Глава 2

Пятнадцать лет спустя

Пятна крови со временем блекнут. Память о погибших стирается, к лучшему это или к худшему.

Я родилась, чтобы стать королевой. Но даже королев забывают или, того хуже, их помнят как чью-то тень.

Я отбросила длинную серую косу за плечо и зашагала через двор, держа в руке меч.

Тренировочный двор был просторным, с трех сторон его окружали высокие каменные стены замка. Я шагала по утрамбованной земле и соломе, которые повидали годы изнурительных тренировок. Воздух был пропитан запахами пота, кожи и металла. Я подошла к арене. Звон мечей и удары щитов эхом отдавались от каменных стен.

Неподалеку группа юных оруженосцев отрабатывала шаги. Они прыгали из стороны в сторону и пытались парировать атаки деревянными мечами под руководством седовласого рыцаря, который выкрикивал приказы. Они были полностью сосредоточены на поставленной задаче, их взгляды были прикованы к движению оппонента. Внезапно один из мальчиков споткнулся и упал, вызвав громкий хохот у своих товарищей.

На другой стороне двора группа рыцарей в доспехах сражалась на настоящих мечах. Их движения были плавными и грациозными. Я слышала звон стали, когда они размахивали мечами и наносили удары, их крики от прилагаемых усилий разрывали воздух.

С деревянным мечом в руке я ступила на тренировочную арену. Рядом с ней вдоль стены были расставлены скамейки для зрителей, но единственным наблюдателем был сэр Эктор Преннел. Темнокожий рыцарь опирался на деревянную ограду, внимательно наблюдая за тренирующимися.

– Помни о том, чему я учил тебя! – крикнул он, пока я готовилась к поединку. – Следи за ногами. Держи оборону, Моргана.

Я кивнула, не отрывая глаз от соперницы.

– Готова? – усмехнулась Ланселетта.

– Всегда готова, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более холодно.

Мы начали двигаться по кругу, периодически скрещивая мечи, выискивая бреши в обороне. Ланселетта была быстрой и ловкой. Ее техника была намного лучше моей, и она прекрасно это знала, поэтому шла в атаку.

Я была более сдержанной, поэтому ждала удобного момента, чтобы нанести удар.

Сэр Эктор пристально наблюдал за нами. Я почувствовала, как меня охватила волна решимости. Мне хотелось ему доказать, что я способна на многое, показать, что его уроки не прошли даром.

Наши мечи снова и снова сталкивались в воздухе, их стук эхом отражался от каменных стен. Мое терпение и силы начали иссякать. Может быть, мне никогда не дотянуть до уровня Ланселетты, но это не значило, что я не смогу быть лучше. Я очень удивилась, когда сэр Эктор согласился с тем, что у меня действительно есть потенциал, который можно раскрыть.

Я старалась не отвлекаться на пот, стекающий по лицу. Я была решительно настроена на победу. Но одной решимости может оказаться недостаточно. Ланселетта была сильнее, быстрее и, если уж говорить совсем откровенно, более жестокой по своей природе.

– В чем дело, принцесса? Солнышко слишком ярко светит? – поддразнила она.

Я проигнорировала ее слова и наконец увидела свой шанс.

– Уже устала? Может, хочешь водички попить? Давай позовем слугу, чтобы он остужал тебя, пока ты отдыхаешь?

Ланселетта хохотала над своими же шутками, и пока она отвлеклась на веселье, я сделала ложный выпад влево, нанесла мечом низкий удар по ее мечу, а затем резко ушла вправо, застав ее врасплох. Мое деревянное оружие с громким треском ударило по ее руке, и поединок был окончен.

Ланселетта громко поздравила меня, и только после этого я позволила себе улыбнуться. Она умела проигрывать с достоинством.

Девушка подошла ко мне с распростертыми объятиями, и я позволила ей обнять себя, стараясь подавить дрожь от ее непринужденности и тепла, к которым я не привыкла.

Сэр Эктор неторопливо захлопал.

– Вы уверены, что ее пока еще рано посвящать в рыцари? – спросила Ланселетта.

Его лицо, теплое и обветренное, озарила улыбка.

– Ты хорошо справилась, Моргана, – сказал он, глядя на меня. – Вы обе. Вы продолжаете удивлять меня каждый день. Так держать!

Меня захлестнула гордость, и я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Я даже не осознавала, как сильно нуждалась в его похвале, пока не получила желаемого, хотя слова были довольно сухими.

Мы с Ланселеттой отправились обратно к деревянным постройкам, которые служили одновременно раздевалками и складом для снаряжения рыцарей женского пола. Домиков стало намного меньше с тех пор, как мой брат начал править. И это было всего лишь одно из многочисленных негативных последствий его правления. Однако я знала, что Ланселетта надеялась изменить ситуацию.

– Выпьем? – Ланселетта сняла кожаный жилет, под которым оказалась кремовая льняная туника, подпоясанная на талии. – В «Медведе и русалке» новый менестрель[1].

– Сейчас середина дня. – Я взглянула на нее с подозрением.

– Это да, но мы потрудились на славу и заслужили отдых. – Она подмигнула мне. – Да и пить хочется. Только посмотри на себя, ты вся мокрая.

Я бросила на нее взгляд исподлобья, вытерла со лба пот рукой, а затем потянулась за полотенцем и окунула его в ведро с чистой водой. Я могла бы вернуться в свои покои, приказать служанке принесла мне таз с кристально чистой водой и безупречное белоснежное полотенце, но мне хотелось быть здесь, с остальными. В башне, где находилась моя спальня, было слишком тихо. Да и неожиданные встречи с одним неприятным типом, что случались все чаще в последнее время, вынуждали меня избегать лишний раз подъемов по лестнице.

Тренировочный двор был шумным и вонючим, однако здесь царила атмосфера товарищества. Я могла почти убедить себя в том, что являюсь частью всего этого, хотя на самом деле я всегда буду здесь белой вороной.

– Спасибо за ценное замечание, – сказала я холодно, вытирая полотенцем лицо и шею. Я знала, что было глупо из-за этого переживать, но я чувствовала себя неловко из-за того, что потею. За это я должна была сказать спасибо многочисленным нянькам, гувернанткам и фрейлинам, которые постоянно твердили, что леди потеть не должна. Только если она не рыцарь. Довольно противоречиво. – Я выгляжу недостаточно хорошо, чтобы идти в таверну.

