автордың кітабын онлайн тегін оқу Без памяти
Светлана Фролова
Без памяти
© Фролова С. А., текст, иллюстрации (игральные карты), 2025
© ООО «ИД „Теория невероятности“», 2025
Ничто не исчезает бесследно и не рождается из пустоты: утрата – путь к созиданию.
Пролог
Олег взбежал по старой скрипучей лестнице на второй этаж родного факультета. Зданию было без малого сто пятьдесят лет. Раньше здесь располагалась конюшня графа Воронцова. После революции достроили второй этаж, а затем и третий. Ну а в конце концов – отдали университету. Как говорил декан: «Это кухмистерская: раньше кони сено жевали, теперь студенты науку грызут». По-хорошему, это строение давно следовало снести, но полустертая табличка «Памятник архитектуры. Охраняется государством» не давала руководству ни университета, ни города сделать хоть что-то приемлемое с похожим на потрепанный папирус домом.
Лестница была узкая, коридоры такие же, аудитории – мелкие. Ни пройти ни проехать! Еще и первокурсники у сто двадцатой аудитории столпились.
Древний Восток сдают, несчастные. Все место заняли. – Олег протиснулся сквозь толпу. – Ух! Ну и вонища! Неужели я на первом курсе был таким же ароматным?
Олег с трудом добрался до деканата:
– День добрый, коллеги! Будьте любезны.
Стайка первокурсниц, склонившихся над конспектами, глупо захихикала и тут же потеснилась, пропуская первого красавца исторического факультета к двери.
В крошечной приемной, размером с кофейный островок в соседнем ТЦ, раздавался мерный стук клавиш. Оля Синичкина, секретарь и одногруппница Олега, сидела за старым компьютером и сосредоточенно что-то печатала. От усердия она высунула кончик языка, прикусив его. Олега всегда удивляло – как можно так уходить в работу и не контролировать себя?
– Оленька, привет! – Олег на секунду замер и окинул девушку взглядом: чуть полноватая, щербатая, с кривой челкой, в очках с жуткой оправой, но в идеально выглаженной голубой блузке. Не девушка, а парадокс.
– Олег! – Она едва заметно улыбнулась и опустила взгляд. Схватила ручку и вставила в карандашницу. Но так сильно надавила, что та перевернулась, и ручки, карандаши и маркеры попытались сбежать от раскрасневшейся Оли.
Олег едва сдержал улыбку и кашлянул, привлекая внимание.
– Оленька, ты сегодня потрясающе выглядишь! Новая блузка? – Девушка еще больше засмущалась и смахнула пылинку с воротничка, а Олег кивнул в сторону двери, ведущей в кабинет декана. – У себя?
Оля кивнула:
– Ага, ты проходи. Он один. – Она смотрела на него с глупым обожанием.
Где-то глубоко в душе у Олега шевельнулась порядочность: неправильно это, флиртовать, обещать сходить в кино, но так и не пригласить. Зато регулярно пропущенные лекции переписывать.
Да ладно, переживет! – Олег отмахнулся от некстати проснувшейся совести и зашел в кабинет декана.
Пару секунд он наблюдал за стариком Герценом. Тот что-то искал на книжных полках. Олег задумался: Герман Генрихович, или, как его за глаза называли студенты, Герыч, был высоким, сутулым и, казалось, высушенным солнцем в различных археологических экспедициях стариком. Сколько ему лет, никто точно не знал. Но поговаривали, что Герыч то ли из первого, то ли из третьего выпуска истфака. Конечно, это были бредовые сплетни и верить в них весьма странно. Все знали, что универ, а вместе с ним и истфак, основали в 1918 году. Ну не мог профессор Герцен оказаться таким древним. Столько не живут!
Олег деликатно кашлянул, и декан повернулся.
– О, А́лин, голубчик! Заходите. – Профессор пожал Олегу руку и сел за стол.
– Герман Генрихович, на улице такая жара. Как себя Любовь Павловна чувствует? – Олег с участием посмотрел на декана.
Это не было игрой. Олег очень хорошо знал жену декана. На первом курсе она преподавала у него библиографию, а потом сильно сдала – часто поднималось давление, мучила постоянная слабость. Один раз Любовь Павловна даже упала в обморок во время пары.
Герыч грустно улыбнулся и аккуратно поправил на столе рамочку с фотографией жены.
– Ничего, Олег, потихоньку. Вчера вывез ее с внуками на дачу. Пусть воздухом свежим подышат.
– Привет ей передавайте.
– Обязательно. Вы мне лучше вот что скажите: когда диплом на подпись принесете? У вас же все готово?
Олег нервно сглотнул, но широко улыбнулся и бодро ответил:
– Почти готово. Остались последние правки. Я к вам поэтому и зашел.
– Н-да? – Герцен поправил на носу очки с толстыми стеклами.
– Можно я чуть позже работу сдам? Скажем, через неделю?
Неожиданно дверь кабинета открылась, и вошла Оленька. Олег заметил, что декан задержал взгляд на подносе, на котором стояли черный керамический заварочный чайник и такое же блюдце с двумя скукоженными зефирками. На лице Герыча появился немой вопрос: а это еще зачем? Он перевел взгляд на Олега, хмыкнул и понимающе улыбнулся. То, что Оля уже четыре года влюблена в Алина, знали все на факультете – и студенты, и преподаватели не раз подшучивали над ним по этому поводу. Наверняка и декан все понимал.
Олег поблагодарил Олю, взял чашку и тут же сделал глоток. Терпкий зеленый чай с жасмином – его любимый. Но Оля совершенно не умела его правильно заваривать. Каждый раз у нее получался не чай, а какая-то медицинская настойка, от которой только сводило скулы.
– Кх-х-х! – Олег закашлялся и вернулся к прерванному разговору: – Понимаете, я не успел доделать.
Декан отхлебнул чай, тоже поморщился и посмотрел на Олега из-под очков.
– И что же вам помешало, молодой человек? Уж не весна ли, часом?
Олег опустил взгляд в чашку и приготовился вытащить из рукава своего любимого джокера, который всегда срабатывал.
– Герман Генрихович, я никому не говорил, – его голос дрожал, – даже Васильеву. Но я снова искал мать… Ну а потом еще работа.
– Так-так? – Декан достал зеленый клетчатый платок из кармана брюк, снял очки и протер.
– Я не успел внести правки. В Нижний ездил. Она там живет.
Олег встал со стула и прошелся по кабинету, остановился у окна и посмотрел на парк, в центре которого и располагался корпус исторического факультета.
Совесть снова попыталась поднять голову, но Олегу было не до этого. Мама пропала сразу после его рождения, а отец погиб, когда сыну едва исполнилось три. Воспитывала Олега бабушка. Он смутно помнил отца. В памяти осталось только чувство радости и счастья, когда тот нес его на плечах. И еще, может быть, улыбка. Когда отец смотрел на сына и улыбался, казалось, что Олег – единственный в мире, самый главный человек во вселенной. Олег Алин – лучший! Теперь, спустя много лет, когда он смотрел в зеркало, то видел ту самую улыбку.
Олег еще немного помолчал и добавил:
– Она такая… Знаете, я пригласил ее на защиту.
Профессор сделал глоток чая – даже не поморщился! – пальцами вытер уголки губ и вышел из-за стола.
– Олег, мальчик мой! Это же чудесно! – Он порывисто, пылко тряс его руку. – Хорошо, можете защищаться вместе с заочниками. Поговорю с вашим рецензентом – он с моих слов напишет отзыв. Идите, занимайтесь. Это чудесно! Чудесно!
Олег кивнул, приложил руку к груди и коротко поклонился в знак благодарности.
– Вот паяц! – с нежностью в голосе буркнул декан. – Иди уже.
Когда Олег закрывал двери и прощался с Оленькой, упрямая совесть снова зашевелилась. Да, стыдно было старика обманывать и врать про встречу с мамой. Декан сделал многое для Олега: поселил в общежитии, перед археологической практикой подарил старую палатку, заступился перед социологичкой-истеричкой, когда та хотела тройбан влепить. Он даже прогулы иногда прикрывал – понимал, что на одну стипендию сирота не выживет – значит, надо работать. Только о том, что, кроме уборки лестниц в родной общаге, у него есть дополнительный заработок и какой именно, Олег не рассказывал.
Олег тряхнул головой и отогнал ненужные мысли. Сейчас надо думать о том, где найти деньги. Вчера Валерик, сосед по комнате, так увлекся с Катькой, что уронил ноут. Его, Олега, ноут! Ноут, на котором хранились готовый диплом, все курсовые, лекции, книги и фотки за четыре года учебы. Да там вся его жизнь была! Не просто на пол уронил, а с подоконника на улицу скинул! Так, что вытянуть данные невозможно. Теперь Олег срочно должен придумать, где найти деньги на покупку готового диплома. Нет, можно, конечно, напрячься и постараться вспомнить, о чем писал, пробежаться опять по библиотекам и архиву, но за неделю он этого не сделает. Хорошо, что знакомый из аспирантуры обещал помочь. Правда, он сумму запросил космическую, но обещал готовую работу через три дня – целых девяносто процентов антиплагиата. Да у Олега самого больше семидесяти пяти не получалось!
Надо срочно найти деньги, иначе…
Иначе без диплома бакалавра он не поступит в магистратуру и останется без общежития. Своей квартиры у него нет, как, собственно, и родных…
При этой мысли перед глазами возникла высокая светловолосая женщина в возрасте. Старушкой ее назвать язык не поворачивался. Стройная, элегантная, с идеальной прической и без макияжа – его бабушка.
