Людмила Лапина

Сокровище Николая Шереметева

Историко-биографический очерк

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Фотограф Алексей Белянкин

© Людмила Лапина, 2019

© Алексей Белянкин, фотографии, 2019

О легендарной любви графа Николая Шереметева и актрисы Прасковьи Ковалевой-Жемчуговой. Она была крепостной, а стала истинным сокровищем его театра и сердца.

12+

ISBN 978-5-4496-5197-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Сокровище Николая Шереметева
2. ЛИТЕРАТУРА

Историко-биографический очерк

Род Шереметевых неотделим от истории нашей страны. Это древний боярский, а позднее, с XVIII века — первый в России графский род.

Предок рода звался Михаилом — так называет его князь Курбский, живший во времена Ивана Грозного. Считается, что Михаил выехал «из Прусс», то есть с берегов Балтийского моря. Но новгородцы, избежавшие в 1478 году расправы, инициированной великим московским князем Иваном Васильевичем (1462—1505), дедом и тезкой Ивана Грозного, тоже назывались выходцами из-за границ Руси, чтобы избежать преследований. В Родословной книге русских великих и удельных князей и боярских родов, составленной в ХVII веке, предок Шереметевых записан как Андрей Иванович или Михайлович по прозвищу Кобыла. При Петре I герольдмейстер Степан Андреевич Колычев, взяв за основу средневековые предания, записал подробный рассказ о приезде Андрея Кобылы на Русь. Колычевы — родня Шереметевых. Герб их похож на гербы балтийских городов Кёнингсберга, Данцига, Эльбинга. Эти, и некоторые другие города, принадлежали, по родовым легендам, предкам Андрея Кобылы, братьям Глянде Камбиле и Руссигену Дивоновичу. Монеты из Данцига, чеканенные в ХV-ХVI веках, помечены тем же гербом, как и герб Шереметевых, что подтверждает версию о прусском происхождении рода.

В ХVI веке бояре из рода Шереметевых водили русские полки на татар, шведов, ливонцев, попадали в опалу, бывали обласканы государем Иваном Грозным. Он позвал своего тёзку Ивана Васильевича Шереметева на свою третью свадьбу (1571) с несчастной Марфой Васильевной Собакиной, дочерью новгородского купца. Их брак продлился две недели. Федор Иванович Шереметев избирал на царство Бориса Годунова и Михаила Романова, своего родственника. Василий Борисович Шереметев (1622—1682) был воеводой в Тобольске, участвовал в войне за Малороссию вместе с Богданом Хмельницким, был воеводой в Смоленске и Киеве, отражал атаки польско-татарского войска.