– Да нормально ты выглядишь, – улыбнулась Ланселетта. – Я просто очень хочу тебя кое с кем познакомить.

– Дай угадаю. Это кто-то красивый, чей смех льется как солнечный свет, а еще тебя угощают элем?

– И это только цветочки. – Ланселетта игриво подняла брови, и я хихикнула.

– Тебе она нравится? – спросила я с любопытством.

Как и всегда, мне было трудно представить мир, в котором я могла бы чувствовать себя такой же беззаботной, как она. Ланселетта… Она была уникальна в своем роде. Все, безусловно, считали ее именно такой. Она без труда покоряла сердца и находила себе компанию.

Мне нравились мужчины, но даже на меня действовал ее дерзкий шарм.

Я внимательно оглядела Ланселетту. Ее бледная кожа слегка загорела. Короткие светлые волосы она зачесывала назад и перехватывала кожаным ремешком, чтобы они не мешали во время боя. У девушки были невероятные голубые глаза, которые искрились озорством, но при этом в них также сиял ее острый ум. Она обладала изящными, женственными чертами лица и была необычайно хороша собой.

И еще Ланселетта была смелой, дерзкой и совершенно бесстрашной. Именно поэтому мы с ней дружили.

Не в первый раз я задавалась вопросом, каково это – выделяться только благодаря красоте и неистовой смелости? Каково это, когда замечают именно тебя, а не твой статус?

– Возможно, – осторожно ответила Ланселетта. – Посмотрим, что из этого выйдет.

– Тебе нравится это, но все продлится не больше недели-двух, – перевела я с усмешкой.

Ланселетта приподняла бровь:

– Возможно, ты тоже кого-нибудь найдешь, если пойдешь со мной, – сказала она.

– Вряд ли, – с достоинством ответила я. – Во-первых, я предана храму. И не забывай, я сестра короля…

Ланселетта пренебрежительно махнула рукой.

– И поэтому тебе не стоит ходить по тавернам? И поэтому тебе нельзя завести себе симпатичного парня?

– Мне никто не нравится, – отрезала я, потянувшись за флягой с водой и с жадностью сделав глоток. – Мне никто никогда не нравился. Не говоря уже о том, что Артур, скорее всего, придет в ярость, если я начну вести себя «неподобающим образом». А еще не забывай про Мерлин.

– У меня на глазах разворачивается самая настоящая трагедия, – с наигранной печалью сказала Ланселетта. – Ты обречена остаться старой девой и умереть в одиночестве.

Я вздрогнула, надеясь, что подруга этого не заметила. Ведь ее слова – всего лишь шутка. Вряд ли она так действительно думала. Откуда ей знать, что больше всего я боюсь именно этого? Не остаться старой девой, нет. Но кто хочет умереть в одиночестве?

– Конечно же, этого не случится, – наконец сказала Ланселетта. Она схватила полотенце, которым я вытирала лицо, и попыталась меня им хлестнуть. Я взвизгнула и отпрыгнула назад. – Ведь я буду рядом.

– Чтобы свести меня в могилу своими дурацкими шутками? – усмехнулась я. Подруга, должно быть, поняла, что зашла чуть дальше, чем стоило. – И убери от меня это отвратительное полотенце.

– Это приказ, принцесса? – Ланселетта хитро улыбнулась.

– Не забывай, я только что победила тебя на арене. – Я пожала плечами. – Я ведь могу запросто отобрать у тебя эту вонючую тряпку и протереть ею твое лицо. Твоя подружка из таверны наверняка будет просто в восторге.

– Мне бы не хотелось пахнуть настолько сногсшибательно. – Ланселетта захохотала.

– Вот и прекрасно.

Я надела черную тунику с капюшоном и мягкие шерстяные штаны, после чего убрала свое снаряжение.

Когда мы вышли из домика, я отвлеклась на пару рыцарей, которые сражались в тренировочном круге на противоположной стороне двора. Их доспехи блестели на солнце, а мечи сверкали в воздухе. Впечатляющее зрелище. Настолько впечатляющее, что я не сразу осознала, что тень закрыла мне обзор. В следующий момент я врезалась лицом в стену.

Я услышала, как Ланселетта вскрикнула от удивления. Мы обе, судя по всему, не смотрели, куда идем.

Я сфокусировала взгляд. Не стена. Человек. Огромный человек, который навис надо мной, точно скала. Мой взгляд скользнул по мускулистой фигуре к широким плечам и выше. Мужчина хмурился, разглядывая меня так, как я не привыкла. Никто никогда не смотрел на меня так здесь, в тренировочном дворе.

– Прошу прощения, – холодно сказала я, ожидая извинений.

Вместо этого он грубо фыркнул.

– Смотри, куда идешь, – буркнул он.

Моя челюсть непроизвольно отвисла.

Лицо незнакомца обрамляли волнистые черные волосы, небрежно ниспадающие на его мощные плечи. Его кожа сияла на солнце теплым, насыщенным коричневым оттенком. На нем были тренировочные доспехи: кожаная куртка, обтягивающая грудь и спину, выгодно подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Броня плотно прилегала к его телу, выделяя каждую мышцу и демонстрируя его грубую силу. Квадратную челюсть покрывала однодневная щетина, что придавало ему опасный, слегка пугающий вид.

Когда он отошел в сторону, обходя нас, я встретилась взглядом с Ланселеттой, которая выглядела не менее ошеломленной, чем я.

– Прошу прощения… – начала я.

Он остановился и оглянулся. Я сглотнула, чувствуя, как его острый взгляд пронзает меня насквозь. Его глаза оценивающе скользнули по мне, отчего мое сердце внезапно забилось чаще. Но затем его лицо скривилось в пренебрежительной гримасе. Очевидно, то, что он увидел, его не заинтересовало.

Без лишних слов он развернулся и ушел, двигаясь с легкостью и грацией, которые никак не сочетались с его внушительным ростом.

– Ну уж это ни в какие ворота не лезет! – возмутилась Ланселетта. – Он что, не знает, кто ты? Почему ты не сказала ему?

– Я… я не знаю, – пролепетала я.

К нам подошел сэр Эктор.

– Кто это был, черт побери? – Ланселетта потребовала ответа еще до того, как я успела что-либо сказать.

Сэр Эктор спокойно посмотрел вслед незнакомцу.