Четыре года, как она пропала. Ушла и не вернулась. Не стало единственного родного человека на свете. Сандра Селарина – двоюродная тетка матери. Когда отец погиб и возник вопрос, что же делать с Олегом, она забрала его к себе. Сандра всю жизнь прожила одна. Отчего так вышло – не говорила. Зато рассказывала много о его родителях. Какая смешная мама была в детстве, как она познакомилась с папой, каким тот был смелым и красивым. Так Олег и прожил пятнадцать лет в двухкомнатной «распашонке» на втором этаже старой пятиэтажки: бабуля, он и черно-белая кошка с рыжим хвостом и пятнышком на лбу в виде звезды. Ковер с оленями на стене, красный продавленный диван, громоздкий коричневый лакированный стол, который был больше похож на свалку книг и тетрадей, чем на рабочее место школьника, – вот и все, что украшало комнату Олега. У бабушки интерьер был еще более аскетичным: сервант, кресло с торшером и низкая тахта.
Как-то на первом курсе, в начале сентября, Олег пришел после лекций, и бабуля сразу усадила его за стол на кухне, налила зеленый чай с жасмином и достала круассаны, которые всегда покупала в ближайшей булочной. Вот всем она была хороша, но не пекла и не кашеварила, как другие бабушки, поэтому Олегу приходилось питаться полуфабрикатами.
– Олеша, помнишь, когда ты был маленький, я тебе рассказывала о других мирах? – Только бабушка так сокращала его имя. Но ему даже нравилось – он чувствовал особую связь с ней.
Он откусил круассан и сделал большой глоток чая. Аромат жасмина защекотал нос, а чай согрел горло.
– Угу, но это ж были сказки.
– Как знаешь, милый.
Она поправила светлые волосы, собранные в аккуратную ракушку, в задумчивости провела пальцем по татуировкам-звездочкам, рассыпавшимся по обеим сторонам ладони. Звездочки – это был еще один повод гордиться бабушкой. У всех одноклассников мамы-бабушки были дико зажатыми, а у его бабули – татушки на руке. Не фантастика ли?
Бабушка внимательно взглянула на Олега. Всегда, когда она так смотрела, внутри все переворачивалось – значит, его ждал сложный разговор.
– Так вот, милый, пришел мой срок. Скоро я покину этот мир и уйду в другой.
– К-ха, к-ха… – Олег подавился чаем и не мог откашляться. Покинет этот мир?! – Ба-а!
Он вскочил со стула, не заметив, что тот с оглушительным грохотом упал, и подскочил к бабушке, сжал ее плечи и заглянул в глаза. Она была чуть ниже Олега, а его рост уже тогда перевалил за метр девяносто.
Бабушка с нежностью взлохматила ему волосы, улыбнулась и аккуратно освободилась из рук.
– Все хорошо. Так надо, ты не волнуйся. Со мной все в порядке, но я больше о тебе беспокоюсь. Тебе надо получить общежитие – так удобнее будет на лекции ходить, не надо через весь город мотаться. Обещай, что будешь хорошо учиться. – Бабушка взяла его за руку. – Это важно! Иначе…
Что она говорила дальше, он не слышал – в душе царили смятение и тревога. Бабушка не впервые говорила, что однажды покинет этот мир. Олег привык считать эти разговоры обычными старческими бреднями. В школе математичка так же говорила: «Я не доживу до вашего выпускного». Но всегда после таких разговоров с бабушкой глубоко в душе поселялись тревога и беспокойство.
Утром, когда Олег проснулся, бабушки дома не оказалось. Он сходил в институт, вернулся, но ее по-прежнему не было. Когда бабушка не появилась ни вечером, ни на следующий день, Олег бросился в ближайшее отделение полиции. Заявление приняли, но тихо намекнули, что надежды мало – скорее всего, ее не найдут.
Прошло три месяца, приближался Новый год. От полиции не было никаких новостей, дом стал пустым и унылым. Даже любимая кошка бабушки пропала следом – ушла через неделю и не вернулась. Олег сидел на кухне и пил зеленый чай с жасмином. Неожиданно раздался звонок в дверь.
Он вздрогнул. Кто мог заявиться в субботу в девять утра? Крохотная, почти погасшая искра надежды на то, что вернулась бабушка, вспыхнула с новой силой.
На лестничной клетке стоял неизвестный мужчина в черных джинсах и серой куртке.
Незнакомец отпихнул Олега и ввалился в квартиру. По-хозяйски осмотрелся, не снимая обуви, прошелся по комнатам. Олег запаниковал, схватил зонт-трость и попытался выпроводить мужчину, но тот заговорил о бабушке, аренде квартиры, задолженности и выселении. Мужчина выдал длинную тираду, не дал Олегу вставить ни слова, вложил в руки бумаги и ушел, громко хлопнув дверью. Когда Олег пришел в себя и прочел документы, которые оставил незнакомец, его ладони взмокли, футболка прилипла к спине, сердце от страха заколотилось как сумасшедшее. Оказалось, что квартира, в которой он прожил почти всю жизнь, им с бабушкой не принадлежала – они ее снимали. Даже регистрацию имели лишь на основании договора найма. С сентября, как пропала бабушка, ежемесячные платежи перестали поступать. Хозяин, а приходил именно он, согласился использовать депозит в счет октября. Но ноябрь и декабрь необходимо было оплатить к следующему воскресенью. В течение той же недели и квартиру надлежало освободить.
Олег за неделю так и не смог найти деньги и новую квартиру или, на худой конец, комнатушку.
В понедельник в семь утра в дверь квартиры постучали. Субботний незнакомец – Окишев Александр Юрьевич, если судить по договору аренды, – приехал за долгом вместе с тремя друзьями. Они были вежливы, но настойчивы. Помогли Олегу собрать вещи и подвезли в институт.
– Ты это, не серчай, малец. Сам должен понимать, у меня бизнес. Я не могу вечно в благотворительности всякие играть. – Окишев похлопал его по плечу и сунул в руку несколько смятых купюр.
Благодаря научному руководителю, по совместительству декану, Олег получил регистрацию, место в общаге и даже работу. И вот теперь относительно спокойная жизнь опять была под угрозой…
Олег глубоко вздохнул. За тяжелыми воспоминаниями не заметил, как дошел до общаги. В комендантской сидела невысокая пухлая женщина со светлыми волосами, слегка отливающими розовым. Она выглянула из окошка и приветливо помахала Олегу.
– Доброго дня, НинПетровна, – Олег поздоровался с «комендой» и направился к себе. В голове пульсировала мысль: где найти деньги?
Еще подходя к общаге, Олег решил сперва выпить чаю, перекусить, а потом все обдумать. Но уже в коридоре уловил аромат дыни: значит, сосед не один. Открыл дверь и чуть не снес с ног Катерину, девушку Валерика. Она протиснулась мимо и глупо хихикнула:
– Ой, Олежик, привет! Я уже убегаю. Пока, мои котики. – Она послала Олегу и Валере, оставшемуся в комнате, воздушный поцелуй и упорхнула.
Катерина слегка раздражала Олега. За ее обучение платили родители. Они же гаджеты покупали, новые шмотки, а Катька едва с тройки на тройку переваливалась. Ничем, кроме соцсетей, не интересовалась.
Вот Ева, девушка Олега, – другая. Ролевик (именно на ролевках они и познакомились), занималась спортивным ориентированием, в театры и музеи на выходных ходила. Как они с Катей умудрялись быть лучшими подружками – Олег понять не мог.
Олег закрыл за Катей дверь. Небольшую комнатушку, которую они все четыре года делили с Валерием Васильевым, заволокло дымом, как в общественной парной в вечер пятницы. Валерик с Катей завели дурную привычку курить кальян после лекций. Олег почти ощущал на губах привкус дыни и шоколада – любимой смеси Катерины.
– Фу! Надымили круго́м! – Олег открыл окно.
Валера развалился на кровати и протянул:
– Ну не нуди, а? Как там твой Герыч? Че сказал? – Несмотря на расслабленную позу, в глазах друга застыла настороженность. Он уже раз сто попросил прощения за то, что ушатал ноут. Валера даже предложил половину денег за готовый диплом – неслыханная щедрость с его стороны.
Олег оседлал стул и ответил, что декан дал отсрочку.
– А че ты все еще в напряге? Че, собсна, не так? – Валера заметно повеселел.
Олег уставился на него. Нет, ну как он с такой логикой до диплома дотянул?
– Вале-ерик! Да что ты как азинус! Не тормози! Где мне еще десять тысяч найти? – В душе заворочалось раздражение.
Валера вскочил и тут же набычился:
– Азинус… Хватит своей латынью выпендриваться. Помочь хочу. Вот. Мысля есть: кредит нужно взять.
– Азинус – это просто осел. А кто ты, как не осел? Ноут мой разбил… И кредит не вариант, – тут же ответил Олег.
– А че?
– Я же только две недели назад байк в кредит взял. – При мысли о новом велосипеде, хранящемся под замком в кладовке у коменданта, стало веселее. Олег несколько лет мечтал о нем, копил деньги на первый взнос. И вот две недели назад купил. Черный красавец «Формик» с гидравлическим тормозом и двадцать одним дюймом рамы, легкий, шоссейный – просто идеальный! Олегу захотелось плюнуть на все, вскочить в седло и крутить педали до изнеможения. – Пока первый платеж по кредиту не сделаю, новый не дадут.