Борис Петрович Шереметев (1652—1719) служил еще отцу Петра I, царю Алексею Михайловичу, участвовал как полководец во всех войнах своего времени, исполнял дипломатические поручения. Он вместе с Мазепой захватил турецкие города в устье Днестра (1695), командовал русскими войсками в походах на Крым (1687; 1689), вместе с Петром I участвовал в походах на Азов (1695—1696). В 1697 году Борис Петрович отбыл с посольством в Европу: Австрия, Венеция, Рим; побывал на острове Мальта, где стал кавалером Ордена Иоаннитов — Мальтийского креста. С тех пор в боярских книгах Борис Петрович числился «как кавалер мальтийский, свидетельствованный». В Северной войне (1700—1721) Борис Шереметев стал главнокомандующим всех русских войск. За победу при Эрестфере удостоен чина фельдмаршала, кавалер ордена Андрея Первозванного. Все главные сражения Северной войны проходят при участии Шереметева: взятие Нотебурга (1702), взятие Ниеншанца (1703). Известно, что в армии, осадившей и взявшей Ниеншанц, находился юный царевич Алексей Петрович (1690—1718). В 1705 году Борис Петрович по поручению царя осадил и взял Астрахань — так был подавлен бунт на южном рубеже России. Покорились русским войскам под командованием Бориса Шереметева Ингерманландия, Лифляндия, Выборг, Рига. В Полтавской битве (1709) Борис Петрович командовал центром русского войска, а интендантом войска был царевич Алексей Петрович — он готовил русские войска к битве, исполняя поручение отца. После неудачного для России Прутского похода (1711) Борис Петрович едет в Константинополь (турецкий Стамбул) для заключения мира. Сопровождал его Шафиров. Царь Петр не любил, но ценил Бориса Шереметева — свою противоположность по психо-соматическому типу личности. Государь никогда не подвергал фельдмаршала непристойным шуткам и розыгрышам, что любил проделывать над другими своими приближенными. Борис Петрович — крупный, полный, степенный, был белокож, на бледном его лице выделялись голубые глаза, что придавало ему благородный спокойный вид. Любезность и хорошее воспитание были неотъемлемыми качествами его личности. Подчиненные уважали его за солидность и надежность. Одним своим видом он придавал своим подчиненным мужество в бою, уверенность в победе русских войск. Сам Борис Петрович признавался: «Не испытлив дух имею». Богатейший помещик, сановник, полководец Борис Петрович Шереметев первым из российских аристократов возведен в графское достоинство. Он симпатизировал царевичу Алексею и, больной, уклонился от суда над ним в 1718 году. Умирая в Москве, Борис Петрович пожелал найти упокоение в Киево-Печерской Лавре, намоленном святом месте. Петр I не выполнил волю своего фельдмаршала, но дал ему посмертный приют в новой столице, среди знатных петербуржцев в некрополе Александро-Невского монастыря, будущей Лавры. Две жены Бориса Петровича (Е.А.Чирикова и А.П.Салтыкова) родили ему трёх сыновей и пять дочерей.

Всё богатство и графский титул перешли к старшему сыну Петру Борисовичу Шереметеву (1713—1788): дом в Москве, дворец в Санкт-Петербурге и обширные поместья в разных губерниях России. Участок близ Невского проспекта пожаловал фельдмаршалу Петр I в 1712 году. Земля эта тянулась по левому берегу Безымянного Ерика до большой Литейной улицы. Вскоре Безымянный Ерик стал называться рекой Фонтанкой, так как эти воды питали фонтаны Летнего сада, предтечи Петергофа, а Большая Литейная улица стала Литейным проспектом. Уже в 1715 году на этом пожалованном участке возведен дом в стиле фахверк (мазанковый). Дом имел два этажа и высокую кровлю в голландском стиле (отличительная черта строений петровского времени). Дом фельдмаршала окружал сад. Петр Борисович решил перестроить отцовский дом и поручил составление проекта архитектору С.И.Чевакинскому. Строительством каменного дворца руководил крепостной архитектор Ф.С.Аргунов. Семейство художников и архитекторов Аргуновых работало на графа Шереметева, придавая его затеям, архитектурным и театральным, изящество и блеск. В то время Фонтанка — граница Санкт-Петербурга, и дворец графа Шереметева считался пригородной усадьбой. Двухэтажное здание с мезонином состоит их трех частей. Тело дворца составляет центральный корпус, построенный на месте снесенного «фельдмаршальского» дома. К нему вплотную примыкают два флигеля. Дворец — блестящий пример елизаветинского барокко. Центральная часть главного корпуса имеет пять окон, фронтон сделан в форме полукруга. В поле фронтона вписан лепной герб графов Шереметевых. Такой же герб, но золоченый, украшает кованые ворота усадьбы.

Цвет дворца палево-розовый. Фасады оформлены сложно, в избыточной, вычурной стилистике барокко. Мы видим фигурные обрамления окон, лепные головки, сложные, украшенные львиными масками, капители пилястр, орнаментальные композиции, широко использована каменная и деревянная скульптура. Интерьеры дворца поражали избыточной пышностью — золоченая резьба, бронза, цветные наборные паркеты из дорогих пород дерева (розового, эбенового, палисандрового и др.). Стены роскошных залов украшали росписи в античном и этрусском стиле. Античная скульптура, европейская живопись, мебельные гарнитуры составляли обстановку парадных залов; освещали их хрустальные люстры из золоченой бронзы. Парадные фарфоровые, серебряные, золотые сервизы отечественного производства и заказанные за границей, дополняли роскошные интерьеры. Окончание строительства дворца можно отнести к октябрю 1750 года. В это время состоялось освящение домовой церкви во имя святой великомученицы Варвары. Варварой Алексеевной звали супругу Петра Борисовича Шереметева, урожденную княжну Черкасскую. Их сын Николай крещен в 1751 году в домовой церкви родного дворца.