– А, вижу, вы встретились с одним из наших новобранцев. Фермерский сынок с окраин. Насколько я понял, у него большой потенциал. Лорд Агравейн замолвил за него пару слов. – Лицо сэра Эктора слегка помрачнело, поскольку он с Агравейном не особенно ладил. – Он прекрасно показывает себя на тренировках. Подозреваю, что в скором времени его возьмут в королевскую стражу.

– Фермер? – Ланселетта громко фыркнула. – Никогда бы не подумала! – Она ткнула меня локтем: – А ты, Моргана?

– Не уверена, что у меня язык повернулся бы назвать его «мальчиком», – выдавила я.

Грубиян? Да. Но в том, что передо мной был мужчина, сомневаться не приходилось. Вполне взрослый. И, судя по всему, не по годам.

Сэр Эктор с улыбкой посмотрел на Ланселетту:

– А ты разве обращаешь внимание на юношей?

– Когда они размером с башню, их сложно не заметить. – Ланселетта уперла руки в бока и тряхнула головой. – К тому же он нагрубил Моргане.

Сэр Эктор посмотрел на меня и нахмурился:

– Это правда?

– Ничего страшного, – быстро сказала я, чувствуя, как щеки начинают гореть. – Он просто не знал, кто я.

– Ну, скоро узнает. И тогда, думаю, почувствует себя полным дураком, – хмыкнул сэр Эктор. – Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

– Нет! – воскликнула я, изо всех сил мотая головой. – Ни в коем случае! Вы же сами сказали, что он и сам скоро узнает.

– Возможно, тебе придется биться с ним в тренировочном бою, – задумчиво произнес сэр Эктор. – Мы с мадам Галиной хотим, чтобы новобранцы потренировались со всеми оруженосцами. Это пойдет им на пользу.

Мы с Ланселеттой обменялись взглядами.

– Даже со мной? – спросила я. По сути, я ведь не была оруженосцем.

– Ну, нет, это не обязательно. – Сэр Эктор почесал подбородок. – Разве что ты сама захочешь…

– Хочу! – Слова сорвались с моих губ, прежде чем я успела подумать, что говорю. – Это ведь и мне на пользу пойдет, разве нет?

Не то чтобы мне хотелось сразиться с… этим типом. Но оставаться в стороне я точно была не готова.

– Что ж, не думаю, что мадам Галина будет против. – Он улыбнулся, и я уловила в его голосе гордость, отчего у меня внутри разлилось тепло. – Думаю, вы обе с легкостью одолеете большинство оруженосцев. Но новички… в основном взрослые мужи. – Он внимательно посмотрел на нас. – Посмотрим.

– Посмотрим в другой раз, – возразила Ланселетта, схватив меня за руку. – Мы закончили тренировки на сегодня. Время отдыха. – Она понизила голос и обратилась ко мне: – Уведи меня отсюда, пока мадам Галина не увидела нас, иначе мне придется чистить доспехи и тренировать младших оруженосцев до самого вечера.

– О, этого нельзя допустить ни в коем случае, – усмехнулась я. – А как зовут твою подругу?

– Бланшфлер, – прошептала она.

– Бланшфлер? – Я тихо рассмеялась. – Это же имя из легенд!

– Дамы, если моя скромная персона вас больше не интересует, то я пойду поищу сэра Люкана, – сказал сэр Эктор с легкой иронией, к счастью не интересуясь нашим разговором на полутонах.

– Всего хорошего, сэр Эктор, – попрощались мы.

– Он просто самый лучший учитель, – заметила Ланселетта, когда мы направились к замку. – Здорово, что ты попросила его помочь нам. Мадам Галина говорит, что мои навыки значительно улучшились. А ты знаешь, как скупа она на похвалу.

– Может, тебя скоро посвятят в рыцари? – предположила я.

– Вряд ли. Мне еще пару лет тренироваться как минимум.

Нас окликнул молодой человек, совсем не похожий на мускулистую гору, с которой мы только что столкнулись.

– Галахад! – Я обрадовалась.

Галахад Преннел был сыном сэра Эктора, но во многом являлся полной противоположностью своего отца.

На нас были кожаные куртки и плотно облегающие брюки, а вот Галахад, как послушник храма, носил длинную белую льняную рясу до щиколоток. Из-под ее подола виднелись покрытые пылью сандалии. Вокруг пояса у него была повязана багряная лента, концы которой почти касались колен. Простая льняная повязка удерживала его непокорные каштановые кудри, а на шее висел талисман: маленькое солнце, символ его веры и преданности Трем сестрам.

Несмотря на серьезность его облачения, от него веяло заразительным весельем. Его яркие глаза сияли теплом и юмором, а улыбка была такой широкой, что от нее в уголках его глаз собирались морщинки.

– Пойдешь с нами в таверну, Галахад? – с притворной невинностью спросила Ланселетта. – Мы собираемся найти для Морганы мужчину.

Я попыталась толкнуть ее локтем, но девушка со смехом отскочила.

– В таверну? Я бы с удовольствием составил вам компанию, но я сопровождаю Мерлин. – Галахад встретился со мой взглядом, и его улыбка померкла. – Она сейчас в большом зале с королем. У твоего брата… Он созвал двор.

– Созвал двор? Значит, и мне нужно там быть? – удивилась я.

Мой брат обычно не собирал внезапные заседания. Как правило, такие мероприятия планировались заранее. Суть заседаний была в том, что мой брат усаживался на трон в большом зале в окружении придворных, советников и знати, принимая подношения и дары, издавая указы, а иногда – хотя и очень редко – выслушивая жалобы подданных.

Он обычно считал такие дни невероятно скучными.

– Нет, на самом деле… – Галахад замялся. – Я не уверен, что тебе стоит туда идти.

– Не стоит? Почему? – нахмурилась я.

– Там рассматривают дело. Ну, ваш брат… Его Величество выступает в качестве судьи, – поправился он. – Думаю, тебе будет не очень… приятно все это слушать.

– Почему?

– Судят мальчика, в котором течет кровь фейри… – Он умолк.

И тут я поняла, к чему он клонит. Мой брат, как правило, умело скрывал данный факт, но фейри он ненавидел.

Конечно же, чистокровных фейри уже не осталось. В людях время от времени проявлялись лишь капли их крови.

Как в моей матери. Или во мне.

Некоторые старожилы двора до сих пор утверждали, что моя мать была чистокровной фейри. Но я уверена, что это попросту невозможно. Откуда бы она ни была родом, ее кровь была разбавлена человеческой, как и у остальных.