– А-а-а. – Валера в задумчивости сел на краешек кровати и через пару секунд выкрикнул: – Точняк! Байк!
– Даже не думай, – процедил Олег. – Не продам!
Валера пожал плечами и уставился в точку на стене. Несколько минут в комнате слышались лишь приглушенные разговоры соседей за стеной.
Из задумчивости Олега вывел тихий голос Валеры:
– А у Кислого, собсна, вечером игра.
– И что? Меня это больше не касается.
От мыслей о покере пальцы приятно закололо. Олег любил играть. Ему нравилось, как упругие, хрустящие прямоугольнички карт быстро перемещаются в его ловких руках. Нравилось слышать их шелест и наблюдать мельтешение. Олег иногда даже ловил себя на мысли, что карты – это его способ медитации.
– Олег, ну последний раз-то можно? – не то спрашивал, не то утверждал Валера. – И Ева твоя ничего не узнает. – Он широко распахнул глаза и добавил: – Зуб даю!
В душе медленно разрастались два монстра. Они рвали Олега пополам. Один, влюбленный, не желал нарушать слово, которое дал девушке. Второй, невероятно везучий карточный игрок, хотел снова взять в руки колоду, ощутить прохладу карт и шероховатость зеленого покерного сукна. Что же делать?
– Не хочу врать Еве! Если она узнает, что я опять играл, уйдет.
– А ты, собсна, не ври. – Валера лукаво улыбнулся. – Позвони, расскажи, что играть будешь вечером. У меня на компе, не на деньги. – Он подмигнул. – И правду скажешь, и совесть чиста.
Из-за стены послышался восторженный девичий визг, а через пару секунд донесся голос неизвестной певички. Она пела, не попадая в ноты: «Я могу делать все, что я хочу. Я могу делать все, что я хочу»[1].
Валерик картинно поднял руки:
– Алин, это знак! Решайся!
Олег достал телефон и набрал Еву.
***
Макс Кисленко, он же Кислый, гигант-самбист, снимал небольшую студию недалеко от универа: на двадцати четырех квадратах размещались микроскопическая кухня, барная стойка, диван и узкий письменный стол, большую часть которого занимал огромный монитор. Каждый раз перед игрой Кислый расстилал зеленое сукно перед диваном – неудобно, но по-другому никак, – и все участники садились в круг. Само полотно не было обязательным элементом покера, но Кислый не раз говорил, что без него ощущения не те.
Когда Олег приехал, игроки стояли на кухне и болтали. Болельщики, девушки и просто приятели расположились на диване, пуфах и табуретках.
– Вот так люди!
Олег замер. Этот противный голос с едва заметными визгливыми нотками он узнал бы из тысячи.
– Чернов! – процедил Олег и обернулся – перед ним стоял невысокий смазливый парень, Саша Чернов. Он крутил в руках последний «Айфон» и постоянно поправлял «Эпл Вотч» на запястье.
– Алин! – Он снисходительно оглядел Олега. – Ты, как всегда, весь в обносках. Правитель оборванцев. Поломойка! – Приятели Чернова загоготали. – Как Ева? Вспоминает меня?
– Такие, как ты, в памяти не задерживаются. – Внутри Олега поднималась холодная ярость. Кончики пальцев привычно покалывало. Так было всегда, сколько он себя помнил, стоило разозлиться или войти в азарт.
Как этот скот смеет говорить о Еве?
Ева ясно дала понять, что между ними ничего не будет, а он напал на нее. Напал в тупиковом коридоре, хватал за руки, орал, что ей еще повезло, что он, Саша, обратил на нее внимание. Ева облила его кофе, забежала в ближайшую аудиторию, придвинула к двери парту и набрала Олега – хвала быстрому набору! Когда Олег услышал крики пьяного Чернова вместо голоса любимой, страх за нее накрыл с головой. Олег прислушался: Ева кричала что-то о хранилище, а Чернов – о том, что с ней сейчас сделает. Олег со всех ног помчался на помощь. Успел вовремя, Ева не пострадала. Он предлагал ей написать заявление о нападении и попытке изнасилования, но та отказалась и попросила больше никогда не вспоминать этот кошмар. Все это случилось пару месяцев назад. Вроде бы Чернов перестал явно приставать к Еве, но нет-нет да поддергивал Олега.
– Эй, Принц! Не зарывайся! – Чернов подскочил к нему, задрал голову и пристально посмотрел в глаза. Они буравили друг друга взглядом несколько секунд, пока приятели Саши не отозвали того в сторону.
Кислый окликнул ребят, и игроки расселись вокруг сукна.
Началась игра!
В тот вечер Чернову не везло: он уже просадил фишки и потратил все наличные на докуп новых. Но вот Саша снял часы – верный признак, что ему пошла карта – и с трудом прятал торжествующую улыбку. Олег остался с ним один на один: остальные уже сказали: «пас».
На полотне лежали четыре карты: король бубен, дама треф, туз и пятерка пик. Олег как раз стал дилером. Улыбнулся Чернову и подмигнул, три раза постучал по колоде и выложил последнюю карту:
– Десятка бубен. – Он внимательно следил за реакцией Саши. Тот выпрямил спину, сощурился.
Ха! Пытается считать. Ну попробуй, что тут скажешь.
Олег подождал еще немного.
– Ну что, вскрываемся? – В висках стучал молот азарта, голова ясная, голос чуть хриплый от волнения.
– Да, я первый. – Руки у Саши подрагивали, похоже, он предвкушал победу. Он медленно открывал карты, приговаривая: – Вот тебе туз бубен, вот двойка бубен, а это шестерка. Да-да, тоже бубна! Флеш! Ну как тебе?
Олег молча смотрел на его карты. Поднял взгляд и увидел счастливую улыбку. А вот глаза… Да он боится! Боится проиграть! Олег хмыкнул и медленно начал открываться:
– Ну а у меня лишь туз и пятерка черви. Ах да, еще туз треф. – Он не отрываясь смотрел в глаза Чернова. Зрачки мерзавца расширились, взгляд наполнился удивлением, которое сменила ярость. Олег едва улыбнулся. – Это, кажется, фулл-хаус?
Чернов вскочил.
– Да ты офонарел?! – крикнул он и бросился на Олега.
Кислый был бы не Кислый, если бы не остановил Чернова. Макс выставил руку и удерживал того некоторое время.
– Так бывает. – Олег меланхолично пододвинул к себе банк и принялся аккуратно сортировать фишки.
Чернов ругнулся и резко наклонился к Олегу. Так низко, что тот рассмотрел, как карие глаза негодяя сузились и почти почернели, а желваки напряглись. Сердце Олега сжалось от дурного предчувствия, но он вздернул бровь и с насмешкой уставился на Сашу.
– Я это так не оставлю! – Чернов выплюнул угрозу и выскочил за дверь.
Банк оказался приличным – хватит и на диплом, и на подарок Еве. Олег отсчитал деньги Кислому – с каждого выигрыша он получал пять процентов: за предоставление помещения, карт, сукна, фишек и обеспечение, как сегодня, мира и порядка.
***
Будильник прозвенел в пять утра, как и всегда по средам. Олег наскоро умылся, надел тренировочный костюм и тихо выскользнул из комнаты. Валерик еще спал, а Олега ждал железный конь в кладовке у НинПетровны.
Олег забрал велосипед и вышел на улицу. Солнце воровато выглядывало из-за угла ближайшей девятиэтажки. Прохладный воздух проникал сквозь спортивную куртку и колол кожу.
Как хорошо утром!
Тишина, машины еще не успели накоптить. Даже торговцы с соседнего овощного рынка мирно посапывали в кабинах газелек. Олег вскочил в седло велосипеда и медленно, наслаждаясь утром и поездкой, направился в парк. Уже год Олег трижды в неделю вставал в пять утра, чтобы проехать пять-десять километров перед занятиями. Сперва катался на велосипеде однокурсника, но недавно купил собственный.
Олег крутил педали и размышлял о том, что через пару часов должен отдать деньги за диплом. Он вспомнил вчерашнюю игру.
Ух, ну и физиономия была у Чернова, когда я ему фулл-хаус выложил!
В душе поселилось приятное удовлетворение, впрочем, как и всегда после удачной игры. Нахлынули воспоминания – еще четыре года назад Олег не знал, что такое техасский холдем, и был приличным мальчиком. Но однажды Валерка, новый сосед по общаге, притащил его к Кислому на игру. В тот вечер Олег ушел с первой выигранной тысячей. Азарт вскружил голову – Олег не мог спать, не мог готовиться к семинару. Да он даже не мог вспомнить, чем закончился сериал «Во все тяжкие». Вроде смотрели вместе с Валериком, но все прошло мимо! Утром, работая за гроши и вымывая коридоры общаги, Олег думал об одном – если приложит немного усилий, то получит все, что заслуживает. Нет, профессиональным шулером он стать не стремился, просто хотел жить красиво и спокойно. Несколько недель Олег потратил на изучение покера, его видов, тренировки счета карт и ловкости рук. Ему всегда удавалось быстро запоминать именно движения рук. А еще во время игры иногда появлялась странная уверенность в том, везет противнику или нет. Будто бы он чувствовал те же эмоции, что и они.
