном удастся спо­койно покинуть этот замок, сомнения как раз возникли. Я начал осторожно озираться, ища пути отступления, точ­нее бегства из этого змеиного гнезда. Двадцать человек находящихся за столом, конечно, представляли серьёзную опасность для двух безоружных людей, но шанс добраться до окна, выходящего во внутренний двор, всё же оставал­ся, тем более что Стэфан незаметно сунул мне в руку охот­ничий нож, загодя припрятанный им за поясом.

— Ну, всё! Пожалуй, хватит разыгрывать комедию с гостеприимством! — продолжила хозяйка с изменившим­ся злобным лицом, и тут же отдала резкий приказ своим подручным: — Взять их и посадить в темницу!

Первому, схватившему меня за охотничью куртку, я мгновенно всадил нож в печень, но к великому удив­лению его хватка не ослабла. С трудом увернувшись от огромного кулака я, проявив свою природную изворот­ливость, ушёл от захвата и полоснул по горлу второгонападающего. Тёмная кровь хлынула на дорогой ковёр, но этот живучий амбал продолжал переть на меня как танк, издавая булькающие звуки и выплёвывая крова­вые сгустки. Третьему я ударом ноги перебил коленные чашечки, и он, завалившись на пол попытался ухватитьменя за ноги, один из моих сапогов так и остался в его ру­ках. Примерно такая же картина наблюдалась и у Стэфа­на, с той лишь разницей, что на третьем нападавшем егобитва закончилась, и его уже пеленали по рукам и ногам. Я же резко поменял направление, и двинулся не к окну, ак Нинель, в надежде добраться до её шеи и вырвать тра­хею у подлой гадины.

Возможно при других обстоятельствах и имея дело с простыми смертными, я бы и смог осуществить задуман­ное, но сегодня был не мой день. Преодолев половину пути и покалечив с десяток свеженьких зомби, я пропустил вну­шительный удар по голове и последнее что запомнил, это злорадную ухмылку на ненавистном лице.

***

С возвращением сознания появилась сильная голов­ная боль. Впрочем, в этом был и хороший признак, означа­ющий, что я нахожусь пока ещё на этом свете, и представ­ляю собой обычного человека, а не зомби. Они, насколько я помню, боли не чувствуют. С трудом открыв опухшие по­сле удара глаза, я попытался оглядеться.

— Быстро же ты очнулся! — услышал я некогда зна­комый голос, раздавшийся в темноте: — Ты и вправду как из железа сделан, я бы после такого гостеприимства, на­верное, пару дней в беспамятстве провалялся!

— Кто ты? — спросил я, пытаясь узнать собеседника.

— Не узнал старого товарища? А ведь мы с тобой мно­го времени провели вместе! — по-дружески пожурил он меня: — Да я это! Виктор!

— Виктор? Какой Виктор? — не понял я, но вспомнив старого товарища ещё больше удивился: — Ты, что здесь делаешь Виктор? И где Стэфан?

— Со Стэфаном всё нормально! Помяли немного парня, но ничего серьёзного. Я его водой со святой магией напоил, он сейчас спит в углу! А вот на тебя моя магия не действует, так что придётся самому с болью бороться! Впрочем, вы се­веряне народ живучий, так что быстро оклемаешься!

— Да я уже почти оклемался! Ты мне лучше расскажи всё по порядку и подробнее, а то неведение хуже всякой боли изматывает!

Из короткого рассказа Виктора я понял следующее. В плену у коварной Нинель он находился уже больше ме­сяца. Причём захватили его целенаправленно, из-за его редкой святой магии. Дело в том, что для полного кон­троля над зомби требовалось много магических сил, и максимум на что могла рассчитывать их создательница, это одновременно управлять двадцатью, ну может трид­цатью бездушными единицами, да и то на расстоянии не больше пятисот метров. А для осуществления её подлых планов необходимо было увеличить контроль в десятки раз. Это могла обеспечить только святая сила, которой об­ладал мой приятель. Сделать из него самого зомби было невозможно, точнее бессмысленно, поскольку он при этом ужасном процессе утерял бы все свои чувства, а они как раз и составляли главный костяк святой магии. Потому его пытались сломать морально, путём ежедневных истя­заний сломить его волю и заставить работать на заговор­щиков. Судя по многочисленным кровоточащим ранам на его теле, палачи работали основательно, затрагивая пусть и не смертельные, но довольно болезненные места. Не знаю, сколько он ещё выдержит таких издевательств, но пока он держался молодцом, во всяком случае, паническо­го настроения у него не было, и вера в жизнь не ослабла. Он даже шутить умудрялся.

— Наконец-то боги сжалились надо мной и послали удачу в твоём лице! — впервые улыбнулся он за долгое время: — Сейчас только тебя за руку подержу и заветное желание загадаю!

— Загадывай! — не стал возражать я: — Только и про нас со Стэфаном упомянуть не забудь!

Какое желание он загадал, и загадал ли вообще, я спрашивать не стал. В это время как раз проснулся Стэфан, и дальнейшее обсуждение нашего печального положения мы продолжили втроём.

То, что нас непременно будут искать сомнения не вы­зывало, но вот когда можно ожидать реальной помощи мы не знали. Моя встреча с агентом тайной канцелярии долж­на была состояться в ближайшем городишке только через два дня. Никто же не ожидал, что события примут такой быстрый оборот. Следовательно, первые подозрения у ко­манды Максимильяна возникнут сразу после пропущен­ной встречи. Естественно бить тревогу по этому поводу они не будут, мало ли почему я не явился, в лучшем случае депешу с донесением отправят. Серьёзные опасения у них появятся ещё дня через три, то есть, почти через неделю после того как мы отправились в замок Виларант. На при­нятие решений у них уйдёт пару дней, да на подготовку спасательной операции ещё столько же. Короче, прохлаж­даться нам здесь придётся как минимум две недели, и этот факт ни радости, ни оптимизма не внушал. Будем надеять­ся, что за это время нас окончательно не уничтожат, иначе какой смысл было сажать меня со Стэфаном в темницу.

Почти целые сутки нас никто не посещал и даже воды не приносили, изверги. Впрочем, в отличие от друзей, меня такие условия совсем не пугали. Воды здесь было предостаточно на заплесневелых стенах. Из любого ку­ска ткани, приложенного ненадолго к влажному облицо­вочному камню, можно было выжать необходимую для жизни порцию, а кишащие в сыром помещении мокрицы и сороконожки могли частично восполнить потребность организма в протеине. На полигоне бывали времена, ког­да я питался и похуже. Во всяком случае, на таком скудном рационе две недели продержаться можно, лишь бы в пы­точную камеру не водили. Виктор над такими умозаклю­чениями только посмеялся. Заявил, что такого подарка, как покой и тишина, мы от хозяйки точно не дождёмся. И как оказалось, он был прав.

Появление охранников мы почувствовали, как только они наверху открыли двери в подземелье, свежий воздух достиг нас прежде, чем мы услышали их шаги по винтовой лестнице. Судя по тому, как они морщили нос от плесне­велого запаха, за нами пришли обыкновенные смертные. Видимо своих зомби Нинель берегла для более достойно­го случая.

— Защёлкните на своих руках кандалы и пристегни­те к ногам цепи! — приказали они, закинув в щель и то, и другое.

— А если мы откажемся? — вполне вежливо спросил я, разглядывая внушительные деревянные колодки с са­мозапирающимся механизмом.

— Тогда хозяйка разрешила нам убить твоего дру­га! — с издёвкой ответили они и направили короткие ар­балеты в сторону Стэфана.

Приведённый аргумент оказался более чем достаточ­ным, так что пришлось подчиниться этим неприятным для нас требованиям и собственноручно заковать себя в цепи. К счастью в пыточную камеру нас не повели, а выве­ли во двор и посадили в клеть установленную на телеге. Видимо собирались нас куда-то перевезти. Даже покор­мить удосужились, кинув три куска чёрствого хлеба и по­ставив кувшин с холодной водой. Привередничать мы не стали, и с удовольствием съели всё до последней крошки. Объявлять голодовку смысла не было. Мало ли что нас в скором будущем ожидает, и свои силы необходимо было беречь.

Примерно через полчаса во двор вышла Нинель, оде­тая в дорожный костюм.

— Как ваше самочувствие? Надеюсь, у вас нет претен­зий к моим слугам? — издевательски поинтересовалась она.

— Какие могут быть претензии к слугам? Они же ваши распоряжения выполняют! — ответил я за всех: — Просто хотелось спросить. Куда вы нас везти собираетесь? Мы ведь даже в полной мере насладиться вашим госте­приимством не успели!

— Ещё успеете! За это можешь не переживать! — хищно улыбнулась она: — А насчет, куда вас везу? Так я ре­шила помочь осуществить твои ближайшие планы! Ты же, если не ошибаюсь, хотел степь повидать?

— Да, хотел! Только собирался это сделать верхом на лошади, а не в клетке!

— Считай это не клеткой, а персональной каретой с почётным вооружённым эскортом! — рассмеялась она: — Тебе, кстати, в ней намного безопаснее путешествовать будет!

— Так может, и вы вместе со мной в этой карете от­правитесь? — с явным сарказмом поинтересовался я: — Сами говорите, безопасно и почётный эскорт!

— Ну, уж нет, спасибо! Я как-нибудь рядом со своими послушными игрушками поеду! Кстати, за то, что ты неко­торые из них вчера сломал и покалечил, придётся в ско­ром времени ответить!

— Да без проблем! Ты обратись к моему управляю­щему, он тебе вместо них Чупа-чупс даст! Для тебя пользы больше будет! Соревноваться со мной в колкостях Нинель не стала, а только бросила перед уходом:

— Запомни Железяка! По большому счёту ты мне больше не нужен! И ты не умер только потому, есть одно дело, которое требует присутствия твоего бренного тела! Не более того! — после чего махнула своим слугам, чтобы трогались, и отправилась во главу колонны, окружённая бездушными охранниками. Не знаю как вам, но по мне так лучше в клетке с друзьями, чем в компании с зомби. Хотя, и то и другое было для нас бесспорно плохим вариантом.

Ехали мы относительно недолго, где то около восьми часов, из которых большая часть времени пришлась на медленное передвижение по степи, граничащей с земля­ми замка. Говорят, весной здесь вся земля покрывается многочисленными цветами, образуя живописный яркий ковер, от которого невозможно оторвать глаз. Но сейчас было преддверие зимы, потому картинка была однообраз­ного жёлто-зелёного цвета. Впрочем, этот цвет вызывает умиротворение и спокойствие, чего нам с ребятами явно не хватало. Правда за эти пять часов жёлто-зелёного со­зерцания ни умиротворения, ни спокойствия у нас так и не добавилось.

Вскоре на горизонте показалось стойбище кочев­ников, представляющее из себя многочисленные юрты, сделанные из шкур животных и разукрашенные в яркие цвета. Цвет имел немаловажное значение у степняков. По нему можно было определить не только принадлежность к тому или иному роду, но и понять статус этого рода в ие­рархии кочевников. Например, жёлтый цвет купола мог­ли позволить себе только племена, количество воинов которых превышало тысячу человек, а количество вер­тикальных фиолетовых полосок по периметру стен, соот­ветствовало количеству совершённых этим родом разбой­ничьих набегов на сопредельные земли. Такие уж нравы существовали в степи, и то, что у нас вызывало презрение и преследовалось по закону, здесь считалось героическим поступком и выставлялось на всеобщее обозрение. А вот, например, благородный труд пахаря, с утра до ночи воз­делывающего поля, не то, что бы просто презирался, а считался у них страшным грехом, поскольку вера кочев­ников запрещала любое насилие над землёй, и такие мир­ные орудия, как лопата, тяпка или соха по их убеждению наносили страшные раны «Матери-кормилице». Они даже выгребные ямы не делали, предпочитая раз в три месяца перебираться на новое место, вместе со своими многочис­ленными стадами. Нет, какое-никакое сельское хозяйство у них всё же присутствовало, но основано оно было на чи­стом собирательстве, тем более, что многие виды злаков, такие как рожь, гречка, овёс или рис в степи произраста­ли, правда, в диком виде, но для лепешек вполне годились. Короче, как сказали бы у нас в Питере, первозданный чи­стый продукт, без всяких там ГМО, нитратов и гербицидов, жаль, мелковат только. Эту ненужную мелочь я вам сооб­щаю только потому, что именно о ней я в этот момент и думал, сидя с друзьями в клетке на колесах. Почему? Не знаю. Возможно потому, что ни одной здравой мысли, как выбраться из этой смертельной передряги, в мою дурную голову за всю дорогу так и не приходило.

7

По прибытию в стойбище из клеток нас так и не выта­щили. Оставили прямо в арестантской телеге на охраня­емой огороженной площадке расположенной на окраине поселения. Не о каких правилах содержания заключённых речь естественно не шла. Нас не то что на прогулку не вы­водили, даже просьбы справить естественные потребно­сти игнорировали. Хорошо, что желудок был полупустой и критического дискомфорта не доставлял, а мелкую нужду можно и сквозь решётку справить, чай не женщины. Весь оставшийся день и всю ночь нас никто не посещал, мы даже грешным делом подумали, что про нас забыли. Прав­да, в этом мы глубоко ошибались, в чём смогли убедиться через час после рассвета.

Дюжина здоровых и абсолютно молчаливых охранников грубо выволокли нас из телеги и крепко привязали к пыточ­ным столбам в центре огороженной площадки. Сопротив­ляться было бессмысленно, поскольку на ногах оставалисьтяжёлые кандалы и кроме лишних болезненных тычков наше сопротивление ничего бы не принесло. Стоя привязан­ным к столбу я с ужасом наблюдал, как охранники разожглижаркий костёр из дефицитного для этих мест дерева и по­ложили в него железные прутья с намерениями явно далё­кими от кузнечного дела. В этот момент меня наконец-то посетила одна здравая мысль по поводу собственной пер­соны. Дурень я, похоже. Большой дурень. Все мои напасти иневзгоды были именно по этой причине, и никакой другой. Никакое стечение обстоятельств, никакие злые силы не при­несли большего вреда, чем я нанёс себе сам. Всё что со мнойпроизошло — это одна большая глупость и ничего более. А что в итоге? Никчёмная жизнь и глупая смерть. А ведь я так ничего и не успел сделать в этой жизни. Даже детей нет, ко­торые возможно за могилкой ухаживали бы. О которых мож­но было бы сказать — продолжение рода, то есть частичкитебя. И так мне себя жалко стало, просто до умопомрачения, да и дальнейшие события только усугубляли паническое на­строение. А вот мои друзья, в отличие от меня, держались мо­лодцом. Лёгкая ухмылка на лице, гордый взгляд и никакогостраха. Будто им не мучительная смерть грозит, а цирковоепредставление, будто розыгрыш их ожидает и съёмка скры­той камерой. Они, наверное, смерти не боятся, поскольку ни­когда её не испытывали, оправдывал я себя. А я испытывалсмерть много-много раз, и знаю, какая это сволочь, потому инервничаю.

— Прошу прощения за задержку, господа! — раздался издевательский голос Нинель, появившейся где-то из-за спины: — Вчера была слишком занята, потому отложила наше общение на утро! От ужаса, охватившего меня, я не смог ответить на её глупую колкость и просто молчал, ожидая дальнейшего развития событий.

— Зато сегодня я уделю вам максимум своего време­ни, которого правда не так много как хотелось бы! — про­должала она с акульей улыбкой на лице.

— Ну что Виктор? Заключим сделку или будем про­должать набивать себе цену? — обратилась она к моему

другу, жестом показывая слугам поправить стул, приго­товленный для неё и стоящий в метрах пяти от пыточных столбов.

— Ты же знаешь ответ Нинель! Никаких сделок не бу­дет! — достаточно спокойно, учитывая нынешние обстоя­тельства, ответил Виктор, обрекая себя на мученическую смерть.

Ну ладно он себя бы обрекал, так он ведь и нас со Сте­фаном обрекает, подумал я, продолжая паниковать по поводу ближайших перспектив. Самое плохое это то, что в данной ситуации от меня ничего не зависело, и на этом представлении я пребывал в качестве статиста.

Между тем Нинель, видимо экономя время, сделала волевой жест рукой своим «шестёркам», которые тут же вытащили раскалённые добела железные пруты и дви­нулись к нам. Недолго думая, они, с каменными лицами начали прислонять раскалённый металл к нашему со Сте­фаном телу. Боль была неимоверная. Кожа вокруг пошла кровавыми пузырями, а запах исходивший от ран напоми­нал запах палёной курицы, перебивая вместе с болью всё вокруг.

— Это твоё окончательное решение? — снова обрати­лась к Виктору безжалостная садистка: — Может переду­маешь?

— Окончательное! — подтвердил Виктор, с сочув­ствием глядя на наши мучения.

— А ты ещё подумай, и хорошенько! — раздражённо бросила Нинель, давай знак продолжить экзекуцию.

Единственное что я сделал, это заблокировал нерв­ные окончания, позволяя своему организму не так сильно мучиться от боли. Точнее это автоматически сделал мой мозг благодаря навыкам, полученным на полигоне. Толь­ко легче от этого не стало. Боль болью, а вот жизнь спасти это точно не поможет, даже вкупе с моей фантастической регенерацией. Как не странно, Стефан держался лучше меня, хотя он навряд тле умел купировать боль. Он не кри­чал, не просил о помощи, и только одобрительно смотрел на Виктора, который, по его мнению, принял совершенно правильное решение. Я такое мнение не разделял кате­горически. Но сделать ничего не мог. Если бы Нинель хо­тела заключить сделку со мной, узнать например секрет атомной бомбы или получить чертёж подводной лодки с баллистическими ракетами, я бы уже давно согласился бы. Но, увы, в данной ситуации, как я говорил, мне была отведена роль статиста.

После десяти минут изощрённых пыток Стэфан поте­рял сознание и пребывал на пороге жизни и смерти. Чисто физически я держался лучше, а вот мысленно хотел тоже потерять сознание и не видеть приход собственной смер­ти. Но мой тренированный организм, чёрт его подери, не давал мне такой возможности.

В конце концов, Нинель поняла бесполезность дан­ного мероприятия. Виктор, чтоб ему пусто было, ставил честь и жизнь своего народа выше жизни своих друзей. О своей жизни он даже не вспоминал, и с удовольствием отдал бы её даже чтобы на короткий срок облегчить нам страдания. Только легче мне от этого не было.

— Ну что ж Виктор! Жаль, конечно, но придётся обой­тись без тебя! — разочарованно выдавила Нинель, беря в руки кривой кинжал с намерением собственноручно пе­ререзать нам глотки: — Тем более, что это не помешает моим планам! Кое-какие эликсиры для управления зомби­рованными телами у меня давно уже припасены!

Начать она решила видимо с меня. Слишком много га­достей я ей сделал. Глядя в лицо старухе с косой, которая давно меня заждалась, я на полном автомате начал искать крошечную возможность к спасению.

— Дура ты Нинель! — неожиданно выдавил я доста­точно твердым, но тихим голосом: — Ты не с тем перего­воры ведёшь и не с тем человеком сделку заключить пы­таешься!

— Уж не с тобой ли мне переговоры вести? — опеши­ла она от моей наглости, что позволило выиграть пару ми­нут у смерти.

— А с кем ещё?! Не со Стэфаном же! — продолжал на­пирать я, ухватившись за разговор как за спасительную соломинку и пытаясь срочно придумать что-нибудь для торга.

Мозг в этот момент у меня работал как сумасшедший и, наверное, раскалился побольше, чем прутья, которыми нас пытали. А что вы хотели? Побываете в таких обстоя­тельствах, не так изворачиваться будете. За секунды у меня в голове пролетело тысячу возможных вариантов, но ни один из них не мог заставить Нинель изменить гнев на милость. Единственное, что могло её заинтересовать, это согласие Виктора отдать ей свою магию для управле­ния зомби. Но это, как я понял, был совершенно пустой ва­риант. Этот фанатик скорее сам себя железными прутами пытать будет, чем согласится.

— И что ты можешь мне предложить такого, отчего я не могла бы отказаться? — спросила Нинель, приостано­вив руку с кинжалом в миллиметре от моей ярёмной вены.

— Полное послушание Виктора! — соврал я не заду­мываясь, поскольку это был единственный шанс отло­жить на короткое время смерть.

— И как ты это сделаешь? — удивилась она, не пони­мая, что со мной делать. Толи убить, толи продолжить бес­смысленный разговор.

— А это уж моя забота! Главное я это сделаю, а как, тебе разве не всё равно?! — нагло врал я, моля всех мыс­ленных богов, чтобы её рука с кинжалом не продолжила свой путь.

— Ну, хорошо! Делай! — неожиданно согласилась она, убрав руку от моего нежного горла: — Я жду!

У меня аж гора с плеч спала. На радостях я даже боли не чувствовал и попытался улыбнуться. Да что там улыб­нуться, я готов был её расцеловать с ног до головы, лишь бы живым остаться. Стыдно конечно. Многие из вас меня осудят за трусость и малодушие, но я обещал писать прав­ду и только правду, потому и передаю эту историю без прикрас и ретуши.

— Ну давай! Убеждай своего приятеля! Я жду! — по­вторила она свою команду теряя терпение.

— Ишь ты, какая прыткая! — возразил я, уцепившись за тоненькую ниточку надежды: — Да после твоей дурац­кой затеи с пытками ему неделю надо чтобы только отой­ти от стресса! Ты на его глаза глянь, они же безумные от переживания!

— Недели у меня нет! — с сожалением ответила Ни­нель, снова взявшись за кинжал, собираясь завершить за­думанное.

— Стой! Стой госпожа! — испугался я, назвав её го­спожой в качестве мелкого подхалимажа: — Мне дня два потребуется, чтобы исполнить задуманное! Если два дня не ждёт, тогда режь, не тяни!

Видимо мой блеф худо-бедно прошёл. Она ещё поде­ржала руку с кинжалом возле моего горла, раздумывая о чём-то, потом откинула кривой нож в сторону.

— Два дня ждёт! Но не более! — высказала она свой финальный вердикт и, не попрощавшись, покинула наше общество.

То, что она ушла и не попрощалась, мне было по бара­бану. Я просто радовался, что живу! Хотя жизнью это можнобыло назвать с большими натяжками. Скорее мучения перед предстоящей смертью. Тело от открытых сильных ожогов болело неимоверно. Грудь, бёдра и плечи напоминали сго­ревший кусок мяса на забытой на огне сковородке. Хорошо хоть некоторые нежные места не трогали, которые не при­нято показывать на обществе, хотя не думаю что это прояв­ления гуманизма, скорее руки не дошли, да времени палачамне хватило. Удивительно, но на фоне колоссального стрессаи шока от пережитого, до клетки, ставшей нам со вчераш­него утра домом, я добрался сам, чем вызвал неподдельноеизумление и уважение степняков, присутствующих при эк­зекуции. Стэфана, пребывающего на грани жизни и смерти, отнесли на руках, как и Виктора, не получившего ни одногоожога, но прибывающего в каком-то ступоре. В принципеВиктора понять можно. Всё это представление было направ­лено на одну цель — сломать его психологически. И частич­но им это удалось, хотя эффект был не тот которого от негоожидали. Да фиг с ним, с Виктором. Я был на него зол неимо­верно, возможно даже больше чем на Нинель. Это из-за негонас подвергли изощрённым пыткам, а он даже шага не сде­лал, чтоб нам помочь. Мне надо не о нём думать, и не о мести, а о себе. Времени мало. Двое суток отведено, что бы найтивыход из сложившейся смертельной передряги. Вот об этом и будем думать.

Первые сутки, отведённые мне на раздумье, пропали без­возвратно. Думать, после пережитого, я не мог ни о чём. Весьоставшийся день, всю ночь и половину следующего дня я про­вёл в бреду от жуткой боли по всему телу. Если бы не моя фан­тастическая живучесть и регенерация я бы, наверное, умер напервых минутах. Не понимаю, как Стэфан ещё не умер, хотядела у него были намного хуже моих, и его жизнь висела наволоске. К вечеру следующих суток я всё же очнулся, но каквсегда ничего вразумительного в мою голову не лезло.

— На, выпей немного воды! — заботливо предложил Виктор, аккуратно приподымая мне голову, увидев что я пришёл в себя.

Отхлебнув пару глотков живительной влаги из гряз­ной глиняной пиалы, я попытался привстать, облокотив­шись на локоть. От полоснувшей боли чуть снова не поте­рял сознание.

— Лежи! Лежи Железяка! Тебе в таком состоянии вставать никак нельзя! — сочувственно наставлял меня мой давний приятель, по вине которого я, собственно го­воря, и валялся в клетке.

— Да пошёл ты со своими советами знаешь куда?! — зло бросил я, попутно размышляя о начале завтрашнего дня, когда мне надо было дать положительный ответ Ни­нель: — Некогда мне лежать! Думу думать надо, да выход из положения искать!

— Думу думать и лёжа можно! — парировал он, ни­чуть не смущаясь моего злого тона: — А выход, он один всего у нас! Умереть во славу родной страны и народа!

— Вот и умирай, если тебе так хочется! А у меня со­всем другие планы на этот счёт! — разозлился я

— Да какие у нас могут быть планы? Убежать не по­лучится! А спасти нас никто не сможет, во всяком случае, до следующего утра это точно! — продолжал своим ров­ным спокойным голосом Виктор, чем раздражал меня ещё больше.

— Заткнись ты, наконец! — психанул я: — Это по тво­ей милости мы здесь находимся! Так что молчи и делай то, что тебе велено!

— Я не буду делать то, что велено! — также спокойно продолжал он: — Никто и ничто не заставит меня предать свой народ!

— Заткнись, говорю! — рявкнул я: — Сказано, не ме­шай! Лучше вон Стэфану помоги, а то помрёт бедолага в любую минуту!

Виктор послушно замолчал и принялся заниматься Стефаном, прикладывая холодную белую плесень найден­ную в повозке на его кровоточащие раны. Меня же начало колотить от боли и безысходности. Что бы ни сойти с ума, надо было думать о чём-нибудь кроме смерти. Думать я не мог, потому требовалось что-то делать, причём неважно, что делать, лишь бы не впадать в окончательную панику.

— Эй, охрана! Где вы там, мать вашу! — насколько воз­можно громко крикнул я, посылая проклятия всем и вся.

— Чего орёшь? Страх потерял? — раздражённо спро­сил подошедший степняк. — Да это ты страх потерял, дубина неотёсанная! — продолжал ругаться я: — Я тут дела для вашей хозяйки решаю, а вы мне препятствия чините!

— Какие такие препятствия мы тебе чиним? — уди­вился он.

— Огромные! — не унимался я, пытаясь хоть на ком-нибудь выместить свою злобу: — Ты что не видишь, что наш товарищ гибнет?

— Ну и пусть гибнет! Причём здесь это? — высказал он свои законные сомнения.

— А при том, безмозглый идиот, что его гибель со­рвёт все наши планы с Нинель! — продолжал нести я пол­ную ахинею, попутно не забывая о проклятьях: — Так что хватит в носу ковырять, и быстро зови сюда лекаря, или шамана там вашего, чтоб на ноги Стэфана поставить мог! Иначе завтра же твоя башка на колу висеть будет, в нази­дание другим!

Почему его башка будет висеть на колу он так и не по­нял, но от моего уверенного тона страх всё же испытал. Лекаря он, конечно, не привёл, а вот за старшим охраны сходил. Подошедшему с ним богато одетому кочевнику я продолжал нести всё в том же уверенном наглом тоне, осыпая изощрёнными проклятиями. На начальника охра­ны мои абсурдные гневные тирады тоже произвели долж­ный эффект и он собрался искать кого-то ещё рангом по­выше. Не знаю, сколько по времени продолжалось бы это пустое хождение по инстанциям, но на шум в этот поздний вечер подошла сама Нинель.

— Чего шумим Железяка? — проходя неподалёку и заинтересовавшись происходящим спросила она: — Мо­жет, сказать мне чего хочешь?

— Да хочу! — соврал я, хотя на самом деле желания разговаривать с Нинель у меня не было абсолютно. Да и что говорить ей в своё оправдание я просто не представ­лял: — Лекарь для Стэфана нужен! Да и пожрать бы че­го-нибудь не помешало!

— При чём здесь Стэфан? — не поняла она: — И во­обще, что за наглость выдвигать тут свои мелкие требо­вания?

— Потому что от этой мелочи зависит наша дого­ворённость, госпожа! — выдавил я первое, что пришло на ум в мою скудную голову.

— Не ври мне, наглец! — разозлилась она: — Помни, ты обещал уговорить Виктора до утра! У тебя мало време­ни, и не трать его попусту!

— Так я уже уговорил! — ляпнул я не думая о послед­ствиях, боясь что из-за моей глупой затеи с вымещением злобы на охранниках мне отрежут голову не дожидаясь утра.

— Да? — искренне удивилась она: — И как тебе это удалось?

— Неважно как! — продолжал нести я очередную глу­пость: — Главное, что смог уговорить! Только вот Виктор условие поставил! Говорит, соглашусь, если и второй мой друг меня об этом попросит! А друг ни «бэ», ни «мэ» ска­зать не может!

К моему удивлению Нинель поверила в эту наглую ложь, и дала распоряжение своим слугам сделать всё, что я просил. К ещё большему удивлению Виктор за всё вре­мя нашего разговора не проронил ни слова, иначе любое его возражение привело бы к неминуемой смерти всей нашей компании. Да и сама Нинель, ошарашенная таким известием, не додумалась спросить у Виктора о подтверж­дении моих слов напрямую. Короче, хвала богам, смерть нас сегодня не забрала. А вот что будет завтра, я даже не представлял. Точнее представлял, и это было в очень не­приглядном чёрном цвете. Но это будет завтра, а сегодня я ещё поживу.