К тому же у мамы не было ничего от внешности или способностей фейри. Да, она была необычайно красива, но при этом слишком слаба. В ней было больше от человека, чем от фейри. Чтобы доказать это, мне нужно было лишь вспомнить тот день, когда ее не стало.

– Понимаю. Он что-то сделал? – Я сглотнула.

– Ну, король считает, что да. – Галахад опустил взгляд.

– Ясно. – Я попыталась улыбнуться. – Что ж, идите вдвоем, без меня. Я и не планировала идти в таверну.

Это было правдой. Таверна была последним местом, где мне хотелось проводить время. Мне больше по душе тихие библиотеки или книжные лавки. Или сад, пахнущий душистыми травами. Или, если на то пошло, тренировочная арена, пропахшая потом.

Я накинула капюшон и уже направлялась к замку, когда за спиной послышались шаги.

– Ты все же пойдешь туда? – тихо спросил Галахад.

Я кивнула. Скорее всего, я ничего не смогу изменить. Кто знает, может быть, мне даже не стоило беспокоиться.

Маловероятно.

– Мерлин уже там, – напомнил он.

Я снова кивнула.

Мы пересекли двор, вошли в замок и направились в большой зал. Это было грандиозное и древнее пространство, построенное моими предками. Высокий сводчатый потолок поддерживался массивными каменными колоннами, каждая из которых была украшена резными сценами из истории Пендрата. Стены были увешаны яркими гобеленами, рассказывающими о славных битвах и победах.

Конечно, история, которую показывали, была тщательно отобрана. О многом можно судить по тому, что именно монархия выбирает как память о своем прошлом, и еще больше по тому, что она предпочитает забыть.

Трон моего брата – трон короля – стоял на возвышении в конце зала. Высеченный из темного дерева и отделанный позолотой, он был украшен изысканным узором шипов и роз. По обе стороны от кресла короля стояли два трона поменьше, предназначенные для других членов королевской семьи и верховной жрицы.

Над возвышением гордо висел герб нашей семьи – круглый щит с золотым драконом в центре, окруженный кольцом красных роз. По краю щита были изображены шипы, а сверху его венчала золотая корона.

В воздухе облаком висел приторный запах роз. Пол большого зала был выложен гладким камнем и устлан дикими розами и тростником, что сплелись в сложные узоры. В нишах вдоль стен стояли вазы с цветами. Зал освещали большие факелы, которые бросали свет на лица собравшихся придворных и знати.

Даже в одежде и украшениях присутствующих был заметен главный мотив двора Роз. Знать Камелота была роскошно одета в бархат и шелк. Женщины носили длинные струящиеся платья, рукава и подолы которых украшали вышитые на них розы. Некоторые из присутствующих были в замысловатых головных уборах в виде бутонов того же цветка, другие держали в руках небольшие букеты.

Хотя некоторые рыцари и предпочитали носить доспехи даже на заседания совета, большинство мужчин были одеты более официально, в камзолы и брюки из роскошных материалов. Их одежда также была украшена розами: на манжетах или воротниках были вышиты гладью или бисером узоры в виде цветов. Я даже заметила одного человека с сережкой в форме розы, сделанной из розовых жемчужин.

Мы заняли свое место в толпе, вокруг нас раздавался гул голосов. В воздухе витало тревожное ожидание. Я легко могла себе представить, о чем шептались люди: «Что король сделает сегодня? И с кем?»

Многие знатные семьи привели с собой старших сыновей. Дочерей не было видно. С тех пор как Артур взошел на трон, приводить незамужних дочерей ко двору было рискованно.

Меня никто не замечал, и именно этого я и хотела. Я скользнула за высокую колонну и спряталась за ней. Галахад последовал за мной без лишних вопросов.

Я посмотрела на возвышение, и мои глаза округлились от удивления. Мой младший брат Кей только что сел на один из тронов. Его маленькое хрупкое тело выглядело неуместно на огромном сиденье. Он нервно ерзал, его светло-каштановые волосы небрежно падали ему на лицо, словно их не расчесывали уже несколько дней. Он улыбался, но я видела его тревогу из-за того, что на него смотрит много людей.

Я задумалась о том, зачем Артур усадил Кея рядом с собой, и сжала кулаки. У меня появилось нехорошее предчувствие.

Я взглянула на другую сторону возвышения, где сидела верховная жрица.

Мерлин, Верховная Жрица храма Трех сестер, Хранительница Священного Пламени, Оракул Тайных Мистерий и Стражница Небесного Святилища, была женщиной средних лет. В ее глазах сияли острый ум и проницательность. Волосы оракула представляли собой шелковый водопад из черных и серебристых прядей, собранных в извилистую косу, опоясывающую ее голову. Жрица была одета в воздушные белоснежные одежды с золотыми и серебряными узорами, изысканная ткань элегантно облегала ее изящную фигуру.

В отличие от Кея, Мерлин сидела прямо и с достоинством, скрестив руки перед собой. Длинные и широкие рукава ее одежд свисали по обеим сторонам от трона, как крылья лебедя. Ее лицо было поразительно красивым. Полные губы сжались в твердую, решительную линию, что придавало ей властный вид. Все в этой жрице внушало уважение.

Я сделала еще шаг назад за колонной. Вряд ли Артур заметит меня там, но Мерлин – совсем другое дело. Она чрезвычайно наблюдательна.

В центре, на троне роз, сидел мой брат Артур. Его каштановые волосы были уложены по последней придворной моде. Голову венчала золотая корона, сверкающая в свете факелов. Он, как всегда, был роскошно одет в темно-красные и золотые шелка и бархат, его камзол и штаны были расшиты золотыми нитями, а плащ был подбит мехом горностая.

Артур оглядывал двор острым, внимательным взглядом, слегка скривив губы в недовольной усмешке. Он подпер щеку кулаком, отчего казался капризным и скучающим.

Мое сердце перестало биться так сильно, я испытала огромное облегчение. Скука – это хорошо. Если бы Артур был заинтересован происходящим, то это определенно было бы поводом для беспокойства.

Король махнул рукой. В тот же миг в зале наступила тишина.

– Приведите заключенного, – приказал он, и его наполненный королевским величием голос эхом прокатился по залу.

Массивные деревянные двери с правой стороны большого зала тут же распахнулись, и стражники вывели мальчика. Он выглядел на несколько лет младше меня, подросток. Его руки были крепко связаны за спиной, а рубаха порвана и обнажала спину, исполосованную ударами кнута.