Так он стал игроком. Играл со студентами: иногда на интерес, но чаще на деньги. Сперва боялся хитрить, применять уловки, подсмотренные в интернете, все думал, что ребята поймают и наваляют. Уверял себя, что это временно. Вот найдет работу и перестанет играть. Но ему везло! Временами казалось, что какие-то высшие силы помогают ему и подкладывают нужные карты, а иногда приходилось жульничать, чтобы забрать банк. Он так увлекся, что чуть не проиграл ноут. Да-да, бывали и темные деньки. Но вчера Олегу крупно повезло! Теперь все хорошо – диплом будет спасен, Ева простит.
Солнце поднималось выше и согревало все вокруг. Велосипед шуршал по гравию парковых дорожек, и Олег снова подумал о Еве.
Ей не нравилось, что ее парень играет. Нет, дело не в покере, а в том, что она волновалась за него – говорила, рано или поздно его накажут за жульничество. Но как не жулить, если он хочет выиграть? Олег скрепя сердце согласился и перестал играть, и вот вчера нарушил обещание… В груди разлилось чернильное пятно стыда.
Олег выехал из парка и двинулся вдоль трассы в сторону водохранилища. Дорога была пустая, ветер свистел, едва уловимые ароматы поздней сирени быстро исчезали.
Вдруг за спиной он услышал гул мотора. Оглянулся и чуть не свалился с велика – за ним ехал тонированный внедорожник с именным номером «Черный». Предчувствие беды накрыло с головой – машину Чернова не узнать было сложно. Олег прижался к обочине и ускорился. В зеркале заднего вида заметил, что машина вильнула и поехала быстрее. Руки вспотели, а сердце сделало кульбит. Олег ехал так быстро, как только мог. В горле пересохло, в ушах стоял шум: от гула мотора или страха – неизвестно. Вдруг машина взревела. В следующий миг сильный толчок выкинул Олега из седла. Он вцепился в руль, как русские в Москву осенью сорок первого, но тот все равно выскользнул. Голова дернулась, визг тормозов, и секундная боль резкой огненной стрелой промчалась по телу и исчезла…
Алена Roxis. Я могу делать все, что я хочу [Гуру Песен]. – Режим доступа: https://pesni.guru/text/алена-roxis-я-могу-делать-все-что-я-хочу. – Заглавие с экрана.
Глава 1
Тим мчался по парку королевского дворца Рэйанокор вне себя от ярости.
Нет, ну как можно жертвовать единственным сыном «на благо Отечества»? Все равно ушастые не оценят!
Он выдохся и перешел на шаг.
Я, Тимиранель Алар Девойский, не желаю жениться на Славии Стилкаэль! Нет, она, конечно, не уродина, но я не люблю ее. Я влюблен в другую! К тому же не готов я к такому браку. Надо будет в титул входить, на заседания Совета являться.
О Боги, вдруг Ифена детей сразу даст?
Нет, он к такому не был готов. Он хотел в путешествие по Эрдике. Смотаться летом на остров Форин. Там, говорят, потрясающие южные сияния бывают. Все же поступить на Боевой, в конце-то концов! Один раз он уже пошел на поводу у отца – Минаэля Пирона Девойского, маркиза Лаурэ, – теперь язык и мозг на Дипломатии в Эльфийской Академии ломает.
Грунтовая дорожка уводила все дальше от дворца в чащу парка. Закатное солнце скрылось за облаками, и теперь небо прорезали красно-оранжевые нити. Воздух пах мокрой хвоей. Тим глубоко вздохнул.
Эх! Как тяжело быть сыном Главного Советника светлоэльфийского короля.
Он, Тим, должен быть всегда и во всем лучше других. Например, как-то раз Рансо́, учитель по чистописанию, пожаловался отцу, что у Тима из рук вон плохо выходят древнеэльфийские руны, так тот в наказание всю субботу заставил его Thanan – руну внутренней силы – вырисовывать, еще и дядюшке Ману́ перепало.
А как отец учил его владеть оружием? Лучший фехтовальщик королевства, получивший титул Лунный клинок, вложил Тиму в ладонь эфес, едва тот научился ходить. Ну, понятное дело, сперва игрушечный, затем тренировочный, а потом уже и настоящий. Они занимались по три часа каждый день. Без выходных. Пробежки на рассвете, подтягивания, преодоление препятствий, развитие баланса, упражнения на меткость и затем только бой. За любые ошибки отец наказывал Тима еще бо́льшей нагрузкой. Мама и Ману пытались защищать его, но отец был непреклонен.
Как-то раз Тим случайно подслушал разговор отца с мастером Оливье, королевским оружейником. Отец, обычно скупой на похвалу, рассказывал об успехах сына. В его голосе слышалась гордость. Наутро Тим тренировался упорней – хотел порадовать отца: но в ответ получил лишь сдержанный кивок.
Тим так желал поступить на Боевой факультет! Мечтал об этом несколько лет, но отец по-своему смотрел на будущее сына. Примерно такой же разговор, как и сегодня, уже состоялся два года назад.
В тот раз Тим с отцом поссорился во время завтрака.
– Да не хочу я на Дипломатию идти! – Тим с раздражением отодвинул тарелку и вскочил из-за стола.
Отец уставился в пространство, подчеркнуто медленно поднес к губам бокал с яблочным соком, отпил и поставил на стол. Затем тихим, но твердым голосом ответил:
– Тимиранель, ты уже зачислен. Это не обсуждается. Мне нужен преемник, а стране – преданный дипломат.
– Но отец! – Тим злился. Злился на отца за самоуправство, на себя – за то, что не может отстоять собственные желания, на мать – за то, что молча продолжала завтракать и не сделала даже малейшей попытки защитить единственного ребенка!
Отец тихо и жестко повторил:
– Это не обсуждается!
Тим пнул стул и выбежал из столовой. Он несся, не разбирая дороги, к дядюшке Ману, гному, который его воспитал. Много лет назад Ману О́ртис из клана Рыжебородых поступил на службу к Фираэлю Честному. Рассказывали, что он поссорился с главой клана, старшим братом, и покинул Эллингор. С тех пор Ману обзавелся женой, потомством, уважением при светлоэльфийском дворе и внушительным животом. Тима он воспитывал с рождения, несмотря на то что обычай гардистара почти изжил себя. Редко теперь родители передавали обязанности по воспитанию детей другим, но отец Тима был так занят, что попросил старого соратника по войне за остров Форин присматривать за сыном. Мать, конечно же, любила Тима, часто баловала, но в процесс обучения предпочитала не вникать, к тому же она не могла научить его разжигать костер и находить пищу в лесу, в отличие от дядюшки Ману.
Через несколько минут после ссоры с отцом Тим ввалился в мастерскую Ману Ортиса, хлопнул дверью и закричал:
– Рвак его задери! Как же он меня достал!
Старый рыжий гном сидел за широким дубовым столом и что-то писал. Он даже голову не повернул в сторону Тима, а лишь прикрикнул:
– Тимиранель!
– Ла-а-адно. Не надо его рвать, но он не имеет права решать за меня! – Тим ходил из угла в угол.
Ману отложил перо, свернул свиток и встал. Он внимательно смотрел на Тима и ожидал, когда тот успокоится, но злость на отца была такой сильной, что одного гневного окрика наставника не хватило.
– Тим, ты, эта-ва, присядь.
Тим оседлал стул, подпер голову кулаками и уставился на гнома.
Если бы эльфы владели Огнем, я бы сейчас одним взглядом спалил все к матери Санги! Даже интересно, как Ману будет меня уговаривать? Ведь он сам готовил меня к поступлению на Боевой. Он обещал!
– Тим, маркиз – твой отец. П-нятно? Он в своем праве. Твое дело – его слушать.
– А как же мои желания, мечты? Вы же сами меня готовили на Боевой! – Перед внутренним взором Тима пронеслись воспоминания о первых походах, тренировках и теоретических уроках тактики, которые Ману давал ему втайне от отца. Тим немного успокоился.
– Тим, мальчик мой. – Ману подошел к нему и положил руку на плечо, нахмурившись. Казалось, что даже уголки глаз опустились от грусти, борода не топорщилась, а поникла и висела, как пакля. Он вздохнул и тихо сказал: – Я не мог ничего сделать, п-нятно? Он. В своем. Праве.
– И что теперь?
Ману взъерошил Тиму челку и с наигранной улыбкой ответил:
– Ты в Эльфийскую едешь. А мы с Томой – в Зенитар. Эта-ва, трактир открывать будем.
С тех пор прошло два года, но Тим все еще злился. Он шел быстро, уходил все дальше в парк. Вспыхнувшие воспоминания горечью отзывались в сердце.
Отец вечно решал за него. Он стремился укрепить отношения между светлыми и темными эльфами, а для этого необходимо женить сына на Славии.
Тим задумался и не заметил горшки, выставленные на тропинке у беседки, угодил ногой в один из них и ругнулся. Тряхнул стопой, но ботинок застрял. Он попытался стащить глиняного захватчика, но пошатнулся.
Гадство!
Тим прыгал на одной ноге, как заведенный болванчик. Откуда-то раздалось сдавленное хихиканье. Тим обернулся, потерял равновесие и рухнул на землю, разметав вокруг горшки, как пустые, так и с непосаженными ростками.
– Ой, Богиня! – раздался тихий знакомый голос, в котором сквозили нотки паники.
Тим вздрогнул – этого еще не хватало!
– Добрый вечер, Ваша светлость.
Тим наконец-то освободил ногу из глиняного плена, вскочил и оглянулся. Так и есть, возле беседки молодая эльфийка склонилась в поклоне.
