Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак

М+Ж

А черт с ним, с этим платьем!

Попытка первая

Метро, книги и китайские блюда

♀

Почему в вагонах метро всегда такая тоска? Почему все ветки как ветки, а эта серая как-то особенно не заканчивается? И почему, особенно вечером, так остро чувствуешь себя не дома? Вроде бы метро во всех городах одинаковое, и люди все одинаковые, а едешь тут одна, и вокруг все чужие. Почему-то кажетcя, что все за тобой следят, все хотят вытащить из сумки кошелек, а вся милиция города существует для того, чтобы проверять у меня паспорт.

А ведь все было хорошо, никто меня не трогал, но стоило одному менту ко мне прицепиться, как теперь в каждом я вижу врага. А они это чувствуют! При виде милиции я сразу пытаюсь втянуть голову в плечи сделать вид, что меня нет, но именно меня всегда выдергивают из толпы. Можно льстить себе тем, что это потому, что я такая неотразимая… Да, лучше я буду думать, что не заметить меня просто невозможно. И тот мужик на меня так смотрит, не потому что убить в подворотне хочет, а потому что любуется.

Господи, да что же это такое! Такое ощущение, что последние 100 лет я провела в этом вагоне метро. Осталось еще четыре остановки, потом можно расслабиться. Нужно думать о чем-нибудь хорошем. Сейчас я приеду к Наташке, она накормит меня чем-нибудь… Нет, сначала мы с ней пойдем в «Перекресток» и это «что-нибудь» купим. Вот интересно, почему, если рядом Наташка, то город совершенно не чужой, а совсем даже родной и знакомый?

Уф, вроде бы тот мужик, что так на меня пялился, собирается выходить. Я, конечно, все понимаю, но без него все равно дышать как-то легче стало. О! Следующая «Чертановская», уже совсем близко. Значит так, сейчас я приеду, выйду из метро и позвоню Наташке. Она так часто меняет свои съемные квартиры, что я за ней не успеваю запоминать. Я ей позвоню, она расскажет, куда идти, и уже через 10 минут я буду сидеть у нее на кухне, будет мне хорошо и уютно…

Все, «Южная» следующая. Еще бы пару остановок — и точно клаустрофобия началась бы, стала бы я кричать, головой об стенку биться, меня отсюда на «Скорой» увезли бы… Нет, нужно о хорошем думать, тем более, что я уже приехала.

Ну почему, почему, когда я в вагоне — так давка, а как на станции — так никого нет, кроме вон того милиционера? И тут уж себя ничем не утешишь, совершенно очевидно, что я самая красивая на этой станции: тут, кроме меня, никого нет…

Ну, хоть бы он занялся чем-нибудь, хоть бы ему по рации кто-нибудь позвонил, хоть бы у него зачесалось что-нибудь… Так, нужно изображать аборигена, смотреть прямо, идти уверенно, я тут каждый день хожу, я эту дорогу, как свои пять пальцев знаю…

— Девушка!

Ну почему я?! Ах, да, тут же, кроме меня, нет никого. Я же тут единственная и незаменимая.

— Девушка, подойдите ко мне, пожалуйста.

— Что-то случилось?

Дурацкий вопрос.

—Девушка, можно ваши документики посмотреть?

—Зачем?

Нет, я определенно решила побить все рекорды идиотизма. Сейчас мент разозлится, и мне мало не покажется.

— Хочу убедиться, что у такой красивой девушки документы в порядке.

Все, полный трындец. Игриво настроенный милиционер еще хуже злого. О, поезд следующий пришел. Почему бы в этом поезде не приехать вагону чеченцев с пулеметами и автоматами наперевес? Интересно, «наперевес» — это как? Наперевес чему?

— Девушка!

— Да-да, я сейчас! Только паспорт найду.

Вот, блин! Одна надежда: пока я буду в своей «маленькой» сумочке паспорт искать, мент поседеет, состарится, у него начнется склероз, и он про меня забудет. Та-а-ак, это косметичка, это прокладки, это… А что это, кстати? А-а-а, помню, помню… Стоит, зараза, уже не улыбается, даже игривость у него пропала. Ладно, переходим во второе отделение сумки, тут визитки, права (чего я их с собой таскаю, все равно в Москве на машине не езжу), кошелек… Не поняла, а паспорт где? Ладно, пойдем сначала. Это права, это кошелек, а где записная книжка? Если рассуждать логично, то вряд ли у меня из сумки стащили паспорт и записную книжку, а кошелек оставили… Но это, если логично рассуждать, а как можно рассуждать логично, если над душой стоит этот придурок!

— Знаете, я, кажется, забыла паспорт дома.

—Тогда вам придется пройти со мной в отделение для выяснения личности.

—Ой, а давайте я лучше домой пойду, поздно уже…

— Вот выясним все, и пойдете.

Вот гад. Еще один поезд. Ну хоть бы какой захудалый «челнок» с сумкой размером с вагон метро. Зажрались они тут, в Москве, у нас дома каждый второй ходит с такой сумкой.

— Молодой человек, простите, товарищ милиционер, я вас умоляю, отпустите меня домой, я целый день на выставке отработала, я есть хочу!