Меня замутило. Очевидно, что Артур отдал приказ о наказании еще до суда.

Но надежда все еще теплилась во мне. Возможно, бичеванием все и ограничится.

Я сразу поняла, что в мальчике течет кровь фейри, и, судя по всему, я была не единственная, кто это заметил. В зале мгновенно поднялся ропот. Его кожа имела легкий фиолетовый оттенок, а волосы были неестественного голубого цвета. Такие яркие черты были необычны, но встречались.

Мальчик в панике окинул толпу взглядом, его лицо выражало отчаяние и страх.

Сидя на троне Пендрагонов двора Роз Камелота, мой брат подался вперед:

– В чем его преступление?

Вопрос был всего лишь условностью, Артур наверняка уже знал ответ. Но все происходящее было показательной жестокостью. И бедный Кей, который должен был сидеть рядом с Артуром на возвышении, был вынужден смотреть и невольно соглашаться с происходящим.

Один из стражников шагнул вперед. Я его не знала.

– Он совершил кражу на рынке, Ваше Величество. Мальчишка утверждает, что прибыл в город в поисках работы, но они не увенчались успехом.

Мальчик упал на колени и начал рыдать:

– Я украл лишь одно яблоко, Ваше Величество. Одно лишь яблоко.

Я шагнула вперед, но Галахад схватил меня за плечо. Я подняла взгляд, всматриваясь в его побледневшее лицо. Он слегка покачал головой.

Артур проигнорировал слова ребенка.

– Вор, – задумчиво произнес он, постукивая пальцами по подлокотнику трона. – Но неужели это все? Говори правду, стражник, он ведь шпион, не так ли? Разве Регед не посылает все больше и больше шпионов к нашим границам?

Стражник откашлялся. Очевидно, эта часть представления не была отрепетирована, но у него не было желания противоречить своему правителю. Он был трусом. Но если он трус, то что же тогда можно сказать обо мне?

– Действительно, мой король, – громко заявил стражник, так, чтобы его слышали все присутствующие. – Так и есть. Скорее всего, он прибыл из Регеда.

Губы брата скривились в жестокой усмешке:

– Наказание за воровство – это потеря руки, как всем здесь собравшимся известно.

Рыдания мальчика стали громче. Чем дольше я смотрела на него, тем больше он казался похожим на Кея. Он еще ребенок. Где же его семья? Может быть, он их оставил, чтобы отправиться на поиски лучшей жизни?

Я была уверена, что он не так представлял себе знаменитый большой зал двора Роз Камелота. Вряд ли он думал, что окажется здесь сломленным и истекающим кровью на каменном полу.

Артур продолжал свое представление:

– Шпионаж – это совсем другое дело. И наказание за него гораздо более суровое. – Он выдержал паузу, затем повысил голос, чтобы его услышали все: – Такое тяжкое преступление карается смертью.

Дворяне и придворные зашептались. Я услышала, как какая-то женщина сказала стоящему рядом с ней мужчине, что каторжные работы были бы более справедливым и подходящим наказанием для этого мальчика. Мужчина тут же велел ей замолчать, но мне было приятно видеть проявление милосердия среди моих соплеменников.

Мальчик прижал ладони к полу, захлебываясь в душераздирающих рыданиях.

– Умоляю вас, мой король, – всхлипывал он. – Пощадите. Разве я не ваш подданный? Клянусь, я не шпион. Да, я поступил плохо. Позвольте мне принять наказание за воровство, я искренне раскаиваюсь в содеянном.

Он вытянул вперед дрожащую руку и зажмурился.

Мой брат молча смотрел на мальчика. В зале воцарилась тишина.

– Что ж, шпион так бы и сказал, не так ли? – Артур огляделся с легкой улыбкой, как будто ожидая, что все вокруг улыбнутся ему в ответ.

Вблизи возвышения послышался смех подхалимов, а я ударила кулаком по колонне, сдирая кожу с костяшек.

– Если можно, Ваша Светлость… – Мерлин медленно встала, ее движения были уверенными и грациозными. Она подошла в краю возвышения со скрещенными на груди руками и посмотрела на мальчика сверху вниз.

Я изучала лицо Артура. Он едва сдерживал раздражение.

– В чем дело, жрица?

– Если в мальчике есть что-то от фейри, его родословная может означать, что он отличный кандидат в аколиты. Как вам известно, многие полукровки обладают некоторыми магическими способностями. – Голос Мерлин был холодным и высокомерным. Она не проявляла ни капли сочувствия к мальчику – она искала в нем выгоду для себя.

– И вы видите его скрытые магические таланты и потенциал? – спросил Артур, вновь постукивая пальцами по подлокотнику.

Я бросила взгляд на Галахада и увидела надежду в его глазах.

– Пока нет, Ваша Светлость, – ответила Мерлин. – Мне нужно забрать его в храм. Но со временем…

– Прошу прощения, Ваше Величество, не сочтите за дерзость, что вмешиваюсь, – знакомый насмешливый мужской голос прервал верховную жрицу.

Из толпы дворян вперед вышел мужчина с прямыми светлыми волосами.

Лорд Агравейн Эмрис.

Я стиснула зубы, наблюдая за ним. Лорд Агравейн был ближайшим советником моего брата, поэтому король к нему прислушивался. Когда он подошел ближе, чтобы обратиться к Артуру, его губы изогнулись в легкой усмешке, как будто его забавляло все происходящее.

Мой брат махнул рукой, разрешая советнику высказаться.

– Ваше Величество, вы милосердны, но я прошу вас не слушать сердобольную женщину, которая пытается сбить вас с толку. Закон суров, а справедливость не должна поддаваться велениям сердца.

Я покосилась на Галахада. Его губы сжались в тонкую линию. Ему явно не понравилось то, как Агравейн говорил о жрице.

– Это печально, но это факт. Народ становится все более дерзким. Воровство процветает на рынках. И, как вы сами прекрасно видите, неблагополучное происхождение мальчика делает его склонным к обману и хитрости. Ваша стража подтвердила, что мальчик шпион. Поэтому, умоляю вас, мой король, будьте благоразумны. Жестокое и быстрое возмездие – это единственный способ образумить народ.

Я заметила, как глаза Мерлин прищурились. Она, казалось, была готова возразить, но Артур уже кивнул, когда лорд Агравейн скромно отступил назад в толпу.

