МУЗЕЙ СНОВ
Для верных моих друзей,
Не любящих громких слов,
Я создаю музей
Своих еженощных снов.
Сон первый
(Самый, пожалуй, нервный,
Самый, пожалуй, острый).
Мне снится безлюдный остров.
Здесь были когда-то деревья —
Повсюду горелые пни.
Здесь были когда-то деревни —
Остались руины одни.
Кружит над островом птица,
Крыльями бьёт небеса,
(И надо ж такому присниться!)
В когтях у неё — лиса.
Кружит и кружит птица,
Не знает, куда бы ей сесть.
Зачем-то живую лисицу
Ей надо оставить здесь.
Из сил выбивается птица,
Но бросить не хочет лису.
Приходится ей приземлиться
Прямо в горелом лесу.
Смотрю — и глазам не верю:
Птица всего лишь стриж,
А в лапах у рыжего зверя
Вот-вот разродится мышь!
На землю тяжёлую ношу
Стриж бережно опустил
И сразу взлетел, мой хороший, —
Откуда набрался сил?..
Мышь тотчас же вырыла норку
Вблизи обгорелого пня.
Лиса караулила зорко —
Глаз не спускала с меня.
Внезапно как хлопья снега
(Вот так причуды сна!)
На землю посыпались с неба
Какие-то семена.
К небу я взгляд поднимаю
И снова не верю глазам:
Стриж на крыло поднял стаю,
Встав во главе её сам.
Птицы кружат хороводом,
В клюве у каждой сума…
Обиженная природа
Спасает себя сама.
Сон второй
(Самый, пожалуй, сырой,
Слезами моими омытый).
Мне снится солдат убитый.
Лежит он, раскинув руки,
Будто уснул на траве,
Но в зелени — красные круги
И дырочка в голове.
Лежит он, раскинув руки, —
По небу плывут облака,
Через свистящие звуки
Слышно, как плещет река…
А в деревушке смоленской
Девушка ждёт письма
От жениха с чеченской
И пишет ему сама.
Девушка пишет и пишет,
Девушка ждёт и ждёт,
Но почтальон дядя Миша
Мимо всё время идёт.
Девчонка бежит к гадалке —
Хоть что-то бы ей узнать.
В воинских перепалках
Жизни легко терять!
Гадалка берёт колоду,
Смотрит девчонке в глаза
И утешает с ходу:
«Мне голос вчера сказал…»
Но стоило бросить ей карты,
Как чёрным покрылся стол.
Уже без былого азарта
Сказала: «Я вижу ствол…
Бубновый король на мушке,
От пули ему не уйти.
Вот он лежит на опушке —
И некому парня спасти…»
Девчонка глаза закрыла,
Руки повисли плетьми.
Не зря мы о том, что бескрылы,
Жалеем ещё детьми!
Гадалке помочь ей нечем,
Молча сглотнула ком
И хрупкие девичьи плечи
Накрыла цветастым платком.
Но тут вдруг случилось чудо:
Крыльями стала шаль!
Девчонка вскричала: «Откуда?!» —
И тут же сорвалась вдаль.
Гадалка, глазам не веря,
Смотрела летящей вслед,
И распахнулись двери
В её восемнадцать лет.
Вот так же она с афганской
Письма дожидалась тогда.
Уйти её в табор цыганский
Заставила та же беда.
Карты схватила гадалка,
Винновую вынула масть
И зашвырнула на свалку
Как самую злую напасть…
Похоже, когда нам худо,
Чтобы совсем не пропасть,
И мы, не дождавшись чуда,
Кроем проклятьями власть.
Сон третий
Он без кровавых отметин,
Он вроде бы радостью дышит —
Карлсон сидит на крыше.
Держит в руках варенье —
Банка на солнце блестит.
Пропеллер, его творенье,
Под ветерком шелестит.
Куда свой полёт направит
Друг всех малышей на свете?
Его и в Москве, и в Оттаве
Ждут с нетерпением дети.
Они понимают: проказник
Доставит заботы вновь,
Зато он приносит праздник
И дарит свою любовь.
Детские одиночества
Мечтают о встрече с ним.
Так им внимания хочется!
Тут Карлсон незаменим.
Вот и сидит он на крыше,
Не зная, к кому полететь.
Все он призывы слышит,
Но разве ко всем успеть?!
Я верных своих друзей,
Не любящих громких слов,
Прошу навещать музей
Моих еженощных снов.
Сны ведь такие — не сказка,
Сны ведь такие — боль!
В них силы незримой подсказки
В этом, друзья мои, соль.