– Вот же дряньство! Гархуар, здравствуйте. – Тим отряхивал штанину и не смотрел на девушку. Когда поднял голову, то заметил поникшие плечи и услышал тихое всхлипывание.
– Что такое?
– Цветы… Мадам Серафина приказала посадить эти цветы здесь, у дальней беседки.
Тим осмотрелся. М-да, из пяти горшков с ростками уцелел лишь один. Гархуар снова всхлипнула, а Тим внутри содрогнулся – он никогда не видел слез высокородных эльфиек, леди не позволяли себе плакать при посторонних.
Как успокаивать таких, как Гархуар, м-м, не дворян? Понятия не имею!
– Кх-х! – Он прокашлялся. – Ну что вы? Все будет хорошо. Я обещаю! – подчеркнул слово «я», выпрямил саженцы, вгляделся в потоки Стихий и подхватил белую ниточку Жизни. Как мог, обвязал вокруг сломанных цветов. – Вот! Что я говорил!
– Ваша светлость, спасибо! – Гархуар с благодарностью склонилась в поклоне.
Довольный собой, Тим попрощался и собирался двинуться дальше, как за спиной раздалось очередное всхлипывание. Да что ж такое! Тим оглянулся и покраснел: сломанные цветы, которые он попытался восстановить магией, так и не срослись. Зато они пришли в движение – то выравнивались, будто их надувал невидимка, то вновь сдувались с громким свистом. Кажется, Тим даже услышал недовольное шипение.
– Вот же гадство! – Он покраснел и поспешил уйти. Пусть Гархуар сама разбирается. Шел и думал: все-таки Стихия Жизни не его сильная сторона. Надо же было эльфу родиться с таким низким Уровнем – всего второй! И главное, не увеличишь. Максимум, на что он способен, – это заживление царапин, и то мелких.
Тим немного успокоился. Злость на отца почти прошла, теперь сердце дрожало по другой причине – впереди, среди деревьев, мелькнул легкий серебряный плащ с вышивкой в виде звезд. Он точно знал, что на спине есть монограмма «ЛМА» – такие плащи носила только принцесса Лиранель. Лира – подружка Тима по детским шалостям, первая и единственная девушка, которой он сказал «люблю».
Он ускорил шаг, чтобы догнать Лиру, и вскоре вышел на небольшую полянку, в центре которой стояла зеленая беседка-ротонда, увитая драконовым плющом. На ее перилах в старинных черных подсвечниках мирно горел магический Огонь – он вспыхивал с наступлением вечерних сумерек и угасал с рассветом. Такие подсвечники были расставлены по всему парку.
– Лира! – окликнул Тим.
Она оглянулась. Зеленые глаза заискрились счастьем, губ коснулась нежная, добрая улыбка.
– Тим-тим, милый! – Она протянула ему руку.
Тим подошел ближе, сжал тонкие пальцы и потянул девушку к себе. С тихим счастливым смехом она упала в его объятья. Тим вдохнул ее аромат – едва уловимые нотки мяты, мандарина и ванили. Голова закружилась, и Тим с трудом устоял на ногах.
– Я уже много лет не Тим-тим, прекрати меня так называть, Звездочка, – мурлыкнул Тим ей на ухо.
Лира аккуратно освободилась из его объятий, сняла плащ и бросила на ступени беседки, а затем уселась сверху. В свете огня ее перламутровая кожа искрилась, светлые, почти белые волосы сверкали. Тим знал, что она вплетает в них маленькие серебряные звездочки – знак почитания Лунной Богини, – именно они и сверкали сейчас.
Лира потянулась всем телом и спросила:
– Что от тебя хотел отец?
– Да так, ерунда. – Тим раздраженно отмахнулся. – Лучше расскажи, как ты со своим поговорила?
Она вскочила на ноги и прошлась по поляне: расслабленность как ветром сдуло.
– Он против, – Лира прогнусавила, передразнивая отца. Король Фираэль уже третью неделю не мог избавиться от насморка и разговаривал в нос. – Говорит: «Твой долг перед страмной – стать хорошей королемвой».
– Мне жаль.
Тим взял ее за руку: в прикосновение вложил все сочувствие, на какое был способен. Лира прикрыла глаза и затаила дыхание. На ее левом плече теплым желтым светом засияли звездочки.
Шестнадцать лет назад, когда у светлоэльфийского короля родилась дочь, Лунная Богиня явилась счастливым родителям и отметила малышку особым знаком своего расположения – россыпью маленьких звездочек на левом плече. Она также подарила крошке удивительную способность – Эмпатию. Когда девушка касалась другого человека, она ощущала его эмоции. Но был и недостаток в подарке Богини – сама Лира не могла скрыть, что чувствует. Звездочки на ее плече сияли всеми цветами радуги в зависимости от того, что испытывала принцесса. Именно поэтому летом она носила легкий плащ и снимала его только в присутствии близких. Конечно, с возрастом Принцесса Лиранель научилась немного контролировать сияние божественного дара, но иногда позволяла себе расслабиться и показать, что она на самом деле чувствует.
– Ничего. – Глаза Лиры наполнились слезами. – Я не особо надеялась, что он разрешит.
Тим коротко обнял любимую и тут же отстранился. В душе поднималась буря и очередная злость на отца, и Тим не хотел передавать все это Лире.
Какие же они заносчивые упрямцы! Решают, как нам с Лирой жить, кого любить и что делать! Насколько же легко простолюдинам: куда захотел – туда поступил, на ком захотел – на том и женился… Хм-м-м… А что, если…
Через неделю Тим должен был отмечать день рождения. Подготовка к празднику шла полным ходом: мама выбирала цветы и утверждала меню, отец настаивал на приглашении темноэльфийского Советника с семьей. Конечно, король Фираэль не пропустит семнадцатый день рождения единственного сына своего друга. Вот тогда Тим и сделает предложение Лире. Ни его отец, ни отец Лиры не захотят скандалить при посторонних. Ну а потом, после праздника, Тим как-нибудь выкрутится.
Настроение тут же улучшилось. Тим улыбнулся, мысленно представляя негодование на лице отца.
Лира подняла голову и внимательно всмотрелась в его глаза:
– Что смешного? – ее голос звучал обиженно. – О чем ты думаешь?
– Ничего, милая. Все будет хорошо! Я кое-что придумал. На балу тебя ждет сюрприз – надень лучшее платье. Мне пора.
Он чмокнул ее в щеку, попрощался и поторопился в замок. Уже поздно, а ему предстоит еще обсудить все с мамой. Она всегда его поддержит!
Всю неделю перед Балом в честь своего семнадцатилетия Тим почти не видел Лиру. Лишь раз столкнулся с ней у двери в кабинет отца. Она была бледная и потерянная. Он попытался расспросить, что случилось, но тут вышел король в сопровождении отца Тима. Пока Тим кланялся в знак приветствия, Лира сбежала, оставив его теряться в догадках, что же ее так расстроило.
Утром в день бала Тим проснулся в дурном настроении. Ночью снились кошмары. Пока умывался и одевался, не покидало ощущение грядущей беды – в горле стоял ком, а живот постоянно сводило.
Он вышел из покоев и отправился к матери – вдруг ей нужна помощь в приготовлениях к празднику? Мимо в панике бегали слуги, то и дело раздавались взволнованные вздохи и хлопанье дверей.
Когда Тим подходил к покоям мамы, его чуть не сбил с ног король. Он вышел из Малого кабинета отца: ссутуленный, бледный, с бегающими глазами; увидел Тима, схватил за борты камзола и прижал к стене.
– Где она? Где моя дочь? – Всегда спокойный и уравновешенный Фираэль Честный, король светлоэльфийского королевства, сейчас был на грани нервного срыва. Сердце Тима забилось в панике.
Что с Лирой?
Хлопнула дверь, и в следующий момент прозвучал стальной голос матери:
– Фир, оставь его!
Прежде Тим не слышал, чтобы мама позволяла себе так разговаривать с королем. Даже общее детство и родство, правда дальнее и некровное, не сплотили их. Среди близких и подданных они общались одинаково – подчеркнуто вежливо и холодно.
На шум вышел отец. Он тут же оценил обстановку и коснулся плеча короля:
– Фир, не надо. Я сам во всем разберусь. Тебе лучше побыть с Корой.
Король медленно отпустил борты камзола. Казалось, он готов прожечь дыру в Тиме – таким злым был его взгляд. Затем молча кивнул и ушел.
Отец раскрыл дверь и жестом приказал сыну войти. Неприятное предчувствие, которое преследовало Тима с самого утра, превратилось в четкую уверенность.
Тим вошел в кабинет и застыл перед большим дубовым столом. Напротив него в массивное кресло опустился отец – высокородный эльф и Главный Советник. Прямая спина, пристальный взгляд, сжатые в узкую полоску губы.
– Тимиранель, где ты был этой ночью и ранним утром? – в голосе звучал металл.
– Спал. А что случилось? Где Лира? Почему король в бешенстве?
– Тим. – Отец внимательно посмотрел на него. – Сегодня ночью Лира пропала.
Дыхание перехватило.
Вот она – беда.
– Как?
– Утром горничная не обнаружила ее в покоях. Шкафы вывернуты, книги и свитки разбросаны. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Тим медленно опустился в кресло напротив отца. Тот слишком пристально рассматривал сына. В обычной ситуации Тим уже бунтовал бы – как отец может ему не доверять?! Но сейчас все мысли заняла Лира.