С этого времени всю усадьбу граф Петр Борисович называет «Фонтанный дом». Это была роскошная усадьба екатерининского вельможи, имевшая тот же регулярный сад с прудами и фонтанами, как и императорские резиденции, такие же скульптуры на аллеях, как и близлежащий Летний сад; боскеты и лабиринты, как в Царском Селе и Петергофе, китайскую беседку, грот и павильон Эрмитаж, как в парках Царского Села. Шереметевский Эрмитаж не сохранился до настоящего времени, а строил его архитектор Аргунов. В 1795 году Николай Петрович Шереметев, сын и наследник умершего Петра Борисовича, для переезда из Москвы в Санкт-Петербург, решил обновить парадные покои своего петербургского дворца и заказал проект перестройки И.Е.Старову, знаменитому архитектору екатерининской эпохи, выполнявшему заказы императрицы и князя Потемкина-Таврического. В перестроенную парадную анфиладу Фонтанного дома вошли шесть залов: Проходной покой, Приемная, Нарядная гостиная, Большой кабинет, Диванная и опять Проходной покой. Нарядная гостиная — центр парадной анфилады, самое роскошное помещение дома. Пять окон этой гостиной выходят в сад, между окнами повесили зеркала, и помещение стало просторным, наполненным воздухом (вспомним Зеркальный зал Екатерининского дворца в Царском Селе). Парадная лестница Фонтанного дома тоже переделана: деревянную сменила каменная на столбах со сводами и железными решетками. Значительные перестройки дома происходили и немного позднее, в 1798—1799 годах. Архитектурные проекты сделали А.И.Воронихин и Дж. Кваренги, работами руководил П.Ф.Аргунов. Воронихин создал проект интерьеров дворца, Кваренги проектировал Галерейный флигель, в котором должны были состояться празднества в честь знаменательного события в жизни графа Шереметева — бракосочетания с Прасковьей Ивановной Ковалевой-Жемчуговой. Галерейный флигель предназначался и для театральных представлений. Наружный вид Шереметевского дворца сохранился неизменным до наших дней. В настоящее время там размещен музей музыкальных инструментов. И адрес дворца неизменен со времени его постройки: набережная Фонтанки, дом 34.

Любопытно, что недалеко от этого дворца стоит очень похожее здание, дворец, принадлежавший княжескому роду Белосельских-Белозерских. Он возведен на столетие позже Фонтанного дома (арх. А.И.Штакеншнейдер), в стилистике необарокко, имеет такой же круглый фронтон и палево-розовую окраску фасадов. Адрес: Невский проспект, дом 41.

Женщины рода Шереметевых тоже вошли в историю России. Невесткой царя Ивана Грозного, супругой сына его и царицы Анастасии Романовны была Елена, дочь Ивана Васильевича Шереметева (Меньшого). Иван Васильевич Шереметев был гостем на третьей свадьбе царя Ивана Грозного, а их дети поженились. Предание гласит, что 14 или 16 ноября 1581 года в Александровской слободе царь неожиданно вошел в комнату невестки, застал ее в исподнем, разгневался и ударил. Царевич Иван вступился за беременную супругу, и Грозный в гневе убил своего сына. Елена родила нежизнеспособного мальчика. Овдовев, она стала монахиней, и в официальных документах того времени именуется царицей старицей Леонидой. От грозного свекра она получила в пожизненный удел Устюжну Железнопольскую. В 1608 году, в Смутное время, самозванец Лаврентий объявил себя чудом выжившим внуком Ивана Грозного, сыном царевича Ивана и Елены Шереметевой. Репин создал знаменитую картину «Иван Грозный убивает своего сына» в 1885 году. До сих пор это произведение на основе ужасного предания вызывает неоднозначные чувства. Полотно уже в этом веке подверглось нападению вандала. Однако современные историки опровергают версию об убиении Иваном Грозным своего сына.

