Оглавление

Любовь Сушко

ДУХИ ЗАПОВЕДНОГО ЛЕСА
Славянская сага

ХРОНИКИ ЗАПОВЕДНОГО ЛЕСА

Вступление

Эти Пушкинские строки знает с детства каждый ребенок, иногда нам снится таинственное Лукоморье, и мы, словно соседей по дому, видим в чудесных этих снах снова и снова всех его обитателей.

И все-таки странно, когда во второй половине ХХ века, студентке филологического факультете классического университета снится не самый красивый и перспективный студент прославленного юридического, а скажем, Кощей Бессмертный, прилетевший в твой сон на Змее Горыныче, которого еще не успел прикончить Добрыня Никитич.

Откуда это? Мы почти ничего не знали о наших мифах, хотя сдавали экзамен по античной литературе, и она была культовым предметом на факультете.

Но кто он такой этот Кощей, и Добрыня, да и история самого Змея — Дракона, покрыта мраком.

Наверное, кому-то очень надо было, чтобы не только к началу ХХ века, но и значительно раньше все они стерлись из нашей памяти.

Железным катком прошлось по ним, по Бессмертным в 10 веке христианство, так и оставшееся далекой и непонятной для большинства славян верой. А в ХХ веке с ним стало то же самое, что оно когда-то сотворило с язычеством. Крестившие огнем и мечом русский народ князья от него же и погибли. Но сквозь все погромы и трагедии, к нам прорываются в ХХ1 век Перун и Дажбог, Волхв и Кощей Бессмертный.

— Напиши обо мне, — слышу я его голос из далекого — далека. И он не просит он требует справедливости.

— Но что же я могу написать, если не о чем не ведаю.

— И все-таки напиши. Стоит только взять чистый лист бумаги, или включить компьютер — это уж как нравится, и все получится.

Я не могу разделить его оптимизма и уверенности, но и оставить эту затею уже не могу.

И после того, как принято решение, мир преображается до неузнаваемости.

Я совершенно уверенна, что в доме моем обитает добрый и милый Домовой, я даже ощущаю его мохнатую лапу порой на своем запястье, когда особенно горько и тяжело, и ни буквы не появляется на листе.

А в лесу зеленоватый Леший указывает мне дорогу к дому, когда заблудился и задумался о чем-то своем и показывает самые удивительные грибы, отодвигая листья, траву разгребая. И уютно и спокойно в такие минуты становится на душе. Природа вечна, мир, вопреки всему человеческому варварству и неверию, продолжает существовать, он вечен, и нам становится немного легче жить и творить свою невероятную историю, в которую возвращается все, что любили, чем жили наши далекие предки.

И прекрасный бог на золотистой колеснице порой проносится мимо распахнутого окна, и тогда в душе рождается то особенное чувство, которое и называют вдохновением.

Мы очень медленно возвращаемся к своему началу, к истокам, чтобы увидеть, понять, почувствовать, как прекрасен и таинственен был мир до всех инородных и чужеземных вмешательств, до тех жутких страхов и диких насилий, которые принес с собой бог-мученник, сделав и нас себе подобными.

Но мы не были изначально такими, мы такими быть не должны, об этом твердят нам солнечные боги, рядом с которыми на протяжении веков жили наши веселые и добродушные предки, которых не пугали карами небесными на сто поколений вперед.

И что такое Леший или Кощей Бессмертный, даже сам Чернобог, рядом с теми, кто с невероятным напором жестокости вытеснили они. Они проиграли в этой дикой схватке, потому что были благородны и добры. Потому что не позволяли себе роскоши совершать крестовые походи и безрассудно сжигать на кострах тех, кто осмелился только думать иначе.

В диком ужасе перед новой верой мы предали их, забыли о них, но рано или поздно наступает момент истины, когда самый забитый и запуганный теряет свой страх, и тогда бессильны оказываются уже те, кто совершали насилие и пугали. И все возвращается на круги своя:

Там королевич мимоходом

Пленяет грозного царя,

Там в облаках перед народом,

Через леса, через моря,

Колдун несет богатыря…

А потом, когда были написаны первые повествования о духах, я прочитала еще раз стихи В. Высоцкого, в которых уже есть та основная идея, которая и пробивалась в мое сознание через века. Так ли все на самом деле страшно, как нам пытались это преподнести? Каковы они наши славные, милые, немного смешные духи. И тогда я еще раз убедилась в том, что ничего случайного не бывает. Мне просто нужно продолжить писать о том, о чем он пел нам в самые горькие и глухие времена.

ПЕСНЯ НЕЧЕСТИ

Как да во лесу дремучем

Что-нибудь да отчебучим.

Выходи, Кикиморы,

Поиграем в салочки!

Зря на нас клевещете,

Легенды заповедного леса

ПРОЛОГ

Черти были любопытны, и часто они сами пытали Ягу и спрашивали старуху о чем-то важном.

Вот и нынче, расскажи, да расскажи, как появился заповедный лес. Она поругала их за то, что они были так невнимательны, ведь она уже говорила о том времени, когда перестали сюда люди ходить, потому что у князя Славена тут свидания с девицами были, а попадаться под горячую руку и нарушать покой не хотелось, а уж когда русалка тут утонула, так и вовсе все изменилось, и боялись они теперь туда и близко подходить. Зато духам, коих больше никто не тревожил, это очень даже нравилось.

Черти это помнили. Память у них хорошая была, только другую историю они услышать хотели. И пришлось Яге рассказать эту историю.

№№№№№

Когда Жива спустилась на землю, там не было ни одного леса. В чистом поле она нашла перепутный камень и села отдохнуть. Жара стояла страшная, солнце пекло нещадно, а укрыться от него негде было. Сморило богиню, и заснула она тут же. А надо сказать, что жили в те времена великаны, люди еще народиться-то не успели в мире этом.

Мало их было, вот и скучали они, и по земле нашей бродили, как неприкаянные. А тут еще и страсти Ярила разжег в больших да горячих сердцах их, куда деваться? Один такой и набрел на богиню нашу.

Спящую ее заметил великан Волот и стал преследовать. Она разожгла такую страсть в душе, что он не мог остановиться. Да и то сказать, прекрасна была богиня наша. Пробудилась Жива, и бросилась бежать, куда глаза глядят. Да жара и песок кругом. И все-таки Она смогла от него убежать, но он все время настигал ее. Что было делать, тогда она бросила гребень и ленту у него на пути

Появился лес, через который он никак не мог пробраться, а когда выбрался, то упал в реку и чуть не утонул.

Лес стал для него лабиринтом, из которого он так и не смог выбраться.

А сама богиня заметила, что в жаркий день там хорошо укрыться от палящих лучей солнца, да и звери там разные и птицы появляться стали, и духи появились быстро, теперь им было где укрыться и спрятаться.

Роща, которая спасла Живу от насилия, стала священной и была ей посвящена.

В лесах, чтобы спасти их и уберечь, боги поселили и первых людей, чтобы их Жива охраняла, а они не чувствовали себя одинокими и беззащитными.

Она оставила там первых своих берегинь, они оставались с людьми вместо нее, и творили заклятия, чтобы все цвело и зеленело.

Она отправила туда и птицу, кукушку из Ирия, которая и стала определять судьбы людей, и передавала ее волю.

— Так тогда и тебя там еще не было, — вмешался в разговор ученый Кот.

Ем хотелось, чтобы Яга рассказала свою историю, но та только взглянула на него, а пока говорить ничего не стало.

Но рано или поздно расскажет, просто история очень печальная оказалась.

— Но если бы не тот великан, — говорил чертенок Зосима, то у нас и лесов бы не было совсем?

— А кто его знает, не это происшествие, так другое какое случиться могло, всякое бывает ведь не так, так эдак.

Но теперь они знали, как все начиналось.

Глава 1 Водяной

Знакомьтесь, Водяной

В некотором царстве, в водном государстве, расположенном в заповедном лесу, на дне небольшого лесного озера мирно жил Водяной и звали его Кеша. Много в мире водяных, и в этом ничего особенного не было, и все-таки он был не таким как все. Потому что в мире не бывает двух одинаковых водяных.

Как и все духи, появился он здесь в незапамятные времена творения всего живого, и с тех пор, получив во владения это озеро лесное, вполне был доволен своей жизнью, и как мог, наводил здесь порядок. Потому что всем известно, что без хозяина любое озеро превратится в гнилое болото, где только чертям и живется вольготно. Но Кеша не собирался до такого безобразия дело доводить, научился дно озерное убирать, все расставлять по своим местам, мусор сносил в одно определенное место, дорожки всякие чистил, за растениями ухаживал. И со временем не только в болото не превратилось его озеро, но стало оно образцовым.

Когда царь Морской однажды случайно к нему заглянул, он диву давался, так там все было аккуратно, да красиво. Тогда повелел он слугам свои верным собрать самых нерадивых водяных, у которых таким порядком и не пахло, и отправил их к нашему Кеше, чтобы посмотрели и поучились, как вести хозяйство надо. Так он и познакомился, пусть не с лучшими, но со многими своими собратьями.

На некоторых никакого впечатления это не произвело. Им было совершенно все равно, что в их собственных озерах творится, некоторые и рады бы так же сделать, да ленивы были, и с ужасом представив, сколько им трудиться придется, отложили это назавтра генеральную уборку на своих водоемах. А кое-какие духи воды засучили рукава, и злорадно решив, что у них еще лучше получится, принялись тоже за дело. И пришлось им потрудиться немало, и на пользу это им пошло. А между тем в Кешином озере стали появляться русалки, и каждая хотела в такой чистоте да покое оставаться, с таким трудолюбивым да добрым хозяином быть, но не нужно было тут их много. Потому и выбирал он только двух, чтобы им не скучно было, а остальных решил пристроить в хорошие озера. Водяной был духом ответственным и знал золотое правило: коли они к нему прибыли, доверяли ему, чувствовал он за них свою ответственность.

И потом, когда они уже в других озерах жили, он наведывался туда, смотрел внимательно, хорошо ли им там, и как они с делами управляются.

И зная, что он пожалует к ним рано или поздно, старались Водяные его соседи оправдать его доверие. Они знали, что со временем он станет первым вассалом Царя Морского, и лучше заранее с ним хорошие отношения установить, тогда и беспокоится, не о чем будет. Так все само собой и образовывалось в мире водном.

№№№№№№№

Вести о таком Водяном донеслись и до самых дальних омутов, где водились самые ленивые, а потому и самые чумазые черти. Пересмешники и забияки они были страшные. И выслушав все это внимательно, они к ужасу своему поняли, что если зараза, связанная с чистотой, будет распространяться и дальше и доползет до их болота, то никакой жизни больше для них не будет. Омутный заставит все в порядок приводить, и болото превратиться в какой-нибудь заповедный пруд — то есть в совершенно гиблое место. Чтобы такого безобразия не произошло, они отправились к Водяному, решив единогласно, что для начала надо с ним поговорить по-хорошему. А если не получится, если он так упрям, как о нем говорят, то придется и другие меры применить.

Забыв о приветствиях — это излишняя роскошь, черти болотные и начали прямо с хода на него наезжать:

— Ты прекрати свои шуточки, — вопил самый маленький, самый грязный, а потому и самый шумный из чертей.

— Нечего тут прежнюю жизнь ломать и дурацкие законы устанавливать, — взревел черт Федор, считавший себя предводителем омутных чертей.

Водяной слушал его молча и сохранял при этом спокойствие, чем разозлил его еще сильнее. Они не понимали, как он может быть таким. Некоторые подозревали, что он страх потерял, и возиться с ним долго придется, а это их напрягало очень.

— Нас много, если сам не угомонишься и не одумаешься, мы тебя грязью закидаем, — вопил черт Васька, для которого милым делом было в грязь на берегу омута закопаться и оттуда выглядывать иногда, когда уж совсем скучно становилось. От такого образа жизни стал он самым толстым и ленивым. Но никому бы не позволил вмешиваться в его пусть и грязную, но очень спокойную жизнь.

Взглянул на них Кеша, когда они сказали почти все, что хотели, и понял, что в защите своей чумазости они странно единогласны, и нельзя им так сразу чистоту навязывать, для некоторых это может болезнью завершится, хотя чего еще мог он ожидать от болотных чертей — только такого отношения. И понимал он, что нет таких слов, какие могли бы их образумить и убедить в обратном.

Хотя, где надо, они были, не так глупы, очень пронырливы, на удивление понятливы, но только не в этом случае. Да еще в силу своей привычки быть один за всех, а все за одного в жизненно важных вещах, они и бунтовали теперь во всю свою чертовскую прыть. И знал Кеша, что и в менее важных вопросах черти всегда были дружными ребятами. Они могли и его со временем заставить плясать под свою дудку, а вот этого он терпеть не станет.