Что случилось? Почему она уехала? Или… или ее похитили? Лунная Богиня, помоги!
Мозг лихорадочно соображал, но ответы не приходили, и Тим медленно покачал головой:
– Не знаю.
Отец показал, что больше его не задерживает, и встал.
– Если что-то узнаешь, вспомнишь, сообщи мне или графу Кементариндуру – он ведет расследование.
Тим поднялся, молча кивнул, занятый своими мыслями, и вышел. Ноги сами привели в королевскую Оранжерею – любимое место Лиранель. Именно здесь она проводила все свободное время. Лира всегда мечтала изучать растения, выводить новые сорта. Хотела поступить в Эльфийскую Академию на факультет Растениеводства и почвоведения, но король запретил.
Лира даже вырастила собственный садик экспериментальных растений, которые обладали множеством интересных свойств. Например, куст одозоры – настойка из его листьев помогала избавиться от неприятных любовных воспоминаний; войсинара белая – цветок, который мог повторить то, что услышал за сутки перед тем, как его сорвали; а невзрачная травка хамелионка… Вот оно! Войсинара! Тим вздрогнул – конечно, надежды мало, но вдруг ему повезет! Он прошелся по рядам садика Лиры и нашел маленькую табличку, на которой аккуратным почерком принцессы было выведено «Войсинара белая». Перешагнул через оградку и сорвал цветок.
Аккуратно завернув его в платок, положил во внутренний карман камзола. Лира рассказывала, что цветок начнет говорить, если его поместить в воду. Тим вышел из Оранжереи и поспешил в свои покои. Кровь стучала в висках: он должен ее найти.
Перед дверью столкнулся с графом Кемента…
Как отец выговаривает его фамилию?!
Высокий мужчина средних лет с выкрашенными по последней моде в черный волосами поджидал Тима с ворохом свитков.
– Ваша светлость! Ваш отец сказал, что вы дружны с Ее высочеством и ответите на несколько вопросов.
– Да-да. С удовольствием. – Тим выдавил светскую улыбку. – Дайте мне час. Я сам найду вас и все расскажу.
Вежливо кивнув, он скрылся за дверью. На небольшом столике у дивана стоял графин с водой и пара стаканов. Трясущимися от волнения руками Тим налил воду и поместил цветок в стакан. Гостевую комнату наполнил злой голос Лиры:
– Так… дурелестник… замочный плющ… Сюрприз он мне приготовил, гад ушастый! Жениться на Славии собрался, ослина такая! …хамелеонка… А этот: «Королевы в земле не копаются!..» Ну я им устрою… О! Вот что еще: одозора!
Цветок замолчал, а Тим застыл в изумлении: у Лиры получилось? Она создала говорящий цветок! И судя по всему, по своей воле покинула дворец. Во всей Эрдике было лишь одно место, куда могла отправиться злая принцесса-растениевод.
Я обязан ее догнать. Осталось лишь улизнуть от ищеек отца…
Глава 2
Тим сидел на небольшой полянке на окраине Черного леса и лениво ворочал палкой угли в костре, над которым на трех железных прутьях висел котелок. Недалеко лениво жевали траву два ревалла – ярко-желтые кони с черными гривами и хвостами.
Содержимое котелка булькало, шипело и готовилось вот-вот вылиться на землю. Тим тяжело вздохнул.
Вот же напасть! Хотел сделать предложение любимой, а она сбежала. Хоть бы с ней все было в порядке! Где ее теперь искать? Нет, я, конечно, догадываюсь, куда она могла отправиться, но вдруг – нет…
Тим переживал, что неделя, которую он потратил, чтобы добраться до Закатного королевства, прошла даром и драгоценное время было упущено.
Он снова и снова вспоминал слова Лиры, услышанные от цветка. Принцесса не сказала, куда планировала ехать, она лишь собирала с собой любимые растения и на все лады ругала его, Тима.
Тим поежился: опять накатила тревога. В последнюю неделю с ним часто такое бывало. Ни с того ни с сего появлялось ощущение, что за ним кто-то наблюдает, волнение скользкой змейкой ворочалось в животе, сжималось и душило все сильнее. Вот и сейчас казалось, что он на поляне не один.
Неожиданно Тим услышал стон из-за кустов. Он схватил меч. Эльфийские сапоги, легкая поступь – он старался двигаться практически неслышно. Тим отодвинул мечом ветки. На соседней полянке на четвереньках сидел человек, а перед ним валялся неизвестный механизм с двумя колесами и металлическими трубками. Незнакомец был странно одет: узкие штаны с полосками, синяя тонкая куртка – все в грязи и пыли. В темно-русых волосах запутались травинки, листочки и мелкие веточки. Он стонал, то и дело трогал голову. Охнув в очередной раз, на четвереньках дополз до механизма, снял с него деталь, открыл ее и… начал пить?
Да это фляга! Чудна́я какая!
Тим наблюдал за незнакомцем с растущим интересом. То, что парень на поляне не из его мира, он понял сразу. В Онимусе[2] никто не носил такие штаны и куртки, да и двухколесных механизмов не было.
Тим получил хорошее образование, поэтому прекрасно знал историю Онимуса и всех его тринадцати рас. Знал и о том, что иногда, по неизвестным причинам, в Онимус попадали жители Земли. В последние несколько сотен лет их не жаловали. Но все равно те, кто смог уцелеть, ассимилировались, заводили семьи и становились полноправными онимусцами. Ману всегда просил относиться к чужакам с осмотрительностью, но и не забывать об уважении. Он постоянно повторял: «Не тот плох, кто чужак, а тот – кто дурак».
Тим некоторое время разрывался между любопытством и вбитой наставником осмотрительностью.
Этот вряд ли опасен – сидит на траве, голову руками сжимает, стонет и охает. Оружия не видно…
Наконец, решившись, Тим тихо отодвинул ветки куста и вышел на поляну.
Парень разговаривал сам с собой:
– Та-ак, что мы имеем? Голова гудит, я весь грязный. Рядом раскуроченный велик… бли-ин, какой же он классный… был. Интересно, мой?.. Ох, как же тошнит! Та-ак, надо мне вставать и в больничку топать. Если я на скорости с этого красавца слетел, то точно сотрясение заработал.
Тим кашлянул, привлекая внимание. Парень вздрогнул, вскочил на ноги, но тут же снова рухнул на четвереньки и застонал. Поднял голову и мутным взглядом уставился на Тима. Несколько секунд молчал, а потом криво улыбнулся:
– О, брат-ролевик, привет! Я тут, кажется, в неприятности попал, помоги, а? До города далеко? Подбросить можешь?
Тим, окончательно убедившись, что незнакомец не опасен, подошел к нему ближе. Парень сел на пятую точку, поджал под себя ноги и заправил за ухо темно-русую прядь. Он с надеждой смотрел на Тима, но тот не знал, что ответить, – он впервые видел чужака.
Что же делать?
Навыки, привитые при подготовке на факультет Боевой магии: осмотрительность, недоверие, проницательность, – боролись сейчас с любопытством, желанием помочь попавшему в беду. К тому же Тим, сам не понимая почему, доверял незнакомцу. Он прикрыл глаза, представил Лиру – его личную совесть, – подумал, что бы она сделала на его месте? Она помогла бы чужаку, она всем и всегда помогала. А он, Тим, подшучивал над ней. И вот теперь Лира уехала. Есть крошечная надежда, что он понял все правильно и вскоре найдет ее.
А что… Что, если это испытание Богини? Если я помогу чужаку, Лунная Богиня смилостивится, поможет мне найти Лиру и получить одобрение отца?!
Тим вздохнул и принял решение: ради Лиры! Он подошел к парню, протянул руку и представился:
– Привет, я – Тим!
Парень скривился от боли, взял протянутую ладонь и встал. Его все еще покачивало, и он схватился за плечо Тима.
– А тебя как зовут?
Незнакомец замер, его глаза расширились от удивления. Руки задрожали, гримаса паники исказила лицо. Он отпустил плечо Тима и снова схватился за голову.
– Вот же… блин! Тим, я… я не помню. Я ничего не помню! – Он тяжело задышал и зашарил по карманам куртки. – Зараза! Да где же паспорт?!
Тим склонил голову набок и с интересом рассматривал парня. Закончив шарить по карманам, тот тяжело вздохнул, опять заправил прядь за ухо и уставился в пространство. Тим молча наблюдал. Он со страхом представил себя на его месте.
Забыть все! Родных, себя, любимую (если она у него, конечно, есть) – жуткая участь! К тому же он оказался в другом мире и, кажется, до сих пор этого не понял.
Парень тряхнул головой, вымученно улыбнулся и наконец заговорил:
– Зови меня Велик, – в его голосе отчетливо слышалась горечь.
– А что это значит?
– Велосипед так сокращают, не знал?
Тим покачал головой и пожал плечами.
– Поможешь в город добраться? Мне бы в больницу, а потом в полицию: надо же понять, кто я и что произошло.
Тим задумался – одно дело познакомиться с чужаком, накормить на поляне в лесу, и совсем другое – отвести в город. Если кто-нибудь узнает, что именно он привел чужака, – проблем не оберешься. Из-за одного такого и началась Великая Война. С тех пор любого, кого подозревали в иномирстве, ждала виселица.