Трагические любовные истории и далее происходили в роду Шереметевых. Дочь петровского фельдмаршала и его второй жены Анны Петровны (1714—1771), Наталья вышла замуж за князя Ивана Долгорукова (1708—1739), фаворита подростка-императора Петра II. Петр II обручился с сестрой Ивана Долгорукова, а Иван обручился с Натальей Шереметевой. Вскоре Петр II cкончался от оспы, Долгорукие оказались в опале, но Наталья обвенчалась со своим нареченным и поехала за ним в ссылку в Березов. У них родились два сына. Но Иван Долгорукий и в Сибири вел себя слишком вольно, поносил императрицу Анну Иоанновну (1730—1740). Расследовал козни семьи Долгоруких в ссылке прокурор, полковник Василий Иванович Суворов (1708—1779), отец генералиссимуса Александра Суворова. Василий Иванович, крестник Петра I, с 1722 года — его денщик и переводчик, в 1739 году судил и приговорил к четвертованию зятя фельдмаршала Шереметева. Так оказались связаны судьбы представителей известных семей России. После казни главы семейства Наталья с сыновьями вернулась в Москву, окончила свои дни монахиней Киево-Печерской Лавры. «Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой, дочери графа фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева» — образец великолепного, чистейшего русского языка, которым говорила дворянка, родившаяся в России, обновленной реформами Петра I.

Внучка Бориса Петровича, Анна Петровна Шереметева, в 1768 году скончалась от оспы накануне свадьбы с графом Никитой Паниным, воспитателем царевича Павла Петровича. До конца жизни граф Панин не женился, верный памяти внезапно умершей невесты. Ходили слухи, что она скончалась от яда.

Но самая резонансная любовная история в роду Шереметевых произошла между третьим графом Николаем Петровичем и его крепостной Прасковьей Ковалевой. Они полюбили друг друга и обвенчались. Графиня Прасковья Ивановна Шереметева скончалась на 35 году жизни (1768—1803), но судьба ее до сих пор вызывает восхищение и человеческое сочувствие. Прасковья родилась в семье крепостного кузнеца Ивана Степановича Ковалева и его жены Варвары Борисовны, имевших еще пятерых детей. Деревня Березино, родина Прасковьи, в числе других обширных владений, принадлежала графу Петру Борисовичу Шереметеву (1713—1788). Это было приданое его супруги, Варвары Алексеевны, урожденной княжны Черкасской. В этом браке объединились состояния богатейших семей России. Богатства их легендарны: золотая карета закопана в овраге, лодка, груженная золотом, затоплена в Оке. Страстью Петра Борисовича был театр в имении Кусково. Всё в нем сделано руками крепостных: здание, декорации, костюмы. Играли в оркестре, пели и танцевали на сцене крепостные актеры и актрисы, заботливо взращенные под руководством самого графа. Прасковью Ковалеву взяли в театральную школу Кусково по приказу Петра Борисовича, распознавшего в восьмилетней девочке недюжинный талант.

Приятная внешность, грация движений, голос и абсолютный музыкальный слух даны ей были от природы. Три года за воспитанием девочки, оторванной от родителей, следила племянница Шереметева, княгиня Марфа Михайловна Долгорукая. Прасковью учили языкам итальянскому — синьор Торелли; французскому — мадам Шевалье и мадам Дюврии. Ей ставили отчетливую дикцию, учили хорошим манерам, танцам. Знаменитый арфист Кордон обучил Парашу игре на этом сложном инструменте. Гитара, клавесин покорились юной крестьянке. Научившись грамоте, она много читала, беря книги на французском языке в библиотеке графа. Французский язык в то время — общеевропейский язык, язык дипломатов. Уроки сценического мастерства многообещающей ученице давали Елизавета Семеновна Сандунова, прославленная певица придворных театров, и Мария Степановна Синявская. Московская драматическая актриса покорила публику ролями возвышенными, обжигающими сильными страстями. Девять лет занималась Мария Степановна с Прасковьей. Видимо, артистические темпераменты актрисы и ее ученицы совпали. Игра на сцене Прасковьи Жемчуговой вызывала у публики катарсис, как и игра ее наставницы.