— Идите в свое болото, и не смейте в моем озере беспорядки чинить, — наконец высказал он все, что накипело в душе его.

Только когда они ушли, все еще вопя и возмущаясь на ходу, он понял, что бросил вызов всем чертям сразу, и в тот момент испугался, хотя, что после драки кулаками махать, праздное это занятие.

№№№№№№

Издавна было известно всем, кто сталкивался с чертями, что они всегда осуществляли свои угрозы. Уже к вечеру того злополучного дня на дне озера оказался молодой княжич Изяслав. В тот момент, когда Кеша был в самом дальнем углу своего озера и наводил там порядок, он с размаху туда прямо и залетел, хотя потом никак не мог объяснить, как это получилось.

Известное дело как. Черти знали, когда он на охоту отправиться. А когда отстал он немного от свиты своей, потому что глубоко задумался, конь его встрепенулся, черти выскочили со всех сторон, из всех кустов, где таились до сих пор, и они и погнали его к тому самому озеру, которое, по их мнению, давно по нему плакало.

Русалка бросилась на поиски Водяного, чтобы сообщить ему о последнем происшествии. С ужасом, сменявшимся невероятной радостью, она торжественно сообщила о том, что же произошло прямо у нее на глазах. А так как это было первый княжич, до сих пор такого не случалось, то и показался он ей самым пригожим и самым прекрасным из всех, кого она когда-то могла на земле видеть, а видела она вовсе не многих. Потому он и произвел на нее такое неизгладимое впечатление.

— Хорошо, — согласился он, — хотя на самом деле ничего хорошего не было, потому что оба они понимали, что сначала надо ждать самого князя собственной персоной, а потом и Царь Морской пожалует, потому что именно к нему тот обратиться с мольбами о том, чтобы ему вернули единственного наследника.

Дурную славу так легко и быстро заработать можно, а потом попробуй, оправдайся и отмойся, от той грязи, которую на тебя черти набросали.

Но в заботах и тревогах он не расспросил русалку, а она решила скрыть от него самое главное, то, что княжич не умер, и его можно было, не дожидаясь суда и гостей непрошенных, вернуть на землю целым и невредимым. Но именно этого, даже ради общего спокойствия, ей меньше всего хотелось сделать, потому что страсть вспыхнула в ее душе, и более того, она знала, что и княжич в нее влюбился с первого взгляда и никуда уходить не собирался. Русалка же окончательно потеряла голову. И только Кеша один, как обманутый муж, узнал об этом последним, все остальные духи были в курсе дела.

И почему ее, в кои то веки влюбившуюся, должна была интересовать судьба какого-то водяного, если самая большая любовь на нее в тот миг обрушилась.

В суматохе сам Кеша все еще не видел именитого утопленника, потому и не мог знать главной их тайны.

№№№№№№

Князь появился на берегу вместе со свитой своей. Он приносил самые щедрые дары Водяному, и жрец его просил вернуть им единственного наследника.

В глубине души он считал Водяного злодеем, и даже подумать не мог о том, что тот вернул бы княжича даже без всяких даров, потому что Царь Морской одним своим появлением поднимет целую бурю в озере. Но он ждал своего именитого Властелина.

На этот раз Царь Морской появился в так полюбившемся ему водоеме с самой неприятной миссией, но это была его обязанность. Потому он уселся на кресло и стал слушать Кешу и всех, кто за его спиной собрались. Он узнал о заговоре болотных чертей, и нахмурился, прекрасно зная, что это за братия, как трудно бывает с ними поладить, и уж добряку-водяному они не по зубам, и он не может не разрежать их. И понятно владыке, что ни в чем не виноват его любимец, но случилось то, что случилось, княжич оказался в тот момент у них в озере. И потому он вынес свое решение, которое не обсуждалось, а принималось таким, каким оно и было:

— Мы не можем ссориться с князем из-за ваших внутренних дрязг. По-справедливости он ни в чем не провинился, ничего вам не обещал, не должен, а потому и придется тебе оживить, откачать парня этого и отправить его назад без всяких разговоров и условий. Но если ты не сделаешь этого, допустишь, чтобы и русалки из-за него перессорились, тогда жизнь в озере твоем в настоящий кошмар превратится.

И замолчал Царь Морской, когда закончил он свою неспешную, но очень умную речь, где и грядущее предвидел он очень ясно.

Кеша и не собирался против этого возражать, хотя он не перебивал и слушал очень внимательно своего повелителя. Он и сказал в ответ пылко, что сделает все возможное.

— И невозможное тоже. Будь так добр, ради своего же собственного блага, не тяни с этим, не приводи меня в ярость. Не стоит этот парень всего того, что вокруг него разворачивается, — закончил свою поучительную речь Царь Морской.

Кеша не знал и не понимал, шутил ли так образно Царь Морской или он и сам не особенно понимал смысл сказанного, но выглядел он суровым до неумолимости, как и любой настоящий повелитель, и судья в одном лице.

№№№№№№

Как только он величественно удалился, и Кеша стал собираться поспешно в путь. Он уже решил для себя, что отправиться на землю, в Лес Мертвых, к Яге. Это она, находясь на порубежье, отправлял всех, как на земле, так и в воде, на тот свет, но в редких случаях, она могла и к жизни вернуть, если ее уговорить хорошенько, попросить и рассказать, какая беда может случиться.

Для хозяина озера Кеша был слишком доверчивым созданием, но порой это ему помогало, и там, где другим Яга отказала бы, не глядя, даже слушать не стала и палец о палец не ударила, здесь, несмотря на всю свою суровость, приняла, и выслушала.

Она видела, какой он трудный путь для Водяного проделал по земле, чтобы до нее добраться, это не могло ее не подкупить.

А когда послушала его Старуха коварная, она гордо заявила, (Банник наведался к ней и был тому свидетелем), что ей раз плюнуть, чтобы оживить княжича, и не таких оживляла.

— Правда, — она глубокомысленно помолчала, — усилия все-таки придется прилагать немалые.

Потому, из последних ее слов было понятно, что он останется ее должником.

Кеша поспешно согласился. Он принял бы, не раздумывая, и более жесткие условия, хотя в таком важном деле, когда раздаешь неведомые обещания да еще Яге, когда Банник свидетелем останется, надо очень хорошо обо всем подумать и не один раз, а спешка смерти подобна. Но он торопился исполнить повеление Владыки, и о себе думал меньше всего.

Зато Яга прекрасно все обдумала. И знала о том, что там на самом деле происходило. Оживить живого и на самом деле не составит никакого труда. Но при этом самое приятное еще и должником Водяного сделать. Когда понадобится, она напомнит ему об услуге, если он сам об этом забудет, хотя при его-то честности вряд ли такое случиться может.

— Возвращайся домой, зеленый мой, и ни о чем не волнуйся, рада была увидеть тебя, и рада тебе помочь буду, и обо всем сама позабочусь. Княжич будет дома еще до твоего появления в озере, все в лучшем свете будет.

На этот раз она не лукавила, отправить его надо было и на самом деле, как можно скорее, чтобы Кеша его не узрел и не понял, что все немного не так, как ему могло на первый взгляд показаться.

Банник внимательно за ней следил. Он поражался всему увиденному и услышанному.

— Недаром тебя не любят, и бояться, и надо было такой спектакль тут разыграть. И как язык-то не отсохнет от вранья наглого.

— Не тебе говорить и не мне слушать это. Тебя же все любят и не боятся. А я, между прочим, никакого урона никому не приношу, наоборот доброе дело для Водяного сделала, он мне еще и благодарен будет. А ты если будешь вмешиваться, куда тебя не просят, смотри у меня, — пригрозила она ему.

И не собирался Банник вмешиваться, за долгие годы он знал, что такой простак как Кеша все ей простит, а он же и крайним останется, на него все зло свое Яга и выплеснет. А у него уже и без того репутация в мире духов подмочена и сожжена немало.

№№№№№№

Леший по дороге задержал Кешу, ему интересно было узнать, что там за потасовка с чертями получилась, не держит ли он на них обиды. И пока они вот так болтали, сидя на пеньке, не каждый день Водяного в лесу встретить можно было, а в озеро его и по приговору Царя Лесного он бы не полез, потому и воспользовался случаем с ним поболтать и все новости последние выведать.

№№№№№№

Когда к вечеру возвращался он на озеро свое, на берегу было празднество, которое устроил князь, увидев сына своего живым и невредимым. Он должен был отблагодарить Царя Морского, потому что уже не надеялся увидеть Изяслава своего живым.

Он тихонько проскользнул мимо, убедившись, что княжич целехонек и не стал ни о чем расспрашивать. Из деликатности решил Кеша, что не стоит напоминать о грустном, особенно если тебя и считают повинным. Не стоит поминать старое.

Конечно, можно было на чертей болотных все спереть, но он не хотел этого делать — они были ближе к нему, а не к людям, и почему нужно стаскивать одеяло с других, стараясь спастись самому. Дело улажено, а благородство и было у Кеши самой привлекательной чертой, потому он и промолчал.

А накануне было все так. На дне озера, пока Кеша по лесу шастал, да с Лешим беседы вел, и появился Кощей, он посмотрел на княжича и потребовал, чтобы он убирался отсюда подобру и по здорову. Слезы русалки его никак не взволновали — его могла разжалобить только живая девица, да и то не всякая. Она должна быть Прекрасной или Премудрой одновременно, что почти никогда среди девиц не встречалось. А что обращать внимание на унылую утопленницу, которой когда-то пришлось сигануть в воду и мокнуть там, на протяжении веков. Нет, такие дамы, как бы распрекрасны они не были, не могли его волновать.

Княжич, понимая, что спорить с ним бесполезно, у него даже меча нет, а против Кощея никакой меч не годится. Только и успел он на прощание сказать русалке о том, что любит ее, а потом прозвучала клятва о том, что он снова вернется сюда, как только все, что требуется, совершит, и век его на земле подойдет к концу.

— Жди меня, дорогая, тогда уже навсегда мы будем вместе.

Русалка слушала и не слушала эти слова. Она знала, что все духи, против них ополчившиеся, не станут терпеть такого. И она не ошиблась, Кикимора подсунула Кощею кубок, а тот протянул его воину:

— Вот, давай выпьем, чтобы все твои дела завершились, и ты снова встретился со своей возлюбленной. Он мог показаться даже чувственным и сентиментальным, но никто кроме Изяслава не поверил ему, потому что Кощей всегда говорил совсем не то, о чем думал. Вот и на этот раз в кубке было сладкое вино забвение. Как только сделал он первый глоток, в тот же миг позабыл и про дно морское, и про русалку саму, и про слова клятвы, только что прозвучавшие.

Так, притворно оправдавшись в своих проступках, Кощей исполнил главное — он надолго вернул княжича в тот мир. Пока еще он вспомнит о чем-то, если вообще вспомнит, то много воды утечет.

Русалка предчувствовала, что случилось что-то, когда потеряла счет времени. Она выплывала каждую ночь на берег и была уверенна в том, что на этот раз княжич точно появится. Но ожидания ее тогда были напрасными. Князь если и бродил где-то со свитой своей, то от озера ноги его все время уводили прочь.

И когда пропала последняя надежда, черная тоска охватила ее душу. Кеша боялся даже говорить с ней о том, что произошло. Он знал о клятве, и знал о кубке с водой забвения — ему рассказывали обо всем, что случилось. Но он рассудил так, что если бы княжич любил ее по-настоящему, то никакая вода не помогла бы ему, а может, он просто и хотел чего-то подобного, а Кощей только исполнил его заветное желание. Всякое могло быть, не только люди, но и духи не ведали многого из того, что происходило в этом мире.

Кеше не хотелось о ком-то плохо думать. Но он был так молод, еще почти ничего не видел и не знал, а на берегу столько девушек распрекрасных, что никто и ничто не убережет его.

Любовь между русалками и людьми, если они могут вырваться, всегда очень коротка, потому они и стараются влюбляться в мертвых, тех, кого никто и никогда оживить не решится.

Но после праздника на берегу установилась привычная тишина. И они все старались не напоминать ей о странном недавнем происшествии, и она упорно молчала, и ни с кем не общалась больше.

№№№№

Кеша заглянул к княжескому Баннику ненароком, уж и сам не помнил, зачем там оказался. Тот злыдень и сообщил ему торжественно о том, что их князь решил женить своего сына на дочери соседнего князя, чтобы со временем они земли свои укрепили, и наследники их уже могли довольствоваться большим. Сам банник от этого решения был очень горд, словно для него это было делом первейшей важности.