Но это неправильно! Тим не мог оставить Велика в беде. Странное дело: еще неделю назад он с легкостью бросил Гархуар разбираться с разбитыми им, Тимом, горшками, а сейчас всерьез раздумывает о том, чтобы привести чужака в Зенитар. Ведь Закон Равновесия никто не отменял – если он поможет Велику, то и Лире кто-нибудь да поможет.
Тим колебался. Он видел, как Велик внимательно наблюдал за ним. В его голубых глазах застыла надежда. Решившись, Тим кивнул – он отведет Велика в город, но не более того.
– Вот же гадство! Ладно, я проведу тебя. Но только до города, дальше – сам. И ты давай, это, без лишних вопросов, хорошо?
Велик с облегчением выдохнул, на его лице расцвела счастливая улыбка:
– Угу… Спасибо, Тим! – Он протянул руку.
Тим ответил на рукопожатие и с удивлением обнаружил, что ладонь Велика была теплой и гладкой. Нет, теоретически Тим знал, что люди с Земли ничем не отличаются от людей Онимуса, все же миры были достаточно похожи климатически. Но Велик был первым землянином, которого Тим встретил, и он казался странным…
Тим осторожно освободил руку и незаметно вытер о штаны.
– Идем, у меня лагерь за теми кустами. Надо вещи собрать.
Тим направился к своей полянке. Едва он отодвинул кусты, как в нос тут же ударил запах гари.
– Вот же дряньство! Каша! – Тим подскочил к котелку: так и есть, каша не просто пригорела, она даже успела обуглиться.
Тим пнул ближайший пень и сел на корягу, немного помолчал, посмотрел на Велика – тот стоял на краю поляны в нерешительности. Вручив флягу с водой, Тим попросил не мешать.
Он злился на Велика.
Если бы он так некстати не пришел в себя, если бы я не пошел на звук его стонов, если бы Велик чуть быстрее соображал, то каша не сгорела бы!
Тим уже почти собрал свои немногие пожитки, как послышался шум. Звук доносился из-за ближайших деревьев.
Еще один несчастный из мира Земли?!
Хруст веток, хрипы и скрип – казалось, что кто-то невидимый водит вилкой по стеклу. Тим замер и прислушался.
Вот же гадство, как не вовремя!
– Отойди, – тихо и резко приказал он Велику, – за спину, я сказал!
– В смысле? – Велик не сдвинулся с места. Он стоял у желтых лошадей и с интересом разглядывал их.
Из-за деревьев вышли четыре скелета.
– Офигеть! Это что? – прошептал Велик и медленно попятился.
Потемневшие от времени кости с остатками разлагающейся плоти, ошметки порванной одежды. Провалы глаз сияли жутким зеленоватым пламенем, а зубы издавали скрежет. Именно его Тим услышал прежде, чем скелеты вышли на поляну.
Странно, что Велик на скрежет внимания не обратил, – промелькнуло в голове у Тима.
От смрада, который источали скелеты, слезились глаза.
Тим подхватил рапиру и встал в защитную позицию, краем глаза заметив, что Велик попятился.
Скелеты шли медленно, неловко, наступая на котелок, миску и кружку, которые Тим еще не успел убрать в вещмешок. Самый проворный подошел вплотную к Тиму и протянул руки.
Тим перехватил рапиру поудобнее и сделал резкий выпад. Кончик лезвия коснулся ребер нападавшего, но никакого урона не нанес. Скелет лишь слегка качнулся назад. Тим перешел в нападение – шаг, шаг, резкий замах, и у ближайшего к нему скелета полетела голова. Тим сильнее наклонил корпус и рванул вперед – серия четких ударов, и еще два скелета остались без рук. Тим работал быстро и сосредоточенно, но рапира лишь царапала кости нападавших. Скелеты скрежетали зубами и медленно шли вперед. Тим молниеносно наклонился и подхватил котелок. Удар рапирой – отсек еще у одного скелета голову; удар котелком – череп третьего покатился по траве. Еще пара взмахов – и три скелета лежали на полянке аккуратными кучками костей.
– Так! Достали! – прорычал Тим, резко развернулся и со всей силы огрел котелком последнего нападавшего.
Мастер Ману был прав: против скелетов рапира – так себе инструмент. Зато котелок – самое оно!
Азарт от драки быстро мчался по венам, заполняя каждую клеточку тела. Рубашка и жилет взмокли. Тим гордился собой – он не только в одиночку справился с четырьмя скелетами, но и защитил чужака.
Эльф огляделся. Со стороны дерева, за которым спрятался Велик, донеслись характерные звуки – чужака тошнило. Тим скривился. Вернул рапиру в ножны и медленно задышал: вдох на четыре счета, выдох на восемь. Он почти отошел от драки, когда услышал панический крик Велика.
– Черт! Что за хрень?!
Тим оглянулся. Велик сидел на земле, схватившись за голову, и что-то невнятно бормотал.
– Обычные скелеты. Их много в Черном лесу шастает. Одно странно – почему так близко к Серединному тракту вышли? – Тим задумчиво пнул череп одного из нападавших. Тот откатился и с глухим стуком ударился о корягу.
Велик замер.
– Что ты сказал? Черный лес? Серединный тракт? – Лицо чужака побелело. – Твою мартышку… Я… Это… Это не Земля! Не мой мир! А ты… ты – не ролевик?!
В голосе Велика послышалась слабая надежда. Тим покачал головой.
Вот же несчастный! Так и ума не долго лишиться…
– Я – эльф, – признался Тим и внимательно посмотрел на Велика.
Если этот чужак не выдержит правды, то, к сожалению, придется сдать его страже Зенитара.
– Не верю! Быть такого не может! – Велик сорвался с места, подскочил к Тиму, схватил за уши и потянул.
Тим резко наклонился и перекинул Велика через себя – прижал к земле и застыл. Недавняя радость от победы над скелетами мигом пропала, зато в душе разлились раздражение и возмущение.
– Ты что творишь? Дурья твоя башка! Совсем пагуба мозги выела? – зарычал он.
Велик лежал на траве. В его глазах ужас сменялся восхищением. Через пару секунд он повел плечами в попытках освободиться.
– Эй, пусти! Понял я все, понял! – Велик еще раз дернулся. – Отпусти, ушастый!
– Еще раз уши тронешь, на них похож будешь, – прошипел Тим, кивнув на останки скелетов, и отпустил Велика.
– Прости, не знал, что у тебя такие чувствительные ушки. – Он подмигнул Тиму.
– Никогда, – Тим сжал рукоять гарды, – запомни: никогда не трогай эльфа за уши!
– Что же будет? – Плечи Велика расправились, в глазах появился лукавый блеск.
– Рвак тебе будет! – Тим злился.
– Чего? – спросил Велик и едва не подавился смехом.
Тим вздохнул и закатил глаза, а потом объяснил:
– Вот же дурак… запоминай, рвак – зверь, живет в чаще Черного леса. Кстати, мы именно в нем. Так вот, рвак похож на домашнюю свинью, только дикий и немного некромантией приправлен. А потому – опасный. Если встретишь его на пути, живым не уйдешь – разорвет на части.
Велик закатил глаза и пробормотал:
– Ладно, понял, извини.
– Вот и хорошо. – Тим собрал последние вещи и направился к лошадям. – Пора, поехали.
Велик побледнел, кивнул на лошадей и спросил:
– На них?
– Да, а в чем проблема?
– Ну, видишь ли, я почему-то уверен, что ездить на лошадях не умею…
– Не волнуйся, все нормально будет. – Тим погладил одного из коней по морде. – Реваллы не обычные лошади. Они помогут самому неопытному наезднику.
Велик медленно, слегка покачиваясь, подошел к животному. Лошадь повернула к нему голову и внимательно посмотрела.
– Х-хорошая лошадка. Х-хорошая. Покатай меня немного, – дрожащим голосом проговорил Велик и протянул руку к лоснящемуся боку ревалла, аккуратно погладив животное.
Велик лишь с третьей попытки влез в седло, вставил ноги в стремена и схватился за рожок. Тим едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, настолько нелепо выглядел чужак верхом. Костяшки пальцев побелели, спина выгнулась дугой, голову прижал к гриве ревалла и тихо повторял: «Не скинь меня, не скинь меня».
– Пирит! – скомандовал Тим и направил коня к тропинке, видневшейся из-за деревьев. Ревалл с Великом на спине последовал за ним.
Через несколько минут Тим, а за ним Велик выехали на Серединный тракт – широкую грунтовую дорогу. На обочине росли мелкие кустарники и деревца, переходившие в Черный лес. Тим сдерживал своего скакуна, не давал ему перейти на рысь, а ревалл Велика так же спокойно шагал рядом. До города оставалось не более получаса.
Воздух плясал в жарком мареве. Тим ехал молча. Он размышлял о Лире и Велике.
Точно ли Лира в Зенитаре? Найду ли я ее? Получится ли доказать отцу и королю, что я достоин руки Лиры и их уважения? А что будет с этим чужаком?
Его рассуждения прервал голос Велика.
– Тим, пить хочется. Есть вода?
– Ничем не могу помочь. Потерпи. Скоро приедем. – Тим придержал своего ревалла, который норовил перейти в галоп.
– Как не можешь? Ты же эльф. Наверняка волшебник. Наколдуй или намагичь. Как правильно го… говорить? – Велик повернулся к Тиму и едва не свалился с лошади.
Реваллы заржали, а Тим ухмыльнулся. Он был согласен с лошадьми: забавный этот чужак.
– Еще скажи «зафеячь». «Колдовать» – подойдет. Но я все равно не могу.
– Почему?