Одиннадцатилетняя Ковалева дебютировала на сцене Кусковского театра в комической опере французского композитора Андре Гретри (1741—1813) «Опыт дружбы». Произошло это в 1779 году 29 июня, в день именин хозяина, графа Петра Борисовича. Дни 28 и 29 июня были праздничными днями для всех обитателей поместий Шереметевых. В эти дни не работали, а праздновали: 28 июня — день рождения Николая Петровича, а 29 июня — день ангела его отца Петра Борисовича, и дебют на сцене Прасковьи Жемчуговой.

В 1780 году 5 ноября в комической опере «Колония, или Новое селение» заглавная роль Белинды спета Прасковьей в московском доме графа Петра Борисовича. Прасковья была сокровищем его оперной труппы. Блестяще образованная, обладающая великолепным драматическим сопрано, она спела около 50 партий. Знаменит её портрет (художник неизвестен) в любимой ею роли Элианы в героической опере в 3-х действиях Андре Гретри «Самнитские браки». Опера пелась на русском языке (перевод Н. Львова). Героический ее сюжет таков: юная самнитянка любит воина Парменона. Но они вряд ли смогут соединиться: в племени самнитян, воюющих с Римом, всё решают жрецы. Однажды, в тяжелом бою, неизвестный герой спас предводителя самнитян, воодушевил воинов, и они победили римлян. Уже первый выход на сцену Прасковьи триумфален: ее Элиана появляется на боевой колеснице, в пернатом шлеме, с мечом на бедре и боевым копьем в руке. Она совершила подвиг, спасла свой народ, и награда ей — брак с любимым. Любовь сценических героев победила судьбу и людские законы.

Тема запретной любви проходит через всю жизнь Параши Жемчуговой. Спектакль, который организовал Николай Петрович, был поистине грандиозным — роскошные костюмы, декорации, массовка в доспехах самнитян и римлян, бутафорское оружие, колесницы, сценические эффекты на новой сцене, в театре, возведенном в Кускове, специально для этой постановки. Зрительный зал нового театра был копией королевского театра в Версале.

Сама императрица Екатерина II оказала честь Шереметевым, посетив их новый театр — летом 1787 года она возвращалась из только что присоединенного к России Крыма и заехала в подмосковное Кусково. Граф де Сегюр, посол короля Людовика XVI, сопровождавший императрицу, вспоминал, что стол для пира в честь августейшей гостьи был сервирован золотой посудой на 60 персон. Графа Комаровского в тот же вечер поразила хрустальная посуда, усыпанная драгоценными камнями. Золотой рог изобилия с бриллиантовым вензелем императрицы обозначил её место за столом.

Бриллиантами искрился и сценический костюм Жемчуговой. Фамильные драгоценности Шереметевых надел на неё перед спектаклем Николай Петрович. Триумф Жемчуговой был оглушительным в тот вечер. Невиданную роскошь ее костюма и постановки затмили прелесть голоса и обаяние артистки: она перевоплотилась в сильную, уверенную в себе женщину, спасающую свою любовь. Быть может, впервые тогда Параша осознала, что всем сердцем любит своего молодого хозяина. Императрица, не очень понимавшая музыку, была тронута талантом девятнадцатилетней Параши, пожелала её видеть, допустила к руке и поручила своему секретарю Храповицкому подобрать и вручить оригинальную драгоценность первой актрисе шереметевского театра.