***

— Ты зачем соврал Нинель? — спросил, уже начина­ющим меня немного бесить, спокойным голосом Виктор, когда мы остались наедине: — Я же тебе сказал, что никог­да и не при каких обстоятельствах не предам свой народ и свою страну!

— Да кто тебя просит предавать?! Я тебя хоть что-ни­будь подобное просил? — устало ответил я, попутно раз­мышляя, как я умудрился по уши влезть в очередное дерь­мо.

— Но ведь ты соврал насчёт меня! И я этого не пони­маю! — продолжал он с укоризной гнуть своё.

— Понимаю, не понимаю! — начал оправдываться я, по инерции продолжая врать уже своим друзьям и нести очередную глупость: — Мозгов у тебя не хватает меня по­нять! Ты как амёба одноклеточная думаешь, а надо шире смотреть на многие непонятные вещи, в разных плоско­стях, так сказать, их рассматривать!

Виктор молчал и упорно смотрел на меня, требую хоть каких-нибудь пояснений. Пришлось на ходу придумывать достойные оправдания своим действиям.

— Ты Виктор только о себе думаешь! Как бы не ударить в грязь лицом, да как бы сохранить свою честь и достоинство, чтоб никто ничего плохого о тебе сказать не мог! — начал я свои нелепые оправдания, слегка подтасовывая очевидныефакты: — А о Стэфане ты подумал? Не ты, а он страшные му­чения принимал, чтобы ты героем в народе прослыл!

Виктор густо покраснел, а я продолжал гнуть свою спорную линию, в надежде хоть немного повлиять на его праведное и невозмутимое состояние, которое меня беси­ло всё больше и больше. Ну и в качестве мести, конечно, за то, что по его вине я оказался в плачевном и безвыходном положении.

— Так вот! Солгал я Нинель ради Стэфана! Ради того, что бы он очнулся и понял, что мы его не бросили, а забо­тимся о нём до последней минуты! Что бы сказать ему спа­сибо за то мужество, которое он проявил под пытками! Ты же видел, он не проронил ни звука, когда запах палёного мяса от его тела бил тебе в ноздри! Или ты считаешь, что за его, не побоюсь этого слова, подвиг он недостоин про­стого человеческого спасибо от нас? Может, ты считаешь, что пусть он умирает в беспамятстве от болевого шока?

Бесспорно, моя подленькая осуждающая тирада была ударом ниже пояса для Виктора. Ну и пусть помучается чуток, а то достал своим благородством и принципиаль­ностью, которых у меня явно не хватало. А что бы навести ту­ману и добавить загадки своим словам, бросил напоследок:

— Есть у меня одна хорошая мысль как не только Стэ­фану, но и королевству помочь можно! Только тебе с твои­ми куриными мозгами этого не понять! Здесь широко смо­треть надо и все аспекты учитывать! Так что посвящать тебя в мой план не буду, один фиг не поймешь ничего!

Само собой разумеется, у меня не только никакого пла­на не было, а даже каких либо призрачных мыслей по этомуповоду. И ляпнул я эту глупость только ради того, что бы иВиктор чуток помучался напоследок. Как не странно, но моямаленькая гадость меня чуть отвлекла от мыслей о смерти, и мне даже удалось уснуть, давая организму больше шан­сов на заживление жутких ран. Впрочем, если бы я не уснул, то просто провалился бы в очередной банальный обморок, поскольку предел организма был исчерпан полностью и бо­роться с недугом, пребывая в активном состоянии, он уже немог. Мой сон был таким глубоким, что я не заметил как при­ходил опытный шаман, специализирующийся на лечении, как Виктор помогал ему смазывать наши раны каким-то довольно сильным обезболивающим средством. Не учуял я и запах принесённой горячей еды, над которой мой старыйдруг почти всю ночь читал свои молитвы, заряжая обыкно­венные тушёные с мясом овощи святой магией, в надежде, что она поможет хоть немного залечить изнутри кровото­чащие раны. Пропустил я и утренний приход Нинель, кото­рая пришла за ответом. Но видя моё со Стэфаном состояние, она великодушно дала ещё сутки на передачу святой магии в своё распоряжение. Благо Виктор проявил благоразумие и не выдал ей прямое «нет», сославшись, что прежде чем отве­тить, ему надо поговорить с друзьями. Вроде и не солгал, ноне всю правду сказал. А ложь, по поводу будущего согласия, Нинель сама себе накрутила. Молодец. Учится у меня хоро­шему делу изворачиваться, да тень на плетень наводить. Це­лые сутки жизни для нас выиграл.

***

Сутки жизни конечно хорошо, но безумно мало, осо­бенно по моим меркам. Потому, как только я ближе к ве­черу очнулся, в голове моей гудела только одна мысль — Выжить, Выжить, Выжить!

Гудеть то она гудела, только вот ничего дельного из этого не получалось. Одно бесполезное гудение и ничего больше, разве только паники прибавлялось. Ну не мог я, в отличие от друзей, абстрагироваться от бытия насущного и думать о возвышенном — о стране, о чести, о достойной загробной жизни, в конце концов. Я даже о боли думать не мог, хотя она была ужасна.

— Железяка! Стэфан очнулся! — услышал я радост­ный голос Виктора. И чего он радуется, упрямый дурень, подумал я, но к Стэфану всё же подошёл. Точнее подполз.

— Я где? В небесных садах? — слабым голосом про­шептал наш приятель: — А почему тогда всё болит? Вроде обещали, что не будет ни боли, ни голода! И где щебет не­бесных птиц?

— Размечтался! — зачем-то бросил я, пребывая в от­вратительном настроении: — В арестантской телеге ты! А в небесные сады тока утром попадёшь! Виктор тебе это гарантирует!

— Я что живой? Нас что, не убили? — с сомнением в голосе переспросил он.

— Железяка тебя с того света вытащил! — пояснил Виктор: — Третий день уже, как ты в беспамятстве ле­жишь! — А я верил в это! — улыбнулся очнувшийся друг: — Наш принц и удача — они вместе ходят!

— Только утром с ней попрощаться придётся! — за­чем-то разозлился я: — Дорожки наши расходятся!

— Нее! Удача тебя не покинет! — ещё шире улыбнул­ся он: — Я это точно знаю! Ты всегда выход найдёшь! И об этом все тебе скажут северный принц!

Его добрые, но пустые слова, вместо того что бы успо­коить, наоборот вывели меня из себя. Нервы начали сда­вать окончательно.

— Какая нафиг удача! — чуть ли не заорал я: — Когда ни одна сволочь помочь не хочет! Только и слышишь — страна, народ, честь, достоинство! И никто палец о палец стукнуть не хочет! А как вопросы решать, так это к Желе­зяке, милости просим!

Пока я орал в полу истеричном состоянии, Стэфан сно­ва потерял сознание. Силёнок у него тока на улыбку и хва­тило.

— А ведь мы ему даже «спасибо» сказать не успели! Ты же, как раз это хотел сделать, если не ошибаюсь! — со­всем не к месту подал голос Виктор.

— В небесном царстве «спасибо» скажем! Если нас туда пустят! — рявкнул я, злясь на всех и вся в этом мире: — Лучше молчи Виктор! Не доводи до греха!

Виктор послушно замолчал. В полной тишине он бе­режно смазал целебной мазью все раны у Стэфана. Потом переключился на меня, стараясь обработать самые крова­вые участки.

— Отстань, я сказал! — зло прервал я его: — Толку от твоих примочек, если завтра головы резать будут!

Виктор на какое-то время прервал своё занятие, вни­мательно посмотрел на меня, потом как ни в чём не бы­вало, продолжил накладывать мазь на мои раны. Я бы с удовольствием ему в ухо съездил бы, да силёнок малова­то было, к тому же мазь реально помогала. Обработанные участки болели значительно меньше, и по разгорячённо­му телу пробегал маленький живительный холодок.

— Ты говорил, у тебя план есть? — неожиданно спро­сил он, заканчивая лечебные процедуры. — Ты со своими мозгами один фиг его не поймешь! — отмахнулся я, немного успокаиваясь, благодаря, наверное, частичному снятию боли от ожогов.

— А мне не обязательно понимать! — спокойным го­лосом продолжил он: — Ты скажи, что делать надо?

Минуты две у меня ушло, что бы переварить и осоз­нать его слова. Потом ещё минут пять на то, что бы со­брать воедино все мысли в голове. И ещё минут двадцать я размышлял, как можно использовать такой подарок. Всё это время Виктор молчал, стараясь не нарушить мои раз­мышления.

— Есть одна мыслишка, друг мой! — наконец выда­вил я, испугавшись того, что пришло мне в голову: — Толь­ко мне ещё подумать надо чуток! Просчитать все действия и их последствия!

А подумать действительно было о чём. То, что крути­лось у меня в голове иначе как подлостью и предатель­ством не назовёшь. Такие вещи презирались всеми наро­дами и во всех мирах. Во всяком случае, на земле и здесь, это точно. Всю ночь я мучился в глубоких раздумьях. Моя светлая часть души изо всех сил боролась с тёмной. В ито­ге, уже под утро, тёмная победила. Простое и короткое слово «жизнь», закрыло собой такие понятия как честь, достоинство, дружба. Всё на что могла надеяться моя свет­лая половинка, только на то, что Виктор категорически откажется от такого предложения по спасению наших жизней. Но и здесь она потерпела полный крах.

Утром, после того как я озвучил свой коварный план, суть которого сводилась к полному сотрудничеству с Ни­нель, Виктор даже бровью не повёл. Вообще-то правый глаз у него задёргался в нервном тике, но ни грамма воз­ражений не последовало. Такому безропотному послуша­нию удивилась даже моя тёмная половина.

— Почему ты соглашаешься и ни о чём не спрашива­ешь? — решился спросить я, распираемый крайним любо­пытством.

— Потому, что всё, что ты делаешь, всегда правильно и служит добру! — совершенно спокойно выдал он.

— И откуда такая уверенность? Ты что мне в душу за­глядывал?

— Нет! Не заглядывал! Точнее пытался, но к тебе не пробиться! — ответил он, потом видя моё молчаливое не­понимание, пояснил: — Я в душу Стэфана заглядывал, да и всем твоим друзьям тоже! Они чистые как слеза, без грам­ма грязи и фальши!

— А при чём здесь души друзей? — опять не понял я.

— Знаешь, Железяка! У нас есть старая мудрая пого­ворка! Покажи души людей, которые к тебе тянутся, и я всё расскажу о твоей! Ну не могут светлые и чистые души тянуться к грязи и злу, а тебя только добрые люди и окру­жают! Да и все твои действия на протяжении всего време­ни, что я тебя знаю, подтверждают не только твою добро­ту, но и величие твоего ума!

Ход его мыслей я, конечно, понял, но согласится с этим, не мог. Похоже, наша родная поговорка «Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты!», в этом мире не работала, во всяком случае, по отношению ко мне. Мне даже стыдно стало за такое безоговорочное доверие к моей персоне. На всякий случай, я решил хоть как-то оправдать своё преда­тельское решение, тем более что как его преподнести, и сделать чёрное белым, я подготавливал всю ночь.

— Понимаешь Виктор! Риск в нашей затее, конечно есть! Я исхожу из того, что добро всегда побеждает зло! Ты согласен? — осторожно начал я пудрить ему мозги.

— Да согласен! — не задумываясь ответил он.

— Так вот! Нинель думает, что она сильна своим злом, и полностью подчинит себе добро! Только она заблужда­ется!

— Что именно ты имеешь в виду? — попытался уточ­нить мой, практически облапошенный, приятель.

— А то! Что в нужный момент, когда она потеряет бдительность, ты своей святой магией перехватишь весь контроль над зомби!

Виктор ненадолго задумался. Потом огорчённо пока­чал головой.

— Не получится принц! — с сожалением констати­ровал он: — Что бы передать святую магию в управле­ние другому человеку, надо практически отдать ему свою душу! Я буду игрушкой в её руках! Я даже глоток воды без её ведома сделать не смогу, а ты хочешь чтоб я боролся и победил!

— Как ты можешь такое говорить? — назидательно рявкнул я, заранее продумав свой обман: — Ты, носитель святой магии, и не веришь в неё? Ладно ты не веришь в себя, что чертовски плохо, но поправимо! Но не верить в святую магию — это просто кощунство! Как боги вообще тебе её доверили? Виктор опять ненадолго задумался, потом ответил с небольшой дрожью в голосе, как будто ему петлю на шею повесили.

— Наверное, ты как всегда прав, Железяка! Потому я и вверяю свою судьбу в твои добрые незапятнанные руки!

***

Упоминание о моих добрых и незапятнанных руках сильно резанули мне по сердцу. Душа отчаянно кричала «Остановись дурень! Что ты творишь?!». Но я уже не мог остановиться и, как тупой баран, продолжал переть по до­рожке ведущей в пропасть.

— Ну что? — жёстко спросила подошедшая Нинель: — Я пришла за обещанным! И предупреждаю, больше ждать я не намерена!

— Если бы не твои грязные фокусы с калёным желе­зом, тебе вообще ждать не пришлось бы! — нагло ответил я, продолжая бороться со своей совестью, голос которой продолжал грызть меня где-то на задворках.

— Ты ещё подерзи мне, вмиг без головы окажешься!

— А ты без святой магии! — продолжал огрызаться я. — Всё! Хватит болтовни! — разозлилась Нинель; — Да, или нет?

— Да! Если выпустишь нас из клетки, покормишь как подобает, да помыться в горячей воде позволишь! — от­ветил я за всех нас: — А то сидя в клетке трудно великие дела делать!

— Ты что, мне условия ставишь? — начала было она, потом видимо поняла бесполезность пререканий и про­должила уже в конструктивном тоне: — Если сейчас Вик­тор откроет мне доступ к святой магии, то получите всё, что просите!

Деваться было некуда, да и тянуть опасно. Потому я просто кивнул Виктору, что бы он выполнил её просьбу. И как моя светлая часть не взывала к всевышнему, что бы он дал силу и мудрость Виктору отказаться от этой затеи, он безропотно подчинился и открыл свою душу злу.

— О, Да! — восхищённо вымолвила Нинель, проник­нув через снятые барьеры в ауру моего обречённого друга и почувствовав всю мощь поступающую к ней.

— О, Да! — повторила она, закрыв от удовольствия глаза: — Я знала, что получу мощную силу, но что такую — не ожидала!

Ещё минут пять её сладострастная улыбка портила мне настроение. Она наслаждалась своим величием и мо­гуществом, забыв обо всём на свете. Эх, если бы не клет­ка, её можно было бы придушить, пока охранники рас­терянно смотрели на неё, распираемую от удовольствия. Но «если бы», да «кабы», как вы знаете, во всех ситуациях всегда равны нулю.

— Эй, Нинель! Хватит кайф ловить! — резко прервал я её наслаждения, начиная жалеть о содеянном: — Я свою часть договора выполнил! Очередь за тобой!

От переизбытка чувств, Нинель даже не заметила моей дерзости и распорядилась сделать всё, что мы про­сили. Правда кандалы на ногах у меня и у Виктора оста­вила, видимо не потеряв окончательно разум и инстинкт самосохранения.

Стоит отдать должное её слугам. Они не только бы­стро, но и вполне качественно, учитывая полевые усло­вия, исполнили её распоряжение. Старались они конечно не из-за любви к нам, а из боязни разгневать хозяйку, но это не принципиально. Нас не только обильно покормили и намыли горячей водой с мылом, но и протёрли влажны­ми полотенцами Стэфана, находящегося в бессознатель­ном состоянии. Естественно лечебная помощь нам тоже была оказана в полном объёме, да и поселили нас троих не в клетке, а в отдельно стоящей и хорошо охраняемой юрте. В другой ситуации такая охрана не помешала бы мне сбе­жать, тем более что со свободными руками справиться с кандалами на ногах не составляло большой проблемы, но не в этот раз. И дело было не только в бессознательном Стэфане и одурманенном Викторе, а в большей степени в моём физическом состоянии. Тяжёлых ран на теле у меня было не меньше чем у следопыта, и я с трудом держался на ногах только за счёт внутренних резервов, большая часть которых уходила на восстановление организма. Лю­бое быстрое движение или шаг вызывал головокружение и сильную боль. В такой ситуации побег был равносилен смерти, а к ней я ещё не был готов.

***

Вторжение в королевские земли Нинель начала через три дня. Причём, если бы не мы со святой магией, она на­чала бы его на день раньше. К нападению у неё всё было подготовлено заранее, отряды кочевников были уже неде­лю как расставлены вдоль границы и ждали только сигна­ла. Просто лишний день ей понадобился, что бы внести в свой план коррективы, в связи с вновь открытыми обсто­ятельствами.

Первоначально Нинель планировала использовать своих зомби только на острие атаки, а степнякам отводи­лась роль с флангов добивать деморализованных защит­ников. Но с появлением под рукой такой мощной силы, как святая магия, она могла позволить себе увеличить число зомбированных в десятки раз и контролировать их на огромном расстоянии, усилив кочевые племена своими бездушными воинами.

То, что я совершил гадкий, непростительный посту­пок я понял ещё до вторжения. Но по-настоящему совесть меня замучила после того, когда были захвачены первые приграничные посёлки. Немногочисленные защитники, укрывшиеся за пятиметровым частоколом, не продержа­лись и 20 минут. Именно столько времени понадобилось зомбированным мертвецам, что бы по приставным лест­ницам перелезть в укреплённый район. Нашпигованные стрелами как дикобразы они безжалостно и бездушно перебили растерянных бойцов, которые не понимали, как остановить, или хотя бы задержать, мёртвый авангард. Нет, они конечно повредили небольшое количество вои­нов Нинель, но существенного ущерба не нанесли. Более того, и это самое страшное, Нинель заменила покалечен­ные страшные создания павшими защитниками. В итоге после битвы её войско не только не уменьшилось, а уве­личилось. После всего увиденного я наконец начал пони­мать, что жизнь, какой бы прекрасной она не была, всё же не самое главное для человека. Точнее одна жизнь в обмен на десятки жизней, это неправильно. Но изменить ситуа­цию я не мог.

Естественно у меня возникали мысли, как помешать Нинель. Я даже пытался строить кое-какие планы, в ко­торых сохранению своей непутёвой жизни отводилась последняя роль, но что-либо изменить возможности не было. Сначала хотел убить Нинель. Но к ней было не по­дойти ближе чем на 100 метров, а прорываться сквозь плотные ряды охранников я просто физически не смог бы. Потом хотел убить Виктора. Но мой одурманенный друг всегда был недалеко от Нинель, а я со Стэфаном ехал в повозке вместе с продовольственным обозом. Да и его смерть, как я понял в дальнейшем, коренным образом си­туацию не поправила бы.

В этом я смог убедиться ещё через пару дней после вторжения, когда неожиданно сильно осунувшегося Вик­тора Нинель отправила в нашу повозку.

— Он вам что, больше не нужен? — удивлённо спро­сил я Нинель, когда она привела нашего друга к нам со Стэфаном. — Уже не настолько, что бы держать его при себе! — соизволила ответить амбициозная злодейка, пребывая в прекрасном расположении духа.

— А если с ним что-либо случится? — продолжал удивляться я, намереваясь именно это и сделать в бли­жайшей перспективе.

— Сейчас это уже не проблема! — пояснила доволь­ная Нинель: — Я хоть и не понимаю ничего в святой ма­гии, но смогла её скопировать! И ваш приятель мне нужен только для усиления эффекта! Но при необходимости это­го я могу добиться, поменяв его на десяток крепких шама­нов из стойбища!

Это обстоятельство заставило отказаться от мысли придушить своего друга, которого я же подло и облапо­шил. Нинель ушла, оставив меня наедине со своей сове­стью. Совесть начала меня грызть ещё сильнее. Чтобы хоть как-то заглушить чувство стыда и позора, или скорее просто от безысходности, я начал орать на Виктора.

— Виктор! Дружище! Что же ты нас подводишь?! Мы же со Стэфаном все муки ада прошли, понадеявшись на тебя и твою силу! — с укором говорил я, понимая всю не­лепость этих заявлений.

Возразить Виктор мне не мог. Он был выжатый как ли­мон и сидел в нашей телеге как сомнамбула. Правда меня он кажется слышал, поскольку после моих незаслуженных обвинений по его щеке скатилась горькая слеза, оставляя чистый след на запылённом и уставшем лице.

Дальнейшие обстоятельства только ухудшили моё мо­ральное состояние. А состоявшаяся вскоре встреча с пере­довым отрядом королевской гвардии привела к серьёзно­му нервному срыву, поскольку только тогда я полностью осознал что натворил.

Гвардейцы бились как львы. Но противостоять мёрт­вым воинам они не смогли. Максимум чего они добились, это повредили с пару сотен зомби, да задержали на два часа продвижение Нинель, давая возможность основным войскам королевства, идущим к границе, собрать свои силы в единый кулак. Видя их гибель, и то как Нинель превращает их в очередных зомби, пополняя свои ряды бездушных воинов, я впал в неконтролируемую истери­ку и начал срывать зло на тех, кто был рядом. Ближе всех оказался естественно Виктор. Я принялся трясти его за грудки и хлестать по щекам, сопровождая свои действия грязными ругательствами и обвиняя его во всех смертных грехах. Не знаю как, но моя очередная дурость пошла мо­ему другу только на пользу. Он начал потихоньку прихо­дить в себя, глаза избавились от поволоки и лицо начало обретать осмысленное выражение.

— Не бей меня принц! Я стараюсь! — тихо произнёс он свои первые слова после почти пятидневного молча­ния.

— Оставь его Железяка! Он действительно старает­ся! — вторил ему только что очнувшийся Стэфан: — Ему время надо! Такую силу нахрапом не возьмёшь!

— Нет у нас времени! Совсем нет! — огрызнулся я, но истерику прекратил. Да и сил больше не осталось, если честно, весь ресурс организма на заживление ран уходил. Как итог — я провалился в глубокий сон, или в обморок, но это неважно. Важно то, что выхода из этого тупика не было.

***

Всю ночь я провёл в кошмарных снах, в которых моё горение в аду было лучшим из зол. Худшим было то, что души моих друзей кружились вокруг меня и с укором шеп­тали: «Посмотри на нас! Мы погибли по твоей вине! Ты по­ставил свою жизнь выше дружбы, чести и достоинства! Ты погубил не только нас, ты погубил весь наш мир! А самое главное, ты не спас свою жизнь, а обрёк её на вечные муки с мертвецами!» Мои кошмары прервало чьё-то бережное прикосновение к моему израненному телу.

— Кто здесь? Что вы от меня хотите? — выдавил я хриплым голосом, ещё не успев полностью проснуться.

— Это я, твой друг Чахтар! — услышал я в ответ: — Я со своими воинами к тыловому обозу приставлен! Сам на­просился, когда вас увидел!

«Чахтар? Какой Чахтар?» Молча подумал я, ещё пре­бывая под сильным впечатлениями от сна. Потом мысли в голове сформировались и я вернулся к действительности.

— Чахтар, дружище! Как ты здесь оказался! — зачем то спросил я, хотя ответ на этот вопрос он уже дал.

— Я же говорил! Узнал, что ты со своими друзьями в обозе находишься, вот и напросился!

— И что? Тебе так запросто позволили?

— Да с превеликой радостью! — пояснил он: — Кому из степняков захочется в обозе плестись, когда посёлки и деревни грабить можно?!

— А тебе значит, грабить не хочется? — зачем-то съязвил я совсем не к месту.

— Сейчас есть дела поважнее, чем геройство и тро­феи! — спокойно ответил он на моё замечание.

Сначала я по инерции хотел продолжить язвить, и спросить, он действительно считает грабежи геройством, но вовремя одумался и промолчал. У них, у степняков, менталитет веками нарабатывался и с детства прививает­ся. У них свои понятия о плохом и хорошем, и негоже мне в чужой монастырь со своим уставом лезть. Главное, он на нашей стороне. Только вот как использовать такого союз­ника, ума не приложу.

— Ну что там нового творится? — поинтересовался я: — А то лежу в повозке и дальше поворота ничего не вижу!

— Да ничего хорошего! Скоро бойня кровавая будет! Много жизней достойных воинов унесёт в небесные чер­тоги! — с грустью в голосе констатировал он: — Королев­ские войска впереди стоят! Король Фарлах все свои силы собрал и лучших магов привлёк!

— И кто по твоему мнению выиграет? — поинтересо­вался я в надежде на скорое завершение событий.

— Да никто не выиграет! Смерть всех заберёт! И ва­ших и наших, она в этих вещах не привередливая!

— Так чего же вы не уходите? — удивился я: — Иль жизнь свою не цените?

— Жизнь то мы ценим! Только не все умудрённые опытом как я! Первые лёгкие победы молодым воинам го­ловы вскружили! Думают, что с помощью мертвецов они с такой же лёгкостью королевские войска разобьют! — Так значит, королевство в этой битве выиграет? — вновь спросил я с надеждой.

— Я же говорил тебе — никто не выиграет! — уверен­но ответил Чахтар: — Когда большинство воинов падёт и останется горстка с той и другой стороны, королевские маги пойдут на крайность и ценой своей жизни уничто­жат всё в округе, включая крестьян, живущих неподалёку и Нинель с её мертвецами! У них вроде бы Максимильян за главного!

Такая перспектива меня совсем не радовала. А хотя может всё и к лучшему. Никто не узнает моего позора. Жизнь ведь на этой чудесной земле продолжится, пусть и без меня непутёвого. Друзей только жалко. В голове про­неслись воспоминания о Фарлахе, который только сейчас стал становиться зрелым королём. О чудаковатом, но без­умно преданным своему королевству Максимильяне. О Викторе со Стэфаном, о Чахтаре с его полудикими кочев­никами, и ещё много о ком.

— Но ведь должен же быть какой-то выход?! — прохрипел я, обращаясь скорее к самому себе.

— Выход один — достойно войти в небесные черто­ги! — философски заметил Чахтар: — Если конечно боги не смилуются над нами и не пошлют молнию на голову Нинель.

«Нинель! Ну конечно, Нинель!» Пронеслось у меня в голове. Если она умрёт, то не будет никаких зомби и ника­кой смертельной атаки. Кочевники без неё разбегутся по своим углам, точнее по степям. Степняки всегда убегали, завидев сильное королевское войско, проверено неодно­кратно. Остался один маленький вопрос — «как её убить?».

А проблемы на этом пути действительно были колос­сальными. Куча кочевников впереди. Потом многочислен­ная охрана из зомби, и в конце личный телохранитель в лице огромного зомбированного Хафиза. Миссия невы­полнима короче. Хорошо бы как в одноимённом фильме с Томом Крузом — миссия вроде невыполнима, но всегда заканчивается благополучно. Только жизнь и кино вещи несопоставимые. В жизни сценарий не перепишешь и не подгонишь под хэппи-энд, да и второй попытки на дубль не будет. Но попытаться всё же стоит. Как говорит Чах­тар — надо достойно войти в небесные чертоги. Да и ви­кинг я, в конце концов, или нет! Хотя насчёт викинга я, конечно, слегка перегнул, если бы у меня была хоть часть этих бесстрашных воинов, я бы в такую ситуацию не по­пал и за свою жизнь не дрожал бы.

Викинг, не викинг, но свои мысли на счёт убийства Ни­нель я высказал всем присутствующим.

— Степняки не проблема! Они меня знают и уважают! Придумаем, как сквозь отряды пройти! — высказался по существу вопроса Чахтар: — Но мертвецов нам не пройти! Мои люди бессильны против них!

— Я могу попробовать её стрелой метров со ста по­разить! С более длинной дистанции мне сейчас не по си­лам! — подал голос полу-живой Стэфан.

— Я, к сожалению, пока ничего не могу! Хоть и стара­юсь! — примкнул к нашему разговору измученный Вик­тор: — Хотя есть один вариант как на некоторое время ослабить влияние Нинель на зомбированных! В нужный момент убейте меня, и пока злодейка будет восстанавли­вать связи, идущие через мою ауру, вы выиграете минуты две времени!

— Убьём! Можешь не сомневаться! — в циничной ма­нере обнадёжил я его: — Короче! Времени мало! Давайте обсудим план действий!

***

План действий особой изощрённостью не отличался. Его главной составляющей был русский «авось». Авось пройдём степняков. Авось приблизимся на 100 метров до того как на нас нападут мертвецы. Авось в это время Ни­нель окажется на открытой площадке в зоне нашей види­мости. Авось Стэфан не промахнётся и одной стрелой смер­тельно поразит цель. Последний авось был самым слабым звеном в нашем замечательном плане. Стэфан хоть и стал чувствовать себя лучше, но каждые полчаса проваливался в полуобморочное состояние, да и не самый тугой лук ко­чевников он натягивал через раз. Ну а убийство Виктора мы даже как «авось» не рассматривали, ну что нам дадут две минуты, тем более что на таком близком расстоянии их у нас не будет. Это только удалённые мертвецы на вре­мя связь с Нинель потеряют, а в радиусе ста метров она и без Виктора легко ими управляет. Но другого плана, как вы понимаете, у нас не было, да и быть не могло.

Свою безумную затею мы начали воплощать в жизнь с первыми лучами солнца. Первый этап прошёл как по маслу. Степняков прошли легко и свободно. На все во­просы Чахтар отвечал, что везёт Виктора к Нинель по её приказу, мол проводник святой магии перед решающей битвой должен находится у неё под рукой. А вот дальше начались серьёзные проблемы. Во-первых, приблизится к ставке Нинель мы смогли только метров на 250, дальше её окружали зомби, которые вообще с нами не разговари­вали, а выполняли приказ никого ближе не подпускать. Во-вторых, Стэфан от напряжения снова впал в обмороч­ное состояние. Хотя это уже никак не влияло на события. Даже будь он в полном здравии, попасть с этого расстоя­ния в Нинель, находящуюся в лёгком походном шатре, он физически просто не смог бы. В-третьих, степняки Чахтара панически боялись мертвецов, и говорить с ними о даль­нейшем продвижении было совершенно бессмысленно. И самое главное, я был не в той физической кондиции, что бы в одиночку прорываться 250 метров сквозь плотный строй зомби. Короче, нас ожидало полное фиаско, и всё что мы могли себе позволить, это наблюдать с небольшого пригорка на начинающуюся кровавую битву.