Водяной же после всего услышанного очень опечалился. И хотя он ругал русалку за то, что она не посмела его отпустить, и до сих пор не могла из души своей вырвать, но на этот раз он искреннее возмутился такому клятвопреступлению, хотя среди людей и их князей дело это было совершенно обычное.

Видя, что он ему не особенно верит, Банник приволок Кикимору, которая по дороге вырвалась и чертыхалась, но потом все подтвердила и говорила упорно о том, что княжич и на самом деле женится в ближайшие дни, и ей даже показалось, что он влюблен в свою невесту.

— Как он у вас быстро полюбил, разлюбил, — возмутился Кеша.

— Да после рыбин твоих дохлых и черта рогатого полюбишь. Она считает, что может кого-то удержать, — возмущалась Кикимора, сгорая от завести к русалке, которая не только смогла полюбить юношу, но и вызвала в душе его ответные чувства.

— Ты бы уж помолчала, — хихикнул Банник, — сама — то красивая и мудрая.

— Может и не такая красивая, но в уме себе отказать не могу, и всегда я была ближе к живым, чем к мертвякам твоим, которыми все озеро запрудил.

Банник с усмешкой заметил, что его Кикимора даже невозмутимого Кешу может из себя вывести. А ему с такой стервозной приходится на протяжении столетий оставаться, и ничего жив еще и невредим.

А Кикимора, отбежав от бани, вопила, услышав нелестные слова о себе, (она не могла не подслушивать их разговор). Сначала она уверяла всех, кто ее слышал, что сам Банник влюблен в эту дохлую рыбину, потому ее, честную и преданную Кикимору позорит и поносит, ни в грош не ставит. Она просила Водяного о помощи, чтобы он объяснил Баннику, кто ему настоящий друг, а кто только хвостом вертит, и круги по воде расходятся во все стороны без всякого толку.

— Это ты во всем виноват, носишься со своими русалками, как дурак со ступами, — ругалась она, сердито сверкая маленькими глазками.

Но духи давно перестали ее слушать и тихонько обсуждали какие-то не особенно важные дела, последние новости, стараясь позабыть о тех неприятных вещах, о которых наговорила им Кикимора.

№№№№№№

А потом Кеша размышлял о том, что хотя Кикимора была противным созданием и заслуживала наказания, но она оставалась слабым созданием, и надо было к ней относиться снисходительно, потому что бесконечные скандалы ничего кроме дурного настроения и головной боли не подарят, а это вовсе не нужно ему было. О Баннике он ничего сказать не мог, тот, кажется, заболевал как раз оттого, что с кем-то не поскандалил, но может это только маска защитная такая, никто не может проникнуть в чужую душу, а особенно в душу Банника, которая все время мечется в пару, между горящими углями. Нет, он поспешил в свое чистое холодное озеро, где не было дыма и пара, чтобы немного охладиться.

Кеша просил о том, чтобы Банник относился к Кикиморе не так грубо, но тот пропустил его слова мимо ушей. Но, подумав, не выдержал и предложил:

— А ты попробуй с ней по-хорошему, она тут же на шею сядет и ножки свешает, а уж какие веревки вить станет, не надо мне этого. Ты потом в своем болоте спрячешься, а мне, куда от ее ласк и страстей делаться прикажешь? Я уж как-нибудь без Кикимор проживу. Твои русалки тихие и спокойные, а это вон смори, уже до самого ада в ярости яму дорыть успела. Пусть она в другой Бане себе жениха находит, а я как-нибудь без ее забот проживу. Может, от скуки помру, но не от разрыва сердца.

Закончил свою обличительную речь Банник, и оставался доволен тем, что сказано им в запале было. Так ничем не закончилось заступничество Кеши. Слышала ли Кикимора эту речь или нет, но одно было понятно, надеяться ей особенно не на что. Но духи тем и отличались от людей, чтобы с ними не случалось, какие беды бы не обрушивались, особенно долго они о том не переживали, и никакая тоска-печаль их долго не крутила и не вертела.

№№№№№№№№

Слухи на земле и под водой у духов распространяются еще скорее, чем у людей. На дне морском вскоре каждый обитатель знал о том, что Кеша беседовал с Банником, что Кикимора поносила его, на чем свет стоит, и объявила о том, что Банник в нее влюблен. А Кеша просил у Банника быть с этой дурочкой терпимее и ласковее, на что тот ответил категоричным отказом.

— Как он может заступаться за ту, которая в каждую дырку сует свой нос, ведь от нее только все беды в мире и происходят, — возмущалась в тот момент русалка.

И когда Кеша появился, русалка не проронила ни слова. Но как оказалось вскоре — это был не минутный порыв, она объявила ему бойкот. Он, конечно, догадывался о том, что это было связанно с последними событиями, происходившими у Банника. Но он не считал себя в чем-то виноватым, и потому старался держаться невозмутимым. Это ее право говорить с кем-то или нет, но если она так хочет, то он ничего не имел против, потому что знал всегда, что общаться надо только тогда, когда этого хочется и с теми, с кем хочется, и никак по-другому.

№№№№№№

И все бы это прошло незаметно, если бы в тот момент бес Федор не заглянул к нему. То ли он сам пожаловал по доброй воле на дно озеро, то ли его остальные черти послали, как — знать, Только он озирался вокруг воровато, словно что-то или кого-то отыскать хотел, заглядывал во все углы, и не сообщал о цели своего визита.

— Ты слишком мягок, Кеша, — говорил он потом, когда они уже уселись, потягивая пиво из кубков.

— Попробовала бы она со мной не разговаривать. Я бы ей показал бойкот, забыла бы дорогу в мое болото.

— Вот потому у тебя ни озера, ни русалок нет, — осторожно заметил Кеша.

Он не хотел обидеть собеседника, но просто старался пояснить ему, почему такое с ним случилось. Вдруг это поможет, и бес исправится.

— И ни кола, ни двор нет, ты уж говори прямо, — вмешалась вторая русалка Анфиса, которая никогда ни с кем в молчанку не играла, это было слишком суровым наказанием, даже когда все остальные ей бойкот объявляли.

— Но Кикимору надо освободить, вернее замуж за Банника выдать, вот и покажи на что ты способен, — обратилась она к Федору, — все равно никакого прока от тебя нет, так может хоть какое-то доброе дело сотворишь.

Она хотел защитить Кешу и услужить ему, и немного поиздеваться не помешает и над бесом и над Кикиморой, они вполне того заслужили. А Анфиса всегда была за справедливость.

— Хорошо, но я что-то другого не пойму, почему ты так со своей подругой верной поступаешь, что готова ее замуж за любого самого злобного банника выдать? Вот и верь после этого в вашу дружбу, — возмущался бес, ему надо было хоть как-то пнуть справедливую русалку.

Собственно сам он знал подлую натуру русалки, но ему хотелось показать Кеше, с кем он в одном озере находится. Чем меньше таких добрых подружек рядом, тем спокойнее и проще всем живется, в этом Федор был уверен.

— А по какому праву русалка, еще одна моя подруга верная, живого князя на землю не отпускала и за мертвого выдавала, этой подлости ты не замечал? — не унималась Анфиса.

Она увлеклась, и сказала то, что было известно всем, кроме Водяного.

И в тот момент они оба взглянули на Кешу, и поняли, что он единственный в собственном озере еще не знал о том, что было известно всем остальным — княжич не был мертв, и к Яге он со своими просьбами ходил напрасно. Но почему же все трое: и бес, и русалка, и яга не заикнулись даже об этом. Понятно, что у каждого из них были на то свои причины. Но как бы добр и терпелив он не был, но в глубине души Кеши с той минуты поселилась обида. Он не мог терпеть открытую ложь, когда на тебя глядят и говорят неправду, но если просто молчат и не говорят правды, это так же подло и скверно. Хотя он терпеть не мог и доносов. И когда подумал здраво, то понял, что не стоит обвинять других, это ему нельзя быть таким беспечным. Ведь это он сам даже не взглянул на него, не поинтересовался, доверился только тому, что о нем сказали, а разве не знает он золотое правило, что надо не только доверять, но и проверять, тем более что не все похожи на него, у них могут быть свои соображения и интересы.

№№№№№№

И Кикимора знала все, что сказал о ней и о замужестве Банник, в ярости она решила пробраться в его баню и устроить там небольшенький пожар. Он так и не успел ее поймать, она бежала без оглядки, пока он тушил огонь, охвативший часть бани. Поймать ее в тот миг он не мог, но ей по-прежнему грозила опасность, в отличие от Кеши, тот никому никогда ничего не прощал, тем более такой дерзости.

Она только на минуту заглянула в дом, где и обитала и сказала на ход Домовому о том, что на время ей надо укрыться подальше. Она не сказала, куда отправляется. Тот, скорее всего не выдаст ее, но чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Она заботилась о его спокойствии, потому что в хозяйстве ему придется оставаться за двоих.

Сначала она хотела нырнуть в болото к чертям, но потом решила, что в озере у Кеши ей будет все-таки уютнее и удобнее, и он уже защищал ее, и дальше защитит. Кеша не допустит такого безобразия, да и сам Банник сунется к нему в последнюю очередь. Он как раз у чертей ее и будет искать.

Она помнила о том, что там была и русалка, она и советом поможет и все сделает, что можно. А в других местах друзей-приятелей у нее не было совсем.

С ходу она бросилась в озеро, как недавно княжич, и оказалась в гостях у Кеши в один миг. Правда, не соверши она этого пожара, ей и прятаться бы не надо было, но что сделано, то сделано, а о том, что делала импульсивно Кикимора, она думала, в лучшем случае только после совершенного, и жила по принципу: ввяжемся в драку, а там видно будет, что делать дальше. Часто видно было, что бежать надо без оглядки, как и на этот раз.

Кеша обрадовался ее появлению, хотя и догадывался, что она не просто в гости зашла, но спасается бегством, от своего обожаемого Банника, но если она у него найдет защиту и спасение, то и его совесть немного успокоится.

— Признаюсь, что я поступила дурно, — вопила Кикимора, столкнувшись с русалкой, — но ты в руках Беса и Банника одновременно никогда не бывала, не знаешь даже, что это такое, и ничего особенного я не сказала, кроме того, что этот придурок старый в тебя влюблен, — тут же стала оправдываться она. — Меня вон вообще со всех сторон оскорбляли, как только могли. Но ты можешь княжичу, которому я вина забвения подсунула, о себе напомнить. Как только он тебя узрит, так сразу и припомнит все, — говорила она.

Так русалка узнала истинную причину того, почему она с тех пор Изяслава ни разу не видела. Она понимала, что он просто обманут, он только человек, и при таком окружении спрос с него не велик. И на душе у нее после этого стало немного легче. Оправдание так легко найти, особенно для того, кого ты любишь.

Она даже обрадовалась тому, что так вышло, и Кикимора у них оказалась, потому что она еще долго могла бы пребывать в неизвестности, а это совсем скверно.

— Ты можешь о себе напомнить, — снова затараторила Кикимора, — против брата своего он должен в сражение идти, вот и пойди к Царю Морскому, попроси, чтобы дружина его помогла ему в этом сражении победить. Силы у них не равны далеко, только ты и можешь это сделать.

№№№№№№

Все, даже Кикимора, которая в море никогда не была, прекрасно знала, что у Морского царя была дружина, состояла она из погибших на море воинов, которые, немного отдышавшись, и стали охранять и дозором обходить морские просторы. Иногда, по особенному повелению Морского царя, они выходили на сушу и сражались вместе с живыми, и тогда воины, которым они помогали, непременно побеждали. Потому что при поддержке предков своих, не только проще побеждать, но и поражение невозможно.

Когда Кики напомнила об этом, она хитрила немного. Она знала, от Банника, встречавшегося с Царем Морским, что тот свою дружину уже приготовил для того, чтобы она сражалась на стороне молодого князя, потому что отец его в жертвах щедр был. Но ведь главное — создать иллюзию того, что сделала это именно ты, а не кто-то другой, тем более что это сделать было так легко. Пусть русалка обманывается и думает, что она помогла ему и еще раз спасла от верной погибели, кто там потом станет разбираться, что и как было на самом деле. И ей приятно такое чувство, и делу это повредить никак не могло.

№№№№№

Обрадованная и благодарная Кики за такие советы, Русалка отправилась во владения морского Царя. И встретили ее там великодушно и ласково. И сам Царь принял ее, не заставляя ожидать долго, внимательно выслушал. Он знал, что с ее судьбой играет кто-то из духов, скорее всего Банник, который, говорят, влюблен в нее, и, зная обо всем, хочет выглядеть в лучшем свете.

