Может показаться парадоксальным, что мартышкообразные обезьяны сумели превзойти человекообразных. Но если мы выведем за скобки человечество и зададимся вопросом, кто из них добился большего успеха с точки зрения эволюции, то ответ очевиден. В мире насчитывается более 140 видов мартышковых, распространенных от ледяных гор Японии до Бали и от мыса Доброй Надежды до Гибралтара. Напротив, человекообразные обезьяны включают всего 25 видов, которые (если не считать человека) в основном являются редкими обитателями африканских и азиатских тропических лесов. Действительно, мартышковые многие миллионы лет вытесняли гоминоидов из различных мест обитания, так что дожившие до сегодняшнего дня человекообразные обезьяны – это в основном крупные виды, которые избежали конкуренции с мартышковыми за счет увеличения массы тела.
Но Дарвин понял то, чего не смог понять Кювье: доисторическая эпоха настолько обширна, что окаменелости позволяют нам всего лишь мимолетно взглянуть на жизнь в давние времена. Согласно принципу Синьора – Липпса, это означает, что мы почти никогда не видим в ископаемой летописи ни происхождения вида, ни его исчезновения.
Эта первоначальная Европа может показаться каким-то отдаленным местом, имеющим больше общего, скажем, с Австралазией, нежели с современной Европой, но даже на такой ранней стадии просматривались некоторые связи с Европой более поздних времен. Одна из таких связующих нитей – чрезвычайное разнообразие. В то время это были огромные неуклюжие рептилии, различные на разных островах. Сегодня это разнообразные языки и человеческие культуры, которые существуют в рамках границ и пересекают эти границы. Но не менее важно, что тогда, как и сейчас, Европа была территорией исключительного динамизма и крупномасштабной иммиграции – тех видов, что придут, найдут себе место среди уже имеющихся жителей, адаптируются к местным условиям и помогут создать новую Европу.