Первыми в бой вступили кочевники. Точнее это был не бой, а разведка боем. С дикими криками степняки бы­стро проносились вдоль рядов королевского войска и осы­пали их стрелами. Большого вреда воинам Фарлаха такой манёвр принести не мог, скорее это было психологическое давление, к которому все давно привыкли. Да и отпор ко­чевники получили достойный. Лучники у короля тоже имелись, причём неплохие лучники, и луки у них были дальнобойные, а не короткие для конной атаки. Так что пару сотен нападавших так и осталась лежать после пер­вой же атаки.

Распалённые степняки, подбадривая себя свистом и гиканьем, пошли на второй круг. На что королевские маги ответили достаточно эффективной уловкой.

— Гляньте! Фарлах тяжёлую кавалерию в бой ки­нул! — констатировал Чахтар, внимательно наблюдая за ходом событий: — Рановато чего-то!

— Какая кавалерия? — спросил я, старательно вгля­дываясь в чистое поле перед ровным строем королевской пехоты.

— Как какая? — удивился Стэфан: — Вон, в красных плащах, в тяжёлых кольчугах и с копьями наперевес! Ты­сячи две, не меньше!

Я напряг зрение до боли в глазах, но ничего кроме по­жухлой травы между войсками и ордой не увидел.

— Да не вижу я никакой кавалерии! — раздражённо бросил я: — Чего вы мне врёте! Сейчас не время для тупых шуток!

Все мои друзья резко замолчали, поглядывая то на поле битвы, то на меня. Минуты через две, установившую­ся тишину нарушил Виктор.

— Это, наверное, маги заклинание большой иллюзии наложили! — подытожил он: — Здорово у них получается! Я сам их как наяву вижу!

Относительно безобидное заклинание, или, как я его охарактеризовал, массовый гипноз, внесло сумятицу в ряды кочевников. Одно дело нестись на пехоту, от кото­рой тут же можно легко убежать, и совсем другое переть на скачущих во весь опор закованных в броню всадников. Так что второго круга атаки у перепуганных степняков не вышло, они развернули лошадей и кинулись наутёк.

— Красиво работают! — обрадовался довольный Стэ­фан, впервые улыбнувшись, наблюдая за бегством отря­дов кочевников и преследующих их фантомов в красных плащах: — Ай, да молодцы! Я впервые такую сильную ма­гию наблюдаю!

Я его радость, к сожалению не разделял. Ну да, пре­людия осталась за королевством. А дальше что? Одними фантомами и гипнозом битву не выиграешь. Мертвецам, например, эти фантомы вообще по барабану.

Мой пессимизм подтвердился минут через десять, ког­да Нинель отправила в атаку свои основные силы, состо­ящие из пустоголовых зомби, которых не только гипноз не берёт, но и стрела остановить не может. Естественно фантомы всадников прошли через них как ветер через поле, зомби даже глазом не моргнули, заставив королев­ских магов прекратить ставшее бесполезным иллюзорное заклинание. Началась решающая стадия битвы, от успеха которой зависела судьба всего королевства. Противобор­ствующие стороны сошлись в рукопашном бою. К велико­му сожалению королевские войска начали проигрывать эту схватку. Нет, они не дрогнули. Мужества и отваги за­щитникам было не занимать. Но одного мужества явно не хватало для борьбы с мертвецами.

Само собой разумеется, обученные воины не былимальчиками для битья. И если убить уже мёртвого ока­залось весьма проблематичным делом, но вот вывестиих из строя, отрубив конечности или голову, было им подсилу. Только вот беда, что на место выбывших из строязомби, Нинель поднимала новых из числа погибших ко­ролевских воинов. Как плачевный итог, число защитни­ков уменьшалось, а число бездушных зомби оставалосьпрактически прежним. Маги, возглавляемые Максими­льяном, кардинально изменить ситуацию не могли. Мак­симум что им удавалось с неимоверными усилиями, этовывести из строя небольшую часть зомбированных, дачуть улучшить защиту и скорость своих воинов. Огонь, вода и камни, направленные ими против атакующих, су­щественного вреда мёртвым не наносили. Они горели и шли, вылезали из-под камней с переломанными конечно­стями и шли, выплёвывали воду из лёгких и шли. К тому же это зрелище негативно влияло на моральный дух вой­ска. Какими бы храбрыми они не были, но защитники всёже были живыми людьми, и человеческие чувства, такиекак страх и отчаянье, им были совсем не чужды.

Минут через сорок, после начала зомбированной ата­ки, итог сражения был предрешён, во всяком случае, в еёрукопашной части. Передовые ряды защитников таяли на глазах. Оставшиеся королевские войска были сильно деморализованы, хотя не отступали и оказывали отча­янное сопротивление. Чтобы сохранить жизни хотя бы части преданных ему воинов, Фарлах дал приказ к отсту­плению, а сам с сотней элитных гвардейцев остался за­щищать магов, готовящихся к последнему в своей жизнизаклинанию.

— Вот и всё! Скоро наступит конец этой кровавой вакханалии! — устало подытожил Виктор: — Маги, ценой своей жизни, исправят все, что мы задумывали и не смог­ли сделать! Давайте поблагодарим их в прощальной мо­литве!

Все молча склонили головы и прижали руки к сердцу, ожидая от нашего друга начала молитвенной песни. Все, кроме меня. Видя, как гибнет молодой король Фарлах с благородными воинами, как готовится к смерти Макси­мильян со своими учениками, я впал в неконтролируемую ярость.

— Вы что, мелкие хлюпики, сдаётесь?! — грозно про­скрежетал я зубами, попутно грубо схватив Виктора за ру­баху: — Описались со страху, и молиться решили?! Все растерянно посмотрели на меня. Их пристальный непонимающий взгляд как бы вопрошал: «Что ты от нас хочешь, Железяка?».

— Чего я от вас хочу? — с издёвкой повторил я их не­мой вопрос: — Чтобы вы не были слюнтяями! Чтобы бо­ролись до последнего, даже когда смерть держит тебя за руку! Работай Виктор! Не позорь себя перед богами пусты­ми молитвами! Стэфан, не падай в обморок как кисельная барышня, наплюй на боль и стреляй! Чахтар, ты хочешь попасть в небесные чертоги? Так заслужи их со своими во­инами, а не стой как истукан на капище!

Выдав свою гневную и абсолютно бессмысленную ти­раду, я зло сплюнул, взял кривой меч с повозки и бросился в заранее проигранный бой с мертвецами, напоследок ещё оскорбив своих ни в чём неповинных друзей.

— Какие вы нафиг викинги? Вы овцы трусливые! У нас на севере таких в снег закапывают! — выдал я очеред­ную, и очевидно последнюю глупость в этой жизни.

В бой я кинулся как бешенный. Впрочем, почему как? Я действительно стал бешенным. Я не думал о жизни, не думал о друзьях или королевстве. Я не думал ни о чём. Я просто рубил всех направо и налево, не замечая боли и но­вых ран. Даже совесть, которая страшно грызла меня всё последнее время, спряталась за кровавой пеленой в гла­зах. Я стал бешенным монстром, возможно даже худшим, чем Нинель, поскольку она хоть преследовала какие-то свои низменные цели. Я же никаких целей не преследовал, просто убивал всех, кто попадётся под руку.

Не знаю, сколько длилась моя безумная атака, в тотмомент я просто не мог контролировать время, но всяко­му пустому везению приходит конец. В конце концов, меняпросто задавили массой изуродованные мертвецы. Причём это были не просто мертвецы, а зомбированные мертвецы. Потому они не просто лежали на мне бездыханными телами, а старались ещё укусить или поцарапать. По моим прикид­кам жить мне оставалось минут десять максимум, пока незадохнусь в шевелящейся кровавой куче, или не истеку соб­ственной кровью, обильно сочившейся из многочисленныхран. Бешенство бесследно исчезло. Меня в такие трагичные моменты почему-то всегда кидало в философские размыш­ления. В который раз перед глазами пролетела вся моя непу­тёвая жизнь. Все мои глупости, всё моё враньё, весь мой ци­низм, непонятно откуда взявшаяся алчность и стремлениеповелевать, да и прочие прискорбные факты. А ведь я всеголишь стремился к свободе, не более того. И куда меня в итогеэта свобода в очередной раз привела? А может, и нет её вовсе, этой свободы? Разве можно быть свободным от общества, отего порядков, правил и традиций?

Мои, набившие, наверное, вам оскомину, философ­ские мысли неожиданно прервало странное ощущение, что меня никто не царапает и не кусает. «Может я уже на небе?» — подумал я: «Но почему тогда такая противная вонь? А может ребята Виктора убили, и Нинель на корот­кое время потеряла контроль над зомби?». Чтобы разо­браться, мне пришлось приложить серьёзные усилия и выбраться из-под мёртвых тел.

То, что я увидел, выбравшись из вонючей кучи, меня порадовало и заставило искренне улыбнуться. Виктора не убили. Он каким-то странным образом перехватил все свя­зи идущие от Нинель к мертвецам. Точнее не перехватил, а просто уничтожил, и теперь они валялись бездыханными телами, как и положено природой для такого медицинско­го состояния организма.

Я внимательно огляделся. Как оказалось, в резуль­тате своих хаотичных перемещений в этой мясорубке, я оказался метрах в ста от ставки Нинель. Злобная повели­тельница мертвецов в истерике пыталась восстановить контроль над зомби, глотая всевозможные зелья и бормо­ча свои, ставшими бесполезными, заклинания. Из всех её дьявольских игрушек в строю оставался лишь один Хафиз, которого она зомбировала одним из первых, и который имел отдельную от других мертвецов индивидуальную прямую связь. «Ну что, доигралась в великую завоеватель­ницу?» — с усмешкой подумал я, но вдруг заметил у Хафи­за свой клинок, который стал мне дорог ещё на полигоне, и который сейчас находился в огромной ручище живого мертвеца.

В этот момент мне надо было поступить мудро и про­сто прилечь на землю, дожидаясь лекарей и своих друзей. Все дела сделаны, враг разбит. Оставшуюся со своим ту­поголовым телохранителем беспомощную Нинель отряд королевской гвардии одолеет в два счёта и без потерь. Но мудрость, к сожалению не мой конёк. С трудом передвигая ногами и обильно истекая кровью, я направился забирать дорогие моему сердцу вещи.

Вы конечно читали басню про Моську и слона, так вот в данный момент я был глупой Моськой. Над этим можно было бы конечно посмеяться, если бы не одно «но». Слон из басни не обращал на назойливую мелочь никакого вни­мания, а мой — попёр на меня как бык на красную тряп­ку. Когда я в очередной раз понял, что совершил роковую ошибку, ничего изменить уже было нельзя.

Удивляюсь, как я не умер сразу. Мой любимый меч лишь слегка чиркнул мне по голове и срезал клок волос рядом с ма­кушкой. Хафиз же, хоть и промахнулся, но по инерции так врезался в меня, что моё еле-живое тело отлетело метров на пять, совершая головокружительные кульбиты. У меня и так­то голова кружилась, а после столкновения я перестал отли­чать, где верх, а где низ. Всё происходящее далее было как в бреду. Мне показалось, что Хафиз сначала направляет мне удар в голову, а потом, в последний момент, клинок, вопре­ки заданной траектории, проходит рядом, даже не задев меня. После нескольких неудачных попыток, он зло бросил его на землю и взял огромный камень, намереваясь превратить мою непутёвую голову в кровавую лепёшку. Свою голову, пусть и дурную, мне было жалко. Я собрал всю оставшуюся силу, ис­пользовав последние ресурсы истощённого организма, дотя­нулся до своего лежащего клинка и снизу-вверх воткнул по самую рукоять в тело Хафиза. Мой противник хоть и был уже мертвецом, и второй раз убить его было невозможно, но во­шедший меч прошёл почти по всей длине позвоночника, раз­рушая все нервные окончания и парализуя движения тела. Тя­жёлый камень, занесённый над моей головой, в итоге свалился на голову Хафиза, ломая ему шейные позвонки. Последнее что я разобрал в своём бреду, это злобное лицо Нинель и её кри­вой нож у моего горла.

8

Очнулся я от лёгкой мелодии, раздающейся где-то рядом. Попытался вздохнуть полной грудью и испугал­ся. Воздух был наполнен тонким ароматом редких бла­говоний, от которого я давно отвык. Попытался открыть глаза — ещё больше испугался. Вокруг меня была белая пелена похожая на тонкий шёлк. Решил пошевелиться — совсем впал в ступор. По ощущениям я лежал на мягкой перине из лебяжьего пуха. Долго боялся открывать рот, страшась очередной неожиданности. Через какое-то вре­мя любопытство победило страх.

— Где я? — спросил я в пустоту, стараясь унять дрожь и предать своему голосу недостающей уверенности. В ответ тишина, нарушаемая только тихой мелодией флейты и лёгким переливом колокольчиков.

— Есть кто живой? — уже громче произнёс я, начиная слегка нервничать.

В ответ таже тишина, да смеющийся звук колоколь­чиков. В голове начали носиться мысли одна страшнее другой. Неизвестность — она всегда пугает, как бы вы не утверждали обратное. Через некоторое время, на фоне объявшего меня страха, раздался еле слышный скрип две­ри и лёгкие шаги. Фильм ужасов отдыхает, поверьте мне. Ещё через мгновение через белую шёлковую пелену ко мне потянулись тонкие женские руки. В большую заслу­гу могу поставить себе то, что я не описался, а только по­крылся холодной испариной и тихо застонал.

— Ой! Вы очнулись принц?! — послышался знакомый женский голос: — Радость то, какая! Всё хорошо! Сейчас я вам помогу!

Ответил я не сразу. Прошло довольно много времени, прежде чем я осознал действительность и узнал женщину, делающую мне лёгкий массаж и втирая приятно пахну­щие мази в моё обессиленное тело.

— Юли? — наконец выдавил я из себя первые сло­ва: — Как ты здесь оказалась?

— Правильнее будет спросить «Как ты здесь оказал­ся?» — улыбнулась она: — Так будет более понятно!

— Хорошо! — не стал спорить я: — Как я здесь ока­зался? И вообще, где я?

— Ты в гостевых покоях королевы Маргарет! И на­ходишься здесь уже восьмой день! — снова улыбнулась она: — А как ты здесь оказался лучше она сама тебе рас­скажет вместе с Максимильяном!

То, что я в дорогих покоях, я уже понял. Белая пелена, окружавшая меня, была не чем иным как шёлковым палан­тином над моей кроватью. А звук флейты и колокольчика издавал цветок, который я когда-то подарил Эдариэль. Оставался вопрос — «Как?», и ответ на него я худо-бедно вытянул из Юли ещё до прихода королевы.

Из её небольшого рассказа я выделил две главные вещи. Первое — я не умер, а живой! Второе — я не жалкий предатель, которым себя считал, а отчаянный герой, кото­рым восторгались в королевстве! И ещё я понял, что мне безумно повезло. Повезло, что меня не убили мертвецы, пока я безумствовал. Повезло, что при схватке с Хафизом мой клинок каким-то чудом не снёс голову своему хозяину. Повезло, что когда я лежал в полном беспамятстве, и подо­шедшая Нинель собиралась перерезать мне горло, Стэфан смог поразить её стрелой со ста пятидесяти метров. И са­мое главное — никто не заметил моей трусости, малоду­шия и предательства. Наоборот — все свидетели событий в унисон утверждали, что я герой, и без меня королевству пришлось бы туго. Даже обманутый мной Виктор искрен­не был уверен, что победу мы одержали благодаря моему, пусть и рискованному, но гениальному плану и настойчи­вости. Ну а про геройство вообще отдельная песня. То как я бился с сотнями мертвецов, а потом с голыми руками пошёл на зомбированного монстра в лице Хафиза, виде­ла вся округа, включая Максимильяна и короля Фарлаха. Мой банальный идиотизм и потерю разума, они посчита­ли редкой магической способностью воина переходить в состояние берсеркера. Да какой из меня берсеркер? Всех моих магических способностей только на кретинизм и хватает. Короче, всё сложилось для меня настолько удач­но, что я грешным делом стал задумываться — а может, не так уж и неправы мои приятели, утверждая, что удача со мной под руку ходит. Может она как раз таких дурачков как я любит?

— Рада вас приветствовать в своём доме северный принц! — прервал мои раздумья голос незаметно подо­шедшей королевы Маргарет: — И ещё более рада, что вы очнулись и идёте на поправку!

— Спасибо Ваше Высочество! Надеюсь, моё вынуж­денное присутствие не очень обременяет такую важную персону как Вы! — ответил я первое, что пришло на ум, стараясь соблюдать учтивость и этикет.

— Ну что вы принц, скорее, это честь для меня пригла­сить такого героя как вы! — также учтиво парировала она.

В силу своего характера, я хотел было сдуру опять съязвить на пустом месте, типа «Что-то я не помню, когда мне Ваше приглашение приносили!», но вовремя спохва­тился. Королева была далеко не та персона, чтобы острить. Тем более что я действительно находился в её замке и был обеспечен всем, включая медицину, на высшем уровне.

— Для меня честь просто лицезреть Вас! — продол­жил я бессмысленный обмен любезностями.

— Вы можете лицезреть меня столько, сколько вам угодно! Если будете навещать меня почаще, а не ждать персональных приглашений! — улыбнулась она: — Мо­жет, есть какие пожелания или просьбы?

— Нет, что вы Ваше Высочество, всё замечательно! — отказался я, ещё не до конца осознав случившееся и не понимая, чего я вообще могу позволить себе желать: — Хотел только поинтересоваться! Мои друзья, с ними всё в порядке?

— С ними всё хорошо! Виктор сейчас находится у Максимильяна в академии! Он был сильно истощён, как морально, так и физически, но сейчас идёт на поправку! Стэфан уже начал ходить, и живёт у своей сестры! Месяца через два он полностью отойдёт от ожогов и будет совер­шенно здоров!

— А мой новый приятель, из степняков, Чахтаром зо­вут, с ним всё в порядке? — поинтересовался я, переживая, что его могли по незнанию разгромить и уничтожить.

— С твоим Чахтаром всё в порядке! Даже лучше чем ты можешь себе представить! Но это отдельный и важный разговор, и его лучше провести в другой обстановке, когда ты поправишься!

— Спасибо Ваше Высочество! — поблагодарил я, по­нимая, что все важные разговоры будут позже: — А по­правлюсь я скоро, можете не сомневаться! День, два и я буду бегать как молодой козлик, тем более что рядом та­кая целительница как Юли!

— Да, твоя Юли творит чудеса! Но и мы с Максими­льяном приложили немало усилий, что бы тебя на ноги поставить! О некоторых ингредиентах и лекарствах, ко­торыми тебя потчевали, твоя целительница даже не слы­шала! — тактично показала она, кому я тут больше всех обязан: — Ты лежи, поправляйся и не торопись! Ты нам здоровый нужен!

«Ну вот! Я опять кому-то нужен! А меня об этом спро­сили?» — Почему-то расстроился я после совершенно безобидного и короткого разговора, естественно не вы­кладывая свои мысли вслух. Королева видимо заметила перемену моего настроения, но списала это на плохое са­мочувствие, и дабы не утомлять меня дальше, вежливо удалилась, пообещав навестить в ближайшее время вме­сте с королём Фарлахом и Максимильяном.

Правда, следующими посетителями оказались не они, а моя любимая маленькая бестия. Почему бестия? Потому что от неё ничего нельзя было скрыть, этот ходячий де­тектор чувствовал всё наперёд и любую фальшь распозна­вал с полуслова.

— Привет дядя Железяка! — радостно прокрича­ла она, вбегая в комнату: — Я знала, что сегодня ты про­снёшься, просто раньше с учёбы было не убежать!

Меня в это время Юли кормила из ложечки крепким бульоном с перетёртыми орехами дерева Такамэль, пото­му ответил ей с некоторой задержкой.

— Привет ушастая красавица! — поприветствовал я её в ответ, проглотив очередную порцию лечебной по­хлёбки и жестом показав Юли, что больше трапезничать не буду.

— Как тебе мой цветочек? Он подрос и теперь играет больше мелодий! — похвасталась она: — Я его четыре дня назад принесла, что бы ты его слушал и быстрее поправ­лялся! — Замечательный цветочек! — поблагодарил я: — Только он по тебе соскучился! Да и ухаживать за ним надо!

— Нет, пускай он ещё с тобой побудет! Он покой при­носит и плохие мысли изгоняет! — возразила Эдариэль: — А поухаживать за ним и мама сможет! Всё равно она целый день с тобой проводит! Ей он тоже в радость!

— Так нет у меня плохих мыслей! Да и покой мне уже надоел! Вставать пора!

— Чтобы вставать тебе ещё дней пять поваляться придётся! Правда мама? — обратилась она за поддержкой к Юли: — Да и плохие мысли у тебя есть! Я же чувствую!

Насчёт плохих мыслей я немного испугался. А вдруг она почувствует всё ту гадость, которую я натворил в по­следнее время. Почему то мнение ребёнка было для меня очень важным, и не хотелось, чтобы она знала про мою трусость и предательство.

— Ты постоянно себя в чём-то винишь, дядя Желе­зяка! — продолжила она, видимо почувствовав мои пере­живания: — Нельзя постоянно брать на себя ответствен­ность за всё, что происходит в нашем мире! Этого даже боги не могут!

— А я и не беру ответственность за всё! Я только за свои действия отвечаю! — разоткровенничался я: — И за некоторые поступки мне бывает стыдно!

— Все твои поступки хорошие! Я же чувствую! — на­зидательно констатировала она: — Ты сам себя накручи­ваешь и пытаешься в хорошем плохое найти! Вот поэтому мой цветочек тебе и нужен, чтоб плохие мысли изгонял!

Я, наверное, с минуту переваривал её наивные слова, потом пришёл к мысли, что не всё так прекрасно с её да­ром. Похоже, её чувства иногда дают осечку, или я чего-то не понимаю в этой жизни. Тем не менее, я полностью успо­коился, осознав, что мой позор никогда не вылезет наружу.

— Спасибо тебе милая за цветочек! С ним я быстро теперь поправлюсь, и у нас будет много времени для ве­сёлых встреч!

— Нет, дядя Железяка! Не будет у тебя много времени! — с сожалением вздохнула Эдариэль: — У тебя, как всегда, най­дутся дела поважнее, чем игры с маленькими девочками!

— С чего ты взяла? Я вроде ничего в ближайшее вре­мя не планирую!

— Я же всё наперёд чувствую! Ты же знаешь! — про­должала вздыхать она, по-детски делая огорчённое лицо. — Ну и что же ты чувствуешь? Может, поделишься? — слегка съязвил я: — А то я лежу тут и ничего не знаю, чем завтра заниматься буду!

— Жену будешь себе искать! Вот чем! — не моргнув глазом, на полном серьёзе ответила она: — Я это уже дав­но чувствую!

От её слов я потерял дар речи. Чего-чего, а об этом я точно не думал. Похоже, большие нагрузки в академии не­гативно отражаются на детской психике. Надо будет Мак­симильяна попросить, чтоб пересмотрел программу обу­чения для детей, и больше времени отводил отдыху своих подопечных и играм на свежем воздухе. Об этом я, кстати, не постеснялся сказать улыбающейся Юли.

— Не дуйся на ребёнка, принц! Она что чувствует, то и говорит! Может и ошибаться иногда! — стала оправдывать мать своё чадо, нежно поглаживая её по голове: — А женить­ся тебе и правда, надо! Не век же принцу в бобылях ходить!

— Женщины! Да вы совсем очумели! — зачем-то ра­зозлился я: — Не успел ещё с того света вернуться, как вы меня сватать собираетесь!

— Да никто тебя сватать не собирается! — по-взросло­му возразила маленькая Эдариэль: — Ты сам себе жену ис­кать будешь, без всякой посторонней помощи!

— Может, поспорим? — не унимался я, в силу своего вредного характера.

— Никаких споров! — прервала словесную баталия целительница: — Пойдём милая! Дадим дяде Железяке отдохнуть немножко! Ему покой нужен, а мы его нервни­чать заставляем!

Возражать я не стал. Тем более что я действитель­но чувствовал себя совершенно уставшим и разбитым, и лишний часик сна мне только на пользу пойдёт.

***

Около пяти дней я ещё провалялся в кровати. Всё это время я спал, ел, да принимал лечебные процедуры. Мел­ких посещений в эти дни было довольно много, но все они носили краткосрочный дружеский характер с поже­ланиями скорейшего выздоровления. Благодаря целеб­ным мазям, усиленному питанию и профессиональным действиям целительницы мой организм немного окреп. О полном восстановлении речь, конечно, ещё не шла, но на то чтобы встать и сделать пару шагов сил вполне хватало. А поскольку валяться в чужих покоях и ничего не делать мне порядком надоело, я стал подумывать над тем, как бы тактично отсюда съехать и перебраться в более привыч­ную для меня атмосферу.

Для того чтобы тактично съехать из королевских по­коев и отправится к себе в долину пришлось пройти три этапа. Первый — перебрался из одних королевских покоев в другие, если точнее, то напросился к своему давнему дру­гу королю Фарлаху. Мол, соскучился по весёлой мужской компании, а положительные эмоции мне просто необхо­димы для поправки здоровья. У него я пробыл почти неде­лю и изрядно повеселился и попьянствовал, если конечно веселье в полулежащем состоянии можно назвать весе­льем, а распитие ликёров и пива без дури в голове можно назвать пьянкой. Тем не менее, положительные эмоции я действительно получил, и действительно они пошли мне на пользу. Вторым этапом был мой переезд в дом моего личного портного и компаньона Барни, у которого в дан­ный момент находился на лечении пострадавший вместе со мной Стэфан. Мотивировал я своё желание тем, что яко­бы устал от веселья и пьянки, и мне необходим сливовый сок, который изумительно готовила его жена, а также у него мне легче будет контролировать своё большое хозяй­ство, приносящее мне, кстати, большие барыши. Сразу от короля Фарлаха отправится в свою долину мне не позво­ляли обстоятельства. Максимильян, со своими государ­ственными службами разработали целый план реформа­ции у кочевников. Моего нового степного приятеля Чахта­ра предполагалось сделать номинальным главой степного народа, с перспективой влиять из королевства на его ре­шения. План был долгосрочный, и немалая роль в нём от­водилась моей персоне. Пришлось целую неделю слушать наставления, которые были мне в тягость, но на которые я всегда согласно кивал головой. Естественно выполнять весь этот бред по созданию чуть ли не королевской коло­нии, выполняющей указы Маргарет, я не собирался. Мне вполне хватало того, что мне не будут доставлять хлопо­ты кочевые племена, да и на торговле с ними я намере­вался неплохо заработать, проводя максимально большую часть торгового потока через себя. Как вы понимаете, свои взгляды по сотрудничеству со степняками я держал за зубами, безропотно соглашаясь со всеми планами ко­ролевства, которые собирался частично игнорировать. На промывание мне мозгов и наставления на путь истинный у Максимильяна ушло также что-то около недели. Эта не­деля тоже не прошла зря. За это время, помимо примерки не нужных мне костюмов, из которых можно было давно выставку устраивать, я выслушивал ежедневные доклады моего преданного финансиста Валерта по состоянию дел моей финансовой империи, и изредка давал ему кое-какие оригинальные советы и направления в хозяйственной де­ятельности. Стоит заметить, что и без моих советов все мои предприятия работали как швейцарские часы, без сбоев и без задержек. Впрочем, денег всё равно катастро­фически не хватало. Почти все, довольно внушительные, доходы уходили на строительство железной крепости и на организацию быта моего вновь испечённого народа. Я, в очередной раз, пожалел, что ввязался в эту авантюру, но отступать было уже поздно. Да и не любил я отступать, как вы помните.

Короче, с момента, когда я очнулся, прошло почти че­тыре недели, прежде чем я смог отправится к себе домой в Железную крепость. Самочувствие моё значительно улучшилось. Правда, в седле я пока держался с трудом, по­тому в обратную дорогу отправился вместе со Стэфаном на своём роскошном «Роллс-ройсе», запряжённом парой великолепных лошадей. Несмотря на мои мелкие проте­сты, сопровождала нас многочисленная охрана из моих гвардейских «пингвинов» под руководством самого баро­на Марека, который ради такого случая покинул на вре­мя свою молодую жену. Ему, наверное, это пойдёт только на пользу. Слишком много власти дал бравый вояка сво­ей ненаглядной, поддерживая все её просьбы и прихоти. Впрочем, я старался не вмешиваться в личные семейные отношения своих друзей. Пусть живут как хотят, не мне хо­лостяку судить об этом.

***

— Эх, скорее бы до старого торгового тракта добрать­ся! — неожиданно произнёс сидящий рядом со мной Стэ­фан, мечтательно и с упоением закатив глаза.

— Зачем тебе торговый тракт? — удивился я: — На­сколько я заметил, торговля — последнее, о чём ты дума­ешь в этой жизни!

— Причём тут торговля?! — с укоризной пояснил он: — Там наше селение, точнее, уже почти небольшой го­

родок! Там нас ждёт уют, старые друзья! Прекрасные де­вушки!

— Ты про бордель, что ли? — переспросил я, начиная понимать куда мой друг клонит.