— Я подумаю об этом, наверное, так мы и поступим, как ты хочешь, раз все мы перед твоим князем виноваты, каждый в чем-то, то ему следует помочь.

Он не мог слишком легко и быстро согласиться, каким же он царем будет, если любая русалка может требовать то, что ей вздумается. Нет, такого допускать он не собирался. Но настроение у русалки с появлением Кикиморы резко улучшилось. Она снова любила весь мир, и быстро и легко простила Кешу.

№№№№№№№

Дружина была готова к сражению, в любую минуту она могла выйти на встречу противнику, это видела русалка, когда она возвращалась домой в свое озеро.

Слишком поздно понял князь Олег — вечный противник князя Изяслава, что, верно, служит ему дружина Морского царя. И как он мог не догадаться об этом еще во время того, как хотел на него двигаться. Недаром он побывал на дне озера.

Но богатыри сражались вместе с живыми, и чтобы не погубить свою дружину, повернулись войска противника Изяслава, и приказал он им отступать.

Не стал за ними гнаться князь. Он пошел к воинам Морского Царя, чтобы поблагодарить их от всей душе. И пригласил их на пир победный. Они же поблагодарили за честь, но сообщили о том, что им пора возвращаться назад, потому что задыхались они на земле.

— Тяжела нам земля и воздух ее тяжел, — говорили ратники, прощаясь с князем-победителем.

На том они и простились в тот славный день.

И задумался князь о том, кого же ему поблагодарить стоит, кроме Царя Морского, за то, что все так славно получилось.

И дурман на него бес навел, и было ему видение — он увидел русалку на дне озера, которая ему приветливо улыбалась. И какие- то странные воспоминания затомились в душе его и в памяти. Но сколько не силился, он никак не мог вспомнить.

— Но кто она такая? — воскликнул, наконец, удивленный князь.

Они ничего не помнил, и ему было странновато узнать, что какая-то девица, безнадежно в него влюбленная, утонула из-за него. Он и прежде слышал немало подобных историй, но так не хотелось, чтобы что-то такое было и с ним самим связанно.

— Не бойся, — стал успокаивать его бес, — это не совсем то, о чем ты думаешь, история, конечно, была, но это другая история. Со временем ты вспомнишь все сам, а я не могу тебе рассказать этого, не положено.

Так твердо произнес он, что князь не решился его еще о чем-то спрашивать.

— А пока не стоит об этом думать даже. Только знай, что в глухом лесу, куда редко захаживает нога человека, есть такое озеро и такая русалка.

И запомнились князю Изяславу слова беса, не мог он с той поры забыть их.

№№№№№№

В то самое время Банник и заметил пропажу. Когда он напрасно ждал Кикимору, и нагрянул в ее владения, чтобы поддать ей хорошенько за то, что она чуть не сотворила с его баней, то выяснилось, что ее давно след простыл.

Кикимора по заверениям правдивого Домового и лживого Овинника исчезла куда-то бесследно. Его это разозлило еще сильнее, и он бросился в болото к чертям. Хотя никогда не рискнул бы перед ними в одиночестве появляться, и не понаслышке знал об их коварстве диком и необузданных нравах. Но в тот момент от ярости он потерял свой страх, и ринулся туда.

Черти знали об исчезновении Кикиморы, но не думали даже, что он у них ее искать станет, потому и решили высказать Баннику все, что они о нем думают. И разговор этот оказался долгим и очень содержательным. Понял Банник, напрасно он по болоту шатался и молил старую кожу свою зря, но где могла быть его Кикимора, если не у чертей болотных.

№№№№№№№№

А Кикиморе к тому времени надоело сидеть в чистом и ухоженном озере. Тем паче, что никакой угрозы ни откуда не последовало, насколько она могла о том судить. Слово за слово, она разругалась с Водяным, вернее ругалась она, а он молчаливо слушал все упреки, которые сыпались на его голову, и грешным делом подумал, что Банник вероятно, во многом был прав, когда ругал ее, на чем свет стоит.

Она возмущалась против всех заведенных тут порядков, и решила заглянуть на болото к чертям, о чем и сообщила своему гостеприимному хозяину.

— Пусть там не такой порядок, — твердила она, — зато тепло и вполне уютно.

Кеша видел, что Кикимора хитрила. При всей ее непутевости, то, что творилось в болоте, ей было глубоко противно. Но ей хотелось только одного — заполучить в помощники шустрых, деловых чертей, которых, если хорошо организовать, можно было заставить делать, что угодно, и направить куда хочется. Она самодовольно полагала, что с этим справится и явно переоценивала собственную хитрость. Не собирались они ей подчиняться и быть у нее на посылках, но это ей предстояло выяснить позднее. И не думала в тот миг прыткая Кикимора, что такого шума они могли наделать просто из вредности, что мало не покажется. Но если умело ими руководить, какую-то схватку вместе с ними вполне можно было выиграть. Может не такую, как хотелось бы, но все-таки.

Водяной пожалел о том, что она все-таки рассердилась на него и знал, что Кики не оставит этого просто так, но разыскивать ее, возвращать, за что-то извиняться он тоже не собирался.

— Пусть будет то, что будет, — успокаивал он себя.

№№№№№№

В то самое время князь Изяслав подошел к озеру, о котором ему говорил бес на пиру. Ему хотелось за все поблагодарить русалку. Правда, он был уверен в том, что ничего такого с ним не бывало. Он знал, что останавливался около этого озера когда-то прежде, мимо часто проезжал, и только — вода забвения сделала свое дело. Но ему хотелось вспомнить что-то, хотя воспоминания эти казались такими тревожными.

Водяной видел и знал, что он и на самом деле ничего не помнит. И не собирался его в том обвинять, ведь духи, если они захотят, могут творить над людьми все, что им вздумается, и любые веревки из них вить, у них не бывает сочувствия и жалости, даже глазом они при этом не моргнут, вводя человека в любую беду.

А вот люди, которые объявляют себя князьями да королями перед ними чаще всего бессильны и беззащитны, и находятся в полной их власти. Хотя они сами никому и ни за что в этом не признаются, но факты упрямая вещь, а случалось такое сплошь и рядом. И он мог много рассказывать о поделках духов и о том, какие козни они способны при желании строить.

№№№№№

В тот момент на берегу появился жрец. И сказал он князю, что тот должен будет после смерти своей вернуться в это самое озеро, потому что так прозвучали слова клятвы им же и данной. И он там навсегда останется, по собственному велению и хотению.

— Надеюсь, это случится не нынче? — только и спросил князь, — потому что у меня много дел на земле, все только начинается.

Кто знает, как обидно было слышать русалке такие слова. Она подплыла к поверхности озера, но даже не показалась перед ним, понимая, что от ее светлой любви- страсти одни брызги и круги на воде остались, да и те скоро исчезнут без следа. Но это не только горько, а еще и несправедливо. И вдруг такая обида и ярость в душе ее с новой силой вспыхнули, что она бросилась к водяному, только хвостом махнула.

— Не пускай сюда Изяслава, и после смерти его, не хочу я его видеть и случайно с ним встречаться не желаю, пусть он даже и не мечтает о том, что снова сможет так просто обмануть меня. Что бы он ни пил, это страшное предательство. Нет, и не может быть ему прощения.

Плохо ее капризы понимал Водяной, но чтобы немного успокоить ее, обещал исполнить все, как она этого хочет. Он знал, что не сможет нарушить зарока, если князь его сам не нарушит, но при этом решил, что со временем все будет видно. А до ухода Изяслава еще не один год пройдет, немало воды утечет.

Спешка — это дело не особенно приятное, она чаще всего бывает даже очень вредной. Русалка еще десять раз передумает, станет просить об обратном, и он останется в полных дураках.

Но расстроенной и разгневанной русалке он говорить всего этого не стал.

— Даже если он не по собственной вине клятву нарушит, на что нам нужен такой слабак? — между тем продолжала она, и в те минуты казалась во всем права. Но что у нее на самом деле было в душе, кто мог знать о том? Потому и решил Кеша, что лучше от всех этих любовных чувств и переживаний оставаться в стороне. Часто в критические минуты он принимал очень разумные решения.

№№№№№№№

Не зря водяной был терпелив. Совсем заскучав, не в силах побороть в израненной душе обиду, однажды русалка объявила ему о том, что уплывает в море.

— Там есть один из воинов, и стану я его верной и любимо женой. Сколько себя помню, он меня любил, и все время знаки внимания мне оказывал, — говорила она, — души во мне не чаял, давно пора была согласиться на все, да я только хвостом вертела и князя своего ждала, а князь каков подлец оказался. Но это было мое наказание за то, что хорошего не замечала и рада была обманываться.

Кеша хотел напомнить ей и о самом главном обмане, о том, что она живого князя за мертвого выдала, даже глазом не моргнув. Но в последний момент не стал этого делать, да и она, понимая, что он много чего сказать ей может, хвостом махнула и умчалась прочь, только ее в этом озере и видели. Русалка знала, что уплывает навсегда и никогда больше не вернется сюда.

Водяной после ее исчезновения, долго не раздумывая, стал искать новую русалку, потому что он знал, как горько и трудно оставаться в одиночестве. Но в те самые дни из леса мертвых к ним на озеро пожаловала прекрасная белая лебедь.

Сначала она казалась обычной птицей, невесть откуда прилетевшей вдруг. Но знали и Водяной и Леший, что обычные Лебеди в такую глушь не залетают. Им всегда нравиться оставаться там, где люди захаживают, чтобы полюбовались они на их красоту и грацию. А оставаться среди духов в глухомани ни один нормальный лебедь бы не захотел.

И догадки их скоро подтвердились, потому что видели они как в полночь, снимала свое оперение лебедь, сбрасывала его на берегу и превращалась она в прекрасную девицу. И такой сиятельной была ее красота, что глаз от нее не оторвать. Но она оставалась холодной и безжизненной. Русалка первой решилась спросить у нее, кто она такая, и что ей здесь надо.

— Я из леса мертвых, Яга послала меня сюда, потому что должен появиться в один прекрасный день мой суженый и ряженый Михаил. Влюбится он в меня с первого взгляда, и в жены меня возьмет. Очень хочется еще какое-то время среди людей побыть, а потом уж в лес Мертвых навсегда вернуться.

Очень мягко и ласково говорила лебедь, но русалку нельзя было провести тихими речами, она чувствовала, что не обо всем говорила Лебедь, есть у нее от Яги какое-то задание еще, и, скорее всего, с человеком этим что-то скверное случиться должно.

Но как же предупредить его, что нельзя жениться на тех, кто из мира мертвых вернулся, не только счастья не будет им, но и погубят они себя, потому что она — то знала, что живые должны быть с живыми, а мертвые с мертвыми.

Она знала, и другое — не стоит вмешиваться в дела, которые Яга творила, только чего ей бояться и что терять — убить ее она все равно не сможет, боли причинить ей тоже не в силах старая ведьма, но, наверное, что-то в отместку все-таки сделает.

Зная, что она разговаривала с Лебедью, Кеша стал расспрашивать ее, кто она такая, и что ее привело сюда. Он был как всегда деликатен, но не скрывал своей тревоги. Она еще больше усилилась, когда он рассказ Анфисы услышал.

Но возражать не стал, а предупредил ее, чтобы та была осторожна, и если будет что-то подозрительное, то ему сообщала.

Русалка обещала так и поступать, только знала она, что Кеша слишком добр и хорош, чтобы против Яги с ее колдуньей что-то предпринять мог. Нет, видно ей самой придется за дело браться.

№№№№№№

Не только русалку подыскивал Кеша и о Лебеди справку наводил, именно в те дни, узнав обо всем, что предприняла первая его русалка, он вдруг понял, что и ему тоже пора жениться. Он знал, как хорошо жить с семьей большой и дружной. Рядом с ним должна быть заботливая хозяйка. И детишки у них должны появиться свои или приемные обязательно. И так он размечтался, что ни о чем другом, кроме собственной женитьбы думать не мог.

Обо всех его планах узнал первым Леший. Он расхохотался так, что деревья стали сотрясаться. А когда перестал смеяться (Кеша терпеливо ждал), тот понял, что это не такая уж плохая и не такая смешная идея. Рано или поздно и ему придется предпринять какие-то шаги, чтобы наследники у него и жена любимая появились. Если люди даже на свой короткий век семьей обзаводятся, то, что о них с их бессмертием говорить?

Были они в расцвете сил, и потому не могли не думать о семьях, которыми как-то все еще не обзаводились. И о детях думали оба в тот день. Не отдавать же родное озеро и родной лес в чужие, невесть чьи руки. Рано или поздно настанет время на покой уходить, или в путешествие по миру отправиться, тогда и должен он быть спокоен и уверен, что все будет еще лучше, чем при нем было.