Раздался топот копыт. Тим оглянулся – за ними мчался всадник в черно-оранжевой тонкой куртке. Черный и оранжевый – гербовые цвета Закатного королевства, скорее всего, срочный курьер везет почту. Тим подождал, пока всадник проедет мимо, а Велик откашляется от пыли, которую тот поднял.
– Законы магии, чтоб их… – ответил он. – Понимаешь, это способность управлять водными потоками, в небольших количествах тушить пожары. Но достать питьевую воду из ниоткуда – невозможно.
– Понятно, – промямлил Велик и замолчал.
Но ненадолго. Вскоре он опять заерзал в седле и протянул:
– Ти-и-им?
– Чего тебе?
– А почему я тебя понимаю? – Велик не отрываясь смотрел на него, будто боялся пропустить хоть слово.
Тим призадумался: рассказывать чужаку все о мире – небезопасно, но оставлять его совсем без информации – неправильно. Все же именно он, Тим, нашел Велика в лесу, значит – в ответе за него. Придержал своего ревалла и ответил:
– Наш мир называется Онимус. Он немного похож на вашу Землю. Иногда в него попадают такие, как ты. Есть несколько Правил Перехода. – Тим почувствовал, как краска приливает к лицу: надо было внимательнее слушать наставника. – Но я все не помню… Вообще для тебя важно Первое правило. Вроде бы оно такое: «Каждый чужак, пересекший границу мира Онимус, знает Всеобщий язык и язык той страны, где оказался».
Велик кивнул и, казалось, погрузился в свои мысли.
Через пару минут Тим остановил ревалла и спешился.
– Ты чего?
– Тебе нельзя в таком виде в город. – Тим долго рылся в вещмешке, затем достал коричневый сверток и подал Велику. – Накинь плащ и не снимай, пока не найдешь нормальную одежду. За воротами мы расстанемся. – Тим старался не смотреть на Велика. Снова видеть тревогу в его глазах было невыносимо. – И вот еще. На первое время.
С этими словами он бросил Велику золотой имали. Тот ловко поймал монету и принялся разглядывать. Тим хмыкнул.
Даже не поблагодарил. Чужак – что с него взять!
Тим вернулся в седло, и они медленным шагом двинулись дальше. Спустя пять минут за резким поворотом дороги выросли каменные стены, защищавшие город.
***
Шесть фигур в красных балахонах с капюшонами подошли к освещенному лунным светом храму Ночи на главной площади Хаупстада и замерли перед покосившейся от времени горгульей. Через пару мгновений статуя отъехала в сторону и открыла проход, освещенный черными свечами.
Фигуры спустились по ступеням, прошли через анфиладу комнат и оказались в просторном зале среди множества других людей в черных одеждах.
В центре зала на каменном помосте лежала светлая эльфийка в простой холщовой рубахе. Ее длинные, почти белые распущенные волосы шелковым водопадом струились на холодные каменные плиты пола. Казалось, что она уснула и вот-вот проснется.
Вокруг помоста на плитах были вырублены линии. Они образовывали сложный ритуальный рисунок, в углах которого расположились треноги с множеством черных свечей.
Фигуры в красных балахонах подошли к помосту. Наступила тишина, лопнувшая через минуту от гула литавр.
Черные фигуры расступились, и вперед вышел мужчина в белом плаще с красным поясом, на котором висел кинжал в ножнах; а на груди чернел медальон со Знаком Санги.
Мужчина подошел к эльфийке и замер. Молоденькая. Почти ребенок. Тонкий носик, пушистые ресницы… Глубоко в душе шевельнулось сожаление.
Печально. У нее могла бы быть интересная жизнь…
Мужчина коснулся щеки эльфийки – все еще теплой, несмотря на многодневный сон, – очертил скулы, прижал палец к губам, как бы приказывая ей молчать.
Все, что произойдет сейчас, останется нашей тайной.
По залу разнесся стук барабанов.
Мужчина в белом плаще вздохнул, отошел от эльфийки и поднял руки. Черные фигуры склонили головы, а красные стали на колени, лбом касаясь линий ритуального рисунка.
– О великий Санги, услышь меня! Я твой преданный слуга. Я Высший Мастер дел твоих. Снизойди к нам и прими эту презренную Изначальную во славу свою! Надели Силой исключительных детей своих!
Свечи в треножниках вспыхнули сильнее, подол рубахи эльфийки взметнулся, а по залу прошел трепетный шепот: «Он здесь».
Мужчина в белом плаще преклонил колено, снял Знак Санги с шеи и резким движением рассек себе запястье. Затем встал, приложил кровоточащую рану к губам эльфийки.
Все замерли, с жадностью вглядываясь в девушку. Она шевельнулась и облизала губы, затем скривилась и открыла глаза. Зал пришел в движение – черные фигуры возбужденно перешептывались. И без того бледная девушка еще больше побелела, вжалась в помост и застыла с гримасой ужаса на лице.
Мужчина в белом плаще выхватил кинжал и с криком «Во имя Санги» вонзил ей в сердце. Эльфийка захлебнулась криком и обмякла. Снова дунул ветер и растрепал ее светлые, почти белые волосы. Мужчина опустился на колени перед жертвой, с нежностью коснулся ее пальцев, сосредоточенно, аккуратно вырезал Знак Санги на запястье девушки и опустил кровоточащую руку в небольшое углубление на помосте. Затем то же самое проделал со второй. Отошел и полюбовался на свое творение. Провел ладонью над девушкой, магически ускоряя движение крови, и замер. Через несколько минут желоба ритуального рисунка наполнились тягучей бордовой жидкостью, а в воздухе запахло железом.
Красные фигуры с жадностью прильнули к желобам, а по залу прошел шепот одобрения и восхищения. Когда последний глоток был сделан, подул ветер, взметнулось пламя свечей.
– О Великий Санги, спасибо за благодать твою!
Шесть фигур встали и прокричали:
– Служим во имя Санги!
Очередной порыв ветра задул все свечи, кроме одной. Постепенно зал опустел: ушли и те, кто обрел Силу. Остался лишь Великий Мастер. Он подошел к мертвой девушке, откинул непослушную прядь с ее лица, с нежностью провел по закрытым векам, наклонился и поцеловал в окровавленные губы.
Миф о создании мира Онимус и описание его богов можно найти в приложении на в разделе «Миф о создании Мира»
Глава 3
Тим внимательно рассматривал городские укрепления: толстые стены, шесть квадратных сторожевых башен, узкие бойницы. Серый, отшлифованный дождями и ветрами за много веков камень блестел на солнце. Из-за пыли, которую поднимали проезжавшие мимо повозки и всадники, тяжело дышалось.
Тим раньше не приезжал в Зенитар верхом – всегда проходил с отцом через портал.
– Как, говоришь, называется этот город? – Тим оглянулся – Велик с восхищением рассматривал большие кованые ворота и каменный мост, ведущий к ним.
– Зенитар, – ответил Тим. – Столица Закатного королевства.
– Это эльфийская страна?
– Нет, человеческое государство. – Тим придержал ревалла.
Они с Великом медленно подъехали к городским воротам и встали в очередь из желающих попасть в Зенитар. Как и во всех крупных городах Онимуса, на входе каждого путешественника допрашивал офицер дневной стражи. Тех, кто вызывал подозрение у дежурных, отправляли на личную беседу с Начальником Дневной стражи, осмотр вещей и повозок.
– Натяни капюшон, – тихо сказал Тим, и Велик тут же выполнил приказ.
Вскоре подошла их очередь. Пока один стражник разбирался с повозкой, груженной всевозможной бакалеей, второй, низкий коренастый мужичок с большим животом, пышными рыжими усами и лысой, блестящей на солнце головой, стоял в сторонке и был занят очень важным делом – сосредоточенно смотрел в одну точку и ковырялся в носу. Тим кашлянул. Стражник вздрогнул, тряхнул головой, вытащил из носа палец и перевел на него взгляд. Наклонил голову, видимо оценивая козявку, удовлетворенно хмыкнул и вытер палец о штаны. И только потом посмотрел на Тима и прогнусавил:
– Кто такие? Зачем пожаловали?
Тим скривился от отвращения, достал из-за пазухи свиток и протянул стражнику. Тот вчитался – то отдалял, то приближал бумагу к себе, затем кивнул и уставился на Велика. Тим лихорадочно соображал.
Дряньство! Там же только мое имя. Что же делать? Может, денег дать? Хотя может быть опасно… Хм, вроде Ник уехал служить в Закатное…
Тим тайком достал из кармана серебряный ималон и, пока стражник осматривал ревалла, попытался всучить ему монету. Касаться мужика, который только что у всех на виду ковырялся в носу, было противно, но он обещал Велику помочь.
Стражник с жадностью схватил ималон и кивнул в сторону Велика.
– Ваш слуга?
Неужели денег мало? Дряньство!
– Да, – просипел от волнения Тим. – Скажите, а офицер Риттер сегодня на службе?
Толстый стражник изменился в лице, выронил ималон, вытянулся в струну и промямлил:
– Так точно, это… Капитан в сторожке, писать изволит. – Он наклонился за монеткой, немного замешкался и протянул ее обратно Тиму. – Вы обронили, господин.
Тим едва сдержал улыбку – вот оно как, значит: «Капитан писать изволит». Два года назад он и подумать не мог, что его эфор, наставник первокурсников в Эльфийской Академии Магии, жуткий хулиган и шалопай, станет такой важной птицей.