Старый граф скончался на следующий год после визита императрицы. Параша помогла Николаю Петровичу пережить горе утраты отца. В руках нового графа сосредоточилось все богатство титулованной ветви семьи. Были и нетитулованные — род Шереметевых достаточно обширен, жив и сейчас. Николай Петрович показал себя рачительным хозяином: он управляет многочисленными имениями, контролирует своих служащих. Поддерживая родовую славу просветителей и меценатов, собирает библиотеки, приобретает произведения искусства, создает оркестры. Стал знаменитым его роговой оркестр, по сути — настоящий орган, где каждый музыкант играл на своем духовом инструменте только одну ноту, но эти звуки сливались в полифонической гармонии. Молодой граф обучает талантливую крепостную молодежь, растит собственную интеллигенцию. Вспомним семью архитекторов и художников Аргуновых, оружейного мастера Василия Шлыкова. Но подлинной страстью графа был театр. Он входит во все подробности создания спектаклей: обучение артистов, их костюмы, как сценические, так и повседневные, декорации. Он следит за рационом артистов. Одежду им шьют самые известные портные, из Парижа привозят чулки, пудру, помады, духи. Артистки живут в особом флигеле, получают украшения и зарплату. Шереметев — единственный в России, платит деньги своим артистам. Некоторые артистки могли скопить кругленькие суммы, но Прасковья, прима труппы Шереметева, не скопила ничего — она поддерживала свою семью, и тех, кто нуждался в помощи. Милосердие всегда отличало эту крепостную актрису. Больница для бедных — вот о чем мечтала Параша. Задолго до венчания с графом она подала ему эту идею. Николай Петрович мечтал оставить по себе добрую память — он поддержал идею своей актрисы и нашел колоссальные средства для ее воплощения.

Николай Петрович Шереметев родился в 1751 году, рос и воспитывался в родовом гнезде — «Фонтанном доме», наполненном сокровищами и произведениями искусства. В доме был театр, один из первых частных театров России. Юный Николай выступал на сцене родительского театра вместе с крепостными актерами. В четырнадцать лет, изящный и легкий, юный граф исполнил партию в балете «Галатея и Атис», показанном при дворе.

Николай был другом детства царевича Павла Петровича. Их сроднили романтические натуры, увлеченные чтением, музыкой, театром. Николай профессионально овладел игрой на виолончели.

В 1767 году скончалась мать семейства графиня Варвара Алексеевна. Осиротевшие Шереметевы не могли оставаться в Санкт-Петербурге, где все напоминало им о счастливых днях. Граф решил переехать в Москву, в усадьбу на Никольской улице, где уже был домашний театр. Но этот театр не устроил графа, и он решил создать совершен новый театр в усадьбе — приданом его жены, подмосковном имении Кусково.

Там обновили дворец, устроили парк.

Там были рукотворные озера и каналы, по которым катали гостей, беседки, статуи, и, конечно, великолепные цветники.

Был там и павильон Эрмитаж, как в Царском Селе. Уединенным беседам слуги не мешали. По желанию гостей стол спускался и поднимался, угощая обедающих изысканными яствами. Сам хозяин, «Его сиятельство граф-государь», был душой всех преобразований. Кусково превратилось в место изысканных увеселений, где ласково принимали гостей из Москвы и из столицы. Когда в бальную залу не помещались все любители танцев, их приглашали в роскошную оранжерею, где выращивали виноград, персики, ананасы. В ночи сверкали фейерверки. Их запускали над озером, чтобы зрители из дворца могли ими любоваться.

Граф Петр Борисович твердой рукой вел свое обширное хозяйство, вникая во все мелочи, и приучил сына также заботиться о семейном достоянии — в 1768 году молодому графу идет восемнадцатый год, и он отправляется учиться в Лейденский университет. Он путешествует по Европе вместе с другом, молодым князем Александром Куракиным — тоже товарищем цесаревича.

Через пять лет, в 1773 году, Николай Петрович вернулся к отцу. Увлеченный театром, он стал умелым музыкантом, а в движениях по-прежнему был ловок и быстр. Росту молодой граф среднего, сложения пропорционального. Его мужское обаяние и белозубая улыбка очаровывали окружающих. Кусково получило новый творческий импульс: молодой граф одержим театром, хочет применить европейские знания и впечатления на сцене отцовского театра.