Так все стало меняться в привычном укладе духов заповедного леса, и ничего удивительного не было в том, что пример для этого подал именно Водяной Кеша. А заразительным бывает не только дурной, но и добрый пример.

№№№№№№

Как только заговорил о женитьбе Кеша, заметил он не только Лебедь белую, но и девушку незнакомую на берегу своего озера. Правда, она приходила сюда и прежде, но не обращал на нее Кеша внимания, мало ли кто в раздумьях по чащам лесными бродит. В тот же день она как раз ему под руку и подвернулась. Он разглядел ее, и понял, что нужно было отправляться и знакомиться с ней.

Алена была сиротой, а когда Иван, ее жених, объявил о том, что он ее, конечно, любит, но не стоит нищету плодить, и есть у него хорошая и пригожая невеста, с которой вместе он получит богатое приданное, не дослушала она даже речей его, куда глаза глядят, побежала. Он ничего говорить не стал, только в след ей посмотрел и решил, что каждый в жизни устраивается, как может, и хорошо, что она не особенно на шею вешалась, не умоляла, ни в чем его не упрекала.

Но черт Федор, все это слышавший, про себя решил, что он еще покажет этому молодцу, где раки зимуют. И тот пожалеет о выборе своем и не один раз пожалеет. Но пока он погнал Алену к тому самому озеру, в которое княжича они столкнули, правда, здесь какой-то гадости он творить не собирался, но про себя решил, что никто лучше, чем Кеша ее проблемы не разрешит. Ведь и Кикимора недавно у него приют нашла, а потом, сколько еще в болоте их над ними же измывалась да свои порядки устраивала, по образу и подобию Кешиного озера. Правда, долго терпеть черти ее капризов не стали, и погнали ее назад к Баннику, который уже присмирел к тому моменту и даже заскучал без нее — они оба были одного поля ягоды, а у чертей и своих таких Кикимор хватало.

— Если не находится для сиротинки жениха на земле, — думал он по дороге к озеру, — то вполне возможно, что для Водяного она и сгодится. Парень он миролюбивый и жалостливый, и приберет то, что никому больше не надобно.

Черт Федор был немного циничен, но при этом шел он все-таки самым правильным путем из всех возможных. И хотя в помыслах его явная ирония проступала, но ведь главное не слова, а дела. И все он сделал на этот раз довольно правильно.

Обернулся Водяной тем самым княжичем, который недавно у них обитал и предстал перед ней торопливо, боясь, что она уйдет. Алена и без того уже оглянулась и испугалась того, что она в такую даль забежала, словно черт ее занес, но она даже не догадывалась, что так это и было.

№№№№№№

И стал ласковую беседу вести Водяной — княжич. Говорил он о том и о сем. Конечно, любой на месте Алены почувствовал бы неладное. С чего это княжичу в такой час, в таком месте одному без свиты появляться? Что он вообще тут может делать? Не ее же дожидается — велика радость. Но ни о чем таком думать она не стала, потому что страх огромный большой радостью в один миг сменился. В ее положении не стоило слишком разборчивой становиться. Вот она и ответила с радостью на речи ласковые. И к черту полосатому бы в объятия бросилась в тот момент бедная девушка, а тут пригожий княжич перед ней был. Впрочем, и от черта она не так далеко в тот момент ушла, как вскоре стало ясно — понятно ей, что уж об этом говорить, если оказался в глухом лесу на нехоженой тропинке, будь готов ко всему.

Княжич сразу заговорил о сватовстве, что удивило ее еще сильнее, обрадовало еще больше, пообещал появиться в ее доме на следующий день. Но после этих слов встрепенулась Алена, представив себе, как он нищий и пустой ее дом увидит, так всякое желание пропадет. И он так же, а может еще быстрее убежит, чем ее жених недавний.

А может до утра еще и передумает, и рухнет все, что так хорошо начиналось вдруг. Потому и заговорила она поспешно:

— Нет, не стоит откладывать, кто бы ты ни был, я за тобой на край света пойду, везде с тобой останусь, буду там, где ты живешь самой верной и преданной спутницей твоей. Ты никогда не пожалеешь о том, что в жены меня решился взять, — пылко и страстно говорила она.

— Может, ты подумаешь еще, — тихо спросил он.

Но ни о чем больше не хотела думать новоиспеченная невеста, которой час назад впору топиться было.

— Хорошо, закрой глаза, и все сама увидишь, — усмехнулся он, решив, что больше тянуть не стоит, пусть она знает, на что решилась и куда сама напрашивается так упорно.

Она старательно закрыла глаза, а когда он попросил их открыть, оказалась она во дворце на дне того самого озера, около которого недавно стояла. В первый момент показалось ей, что никогда больше она не сможет дышать. Но девица оказалась не промах, сразу же опомнилась, и проходить стало разочарование ее. Она помнила о том, что жених ее ни к чему не неволил, это она сама упорно хотела за ним на край света, или на дно озера идти, так и вышло.

Видно такова ее судьба. Но как только присмотрелась девица внимательнее, то сразу увидела, как там все аккуратно и ухожено было, какие рыбки золотистые и веселые вокруг плавали, и русалка перед ней склонила голову. Так все необычно и интересно и красиво оказалось, что расхохоталась она от радости великой, и приняла все это царство подводное в дар от жениха своего. Все не так скверно, а даже распрекрасно оказалось, вскоре она была уверенна в этом.

№№№№№№

Так Алена и узнала в тот же вечер, что вышла она замуж за Водяного. И свадьба у них была веселая и шумная, черти болотные постарались. А на самом почетном месте черт Федор восседал. И она уже знала, что мог ее муж кем угодно, даже князем русским оборачиваться. И обещал ей, что и на земле они на празднике вместе появятся, пусть видят соседи ее, за какого красавца она вышла замуж. И будет она в самых распрекрасных украшениях.

И был он при этом таким обаятельным, заботливым и внимательным, что любой король или царь ему в подметки не годился. Любо дорого было на него посмотреть. Никто с ним сравниться не мог.

Так счастливо и продолжалась грустно начавшаяся история. И рассказала ей русалка о том, что она от Кикиморы слышала, а та в свою очередь от Яги, что недолго оставалось их озеру таким пустым быть. Яга говорила, что очень скоро город на дне их озера появится. Настоящий город с дворцами и храмами. Такое решение уже царь Морской принял. И только сам Водяной еще о том не знает, это подарок для него, потому что лучшего озера в их округе не нашлось.

— И тогда станешь ты княгиней подводного мира, и князья русские да бояре их тебе подчиняться станут, — говорила она восторженно.

Растерялась Алена, но только в первый момент, а вскоре она уже радовалась и песенки напевала.

Не лгала русалка. И это оказалось не пустыми мечтаниями. Скоро так все и случилось.

№№№№№

Во всем остальном мире в то время жизнь текла своим чередом, и только Кеша, проснувшись раньше обычного часа, огляделся вокруг, и так тяжело вздохнул, что невольный стон его, словно эхо, пронесся под водой. И многие, и вблизи и вдали могли слышать его, хотя понятия не имели о том, отчего он мог грустить.

А снился ему замечательный, просто великолепный сон. Видел он себя прекрасным юным принцем на белом коне. И позвал его отец- король и приказал ему отправляться в дорогу. Должен он был посвататься к дочери соседнего короля. И отправился он. Но по дороге к невесте своей и пробудился Кеша.

И сразу же понял, что никакой он не принц, а просто-напросто обычный водяной, но если и не обычный, то все-таки только водяной. А значит, никогда в жизни его не появится ни принцессы-красавицы, ни своего королевства, ни древнего замка с привидениями, а так хотелось ему все это в наследство получить, что мочи не было терпеть.

Но не так уж и нищ он был, потому что озеро с двумя русалками и рыбами разными, и очень даже культурное и ухоженное, у него все-таки было, а это не так уж и мало.

Правда, иногда во владения его сам Царь Морской заглядывал, и утопленники разные появлялись, и со всем этим хозяйством управляться надо было достойно. Ведь никто за него его дела творить не станет. Потому почти никогда не мечтал он о перемене своей участи, только в сны такие мечтания порой, помимо его воли и прорывались вдруг.

Но даже когда он пробудился, и день тот оказался необычным. Появился и на этот раз не Царь Морской, которого он уважал, но не боялся вовсе, а грозный бог подземного мира, сын Чернобога Ний. Весь в черном одеянии, на черном коне своем, въехал он прямо в озеро. Хотя воду не особенно праздновал, все-таки дальше не пошел и приказал русалке, чтобы она тащила срочно к нему Кешу — их хозяина озера.

— Пусть он пред моими очами предстанет, — слышал сам Кеша глухой и грозный голос его.

Конечно, он был у себя дома, но решил все-таки исполнить повеление его. Хоть бог и подземный, но если что-то важное, греха потом не обоберещься.

— Я по поручению Перуна самого, — вместо приветствия заявил Ний.

Удивленно молчал Кеша. Никогда прежде Ний не исполнял приказаний Громовержца, у него был свой грозный повелитель. Но коли он здесь, то затевает что-то, и как-то совпало это с его интересами, иначе бы он пальцем о палец не ударил. Они давно и хорошо знали повадки грозного бога тьмы.

— И что же здесь такое затевается, — Кеша старался казаться совершенно спокойным, хотя это было не просто для него сделать.

— Решил наш грозный бог чудо расчудесное получить. А для этого велел озеро подходящее подобрать, — пояснил тот.

Помолчали немного. В догадках терялся Водяной, понимая, какая ответственность ложится на его вовсе не богатырские плечи.

В тот момент бес Федор выглянул из-за звездного плаща Ния, то понял он, что это не наказание какой-то строптивой девицы, а что-то иное, странное. И почему накануне этот хитрец ничего ему не поведал, даже не намекнул на то, что происходить могло?

— Но что ты сотворить хочешь? — не удержался Кеша, потому что Ний ничего не говорил.

— Сам увидишь, не суетись, недолго ждать осталось, — усмехнулся черный всадник и исчез в то же мгновение.

№№№№№№№

И сотрясалась земля под копытами коня его. И то ли началом это было новой жизни, то ли началом конца, трудно сказать с уверенностью. Любил бог Тьмы недомолвки и тайны, а как по-другому мог он всех духов в страхе и в повиновении держать?

Но уже к полдню странно увеличилось озеро его родное, разрослось оно прямо на глазах, и соседний с ним лес оказался за гранью, на дне его. Но самое удивительное состояло в том, что там он увидел и город, тот самый, который за лесом расположен был. Теперь какая-то странная сила заставило его провалиться сквозь землю, поместить на дно озерное.

И знал он, что назывался тот город Китеж. На первый взгляд могло показаться, что он только в озере его как-то странно отражаться стал, но когда бросился Водяной к тому месту, где он с давних пор стоял, то там ничего кроме его озера и не было — сплошная вода.

И он должен был радоваться тому, что владения его так увеличились к тому моменту, а Кеша взвыл от ужаса. Он хорошо понимал, что на самом деле произошло. Он стал повелителем, принцы и князья — все в его владениях оказались. А вместе с ними Домовые, в потонувших домах, Банники в банях своих, Овинники на Овинах, Кикиморы, и прочие духи, которые до сих пор совсем в ином пространстве обитали, и если и сталкивались с ним, то особенного отношения к нему не имели. Теперь были в его владениях, а значит и в его власти.

Леший из соседнего леса тоже под его начало перешел, потому что лес его подводным стал. Радостно на первый взгляд сознавать это было. Но даже не мог представить себе, насколько больше забот у него будет. А он-то думал, что обустроил свой мир, можно в вольности и беззаботности понежиться. Сколько теперь мороки с потонувшим городом, сколько дел у него появится, ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Ты получил город во владения свои, — услышал он голос беса рядом.

На этот раз рогатый молчать не стал. Он хотел первым сообщить своему Водяному радостную весть.

— Только что-то радости твоей не ощущаю.

— Дурак только такому подарку радоваться может, — огрызнулся Кеша, — Было озеро, как озеро, а что теперь стало? Страшно подумать даже.

Но он посмотрел на город свой и стал обходить владения. Сколько не искушайся, а делать что-то все равно надо.

№№№№№№

Словно потерянные, бродили души горожан по дну озера в тот момент, когда Кеша в первый раз появился среди них. Окружив его плотной стеной, самые смелые стали расспрашивать, что с ними такое случиться могло. Почему они все в таком странном положении оказались.

— О, Царь морской, заступись за нас перед богами, — просили они его, — пусть все по старому останется.

Кеша объяснял им сначала, что он никакой не царь, а только обычный Водяной, но они не слышали его и все о своем твердили.