— Ну, и про это тоже! — не стал возражать он: — У нас лучший бордель во всём королевстве! Да и девушки в нём одно загляденье!

— Кто о чём, а вшивый о бане! Горбатого могила ис­правит! — выдал я наши старые русские присказки: — Ты со своих приятелей пример бери! Они почитай уже все пе­реженились! Один ты по борделям шастаешь!

На мои язвительные реплики Стэфан отвечать не стал. Впрочем, и не обиделся, а лишь продолжал мечтательно смотреть вдаль, будто наша деревня появилась на гори­зонте. Хотя он был прав, из деревни наше выстраданное детище уже превратилось в небольшой городок, пользую­щейся огромной популярностью у торгового люда. А куда им было деваться?! Короткая торговая дорога одна, и ми­новать наше хозяйство они просто не могли по определе­нию. Чем мы с Валертом беззастенчиво и пользовались в корыстных интересах!

Ехали мы не спеша. И до своего городка у торговой до­роги, который являлся промежуточной целью нашей по­ездки, мы добрались только глубоким вечером. Впрочем, несмотря на позднее время, помпезности при встрече из­бежать не удалось. Барон Марек, ещё при выезде из столи­цы отправил своих людей, чтобы предупредили городской совет о нашем предстоящем прибытии. Городской совет — это одно из последних моих нововведений. Состоял он из уважаемых мастеров, состоящих у меня на службе, началь­ника охраны, назначенным Мареком по согласованию со мной и старосты, в ведении которого были крестьяне и всё сельское хозяйство. Естественно все они подчинялись Валерту, ну и непосредственно мне, по определению, хотя заниматься хозяйственной и другой деятельностью свое­го городка, у меня просто не было времени. Всё что я знал о текущих делах, это сколько денег поступало в мою казну благодаря производству, торговле, сельскому хозяйству и прочим активам, включая злосчастный бордель, так полюбившейся Стэфану. Прелесть совета состояла в том, что каждый из членов ревностно смотрел, чтобы никто из коллег не прикарманивал бы мои деньги. При поступле­ние сигнала, каждый подозреваемый в хищении, проходил многоступенчатую проверку, которую очень тщательно проводил Валерт совместно с начальником охраны. Есте­ственно, чтобы выгородить себя, проверяемый готов был выложить всю подноготную на своего коллегу, стараясь уличить его даже в самых маленьких грехах. Поначалу, конечно, было сложно разобраться в многочисленных жа­лобах друг на друга, но со временем всё вошло в спокой­ное русло, и по оценке Валерта, и так небольшие хищения уменьшились как минимум на семьдесят процентов, что было безусловным достижением в этом мире, где мелкое прикарманивание считалось само собой разумеющимся делом.

Не буду детально описывать наше прибытие. Стан­дартный набор при встрече дорогого гостя, точнее хо­зяина. Куча народа вдоль улицы машущих руками при­ветствие, поклоны и лестные дифирамбы глав совета, которые готовы были из штанов выпрыгнуть, чтоб мне угодить, шикарный стол, в огромном количестве устав­ленный деликатесами, и прочее, прочее, прочее …, которое мне осточертело настолько, что писать не хочется. Не буду также углубляться в хозяйственную деятельность, кото­рую прекрасно контролировал Валерт. избавляя меня от многих головных болей. Впрочем, некоторые мои редкие указания, почерпнутые из прошлой жизни, давали в этом мире неплохие дивиденды. Например, в стиле «в красивой упаковке можно любую гадость продать за дорого». Здесь до этого ещё не додумались. Но об этом тоже писать не хо­чется, тем более, что как дурят покупателей, вы знаете не хуже меня.

Завершив все протокольные дела и выслушав докла­ды членов совета, от которых было не отвертеться, я в гор­дом одиночестве отправился отдыхать в свои апартамен­ты. Стэфан, как вы понимаете, со светящейся улыбкой на лице пошёл отдыхать туда, куда хотел. Сначала он, правда, заглянул ко мне, в надежде предложить составить ему хо­рошую компанию, но видя выражение на моём лице, по­желал спокойной ночи и удалился. Молодец. Начал пони­мать моё настроение. Иначе получил бы по первое число, за свои тупые шутки по поводу моего здоровья.

***

Спал я в эту ночь плохо. Точнее почти совсем не спал, хотя дорога изрядно вымотала мой ещё не до конца окреп­ший организм. При всём великолепии приёма и радост­ные взгляды благодарных жителей, меня почему-то не покидало чувство одиночества. Зачем я здесь? Что я здесь делаю? Эти мысли постоянно меня преследовали. Вроде как у меня есть куча преданных друзей, готовых за меня жизнь отдать. А готов ли я поступить также? Смогу ли я их бросить, чтоб поменять что-то в своей непутёвой жиз­ни? Например, вернуться назад в свой родной город, в своё родное время. Чуть поразмыслив, показалось что смогу. От этого стало ещё тоскливее. Вот и попробуйте уснуть с та­кими пессимистическими мыслями.

— Вставай принц! Завтракать давно пора! — бодро произнёс вошедший в мои покои Стэфан.

— Скажи, пусть сюда принесут! — попросил я его, всё ещё пребывая в не лучшем настроении.

— Нее, сюда нельзя! — безапелляционно возразил мой приятель: — Я тебя кое с кем познакомить хочу!

— Кого ещё в такую рань к нам занесло? — раздра­жённо бросил я.

— Спускайся, узнаешь! Да и не рань уже давно, солнце почитай полтора часа назад взошло! — невозмутимо отве­тил он и, не говоря больше ни слова, отправился в гостиную.

От этой бесцеремонности моё настроение совсем не улучшилось. Посылая проклятиями всех кого не попадя, пришлось встать и пойти умываться в ванную комнату, которую в своё время я настоятельно приказал соорудить в моих апартаментах.

Холодная вода немного убрала моё душевное раздра­жение, и в холл я спускался с мыслью, что убивать сегод­ня кого-либо, наверное, не придётся. Во всяком случае, я на это надеялся, что внушало определённый оптимизм и, подходя к столу, мне даже удалось вымучить на лице по­добие улыбки.

За большим гостевым столом, уставленного скорее не для утреннего завтрака, а для обильного обеда, помимо барона Марека и Стэфана, сидела довольно очарователь­ная особа на вид лет двадцати пяти. Хотя в этом напичкан­ным магией мире возраст аристократок было определить довольно трудно.

— Всем доброго дня! — стандартно поздоровался я: — Прошу прощения за небольшую задержку!

— И вам добра, принц! — также стандартно попри­ветствовали они, синхронно привстав с обеденных кресел.

— Надеюсь, эта милая леди, и есть та персона, с ко­торой ты хотел меня познакомить? — С улыбкой спросил я Стэфана, внимательно вглядываясь в чуть смущённое лицо незнакомки и жестом приглашая всех присесть.

— Вы как всегда проницательны принц! — ответил он, как мне показалось совершенно серьёзно, хотя на фоне единственного гостя упоминание о проницательности выглядело как издёвка.

Уточнять издевается он или нет, я не стал, лишь при­стально взглянул него, требуя продолжения.

— Позвольте представить Вам баронессу Ханну дочь Рухнара, чьи земли расположены на южной границе на­шего королевства! — торжественно начал он: — Ханна! Прошу познакомиться! Мой господин, наследный принц викингов, хозяин северных земель и Железной крепости!

Я чуть привстал, улыбнулся и вежливо кивнул голо­вой в знак приветствия. Баронесса ответила мне тем же с грациозной учтивостью.

— Позвольте спросить вас, милая Ханна?! Где вы уму­дрились познакомиться с моим безалаберным приятелем? Может он раньше служил у вашего отца? — вежливо поин­тересовался я, начиная забывать о плохом настроении и подняв бокал с красным вином в честь знакомства.

— Нет, Стэфан не служил у моего отца! — мягким го­лосом ответила она: — А познакомились мы с ним здесь, в вашем борделе!

Если сказать что после её слов я просто поперхнулся, значит не сказать ничего. Я впал в полный ступор от нео­жиданности. После того как я откашлялся и утёр салфет­кой вино со своего лица, с непонимающем видом обратил­ся к Стэфану.

— Ну, и чем ты всё это объяснишь? — спросил я, раз­думывая, стукнуть его прямо сейчас или подождать.

— А чего тут объяснять? — не смущаясь, произнёс он: — Ты сам вчера говорил, остепенись мол, бери пример с товарищей! Вот я и выполнил твою просьбу!

— Какую просьбу? — переспросил я, не оправившись от ступора и продолжая ещё плохо соображать.

— Твою просьбу! — без дрожи в голосе повторил он: — Ханна моя невеста, и я прошу разрешение своего го­сподина взять её в жёны!

— Какая невеста? Она же девушка из борделя! — раз­дражённо бросил я, забыв об элементарных нормах при­личия и такта.

Тут уже все с непонимающем видом уставились на меня, гадая, что меня так разозлило. За столом повисла гнетущая тишина. Чтобы собраться с мыслями, я запихнул в рот кусок маринованного мяса и принялся усердно его жевать, делал вид, что хочу есть. Хотя в глотку просто ни­чего не лезло. В голове был полный бардак, и только через пару минут на задворках сознания начала пробиваться здравая мысль. Зачем я, действительно, завёлся? Что, де­вушка из борделя не имеет права на элементарный кусо­чек семейного счастья? Почему я решил, что она человек второго сорта? По мере задавания самому себе простых житейских вопросов, мне стало немного стыдно, совсем чуть-чуть. И хоть я был категорически против такого бра­ка, чтобы хоть как-нибудь разрядить обстановку решил первым прервать молчание.

— Я слегка недоволен тем, что не поддерживаю брак после всего одной ночи знакомства! — наконец выдавил я из себя, с трудом проглотив давно пережёванное мясо.

— Так мы не одну ночь знакомы! А почти полгода встречаемся! А главное, я её люблю! — возразил Стэфан за себя и свою невесту: — Я давно собирался Ханне предло­жение сделать, да случая подходящего не было!

— А сейчас значит подвернулся? И ты уверен, что лю­бишь? — не сдавался я, опять забыв о тактичности и гово­ря явно с сарказмом: — Может ты любовь с некоторыми низменными желаниями попутал?

— Если бы я не был уверен в любви, я бы Ханне пред­ложение не сделал! Любовь это такое чувство, которое не с чем не спутаешь!

— Это ты сегодня ночью в кровати понял? И, навер­ное, после пары бокалов крепкого вина?

— Догадываться о своей любви я начал давно, мой господин! — слегка раздражённо начал Стэфан, потом глянул на слегка покрасневшую от наших разговоров Хан­ну, обнял её, улыбнулся и продолжил уже в спокойном тоне: — А вот окончательно убедился в этом я смог в мо­мент, когда нас пытала Нинель!

— Ты что под пытками о любви думал? — совершен­но искренне удивился я.

— Под пытками трудно о чём-либо думать! — пояс­нил он: — Просто в момент, когда находишься на пороге смерти, часть твоей души вырывается наружу и пытается перед вечным прощанием найти самых близких тебе лю­дей, людей которых ты любишь! Так вот, моя душа всегда была возле Ханны!

Я ненадолго задумался, вспоминая прошедшие собы­тия месячной давности. Вроде я тоже тогда находился на пороге смерти, только вот никуда моя душа от меня не бе­гала. А если вспомнить полигон, в котором я бессчётное количество раз был не только на пороге, но и за порогом смерти, то вообще слова Стэфана выглядели, пусть и кра­сивым, но полным бредом. А может я урод, и у меня нет души? Или может, нет никого, кого я когда-нибудь любил бы, потому душе и некого было искать? От этих мыслей меня даже передёрнуло слегка. Чтобы выкинуть из голо­вы мысли о своей неполноценности, решил продолжить расспросы, чтобы отвлечься.

— Ну, а ты Ханна, любишь Стэфана?

— Да принц! Очень! — быстро и кратко ответила она.

— А зачем ты вообще в бордель пошла? — зачем-то поинтересовался я: — Вроде баронесса и недурна собой! Женихов что ли в округе не было?

— Денег не было! — совершенно просто ответила Ханна на мой весьма нетактичный вопрос: — Мать умерла при рождении младшей сестры, отца год назад схоронили! Земли у нас небогатые, крестьянского люда мало! На попе­чении остался семнадцатилетний брат и восьмилетняя се­стра, да и отец, чувствуя кончину, просил по возможности сохранить земли наших предков!

— И что? Лучшей работы не нашлось? — продолжал допытываться я.

— Это лучшее из всего что было! — не стыдясь, по­яснила она: — Устраиваться домашней хозяйкой у како­го-нибудь похотливого богача, так пришлось бы занимать­ся тем-же, только за гроши и еду! А вот работой в вашем борделе, можно гордится! Не каждая девушка, даже ари­стократических кровей, сюда попасть сможет! Да и зарабо­танных у вас денег хватило не только на сохранение земли и существование моих близких, но даже на то, чтобы нанятьучителей для сестры и отремонтировать родовой дом! Мой брат, благодаря этому стал хорошим хозяином, а сестрёнкапишет, что когда подрастёт, тоже на такую работу хочет!

После её слов я снова поперхнулся. Если так пойдёт и дальше, то в ближайшее время я могу умереть от попавше­го в трахею куска пищи.

— Ты что? Решила младшую сестру в бордель приве­сти? — с трудом откашлявшись, со злобой в голосе прохри­пел я.

— Нет, конечно! Благодаря заработанным здесь день­гам у неё будет гораздо лучшая учесть! Это у меня выбора практически не было!

— Выбор есть всегда! — назидательно произнёс я и, немного успокоившись, продолжил расспросы: — Ханна! А ты что-нибудь, кроме этого…, как его…, ну, кроме работы в борделе, что-нибудь умеешь?

— Конечно, принц! — улыбнулась она: — У меня хо­рошее светское образование! Есть небольшой опыт по управлению родовыми землями! А вообще-то я очень лю­блю цветы! Все клумбы и цветочные горки вокруг борде­ля, это моих рук дело!

— Принц! Так ты даёшь своё одобрение или нет? — влез в наш интимный диалог начинающий нервничать Стэфан.

Я из вредности выдержал театральную паузу, посмо­трел на молчавшего барона Марека, якобы интересуясь его мнением, потом вспомнил прекрасные цветочные композиции при входе в злачное заведение, и, наконец, всё же соизволил кивнуть головой в знак согласия и что­то промычать типа «угу». Говорить ничего не стал, види­мо старые догмы, навязанные мне ещё в нашем мире, не позволили мне громогласно благословить этот, в принци­пе нормальный брак по любви.

***

В дальнейшем этот день прошёл для меня в нудной рутине. Умом я понимал, что у народа накопилось много вопросов и на некоторые из них требовалось моё распоря­жение. Но сердцем мне совершенно не хотелось ничем за­ниматься. Хотелось чего-то доброго, родного. Только вот чего — сам не понимал.

По плану из посёлка мы должны были отправиться в Железную крепость только через три дня. К этому времени должен был полностью скомплектован большой караван с грузом. Таких караванов за моё отсутствие Валерт ском­плектовал и отправил уже четыре штуки, тем не менее, са­мого необходимого для моего зарождающегося, так назы­ваемого, независимого королевства всё равно не хватало. Не хватало всего. Запасы еды, материалов, инструментов, одежды, семян и прочего постоянно находились за крити­ческим уровнем. А если посчитать все суммы, которые на это тратились, то неподготовленный человек, наверное, в истерике повесился бы. Во всяком случае, инфаркт или помутнение рассудка были гарантированы. Я и то стал подозревать, что с моей головой далеко не всё в порядке. Нормальный человек, со здоровой психикой в такую смер­тельную авантюру никогда бы не ввязался. Впрочем, это лирика, да и где вы видели Железного северного викинга с нормальными мозгами, тем более липового.

Ждать три дня отъезда у меня не хватило нервов. Не смо­тря на категорические возражения начальника моей охраны барона Марека, у которого, по его мнению, не хватало бойцовдля достойной защиты в отдельности меня и каравана, я вжёстком виде послал всех к чёрту и решил выехать поутру, на следующий день после знакомства с невестой Стэфана. Она, кстати, не была причиной моей раздражённости, хотя яи был немного шокирован при первом знакомстве.

Отправился я с двумя навязанными мне бойцами охра­ны, причём верхом. Не скажу, что я был полностью здоровдля таких прогулок, но скорее из вредности, чем из благораз­умия, я оставил свой удобный «Роллс-ройс» Стэфану с его не­вестой. Ханне как раз надо было забрать свой накопившийся за время работы далеко не дешёвый скарб, да и длинное пу­тешествие верхом для чистокровной аристократки явно не подходило. К тому же ехать в грузовой телеге для моего ещё не оправившегося от ранения друга Стэфана — героя по­следних событий, да ещё с невестой было как-то не солидно.

Короче, бросив всех и передвигаясь налегке в быстром темпе, я добрался до Железной крепости, опережая кара­ван практически на неделю.

***

Въехать в свою вновь строящуюся столицу как я на­деялся, без ажиотажа мне опять не удалось. Фактор нео­жиданности не сработал. Вездесущий барон Марек, чтоб ему пусто было, не спросив моего согласия, отправил из посёлка почтовых голубей, указав довольно точное время моего прибытия.

Естественно, никто в железной крепости в этот день не работал, и весь народ, включая крестьян работающих в долине и гномов обосновавшихся в предгорье, высы­пал вдоль единственной дороги с единственной целью — встретить меня ненаглядного. Радости мне это не приба­вило, хотя и злобы тоже не чувствовал. Да и какая может быть злоба на преданных людей, доверивших тебе свои жизни и жизни своих близких. Пришлось изображать ра­дость от пышного приёма и постоянно всем улыбаться. Впрочем, люди это заслужили, и не мне лишать их этого удовольствия из-за своей вредности и скверного характе­ра. Праздник — так праздник, разумно решил я, и принял сложившиеся правила игры.

Гулянье продолжалось два дня. Естественно, мне, помимо застолья и танцев, пришлось вместе с Валертом заниматься и хозяйственными делами. Такова уж участь всех новоиспечённых монархов. «Чтобы хорошо отдыхать, научись сначала хорошо работать» — так гласила старая местная пословица, смысл которой ещё никому не удалось опровергнуть.

Не хочу долго описывать рабочие дела и вдаваться в сложности процесса построения частично независимого королевства. Скажу лишь, что не только траты, но и пре­ображение Железной крепости были огромные. Не смотря на вечную нехватку средств и самого необходимого, мы двигались вперёд семимильными шагами. Любое государ­ство, не только в этом мире, но и в нашем, с его технологи­ческим прогрессом, могло бы позавидовать самоотдаче и производительности труда простого труженика с кайлом и лопатой. Впоследствии я долго размышлял о причинах такого фантастического энтузиазма и трудолюбия полу­грамотного населения. Доподлинно ответить не смогу, но две главные составляющие такого успеха думаю, могу озвучить. Первое — результаты своего труда народ оце­нивал не количеством полученных денег, а по количеству и качеству тех творений, которые выходили из их рук. Каждый с гордостью мог сказать своим детям — «видишь эту прекрасную железную стену (дом, сад, дорогу и т.п.) — это я её строил!». И второе — количество проверяющих и надзирающих чиновников здесь было сведено до мини­мума. Точнее, как отдельная структура их у меня вообще не было. За качеством своего труда следил сам труженик и проверял его мастер, ответственный за данное направ­ление, который отчитывался за весь объём только перед Валертом. Людей, которые ничего своими руками не де­лали, а только занимались надзором, в этом мире назы­вали тунеядцами (самый близкий по смыслу перевод). Их, в любом королевстве старались держать по минимуму. К сожалению, в нашем мире всё наоборот, и на одного рабо­тающего, образно, приходится десять тунеядцев. А потом удивляемся, почему ВВП растёт на полтора процента в год. Впрочем, извините за это ностальгическое отступление, и не судите строго. Время от времени я непроизвольно вспо­минаю свою прошлую жизнь и пытаюсь сравнить её с этой.

На третий день, после прибытия, я решил спуститься в аномальную зону и посмотреть, как обустроились рабо­тающие там гномы. Это была официальная причина озву­чиваемая мной. На самом деле, мне лень было инспекти­ровать хозяйство и единственное что меня подвигло на это действо, отсутствие среди встречающих моего самого старого и совсем не разговорчивого друга Пятницы. Хотя, как утверждали гномы, свою службу по охране рабочего периметра он нёс исправно, и никаких серьёзных эксцес­сов за последнее время не наблюдалось.

Компанию в этом краткосрочном мероприятии мне составили Михард и Маришка, вместе со своим пернатым баловнем, названным с моей лёгкой руки Кешой. Куда ж без него. Белокрылый орёл, кстати, основательно окреп и повзрослел. Видимо регулярные полёты пошли ему на пользу. Да и Михард хвастался, что теперь он научился устанавливать связь с королевской птицей и видеть её глазами. Правда пока не очень долго и не совсем чётко, но как он уверял, это умение со временем разовьётся, и у него будет непревзойдённый разведчик.

— Когда я смотрю глазами Кеши, ощущение, будто сам паришь в облаках! — хвастался он по дороге к пеще­ре: — Ты не представляешь, как это прекрасно парить вы­соко над землёй!

— С чего ты взял, что не представляю? — зачем-то возразил я, пребывая слегка в нервозном состоянии: — Я много раз парил над землёй, и видел её с высоты своими глазами!

Михард с Маришкой переглянулись между собой и лу­каво улыбнулись.

— Человек не может летать! Это даже могуществен­ным магам не под силу! — констатировал он свои заблу­ждения, как утвердившийся факт.

— Ты что? Считаешь, что я лгу?

Михард опять переглянулся с Маришкой. Они видимо поняли моё не самое лучшее душевное состояние и поста­рались замять этот разговор.

— Нет, принц! Ты никогда не лжёшь! — быстро согла­сились они: — Раз ты говоришь, что летал — значит, так оно и было! Мне бы промолчать и успокоиться, но выдержки как всегда не хватило. Я ведь действительно адски устал за последнее время от колоссальных стрессов, а нормально отдохнуть так и не успел.

— Не верите, значит? — с вызовом заявил я: — Хоро­шо! Я вам в ближайшее время докажу свою правоту и по­лечу наперегонки с утёса вместе с вашим Кешой!

Зачем я это сказал, до сих пор до конца не понимаю. У меня ведь не было никаких профильных знаний по аэ­ронавтике. Все мои самостоятельные полёты ограничива­лись несколькими прыжками с парашютом под наблюде­нием инструктора. А полёты на дельтапланах и воздуш­ных шарах я только по телевизору видел. Про самолёт или вертолёт вообще смысла упоминать нет, я даже в авиамо­дельные кружки не ходил. Но об этом чуть позже. А сейчас я должен был найти Пятницу.

Своего друга я нашёл ещё до прихода в укреплённый грот, в котором располагалась основная база работающих здесь гномов. Точнее, он сам меня нашёл. Причём вёл он себя довольно странно. Вроде морда радостная, лизнул меня как положено, но как только я достал припасённые для него сладости, он взял один кусочек и тут же убежал. Вернулся минут через пять, ткнулся счастливой мордой в ладонь, прося очередную порцию и снова убежал, получив искомое. «Что здесь, в конце концов, творится?» — поду­мал я и, попросив Михарда с Маришкой меня подождать, отправился вглубь зоны за своим другом.

Далеко идти не пришлось. Метрах в двухстах, сразу за густыми зарослями, меня остановил совсем негромкий, но достаточно угрожающий рёв хищника. Я мгновенно оста­новился и перешёл в режим боевой готовности. То, что угроза была серьёзная, я понял, даже не видя противни­ка, сказывался большой опыт полигона. Чувства обостри­лись, пульс повысился, рука на подсознательном уровне выверенным движением вытащила висевший за спиной клинок. Прошло несколько напряжённых, растянутых во времени секунд. Тихое рычание, доносившееся из высокой камышовой травы, утихло. Зверь явно переходил к атаке. В этот напряжённый момент уши резанул громкий рёв мо­его пропавшего друга. Одним прыжком Пятница оказал­ся между мной и предполагаемым противником. Причём прыгнул он с вражеской стороны. Не обнаруженный пока мной зверь ответил таким же громким рёвом. Я немного облегчённо расслабился. Связано это было не только с на­личием между нами моего грозного и преданного охран­ника, но и с тем фактом, что хищник перед прыжком на свою жертву никогда не рычит. Рёв — оружие устрашения, ане атаки, и значит, атаки в ближайшее мгновение не будет. Моё чутьё меня не подвело. Чутьё по поводу атаки, но вотпредвидеть дальнейшие события ему было не под силу.

После двух, трёх минут взаимного рычания Пятни­цы и неизвестного мне хищника, я, наконец, разглядел источник угрозы. Это была особь женского пола как две капли воды похожая на моего старого полигонного прия­теля, только слегка меньших габаритов. Теперь понятно, почему я сразу не смог её разглядеть. Она, так же как и Пятница обладала режимом невидимости, который начал медленно спадать только сейчас. Ещё минуты через три взаимный рёв прекратился совсем, и до слуха доносилось только утробное урчание, скорее недовольное, чем злоб­ное. Ещё через минуту, грациозная дама (простите за та­кое сравнение) презрительно фыркнула и скрылась в ка­мышах. Мой четвероногий друг с чувством выполненного долга подошёл и уткнулся довольной мордой мне в грудь. Естественно я его дружески потрепал по загривку, нежно почесал за ушами и снова вытащил из кармана горсть сла­достей. Пятница лизнул меня по щеке своим шершавым языком, потом набрал не глотая полную пасть угощения и медленно посеменил в сторону скрывшейся подруги. Перед тем как пропасть из виду, он всё же оглянулся, как будто извиняясь за свой уход, и окончательно скрылся в траве.

— Ну вот! Даже самые стойкие меня на бабу променя­ли! — совсем без злобы подумал я, но на душе, почему-то, стало немного тоскливо.

***

Навестив гномов, обосновавшихся вокруг укреплён­ного грота, перекусив и поболтав о делах насущных, ве­чером мы вернулись в долину. Много писать об этом не хочу. А если вкратце, то дела у переселенцев шли совсем не плохо. Да и мои тоже. Работа рудников вышла почти на полную мощность. Станок для чеканки денег работал в две смены, хотя их всё равно катастрофически не хватало. На отвоёванных у зоны землях сейчас проживало более ста высококлассных мастеров, а с учётом их прибывших семей, население составляло около 400 человек. Соответ­ственно вокруг грота разросся небольшой посёлок, кото­рый в проекте должен был со временем огорожен такой же железной стеной, как и мой город, правда, значительно меньших размеров.

Несмотря на то, что меня все оставили в максимально возможном покое, давая возможность хорошо отдохнуть, спал я опять плохо. Уже который день на душе лежала какая-то тяжесть, понять причины которой я так окон­чательно и не смог. Прогнать хандру сном и бездельем не получилось, и чтобы не впасть в полную депрессию решил чем-нибудь заняться. Хозяйством не хотелось, путеше­ствовать тоже. Да и какое может быть путешествие, когда только из него вернулся, причём с трудом. В голове всплыл недавний разговор с Михардом и Маришкой по поводу по­лётов, и их ехидные ухмылки. «Вот этим и займусь» — ре­шил я: «Если не получится, то хоть от хандры избавлюсь!»

Сказано — сделано. Сразу после очередной ночи, не приведшей к душевному равновесию, с пылом и жаром на­чал осваивать незнакомую для меня деятельность.

Выбор пал на дельтаплан. Это воздушное средство, как мне казалось, являлось самым простым и менее за­тратным. Вспомнив всё, что я когда-либо смотрел по те­левизору на эту тему, я набросал черновой эскиз изделия, стараясь по максимуму скопировать все узлы и детали, ра­нее случайно попадавшие мне на глаза. Как вы понимаете, алюминиевых или других легко сплавных материалов для каркаса здесь днём с огнём не сыщешь. Потому пришлось ориентироваться на крепкие породы дерева. В помощь себе снял со строительных работ грамотного плотника и приступил к постройке прототипа.

Естественно начали с уменьшенной модели. Моей оче­редной блажи никто не мешал. Все действовали исходя из принципа — чем бы дитя ни тешилась, лишь бы не плака­ла! Меня это вполне устраивало и избавляло от необходи­мости что-либо рассказывать, доказывать и пояснять.

Моя предварительная конструкция представляла со­бой три относительно тонкие, но крепкие круглые жер­ди, соединённые между собой в передней точке и обра­зующие в горизонтальной плоскости веер, с углом между крайними опорами около ста градусов. Между жердями было натянуто тонкое и максимально прочное полотно. Для сохранения треугольной формы основные жерди фик­сировались вспомогательными меньшего диаметра и на­тянутыми верёвками. На центральной жерди, вблизи цен­тра масс, крепилось место пилота, в виде кокона скреплён­ного с жердью верёвками. Также, спереди специальными растяжками крепилась трапеция для рук, с помощью ко­торой можно было смещать свободно висевшее тело отно­сительно центра масс, тем самым управляя полётом. Всё это мне пришлось вспоминать больше суток, выдёрги­вая кусочками знания из своей памяти. Пришлось также повозится с некоторыми предварительными расчётами. В этом мне помогло полученное в нашем мире высшее об­разование. И хоть я плотно изучал гидродинамику, а не аэ­ронавтику, но элементарных базовых знаний хватило для основных приблизительных расчётов.

Расчёты — расчётами, но первые модели падали с утё­са почти кирпичом, совершая непредсказуемые кульбиты в воздухе. Более — менее планирующая модель получилась только через пять дней, как раз к приходу большого кара­вана, с которым в мою долину прибыли и Стэфан со сво­ей невестой. Пришлось на пару дней приостановить мои творческие эксперименты.