Молодой виолончелист Ивар из оркестра театра «Гранд-опера» давал уроки игры на этом инструменте Николаю Шереметеву в бытность его в Париже. Позднее месье Ивар — главный театральный агент Шереметева в столице Франции. Молодой граф в Париже посещал театры: «Гранд-опера», «Комеди-Франсез», «Комеди-Итальен».

Театр XVIII века был волшебным зрелищем для тех, кто посещал эти феерические представления: палили пушки, быстро менялись сцены: дворец, поле битвы, красивый луг, нива или бушующее море. Действие — опера или балет — сопровождала сладчайшая музыка, актеры блистали костюмами.

Иллюзорная жизнь была более яркой, праздничной, красивой, чем жизнь реальная. Организатор её, Николай Шереметев, в постановках комических опер поднимал острый социальный вопрос своего времени — любовь мужчины и женщины из разных социальных слоев тогдашнего общества. Так он рассказывал собственную историю любви к актрисе своего театра. Любопытно, что в литературе того времени появились сентиментальные повести, тоже поднимающие тему сословного неравенства возлюбленных. Вспомним знаменитую повесть Н.М.Карамзина «Бедная Лиза» (1792). «Юлия» (1796) того же автора — первая светская сентиментальная повесть.

Николай Петрович стоял у истоков русского профессионального театра, воспитания национальных артистов и смягчения общественных нравов.

Последнее его детище, получившее европейскую известность — театр в Останкино.

Этот замысел стал следствием другого проекта — дворца искусств в Москве, но в Москве этот дворец так и не был построен. Из восьми проектов победил проект Кваренги, воплощенный в останкинском театре (1792—1799). Театр состоял из трех зданий, соединенных галереями. Двухэтажные деревянные здания, окрашенные в любимый цвет мадам Помпадур — «цвет бедра испуганной нимфы», ставший модным в Европе, стояли у пруда в форме лиры — общепринятый символ музыки. Лира — атрибут бога Аполлона, покровителя искусств. Нежно-розовый цвет фасада дворца оттеняют белые колонны в классическом стиле. Строили этот театральный дворец крепостные мастера Шереметева. Архитекторы Ф. Кампорези, И.Е.Старов, Дж. Кваренги. Он был покорен гениальной русской актрисой — плакал, когда в Останкине слышал её чудный голос.

Николай Петрович искренне полюбил прекрасную певицу, выросшую и воспитанную на его глазах. Он дал ей сценический псевдоним «Жемчугова», угадав её нежную душу. Прасковья Ивановна привязалась к своему господину и покровителю. Николай Петрович был добрым, умным человеком с чувствительным сердцем, щедрым благотворителем. Музыка стала его душевной потребностью: он профессионально играл на виолончели. Музыка, театр, архитектура составили его жизнь. Граф и Параша всё более привязывались друг к другу. Их роднила любовь к театру и музыке. Графу нравилось разговаривать со своей актрисой об искусстве, он был покорен ее душевными качествами. Прасковья Ивановна смолоду была мудрой женщиной. Ее внутреннее духовное богатство словно освещало всё вокруг неё. Любовь к Прасковье Ивановне открыла Николаю Петровичу новый мир не только чувственных, но и артистических восторгов, умиротворила его душу. Сценический псевдоним Прасковьи Ивановны высветил самую суть её личности. Как драгоценный жемчуг светится неярким теплым перламутровым блеском, так и прекрасная душа Прасковьи сияла теплым светом в её глазах. Жемчужина и раковина — модные образы эпохи барокко. Вспомним хранящуюся в Эрмитаже коллекцию дивных перламутровых кубков из раковин моллюсков далеких теплых морей. Тогда особенно ценились жемчужины неправильной, причудливой формы.

