Искусство изготовления каменных топоров у Homo erectus долгое время оставалось статичным – одни и те же модели повторялись на протяжении более чем миллиона лет. Но с разделением человечества на несколько ветвей около полумиллиона лет назад технический прогресс пошел быстрее. Не в последнюю очередь благодаря неандертальцам, разработавшим новые методы изготовления орудий труда и охоты. Здесь я имею в виду и так называемую леваллуазскую технику получения сразу нескольких ножей или наконечников копий очень высокого качества из одного куска кремня. Тогда же неандертальцы научились крепить наконечник к древку копья, что совсем не просто. В зависимости от имеющегося под рукой сырья в качестве клея использовался асфальт, или же варили клей на основе дегтя из березовой коры. Процедура изготовления последнего довольно сложна и требует тщательного контроля температуры в очаге
Неандертальцы были людьми – вот то, что можно утверждать наверняка, исходя из найденных окаменелостей. При этом они действительно кое в чем от нас отличались, прежде всего особенностями лица и характерным строение черепа.
Если у современных людей все части лица – от лба до подбородка – располагаются в примерно одной, вертикальной плоскости, то у неандертальцев они были более выпуклые. Выступающая часть приходилась на середину, между носом и ртом, в то время как подбородок и лоб были отведены назад. Несколько другой была форма черепа, следовательно, и мозга – более вытянутой. При этом объем мозга в принципе не отличался от нашего.
Получается, что даже в отношении лица говорить о каких-то разительных отличиях не приходится. Часть тела ниже шеи и вовсе была как у нас. Семья неандертальцев в современной одежде и после посещения парикмахерской могла бы прогуливаться по улицам, не привлекая особого внимания.
Неандертальцы были аборигенами Европы, единственными настоящими европейцами. Наши с ними пути разошлись около полумиллиона лет назад. Они развились на месте из более ранних форм человека, между тем как Homo sapiens – переселенец из Африки, причем довольно поздний.
Но Дор делает следующий шаг. Согласно его модели, дело даже не в том, чтобы слушающий «расшифровал» ваше сообщение и открыл окно. А в том, чтобы вселить в его голову мысль о том, что в комнате настолько душно, что окно нужно открыть. Разница опять-таки только кажется незначительной. Цель говорящего не передать сообщение, а заставить слушателя мыслить в «правильном» направлении. Отсюда недалеко до использования языковых технологий не для того даже, чтобы побудить слушателя мыслить так же, как говорящий, а чтобы внедрить в его голову те мысли, которые говорящий считает нужным. Коммуникация и манипуляция – две стороны одной медали
Практическая разница между передачей сообщения о мертвом носороге и инструкцией для воображения, представляющей мертвого носорога, кажется незначительной. Но она становится заметной, когда речь заходит о более тонких вещах, нежели носорожья туша.
Пещерная разведчица хорошо иллюстрирует теорию Дора и во временном плане. Подобные «инструкции» должны были стать значимыми около миллиона лет назад, когда «эректусы» убедились в том, что пазл-коммуникация плохо подходит для ментальных инструкций.
Главная особенность пазл-коммуникации в том, что вы не говорите в точности то, что хотите сказать. Передавая сообщение, вы рассчитываете, что слушающий реконструирует ваш замысел. Поэтому вы и жалуетесь: «Здесь душно!» В то время как ваше настоящее сообщение выглядело бы несколько иначе: «Открой окно!» Вы ожидаете от слушателя, что он поймет вашу настоящую цель, которая стоит за отвлеченным комментарием про качество воздуха в помещении.
Обмен мыслями предполагает нечто большее, нежели просто переданное сообщение. Это значит, я могу заставить вас думать то же, что думаю сам. Выстроить в вашем ментальном мире те же структуры мышления, которые уже имеются в моем. И язык, согласно Дору, я использую в качестве инструкции, которая заставит ваше воображение нарисовать картинку по моему заказу
обезьяны могут мыслить о довольно сложных вещах. Их ментальный мир гораздо богаче, чем тот, который позволяют охватить их ограниченные коммуникационные возможности. Поэтому по большей части он так и остается в их головах, в то время как у людей постоянно происходит интенсивный обмен. Дор склонен видеть в этом главное отличие человека от обезьяны. А в языке – прежде всего технологию, разработанную нами совместно для этой цели.
Языков стало не только меньше. По всей видимости, оставшиеся из них более похожи друг на друга, нежели те, которых вытеснили. Примерно половина всех существующих на сегодняшний день языков принадлежит нескольким очень немногочисленным языковым семьям, а в пределах одной семьи принципы функционирования языков очень похожи.
нынешние около 7000 языков, существующих на планете, – бледная тень былого доисторического многообразия. Немногочисленные регионы, которые никогда не были частью империй, поражают языковой пестротой. Языки Новой Гвинеи составляют примерно десятую часть всех языков Земли. Примерно на каждые 1000 квадратных километров площади этой страны приходится один язык. При такой же «языковой плотности» в Швеции насчитывалось бы около 400 различных наречий, а во всем мире 150 тысяч. Быть может, Новая Гвинея – это крайность, но при этом есть все основания полагать, что когда-то языковая плотность Земли была по крайней мере на порядок выше, чем сегодня.