Бытовая рутина, сопровождающая эти два дня, к со­жалению, не смогла отбить у меня охоту к безумным иде­ям. Да и не особо я себя загружал в это время. Разгрузкой каравана и распределением груза занимался Валерт. К отчётам и финансовым бумагам я не прикасался. Вся моя работа заключалась в одном деликатном задании. Я лич­но зарегистрировал брак Стэфана и Ханны в нашей книге регистрации актов гражданского состояния, да назначил Ханну главным цветоводом нашего королевства. Как вы понимаете, необходимости в этой должности совсем не было, и она была придумана специально для неё. Впрочем, и в нашей стране довольно часто люди близкие к руковод­ству незаслуженно занимают тёпленькие места с хорошим окладом. Отличие лишь в том, что об этом назначении я в дальнейшем ни разу не пожалел.

Впрочем, давайте вернёмся к моей безумной идее сполётами. После удачного планирования с утёса несколь­ких небольших моделей с подвешенным грузом, я с удво­енной энергией приступил к постройке рабочего про­тотипа. Рабочее изделие занимало значительно больше времени на изготовление и естественно затраты на него были в сотню раз больше. Потому заложил только два дельтаплана. Один для беспилотного испытания, с цельюпроверки аэродинамических характеристик, второй длясебя. Испытание первого рабочего прототипа прошло при большом количестве зрителей. Не скрою, я оченьволновался. На утёсе собрались все мои друзья со свои­ми жёнами, именитые мастера, знатные люди от гномови эльфов, работающих в моём королевстве. Опозоритьсябыло, ну никак нельзя, и я молил всех богов, чтобы всёпрошло удачно.

Если бы боги услышали меня, то, наверное, пожалели бы и разбили бы мой первый дельтаплан вдребезги, чтоб отбить всякое желание к идиотским затеям. Но, видимо сговорившись, они меня игнорировали. Пробный беспи­лотный полёт прошёл на твёрдую четвёрку. Дельтаплан, слегка покачиваясь и забирая немного влево, по плавной траектории врезался в деревья метрах в семистах от точ­ки сброса. Если сопоставить высоту утёса и дальность, то результат был более чем впечатляющий. Наблюдающие с утёса зрители дружно зааплодировали и принялись по­здравлять меня с успехом. В этот момент мной завладел один из семи смертных грехов — гордыня.

— Ну что Михард, убедился? — с лёгким злорадством обратился я к своему другу: — Я же говорил, что видел землю в полёте своими глазами!

— Я никогда и не сомневался в твоих словах, принц! — покорно согласился он. Но его признания в этот момент мне было мало. Жаж­да поразить всех затмила рассудок.

— Дамы и господа! — с пафосом начал я, возомнив себя чуть ли не Гагариным: — Сейчас вы увидите первый полёт человека! Эй, подтащите мой дельтаплан к краю утёса! Друзья, в отличие от меня, разум сохранили. Какие только доводы они не приводили, пытаясь отговорить меня от самоубийственного прыжка. Но, думаю, вам не надо объяснять к каким результатам привели их просьбы. Я только завёлся окончательно.

— Принц! Но вы же видели, как ваш аппарат стол­кнулся с деревом! — не унималась, как не странно, толь­ко Ханна. Она не знала мой характер так же хорошо, как остальные. Потому ещё питала иллюзии, что меня можно отговорить.

— Милая Ханна! — вежливо соизволил ответить я, прилаживая крепёжный пояс: — Если бы ты вниматель­но смотрела, то заметила бы, что этим полётом управля­ла привязанная деревянная чурка! Потому и врезалась в дерево, а не плавно приземлилась на песчаной косе вдоль реки! То, что на данный момент у меня мозгов было меньше чем у деревянной чурки, мне сказать никто не решился. Да и бесполезно это было.

— Кеша! За мной! — крикнул я пернатому любимцу гномов и оттолкнулся от края утёса. Всё дальнейшее происходило стремительно, но я пом­ню почти каждый момент моего бесславного провала.

Началось с того, что второй дельтаплан сразу начал забирать сильно вправо. Видимо симметричность кон­струкции и её баланс оставляли желать лучшего. Возмож­но, опытный дельтапланерист и смог бы выкрутиться из этого тяжёлого положения, но, увы, опыта у меня было меньше чем у лягушки-путешественницы из одноимён­ной сказки, которая совершала свой полёт с утками, дер­жась за веточку. Попытка резко выправить курс оберну­лась резким пикированием на землю. Упустив от неожи­данности первые мгновения, дельтаплан очень быстро набрал критическую скорость и окончательно потерял управление. Как я потом вспомнил, этот эффект, когда те­ряется управление при высокой скорости пикирования, называется флаттерное пикирование, для решения кото­рого в современных аппаратах понадобились знания мно­гих квалифицированных инженеров. На счёт моих знаний я вам уже рассказывал.

Прыжок с утёса по своей сути оказался похожим на мой судьбоносный прыжок с крыши, который я совершил ещё в нашем мире. В ожидании неминуемой смерти в голове лихорадочно начали проноситься все мои воспоминания. Но что удивительно, самым ярким пятном, который зат­мил всё остальное, оказался образ почти забытой мною Иолы. Её эльфийские черты, симпатичные ушки, краси­вые огромные глаза, стройная фигура отвлекли меня от мыслей о смерти. Вспоминая дни, когда она была рядом, я даже не заметил как мой пернатый крестник, белокрылый орёл, вцепился мёртвой хваткой в падающий дельтаплан, пытаясь предотвратить смертельное падение. К сожале­нию, его корпус был сделан не из прочных легкосплавных материалов, а из банального дерева. Тонкие деревянные жерди не выдержали запредельных нагрузок и разломи­лись у него в когтях. Тем не менее, его попытку нельзя было назвать безуспешной. Во-первых, ему удалось ча­стично сбросить скорость падения. А во-вторых, оттащить аппарат чуть левее, благодаря чему падение пришлось не на камни, а в реку. Жаль, конечно, что река в этом месте была небольшой, метра полтора от силы, но и это малень­кое обстоятельство, вкупе с остальными, сыграло боль­шую роль в продолжение моей никчёмной жизни.

Сказать, что я совсем легко отделался не смогу. Груд­ная клетка была основательно разбита. Правая нога по­лучила открытый перелом. Многочисленные ссадины, синяки и царапины я в расчёт не беру. К положительным последствиям можно было бы, наверное, отнести сотрясе­ние мозга, в надежде, что они встанут на место, и не будут генерировать очередные бредовые идеи. Но в такую до­броту богов верилось с трудом.

9

Очнулся я в чистом уютном помещении. Вокруг меня сидели с опухшими от усталости глазами Юли, Римас и его невеста Тая, которую мы забрали у Чахтара в качестве бо­нуса за спасение его сына. Вопросов, почему я здесь ока­зался, у меня не возникало. Я прекрасно помнил всё, что происходило да моего падения в реку, а дальнейшее, пока я пребывал в беспамятстве, легко было предположить, избегая мелких несущественных деталей. Моё пробужде­ние, дежурившие у кровати «няньки», пока не заметили. И прежде, чем начинать расспросы, я решил самостоятельно проанализировать своё нынешнее состояние. Напрягая поочередно мышцы рук, ног и тела, я понял, что целитель­ница и маги потрудились на славу. Никаких критичных бо­лей я не ощущал. Слегка пошевелил руками, ногами и чутьпрогнул спину — результат тот же, за исключением, что пра­вая нога жутко чесалась. Последствия быстрого сращивания костей, у меня на это всегда такая реакция была. Закончивотработанную на полигоне самодиагностику, решил не то­мить ожиданием своих спасителей и первым подал голос.

— Вы чего такие угрюмые сидите? Заболели или слу­чилось что? — не придумал я ничего лучшего, чем начать диалог с туповатой шутки.

Мой тонкий, в кавычках, юмор друзья не оценили, ре­шив, что основные повреждения я получил не на теле, а в голове. Вместо радости от моего пробуждения они ис­пытали беспокойство за мой рассудок и память. Моя по­пытка встать с кровати только укрепили в них эту уверен­ность. Пришлось пару минут доказывать, что с головой, с памятью и рассудком у меня всё в порядке, если не брать в расчёт мои безумные идеи и тупой юмор. А встать мне действительно было необходимо. Не знаю точно, сколько я здесь провалялся, но видимо долго, и мой мочевой пу­зырь настойчиво подтверждал это. В итоге я в открытую сказал куда я собираюсь пойти, и куда должны пойти они вместе со своими требованиями строгого постельного ре­жима. Впрочем, сделать десяток шагов до ванной комнаты оказалось значительно труднее, чем я предполагал. Кости хоть и встали на место, но до конца не срослись, и любая существенная нагрузка могла свести на нет все старания моих целителей. Пришлось попрыгать на одной ноге скре­пя зубами, но в любом случае это было лучше, чем подсо­вываемая мне Римасом глиняная утка.

Как выяснилось, без сознания я провалялся отно­сительно недолго. Двое суток. Это время понадобилось моему организму, чтобы в режиме глубокого сна восста­новить полученные повреждения и травмы. Естественно маги и целительница значительно поспособствовали это­му процессу, иначе мой сон продлился бы намного больше и я потерял бы много внутренней энергии. А так, по моим предположениям, пару дней на костылях и можно актив­но разрабатывать сросшиеся конечности и рёбра. На это время я попросил, насколько это возможно, меня не бес­покоить. Просто хотелось побыть одному и попытаться разобраться в своей непонятной жизни.

Как всегда оставшись в одиночестве, к которому в данный момент сам же и стремился, я получил не столь­ко отдых и покой, сколько сильную головную боль от фи­лософских размышлений о своей жизни. Зачем? Почему? Ради чего? Что дальше? Эти и другие похожие вопросы му­чали меня всё больше и больше, вгоняя в очередной виток бесконтрольной депрессии. «Да что со мной творится?» — зло стукнул я кулаком по фигурной спинке огромной кро­вати: «Почему общение с людьми вызывает чувство раз­дражения, а одиночество порождает хандру?». Причём я прекрасно осознавал, что ответы на эти вопросы надо искать в себе, а не перекидывать на друзей или на обстоя­тельства. К сожалению, легче, наверное, найти кошелёк на глухой лесной дороге, чем что-то внутри себя.

Под утро, после бессонной ночи, депрессия, похоже, достигла своего апогея. Не то, что бы я помышлял о самоу­бийстве, но радости, что я остался в живых после падения, не было. Да и вообще, когда у меня была радость на душе я уже и не помнил. От скуки начал перебирать в памяти все последние события и вспоминать когда же я в последний раз испытывал это прекрасное чувство. Бесспорно, безум­ную радость я испытал когда удалось покинуть злосчаст­ный полигон. А вот когда ещё? Ответить на этот вопрос сразу не удалось. После долгих часов раздумий в голове снова стал проплывать образ эльфийки Иолы. Чем чаще я её вспоминал, тем спокойнее становилось у меня на душе. Почему-то казалось, что именно её мне и не хватает для маленького домашнего счастья. А может и правда у меня сложились к ней определённые чувства? Может и прав был Стэфан, говоря, что на грани жизни и смерти душа вырывается и ищет близкого тебе человека, которого лю­бишь? Ведь последнее что я помнил после падения — это её почти позабытый образ. Где она сейчас? Что с ней? Те­перь меня начал мучать именно этот вопрос, отправив все остальные мысли вглубь сознания.

Ещё целые сутки я пролежал в одиночестве, если не считать короткие посещения целительницы и Римаса, по­могающие восстановить мои силы, да непревзойдённого повара Спицы, балующего меня своей шикарной кухней.

Всё это время я вспоминал дни, когда мы были вместе со своенравной, но неимоверно прекрасной эльфийкой. Я решил, что непременно найду её. Только вот как она вос­примет моё появление, после всех гадостей, которые я не­вольно ей сделал? Как убедить её, что она единственный человек в этом мире, к которому, как оказалось, я испы­тывал не только дружеские чувства? Перебирая все события, вспомнил рассказ Рамаля о детских предсказаниях, данныхпринцессе крови какой-то древней ведуньей. Как там гово­рилось? Вроде, прилетит принц в белых одеяниях, на белойколеснице, с огромной белой птицей. Поднимет её в небо ипоцелует. Бред, конечно, полный. С такими предсказаниямиона до конца жизни девственницей останется. Только вот другого повода, чтобы к ней подкатить, я не видел.

***

Тысячу раз давал себе слово не влезать в идиотские авантюры, но эта очередная безумная идея захватила меня полностью. Единственным плюсом во всём этом было то, что хандра прошла вместе с депрессией. Сложность мое­го нового мероприятия состояла в том, что один раз я уже совсем недавно полетал. К чему это привело, вы знаете. Также представьте реакцию моих друзей, если я снова за­икнусь о полётах. Впрочем, когда меня могли остановить предстоящие трудности? С моим бараньим упрямством и дурной головой — да никогда!

Естественно, говорить сразу о новых планах я не стал. Ещё не хватало, чтобы мне насильно начали лечить голо­ву. Хотя, наверное, этим надо было заниматься уже давно и регулярно. Со своим друзьями я старался вести себя как обычно. Даже начал заниматься хозяйственными делами, когда встал на ноги. Делал я это для проформы, а по ночам корпел над эскизами и расчётами нового летательного ап­парата. В этот раз мой выбор пал на воздушный шар или как правильнее называть аэростат. Вам только кажется, что построить воздушный шар дело не хитрое. На самом деле сложностей было в десятки раз больше, чем с дельта­планом. А с учётом, что в здешних краях не только не было специалистов способных оказать мне помощь в разработ­ке, а даже людей в глаза не видевших ничего подобного, то успех моего дела сводился к нулю. Но попробовать стоило, иначе я себе этого не простил бы.

Трижды пожалев, что пошёл учиться на специалиста по ядерным установкам, приступил к расчётам. Слава богу, полученное в университете общее образование и хорошая память позволяли хоть частично восполнить недостаю­щие знания. Если не ошибаюсь, аэростаты подразделя­лись на три вида — монгольфьеры (шары наполненные горячим воздухом), шарльеры (наполненные лёгким га­зом) и розьеры (с комбинированным наполнением). До­быть в этих местах водород или гелий было делом безна­дёжным, потому пришлось рассматривать старый добрый вариант с нагретым воздухом. Подъём происходил за счёт разности средней плотности нагретого воздуха в оболоч­ке и плотности атмосферы. Если взять забортную тем­пературу на высоте около нуля градусов, а температуру внутри оболочки около пятидесяти (больше было нельзя по причине возможного возгорания ткани), то подъёмная сила монгольфьера, по моим предварительным расчётам, составляла двести грамм на один кубический метр обо­лочки. Теперь можно было прикидывать необходимые для постройки материалы, исходя из планируемой полез­ной грузоподъёмности и с учётом веса самой конструкции со всеми атрибутами. Результат получался удручающим. Даже при минимальной нагрузке в два пассажира требо­валось создать конструкцию объёмом около шести тысяч метров кубических. Согласно формуле объёма из школь­ной программы, четыре третьих «пи» помноженное на ра­диус в кубе, диаметр купола должен быть не менее двад­цати трёх метров. А ведь требовался ещё необходимый гарантированный запас. После таких предварительных расчётов я на пару дней впал в уныние. Потом, все же, моё упрямство перевесило здравый смысл.

Ещё раз перепроверив все расчёты, пришёл к выводу что для изготовления оболочки придётся отказаться от крепкой, но тяжёлой парусины, и использовать лёгкий дорогущий шёлк. Причём в целях безопасности придётся делать оболочку минимум трёхслойную. Одно дело раз­биться самому, и совсем другое — погубить человека ко­торого ты возможно любишь. Далее возникал вопрос с на­гревом воздуха. Нагреть его на земле и пролететь десяток километров совсем не соответствовало моим глобальным планам, а просто доказывать друзьям, что человек может летать, мне было лень. Во всяком случае не за такие бе­шенные деньги. Брать топливо с собой не представлялось возможным, по причине резкого утяжеления моей кон­струкции. Короче, пока я не решу проблему с нагревом, за­ниматься всем остальным, было пустой тратой времени и денег.

Больше недели я размышлял над этим ребусом, ипришёл к выводу, что без газа мне не обойтись. Воз­можно, профильный специалист нашёл бы другое, бо­лее простое решение, но я был никчёмный атомщик имоих познаний в других областях явно не хватало. Как вы понимаете, приобрести газовую установку в мире, где даже газ никогда не добывали — утопия. Соответ­ственно, такой же утопией стала выглядеть и моя затеяс воздушным шаром.

Следующий мощный толчок для осуществления сво­их фантастических планов по воздухоплаванию я получил после инспекции работы гномов по добыче полезных ис­копаемых. Рассматривая с рудокопами составленную ещё королём Крамондом карту, я обратил внимание на значки с языками пламени, нанесёнными в десяти километрах от центрального грота.

— Что это? — спросил я у Михарда, ткнув пальцем в интересующую меня точку на старом пергаменте.

— Это гиблое место! — пояснил он: — Там удушли­вый газ выходит из болота! Причём, не дай бог развести в том месте огонь! Все погибнут от взрыва и огня!

То, что это природный метан я догадался сразу. Мысли в голове непроизвольно переключились с серебра и золо­та на воздушный шар.

— Пойдём, посмотрим! — распорядился я, вспоминая все, что когда-либо читал или видел по телевизору на эту тему.

— Зачем? — удивились гномы: — Ради чего подвер­гать свою жизнь опасностям?

Сказать, что это не их ума дело было некрасиво в отно­шении добропорядочных мастеров, работающих на мою экономику и приносящих солидный доход в казну. Потому пришлось придумывать вескую причину, не упоминая о воздухоплавании.

— У нас на далёком севере живёт один маг, по имени Миллер! — начал изворачиваться я: — Так вот, ему уда­лось укротить этот смертельный газ и поставить на служ­бу своему народу!

— Он что, должен к тебе приехать и укротить огнен­ное болото? — заинтересовались гномы.

— Нет! Приехать он не сможет! Но я, как наследный принц викингов, немного знаю о его магии!

Мои заверения, что я немного знаю о добыче углево­дородов, не соответствовали действительности. Но за эту ниточку я ухватился обеими руками. Да и как у нас гово­рится «не боги горшки обжигают» и «попытка — не пытка».

Легко сказать, да тяжело сделать. Создать газодобы­вающую отрасль на пустом месте, без современных тех­нологий, без специалистов, используя лишь отрывки из телевизионных передач — дело практически неосуще­ствимое. Но в эту авантюру я погрузился с головой, убедив Валерта выделить необходимые средства и заразив своей идеей Михарда.

Постараюсь вкратце рассказать о некоторых перипе­тиях, которые пришлось решать по ходу дела. Естественно соревноваться с организацией под названием «Газпром» нам не требовалось. Всё что я хотел, это получить несколь­ко баллонов сжиженного газа для установки на воздушном шаре. Озвучивать главную цель, по понятным причинам, я не мог. Пришлось придумывать всякую чушь, в стиле ог­немётов, для защиты замка и мощной горелки для плав­ки металла. Горелкой сильно заинтересовался Михард. То что, по моим словам, температуру газа можно поднять до тысячи девятисот градусов, а если использовать модифи­цированные меха, то перевалить и за две тысячи, что поч­ти на треть выше, чем у древесного угля, его весьма заин­триговало. Теперь он, как и я с полным фанатизмом зани­мался этим проектом, забывая про сон и про отдых. Такие температуры позволяли качественно плавить не только железо, для которого было необходимо тысяча пятьсот тридцать девять градусов, но и более тугоплавкие. На­пример, хром с температурой почти тысяча девятьсот и платину с тысяча восемьсот. Серебро, золото и медь, для примера, требовали всего тысячу градусов. Эти данные я помнил из короткого общего курса металловедения, про­ходящий по моей специализации как факультативный.

Первоочередной задачей требовалось добыть газ. Для этих целей пришлось изготовить железные трубы и сма­стерить элементарные вентиля и заглушки. Площадку для бурения мы выбрали на небольшом твёрдом островке огненного болота, сразу у его границ. Углубляться дальше не было никакого смысла, к тому же такое продвижение было далеко не безопасным, поскольку газовые выделе­ния пагубно отражались на здоровье рабочих. Слава богу, мастера, знакомые с такими работами у гномов были, и пройти 25 метров плотного торфяного грунта проблем не составило. Плюс нам сопутствовала удача. С первого раза и на небольшой глубине мы наткнулись на газовый пласт, который сразу определили из-за вырвавшегося под давле­нием из труб метана. При этом пострадали четыре гнома производившие бурение. К счастью не смертельно, просто наглотались метана и потеряли сознание. Наша целитель­ница Юли поставила их на ноги буквально за два дня.

Следующим самым трудным этапом было сжижение. Природу этого явления я понимал. Понизить температу­ру до минус ста шестидесяти градусов в этих условиях не представлялось возможным. Необходимо было поэтап­но нагнетать высокое давление и по возможности мак­симально охлаждать горючий газ. Для этих целей были спроектированы и изготовлены мощные ручные насосы, рычаг которых могли осилить минимум два крепких че­ловека, да и то, после двух часов такой каторжной работы им требовалась замена. Изготовив около ста пятидесяти метров медных трубок, мы протянули их от скважины до ближайшего горного ручья, в который погрузили желез­ные баллоны. Там же установили наши насосы, каскадом в три штуки сжимать газ, увеличивая давление на каждом этапе в двенадцать раз. Такое расположение позволяло не только постоянно охлаждать тару, но и работать в относи­тельно комфортных условиях, избегая сильного газового отравления.

Первый рабочий баллон сжиженного газа мы получи­ли через месяц после посещения гиблых болот. Уложиться в такие короткие сроки удалось благодаря бессонным но­чам и самоотверженному труду большого коллектива гра­мотных мастеров и просто универсальных умельцев. Без преувеличения можно было сказать, что люди совершили трудовой подвиг, причём ради моей прихоти. Мне было од­новременно и радостно и стыдно. Впрочем, стыд быстро прошёл, тем более, что изготовленные по моим эскизам огнемёт и плавильная горелка прошли рабочие испыта­ния на пять баллов.

Как вы понимает, за это время в моей долине проис­ходило много других важных дел. В частности, прошло несколько раундов переговоров с Чахтаром, которого про­чили на место главы степного хурала. На последнюю из них приезжал Максимильян и Фарлах для согласования объёма помощи необходимой для достижения этой цели. Помимо этого усилиями Валерта была согласована дого­ворённость со степным народом о торговле и об органи­зации в моей крепости перевалочных складов, что сулило нам не малые барыши. Была проведена первая посевная на обработанных землях с использованием морозостой­ких культур. Внутри крепостных стен начали возводить крепкое и комфортное жильё. Провели водопровод и на­чали прокладку канализации. Построили торговую гости­ницу у дороги и оборудовали её просторными загонами для размещения караванов. И многое-многое другое. Но писать я об этом не хочу. И дело не в том, что эти события были малозначимыми для моего рождающегося в муках королевства, скорее наоборот они имели огромное значе­ние. А потому, что это мой дневник и моя книга, и пишу я в ней то, что трогает меня до глубины души, то о чём я думал в это время. А думал я в это время не о процветании моих земель, не о благополучии преданного мне народа, а об Иоле и о полёте на воздушном шаре. Так что простите меня и не судите строго.

Кстати, моя блажь с воздушными полётами принесла долине первые солидные дивиденды. Фарлах с Макси­мильяном, от лица королевства Маргарет, заключили со мной крупную денежную сделку на поставку полутора со­тен огнемётов. Плюс, выдали две тысячи золотых монет с условием, что я никогда и не при каких обстоятельствах не передам знания об этом устрашающем оружии третьим лицам. Так что далеко не дешёвое газовое предприятие сразу окупилось в полной мере. «Газпром» вместе с Мил­лером могут только позавидовать моим успехам, тем бо­лее что в отличие от них я стал абсолютным и единствен­ным монополистом в газовой сфере на этой планете.

Всё вышесказанное, конечно, хорошо. Первый этап моей задумки прошёл на «отлично». Но вот как объяснить Валерту закупку более пятидесяти тысяч квадратных метров дорогой шёлковой ткани, было весьма пробле­матично, особенно на фоне вечного дефицита денежных средств. Говорить правду, что мне нужно сшить трёхслой­ный купол с диаметром около двадцати двух метров было самоубийством. Придумать худо-бедно правдоподобную ложь мне не удалось, потому пришлось вести закулисные переговоры со старым приятелем рабовладельцем Марге­дом, который как раз приехал в мою долину со своими то­варами. Отозвав его вечером в сторонку, я откупорил бу­тылочку хорошего вина и осторожно озвучил свою прось­бу, не вдаваясь в детали.

— Зачем тебе столько шёлка? — удивился Маргед, по­сле того как услышал объём заказа.

— Для дела! — коротко ответил я.

— Ты не сможешь реализовать столько шёлковых платьев!

— А кто говорит, что я собираюсь шить платья?

После моих слов мой приятель ненадолго задумался. Наверное, пытался понять, где ещё можно использовать дорогущий шелк, чтобы он мог окупиться. Я ему не мешал. И тоже думал, где можно взять деньги втихаря от Валерта и без особого ущерба для моей долины.

— Такого количества у меня нет! Натуральный шёлк редкий материал, и для его производства требуется вре­мя и труд многих рабынь! — продолжил он свой разговор, тактично не расспрашивая о цели покупки: — Чтобы обе­спечить твой заказ придётся скупить почти весь шёлк в моей стране!

— И во что мне это выльется? В смысле оплаты!

— Ну, если такую грандиозную скупку делать очень аккуратно, чтобы на фоне ажиотажа не прыгнули цены, то тысяч в двадцать золотом! — быстро и профессионально прикинул Маргед.

Такой суммы у меня не было. Её не было бы, даже если бы я пытал Валерта калёным железом. Аванс, выданный Максимильяном за огнемёты, давно ушёл на хозяйствен­ные нужды долины. Теперь замолчал я, причём надолго. Похоже, мои планы рушились. Можно было конечно про­дать закупленный для крестьян скот, солидный запас про­довольствия, многочисленные дорогие инструменты, за­везённые со всех уголков света. Можно было остановить долговые выплаты, и всё добытое золото и серебро напра­вить на покупку. В этом случае я мог скупить весь шёлк не боясь скачка цен и с большим запасом. Но что будет с моими людьми, свято верившим в мою непогрешимость и доверившим мне свою судьбу? На такую низость я не мог пойти даже ради осуществления своей мечты.

В полной тишине мы просидели с Маргедом ещё ми­нут десять. Вино, взятое с собой, давно закончилось. Гля­дя на моё хмурое лицо и потускневшие глаза мой южный приятель попытался понять, что меня так расстроило.

— Хватит молчать! Рассказывай! Что случилось и при чём здесь шёлк?

— Облом случился! — туманно пояснил я: — А шёлк мне нужен был для осуществления мечты!

— Мечта — это то немногое, на что не жалко потра­тить последние медные монеты! — после короткой паузы философски изрёк он: — И именно ради мечты, я помогу тебе!

Мы просидели ещё полчаса, обсуждая кое-какие де­тали предстоящей сделки. Естественно, полностью взять на себя все расходы Маргед не мог. Без ущерба для своей торговой деятельности он мог вытащить из оборота око­ло пяти тысяч. Ещё за четыре тысячи я уступил ему свою долю в алмазных шахтах, что было совсем не плохой це­ной для моего актива. На пять тысяч он готов был взять продукции у своих знакомых с отсрочкой платежа на три — четыре месяца. Плюс тысяча золотых у меня всегда валялась дома для карманных расходов. Оставалось найти недостающие пять тысяч, но это уже можно было сделать по ходу дела с оказией. Короче дело сдвинулось с мёртвой точки, и я вновь погрузился в реализацию своих грандиоз­ных планов о полётах.

Первая партия белого шёлка, почти тысяча квадрат­ных метров, пришла уже через неделю. Оказывается, у Маргеда хранился запас этой продукции на перевалочных складах в королевстве. Ещё через десять дней караван привёз партию значительно больше. Одиннадцать тысяч метров первоклассного шёлка перекочевала на мой склад. Естественно, Валерт, как и все мои друзья были ошараше­ны такими непонятными поставками. Но на все вопросы я отвечал: «Это для моей мечты!». Как не странно, но такой ответ их устроил, хотя и не объяснил всех деталей, и пре­пятствовать или требовать дополнительных объяснений никто не стал. Да и мой непререкаемый авторитет, вырос­ший после укрощения горючего газа до небес, удерживал моих оппонентов от ненужных споров.

Для пошива оболочки шара я привлёк лучших специ­алистов из столицы. Как вы понимаете, это был Барни со своими мастерами швейного дела. Помимо швейного обо­рудования мой старый приятель, ставший с моей лёгкой руки одним из лучших портных в королевстве, привёз в долину с дюжину новых костюмов для меня. Для приличия пришлось даже несколько штук примерить и похвалить. Единственное за что я его отругал, это за жену. Точнее за то, что он взял с собой супругу, находящуюся на восьмом месяце беременности. Кстати, её брат Стэфан был в этом вопросе со мной полностью солидарен.

Процесс изготовления воздушного шара продвигался в полной мере. Теперь не было смысла скрывать конечную цель всех этих безумных работ. И так все видели эскизы изделия, которыми я снабдил всех заинтересованных лиц. Помимо пошива оболочки, Михард занимался изготовле­нием специальной горелки, плотники делали достаточно крепкую и лёгкую корзину, а Маришка руководила брига­дой по плетению высокопрочных верёвок и канатов. В эти дни случился ещё один, весьма показательный момент, о котором я не могу не упомянуть.