Главное — улыбаться пожалостливее, это у меня легко получится, есть я действительно хочу. Где я могла забыть паспорт? Скорее всего, на выставке. Мне показалось, что моя сумочка слишком тяжелая, и я повыкладывала из нее кучу всяких бумаг и оставила на стенде. Наверное, паспорт завалился между ними… И записная книжка тоже… Боже мой, а как же я Наташке позвоню?! Дура, сколько раз собиралась ее телефон на SIMку записать! Черт, черт, черт!!! Вот только плакать не надо, терпеть не могу женщин, которые что-нибудь выплакивают. Еще не хватало перед этим истуканом разреветься.

— Ну отпустите вы меня.

— Я вас в отделение отведу, пусть они вас дальше отпускают.

Отлично, вот там я и переночую. Только не плакать, да не плакать же!!! Все, поздно… Может, если я на поверхность выйду, я вспомню, где Наташка живет, я же была у нее, пусть год назад, но была…

— Вы тут кончайте рыдать, паспорт с собой носить нужно.

Рыдать? Это я пока не рыдаю, это я только всхлипывать начала. А что мне делать? Ну, хоть люди на станции появились.

— Привет, Катерина, ты уже и милиции скандалы закатываешь, не мне одному мучиться?

Катерина? Это я Катерина? То есть я, конечно, Катерина.

— Что, опять паспорт дома забыла? А меньше нужно орать по утрам, а больше головой думать. Товарищ сержант, это моя жена. Вот мой паспорт, вот мои ключи от квартиры, а вот ее ключи, которые эта дура мне сегодня в лицо швырнула. Скажи спасибо товарищу милиционеру, что он тебя здесь задержал, а то бы ты все это время под подъездом куковала. Пошли домой, давай сумку. Что ты в ней все время таскаешь, она же у тебя как кирпичами набита. Все, пошли!

Все, иду. В голове ни одной мысли. Ни одной. Если этот мужик хочет спереть у меня сумку, то сейчас мы выйдем на улицу и он убежит.

Права жалко.

— Послушайте, отдайте мне сумку, она же, правда, как кирпичами набита.

— Отойдем подальше, отдам. Мент все еще нам вслед смотрит.

— А почему он меня отпустил? Может, он сейчас подкрепление вызовет?

— Не вызовет, я ему в своем паспорте 100 рублей сунул.

— Обычно хватает 50.

— Я хотел, чтобы молча отпустил, не возбухал.

— Все, спасибо, мы уже из метро вышли, давайте мою сумку, я домой пойду, мне в другую сторону. Давайте я вам 100 рублей отдам.

Интересно, куда это он меня так уверенно ведет? Почему я за ним вообще пошла? А почему он меня по имени назвал?

— Ой, я поняла! Вы же меня знаете, да? Вы же мое имя знаете! Мы у Наташки встречались? Представляете, а я ее адрес на выставке забыла, совершенно не помню, куда идти. Как хорошо, что вы меня встретили, а то я даже телефона не знаю.

Господи, какое облегчение! Прям хоть плачь от радости.

— Понятно, переночуешь у меня, а утром с твоими делами разберемся.

— Почему у тебя… У вас…Мне на работу утром…

—Значит вечером приедешь, вечером разберемся.

— Но я… но мне… я не могу… мне позвонить надо, меня ждут…

Просто Цицерон в юбке, само красноречие. Странная женская особенность, как только рядом появляется человек, который за тебя думает, собственный мозг отключается. Я даже не могу сообразить, в какую сторону от метро мы идем. Куда я иду?!? Зачем?!? Он же убьет меня где-нибудь в подворотне, а я потом даже не смогу объяснить, где это произошло. Почему он меня не отведет к Наташке? Может, с ней случилось что?

— Меня Сергеем зовут, а тебя?

Как это: «А тебя?». Он же меня знает… Или нет? Или с кем-то путает?

— Катя. В смысле, Катерина Ивановна.

Никакой реакции. Аферист? Или маньяк? А если маньяк, зачем представлялся?

— Да не собираюсь я тебя убивать. На, возьми платок, вытри правый глаз, у тебя тушь размазалась. Правый глаз с другой стороны.

— С другой стороны чего?

— С другой стороны носа. Ты левый вытираешь.

Все он знает! Где правый глаз, знает, и что тушь размазывается, знает.

— Значит так, запоминай мой адрес. Нет, не запоминай, я тебе на бумажке напишу в пяти экземплярах и по сумке разложу, по разным местам. Может, один — случайно — не потеряется. Ну, вот, слава богу, ты улыбаться умеешь. А я думал, ты так и будешь скорбеть вечно. Все уже, расслабься. Неприятности закончились. Этаж хотя бы запомни. Девятнадцатый. Что ты знаешь про цифру 19?

— То, что это не цифра, а число.

— Ну вот, какая радость, ты уже начинаешь что-то соображать.

19 этаж. 19 этаж… Никаких ассоциаций, запомнить невозможно. Господи, что я делаю, куда я еду?!? Убийство в лифте… Настолько просто, что даже не страшно. Нужно хоть мужика рассмотреть, а то он меня убьет, а я его потом не опознаю. Обычный мужчина. По закону жанра, должен быть жгучий брюнет, ростом не меньше 188. По закону жанра, я должна сейчас испытывать страстное желание и погибнуть в неравной борьбе с ним. А что же я ничего не испытываю? Может, я фригидная? Конечно, хорошо испытывать желание, когда ты красивая, уверенная в себе блондинка с талией 60 см. А когда тушь потекла, когда нос красный и жрать хочется? Вот умоюсь, причешусь, по

...