думала о том, что все женщины с детства живут в крови, потом знакомятся с грязью мужского тела, принимают ее в себя раз за разом, выращивают внутри себя отдельные тела с костями, мясом, мышцами в коже, выдавливают из себя готовых людей в муках, снова принимают мужчин раз за разом внутрь своего порушенного тела, снова растят людей внутри себя, в жуткой боли отдают их миру — и так повторяется и повторяется. Несмотря на все это, женщины изображают свою слабость, неготовность к телесной правде и ужасу, который их постоянный друг
Ну вот, Братец Череп, опять медведи.
— А что такого?
— Ну, знаешь, все эти стереотипы про Россию: водка, медведи, шпионы, КГБ, проститутки, олигархи. Вообще-то это объективация, похожим образом people of color подвергаются объективации
Быть русской и жить в России в общемировом понимании — ужасное неблагополучие и невезение, жить в Москве в общероссийском понимании — привилегия и удача.
Чего хочет та ее часть, которая называется душой? Чего хочет ее тело? Домна не знала.
Хоуп в коже Домны думала о том, что все женщины с детства живут в крови, потом знакомятся с грязью мужского тела, принимают ее в себя раз за разом, выращивают внутри себя отдельные тела с костями, мясом, мышцами в коже, выдавливают из себя готовых людей в муках, снова принимают мужчин раз за разом внутрь своего порушенного тела, снова растят людей внутри себя, в жуткой боли отдают их миру — и так повторяется и повторяется. Несмотря на все это, женщины изображают свою слабость, неготовность к телесной правде и ужасу, который их постоянный друг
Хоуп не слышала, а все смотрела и смотрела на портрет и думала, что это забавно, что Главный пишущий стихи в ее Второй стране — каллад, что ни на есть каллад, и что в ее Первой стране у него не было бы шанса. Хотя здесь с ним тоже быстро расправились.
Они приехали в каменный хозяйский дом с овальными окнами и с маленькими, размером с больших кошек львами по бокам главной двери. Хоуп потом много еще видела в своей Второй стране львов, охранявших неработающие дома снаружи или внутри – сидящих или лежащих и сложивших морды на лапы, небольших или совсем крохотных, больших или совсем огромных, с открытой пастью или закрытой, зло рычащих – показывающих зубы, или очень грустных, или чрезвычайно обалдевших, с раскрытыми от удивления глазами и пастью, или даже улыбающихся. Из белого, красного с прожилками, черного камня, золотого металла или серебряного. Потом она видела разноцветных львов, которые украшали некоторые работающие деревянные дома. Эти звери, разноцветные, сильнее похожие на людей, чем львы неработающих, нравились ей больше. Хоуп удивлялась этому львиному царству, ведь никто никогда не видел здесь львов. Они водились в Африке, она знала. Оттуда украли не только ее бабушку с дедушкой и весь ее народ, но и львов, вывезли их изображения как символ силы и страха и распространили тут среди неработающих и даже работающих.
Домна начала с тела. Заперлась в низком деревянном доме для мытья, пока Муж был в кузнице. Не стала подогревать: на улице была весна. Домна разделась, распустила оставшиеся у нее шесть дополнительных рук и стала ими и своими родными ощупывать себя. Трогала одновременно лицо, шею, грудь, живот, бедра с внешней стороны и внутренней, долго щупала свою середину, вышитую светлыми волосами. Медленно и тщательно, будто работала, узнавала себя. Было хорошо и приятно, но, когда нащупала вверху середины алый язычок, сделалось совсем восхитительно. Вечером она показала Мужу язычок. Тот удивился, но пошел на него чем мог – своим языком и пальцами. С тех пор Домне стал нравиться Муж гораздо сильнее.
Работающие женщины переодели ее, привели в церковь, бородатый человек в длинной одежде договорился с Богом, что Домна и другой бородатый человек – жена и муж.
Она была привязанная хоть и не к земле, но к месту — работающая и жена, перемещение ее тела в пространстве зависело от Хозяина и Мужа.