Поскольку скрывать что-либо не имело смысла, я вы­ложил всё, включая условия сделки по закупке шёлка и оставшихся в связи с этим долгах. Буквально на следую­щий день все мои друзья, не сговариваясь между собой, начали приносить все свои сбережения. Даже невеста Стэ­фана, которую на данный момент к друзьям можно было отнести с натяжкой, принесла всё, что ей удалось зарабо­тать в борделе. Кстати, сумма была не маленькая. В итоге денег для завершения работ появилось столько, что хва­тило не только на закупку недостающего шёлка, но и на то, чтобы не брать его в рассрочку, даже удалось вернуть Маргеду полторы тысячи из его вложенных пяти. Я и не ожидал такого, если честно. Тем более что эти деньги им были нужны для строительства и отделки своих личных домов, к постройке которых мы приступили совсем недав­но.

***

И вот наступил долгожданный час испытания соз­данного нами с нуля вполне современного воздушного шара. Купол, правда, получился не полностью белым, по причине отсутствия такого количества белого шёлка, но вышло в итоге даже лучше. Недостающие квадратные ме­тры мы добрали цветным шёлком и Барни сделал что-то типа аппликации в виде пингвина, который по случайно­му стечению обстоятельств стал символом придуманного мною королевства викингов, а низ был отделан в стиле картинки Железной крепости. Получилось очень классно, поверьте мне на слово.

Как я не спорил и не сопротивлялся, но стать первым испытателем мне не удалось. После недавнего позорного полёта на дельтаплане, друзья грудью преградили мне дорогу первопроходца. Причём, всё население моего ко­ролевства было на их стороне. Пришлось уступить место Михарду. Он единственный кто мог грамотно обращаться с изготовленной его руками горелкой. О свободном плава­нии, как вы понимаете, речь не шла. Всё что требовалось для первого раза, это поднять привязанный длинным канатом шар на высоту около ста метров, продержаться минут десять и, манипулируя верхним клапаном, мягко спуститься на землю. Это испытание прошло успешно. По завершению нас с Михардом народ качал на руках минут двадцать, даже голова закружилась. Ну и естественно ни о какой работе в этот день речь не шла. Вся долина гуляла до утра по полной, значительно уменьшив наши запасы алкогольсодержащей жидкости.

***

Свою главную цель, ради которой и было затеяно строительство шара, я не забыл. Но сразу отправиться на поиски Иолы не представлялось возможным, хотя и очень хотелось. Во-первых, для начала надо было научиться управлять монгольфьером, а не болтаться как Винни-пух на воздушном шарике в поиске мёда. А во-вторых, через две недели должно было пройти собрание большого ху­рала у степняков, на котором планировалось избрать, так называемого, отца великих степей. Максимильян от лица королевства много поставил на кандидатуру Чахта­ра, но по его сведениям, основанных на сборе и анализе информации, шансов занять этот пост у моего приятеля явно не хватало. Потому в долине вместе с ним находился целый отряд людей из тайной канцелярии, пытающихся в срочном порядке выправить ситуацию. Сбежать в такой момент я не мог. В противном случае можно было испор­тить дружеские отношения с королевством Маргарет. Да и слово я им давал, если помните, что приложу для этого все усилия. А слово надо держать, даже если не хочется.

Кстати о слове. Проблемы у Чахтара возникли по при­чине возражений против крупномасштабных набегов на королевство, чего собственно говоря, и добивался Мак­симильян, делая на него свою ставку. Только вот кочевой народ с молоком матери был воспитан на героическом образе, воспевающим эти самые набеги. Переломить ве­ковые традиции степного народа и заставить их мирно пасти скот было делом бессмысленным. Именно поэтому его высокий авторитет, заработанный в битве с зомби, не играл решающего значения при выборе «отца всех сте­пей». Максимильян со своей командой голову сломали, пытаясь найти выход из положения. Во время одного их таких обсуждений я, не подумавши своей дурной головой, ляпнул совсем обыденную вещь в нашем мире.

— Чего вы мучаетесь и голову ломаете? — без всякой задней мысли влез я в их разговор и выдал первое, что пришло на ум: — Пусть Чахтар врёт с три короба и обеща­ет что угодно, лишь бы выбрали!

В ответ на меня устремились такие ошарашенные взгляды и недоумённые лица, что появилось желание за­лезть под стол и спрятаться.

— Железяка! Ты часом с воздушного шара во время тренировок сегодня не падал? — спросил через некоторое время Максимильян, поскольку остальные так ещё и не обрели дар речи.

Дело было в том, что в этом мире слово данное коро­лём (или аналогичным правителем) своему народу при­нято было исполнять. В противном случае ему грозил не просто импичмент, которого никто в нашем мире не бо­ится по причине сложности исполнения, а смерть от рук взбунтовавшегося люда. Естественно, говорить, что в моём мире такие пустые обещания в порядке вещей, и та­ким приёмом пользуется добрая половина всех правите­лей, я постеснялся. А точнее, испугался. Прослыть изгоем мне совсем не хотелось.

— Нет, не падал! — ответил я с покрасневшим ли­цом: — Так, надуло немного, пока нужный ветер по высоте ловил!

— То-то и заметно, что он у тебя последние мозги вы­дул! — съязвил в своей манере Максимильян: — Сходи, выпей чего-нибудь, да поспи! Глядишь, полегчает!

В дальнейшем на свои собрания, на которых реша­лась судьба кочевников, меня старались не приглашать, что мне было только на руку. Всё свободное время я смог посвятить упорным тренировкам, изучая потоки воздуха и оттачивая своё мастерство по управлению монгольфье­ром.

***

После следующей недели ежедневных тренировок я мог вполне сносно управлять шаром и искать нужные по­токи воздуха. Пора было приступать к конечной цели и от­правиться на поиски Иолы. Но как только я намекнул, что мне надо отлучиться минимум дней на десять совершить большое воздушное путешествие, Максимильян пришёл в негодование.

— Железяка! Ты чем думаешь? Головой или задницей, на которую приключения ищешь? — зло бросил он: — По­летать ему, видите ли захотелось! Да все наши планы по Чахтару уже давно летят к чёрту!

— А я здесь причём? — невольно огрызнулся я: — Это ваши планы, не мои! И придумывали их вы, а не я!

— Вот именно, что мы! А ты в это время баклуши бил и резвился на своём шарике!

— Так вы сами меня не приглашали и совета не спра­шивали!

— Слышали мы твои советы! Сам слово не держишь, и других подбиваешь!

— Что? — не на шутку разозлился я: — Когда это я своё железное слово не сдержал?

— А ты не помнишь? — продолжал он нагло гнуть свою линию: — Кто у меня в академии говорил, когда мы тебе инструкции по Чахтару давали? Мол, не переживай Максимильян! Будет мой приятель главой степного наро­да! И что теперь? Мы ведь с Маргарет тебе поверили!

То что они с Маргарет мне поверили, Максимильян безусловно приврал. Они с Маргарет по определению ни­кому не верили. Во всяком случае, до конца. Но вот то, что что-то похожее я говорил, дабы они от меня отстали, я припоминал. А раз так, надо было выкручиваться.

Между тем, Максимильян, видя, что перегнул палку со своими натянутыми обвинениями, пошёл на попятную.

— Извини принц! Не хотел тебя обидеть! Нервы с этой работой ни к чёрту! — примирительно оправдывался он. Но я уже успел основательно обидеться и завестись. Ну не любил я, когда меня во лжи обвиняли, хотя, в силу обстоятельств, и приходилось врать довольно часто.

— Раз нервы ни к чёрту, иди на пенсию и не порти лю­дям настроение! — без малейшего намёка на примирение выдал я свои претензии: — А в слове моём ещё никому усомниться не удалось!

— Вечно ты Железяка на пустом месте скандалить пытаешься! Не до них мне сейчас! Ты лучше скажи, что делать будем! И как нам в глаза королеве смотреть после такого фиаско!

— Это у тебя фиаско! А у меня всё в полном ажуре! — не унимался я: — Короче! Хочешь чтобы я твои косяки ис­правил — извиняйся!

От моего наглого заявления Максимильян даже при­сел. Никто в таком тоне с ним никогда не разговаривал, включая королеву Маргарет. Я уже пожалел, что погорячил­ся и незаслуженно выплеснул злобу на хорошего человека.

— Так я вроде уже извинился, только ты этого не за­метил! — устало произнёс Максимильян, не вставая со стула: — А ты что, правда, думаешь, что ещё можно испра­вить положение?

— Можно! Ты, кстати тоже меня извини! Погорячил­ся! — начал успокаиваться я: — Пойдём в гостиную, там за бутылочкой, всё и расскажу!

Чтоб вы понимали, моя кажущаяся бравада и уверен­ность были основаны не на пустом месте. План у меня со­зрел ещё вчера во время тренировочного полёта, просто я с ним поделиться не успел. План был прост до банально­сти и не требовал никаких серьёзных затрат. Просто надо было ошарашить кочевой народ и доставить Чахтара на великий хурал на воздушном шаре. Пусть потом попробу­ют отказать человеку спустившемуся с небес и сумевше­му оседлать ветер. То, что мой вариант подействует, я не сомневался. Представьте на мгновение, что было бы если бы Гагарин смог выставить свою кандидатуру сразу после своего исторического полёта. Думаю, победа ему была бы обеспечена. И не важно, что его заслуга в покорении кос­моса была создана умом и трудом тысяч людей. Кого это интересовало бы в тот момент? Герой — он в любом мире герой, все лавры достаются ему, а его преданных оруже­носцев, совершивших подвиг, обычно даже не замечают!

***

Как бы не был хорош мой план, но просчитать всё и предвидеть негативные моменты я не мог. Одна малень­кая деталь чуть не отправила мой прекрасный сценарий в мусорную корзину. Как я уже говорил, времени на под­готовку у нас не оставалось, приходилось всё делать с ко­лёс и в авральном режиме. Этим же вечером мы отправили отряд Чахтара во главе с его сыном самим добираться до места проведения большого хурала, дабы они могли под­готовить кочевой народ к предстоящему чуду по заранее подготовленным инструкциям. А уже следующим утром залезли с моим другом в корзину. Вот тут то и выяснилось, что будущий отец всех степей панически боится высоты. Уже после набора тридцати метров он позеленел и с бор­та на землю полетел прекрасный утренний завтрак. Слава богу, что от страха мой приятель не выпрыгнул с гондолы, а забился в угол, боясь глянуть вниз. Вы когда-нибудь ви­дели дрожащего героя с зелёным лицом? Я, например, нет. Но именно это мне предстояло сделать согласно утверж­дённого плана.

К счастью лететь нам предстояло относительно не­долго, где-то около трёх с половиной часов, тем более что ветер был благоприятный. Согласно задумке, пролетая над крупными стойбищами, я должен был держать мини­мальную высоту, чтобы радостное лицо Чахтара дружески приветствовало народ степей, кидая им всякие мелкие безделушки вперемешку с Чупа-чупсом. Пришлось пинка­ми подымать моего еле живого друга и слегка откоррек­тировать высоту, чтобы перекошенное от страха лицо не бросалось в глаза ликующих степняков. В итоге, худо-бед­но, мы приземлились в нужной точке в планируемое время.

Сквозь окружившую нас толпу с трудом пробился встречавший его сын. Взглянув на зелёное лицо сидевше­го в корзине отца, он сурово посмотрел на меня.

— Что с моим отцом? — чуть дрожащим голосом спросил он.

— Ничего страшного! С богами на небе разговаривал, вот и перенервничал слегка! — ответил я, не вдаваясь в детали: — Минут через десять пройдёт! Вы ему только во­дички дайте, чтоб горло промочить!

Стоит отдать должное будущему отцу всех степей, в нужный момент он смог собраться и выдавить что-то наподобие улыбки на своём зелёном лице. Даже побла­годарить сумел. Пожал руку и сказал спасибо. Значит всё не так плохо, как могло быть. На всякий случай я крикнул собравшейся толпе, чтобы подходили за привезёнными с неба подарками, давая возможность Чахтару незаметно уединиться в своём шатре. Халява, она всегда безотказно действует, когда требуется срочно переключить внимание народа, дабы избежать ненужных вопросов.

По прибытию я планировал остаться в стойбище на два дня и отметить вполне прогнозируемую победу, но эти планы пришлось изменить. Дело в том, что оголтелая толпа степняков своим вниманием готова была отправить мой новенький монгольфьер на серьёзный капитальный ремонт. Каждый норовил потрогать шёлк и проверить на прочность крепёжные верёвки. Про единственную в этом мире эксклюзивную газовую горелку вообще упоминать страшно. Для чего её нужно было обязательно ткнуть пал­кой, я так и не понял. Понял только что надо отсюда свали­вать, и чем скорее, тем лучше. Да и моё присутствие теперь уже и не требовалось, я сделал всё что мог. Дальнейшая судьба Чахтара теперь была в его руках, ну и возможно в руках богов. Так что через час, попрощавшись с первым и, надеюсь, единственным летающим степняком, я уже включал горелку под изумлённые взоры кочевого народа. В корзине, помимо заранее привезённых на лошадях двух запасных газовых баллонов, добавилось несколько баулов с провизией и вином, которые мне были совсем не нужны, и которые пришлось взять, чтоб не обидеть южного дру­га. Кстати, забегая вперёд скажу, Чахтар по достоинству оценил мою помощь, пригнав в скором времени в подарок пятьсот голов породистого крупнорогатого скота и около полутора тысяч тонкорунных овец. Что было весьма кста­ти для процветания моей долины.

***

Поднявшись на высоту около полутора тысяч метров, я так и не смог поймать нужный для возвращения в доли­ну ветер. А зачем мне возвращаться? — промелькнул в го­лове шальная мысль: — Опять нагрузят неотложными де­лами и заставят делать то, к чему душа не лежит! Топлива у меня хватает. На этом перелёте мы даже баллон полно­стью не истратили. Это при надувке шара много горючего газа тратится, а для поддержания полёта, особенно если не прыгать по высоте в поисках ветра, совсем чуток ухо­дит. Оценив приличный запас горючего, и прикинув, что в данный момент поток несёт меня в направлении эль­фийских земель, решил послать всех к чёрту и двинуться на поиски Иолы. Решил — сделал. Вы же знаете, не умел я долго думать над своими действиями, и все мои решения, как правило, носили спонтанный характер.

Небо было согласно с моим решением. Погода явно благоволила. Даже попутчик появился, в лице крылатого приятеля Кешы. Вообще-то он часто сопровождал меня в процессе тренировок, потому сильного удивления не вы­звал. Я плавно парил над землёй со скоростью быстрой скаковой лошади. На душе было радостно и уютно. На­конец-то я делаю что-то для себя лично, а не для блага всего человечества. Красоты с высоты птичьего полёта открывались невообразимые. Никаких крупных городов, никаких дымящихся труб и чёрных ниток асфальта. Одна первозданная природа. Внизу проплывали дикие места, на которых ещё ни разу не ступала нога человека. Этими видами я любовался весь день, пока солнце не начало кло­ниться к закату. Пора было приземляться на стоянку. Ле­тать по ночам у меня не было никакого опыта, да и проле­теть мимо нужных ориентиров было нежелательно.

Спустившись до ста метров, я стал внимательно вгля­дываться на землю, ища оптимальное место для при­земления. Как назло вокруг были сплошные леса совсем непригодные для этих целей. Правда, то справа, то слева попадались небольшие поляны, но приземление на них требовало огромного мастерства, и даже при точном попа­дании посадка была бы достаточно жёсткой. Вдруг на го­ризонте, прямо на пути следования, блеснул алым цветом огромный луг, расположенный у излучины какой-то не­большой речушки. Я поначалу даже подумал ни пожар ли это случайно. Но напрягая зрение и присмотревшись вни­мательнее понял, что такой яркий оттенок создавали цве­ты неизвестного мне растения. Или сейчас, или никогда, подумал я и стал приспускать верхний клапан и направ­лять свой монгольфьер на приближающуюся площадку.

Приземлился я как по учебнику. Плавно и мягко, бла­го ветер под вечер заметно стих. Брошенный мной якорь медленно протащило по земле метров восемьдесят, гася и так небольшую скорость, после чего он зацепился за не­большую груду камней, и корзина по инерции коснулась грунта. Я для перестраховки ещё чуть приспустил клапан, дабы мой шар не вырвал ненадёжный якорь, после чего выпрыгнул и быстро вбил металлические колья, надёжно крепя к ним корзину. Полностью сдувать воздушный шар не было никакого смысла, да и накладное это было дело, в смысле траты драгоценного газа.

Поляна, на которой мы приземлились и правда была прекрасной. Неповторимый алый цвет ей придавали цветы, по форме напоминающие гладиолусы, только ле­пестки были ярко алого цвета и стебель раза в два коро­че. Тонкий аромат, исходивший от них, приятно щекотал ноздри. Шелковистые листья были абсолютно гладкие и не оставляли никаких пятен не на руках, не на одежде. Ни­каких мух или мошки. Райский уголок, да и только. Я даже не стал подстилать одеяло, а просто развалился на земле. Ощущение было, будто лежишь на огромном шёлковом покрывале, которое нежно ласкало твоё тело. Но вот на­брать для Иолы букет не получалось. Буквально через пять минут после срыва, великолепные по красоте цветы превращались в пучок невзрачной жухлой соломы. На вся­кий случай, для перестраховки, я слегка пожевал расте­ние, надеясь определить наличие ядов или токсинов. Но ничего опасного не обнаружил.

Как следует выспавшись, я ещё раз полюбовался утренними красотами, умылся, перекусил вместе с Кешой и запустил газовую горелку. Красота красотой, но это не повод откладывать конечную цель моего сложного плана по налаживанию своей личной жизни.

Моё дальнейшее путешествие заняло гораздо мень­ше времени, чем я предполагал. Одно дело добираться по окружным дорогам, количество и разветвлённость кото­рых желало оставлять лучшего, и совсем другое по возду­ху, когда девственные леса, реки и горы не составляли для продвижения никаких препятствий. Солнце только пере­валило половину своего пути, а я уже видел на горизонте знакомые очертания эльфийских земель. Погода была бе­зоблачной. И мой правильной формы белый монгольфьер на фоне синего неба давно привлёк внимание жителей священной рощи. Их изумлённые лица я легко разгляды­вал, спустившись до пятидесяти метров. Изнурять себя выбором площадки не стал, и приземлился на первой, под­вернувшейся под руку, сразу после пересечения плотной стены деревьев.

Одним из первых подошедших ко мне эльфов оказался Рамаль. В этом не было ничего удивительного. Мой друг часто мотался между моей долиной и священной рощей. После таких знаковых событий, как возрождение дерева Такамэль, он был на хорошем счету у хранителей леса и часто принимал участие в заседаниях старейшин, правда, пока только в качестве помощника-консультанта. Как раз за неделю до моего первого полёта он покинул свою нена­глядную Юли и отправился к себе на родину.

— Привет северный принц! Рад видеть тебя на нашей земле! — поприветствовал он меня, крепко обняв за плечи.

— Привет Рамаль! Я смотрю, не особо ты удивлён мо­ему прибытию! — ответил я такими же крепкими объяти­ями.

— Почему не удивлён? Удивлён! — констатировал он совсем не очевидный факт: — Я знал, конечно, что ты ско­ро прилетишь к нам по воздуху, но чтобы вот так грациоз­но, не ожидал!

— В смысле знал? — на этот раз удивился я: — Да я сам два дня назад не знал, что к вам полечу! И вообще, от­куда ты знаешь про полёты на монгольфьере? Ты же уехал до того как я первый раз в воздух поднялся!

— Смешной ты, Железяка! — чуть ухмыльнулся он: — А отряд эльфийских лучников у тебя в долине на что?

То, что эльфийские воины помимо охраны периметра собирали информацию о моём королевстве и отправляли её старейшинам, я догадывался давно, но большого зна­чения этому не придавал. В отношении их ничего плохо­го я не замышлял, и вроде как скрывать мне было нечего. Впрочем, осадок, как говорится, остался. Надо будет в бли­жайшем будущем отправить их домой за ненадобностью, чужие глаза в своём доме явно ни к чему.

— Ты за Иолой прилетел? — как ни в чём не бывало, обыденным голосом спросил Рамаль.

Его второй вопрос удивил меня ещё больше. Это если мягко выразиться. Что-что, а о том, что я собираюсь за Ио­лой, я совершенно точно не говорил никому.

— Ну чего ты такие глаза круглые сделал? — продол­жил он в той же спокойной манере: — Я, конечно, не такой умный, как ты, но два плюс два сложить умею!

— В смысле, два плюс два? — поинтересовался я, пы­таясь понять, как он умудрился влезть ко мне в голову. Раньше мне казалось, что это никому не под силу.

— Всё очень просто принц! — пояснил Рамаль: — Ког­да-то, в твоём доме у старого торгового тракта, я расска­зал тебе одно старое предсказание, данное одной малень­кой девочке безумной старухой! Там говорилось о белой небесной колеснице с чужестранным принцем и в сопро­

вождении огромной белой птицы. Не думаю, что это про­стое совпадение! А маленькую девочку звали Иолой! Или я не прав, и с логикой у меня не всё в порядке?

— Нормально у тебя с логикой! — не стал я отрицать очевидный факт: — И что?

— В смысле, что?

— Ну, в смысле, ты ей всё рассказал про меня? — рас­строился я, решив, что приятный сюрприз уже не полу­чится.

— Нет, конечно! — успокоил он: — Про тебя не рас­сказывал, а вот к событию подготовил! Сказал, что скоро её судьба изменится, и её детские мечты исполнятся!

— И что она ответила?

— Ответила, что детские мечты её теперь не интере­суют! Её сердце уже занято!

— Кем? — разнервничался я.

— Ты вроде бы умный человек Железяка, королев­ство с нуля строишь, великие битвы выигрываешь, но иногда соображаешь хуже малолетнего ребёнка! Думаю, не ошибусь, предположив, что тобой!

— И что?

— Чего, что? — опять не понял он.

— Ну, она согласна? В смысле со мной?

— — А вот это ты у неё сам спросишь! Я в такие сугубо личные дела не лезу!

***

Сразу пойти и задать Иоле волнующий меня вопрос не получилось. Возможности не было. Прибыть в эльфийские земли и не посетить старейшин, было бы верхом наглости. К тому же без их одобрения я просто не имел права ходить по их святым землям, и тем более забирать кого-либо без их согласия. Потому, первым делом отправился в так на­зываемый зал хранителей, представляющий из себя уто­пающую в цветах поляну в центре города. Беседа с храни­телями прошла в достаточно дружественной атмосфере.

Да по-другому и быть не могло. Разговаривать свысока с человеком, владеющим единственным плодоносящим де­ревом Такамэль, не лучший способ поддержания деловых отношений. Стандартная аудиенция продлилась минут двадцать. Я уже собирался произнести положенные про­щальные слова и заверения в дружбе, но следующий их вопрос поставил меня в тупик.

— Ты прилетел забрать женщину? — неожиданно спросили они, закончив обсуждения с поставками священ­ных орехов.

Я зло глянул на Рамаля. Вроде мой друг, вроде образо­ванный и не дурак, а язык как помело. Но он сделал удив­лённое лицо, всем своим видом показывая, что он не при­чём. Моё замешательство хранители сразу заметили.

— Значит, мы не ошиблись! — совершенно спокой­но констатировали они и на всякий случай пояснили: — Много-много лет назад было предсказание, что человек, вернувший эльфам их родовое дерево, заберёт у нашего народа самую лучшую женщину! Мы обязаны тебе, и мы не возражаем!

— То есть, я могу ткнуть пальцем и забрать, кого хочу? — опешил я: — И любая безропотно пойдёт со мной?

— Да! Только постарайся всё же не тыкать пальцем в женщину, это не сделает тебе чести принц!

В моей голове творился полный кавардак. И ради чего я мучился? Ради чего я угробил столько времени и денег на этот чёртов воздушный шар? Достаточно было ткнуть пальцем, и Иола пошла бы со мной. Только вот нужна ли мне женщина, которая идёт за мной по указке? А как же любовь? Если подумать, я ведь скорее искал любовь, а не женщину. И что теперь? Откуда я узнаю, пойдёт Иола со мной по любви, или потому что я ткнул на неё пальцем? Да что у меня за жизнь такая непутёвая! Боги, чем я вас прогневил?

Мой лихорадочный поток мыслей, прервало лёгкое и неожиданное прикосновение.

— Милый! Ты за мной?

Обернувшись, я увидел ту, за которой летел. Лицо её светилось счастьем, а взгляд был нежным и ласковым. Только вот были эти чувства искренними, или просто знак благодарности, я не понимал.

— Да вроде как за тобой! — ответил я по инерции, размышляя, не является ли мой поступок очередной без­умной авантюрой.

— Я счастлива! Очень счастлива! — ласково продол­жила она; — Ты не представляешь, как долго я молила бо­гов, чтобы ты приехал за мной! И для этого не обязатель­но было строить небесную колесницу, достаточно было просто приехать!

10

Вроде я добился того, к чему стремился, но сказать, что меня распирало от счастья или хотя бы было полное удовлетворение, не могу. Безусловно, Иола прекрасная женщина и возможно единственная к кому я питал хоть какие-то чувства. Но какая-то червоточина мешала мне по достоинству оценить случившееся. Правда, виду я старалсяне подавать, а свою лёгкую озабоченность списал на счёт се­верного менталитета. Мол, у питерских викингов не приня­то свою радость на показ выставлять. А что мне оставалось делать? После всех приключений послать принцессу крови к чёрту и сказать, что мне надо ещё подумать? Я, конечно, де­лаю порой глупые поступки, но не настолько же.

Весь оставшийся вечер мы гуляли с Иолой по городу, а ночь просидели в священной роще, любуясь звёздами и медленно плывущими лунами. За это время я успокоился и перестал нервничать. Мне было приятно её нежное ды­хание, и лежащая на моём плече голова вызывала в ответ тёплые чувства. Но со страстными поцелуями в этот вечер я лезть не стал. Сам себе удивляюсь. Почему-то казалось, что этим я испорчу что-то доброе и нежное в своей душе. Большую часть времени мы практически молчали, раз­мышляя, наверное, каждый о своём. И только под утро я спросил как само собой разумеющееся: «Ну что, полетели домой?». В ответ она утвердительно кивнула головой и нежно поцеловала в щёчку.

В обратный путь мы отправились ещё до обеда. При­шлось потратить немного времени на сбор самых необхо­димых вещей, без которых ни одна женщина не отправит­ся далеко от дома. Всё что осталось, в основном довольно приличный гардероб и большая коллекция семян всевоз­можных деревьев и кустарников, Рамаль обещал привезти в долину с первой оказией. Необходимый ветер я поймал довольно быстро. В этих поисках мне очень эффективно помогал Кеша. Огромная птица легко меняла высотный эшелон, находя нужные потоки. Мне оставалось только внимательно следить за белокрылым орлом. Иола ни­какого дискомфорта от высоты не испытывала, только прижималась к моему плечу и любовалась открывши­мися красотами. Мне захотелось сделать для неё что-то приятное, ведь я ей даже простенький букет не подарил. Размышляя о букете, вспомнил о прекрасной цветочной поляне, на которой ночевал по пути к эльфам. То, что надо, решил я. Лучшего подарка, чем романтичный ужин среди цветов мне в данный момент не найти.

Цветущую поляну нашёл без особых проблем. Призем­ление опять прошло довольно успешно, видимо неплохо набил руку на этой дисциплине. А вот романтический ужин сделать не успел.

— Я хочу тебя принц! — произнесла Иола сразу как покинула корзину, чем меня немного шокировала.

Долго возражать я не стал, тем более что такие мыс­ли меня самого преследовали, только я стеснялся их оз­вучить. Всё остальное происходило как во сне. В прекрас­ном сне. Шикарная природа, изумительный запах цветов, море нежности и страсти. Короче такого блаженства я ещё никогда не испытывал. Нет, не зря я строил монгольфьер. Ради таких мгновений можно было строить их, хоть це­лую вечность. Счёт времени потерялся окончательно, я даже не помню, прошли сутки или двое. Наверное, двое, поскольку с каждым следующим часом моё восторженное настроение начинало потихоньку портиться. Я реально был замучен любовью, и даже возникли чёрные мысли: «А об этом ли я мечтал?». Удивило то, что Иола, как одержи­мая, не переставала ко мне приставать, хотя столь продол­жительные утехи забирали у неё остатки последних сил.

Всё, пора заканчивать с таким безмерным блажен­ством, решил я после очередного кувыркания на алом цветочном ковре. Хорошего понемножку. Взял на плечи почти бесчувственную невесту и бесцеремонно положил её в корзину. После чего запалил горелку и побросал в гон­долу кули с так и не тронутым ужином. Ещё на всякий слу­чай выкопал вместе с землёй один цветок и поместил его в глубокий кувшин, с целью подарить его Иоле, в память об этих немного странных днях.

Поднявшись почти на тысячу метров и пролетев ки­лометров десять, я вдруг услышал тихий жалобный голос.

— Зачем ты так со мной? Я ведь тебя любила!

— Хорошего понемножку! — немного раздражённо ответил я; — Помимо тебя у меня ещё дела есть!

— Зачем ты так со мной? — со слезами на глазах по­вторила она свой вопрос.

— Зачем, да зачем! Говорю же, дела у меня есть неот­ложные! — разозлился я: — Подумаешь, силой в корзину затащил! Не кинул же!

Видимо сил что-либо говорить у неё не осталось. По­следние ушли на то, чтобы сорвать благоухающий в кув­шине цветок и забиться в угол корзины.

«Да что с ней такое творится, в конце концов?» — не понял я: «Вроде не дура, и нимфоманкой никогда не была.

Любила она меня, видите ли. Да если бы я её силой в корзи­ну не затащил, так помереть, наверное, могла бы от такой любви! Вот что за народ эти бабы? Фиг поймёшь короче!».

