Неевклидовы люди… Люди. Неевклидовы. Вот написал это и зачеркнул. И снова написал. И снова зачеркнул. Потому что вот как можно объяснить, кто такие – люди еквлидовы и неевклидовы? А объяснять придется… Я, правда, не знаю, кому…
– А… что случилось-то? Зачем вы её позвали? – Не догадались? – Да нет как-то. – А очень просто всё… умер у неё кто-то. – У смерти умер? – Ну да… родственник какой-то, или друг её, или не знаю, что. В космосе где-нибудь, или не знаю там, где… Она, понятное дело, хочет его вернуть. Но не знает, как. Вот она и придумала, начала людей убивать… ну, не только людей, зверей всяких… и смотреть, как люди своих близких спасают… с того света возвращают… реанимируют… она думает у нас научиться, и своего близкого вернуть. – А вот оно что… ну вы вообще гений, додумались… Он кивает: – Стараюсь…
что-то меняется в атмосфере осеннего вечера, неуловимое что-то, вроде всё то же самое, тот же серый сырой туман, шорох умирающих листьев, огрызок луны над заброшенной часовней – и в то же время что-то не то…
Здесь звезды. И ничего кроме звезд. Раньше было хоть какое-то разнообразие, туманности, газовые облака, – теперь ничего. Звезды. Бесконечно далекие. Пробираюсь через отсеки, отталкиваюсь, лечу дальше, дальше, в бесконечность коридора. Я знаю, что этот коридор бесконечен только потому, что замкнут сам на себя. Гул двигателей. Он преследует меня уже несколько десятков лет, с того момента, как я добровольно замкнулся в это кольцо. Говорю себе, в который раз говорю себе – дело того стоило. Привычные слова звучат как насмешка, они уже не утешают, не подбадривают. Понимаю, что задумался и пропустил каюту Деборы, и надо возвращаться, чтобы…
– Вот что… это не пойдет. – А? – Не годится это, говорю. – А вы… как сюда попали? – А я здесь с вечера был. – А вечером как… – А это у вас надо спрашивать, как я вечером здесь очутился. – Что вы… – Да не беспокойтесь, я уйду сейчас… Я вот что сказать-то хотел, вы свою книгу продать хотите, или как? – Хочу, конечно, о чем… – …и вы думаете, это кто-то читать будет? – Да идите вы… – Нет, я-то, конечно, уйду, мне-то что… вашу же книгу читать никто не станет. – Почему… не станет? – Вы о чём пишете? – О космосе. Сейчас… – Ну и как, по-вашему, уютно читателю в вашей книге будет… в тесноте космического корабля? – Вы думаете… – …никому это не понравится, вот что я вам скажу. – И что делать прикажете? Про эльфов писать? Про колдунов и драконов? – Да нет, что вы… святое дело, про космос писать… только… разбавить чем-то надо… – Чем разбавить? Водой, что ли? – Да не водой… что вы… надо бы… чтобы на земле действо тоже происходило. – На какой земле, у меня нет ничего на земле, что вы… – …знаю, что нет. Значит, пусть воспоминания будут. – О земле? – Ну, конечно. Было же у них что-то в прошлом… до полёта… – А вы… постойте! Вы где?
…он снова бежал по залитому солнцем лугу. Как в детстве. Как когда-то давным-давно, бесконечно давно. Трава приятно покалывала ноги, где-то там, далеко мерцала серебристая полоска реки. Он знал, что Дебора была уже там, плескалась в прохладной воде, он успела встать и приготовить завтрак, пока Мунк спал…
– Ну, знаете… я бы вашу книгу взял… – …большое спасибо. – Вы погодите, погодите, не торопитесь так… мы возьмем, если вы лирические отступления свои уберёте. – Это какие? – Это там, где герой ваш про прошлое своё вспоминает… про земную жизнь. – Но мне говорили… это лучшее самое… – Кто говорил? – Ну… люди… – Мало ли что вам люди там говорили, не нужно это никому… уберите…
Дебора обнимает меня, прижимается губами к моему уху, шепчет: – Получилось… у нас получилось… слушай, какой ты молодец, догадался… Громко, оглушительно трещат цикады. Чувствую, что не могу сказать Дороти, что ничего, ничегошеньки у нас не получилось. Чувствую, что не смогу рассказать ей про разговор с редактором, автор наш говорил утром, я слышал, слышал… Моросит дождь, летний, живой, грибной. Дебора обнимает меня, ведет в дом, где уже тлеет камин и из кухни веет дразнящими ароматами… Понимаю, что не смогу отдать всё это. Кому отдать? Не знаю… этим… которые решают, что должно быть, а чего не должно…
– Ты куда? Дебора оторопело смотрит на меня, вооруженного лазером, и правда, как объяснить, куда это я, с лазером, хорошо, капитан не видит…
…убит у себя дома. Даже опытные следователи шокированы жестокостью убийства, тело было буквально искромсано лазером на куски…