Не знал он, что им сказать, и тихонько ускользнул. На этот раз водяному удалось уйти от ответа. Он не стал им объяснять, что это не в его власти. Даже если бы ему и захотелось от них избавиться — он не сможет этого сделать. Но он понимал, что рано или поздно, ему придется им все рассказать.

№№№№№№№

Скоро все устроилось, и они привыкли к тому, что не темное пустоватое дно перед ними, а целый город, большой и шумный.

Тогда в очередной раз и заглянул к ним Царь Морской. Прибыл он на этот раз с огромной свитой своей, потому что всем хотелось видеть, какое чудо произошло в обычном озере, как переменился подводный их мир.

И вышел почтительно Водяной с русалками и женой своей милой, чтобы Царя Морского приветствовать. Кеша извинялся искреннее за то, что еще не наведен должный порядок — слишком быстро все переменилось, и до всего у него руки пока не доходят.

— Скоро сказка сказывается, да не скоро делается, — философски заметил Царь Морской.

Он знал, что потом эту фразу его любимую разные создания на все лады повторять будут. Он любил придумывать такие фразы, которые со временем нетленками станут.

Но всем, что он увидел, царь остался доволен. Сколько городов на земле осталось, разве не справедливо, чтобы хоть один из них и под водой был. А если понравится и все правильно устроится, может, и другие захотят там поселиться, как знать.

— Но город-то погубили, — сетовал Леший Мефодий, который по воле рока оказался подводным жителем.

— Это как сказать, мы его от печенегов спасли. Как саранча они налетают на земли русичей, камня на камне не оставляют. И только на этот раз им придется мимо пробежать, вот диво то будет — вместо города, в который они направлялись — одна вода сплошная.

И если на самом деле так дела обстояли, а Царь Морской вряд ли лукавил, то обрадовался Кеша такому повороту дела, и сам к спасению ощутил свою причастность.

Но еще больше подкупило его то, как радовалась Алена своим новым владениям. Она-то знала, что даже в бабушкиных сказках и мечтаниях судьба не была к ней так благосклонна.

Бывало, говорила ей бабушка долгими зимними вечерами, гребнем ее длинные волосы расчесывая:

— И хорошая ты у меня, детка, и пригожая, только боюсь даже боярин или воевода, не то, что князь никогда на тебе не женится.

— Но если полюбит он меня, — возражала тогда она, уже много слышавшая от других о пылкой и красивой любви.

— А что любовь, ему от жены своей совсем другое надо, любовь как звезда, вспыхнет и погаснет, с любовью много не наживешь, ее в карман не положишь.

Но сейчас из Сварга бабушка должна была видеть, что она ошибалась. Сам князь города этого приходил к ней с поклоном, и слуги его верные без ее распоряжений ничего делать не могли.

Вот и радовалась она, и порхала легко и весело по своему подводному городу. И не понимала она, почему ее подданные так тосковали, томились и любыми путями на землю рвались, хотя много раз объяснял им Кеша, что сделать этого больше никак невозможно, они должны спокойно принять свою участь и научиться жить под водой. Со временем это им может даже и понравиться.

Только одно смутило ее немного, когда в собственном дворце она в первый раз встретила князя Изяслава. Видно после всех потрясений память к нему вернулась. Правда сиротинку из мира своего, которая издалека только им любовалась, узнать он все равно не смог бы, где уж ему. Но все время расспрашивал ее и Анфису о какой-то прекрасной русалке, бродил, искал ее повсюду, но не находил.

— Скажи мне, ведь я был уже здесь, и она здесь была, и в любви я ей клялся, и обещал навсегда вернуться. Вот и вернулся, но где же она сама, куда вы ее подевали.

Алена ничего толком не знала о прошлом, о том, что до нее тут происходило. Анфиса упрямо молчала, только хвостом яростно вертела. И, наконец, когда приказала ей Алена говорить, потому что все видели, что она что-то знает, она не посмела ее ослушаться.

— Я и на самом деле не та русалка, — выпалила она, — только тут нет других.

— Но ведь была, я точно знаю, что была, — упрямо твердил князь.

— Была, и она без памяти влюбилась в юного князя, которого черти болотные из вредности к нам зашвырнули живым и невредимым. И он с первого же мгновения полюбил ее, так, что никого больше видеть не желал. Вот и поклялся, что никогда ее не оставит.

Анфиса рассказывала так, словно князя не было поблизости, но он слушал внимательно и на ее явные издевательства никакого внимания не обращал.

— По воле отца собственного и царя морского вынужден он был на землю спешно воротиться, но и тогда обещал он, что не задержится там надолго, а сразу к ней и пожалует. Но ничего такого не сбылось, не осуществилось. Даже по человеческим меркам времени много прошло, хотя жизнь у них и коротка. Как ушел княжич, так и не вспомнил больше о русалке своей. Сколько тосковала она да рыдала, только слезы в воде никто никогда не замечает. И умирая от тоски, поступила она очень необдуманно. Когда в сражение он пошел и потерпеть крах должен был неминуемо, она и тогда пришла ему на помощь. Дружину Царя Морского привела она. Он победил, и даже пришел поблагодарить ее. Но не вспомнил о ней и на этот раз, не узнал ее, словно в первый раз в жизни видел. Кто же такое пережить способен? Немило ей стало озеро наше, и отправилась она в море-океан, туда, где дружина повелителя нашего обитает, и стала женой всегда хранившего ей верность воина. Может, он и не князь, но уж забывать о ней никогда не забывал, — так закончила свой печальный рассказ русалка.

И с вызовом взглянула она после этого на князя.

— Я должен увидеть ее и прощение попросить, — простонал князь и закрыл лицо ладонями, он вовсе не хотел, чтобы они все видели, как он страдает.

— Теперь это невозможно, — резко произнесла Анфиса, словно у нее было право выносить приговоры, — ты пришел сюда не по своей воле, и не посмеешь врываться в ее жизнь и снова нарушать ее покой.

Он повернулся к Водяному, который стоял давно поблизости, прося у него о помощи. Но промолчал Кеша. Это был тот редкий случай, когда он был согласен со своей строптивой русалкой.

— Она просила, чтобы мы не пускали тебя в озеро, когда уходила, — прибавила Анфиса, обрадованная поддержкой Патрона, — мы не в силах были помешать тебе, но с нею ты не встретишься никогда.

№№№№№

Когда кто-то грустит и тоскует, обязательно находятся утешители. Вот и на этот раз перед Изяславом появился черт Федор — старый знакомый и верный друг и Водяного и Лешего.

— Не обижайся на русалку, — ласково заговорил он, — показывая, что он в курсе всего, что творилось и нынче твориться в этом озере, — у нее волос длинный, а ум короткий. Я могу провести тебя к твоей Дарье.

Так князь узнал, как зовут русалку, надо признать, что он не помнил и этого

— Если не хочешь в своем обличии перед ней предстать, можешь ее мужем обернуться, я научу тебя, как это делается, — вкрадчиво предложил он. — Это даже забавно будет.

И должен был князь знать, какие черти проказники да забияки. Не от доброты душевной он все это творит. Но ни о чем этом он не думал, а упрямо хотел только одного — увидеть ее хотя бы издалека, прощения попросить, и сказать, что память к нему вернулась так же неожиданно, как и пропала. Она должна если не понять и простить, то хотя бы знать это. И глубокой ночью, когда все спали, вслед за чертом он отправился в море синее. Федор готов был развлечься, и понимал, что князь ему в этом верным помощником станет. Но не подозревал ни черт Федор, ни князь Изяслав, что княгиня, жена его верная, слышала их разговор. В отчаянии не зная, что делать, уверенная, что не вернется он назад, там с русалкой и останется, бросилась она к Водяному, и, задыхаясь, обо всем ему поведала. Удивился он, хотя чего можно было ждать от черта Федора, но как мог князь за ним пойти? Он-то был серьезным и рассудительным человеком.

— Да как же можно просить прощения за то, в чем не был виноват? Совсем, видно князь голову потерял, ничего он не соображает больше.

Но Кеша не мог в море отправиться в погоню за ними. Он отправил туда только русалку свою:

— Посмотри, что там творится.

И согласилась с ним Анфиса. Она добралась до дворца царя морского быстрее, чем черт с князем туда попали, потому что хорошо знала обходные пути, но решила ни о чем не говорить своей подруге — пусть это будет для нее сюрпризом. И русалке хотелось немного развлечься, раз уж она тут оказалась.

№№№№№№

Когда на пороге неожиданно появился воин, который вместе с остальными должен был быть в дальнем походе, она удивленно подняла брови и взглянула на русалку, пытаясь понять и угадать, кто под этой личиной может скрываться. Но русалка молчала, словно понятия ни о чем не имела. А когда бес выглянул из-за спины лжевоина, она не выдержала:

— Пусть мой гость разоблачится, если он хочет, чтобы мы с ним общаться стали, иначе, я прогоню его прочь, и слова больше не скажу, — потребовала русалка, и требования ее были справедливы.

Он чувствовал, что влюбляется в нее снова, и ничего не мог больше с собой поделать. Ему осталось только разоблачиться. Она удивилась еще больше:

— Князь Изяслав, я ожидала встретить кого угодно, только не тебя, как странно, я была уверенна, что никогда больше мы не увидимся, — я рада тебя видеть, но поздно, слишком поздно ты вернулся, ничего нельзя изменить, да я и не хочу менять. Я любила тебя когда-то, но на этот раз едва узнала. Ты больше не нужен мне, тот, кто нарушил клятву, не заслуживает доверия, не стоит оправдываться. Ты только одна из бесплотных теней в этом мире, и мне нет до этого дела.

Такой твердости никогда прежде он не встречал в душе ее ни разу, но может быть, ни одна женщина и не любила его так.

Анфиса была вполне довольна всем, что она увидела, князь получил именно то, что он заслужил. И немного поругав черта, она вместе с ними отправилась назад в их озеро. Федор всю дорогу рассуждал о том, что как бы сильна любовь не была, она очень коротка. Она обрывается, и жить приходиться дальше уже без нее.

— Я всегда и всем говорил, что это так и есть, но влюбленные посылают меня подальше, а могли бы и прислушаться к тому, что говорит старый опытный черт.

Он немного преувеличивал свой возраст, потому что для черта был еще очень молод. Но в тот момент на эту мелочь ни князь, ни русалка не обратили никакого внимания.

— Не доверяй чертям, они всегда подведут и ничего кроме огорчения тебе не дадут, — наставляла его Анфиса, — если бы они могли хоть что-то чувствовать.

Федор, наконец, отвлекся от собственной персоны, и прислушался к речам, которые она произносила:

— А это что там за разговорчики, как смеешь ты меня поносить, несчастная. Вот и старайся ради вас, копыта бей.

Он расшумелся так, что князь готов был броситься, чтобы утешить его, и хорошо, что русалка его остановила:

— Как же легко тебя провести и обморочить, сразу видно, что ты до сих пор с чертями не общался, а ты, Федор, прекрати, пока не получил взбучку.

Он и на самом деле замолчал. Весь дальнейший путь они проделали молча. Да и что еще было говорить.

№№№№№№№№№

Водяной волновался, поджидая их назад. Он узнал, что там произошло. Он предупредил Черта, чтобы тот к его людям, особенно к князю не приближался:

— Ищи себе жертвы в другом месте, а у меня здесь не место для твоих опытов и философий, — твердо говорил он.

— Где хочу, там и ищу, все вы неблагодарные скотины, — снова начал скандалить Федор, но его больше никто особенно не слушал.

И не прощаясь, он гордо удалился в свое болото, чтобы рассказать омутнику и всем, кто его окружает, что там происходило. Конечно, что-то он преувеличил и приврал, но они там не были, и проверить не могли. Их и не интересовала особенно правда, а хотели послушать интересную историю, в которой человек как обычно и случалось, оказался наивным, простоватым дурачком, особенно интересно им было это услышать, если речь касалась князя, пусть и бывшего. Но и в тихом омуте, где водятся черти, и в образцовом озере, где был теперь прекрасный город, жизнь текла своим чередом. Она была яркой и многообразной, и там случались самые невероятные истории.

Глава 2 Омутник

В некотором царстве, в водном государстве, на дне тихого лесного омута, в котором, как известно, черти и водятся, никогда не было мира и спокойствия, потому что там, где собирается больше двух чертей, не может быть никакого покоя, жил и управлялся с этим хозяйством Омутник, и звали его Прохор.

Самая бурная жизнь протекала на дне лесного Омута, в который и переместился обиженный на водяного, русалок и князя Федор. Это было самым его любимым местом — малой родиной. Может быть, там и были когда-то спокойные времена, но так давно, что никто уже о них и не помнил.