– Благодарю вас, благочестивый лорд Агравейн и жрица. Как всегда, ваши мудрые советы бесценны.

Мерлин с достоинством кивнула и вернулась на место.

– Мне было предложено два пути, но сегодня мы должны следовать более суровому, – продолжил мой брат с напускной скорбью. – Ради блага королевства, ради блага всех жителей Пендрата справедливость должна стоять превыше всего. И чем решительнее мы будем действовать, тем лучше. Смерть – единственное наказание для столь коварного и жалкого создания.

В толпе раздались возгласы, и я почувствовала дрожь в руках. Мы уже были свидетелями жестоких наказаний в большом зале, но казнь… Подобного видеть не доводилось.

Я жаждала пробиться сквозь толпу, подбежать к Артуру и сказать то же, что и Мерлин.

Но я знала своего брата. Я отлично осознавала свое шаткое положение при дворе. Я знала, что это ничего не изменит.

Стражник стоял с растерянным видом. Он колебался, бросая взгляд то на мальчика, то на короля.

– Ну что ж, стража. – Артур недовольно поджал губы. – Твой король говорит: время вершить справедливость.

На мгновение стражник застыл, понимая, что ему велено сделать. Затем закрыл рот и кивнул.

Я почувствовала, как рядом со мной задрожал Галахад. Я сжала его руку, не в силах отвести взгляд от происходящего.

Стражник вытащил меч из ножен и шагнул к мальчику, который в покорном молчании стоял на коленях с опущенной головой.

Клинок просвистел в воздухе.

Брызги крови.

Некоторые придворные стояли слишком близко и испуганно ахнули, когда кровь забрызгала их изысканные наряды.

– Тишина! – рявкнул Артур. Он встал и посмотрел на обезглавленное тело мальчика, лежащее на ложе из роз и тростника, затем кивнул и улыбнулся, как будто все было именно так, как и должно быть.

Король развернулся и покинул большой зал.

Я наконец позволила себе взглянуть на своего младшего брата Кея – и тут же пожалела об этом. Он был бледен как полотно и, казалось, был готов вот-вот упасть в обморок. Я выругалась себе под нос и сделала шаг вперед, но Галахад схватил меня за руку и кивком указал на Мерлин.

Жрица встала и быстро подошла к Кею. Она присела рядом с ним, накрыв его руку своей. Что бы она ему ни говорила, ее слова, казалось, звучали утешительно.

Я наблюдала, как Кей кивает, и почувствовала прилив облегчения.

Конечно же, она делала это не по доброте душевной. Кей был принцем Пендрата и вторым в очереди на трон. Ей было крайне выгодно заручиться его благосклонностью и благодарностью. Ей было полезно знать о его слабостях.

Тем не менее я была благодарна ей за этот утешающий жест независимо от ее мотивов.

– Это было… неожиданно, – сказал Галахад.

Я обернулась. Он выглядел настолько же ошарашенным, как и я.

– Я знал, что наказание будет суровым, но… но его ведь уже высекли и… – Он замялся.

– Смертельного приговора мы точно не ожидали, – тихо сказала я. – Да еще и по сфабрикованному обвинению. Зачем ему это?

Но в глубине души я уже знала ответ. Утвердить свою власть. Показать знати, на что он способен.

– Мне кажется, король хотел кому-то что-то показать. Возможно, за кулисами происходит больше, чем нам известно, – сказал Галахад, явно стремясь как-то объяснить произошедшее.

– Возможно, – ровно сказала я. Ни с Галахадом, ни с Ланселеттой я не могла говорить откровенно, особенно когда дело касалось моего брата. Я думала, он будет другим королем. И ведь именно я была причиной, по которой он сейчас занимал трон.

Я откинула капюшон и помассировала голову. Слишком тугая коса раздражала кожу, и мне отчаянно хотелось ее распустить.

– Прости, Галахад, но я устала сильнее, чем думала. Пожалуйста, поблагодари Мерлин за… ее слова, которыми она успокоила Кея.

Галахад кивнул.

Я снова накинула капюшон и направилась к двери, что находилась слева от возвышения.

Зал все еще был полон знатных господ и придворных. Тех, кого забрызгало кровью, явно тактично попросили уйти.

Мое внимание привлекло одно из лиц.

Высокий мужчина с черными волосами в кожаной броне прислонился к стене, отдалившись от остальной толпы. Его взгляд был прикован к трону – трону Артура. Зеленые глаза горели свирепым огнем.

«Гигант из тренировочного двора», – внезапно осознала я. Я видела смятение на его лице и задала себе вопрос, что могло вызвать такую реакцию.

Его голова повернулась, и я проследила за его взглядом к тому месту, где лежало тело мальчика, в чьих венах текла кровь фейри.

Несчастного уже унесли.

Теперь слуги склонились над полом, собирая пропитанные кровью траву и цветы и убирая их в корзины. Кровь будет убрана с пола, а свежие розы снова лягут благоухающим ковром.

Через несколько минут не останется и следа кошмара, свидетелями которого мы стали во имя справедливости нашего короля.

Я снова посмотрела на лицо темноволосого мужчины. Его губы были искажены в явном отвращении к увиденному.

Я не могла не почувствовать восхищение таким откровенным выражением чувств, хотя это было вершиной безрассудства.

Прежде чем я смогла добраться до гиганта и незаметно пройти мимо него, он оторвался от стены и вышел из зала. Его тяжелые шаги эхом разнеслись по коридору.

Медленно я направилась к лестнице, что вела на верхние этажи замка, где в одной из башен находились мои покои.

Тело ощущалось уставшим и тяжелым. Я с трудом поднималась по узким каменным ступенькам.

Отчасти я жалела, что не пошла с Ланселеттой, отправившись вместо этого в большой зал. Но как-то давным-давно я сказала себе, что быть свидетелем жестокости Артура – это уже протест. И что когда-нибудь я сделаю гораздо больше, чтобы ему противостоять.

Я могла бы сбежать от гнетущей атмосферы замка и отправиться в сады на прогулку, пока еще не стемнело.

Но пришло время приема лекарства.

Глава 3

У моего отца, Утера Пендрагона, было три жены. Все они были мертвы.

Трагический случай произошел с моей матерью, Игрэйной. Она споткнулась и ударилась головой о каменную стену, пока мой отец был с ней в ее покоях. Он позвал целителей и верховную жрицу так быстро, как только мог, но спасти ее не удалось.

