К тому же во время ланча они пытались заставить ее съесть пышку. С маслом. И, судя по выражению ее лица, точно у мопса, проглотившего гнездо с осами, наступил конец света.
Но я также знаю, что он не может тебе навредить. Если, конечно, ты не гремлин… – Оглядела Мейси с головы до ног. – Впрочем, вполне возможно, что ты и в самом деле гремлин. Это объяснило бы многое.
На свете нет ничего труднее, чем быть родителем.
– Девяносто два, – с усмешкой ответил Уокер. – Яблоко в день, полностью, вместе с сердцевиной. Вот единственная причина, по которой я все еще стою здесь.
. От некоторых людей исходят негативные флюиды, словно у них под кожей находятся магниты, отталкивающие всех, кого они встречают.
На свете нет ничего труднее, чем быть родителем. Ну, за исключением тех случаев, когда ты становишься единственным родителем.
Сморщенный анус на крестце Великобритании.
Роберт не чувствовал связи с этим миром. Он погрузился в темный океан расследования и теперь стремительно тонул в нем.
Такова его судьба, и такой всегда будет его компания – исчезнувшие и мертвые. До тех пор, пока он сам не потеряется настолько, что собственные дети не смогут его отыскать.
Но однажды днем, когда мрак у него внутри набрал непреодолимую силу, когда возникли сомнения в том, сможет ли он забрать Элис из школы, Роберт поехал на набережную Виктории с Мойрой на заднем сиденье и стал смотреть, как около дюжины людей собираются на групповую терапию. Ему казалось, будто он наблюдает за шествием театра теней, пустых фигур, измученных горем.
«Я не буду таким, как они, – пообещал себе Кетт. – Я не могу отказаться от надежды».
Папочка, я хочу какать, – сообщила Эви. Кетту показалось, что прошло всего пять минут, – а на самом деле пролетели полчаса…
– А существует ли такое время, когда тебе не хочется какать? – спросил он у Эви, снимая Мойру с качелей.
Они вместе прошли по улице и воспользовались школьным туалетом.