И управлял всем этим шумным и беспокойным хозяйством Омутник Прохор.

В свое время, когда происходила дележка, Прохору досталась самая пустынная и дальняя местность, которая и стала называться болотом, или омутом, и была эта яма глубокая немного в стороне от того самого озера, где потом поселился Водяной Кеша и жил припеваючи. И хотя были они расположены совсем рядом, но отличались друг от друга, как неба и земля.

Соседство такое сначала Кешу особенно не волновало, тем более что Прохор оставался почти в одиночестве, он скучал и бездельничал долгое время. Но все кончается, а хорошие и спокойные времена завершаются быстрее, чем дурные.

№№№№№№№

Черти размножались. Демону земли хотелось, как и всем остальным, обрести своих помощников, вот и плодил он их. А так как у каждого из них нрав был отвратительный, то часто ни с кем нигде не могли они ужиться. Потому и бежали, обиженные на весь мир, куда глаза глядят, и часто оказывались в том самом Омуте. Сначала здесь они прятались от преследования, а потом, решали, что это и есть их дом родной и то место, где можно свои кости бросить.

Но и здесь, как вскоре выяснялось, долго и спокойно они сидеть не могли. Ругались черти, в пух и прах ссорились со всеми со всем остальными духами из-за любого пустяка. И неважно, что делили шкуру неубитого медведя, главное, чтобы ссоры были погромче, и ярости им девать некуда было. И на всех бочку катили, не разбираясь, где свои, а где чужие.

А так как Омутнику хотелось быть справедливым и судить не по своим симпатиям, а по делу, то он ругался с ними, и порой никак не мог ничего решить. Но как бы все не решалось, кто-то все равно оставался недовольным, а он врагом то одних, то других делался.

И тогда они удирали в том омуте еще дальше, начинали еще больше ямы копать и что-то хотели предпринять для того, чтобы все хотя бы внешне было шито и крыто.

Омутник никого никуда не мог прогнать, потому что дальше уже некуда было, и он сам учился терпению и пониманию. А учил его этому водяной Кеша, у которого испытания часто и побольше были, но он всегда выходил из них достойно. Но ему хорошо говорить. Хоть и разные духи ним рядом обитали, но черти около него задерживались никогда. Они все в омут отправлялись, потому что знали, что каждый должен обитать там, где родился, лучшего места для него нет и быть не может.

И чем больше становилось чертей в омуте, тем чаще возникали страшные споры, потасовки и бесконечные выяснения отношений.

№№№№№№№

Но черти всегда чертями оставались. Они мирились, быстро забывали все скандалы, потому что и во внешнем мире происходили какие-то скандалы. Тогда они оживлялись и не могли не сунуть своих носов во все, что происходило.

И бросаясь в любую драку, они бились в пух и прах, забыв о том, с чего все начиналось, кто против кого пойти должен. Шерсть летела клочьями во все стороны, они ломали руки и ноги, выворачивали копыта, хвосты пытались оторвать друг у друга, но срасталось все так же как на собаках. И немного успокаивались, зализывали старые раны до новых драк. А потом все для них начиналось сначала.

Обычно, если что-то не получилась, Омутник бежал советоваться к своему ближайшему соседу, а им оказывался Водяной Кеша, они во многом были противоположны во взглядах, потому и могли рассудить все по справедливости, если приходили к общему решению.

№№№№№№№

О том, что в озере появился тихий омут, первой узнала из посторонних духов Кикимора. Она не особенно любила прогулки под водой, но и не верила на слово — надо было все увидеть своими глазами.

В один прекрасный день спустилась она на дно озера, ходила и бродила, никого ни о чем, не спрашивая, грешным делом подумала о том, что заблудилась и не выберется наружу никогда, но тут на омут и наткнулась, который не сразу и заметить могла. Прохор умело замаскировал его от посторонних, случайных глаз. Только не от Кикиморы, от нее трудно было что-то спрятать.

Но не просто так оказалась тут Кикимора. Она искала последнего своего возлюбленного. Собственно черт Федор никогда и никого не любил, и ее тем паче, но она внушила себе, что из всех чертей он самый симпатичный и умный, что он не такой стервозный, как остальные, потому он и годился ей в мужья.

Федор не подозревал об этом решении. А когда она ему сказала о том, что он ее избранник открытым текстом, он очень озадачился, и понял, что если будет поблизости оставаться, то она его захомутает. Тогда ему и придется навсегда с Кикиморой оставаться, но это никак не входило в его планы.

Тогда он заглянул в тихий омут, отыскал там себе местечко, и стал обустраиваться, уверенный в том, что его возлюбленная не настолько безумна, чтобы тут с ним оставаться.

Кикимора не будет жить в омуте, — говорил он Прохору, -потому тебе придется временно меня потерпеть.

Омутник знал, что не бывает ничего более постоянного, чем временное, но это его не смущало и не расстраивало. Из всех чертей, Федор был самым разумным и уравновешенным, по всем вопросам с ним можно было посоветоваться.

И потому Прохор направился к своему любимцу:

— Говорят, это тебе мы обязаны тем, что Кикимора у нас тут шастает? — осторожно спросил он, зная, что с Федором надо вообще быть осторожным, потому что он взрывной парень, и поссорится и с самим Нием, если почувствует что-то обидное в его словах.

— Я ее сюда не приглашал, и сам готов спрятаться подальше, потому что никакая жена и спутница дней моих суровых не нужна, особенно если она Кикимора.

— Но ты не горячись особенно, вдруг больше никого не найдется.

Сначала Федору показалось, что Омутник над ним издевается, но как-то по внешнему виду не скажешь.. Но после женитьбы их Водяного все только об этом и говорили. Хотя есть большая разница, в той смертной, которая к нему спустилась, и в Кикиморе, которая скандальна и неистребима.

Вот об этом и поведал он своему другу Омутнику:

— Лучше быть одному, чем с Кикиморой, — так закончил свою пылкую речь Федор, и Омутник решил про себя, что тот может и прав оказаться. По крайней мере, в советах он не нуждался.

№№№№№№

Вот теперь, зная, что больше нигде его нет, Кикимора была уверенна, что в омуте он от нее и прячется. Но черти, только заметив ее приближение, предупредили Федора, он успел закопаться в ил и стал совершенно незаметен. Даже если бы она наступила на него, и тогда бы ничего не почувствовало, слишком мягким было все дно под ногами, и Федору пришлось бы сдержаться и пережить боль. А наступала Кикимора очень тяжело, хотя и была худой и легкой.

Но она потопталась по омуту, заглянула в рожи всем чертям, никого похожего на Федора и близко не было. Хотя на первый взгляд все черти казались совершенно одинаковы, но она и среди тысячи бы своего единственного отыскала, если бы он не под ногами у нее, запрятанный в ил лежал, с ясновидением да еще на дне морском у нее были большие проблемы. Нигде никого не нашла, чертыхнулась и должна была отправиться назад.

Она порадовалась тому, что Федора здесь не было, потому что сдуру могла бы согласиться остаться с ним здесь жить. А это было очень тяжело, под водой оставаться, она и теперь не была уверенна в том, что жертва была бы оправданна.

Возвращаясь назад, Кики приняла решение, что выбирать надо среди земных духов, среди своих, а в омуте ей делать нечего. Может, Банник и не так хорош, как Федор, но там есть раздолье и воздух, не будешь все время мокрым и вонючим жить, а это уже немало.

Но ей не нравились и порядки, которые завел на дне озера своего Кеша — все у него там было чисто и прибрано и красиво, все исключительно на своем месте оставалось, не знаешь куда наступить, здесь же в двух шагах — все разбросанно и так жутко, что и ногу некуда поставить больше.

Ей не хотелось для жизни ни того, ни другого, надо было что-то среднее выбирать. И это тоже было на земле.

Федор и сам возмущался тому, что мусорить могли все, но никто из-под палки не хотел наводить порядок, убираться. В этом его несостоявшаяся невеста была права. Но он знал и другое. Процесс воспитания длительный, ничего с одного раза просто так не делается. А у чертей — тем более, они самые упрямые создания из всех духов.

№№№№№№

Омутник был кончено, Властелином, но большего забияки, чем он сам не было нигде. Потому что именно Федору приходилось бросаться во все драки и разнимать его. Дрался он еще лучше всех чертей. А причина для этого всегда находилась. Вот и на этот раз, словно стрелы из лука к нему прилетели черти, и сообщили о том, что Прохор не на шутку сцепился с Водяным. Он бросился туда.

Что там было, они сплелись в такой клубок, что и всем вместе никак нельзя было оторвать этих двоих. Они бы давно поубивали друг друга, если бы были смертными, но теперь казалось, что этой потасовке не будет конца и края.

Когда Федор, отбив его от Водяного, тащил в их омут, побитого, но орущего, что он еще всем водяным покажет, он не удержался в первый раз:

— Послушай, теперь я понимаю, почему черти себя так ведут, да они же на тебя насмотрелись.

Федор и сам был всклокочен, потому что и ему досталось, и совершенно напрасно, ведь он-то не затевал той драки. Копыто, которым он пинал то одного, то другого страшно болело, как ему удалось спасти свой хвост, он и сейчас понять не мог, и весь такой урон только из-за того, что этим двоим захотелось подраться. Прохор даже вспомнить никак не мог, что они с самого начала не поделили — это и было самым обидным из всего.

— Не собирался я с ним мириться, вырывался у него из рук и орал тот, — если он озеро свое подметает, да пашет вместе со всеми, то имеет право диктовать, что мне делать с моими чертями. Я должен позволять, чтобы меня, хозяина и властелина, учил какой-то водяной?

— Кеша не вмешивается в происходящее, ты еще не видел противных Водяных. Но я займусь поисками и подыщу тебе такого, после которого наш Кеша Ангелом покажется, — пообещал ему бес, Омутник прислушался и замолчал. В том, что такие Водяные существуют, он не сомневался, и это могло случиться, Федор был хитер и пронырлив, он обязательно что-то подобное придумает.

Шутил ли он или на самом деле собирался искать такое озеро — понять было трудно, но Омутник посмотрел на него грозно.

— Ты брось свои шуточки, я пока еще решаю, где и кому жить.

— Конечно ты, — согласился Федор, только я посмотрел, что от тебя бы осталось, если бы нынче я не подоспел вовремя.

Федор, конечно, был хитрецом, но очень часто он говорил правду, что для всех чертей и для Прохора было большой редкостью.

№№№№№№

Они остановились на берегу озера. Сначала Федор не понял, куда это смотрит побитый повелитель его, да так, что его и с места нельзя было сдвинуть.

— Откуда она здесь? — спросил Омутник, указывая на белую лебедь на озерной глади, — ей, наверное, тут очень одиноко и пусто, но как же она прекрасна.

— Ты о птичке, — усмехнулся Федор, — не советую приближаться к ней.

— А это еще почему, ты, что забил уже ее?

— И не собирался, просто это не простая птичка, из мира мертвых прислал ее к нам Чернобог.

— Надеюсь, ты узнал зачем, мы должны быть готовы ко всему, — говорил Омутник.

Он сетовал на то, что из-за глупых ссор понятия не имел о том, что ему делать и как быть дальше, и мог пропустить очень важные события. Но не мог глаз оторвать от Лебеди, которая сбросила свои одеяния перья и прохаживалась по берегу, сверкая своей неземной, но немного зловещей красотой.

Про себя он признал, что без Федора ему трудно было обойтись, хорошо, что он тут появился.

— Узнал, она должна извести одного из княжеских богатырей. Мертвые не должны жениться на живых, и тот, кто нарушит эту клятву, обязательно поплатится за это, но она так обольстительна, что один из воинов на все решиться, и жизнь свою Чернобогу подарить, чтобы с нею оставаться.

Так и узнавал Омутник обо всех происшествиях, которые случались в их местах.

А как раз после той потасовки с Омутником и случилась свадьба у Кеши с Аленой, эти слухи не могли не дойти и до Прохора.

Впервые он рассердился на Федора за то, что тот привел невесту его другу, при котором и врагов не надо — Водяному Кеше. И теперь сидел на почетном месте на их свадьбе.

— Прежде, чем о чужих беспокоиться, ворчал Омутник, и о своем властелине мог бы подумать. Когда женился Водяной и ему именно этого и захотелось.

Федор видел его недовольство, но не мог понять, то ли девица ему понравилась, и он влюбился с первого взгляда, что мало было похоже на правду, то ли он просто завидует своему вечному сопернику.

Но он философски решил, что все обойдется, только вот никак не мог придумать, кого такого отыскать ему. Какая дура согласиться жить с ним не в прибранном озере, а в беспорядке омута, да еще с дюжиной чертей придачу.