То была официальная версия.

Вторая жена моего отца была матерью Артура. Ее звали Эттарда. Она была молода и очень красива, но ее язык был так же горек, как полынь, и у нее было много врагов.

Ее не любили при дворе, особенно после того, как она стала королевой. Она любила смеяться, флиртовать и отпускать язвительные шутки, и делала все это слишком хорошо. Она сдружилась с некоторыми благородными дамами и создала вокруг себя собственный двор. Она называла его двором любви, что всегда казалось мне ироничным, потому что любовь ко мне она не проявляла.

Тем не менее она могла бы избежать неприятностей, если бы не была падка до мужчин на стороне. Понятное дело, моему отцу ее поведение пришлось не по нраву.

Эттарду казнили за прелюбодеяние вместе с одним из лучших друзей моего отца, сэром Пеллеасом.

После их смерти выяснилось, что Эттарда родила ребенка от моего отца еще до их свадьбы.

Артура.

Мой отец привез Артура в двор Роз и, после долгих разговоров с советниками и жрицей, признал своего незаконнорожденного сына от неверной Эттарды.

Так Артур стал вторым в очереди на трон Камелота.

Это было началом моего конца, хотя тогда я об этом не подозревала.

Может быть, мне следовало злиться. В конце концов, Артур родился, когда моя мать еще была жива, когда мне едва исполнился год. Но злости не было.

Когда я была маленькой, я любила Артура. Я всегда хотела, чтобы у меня был брат.

Да, Артур был жесток и забирал мои игрушки или рвал мои любимые книги – ну что ж, это было ожидаемо. Он потерял мать. Я, как никто, понимала его боль.

Я думала, что смогу понять и его гнев. К тому же он мог быть очень милым, когда хотел.

Энид была третьей и последней женой моего отца. Она была молодой, как и Эттарда, но во всем остальном – ее полной противоположностью. Энид была хорошенькой, пухлой и доброй, и она делала то, что не смогла Эттарда. На некоторое время ей удалось принести мир и безмятежность во двор Роз, насколько это было возможно с таким человеком, как мой отец.

Энид относилась ко мне так, будто я была ее родной дочерью. Она была добра ко мне и к Артуру, несмотря на то что он плохо себя вел. Я была благодарна ей за ее заботу.

Она умерла, подарив жизнь Кею.

* * *

После смерти мамы отец сначала был ко мне снисходителен.

Он не знал, что в тот день я пряталась под кроватью и видела, что он сделал.

Но, вероятно, его вина была так же велика, как если бы он знал, потому что в первые месяцы после ее смерти он был необычайно мягок. А Утер Пендрагон не из тех мужчин, которым свойственна мягкость.

Не знаю, как у меня получилось, но я не оттолкнула его. Даже будучи маленькой, я понимала, что не могу позволить себе рисковать. Мне нельзя было провоцировать гнев короля, даже если король – мой родной отец.

После казни Эттарды все стало еще хуже.

А после того как, родив Кея, Энид умерла, Артур и я начали жить в постоянном страхе.

Но это чувство стало моим спутником задолго до смерти второй мачехи.

Когда отец признал Артура, я подозреваю, он сразу понял, что брат сделает все возможное, чтобы меня обойти.

Трон по праву принадлежал мне. Я была первой в очереди.

А затем мой отец решил, что моя смешанная кровь была слишком большой проблемой, на которую не закроешь глаза.

Может, дело было в моем внешнем виде?

У меня никогда не было так называемых идеальных человеческих ушей. Они не были заостренными, как у фейри, но и округлыми их назвать было сложно.

Или, может быть, проблема была в моих волосах.

До смерти мамы мои волосы были золотистыми, как у нее, но после ее убийства они начали терять цвет и седеть.

И вот сейчас я – двадцатилетняя молодая девушка с волосами старухи.

Возможно, если мне повезет, к двадцати пяти мои волосы станут совершенно белыми.

Серый цвет волос не был цветом фейри. Их кожа обычно отличалась яркими оттенками: насыщенными зелеными, яркими синими, насыщенными красными.

Однажды я читала историю о фейри с фиолетовыми волосами и фиолетовой кожей. Должно быть, это невероятно красиво.

Люди с кровью фейри в роду редко обладали ярко выраженными чертами магической расы. Во многих благородных семействах были люди с кровью фейри, но при дворе они появлялись все реже и реже, зная о негласной предвзятости Артура.

Обычно те, кто имел смешанную кровь, легко вписывались в общество. Обычно в тронном зале их не казнили.

Скорее всего, в тот день на заседании было немало знати с кровью фейри в роду. Наверняка они дрожали от страха и смотрели в пол, на свои замшевые сапоги и шелковые туфельки, лишь бы случайно не поймать взгляд короля, который хладнокровно приговорил к смерти мальчика-полукровку, не имея никаких доказательств его преступления.

В целом людей со смешанной кровью принимали. Да, они могли столкнуться с некоторой жестокостью и насмешками. Но им позволяли жить своей жизнью. Они женились, заводили детей и умирали, как и все остальные. Они тоже были смертными.

Но королева Пендрагона, в которой течет кровь фейри? Я была ходячей реликвией, напоминанием о народе, в существование которого многие уже не верили. Не говоря уже о том, что я напоминала отцу жену, которую он тоже хотел забыть.

Таким образом, мой отец решил, что я просто не стану королевой.

Он не считал меня достойной заменой себе. Он предпочел Артура, который был его точной копией. Артура, который был сильным и суровым и проявлял жестокость, которую мой отец считал необходимым качеством хорошего монарха.

Таким образом, вскоре после смерти Эттарды, вскоре после признания Артура законным сыном и всего через некоторое время после того, как Утер женился на Энид, последовало другое провозглашение.

Моргана Пендрагон, дочь Утера и Игрэйны, больше не была наследницей трона Пендрата.

Вместо этого она посвятит жизнь служению храму Трех сестер, когда ей исполнится двадцать один год.

Артур Пендрагон будет новым королем Пендрата.

Для моего отца все это было просто и удобно.

Официально я по-прежнему оставалась принцессой, все еще была королевских кровей, хотя мою кровь и считали грязной.

Меня не пытались отравить, от меня не пытались избавиться и не изгнали из королевства. Ничего столь жестокого. Нет, ко мне отнеслись весьма… гуманно.

Меня просто лишили моего законного права стать королевой.