Поразмыслив на эту тему ещё немного, решил не заби­вать себе голову и сосредоточиться на полёте. Состояние у меня было не однозначное. Вроде получил массу неза­бываемого удовольствия, а радости особой не испыты­вал. Надеюсь, проспится на свежем воздухе и всё вернётся в прежнее русло, Иола станет той женщиной, которую я помнил и полюбил.

Несмотря на то, что сильно устал и хотел спать, оста­навливаться на ночь я не решился. Яркие воспоминания о прошлой стоянке ещё витали в моей голове. Впрочем, же­лезную крепость пропустить было трудно. Её сверкающие стены были видны издалека даже на высоте более полуто­ра тысяч метров. Измученная Иола спала в углу корзины, иногда издавая тихие стоны. Почему-то мне стало жалко её. Я бережно укрыл принцессу тёплым пледом и подсунул под голову мягкий тюк с одеждой. «Потерпи немного!» — обратился я в пустоту: «Доберёмся, положу тебя на самую мягкую перину, какую найду в долине!». Кстати, лететь оставалось недолго. Ещё до восхода я приметил далёкие отблески ночных лун играющих на железных стенах.

***

Рисковать с ночной посадкой в долине, а тем более в центре крепости я не стал и приземлился в ста метрах от внешней стены прямо напротив въездных ворот. Народ долины ещё спал, но мучатся в одиночку с монгольфье­ром, мне не пришлось. Невзирая на мирное затишье, охра­на добросовестно несла свою службу и заприметила моё появление задолго до прибытия.

— Рады вашему возвращению принц! За время ваше­го отсутствия никаких чрезвычайных происшествий не произошло! — отчеканил старший смены, подбегая к нам вместе со своим отрядом: — Какие будут распоряжения?

— Спасибо служивые! Перенесите все вещи в мой дом! И самое главное, доставьте туда мою невесту! Она очень устала после перелёта и спит! — уставшим голосом приказал я.

Охранники с усердием принялись исполнять моё рас­поряжение, но полностью выполнить приказ не смогли. Иола, толи почувствовав как её перекладывают на им­провизированные носилки из солдатского плаща, толи уловив первые лучи восходящего солнца, проснулась и от­крыла глаза.

— Где я? — задала она вопрос охранникам, пребывая ещё в полусонном состоянии.

— Дома! — просто ответил я за них.

— У меня нет дома! — констатировала принцесса по­сле небольшого раздумья; — И, наверное, больше никогда не будет!

— Что за ерунду ты несёшь? — не понял я: — Не с той ноги встала, или какую гадость съела?

— Гадости я наелась столько, что теперь до конца жизни хватит!

— Да поясни, в конце концов, что ты бесишься? — не скрывая раздражения потребовал я.

Отвечать она не стала. Вместо этого, с трудом пере­двигая ноги, подошла к стоящей рядом лошади и отстра­нив охранника влезла в седло.

— Ты куда собралась? — резонно спросил я, пребывая в полном непонимание происходящего.

— К морю! Топиться! — бросила Иола на прощание и пришпорила коня.

Я, конечно, слышал, что от женщины можно ожидать чего угодно, но всему же есть какой-то предел. А сейчас, по моему мнению, творился полный беспредел. Стоявшие возле меня охранники, по части понимания происходяще­го, тоже недалеко от меня ушли. Вроде как они получили прямой приказ доставить принцессу в железную крепость, но пуститься за ней в погоню не решались.

— Принц, нам её догнать? — наконец спросили они.

— Не надо! — раздражённо бросил я: — До моря дале­ко, сто раз перебесится!

А что, по вашему мнению, я должен был сделать? Встать на колени и кричать «Вернись милая, я всё про­щу!»? Хотя, если бы тогда я знал всю подоплёку, так бы и сделал.

***

Минут через десять к нам стали подходить первые жители. На все их приветствия я просто кивал головой. Что-либо говорить не было не сил, не желания. Ещё минут через десять подошли персоны, играть с которыми в мол­чанку было невозможно.

— Привет Железяка! Посмотри, кто к тебе в гости прие­хал! — радостно поприветствовал меня Максимильян.

Я поднял глаза и увидел стоящую рядом с ним Камил­лу. Выглядела она прекрасно и элегантно, хотя элегантно­сти ей и на змеином болоте было не занимать.

— Привет Камилла! — поздоровался я; — Какими судьбами в моих краях?

— Да вот решила тебя навестить! Кстати, доброе утро принц! — улыбнулась она.

— Да уж, доброе! — с кислой рожей пробурчал я.

— Слушай, что у тебя тут происходит? — поинтересо­вался Максимильян, разглядывая аккуратно лежащий на земле целый ворох женской одежды.

— Да вот, привёз невесту, а она, не заходя в дом, реши­ла на море поехать!

— Что, вот так вот взяла, ничего не сказала и уехала?

— Вот именно, что ничего не сказала! Побуянила не­много и уехала! Вон цветок красивый вырвала зачем-то! — пожаловался я, разглядывая случайно попавшийся на гла­за пучок жухлой соломы около горшка с землёй.

Максимильян, не понятно для чего, не поленился за­лезть в корзину и долго рассматривал увядшую траву, бывшую ещё совсем недавно чудесным алым гладиолусом.

— Камилла! Подойди сюда, пожалуйста! — попросил он с мрачным видом: — Глянь! Это то, что я подозреваю?

Повелительница змей больше минуты изучала подан­ный ей образец, после чего утвердительно кивнула головой.

— Да шеф! Похоже это именно отросток дьявола! Не думала, что когда-либо увижу его живьём!

— Какой на фиг отросток! — вспылил я, не понимая абсолютно ничего из их слов: — Ещё вчера это был пре­красный маленький гладиолус, я его для подарка взял!

— Жуткие у тебя подарки принц! — сурово произнёс Максимильян: — Пошли, уединимся на часик! Там всё и расскажешь, причём без утайки!

Закрывшись с ними в своём доме, ничего особо ута­ивать я и не стал. Самому хотелось разобраться в этом запутанном деле. Единственное что, так это избежал ин­тимных подробностей, рассказывая о пребывании на цве­тущей поляне. Так я и вам по большому счёту ничего не рассказывал, а только упомянул вскользь. Не мужское это дело, о таких вещах языком трепать.

— У тебя принц мозги есть или нет? — разъярённо спросил Максимильян, выслушав мою исповедь: — Похо­же нету! Хотя, почему похоже, точно нету! Поскольку если бы были, то ты на этой поляне так и остался бы! А так, мозгов нету, и воздействовать не на что!

— Угомонись Макс! — остановила поток его брани Камилла: — Давай я для начала объясню принцу, в чём дело! Похоже, он вправду ничего не понимает!

Получасовой рассказ Камиллы помог мне связать кон­цы с концами и понять весь тот ужас, что я натворил. Так называемый мною гладиолус оказался совсем не тем бе­зобидным цветком, как я предполагал. И хотя его стебель, листья и цветы не были ядовиты, их даже есть можно было, но вот пыльца во время цветения выделяла жуткий токсин, обладающий уникальными и смертельными фер­ментами. При попадание в дыхательные пути этот токсин блокировал большую часть головного мозга, взамен про­буждая сильный всплеск животного инстинкта к размно­жению. Любой человек, вдохнувший его, забывал про всё, кроме примитивного секса. Как итог — смерть после пол­ного истощения организма. На моё счастье, я был, навер­ное, единственным существом на которое не распростра­нялось его действие. А вот для Иолы последствия такого пребывания оказались гораздо хуже, чем я мог себе пред­ставить. Да, по великой случайности, она осталась жива, но её дальнейшая жизнь находилась под большим вопро­сом. По всем канонам этого мира она становилась изгоем общества. Считалось, что женщина, поражённая этим ток­сином уже никогда не сможет испытать радость близости, не получив очередную порцию фермента содержащегося в пыльце. Хотя Камилла, как специалист, сомневалась в этом утверждении, считая его пустыми и невежественными предрассудками. Тем не менее, корыстное использование этого редкого цветка по закону приравнивалось к убий­ству, а последние остатки этого растения, как считалось, были уничтожены более пятидесяти лет назад. С тех пор не было ни одного случая его приступного использования, когда отверженный жених в отместку наносил пыльцу на девичий платок и подло добивался страстной ночи, ковер­кая своей избраннице всю оставшуюся жизнь.

— И что мне теперь делать? — спросил я, выслушав пояснения.

— Молиться о загубленной девичей душе! — цинично заявил Максимильян: — Поскольку, зная Иолу, она убьёт себя раньше, чем ты сможешь подойти к ней на расстоя­ние вытянутой руки! Так что бежать и извиняться беспо­лезное дело!

— Уйди Макс! Не видишь, принцу и так плохо! Чего ты его добиваешь своим злым сарказмом! — заступилась за меня Камилла: — Дай мне с ним наедине поговорить!

— Ты её любишь? — поинтересовалась Камилла, ког­да мы остались одни.

— Не знаю! Наверное, люблю!

— Наверное, или люблю? — попыталась уточнить она: — Иногда за любовь принимают совсем не те чувства!

Я задумался над её словами, но к однозначному реше­нию не пришёл. Да, она мне нравилась. Да, я хотел видеть её рядом с собой! И, в конце концов, именно она ярким пятном заполнила все мои воспоминания, когда я, ожидая приход смерти, падал на дельтаплане с уступа. Но можно ли это назвать любовью, я не знал.

— Не знаю! — честно ответил я.

— Ну, хорошо! Ты сможешь ради неё предать своих друзей? — продолжила она свой допрос.

Я поначалу хотел сказать, что смогу, но снова заду­мался. Перебрав за минуту лица своих друзей и коротко вспомнив наши похождения, решил, что всё же нет.

— Нет, не смогу!

— А обидеть невинного человека? — не унималась она.

— Нет, не смогу! — после очередного раздумья произ­нёс я, и тут же спросил: — Это что? Получается, что я её не любил?

— Эх, молодо-зелено! — улыбнулась Камилла: — Нао­борот! Получается, что любил, и сейчас любишь! А раз так, то сами бог велит тебе побороться за свою любовь!

От её слов я запутался окончательно. Если бы со мной разговаривала не Камилла, решил бы что надомной специально издеваются. Видя моё глупое лицо, моя старая знакомая попыталась пояснить непонятные для меня мо­менты.

— Когда то, во время учёбы в магической академии, на занятиях по словесности нам поручили написать не­большой стишок о любви! Среди многих бла-бла-бла… о красивых глазах, лебедином стане и тому подобное, один студент поразил меня. Кстати, может и поэтому он стал моим будущим мужем! Послушай!

***

Ради любви нельзя предать, нельзя убить, иль сво­ровать!

Нельзя обидеть, нельзя лгать и от любви нельзя бежать!

Нельзя любовь свою менять, нельзя её и прода­вать!

Нельзя купить, нельзя сокрыть, ты можешь лишь её дарить!

Из-за любви нельзя травиться, кидаться вниз, или топиться!

Ради любви придётся жить и каждый день добро творить!

Известно старцам всем давно, любовь не порож­дает зло!

А коль из-за любви напасть, то не любовь была, а страсть!

***

— Так что твои чувства действительно любовь, а не страсть! — подытожила свою мысль Камилла: — А раз так, то сами бог велит тебе побороться за свою любовь!

Легко сказать побороться. Только вот как это сделать, никто так и не подсказал. Помчаться сломя голову за ней я не решился. Вдруг опять дров в спешке наломаю. Да и что я ей скажу? Может она действительно убьёт себя, не дав даже слова сказать? Единственным утешением послу­жило то, что Максимильян, немного успокоившись, пообе­щал дать распоряжение тайной канцелярии, чтобы отсле­живали её возможное перемещение и докладывали о всех действиях. Только легче мне от этого не стало. Надо было в любом случае что-то предпринимать.

***

Моё угрюмое и подавленное состояние, в котором я находился всё последнее время после бегства Иолы, не­много разнообразило появление маленькой Эдариэль. Её Римас с оказией привёз на каникулах к матери. Эта ма­ленькая бестия была единственной женщиной, на кото­рую невозможно было обижаться. Я её даже на воздушном шаре прокатил, правда, после длительных и настойчивых уговоров и совсем немного. Монгольфьер, кстати, стал лю­бимым аттракционом в моём королевстве. Хоть раз под­няться в небо посчитали своим долгом все мои друзья и важные знакомые, только катал их не я, а Михард. У меня желания не было.

В один из таких скучных и обыденных вечеров, видя мою кислую физиономию, Эдариэль со всей своей детской наивностью поинтересовалась.

— Дядя Железяка! Ты по Иоле скучаешь?

— Да милая, скучаю! — подтвердил я то, что не со­ставляло особого секрета.

— А почему ты за ней не едешь?

— Боюсь! — честно признался я, слегка покраснев от общения с ребёнком.

— Чего? — не унималась она.

— Боюсь, что сделаю только хуже! — непроизвольно разоткровенничался я: — Дедушка Максимильян сказал, что принцесса так сильно обиделась, что может убить себя!

— Нет, не может! — возразила Эдариэль: — Мне папа говорил, что эльфы никогда не сделают того, что может повредить их детям! Они на это не способны!

— Причём здесь дети?

— Притом! — начала она, но наш разговор прервала пришедшая за дочерью Юли.

— Хватит милая нашего принца мучать! Спать давно пора, а ты ещё не ужинала!

Я вежливо попрощался, поцеловал ребёнка в щёчку и пожелал спокойной ночи. Прозвучавшая вскользь инфор­мация по поводу детей, дошла до меня только через пол­часа. Если бы я не знал об уникальных врождённых спо­собностях Эдариэль, то вообще не придал бы этому зна­чения. Пребывая в сильно возбуждённом состоянии я не удержался и отправился к Юли.

— Извини, что поздно! Мне нужна твоя профессио­нальная консультация! — попросил я готовящуюся к от­дыху целительницу, ещё не понимая толком, что хочу узнать.

— Что-нибудь болит? — поинтересовалась она.

— Да нет, со мной всё в порядке! Вопрос в другом! Ска­жи, у Иолы могут быть дети?

— Странный вопрос! У любой женщины могут быть дети, если конечно у неё нет особых болезней связанных с материнством!

— Да я не об этом! Ответь, она может быть беремен­ной в данный момент? — путаясь в мыслях, задал я волну­ющий меня вопрос.

— А вот об этом ты должен лучше меня знать! — уди­вилась она: — Объясни, что случилось?

— Да Эдариэль сказала, что Иола не сможет себя убить из-за детей! В смысле, что она может быть беремен­ной! Ну, я так понял, во всяком случае!

— Хмм…! Говоришь Эдариэль сказала? Она может! — задумалась Юли, видимо пытаясь переварить полученную информацию: — Давай принц, рассказывай всё!

Хочу пояснить. По убедительной просьбе Максими­льяна и Камиллы, о том, что в действительности произо­шло со мной и Иолой, больше в долине никто не знал. Всё о чём иногда судачили, это о нашей возможной ссоре по непонятным причинам. Пришлось ещё раз пересказывать неприглядную историю.

— Умеешь же ты принц попадать в ситуации, которые даже придумать сложно! — сочувственно покачала голо­вой Юли, выслушав мой печальный рассказ.

— Да уж, и не говори! — согласился я; — Ты мне луч­ше посоветуй, что делать?

— А чего тут советовать? Ехать за ней надо и возвра­щать!

— А вдруг она не захочет? Что тогда?

— А вот это только от тебя зависит!

— — А вдруг, у неё от этой пыльцы пропадёт возмож­ность жить с мужчиной? Говорят, теперь без этого токси­на у них никакого желания не возникает! Ты её сможешь вылечить?

— Глупости говорят! Никакого лечения не потребует­ся! Это я тебе как медик говорю! — твёрдо возразила це­лительница: — Старые маги в своё время вообще эти рас­тения для излечения некоторых специфических болезней использовали! Кстати, если будет возможность, ты бы мне привёз парочку, чтоб никто не знал! Только в плотный ко­жаный мешок завернуть не забудь, а лучше в два, чтоб не нюхнул кто ненароком!

— Нет, за цветами я точно не полечу! А за всё осталь­ное спасибо тебе Юли! — поблагодарил я: — Эх, если бы мне Иола сразу обо всём рассказала!

— О чём? О детях? — улыбнулась она: — Так принцес­са сама о них в лучшем случае недели через две узнает! Уникальным даром присущим моей дочери, насколько я помню, она не обладает!

***

— Доброй ночи Максимильян! — нагло ворвался я в по­кои уважаемого ректора, успев после разговора с Юли быстропереодеться в дорожный костюм: — Пара вопросов есть!

— Ты что сдурел? Какие вопросы в час ночи? — опе­шил он от неожиданности.

— Где сейчас эльфийская принцесса? — продолжил я, не отвлекаясь на объяснения.

— Точно не знаю! Вчера вечером вроде подъезжала к границам королевства Маргарет! А что случилось?

— К каким границам? — проигнорировал я его оче­редные вопросы.

— К юго-восточным! Там небольшой прибрежный сул­танат! Живёт за счёт торговли с островитянами, поставляетим рабов взамен даров дальнего моря! Зачем тебе всё это?

— Пока Максимильян! Спасибо за информацию и спо­койной ночи! — поблагодарил я, не удосужившись объяс­нить причины моего позднего визита.

— Какое пока? Какое к чёрту спокойной ночи? Зав­тра к нам Чахтар приезжает, причём уже в качестве главы большого хурала! Ты что себе позволяешь? С такими спон­танными действиями и необдуманными решениями ты своё королевство не поднимешь! — прокричал он мне вслед, потом чуть тише, про себя добавил: — А может как раз имен­но такими спонтанными действиями ты его и поднял!

***

Мчаться ночью галопом, мне было не привыкать. Раз­умнее, конечно, было дождаться утра, собраться как сле­дует и только потом отправиться в путь, но откладывать поездку даже до восхода солнца у меня не было желания. И так уйму драгоценного времени потерял понапрасну. Что­бы достичь юго-восточных границ, мне необходимо было скакать в таком быстром темпе около четырёх дней, давая немного времени для отдыха лошадей. На монгольфьере я, конечно, мог добраться туда за сутки, но решил, что от­правляться на поиске по земле будет правильнее. Во-пер­вых, не хотелось пугать Иолу. А во-вторых, при таком пере­движении я был бы жёстко привязан к воздушному шару, не имея возможности оставить его надолго без присмотра.

Границу прибрежного султаната я пересёк вместе с за­ходом солнца. Искать принцессу ночью было бессмыслен­но, тем более, что с пересечением границы закончилась и та скудная информация которой я обладал. Найдя пер­вый попавшийся придорожный кабак, я вошёл и, кинув на стойку хозяина золотую монету, коротко распорядился:

— Лучший номер, и принеси поесть чего-нибудь нор­мального!

— Может господин желает принять горячую ванну? Позвольте пригласить молодых девушек, чтоб помогли омыться и отдохнуть? — заискивающе спросил весьма упитанный хозяин, быстро пряча в карман золото, кото­рое редко подавали в таком захудалом месте: — Или мо­жет, желаете…?

— Я сказал! Номер и еду! — резко оборвал я перечень предоставляемых услуг: — Хотя, горячую воду принесите! Только воду! И о коне позаботьтесь!

— Как скажите господин! — немного расстроился он, не получив возможности заработать на местных дев­ках.

Как не странно, но в эту ночь мне удалось поспать. Видимо четыре дня быстрой скачки и три ночи сплош­ных переживаний заставили организм провалиться в глу­бокий сон почти на пять часов. Мне это пошло только на пользу, да и нервы немного успокоились. Впрочем, нор­мально поужинать мне не удалось. Принесённая баранина с рисом были настолько пересушены, что Спица наверня­ка бы руки повыдёргивал местному повару, чтоб не позо­рил профессию.

Заказывать завтрак в номер я не стал, решив пере­кусить в общем зале. В этом был свой резон. Во-первых, спальная комната была маленькая и убогая, а во-вторых, надо было поспрашивать хозяина на предмет, не видел ли кто ранее проезжавшую одинокую эльфийку. К сожале­нию никаких новых сведений об Иоле собрать не удалось. В этом забытом трактире она не появлялась и никто из мелких служащих в ближайшей округе её не видел. Ладно хоть яичница с помидорами и сыром оказалась съедобной, не так стало обидно за потраченный золотой.

Покинув эту, далеко не лучшую таверну, я сразу напра­вился к следующей. Еда, как вы понимаете, была здесь со­вершенно не при чём, яичницы мне вполне хватило. Про­сто другого способа, как разыскать в незнакомом султана­те нужную мне женщину, я не придумал. Чтобы люди были более разговорчивы, приходилось везде брать какую-то мелочь, в виде недорогой бутылки вина, которой я щедро делился с окружающими. Когда время перевалило далеко за вторую половину дня, и я выставил на очередной об­щий стол уже двенадцатый кувшин дешёвого пойла, ку­пленного за медь, ко мне подошёл и отозвал в сторонку молодой парень непонятного сословия.

— Добрый день принц! — поздоровался он, когда мы отошли за дальний столик: — Если не ошибаюсь, вы принц Железный и разыскиваете эльфийскую принцессу?

— Нет, не ошибаешься! — подтвердил я: — А ты кто такой?

— Я Салах! Работаю на Максимильяна в тайной кан­целярии, правда, пока не регулярно, а только на подхвате!

— Отлично стажёр! Рассказывай что знаешь!

Что такое стажёр, он не понял, но всё что знал, выло­жил. Из его короткого и немного сбивчивого рассказа я узнал следующее. Иола не заезжала ни в какой кабак или гостиницу. Проследить за ней его попросили старшие то­варищи, работающие на границе с султанатом, правда, не объяснив причин и не указав, что делать в случае непред­виденных обстоятельств. А такие обстоятельства возни­кали, и не один раз. Первый раз Салах растерялся, когда принцесса подъехала к глухому побережью и, не скинув дорожное платье, вошла в воду. Он даже грешным деломподумал, что его подопечная собирается топиться. Но, за­йдя в воду по горло, она постояла минут пять, потом вы­шла на берег, села и расплакалась. Плакала долго. Салахдаже собирался подойти к ней, но не решился, посколькуникаких заданий, кроме пассивной слежки, он не полу­чал. Второй раз его ввело в замешательство появление в этом месте мелкого работорговца Азгата со своим отря­дом. Проезжая мимо он заприметил одинокую женщину и попытался нагло с ней познакомиться. Что ответила Иола, Салахат не расслышал, но видимо что-то дерзкое, поскольку Азгат ударил её по щеке и приказал своим ох­ранникам забрать уставшую и голодную принцессу с со­бой силой. Далее след Иолы терялся. Преследовать в оди­ночку отряд воинов было не только опасно, но и крайнесложно.

— Когда это было и где живёт этот Азгат? — спросил я, намереваясь закончить с поиском Иолы сегодня же.

— Было это четыре дня тому назад, точнее уже пять! А Азгат живёт в часе езды отсюда, но мы не сможем сегод­ня к нему попасть! Там охраняемые частные владения и вечером он никого не принимает!

— Нас примет! — безапелляционно заявил я: — Поехали!

До нужных владений мы добрались минут через со­рок. За это время я узнал от своего спутника много не­лицеприятной информации относительно хозяина этих земель. Азгат был мелким работорговцем, каких много в здешней округе. Но в отличие от большинства, у него напрочь отсутствовали торговые задатки, и свои относи­тельно небольшие доходы он получал исключительно за счёт мелких грабежей и нападений на одиноких путников, для чего использовал собранных в округе головорезов, с которыми и спускал в дальнейшем всю выручку на пьянку и на женщин. Мерзкий тип короче и сюсюкаться с ним не стоит. Впрочем, с таким контингентом мне уже приходи­лось иметь дело, и особых сложностей я не предвидел.

***

— Стоять! — услышали мы грозный оклик двух уже слегка выпивших охранников, которых заприметили за­долго до встречи: — Куда едем?

— К хозяину вашему едем! — ответил я и кинул им под ноги полновесный золотой.

— К хозяину нельзя! Он по вечерам отдыхает! — наг­ло преградили они дорогу, хотя монету забрали: — Завтра приходи, может и пустит!

— Завтра меня не устраивает! — спокойно ответил я, слезая с лошади.

«Ну что ж! По-хорошему не получилось, будем по-пло­хому!» — сквозь зубы процедил я, и сходу двинул первому наглецу в челюсть. Второй с тихим завыванием загнулся через секунду, получив удар ногой в сокровенное мужское место. А что мне оставалось ещё делать? Я ведь предлагал деньги — они отказались. Кстати, свой щедрый золотой я у них забрал. Не заработали.

— Их там человек двадцать! — немного испуганно проинформировал меня Салах: — И они с оружием!

— Да хоть сорок! Это что-нибудь меняет? — нагло заявил я в ответ, направляясь к стоявшему в ста метрах большому неказистому дому.

Вообще-то в другой ситуации я на рожон не полез бы. Но здесь был особый случай. Чувство вины вперемешку с переживанием за судьбу Иолы, придавало сил и понижа­ло планку опасности. Следующий охранник, стоявший у дверей, свалился от удара даже не успев спросить куда мы идём. Поскольку дальнейшие эксперименты с золотым я посчитал пустой тратой времени. Ещё двоих попавшихся под горячую руку я вырубил в коридоре. Так на всякий случай, хотя они ничего у меня не спрашивали и дорогу не преграждали. Следующие двое, и как выяснилось послед­ние на сегодня, ушли в глубокий нокаут уже в централь­ном зале. Просто они сидели за столом рядом с Азгатом и могли помешать нашему важному деловому разговору.

— Ты кто? — прохрипел пьяный хозяин, ошарашен­ный от увиденной наглости вошедшего незнакомца.

— Железяка я! Наследный принц викингов! — далё­ким от дружелюбия голосом пояснил я, даже не поздоро­вавшись как того требовали элементарные правила эти­кета: — А если выражаться точнее, то я твой самый страш­ный кошмар, Азгат!

— И чего тебе надобно, Железяка? — окончательно впадая в ступор переспросил он, видимо наследные прин­цы не так часто посещали эти захудалые владения. Даже сидевшие рядом полупьяные головорезы молча отодви­нулись от центра стола. И правильно сделали. Нечего ме­шать принцу разговаривать. — Мне нужна женщина! Эльфийка! Зовут Иолой! — перешёл я к самому главному: — Ты её четыре дня назад с пляжа забрал!

— У меня её нет! Богом клянусь! — просипел Азгат испуганным голосом, пытаясь отодвинуться подальше от меня.

Естественно, сделать это у него не получилось. С помо­щью моей руки его голова оказалась прижатой к тарелке с недоеденной низкосортной едой.

— Ещё раз повторяю, и пока по-хорошему! Где жен­щина? Ответишь правильно — будешь жить! Не отве­тишь, гланды руками вырву! Язык трогать не буду, чтоб говорить мог! — прошептал я ему на ухо горькую правду зловещим тоном.

— Нету у меня её! Нету! — истерично закричал он и, видя занесённый кулак, быстро добавил: — Продал я её! Островитянам продал! Тем же днём, точнее утром продал, вместе с десятком приготовленных для продажи рабов!

Применив ещё немного психологического и физиче­ского воздействия, я узнал следующее. Захватить и пре­вратить в рабыню свободную женщину они в тот день не планировали. Но Азгату не понравился ответ строптивой принцессы на его навязчивую и наглую попытку позна­комиться. В свои владения они привезли её с банальной целью надругаться в отместку за нелицеприятные выска­зывания относительно его внешности и манер. Но всё по­шло не так, как они предполагали. Принцесса хоть и нахо­дилась в жутком депрессивном состоянии после тяжёлого путешествия на монгольфьере, но за себя постоять умела. Первому, самому наглому и нетерпеливому, который по­пытался сорвать с неё платье, она расцарапала лицо, се­рьёзно повредив при этом глаз. Второму, обхватившему её сзади, она, извернувшись, умудрилась откусить мочку уха. Естественно десятку здоровых мужиков не составило осо­бого труда скрутить разбушевавшуюся принцессу по ру­кам и ногам. Но совершить акт массового надругательства они всё же не решились.

— Ну всё, вам конец, подонки! — злобно шипела свя­занная Иола: — Я принцесса крови, и мой народ будет пре­следовать вас до конца дней! Но это не самое страшное для таких уродов как вы! Худшее вас ждет, когда сюда приедет мой муж — наследный принц викингов по прозвищу Же­лезяка! Знаете такого? Наверняка знаете! Это тот самый, который в одиночку уничтожил тысячи зомби несколько месяцев назад! Представьте, что он сделает с вами?

Видимо обо мне слышали даже в этом отдалённом месте, поскольку дальнейшие издевательства над обес­силенной женщиной прекратились. Но у трусливой своры возник другой вопрос, что делать дальше? Просто отпу­стить они боялись. Неизвестно что их ждёт после таких непристойных и опрометчивых поступков. Сначала поре­шили убить и закопать, чтобы никто никогда не узнал об их преступлении. Этот худший для меня сценарий остано­вили старые предрассудки, гласившие, что погибшие эль­фы могут наложить смертельное проклятие на обидчика. Впрочем, для данного мира это утверждение могло быть и правдой. В итоге Азгат не придумал ничего лучшего, чем продать эльфийку островитянам, в надежде, что там её следы затеряются и он уйдёт от ответственности.

После того как я получил всю необходимую информа­цию, первым желанием было убить гада. Но опрометчиводанное ранее слово, что он останется жить, если расскажетвсю правду, помешало осуществить заслуженное наказание. Слово, данное кому бы то ни было, даже таким отъявленнымподонкам, необходимо было держать. Я и сдержал, предва­рительно сломав Асгату нос и выбив большую половину зубов, также заявив на прощание, что эльфы, в отличие отменя, слова не давали, и пусть он прячется пока не поздно.