Так и Прасковья Ивановна не блистала совершенной красотой. Современники отмечали ее немного выдающуюся нижнюю губку, длинный подбородок, высокий рост. Эти черты унаследовал ее единственный сын и его потомки. Прелесть души Прасковьи Ивановны превосходила ее физическую привлекательность. Крепостная крестьянка оказалась равна своему хозяину благородством натуры. Быть с Прасковьей Ивановной стало потребностью Николая Петровича. «Разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность, привязанность к святой Вере и усерднейшее богопочитание. И сии качества пленили меня больше, нежели красота её, ибо они сильнее всех внешних прелестей и чрезвычайно редки», — вспоминал он впоследствии. Для них в Кусково был построен уединенный «Новый дом», их первое семейное обиталище. Прасковья Ивановна обсадила его серебристыми тополями. Сейчас этот дом разрушен, его местонахождение в лесу близ Кусково укажут лишь потомки тех тополей XVIII века. Обставили первый семейный дом графа и его актрисы простой мебелью, множеством книг, арфой Прасковьи Ивановны, её иконами и столиком для рукоделия. Актриса стала великолепной вышивальщицей, некоторые её работы сохранились в Санкт-Петербурге в Фонтанном доме и во дворце Кусково в музыкальной гостиной. Представленная там вышивка Прасковьи Ивановны заключена в деревянную раму с табличкой «Труды жены моей Прасковьи Ивановны Шереметевой».

Николай Петрович в этот период своей жизни обожал играть на виолончели в «Новом доме». Единственной его слушательницей была Прасковья Ивановна. Часто её божественный голос вторил его виртуозной игре. Крепостная актриса навсегда покинула артистический флигель, порвала с привычной средой. Но переезд не уберег Прасковью Ивановну от козней завистливой челяди. Ее артистический талант и прекрасные душевные качества только раздражали девок, таких же крепостных, приставленных графом в услужение к его «барской барыне» — так в России тех лет называли любовниц хозяев-крепостников. Злые шепотки летели вслед Прасковье Ивановне, но она никогда не жаловалась Николаю Петровичу на своих мучителей, только молилась за него и за них. Одна искренняя подруга была у Прасковьи Ивановны — Татьяна Васильевна Шлыкова, дочь его оружейного мастера. И митрополит Платон, духовник графа и его актрисы. Митрополит поддержал графа в решении венчаться с Прасковьей Ивановной. Стряпчий графа Никита Скворчаев подготовил свидетельство о дворянском происхождении семьи Ковалевых от польского шляхтича Ковалевского, взятого в плен в 1667 году. Якобы его потомки остались жить у первого графа Шереметева.

Театр в Останкине открылся в 1795 году оперой «Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила». Среди зрителей — русские воины, ветераны Измаила, специально приглашенные на премьеру. И опять в героической опере звучит тема запретной любви: русский офицер и турчанка Зельмира. О своей любви поет Прасковья Жемчугова: «Любовник, друг, и муж, и просветитель мой, Жизнь новую приму, соединясь с тобой…» Два последних спектакля в своей жизни спела Прасковья Ивановна на сцене нового театра в 1797 году. Ей рукоплескали посетившие Останкино император Павел I и польский король Станислав-Август. В декабре 1798 года Прасковья Ивановна получила вольную, а вскоре и все Ковалевы стали свободными и богатыми людьми: граф пожаловал им 50 тысяч рублей. Прасковья и граф Николай тихо венчались 6 ноября 1801 года в Москве, в церкви Симеона Столпника на Поварской, близ теперешнего Нового Арбата.

Венчание Шереметевых было тихим, но не тайным — предвенчальное оглашение в церкви произошло. Это давняя традиция, когда обращаются ко всем присутствующим с просьбой сообщить о женихе и невесте некие сведения, не позволяющие заключить намечаемый брак. Эта традиция отражена и в литературе: вспомним первую свадьбу Джен Эйр и Эдварда Рочестера в знаменитом романе Шарлотты Бронте.

Если бы о браке графа Шереметева стало известно, высшее русское общество было бы скандализировано, и его влиятельные родственники сделали бы все возможное, чтобы объявить брак незаконным, а наследника огромного состояния — незаконнорожденным. Николай Петрович перевез супругу в Санкт-Петербург в свой родовой дворец.