№№№№№№

Прохору не удалось досидеть до конца той развеселой свадьбы, потому что один из чертей шепнул ему, что в омуте появились новенькие, и старенькие уже дубасят их от всей души.

— И так всегда, — ворчал он по дороге. Все черти как черти, а тут ни сна, ни покоя, и не могут они ничего решить.

Но подоспел он как раз вовремя — разобраться, что происходило в этом водовороте, было невозможно. Они сплелись в один клубок. И тогда, вспомнив о том, что под рукой не оказалось Федора — он не стал забирать его со свадьбы, Прохор сам бросился в эту толпу, и стал яростно отдирать одних от других.

Наконец, куча исчезла, она превратилась в дюжину изодранных, израненных чертей, Он расставил их друг против друга и уселся на огромный пень, который на время служил ему троном.

— Молодцы, хорошо гостей принимаете, — обратился он к своим.

— Удивительно, как к вам еще кто-то прийти решается.

— А мы и не звали никого, — говорили они яростно, и самим места мало.

— Места всегда всем хватит, а вот то, что с мозгами у вас проблемы — это хорошо видно. А вы, — обратился он к новеньким, — не успели еще заявиться, и уже готовы на все. И как вы тут жить собрались, может, сразу себе другой Омут поищете?

— Мы уже были во всех других, — пробурчал один из них. Его откровение понравилось Прохору.

— Замечательно, позвольте угадать, там было все так же и это последняя ваша надежда, обхохочешься. И что мне с вами прикажете делать?

Молчали одни, сопели остальные, и тогда понял Прохор, что решение принимать придется все-таки ему самому:

— Хорошо, пока оставайтесь, уйдут те, кто первыми задираться. Вернется Федор, он за вами проследит, я ему полностью доверяю.

№№№№№№

Со временем в омуте и на самом деле стало тесно, когда в озере появился город Китеж, и хотя оно разрослось, но и народу прибавилось, Омутник принял решение:

— Все наши черти пойдут на землю, будут приставлены к поселкам, городам, людям, сюда же по очереди будут приезжать на отдых один раз в год, и рассказывать о том, что им удалось проделать за это время.

Все они увидели, как разленились за это время черти, но приказу следовало подчиниться, и они унеслись, обгоняя друг друга, занимать свои города и веси. И в тот же миг везде жизнь всколыхнулась до невероятности, а так как они были особенно деятельными, то чего только не творилось в этом мире.

Но Омутник переложил ответственность и на Леших, и на Домовых, и на других духов.

Когда тем было невмоготу терпеть проделки чертей, они все собрались в лесу у Тиши и стали требовать появления Омутника. Федор внимательно посмотрел на Прохора.

— Их много, — самое главное ты не заводись, всех все равно не переспоришь, но пусть они говорят, что хотят — пар выпустят, но им все равно придется с чертями нашими считаться.

Поддержка Федора оказалась в тот миг неоценимой, потому что как только он увидел все эти злые рожи, сразу же запал его пропал.

Слушать пришлось долго, натворить они успели немало. Но когда им самим говорить надоело, Федор поднялся с места:

— Вы закончили, — усмехнулся он, — и вы не можете справиться с парой чертей, в то время как у нас, их всегда больше дюжины, и ничего, мы живы и невредимы, — говорил он спокойно.

Он еще долго давал им советы о том, как управляться с их чертями, и даже сам себе показался настоящим учителем.

— Тем, кто будет возмущаться, мы еще дополнительно чертей пошлем, — вдруг неожиданно оборвал он свою речь, — пока самых строптивых мы у себя держим, но если вы так настаиваете, — усмехнулся он.

Никто из духов не посмел ничего сказать в ответ. На такой торжественной ноте разговор и закончился. И хотя сам Прохор не сказал ни одного слова, но все разрешилось само собой. Хорошо, когда в этом мире есть такие черти, как Федор, что бы он без него делал.

Так и выяснилось в тихом омуте, что только номинально оставался Прохор Омутником, на самом деле им давно стал черт Федор. И все обращались к нему в трудную минуту и внимательно на него смотрели, потому что в любом обществе есть тот, кто сидит на троне, и тот, кто на самом деле управляет этим миром. Особенно если это мир чертей, где компания всегда подбирается такая разношерстная, непостоянная и яростная.

Но о том, что происходило в тихом омуте и его окрестностях, рассказ еще впереди, а пока нас с вами надо перебраться их заповедного леса в мир людей, потому что самые мирный, милые духи селились рядом с ними, тесно с ними соприкасались, начинали их понимать и с ними взаимодействовать.

И если идти по этому пути, то первыми из них были, конечно Домовые.

Глава 3 Домовой

В некотором царстве, в неведомом государстве, именуемом русским княжеством, стольном граде Киеве, в одном из больших и светлых домов, появившемся здесь одним из первых, проживал с момента его появления, Домовой и звали его Спиря. Конечно, домовые были в каждом из таких домов, и было их великое множество, но именно этот оставался самым важным и интересным из его собратьев, вот и посмотрим на одну из историй, с ним связанных.

И был он, как и все его собратья, маленьким, мохнатым, забавным и деловым. Потому что старый дом надо было охранять, оберегать, следить за ним в несколько раз лучше, чем за новым. Он все это делал довольно успешно, но порой случались и промахи, и связанны они были с теми минутами, когда его от дел отвлекали какие-то сплетни, появления гостей, пересуды, споры, и драки.

В такие минуты бросал Спиря все свои наиважнейшие дела и мчался туда, чтобы подслушать и подсмотреть за тем, что между людьми твориться. А так как люди были такие беспокойные существа, что у них всегда что-то этакое случалось, то и дела бросал он довольно часто. И порой случалось, что, зазевавшись, размечтавшись, задумавшись, забывал он о главном — например, об огне в печи, и несколько раз случалось такое, что вот-вот пожар был готов вспыхнуть.

Если бы пронырливая Кикимора не смотрела за всем во все глаза, не пихала везде свой нос, то не избежать бы им беды. Но в последний момент, услышав ее истошные вопли, он несся туда и тушил все пожары, едва они только начинались, и выгонял угарный дым из жилища своего. Но ничему не учился упрямый Домовой, стоило только затеяться какой-то новой ссоре или просто спору между людьми, как он был уже там, и первым среди них советчиком и судией оказывался.

№№№№№

Несколько столетий прошло. Он и не припомнил, сколько людей в доме его жили, скольких схоронил он, скольким на свет появиться помог. А с ним ничего не делалось, будто вчера только он в доме том появился. В свободное от хозяйственных дел и гулянок время, он изучал свой дом снизу и сверху заглядывал, находил все, что там не то и не так было, и заставлял хозяев то крышу подлатать, то пол перестелить. И так упрям был, что даже самый нерадивый из них, плюнув на все, брался за дело. Потому что знал Спиря, что отнесут их на погост не нынче, так завтра, и спрос с них не велик, а ему- то снова оставаться в доме этом. И еще неизвестно кто жить будет там, и сможет ли он хорошо все это сделать. Мастеров еще поискать надо и неизвестно, сколько им еще возиться придется.

Так в заботах и хлопотах и проходила его бесконечная жизнь. И рассказывал он другим духам, когда в бане собирались, разные истории, про недавно живших людей и про давно покинувших этот мир. И так привыкли все слушать его истории, особенно долгими зимними вечерами, что без них уже и обходиться они никак не могли. Не было среди духов иных таких рассказчиков.

№№№№№№

Но однажды сломали старый дом, и сначала горевал Спиря и был уверен, что деваться ему некуда будет, но пока он в бане перебивался, стали мастера именитые строить на этом самом месте княжеский дворец. Тогда он и понял, что по праву должен занять там свое место. Хотя обрадовало это Спирю только на первый взгляд. Потому что одно дело простой дом с малым количеством обитателей, а совсем другое дворец князя, пусть и удельного. Насколько больше будет это хозяйство. Ведь там и слуги, и воины, и наложницы, и заморские гости всякие. И за всеми внимательно следить надо, и самое главное — он знал, что всяких происшествий и любовных историй там целая пропасть будет.

Но не боялся работы Спиря, потому что он был одним из первых Домовых, закалиться успел, и мудрости его да терпения на все хватит.

Но больше всего помнил он те времена, когда после смерти князя Владимира (она оказалась внезапной), во дворец торжественно въехал молодой Ярослав. Уже по предсказаниям Яги он знал, что надолго он поселился. Это хорошо, потому что негоже часто менять постояльцев. Как бы они плохи не были, но к ним привыкаешь, а от тех еще неизвестно что ждать можно.

И после свадьбы Ярослава, и вовсе шумно и многолюдно стало в чертогах домового, потому что привезла с собой княгиня целую дружину иноземных воинов. Всех их надо было где-то разместить и обустроить.

Спиря знал о том, что грозные викинги, заставившие трепетать любого, боялись любого чародейства и всякой магической силы, потому он часто устраивал всякие розыгрыши. И потешался он от всей души, когда они шарахались в разные стороны, от шагов и голосов, становились в такие минуты тихими и очень послушными. Но только одного из них не трогал Спиря, а наоборот заботился о нем и всячески оберегал — это был молодой король Гаральд — юноша с печальными глазами, изгнанный злобным дядей вероломно с земель его. Не был он похож на всех остальных. Но самое главное, и без любой ведьмы знал Спиря, что он станет героем героев и королем королей. И еще об одном рассказала ему Яга- его любимая княжна Елизавета женой его и королевой Норвегии станет.

Конечно, в те героические времена он и не вспомнит о маленьком Домовом, который делал его жизнь ярче и разнообразнее, но не волновался об этом Спиря, потому что заботился он о Гаральде совершенно бескорыстно.

№№№№№№

Во все времена первой и лучшей его подругой была Кикимора. Она любила слушать его истории любовные, любила обсуждать с ним последние новости, она первой заметила его отношение к юному воину.

— Что это ты, когда всех пугаешь, Гаральда не трогаешь, словно он твой сын родной, непонятно, — однажды заметила она.

— Зато ты ему прохода не даешь, — усмехнулся он.

— И не только, я поспорила с бесом Федором, что он ни за что не пойдет к Яге, чтобы судьбу свою узнать.

— Что за глупые споры, — возмутился он.

— А то ты Федора не знаешь, его хлебом не корми, но дай воспитывать кого-то, вот на мальчишку и напал, говорит, ты должен знать свою судьбу, и действовать так, как скажет тебе ведьма, но ты же знаешь, как они к нашим лесам и нашим ведьмам относятся — жуть, да и только. Я его отговаривала, рисовала, что его там ждет — ничего не помогает, он собрался в лес.

Если бы Спиря в тот момент встретил Федора, то побил бы его хорошенько, но тот ему под руку не попался. И, бросив свое хозяйство, вместе с Кикиморой, он бросился догонять Гаральда, который уже углубился в заповедный лес, находившийся на порубежье, с другой стороны был лес Мертвых. Именно в этом месте разместил в свое время Леший Тиша Ягу, отстроив ей избушку на курьей ноге. И с тех пор принимала она добрых молодцев, и тех, кто послабее и потише был, не раздумывая, отправляла на лопате в печку, на тот свет, в царство Чернобога. Но если добры молодцы поворотливы оказывались и не поддавались ей просто так, то жизнь им оставляла, да еще и подарочки бесценные дарила, чтобы они действовали складнее. Они пошли ее суровые испытания и должны быть награждены. Тогда уже удача от них больше не отворачивалась.

Вот туда и направил Федор Гаральда, рассуждая при этом, что если он таков, как они говорят, то ничего с ним худого не случится, если же он в печке окажется на лопате у Яги, то все — пустые хлопоты и туда ему и дорога. Сам он не мог не последовать за ним, потому что все это должен был своими глазами видеть.

№№№№№№

Гаральд знал обо всех страхах, которые его соотечественники перед русскими духами не скрывали, но про себя решил, что чему быть, того не миновать, и если суждено ему провалиться сквозь землю, то он и там себе королевство завоевать сумеет. И отправился он по пути- дорожке, куда и отправил его Федор.

И все остальные духи и вида не подали, что произошло что-то странное и страшное. И одна Кикимора, как только узнала от Спири, что она пропустила самое главное, а ее любимец отправился прямо в лапы к Яге окаянной, не выдержала и бросилась на ту самую неведомую дорожку, по которой и должен был добрый молодец в тот момент двигаться.

— Едва догнала тебя, мил мой, — задыхаясь, прохрипела она, — сойди с дороги, если цел быть хочешь, не надо тебе у Яги показывается, и наши родные там конец свой бесславный нахо