И с того дня я неофициально стала изгнанницей двора Роз.

Мое будущее было предопределено еще до того, как я научилась задавать вопросы.

Глава 4

Королевский замок Камелот представлял собой вознесенный на вершину второго по высоте холма в городе обширный комплекс зданий, который строили на протяжении сотен лет. Я уверена, что Артура безмерно раздражало то, что храм оказался чуть выше, чем главная башня замка.

Сам замок был построен из серого камня, с башнями и зубцами, что венчали его стены. Донжон[2] возвышался в центре. Мои покои находились на третьем этаже одной из четырех самых высоких башен замка.

Я открыла дверь в свою комнату. В камине уже горел огонь, на столе у окна стоял поднос с едой. Я заметила тарелку с хлебом, сыром и фруктами, а на другой стороне подноса – большую кружку, которую, как мне было известно, наполнял темный мутный напиток. Я поморщилась. Слуги, ухаживавшие за моими покоями – и за мной, – прекрасно знали, что после приема лекарства у меня почти пропадает аппетит, так что в плотном ужине необходимости не было.

Я закрыла за собой дверь. Мои покои были приятным местом, где обычно я ощущала покой независимо от того, что происходило во внешнем мире.

Годы назад Энид помогла мне перенести вещи из детской. С ее помощью я выбрала мебель и декор. С тех пор мало что изменилось.

Как и в большом зале, стены были украшены богатыми яркими гобеленами, но вместо сцен битв и завоеваний я выбрала пейзажи с пышной растительностью, экзотическими животными и фантастическими существами. Места и создания, которые я никогда не смогу увидеть, но которые наполняли мои мечты, когда я лежала одна в постели.

Две стены были заставлены книжными стеллажами, заполненными кожаными томами на любую тему и стопками пергамента, которые мне не хватало решимости выбросить. На изящном резном столе у окна стояли старые песочные часы, ужасно справляющиеся с задачей отсчета времени, бронзовый телескоп для наблюдения за звездами, а также перьевая ручка и набор чернильниц. В углу комнаты расположилось большое и мягкое кресло для чтения с теплым колючим пледом, что покоился на его спинке.

В дальнем углу у кровати примостились прекрасная резная деревянная арфа со струнами из серебра и набор деревянных флейт ручной работы. Они служили скорее украшением, чем как музыкальные инструменты. Я плохо играла, хотя Энид и возлагала на меня большие надежды. Лук и меч лежали у меня в руках лучше, чем арфа, хотя и оружием я владела не то чтобы искусно.

Мебель была выполнена из темного полированного ясеня. Каждое изделие украшала резьба в виде лоз и цветов. Энид заказала все это у знаменитого мебельщика в деревне, находящейся в нескольких днях пути от города. Моя кровать с четырьмя столбиками была самым настоящим шедевром. Детальная резьба, казалось, оживала в мерцающем свете огня. Розы и лозы вились по каждому столбику, их нежные листья и завитки переплетались с маленькими почками и крошечными шипами. На изголовье была вырезана большая луна и сотни звезд, расписанных вручную, сверкающих на темной древесине, как настоящие.

Я села на кровать и стянула кожаные сапоги, затем поднялась и подошла к подносу на столе.

В этот момент мой взгляд привлекла картина с изображением матери, висящая над столом слева от окна. Небольшая миниатюра в овальной золотой раме. Мне бы хотелось, чтобы портрет был гораздо больше. Но произведение было детальным, близким к оригиналу и единственным, что у меня было.

Игрэйна Пендрагон, бывшая королева Пендрата, смотрела на меня со стены. Я взяла кружку и начала пить, морщась от вкуса.

Он не становился лучше. Но, по крайней мере, я знала, чего ожидать.

Я смотрела в глаза матери.

Говорят, она тоже пила этот отвар. Каждую вторую ночь, как и я сейчас.

Я бросила взгляд в окно, сделав большой глоток. Через алмазные стекла были видны сады и дворы, разбросанные внизу. Ухоженный парк с аккуратно подстриженными живыми изгородями и яркими цветами перетекал в сады, где росли фруктовые деревья, и в виноградник, где ягоды превращали в вино для королевского стола.

Я могла бы присоединиться к остальным в обеденном зале.

Там ужинали дворяне, которым посчастливилось проживать в замке. Трапезная была наполнена шумным смехом, музыкой менестрелей и запахом жареного мяса.

Я вспомнила мужчину, который стоял у стены в большом зале с выражением гнева на лице, и ощутила укол совести.

Сэр Эктор сказал, что он новый рекрут. Что ж, сегодня этот новобранец получил представление о своем короле. Вероятно, он увидел больше, чем ему хотелось бы.

Понимают ли люди в городах и деревнях, в удаленных уголках королевства, что творится здесь, в столице?

Я все еще чувствовала гнев, который видела на лице рекрута.

После того как Артур взошел на престол, я была вынуждена научиться скрывать свое недовольство. Ради себя и ради Кея.

И гиганту лучше научиться делать то же самое, иначе долго ему в Камелоте не продержаться. Он, безусловно, никогда не станет королевским стражником.

Я читала учебники по истории. Правящая семья Пендрагона не была образцом добродетели. Короли и королевы прошлого были гневливыми и жестокими. Их благодеяния переплетались с грехами и преступлениями, и в результате между тем, что делает правителя хорошим или плохим, оставалось мало различий.

Когда я была моложе, я надеялась, что Артур перерастет свою жестокость под руководством и наставлением советников и верховной жрицы. Но он выбрал худших из возможных. Тех, кто оттачивал и поощрял его пороки, а не благие дела.

Неужели я бы стала такой же, окажись корона на моей голове?

Я допила остатки лекарства и посмотрела на тарелку с едой. Желудок уже бунтовал, но я знала, что мне нужно поесть. Я взяла несколько долек яблока и, откусывая их, вернулась к кровати и бросилась на нее.

Тошнота угнетала, но еще хуже была боль в голове, которая накатывала, когда лекарство начинало действовать. Каждые два дня мне приходилось все это терпеть. Пульсирующая боль в висках и за глазами порой была такая сильная, что я могла лишь спать.

Но сегодня ночью я была настроена сделать больше. Я задумала небольшой бунт.

Я доела яблоки и, решительно закрыв глаза, попыталась заставить тело немного расслабиться и набраться сил. Они мне еще понадобятся.

Сегодня ночью я присоединюсь к охоте.

* * *