***

Покинув ненавистный дом, мы с Салахом, невзирая на ночь, сразу отправились в порт. По дороге я усиленно пы­тался понять — слова Иолы, что за ней придёт муж, были её желанием, или представляли простую уловку. В итоге решил, что принципиальной разницы нет, главное, что она обо мне вспомнила в трудные минуты. Это слегка об­надёживало и радовало. Хотя до радости было ещё ой как далеко.

Испытав определённые трудности, связанные с весь­ма поздним временем, разбудив при этом и переполошив половину порта, нам всё же удалось собрать сведения о ко­рабле, на который, по всей видимости, попала моя невеста. Трагедия была в том, что данное судно отчалило два дня назад и мои мечты о скорой встрече откладывались на не­определённое время. Если бы я узнал об этом раньше, то никакие обещания не помешали бы мне оторвать голову проклятому работорговцу, но возвращаться обратно не хотелось, не до него было. Надо было найти корабль от­правляющийся в ближайшее время к дальним островам. Тянуть с поисками мы не стали. Но как выяснилось, никто кроме самих островитян на дальние острова не ходил.

— Говорят, ваше судно завтра домой отходит? — об­ратились мы к вахтенному матросу последнего из остав­шихся островных кораблей.

— Не завтра, а сегодня вечером, сразу после доставки продовольствия и воды! — уточнил молодой парень в ши­рокополой кожаной шляпе, являющейся отличительной чертой принадлежности к островному государству.

— Пассажиров берёте?

— Каких пассажиров? — удивился он, потом видимо сообразив, что разговор идёт о нас категорично заявил: — Мы никогда не берём пассажиров! Только рабов!

— Позови капитана! — вежливо попросил я, но видя, что он ночью не собирается этого делать, помог оторвать его задницу от трапа и дал лёгкого пинка: — Зови, я ска­зал! Полусонный капитан появился минут через пять.

— Ну, какой идиот поднял меня в два часа ночи? Смер­ти своей захотел что ли? — недовольно пробасил он.

— Доброй ночи капитан! — начал я вежливо по вто­рому кругу: — Хотим подняться на ваш борт в качестве пассажиров!

— Каких пассажиров? — также удивился он и обра­тился к вахтенному: — Ты что, бездельник, не мог сам ска­зать, что мы никого никогда не берём?

— Мы хорошо заплатим! — перебил я начатое оправ­дание провинившегося парня: — Тройная цена вас устро­ит?

— Цена перевозки пассажира — это смерть! — непо­нятными для меня словами выразился недовольный ка­питан: — Ты готов умереть три раза?

Поскольку по-хорошему опять не получилось, при­шлось прибегнуть ко второму, более действенному спо­собу. По-плохому мы разговаривали минут пятнадцать. За это время у капитана появился фиолетовый бланш под глазом, вывернутая рука сильно болела, а из сломанного носа тонкой струйкой текла кровь, но он упорно отказы­вался. Пришлось испытать последнее радикальное сред­ство, за которое мне даже немного стыдно.

— Слушай внимательно упрямый осёл! — как мож­но жёстче произнёс я, приставив к его горлу острый кин­жал: — Или мы плывём на твоём корабле за хорошее воз­награждение, или твоя команда останется без капитана!

— Моя смерть тебе ничего не даст! Также поступят и остальные! Никто не променяет свою жизнь на жизнь сво­их близких! — обречённо ответил он: — Ты просто не по­нимаешь, чего просишь!

С таким безрассудным упрямством я сталкивался впервые. Пришлось уйти ни с чем. Убивать его, как вы по­нимаете, я не стал. Напротив, я даже кинул перед уходом пару больших серебряных монет на поправку здоровья. Одну — упрямому капитану, вторую — молодому матросу, он тоже пострадал, хоть и в меньшей степени. Я его отпра­вил в аут одним выверенным ударом по сонной артерии, когда он бросился на помощь своему капитану.

***

— Что будем делать? — спросил я на рассвете Са­лаха скорее для проформы, не ожидая услышать в ответ что-либо дельное.

— Не знаю! — подтвердил он мои догадки: — Может обратиться в тайную канцелярию?

— И что нам это даст?

Дело в том, что за оставшуюся ночь мы прошли прак­тически все корабли, стоявшие у причала, и ни один ка­питан не согласился нам помочь даже за неприлично большую сумму денег. Вопрос, как оказалось, был не вденьгах, просто никто кроме островитян не знал дорогина дальние острова. Да и местные суда были не приспосо­блены для дальних переходов в открытом океане. Всё на что они были способны, это пройтись вдоль побережьяскрываясь в тихих бухтах при первых признаках шторма. Так что тайная канцелярия была нам в этом деле не по­мощник.

— Пошли обратно к океанскому судну! — предложил я последний слабенький вариант: — Может, удастся про­браться на корабль незамеченными!

Спрятавшись за тюками с хлопком, стоявших напричале, мы начали наблюдение за судном островитян. С каждым проведённым в засаде часом моё настроение только ухудшалось. Пробраться на борт незамеченны­ми было практически нереально. У трапа дежурили трое опытных моряков. Перелезть по швартовым, не попав вполе их зрения, было нельзя. Забраться с воды на борттоже не получалось. Якорная цепь не была опущена, а за­цепиться за скользкий от ила корпус и проползти вверх более пяти метров мог разве что человек-паук из извест­ного комикса, да и то если его паутина прилипнет к мо­крому от брызг дереву. Когда солнце перевалило зенит, я уже собирался бросить наблюдение и лететь галопом за воздушным шаром. Правда, как искать в открытомокеане дальние острова без карт и, не зная их точногоместорасположения, я не представлял. В последний мо­мент меня привлёк громкий разговор не выспавшегося по моей вине капитана с одним из его младших помощ­ников.

— Фицель! Ты запасы воды и провизии проверил?

— Да капитан! — ответил бывалый помощник: — Ко­манде хватит, а рабам придётся поголодать денька три!

— Боюсь, тремя днями не отделаемся! Сезонный встречный ветер пошёл, придётся лавировать длинными галсами! — со знанием дела уточнил он: — Отправь ко­го-нибудь, кто сейчас не занят! Пусть возьмёт двух рабов покрепче, да провизии докупит! Не хотелось бы в море ра­бов от голода потерять!

— Будет сделано капитан! Сейчас старого Мадена пошлю, один чёрт он бездельем мается!

— Так он же только вдаль видит, а вблизи как слепая курица?

— А какая разница, нам же не деликатесы покупать, а мешки с дешёвым рисом он уж разглядит как-нибудь!

— Согласен! Только поторопи его! Через четыре часа отчалим! Наблюдая, как пожилой матрос вывел из трюма двух скованных ножной цепью неприметных рабов в длинных серых балахонах из грубой мешковины, у меня созрел авантюрный план. Впрочем, других у меня никогда и не было.

— Стажёр, ты готов к большим приключениям ради справедливости? — спросил я сидевшего рядом Салахата и, получив утвердительный ответ, скомандовал: — Тогда быстро валим отсюда!

План заключался в том, чтобы осуществить подлог и попасть на корабль под видом рабов. Пробежав весь путь от судна до оптовой торговой лавки, где закупались судов­ладельцы, я присмотрел единственное тихое место, возле пустых ящиков из под рыбы, где не было скопления лю­дей. Там я и устроил засаду на интересующую меня груп­пу из трёх человек. Пожилому матросу понадобился час, чтобы докупить два пятидесятикилограммовых мешка с рисом и пройти половину обратного пути. Тут его голову и настигла небольшая дубина, благодаря которой он поте­рял сознание. Так же я хотел поступить сначала и с рабами, спрятав их тела за пустыми ящиками, но передумал. Сни­мать одежду и кандалы с бесчувственного тела гораздо хлопотнее, чем просто приказать.

— Быстро раздевайтесь! — рявкнул я двум остолбе­невшим рабам, расстёгивая их кандалы забранным у оглу­шённого матроса ключом: — Чего ждём? Раздевайтесь го­ворю, не укусим! Сами с Салахом сделали тоже самое, причём гораздо быстрее. Кинув свои дорогие вещи им под ноги, приказали быстро переодеваться.

— Хотите быть свободными людьми? Тогда не хло­пайте глазами, а выполняйте распоряжения и бегите от­сюда! — подбадривал я их, кинув в качестве бонуса каждо­му по золотому.

Не знаю, осознали они привалившее им счастье, или нет, но через десять минут на мне уже были одеты дурно пахнущие обноски и защёлкнуты кандалы. Ещё пару ми­нут заняла проблема с моим мечом. Если кошель с день­гами под балахоном был незаметен, то ручка меча, при­вязанного к спине, слегка выпирала. Впрочем, её можно было прикрыть капюшоном и придавить на первое время мешком с рисом. Успели мы как раз вовремя. Из-за угла вы­шла большая ватага закончивших работу портовых грузчи­ков.

— Бегите! — рявкнул я обалдевшим рабам в шикар­ных одеждах и присел на мешок с рисом.

Подошедшим рабочим мы пояснили, что нас хотели ограбить, но их приближение заставило преступников пу­ститься наутёк. В качестве доказательства указали паль­цем на бежавших вдалеке счастливчиков и на огромную шишку на голове сопровождающего. Работяги помогли привести в чувства старого матроса и проводили нас до корабля. Капитану о случившемся рассказывали уже сами грузчики, естественно в нашей интерпретации, а очухав­шийся после удара матрос, в силу определённых обстоя­тельств только подтверждал их слова. В суматохе подме­ны никто не заметил, и вечером мы уже сидели в сырова­том трюме плывущего на восток судна.

***

Первое чувство, посетившее нас после отплытия, было не чувство страха связанное с пугающей неопределённо­стью, а чувство голода. Только в трюме мы вспомнили, что уже почти два дня ничего не ели. В том бешенном круго­вороте событий предшествующем отплытию было просто не до трапезы, и сейчас мы горько об этом сожалели. Хотя чувство страха тоже присутствовало, чего скрывать. По­пасть-то на судно мы попали, но вот что делать дальше, никаких планов у нас не было. А задуматься было над чем. Во-первых, как нам выбраться с этого корабля? Во-вторых, как нам найти Иолу? В-третьих, как нам в дальнейшем по­кинуть этот остров, если всё остальное пройдёт успешно? И ещё много-много других вопросов, связанных с баналь­ным выживанием. Всеми этими опасениями я поделился со своим новым другом Салахом, рискнувшим отправить­ся со мной в это смертельное плавание.

— Как думаешь, стажёр! Трудно будет вытащить принцессу?

— Нет, не трудно, принц! — спокойно ответил он: — Невозможно! Но разве понятие невозможно вас когда-ни­будь останавливало?

— А зачем ты тогда отправился со мной? — удивился я: — Жизнь, что ли не мила?

— Да нет, жизнь я люблю! — совершенно искренне пояснил Салах: — Просто у вас репутация человека, кото­рый только тем и занимается, что совершает невозмож­ное! А ещё говорят, что тем людям, которые рядом с вами находятся, вы удачу приносите! Грех не воспользоваться таким случайно выпавшим шансом!

Обижаться на его глупость я не стал. Да и привык уже к этим предрассудкам, если честно. Главное, что паренёк духом не падает, да и лишние руки мне сейчас точно не по­мешают.

Утром нас наконец покормили, спустив в трюм тазик с варёным рисом. Столовые принадлежности, как вы до­гадываетесь, в каютах этого класса в перечень услуг не входили, пришлось есть руками. Тем не менее, свои пор­ции мы съели с удовольствием. Желудок перестал урчать, и теперь мы могли спокойно оценить комфортность наше­го содержания. Ну что можно вам сказать? Трюм был без иллюминаторов, но просторный и с высокими потолками, так что шестьдесят помещённых сюда рабов мужского пола особой тесноты не испытывали. Были на корабле и двадцать рабынь, но их держали в кормовом отсеке, рядом с матросскими каютами, хотя их условия содержания прак­тически не отличались от наших. Бытовые удобства пред­ставляли собой большой старый медный таз, который два раза в сутки выносил один из нас. Как не странно, но за такую непрестижную работу рабы брались с удовольстви­ем, это позволяло совершить прогулку по палубе и немногоподышать свежим воздухом. На восьмой день плавания нам с Салахом тоже захотелось прогуляться. И всё бы ничего, ноэта прогулка на свежем воздухе чуть не вышла нам боком.

Поначалу всё шло нормально. Был дивный безоблач­ный вечер с лёгким ветерком. Мы тщательно надраили медный таз, растягивая удовольствие на свежем воздухе, и уже собирались возвращаться обратно. Вот тут то мы и столкнулись нос к носу с молодым матросом, стоявшим на ночной вахте, когда мы довольно своеобразно уговарива­ли капитана взять нас к себе пассажирами. То, что он нас узнал, не вызывало сомнения. Такие встречи не забывают­ся. Первой мыслью было его убить и незаметно выбросить за борт. Поскольку второй мысли в голову не приходило, решил приступить к осуществлению первой.

— Моя смерть вам ничего не даст! — произнёс мо­рячок прежде, чем я сдавил его горло: — Я вас на третий день увидел, когда еду на верёвке спускал! — И как ты мог нас увидеть в полутёмном трюме? — зачем то спросил я, раздумывая, придушить его сразу или сначала выслушать.

— У меня глаз зоркий! Я даже мелочь в сумерках раз­глядеть могу!

— И как же тебя зовут, зоркий глаз?

— Зовут меня Фидель! Сын Кастана! — без всякого сопротивления представился он.

— Знавал я у себя на родине одного Фиделя, сына Ка­стро! Хороший мужик был, хоть и бабник! — продолжал я бессмысленный диалог, так пока и не определившись с его судьбой: — А чего же ты нас не выдал, Фидель?

— Подумал, может ты и есть тот самый человек из предсказания! Во всяком случае, очень хотелось в это ве­рить!

Моя рука опустилась, так и не схватив его за горло.

— Давай, рассказывай подробно, что там у вас за предсказания такие? — потребовал я, ничего не понимая из его слов.

— У меня завтра ночная вахта, тогда и расскажу! А сейчас вам лучше вернуться, чтобы лишних подозрений не вызывать!

11

Фидель не обманул. В полтретьего ночи послышался тихий лязг отодвигаемых засовов и в трюм спустили де­ревянную лестницу. На всякий случай мы подождали пару минут, мало ли что, но услышав шёпот: «Эй, пассажиры, вы где?», смело начали подниматься. Через минуту мы уже сидели на палубе, свесив в трюм ноги, и жевали хороший кусок вяленого мяса.

— Даже не знаю с чего начать свой рассказ! — начал разговор Фидель, терпеливо подождав пока мы переку­сим.

— Начинай с начала, чтоб мы поняли! — попросил я, вдыхая полной грудью холодный ночной воздух.

Просидев около часа на палубе, мы, в общих чертах, уз­нали всю трагедию дальнего островного народа. Ещё лет пятнадцать назад островитяне жили спокойной мирной жизнью, не участвуя ни в каких крупных конфликтах из-за своей удалённости. Основным занятием была рыбная лов­ля и добыча крупных морских млекопитающих, что позво­ляло им жить вполне пристойно, не переживая за будущее своих детей. К крупной глобальной торговле островитяне не стремились, посещая материк только для закупки не­которых видов ткани, например шёлка, и небольшого пе­речня продуктов, типа мёда. Всё остальное необходимое для нормальной жизни они производили сами. Первые проблемы, в которые поначалу старались не вмешиваться, возникли не на островах, а в королевской семье. В послед­ствии, они лавинообразно переросли из частных в общие, изменив жизнь островного народа до неузнаваемости.

У короля было два сына. Старшего, к которому со вре­менем должна была перейти корона, звали Дагмар. Он по­стоянно участвовал в делах острова, стараясь подмечать все мелкие недостатки и поставить сумбурную торговлю с материком на поток. Младший же, Томас, в управленче­ские дела не лез, проводя большую часть времени в море. И вроде всё шло обыденно, но идея Дагмара о больших торговых сделках, с целью получения максимальной при­были, переросла в маниакальную. Он стал жёстко требо­вать увеличения количества выходов в море, хотя для са­мих жителей существующего улова хватало с избытком. Естественно народ начал недовольно роптать. Моряки и так почти половину своего времени проводили в океане, оставляя свои сердца с семьёй и детьми. Но и эти пробле­мы можно было легко пережить, найдя со временем устра­ивающий всех компромисс.

Всё началось, когда действующий король захотел слегка приструнить первого наследника и немного умень­шить его порыв резко поменять устоявшийся уклад жиз­ни миролюбивого островного народа. По давней тради­ции монарх должен был раз в год выйти в десятидневное плавание, дабы не забывать вековые устои его предков. По существующему закону на это короткое время он пе­рекладывал бремя ответственности на своего приемни­ка. Так вот на этот раз король оставил своим приемником младшего сына Томаса, в надежде, что такое назначение заставит старшего задуматься и поразмыслить над свои­ми действиями. Дагмар воспринял данное смехотворное наказание очень болезненно. А если быть точнее, оно его взбесило. На одном из заседаний совета он вступил в жаркий спор с немного безалаберным Томасом. И всё бы ничего, но нервы у него не выдержали, и он, придя в не­контролируемую ярость, убил своего младшего брата пря­мо в зале совета. Естественно спустить на тормозах такое преступление, как убийство члена правящей династии, король не мог. Дагмара посадили в тюрьму. В принципе и это крайне неприятное событие не должно было привести к тотальной трагедии для народа, но настоящая беда слу­чилась чуть позже.

В тюрьме Дагмар увлёкся тёмной магией и неплохо в ней преуспел. Такие элементы, как боль, унижение, страх были в избытке у грабителей, насильников и убийц, со­держащихся за решёткой, потому материала для всевоз­можных запрещённых ритуалов у осуждённого наследни­ка было более чем предостаточно, как и сторонников. С каждым днём, чем сильнее он погружался в тёмный мир, тем черствее становилась его душа. Все благие намерения о процветании королевства отошли на задний план, остав­ляя в сердце единственное низменное чувство. Чувство мести. Выждав момент, когда его навестил король, Дагмар с помощью тёмных чар убил его и поднял бунт. Тысяча заключённых, собранных как отбросы со всех островов, перебив сотню охранников, оказалась на свободе. К вели­кому сожалению, в это время подавляющее большинство мужчин находилось в море, потому оказать достойного сопротивления оголтелым бандитам на острове не смог­ли. Тех немногие, кто пытался защитить свои семьи, были зверски уничтожены. Собрав первую кровавую жатву и почувствовав вкус крови, Дагмар приказал согнать огром­ное количество детей в большой центральный собор, в ко­тором жители веками поклонялись своему главному мор­скому богу, и стал дожидаться возвращения моряков.

Первые команды, прибывшие поодиночке, преступ­ники перебили полностью сразу на причалах, используя фактор неожиданности. Естественно такое безнаказанное избиение не могло продолжаться вечно, десятку смель­чаков удалось покинуть остров на маленьких лодочках и предупредить прибывающие суда о бандитском беспреде­ле. Через пару дней в порт вошло сразу около сотни судов, имеющих на борту несколько тысяч хорошо вооружённых людей, но к такому развитию событий Дагмар был готов. Именно для этого он заблаговременно запер несколько тысяч детей в морском храме. И когда несколько тысяч вооружённых островитян окружили его, вместе со всей бандой, Дагмар приказал приоткрыть ворота. В огромном зале помимо тесно стоявших детей моряки увидели рас­ставленные по всему периметру бочки с горючим маслом, используемым на маяках, а в руках нескольких головоре­зов зажжённые факела. Что случилось бы, если бы хоть один факел был брошен внутрь, объяснять было никому не надо.

— Да, вы, наверное, сможете убить меня и моих лю­дей! — громко и с безумной улыбкой на лице прокричал Дагмар: — Но прежде подумайте, здесь заперто более че­тырёх тысяч ваших детей! Стоит ли моя жизнь жизни ва­ших любимых отпрысков? И как вы потом будете с этим жить?

— Что ты хочешь, изверг? — спросили его ошарашен­ные и перепуганные островитяне: — Не трогай наших де­тей! Бери корабли и уходи отсюда!

— Никуда я отсюда уходить не собираюсь! — нагло заявил Дагмар: — Я здесь родился, и эта земля принадле­жит мне по праву наследства!

— Так чего ты от нас хочешь? Золото? Забирай все, что есть на островах!

— Золото я заберу, не сомневайтесь! Только этого не­достаточно за жизни ваших никчёмных детишек! Как не­достаточно и за годы моего унижения! — злобно продол­жал он: — Я хочу, чтобы вы присягнули мне в верности, и поклялись перед морским богом, что не вы, не ваши по­томки никогда не поднимите на меня руку! Только после этого я отпущу заложников! Думайте! Сроку вам до утра! Если до полудня не подчинитесь, я зажгу бочки с горючим маслом!

С таким варварством жители столкнулись впервые. Невзирая на чудовищную несправедливость, позволить сжечь заживо своих детей они не решились. Утром почти все островитяне принесли клятву верности, и к полудню Дагмар отпустил заложников. Сможем ли мы их осудить за это? Думаю, нет! Пусть это решает их морской бог! Тем более что страдания островитян на этом не закончились. Новоиспечённый король, узурпирующий власть, уже вку­сил невинной крови, и останавливаться на этом не хотел. За первые пять лет он жестоко уничтожил больше трети населения островного королевства. Поводом для распра­вы служили не только изредка возникающие поначалу бунты, но и случайно брошенное бранное слово в адрес короля. Террор захлестнул мирные острова. Люди боялись поднимать глаза не только на Дагмара, но даже на его со­камерников, которых он сделал своими чёрными адепта­ми.

По мере погружения в тёмную магию жертв королю требовалось всё больше. Если в течение дня никто не по­гибал в страшных муках, то Дагмар испытывал состояние сродни ломки у наркоманов. Но вечно уничтожать корен­ных жителей было невозможно. Их и так становилось всё меньше, а ведь надо было кому-то и работать, добывать улов и обрабатывать рисовые поля. Потому на пятый год своего правления, узурпатор издал приказ, по которому все капитаны в течение года обязаны были привезти с материка тысячу рабов для его кровавых утех. Чем они и занимались последние десять лет.

Чуть не забыл упомянуть о предсказании, которое мно­гое объясняет в нежелании капитанами брать с собой на остров никого кроме рабов. Прозвучало это предсказание в самом начале, на коронации, которую с помпезностью ре­шил устроить Дагмар. По установившейся традиции, сразу после возложения короны к правителю подходила старей­шая служительница морского храма и предрекала долгое правление и счастливую жизнь на острове. Но в этот раз слова были не такие радужные. Предсказание сводилось к тому, что король добьётся тотального повиновения своих подданных, и никто из островитян не сможет причинить вред Дагмару. Но умрёт он жуткой смертью от чужака, ко­торый не по принуждению, а добровольно прибудет на остров с одним из кораблей. Естественно за такие дерзкие слова старейшую служительницу храма жестоко убили. Но вот к предсказаниям в этом мире относились более чем се­рьёзно. Поначалу Дагмар вообще полностью запретил ка­питанам посещение материка, а чужие суда, случайно при­плывшие к острову, сжигать на месте. Но в дальнейшем, в связи с необходимостью поставки рабов, строго настрого приказал не брать на борт кого бы то ни было кроме това­ра. Наказанием для провинившихся моряков была смерть всей семьи, причём не только капитана, но и всего экипа­жа. Именно поэтому никакие настойчивые уговоры взять меня пассажиром не привели к нужному результату.

***

Наше плавание, после знакомства с Фиделем, продли­лось ещё четыре дня. За это время никаких изменений не произошло, разве что есть мы стали чуть получше благо­даря щедрым добавкам в виде мяса и рыбы, приносимы­ми нашим новым знакомым морячком. Хотя настроение от этого особо не улучшалось. Мы так и не знали, что будем делать дальше, и никакие даже приблизительные планы в голову не приходили. Планируемая перед отплытием пер­спектива, что добравшись до острова, мы найдём Иолу и спокойно вернёмся домой, не выдерживала никакой кри­тики. Всё что нас ожидало, это недолгий рабский труд на рисовых полях и смерть ради прихоти Дагмара. Фидель, кроме как не выдать нас по прибытию адептам, больше нечем помочь нам не мог. Правда предложил спрятать на сохранение в своём доме мой меч и кинжал, но вот смогу ли я его забрать обратно никто не знал.

На остров мы прибыли ближе к вечеру, потому наш при­ём ограничился банальным пересчётом. Поголовный осмотр и распределение адепты отложили на следующее утро. Одна часть рабов должны были отправиться на работы, другаяпредназначалась для смертельных боёв. Дело в том, что Даг­мару наскучило простое убийство, и в последнее время он устраивал смертельное шоу. Проигравшего в поединке, еслион не умирал сразу, зверски добивали адепты на глазах у пу­блики. Впрочем, такая участь ожидала всех без исключения, кого-то раньше, кого-то чуть позже. Финал один — смерть. Самых стойких добивали близкие приспешники короля, причём этот последний поединок не отличался особой чест­ностью, как по экипировке, так и по численности.

Ночевать нам пришлось на открытом воздухе в загоне, что мы посчитали за счастье после двенадцати дней про­зябания в полусыром трюме. Ночью мы с Салахом долго размышляли над своими дальнейшими действиями. Са­мым разумным показалось прикинуться слабыми и боль­ными и отправиться на рисовые поля, чтобы там сбежать при первой возможности, укрывшись в глубине огромного острова. Правда, как нам искать Иолу, прячась в гористой местности, пока не представляли. Хотя в любом случае, от­правляться сразу на бойню желания не было.

Планы планами, но я уже забыл, когда у меня что-ни­будь получалось по плану. Не избежал я этой участи и в этот раз. Толи я перестарался, изображая из себя убогого и больного, толи моя рожа им не понравилась, но вместо полевых работ адепты сразу отправили меня на бойню.

— Этого никчёмного дохляка на арену! Толку от него ноль, пусть хоть молодняк кровь почувствует! — распоря­дился относительно меня один из адептов.

Я даже пикнуть в ответ не успел, как на моём плече появилось распределительное клеймо. Что-либо менять в этой ситуации было бесполезно, только лишнее внимание привлёк бы. Салах же, с диагнозом «пусть пару месяцев мышцы на полях подкачает», был отправлен на сельскохо­зяйственные работы. Такое развитие в наши планы точно не входило. Всё что нам удалось сделать, прежде чем нас увели в разные стороны, это обменяться парой фраз.

— Салах! Действуй по плану! — попросил я свое­го друга, хотя план как таковой давно полетел ко всем чертям: — Беги при первой возможности подальше в горы! Постарайся прихватить с собой хоть малую часть рабов! Группой вам легче выжить будет!

— Принц! У меня не получится! Я не умею людьми ру­ководить!

— Не дрейфь, приятель! Всё получится! Забыл, с кем ты сюда отправился! Я же удачу приношу! — подбадривал я его.

Последние слова я сказал исключительно для подня­тия его духа. В то, что Салаху удастся поднять восстание, верилось с трудом. Но просто попрощаться было непра­вильно. Это означало бы признать своё поражение, а так, если и умрёт, то хоть на пути к эфемерной цели и с верой в счастливое будущее.

***

Двор, в который меня привели вместе с десятком крепких рабов, находился рядом с основной ареной. Место было достаточно мрачное. В центре песчаная площадка, пропитанная кровью и потом, вокруг по периметру ка­менные казематы с маленькими окошками и железными решётками вместо дверей. В один из таких казематов нас и затолкали.

— Отдыхайте пока! — великодушно сообщили на­дсмотрщики: — После обеда покажите, на что способны! Если не облажаетесь, глядишь, ещё поживёте!

Пожить мне ещё хотелось, несмотря на то, что обла­жался за последнее время я уже не один раз. Вот и сейчас, присев на валявшуюся в углу солому, не мог окончательно определиться, толи показать себя крутым бойцом, толи не выпендриваться и просто выживать не высовываясь. Пока я размышлял, рабыни принесли фасолевую похлёб­ку и выдали нам старые глиняные миски, правда, чистые.

— Красавицы! Может, расскажите нам чего-нибудь об этом замечательном месте? — вежливо поинтересовался я у рабынь: — А то привели и даже распорядок не сообщи­ли!

— В этом, как ты говоришь, замечательном месте жи­вёт смерть! — после длительной паузы соизволили сооб­щить они: — А распорядок вам старшие расскажут!

— Старшие, это кто? — продолжил я свои расспросы.

— Старшие, это кто больше полугода в живых хо­дит! — пояснили они.

— И много тут таких старших?

— Человек десять наберётся!

— А сколько нас здесь всего находится? — не унимался я.

— Мужчин около четырёхсот, и нас около пятидеся­ти! Точнее никто не скажет, каждый день кто-то погибает, кого-то приводят!

— А король Дагмар часто сюда наведывается?

— Слишком много вопросов задаёшь раб! Такие здесь долго не живут!

— Ладно, красавицы, и на том спасибо! — поблагода­рил я рабынь: — А за меня не переживайте, все мы умрём когда-нибудь!

— Умереть можно по-разному! Кто-то быстро на аре­не, а некоторые особо говорливые, долго и мучительно на дыбе! Постарайся не попасть в последние!

— Наш душевный разговор бесцеремонно прервал оде­тый в кожаный доспех раб.

— Хватит трепаться! Быстро все в тренировочный двор! Там и посмотрим, что за мясо нам сегодня присла­ли! — нагло потребовал он.

— Простите любезный! Вы, наверное, старший? — за­чем-то спросил я по инерции.

— Пока нет, но обязательно им буду! — зло ответил местный старожил: — Прибью ещё с десяток, таких как ты, раб и войду в элиту!

В голове у меня вертелось ещё с десяток вопросов, но я разумно решил попридержать свой язык, пока не отре­зали. Тем более что все остальные молчали, находясь в крайне подавленном состоянии, и